Форум » Архив форума » ЧАЙКА. ЧАСТЬ 4 » Ответить
ЧАЙКА. ЧАСТЬ 4
Administrator: Материалы на сайте ЧАЙКА. Спектакль Юрия Бутусова Материалы на форуме: ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3
Administrator: От зрителя Сказать, что мне понравилось, это не сказать ничего. Я потрясена до глубины души, до мурашек, до дрожи в голосе. Очень долго собиралась на спектакль, хотя давно знала, что это настоящее театральное событие. Но как-то боялась его продолжительности. Знаете, есть спектакли , идут полтора часа, а ты все время сидишь и думаешь: Уже темно, автобусы не ходят, скорее бы... А здесь больше четырех часов и я о времени ни разу не вспомнила, так захватило меня то, что происходило на сцене. А на сцене из какофонии драмы, комедии, буффонады, гротеска и пр. рождалась симфония поиска пути, где нет правильного пути и не правильного, где нет ограничений, и все зависит только от точки зрения представляющего и того, кто это представление воспринимает. Спасибо огромное театру за не бесцельно потраченные 4 часа и 10 минут жизни!
Administrator: От зрителя Сегодня я опоздал на последнюю маршрутку и шел домой пешком под дождем.. из-за того, что спектакль Бутусова "Чайка" шел 4 часа... Я расстроился... Потому что мне хотелось, чтобы он шел вечно...
Administrator: Фото: Дима Кириченко
Administrator: Отсюда Сатирикон. Чайка. Такой гротескной "Чайки" нет нигде. Известный театральный режиссер Юрий Бутусов, разрывающийся между Москвой и Петербургом, вылепил четырехчасовое и бездонное нечто. Поначалу кажется, что его "Чайка" – спектакль эпатажа и условностей: юную Заречную у мастера играет зрелая Агриппина Стеклова, а точнее, Заречных у Бутусова три, Треплевых – четыре, и режиссеру абсолютно неинтересен чеховский сюжет. Учитель Медведенко кусает Треплева, Треплев в исполнении самого постановщика рвет декорации, стреляется прямо на сцене и исполняет убийственные по энергетике неказистые танцы. Спектакль об убийце по имени Театр, о чудовищной машине с красивым именем Искусство, пережевывающей, ломающей, коверкающей души и жизни своих детей. В трагифарс органично вписывается аккомпанемент румынских цыган, Era, Yiruma, Эллигтона, Роджера Эно, и неожиданно к месту оказывается Бродский с его элегией. Самое интересное, что после просмотра остается стойкое ощущение, что эту пьесу Чехова можно поставить только так, как это сделал Бутусов. Вдумчивое, глубокое, чуткое, пропущенное через себя, вымученное, больное творение мастера, обернутое в авангард, не оставляет шансов выйти из театра прежним. Начало спектакля в 18:00.
Administrator: От зрителя Просто меня тянет к нему невидимым магнитом. "Вот тебе и театр"!—кричит Юрий Бутусов. Страшные чудища, крики смерти, страстные поцелуи, и боль,проникающая во все части твоего тела. "Вот тебе и театр"! А вы как думали? Только ли танцевать с нами, отбивая ритм затекшими от 4часового действия ногами? Нет, и это еще не все, это такая боль, черная,всепроникающая, от которой не спрятаться... Принять или умереть. Закрывая этот год "Чайкой", самым подлинным и возможным современным театром, размышляю о театре в целом. "Чайкой" наполнены мои сны, голова раскалывается от черной боли и,казалось бы, выхода нет из этой высасывающей силы боли ( о как хорошо мне знакома такая боль!) Но если на минуту впустить эту боль в себя, принять нечеловеческие крики и грохот израненного сердца — придет освобождение.? Придет? Юрий Николаевич, спасибо вам за истину страстей на сцене.
Administrator: От зрителя Вы знаете - посмотрев несколько спектаклей Юрия Бутусова за месяц (Король Лир, Чайка и Отелло) могу сказать одно - этот режиссер либо вам нравится и вы полностью растворяетесь в его фантазии и замыслах, либо это категорически история не для вас. И вряд ли спектакли этого мастера могут оставить равнодушное впечатление. Он либо вызывает восторг и восхищение, либо отвращение и непонимание. Что касается Чайки - это конечно, как мне кажется, не Антон Павлович, но это стоит увидеть (на мой субъективный взгляд). Тут, к примеру, во всей красе можно увидеть как актеры на все сто доверяют режиссеру, и готовы выполнить все его безумные идеи и замыслы. За это отдельное браво команде спектакля! Ну и потом действительно много интересного и красивого. Для тех кто не знаком с творчеством Бутусова - советую досидеть до 2 и 3 акта. Одна сцена с лото чего стоит! А так идя на этот спектакль - точно не ждите классического прочтения "Чайки" Чехова. Идите просто на спектакль режиссера, который настоящий художник со своим взглядом на окружающий мир!
