Форум » Архив форума » РИЧАРД III. ЧАСТЬ 3 » Ответить
РИЧАРД III. ЧАСТЬ 3
Ирината: Ричард III. Материалы на сайте Материалы на форуме ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2
Administrator: От зрителя И снова Сатирикон рулит. "Ричард III", Райкин недаром получил "Золотую маску " за эту роль. Все-таки его альянс с Бутусовым неподражаем. Некоторым не нравится, но никого не оставляет равнодушным. Как жаль, что спектакль снимают, остался всего один, в начале июля. Как говориться, спешите видеть, кто еще не видел. Эмоции гарантированы. Правда, не знаю, есть ли еще билеты. Вчера был аншлаг, лишние билетики спрашивали чуть ли не от метро.
Ирината: Ричард III. 17.06.12 «…именно тема "Ричарда" будет обсуждаться долго. Ибо – безупречно, и в то же время требуют описания и осмысления и слова, и жесты, и мотивы и...». Это написала я. 7 лет назад, 15 июня 2005 года, после первого моего «Ричарда», в самом начале существования сайта и форума. Всё правильно. Обсуждается. Третья часть темы на основном форуме, две предыдущие ушли в архив. Изменился ли спектакль за прошедшие 7 лет? Пожалуй, не очень, разве что немножко (совсем немножко) поистерся… но это не страшно: у каждого у нас есть уже совсем не новая, но очень любимая вещь, расставаться с которой откровенно жалко. В «Ричарде» не менялись исполнители. Только леди Анну сначала играла Вдовина (замечательно), потом Тарханова (плохо). Сейчас вот – Спивак, и опять замечательно – особенно мощно в последний год. Мизансцены тоже не изменились и, даже не слишком часто отсматривая спектакль, видишь не изменения в героях шекспировой драмы, а только потихоньку наслаивающийся возраст актеров. Одним это идет на пользу, другим… увы. «Ричард» за эти годы игрался и на разрыв, когда трудно дышать от почти постоянных слез. И как бы «слегка», по содержанию и характерам пьесы легкой пробежечкой. Иногда в этом однозначно была вина актеров, чаще – моя собственная неподготовленность к восприятию спектакля. Иногда – и то, и другое… Зал на «Ричарде» то наполнялся зрителями «под завязку», то можно было легко и радостно выбирать себе свободные места – кстати, отнюдь не от наличия метро или звездно-фанатский популярности артистов это зависело… …я не знаю, от чего это зависело. Наверное, от того, как было повернуто колесо Фортуны. *** Что касается воскресного, по всей вероятности, предпоследнего спектакля – сыгранный в суперперенаполненном зале, он катился мощной и красивой волной. И все были на месте. И все, от мала до велика (имею в виду величину роли) очень старались.- и у большинства получались. Любимые мои сцены - воцарения Ричарда и предсмертной беседы герцогини Йоркской с сыном Ричардом – как всегда, были великолепны. И не менее великолепным - тоже как всегда! - был дуэт Ломкина и Трибунцева. Кстати, в сцене убийства принцев старший, уже израненный и избитый, бросился защищать малыша… но вновь был повергнут. Смотря спектакль в энный раз и зная его наизусть, замечаешь мелочи – пусть второстепенные, незначимые, но замечаешь. Скажем, убийцы Кларенса, сняв носки, по-разному их складывают. Что один из юродивых, ведомых Кетсби, словно Юлинька в «Доходном месте», спустил кофточку с левого плеча. Что кольцо, которое надевает Ричард на палец Анне, давным-давно на него надето. Что Тиррел – такой же горбун, как и Ричард… *** Да. Хороший спектакль. Всё верно – аншлаговый и переаншлаговый. То есть кассовый. То, что он будет снят – совсем непонятно. Но, видимо, ТАК НУЖНО. Ничего особенно страшного. Ведь научились мы жить даже без «Макбетта»…
Lyra: Получилось так, что на “Ричарда III” я попала под самое его закрытие, на предпоследний спектакль. Это одновременно и обрадовало и огорчило меня. Радость от того, что я все-таки увижу на сцене “Сатирикона” одно из самый сильных произведений Шекспира омрачилась тем, что увижу я это в первый и последний раз. Почему мне так важно было увидеть этот спектакль? Во-первых, Уильям Шекспир. И именно сейчас моя любовь к английскому драматургу открылась с новой силой. “Ромео и Джульетта” и десятки сонетов, которые заучивала наизусть, остались в детстве. Сейчас же, зачитываясь “Гамлетом” или “Ричардом III” я нередко проезжаю нужные мне станции метро - настолько увлекает сюжет, характеры персонажей поражают своей глубиной, а язык настолько красив, что после него невозможно слушать современную речь! Во-вторых, режиссер данного спектакля - уже полюбившийся мне Юрий Бутусов. После его “Чайки” я несколько дней находилась в каком-то параллельном мире. Я боялась, что Innamorata , которая просто влюблена в этот спектакль, сочтет, что мне он не понравился. А я просто не могла выразить свой восторг словами. После него все вокруг казалось таким прозаичным. И мне очень жаль, что сейчас нет возможности увидеть “Гамлета” Бутусова в МХТ. В-третьих, встреча c любимыми актерами, которые блистательно сыграли свои роли. Герцог Глостер в исполнении Константина Райкина очаровывает, подкупает своими речами, пугает своими чудовищными поступками. Герцог Бэкингем - воплощение утонченной английской аристократичности! Меня заворожила игра Дениса Суханова - столько достоинства в его движениях и пренебрежительной снисходительности во взгляде. Спектакль поставлен и сыгран так, что захватывает дух. Много различных мелочей и ходов, которые заставляют взглянуть по-новому на знакомое произведение. Очень сильные сцены. Мне особенно запомнилась сцена убийства маленьких принцев. Сон Ричарда перед битвой - вот настоящий ночной кошмар! - аж мурашки побежали по спине! Ну и убийство Ричарда, разумеется. Покидала зал с ощущением того, что в этот день произошло что-то новое и важное. “Сатирикон” + Бутусов + Шекспир - это взрывоопасная смесь! И если кого-то она отбрасывает назад - на берег неприятия и непонимания, то меня она затянула в свои зыбучие пески, из которых даже не хочется выбираться.
