Форум » Архив форума » ...Тем временем в другом хорошем театре... ЧАСТЬ 14 » Ответить
...Тем временем в другом хорошем театре... ЧАСТЬ 14
Ирината: ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6 ЧАСТЬ 7 ЧАСТЬ 8 ЧАСТЬ 9 ЧАСТЬ 10 ЧАСТЬ 11 ЧАСТЬ 12 ЧАСТЬ 13
Elena: "Контрабас" в МХТ им. А.П. Чехова Отмирание души - вот, пожалуй, главная беда и тема всей жизни Вольфрама Кнорра, героя Патрика Зюскинда, о котором рассказывает Константин Хабенский. Однако рассказывает - не то слово! Это что-то давно накипевшее, наболевшее, сидевшее глубоко внутри и наконец прорвавшееся наружу. Это рефлексия вперемежку с глубокой психологией, уходящей корнями в детство героя и во многом оправдывающей его. Это философия профессионального музыканта и его ни с чем не сравнимая страсть к музыке. Это безысходность в любви, опять-таки связанная с музыкой. Наконец, это настоящая драма "маленького человека", обладающего честностью признаться самому себе в той абсолютно чужой, даже чуждой ему жизни, которой он живет. По правде сказать, я до конца не совсем понимаю, какое место занимает режиссер в моноспектакле, но отнюдь не умаляю его роли в нем. С одной стороны, Константин Хабенский относится к числу тех штучных актеров, которые имеют все основания не только браться за очень непростой драматический материал, но и могут позволить себе совершенно независимую от чьего-либо взгляда трактовку этого материала. С другой стороны, Глеб Черепанов настолько интересно и даже захватывающе выстроил для него роль, что исполнитель с нескрываемым азартом купается в своем образе, феерически раскрывая его, - с самого первого появления на сцене и заканчивая кульминацией. Не перестает удивлять Николай Симонов. После его "фундаментальной" сценографии в "Мастере и Маргарите" и "опустошенной" в "Трехгрошовой опере", декорации "Контрабаса" выглядят бытовыми и камерными, отображающими узкий мир героя. И помимо необходимых вещей в квартире - мебели, холодильника, даже мусоропровода с туалетом и атрибутов музыканта - патефона, пластинок, конечно же, контрабаса, - совершеннейшая звукоизоляция комнаты, которой герой просто-таки одержим. Она не только наглухо ограждает его абсолютный слух от всех шумов большого города за окном. Эта "обивка" полностью изолирует его "я" от внешнего мира, от которого он, собственно, и укрывается в своей крепости-бункере. Однако кажущаяся поначалу иллюзия нерушимости и неприкосновенности "вещи в себе" в финале терпит крах: обивка из матрасов с треском обрушивается на пол, потому что вне общества человека нет, как бы ему ни хотелось от него абстрагироваться. И это еще один взгляд Глеба Черепанова на драматургию Зюскинда. Костюмы Марии Даниловой тоже требуют отдельного упоминания. "Маленького человека" очень точно одели в неуклюжие безразмерные одежды: пальто-шинель, в котором Контрабасист появляется в своей комнате из ниоткуда, волоча за собой контрабас, и от которого никак не может избавиться, с неимоверным трудом снимая его через голову. Концертный фрак и брюки снова повторяют пальто с чужого плеча и еще больше усиливают ту самую обреченность и нереализованность всей жизни, внешне гипертрофируя неудачника. Неудачник-контрабасист у Зюскинда - это неудачник во всем, и не только в составе симфонического оркестра. Метафоры немца оказываются в данном случае настолько жизненными и понятными, приближенными к человеку, что и режиссер, и исполнитель великолепно понимают и интерпретируют их на сцене. Я не видела раннего "бутусовского" Хабенского, но то, что он делает в "Контрабасе", в корне отлично от его нашумевших киноролей: это интереснейшие "Метод" и "Географ глобус пропил". У меня создалось впечатление, что актер так проголодался в плане театральных ролей, что воспринял эту бенефисную чуть ли не как последнюю. С другой стороны, желание влезть в шкуру достаточно неоднозначного персонажа, понять его психологию и философию и затем создать внешний и внутренний рисунок образа, - все это и демонстрирует Константин Хабенский в своем блистательном соло на контрабасе. Он задействует здесь разные артистические жанры, подвластные ему, которые и составят феерический головокружительный сплав, по праву заменяющий целый актерский ансамбль. Самая первая пантомима а-ля Слава Полунин - чистая эксцентрика без слов, длящаяся достаточно долго и совершенно сливающаяся с его клоунским обликом. Собственно, и его специфические "партнеры" - те сценические предметы, которые будут задействованы на протяжении всего спектакля, - его "дуэты" то с одним, то с другим - напомнили каскад филигранных цирковых номеров, - и это только одна сторона героя и таланта самого актера. Контрабас - его Судьба, его Крест, его Потребность, его Любовь и Ненависть, его... ВСЁ. Детский вызов обижаемого родителями ребенка, который он бросит им, - как же передает Хабенский этот чистой воды фрейдизм! Уже будучи взрослым, обнимая инструмент - объемное женское тело - вспоминает о не защитившей его матери. Собственно, и сбивчивый, но аргументированный рассказ о выдающихся композиторах прошлого, выразившийся в излившейся зависти и желчи, тоже истоками уходит в детство, в те годы, когда он "добровольно-принудительно" взялся за контрабас. Да что там: его сегодняшнее "законное" место в государственном бюджетном оркестре, где он занимает ставку, которая ему претит, - своего рода и упрек, и клеймо, и злая ирония, относящиеся опять-таки к отцу - государственному чиновнику в прошлом. Герой обличает пожизненное унижение и пренебрежение контрабасом, - то есть собственным "я", - но почему же на протяжении всего повествования он ни разу не сыграет на нем? Мы услышим звук стекла, шум воды, стук хлопнувшей с размаху двери, мелодии с пластинок наконец! Как же это понятно и очевидно: чужая роль, чужая маска, чужая жизнь. И ведь отдает себе отчет в этом, кричит, пытается сопротивляться... Но вновь возвращается к нему, к контрабасу. И кто-то скажет, что пьеса не про нас, и к тому же слабая и скучная? Признаюсь, я пожалела героя лишь однажды: когда он жаловался на свое незавидное мужское положение. И контрабас - это та непреодолимая стена между ним и такой недоступной и в то же время близкой Сарой, которая неизбежно превращается в сублимацию самого его желания любить понравившуюся женщину. Ну а "расчлененный" труп Сары в холодильнике - бесподобное тому свидетельство, конечно, напомнившее триллер "Парфюмер" того же Зюскинда. Я бы не назвала этого человека психически ненормальным; в конце концов у каждого из нас найдутся свои комплексы и тараканы в голове. И то, что в самом конце его желание, пусть и в его воображении, исполняется - контрабас аккомпанирует любимому меццо-сопрано, - говорит о том, что в жизни возможно все, если очень того захотеть. Пусть даже с заметной долей сарказма и гротеска - главное, что лицо героя просто светилось от счастья, когда он таки сыграл на своем контрабасе. P.S. Простите, не могу не сказать. К сожалению, уровень зрителей, посещающих театр, оставляет желать много лучшего. Я не о телефонах. Но во время спектакля несколько человек из ближайшего (!) партера позволили себе уйти и вернуться на свои места. Люди, имейте какое-никакое элементарное понимание того, где вы находитесь и что находится вокруг вас!
Ирината: Карло – честный авантюрист. Театр Эрмитаж. 04.12.15. Любимым Театрам, как и любимым людям, прощаешь многое (впрочем – даааалеко не всё). Да, ширина нынешней сцены театра намного больше,пара лишних шагов сбивают ритм… и герой, выходящий через два вздоха после реплики, выходит в пустоту. Да, зеркала на сцене ловят свет софита и переадресуют его прямо в глаза зрителей. Да, рамочка для младенца-Карло была плохо закреплена и… хорошо, что артист выкрутился. Это от непривычки к новому дому, и все это не глобально. Исправится уже к следующему спектаклю + добавится то чудо интерактива, что было в спектакле на сцене у Фоменко. Опять же – интерактив есть… но вот чудо его случилось только на сцене Мастерской. Но ведь – случится же еще? К следующему спектаклю, а? Спектакль люблю. Он, знаете ли, настолько нарочито бестолковый, что эта бестолковость вызывает мой полный зрительский восторг. Фото: Сергей Тупталов Венеция. Я там была всего раз, да и то «проездом», не успев как следует ощутить «сродство земли с подошвами». А город чудесный, и потому я с удовольствием «добираю» его театрами. В том числе Эрмитажем, где, в общем-то Венеция – это воспоминание, то место, в котором осталась часть души и немного сердца. Но – вот они, сверкающие солнечные блики на воде канала, и гондольер, который на самом деле… ах, не буду спойлерить… Кстати, драматург Гольдони, в раже погони за мерзким графом Портичи, сломал его весло… ну, это не совсем весло… в общем, опять спойлер, замолкаю… Но – сломан таки этот предмет был всерьез и надолго… Поставлен «Карло» был в то тяжелое для Эрмитажа время, когда было объявлено о неизбежности глобальных и грустных для театра перемен… Вот тогда и был рожден этот искрометный спектакль с неожиданно печальным финалом – как противопоставление тому, что вот сейчас плохо и страшно… но всенепременно, стопроцентно всё закончится тем, что «плохой конец заранее отброшен, он должен, должен, должен быть хорошим!». Он – этот самый счастливый конец – случится. Обязательно. И печально-счастливое прощание с Венецией будет вновь происходить в любимом саду Эрмитаж. А пока… ну что ж, пусть пока герои «поживут» в Палермо. Который на Новом Арбате – как раз напротив Дома книги.
