Форум » Архив форума » Хорошие стихи. ЧАСТЬ 15 » Ответить
Хорошие стихи. ЧАСТЬ 15
Administrator: Хорошие стихи. Часть1 Хорошие стихи. Часть 2 Хорошие стихи. Часть 3 Хорошие стихи. Часть 4 Хорошие стихи. Часть 5 Хорошие стихи. Часть 6 Хорошие стихи. Часть 7 Хорошие стихи. Часть 8 Хорошие стихи. Часть 9 Хорошие стихи. Часть 10 Хорошие стихи. Часть 11 Хорошие стихи. Часть 12 Хорошие стихи.Часть 13 Хорошие стихи. Часть 14 Одна из самых популярных из тем форума в очередной раз начата "с нуля". А снова повторяю прежний текст... заменяя только текст стихов Гумилева: Есть темы, который из-за обилия в них информации "закрываются" на этом форуме стремительно... Например, Хорошие стихи. Ибо хорошей поэзии - российской и зарубежной, классической и современной - много. И мы находим в ее строчках созвучие нашим настроениям... Уже традиционно новую/старую темку начинаю со стихов Николая Гумилева. Шестое чувство Прекрасно в нас влюбленное вино И добрый хлеб, что в печь для нас садится, И женщина, которою дано, Сперва измучившись, нам насладиться. Но что нам делать с розовой зарей Над холодеющими небесами, Где тишина и неземной покой, Что делать нам с бессмертными стихами? Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать. Мгновение бежит неудержимо, И мы ломаем руки, но опять Осуждены идти всё мимо, мимо. Как мальчик, игры позабыв свои, Следит порой за девичьим купаньем И, ничего не зная о любви, Все ж мучится таинственным желаньем; Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Еще не появившиеся крылья; Так век за веком - скоро ли, Господь? - Под скальпелем природы и искусства Кричит наш дух, изнемогает плоть, Рождая орган для шестого чувства.
Mila: но когда ты отдаешь себя в руки сумасшедшей дороги самое важное, чтобы был человек, который ждет тебя там и чтобы никогда не прощаться так важна возможность прикасаться к губам. ибо зачем тогда возвращаться. ричард роуд
Ирината: Маргарита Алигер ДВОЕ Опять они поссорились в трамвае, не сдерживаясь, не стыдясь чужих... Но, зависти невольной не скрывая, взволнованно глядела я на них. Они не знают, как они счастливы. И слава богу! Ни к чему им знать. Подумать только! - рядом, оба живы, и можно всё исправить и понять... 1956
Kati: Минута Узорные ткани так зыбки, Горячая пыль так бела,- Не надо ни слов, ни улыбки: Останься такой, как была; Останься неясной, тоскливой, Осеннего утра бледней Под этой поникшею ивой, На сетчатом фоне теней... Минута - и ветер, метнувшись, В узорах развеет листы, Минута - и сердце, проснувшись, Увидит, что это - не ты... Побудь же без слов, без улыбки, Побудь точно призрак, пока Узорные тени так зыбки И белая пыль так чутка... И. Анненский
Elena: Евгений Евтушенко Ничто не сходит с рук: ни самый малый крюк с дарованной дороги, ни бремя пустяков, ни дружба тех волков, которые двуноги. Ничто не сходит с рук: ни ложный жест, ни звук ведь фальшь опасна эхом, ни жадность до деньги, ни хитрые шаги, чреватые успехом. Ничто не сходит с рук: ни позабытый друг, с которым неудобно, ни кроха-муравей, подошвою твоей раздавленный беззлобно. Таков проклятый круг: ничто не сходит с рук, а если даже сходит, ничто не задарма, и человек с ума сам незаметно сходит...