Innamorata: «Ричард III» 17 июня Я помню, как начинала свой первый и пока единственный отзыв об этом спектакле со слов «Кровавое свершилось злодеянье»… После воскресного спектакля первыми строчками хочется написать слова совершенно противоположные. «Эй, Солнце! Ну-ка ярче сделай день!» Восприятие спектакля разнится в зависимости от времени года, которое проистекает – там, «во вне», за стенами театра. В прошлой раз после «Ричарда» я выходила в холодный и режущий лицо ноябрьский дождь. В этот же раз нас ждал теплый, летний вечер, который и сделал впечатление более светлым. Измятый серый занавес тяжелой пеленой закрывает от нас сцену. С первыми аккордами появляется Ричард III и все – в зал врывается вихрь, какая-то потустороння энергия, которая заставляет сидеть и внимать всему происходящему. Имя этой энергии, этой Силы, которую можно спокойно записывать в законы Физики – «Райкин». На всем своем протяжении спектакль даже не подчиняется третьему закону Ньютона - каждому действие есть противодействие. Ричарду не может противостоять никто. Каждый, вставший на его пути обречен на гибель. Жертвами неуёмного фанатика становятся мужчины, женщины, дети – все, кто каким либо образом может помешать исполнению поставленной задачи. «Не знаю ни жалости, ни страха, ни любви». А ведь основными мерилами человеческих поступков становятся именно эти категории. И раз их нет, то нечего и некого бояться. Вперед, слепо вперед… Сила человеческая не страшна Ричарду. Он, будучи убогим и горбатым физически, умом силен и строен. Претворяя все свои козни в жизнь, он как снежный ком несется вперед, всё накапливая и накапливая свою ненависть и злобу к окружающим. И когда, казалось бы, корона уже в кармане и весь Лондон беснуется в пространных похвальбах у твоих ног – нет, мало, нужно убивать, еще и еще. Вот и двое детей становятся жертвой кровавого монарха, что говорит об окончательном его падении в пропасть. Хотя, для убийцы количество жертв не важно. Будь это только одна несчастная душа или их количество насчитает сотни, рука, совершившая грязный поступок никогда не отмоется от крови. Я задумалась, насколько для актера, играющего роль Ричарда III важно его собственное лицо, собственная внешность. Не так давно в интервью одного из моих любимых британских актеров Ричарда Армитейджа я прочитала, что он родился в календарный день смерти шекспировского героя – 22 августа - и в честь него получил своё имя. Судьба таким образом шутит, предрекая актеру неказистую внешность и кровавый путь к получению лучших ролей? Отнюдь, наоборот. Армитейдж стал невероятно красивым мужчиной и очень скромным по характеру (что никак не вяжется с кровавым горбуном Ричардом III). Но, мечтой всей его жизни стала именно роль Ричарда, которую он пока и не сыграл к своим 40ка годам. Мои рассуждения немного неуместны конкретно в этой теме, но меня почему-то заставило задуматься это вопиющие несоответствие его внешности и желаемой роли. Почему она так притягательна человеку физически совершенному? Ведь, не будем кривить душой, Константин Аркадьевич невероятно обаятелен, но имеет очень конкретную внешность, с помощью которой сыграть Ричарда проще. Грим может сделать уродом кого угодно, а как взрастить в себе «уродливый» характер? Утверждение о том, что настоящее зло должно быть не отвратительным, а прекрасным в спектакле доводит до баланса своей игрой Денис Суханов. Это не злодей, которого пугаешься, а злодей, к которому тянешься, потому что хочешь его рассмотреть, почувствовать, заглянуть внутрь. Если у Ричарда там сплошные планы убийств и казней, то у Бекингема там, возможно, проложен путь в конце которого он обретет счастье и покой в полученном в награду замке. Но цель, к сожалению, не оправдывает средства. И бедный Бекингем, поздно распознав всю суть своего «сподвижника», погибает как один из многих. Следить за немыми сценами Дениса Суханова – удовольствие. Он даже молча очень красноречиво реагирует на сказанные другими глупости. Бекингем просто очень горд и самодоволен, чтоб удостаивать кого-то чести слышать его мнение на тот или иной счет. Но когда выпадает шанс «сыграть на святости», то тут Бекингем превращается в отъявленного лицедея, разыгрывающего красочное антре. В ходе которого ни много ни мало, а Ричард Глостер становится королем Англии. При хорошем антрепренёрстве, основной артист может немного уйти в тень - он все равно обречен на успех. Бекингем, от которого без ума сама элегантность, а вместе с тем еще и утонченность, аристократичность и добрый десяток похожих качеств не чета простушке-Королеве, её распутнику мужу, пьяницам и бездельникам лордам. Браво Денису Суханову за этот образ! Он красив. А красота спасает миры, а иногда - пусть не миры, а отдельные души. Спасайте нас! Ричард и Бекингем всегда будут стоять в спектакле особняком и держаться вместе, но в последнюю минуту – одно неверное решение и лучший друг вместе с остальными жертвами уже молча кружит вокруг тебя предсмертный хоровод. Как я уже писала, этот спектакль в этот раз был ярким, чистым, даже «очищающим». Быть может оттого, что чувство грусти расставания с ним берет своё и заставляет смотреть на вещи по-другому. Но смотреть, как всегда, восхищаясь и долго аплодируя на поклонах…
Administrator: Твиттер: http://twitter.com/volhvysha/statuses/220563853262589953 Прощай любимый спектакль. #Сатирикон #Ричардlll http://instagr.am/p/MqqiNvwD5e/
Томуся: 05.07.2012. Ричард. ПОСЛЕДНИЙ По свежим следам. После каждого монолога, каждого диалога я ставила свою точку. Слезинку. Кларенс. От негромкого шепота, до "не убивай меня". Крик. Точка... Эдвард. Терзания, метания, мгновенная смерть. Точка... Маргарита. Несравненная, дикая, сумасшедшая. Точка... Елизавета. Королева, мать, оставшаяся одна. Точка... Ричард - Леди Анна. Проникновенно, до глубины души. Точка.... Ричард - Герцогиня. Ненависть и ласка. Точка... Бекингем. Утонченный, преданный, "струна", испуганный. Последний глоток воздуха перед полным засыпанием. Точка... Йорк-Грей-убийцы. Дети, веселье, спасение брата, двое на одного. Снятая шляпа.Тишина. Точка... Хестингс. Полное доверие, уверенность, разочарование, смерть. Точка... Кетсби. Незаметный, исполнитель. Усталый предсмертный крик. Точка... Ричард. Самоуверенный, непонятый. Точка... А как не хотелось этих точек. Как не ждала финала. Но всему рано или поздно должен прийти конец. Жаль, что он все таки наступил.
