Форум » Архив форума » ...Тем временем в другом хорошем театре... ЧАСТЬ 14 » Ответить
...Тем временем в другом хорошем театре... ЧАСТЬ 14
Ирината: ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6 ЧАСТЬ 7 ЧАСТЬ 8 ЧАСТЬ 9 ЧАСТЬ 10 ЧАСТЬ 11 ЧАСТЬ 12 ЧАСТЬ 13
Ирината: Борис Годунов. Ленком. 07.07.15. Смотрю спектакль в третий раз. Для богомоловских постановок он довольно короткий, спокойный и в нем совсем немного того, что режиссер любит: то есть - выскочить с громкой неожиданной идеей из какого-нибудь театрального «куста», удивив и напугав публику. Нет, если буквально, то «пугалок» много: в спектакле громко стреляют и много «в лоб» провоцируют. Что-то даже слишком «в лоб», грубовато – правда, за этим может быть какой-то дополнительный подтекст…Пока не вижу. То есть: при рассказе Пимена о царе Грозном на экранах появляется изображение Сталина; старший Курбский, изгнанник, сопоставлен с Березовский, царскую шапку Мономаха Годунов водружает себе на голову под «Боже, царя храни» и видеоизображение проезда кортежа нынешнего президента по совершенно пустой, «зачищенной» Москве. Говорю же: слишком просто и «в лоб». Зато просмотр спектакля с 1 ряда дал интересный эффект. Раньше не замечала, что долгое и, в общем, не слишком интеллигентное (хотя и соответствующее действительности) «народ – тупое быдло» очень чётко озвучивается залом. Все шевеления, смешки, хлопанье, шиканье, вопли совершенно четко Богомоловым предугаданы… Но вот «подсадка» – это, мне кажется, лишнее. Грубовато… уверена, что можно из этой сценической ситуации как-то по другому выйти. По-прежнему далеко не все в спектакле нравится. В нем то и дело возникают «провисы». Причем не в местах долгих диалогов и монологов (завещание Бориса и Пушкин, разговаривающий с братом по скайпу – просто великолепны; впрочем, тут и артисты – Збруев и Вержбицкий – хороши до невероятности). А вот беседы об искусстве, заканчивающиеся показом балетного номера… Ну, не знаю… Хотя Занусси мне тоже никогда не нравился. Зато польские сцены просто обворожительны – все без исключения. И песенный фестиваль в Сопоте, и Мнишек с Вышневецкий (каааакие потрясающие польские поляки получились!!! – «переполячила» их только Марина/Миронова). Великолепно любовное объяснение через переводчика. Очень хорошо, что «сцена у фонтана» разбита антрактом на собственно «у фонтана» и на берегу Вислы (ох уж, эти проплывающие мимо польские рыбы!). Дело в том, что две части объяснения совершенно разные: в первой под дых бьет женщина… во второй – женщина не сдается (чего стоит ее «ах да, я совсем забыла» - о предстоящем крещении Руси в католичество), но здесь быть главной ей не дают (так чья рука в итоге лежит на чьем колена, а?). Всегда очень хорош пикник: с прогибающимся ПОД НИХ изменчивым миром, шашлычком, водкой из пластиковых стаканов, пьяными разговорами «о самом главном» и «крылатыми качелями», что взлетают выше ели… да-да, «когда я пью – я летаю» (с). Ну, а первая сцена – вообще гениальная. Ну, надо же было так удачно оборотить уличный разговор Шуйского и Воротынского в телевизионное шоу! И главное: каждое слово – на месте, ничего менять не нужно, «так это ж про меня, про нас про всех» (с)… А «бесчинства оккупантов»… Бедные глупые телезрители: подложи им любой текст под любое изображение… они поверят, и обсудят, и осудят… Еще и на улицы выйдут вслед за тем, кто соврал искуснее. А потом будут стоять на площади и безмолвствовать - с нетерпением ожидая, что эти вруны соврут дальше? Тупое быдло, как и было сказано... …И только Россия, сногсшибательно красивая наша страна, будет спокойно спать тогда, когда людишкам-муравьишкам кажется: вот сейчас мы решим ее судьбу … А что беспокоиться? Вон сколько «сильных мира сего» прошло МИМО на сцене и на экранах… Потом их не станет – пройдут другие. Будут клясться в верности, любить и беречь. Будут насиловать и расстреливать… Ну, а страна – с ее пермскими дремучими лесами, Сибирью, Москвой, Волгой – только сонно и равнодушно улыбнется: зачем страдать, ведь у нее и правда самая красивая *опа.
Ирината: Кто боится Вирджинию Вульф? «Арт-партнер XXI» и «Саундрама». Премьера. В помещении Содружества актеров Таганки. 08.07.15. Только в понедельник отказалась идти на прогон спектакля, объяснив это тем, что активно не люблю пьесу. Но судьба выкрутила так, что еще пара дней – и я оказалась на премьере. Пьесу по-прежнему не люблю; причина похода – раз уж нельзя избежать падения на тебя театрального кирпича – расслабься и получи хоть какое-то удовольствие…Вот - с хорошей подругой хотелось встретиться, она и пригласила в театр. К тому же спектакль шел на Таганке – МОЙ театр на протяжении многих лет, - хоть и «разломали старую Таганку», но захотелось по старой памяти «по родным проехаться местам». Самое приятное за вчерашний вечер: встретила в зале «Михалычей» Левитиных – Олю и Мишу, даже немножко поговорила с ними. Было приятно. Что до спектакля… Все первое действие на сцене было многолюдно, громко и очень невнятно. За изобилием звуков терялись слова (вместе со смыслом). Не читавшим или не смотревшим ранее «Вирджинию Вульф» понять, что происходит на подмостках, будет совсем непросто… В общем, в нескольких словах это вот так: муж и жена (в возрасте за сорок или даже под пятьдесят) приглашают в гости молодого коллегу мужа (он преподаватель) с супругой. В течение совместного времяпрепровождения и «распития напитков, убивающих талант» (с) из потаенных шкафов начали вываливаться скелеты воспоминаний. Нападало их немало. Закончилось всё не слишком хорошо. Пьеса на четверых. Вчера по сцене бегало во всех направлениях 10 человек. Двигались декорации. Вопила авангардная музыка. Артисты переодевались (сначала в подобие мундиров, потом – в смирительные рубашки). В главных ролях звезды (таки антреприза! было ужасно жалко его потребителей, прострадавших весь не короткий спектакль) – Елена Яковлева (Марта) и Михаил Трухин (Джордж). Из прочих артистов отмечу братьев-близнецов Россомахиных, изображающих то ли реальных, то ли выдуманных детей главных героев, а также время от времени оборачивающихся прочими персонажами. С трудом пробираясь сквозь дебри навороченного режиссером и художником смысла (из текста слышно в лучшем случае треть), к антракту придумала свою версию. Зная о том, что, по Олби, сына у супружеской пары никогда не было (а по спектаклю не понятно: вроде и был… да только погиб – вот только-только…или все-таки его не существовало?), я решила, что и все остальное, то есть наличие мужа и массы гостей Мартой тоже придумано. Тут то ли изначально с психикой дело плохо, то ли со спиртным перебор – но гости множились и множились, напоминая эхо в горах, перемещались по нелогичным траекториям и выполняли непонятные действия. Даже Джорджа – подумала я – не существует, не случайно же Марта несколько раз говорит, что она его не видит… перестала видеть: значит, этот персонаж отыграл свое и из игры выпал, его заменили новые выдуманные «фишки», которые в уме двигает героиня. Пересели после антракта на середину 1 ряда (да легко!) То ли спектакль во второй его половине сделан лучше, то ли энергетика помощнее пошла… В общем, даже и неплохо было. А пара моментов – вообще прекрасная. И то, что Яковлева и Трухин – актеры прекрасные, стало понятно… И то, что Джордж – реальный персонаж, разъяснилось. Потому что как только героиня его увидела – тут же исчезли фантомы… Правда, с реальностью сына по-прежнему было непонятно. Но уже и не слишком важно. А просто посмотрели, как прекрасно умеет играть Яковлева. Пьесу же я так и не полюбила, тем более, что режиссура В.Панкова мне в обретении любви к ней ни на гранулу миллиграмма не помогла. Но в следующем сезоне в МТЮЗ пойду. Кама Гинкас, говорят, поставил там по этому произведению что-то немыслимо тяжелое… и немыслимо талантливое.
Innamorata: «Борис Годунов». Ленком. 7 июля Спектакль считается завершением скандального богомоловского триптиха «Идеальный муж»-«Карамазовы»-«Борис Годунов». Обычно, на конец, оставляют самое вкусное… Не скажу, что спектакль невкусный, но недостаточно горячий. То есть, китч, конечно же есть, но он второстепенен. Первостепенны длинные монологи, взятая за основу историчность, первоисточник. Все-таки такой «могучий дуб» как Александр Збруев уже своим присутствием делает спектакль «прекрасным и серьёзным». (Збруеву наверняка кто-то поставляет молодильные яблоки. Выглядит просто потрясающе, играет как! ААА! Он настоящий! Ровно так же я лет 10-12 назад не могла поверить в настоящего Янковского. В этом же, кстати, зале…) Наверное, Александр Збруев и стал основным моим впечатлением… ... Но когда прямо напротив нас устроился Игорь Миркурбанов и, слушая слова пимена, задумчиво грыз гвоздь, захотелось тоже себя чем-то отвлечь - не поддаваться этому молчаливому гипнотическому воздействию. Гигантской силищи артист, большого таланта и ума. Практически ощутимо, как «у него есть мысль и он её думает» прямо на сцене. Как будто сценарием ему действия не вообще предписаны, он сам их по-паучьи ткёт в данный момент времени. Немного «унизив» интригана-Отрепьева до приблатненного братка, Богомолов наделил этого героя удивительной манерой говорить вполрта. Некоторые жаловались, что не понимают… Для чего это сделано? Для вслушивания, всматривания, постижееееения героя, его слов, замыслов… Конечно, тот еще мозгодробительный процесс, но кто говорил, что будет легко? Ровно как и Бутусов в «Беге» даёт зрителю легко оттолкнуться от энергетического «Я остаюсь чтобы жить» и «вытерпеть финал», здесь «Я люблю тебя, Марина» служит этой же цели. А до этого можно послушать прекрасный современный диалог двух влюбленных. «Че делааааешь? Я тя люблю…. Я тя тооже» - диалог Отрепьева и Марины Мнишек. Как Мария Миронова потрясающе говорит с польским акцентом! А какой у нее переводчик! - Забудь! - Запомни! - Как запомни? Я ж говорю «Забудь!» - Запомни… - Хм… запомни, че-то не то! Польская тема раскрыта полностью: и Cопотом и песенкой с легким мотивчиком и клетчатыми модниками. «Едут-едут по Варашаве пшеки-полякИ, хей! » Противоречивая сцена с «народом, собравшимся на площади». На протяжении 10 минут зал читает о том, что «Народ – тупое быдло»… потом легко провоцируется, и написанное начинает соответствовать действительности. Мне было не обидно. Есть же у актеров правило четвертой стены, вот и у зрителя оно тоже должно быть. Вообще как-то в богомоловские спектакли не особо и хочется проникать. Мы и так в них живем, постоянно узнавая ту или иную ассоциацию прошедшего времени с настоящим.
