Форум » Архив форума » ...Тем временем в другом хорошем театре... ЧАСТЬ 14 » Ответить
...Тем временем в другом хорошем театре... ЧАСТЬ 14
Ирината: ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6 ЧАСТЬ 7 ЧАСТЬ 8 ЧАСТЬ 9 ЧАСТЬ 10 ЧАСТЬ 11 ЧАСТЬ 12 ЧАСТЬ 13
Ирината: Игры на крыше старой мельницы. РАМТ (черная комната). 22.10.14. Это очень хороший спектакль, который чертовски приятно и радостно смотреть. И в то же время – не в обиду автору, режиссеру и актерам – это все-таки спектакль для одноразового просмотра. Потому что глубины и подтекстов в нем больших нет, только то, что написано. Ну, или что придумано для оживления действия (например, пение «в лампочку») – в основном это эффектно, но глубины-то не прибавляет. Я в первый раз смотрю спектакль в Черной комнате РАМТа, где по двум стеночкам в три ряда – 40 человек зрителей, а актеры играют так близко - буквально «тюрбан в тюрбан» с публикой – протяни руку, и можно потрогать, убедившись: твой кумир живой и светится (хотя бы при посредстве той же самой лампочки). На сайте РАМТ написано, мол, эта спектакль и пьеса решены в стиле «театра абсурда». Нууу… режиссер действа – совсем молоденькая девушка, вот ей и кажется, что сие есть абсурд. А я несколько старше, потому увидела в «Играх» если и абсурд – то обыденный абсурд любой из наших жизней. Они ведь очень стары, эти герои – и Атак, и Хасан, и Лейла, и мельник. И много лет они живут в одном и том же месте, где все знают друг друга настолько хорошо, что не то, что слова – мысли друг друга наизусть знают. А потому еще не сказанное одним уже вызывает ответную реакцию другого… и третьего… и четвертой. Потому и собираются они по ночам то ли на кладбище, то ли на крыше мельницы, что уже и не знают, куда приведут их бессонница и старые ноги. Потому и главная тема общих разговоров – «литерное» место на кладбище, да будущая надпись на надгробном камне… Кладбище. Могила. А еще женщина, которую всю жизнь любят сразу трое мужчин. Только двое, в тысячный раз заспорив, в общем, о чепухе (они всегда спорят, с рождения – тем более, что и родились когда-то в один день и час, на рассвете), а вот третий взял, да и повел девушку – красавицу в зеленом платье «с огурцом» - под венец. Да так и прожил с ней долгие годы Вот такой мельник мудрый человек. А когда смерть приблизилась, он снова мудро поступил: завещал свою будущую вдову двум друзьям. Понимая, что, хоть и побегут они к ней свататься, да по дороге опять о чем-то заспорят на много лет. Вот и останется любимая Лейла не с кем-то, а с ним, с мельником – пусть не с живым, но с памятью о нем. Впрочем, он, умный мельник, еще поживет: ведь не зря относит срок своей грядущей кончины на время черешни… или лучше – желтых абрикосов… или – пускай тыква созреет… та, которая самая поздняя. А потом уж – снег пойдет, не захочется умирать в метель, и останется только дождаться, когда снегом лепестков осыплется новая черешня… или очередной абрикос созреет. Вот так и живут они много-много лет: мельник с Лейлой рядышком, Атак и Хасан – чуть поодаль. Так и в жизни бывает: только одному достанется и самая красивая девушка, и урожай из «миллиона алых роз», и вот эта крыша, с которой луна кажется такой огромной, и где крутится, крутится колесо.. пусть не мельничное, но – колесо же! В конце ляжет мельник не в могилу, а рядом с возлюбленной своей Лейлой. И накроются они коровьей шкурой – может, это шкура той коровы, что плакала на старом кладбище по умершему пастуху – да и свалилась всё-таки в свежевырытую яму… Кстати, вот еще что: могилу для мельника на «заповедном месте» вырыли его «резвые» внучатые племянники. А не дети… наверное (увы!) не было в этой семье детей… А самый красивый момент в спектакле – такой, что аж сердце прыгнуло восторженно – это когда Лейла сказала мельнику, что наденет ДЛЯ НЕГО зеленое платье с огурцом, да еще лампу зажжет – как раньше. И в это момент лицо актера, совсем молодого, но по роли - СТАРИКА, вдруг… помолодело. И вспыхнули его глаза, и приостановилось дыхание… И так здОрово это было сыграно! А сыграл это Дмитрий Кривощапов. Запомните фамилию – хороший артист! Фото с сайта РАМТ.
Innamorata: «Карамазовы» МХТ им. Чехова. 25 октября 2014 Театральное счастье переливается через края бокала («полного чистой черноты»). Все в аффекте! Насчет мира я не знаю, а вот вчерашний зал в аффекте был точно. Блин, «Карамазовы» - это настолько МНОГО, что одного похода и подхода явно мало. Утром перед спектаклем мы сошлись с подругой в том, что даже не подозреваем, о чем речь в «Карамазовых» (В школе, увы, мимо...), я предположила, что дележка наследства. В прииинципе, я не так далеко ушла от истины. В центре событий – сыно-отцовские товарно-денежные отношения в стильном морге с изразцами аля Гжель. Боюсь, что своими изысканиями без знания текста буду выглядеть глупо, посему, напишу о том, что поразило-удивили-напугало. Во-первых, о времени. Уже выходя из театра, посмотрели на часы и обнаружили там 23.52. И все это время, начиная с 19.00 длилось: … миг! В «Карамазовых» время останавливается, это как планету другая, где чувствуешь по-другому, дышишь по-другому, иначе течет время. Во-вторых, о пространстве. Откидушка второго ряда – ухо в ухо с огромным усилителем. И когда спектакль изобиловал громкими сценами: иностранной тусовкой или ужастиком, был Такой эффект присутствия, что и передать невозможно. Недавно я была в кинотеатре 7D, где воздействуют на зрителя и потрясыванием и тактильностью и водой брызгают, так вот, здесь было 150D как-будто. «Идеальный Муж» мне понравился очень, в «Гаргантюа и Пантагрюеле» я приняла не все, а вот «Карамазовы» легли сразу ТАК, что уже сейчас хочется повторять-повторять, но рано, рано, Костя. Сначала я хотела порассуждать на тему, через кого в спектакле транслируется добро, зло и Бог. Но я напрочь забыла, как в философии называется учение о том, что… если бы на земле не существовало зла, никто бы не ценил добро. Ну, что за добро без зла, а? Все бы, например, ели горчицу не кривясь, если б ни разу не пробовали до этого сахар навкус. А Бог, как мне показалось, транслировался через авторское высказывание. И высказывание – Именно – из авторских уст, ибо вчера Митеньку Карамазова играл САМ Константин Богомолов. (Чуть не зашибший нас своими перелазами из левой ложи в партер) Для меня это было истинным наслаждением открытия – видеть, как режиссер ИГРАЕТ в собственном спектакле (до этого только «Чайка» и Ю.Б.) И вот эта легкая богомоловская (именно, богомоловская, а не карамазовская) полу-улыбка/полу-насмешка после любой фразы, будь то мольба о снисхождении или жестокая задумка… Блин, круто! Сегодня толкая тележку в супермаркете, проезжая отсек с журналами, увидев таблоид с Игорем Вержбицким на обложке, я неосознанно отшатнулась. Два персонажа: старец-мудрец Зосима и злодей Смердяков. Это ли не подсказывает нам о двуличии, о неразрывной связи божественного и греховного. Марина Зудина – невозможно прекрасна. Легка и наивна, вместе с тем одинока и несчастна. В «Карамазовых» она мне понравилась очень. В Алеше (Розе Хайруллиной) Столько же божественного, сколько и неосознанно инфернального. Я подпрыгнула на месте от его/её «Будьте вы прокляты!» А Игорь Миркурбанов – немножко Хемингуэй. Его страстная и абсолютно сногсшибательная энергетика рвет зрительный зал просто на части. И когда все уже практически бессильно смирились с напором главы семейства Карамазовых, то потом в конце контрольным выстрелом выдают Миркурбанова в образе Черта. Он гипнотизирует как медиум. И шел бы спектакль дольше – усталости было бы никакой. И все бы ТАК полюбили жизнь, что аж тошно стало бы … Хотя, и этой яростной декламации под знакомую музыку хватает для полнейшего катарсиса.