Ирината: Ричард III. 5.07.12. Последний спектакль Нет, в начале всё было даже хорошо. Ведра с цветами. Сатириконовские (и не только) актеры в зрительном зале. Понимание того, что количество встреченных знакомых очень близко к числу людей в театре. Хорошие места практически без хлопот. И потом все было хорошо. Когда сдвинулся занавес, тяжелый и темно-серый, как грозовая туча. Когда Хэстингс, словно Мери Поппинс, улетел за кулисы на своем зонте. Когда леди Анна, получившая кольцо от Ричарда, на пару секунд дольше, чем положено, задержала руку на его щеке. Когда выкрикивала проклятия Маргарита – и воздух от ее слов леденел, осыпаясь снегом на головы и плечи придворных. Когда малыш Йорк дрался и возился со своим братом – без пяти минут коронованным королем. Когда, утаптывая железный помост, люди-людишки кружились по нему черными воронами. Когда… Да. Всё было хорошо и нормально – и грустно совсем чуточку… Все-таки прощание со спектаклем – это праздник, хоть и с легкими слезами на глазах… Но потом… Потом, во втором действии, когда герцогиня Йоркская, умирая, прохрипела обязательное актерское «ВСЁ!» - вот это понимание последнего раза упало на сердце снегом проклятья… И стало очень плохо от осознания: то, на что я смотрю сквозь пелену слез (проплакала, как дура, до конца спектакля), никогда уже не повторится… Мертва. Мертва. Зачем собаке, крысе можно жить, а ей нельзя? Зачем дышать ей не дали? Ушла ты навек. Навек. Навек. Навек. Навек. Мне душно, пуговицу расстегните… Спасибо. Глядите же, глядите… Да-да, эта цитата – из другого спектакля (готовьтесь… пройдет совсем немного лет, и мы простимся и с ним), но – как она подходит… И правда, ЗАЧЕМ можно жить и благоденствовать другим театральным спектаклям, которые мертвы были еще при своем рождении – а тут, на наших глазах хоронят вот это, совсем живое, такое прекрасное! Подумайте – ведь это и правда: навек, навек, навек… И никогда больше, даже в сне Ричарда, не воскреснут ни Кларенс, ни Анна, ни Бэкингем, ни Хестингс, ни маленькие принцы… Они ушли – НАВЕК. Ушли – вместе с нелепыми игрушками Ричарда… и никогда страшный гигантский шестилапый медвежонок не улыбнется от задника… Мне душно. И никакие цветы и подарки не смогут упростить расставание, подсластить горечь утраты, утишить ее боль… Прощай, милый «Ричард»… Господи, как больно…
Lotta: Последний "Ричард III" в Сатириконе. 5 июля 2012 Можно сколько угодно повторять себе: "Ничего, переживём, это не "Макбетт"!" - как мы это делали в течение всего года... но как же тяжело терять этот спектакль! Последний "Ричард III" подтвердил то, что я про него знала: это один из лучших спектаклей, практически совершенный и - самый красивый. Это - идеальное, законченное произведение искусства, недаром он отделён от зрителей занавесом - редким гостем на современной сцене. За годы, пока я его знаю, он почти не изменился. Изменились исполнители - время-то идёт... Набрали актёрской мощи молодые - Артём Осипов и Марьяна Спивак, стал уже фантастически красивым Бэкингем-Суханов, любимые Трибунцев и Ломкин спелись так, что всё время кажется, будто они не для нас играют, а шалят - живут в своём мире, как малые дети, всем на радость. Для Аверина лучшей ролью из трёх уже безусловно стала герцогиня Йоркская. А вот Агриппину Стеклову изменения коснулись мало, и тут особенно обидно за актрису - терять роль такого масштаба! Ну и сам Ричард. Райкин. Труднейшая роль, постоянное, направленное воздействие на зал, сложнейший внешний рисунок. Герой, побеждающий через ваше "не хочу!" - и тех, кто на сцене, и тех, кто в зале. Всегда буду помнить его интонации, его взгляд, потрясающий, великолепный финал. Когда говорила знакомым о том, что спектакль снимают, слышала изумлённое: "Как?! Почему?!" На вопрос "почему?" у нас нет ответа, а "как?!" - это просто крик души. Со мной на спектакле был мальчик, который в Сатирикон стал ходить совсем недавно. Он взял билет на "Ричарда" в последнем броске, когда их уже почти не было в продаже - и он ещё не знал, насколько этот спектакль ему нужен. Теперь понимает, что это счастье - не пропустить одно из прекраснейших зрелищ, какое только можно увидеть в жизни.
Administrator: ПО ССЫЛКЕ - рецензии на спектакль "Ричард III", появившиеся после премьеры, в 2004 году. Возможно, кого-то заинтересует...
Administrator: Две записи из одного Твиттера (от зрителя): http://twitter.com/jekris_h Артём Осипов. ВЗГЛЯД убийцы, который ужасается тому, что сделал.. Ради только этого мгновения стоило пойти. Денис Суханов(Бэкингем). Великолепен до безумия.
Катюша: 5.07.2012 С личного разрешения и с огромной благодарностью автору фотографий Катерине Федюниной.
Administrator: Administrator/Ирината: Тем, кто не поленился прочесть опусы профессиональных критиков о спектакле, рекомендую и этот текст. Большая его часть была опубликована автором здесь, на форуме - в самом его начале, 7 лет назад. С тех пор многое изменилось... Вот - и "Ричарда" уже нет нигде... только на видео и в нашей памяти... Но этот прекрасный текст - оригинал его здесь - пусть появится на форуме снова. А автору, Ирина - благодарность от меня за прекрасное соседство в зале на прощальном спектакле... “Ричард III”. Сатирикон. Иллария П. Это то, что я написала о “РичардеIII” Юрия Бутусова в разное время… ЧАСТЬ I Мой третий Ричард III… Сердце – в клочья, Как если бы смотрела в первый раз. И снова – ток по оголённым нервам, И снова, раненная, мечется душа Среди осколков бывших наслоений… Как, практически, всё виденное Бутусовское, “Ричард” меня “забирает” с каждым разом всё больше и больше. Что же Вы с нами делаете, Юрий Николаевич… Зло не должно быть обаятельным! Но оно безумно обаятельно, и я, видя страшную оборотную сторону, тем не менее, так же, как персонажи пьесы, подпадаю под власть его чар (как говорит Ричард: “ну вот уж и размякла, дура!”). Пусть – дура. Но я ничего не могу поделать: открывается занавес, и в зал выплёскивается Океан… И я не справляюсь ни с этой музыкой, ни с карканьем ворон, ни с падающими с неба белыми птичьими перьями, со скрипом дверей, с тенями, светом и цветом, с большими чёрными зонтами (особенно – со сломанным), с нелепыми детскими рисунками, застывшими на сцене… страшными рисунками, нарисованными недолюбленным, хуже – нелюбимым – ребёнком… Я не справляюсь… Я – в Тауэре, ибо зрительный зал Сатирикона превращается в Тауэр, в котором я пригвождена к креслу бешеной энергетикой, рвущейся со сцены в зал… Юрий Николаевич, остановитесь! Дайте сделать хотя бы вдох! Мне больше нечем защищаться… Я прошу пощады!.. Но режиссёр лишь отрицательно покачает головой: “Молитесь, леди. НАДО умереть”… И я, повинуясь воле гения, умру на спектакле несколько раз. Захлебнувшись вином на раскатанном алюминиевом листе. Утонув в сугробах выпавшего белого птичьего пуха. Растворившись в растущей уродливой чёрной тени. Заигравшись с подушками в волнах