Ирината: Обращение в слух. Театр Сфера. 09.07.15. Спектакль мне очень понравился. Несмотря на то, что большая часть произнесенных в нем слов мне не интересны. Если бы все это звучало не на театре, а просто озвучивалось мне в ухо или проговаривалось где-то рядом, я бы вмиг полностью отключила внимание. Но - театр имеет определенную магию, которая притягивает… и не отпускает. Вот так и сидела, и слушала внимание не ослабляя – хотя спектакль не короткий. Артисты превосходные, по-режиссерски все сложено хорошо. Четыре человека слушают то, что рассказывают другие. Это «запись» рассказов, но озвучивают их люди, сидящие рядом с нами в зале: камера выдёргивает лицо и показывает его, увеличенным, на белых стенах зала. Все очень НАСТОЯЩЕЕ – и то, что говорит сидящий неподалеку человек (актеры, но очень хороший подбор типажей), и то, что произносят они реальные тексты: когда-то эти монологи были записаны автором на Москворецком рынке… Но… сама ситуация показалась надуманной. То, что театр притянул наше – в частности, мое – внимание к историям, которые в реальной жизни не заинтересовали бы меня ни на гранулу миллиграмма… это понятно. Но – по спектаклю, истории эти слушают те, кто случайно «застрял» на горнолыжном курорте в Швейцарии… Ну, о том, куда идет Россия и как ее реорганизовать - поговорить-поспорить об этом практически в раю, между рюмкой и сигаретой… как говорится, самое оно. Но даже от скуки и от безделья вряд ли будешь долго и внимательно слушать рассказы простого российского человека (а ему только дай рот раскрыть – либо жаловаться будет, либо проклинать). Я бы, например, из вежливости выслушала одну-две истории, да и ушла «куда-то вбок»: на горном солнышке посидеть с книгой, например… Ибо истории возникают – то о детском нищенстве, то о выкидыше (расстроилась – хотя второго ребенка по бедности категорически не желала), то о том, что любила одного, а за другим всю жизнь замужем, то – об операции (удачной, правда) на двухдневном младенце, то о славной жизни в военном городке – там, правда, отец неразорвавшуюся мину на балконе держит, а мать под колесами машины гибнет… Ну, и много чего, аналогичного – почищенного автором от слов-паразитов и совсем уж ненужных повторов, но, тем не менее, выглядящего, как словесный поток (и, повторяю, только театрализация текстов как-то выдергивает из навоза жизни жемчужные зерна неожиданно тебя занимающего). Москва – это, конечно, не вся Россия… Но и в Москве, и за ее пределами среди моих знакомых – люди интересные. Останови их на улице – вряд ли стали бы говорить-вспоминать о плохом, ибо плохое – это самое главное, выдающееся и запоминающееся в их жизни. А я и о плохом выслушиваю. И при этом сразу думаю: чем помочь человеку смогу? (В спектакле вчерашнем как раз и говорит одна героиня про то, что – помочь ничем нельзя)… На самом деле – практически всегда помочь можно. И не другому, а, в первую очередь, самому себе. Вчерашняя история: сильно болеет 3-летний сын, отец говорит, мол, денег подкопим, да через год отпуск потратим на то, чтобы к хорошим врачам отвезти… А мать – берет малыша, да – без денег, без связей – через всю страну в Москву к врачам везет…Так и помогла и себе, и парню, который жив остался и вырос высоким и красивым… А больше всего мне понравилась история молодого стриптизера. Ее, кстати, крепко осудили и те, кто на сцене, и, думаю, кое-кто в зале тоже… (Ну, типа, трусы снимать публично перед чужими людьми – стыд, позор, да мы бы никогда…. И вообще Бог осудит). А ведь парень этот единственный (ну, еще врач там все правильно говорил), кто не жалуется, страшилки про себя и других не рассказывает, а – живет. Работает (и работа ему нравится), женщину свою любит, и детей любит… Ан нет, так нельзя жить: стыдно… Зато не стыдно сварщиком работать, работу свою не любя, но при этом ни разу за 40 лет ни шагу не сделав ни в сторону, ни вверх… Зато – ежели народ пойдет начальство резать, то и я свой ножичек заточу, да и пойду на еврейские погромы в толпе... Вот это, получается, Бог одобряет… Нет, я не осуждаю. Давно поняла, что КАЖДЫЙ живет именно так, как ему нравится жить (лишь бы мне не мешали)… Но пускай всё это только на театре меня догоняет. По реальной жизни я давно уже создала себе сферу с приятной атмосферой, куда хорошие люди допускаются, а плохие – нет… Если кто-то думает, что в этой сферической жизни у меня всё бело-розовое и сладкое – так нет же. И черного, и горького там более, чем достаточно. Но я – справлюсь. И помогу справиться тем самым хорошим людям… если они захотят мою помощь принять, конечно. В общем, это жизнь. А спектакль в Сфере вчера был очень хороший; удивил и порадовал меня этот театр в очередной раз… Ибо в искусстве не слишком важно, про что, важнее – как. А вот это самое «как» в Сфере в последнее время – мощное, энергетическое… в общем, превосходное.
Innamorata: «Обращение в слух». Театр Сфера. 9 июля 2015 Не люблю оказываться в плену у обстоятельств. Не люблю быть очерченной неким ограничительным кругом, да еще и в компании случайных людей. С ними приходится говорить-говорить, иногда о банальных вещах, а иногда разговор уходит в сторону настолько личного, что и говорить уже не хочется, а только бежать куда подальше… 4 человека оказались заложниками уютного отеля в швейцарских Альпах. Не самый, кстати, плохой вариант «ловушки». Вроде бы ситуация достаточно комфортная, располагающая – беседуй о ерунде, потягивая кирш, жди, когда «примет» какой-нибудь аэропорт. Но нет: молодой студент занимает собеседников своим социальным исследованием о постижении русской души (что уже изначально кажется полнейшим провалом) – показывает и своим собратьям по несчастью и зрителям небольшие зарисовки, кусочки интервью с самым обыкновенными людьми. Эти истории случайно выцеплены из прочих жизненных событий, но имеющие колоссальное значение для объяснения той или иной черты, присущей русскому человеку. Любовь к выпивке, инфантильность, всепрощение, надежда, любовь… Ну, казалось бы, сиди и рассуждай, на какой из трасс Куршевеля лыжня лучше, но нет, «дым отечества» добрался и сюда, защипал глаза и расслабил глотки - довел до серьезного полилога, а потом чуть ли не до драки скучающих некогда собеседников. Основные спорщики – молодой человек, получающий образование в Швейцарии, и проводящий здесь свой отпуск достаточно обеспеченный и вольготно везде чувствующий себя хозяин жизни. Первый несмело цитирует Библию, приводит, как примеры, душераздирающие подробности из жизни простых смертных, чтобы оправдать все присущие русским харАктерные черты божественным проведением. А второй, наоборот, идет в наступление, не давая русскому человеку и шанса быть оправданным. Сначала это очень коробит, ты не понимаешь: ну как можно не проявить сострадания к сироте, не пожалеть несчастного, не помочь нищему… А потом мало помалу начинаешь понимать героя. У Дмитрия (прекрасный Дмитрий Ячевский!) очень сильный дар не убеждения, а планомерного переманивания на свою сторону, аргументы и внутренняя энергия в тысячу раз сильнее, чем у дрожащего студента Федора (Дмитрий Бероев), который ни в своей правоте не может чувствовать себя уверенным на 100 процентов, ни девушку этими разговорами заинтересовать. А Леля (Софья Реснянская) по-моему, единственная, кто по-настоящему обратилась в слух. Ее ответом на «Главный вопрос жизни, вселенной, и вообще» являются зафиксированные редкие, сиюминутно выхваченные моменты счастья и спокойствия, являющиеся мировым абсолютом. Человек увидел зайца и ему хорошо. А то, что до этого он рассказывает про армейскую жизнь и ужасы психушки – второстепенно и не важно. Причем сама девушка выглядит и думает достаточно депрессивно. Еще одна участница спора, жена Дмитрия – Анна (Мария Аврамкова) Несчастливая в браке женщина, ищет оправдание своему существованию и бытию России вообще в истории предыдущих поколений, в их ночах, в их мраке, которые царят над нами до сих пор – и именно от него нет нам продыху и летает единая Мировая душа все больше в потемках… Спектакль со всех сторон абсолютно грамотно сделан. Сначала цепляет зрителя за нутро рассказанная работягой, несчастной матерью, горе-барышней или бой-бабенкой жизненная зарисовка, а потом «швейцарская четверка» проводит ее детальный разбор по множеству критериев: практическому, теоретическому, теологическому и бог-весть еще какому… им делать же нечего, скучно. А зритель не скучает, за актерскими работами наблюдает, в интерактиве (если повезет) участвует, смеется, плачет, и трепещет его Душа, потому что живая, не скрытая во тьме, не ленивая, а тонкая и чувствующая, беззащитная и такая никому не понятная, не разложенная в формулу, необъяснимая.