Innamorata: Игорь Миркурбанов. Неукротимый. Театр им. Вахтангова 14 декабря 2015 «Пой, неповторимый!» Нельзя расценивать подобное мероприятие, как рождественский или предновогодний подарок, ведь формат творческого вечера Игоря Миркурбанова был.. резковат. Хотя чего можно было еще ждать от фигуры Такого таланта и энергии? К сожалению, происходящее на сцене не имело общего знаменателя. Интро из бодрого репертуара, написанного скорее всего в «творческой командировке в Магадане», две великолепные песни о войне, задорные «Лимончики», Кейптаунский порт, Яак Йола и, внезапно, Pink Floyd. В конце – визитной карточкой – «Странная женщина» и «Белая береза». Все, как обычно-необычно, на оголенных проводах, с неимоверной самоотдачей и физической болью. Как Миркурбанов мастерски достает сложные ноты из самого нутра! Никто так гениально не может обрывать гласные и протягивать согласные. Но все это меркнет по сравнению с тем кайфом, который артист ловил на сцене. И, что отрадно, это же была совсем не игра! Перед нами не было томной звезды шансона с архидеей в петлице, а был вполне себе, как и было заявлено, неукротимый человек с баночкой кока-колы) Творил – что хотел и как хотел. Я сначала думала, мол, вот сценария нет – непонятно, зачем и почему? Я-то ждала человека-открытки, хотя с Миркурбановым это просто утопия – ждать подобного. А теперь думаю, что такое небольшое необъясненное хулиганство просто необходимо. Единственное нарекание – мало… Мало прекрасной музыки и прекрасного артиста! Очень неплохую идею воплотил в свое время Олег Меньшиков – небольшие ночные концерты с фортепиано под разговоры и философию… Как хотелось бы подобного – чуть тише, даже шепотом… Сегодня было все же громковато. В общем, очередная творческая встреча с Игорем Миркурбановым – очередная загадка. И что-то мне подсказывает, что никогда мне ее не разгадать. А артисту – браво! Надо навестить его в театре…
Ирината: Лир король. Театр Эрмитаж. 18.12.2015. «Смерти нет». Я и вообще-то считаю «Лира» лучшим на сегодняшний день спектаклем в любимом театре… но во многом раз за разом повторяю просмотр ради этой фразы: «Смерти нет». Ее произносит Валечка Ляпина, очаровательная Корделия, устами которой и глаголит истина. Смерти нет, и даже если в жизни возникает какая-то неимоверная глупость… какой-то «легкий переход в неизвестность от забот» - то потом все равно случится счастье – будет ли это прогулка лунной дорогой рядом с любимой собакой и разговор с философом… или – за руку с дочкой, лесом… лугами… а потом – вот он, верный друг, которого обидел… вот он – веселый любвеобильный шут. Танцуют все. И смерти нет. Новая сцена, с совершенно другой и, увы, не театральной акустикой, еще приучит актеров говорить с другой громкостью и интонацией, чтобы произносимые слова не «глушились» - мне-то это все равно, я наизусть текст знаю… но ведь есть в зале и те, кто – впервые… Но это все мелочи. Главное – опять есть возможность посмотреть этот замечательный спектакль. Эту сказку, рассказанную в яркой детской комнате – наполненной овечками, «железными дровосеками», златокудрыми принцами… При этот сказку страшную, начавшуюся с того, что однажды добрый и ласковый папа вдруг, ни с того, ни с сего, не разобравшись в ситуации, взял – да и сильно обидел самую любимую, младшую дочурку… и от этой несправедливой обиды рухнул мир. Ведь это и правда – от подобной жизненной ситуации можно сойти с ума Трудно выдержать без потерь, и даже выжить трудно, когда происходит «переворот в мозгах из края в край». И все вокруг делится на счастливое «вчера», безразмерно горькое «завтра»… а сегодня ты висишь над бездной, страшась ее глубины, понимая неизбежность падения… и слава Богу, если есть протянутая тебе рука дружбы и любви и вот это: «Смерти нет». Обожаю музыку Elias Faingersh, обожаю игру каждого актера… И… в общем, я была бы пристрастна (ибо – люблю всей душой), если бы это и взаправду не было бы так хорошо – вот она, улыбка Гонерильи – Дарьи Белоусовой. Актриса умеет играть не только пластикой, не только мимикой, не только обертонами прекрасного голоса… Улыбка. Какая она у Белоусовой разная… То это – очаровательная и теплая, словно солнечный луч, улыбка героини «Фокусника» или красавицы жены Соавтора № 1… то – вымораживающий все живое вокруг оскал Вечной Бабки или Гонерильи… Но в обоих случаях от этой улыбки… ах, сердце приостанавливается, как это прекрасно. Фото: Евгений Чесноков
Ирината: Старший сын. Театр Сфера.22.12.2015. Премьера. Последние премьеры Сферы хороши уже тем, что они – хо-ро-ши. Без объяснений. Просто – выходишь из театра и ощущаешь, что что-то в мире стало немного лучше… то ли погода, то ли люди вокруг, то ли ты сам. И все тут. Здесь еще важна и особенность архитектуры этого театра: зрители не просто невдалеке от действия, они – буквально внутри него. Практически зритель принимают в действии участие. (Так – когда в доме Сарафанова моются полы, зрители первого ряда вынужденно приподнимают ноги). Вампиловский «Старший сын» - это не история случайной встречи. Это про то, что в жизни всенепременно произойдет то, что не может не произойти. Как и в данном случае: и Володе Бусыгину, и всем членам «блаженного» семейства Сарафановых просто необходимо было поделиться избытком родниковой чистоты душ… вот и сложилась история так, как сложилась. У меня есть серьезные нарекания к современной драме…да и вообще – к многим литературным текстам, что пишутся сегодня. В них слишком много необязательных, второстепенных слов, за которыми, как за деревьями, не видно леса – истории, которая «прозвучит» не только как «утром в газете – вечером в куплете», но будет актуально-современной и через… да пусть хоть через 50 лет. Вот – как «Старший сын», в котором очень четко просчитывается время: после войны, да Володе 21… где-то 66-67-й год прошлого столетия… Как раз 50 лет назад… Да, и тогда замерзшую «шпану» не впускали переночевать в чужие дома – кстати, как хорошо музыкальный «блатнячок» вписался в эту дворовую сцену… сейчас бы, правда, сразу мили…. полицию вывали… Но ведь эта пьеса, при всей ее насыщенностью бытовыми деталями, не о сиюминутном быте. Она – о вечном. О том, что хорошим людям, в общем-то, чаще всего не особо везет. Но при этом – обижать их нельзя: у них сильные Хранители. И еще: раз уж выпал в жизни шанс… вот такой: увидеть нечаянно и полюбить на всю оставшуюся, долгую и счастливую жизнь – нельзя постесняться, полениться и уйти, бросив всё… Надо не стесняться ЛЮБИТЬ. Замечательный спектакль получился. В эти предновогодние дни – просто подарок нам, зрителям. Чтобы не забывали, что чудеса не просто случаются. Они – чудеса – постоянно рядом с нами. Надо только чудо заметить и… вцепиться в него обеими руками, вглядеться чуду в ясные глаза… да так и остаться рядом с ним. Навсегда. До конца. И состав вчера был хороший. Нет, другой состав не хуже… но в этом словно бы специально собрались актеры, чье присутствие на сцене (или – кстати! - в зале на зрительских местах) усиливают реакцию моего зрительского восторга. Знаете… я всегда стараюсь под Новый год посмотреть в театрах что-нибудь, что достойно этого замечательного праздника, что является добрым подарком мне. В данном случае «Старший сын» – это именно такой волшебный дар. Вы еще не получили его? Ну так – идите в Сферу! Фото: Анатолий Хрупов
Ирината: Хозяйка мертвого озера. Шоу братьев Запашных. Лужники. 23.12.2015. Не то, чтобы я прямо зову-приглашаю, мол – смотреть обязательно. Но вот попала вчера совершенно случайно (большая благодарность пригласившему) и скажу: Новый год к нам мчится, и надо себя к нему приготавливать: украшением елки, покупкой мандаринов и компонентов для оливье… а еще – просмотром фильмов, спектаклей и прочего, где есть хороший предпраздничный настрой… Надо смотреть вот такое – хорошее, набирать в себя позитив, и чтобы он в новогоднюю ночь вырвался из тебя, засверкал, как бенгальские огоньки… и пусть и ты сам, и все вокруг станут очень-очень счастливыми. Шоу Запашных – это цирк, плюс танцевальные номера, плюс живая музыка, плюс потрясающие звуковые, световые и прочие разные эффекты. Очень красиво! Это называется «в стиле славянского fantasy». А проще – сказка. С некой деревней, где сеют, пашут, коней выгуливают, на ярмарке гуляют. А еще тут пятеро дружных да умелых братьев с разной очаровательной нечистью общаются, и вот эта «лесная голытьбы» исполняет желания добрых молодцев, в ответ свои загадки загадывая. Как понимаете, все кончилось хорошо – зло посрамили, добро наградили… Правда, по ходу дела не женился никто… хотя младший, Иван, чуть было при дочке Бабы Яги не остался… ну, да отвело беду. В общем, вот такая вот история – аж в двух действиях. В историю вписаны цирковые номера – тут и неизменные тигры-львы, и холёные лошадки, и веселые медведики (а один из них – тот, что боролся и через скакалку прыгал – прямо звезда!). Другие номера тоже были из разряда цирковой классики: и подкидные доски, и воздушные акробаты, и жонглеры, и канатоходцы… Особо сложной техники и уникальных номеров не наблюдалось (у меня, знаете ли, дочкин крестный – бывший цирковой артист… то есть я когда-то увлекалась этим жанром и немного в нем понимаю… правда, давненько в цирке не была)… Но, в общем, пусть без суперуникальности – зато зрелищности хватало. Ну, а что еще надо в детском предновогоднем представлении? Тем более, что какие-то номера очень понравились. Тот же медвежонок. Или – акробаты на ходулях. И когда один из братьев наперегонки с волками-оборотнями бежит – а это батуты – тоже очень хорошо было. А еще «строенные» танцующие скелеты очень забавно придуманы (и хорошо исполнены). В общем, еще раз спасибо позвавшему на мероприятие. И желаю всем, чтобы впечатления 2016-го – от театров, поездок, встреч-пересечений… да и просто от жизни - были исключительно положительными!