брошенного на пол, бумазейного занавеса. Зайдясь в безумном босоногом канкане, со сломанным чёрным зонтом в руке. Попав под кривое колёсико на палочке, гонимое по кругу хромым горбуном. И, наконец, в мертвенном фосфорическом свете, задохнусь ядовитым ароматом охапки белых цветов… Вообще получилось, что весь спектакль – о детях. Потому так больно, потому – так страшно… Просто один ребёнок – отверженный и нелюбимый – затеял жуткую игру, чтобы отомстить за свою отверженность, и заигрался до смерти (своей – в том числе)… ЧАСТЬ II Мистика… “Ричард” – это какая-то мистика… Спектакль – настолько… концентрированный… что впитать в себя сразу всё – невозможно. Первоначально усваивается только внешнее – то, что на поверхности… Но раз от разу ты проходишь несколько дальше в его тяжёлый ядовитый туман… И, чем дальше ты проходишь, тем сложнее потом выбраться обратно. После очередного Ричарда долго не могла вернуться к действительности… Так бывает: глаза у тебя открыты, но ты ими – не видишь: смотришь, но – не видишь… Вроде и со слухом – всё нормально, но окружающие звуки не воспринимаются – отражаются от тебя, как от зеркальной стены… Зрение и слух – обращены внутрь, а там – опять смятение и хаос, и нет рядом Бутусова, чтобы засыпать его вопросами… Как и положено при повторном просмотре, некоторые сцены (особенно прямолинейно-иллюстративные, оглушившие на премьере) – воспринимаются спокойнее. И замечаются не замченнные прежде мелочи (например, неожиданно обнаружила, что Тиррел – тоже горбун; что как есть сцена, в которой тень Ричарда растёт, так есть и сцена, где она – уменьшается). И острее чувствуешь гениальность других сцен, действие которых на разум и сердце сродни медленнодействующему яду… Временем проверяется гениальность… Я не плакала на премьере, теперь я плАчу… В этом спектакле у меня есть несколько болевых точек… Когда действие приближается к ним, мой внтутрениий голос просто надрывается: “Неееет! Остановитесь!!! Не надооо!!!”. Потому что едва ли не физически – больно… 1. когда начинают раскатывать по полу алюминиевый настил. 2. когда на сцене появляются два мальчика с подушками и в больших, не по размеру, штанах. 3. когда издалека начинает звучать музыка, предшествующая появлению Елизаветы и герцогини Йоркской (после убийства детей). 4. когда в финале Ричард восклицает “Итааааак! Порааа!” – перед пламенным своим последним монологом… 1. Тауэр. Кларенс. “О мой наивный, простодушный Кларенс!..” Измученная совестью, оклеветанная и отверженная миром – заблудшая душа… Кларенс за всю сцену так и не поднимется с колен. На коленях будет рассказывать свой кошмарный вещий сон, на коленях будет взывать к справедливости, на коленях будет молить о пощаде… Так и будет смотреть на тюремщика, на убийц – снизу вверх, как ребёнок!.. Максим Аверин отыгрывает своё имя сполна: все чувства, все эмоции – по максимуму, как-будто всего себя – до донышка, наизнанку! И опять всплывает тема “он мой брат!” (вспомним “Макбетта”. в разговоре с ведьмами, помните? “Не говори так… Он мой друг. Мой брат! И он – порядочный человек!”). Кларенс, оглядываясь на свои преступления, говорит “Их делал я для брата моего!” так, словно это всё объясняет и оправдывает! Или – пассаж о Ричарде: “Нет!.. Меня он любит!”/ “Он сам приказ нам отдал Вас убить”/ “НЕ МОЖЕТ быть!”. С поспешным и страстным ударением на “не может”! Словно убийца посягнул на какое-то божество!.. И ещё… Не знаю, Юрий Николаевич ли так задумал, Максим ли так играет, или почудилось мне… Как построена сама сцена убийства: Кларенс, приняв удар от одного из убийц – бросается к второму! Понимаете: он не ОТ удара бросается в сторону, а он бросается К тому, кто в данный момент не бьёт – ОН ЗА ПОМОЩЬЮ к нему бросается!.. И, получив очередной удар, бросается снова к первому!.. Господи… Невыносимо!.. И ещё мне кажется, что Макс всякий раз ставит перед собой задачу: вопреки сюжету, на самом деле, во что бы то ни стало – убедить, упросить, уговорить убийц не убивать его! Ну вдруг! Вдруг на этот раз – упрошу! И я – вслед за ним – каждый раз, затаив дыхание, надеюсь до последнего: ну вдруг именно сегодня – УГОВОРИТ! И не будет этого страшного наплыва музыки, в такт которой на беззащитную белую рубашку будет наотмашь выплёскиваться рубиновое вино… 2. Тауэр. Мальчики. Яша Ломкин и Тимофей Трибунцев бесконечно, отчаянно, обезоруживающе – ребячливы!.. Опять – игра всерьёз! Они на самом деле превращаются в детей, и мне иной раз кажется, что они забыли про то, что находятся на сцене, что на них смотрят сотни глаз! Как они играют, два эти ребёнка, Бог мой! Пастораль! Какие мордахи безмятежно-довольные!.. И что ещё добавляет нам, сидящим в зале, страдания: у них у каждого – свой характер, т.е. за те несколько реплик, что отведены мальчикам в пьесе, Бутусов сумел создать 2 вполне законченных образа! Принц Эдвард – этакий паинька, “отличник”, хорошенький, умненький мальчик в наутюженном костюмчике. Герцог Йорк – оторва, бесёнок, сорванец! Они – живые, эти дети, они успевают проникнуть в зрительское сердце настолько, что становятся ему небезразличны!.. Кроме того, мы узнаём о чудовищном плане Ричарда заранее, поэтому мучиться от жалости начинаем, когда мальчики ещё живы!.. Вообще эта сцена – убийство принцев – едва ли не самая сильная в спектакле. Великий Инквизитор Юрий Бутусов использовал все возможные и невозможные способы, дабы разорвать зрителю сердце. И мертвенный синий свет, заливающий комнату принцев. И эти большие белые штаны на подтяжках, надетых на голые худенькие тела, и чёрные одежды убийц. И этот вспузырившися пол, постепенно вырастающий в страшный шторм. И эта мучительная, всё услиливающаяся музыка, к которой присоединяется какой-то визжаще-дребезжащий звук – от которых нет спасенья. И убивают долго… долго… долго… И вдруг – обрыв всего! Обрыв музыки, обрыв движений тел, каменеют свинцовые волны, сцена проваливается во мрак… И несколько минут – мёртвая, воистину – мёртвая! – тишина… Мне интересно: найдётся ли среди всех, посмотревших “Ричарда” зрителей хотя бы… ХОТЯ БЫ! один, кого эта сцена оставила равнодушным?!.. 