Lyra: Карамазовы. МХТ. 24.10.14 Я до сих пор нахожусь в приятном таком потрясении после богомоловских Карамазовых. Даже не знаю, чем это может быть вызвано. Может, тем, сколько шуму и криков было вокруг премьерных показов спектакля (мне кажется – напрасных), которые создали соответствующую ауру вокруг постановки. Или то, что я особо это спектакль не ждала, просто хотела посмотреть. И никаких завышенных ожиданий.. А когда посмотрела – ни о чем другом еще пару дней думать не могла. Спектакль понравился от и до. Со всей его черной-черной с прогжелинкой сценографией и музыкальными вставками. Мрачный терем Федора Палыча очень похож на бизнес центр, в котором я работаю. Тот же мрамор, шахта лифта, черная кожаная мебель – красиво, стильно, но уюта нет (причем так же неуютно и с хайтековскими замашками выглядит и тесная келья старца Зосимы). Хорошо здесь себя чувствует лишь хозяин, вальяжно развалившись в кресле и покуривая сигарету. Потоки энергетики буквально впечатывают тебя в кресло. А у меня даже спинки не было у кресла, поэтому я сидела, наклонившись вперед, будто пыталась устоять против бурного горного потока. При этом Игорь Миркурбанов, исполняющий роль Федора Палыча, просто сидит и курит. А когда начинает говорить… Черт возьми, как он это делает! Точнее – как он это делает?! Начинает свою тираду сплошным потоком слов без пауз и каких-либо намеков на знаки препинания (зрители, кажется, дыхание затаили при этом), потом начинает распаляться, затихать, егозить, меняя тон и тембр голоса не то, чтобы в каждой фразе – в каждом слове. Эта речь завораживает, а при это Федор Палыч говорит такую чушь и пакости, но хочется только слушать-слушать.. И - спасибо, что покурили (с)! Еще очень понравилась сцена, когда пьяный Митя пошел отца убивать. Сначала я не поняла, кто это так громко хлопнул дверью в ложу над моим ухом. Оглянулась - пьяный Богомолов-Митя с магнитофоном. Поставил музычку и вперед! Очень мне это близко - я тоже люблю подбирать соответствующий саундтрек для определенных ситуаций и действий. А драка Мити с папенькой - это бесподобно, грациозно и смешно. А вот в книге было страшно, с каким остервенением Митя на отца набросился. Но это совсем другая история.. Другая сцена, которая мне понравилась до неприличия просто - это кубриковские хулиганы-подростки, они же механические менты, вершащие правосудие в стиле старого доброго ультранасилия. Да - грубо, но очень драйвово! Вообще, можно долго продолжать перечислять все то, что мне понравилось: Прекрасно подобранное семейство Карамазовых. Причем - дети с уже седыми головами, отец же нет! “Русский дух”, который проявляется то в гжельской росписи на стенах, то в страшном пушкинском “Лукоморье”, которое читает на ночь Алеше его мать-кликуша, то в Калинке-малинке и грушенькиных кокошниках. Show must go on, которым отец Феофан отпевает старца Зосиму. И оживший памятник Федора Палыча, который дарил женщинам в зале белые розы с надгробия. Понравилось, как менты к Черту пошли и им же были посланы куда подальше. Ну и, конечно же, сам Черт! За Чертом у Богомолова остается последнее слово. И это слово о том, как он любит этот свет, жизнь. И если от слов остальных героев (святых и наоборот) становилось как-то гадко на душе, то слова Черта - как бальзам! В них столько искренности и света, что внутренний голос кричит - верю! Ну, и “Я люблю тебя, жизнь” проскандированная Миркурбановым-Чертом - это прекрасная яркая (как роза в нагрудном кармане) точка в спектакле. Ох, как же хочется на спектакль снова (и снова)!
Ирината: Евгений Онегин. Театр им.Вахтангова. 28.10.14. Очень хороший спектакль. Настолько хороший, что я вношу его в свой отнюдь не большой список театрального ИЗБРАННОГО; очень хотела бы пересмотреть сама и настоятельно рекомендую тем, кто ценит в театральных постановках сочетание ума, элегантности, хорошей актерской игры, интересных режиссерских придумок и изящного отклонения от «линейности» действия. В случае данного спектакля — это еще и пушкинский текст, который доносится актерами внятно, без искажений и очень красиво. Ну, в общем, так, как и должна доноситься гениальная онегинская строфа. Конечно, он фрагментарен (возможно, потому, что не все содержание может быть перенесено на язык сцены) — и при этом приправлен сцендвижением, пением, танцами и проч., в общем всем тем, из чего и состоят театральные постановки. Посему - вместо «энциклопедии русской жизни» получились фантазии на тему этой самой энциклопедии с «главами» то подробными, то прописанными легким эскизным наброском. Спектакль «двоится»: в нем два разновозрастных Онегина, двое Ленских — один из них будет дежать мертвым на утоптанном снегу; другой, растеряв кудри черные/русые до плеч, доживет до солидного возраста. Есть и еще одно «двоение»: задник сцены — это подвижное зеркало, которое то очень четко, то откровенно кривя, отражает сценическую жизнь. *** Итак, А.С.Пушкин «Евгений Онегин». Краткое содержание спектакля. «Деревня, где скучал Евгений, была прелестный уголок». Знакомство с Владимиром Ленским, через него — с семейством Лариных. Юная любовь Татьяны, ее письмо к Онегину — и его ответная «проповедь». Убийство Ленского на дуэли. Ретирада героя в места, отдаленные от «прелестного уголка». Татьяна, вместе с другими девушками, в Москве, на «ярмарке невест». Ее встреча с князем N., замужество. Еще одна встреча с Онегиным... Три с половиной часа сценического действия. *** … Так кто из них дает отповедь перепуганной Татьяне на садовой скамейке? Тот ли, молодой и эффектный, как денди лондонский одетый, с наглой уверенностью во взоре и в словах — или это просто воспоминание человека пожившего, много повидавшего, но не удовлетворенного этой своей жизнью. Так что же, тот отказ, то «нет», сказанное им когда-то «в фиолетовом саду» (с) — это то, что хранится в рамочке души, как хранится знаемое наизусть и зачитанное до дыр письмо Татьяны? И почему дуэль с Ленским выглядит, как откровенное убийство молодого поэта — пистолетом в живот, в упор? Что это: так и было и не дает забыть собственного преступного бесстыдства — или это совесть с каждым годом все ближе подводит Онегина к жертве, оборачивая воспоминание о честной (и при этом бесчестной) дуэли в память о расстреле в упор? Да и ухаживание за Ольгой — неужели так и было: ее растерянный взор, его печатка у нее в зубах, мечущийся поэт... Если это опять же не злая шутка, которую память сыграла с героем... если все именно так и было — может, все так плохо сейчас, ибо тогда Ангел отвернулся от человека без сердца? *** Кто эта согбенная «странница с домрой»? Действительно странница, приживалка в дому, которую за умение встроиться в чужую мелодию не гонят со двора — несмотря на все ее нелепости? Или это — Судьба, которая всегда рядом, всегда, словно тень, у ног. Вот такая нечесанная-немытая, но красивую мелодию жизни всегда подхватывающая? Не случайно она мечется у ног мертвого Ленского, пытаясь поднять, оживить... и, может, тогда жизни всех сложились бы по иному. А кого играет в спектакле Людмила Максакова? Няня? Да, пожалуй, эта часть роли ясна. Но вот эта балетная дама в черном? Тоже вариант Судьбы — ломкой, тёмной, злой и упадающей во внезапные обмороки тогда, когда ее присутствие очень-очень нужно... Или это — сама смерть, и не случайно она уводит за собой Ларина-старшего, заметавшегося было между мирами... Тогда почему хлыстик из ее расслабленной руки переходит в руку Татьяны? Может, она хочет убить себя — не нынешнюю, а ту, что была моложе и чище, кажется была? И почему на свадьбе Татьяны и князя N. Вся родня в черном, как на поминках? Ведь это, судя по всему, брак чистый и счастливый... А заяц — белый заяц с оборванным ухом, которого так и не сможет застрелить обомлевший охотник. Может быть, это та же зверушка, что выскочила на белый снег перед кибиткой Пушкина, и он, поверив примете, не уехал в Петербург? Но тогда — этой кибитке, так схожей с гробом, следовало бы повернуть назад, и не везти девушек в Москву... Но неужели не была предисловием к долгому семейному счастью та банка варенья, которую «разъели» в уголке, вдали от шумного бала Татьяна и князь? Так. Но если заяц — это неверная примета и беда не состоялась, откуда в финале вновь появился огромный медведь — ведь такой же нес Татьяну к Онегину в ее сне... И - «сон Татьяны». Почему он выделен в сольный монолог другой актрисы, которая много старше? Это тоже «двоение» и уход повзрослевшей Лариной в воспоминания? *** Вопросов множество. И это потому, что спектакль имеет множество пластов, глубину огромную, и трактовать в нем происходящее можно очень по-разному. Но при этом постановка просто завораживающе красива. И удивительно точна в мелочах: вот, например, только уселась Татьяна, с загоревшимися глазами, слушать рассказ няни «про старину» - ну, явно же для того, чтобы сравнить чувства старушки со своими собственными, как оказывается, что сравнивать-то и нечего: тут — флер романтики, там — сермяжная правда жизни... Или: вот уходят Онегин и Ленский (уже те, пожившие и повидавшие) «к Ленским» - уходят, переходя с медленного шага на трусцу — и сразу же из-за кулис появляются они же (ну, или тени их воспоминаний) - молодые, счастливые, бесшабашные... и через барьер им перепрыгнуть... да они и не заметили, что на их пути что-то было. А именины Татьяны, где в деревенском доме под нарядными бальными платьями — валенки (ибо по ногам дует от двери), и бесконечная эта «концерная программа», подготовленная гостями... тогда, как именинница не отходит от окна и ждет-ждет-ждет... Забавный плюшевый мишка, подарок Ленского — словно пародийный привет из сна... или это предощущение холода стали, которым поэт был в том сновидении убит?.. Конечно, обольщение Онегиным Ольги (его перчатка у нее в зубах!), и то, как он идет, переступая через подкатывающихся ему под ноги девушек... А потом дуэль-убийство, и нетающий снег, засыпающий остывающее тело поэта и его разметавшиеся по обнаженным плечам кудри... Качели — то ли дамы, то ли Ангелы в белом там, наверху, и зеркало-задник множит их изображение... В общем, чудесный спектакль, в котором длинноты завершаются зрительским недоумением: что, уже всё? Спектакль, в котором оправдан внезапный смех, и такие же внезапные слезы... В котором стук бильярдных шаров — как эхо дальней битвы, из которой когда-то гусар вернулся то ли героем, то ли безногим инвалидом... Спектакль, в котором чудесная музыка. Но главное — в котором строки Пушкина, прочитанные прекрасно и вахтанговскими актерами, и потусторонним голосом Смоктуновского...