Ирината: Смешной человек («концертданеконцерт»). Мастерская Фоменко. 26.12.15. Не могла не сравнить этот моноспектакль Федора Малышева с моноспектаклем же Константина Райкина в Сатириконе («Константин Райкин. Вечер с Достоевским»). Во-первых, и то, и это – небольшие произведения Федора Достоевского. Во-вторых, «моноспектаклями» эти действа называются условно: да, солирует один артист… но поддерживают его музыканты, и в обоих случаях музыка далеко не классическая. Еще: в обеих постановках «работают» тени – по-разному, но мысль о самом эффекте, что называется, пришла нее в одну, а в две умные режиссерские головы. Вообще мне кажется, что подобные спектакли актеры играют в меньшей степени для театральной публики, нежели для себя. Как бы взреывают себе грудную клетку и проверяют: а не такое же у них каменное сердце, как у героев, от имени которых они говорят? Спектакль в Мастерской Фоменко интересный. Собственно говоря, меня в первую очередь интересовало, как играет в нем Федор Малышев – актер определенно интересный, с хорошей энергетической наполненностью… да и красивый. Поэтому я и решила потратить 3 часа на дорогу туда-обратно – ради просмотра спектакля, длящегося минут 45. Рекомендую повторить мой опыт тем, кто неравнодушен к творчеству Достоевского. Не настолько хорошо знаю и люблю автора, чтобы утверждать, что, мол, трактовка – точь-в-точь, как автор написал, но смотреть, слушать, вникать в то, что на сцене происходит, определенно интересно. Как уже написала, Малышев – интересный актер. С хорошим театральным настоящим (главные роли в очень интересных спектаклях Мастерской последних лет), дай Бог – с еще лучшим актерским будущим и в родном театре, и кино. Очень музыкален. Лёгок и пластичен – не только телесно, но и духовно; наблюдать его на сцене – сплошное удовольствие. Не боится эксперимента, чему подтверждением – этот моноспектакль, в котором, менее, чем за час, он проходит несколько различных душевных и духовных состояний (зрительным подтверждением «различности» – переодевания героя: растянутая маечка, нелепые брючата, шутовская шапка… полное обнажение… черный костюм – при этом актер остается босым… и вновь та же шапочка на голове). Еще на сцене музыкальная группа («Бесы» называется), которая то поддерживает монолог, то мешает актеру, заглушая слова и сбивая ритм, то уходя в «бой», то – создавая лирическое настроение… то полностью замолкая. А мне понравилось то, что звучащее со сцены услышалось (мне услышалось) даже не музыкой, как таковой, а неким эмоциональным шумом… возникающим там и только тогда, когда он совершенно необходим. Из декораций – круг. Светящийся. То ли солнечный ореол при полной затмении, то ли огромное дуло пистолета, то ли цирковой обруч, то ли нимб… То и дело – из полной темноты к вспышкам ослепительного света… И еще – четыре луча… ассоциация – световой занавес… хотя это не занавес, конечно. Все интересно и все хорошо. И вполне стоит того, чтобы провести половину субботнего вечера в дороге к театры. Вот только… Ну, не поверила я в финальное преображение героя. Потому что именно в последней сцене герой занимается в этом самом светящемся круге чем-то вроде эквилибра… Может быть, это и словесный эквилибр, игра словами? Тем более, что фраза о том, что герой разыскал девочку, говорится только нам –«публике-дуре».Музыканты же, понимающие героя с полуслова, сначала замолкли и отвернулись, а потом вообще ушли со сцены. PS Ну вот, я и открыла свой личный театрально-фоменковский сезон. В феврале… PPS После ремонта их фойе старой сцены убраны фотографии… Жаль. Ибо были они настолько прекрасные – атмосферные! - что всегда служили для меня изящным прологом к спектаклям, которые я видела в том зале… Фото: Екатерина Цветкова
Ирината: Граф Орлов (мюзикл). Театр Оперетты. 29.12.2015. Вчера во многом неожиданно для себя самой побежала-побежала-побежала на Б.Дмитровку, ибо ощутила непреодолимое желание увидеть, как Игорь Балалаев играет Доманского. Мюзикл позиционируют, как играющийся последний сезон, и я, не являясь его (мюзикла) большой поклонницей, могла бы это соотношение актера и роли пропустить. На прочий состав перед началом и не взглянула – однако получила в итоге удовольствие от игры любимых исполнителей: Асирян, Кирюхина, Маракулина… Вообще… КОНЕЧНО: имея предпочтения по театрам, режиссерам, актерам, авторам… в большинстве случаев пишешь, отталкиваясь именно от того, что НАШЕ однозначно лучше. Поэтому возможно, я не объективна (и прошу за это прощение у почитателей творчества актера), но как же я мучилась, весь спектакль наблюдая на сцене Орлова-Белявского!... Голос, конечно, прекрасный, но остальное… Это просто камень какой-то – тяжелый… и ни красоты, ни изящества, ни чувств… Нет, в то, что он – граф, поверить можно… и понятно, почему его Екатерина от себя отшвырнула: старый, скучный, неэмоциональный. Служака – без слез, без жизни, без любви… и с чего на него Элизабет «запала»? Даже изящная любовная сцена (там, наверху) – это объяснение влюбленной красавицы и… холодного камня (как и было раньше сказано). Да еще оказалось, что камень этот – не просто так, а камень надгробный… Единственная по-настоящему живая сцена с Орловым – это встреча его с… ну, конечно, с Доманским. Особенно самое начало, когда Орлов получает по физиономии… Вот кто знает: вчера мне показалось, что удар был настоящий – именно так и бьют мерзавцев честные люди или это было просто замечательно сыграно? Я мысленно, дабы не сбивать ритм сцены, поаплодировала Доманскому. Да, и Доманский… Возможно, я опять же пристрастна… да и роль гораздо менее выигрышная, нежели Орлов… Но ведь хорош же Балалаев! Вот где всё есть: и – «истый царедворец, все пальцы в перстнях», красавец и гордец, истово, и в то же время нежно влюбленный в Элизабет мужчина, человек, который ради ее спасения «из себя, и то готов достать печенку»… И, наконец, после того, как вдохновенно дал Орлову по мор… ударил Орлова по лицу – наивный интеллигент (это слово родилось позже «екатерининских времен, но Доманский именно такой), верящий, что и из камня можно выжать слезу… В общем, то, что вчера посмотрела спектакль – довольна и рада. Думаю, до конца сезона еще раз повторю просмотр. Но тогда уж Алексеем Орловым однозначно будет Игорь Балалаев.