3. Тауэр. Елизавета и герцогиня Йоркская. Тут я совсем не могу говорить спокойно… Едва лишь раздаются первые, чуть слышные, звуки мелодии и торжествующая Маргарита произносит: “Сюда идут! Укройся, Маргарита!”, – я начинаю умирать… 2 нелепые фигуры… Босые, растрёпанные, растерзанные, в размазанной по лицу краске (у Гранечки – красная, у Максима – чёрная)… Нетвёрдая, механическая какая-то походка – в такт музыке… Даже нет: благодаря – музыке! Она их заставляет идти – без неё они не вспомнили бы, как это делается… Вывернувшийся чёрный зонт, который они тащат за собой, хотя в нём нет никакого проку… И я не могу отвести взгляда от лица Грани… Вот говорят: “на лице нет никакого выражения”… Что вам представляется? Лицо без какой бы то ни было мимики, верно? Ты скользнёшь по такому лицу взглядом и вряд ли вообще осознаешь, что только что смотрел на человека… У Гранечки в этой сцене на лице тоже – никакой мимики: нe сведены страдальчески брови (как у Макса, например), не кривится рот, не опущены вниз уголки глаз… Ничего!.. Оно застыло, как застыл, окаменел и взгляд серых Граниных глаз. Но В ЭТОМ ЛИЦЕ СТОЛЬКО ГОРЯ, что у меня – мороз по коже! Как она это делает??? И голос… Голос, каким она начинает говорить… Неактёрский даже какой-то голос, сиплый, надтреснутый… О, если бы была моя воля, я за одну вот эту сцену Гране Стекловой присвоила бы “народную”! Невозможно узнать в этой сломанной, обессилевшей женщине недавнюю властную королеву, так эмоционально переругивающуюся с Ричардом!.. “Кто в мире знал страдание такое?” Видя Граню в этой сцене, могу ответить единственное: “НИКТО!” Ну и добивает меня в этой сцене окончательно горестная, неловкая, трогательная забота о Елизавете герцогини Йоркской! Словно раненная птица с изломанными крыльями, тонкая чёрная фигура вьётся вокруг королевы… Она – только что точно так же потерявшая двух сыновей, как никто чувствующая, что происходит сейчас с Елизаветой – словно заключает её в кольцо движений своих рук: поддержать, укрыть, обнять, прикосновением взять на себя хоть часть боли… И, опекая несчастную Елизавету, герцогиня еле слышно, полумолча-полувслух бормочет: “Вставай!”, “Вот так… Вот так…” И вместе с залом, наблюдая эту сцену, плачет мстительная королева Маргарита… 4. И, наконец, финал. Он снова всё перевернул с ног на голову – Юрий Николаевич… Почти 3 часа, холодея от ужаса, следили мы за кровавой бойней на сцене… Следили, холодели и утвердились в мысли: не может жить на свете такой монстр и душегуб. Не должен! И мы выносим убийце единственно правильный, как нам кажется, приговор: “Казнить! Нельзя помиловать!” Но вот накануне последней битвы снится Ричарду сон, в котором, стоя на детском стульчике перед толпой своих жертв, испуганный маленький уродец, тараща и без того круглые глазища, сбиваясь, захлёбываясь словами, пытается объяснить, ПОЧЕМУ всё случилось так, как случилось… И сердце зрителя дрогнет… И дрогнет, когда один из убитых принцев не разрешит – нет, а заставит! Ричарда пробежаться по кругу с колёсиком на палочке! И снова дрогнет во время честного и безжалостного диалога Ричарда с самим собой! И уж совсем оно растает, когда Ричард вскрикнет: “У совести моей – сто языков и все кричат ВИНОВЕН!”… “О чудо! Дьявол молвил правду!” Монстр раскаялся! Да – монстр, но – раскаялся!!! И куда-то немедлено улетучивается ожесточённость, и наш новый вердикт: “Казнить нельзя! Помиловать!” останется незыблем даже тогда, когда вернувший себе самообладание Ричард с жаром будет призывать народ на битву с освободителем (!) – насквозь положительным Ричмондом! И изувер Юрий Николаевич Бутусов вплетёт в последнюю страстную Ричардову тираду очередную невозможную музыку, и Константин Аркадьевич найдёт в своём богатом запаснике самый проникновенный взгляд, какой только может быть у романтического героя, и добавит своему голосу героического тембра и пламени… Ах, друзья мои, будь у меня меч, я бы вылетела на сцену – защищать его!.. А Юрий Николаевич, насладившись победой Ричарда над зрителем и усмехнувшись в усы, вместо Ричмонда вдруг выдвинет против Глостера двух нежных мальчиков с подушками – теми подушками, что когда-то поглотили их последний вдох… И всё! И я – на разводном мосту, и мост разъезжается, и ноги разъезжаются, а я всё никак не могу выбрать, на какой из его сторон остаться… Вот я и говорю без устали: мучитель, мучитель!.. Я обречена выходить из зала с искорёженным мироощущением и разорванным сердцем! Какой-то воистину безумный критик сказал о “Ричарде”: Бутусов-де упростил финал, доверив убийство Ричарда принцам! УПРОСТИЛ?! А другой безумец заявил: “Бутусов лишил Ричарда масштаба…” ЛИШИЛ МАСШТАБА?! Прости вас Господи, бедные бумагомаратели!..
Administrator: От зрителя Великий спектакль. Вечный. Его можно смотреть хоть тысячу раз, всё равно не перестаешь восхищаться, смеяться, плакать и открывать для cебя что-то новое. Райкин - Великий Актер. Дай Бог ему здоровья и сил. Спасибо Юрию Бутусову за этотпотрясающий Спектакль и за еще одну бесподобную Роль Константина Аркадьевича!
Administrator: От зрителя Итоги. «Ричард III», Сатирикон, Бутусов Не знаю, может кто-то во время просмотра спектакля Юрия Бутусова и наслаждался трактовкой шекспировского текста, следил за поворотами сюжета, ужасался наивной жестокости… Я явно была не из этих людей. Меня «Ричард III» ввёл в какое-то экзальтированное состояние. Смысловые переходы текста терялись за стихотворным ритмом, бьющей в сердце интонацией Райкина. Декорации – как из самого раннего детского сна – удивительно сказочные, милые, страшные одновременно. Чего стоит один только «каменный» занавес, встречающий зрителя ещё до начала спектакля. А что творит режиссёр! Кровавое убийство тут – яростное обливание человека вином. Надо отсечь голову? Просто обернём её газетой и замотаем скотчем! Убийство детей придворные опричники совершают подушками – теми же самыми, которыми пару минут те лупили друг друга. Страшное проклятие Маргариты (Марина Иванова) и ужасный монолог Ричарда III (Константин Райкин) звучат из уст актёров, стоящих между двух полотен света, в которых падает крупный белый – снег? Спектакль вообще по своему настроению напоминает «Снежное Шоу» Славы Полунина (кстати, кто не был, сходите обязательно, они каждую зиму приезжают в Москву) детскостью, непосредственностью, абсурдностью. Только это чарующая, бессмысленная театральная красота в «Ричарде III» сливается с чарующей, бессмысленной жестокостью обиженного судьбой человека. И тут основное то, что благодаря этому странному союзу бесчеловечности и божественной красоты ты во многих моментах сочувствуешь главному герою. Как ни старается выставить Райкин животный эгоизм, мелочность, властолюбие Ричарда – только он подходит к прожектору у края сцены – и ты уже влюбляешься в его гигантскую кривую тень, отбрасываемую на задник! Вообще это один из редких спектаклей, который держится на свете, из-за которых хочется бросить всё к чёртовой бабушке и пойти ассистентом к осветителю, пусть в самый захудалый театр. Большой поклон за этот свет Анатолию Кузнецову. За всеми «красивостями» я не всегда успевала следить за развитием сложного шекспировского сюжета – кого только что убили? почему? Помню только, что радовалась, когда Ричард наконец получил корону и недоумевала, когда в конце его убили. «Правда, ужасно страшно?» - делилась впечатлениями в вестибюле со мной незнакомая бабушка. Мне было страшно, только когда убивали его – короля Ричарда III, Константина Райкина, без которого не было бы ни убийств, ни света, ни снежинок. Со спектакля вышла совершенно счастливая. Теперь с нетерпением жду «Короля лира» того же Бутсова...