Elena: "Фрекен Жюли" в Театре Наций Томас Остермайер похож и не похож на своего именитого коллегу Петера Штайна. Он отличается от него тем, что в его постановках преобладает авангард, но при этом Остермайера нельзя назвать "рациональным" и "расчетливым", а уж тем более "машиной по производству", - и в этом они похожи. Более того, его спектакль с банальным, на первый взгляд, сюжетом и одновременно с его непредвиденным развитием обнажает - нет, даже препарирует - человеческую натуру. Пусть бестолковую, сумасбродную, эгоистичную, ничтожную, - но живую и оттого бьющуюся в мучительных конвульсиях. А потому становится нестерпимо больно, - ведь "вскрытие" начнется с самой первой сцены и продолжится до конца - жестоко и хладнокровно. Кристина образцовая кухарка. Она с обескураживающей тщательностью и неторопливостью готовит бульон для хозяйской собачонки: моет и потрошит курицу, заботливо укладывает ее в кастрюлю и включает плиту. Крупный план на экране повторяет движения ее рук - рук палача, спокойных и твердых, не знающих ни малейшего сомнения. У Кристины здоровая и крепкая психика; она знает свое место, не строит воздушных замков и желание у нее вполне реализуемое - выйти замуж за генеральского шофера. Почему бы и нет? Они с Жаном - ровня, давно знают, а главное - подходят друг другу. И Кристина, пусть и без особой радости, но готова впустить его в свой маленький, узенький мирок. Однако человек только предполагает; ведь он, как никто, зависим от обстоятельств и... других людей. В этом спектакле идет снег на протяжении всего действия - валит и валит крупными хлопьями. И не только потому, что за окном - зима, канун Нового года и нужно успеть встретить праздник. Этот снег, неотступно, не останавливаясь ни на секунду, будет безучастным, холодным и немым свидетелем той отчаянной дуэли, которая развернется на той же хозяйской кухне, где еще совсем недавно готовился бульон. Этот снег, как прозрачная ширма, постарается смягчить драму героев, - но только усилит ее. А потому сделает еще более мучительной и безысходной. "Хочешь узнать мужчину - переспи с ним!" - этот совет Эдит Пиаф частенько давала своим неискушенным подругам. Хорошенькая, взбалмошная Жюли и не думала ему следовать; она просто слишком много выпила в эту новогоднюю ночь, что и сыграло с ней злую шутку, которая очень скоро вылилась в трагедию, закончившуюся самоубийством. Она сама начнет эту жуткую схватку, увидев на кухне ничего не подозревающего Жана, - тот всего лишь зашел к Кристине, чтобы отметить с ней праздник. Но Жюли хочет, чтобы он обратил внимание на нее и Новый год встретил с ней. С ней - дочерью его хозяина. Хозяина - высокопоставленного генерала. Вот отсюда категория "мужчина-женщина" сменяется уже другой категорией - "богач-бедняк". Наверное, Жан не сразу смекнул, что сможет что-то урвать с этого "дельца", ответив капризной Жюли взаимностью; однако после случившегося он твердо уверен в успехе своего "предприятия", которое ни много ни мало состоит в открытии собственного отеля где-то в Индии на деньги только что обесчещенной дочери хозяина. Конечно, чисто по-мужски Жан удивлен, что стал у Жюли первым, однако подноготная этой боязни мужчин скоро прояснится: она будет скрыта в детстве героини. Также, как и тот комплекс ущербности своего происхождения, своей семьи будет корениться в детстве Жана. Все мы родом из детства - ничего не поделаешь! Будучи ребенком, на глазах Жюли ее мать изменяет отцу направо и налево и не упускает случая, чтобы лишний раз демонстративно унизить его. Генерал делает вид, что ничего не происходит: он боготворит свою жену. Однако женская психика Жюли уже сформирована на ближайшее будущее: мать есть мать. И вынужденное "познание" Жана как мужчины в итоге вызывает в ней лишь ничем не прикрытое отвращение: она никак не может смыть грязь с рук и лица, тела и платья. Жюли шокирована настолько, что поначалу не отдает себе отчета, что же с ней произошло, - ведь хмель имеет обыкновение проходить. Вот тут-то свое слово и скажет предприимчивый Жан, решивший, что наконец-то вытащил счастливый билет. Семья, еле сводящая концы с концами, и отец, избивающий его и мать, - опять-таки безрадостное детство и соответствующая нагрузка на мировоззрение уже взрослого человека. Вырваться из своего круга во что бы то ни стало, зажить другой жизнью и больше не вспоминать прошлое - для этого все средства хороши. Начальная ступень им освоена - он получил вожделенное место водителя; теперь же он продвинулся выше - заполучил хозяйскую дочь. Боже, да он и мечтать не смел о таком подарке! Однако жестокая схватка в самом разгаре, - и загнанная в угол своим положением Жюли грозит мучителю расплатой за изнасилование. Действительно, Жан сейчас совсем не похож не то что на нежного любовника, еще недавно уверявшего в любви, но и на элементарно порядочного мужчину, проявляя грубость и несдержанность, граничащие с истерикой: у Жюли не оказалось собственных "денежных средств", - и задумка Жана под угрозой срыва. Однако бедняжка Жюли решается: она согласна на побег с Жаном, несмотря на его изменившееся отношение к ней, да что там - даже несмотря на то, что он одной левой свернул шею ее любимой чихуахуа. На самом деле, она не видит иного выхода; ведь после смерти собаки, к которой она по-настоящему привязана, ей не остается ничего, кроме как... довериться Жану. Вот такая образовавшаяся пожирающая пустота, да и воздуха уже не хватает - в самый раз хвататься за отцовский пистолет. Жан несмело утешает ее, словно ребенка, гладя рукой по голове: "Все будет хорошо..." Нет, "хорошо" уже не будет; и главное, чтобы папа не узнал об этом позоре. Томас Остермайер вместе с драматургом Михаилом Дурненковым, как известно, перекроили шведскую пьесу позапрошлого века Августа Стриндберга на злобу нашего дня в наших конкретных условиях. Вероятно, они решили, что нашему зрителю будет доходчивее трансформированная таким образом мысль оригинала. Это так и вместе с тем не так. Потому что, с одной стороны, упрощение априори должно было лишить постановку необходимой глубины и философии; а с другой - тот бытовой, на первый взгляд, конфликт, разыгрываемый на сцене и опять же вызывающий недоумение у многих зрителей - стреляться из-за подобной мелочи, - в итоге оказывается ни много ни мало смертельной травмой, катастрофой вселенского масштаба для отдельно взятого человека. И вот тут уже следует отдать должное артистам, участвующим в этом спектакле, ибо именно они смогли понять и проникнуться идеей драматургии - и Стриндберга, и Остермайера, и Дурненкова - и напомнить о том, что всякий имеет свое достоинство, свой неприкосновенный внутренний мир и право последнего выбора, включая легковесную кокетку, запутавшуюся в самой себе; ничтожного хмыря, изо всех сил пытающегося не упустить своего шанса и приземленной служанки, также вынужденной вывернуть наизнанку свое нутро. Эта роковая ночь спутает их карты и обнажит их души - и только так играют здесь Чулпан Хаматова, Евгений Миронов и Юлия Пересильд. Все три роли главные; все три - на безусловном максимуме с начала и до конца. Отдельно хочу сказать о Хаматовой, у которой нет и быть не может проходных ролей - и в своем театре, и здесь. Я вспоминаю ее Таню в "Казусе Кукоцкого" - и в какого серьезного, большого артиста она превратилась; какие сильнейшие роли создает и тем самым потрясает зрителя. Ее Жюли меня потрясла. Какое счастье, что у нас есть Хаматова и дай ей бог всего наилучшего, и прежде всего в творчестве. Простите за эмоции, но так тонко и остро почувствовать и принять близко к сердцу историю своей героини и затем выплеснуть себя вместе с ней - думаю, на театре это дорогого стоит.
Elena: "(М)ученик" в Гоголь-центре Однозначно must-see. Спектакль парадоксальный. Парадоксальнейший. Попробую объяснить. Начну с самой драматургии, ибо она здесь основа всего и совершенно заслуженно и оправдано. Драматургия мощнейшая, бьющая точно в цель с одной стороны; в высшей степени философская - с другой. Затрагивается болезненная, интимная тема вероисповедания, при этом религиозный мотив очень скоро выходит за рамки только религии, полностью замещая собой и гражданскую позицию. Прямо скажу, захотелось по возможности посмотреть хоть что-нибудь Мариуса фон Майенбурга в его театре в Берлине. Пьеса "Мученик" и сложна и вместе с тем ясна, понятна одновременно; наверное, поэтому на спектакле много молодежи, даже школьников, несмотря на возрастной ценз. Майенбург показался мне очень острым социальным драматургом, прекрасно чувствующим больные места общества, в котором живет. По сути даже осторожная адаптация Серебренникова мысли и тематики немецкой пьесы к нашей российской жизни нисколько не стирает каких-либо различий: человек везде человек со своей трансформировавшейся психологией, душой, похожей на потемки и социумом, вне которого человека просто не может быть. Серебренников оказался настолько деликатен, что само название Майенбурга решил "обыграть": буква "М" взята в скобки, ибо на "стопроцентного" настоящего мученика главный герой абсолютно не претендует; им окажется совсем другой персонаж. И, конечно, удивил совсем другой, не похожий на себя предыдущего, стиль моего любимого Кирилла Серебренникова. Он не использует здесь ни малейшего символа, ни единой фантазии; режиссер сконцентрирован на конкретной социальной проблеме и исследует ее совсем другим художественным методом. Я сразу вспомнила Плюмбума из нашумевшего фильма Вадима Абдрашитова, - там старшеклассник всеми подручными способами и по своему разумению боролся с преступностью, помогая нашей доблестной милиции. Понятное дело, тематика изменена, но идея та же: ребята до того заигрались экстремизмом, в определенный момент ставшим для них синонимом героизма, что возомнили себя судьями и палачами вместе взятыми. Над кем? Да над всеми окружающими их людьми, в целом и составляющими то самое общество, которое надлежит исправить или уничтожить. Интересно, что ни драматург, ни режиссер не пытаются объяснить истоки этого психологического экстремизма, в данном случае замешанного на религиозной почве. Их волнует лишь одно - реакция социума на подобную совершенно не контролируемую вспышку. Старшеклассник Вениамин объявляет войну всему миру, начиная с собственной матери и заканчивая одноклассниками с учителями. И весь этот мир - и дом, и школа - сосуществуют в сценическом пространстве вместе, их жизнь протекает одновременно на разных участках сцены. Сценография критически скудная, почти безликая, что также определяет в корне изменившийся стиль Серебренникова. Такой своеобразный "отказ" от нарочитых декораций выделил, во-первых, огромный деревянный крест, наскоро сколоченный Вениамином из досок, постоянно присутствующих на сцене - то в роли парт, то в роли мебели в квартире; и, во-вторых, как нельзя лучше подчеркнул самих персонажей, которые во многом также парадоксальны в своей основе. С одной стороны, день сегодняшний: ЕГЭ, уроки полового просвещения и даже ОПК - основы православной культуры. С другой - все взрослое окружение Вениамина родом из советских времен. Светлана Брагарник в роли директора школы - вечно сомневающийся бывший член КПСС в характерном костюме мышиного цвета и двойными стандартами; Антон Васильев - недалекий физрук-пофигист; и, конечно, убедительнейшая Юлия Ауг, напомнившая мне Наталью Гундареву и внешне, и голосом, и манерой игры. Загнанная как лошадь мать главного героя, которую он винит в разводе с отцом, никак не возьмет в толк, что же случилось с ее сыном, - и он признается ей, тем самым развязав себе руки и перестав скрывать свои убеждения. Основное орудие борьбы Вениамина - это Библия и Евангелие, с которыми он не расстается, и изречениями из которых изобилует на протяжении всего действия и всей неукротимой борьбы. Цитаты из Ветхого и Нового завета отображаются на заднике крупным шрифтом с указанием первоисточника; это своего рода доказательство и назидание действительно человека с убеждениями: парень готов за веру жизнь положить. Протесты следуют один за другим, как и выдержки из Святого писания: плавание в одежде - против раздетых одноклассников; раздевание донага - против уроков сексуального просвещения; дикие пляски в маске шимпанзе и срыв урока биологии - против теории Дарвина. Да, Веня настроен решительно; и даже с отцом Всеволодом, "школьным" священником, ему никак не договориться: он на дух не переносит двуличные компромиссы последнего, ограниченные его узким приходом и, собственно, самой церковью. Ну и самым ненавистным врагом оказывается Елена Львовна - учитель биологии и психолог по совместительству. Она станет серьезным и настоящим противником - единственным, кто захочет выяснить причины одержимой болезни, проникнуться ею и тем самым понять своего ученика. Она сама начнет изучать Библию, делать свои выводы и в результате острейшее столкновение выльется в жестокий поединок учителя и ученика, ибо они окажутся единственными людьми, имеющими твердые убеждения. За спиной учителя - наука и здравый смысл; за спиной Вениамина - оголтелый фанатизм, подкрепленный, по его мнению, Святым писанием. Однако Елена Львовна помимо прочего станет еще и мишенью антисемитских нападок Вениамина: по его глубокому разумению, т а к относиться к Христу могут только евреи. Он пойдет действительно до конца, задумав ее убийство и убив в результате своего одноклассника - инвалида Григория, разможив ему голову булыжником: друг и единственный "апостол" не захочет принимать участие в навязываемой ему кровавой борьбе. Виктория Исакова и Никита Кукушкин оказались чрезвычайно удачным дуэтом в версии Серебренникова; по значимости герои равноценны. Она - интеллигент-либерал, трезво понимающий, что позиция Вениамина это путь к пропасти, и он - сознательно подталкиваемый своей болезнью к той самой пропасти. Удивительно, но у обоих одухотворенные, с тонкими чертами лица, - но как же они наполняются, искажаются яростью, когда и тот, и другой пытаются доказать свою правоту. Что ж, Вениамин не слишком-то разборчив в средствах, и как последний аргумент - обвинение Елены Львовны... в сексуальном домогательстве прямо на педсовете. Он получит пощечину в ответ; она - гневное осуждение учительского состава и позорное увольнение по статье. У Майенбурга учитель кончает с собой; Серебренников выбирает жизнеутверждение. "Я на своем месте, я никуда не уйду!" - кричит фактически прибитая своими же руками к школьному полу оклеветанная и униженная женщина; и становится очевидным, что название пьесы относится именно к ней.