Ирината: Бунтари. МХТ. 30.12.2015. Календарный год закрыла «Бунтарями» в МХТ; собиралась смотреть еще 17-го, прогоном, но… не получилось. Написать что-то путное в предновогодних хлопотах не получится, но хотя бы фрагментарно. «Бунтарями» в этом произведении (это не пьеса, как таковая, а некое действо, сложенное из фрагментов) названы те, кто принципиально шагает не в ногу с общим строем, позволяет себе думать и действовать не так, как «масса». Иногда это получается вдохновенно и серьезно, чаще – почему-то смешно и ужасно глупо, а иной раз и страшно. Для сценического произведения взяты и перемешаны между собой три направления бунтующих: народовольцы, декабристы и рок-движение 80-х годов прошлого века. Ну, что сказать (опять же кратко)? Спектакль яркий, драйвовый, построенный на эффектных нелогичностях, приправленный эффектной живой музыкой. Режиссер, он же автор текстовой композиции, А.Молочников – кстати, это он задавал на встрече с Юрием Бутусовым вопрос о молодом поколении, которое, типа, какое-то не такое… Первая часть спектакля – это как раз копирование работ Юрия Николаевича, цитирование и перепев. Могу «разложить» «Бунтарей» на составляющие, получив в итоге фрагменты из бутусовских «Трех сестер», «Чайки», «Отелло», «Лиебе. Шиллер»… при этом заметно, что полной информацией о творчестве Бутусова молодой режиссер не владеет, отбирает из последних работ яркие зрительные и интонационные фрагменты… а получается, извините, фигня. Скажем, когда тот же Бутусов носится по сцене в «Чайке» - это придает спектаклю мощный… хотела написать «дополнительнй» - нет, основной, цементирующий все действие драйв. А когда по сцене носится Молочников… в общем, его даже и не видно: народа на сцене много, каждый по-своему кривляется-кувыркается… лишнего человечка и не заметно. Но в последней части (декабристы) «бутусовщина (это я не на творчество Юрия Николаевича «наезжаю», а определяю МХТовский спектакль) в основном уходит куда-то вбок, появляется своё… и это своё, в общем, очень неплохо. К тому же, чем ближе к финалу спектакля, тем понятнее становится, что практически любой бунт – это (см.начало поста) вдохновенно и серьезно, но почему-то смешно и глупо, а иной раз и страшно. Последнее – и для бунтарей, и для тех, кто их окружает. С одной стороны – бунт необходим: когда-то обезьяна, взбунтовавшись против правил, взяла в руки палку и… Если бы она так не поступила, и нас бы, как говорится, не было. С другой стороны десять обезьян с палками легко могли бы порасшибать друг другу головы… и нас бы тоже не случилось. Так и бунт.Начинающийся с самых благих намерений – «и пусть никто не уйдет обиженным» - он, как правило, завершается или ничем… или вообще дорогой в ад. А еще проблема – «он неверно записывает за мной»… а потом еще и неверно трактует записанное, так что у внимающих умным мыслям остается впечатление «напетого Рабиновичем». Парадоксально, но единственным по-настоящему мудрым и спокойно рассуждающим оказывается тот, против кого бунтуют бунтари – русский царь-государь (очень рада была видеть Д.Бургазлиева, тем более, что актерская работа прекрасная… впрочем, к актерским работам в этом спектакле нареканий нет вообще). В общем, так: резюмирую все это своим, личным. Дело в том, что внутри я – бунтарь. Способна и морду негодяю публично набить, и, как МакМерфи, попробовать несдвигаемый умывальник сдвинуть… При этом чаще всего оказываюсь вне бунта, да еще и других от него отговариваю. Вот было какое-то время назад активное «белоленточное» движение, в коем немало моих друзей – людей образованных и умных – участвовало. А я не участвовала, потому что со смелым взором лезть в «воронок», завязав хвостики белыми ленточками и показывая «полицейскому» язык – это смешно. Но если бы мне это смешным не показалось и я бы влезла в эту историю… В общем, где растворились все эти белоленточные «окупайбабаисты», я не знаю (наверное, в стране сейчас все так славно, что и бунтовать не нужно), а я бы – так и ходила: с гордо поднятой головой и белой ленточкой. Как дура. Так что и сама я не знаю, и из спектакля не поняла, нужен бунт кому-нибудь, кроме бунтующих, или нет… Каждый выбирает по себе… Посмотреть яркое и громкое действо на эту тему – почему нет. А совсем уж театральные НЕбунтари пусть себе идут в Малый театр. Ставят там, играют или смотрят. Фото: В.Майоров
Ирината: Моя прекрасная леди. Мосоперетта. 04.01.16. Сначала предисловие, к оперетте не относящееся. В общем-то, я верю в «знаки» - типа, как год начнется, так он и пройдет. Посему на начало года у меня был запланирован долгожданный поход на «Доходное место» в Сферу. Один раз уже сорвалось, на начало января был сделан спецзаказ на входные… но чтоб мне, дуре, сообразить, что в выходные дни Сфера всегда начинает спектакли на час раньше обычного – а вчера был хоть и понедельник, но таки выходной… В общем, я бежала-бежала, бежала-бежала в Сферу… но, поняв, что не успею однозначно – выскочила из метро на остановку раньше… …а вот теперь – Оперетта. В этом театре очень важно долго и тщательно выбирать нужный тебе состав: в моем вчерашнем, не выбранном случае, милыми сердцу были А.Голубев (мусорщик Дулиттл) и П.Борисенко (Фредди)… ну, и И.Гулиеву (миссис Хиггинс) мне всегда приятно видеть. Остальной состав мне не близок, и, хоть и супернареканий вроде бы нет, стопроцентного удовольствия я не получила. И вообще подумала: я ведь в последнее время выхожу из Оперетты в сильном восторге и пишу посты с настоятельной рекомендацией посетить этот театр… Вчера же… повторяю: супернареканий вроде бы нет… а что-то мне было «никак». В антракте погуглила… В общем, спектакль был поставлен 50 (пятьдесят!!!) лен назад. За это время много чего произошло. Да, менялись составы, подновлялись декорации и костюмы… Но все равно это такая архаика! Те же костюмы – особенно на балете – по моде полувековой давности, оттуда же и постановка танцев… По сути, я ведь на оперетте выросла – и словно вернулась в те, стародавние, советские времена… Думаю, что малотеатральные бабушки, посетившие вчера театр с внуками (таких было немало), тоже вспомнили свою юность, подумали о том, что с течением времени хоть что-то (жанр оперетты!) не меняется… а внуки, отскучав, решили для себя, что в пыль и тлен этого вида искусства они больше окунаться не будут. Актерам тоже скучновато: текст почти все произносят «на автомате», забывая и теряя слова и фразы… иногда развлекать себя начинают (себя – не публику). В то же время история прекрасная. Конечно, я вчера смотрела постановку не в первый раз, но после появления в Сатириконе «Лондон Шоу» (еще одна вариация на тему пьесы Б.Шоу) хотела пересмотреть… вот – вчера случилось. И музыка прекрасная – кстати, моим любимцам – Голубеву и Борисенко – достались очень эффектные вокальные партии. Особенно Борисенко – на переднем плане, перед этим - то ли диагональным занавесом, то ли косым дождем… ну, просто замечательно! В общем, настроение первым в календарном году спектаклей у меня испорчено не было… Но все-таки это не совсем то, с чего театралам надо год начинать. Что ж, поживем – увидим, как будут развиваться события. Завтра, например, я в МХТ на Рождественский концерт. Такие мероприятия обычно очень хорошо удаются.