Administrator: Отсюда - рецензия 2004 года. В поисках Ричарда Русский курьер, 2 марта 2004 года Елена Ямпольская Если в России сегодня существует великий актер - это Константин Райкин. Собственно, чтобы озвучить сей факт, не следовало дожидаться "Ричарда". И, может быть, Ричард - не главное подтверждение масштабов Райкина. Просто одно из. Как известно, одни рождаются великими, другим величие даруется. Константин Райкин при рождении был наделен выдающимся талантом и фанатичным... трудолюбием? - нет, скорее, трудотерпением. Поскольку не похоже, чтобы хоть какие-то отношения с внешним миром Райкин строил полюбовно. Сколько ему было дано, столько же обещало воздасться впоследствии. Но проблема в том, что Константин Аркадьевич родился не вовремя. Слишком поздно или слишком рано. Его взлет пришелся на нашу странную эпоху, когда быть великим не модно, не стильно и не форматно. Стиль - это вовсе не человек, как утверждал Флобер. Стиль - это своеобразная форма диктатуры. Не надо быть лучше, не надо быть хуже, надо соответствовать формату. Ни в российском театре, ни тем паче в российском кинематографе сегодня нет формата, куда вписался бы великий актер. Никого не волнуют ни пики, ни взлеты, ни потрясения. Райкина много, его через край, в таком объеме ему нигде нет места. Он получает свои звания и награды - периодически и без задержек, но лично я не слышала, чтобы его громко и внятно называли великим. Потому что "великий актер" - не актуальное нынче понятие. Оно не приходит ни на ум, ни на язык. И если окружающие, особенно журналисты, зачастую судачат, что, мол, у Райкина несносный характер, то надо просто вообразить себя актером, который знает, что велик, вкалывает, как никто сегодня, тащит труппу, где некого поставить с ним рядом, получает сотую долю того признания, которого в действительности заслуживает, и при этом пытается уверить себя и остальных, что у него все в порядке. Понять Райкина - значит, в каком-то смысле понять Ричарда. Боже упаси, мы говорим не о злодействах, мы говорим о недоданности. О том, что случается с человеком, когда его лишают причитающейся ему любви. Ричард урод. Райкин с Бутусовым припасли для него как изъяны, твердо зафиксированные в исторических хрониках (ноги разной длины, высохшая рука, одно плечо выше другого), так и рюкзак горба за плечами, который все-таки является плодом художественного вымысла. У Райкина-Ричарда птичья перевалочка и сведенная судорогой левая кисть, кулак орангутанга. Он свой скорее в зверином царстве, чем в мире людей. Он пес, ворон, обезьяна, гигантский паук. Животное, которое не знает иного способа решать проблемы, кроме убийства. Паука Райкин играет уже второй раз. Вообще тема физической ущербности началась для него, кажется, в начале 90-х - Сирано де Бержераком. Потом был как раз человек-насекомое, всеми отвергнутый Грегор Замза из кафкинского "Превращения". Два года назад - синьор Тодеро, хозяин (он же синьор Тодеро, брюзга), насквозь гнилой старикан, вредоносная рухлядь. И вот теперь Ричард. Тема уродства - это всегда тема любви. Вернее, любви и ненависти. Причем их соотношение всякий раз выстраивается по-новому. Синьора Тодеро никто не любил, но сам к себе он относился неплохо, терпимо относился и даже нашел силы за полшага до смерти увлечься женщиной. Грегора Замзу ненавидели и боялись самые близкие люди, а он продолжал любить их нежно и преданно. Сирано страстно не любил себя и был так поглощен этой нелюбовью, что даже не хотел вдаваться в чувства Роксаны. Ему выгодно было оставаться нелюбимым. В сущности, чем Сирано принципиально отличается от Ричарда? Сколько трупов на его совести? Да, он не мстил исподтишка, да, он обнажал клинок по более возвышенным поводам, но он убивал. Когда мы думаем о Пушкине, который так легко рассылал картели направо и налево, разве здесь не та же история? Вызвать на дуэль - значит, быть готовым к убийству. Райкин мог бы сыграть Пушкина. Впрочем, ничего нового для себя он бы, наверное, не открыл. Ах да, еще ведь был Принц датский Гамлет, сильно не любивший себя и подозревавший в нелюбви всех вокруг. Гамлет, по чьей вине, прямой или косвенной, полегла куча народа. Несчастные люди сеют смерть и разрушение. Поэтому в них нуждается театр. "Ричард" возник в "Сатириконе" не случайно. Он вписан в целую систему связей. Скажем, "Гамлета" с Райкиным ставил Роберт Стуруа. А его же, Стуруа, "Ричард III" в Театре Руставели, с Рамазом Чхиквадзе в главной роли был общемировым театральным хитом. Что касается Юрия Бутусова, он, как все знают, делал в "Сатириконе" "Макбетта" с двумя "т". Не по Шекспиру, а по Ионеско. Во все времена Ричарда на мировой сцене играли титаны - Дэвид Гаррик, Эдмунд Кин, Лоренс Оливье. Оливье же в 1955 году экранизировал трагедию. А спустя сорок лет Аль Пачино снял фильм под названием "В поисках Ричарда". Среди знаменитых постановок "Ричарда III" - стратфордский спектакль Билла Александера 1984 года, где главная роль досталась Энтони Шеру, и именно Ричарда-Шера критики в один голос причисляли к неведомым зверушкам. Шер выбрал для последнего из Йорков симптомы, соответствующие конкретному диагнозу (кифоз и полиомиелит); стесняясь собственного любопытства, он таскался по инвалидным клиникам, читал книги о маньяках и многократно пересматривал феллиниевский "Сатирикон". Это туда же - в систему связей. В систему, кстати, гораздо более простую и ясную, чем родословное древо британских королей. В пьесе "Ричард III" 39 персонажей, не считая массовки. На сцену "Сатирикона" выходят 