Александра: Такие удивительные дни! - Ты позвонишь? - Конечно... - Позвони!.. Не позвонил. Во мраке без звонка - как на чужой земле без языка. Ты говорил, что - да, что я нужна. А ночь сегодня, как назло, нежна... И позвонил другой, навстречу мчась и невзирая на не ранний час. И капелька сердечного тепла, что твоего тепла с утра ждала, уже мою не признавая власть, к другому сквозь мембрану понеслась. Прости меня, коль вижу: человек! - слечу с олимпов, убегу из мекк... Кто ищет - да обрящет! Не могла б скупой быть с тем, кто силой чувства слаб. А ты не слаб. Ты можешь не звонить. Да что она, та звуковая нить! И так ли уж потеря велика? Живём без телефонного звонка! От диска обречённо взгляд отлип. Вернусь к делам. Запрыгну на Олимп. Кто там чего хотел, кто не хотел, всегда невпроворот забот и дел. То ль на Голгофу, то ли в Мекку путь... Но что тебе до этого? Забудь. Ни через АТС, ни по прямой туда не дозвониться, милый мой. (c) Римма Казакова
hi!: Константин Бальмонт О, женщина, дитя, привыкшее играть И взором нежных глаз, и лаской поцелуя, Я должен бы тебя всем сердцем презирать, А я тебя люблю, волнуясь и тоскуя! Люблю и рвусь к тебе, прощаю и люблю, Живу одной тобой в моих терзаньях страстных, Для прихоти твоей я душу погублю, Все, все возьми себе - за взгляд очей прекрасных, За слово лживое, что истины нежней, За сладкую тоску восторженных мучений! Ты, море странных снов, и звуков, и огней! Ты, друг и вечный враг! Злой дух и добрый гений!
Kati: Перед закатом Гаснет небо голубое, На губах застыло слово; Каждым нервом жду отбоя Тихой музыки былого. Но помедли, день, врачуя Это сердце от разлада! Всё глазами взять хочу я Из темнеющего сада... Щетку желтую газона, На гряде цветок забытый, Разоренного балкона Остов, зеленью увитый. Топора обиды злые, Всё, чего уже не стало... Чтобы сердце сны былые, Узнавая, трепетало... И. Анненский
Александра: Вот и кончено... Не по мне вы. Торт не слаще мне хлебной корочкой В целлофановой упаковочке ваше сердце и ваши нервы. Я служила бы вам, служила, да в глазах - будто режу луковицы да на то, что во мне аукается, откликается что-то лживое. И наивной своей патетикой что поделаю я с синтетикой? Мои бусы и сарафан не растрогают целлофан. А ведь руки у вас были тёплыми, и шальная какая-то сила, как на празднике шарик - над толпами нашу радость ввысь возносила. Шарик лопнул. Весь воздух вышел А в ушах ещё: выше, выше! Прикоснусь, всё ещё в полоне, к вам - как будто к плащу-болоне. Не пробьюсь ни дождинкой из глаз Не по вам я и не про вас. (с) Римма Казакова
Anja: Евгений Евтушенко Я разлюбил тебя... Банальная развязка. Банальная, как жизнь, банальная, как смерть. Я оборву струну жестокого романса, гитару пополам — к чему ломать комедь! Лишь не понять щенку — лохматому уродцу, чего ты так мудришь, чего я так мудрю. Его впущу к себе — он в дверь твою скребется, а впустишь ты его — скребется в дверь мою. Пожалуй, можно так с ума сойти, метаясь... Сентиментальный пес, ты попросту юнец. Но не позволю я себе сентиментальность. Как пытку продолжать — затягивать конец. Сентиментальным быть не слабость — преступленье, когда размякнешь вновь, наобещаешь вновь и пробуешь, кряхтя, поставить представленье с названием тупым «Спасенная любовь». Спасать любовь пора уже в самом начале от пылких «никогда!», от детских «навсегда!». «Не надо обещать!» — нам поезда кричали, «Не надо обещать!» — мычали провода. Надломленность ветвей и неба задымленность предупреждали нас, зазнавшихся невежд, что полный оптимизм — есть неосведомленность, что без больших надежд — надежней для надежд. Гуманней трезвым быть и трезво взвесить звенья, допрежь чем их надеть,— таков закон вериг. Не обещать небес, но дать хотя бы землю. До гроба не сулить, но дать хотя бы миг. Гуманней не твердить «люблю...», когда ты любишь. Как тяжело потом из этих самых уст услышать звук пустой, вранье, насмешку, грубость, и ложно полный мир предстанет ложно пуст. Не надо обещать... Любовь — неисполнимость. Зачем же под обман вести, как под венец? Виденье хорошо, пока не испарилось. Гуманней не любить, когда потом — конец. Скулит наш бедный пес до умопомраченья, то лапой в дверь мою, то в дверь твою скребя. За то, что разлюбил, я не прошу прощенья. Прости меня за то, что я любил тебя.