Ирината: Доходное место. Театр им.Пушкина. 30.10.14. Свято место пусто не бывает. А уж если это «свято» еще и ДОХОДНОЕ МЕСТО... В общем, совсем недавно завершила свой долгий по сатириконовским меркам век постановка Константина Райкина, а Василий Жадов уже выясняет отношения с чиновниками-взяточниками в Театре Пушкина. Спектакли в Сатириконе и Театре Пушкина очень разные по интерпретированию исходного материала, но... «Вбрасывание» определенных текстов не в сторону сценического партнера, а в зал. «Притворитесь! Притворитесь!» Вышневского — возле ног Анны Павловны. «Сведение» Кукушкиной двух героев-антогонистов в подобие свадебной пары... И прочее, и прочее... Сидела вчера и думала: наверное, режиссер Роман Самгин не видел постановки Константина Райкина, а потому изобретает давно изобретенный «велосипед», попутно упрощая его конструкцию. Или видел — когда-то давно, но забыл, и сейчас ему кажется, что всё это — личные его придумки. Вряд ли режиссер все-таки намеренно стянул чужие режиссерские идеи... Тем более (повторяю) спектакли очень разные, и по самгинской версии даже невозможно сверять свое знание текста пьесы Островского: многое сокращено и изменено... Ну, например, из отношений супругов Вышневских убрана линия Любимова... да оттуда вообще все убрано, и остался только муж самодур-собственник, пытающийся заставить жену-шлюху уважать его. В результате Анна Павловна превратилась в практически бессловесную изящную куклу в дорогой наряде... А второй куклой — этакой... ну, прямо куклой советского производства, с плохо двигающимися ручками-ножками и тупеньким выражением на круглом личике, выглядит Полина. Какое там — она ничего не читала... по «нулевому» выражению пустых глаз видно, что в голове ее даже опилок нет, только малое количество кричалок и вопилок. Убрано и все, что определяет чиновников как людей, в общем, вынужденных брать взятки (по версии Кукушкиной, которая во вчерашнем спектакле озвучена не была — принимать благодарность). Все эти — не люди, а какие-то механизмы, даже не берущие, а хапающие чужие деньжищи и тут же их тратящие на пьянство и разврат. Досужев, встретившийся Жадову в трактире, оборотился эффектным дядечкой, исключительно по-немецки изъясняющимся (тому причина, думается, классический досужевский показ того, «как пьяный НЕМЕЦ плачет»), который зачем-то перешедшел на ломаный русский, дабы поведать Василию Николаичу, мол, хороший тот человек. А правдоруб Жадов остался без обличающих монологов и себялюбивых истерик — и вот это как раз было хорошо. В спектакле он просто человек, который не может жить неправдой. От прочих того же самого громкогласно не требует, но радуется любому совпадению со своими мыслями и идеями. Вынужденный просить «места подоходней», не приходит к дядюшке — бесхребетным червем приползает, словно стержень из него вынули... И потом — не гремит на весь театр обличающим монологом, а просто тихо констатирует: раз ошибся, но теперь с правильной дороги не свернет. Да, не свернет: ведь это же он, Жадов, только сильно постаревший, договорит через время свои, не измененные слова. И вот это, мне кажется, правильно: ты сам выбираешь те фрагменты, из которых будет состоять твоя жизнь. Но ты не имеешь право НАСИЛЬНО вставлять их в паззл чужой жизни. Вот — и Полина, которая, вроде бы, готова остаться с Василием Николаичем... но только, кажется, и Вышневского миновали «опалы», и новую «шляпку» надо «на театре» продемонстрировать... так и останется девушка внутри кабинета-аквариума вместе с прочими персонажами, в довольствии млеющими, тогда как честный и бедный ее супруг будет оттуда изгнан... *** В общем, в спектакле интересная сценография — спиралью изогнутое пространство, этакая раковина, в центр которой стремятся все, кому хочется богатства + счастья. Костюмы хорошие — от вольных одежек жадовского окружения и его финальной серости — до обильных мехов и шитых золотом чиновничьих мундиров. Вставочки музыкальные (в том числе, когда актеры сами поют) неплохи. Ну, а из актеров выделю Игоря Бочкина (Вышневский), Александра Дмитриева (Жадов) и Анну Бегунову (Юлинька). По ссылке - видео.
Innamorata: «Доходное место». Театр им. Пушкина. 30 октября 2014 Спектакль очень красивый. Полное ощущение, что сатириконовское «ДМ» раскрасили цветными карандашами. Весь спектакль мы с Иринатой понимающе переглядывались находя очевидные совпадения в двух постановках. Но, выкрашенный в яркое, этот спектакль «кричит» чуть тише, чем черно-белый райкинский. Нет в нем того… трепета. Жадов и его сподвижники решены в хипстерской манере. Создалось полное впечатления, что на сцену ворвалась группа актеров из другого спектакля - как они были не похожи на обитателей первых сцен. Хотя потом, ничего, влились и слились. Изначальное желание Жадова быть инаким, жить по правде и в радости труда - деформируется в желание иметь место подоходнее. И все из-за жены. Полины. Серьезно, я не поняла – ЧТО умный, привлекательный, целеустремленный молодой человек нашел в этой… эммм… наикруглейшей дуре? И любит её безумно, и себя готов поломать ради того, чтоб его женушка два часа пила кофе «с постели»… и только! Но прогуливающийся поодаль от основного действа, «Жадов-старший» всем своим видом показывает, что не изменилась совсем его жизнь после сцены, в которой застаем мы героя в последний раз. Игорь Бочкин – Вышневский - не тот Вышневский, который все время проводит в кабинете и ночами до седьмого пота работает и зарабатываяет. Он не прочь и выпить, и развлечься, и воспоминаниям предаться с веселой песней. Имеет право потратить все, что нажито посильным трудном. Немного самодур, ревнивец, скандалист. Абсолютно потерялся Аким Акимыч. Что проповедовал, за что боролся? Служить было тошно, прислуживался. Хотя… понравилось, как он пустился в вынужденную философию про круг судьбы, оказавшись на грани разорения. Танец в трактире? Мило, талантливо. И массовые сцены с заячьими ушками и поросячьими пятачками хороши и к месту. Как будто эти глупышки, еще надеясь на самих себя, ходят хороводиком и думают, что всегда так и будет: равносильно, равнозначно, удобно и уютно. Ан нет, встанет во главу хороводика такая мадам, как Кукушкина и выстроятся за ней в вереницу вчерашние правдолюбцы. Хвостом пойдут за сильным мира сего, в светлое или не очень будущее. (Вспомнилось, как вот так же – хороводом чертили круги на сцене и в спектакле «Мера за Меру» этого же театра. Очень похоже. И стабильно хорошо.) Но и смешно было! Белогубов и Юлинька, как в хорошей комедии, строили мордочки, забавно двигались и всячески веселили зал. Забавная парочка неуклюжих фриков позже вырисовалась в суетливого дельца и светскую дамочку в соболях. Ах да, меха! Какие потрясающие в спектакле меха – шапки, воротники, горжетки. Считается, что для того, что бы в магазинах меха продавались лучше, т.е. чтоб клиенты на них живее реагировали с целью купить непременно – на них распыляют экстракт сандалового дерева. Говорят, что этот аромат в сочетании с меховым изделием производит просто-таки гипнотизирующий эффект. Вот и спектакль вчерашний как будто бы благоухал этим сложным, философским ароматом. А иссякнет «аромат», так и шубка разонравится…