Ирината: Сон в летнюю ночь. Мастерская Фоменко. 17.07.2015. В идеале – сезон для театралов должен завершаться таким вот спектаклем: после него выходишь из театра в состоянии восторженной эйфории, и сразу с нетерпением начинаешь отсчитывать дни до начала нового театрального года, когда можно будет вновь посмотреть этот – замечательный… или другой хороший спектакль. Этот спектакль, как и шекспировская пьеса, о любви. Как все нервны! И сколько любви... Колдовское… - да, место в пьесе совершенно колдовское. Сказочное. И прекрасное. Здесь Герцог любит добытую мечом Ипполиту, а царица амазонок – своего Тезея. Оберон любит Титанию… и, по слухам, неравнодушен к Ипполите. Царица эльфов же, помимо Оберона и Тезея (тоже – по слухам… впрочем, все может быть: не случайно же Тезей и Оберон – буквально одно лицо) любит мальчика-пажа (на сцене не появляется) и… осла. Осел (он же – ткач Ник Мотовило) обожает сено и овес (а кто скажет, что это – не любовь) и святое искусство театра, в рамках которого он сердцем исстрадался по девушке Фисбе (она же – починщик мехов Фрэнсис Дудка). А четверка влюбленных! Вначале оба юноши – Лисандр и Деметрий, обожают Гермию, потом (ошибочка вышла) пылают страстью к Елене… Слава Богу, все кончилось хорошо и, по результатам состоявшихся свадеб, Гермию не отправили в монастырь… Уффф… Тому, что почему-то не знает содержание пьесы Шекспира, будет трудно разобраться во всех этих влюбленных деметриях и ослах… Но, поверьте, любовь в «Сне» настоящая, к тому же «заваренная» опять же на любви – Мастерской Фоменко к хорошему литературному материалу, режиссера – к актерам, актеров – друг к другу… ну, и к нам, зрителям. Зритель, между прочим, устраивает в зале переаншлаг; отток в антракте нулевой, зал – в восторге… А от меня огромная благодарность хорошему человеку, давшему мне возможность посмотреть спектакль с весьма приличных мест – и это при такой «битковой» популярности постановки. Замечательные костюмы, неожиданный и приятный подбор музыки (от Равеля и Дебюсси – до Никитина и Кима)… и музыка здесь буквально небесная: звучит сверху – убаюкивает… убаюкивает… Кажущаяся очень простой декорация, которая, тем не менее, дает возможности и для трансформации, и для полета… буквально: для полета где-то между явью и сном, с именем возлюбленной на устах… Очень много очаровательно нежной романтики. И очень много безумно смешного. Вот – две влюбленные девушки в ночном лесу не могут поделить «криво» влюбленных в них юных афинян – и превращаются из трепетных юных дев и вопящих и царапающихся кошек. Вот – оборотившийся обратно в человека ткач Мотовило, продолжает по ослиному жевать венок из цветов. Вот – Тезей, устроившийся смотреть «трагичное увеселение», представленное ремесленниками, пытается вспомнить, где он уже видел поданный ему бинокль на золотой ручке… Не вспомнит; а ведь именно в этот бинокль Оберон, лесной двойник герцога, рассматривал «сцены» ссоры двух влюбленных. А – «неправильно расставляемые акценты» в прологе пиесы: верю Филострату и доказываю действием: на представлением можно залиться слезами – от смеха. А – чего стоит вопрос подслеповатой Фисбы, который она задает первому встречному – сиречь, льву: мол, как пройти к «нюниной гробницы»? А – «мертвый» Пирам, настойчиво отодвигающийся от поцелуя влюбленной «девицы»?. Да… «театр – это сила, он на жизнь влияет сильно», это из «Сна в летнюю ночь», играемого в другом театре… Но – всё правильно: когда в театрах смотришь ТАКИЕ спектакли, жизнь меняется в лучшую сторону. На несколько часов, и – на долгое последующее «послевкусие», когда в последний миг между явью и сном ты вспоминаешь нежную поднебесную мелодию – и засыпаешь счастливая.
Elena: "Идеальный муж" в МХТ им. А.П. Чехова "Каждый свободен настолько, насколько он себе позволяет быть свободным" (Константин Богомолов) Вот бомба так бомба. Не в бровь, а в глаз! В советское время Богомолов в лучшем случае отделался бы психиатрической больницей; в худшем - такая комедия перетекла бы для него в нешуточную драму с очевидной опасностью для жизни. Однако в наше время возможно все, Олег Табаков дал "добро", и богомоловская свобода хлынула бурной рекой на мхатовскую сцену и, разумеется, на зрителя. Свобода эта, на мой взгляд, достигла практически абсолюта, ибо досталось всем: и правительственной верхушке, и бизнесу, и шоу-бизнесу, и церкви, и... даже нашему "прогнившему", рудиментарному театру, населенного, по словам Богомолова, самыми что ни на есть ханжами. Гремучая смесь из Уайльда, Чехова, Гете, Пушкина, Шекспира и кого-то еще, густо приправленная сочинительством Константина Богомолова, постаралась без обиняков рассказать, кто есть кто в нашей с вами жизни. Ну и самое главное - режиссер достиг своей несомненной цели, - а именно ткнул нас носом в ту ужасающую реальность, в которой мы вынуждены пребывать и которая уже давно стала синонимом пошлости, лицемерия и самообмана. "Веселая постановка для веселых людей" - как определил ее сам автор. Не спорю, помирала со смеху большую часть спектакля. Однако, "все, что было смешным, стало страшным", - это мнение Алексея Кравченко, блистательного исполнителя роли Роберта Тернова, министра каких-то там изделий. Пожалуй, он абсолютно прав. Ведь этот поначалу неосознаваемый страх начинается с декораций Ларисы Ломакиной - пространства, отделанного белым кирпичом с окантовкой... из колючей проволоки! И этот сольный концерт Лорда в бывшем Дворце съездов за "тюремной оградой" - понятно, звезда шансона сам в прошлом киллер мирового масштаба с откровенным именем Кондратий Могила; и Россию-матушку воспринимает не иначе как через призму "русского поля" - огромной зоны. С первой своей фразы, с первого номера Игорь Миркурбанов начинает творить невероятные вещи в этом спектакле; от него глаз не оторвать на протяжении всего действия. От него, и, пожалуй, от Сергея Чонишвили. Последний предстанет в образе Дориана Грея во втором акте, и это будет не Дориан Грей, а царь всея Руси, между прочим размышляющий о бессмертии и власти. Портрет окажется готов, и дело останется за малым - заключить сделку с Мефистофелем, в которого, как по волшебству, превратится недавний священник, четко знающий, с чего эта самая Русь начинается. Они соединятся в каком-то странном, двусмысленном вальсе и плавно опустятся... в преисподнюю. Что ж, режиссер знает, о чем говорит. Вообще Богомолов здесь необычайно жесток, и удары наносит один за другим. Неожиданный, но верный и точный. Каскад ударов-трюков, из которых и состоит этот трэш по Богомолову, и который его артисты проживают зло, азартно, весело. Они, словно нашкодившие дети, которые безобразничают и понимают, что это не хорошо, но ничего не могут с собой поделать - дети есть дети. Вот и Лорд, не долго думая, вместо собачки решил обзавестись... приемным ребеночком, - похоже, этот тренд сейчас особо моден. Услужливая "продавщица" из приюта, патронируемого тем же двуликим отцом Артемием, предлагает на выбор и одно, и другое, и даже третье. Звезде шансона совсем не нужен сыночек "на вырост", - он приобретает для других целей, - и вот уже подросток Вася братается с папой: тот для пущей убедительности "скрепляет" их родственный союз обоюдной кровью. Трэш, да и только! И напичкан этот трэш на первый взгляд шокирующими, но вполне обыденными и узнаваемыми явлениями и персоналиями, из которых и состоит сегодняшняя жизнь. Папаша Лорда необъятных размеров (Браво, Семчев!) с нескрываемой "антисемитско-антигейской" направленностью и в то же время нежно любящий единственного отпрыска, ждет-не-дождется, когда тот наконец остепенится, то бишь женится(!); сам Лорд, ведущий "поучительные" разговоры с приемным сыном на весьма физиологичные темы; "три сестры" конкретного содержания, мечтающие о времени, когда все (и они в том числе) будут облагорожены всеобъемлющим трудом; кокаиновый снег, тихо падающий на удалую компанию во время ее предолимпийской лыжной прогулки. А вот и давно устоявшийся тренд - демонстрация собственной жизнедеятельности - на примере четы Терновых: я в ванной, я в кровати, я на кухне, я на унитазе, я на йоге... я, я, я на Ярмарке пустого тщеславия. И отец Артемий, приближенный к семье, не отстает, не выпуская из рук айфона даже во время богослужения. (Кстати, не сочтите за болтливость, недавно стала свидетелем, как известный человек делал селфи в Храме Гроба Господня в Иерусалиме; вероятно, фото на тему "Я во Гробу"). И все же главное в этом трэше, касающееся всех без исключения героев Богомолова, - это отсутствие любви. А потому в конечном итоге их существование и их взаимосвязи чисто по-человечески вызывают обыкновенное чувство жалости. Роберт Тернов со своей Гертрудой - вот брак, да и любовь "по-русски", как комментирует он сам: жена получает удовлетворение исключительно в единственном случае - в момент прихода безнала на расчетный счет ее фирмы. Так поневоле ответишь на симпатию кого угодно - будь то наемный киллер или звезда шансона, - и закрутишь запретный роман за спиной у денежно-перерабатывающей машины, - что Тернов и делает и небезуспешно. Миссия Чивли, шантажируя сладкую парочку, в глубине своей неуловимой души надеется вернуть себе Лорда: ведь он когда-то любил ее и, по ее же убеждению, не может не заметить, что и она продолжает его любить. Вот такая прожженная авантюристка, а на самом деле - наивная дурочка, рассчитывающая неизвестно на что. Да ни на что она и не рассчитывала, а потому укатила с этой опереточной свадьбы, оставив Лорда и Роберта в покое. И, конечно, приемный сын Лорда, не на шутку увлекшийся... семидесятилетней актрисой, играющей роль... Джульетты. Его не испугает в ней ни старость, ни скорая кончина здесь же, под венцом; единственная и неповторимая Роза Хайруллина будет той самой Машей Сидоровой, любовью Мэйбла, у которой, увы, нет будущего. Вот есть мнение, что эта Маша - не что иное, как богомоловский наезд на репертуарный рутинный театр с его великовозрастными Джульеттами и всем остальным. А мне подумалось, что в старые добрые (или не очень) времена были такие настоящие артисты, которые превосходно играли и играют свои роли в любом возрасте. И как в этом свете не упомянуть о Владимире Зельдине, с которого следует брать пример молодым и ранним. Лорд и Роберт, этакие Костя и Нина в финале, попытаются подвести итог всему случившемуся. Опять же, пусть все в том же стиле трэша, однако и для них, как и для персонажей Чехова, - это финальный диалог разочарований и в буквальном смысле состоявшейся трагедии. Лорд пускает пулю в лоб в собственной спальне, Тернов убивает себя, не забыв вспомнить сакраментальный монолог Джульетты, читая его над телом возлюбленного. И такая развязка совсем не вызвала смеха; напротив, повторю, искреннюю жалость к жалким людям, пытавшимся найти хоть какое-то утешение друг в друге. Ну и апофеоз грандиозной драмы - российский флаг, плавно спускающийся и накрывающий еще не остывшие тела. "Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа".