Ирината: Юлий Гуголев Отвяжись, я кому говорю. Я кого, - банный рот, умоляю. Я счас вены себе отворю, вот тогда на тебя посмотрю. Доброты твоей не умаляю. Красоту твою боготворю. Вот и ехай себе в свой Париж, перестань ты хоть мне быть помехой. Сколько лет меня хлебом коришь. Сколько лет в облаках ты паришь. Вот и ехай себе, вот и ехай! "Отвяжись" ты кому говоришь? Я не понял, куда мне пойти? Я не въехал, чем-чем мне накрыться? Ну, давай медный таз свой, ma petite. Отражаются в нём наши лица. Я готов и с вершины сойти, и конкретно в долину спуститься, чтоб тебя не встречать на пути с бесконечной тоскою твоей, с беззаветным страданьем во взоре, с настроеньем не как у людей. Хоть бы ты уж заснула скорей. Настроенье изменится вскоре, но ко мне приближаться не смей, ибо ты есть душевнобольной, ну а я есть душевноздоровый. Нет, ну что ты разнылась? Не ной! Ну, во-первых, не пьяный, хмельной... во-вторых, ты сама-то попробуй хоть разок чуть корректней со мной, а не то головастик-поэт даст в лобешник бесценной лилее. А других средств воздействия нет. Что орать-то на весь белый свет? Сам дам в лоб, сам потом пожалею, а в тебе-то вот жалости нет. Ты не видишь ни ночи, ни дня, пятку всё ковыряешь упрямо. Я не понял, ты что, невменя- емая? И в ответ, не в меня... Я ж не угольный, я же не яма. Что докапываться до меня?! Моему недоступно уму, как так можно всё шастать по свету, предрекая потоп иль чуму, - пусть не мне, мирозданью всему. Если Богу расскажут об этом, Он вообще не поймет, что к чему. И пускай далеко-далеко посылаю тебя я двусложно, попадаю опять в молоко: пусть тебе и с собой нелегко, а со мною вобще не возможно, всё ж со мной ты, моя Сулико. В результате, и я ведь с тобой, и сейчас отворю себе вены. Рака, милая, фрау Стобой, Лучше вечером поздним Playboy, а не ты, незнакомка из сена, человечек ты мой смоляной. В белоснежных полях под Москвой, и на прочих полях, где ты будешь мне в далеком краю не женой, с кем дымишь сигареткой одной? Что ж ты, дура, билета не купишь? Что ты кружишься тут надо мной? Что ж ты липнешь и эдак, и так? Ну какое еще злое дело? Мой удел средь пропащих гуляк. Твоего я не знаю удела. Интересно, а как ты хотела? Вот скажи, ты хотела бы как? Банный рот, убедила, пускай я - злодей, погубитель, виновник. В багровеющие небеса улетай, неземная краса. Только вот что, в колючий терновник не бросай ты меня. Не бросай.
Ирината: Федор Сваровский МАША 1. Маша с этой девочкой я всю школу вместе учился и любил а потом будто бы позабыл занимался безобразиями работал, долбил, лечился и теперь мне уже 35 во вторник выпустили из дурдома середина июня и запахи такие вокруг что как будто дома перемещаюсь в пустоте по пространству пыльных, заброшенных комнат в моей квартире думаю: кто-то же меня тут все-таки помнит? завариваю чай делаю себе бутерброды с колбасой и сыром такое впечатление, что внутри сгорели какие-то датчики и затруднена коммуникация с окружающим миром и все такое как будто бы ты в параллельном мире все одновременно родное и при этом какое- то все не наше и вдруг меня пронзает сладкая мысль: Маша! 2. позвонил телефон через столько лет оказался прежним ты, казалось, удивлена но говорила таким молодым и нежным голосом говорила почему-то медленно осторожно подбирая слова договорились я потом курил и смотрел на дым 3. нет идти, конечно же, невозможно как посмотрит на меня Маша увидит, что я теперь очень толстый сразу поймет по лицу, что я в одиннадцать ночи объедаюсь бутербродами с плавленым сыром с сервелатом и маслом нет все ужасно подумает: у него проблемы с подкожным и прочим жиром а она-то будет еще стройна прекрасна что я скажу ей? скажу, наверное: ты меня не помнишь я любил тебя в детстве а после в больнице лежал как овощ 4. помню как ты приехала из-за границы в 4-м классе и практически сразу захотелось погибнуть на фронте, спиться а однажды я встретил тебя в универсаме на кассе и тогда я сразу решил, что у нас будут обязательно красивые дети и весь мир погибнет от бомб и мы останемся единственными на свете я написал тебе записку с признанием, подложил в твою сумку но не смог дождаться, когда ты прочтешь не в состоянии выдержать эту муку я решил пока что скрыть свои чувства будучи жирным чтобы выглядеть лучше в твоих глазах я демонстрировал близость к миру искусства и стыдился бегать на физкультуре мне открыто физрук говорил: ты, Савин - мешок с гуаном, в натуре 5. нет даже в мыслях не целовал эти добрые руки-ноги не трогал я эти волосы не нюхал твое пальто на большой перемене