Ирината: Тартюф. Театр на Малой Бронной. 05.11.14. Все правильно: проблемы надо решать по мере их поступления. В том числе маленькие проблемки. Уже совсем собралась смотреть в Эт сетера хвалимую многими «Старшую сестру», но выяснилось, что спектакль заменен по болезни актрисы на «Птиц», которых я видела… и, пожалуй, во второй раз воздержусь от просмотра. Но – настрой на проведение вечера в театральном кресле остался, и победил даже мысль «домой, лечиться от начинающейся простуды и – спать». В общем, вчера я сделала то, что должна была сделать еще 3 года назад: посмотрела на М.Бронной «Тартюфа». Причин, по которым «должна была» несколько. ( Свернуть ) Во-первых, спектакль поставил Павел Сафонов, которому нижайший мой поклон за РАМТовское «Приглашение на казнь»: спектакль занесен в мой список под грифом «БУДУ ПОМНИТЬ ВСЕГДА». Во-вторых, Дорину, служанку в семействе Оргона, играет Агриппина Стеклова (она даже какую-то премию за эту роль получила). Ну, и это таки «Тартюф»: сто раз смотренный на Таганке, обожаемый, с наизусть знаемым текстом…А тут еще и в «Школе клоунов» любимого Эрмитажа эту пьесу поставили. Надо сказать, что я с очень большим удовольствием посмотрела вчера постановку. По крайней мере, из театра вышла в хорошем настроении и практически здоровая. И это при том, что основная мысль постановки: «Опасайтесь тартюфов: они везде. И если уж этот клещ вцепился в тебя, попытайся его оторвать от себя с минимальными потерями… хотя и оторвав, не избавишься: ты их в дверь, они в окно, да еще в более высоком статусе»… так вот, эта мысль интересна, но… как-то не нова, что ли. Да и самый-самый финал не особо сложен. Это когда Оргон, потихоньку отартюфливается: отходит от веселящихся домочадцев и надевает на шею книжечку своего «брата» с молитвами. Как-то не показалось мне, что режиссер привнес в постановку много больше того, что изначально было заложено в текст Мольером… Но, повторяю: смотреть спектакль было чрезвычайно интересно. В основном из-за актеров. И даже не из-за известнейшего Виктора Сухорукова, которому досталась заглавная роль. Актер он потрясающий, вот только многие (лучшие) приемы игры у него как-то повторяются из спектакля в спектакль… А вот Александр Самойленко (Оргон) очень понравился. Этакое великовозрастное дитя, влюбившееся в новую «игрушку» настолько, что ни одного недостатка в ней не замечает. И такая искренняя растерянность от понимания, что играл он со злым клоуном, который вдруг взял – да и больно, до крови, укусил его за палец. Обожаю сцену с «ну, я вам доложу!», и сама на ней засмеялась, и порадовалась дружной смеховой реакции зала (в котором практически все «не читали»). Честно говоря, и я читала давно, а потому просто принимала на веру, что Король вот так захотел, и запросто решил разобраться в ситуации, пощадить Оргона и наказать Тартюфа… Ан нет: в начале спектакля была произнесена обычно пропускаемая на театре фраза, мол, когда-то хозяин дома очень помог Королю, встав на его сторону… Неплохая молодежь в спектакле; и особо хорош Дмитрий Сердюк в роли Валера, юноши, влюбленного в Марианну: очень точное попадание в комическое, причем в сочетании «смешное наотмашь» и «забавное с тихой улыбкой». Очень жаль, что в роли Эльмиры вчера была на Ольга Ломоносова. Я по ней не фанатею, но… про вчерашнюю Эльмиру я не могу сказать ничего плохого, однако и хорошего для нее не найду. А вот Агриппина Стеклова/Дорина – это, конечно, праздник! Именно она «на голову» переигрывает всех. Конечно, роль очень выигрышная… но и – КАКАЯ актриса эту роль играет. Так что, знатоки и любители театра, а также нетеатральные люди, желающие окультуриться – советую вам всем М.Бронную и тамошнего «Тартюфа». Вполне достойный спектакль. И билеты не по запредельным ценам. Фото: Евгений Люлюкин
Ирината: Стеклянный зверинец. Театр Наций. 11.11.14. Тенесси Уильямс прикинулся в этой пьесе модным МакДонахом: та же беспросветная нищета, в которую герои влипли, как мухи в смолу, то же сочетание нежности и жестокости, любви и ненависти, то же невероятное счастье встречи, которая закончится, увы, ничем… И даже без ирландца, Джима О’Коннора, не обошлось. Герои «Стеклянного зверинца» легко «раскладываются» на персонажей и ситуации «Королевы красоты» - ну, только прошло энное количество лет. Том все же уехал из дома и окончательно списан матерью и сестрой со счетов. Кокетливая Аманда, сильно постарев, оборотилась старушкой Мэг, мучимой болью в ногах и проблемами с мочевым пузырем. Лаура, она же Морин, все так же нелюдима, не слишком здорова; кормит цыплят и радуется нежданной встрече с Джимом/Пато, который опять вроде бы собирается жениться – но вновь не на ней. Потом напряжение, все эти годы копившееся в семье, зашкалит, что-то замкнется – и смерть одной из героинь станет неизбежной. То есть – все закончится намного страшнее, чем в раннем варианте, где вдоль корявой и кривой дороги жизни сплошняком стояли кусты терновника: захочешь в сторону шагнуть – так только обдерешься до крови и вернешься обратно. *** «Стеклянный зверинец» - это не только набор любимых игрушек Лауры – это семейство Уингфилдов. Мало кому нужные и интересные – и возни по обтиранию с них пыли не оберешься, но – вот попал на любого в этом семействе луч света, и заблестели-засверкали они волшебно. Вот только лучи света в этот дом редко заглядывают… Но все-таки – бывает и такое. Вот – заглянул всего лишь раз, на несколько часов, коллега Тома по работе в обувном магазине… Обычный парень, в меру умный и «средней красивости»… И матушка Аманда, не сократив своей навязчивой болтливости… или все-таки сократив хоть немного?.. оборотилась из домашней клуши в женщину весьма симпатичную и даже со вкусом. А главное – Лаура. Девушка с физическим недостатком, совершенно уверившая саму себя в собственной убогой неполноценности. И вдруг – самые простые слова… и прочистились каналы, по которым ушли робость и сомнение, и притекли уважение – к себе и к жизни вокруг. И сделан первый шаг к очеловечиванию – из состояния битой, ломаной и нелюбимой куклы. Как будто у стеклянного единорога откололся рог – и он перестал быть не таким, как все… но и перестал быть изгоем. Да, она, скорее всего, была бы счастлива с Джимом. Вот только Джим никогда больше не сможет придти в дом Уингфилдов… Это плохо? Конечно! Но – этот «отказ фиолетовым вечером» (с), который видится сегодня трагедией, когда-нибудь наверняка оборотится блеснувшим осколочком счастливого воспоминания о том, как вместе с вкусом мятной жевательной резинки в нее влилась маленькая – первая! – капелька уверенности в том, что она – не хуже остальных. А если в чем-то и другая – так это не потому, что плохая, а потому, что ОСОБЕННАЯ. И хотя, в общем-то, нам вчера была рассказана довольно грустная история, но грусть эта – лишь легкой плёночкой поверху. А в глубине, в душе, очень хорошо было. И потому, что пьеса и спектакль – хорошие. И потому, что играют в «Стеклянном зверинце» замечательные артисты - Марина Неелова, Алла Юганова, Евгений Ткачук, Павел Кузьмин. И виолончель Дарьи Ловать – она совершенно неожиданная, но и совершенно «к месту». Кстати,и острые, наверняка ранящие осколки, в которые в финале вдруг разлетаются воспоминания, оборачиваются потом разноцветными стеклышками калейдоскопа, из которых складываются разноцветные фигуры жизни. Которая почти в любом случае - счастье. Если только приостановиться, перестать мучить друг друга по мелочам... да и глядеть по очереди в кадейдоскопную трубочку, где складываются неожиданные и прекрасные узоры. Фото с сайта Театра Наций.