Ирината: Горячее сердце. Театр Современник. 22.07.2015. Направляясь вчера в сторону дома с четко утвержденной на вечер программой, где последним пунктом стояло «…и пораньше лечь спать», совершенно неожиданно сделала немаленький крюк, оказавшись в районе Чистых прудов. Там – Современник. Вчера – поэтическая комедия Островского «Горячее сердце», да еще не просто так, а по случаю юбилея Василия Мищенко, играющего в спектакле Павлина Курослепова… Я не принадлежу к адептам Современника, хотя и был у меня в 80-х период, когда посещала этот театр постоянно, пересмотрев там все спектакли. И, кстати, случилось это из-за Мищенко… вернее, не только из-за него одного – но – благодаря спектаклю, в котором он играл. В «чужих» театрах зрительствовать сложно: там своя атмосфера, энергетика, правила; там актеры, которых знаешь плохо или вообще не знаешь. Но бывает и такое: приходишь, видишь что-то – и влюбляешься, всей душой «приклеиваешься», начинаешь раз за разом смотреть полюбившуюся постановку, а за ней – другое… Вот так у меня было со «Стеной» Александра Галина. Спектакль этот был не прост: ставил его в Современнике Роман Виктюк, декорацию делал Давид Боровский, играли Лия Ахеджакова, Авангард Леонтьев, Виталий Шаповалов, Михаил Жигалов, Сергей Газаров… В общем, полный набор Звезд. И – Василий Мищенко в роли Кирилла, гениального актера и – алкоголика, которого в беспробудное пьянство вогнало бесконечное участие в пьесах… ну, например, про строительство цЭмЭнтного (так произносилось) завода. Сколько раз смотрела спектакль – столько раз плакала в конце 1 действия, когда Мищенко/Кирюша сидел на авансцене, произнеся потрясающий монолог о Театре, и была темнота, и острые белые лучи света сквозь щели фанерной «стены», и – музыка, музыка, музыка… «Горячее сердце» ставил Егор Перегудов. Кстати, он ставит сейчас в Сатириконе «Человека из ресторана», ну, а я посмотрела уже второй его спектакль (первым был «Скупой» в РАМТ… ну, и в «Игроках» СТИ он был ассистентом режиссера). По увиденному определяю его творчество, как «мило, талантливо»…но – для одноразового просмотра; знаете ли, очень многие режиссеры работают лучше его. Неплохо, но… на «ах, мы тут таааакой спектакль посмотрели!» не потянет. А тут еще Островский… Ничего не могу с собой поделать: читать его пьесы скучно – они так и остались в 19 веке, как ни актуализируй… Ну, может, из «Доходного места» и «Грозы» еще можно вытянуть современные смыслы…. А остальное – словно бы безделушки-однодневки… Нет, вчера я посмотрела спектакль даже с удовольствием. Потому что и актеры играли хорошо (ну, а тем более – юбилейный спектакль, с массой специально приглашенных, узнаваемых людей в зале). А уж сколько в декорации было наворочано! Всё это двигалось, поворачивалось, падало – например, небесная твердь, «звезд полна» аж два раза рухнула – и это эффектно было… Да, и, кстати, когда занавес раздвинулся и я увидела там…. Стену – да, кирпичную, не фанерную, но – СТЕНУ, а я ведь только что о виктючьем спектакле вспоминала… В общем, это было для меня сильным впечатлением. Или есть в тексте, мол, богатый купец особую лодку купил, вокруг острова на ней катается – так лодка эта на сцене появилась. И не просто лодка, а именно особая. Ибо - подводная. Огромная – на полсцены. Думаю, погружаться она не смогла бы, эта «подводная лодка в степях Украины» - что-то типа тех саней, в которые тот же купец девок запрягал, да по летнему лугу катался… Зато у лодки той масса дополнительных функций. Например, краник с водкой. Или – что-то типа внутренней пушечки, денежными купюрами выстреливающей… Интересная подлодка. И купец Хлынов (Артур Смольянинов), что на ней разъезжает, – ну, оооочень резвый. На порядок резвее всех в спектакле – хотя и прочие в нем много двигаются-метельшат, слова разговаривают… Вот это вот метельшение как раз и не понравилось… Зачем-то на крышу или на вышку все лезут… по уму да логике – могли бы и не лезть туда… тем более, мне, с моего 1 ряда, голову приходилось постоянно задирать, до боли в шее. И еще вот что… Может, в пьесе про жителей «уездного города Калинова» это даже и уместно… Но смотрится спектакль, как лоскутное одеяло: вот пошла сцена… ну, скажем, ситцевая в мелкий цветочек – эх, красота! Но тут же рядом вдруг новый лоскут, из бархата венецианского – и тоже красивый, залюбуешься… но только с первым-то совсем не сочетается, да и пристрочен кое-как… Так и сцены в спектакле – яркие, красивые… а смотрятся рядом неорганично, и много ниточек ненужных торчит. И даже начало с финалом не стыкуется. Ибо начинается все с того, что некий «барин, помешанные от театру» разорился, и теперь театр свой продает за бесценок, давая последнее представление…Но если на сцене театр, то почему иногда так реально, не по-театральному функционируют персонажи? И почему к последней сцене про этот самый театр уже совсем все забыли, не отыграли прощание с ним? Правда, юбилей Василия Мищенко отыграли: Параша, бежавшая из дому дочка Курослепова, вернулась… да еще через зал, да еще с именинным тортом для «папы», а тот – явно загадал что-то… да и задул свечи. Вот это хорошо было. И очень трогательно. И то, что зал овацию в этот момент устроил- закономерно.
Elena: "Вальпургиева ночь" в Ленкоме "Настоящее искусство всегда бессмысленно" (Венедикт Ерофеев) Возможно, если оно создается под градусом в пьяном угаре, когда уже предчувствуешь приближение потусторонних существ и готов поделиться с ними самым сокровенным и наболевшим. С другой стороны, что у трезвого на уме - у пьяного на языке. А у Венички писательский вихрь мыслей и страстей неизбежно выплескивается с языка на бумагу, ибо не поделиться своим "бессмысленным" творчеством с нами он никак не может: его воспаленный мозг, залитый горячительным, не допускает и малейшего отклонения от задуманного пути. Но почему он так настойчиво свербит и призывает автора к размышлениям в столь непотребном состоянии тела и духа? Потому что, как человек размышляющий, не думать Веничка не может; а существуя в советской абсурдной действительности, - не может не пить. Пьют у Ерофеева все - мужики и бабы всех сортов и мастей, деды с великовозрастными внуками, и даже его, ерофеевская Афродита прикладывается, и не один раз. Причем предпочтения у всех различные и меняются в зависимости от настроения, местонахождения и времени суток. Матерятся тоже практически все, включая все тех же ерофеевских ангелов, то и дело возникающих у Венички на пути. Сам Веничка в исполнении Миркурбанова необычайно интересен и своеобразен; артист абсолютно по-новому раскрывается, если вспомнить его прежние роли. Это его рассказ от первого лица и одновременно взгляд со стороны на происходящее с ним самим и с его попутчиками. Вообще это путешествие до конечной станции Петушки в какой-то степени напомнило мне путешествие туминасовских стариков. Разумеется, опуская специфику обстоятельств и характерные черты самих персонажей, общее все же налицо - анализ и подведение итогов собственной жизни, которые, увы, неутешительны. Однако по-другому и быть не может. Вот ведь какой очевидный "диссонанс" я увидела. На фоне все той же всеобъемлющей алкогольной зависимости и сквернословия, Веничка-Миркурбанов необычайно скромен и даже застенчив. Он не знает, как вести себя с женщиной, откровенно соблазняющей его, и которую один из ангелов очень точно именует, удивляясь Веничкиной "неразборчивости". Он часто уходит на задний план, когда выражает свое отношение или рассказывает о нахлынувших ощущениях, как бы давая свободу выражения позиции других героев, о которых говорит, не навязывая тем самым своего мнения зрителю. Пожалуй, Захаров и Миркурбанов правильно поняли и выразили вот такого Ерофеева - с первого взгляда попросту играющего со своей жизнью и никак иначе не относящегося к ней, - однако это будет человек с сильнейшим надломом внутри. К сожалению, я не знаток Ерофеева; я просто взглянула на актера Миркурбанова и кое-что поняла. Надеюсь, что поняла. Само собой, найдутся зрители, не приемлющие эту самую "нелинейность" в театре Марка Захарова, - и это будут люди старшего поколения, того самого поколения "совковых терпил", захватившие те самые времена; однако "совковое" мышление, похоже, ничем не выбьешь. Но протесту всегда есть место в жизни, и прежде всего в творчестве. Этот путь известен: Ерофеев, Бродский, Шемякин. Все та же психушка на первом этапе, и отторжение - на следующем. И Венедикт Ерофеев сознательно проходит его, точнее, пытается проехать на поезде, и путь этот окажется горьким и печальным. Цель Венички - доехать до конечной станции, чтобы встретиться с Афродитой, женщиной его мечты. На самом деле, его преданная, страстная поклонница Зиночка и окажется ею; она, как путеводная звезда, меняя ипостаси, спасает его на протяжении нелегкого путешествия, нарушая все законы и ничего не требуя взамен. Александра Захарова здорово подходит и вписывается и в постановку, и в саму задуманную роль. Да что там, начнем с того, что ее фактура в полной органике и представлении автора о своей женщине; и актерское воплощение, а также дуэт с Миркурбановым, их отношения в разных ракурсах, иногда неожиданных, вызывают неподдельный интерес. Вообще ерофеевские персонажи - и Черноус, и дед с внуком - все дети своего времени, как и сам Веничка; однако и они, будучи навеселе или не в себе, вырываются из категории "терпил советов": писатель и их наградил стремлением к размышлениям и обобщению обстоятельств, которые очень часто выше них самих. Как ни странно, но это уже третий спектакль, в котором я наблюдаю идеальную шизофрению Гизбрехта; так же на своем месте Черноус и Митрич - Раков и Степанченко. Оба, в силу возраста, не понаслышке знакомы со временем, о котором говорят, а потому их игра глубока и психологически обоснована, как и сами их где-то карикатурные персонажи. Да, постановка получилась и грустной, и смешной, и правдивой, и не лишенной фантасмагории. Ангелы и демоны, паяцы и убийцы, разномастные попутчики на главной дороге жизни, последней дороге Венички - все смешивается между собой в нескончаемом разговоре о нашей с вами жизни под чудесную музыку Сергея Рудицкого. Жаль, что Зиночка в итоге не спасет своего писателя, хотя она предвидит его нерадостный конец, советует спрыгнуть с поезда и даже хочет позаботиться о его маленьком сыне. Ах, обстоятельства снова выше нас - ничего не попишешь. Веничка погибает под самыми стенами Кремля, под горящей пятиконечной звездой в бордовом закате декораций Алексея Кондратьева, - тихо и без особого пафоса.