Ирината: Новогодний концерт. МХТ. 06.01.2016. 2016-й театральный год начинается, в общем, так, как и должен начинаться: песнями, танцами, прибаутками, красивыми костюмами и – как в МХТ – накрытым на сцене столом с шампанским, мандаринами и ананасами. Правда, МХТовские ананасы были украшением стола, а не едой… в финале, на аплодисментах, один из них получил неоцветоченный Чиндяйкин вместо букета. Хороший концерт с новогодней и околоновогодней песенной классикой (типа, например, «В зимнем парке тополя так грустны» - это знаменитое магомаевское «Чертовое колесо»). В общем, рассказывать о концертных номерах… даже не знаю, что и рассказывать – проще в следующий раз, при объявлении подобных мероприятий, взять билеты и самому посмотреть-послушать. Что-то откровенно порадовало – например, появление на сцене Виталия Егорова, коего оч.люблю… но он «числится» за Табакеркой, куда я хожу не часто… вот и рада была встрече. Вообще, концерт во многом «заточен» на МХТовскую молодежь – которая в этом театре мощная, элитная. При этом все-таки лучшие номера исполнены были теми, кто постарше – замечательные… ну, просто превосходные Александр Семчев, Игорь Золотовицкий, Дмитрий Брусникин, Ирина Мирошниченко, Станислав Дужников… и даже Николай Чиндяйкин, крепко подзабыв слова песни про зиму, что жила у леса на опушке в избушке – был очарователен; зал с удовольствием подпел, а потом осыпал аплодисментами. А какие милые Павел Ващилин, Евгения Добровольская, Эдуард Чекмазов… А «Чайки» Налича, пропетые Игорем Хрипуновым и оттанцованные другими артистами. А… Нет, надо прервать перечисление – проще программку отсканировать. Тем более, что предфинальная «Новогодняя» (это то, что А.Данилко поет) была фантастически хороша – и исполнена как раз таки всеми. Еще понравились неотрепетированные танцы у стола, и мягкое незапланированное подпевание, и то, что тот же ананас использовали, как маленький барабанчик… И то, что в самом начале, когда «гости еще трезвые и стесняются», Золотовицкий взял на себя открывание бутылок, разлив его по бокалам и раздачу – и пусть никто не уйдет обиженным! А еще я вдруг поняла, что у песни про то, что снег кружится, летает, не тает –какой-то странный финал… Но он-то оказался не странным, а самым-самым правильным… это я просто уже очень соскучилась по «Идеальному мужу», где в финале к слову «звездЫ» рифма совсем другая… В общем – ПОЕХАЛИ! МХТовский год начался…пусть продолжается хорошими спектаклями – старыми и новыми. Фото: Екатерина Цветкова
Elena: "Метель" в Консерватории им. П.И. Чайковского, 9 января "Метель" читал Максим Аверин в сопровождении музыкальных иллюстраций Георгия Свиридова к пушкинской повести. Чтение предваряли "Зимние грезы" Чайковского в исполнении Государственной академической симфонической капеллы; она и создала с самого начала то праздничное настроение, которое так ждали зрители. Все совпало: на дворе мела метель, и снег переливался на вечернем морозе, - наступила настоящая январская рождественская зима. И по-новогоднему украшенный и убранный Большой зал как нельзя лучше соответствовал и музыкальной теме, и самой истории, соединившихся на его сцене. В консерватории я впервые; спасибо Аверину, что называется "вытащил". Но и для самого артиста этот жанр - художественное слово, положенное на симфоническую музыку, - стал новой творческой работой, в которой драматическое искусство прикасается к музыке. К большой классической музыке. Может быть, с дебютом и было связано первоначальное чрезмерное волнение, - но куда же без него в день премьеры? Однако мне запомнилось, как оно постепенно перешло в трепет и уважение и к Пушкину, и к Свиридову, и ко всем оркестрантам во главе с дирижером Дмитрием Крюковым. И, конечно же, к зрителям, - ведь все делалось в первую очередь для них. Петр Наумович Фоменко говорил, что актер запоминается интонацией. И это вовсе не значит, что она всегда и везде одинаковая и тем самым определяет и выделяет его. Напротив, она может иметь самые разные тона и оттенки и даже музыкальное звучание. Мне кажется, истинный талант всегда эксцентричен, потому что невозможно перевоплощаться в очень разных героев, не совершив резкого прыжка. Пусть этот прыжок невидимый, воображаемый, но от этого он не становится менее смелым и неожиданным. И это замечательно! Что это за актер, если всегда можно определить, как он будет играть ту или иную роль? Так вот Аверина интересно смотреть во всех его проявлениях потому, что нельзя определить, что на этот раз он преподнесет. Аверин всегда разный, но это всегда Аверин. И от прочтения "Метели" действительно остались не только его интонации и эмоции - подчас непредсказуемые и тем интересные, - но и его отношение к самим произведениям - и литературному, и музыкальному. Отношение к рассказанной истории, исторической эпохе и, конечно, к героям повести. Максим интересный рассказчик; это относится и к поэзии, и к прозе. Что же касается музыки, - то что, как не она, способна максимально ярко и образно выразить переживания и настроение человека? Два известнейших отрывка - романс и вальс, как нельзя лучше соответствующие пушкинской теме. В начале солировала любимая скрипка - самая тонкая, самая нежная, самая волнующая, самая красивая из всех инструментов. В ее исполнении это были, скорее, тоска и смятение героини, ее предчувствие беды и, возможно, даже неверие в такое, казалось бы, близкое счастье. А заканчивала труба - мощная, кричащая, выносящая на самый пик всю уничтожающую силу метели в тот роковой вечер, когда не случился побег. И в то же время я услышала другую ноту - другую мысль, - ведь метель стала и в какой-то степени предзнаменованием этого долгожданного счастья. Наверное, выстраданного. А затем звучал обворожительный вальс, и присутствовали белые розы, и артист танцевал с прекрасной дамой на балу... И было легкое, ненавязчивое и плавное, как сам вальс, погружение в то неторопливое и вместе с тем героическое время - время подвигов во имя женщины и во славу страны. И очень долгие, не отпускающие аплодисменты. Аплодисменты. Будем ждать следующей премьеры!
Ирината: Джейн Эйр. Мосоперетта. 17.01.16. Я так и не нашла времени на прочтение романа Шарлотты Бронте, ограничившись изучением его краткого содержания и инет. Однако поняла, что мюзикл в Мосоперетте поставлен даже не по мотивам, а всего лишь с использованием отдельных сюжетных линий книги. И это страшно раздражает поклонников классического произведения. Меня – совсем не раздражает. Иногда смешит немного… Например, вредоносная миссис Рид с совершенно невоспитанными и глупыми дочками представлена здесь, а-ля мачеха Золушки. Но – поскольку по законам жанра а оперетте/мюзикле должны быть комические герои… пусть им будет это трио. Немного многовато его, но… публике нравится разбавление романтичной истории сиротки Джейн куплетами, исполняемыми этими персонажами… ну, и пусть себе. Или – отправили директора школы Джона Риверса сеять разумное, доброе, вечное к «отсталым, первобытным племенам» - ну, и пусть обучает их есть бифштексы с вилкой и ножом или режиссирует постановки Шекспира в построенном в Африке театре… В книге, вроде бы, всё по-иному… а тут – смешной текст, и задорные девочки из пансиона танцуют и подпевают… Ну, или отношения Джейн Эйр и эсквайра Рочестера развиваются стремительно: только она на него в дождливом парке налетела, как он уже – ах, если бы мог надеяться на счастье… и потом свадьба. Первая. Незавершенная. А потом вторая, на которую, кстати, пройдоха-повар с отклеивающимися усами подает испеченный еще к началу действия торт… но это тоже совершенно неважно (хотя для внимательных зрителей – смешно). И покроются на наших глазах обгоревшие развалины замка зеленью и цветами, и даже пастор станцует, не в силах сдержать умиление и радость… И светлый Ангел, про которого все поют в финале, взмахнет крылами над счастливой парой. Короче говоря: можно критиковать несовершенство и сценической передачи сюжета, и музыки, и очень несложных танцев и – тут я согласна: кошмар! – рифмовки… А можно – вот как я. Пришла на спектакль, выбрав оптимальный для себя состав (заодно досмотрела недосмотренных, но любимых артистов – очаровательному В.Богаченко в пусть крохотной роли пастора очень обрадовалась). Порадовалась также очень точным интонациям и жестам (балует зрителей Рочестер/Балалаев… ох, радует!). Посопела носом и смахнула легкую слезу в паре романтичных мест… Мимими-романтика – это не моё вроде бы (потому и не читаю разные там унесенныеветром и поющиевтерновнике), но, видимо, романтика в малых дозах и мне нужна. Ну, и – в очередной раз восхитилась качеству декорации – и «вещной», и видео. А также тому, как славно ее трансформируют. Единственно: в очередной раз сидя близко-близко (если есть такая возможность – не могу себе отказать), в очередной же раз потеряла часть потрясающих декорационных эффектов. Это когда на чистом листе «бумаги» возникает «карандашный эскиз», который потом «раскрашивается акварелью» и… оживает. Очень это красиво… Придется идти еще раз, и, вздохнув, сесть немного подальше от сцены. Фото с сайта Мосоперетты
Ирината: Землемер. Коляда-Театр. 21.01.2015. В очередной раз говорю: я с большой неприязненностью отношусь к современной драматургии. Потому что она беспросветна. Потому что она, как правило, не допускает и мысли о том, что «плохой конец заранее отброшен – он, должен, должен, должен быть хорошим». Потому что она показывает жизнь, как гниющую рану, нанесенную исподтишка (да еще и острие «кой-чем намазано»). Потому что она старается доказать всем нам, что «жизнь – смитье, мир – бордель, люди – аферисты» (с) – и не больше. Да, я знаю, что театр должен быть не отображающим зеркалом, а увеличительным стеклом, и никто там не обязан делать мне красиво… Но ведь самоубийство Треплева может вызвать светлые слезы, а ситуация в «Лире» привести к мысли о том, что «смерти нет». А современные авторы постоянно толкуют лишь о том, что «и воскресенья не будет». У них если мечта, то «наташина»: к своим убогим радостям через огромные несчастья других. Если семейный ценности, то повесить плюшевые шторы и, одев героиню в «легкое платье из ситца», зачеркнуть девятилетнее ее очеловечивание: отправить в родные Зажопинские Выселки, где трехлетние пацаны вполне себе употребляют самогон… Или – за малейшее проявление «нетаковости» сдать самого родного человека в «дурку», где он и погибнет… Если же это «человеческое» общение, дружба и любовь, то - матерный крик гнилозубыми ртами, водка, крысы, дохлые вороны под умирающими березами и минутная готовность широко раздвинуть ноги перед первым встречным… Не могу и не хочу. Потому что ощущаю себя в такой ситуации (даже если она – на сцене, а я - в зале), как Алексей Сорин. То есть – и готов примириться с ситуацией, понять ее и даже полюбить, но ситуация (именно она, а даже не болезнь) выгибает тебя дугой приступа, заставляет заменять человеческие слова воем… шепотом… бессмысленным бормотанием… стоном… и нет сил… Вымывание из человека человеческого происходит в считанные дни. Вот уже и томик Пушкина, и «Семеноводство» рвутся – на бумагу для туалета, пианино превращается в лежанку и подставку для пророщенного лука (а ведь ты еще помнишь, что можешь… или – мог?.. играть на нем). И вот тебе уже почти уютно в этом доме с визжащими соседями, с отключенными водой и электричеством, с бегающими крысами… и даже привидения здесь высохли и намертво прилипли к стенам… а тебе уже все равно – ты и сам скоро, словно безумная Лаура, побредешь от березы к колонке… и обратно… и тебе будет совершенно все равно, весна на дворе или вечные непрекращающиеся морозы. Да. Не хочу и не могу. Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать! Жить – а не превращаться в скотину… растение… грязь… слизь… Не хочу, чтобы единственными живыми людьми рядом со мной были Официант и Гаишник. Порядочные сволочи. Но – живые. Они – да еще нечто выдуманное, некая соломинка для того, чтобы уцепиться за нее и хоть немного побыть еще Человеком. Это – странный Землемер. Не тот ли это самый Землемер К., что все бродит вокруг Замка и не может в него попасть? Тогда этот Замок – и обесточенный дом на улице Академика Сорина, и, возможно, вся наша большая страна. Где водка важнее библиотеки, где слепые котята ласково вылизывают тебе одно ухо, где пируют с мороженным во время надвигающейся чумы. Где вот-вот привезут деньги – и ты обязательно вылечишься.