14 актеров, и хотя некоторым из них досталось в общей сложности от двух до семи ролей (включая горожан и могильщиков), все равно это сильно упрощает дело. И тем не менее я не встретила в зале никого, кто сумел бы на основании спектакля или программки разобраться в путанице многочисленных эдвардов, отсутствующих Генрихов и в целой фабрике вдов. Лично я всегда с запинкой выговаривала слово "Плантагенет", никогда не отличала Йорков от Ланкастеров, и вообще выражение "война роз" ассоциируется у современного человека скорее с недавними событиями в Грузии. Привет Роберту Стуруа. Опять система связей. Слава богу, те, кто ставит "Ричарда", не очень-то нуждаются в сюжете. Они нуждаются в Ричарде. Бутусов вообще купировал последнюю сцену. Здесь нет никакого Ричмонда, будущего короля Генриха VII, основателя династии Тюдоров. Ушли даже первые строчки монолога Ричарда Глостера. Вымарали из текста знаменитое: "Зима тревоги нашей позади". Что так утешительно прозвучало бы со сцены в последний февральский день... Есть люди, которые искренни во всем и потому всегда опасны. Таков Ричард-Райкин. Он проливает слезы умиления и отдает приказы убивать. Он галантный кавалер и брутальный любовник, его нежность неподдельна, его страсть подобна тайфуну, его раскаяние глубоко, его притворство безгранично. Порой это сама застенчивость, сама деликатность, кривобокий зайчик, лапочка в ортопедических ботинках. Порой - шут по добровольному найму в вязаном лыжном колпаке. Он развлекает людей и потому имеет право их убивать. Он красноречив, как Гитлер, убедителен, как Сталин, и актерствует, как Годунов. Параллель между двумя детоубийцами - Борисом и Ричардом - всегда была очевидна. В "Сатириконе" ее довели до крайности прямой цитатой "Народ безмолвствует". А сцена, когда Ричарда умоляют принять корону, это буквально: "Борис еще поморщится немного, что пьяница пред чаркою вина, и... согласится". Годунов и Глостер - две исторические личности, оклеветанные великими поэтами... Ричард-Райкин - человек рассудительный и положительный, если может быть положительным убийца. Он Великий Экспериментатор с вечно круглыми от изумления глазами: положен ли предел глупости одних, низости других, а равно глупости и низости третьих? И есть ли край у его собственного лицемерия? Ричард обаятелен, как Райкин. Как все герои Райкина, с которыми он делится своим личным радиоактивным обаянием. В финале первого акта к залу выходит новый король, и публика встречает овацией наивное ликование, нарисованное на обезьяньей мордахе. Через двадцать минут занавес откроется вновь, а Ричард будет стоять на прежнем месте, словно заколдобился от счастья... Ричард погибнет, когда потеряет свою рассудительность. Когда станет взбалмошным и капризным. Он не был ребенком в детстве (потому что ребенок - это тот, кого любят) и не должен запоздало ребячиться. Разве только во сне. К спящему Ричарду приходят тени всех его покойников, водружают его на гигантский стул и заставляют под безмолвные аплодисменты повторить на бис первый монолог. Он бубнит, испуганно сжав коленки, - обиженный мальчик, маленький гаденыш, которого никто никогда не любил. Отделаться от впечатления, производимого в этой роли Райкиным, совершенно невозможно. Весь следующий день борешься с желанием неловко скрючить пальцы, а в голове по тысячному разу крутится: "Я весь - как хаос, или медвежонок, что матерью своею не облизан и не воспринял облика ее..." "Ричард III" - это спектакль, где актеры "Сатирикона" работают очень достойно. Прекрасна Наталья Вдовина в роли Маргариты. Крайне хорош Денис Суханов - лорд Бэкингем. Смешная и жалкая герцогиня Йоркская - характерный образ Максима Аверина. Это мать Ричарда, и, судя по ее алкогольным пристрастиям, Ричард не просто так явился в мир горбатым недоноском. Единственная проблема бутусовского спектакля в том, что он - модный, стильный и абсолютно форматный. Этот "Ричард" стоит на эффектных, однозначно читаемых символах. Бумага и фольга, кровь и вино, скособоченная мебель, стражники в штатском, джазовый релакс. Невинный бой подушками превращается в сцену детоубийства: как легко убивать... Отрубленную голову тщательно упаковывают: начинка - ничто, обертка - все... Палачи фотографируются на фоне жертвы: вся кровавая история человечества - это лишь список достопримечательностей... Страшно? Да. Очень. А напугать современного зрителя смертью, поразить его жестокостью - само по себе задачка не из легких. Но в этой прямолинейной системе опять нет места всему Райкину. Поэтому, вероятно, скомкан финал. Упаковать тело - не значит завершить спектакль. И весьма, извините, утомляют резвящиеся великовозрастные принцы, в которых при всем желании трудно признать мальчиков девяти и тринадцати лет... Мне не нужны в финале забавы митрофанушек. Мне нужен Ричард. А Ричард устал. То ли груз грехов способен давить, как обычная ноша, то ли мозг отказывается контролировать им же порожденные интриги. Да и шкодные, нахальные принцы достали, достали, достали... Не надо сетовать, что Ричард потерял масштаб. Он сыгран великим актером, а простота - первый признак величия. Мы смотрим на Ричарда и думаем сразу о многих людях. О ком думает и что вспоминает сам Райкин, гадать не стоит. На столь деликатной территории опасно совать нос в чужую систему связей.
Administrator: Твиттер http://twitter.com/Anna_Shakty/statuses/186545403699793920 Сходили на "Ричарда III" в "Сатирикон". Очень-очень круто! Хочется говорить восторженные банальности и перечитать Шекспира.