Ирината: Иисус Христос – суперзвезда. Театр Моссовета. 31.07.15. Уже писала о появлении у меня традиции: каждый год я закрываю очередной театральный сезон этим спектаклем. ИХС в 2015 году в моей театральной истории – третий. Спектакль замечательный (иначе я не стала бы его раз за разом повторять; конечно, Моссовета закрывает сезоны одним из последних… но в тамошнем репертуаре у меня еще много ни разу не просмотренного). И в то же время спектакль уже очень старый, и у него, как у всех старых и при этом многонаселенных спектаклей одна беда: он «развинчивается». Вот этот винтик-стержень, на который постановка «насажена» чуть болтается «по резьбе», за счет чего снижается изначальная сила и энергетика, в спектакль заложенная… Случайный зритель (а зал аншлаговый) этого не замечает: музыка, вокал… да и сама история держат внимание. Тем, кто смотрит ИХС постоянно, тоже ситуация не бросается в глаза (как не замечают родители ежедневного роста ребенка): это крохотное «разбалтывание» усиливается раз за разом, но по микронам набираются полновесные метры. А тут – приходишь изредка, включаешь свое (надеюсь) умение смотреть спектакли… смотришь – и мысленно «подвинчиваешь на полвинтки» действие, сердясь на себя: какого… не смотрела спектакль раньше, когда он игрался так, как был задуман режиссером изначально? И тем не менее – спектакль замечательный, и скрепляют его некоторые актеры, в нем играющие. В частности, два Валерия – Сторожик (Пилат) и Анохин (Христос). На себе они держат действие, на себя затачивают внимание – и, во многом благодаря их таланту, спектакль держится именно на уровне замечательного и рекомендуемого к просмотру. Я не говорю, что плохи остальные – и вокал прекрасный, и двигаются неплохо, и взаимодействуют друг с другом достоверно, но – вот есть в спектакле два основных стержня, на них все и держится. Конечно, основная тяжесть действия приходится на центральный персонаж, которого играет Валерий Анохин. Так что замечательно, что этот актер отрабатывает… нет –творит на сцене чудеса на все 150%, совершенно себя не жалея. Какая же мощная у актера энергетика, ею можно до краев налить и действие на сцене, и каждого человека в зале – «тысячи голодных, тысячи несчастных»… *********** Что касается содержания постановки… Ну, в общем, это и рядом не лежало с собственно религиозной литературой (мне это, кстати, совсем не важно, даже и лучше… а уж моей девушке N. – тем более). От самого известного в мире сюжета взяты фрагменты канвы и имена. ИМХО – просто для того, чтобы не заморачиваться изданием либретто, объясняющим публике, кто есть кто и почему все именно так. Театр не слишком скрывает, что действие может происходить в любое время и в любом месте: в ворота «древних стен Иерусалима» легко въезжает современный мотоцикл, а традиционные белые одежды Христа в финале превращаются в джинсы и кожаную куртку… Все это расширяет частную историю жизни Христа, Марии Магдалины, Иуды, Пилата и проч. до истории космически всеобъемлющей (да, да, нечто подобное может происходить, да и происходит в любое время и в любом месте…). Это история человека (по мне, не Богочеловека, а именно обычного, земного, сильного и одновременно слабого человека), который обогнал свой век. Обогнал не «на поколения четыре», а на тысячелетия. Человека, обладавшего некой гениальной способностью; в данном случае – притягивать к себе людей и изменять их внутреннюю сущность. Человека, четко осознающего не только свою «особость», но и свое положение «бездны мрачной на краю». Человека, который и правда мог бы наполнить СОБОЙ «тысячи голодных, тысячи несчастных», но… те, у кого «нет и следа мысли в пустых лицах» просто не захотят наполниться: «Каждый раз я вижу, но никак не пойму, как он хочет всем дать, что дано одному?». Да и – это самое окружение, близкое и дальнее… Он – гений. А значит, он один, он всегда один… Потому что кому-то надо быть рядом, чтобы за счет сильного человека решить свои частные проблемы. Кому-то – дабы в светлом наиярчайшем ореоле и его, тускло-серого, стало заметно – а если и там не замечают, то надо выйти на первый план за счет крупноформатной подлости (кстати, Иуда и выделился: невоцерковленный человек вряд ли сможет перечислить ВСЕХ апостолов по именам… но его назовет всенепременно). А что надо женщине? Тут все просто: «Тихий домик наш плющом увит, шепчут звезды нам слова любви. Засыпай, засыпай и забудь все печали свои» (ассоциативно: «…маленький домик, русская печка, пол деревянный, лавка и свечка и ребятишек в доме орава, вот оно счастье…»). И ничего тут сделать нельзя, ибо это и правда женское счастье… однако только женщина за него боролась до конца. И после конца – по-настоящему горевала. А народ – те самые «тысячи голодных» - он либо безмолвствует, либо развлекается. Все равно чем: торжественно-красивым входом в Иерусалим (или любой другой город), проповедью из уст харизматичного человека, его публичным избиением, а лучше – распятием. Типа того, что – казнь, по окончанию танцы. И очень хорошо, что торговцев изгнали из храма (совсем обнаглели, дерут с покупателей в три шкуры), но и радостно, когда торговцы туда вернулись (удобно же, рядом с домом… Храм? А что – храм… место как место, не лучше других). Увы. Попытки гениев, освещенных и освященных божественным сиянием, раз за разом, тысячелетие за тысячелетием, будут терпеть фиаско. Хотя бы потому, что танцы веселее проповеди… И только избранные могут жить, ничего не желая для себя, кроме неизбежного выпивания (выскабливания, вылизывания) другими до самого донышка, а потом – неизбежной смерти ради того, чтобы другие жили хоть немного более счастливо. «Пускай ты умер. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!»… Ах… если б так… Только и смерть твою будут продавать по кусочкам на протяжении тысячелетий, делая на этом хорошие деньги… И с энтузиастом затопчут идущих по твоему следу… Вот такие печальные (исключительно мои личные) выводы после просмотра замечательного спектакля в Моссовета… PS В зале театра, как всегда, душно… Но в первый раз я на себе почувствовала, что женщины на рассадке действительно хотят помочь (найти свое место, сесть получше), а не ставят своей основной целью унизить зрителя… Это мне так повезло? Или в Театре Моссовета что-то изменилось к лучшему? Фото из ВК-группы В.Анохина
Ирината: Сеанс гипноза для семейной пары. "Арт-партнер XXI". 03.08.15. В антракте я вышла на воздух подышать – да и пошла тихонько к метро. И, знаете ли, стало мне так хорошо от того, что можно не возвращаться в театр и не досматривать ЭТО. И только одна мысль покоя не давала: по сути, эта вполовину недосмотренная антреприза была первым спектаклем нового сезона…Как бы ни сбылась примета, превратив сезон в сплошную хрень, подобную той, что я пыталась смотреть… Вообще – по летнему театральному «безрыбью» какой уж год наступаю на одни и те же грабли: мне почему-то кажется, что антреприза может оказаться спектаклем – пускай второго сорта, но достойным хотя бы полувнимательного просмотра. Увы… Хотя – единственную женскую роль играла Олеся Железняк, и я ее видела как раз таки в антрепризе. Но – «Госпиталь Мулен-Руж» в НТП был все-таки скорее Театром, нежели антрепризой в чистом виде. Спектакль помню очень хорошо, помню, как прекрасно лицедействовала в нем Железняк… На то, что хороший актер не может не лицедействовать вдохновенно, я и надеялась. К сожалению, может. И текст-то не слишком умный в пьесе, да еще произносит его актриса на одной громко-истерической ноте. Мужчины – Андрей Крайнов и особенно Андрей Ильин выглядят получше… Боже ж мой, какой текст звучит со сцены! Посмотрела сейчас на сайте драматурга, там он все же поинтеллигентнее немного, но я процитирую по памяти услышанное: - Спросите, откуда у него на жопе ожог? - Откуда у Вас ожог на ягодичной мышце? - В бане на печку сел, пьяный был. - Ясно-понятно. Ты мне – врать? Да я тебе, скотинюга ... Зал подхихикивает. Надо отдать должное публике – она все-таки не ржёт, а просто слегка реагирует на слово «жопа»… Да, про что спектакль… Я его не досмотрела, но – хотя бы по первой половине. Живут-поживают муж-алкоголик и жена – шумная идиотка. Вызывают на дом гипнотизера: муж то ли по пьяни зарплату куда-то сунул и забыл, то ли от жены прячет… Под гипнозом про зарплату он вспомнил, но «сеанс разоблачения» продолжался… Тут еще дело в том, что таких людей, как Надя и Борис Бызовы, я по жизни стараюсь оставлять вне круга своего общения… даааалеко за ним. Если честно, мне было бы неприятно, если бы эти примитивные существа вынужденно стали мне близки даже на небольшое время… ну, например, я бы с ними в одном купе поезда оказались. И вели бы они себя со мной так, как по пьесе ведут с практически незнакомым им гипнотизером… Потом осадок был бы неприятный. А тут – мне это со сцены показывают. Да еще со сцены Театра, в котором я смотрела лучшие спектакли своей жизни, и была ими счастлива (это Новая сцена Таганки… то есть, по нынешнему – Содружество актеров Таганки). Вот и ушла, не узнав, чем закончится этот традиционно гнусный семейный скандал. Из аннотации к спектаклю: «…разрушит ли правда, открытая гипнотизером, их отношения, или им удастся сохранить крепкие семейные узы, станет понятно зрителю в конце спектакля». Поскольку это – вроде бы комедия, уверена: сохранят. Крепкие. Семейные. То есть муж будет продолжать крепко пить, а жена крепко его костерить. Хорошая такая семья. Пусть себе в «узах» живут, пока смерть не разлучит их… Только меня рядом с ними не будет. Ни в жизни, ни на театре.