Administrator: От зрителя В буквальном смысле сколоченные из неотесанных досок условные декорации, бумага, полиэтилен, какие-то дешевые искусственные цветы - тут не раздается даже отдаленного звука элегантности, занавеса нет, режиссер готовит декорации прямо при зрителях, рассаживающихся в зале и предупреждает еще раз на всякий случай, что спектакль идет 4 часа, с тремя антрактами, но что это были за 4 часа, это была жизнь, безумная, жизнь, апофеоз жизни в ее бессмысленности. Я никогда не думал, что меня можно удивить Чеховской "Чайкой", которую, казалось бы уже знаешь почти наизусть и видел в разных вариациях, но нет, нет, вот я сижу все четыре часа и хохочу, напрягаюсь, думаю, размышляю, и я в спектакле! В этой безумной пляске самого Бутусова, на которого в его танцах можно смотреть не отрываясь! (я был в шоке, когда увидел в википедии сколько ему лет, скакать с такой бешеной энергией мог бы только юноша). Четыре действия в двух половинах, которые совершенно непохожи друг на друга. Условные театральные метаморфозы, когда персонажи трансформируются, игры интерпретаций, и снова аттракционы, много много театральных аттракционов, но совершенно иного уровня, это не технические эффекты, а блистательные вымыслы фантазии, ловкого разума, гротески, отсылки, даже абсурд! Я только теперь начинаю осознавать гениальность Чеховского текста - он как конструктор, играя этими персонажами, их драматичными историями, монологами, можно создать все, целый мир на сцене. Последним действием Бутусов показал именно эту "конструкторность" Чехова, одни и те же сцены разыгрываются разными актерами по-разному, один и тот же диалог звучит по четыре раза, то в манере классического театра, то в виде абсурда, или театра постмодерна, и ты следишь за этим диалогом, при каждом прочтении погружаясь в него глубже и глубже. Прежде чем застрелиться по-настоящему, Треплев убивает себя четыре раза, то нелепо, то напыщенно, то кротко, да и все действия спектакля разделяются звуками выстрела, мы знаем, что произойдет, мы знаем текст, но следим за метаморфозами, которые позволяют нам осознать этот текст, проникнуть в его глубинную суть, осмыслить и обдумать его. Это чудо, спектакль легкий и глубокий одновременно, стильный и красивый, несмотря на свою нарочитую небрежность и дешевизну, наполненный роскошной музыкой и удивительными режиссерскими решениями, это в высшей степени театр режиссера, театр жизни, находящейся где-то над смертью, парящей тяжелыми выстрелами в теле спектакля. Зрители - в большинстве своем обычные, не театральные люди, рукоплескали стоя! я давно не видел такой долгой, громкой, восторженной овации. Блестящая, блестящая работа! я настоятельно рекомендую ее всем!!
Administrator: От зрителя Сверх эмоционально! Иногда за гранью, когда уже не слышно отдельных слов, а все сливается в единый мощнейший энергетический поток. Каждое движение, деталь, звук, все, из чего складывается спектакль, неслучайны, несут смысловую/эмоциональную нагрузку. Музыка, многократно усиливая происходящее на сцене, дополнительно помогала прочувствовать все то, что не удавалось понять. Я не возьмусь пересказывать. И сложно очень сразу после спектакля подбирать слова. Это необходимо осознать, и необходимо смотреть.
Administrator: От зрителя Чайка Странный спектакль - 1 акт - хочется уйти, 2-й акт - что-то цепляет, 3 - смотришь с интересом, 4-й - полный восторг и восхищение перед режиссером и актерами. Главное - не ждать привычного кисейного спектакля. Актерские работы Нифонтовой, Стекловой потрясающие. Страшный спектакль - он о молохе театра, пожирающем судьбы людей.
Ирината: Павел Руднев/ЖЖ Не совсем про НАШ спектакль, но интересно. Чайки Как Стамбул запоминается перекличкой, хаотической спевкой муэдзинов, так Северный Уэльс - многоголосием чаек. Тут они кричат как-то особенно печально, требовательно и космично. Летая над тысячелетними замками Сноудонии, фланируя над зелеными холмами, где в шахматном порядке будто расставлены невидимой рукой тучные коровы и овцы. Cинхронный звук хрумкающей в челюстях травы - тоже наслаждение. Если встать на крайней точке холма Great Orme в Лландиндо, который омывает с трех сторон Ирландское море, то собственно ничего и не слышно, кроме этого синхронного хрумкания и истошного крика чаек. Кроме этих звуков ничего вообще нет. Они великие печальники, эти чайки, что-то потеряли и плачут, безутешно рыдают и стонут в коллективном похоронном вое. И казалось бы уродливое, иррациональное, трагическое становится красотой, потому что живет само по себе без человека, согласно какой-то нездешней механике. Чехов не зря именно с чайкой связал этот холодный космический ужас: дух смерти, витающий над безжизненной землей, где дьявол не позволяет молекулам снова сойтись, чтобы образовать новые формы жизни. В воспоминаниях Дорна о Генуе и пьесе Треплева есть "общие места" - ибо вавилонское столпотворение по сути тождественно обезлюдиванию. Поэтому только Дорн понимает пьесу Кости. Так вот летали эти чайки весь человеческий век, так и будут летать, когда человека не станет. Летать и орать невесело, плакать навзрыд, делиться неописуемым горем, перепевать друг дружку в жалости и неутешности. Они боги меланхолии.