я понимал, что для тебя – я ничто, убогий выскочка-юморист, недоразвитый оригинал из 6-го класса некто даже не имеющий права преклонить пред тобой колени просто какая-то постоянно растущая жировая масса 6. незаметно, но медленно движутся школьные наши годы происходит смена приколов, значков, погоды все как прежде: я толстый тонкие, жирные волосы я невзрачный а ты без обмана - блондинка ты смеешься и зубы у тебя белые и при этом они прозрачны синий цвет глаз твоих сильнее возможностей воображения день за днем я смотрю на взрослые изысканные кисти рук твоих молча беззвучно издали изучаю твои движения 7. в 82-м в трудовой этот лагерь я, вообще, не поехал мне зачем? я был уверен, что и в этом году не добьюсь успеха ты поехала и потом я внутренне видел как ты гуляешь с местными парнями по имени Игорь по самую голову в кукурузе, подсолнухах сквозь заросли подзывают тебя: Марусь и как этот Игорь тебя обидел но, конечно, я знал - ты сама чистота ты внутренне, Маша, выше этих всех обычных, которые целуются там на крыше но меня одолевали постоянные подозрения мучили страхи казалось, ты уже с кем-то встречаешься и я дергался на перемене услышав сзади: вот, вчера напились у Махи 8. жизнь прошла осталась одна квартира родители умерли из знакомых осталась лишь тетя Ира думаю: что мне сидеть и бояться встречи? пенсию как раз принесли вчера и сегодня как, собственно, и всегда у меня не заполнен вечер 9. вот встречаемся с ней у МакДональдса на перекрестке и она идет вся загорелая голова в аккуратной такой прическе вся в какой-то модной одежде повсюду пришиты различные ленты, клепки, полоски ничего я ей не сказал стоял просто так и зажата в руке мобила а она говорит: я лучше сразу скажу давно тебя полюбила помнишь, ты читал стихи на вечере в нашем спортивном зале? в 7-м это было классе а потом мне сказали это Пушкин, Цветаева я плакала и после только уже о тебе мечтала помнишь, как мы стояли с тобой на кассе? знаешь, как я ждала? как я без тебя устала жить время прошло, но то, что внутри - посильней металла видимо, я от рождения - для тебя подруга думаю, мы были созданы друг для друга внутренне я всегда была лишь с тобой ждала, когда ты, наконец, решишься и все эти годы ты, Петя, мне ночью снишься и все это время, заметь, я ни с кем никогда не дружила мне уже 37 а я еще никому головы на плечо не ложила ты пропал но я все равно повстречаться с тобой хотела и готовилась глядя в зеркало думала в ванной: вот, эти душа и тело для тебя вот я богатая, кстати а ты самый лучший на свете ты - для меня мужчина хочешь, прямо сейчас повенчаемся? давай у меня за углом машина это, кажется, все 10. рассказчик в конце говорит за кадром: этот пример хорошо иллюстрирует, что люди живут просто так не задумываясь о главном люди томятся в себе в своем поврежденном, ущербном теле многие не понимают, кого они любят на самом деле для таких, возможно, Творец и разворачивает ход Провиденья и вместо каких-нибудь похорон они вдруг празднуют день рожденья так живет человек как трава и вдруг вместо мучений, страсти с ним случается не какой-нибудь полный ужас а наоборот наступает счастье
Kati: Ненужное письмо Приезжайте. Не бойтесь. Мы будем друзьями, Нам обоим пора от любви отдохнуть, Потому что, увы, никакими словами, Никакими слезами её не вернуть. Будем плавать, смеяться, ловить мандаринов, В белой узенькой лодке уйдём за маяк. На закате, когда будет вечер малинов, Будем книги читать о далёких краях. Мы в горячих камнях черепаху поймаем, Я Вам маленьких крабов в руках принесу. А любовь - похороним, любовь закопаем В прошлогодние листья в зелёном лесу. И когда тонкий месяц начнёт серебриться И лиловое море уйдёт за косу, Вам покажется белой серебряной птицей Адмиральская яхта на жёлтом мысу. Будем слушать, как плачут фаготы и трубы В танцевальном оркестре в большом казино... И за Ваши печальные детские губы Будем пить по ночам золотое вино. А любовь мы не будем тревожить словами. Это мёртвое пламя уже не раздуть, Потому что, увы, никакими мечтами, Никакими стихами любви не вернуть. А. Вертинский Лето 1938, Циндао
Anja: Павел Шило Улыбайся, пожалуйста, шире! Улыбайся, пожалуйста, чаще! В нашем быстро темнеющем мире, В самой тёмной из тёмных чаще Твоя улыбка Будет Светлейшей! Она будет безумно красивой, Светлой и ангельски чистой. И разбудит бродягу под ивой, Что заснул, утратив все смыслы. Твоя улыбка Будет Добрейшей! Перед завтраком пробуй рассветы И громко кричи день ото дня: "С добрым утром, родная планета! С добрым утром, дорогая земля!"