Ирината: Васса. Театр на Малой Бронной. 09.08.15 (премьера 08.08.15). Спектакль поставлен Вячеславом Тыщуком по первому варианту горьковской пьесы. Для меня это явилось неожиданностью: подзаголовок «Сцены» и дословная выдержка в программке из Википедии, касающаяся пьесы, этого не объясняла. Первая и вторая версии «Вассы» много различаются. Первая и названа-то была «Мать» - название потом «откатилось» к знаменитому революционному роману Горького. Не являясь большой поклонницей творчества Алексея Максимовича, я эту самую первую версию и не читала (знаю, что Анатолий Васильев ставил… ну, да я когда-то позорно прошла мимо его постановки). Смотрели спектакль с 11 ряда. И хорошо: декорация – высоченная, аж до колосников, лестница, и смотреть вблизи было бы просто неудобно. Художник постановщик спектакля – Екатерина Галактионова (упоминаю ее второй раз за последнее время; первый – в контексте эскизов костюмов ленсоветовского спектакля «Мы все хорошие люди»). Декорация, за исключением ее неудобности для зрителей вип-рядов, интересна. Например, цветностью: бордовая лестница – того же цвета, что и стены Театра на Малой Бронной. Костюмы на персонажах двух цветов: серо-черные и… бордовые. То есть уже третий элемент в одном и том же оттенке – и это цвет запекшейся крови. А еще это цвет красной обивки гроба (реальный гроб – бедные реквизиторы! – присутствует на сцене). А еще это цвет красного гранита мавзолея - в который лестница и оборачивается в финале… и это самый плохой, ибо грубый – в люб копытом – момент спектакля. «Васса» актуализирована: действие явно происходит здесь и сейчас. Ставлю себе невысокую оценку за восприятие, но почему-то актуальность костюмов не всегда «схлопывалась» у меня с текстом, который остался там, в столетней давности. К тому же текст не тек непрерывным потоком, а словно бы рвался, как старая кинолента. А потому – надо было какое-то время, чтобы снова зарядить «пленкой» «аппарат» сценического процесса (пауза! – в течение которой зрители скучают), а потом снова все начинается, но словно бы с потерей кусочка действия… как бы с многоточия, и течет несколько в другом ритме, чем ранее. Впрочем, неким скрепляющим и действие, и людей пластырем является приезд Анны (М.Цигаль-Полищук), старшей дочери Вассы (Е.Дурова). Она становится центром (да, ненадежным, но все-таки…), вокруг которого собираются все ненавидящие друг друга члены семейства Железновых. Становится объясним и разный ритм фрагментов действия: каждый из персонажей говорит ей О СВОЕМ – и говорит только в ему присущей манере. Очень хороши женские монологи – да и вообще женщины в этом спектакле определенно выигрывают по эффектности у мужчин. Двоих я уже назвала. Еще двое – жена Семена Наталья (М.Орёл) и жена Павла Людмила (О.Николаева; сцена, когда она, под руководством священника, произносит заученный текст о саде – пожалуй, лучшая в спектакле). В общем, спектакль получился довольно тяжелый. И не короткий. Что в сочетании дало мне к финалу в большей степени усталость, нежели удовлетворенность. *** Но – театральный сезон 2015-2016 мною открыт. И открыт он не самой плохой постановкой. И в хорошем театре. Фото: В.Майоров
Ирината: Призрак оперы. Мюзикл. МДМ. 11.08.15. В отличие от нескольких моих знакомых, отсматривающих этот мюзикл в любимых составах едва ли не по всему миру, я была относительно его содержания в полном неведении… Правда, арии слышала – но что мне отдельно взятые арии, когда музыка не входит в число любимых и понимаемых мной видов искусства. Посему, не зная, чем все дело закончится, смотрела спектакль с огромнейшим интересом. Не обращала даже внимание на то, что, как всегда в мюзиклах, масса сюжетных «ниточек» осталась не вплетенными в узор действия, не обрезанными и даже не закрепленными узелками. Это было неважно. Главное – мюзикл и вправду хорош. К тому же я вообще трепетно отношусь к оперетте и к мюзиклам; не слишком хорошо их понимаю головой… но вот этакое тремоло (словно внутри струна дрожит) после хорошего спектакля остается во мне потом на несколько дней. Есть тут кто-то еще, кто не знает содержания? Для них копирую с офсайта мюзикла: «Действие разворачивается в здании Парижской Оперы. В подземельях театра обитает гений музыки, скрывающий под маской свое лицо. Он держит в страхе артистов, которые считают его призраком и винят в происходящих мистических событиях. Страдая от одиночества, Призрак влюбляется в юную танцовщицу Кристину, обладающую удивительным голосом, и становится ее тайным покровителем и наставником. Он мечтает сделать Кристину примадонной театра, блистающей в главных ролях. Но сердце девушки принадлежит другому – виконту Раулю де Шаньи, покровителю театра и другу детства Кристины. Ослепленный страстью, Призрак не остановится ни перед чем, чтобы осуществить свой замысел»… Театр в театре… С целой массой закулисных «штучек», которые не видит зритель (типа «односторонности» слона или битвой актеров за роли) – конечно, это все театрализовано… но все равно мило. Ну, а раз уж «театр в театре», то у меня возникала масса ассоциаций с другими (даже и не музыкальными) спектаклями в других хороших театрах. Ну, хотя бы игрушечная обезьянка в персидском наряде – чем это не прототип собачки, поющей детскую песенку о счастье, в сатириконовском «Отелло»… И сама история о страдающем от одиночества Призраке и девушке Кристине, которая могла бы составить его счастье… Чем это не Чудовище и Бель? И если бы не объявившийся совершенно случайно красавчик Рауль, кто знает, чем бы закончилась история одинокого Гения музыки и техники, так стеснявшегося своего уродства?.. Глядишь, и вышел бы он из своего подполья – правда, не обернувшись Прекрасным Принцем, а по-прежнему закрывая изуродованную половину лица… Вы только представьте себе, сколь замечательным было бы явление человека, утихомирившего буйность любовью, который, помимо действительно гениальной музыкальности обладал еще и немыслимым даром внушения, даром влияния на людей и умением вывернуть ситуацию (да, иногда даже за счет падения огромной люстры) в свою сторону… Спектакль невероятно красив и изобретателен и по костюмам, и по трансформирующимся декорациям. И музыка прекрасная. И вокал. Я, правда, не знаю, какой состав в этом мюзикле считается первым (билет брала наобум), но… В общем, маятник моего желания увидеть артиста в заглавной роли, метался между Дмитрием Ермаком и Иваном Ожогиным с равной амплитудой: оба любимы, оба обладают прекрасными голосами, оба харизматичны. В итоге: Иван Ожогин. И я поняла, что видеть хотела именно его. Потому что этот артист не давал мне внутреннего покоя больше года – с тех пор, как я увидела его в питерском «Бале вампиров», в роли графа фон Кролока… Было очень сильное впечатление – не от мюзикла даже (хотя он прекрасен… несмотря на те же самые торчащие во все стороны «ниточки»), а именно от исполнителя роли главного вампира. Я там, в Музкомедии, сидела на крайнем месте, и уходящий через зал фон Кролок прошел в сантиметрах от меня… Больше всего хотелось (и всегда буду жалеть, что этого не сделала) протянуть руку и дотронуться хотя бы мимолетно до его руки… Даже не припасть к ней, а хотя бы коснуться… ибо рядом со мной прошел просто сгусток энергии – и даже мимолетное касание могло бы зарядить надолго… Впрочем, могло бы и током ударить, а то и – ходила бы я потом по городу с ожогами (ха - от Ожогина) на пальцах. А с Призраком... Конечно, любовь зла: полюбишь и козла, и Рауля. Возможно, проживешь с ним долго и счастливо… но только певицей с мировым именем уже никогда не станешь. Ну и что: женщины вообще часто предпочитают синицу в руках… потом всю жизнь вспоминая горящие свечи, озеро и скользящую по волнам лодку. А еще то, как сплетались в единый узор голоса – и нигде не висело ни одной пропущенной «ниточки». И вообще: как можно отказать человеку с изуродованным лицом, если у него такие потрясающе выразительные руки… …В общем, теперь мне надо идти на «Мастера и Маргариту». Смотреть на третьего сногсшибательно прекрасного монстра, которого представит Иван Ожогин. © Stage Entertainment. Фото Юрия Богомаза.
Ирината: Прооперетту. Театр Эрмитаж. 14.08.15. Внутритеатральный прогон. Эрмитаж (на то он и любимый театр) уже не в первый раз делает подарок своим верным поклонникам и понимающим мамам-папам: ранний предварительный показ спектакля. До премьеры «Прооперетты» еще целые три недели – в течение которых актеры научатся не вытаптывать сценические кусты и не сваливать вазоны, «униформисты» перестанут сталкиваться с артистами, а опереточная массовка – наступать на ноги соавторам и солистам. Все это ерунда, и стопроцентно к премьере «устаканится».. Главное, уже сейчас видно: тот эскиз работы, что мы увидели вчера, однозначно может превратиться в славный спектакль. Пьеса Михаила Левитина сделана по его повести «Чушь собачья». Музыка композиторов Б. Александрова, М. Блантера, А. Долуханяна, И. Дунаевского, Д. Кабалевского, И. Кальмана, А. Лепина, К. Листова, Ю. Милютина, В. Соловьёва-Седого, А. Цфасмана, Д. Шостаковича. То есть – весь основной музыкальный цвет советской эпохи, с примкнувшим Имре Кальманом. Тема: создание либретто советской оперетты четырьмя соавторами, вкрапленное в жизнь простых (и не очень) советских людей и приправленное несколькими эскизами того, как на сцене должно выглядеть написанное. Три предполагаемые действия потенциальной оперетты и три места встречи соавторов: скамейка Сада Эрмитаж со щебечущими в кустах птичками, квартира Первого соавтора и дача Второго. При желании и знании материала можно вычленить и фрагменты конкретных, реально существующих музыкальных спектаклей и фильмов, и даже с именами Соавторов разобраться – не так уж много в те годы было их, сочиняющих сценарии и либретто, берущих на себя сочинение текстов песен… Но мне кажется, что в данном случае это узнавание не важно: есть некая советская оперетта, и есть некие соавторы, которые представят свое либретто в комиссию. Соавторов четверо. Сейчас назову имена актеров, и знатоки и любители Эрмитажа сразу обрадуются: актеры – лучшие из лучших. Очень разные по фактуре, стилю игры, энергетике. Как четыре разные струны, которые вместе могут составить прекрасную чудесную мелодию. И составят; пока – есть расхождение… но ведь вчера был препредпрогон.. Все наладится. Итак: Борис Романов, Александр Ливанов, Станислав Сухарев и Алексей Шулин. Поняли, как это здОрово? В дополнение… я не буду перечислять всех, хотя практически все этого перечисления достойны. Но все-таки – в спектакле играют любимейшие Дарья Белоусова (какая же красивая!) и Екатерина Тенета. И еще очень рада была увидеть Наталию Мордкович и Татьяну Шабельникову: к сожалению, эти актрисы совсем мало заняты сейчас в репертуаре… Я не буду пересказывать содержание. Не буду и рассказывать об интереснейших «фишках», неожиданностях постановки Смотрела я ее вчера – словно читала хорошую книгу, перелистывая страницы чужих – интересных! – жизней, кинутых автором на листы бумаги, а потом – на сцену. Не буду и писать о том, что понравилось очень, а что – не слишком, ибо не хочу прослыть дураком, которому показали половину работы: ведь понимаю, что это только половина! Прелестен «Севастопольский вальс», я просто растворилась душой в этом фрагменте (а со мною такое бывало только на лучших из виденных спектаклей). И почти в самом конце про родной город Одессу из «Белой акации» хорошо… И кальмановские качели уже в самом финале… А потом – взаимные поклоны артистов. И единый поворот в зал соавторов… Но… может быть, это отточится к премьере… Пока что у меня едва ли не единственное нарекание: словно бы задумана эффектная финальная виньетка и точка… занесено перо…а бумаги так и не коснулось. Словно бы ожидание счастья, которое то ли случится, то ли так и останется обещанием…. И, в общем, очень жалко, что премьерные спектакли я не смогу увидеть. Но посмотрю позже. Ибо – хочу повторения. Репетиция. Фото: Дмитрий Хованский