Administrator: От зрителя УЖО-Project 2 *на своем примере Тригорин=Денис Суханов наглядно демонстрирует, как можно легко преодолеть гравитацию, не прибегая к помощи высококлассных канадских специалистов:)
Innamorata: Фотографии знакомые. Просто пусть они будут напоминанием о том, что ближайшая "Чайка" 23 ноября
Innamorata: Чайка. Танец боли Ноябрь 2014 Авторы: Краско Александра Пропись. Электронное непереодическое издание "Чайка". А.П. Чехов Театр "Сатирикон", Москва Режиссер Юрий Бутусов Художник Александр Шишкин «Да, я все больше и больше прихожу к убеждению, что дело не в старых и не в новых формах, а в том, что человек пишет, не думая ни о каких формах, потому что это свободно льется из его души». Константин Треплев. "Чайка" Юрия Бутусова стала для меня одним из самых болевых и пронзительных спектаклей за последнее время. Увидев его в первый раз, я захлебывалась слезами горечи. Закрыв глаза после второго просмотра, я ощутила невыносимую усталость, которой не было предела. Восхищение и экзальтация сменяются утомленностью и безысходностью, боль льется непрекращающимся потоком. Мы хлопаем до боли в ладонях, кричим "браво"... Выходим из театра, с облегчением вдыхаем прохладный воздух. «Кончилось, кончилось!», — кричим мы. А ноги сами по себе будто повторяют этот танец отчаяния. И расходимся — по разным уголкам земли. А как же боль, помним ли мы про нее? Актеры что есть сил стараются выжить в кромешной тьме. Истекая кровью и обливаясь крупными стеклянными слезами, они карабкаются по наклонной плоскости, в исступлении танцуют, поют под фонограммы, пьют водку, давятся хлебом, дрожащими руками цепляются за этот накрененный мир. Мир, где все наоборот. Шамраев не актер вовсе, а управляющий, зависящий от Аркадиной и от законов их круга; доктор Дорн не доктор: у него нет ничего, кроме валерьяновых капель, зато он танцует и мечтает о славе; Тригорин не знаменитый беллетрист, а заядлый рыбак. Треплев с дрожащими руками и окровавленной рубашкой, горящими глазами и сумасшедшими речами — одинокий и непонятый человек, неизвестно для чего пишущий, неизвестно для чего живущий. Но когда этот покачнувшийся мир только возникает, он выглядит правильным, таким, каким и должен быть. Все просто. Есть два любящих человека — живут Нина (Агриппина Стеклова) с рыжими кудрями огненного солнца и беззащитный, требующий любви Костя (Тимофей Трибунцев). Они вписаны черной краской в идеальную картину: на белом листе бумаги— вяз, волшебный пруд, луна, человек с собакой идет куда-то, чайки летают... Помимо этого, у них есть и другой мир, воображаемый, – пьеса про людей, львов, орлов, куропаток. Чего же еще надо? Но вдруг пронзительно и страшно залает Трезор (Антон Кузнецов), зашевелятся скучные люди правильного мирка, выйдут на сцену жизни, развалятся в креслах и засмеются прямо в глаза проповеднику новых форм. Треплев молча подожжет театр, ворвется режиссер-создатель, остервенело будет срывать идеальную картинку... Температура 451 по Фаренгейту — огонь охватит людей-актеров, и в неистовой пляске будут они вырывать микрофон друг у друга, будут по-обезьяньи кричать и мычать что-то нечленораздельное. Нина, ты, чистая и непорочная, пришедшая в этот мир со стаей рыб и рогатых оленей! Почему же ты надеваешь на свою светлую душу черную маску самолюбивой пустышки? Почему извиваешься, подобно Аркадиной, и скалишь зубы? Рот в кровавых подтеках, глаза алчные, темные... Где же ты, настоящая Нина? Не слышит, не чувствует, не видит и не понимает. Ах, театр... Поклонение, блеск, слава... Здесь мир театра страшен и жесток, он усыпляет совесть. Но, несмотря на это, театр – тот омут, в который всегда хочется нырнуть . Ныряет Нина, вместе с ней Тригорин (Денис Суханов), чтобы прогнать скуку и вкусить прекрасную жизнь, чтобы забыть, кто они на самом деле. Театр? "Вот тебе и театр!", — кричит Юрий Бутусов. Хотели? Получайте. Вокруг чудища с волчьими масками, отрубленными ногами, бутафорские трупы на тележке. Бледная Нина закрывает лицо руками – «не надо!». Но выбор сделан. Аркадина (Полина Райкина) заключает всех в объятия, манит руками-клещами, слащавым голосом ведет к пропасти. И только Треплев, весь красный от боли и отчаяния, держится на плаву. Он опрокидывает огромный стол с пластмассовыми фруктами, кувшин воды на превратившуюся в куклу Нину, а вместе с ними – искусственную жизнь. Где тогда правда? Бутусов в который раз врывается в эту тухлую жизнь, баллончиком с краской рисует на своей груди черную дыру и, перемахнув через все