Ирината: 19.14. Кабаре. МХТ. 12.11.14. Спектакль смотрела месяц назад прогоном, и вот вчера повторила. Правда, повтор отчасти был связан не с внутренней душевной, а с внешней необходимостью: надо было пересечься с МХТовской подругой, которой удобно было вчера... Будет нечестно сказать, что первый просмотр «19.14» «вштырил», и меня так «ломало», что скоро захотелось второго просмотра… Нет, могла бы и обойтись – но, кстати, зал набивается под завязку с надписью на администраторском окошке: мол, на входные и не надейтесь... Но – скажу честно: есть спектакли, на которые я не то, что во второй - в первый раз не пойду. Даже в случае их суперпереаншлага. На «19.14» пошла – потому что при всем несовершенстве постановки есть в ней несколько моментов замечательных. А финал (вот этот зонг про мирмирмирмирмирмирмир) сделан так, что из зала выскакиваешь, как «под электричеством». Да и до этого – нет-нет, а выскочат моменты замечательные: например, рождественский футбол на нейтральной полосе, в который играют немцы и французы… живые и мертвые… Или – два поезда, что везут на кровавую встречу новобранцев из разных стран… и в каждом вагоне свои разговоры… и свой способ заставить себя и других ненавидеть тех, кого скоро придется убивать. Или – два профессора, которые сначала никак не могут понять, какая из их армий в настоящее время главенствует на высоте – а потом проникаются такой симпатией друг к другу, что и правда с удовольствием продолжили бы научную беседу в кафе после войны… Да только один из них будет убит сейчас же, а второй – чуть позже. Или – по-кабареточно смешная история про убийство Фердинанда в Сараево (с этой акции юных «патриотов», собственно, и начались годы взаимных многомиллионных убийств). Или – такая же забавная история про маму, луковый супчик и кошечку. А также обучение тому, как правильно нужно приветствовать союзника – русского казака… Да, спектакль очень и очень неплох. В заявленный его жанр оправдывает мозаичность и неравномерность «номеров». Вот только почему-то эти «номера» никак не складываются в единое представление, рассыпаются. В принципе, они связанны нитью единой темы… но нить эта то и дело рвется и провисает в энергетике. Впрочем, финальный зонг ниточку эту подтягивает и завязывает крепчайших узелочком.
Innamorata: «Стеклянный зверинец » Театр Наций. 11 ноября 2014 В картонных коробках с заводскими рифлеными перемычками живут, а точнее, "хранятся" люди разного возраста и разной степени сумасшествия. Для минимального оживления своего блеклого пространства они используют кто – что: стеклянные игрушки на люстре, ежевечерние походы в кино на последний сеанс, журнал «Спутник Домохозяйки»… и все для того - что бы не сойти сума окончательно в этой нервозно, приторно-сладкой обстановке, которую создает, наверное, её можно так назвать, глава семейства – Миссис Вингфилд (Марина Неёлова) Первый акт давался мне тяжеловато, потому что, наблюдая отчасти знакомую нервически-восторженную и визгливо-театральную манеру поведения мамаши, мне хотелось просто застрелиться. Лучше, ей богу, когда человек - узурпатор, хам и грубиян, чем вот такое вот елейно-кокетливое существо, которое и жалко и убить хочется. Развлекаясь ежедневными повторяющимися воспоминаниями о бурной молодости и кавалерах, миссис Вингфилд и птенчикам своим желает такого же вот счастливого и беззаботного житья. Вот только предрасположенности к нему ни у кого нет. Том и Лаура, наверное, и рады бы стать счастливыми, но до счастья не добежать на хромых ножках и не купить его за 65 долларов в месяц. Как я это и люблю, все изменилось с приходом ирландца «средней некрасивости». Ну, насчет внешности я бы поспорила, ведь Павел Кузьмин (МистерО’Коннор) больше похож на звезду телевидения, чем на экспедитора обувного магазина. С развитием дальнейших событий я все больше стала убеждаться, что, по-моему, уйду я сегодня отсюда в слезах. Не знаю, можно ли назвать это везучестью, но практически случайно упавший на меня спектакль, а точнее – одна из его сцен, буквально дословно повторил недавно произошедшую со мной историю. Невеселую, но и не такую уж трагичную, как в пьесе. Будучи очень мнительной, я, конечно же, утрирую… Но если ассоциация считалась мною так легко, значит, точка соприкосновения безусловно есть. Говорят, что единороги вымерли.Эти волшебные, олицетворяющие что-то доброе и светлое, грациозные и красивые животные сменились обычными лошадками: пегими и в яблоках, тяжеловесными и грациозными, причесанными красивыми косичками, свободолюбивыми мустангами и чистокровными верховыми… Словом, разные есть лошадки. А вот единорогов нет. Казалось бы! А они Есть! Не трогайте единорогов, не обламывайте их хрупкие рожки, если потом вы «никогда не сможете придти»! Приручите их, покормите сахаром, погладьте по блестящей гриве, только – НЕ УХОДИТЕ! Благодаря не самому лучшему настроению, дальнейшее развитие этой истории видится мне в тонах спектра темного. Дай бог, конечно, что бы овеянная ароматом мятной жвачки встреча воскресала в памяти Лауры, вызывая добрые воспоминания, но мне кажется, что все будет совсем не так.
Innamorata: От зрителя приятно и неожиданно было увидеть в пермском театре фото из спектакля "Сатирикона"
Innamorata: "Убийца". МТЮЗ. 18 ноября Третий раз я в МТЮЗЕ и снова сплошное очарование и "легкое дыхание" после выхода из театра. А сколько впереди - аж думать отрадно! Как ни странно, откуда бы взяться подобному воздушному ощущению, если спектакль называется "Убийца"? Спектакль имеет довольно долгую жизнь. Премьера состоялась 26 октября 2010 года. Как и количество сыгранных раз, впечатляют и награды. Режиссер Дмитрий Егоров удостоен за постановку «Убийцы» молодежной премии «Триумф». А сам спектакль получил первую премию на фестивале современной драматургии New plays from Europe в Висбадене. И все это не зря. В белой трехстенчатой комнате рассказывается история в стиле макдонах-достойевский-light. Это бытовая, даже немного комичная, история с абсолютно неожиданными судьбоносными поворотами в параллели с вековыми вопросами "тварь ли я..." В человеческой жизни главная проверка себя на прочность, тест на бытие "сверх человеком" так сказать, это не прыжок с парашютом, не количество снятых с деревьев котят, а дозволение Себе убить человека. Такой вот контрольный вопрос на выпускном экзамене. Кто-то не видит в убийстве ничего предосудительного, кто-то не дозволит этого себе никогда, а кому-то нужно пройти некоей дорожкой, в конце которой и будет написано - способен ты на это или нет. Вот такой экзамен и приходится сдавать главному герою пьесы - Андрею. Или - Дюше, как его называют и мама, старшие "товарищи" и друзья детства. Есть что-то в этой кличке намеренно унижающее. Доверчивый деревенский паренек, который "проигрался" и взамен, разумеется, невозможной оплате своего карточного долга, должен убить другого - более крупного должника или же стрясти с него его сумму долга - довольно крупную, так что второй вариант не рассматривается вовсе. Евгению Волоцкому отдельное спасибо за ниточку, протянутую в этот спектакль от простофили Дэйви из "Лейтенанта с острова Инишмор". Лоховатый, но абсолютно очаровательный в своей простоте, он немного трус и мечтатель, авантюрист и затворник. В его монологах чисто раскольнические рассуждения соседствуют с абсолютно понятными, обывательскими ситуациями и воспоминаниями из детства. "Художником например буду. Я рисовать, правда, не умею, так это теперь и необязательно. Слава Богу, не Возрождение." И сама пьеса вообще построена очень необычно. Из уст героев звучат не реплики "он сказал-она сказала", а некая реакция на происходящее рядом, оценочные мысли, мечты. Все это придает спектаклю агрессивную субъективность и невероятную "живость". И язык там живой, смелый, не разглаженный. Сюжет несложный, но последние минут 20 я сидела, сложив руки практически молитвенным образом и думала только о том - лишь бы все закончилось хорошо! Сопереживание просто зашкаливало - сколько на Земле войн, катастроф и прочих ужасов, а самое главное, за что ты переживаешь сейчас - это вот за этого нелепо милого парня в кедах. Белые стены и 5 рядов кресел, затянутые белой материей словно объединены для совместного действия. Только голые сетки кроватных матрасов, на которых обычно сушат лук в деревнях, расчерчивают это единое белое полотно. И сигаретный дым в окошко от зажженной сигареты главного злодея Секи (Алексей Алексеев) будто бы переносит тебя в неуютную, захламленную общажную комнатушку. И оранжевый свет жаркого оттенка огня словно рождает в подсознании духоту банной парилки и слышен звук потрескивающих бревен в печке. На этом белом фоне все очень живо рисуется. И от игры актерской ничего не отвлекает. И запах в зале какой-то невероятно приятный и компания хорошая и в театр этот я еще вернусь, и вообще все хо-ро-шо. Иногда вот такой камерный, небольшой по форме, но громадный по содержанию спектакль просто спасает от нервов и рутины, даёт надежду на то, что в решающую минуту тебе кто-то поможет, может, и сам Бог, накаляканный карикатурным манером на листочке.