Elena: "Гримерная" в МХТ им. А.П. Чехова Какой актер не мечтает о своей роли? И начинающий, и уже состоявшийся; актер провинциального театра и столичного академического - это относится к любому городу и стране, равно как и к любому актеру. А потому "японское" происхождение "Гримерной" Кунио Симидзу чисто внешнее, выражающееся в костюмах действующих лиц и оформлении декораций. Декорация единственная, но очень живописная - это грим-уборная театральной примы, выдержанная в изящных японских тонах, в которой, однако, водятся и другие обитатели. Собственно, они и начнут спектакль, таинственно появляясь в большом зеркале гримерной, в котором отражаются и зрители, сидящие в зале. Обитатели весьма странные: это призраки умерших актрис, точнее, их суфлерш, так и не покорившие вожделенную сцену. Это так называемые актрисы А и В - одна постарше, другая помоложе; одна наложила на себя руки из-за несчастной любви, другая - попала под бомбежку во время войны. Впрочем, история их гибели не так и важна; главное, что сама смерть не только не отбила у них желания играть на сцене, - она сфокусировала и акцентировала их желаемую роль - роль Нины Заречной в чеховской "Чайке". Вот такой вот парадокс: одержимость театром при жизни была настолько сильной, что победила даже смерть. Разумеется, призраки дают о себе знать только в отсутствии хозяйки, и их жизнь достаточно бурная: они вспоминают былое, дурачатся, примеряют чужие парики и костюмы... Одним словом, хозяйничают вовсю, пока актриса пребывает на сцене. Простите, играет. Актриса С - это женщина из плоти и крови, вот уже двадцать с лишним лет проживающая роль Заречной. Во время тех коротких антрактов, что сопровождают каждый спектакль, она наполняет свою же гримерную... своими рассуждениями. Вот она снова перепутала слова легендарного монолога - и жалеет при этом "бедных" зрителей. Хотя чего их жалеть? Все равно "никто ничего не читает, не понимает, не замечает". Она одинока, и только жизнь в театре замещает ей оставшееся пространство. Да, она чертовски устала, выбилась из сил и нуждается в отдыхе, о котором давно мечтает. Но ее усталость в одно мгновение снимает актриса D, вдруг появившаяся у нее в гримерной, - ее молоденькая суфлерочка, оправившаяся от тяжелой болезни и решившая окончательно и бесповоротно заменить великовозрастную Заречную. Ее странные доводы не возымеют должной силы - кто же вот так расстанется с ролью всей жизни, - и актриса С, доведенная до бешенства, задушит "конкурентку". Конечно, актриса D тут же присоединится к привидениям и вместе с ними осядет в гримерке своей убийцы. К радости А и В, с Заречной они переключатся на "Трех сестер", с восторгом приступив к "репетиции". Собственно, сюжет самой пьесы не сильно и развит, и режиссеру Елене Невежиной пришлось пофантазировать, чтобы по-настоящему увлечь зрителя. С одной стороны, пьеса тем и хороша: режиссер придумывает яркие, характерные, даже фарсовые черты всем актрисам, участвующим в спектакле, - Галине Киндиновой, Янине Колесниченко, Евгении Добровольской, Ольге Литвиновой. С другой стороны, наверное, когда драматургу действительно нечего сказать, он говорит о театре. И Кунио Симидзу не первый, кто это делает, но по-своему затрагивая в театральной судьбе актера чеховскую драматургию. Может ли актер существовать вне сцены и насколько жестока та самая сценическая жизнь? Конечно, об этом и бутусовская "Чайка", где эти вопросы возведены в гораздо более высокую и пронзительную степень. Но и "Гримерная" получилась емким, хотя и коротким, но исчерпывающим высказыванием на эту вечную тему.
Elena: "Бег" в Театре им. Е. Вахтангова "Сон - это небывалая комбинация бывалых впечатлений" (И.М. Сеченов) Я вовсе не собираюсь рассуждать о спектакле с чисто физиологических позиций; однако именно это архиточное определение сна сыграло решающую роль в создании этого удивительного полотна, ибо, по словам самого режиссера, развязало ему руки. Сюрреалистическое пространство сновидений и стало той необходимой свободой, давшей толчок для восхитительных бутусовских безумств. И еще очень здорово, что сам Римас Туминас всячески содействовал и поддерживал эту постановку; наверное, природа театральности двух режиссеров все же едина и произрастает из одного корня. "Бег" - это лучшее из всего, что я видела у Юрия Бутусова. Разумеется, сугубо личное мнение; более того, я даже не могу сказать, какой из факторов стал решающим для его утверждения. Вахтанговская труппа, состоящая сплошь из молодых, драматургия, отношение режиссера к ней, связь с музыкой и сценографией... Однако именно в "Беге" можно наблюдать и уже устоявшийся "метод" и кое-что новое. Так, игра актеров совершенно виртуозно строится на симбиозе психологизма, брехтовского эпического театра и вахтанговских масок. И при этом нет ни малейшего нагромождения того или иного, включая повторы и необходимые остановки, - и чисто технически, и в эстетическом восприятии спектакля. На мой взгляд, сценография и костюмы очень сильно коррелируют здесь между собой, и прежде всего в цветовом решении. Александр Шишкин, бессменный оформитель бутусовской сцены, просто превзошел себя. Его работа напомнила масштабные картины художников, причем разных кистей и направлений, производящих сильнейшее впечатление. Максим Обрезков, знакомый по вахтанговским спектаклям, создает черно-бело-красную гамму костюмов в бутусовской же манере, поразительно выделяющих и помогающим самим актерам в определении их героев. И это оказалось особенно важным, ибо в спектакле нет главных ролей как таковых, что вполне объяснимо задумкой режиссера. Вообще Юрий Бутусов это тот режиссер, который способен глобально и резко раскрыть актера, попавшего в его руки. Легендарный "Макбетт", "Добрый человек из Сезуана", "Отелло" и вот теперь "Бег", лавиной накрывающий вахтанговцев и выносящий их на совершенно иную высоту. И за это ему отдельное спасибо. Поразили актрисы - слишком маленькие, слишком худенькие, слишком "болезненные", - но такие органичные и так чувствующие свой "формат". Точнее, формат режиссера Бутусова и булгаковской истории. "Времена не выбирают, в них живут и умирают" - и эта ключевая строка Александра Кушнера могла бы вместить в себя все восемь булгаковских снов. Серафима Владимировна не отдает себе отчет, в какую историческую мясорубку попала, какая безжалостная воронка ее засасывает и с какой легкостью от нее откажется малодушный Корзухин, - она больна, ее бьет все усиливающаяся лихорадка, от которой нет никакого спасения. От авансцены ее отделяет массивная серая металлическая стена, красноречиво рисующая всю ничтожность и беспомощность женщины, постепенно впадающей в транс. Снующие туда-сюда участники ее сна пытаются ей помочь, поднося воду и укутывая шинелями. Иные прямо советуют спасаться бегством. Тщетно. Гулкие удары чудовищного набата - набата-убийцы, набата-апокалипсиса. Война - это всегда страшно, а война гражданская страшна вдвойне. Глаза Екатерины Крамзиной разрисованы уродливыми черно-бело-серыми штрихами; это испуг, страдание и скорбь на ее изнеможденном лице. И в первом сне лицо Серафимы Корзухиной - это отчетливый лик самой Войны. Она будет пребывать в статической тряске еще долгое время, а я уже вижу "вторую часть" первого сна: ее допрашивают в контрразведке, бьют по лицу, она падает со злосчастной