преграды, исчезает. Черная дырочка в сердце разрастается до мировых масштабов. Рыжие солнечные локоны Агриппины Стекловой теперь больше похожи на кудри медузы Горгоны. Размазанная тушь по лицу, кровожадный рот, горящие глаза, поджигающие все вокруг. Маша (Марьяна Спивак) истерично кричит «а я замуж выхожу, за Медведенко!". Боль хлещет боль водопадом. И кричат, беснуются несчастные люди, заигравшиеся в театр. Шамраев истошно орет, слюни текут у него изо рта – жалкий человек. Антон Кузнецов может залиться лаем неспокойного Трезора, а через мгновение стать покорным сельским учителем, постоянно перевоплощаться. А бедный Треплев бьется в замкнутом пространстве из белых высоких стен, белого пола, белой, обвивающей его веревки. Мать стаскивает с него заношенную одежду, окунает его разгоряченную голову в ледяную воду. "Мама, перемени мне повязку, ты это хорошо делаешь",— просит он. И еще, и еще раз будет молить об этом Аркадину, появляющуюся в двух обличиях (Полина Райкина — Лика Нифонтова). Но если касаться оголенных нервов, становится еще больнее. И нет такой повязки, что могла бы успокоить мечущегося Костю. А рядом с ним порхает ангелочек-Тригорин, признаваясь в своих чувствах Нине. Не добившись ответа, он начинает злиться, слащавость сменяется сухостью, шипением. После неудачной попытки объяснения в любви, он идет к Аркадиной и просит ее остаться еще на несколько дней, но та, вновь «раздвоившись», накидывается на него. Уже две женщины соблазняют Тригорина, тянут его в разные стороны, буквально разрывают на части. "У меня никогда не было своей воли", — сдается писатель и отправляется за Аркадиной на край света. Надевая на себя очередную маску, он прощается с Ниной много раз, то бросаясь в объятия, то холодно крутя в руках брошенный ею медальон. А потом уходит, хлопнув дверью, не обернувшись. Теперь у Нины нет выбора – "решила бесповоротно, поступаю на сцену". Зачем, Нина, если вокруг тебя кружится в бешеном вихре один театр, с людьми без глаз, с одной лишь черной краской и тушью на их лице, с одним лишь криком ужаса на губах? А черные люди все играют и играют в лото за бильярдным столом. Монотонность и мрак. В между ночными кошмарами и жизнью потерянных людей — пронизанные болью танец и музыка, посредством которых Юрий Бутусов разрезает театральный мир на куски. Он словно призывает зрителей быть живыми и не позволять сердцам покрыться плесенью. Глаза его горят, а все тело до мельчайшей клетки в движении. Раз — тишина, два — выстрел, три— кровь заливает лицо Бутусова. В этот момент непонятно, кто перед нами: режиссер, Треплев или просто страдающий человек. Но так ли это важно? Мы слышим только его крик, израненной, подстреленной чайки. Танцует изможденная человеческая душа, желая освободиться и очиститься от горестей, и не остановится, пока не найдет выхода. Мечутся по сцене Треплевы Суханова, Кузнецова, Осипова, исповедуются Нины Марьяны Спивак и Лики Нифонтовой. Каждый должен пройти через смерть, чтобы вернуться или не вернуться к жизни. Звучат выстрелы, один страшнее другого. Затем они прекращаются – сцена-перевёрнутый мир очищается. Перед нами два одиноких человека. Мы снова оказались в начале. «Вы писатель, я — актриса... Попали и мы с вами в круговорот...». На пустой сцене только железная кровать, на ней – Нина с раскрашенным черной краской лицом и рыжей копной волос и белый, чуть живой Треплев. А в глубине сцены виднеется Голгофа из сбитой в кучу разорванной бумаги и два креста. На месте третьего стоит открытая дверь. Куда? Кресты светились на протяжение всего спектакля, но почему же только в самом конце распятие становится таким заметным? По сцене как будто цунами прошло, все раскололось, но оно так и не пошатнулось. Тихо-тихо говорит Нина самые важные слова для сотворенного режиссером театрального мира: «Главное не слава, не блеск, не то, о чем я мечтала, а уменье терпеть. Умей нести свой крест и веруй». Выдержала, не сломалась Нина, не сломалась и Стеклова под тяжестью своей роли. Через страдания – к свету. А Треплев через страдания к чему? К смерти? «Я не верую и не знаю, в чем мое призвание»,— говорит он. Остается только одно — молча обмотать вокруг себя висящие канаты и несколько секунд трепыхаться в них, как птица без крыльев. Выстрел не последует, да он и не нужен, он давно уже прозвучал, еще в самом начале. Он простреливает сердце каждого смотрящего и играющего. Пусть не всю, но по крайней мере часть этой боли зрители прочувствовали за один долгий вечер и унесли с собой.