Ирината: Странная история доктора Джекила и мистера Хайда. Театр им. Моссовета. 15.08.15. Попала на спектакль с массой сложностей, среди которых – не работающая ветка метро: как раз та, на которой я живу и на которой находится театр… Но это так, вступление. И - ну, никак я не могу встроиться в Театр Моссовета… Неуютно мне там по многим причинам. Да, я смотрела там не все спектакли. Те, что видела, постановки с большим стажем эксплуатации. Может быть, новые спектакли – совсем другие… но не хочется мне их смотреть и рекламировать. «Джекилу и Хайду» - 10 лет. Моссовета стыдливо не указывает на сайте год постановки, но все рецензии на нее датированы апрелем 2005 года, и… тоже мне, бином Ньютона! – значит, играется это уже 10 лет. Как и с «Иисусом Христом» - возраст виден… Спектакль даже не старается выглядеть юным и полным сил. Он стар… и далеко не суперстар… Когда в одной из первых сцен герой оперся рукой о каменные перила, и они заходили-завибрировали, я испугалась: плохо замонтировано, может сорваться и рухнуть… Потом увидела, что все персонажи или стараются этих перил не касаться, ибо делают это условно: давно знают, что прогнило что-то в английском королевстве… И каменное основание ограды, то и дело перекрывающей действие, кое-где разошлось деревянной щепой… Да и костюмы богатых джентльменов и леди явно многократно побывали в химчистке, оттого выглядят чистенько… но бедненько. Все это можно было бы простить и не заметить, если бы спектакль нес в себе энергетику, которая наверняка вначале была очень мощной… а теперь оборотилась хорошим актерским мастерством и привычкой выходить на сцену в конкретных ролях… Мне скажут: так зал же полный, значит, все хорошо. Но только буквально на неделе я дважды попала на спектакли музыкальные. «Призрак оперы» в МДТ – это красота, изящество и современные технологии в декорациях, превосходно подобранные и «сплетенные» профессиональные голоса, сюжет, не менее интригующий, чем в «Джекиле и Хайде». Если в «Призраке» это из-под плетки – почему всё так искренне в итоге получается, почему так хочется смеяться и плакать?... «Прооперетта» в Театре Эрмитаж – это не спектакль, а всего лишь легкий эскизный набросок его. Как только что «вылупившийся» бутон, из которого, при должном уходе режиссера, актеров и нас, зрителей, «вылупится» потрясающий цветок… …рядом с которым «Джекил и Хайд» - это засушенная роза, с которой иногда сдувают пыль (и в итоге смотрится она неплохо). Ввод на заглавные роли в спектакль Валерия Анохина, наверняка, был производственной необходимостью. Но одновременно это была новая кровь, свежий ветерок, который превратил спектакль из музейного экспоната в то, чем он и должен являться – живое, переменчивое, нервное… Спектакль определенно поднялся практически до того состояния, в каком он был в прежние времена. Поклонники Домогарова могут со мной не согласиться, и будут правы: как писал Маяковский, «мы любовь на дни не делим, не меняем счастливых имен». Но я-то и к Анохину, и к Домогарову отношусь с равной степенью уважения, и я видела спектакли с тем и с другим актером… Нет. Однозначно, Анохин в заглавных полях – лучше. Что же до темы… Я, конечно, опять ударилась в философистику и софистику. Подумала: да, без сомнения, в каждом человеке есть зло и добро, белое и черное, Ангел и Демон… Но почему тогда добрый доктор Джекил так быстро превратился в «бяку-закаляку нехорошую» - Хайда», почему это произошло так стремительно? Не были ли его добрые руки и глаза, его внешняя интеллигентность лишь тонким слоем фасадной штукатурки, которую смыло первым же дождем, обнажив дыры и плесень? И кто из людей (кто из НАС) – милых, радушных и доброжелательных, попав в ситуацию, когда не увидят и не поймают, не сделает первостатейную гадость?.. Ой, только не говорите «мы не такие». Джекил, чьей целью (по крайней мере, на словах) было – осчастливить весь мир, тоже был «не такой»… Но это опять же – моя мелкая философия на глубоких местах… И напоследок. Слышите, как в голосе доброго доктора после укола, когда еще вроде бы все в порядке и без изменений, по одной изменяются и грубеют ноты… словно дождь, который начинается с редких капель, а потом обрушивается грозовым ливнем. Просто превосходно! Фото: Елена Лапина
Ирината: Карло – честный авантюрист. Театр Эрмитаж. 16.08.2015. Этот спектакль был поставлен в тяжелые для Эрмитажа времена. И, словно назло всем бедам и неприятностям, получился он ярким, легким, звонким, радостным – и со слезами на глазах. Прекрасная Венеция (с легкой дымкой - на заднике), с которой прощаются все сценические «венецианцы» - это место взаимного счастья, дружества, любви и честности… Это место, похожее на Театр: конечно, и на других площадках будет довольно уютно, и там найдутся добрые отзывчивые люди, но… это не Венеция… Венеция, прощай! Увижу ли я еще когда-нибудь тебя. Я видела этот спектакль с прогонов. В нем играют замечательные, давно любимые актеры (Д.Белоусова, Е.Тенета, А.Пожаров, А.Шулин, А Ливанов, П.Кудряшов…..), а совсем недавно пришедший тогда в Эрмитаж Денис Назаренко сыграл там первую большую роль не вводом, а премьерой. Его Гульельмо поразил тогда умением МОЛЧАТЬ. Вчера я увидела, как артист, вместе с партнерами по сцене, умеет ИМПРОВИЗИРОВАТЬ. И это было не хуже, чем эффектное молчание! Вообще, из множества спектаклей, которые я смотрю – и даже хороших спектаклей! – совсем немного таких, от которых приходишь в абсолютный восторг во время действия, и которые потом еще провожают длительным «послевкусием» зрительской удовлетворенности. Так вот: «Карло» я смотрела много раз, и очень хорошо к спектаклю относилась. Но вчера, в Малом зале Мастерской Фоменко я испытала просто счастье. Фоменковский зал на 100% принял этот спектакль, и словно бы сам Петр Наумович незримо присутствовал в зале (гммм… когда в финале все они подняли глаза вверх, на дальние колосники, кто улыбнулся оттуда – погибший коллега-артист, или…). В общем, было так хорошо смотреть… мне кажется, и актерам было замечательно легко играть. Какие были импровизации, какой был интерактив с залом! Я так смеялась… давно так не смеялась в театре. Так смеялась, что… мне-то, знающий спектакль наизусть, грешно: когда в финале безудержное карнавальное веселье внезапно, буквально в секунду, падает в бездну черного отчаянья… В общем, душа моя продолжала смеяться, не перестроившись на очищающие слезы, которые в этом месте всенепременно нужны… Придется еще раз пересматривать спектакль в начале сентября, пока он играется на этой площадке… ибо кто знает, как примет его другая…
Ирината: Канкун. Театр на Малой Бронной. 20.08.2015. Я еще когда в первый раз «Канкун» посмотрела, начало его активно «продвигать в массы». Ибо спектакль и правда хорош многим. Начиная с пьесы (Жорди Гальстеран), где все сюжетные ниточки перепутаны, а к концу еще больше запутываются… и даже финальные поклоны не разрубают этот гордиев узел. Поставлен спектакль легко и изящно, без провисов и длиннот, но и без спешки (Сергей Голомазов). Он не длинный, 2 часа – и ни секундочки нет такой, когда от действия и актерской игры отвлекаешься. Да, и актеры играют превосходно. Играют великолепным квартетом, к тому же у каждого есть свое соло. Причем трое из четверых играют разных людей – точнее, одних и тех же, но существующих как бы в параллельных мирах, а Реме (Т.Тимакова) эти миры пытается собой соединять. Пересказывать содержание – значит, «спойлерить» на все 100%. Я вот, например, во второй раз пошла, дабы разглядеть некоторые моменты, которые от неожиданности сюжета пропустила раньше. А вот и не рассмотрела: ниточки перепутаны так изящно, что и кончиков не отыщешь… Но рекламировала я спектакль вроде бы не напрасно. Так и знала, что в нем каждый найдет для себя близкое, ибо… ну, вот вроде никакой особой глубины в спектакле нет, а кто-то видит в нем изящную любовную драму, кто-то – без пяти минут детектив или фентази… В общем, рекомендую «Канкун» повторно тем, кто не слушал моего совета раньше. Ибо уверена, что никто не назовет напрасно пропавшим вечер, проведенный на М.Бронной…
Ирината: Моя тень. Театр Эрмитаж. 22.08.15. Спектакль этот играют очень редко, и в этом его основной недостаток… и одновременно главная беда. Мало того, что «Тень» пересматриваешь не тогда, когда просит душа, а когда он появляется в репертуаре театра… К тому же при чрезвычайно редком показе смешивается восторг актерской игры в постановке, о которой скучали и – увы, легкая «растренированность»… Да, это проблемы…. Впрочем, они могут быть запросто ликвидированы, если спектакль (декорации и ширина действия) влезет на ту сценическую площадку, где Эрмитажу предстоит работать до окончания ремонта в РОДНОМ ДОМЕ. Спектакль этот я очень люблю, видела его неоднократно, и – дай Бог постановке многих счастливых лет жизни! – буду смотреть еще и еще. Ну, а как же! Только представьте: любимый актер в спектакле любимого театра, поставленном любимым режиссером по пьесе одного из любимых авторов… Сочетание – просто фантастически прекрасное! Но и писала я о «Тени» уже много раз. И просто восторгалась, и пыталась что-то понять сама и разъяснить другим… Сегодня – просто о тех моментах, которые меня особенно восхищают. Самое начало – когда под «тяжелое» танго Ученый ведет рукой по «экрану», за которым мечется-изгибается Тень – то совпадая с его движениями, то уходя куда-то вбок… И потом – переход на нежный вальсок и тихое: «Когда теряешь очки»… Представление сказочных героев. И правда СКАЗОЧНО прекрасная Спящая Красавица (за ней позже, на минуту забыв о своих профессиональных обязанностях, рванется ошалевший от красоты Палач); рррромантичный Людоед, разминающий в песне свои челюсти; нагловатый Мальчик-с-Пальчик со своей любимой супругой – дамой по прозвищу Гренадер… Явление Цезаря Борджиа – журналиста, проникающего во все щели. «Кипящая» народом улица (собака! собака на поводке!). Яркая Сестра Развлечений с ее «Ликуйте!» - и появляющиеся один за другим гитаристы в белых шляпах (честное слово, этот момент меня просто в абсолютный восторг приводит!). Обучение тому, как надо правильно смотреть на жизнь сквозь пальцы (еще один момент восторга!). «Королевский заплыв», когда все персонажи «плывут» - кто кролем, кто брассом, кто «по собачьи», и лишь одна Тень идет по морю, аки посуху. То, как Тень рассказывает Принцессе ее сны, а та удивляется… возмущается… пугается… и в конце концов поддается… и даже буквально отдается рассказчику. Но самое главное, и то, что больше всего потрясает – это диалоги, когда на сцене присутствуют ДВА персонажа… и при этом – лишь ОДИН актер. Такое и так играется редко, а еще реже – полностью веришь в такую ситуацию. Это – Джекил и Хайд/Валерий Анохин в спектакле Театра Моссовета. Это – Штерн и Найман/Михаил Филиппов в «Меня убить хотели эти суки» Театра Эрмитаж. Это – то, что я видела вчера: Ученый и Тень/Евгений Редько. Высочайший класс актерских работ! При этом если в начале сцены еще нужно нечто внешнее, что дополнительно различает героев (очки, тюбетейка, прядь волос), то в ее конце происходит уникальное: личность актера раздваивается, разрывается… и он потрясающе, прямо на глазах зрителей, «перетекает» из одной ипостаси в другую… В общем, спектакль был только вчера, а уже очень хочется, чтобы поскорее случилась возможность его очередного пересмотра… Потому что – оч.хороший спектакль. Только играется, увы, редко… Фото: Дм.Хованский
полная версия страницы