Ирината: Фокусник. Театр Эрмитаж. 22.11.14. Мы молоды. У нас чулки со штопками. Нам трудно. Это молодость виной. Но плещет за дешевенькими шторками бесплатный воздух, пахнущий весной. (с) Римма Казакова Это театральный рассказ о тех временах, когда «сахар был слаще, дожди - мокрее, а девки - моложе». Телефоны тогда были с крутящимися дисками, взрослые дочки любили своих родителей и гуляли с ними по улицам, до зарплаты занимали рубль или трешку, а свадьбы выплескивались, на радость всему дому, из коммунальных квартир во дворы… Да-да, о тех временах, когда жили все на порядок скромнее (читай: беднее), нежели сейчас. Когда было трудно, но весело. А еще в те времена было ЧЕСТНО. Нет, на самом деле, всякое бывало… но все-таки гораздо чаще, чем в нынешние времена, люди обещали – и делали, говорили – и не врали, любили – и Любили. И еще в те времена чаще попадались те, кто не улыбался по заказу или за деньги, ибо быть бедным, но честным не считалось зазорным. Нет, конечно, дожди тогда мокрее не были, но времена были иными не из-за дисковых телефонов… Да, иными… Но времена те – 50-летней давности! – были похожи на наш 21-й век, ибо людям всегда и первоочередно нужны вовсе не почет и деньги, а любовь и уважение. И еще – в любое время может однажды вдруг взять, да и случиться ЧУДО. То самое, обыкновенное Чудо, что всегда где-то рядом, может быть, идет по соседней улице или стоит в проеме арки в белом плаще и улыбается такой доброй улыбкой… И рядом с этим – ТВОИМ! – Чудом расцветет все: ты станешь нужным всем, красивым, остроумным, и даже долги как-то (наверное, тоже – чудом) раздадутся, и новый костюм появится в гардеробе. И друзья – все, как один, соберутся на свадьбу… ну, не на свадьбу… возраст все-таки… но на ваш праздник они все придут. А еще Чудо поймет тебя со всеми твоими странностями, принципами и привычками (иногда упёрто-дурацкими). И полюбит все твои трещинки, и простит, и поможет… Рядом с Чудом жизнь, может быть, и не станет намного легче. Но в ней появится нечто, что даст возможность именно жить, а не просто существовать. И, может быть, даже с Россимахиным отношения наладятся. Он ведь, хоть и большой начальник, но человек неплохой (характеристику, например, хорошую дал). И вовсе он не виноват в том, что, как только его в начальники назначили, все тут же начали его приглашать туда, куда раньше не приглашали… А он ведь тоже человек, и тоже уважению (пусть даже такому, не совсем искреннему) радуется. Хороший спектакль. С тихой грустью и легкой улыбкой. И с музыкой, которая будет звучать в душе все громче и громче – и тогда по улице и правда пройдет прекрасная девушка. И будет она, подняв голову, трубить в трубу.
Innamorata: «Фокусник». Театр Эрмитаж. 22 ноября Социальная романтичность пьес Александра Володина всегда рулит спектаклем и уводит его с бытового уровня на несколько ступеней выше – к добро-грустным и радостным основам, на которых и должен стоять весь этот Мир. А он не стоит на них – он на них «покачивается»… А цементировать его по идее должны деньги и власть, уважение и стабильность. Но есть «фокусники», которые вместо обивания порогов власть имеющих и выпрашивания «нормы месяца» у администраторши госсконцерта, пойдут погулять с дочкой по красивым улицам, или - в общежитие к студентам, где всегда немного тесновато, но неизменно шумно и весело. И будут этим счастливы. Ведь именно в этом и есть главный «фокус»! … Пусть и приходится занимать до получки 5 рублей, или воровать Кагор (ах, какой вкусный!) Именно такие люди и ходят постоянно покачиваясь, обреченно выслушивая то просьбы, то приказы «стать таким как все»… Существуют они в мире людей с «корочками», администраторш с крикливыми бантами, начальников с портфелями в модных пиджаках. А как же хочется все-таки стать на ноги твердо! Алексей Шулин – он не клоун, не фокусник и не шут. Он из тех наивных, может быть, людей, которые верят, что счастье не в славе и почете, а в тихих вечерах, любящей дочери, верной спутнице, хорошем друге и отсутсвии врага. В лице Дарьи Белоусовой сама судьба находит «фокусника». Но Чудо иногода и само может «чудить». А потом, словно вспоминает: «Стоп. Я же ниспослано этому хорошему человеку внаграду, так что откажусь-ка я от некоторых своих требований и прихотей. Просто улыбнусь широко и пойду с этим человеком по жизни, … твердо или покачиваясь.» Стас Сухарев в роли Самого Автора легко угадывается, когда начинает подбирать слова и вертит на языке своё знаменитое «все с ума посходивши». Из-за присутствия автора, видно и его взаимодействие с героями собственной же пьесы. Иногда он смотрит на них с таким удивлением, будто сам не верит, что вышли они все из-под его пера. А вот у прекрасной Кати Тенеты в этом спектакле очень много ролей. И каких! И все совершенно замечательные: начиная от строгой управительницы культ-массового сектора, заканчивая страдальчески-театральной исполнителницей русских-народных песен . И в каждой из этих мини-жизней есть своя черта, дающая «соль» всему образу, в который она перевоплащается всего-то на несколько минут. Продолжаю постигать театр «Эрмитаж», которому и желаю удачного разрешения «жилищного» вопроса, потому что непередоваемая домашняя атмосфера этого театраи сам свет нежной дружеской привязанности актеров друг к другу просто витает в воздухе. И еще. Как неповторимо очаровательно и во–во-во-волнительно - чувствовать себя в театре чуть-чуть больше, чем просто зрителем.
Ирината: Лир король. Театр Эрмитаж. 27.11.14. Есть на свете места, люди, ситуации… спектакли, к которым хочется раз за разом возвращаться. Что касается спектаклей, для меня таковыми стали две последние постановки Михаила Левитина: «Моя Тень» и «Лир король». «Тень» из-за эрмитажной бездомности пока не играется, а вот «Лира» вполне можно увидеть. Например, на гостеприимной сцене МТЮЗа. Почему возвращаюсь раз за разом просмотру этого спектакля? А есть в нем уютность и доброта, чего в жизни не так уж много, а вот в сказках – случается. Этот спектакль и есть сказка, рассказанная любящим отцом любимой дочери. А в ней злые колдуньи, только прикидывающиеся добренькими сестричками, и «железные дровосеки», и гадкий слуга-тараканчик, и очаровательно золотоволосый заморский принц, и белые овечки, которые вдруг могут обернуться Ангелами. Папа рассказывает дочери сказку, и одновременно учит жизни: не все в ней ладно да гладко, и однажды рядом с любовью может вдруг внезапно возникнуть ненависть, а то, что правильно, может обернуться страшной, непоправимой mistake/ошибкой. Потрясающие актеры эрмитажной труппы (с привлечением звезд со стороны – Михаила Филиппова, юной Дарьи Петриченко и Elias Faingersh) дарят эту рассказанную отцом-Лиром сказку нам, зрителям. Мол, сказка – ложь, да в ней намек… так что всмотритесь-вслушайтесь, да не совершите подобную mistake. Глупая обида чуть было не убила любовь, да и вообще – дел нехороших на нее, как на стержень, накрутилось… просто немыслимо как много. И хорошо, что для любящих сердец СМЕРТИ НЕТ. Потому что Любовь и Преданность могут победить саму Безносую. И помогут вынуть себя из гроба безумия (в который сам же себя и загнал по доброй воле), и позовут пойти прогуляться вместе с хорошими людьми. Или потанцевать – так, как танцуют все в финале «Лира» под звуки золотого тромбона Elias Faingersh: не делясь на королей и «овец», народных артистов и студентов… на правых и виноватых.