Administrator: Сегодня, 23-го ноября, любимая "Чайка"! Первая в этом сезоне. Отсюда
Innamorata: От зрителя Как будут ставить "Чайку" после Бутусова?! Бешеные, поехали в Москву в Сатирикон на "Чайку" Юрия Бутусова. После бежали на поезд и до двух часов ночи задавали друг другу вопросы. Зачем Бутусова вышел на сцену?! Почему у Бутусова застрелился Треплев?! Кто такой управляющий?! При чем здесь Чехов?! Почему так громко?! Зачем там режиссер в каждом движении актера?! Свободно или несвободно актерам?! Никакого цельного хрестоматийного ответа. Только радость, что не перечитывал текст. Потому что текст вроде и при чем, но спектакль полностью - высказывание режиссера. Тут даже думать нечего о том, чтобы трактовать его с известных :а так режиссер выразил мысль автора...". Бутусов там себя выражает - это его крик, его перформанс. Поэтому он и носится по сцене, как бешеный, а потом всю ночь снится - поджигает киоски в моем сознании. Поэтому он берет микрофон и орет Чехова, стреляется вместе с Треплевым, не прячется за кулисами и не дергают оттуда актеров - он встречает зрителя лицом к лицу. Говорит: вот я режиссер. Я тут вместе с актерами и постановочной частью. Мы тут сделали спектакль. Мы тут с ума сходим и за все за это я отвечаю лицом. И актеры со мной могут делать что хотят - поливать меня водой, таскать за ноги по сцене, кататься со мной на качелях, танцевать остервенело. И я буду на авансцене. Потому что тут нет избранных. Потому что перед театром все равны. И вот он просто разрушает эти все мифы, на которых вся театральная иерархия выстаривается. Постановочная часть выходит на сцену и актеры поворачиваются к ним лицом и аплодируют им. Не вот, дескать пару тухловатых хлопков в сторону кулис и невидимых людей, без которых ни один спектакль не в силах состояться. Нет. Воды подать актрисе никто кроме помрежа не сможет. И актеры потому всю бутафорию за собой сами подбирают, и декорации перестанавливают. И вместе с ними Бутусов. Потому что перед театром все равны. И фигура режиссера лишается своего демонического неприкосновенного апломба - вот он, худой, в обвисшей кофте и грязных джинсах, рисует себе черный квадрат на месте с криком "Вот тебе и театр" и дергается в танце, как безумный неумелый танцор со сбившимся дыханием. Вместе с Треплевым Бутусов ищет новые формы и вместе с ним стреляется. Вместе с ним стирает все границы между актером и ролью, театром и жизнью. Нет никакой жизни за пределами спектакля. Нет. Здесь огонь горит сам по себе. Здесь сходят сума без всякой логики и причины. Весь спектакль я думала, а многие в зале вот так вот бешено любили?! Он только рассказывает нам истории того, как искусство испепеляет сердца неподготовленных. Кто этот управдяющий?! В этой своей невозможной манере существования на полупальцах?! Этот безумный кавалерист, жалкий болеро, лишенный всякой основы, получеловек-получервяк. Соженный до тла своей верой в театр, помешавшийся, видимо, после того, как актер перпетул слова и вместо "попали в западню" сказал "попали в запендю". Иллюзия разбивается. Кто эта Нина?! Эта нелепая, глупая, панически тщеславная и непробиваемая Нина?! Она непробиваема до самого конца. Она - одна из убийц Треплева. Она, якобы влюбленная в Тригорина, ищет только внутри себя основния для того, чтобы стать "большой актрисой". И страдания идут в ход, если нужно играть. Бедные студенты театральных вузов, пришедшие посмотреть спектакль. Одержимые герои, одержимые образы. Вот ответ на вопрос одной из зрительниц: "зачем нужно вот так орать?!". Я никогда так часто не вздрагивала во время спектакля. А затем. Они не могут по-другому. Они сжигаемы все какой-то единой стихийной страстью, которая сметает границы между любовью и искусством. Эта энергия животная, первобытная, сродни инстинкту к размножению и одновременно к гибели. Не надо тут умных слов про либидо и мортидо. Здесь все живое и все пульсирует до неприличия. Здесь все кричит и орет со сцены, иначе они все разобьются. Иногда они приподнимаются на полупальцы, будто чайки, и хотят отрешиться от всего. Но редко, искренне, жалко и больно. И каждую минут режиссер смеется над театром. Смеется и боится. Этакое богохульное баловство. И я вот не представляю, как будут ставить Чайку после Бутусова. кажется, что честнее больше некуда. не перечитываю и не выверяю ошибки. потому что не хочу. потому что пишется, если льется прямо из души.