табуретки, на которой бьется в своем немом бреду... Бесконечный, кошмарный сон, от которого невозможно пробудиться. Каждый увидит здесь "свой" сон с его собственным участием и собственной судьбой. Сон, окрашенный своей краской, но в итоге вливающийся в общую мозаику обрушившегося русского лихолетья, которого героям, увы, не избежать. Я вспомнила Романа Хлудова - Владислава Дворжецкого; с его необыкновенными глазами-звездами он сам был пришельцем из какого-то иного мира. Бутусовский Хлудов, как ни странно, более земной, приземленный; может поэтому главным приемом в игре Виктора Добронравова стал гротеск, который прежде всего проявился в его острой пластике. Да, на какое-то время он почти смиряется со своими главными атрибутами - частоколом кладбищенских лопат и шеренгой повешенных им красных, разместившихся в первом ряду и безмолвно наблюдающих за ним, за его сном. Лишь солдат Крапилин будет неотступно следовать по хлудовским пятам, волоча за собой табуретку, - ту самую, на которой этот Хлудов восседал, как на насесте, и отдавал бессмысленные приказы, в которые уже не верил сам. Бутусовскую эволюцию героя, точнее, его жесточайший регресс, - константинопольское превращение в жалкого приниженного калеку, - венчают потрясающе придуманные тараканьи бега - и для Хлудова, и для Чарноты они становятся сугубо личным окончательным уничтожением человека в себе. Странствующая на протяжении всех снов молодая Смерть с невидимым лицом и неестественно вывернутыми назад руками, - она таки наткнется на Хлудова своим белым подолом и уведет туда, где его уже давно ждет Крапилин. Возможно, она поможет ему осуществить его последнее и такое понятное желание: лечь в русскую землю. В Григории Чарноте Артура Иванова тоже присутствует изрядная доля гипергротеска, впрочем, как и у приват-доцента Сергея Голубкова, непревзойденно сыгранного Сергеем Епишевым. И весь этот кричащий бутусовский эпатаж как рукой снимет в финале, в восьмом сне - "печальном, но с надеждой на лучшее будущее". Серафима Владимировна в кисейном платье и с "чистым" умиротворенным лицом объяснится с "похудевшим" Голубковым - и эта сцена напомнит признание в любви из тургеневской повести. Чарнота вдруг усмехнется - тихо и просто: "Развела нас судьба: кого - в петлю, кого - в Питер". Не знаю почему, но при этих словах у меня комок подступил к горлу. В "Беге" Бутусов верен себе, используя в сценической версии вещи иной природы, других авторов - и вряд ли имеет смысл пытаться разгадать их, сопоставляя с сюжетом. Я поймала себя на том, что это занятие даже обедняет восприятие и мешает погружению в спектакль. И то, что строчки Иосифа Бродского, декламируемые от автора Ольгой Лерман, - о бежавших из Содома Лоте и его жене, - отнюдь не случайны, как и не случайно то, что сам поэт был вынужден бежать, оставив свою страну. Также, как и Библия в руках Хлудова, и знаковый хит 90-х "Я остаюсь" Анатолия Крупнова, ставший здесь полубезумной исповедью наяривающего вокруг микрофона Григория Чарноты. А еще я представила два полюса нашего театрального мира: на одном - Юрий Бутусов, на другом - Константин Богомолов. Так вот для второго, в отличие от первого, как раз важно это распознавание и определение различных цитат, отрывков, эпизодов, заимствованных из других источников. Также, как и важен рационализм и интеллектуализм создаваемых спектаклей. Ну а Юрий Николаевич, я думаю, все же больше романтик, верящий в спасительную силу любви.
Ирината: Сашбаш, Свердловск-Ленинград и назад. Центр современной драматургии, Екатеринбург в ЦиМ. 18.01.2016. Про Александра Башлачева я впервые услышала в 1986-м, после Таганского концерта – не потому, что на нем была, а просто в те времена все, что даже косвенно было связано с Театром на Таганке, вызывало у меня большой интерес. Слушала я Башлачева мало, знаю исключительно по текстам, и считаю его (как и Владимира Высоцкого) по преимуществу поэтом. Эта постановка была номинирована на Золотую Маску – она весьма хороша, но… мне кажется, что аналогично хороших спектаклей на бескрайних просторах России немало. Второе: я не поняла скандала с запретом показа: при всей взнервленности спектакля, он довольно ровный и биографически внятный (по крайней мере я, будучи в теме не слишком глубоко, не нашла там ничего «ух ты!» неизвестного для себя)… Галопом по Европам, за полтора часа пересказали биографию по ключевым точкам (и то не всем)… это – да, недостаток, но не глобальный… Спектакль (повторяю) весьма хорош. ИМХО, в основном за счет энергетики участвовавших в действии артистов. Олег Ягодин представлял Сашу Башлачева и одновременно был лидером группы («Курара» - в ней он играет «по жизни», и вне этой постановки). Тамара Зимина играла всех женщин главного героя – маму, бабушку, возлюбленных, случайных знакомых… Константин Итунин был другом, то есть, как понимаю, эпизодами играл разных друзей разных лет… Во-первых, про «Курара». Совершенно бешеная энергетика и абсолютное взаимопонимание участников… потрясающе – и я искренне завидовала поклонникам группы: очень сильно, но… не моё. Теперь актеры. При всей моей большой зрительской любви в Ягодину – здесь центром композиции была Тамара Зимина. Потому что и Башлачев, и его друг существовали на сцене практически неизменяемыми. Что журналист тупой советской многотиражки, что автор «Времени колокольчиков» - словно бы в одно время и в одном месте… А вот Зимина менялась совершенно уникальным образом, в секунду оборачиваясь из 16-летней абитуриентки в пожилую женщину… и назад. Это было правда уникально, потому что – на 100% достоверно. Колоссальная актриса! Насчет достоверности. Вот тут, что называется, «верю» - те, сашбашевские времена, перенесены на сцену так четко… я даже сначала не поняла, что черно-белые кадры на экране – это новодел. Да, достоверно – начиная со стакана пересладкого компота, густо набитого сухофруктами, который мне в самом начале налили половником из алюминиевой огромной кастрюли… Итог: хорошо, понравилось. А продолжать не буду, дабы не уподобиться той тройке очкастых (как и я) современников-критиков, проборматывающих что-то свое, примитавно-незначительное, кажущееся им главным… Да, и еще. Никогда не любила любительское песенное творчество… очень популярное, например, на могиле Высоцкого. Этим занимаются либо люди нездоровые, либо… это самовлюбленные пляски на костях гениев. А в «СашБаше» это финальная точка. Типа – даже восклицательный знак… *********** …Да как же любить их - таких неумытых, Да бытом пробитых, да потом пропитых? Да ладно там - друга, начальство, коллегу, Ну ладно, случайно утешить калеку, Дать всем, кто рискнул попросить. А как всю округу - чужих, неизвестных, Да так - как подругу, как дочь, как невесту? Да как же, позвольте спросить? Тут дело простое - найти себе место Повыше, покруче. Пролить темну тучу До капли грозою - горючей слезою - Глянь, небо какое! Пречистой рукою сорвать с неба звезды Смолоть их мукою И тесто для всех замесить… …Да что тебе стужа - гони свою душу Туда, где все окна не внутрь, а наружу. Пусть время пройдется метлою по телу - Посмотрим, чего в рукава налетело. Чего только не нанесло! Да не спрячешь души беспокойное шило. Так живи - не тужи, да тяни свою жилу, Туда, где пирог только с жару и с пылу, Где каждому, каждому станет светло... (с) Александр Башлачев.