Ирината: Безумная из Шайо. Мастерская Петра Фоменко. 01.12.14. В этот спектакль легко влюбиться еще до его начала: когда в фойе компания уличных музыкантов начинает играть незатейливую песенку, и пробегает мимо цветочница (в корзине которой «розы, лилии, тюльпаны»), а за ней – хорошенький мальчишечка с перемазанным личиком. И в кепке музыканта – твоя монетка… ну, да: не франк… но все-таки новенькая чешская крона… А музыка все длится и длится, и строчки песенки бегут по кругу – «слышишь ли ты сигнал»… и ты его слышишь… да, по сути ты уже ТАМ – внутри, словно бы за одним из столиков парижского кафе, где перемешаны музыка, представление, легкое перебрасывание легкими фразами и серьезные разговоры… И утопленник – он вовсе даже не утопленник (пока, по крайней мере), а просто отчаявшийся молодой человек (такой хорошенький!), которому вполне можно доказать, что жизнь стоит того, чтобы жить, чтобы влюбляться, чтобы просто разговаривать с хорошими людьми… да, собственно, чтобы наконец-то найти в шкафу давно потерянное многоцветное боа Орели – Безумной из Шайо. Подумала: а ведь она вовсе не безумная, эта Орели. Как не безумны и трое ее подруг. Эксцентричны – да! Они выкручивают плоскость жизни в петлю Мебиуса – просто потому, что существовать «плоско» совсем не интересно. Ну, конечно, толика безумия в таком театрализованном существовании есть…однако по мне – лучше так, чем одномерно и примитивно, со стремлением лишь к одной главной точке (обозначенной, как «деньги»): вот так живут председатель Дюшарон, «биржевой заяц» Шопен или Изыскатель (без имени). Маленький оркестрик (под управлением Любви) только мешает им существовать, а безумцам – или просто тем, кто живет по иному, нежели они – вообще не место в мире, где во главе угла стоят исключительно звон монет до шелест банкнот… Нет. Так, как живет эта компания из новообразованного «Банка Парижских Недр» – жить неправильно, и это надо разрушить. Пусть в Шайо, под небом Парижа, и дальше играют музыканты (пусть даже растерявшие большую часть своей песенки), и сверкающие кольца жонглера улетают в небеса, и полицейский отдает пуговицу с мундира для изящной туфельки Орели… …И вот с таким замечательным настроением мы ушли на антракт… А вот второе действие… К сожалению, я не видела, как игрался спектакль на старой фоменковской сцене – а игрался он там, по воспоминаниям, на двух площадках… Так вот: как изящное парижское кафе сменилось декорацией ржавого подвала, так и действие начало разбалтываться и размазываться, уходить в невнятные длинноты, не обязательные диалоги и монологи… Ну, вот хотя бы суд над мусорщиком (он же – псевдомиллионер). Долго-долго, со сбивающимся ритмом, непонятными паузами, неоправданными реакциями… Уже все понятно и скучно – а сцена еще и до середины не докатилась. Да, много актуального. Зачем? ИМХО, театр интересен той актуальностью, что возникает «из миража, из ничего», и зритель удивлен: «да это ж про меня, про нас про всех»… а не когда ему эту актуальность, словно лапшу, вешают на уши… Так что, к сожалению, едва ли не единственная сцена 2 действия, которая захвалила, закружила и увлекла за собой – это когда вспомнилась-«проявилась» песенка… ну, может быть, еще – когда Безумные, и с ними посудомойка Ирма, закружились в легком танце. И еще – когда сошли к героям невесомые тени… вот только не хватило мне среди них тени собачки – ну, хотя бы легким тявканьем пусть бы она проявилась…
Ирината: На дне. Пермский театр «У моста». 29.11.14. Не так давно Павел Любимцев (телеведущий, педагог, артист), настучав на режиссеров поименно, проклял их за современные постановки классики, печатно воскликнув: «…все почему-то понимают режиссуру, как умение наворотить в спектакле Бог знает что, – не имеющее никакого отношения к ставящемуся произведению. Переносят действие «куда-то не туда», играют в костюмах «каких-то не таких», кромсают авторский текст, эпатируют публику кривлянием, ненормативной лексикой, голыми людьми… Махровая самодеятельность! Художественную логику в подобных спектаклях днем с огнем не сыскать». Думаю, что Любимцеву спектакль «На дне» очень пришелся бы по душе. Потому что он поставлен так, «как Горький написал», играется в лохмотьях, соответствующей эпохе, а декорации – ну, прямо с интерьерных фотографий начала ХХ века. И даже музыка горьковских времен звучит откуда-то сверху… хотя нарекание: откуда в ночлежке радиоточка, вещающая голосом автора? И еще нарекание: ведь автор и нам, и ночлежникам явно что-то важное сказал… А что? В старой записи слова почти не различимы; Горький нынче не самый читаемый и цитируемый автор, а программка и сайт приблизиться к сказанному и понять его не дают возможности: нет там этого, проговоренного текста. На сайте театра сказано, мол, очень актуальный спектакль получился, соответствующий нашему нынешнему «ветру перемен». Нууу… не знаю: мне показалось, что «музейное» в постановке заслонило современное на 100%. Конечно, возможно, в Перми такие вот сатины, актеры, квашни, анны и бубновы на каждом шагу валяются… то бишь – встречаются, но мне как-то не попадались на пути такие ярко и ясно философствующие алкоголики. Да если бы и попался кто, разве стала бы я слушать философические размышления, раздающиеся из уст плохо пахнущего и сильно пьяного человека? Так что по жизни – нет, не актуально. А вот на театре – ничего, вполне можно посмотреть бытовую историю про обитателей старинной ночлежки. При этом я, в отличие от Любимцева (несмотря на то, что он, конечно, театральный профессор, а я просто погулять выхожу в храмы Мельпомены), не слишком жалую вот такие – именно что музейные постановки. Даже если они сделаны практически безупречно – как та, что привезли на фестиваль «Золотой витязь» из Перми. То есть – текст замечательный, давно его не слышала – а когда-то видела «табакерошную» постановку, и неоднократно наслаждалась спектаклем Эфроса на Таганке (до сих пор наизусть помню!)… Актеры играют мастерски, полностью вживаясь в судьбу каждого ночлежника. Характеры играются четко и внятно. Каждому веришь: да, вот этот – барон (разорившийся-пропившийся), вот этот – Актер (таланта Бог отсыпал малую жменю, а вот к водочке жизнь пристрастила), вот этот – скорняк Бубнов (тут вообще актерское перевоплощение великолепное). Про декорацию уже писала – оч.хорошо! Там даже потоки морозного воздуха были, когда дверь открывалась… а сама-то дверь какая: из прогнивших досок, разбитых внизу ударами ног. Как настоящая! В общем, все хорошо и даже безупречно… Но за душу не хватает, сердце не переворачивает, слезами глаз не застит. Да и что переживать по тому, что было когда-то, давно прошло безвозвратно и никакие «ветры перемен» не вернут того, что демонстрируют на сцене. Так что спектакль очень хороший – для профессора Любимцева… Что ж до меня… Лучше я схожу еще раз на какую-нибудь постановку, в которой «наворочено Бог знает что». И Выйду из театра с головой, полной мыслей и с лицом, одновременно восторженным и зарёванным. А тут… одна мысль-воспоминание: как же плохо организовали пермяки свой приезд… Театралы приглашались на «На дне» добрыми словами в инет, и даже личными звонками… А вот на входе никто никого не ждал, там творилось жуткое и неприятное безобразие… так что в зале мы оказались, в общем, совершенно случайно. Вот это хорошо помнится и переживается. А судьба несчастного Актера, несмотря на то, что представлена была очень талантливо, уже не тревожит…
Ирината: Гаргантюа и Пантагрюэль. Театр Наций. 03.12.14. Спектакль понравился еще с прогона. Так что смотрю его не в первый раз, и с каждым просмотром все больше проникаюсь. Ну, нравится мне эта постановка, и всё тут! Заглянула в рецензии на «Афише» - обнаружила, что категорически не приемлют «ГиП» те, кто рецензирует что-то на сайте в первый… ну, в пятый раз. Тем же, кто смотрит и пишет регулярно, ориентируясь в литературе, которая легла в основу сценического воплощения; в творчестве режиссера; в принципах театрального (а не антрепризного!) искусства вообще - спектакль по душе приходится. Или безоговорочно, или, как говорится, с мелкими замечаниями. Когда б вы знали, из какого сора, не ведая стыда, растут не только стихи, но и театральные постановки… да и сама жизнь! Но – не принято замечать этот «сор», не принято о нем говорить… Вот и получается, что о естественном («как мы какали!») говорится только в раннем-раннем детстве и в поздней-поздней старости… Впрочем, и правильно, что во всю остальную жизнь о таком не говорится. Это – не столь уж и стыдно, только к чему говорить о естественном? Ведь и об особенностях дыхания мы не говорим до тех пор, пока не сваливаемся в какую-то «дыхательную» болезнь. Да-да: всю остальную жизнь надо просто ЖИТЬ. Жизнь, как вода в источнике Принцессы Бакбук может показаться и просто водой (кристально чистой; впрочем, если поставить целью вычленить плохое – то она и сероводородом завоняет). Но если только захотеть, только вслушаться, только всмотреться – вода жизни может превратиться в любое прекрасное вино… или иной напиток.