Administrator: От зрителя "Чайка". Бутусов. Сатирикон. Смотреть всем. Спектакль режиссерский в полной мере. Бутусов встречает зрителей лично, предупреждает о количестве и продолжительности действий. Смотрит в зал, вглядывается в лица. Бутусов равно Треплев? Сначала он (режиссер) - пламя, разговевшееся от спички Треплева-Трибунцева, уничтожившее декорации самодеятельного театра. Потом, в конце, - не человек - эмоция, натянутый нерв. Выкрикивающий монолог Треплева о трагической Нининой судьбе. А в конце режиссер размажет по лицу красную краску (застрелится). Поиск новых форм? - пожалуй, первое, что приходит на ум. Новый жанр для чеховской пьесы - трагифарс. Самые напряженные сцены здесь разыграны шутовски. Сначала, кажется, для того, чтобы снизить пафос, уйти от серьезности, здесь бросаются в клоунаду, а на самом деле - чтобы подчеркнуть и возвысить. Тот же текст, что только что выкрикивали кривляясь, произнесенный тихо и искренне вдруг звучит пронзительнее, кажется важнее и значимее. И каждое слово вдруг клеймом врезается то ли в подкорку, то ли в душу. Об умопомрачительной сценографии Шишкина и искрометной игре Трибунцева не писал только ленивый. Повториться не буду: оба великолепны. В этом спектакле Треплев больше чайка, чем в каком-либо другом. А в последнем действии, ему, запутавшемуся в веревках/канатах, будто безжизненному чучелу не взлететь уже никогда: ни любви, ни вдохновения. Пепел от сожженного театра - уничтоженной мечты - сыпется потом сверху на всех обитателей поместья, напоминая о том, что жизнь разрушена, потеряла смысл. Но никому до этого дела нет. Вокруг - всеобщая фальшь, позерство. Каждый обитатель усадьбы от управляющего до врача - артист, не иначе. Здесь все происходит ради внимания и эффекта, и от глобальной неискренности не спрятаться никуда. А по бокам два пустующих гримерных столика. Этим лицедеям даже гримерки не нужны. Мир - театр. Театр грубый и пошлый, никакого отношения к искусству не имеющий. Быть искренним и настоящим в этом театре-мире катастрофически сложно. Иногда - и вовсе нельзя. Но Бутусову которое десятилетие удается. Исключительно благодаря настоящему искусству, пожалуй.
Ирината: Чайка. Сатирикон. 23.11.14. Спектакль для меня смотрелся как бы многослойно. Во-первых, как замечательная постановка талантливейшего Юрия Бутусова – до краев налитая энергетикой, с потрясающей музыкой и немыслимыми актерскими работами. Во-вторых, это был спектакль, по которому очень-очень-очень соскучилась. Таки я не фанатею по нему настолько, чтобы смотреть раз за разом, не пропуская – однако посещаю зал Сатирикона в те дни, когда там играют «Чайку», с завидной регулярностью. А тут – вторая половина ноября, и только «первый спектакль в сезоне». К тому же он может оказаться и «крайним в сезоне»: так складываются обстоятельства (правда, тьфу-тьфу-тьфу, обстоятельства хорошие, приятные), что следующий выход чеховских героев на сцену Сатирикона может отодвинуться очень далеко. Еще: видимо, артисты, стосковавшиеся по давно не игравшемуся, оч.сложному, но, тем не менее, любимому спектаклю, рванули действий ход так, как никогда. Ну, а мы в зале сидели и этому рывку радовались. И еще: летняя поездка в Мелихово внезапно сделала объемными плоские декорации А.Шишкина: словно взаправду, зашелестел листьями вяз у крыльца, обозначились тропинки, по которым гуляют герои, зазвучал под рукой Кости рояль и лото – игра, конечно, «скучная», но почему бы и нет, когда бочонки и карточки – вот они, на столике, под рукой… Наши, первые ряды были заполнены публикой плотно, и до конца (а спектакль очень долгий) не освободились даже приставные стулья. В антрактах, правда, кто-то уходил. Мол, «да Чехов в гробу»… «это не Чайка, режиссер наворотил», «чего они все так орут». Ах, бедные некрофилы! Почему Вы так уверены, что Чехов там, под землей или на небесах – не доволен? Или он сам вам это нашептал? Насчет «это не Чайка» - а когда в последний раз текст-то читали, что из него помните? Вот ЭТО как раз «Чайка» Чехова и есть. С минимальными купюрами. И в четырех действиях – как драматург написал, «как доктор прописал». А насчет крика… Весь этот спектакль – долгое, страшное и в то же время прекрасное падение в бездну, называемую Театром. И согласитесь: когда падаешь вниз, очень трудно говорить безэмоциональным шепотом. Только – криком кричать! А помолчим мы за них – в зале. Забывая дышать. С затуманенными слезами глазами. И только в конце зал тоже прорвется криком – стоя, с аплодисментами и восторженным «браво!». Я нисколько не осуждаю уходящих в антракте зрителей, для коих этот прекрасный спектакль «не случился». У каждого свои эмоции, свое восприятие, свое понимание уродливого и прекрасного. Не каждый готов открыть душу навстречу Театру – вот такому, не поддающемуся нормальной человеческой логике, Великому и Ужасному. Просто забавно: смотришь в антракте на истерически воспламененных людей, не попадающих от возмущения увиденным в рукава пальто, и жалеешь их. При этом понимаешь, как они, уходящие, жалеют нас, остающихся… И совершенно напрасно жалеют. Потому что то, от чего они отказались, для нас – прекрасно. И я бы с удовольствием еще раз… но теперь, увы, не скоро…