Lyra: Подходцев и двое других. 21.01.2016 А Марфинька опять.. Давать зарок не ходить больше на спектакль сложно, так как в один чудесный день в него ввели Дашу Семёнову и Александра Пахомова. И этот прекрасный состав как раз выпал на ту неделю, когда ломка по любимому театру и артистам достигла точки «а, всё равно, идём хоть на «Подходцева!» Не очень люблю я этот спектакль. Точнее – не люблю режиссёра и всю эту его жеманность и грубость в постановках. Всё это очень противоестественно. Думала, что если увижу спектакль опять, не сдержусь и разругаю в пух и прах. И вот я посмотрела ПДД и вышла в замечательном настроении, потому что мне внезапно «Подходцев» понравился. Да, у него куча гигантских косяков, которые можно убрать. Нужно! И сделать два акта и один финал. Было бы идеально! И зал бы не пустел так резко. Но даже в том виде, в каком спектакль существует сейчас есть масса прекрасного, а именно – артисты и музыканты! Поэтому по пунктикам захотелось не разругать, а похвалить. Во-первых, моя любимая Даша Семёнова в роли Маруси! Не ожидаешь в грубоватой «жрице любви» увидеть столько нежности, юмора и даже инфантильности. Но Даша радует и удивляет каждый раз в каждой своей роли, и за это я её просто обожаю! Во-вторых, Александр Пахомов в роли Харченко. Роль сама по себе яркая, а танцующий Пахомов – это отдельное эстетическое наслаждение. Витечка у Пахомова наивный дурачок, так что эти три.. кхм.. товарища просто конфетку у ребёнка отнимают, а не раскулачивают мажора. Бедняжка Харченко. Про главную троицу можно говорить бесконечно. И если я раньше заявляла, что Алдонин поставил спектакль для своих друзей, где они играют в уже знакомой им манере, то вчера это был просто хороший «зелёный» спектакль, в котором артисты отрывались на полную катушку, но и выкладывались при этом на все 100%! И беру назад свои слова о том, что Пётр Красилов играет Подходцева на всем нам знакомых своих «трех аккордах». Наконец увидела в нём и глубину, и характер. Что творит Исаев - не поддаётся цензурному описанию. Просто гомерически смешно и абсурдно! Дима Кривощапов рвёт шаблон на мелкие кусочки. Он не только всё выше и выше ставит планку актерской игры, но ещё и юмора вносит мегатонну. Обаятельного извозчика Сергея Печёнкина нельзя не отметить, так как с него-то эта история и начинается. И он играет важную роль в коммуникации персонажей. Такштаа.. И да, на нём у меня спектакль держался всё это время, потому что он единственный показывал не алдоновщину, а хорошо прорисованный образ всегда немного пьяненького добряка возницы. В общем, вводы немного уравняли процентное соотношение алдонинской режиссуры и прекрасной игры рамтовских артистов. Ну и отдельное огромное спасибо массовке за то, что периодически не видела и не слышала главных героев на авансцене! История с Берегом повторяется :) А вот что меня продолжает резать в «Подходцеве», так это страдания господина Петро по поводу подходящей к концу дружбы. Правда, хочется обнять и сказать, - «Петя, c’est la vie». А вспоминая, как троица познакомилась, еще и добавить «easy come, easy go». Иногда людей надо отпускать, ведь кто захочет – останется, или придумает способ связь поддерживать. Так что финальная часть даётся мне тяжко. А ведь финала ТРИ! В первом я любовалась профилем и причёской Калиновского (Юра ещё и проявил участие к горю Петра и похлопал его по плечу – было очень мило). Во втором я наблюдала за Клинковым и Евдокией Антоновной (тоже ужасно милые товарищи), ну а третий финал пропустить - преступление! Очень люблю финальный танец, а Красилов очень пластичный, прекрасно двигается. И только за это можно простить последние 30 минут спектакля.
Ирината: Ричард III. Коляда-Театр (Екатеринбург), гастроли в Центре на Страстном. 25.01.2016. Не хотите ли чайку? В контексте спектакля ударение в последнем слове можно сделать на любой слог. Тут и гадкие громкие вопли птичек-чаек, радующихся найденным отбросам – они перемежаются с лаем, шипением, ворчанием, бормотанием, постукиванием и пощелкиванием – и всё это в спектакле речь «человекообразных» - от главного героя до массовки. Тут и чайные пакеты, залитые в тазике и многократно используемые как для питья, так и для мытья ног… а если новый пакетик чая воткнуть изо рта в рот, то сие не поцелуй даже, а какой-то синоним орального секса. Мне не хватило в спектакле текста. Ворчание и бормотание вкупе с воплями, которыми наполнен «Землемер», полностью оправданы. Когда проборматывается текст Шекспира, в коем сэр Тиррелл «смешно» изменен на «Сортирелла»… это раздражало. Поэтому лучшие моменты спектакля – когда Олег Ягодин (актер колоссальный!) переставал кривляться, бормотать, плеваться, испражняться и гулять нагишом, когда в нем включался Ричард – нечистокровный, из российской глубинки, но все же Ричард – и людьми повелевавший, и битвы организовывающий… когда он переставал быть слизью и становился человеком… Как это было прекрасно! И как этого прекрасного было в спектакле мало! К сожалению. В ебургском «Гамлете» на сцене была всё та же слизь – но из нее вдруг выделялся, очеловечиваясь, худенький упрямый мальчик, которого раздражал обязательный ошейник и по-собачьи высунутый язык. Мальчик этот, выкладывая в помоечном Эльсиноре крест из вонючих костей, решал для себя – быть или не быть… и умирал, омываемый чистым дождем. А «Ричарде» из слизи не выделялся никто, ибо такое состояние устраивало всех. Можно уничтожить половину этой слизи; оставшаяся будет радостно лаять, шипеть, лизать сапоги «боссам»… а женщины – испытывать оргазмы от чайного пакетика во рту («Гринфилд» - хороший чай!) и от живой змеи, проползающей между ног. Финал. Пришедший к власти Ричмонд, который в качестве тронной речи произносит ричардовый монолог «я в чреве матери любовью проклят» (и тот же, прежний язык придворного вылизывает уже новый сапог). Тут я почему-то вспомнила «Здравствуйте, я ваша тетя» с явлением новой донны Розы… и – «все сначала, ну и ну, всё сначала!». В общем, все это скорее противно, чем даже интересно. И если бы не Ягодин со своими харизмой и энергетикой…
Ирината: Бег. Содружество актеров Таганки. 27.01.2016. Пошла «на название»: поскольку «Бег» в Вахтангова собираюсь вскоре пересматривать (была на премьере), нашла повод для сравнения. В Содружестве, если не считать антреприз, я была дважды: после отделения театра смотрела длинную унылую «Чайку» и еще – рерайт спектакля про Высоцкого. Поняла, что ТАКИХ театров от Москвы до самых до окраин много, тратить на них время жалко… ну, если бы было лишнее, можно было бы и потратить. Но лишнего обычно не бывает. Для меня самое главное в этом зале – отрешиться от старого мира, выкинуть из головы все, что я видела там в «серебряный» век Таганки… (кстати, забавно: курточка моя вчера висела на номерке № 1 – когда-то это был мой постоянный крючочек в гардеробе). В общем, надо отрешиться и просто посмотреть просто спектакль. Без ассоциаций. Тем более, что актеры, выходящие сейчас на сцену Нового зала Таганки, наверняка доже и не знают, почему их театр называется «содружеством» - ни одного из тех, кто когда-то с кем-то «содружествовал»… Кстати, насчет «лиц». Премьера «Бега» была в декабре – а театр до сих пор не напечатал программки. И напрасно: именно сейчас на спектакль хоть как-то идет театральный люд, которого заинтересует список действующих лиц и исполнителей. На сайте Содружества актеры перечислены общим списком. И это опять же напрасно: известных людей в нем нет, а угадать, чья игра мне понравилась и похвалить, увы, не получится. Еще о технической стороне дела: многие актеры плохо доносят текст – даже с микрофонами! Мало того: они умудряются их сбирать, устраивая фоновый шум… И не надо мне говорить, что акустика плохая: уж в этом зале что только не смотрелось…и ни разу проблем со звуком не было. Впрочем, про «Бег». Мило. Талантливо. Без особого гения, но вполне может быть рекомендовано к просмотру. Я бы даже порекомендовала для окультуривания: текст и смысл сохранены, в общем, неплохо… но спектакль длинноват: из зала я вышла в половине одиннадцатого. Если говорить о сохранении смыслов, то только один момент был отрежиссирован грубо… ну, прямо-таки насильственно. Дело в том, что парижская квартира «азартного Парамоши» перенесена… в ресторан. Цель (перефразируя Высоцкого) – «пусть нам девочки попляшут-попоют». Так что - канканчик, фокусник (явно профессиональный, но постоянно роняющий карты… или это ассистирующие ему девочки плохо работают). Сцена-то, написанная Булгаковым, сама по себе прекрасная… но – там, где должно быть острие действия, оно расползается, дробится на множество лиц и действий, размывается… А ведь следующая сцена – когда проигравшийся Парамон ноет-жалуется на коленях у Люськи – превосходна! И потом, через номер Пьеро, возвращение к Серафиме и Хлудову, мыкающим горе на турецких берегах – тоже очень хорошо. Иногда очень хорошо работает декорация (например, в сцене отходящего от берега парохода). Иногда – не очень хорошо (герб российский – совсем не понятен); а вот крохотная парточка придумана хорошо (но при чем там игрушечная лошадка?), а обыграть ее можно острее. Задник-небеса - это интересно. Актеры (не все, но многие) играют славно. Есть много приятных лиц. Вполне адекватно исполняются конкретные роли; актеры хороши и во взаимодействии друг с другом. Но, как уже написала выше, похвалить никого конкретно не могу: нет у меня времени и возможности отделять зерна (играющих хорошо и профессионально) от плевел (вполне можно было бы заменить любым другим исполнителем). Главное – я подготовила себя в повторному просмотру бутусовского «Бега»… Сравнивать спектакли не собираюсь: это разные произведения. Хотя бы смыслово: в Вахтанговском мы смотрим именно сны, а в Содружестве нам дают впечатления уже проснувшегося… но немного не выспавшегося человека. Фото: Мария Рябкова
полная версия страницы