hi!: Э.А. Рязанов (1927-2015) В трамвай, что несется в бессмертие, Попасть нереально, поверьте. Меж гениями толкотня, И места там нет для меня. В трамвае, идущем в известность, Ругаются тоже и тесно. Нацелился было вскочить, Да черт с ним, решил пропустить. А этот трамвай до Ордынки, Я впрыгну в него по старинке, Повисну опять на подножке И в юность вернусь на немножко. Под лязганье стрелок трамвайных Я вспомню подружек случайных, Забытых товарищей лица. И с этим ничто не сравнится.
Anja: господи, сделай так, чтобы она не снилась, не брала за руку, не проводила пальцем по коже, обрати меня в четвероокий, в четверорукий стилус, только освободи, только не приводи ее больше, боже, солнце остановилось где-то меж двух америк, зябко расколотому надвое небосводу, рыбы в рыбьей тоске выбрасываются на берег, человек в человечьей медленно погружается в воду... (с) Сергей Шестаков
hi!: Александр Пушкин Если жизнь тебя обманет, Не печалься, не сердись! В день уныния смирись: День веселья, верь, настанет. Сердце в будущем живет; Настоящее уныло: Все мгновенно, все пройдет; Что пройдет, то будет мило.
hi!: Арсений Тарковский Записал я длинный адрес на бумажном лоскутке, Все никак не мог проститься и листок держал в руке. Свет растекся по брусчатке. На ресницы и на мех, И на серые перчатки начал падать мокрый снег. Шел фонарщик, обернулся, возле нас фонарь зажег, Засвистел фонарь, запнулся, как пастушеский рожок. И рассыпался неловкий, бестолковый разговор, Легче пуха, мельче дроби... Десять лет прошло с тех пор. Даже адрес потерял я, даже имя позабыл И потом любил другую, ту, что горше всех любил. А идешь — и капнет с крыши: дом и ниша у ворот, Белый шар над круглой нишей, и читаешь: кто живет? Есть особые ворота и особые дома, Есть особая примета, точно молодость сама.
Александра: В человеческом организме девяносто процентов воды, как, наверное, в Паганини, девяносто процентов любви. Даже если - как исключение - вас растаптывает толпа, в человеческом назначении - девяносто процентов добра. Девяносто процентов музыки, даже если она беда, так во мне, несмотря на мусор, девяносто процентов тебя. (с) Андрей Вознесенский
Ирината: Анна Ахматова Память о солнце в сердце слабеет, Желтей трава, Ветер снежинками ранними веет Едва-едва. В узких каналах уже не струится - Стынет вода, Здесь никогда ничего не случится.- О, никогда! Ива на небе кустом распластала Веер сквозной. Может быть, лучше, что я не стала Вашей женой. Память о солнце в сердце слабеет. Что это? Тьма? Может быть! За ночь прийти успеет Зима.
Anja: Мои друзья - прекрасные цветы И корни их уходят вглубь меня Они растут из сердца напролом Они растут, воруя и пьяня. Когда-нибудь допьют меня до дна И бросят среди грёз меня одну Но сердце без иллюзий и надежд Всего лишь мясо к красному вину. (c) Ева Шателей
полная версия страницы