Innamorata: От зрителя ЧАЙКА Сатирикон режиссер Юрий Бутусов Нет, ну, ходить в театр полубольной, с непроходящей мигренью, да еще и на серьезный спектакль, на Бутусова - это последнее дело. Но пошла. Пошли. Поскольку билеты не дешевые - жаба душит. И плюс торжественная мужняя клятва не сбежать после первого действия (а дальше пойдет легче). Правда, я сама так намучилась головой, что чуть не сбежала после третьего. НО... выдержала, и не жалею))) Я смотрела спектакль два года назад. И сравнила бы с весенней оттепелью это безобразие, которое творится на сцене и возглавляется и ведется самим мэтром. "Свежо, наивно!"... Нет, не то. Это вечно торжествующая Юность. И естественно, что это творится на сцене именно Сатирикона. Он для меня является "подростковым театром" - за счет того, что там нет "стариков". К слову, стариков мне там не хватает, но... за ними можно сходить в Моссовета, например. Из жалостливого... Почему-то мне показалось, что молодые сатириконовские актеры... уже и не молодые(( Зрелые, матерые, но как-то внутренне погрустневшие. Но в целом... этот спектакль я люблю. Я вообще люблю Бутусова. Со всеми его непонятками, нелинейностями. Если чего-то не понимаю, то просто смотрю и наслаждаюсь. В конце концов, Бутусов настолько большой режиссер, что уже имеет право ставить для себя, не заботясь о том, "понятный" ли он, "понятый" ли он. Хотя бы потому что поток подсознания, откровения, исповедь, которая выплескивается на сцену. Так выплескиваться дано немногим. Спектакли Бутусова... Я особенно полюбила несколько: "Макбет", "Гамлет", "Ричард III", "Клоп", "Добрый человек из Сезуана" и "Чайка". Они все требуют полноценного эмоционального обмена со зрительным залом: получаешь эмоции от актеров - отдай свои обратно. Изволь, как говорится, и свое зрительское отработать))) иначе не получается. И мне кажется, поэтому не всеми они воспринимаются - не все готовы отдавать или в силу тех или иных жизненных обстоятельств просто не могут. А уж про "новые формы" и говорить нечего. Люди часто консервативны. Прочли, представили себе - и вдруг на сцене совсем иначе; и тебя изнутри перетряхивают; непорядок. Кому это понравится? ...Хотя некоторым нравится... таким мазохисткам, как я, например;)) Поэтому основной личный, мещанско-зрительский вывод, который я сделала после спектакля - хорошо, что театров и режиссеров много! вот только что пожимала плечами на Мирзоевскую премьеру, а... под головную боль вахтанговский спектакль - самое оно; вылечил бы! потому что там эмоции принимай и принимай, кушай, сколько влезет, и просто реагируй. Не надо зрительской работы; отдых чистейшей воды! Попробуй так отдохнуть у Богомолова! да он трэшем мозги в минуту расплавит. А Бутусов - тончайшей философией закрутит. А дальше... спектакль, на котором сначала дышишь, а потом... когда ж это я перестану сдерживать слезы, "потому что невоспитанно и тушь расползется"?! Там все страдают. От "не той любви". От собственной лжи. Кто же там не лжет? Лгут Аркадина и Тригорин... Остальные лгут уже по мере необходимости, из-за обстоятельств. Лжет доктор, накрутивший в молодости и не желающий менять свою жизнь, лгут Нина Андреевна и ее дочь, повторяющая мамину судьбинушку, Медведенко в конце концов, тоже увязнет во лжи от безответной любви, как и Шамраев... Лгут Костя и Нина. В конце концов. И именно это их и убивает. Их жизнь была чистая-пречистая. И что с нею стало? Куда их привел Тригорин, в какую колею, в какое болото. Дьявол в этой пьесе он. И глаза его. И какие же они... мертвые получаются у Полины Райкиной и Дениса Суханова! И герой Дениса Суханова слегка оживает, преподая к горячей крови своих жертв, а Аркадина - она вечный потусторонний демон, губящий взглядом. И самый правдивый там... сам Бутусов, Треплевское подсознание. И девушка, которая танцует (Марина Дровосекова) - инь Треплева. И всех бездомных скитальцев.