На ваш выбор. Так сделайте его! Спектакль как раз этому и учит (хотя учить-то он как раз ничему и не обязан, не его это задача): снисходительно, с пониманием, снисходительностью и любовью надо отнестись к раннемалышовой и позднестарческой немощной глупости… а остальную жизнь постараться прожить так, чтобы она сама офигела и вскричала: «А ну-ка, повтори!». Надо поставить себе целью: выучить фонарский язык! И увидеть единорога! И услышать «ялюблютебя», если даже это прозвучит почти неслышным шелестом. Надо сделать многое – реальное и нереальное. Потому что если этого не делать, то придет Тоска. А потом придет Тьма. И спектакли, подобные «ГиП» надо смотреть не поверхностным зрением (что показали – то и увидел), а широко распахнув душу и глаза. А потом эти широко раскрытые глаза оборотить себе в душу… заметить, а потом вычистить оттуда пятна черноты! Ну, насколько это получится сделать… Потому что потом придется играть с жизнью в вечные прятки… и ты будешь только сниться тем, кто рано ушел «дальше, чем за море»… а они – оттуда – будут расстраиваться тому, как ты постарел… Да! Мне нужны ТАКИЕ спектакли. Я понимаю Константина Богомолова: так, как ему нужна Роза Хайруллина, которая просто сидит на сцене – в этой жизни мне тоже нужны определенные постановки, книги, люди, события и слова, которые «просто сидят» на периферии моего существования… но они ЕСТЬ, и от понимания этого становится так славно… А еще мне нужно, чтобы в памяти, не смываясь оттуда, было то, о чем хочется часто говорить… и то, о чем никогда никому нельзя рассказать… И очень хочется верить, что Великаны никогда не умрут. Ведь до какого-то момента все в душе – Великаны… и только потом многие съеживаются, уменьшаются и вполне начинают подходить по размеру Маленькой Стране. Впрочем… страна эта тоже весьма неплохая. Только – Маленькая… Фото: Сергей Петров
Ирината: «Вечер первой встречи Александра Таирова и Алисы Коонен». Театр Эрмитаж. 06.12.14. С сайта Театра Эрмитаж: 6 декабря в нашем театре — кажется, что они встретятся снова… В этом году исполняется ровно 100 лет Камерному театру, в следующем будет отмечаться 130-летний юбилей его создателя Александра Таирова — одного из великих режиссеров, определивших развитие театра прошлого и нынешнего столетий. Не умаляя заслуг всех актеров и работников Камерного театра, важно помнить, что всего этого не было бы, если бы не встретились два человека: Александр Таиров и Алиса Коонен — одна из самых ярких и талантливых актрис XX века. В честь создателей Камерного театра и его столетнего юбилея, 6 декабря в театре «Эрмитаж» пройдет «Вечер первой встречи Александра Таирова и Алисы Коонен». Сто лет назад они встретились именно здесь, на сцене театра «Эрмитаж». Это была репетиция спектакля «Покрывало Пьеретты»… «Она любила вдохновенных мужчин. Талантливые в работе они преображались и начинали напоминать ей коней, метались по лугу, под солнцем, отбрасывая тени. Она искала в нем талант, вдохновение, оглядывала его как мужчину. Он оставался спокойным, слушая музыку в оркестре, делал какие-то свои пометки в записной книжке. „Хочет показаться взрослым“, — подумала она. Ей захотелось зевнуть и выйти, пусть мучается, что не сумел увлечь, но, подумав, что это слишком, она расслабилась в кресле, постаралась вытянуть ноги, сидела в равнодушной позе… И вдруг ей показалось, что он лукаво взглянул в ее сторону, скользнул взглядом. Она выпрямилась, приготовилась ответить, но он стоял, как и раньше, вполоборота, продолжая слушать музыку… Оркестр снова заиграл. И он, продолжая объяснять, поднялся на сцену и стал не то чтобы показывать, как-то намечать их поведение, строить общую мизансцену. Уже кружился в серебристой пыли бал Арлекина, и он двигался внутри бала как-то неназойливо, неагрессивно, а неожиданно для нее очень приятно, даже, как ей показалось, с мягкой грацией… „Только бы она не ушла, — думал он. — Я не сумею, когда она перестанет смотреть, как она смотрит, неужели ей интересно то, что я делаю, но это же так элементарно, так далеко от того, что должно быть, что начнет делать она сама, я здесь только для нее, как же она смотрит, Боже мой…“» (с) Михаил Левитин, «Таиров» У Макса Фрая в «Хрониках Эха» говорится о Тихом Городе – месте, где живут и будут живы до тех пор, пока их помнят и любят (возможно, вечно), знаменитые люди, любимые родственники и друзья, герои хороших книг… Вчера вечером Малая сцена Эрмитажа была филиалом этого города: Михаил Захарович Левитин говорил о Камерном Театре, о Коонен и Таирове… Зал был заполнен людьми со знакомыми лицами – тут были актеры театра, его известные друзья, мы – те, кто знает и любит и Эрмитаж и – через него –театр Камерный. Два часа со сцены говорил Михаил Захарович – два часа зал безмолвствовал и, кажется, не дышал… Это был то тщательно продуманный, то импровизационно-сбивчивый рассказ об общем – о замечательном театре 20 века, о его актерах, спектаклях, репетициях, декорациях, музыке… Это было очень личное - для того, кто это нам рассказывал, и для тех, О КОМ рассказывалось. Это было общее и одновременно личное для всех, сидевших в зале. Две дуры, сидевшие на краю первого ряда (одна из них – я) проревели, кажется, все два часа. Знаете – есть такие слезы, которые катятся сами, без усилия, без впадения в истерику… Они омывают щеки – и при этом тебе делается так плохо… и одновременно – так хорошо! Левитин говорил – и перед глазами из миража, из ничего – в объеме возникал еще не Камерный, а Свободный Театр, где Пьеро принимал яд из рук Коломбины, а потом – возникал гостем на свадебном бале страшного Арлекина, где Любовь и Смерть объединялись, превращаясь в Вечность… Яне смогу пересказать и малой доли того, что происходило вчера в Эрмитаже. Потому что это было, в общем-то, ЧУДО – а материализовать его буковками клавиатуры… для такого нужен гений – и это явно не про меня… И потом еще мы (наверное, в последний раз перед началом глобального ремонта Театра) зашли в Большой зал – где были счастливы, счастливы, СЧАСТЛИВЫ!!! – столько раз… А там… Это можно назвать инсталляцией, подобием голограммы, видением… Я не знаю, как это назвать – только на сцене в разобранном уже пространстве зала были ОНИ. Коломбина. Пьеро. Арлекин. И этот невнятный звук. И мерцание. И больше всего хотелось опуститься на пол и остаться здесь навсегда – превратившись в еще одного Призрака Эрмитажа (а их, наверное, все в театре если не видели, то ощущали рядом)… По бокалу шампанского – за вечную жизнь Таирова и Коонен. И за возвращение Эрмитажа в родные стены. И за гениального Левитина. И за волшебство Театров, в которое меня вовлекла, на огромное счастье, Судьба.
Ирината: Калигула. Театр Наций. 07.12.14. Даже расстроилась. Посмотрела постоянно переаншлаговый спектакль по приглашению, с прекрасного места, с отпускным и предотъездным настроением… и вышла из театра с усталостью и головной болью, а не с удовлетворением… Возможно, тут «виной» режиссура Эймунтаса Някрошюса. «Калигула» - не первый его спектакль, который я видела. И каждый раз понимала вот что: мы с режиссером говорим на разных языках – фактически, ибо он из Литвы… Но еще более – театральные языки у нас с ним разные, не понимаю я, что он мне говорит... Някрошюс ставит спектакли многослойные, плотно набитые «знаками», из коих я считываю хорошо, если десятую часть… При этом, пока вычитаю и складываю в уме происходящее, действие убегает вперед… а я отстаю и отстаю от него, «как мужик, опоздавший на поезд». «Калигула» Камю – и сама по себе непростая пьеса. Но я ее люблю (и даже одной из автоподписей на любимом театральном форуме у меня стоит фраза, сказанная Геликоном: «Я лишь зритель. Это разумней»). Для того, чтобы пьеса получилась на театре, на заглавную роль нужен харизматичный артист с мощной энергетикой. Тут мне трижды везло: видела в роли Калигулы Олега Меньшикова, Олега Леушина и – вот, Евгения Миронова. Даже если не принимаешь душой и умом спектакль, наблюдать на сцене актера ТАКОГО уровня – сплошное наслаждение. Игра безупречна, филигранна, а долгую паузу Миронов держит так, что на ее протяжении дышать забываешь. Хороши Мария Миронова (Цезония) и Геликон (Игорь Гордин), да и к остальным актерам нареканий нет. Конечно, замена любым талантливым актером Алексея Девотченко (он когда-то играл Керею) не может быть равноценной… но, как понимаю, даже если бы я пришла на спектакль намного раньше, увидеть его на сцене у меня было мало шансов… Очень понравилась «фоновая» музыка – а она звучит в спектакле практически непрерывно: Вагнер, Гендель, Брукнер. А вот вычленить из спектакля сцены, особо мне понравившиеся, не возьмусь: в каждой из них, словно ложка дегтя в бочке меда моего зрительского восторга, «торчит» тот самый неразгаданный «знак»; сильно портит впечатление. Так что в итоге получается: спектакль определенно интересный, а вот рекомендацию к его просмотру я не могу дать. Впрочем…Может, у кого-то и «пойдет» спектакль о том, что безумие иногда более «нормально» (хотя это и тяжкая, как железом по стеклу, нормальность), нежели бытие обычных, «нормальных» людей, которые живут так, словно они все давно с ума посходили. Фото: Евгений Люлюкин
полная версия страницы