Administrator: Фото: Г.Усоев
Administrator: Фото: Г.Усоев
Administrator: От зрителя "Ричард III" - Сатирикон Сходила второй раз на один из своих любимых спектаклей - "Ричард III" в Сатириконе. Как же я его люблю ) Сюжет понятен - по пьесе Шекспира "Ричард III", уродливом и жестоком захватчике престола Англии (вроде бы, каюсь, не читала). Все на месте: 1. Замечательная актерская игра. Сам Константин Райкин играет крышесносительно, немного принижая этим весь остальной состав - мне так показалось. Немного выделяется герцог Бэкингем - Денис Суханов, и Максим Аверин, но именно в роли матери Ричарда. Фишка в том, что практически все актеры в этом спектакле играют по несколько ролей, постоянно перевоплощаясь. Может еще и засчет этого Райкин выделяется, итак будучи выделенным. Он - бог и царь этого спектакля. Женские роли как-то никак, правда, я к ним всегда требовательна. 2. Музыка. После первого просмотра года три назад я обшарила весь доступный интернет всеми известными мне способами в поисках саундтрека, настолько он прекрасен. Лучшего музыкального сопровождения к спектаклям (за исключением мюзиклов) я вспомнить и не могу. И поэтому после "Ричарада" я узнала о существовании таких исполнителей как Big Bad Voodoo Daddy, John Zorn, Pink Martini, Пакава Ить, мало того - я их очень сильно полюбила и открыла новые музыкальные направления. Звукорежиссер спектакля - очень крутой чел =) 3. Декорации и свет. Волшебный меняющийся свет, игра тенями (очень, очень классная, тени приближаются, увеличиваются, коронованный Ричард превращается в огромного рогатого черта и т.д.), декорации сменяются самими актерами по ходу спектакля, гениально обыгрываются и неуловимо напоминают Хармса. Множество оттенков, полутонов, света, музыки и черных шляп. Арт-джазовый хармсовский бенд рассказывает историю Шекспира под безумным руководством горбуна в колпаке. Невероятно стильно. Если очень хочется сходить в театр, но не знаете, куда, то я бы посоветовала "Ричарда III" в одном из самых неудобно расположенных театров - Сатириконе. Одно из немногого, что я правда решаюсь советовать)
Administrator: Из архивов. 2004 год Владимир Жириновский Тирания – не детские забавы (рецензия на спектакль-премьеру театра «Сатирикон» «Ричард III») На спектакль «Ричард III» в «Сатирикон» я шел с интересом. Тема власти, тирании всегда поучительная, в какой бы стране и в какое бы время не происходили события. До этого видел «Синьора Тодеро», где Константин Райкин выступил в роли устрашающего тирана, физического урода, вызывающего у всех ненависть. Видел и очень психологически глубокий пошумевший и по достоинству высоко оцененный критиками и зрителями антивоенный и антитиранический «Мокбетт» по пьесе Эжена Ионеско. И теперь захотелось через шекспировскую пьесу заглянуть в истоки природы зла, в первопричины зарождения тирании, тем более, что накануне закончил чтение многостраничной книги-энциклопедии «Теория личности» Л.Хьеда и Д.Зиглера. Практически все известные психоаналитики, среди которых Фред, Альфред Адлер, Ганс Айзенк, утверждают, что первостепенное значение для формирования личности имеют детские годы. Отсутствие родительской любви, чувство неполноценности становятся причинами агрессии, жестокости, цинизма в будущем. Ричард III и был тем нежеланным ребенком, которого ненавидела собственная мать, физическим уродом-горбуном, над которым издевались сверстники, а как следствие – личность, ужасавшая современников, олицетворение человеческих пороков, безграничного цинизма, правовых преступлений. Недаром среди историков бытуют сравнения его с Гитлером и со Сталиным, хотя и есть версии, опровергающие и физическое, и моральное уродство Ричарда III. Но тем не менее в сознании читающей публики, интересующейся историей, он остается шекспировским, кровожадным тираном, жестоким деспотом, хладнокровным убийцей – олицетворением абсолютного зла. С такими мыслями я шел на спектакль, но увиденное на афише определение жанра спектакля, как трагифарс, меня несколько насторожило, так как фарс предполагает ироническое отношение к событиям, а, следовательно, и к теме. Но еще не покидала уверенность, что если основную роль тирана-горбуна Ричарда III играет сам Константин Райкин, то спектакль непременно поднимается до трагедийных вершин и дает или хотя бы попытается дать ответы на шекспировские вопросы. Эту уверенность укрепил и начальный монолог жестокого, движущегося скачками, изуродованного горбом, с неподвижной вывернутой рукой Ричарда, убеждавшего и себя, и зрителей: если его никто не любит, то он заставит всех его бояться. История знает силу страха, превращающего людей в податливый материал для тирана и силу отчаянья одинокой сильной личности. Однако ощущение глубины трагизма спектакля вернулось ненадолго. Спектакль так и остался до конца фарсом. Даже смерть Ричарда III обыграна не как ожидаемое общественное возмездие за необузданную животную жесткость от руки благородного Ригмонда, освободившего английский трон от тирана, а как веселое действо – замотали жалкого Ричарда в бумажный половик тени невинно убиенных им малюток-племянников и прыгают на его теле - теле тирана, ценой убийств достигшего своей навязчивой заветной мечты – власти: бумажной короны на бритой голове. Замечу, что Юрий Бутусов, режиссер, который понравился мне гротесковостью своих решений в «Макбете» Ионеско, в Ричарде III фарсовыми сценическими «находками», элементами «детской игры» с лихими канканами, уводит от глубокой исторической и психологической канвы действия, от самой истории. Льющееся «красное вино», имитирующее кровь убитого герцога Клоренса, голова убитого графа Риверса, забитые подушками малолетки-принцы на фоне бумажного, черного занавеса, звериных фигурок из фанеры, превращают тяжелое кровавое историческое повествование о мщении за свою неполноценность, историю продвижения к власти ценой убийств и предательств, в фарс, где все вроде бы как в жизни, но, тем не менее, все понарошку, как в детской игре. Фрейдовский мотив, пожалуй, только и можно уловить в элементах декорации, когда персонажи, «как дети под стол» ходят под огромным стулом – несчастные, неполноценные моральные и физические уроды. Не стану останавливаться на игре актеров – это дело профессиональных критиков. Отмечу интересную трактовку Денисом Сухановым образа герцога Бэкингема, ярких Максима Аверина в роли герцога Кларенса и Тимофея Трибунцева в роли графа Риверса. Темпераментна Наталья Вдовина, исполняющая две роли – леди Анны и Маргариты. Но в то же время ставшее нормой в театре «Сатирикон» исполнение одним актером несколько ролей, на мой взгляд, далеко не плюс спектаклю, так как в этом калейдоскопе повторяющихся одних и тех же актерских лиц, меняющих сценические одеяния, можно потерять ориентир – кто есть кто, что и происходит в «Ричарде III» Предпринятое театром, а в первую очередь ее руководителем и исполнителем главной роли Ричарда Константином Райкиным и режиссером Юрием Бутусовым решение глобальной проблемы власти, человеконенавистничества, цинизма, исторического возмездия может удовлетворить только невзыскательного зрителя, довольствующего внешними сценическими броскими приемами и ловко закрученными мизасценами. Может кому-то даже стало в финале жалко кровожадного злодея-убийцу, перебирающего от страха ножками на высоком троне, видящего в страшном сне вереницу убитых им ради призрачной власти. Цели своей спектакль не достиг, вершину трагедийного действия театру не удалось преодолеть. Тирания, деспотия, переданные в веселой форме детских забав, не дождались заслуженного возмездия, и спектакль не убедил зрителей, что человек, которого учат жить по законам ненависти, агрессии, жестокости и цинизма может стать в последствии носителем трагедии и для себя и для окружающих, а окажись в руках такого изувера власть – горе государству и обществу. А уж если идти в своих упреках к театру, и не только «Сатирикону», до конца, то пора оглянуться и увидеть героев и антигероев в современном нам мире, вывести на сцену наших современников, среди которых есть и те, кто готов рваться к власти по трупам соотечественников и тех, кто служит верой и правдой своему народу, а страсти нашей повседневной жизни по своему накалу не слабее шекспировских, и театру надо искать авторов-современников, которые смогут достойно отразить на сцене сегодняшний день нашей России, а не далекой средневековой Англии. Современная история России ждет своих драматургов.
полная версия страницы