Innamorata: «Чайка». 23 ноября Если сердце просит наслажденья… В ускользающей «Чайке» хочется ухватить за хвост каждую мелочь, каждый жест и взгляд… Но объять необъятное невозможно. И в сущности, из-за новых подарков Нине или нижнего белья Шамраева – спектакль в сути своей не изменится . Так и останется ураганом, вырывающим с корнем зрительские и актерские сердца. Внешний рисунок любого персонажа меняется раз за разом: уже не подпыляют сединой виски Артема Осипова, к шинели Антона Кузнецова пришито больше театральной дребедени… Происходит своеобразный «sustainable development» - устойчивое развитие. Проверяя алгеброй гармонию, можно сказать, что это процесс изменений, в котором все изменяемые составляющие, согласованы друг с другом. И, укрепляясь вместе, они пораждают собой … Царство Мирой Воли! До онемения поразил меня Денис Суханов. (Как мы постановили, его «стабильная гениальность» пробила в этот раз все мыслимые и немыслимые пределы.) Когда знаешь сценические приемы артиста наперечет, то думаешь – что сейчас он выйдет и просто покажет класс. (Сродни тому, что это солнце еще не подошло к тебе, а ты уже улыбаешься.) И вот видишь: вроде бы перед тобой все тот же (но чуть-чуть видоизмененный) Денис Суханов, все тот же Борис Алексеич Тригорин- крепко выпивший, разгоряченный исповедальной страстью, но в то же время - они Другие. Оба. Абсолютно. Я с трудом пытаюсь вспомнить хоть какие-нибудь всполохи воскресного пожара, и не могу... Потому что череда привычных «тригориных» уже давно выучена и любима, но в этот раз… было «что-то не так» и оно было - действительно ГЕНИАЛЬНО. Очень страшно, когда Красивая женщина плачет. Лика Нифонтова – в образе голливудской Девы Марии, Святой грешницы… Когда она подходит на мысочках к краю сцены, думаешь, что сейчас не увидит она этого края и легко-легко воспарит над нами – туда, где нет никаких недоразумей и ежедневной грубости. Еще я до смерти люблю наблюдать за Мариной Дровосековой. Особенно, когда затемняется её лицо или она отходит на второй план. Как разочарован её взгляд в конце первого акта, завершаемого воплем режиссерского провала! А как горько, как больно и страшно ей оставлять Костю одного после «шествия» похоронной процессии. «Чайка» давно требует от меня «каких-то новых слов». Сколько раз были перестраданы все сюжетные линии, сколько раз срывалась руки на авации, было все-все-все, и внутри «Чайки» я тоже была. И реагируешь пл ачем уже не потому, что грустно, тревожно или жалко кого-то. А плачешь просто от того – Насколько же это Красиво, Любимо и Дорого.
Administrator: От зрителя Наконец-то сходили на "Чайку". БРАВО, ЮРИЙ БУТУСОВ! 4 часа пролетели незаметно, единственное,что четвертое действие уже можно было подсократить) спектакль начался в 18.15, антрактов 3, ушли из зала в 22.40. Браво всем актерам! Не зря считают данный спектакль самым лучшим) Зал был полон) Много студентов, была иностранная делегация) В зале категорически нельзя фотографировать,даже самих себя. Про цены: активно очень театр работает с купонами, вот и мы за 2 месяца до спектакля покупали 4 билета всего за 2000р, партер 13 ряд) но сидели мы гораздо ближе в итоге) Однозначно рекомендую к просмотру! Постановка ну очень неклассическая, но пришлась по нраву) Вообще постановки классической как я понимаю тут вообще категорически не существует) Коммент к посту Был на этом же спектакле! Просто в восторге! Зарядился какой то энергией искусства. После просмотра не мог вернуться домой, в этот быт. Долго гулял, дышал. Вернулся домой - лег спать.свет не включал даже. УТром проснулся, как будто что то изменилось во мне. ВОт сила театра! Спасибо
полная версия страницы