Форум » Архив форума » ЧАЙКА. ЧАСТЬ 4 » Ответить
ЧАЙКА. ЧАСТЬ 4
Administrator: Материалы на сайте ЧАЙКА. Спектакль Юрия Бутусова Материалы на форуме: ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3
Administrator: От зрителя Юрий Бутусов. "Чайка". Очень трудно подобрать слова,но сделать это надо,иначе зачем же я ходила. Я столько слышала об этом спектакле,что последние дни уже не могла никак дождаться! Какая же сумасшедшая фантазия у этого режиссера! Символы...знаки... Причем,когда то ты понимаешь,а когда то твой мозг просто отказывается разбираться в том,что происходит... Но глаз от сцены оторвать невозможно! Завораживает постановка,игра актеров...и сам режиссер,который НА СЦЕНЕ!!!! удивительная смелость поступить так,но кааааак же это здорово!! Когда по среди действия врывается,как настоящий художник ,тот,кто и стоит за всем действием! Великолепна подборка музыки,которая полностью манипулирует твоими чувствами,то заставляя сжиматься сердце от боли,то смеяться. После третьего спектакля Бутусова в Сатириконе я окончательно утвердилась в своей любви к Тимофею Трибунцеву и Денису Суханову))) И хотя,Требунцев тут намного сильнее,серьезнее..!! Суханов безгранично обаятелен)) Несмотря на сумасщестаие,агрессивность,абсурд...до чего же искренние и настоящие чувства доносит Бутусов до зрителя!! БРАВО!! СПАСИБО!!!
Филифьонка: Реплика от 14-летней подростки " Я знаю,зачем он менял актеров и несколько раз возвращался к одной и той-же сцене. Человек ведь так безграничен. Разве может один актер передать все.что творится с человеком" Почти дословно. И это было единственное,что дочь сказала по поводу спектакля. Видимо,фонтан откроется немного позже.
Administrator: От зрителя "Чайка" 6 декабря 2014 Взамен временно выбывшей из строя Марьяны Спивак роль Маши будет исполнять молодая актриса Дарья Урсуляк. Даже скорее, юная: пока она выглядит школьницей, гадким утенком - по сравнению остальными. Тут стало вдруг понятно, какие они все особенные, роскошные, стильные и свободные, мы-то привыкли принимать это как должное. И тем не менее, спектакль получился, и уже ясно, что через некоторое время актриса впишется в ансамбль, она уже и сейчас там практически своя. Маша у нее, конечно, другая - и это хорошо. Есть некоторые изменения в мизансценах, и вообще спектакль изменился. Это тоже хорошо и правильно: не стоит загонять разных исполнителей в один рисунок роли, тем более, роли важной и трудной. Дарья Урсуляк уже порадовала меня в "Одноруком из Спокана", понятно, что там ее задача была проще, она играла современную девчонку (как и в "Ромео и Джульетте"), за "Чайку" без Марьяны было страшновато. Помню, как Виктор Добронравов героически заменял Осипова, ввод Дарьи намного удачнее и, конечно, намного лучше подготовлен. В общем, молодцы! Пусть спектакль живет и играется, в нем еще много всего нераскрытого не недосказанного! Бонусом: Бутусов освоил новые танцевальные па))
Innamorata: От зрителя Не знаю, то ли это особенность русской литературы вообще, то ли конкретно Чехова… Но такого креативного Бутусова я еще не видела… То, что большинство актеров далеки по возрасту от своих героев, меня не смутило – я не люблю цифры, но они и внешне… удивляют, да еще и… взаимозаменяемы – несколько Нин, Аркадиных, Треплевых… А тон задается еще до начала спектакля: пока зрители рассаживаются, Треплев рисует сад, по сцене ходит сам режиссер, актеры – что-то доделывают, болтают непринужденно. Сразу дается понять, что не будет никакого занавеса, никакого классического Чехова. В первом действии постоянно думала, что надо было дома пьесу пролистать, ну хотя бы программку просмотреть внимательно с действующими лицами и исполнителями, чтобы разобраться ху из ху (кстати, она не очень помогла – не актуальна была). Но в какой-то момент, как часто бывает с тем, что мне действительно нравится, я просто начала получать кайф от того, как это сделано. Спектакль получился такой… многослойный… Утрированная манерная Аркадина (Полина Райкина)… Нина Заречная (Агриппина Стеклова) – провинциальная простушка, Маша (Дарья Урсуляк), сошедшая со сцены Театра.Doc, а вот Треплев (Тимофей Трибунцев), если не считать внешних данных, мне показался вполне чеховским. И впервые я увидела самого Юрия Бутусова – да еще и на сцене, в его спектакле – это был полный отрыв! Хотя когда он читал монолог Треплева в 4-м действии, микрофон был лишним – слишком громко, половину слов невозможно было разобрать… Но все равно это был такой фейерверк эмоций! Хотя в некоторые моменты ремарочки режиссерские не помешали бы… Самое главное пояснение к постановке было в программке, от лица самого Бутусова: «Смысл жизни людей, населяющих вымышленный мир чеховской «Чайки» - Театр, который больше жизни, больше любви, который замещает все, принося боль, одиночество, уничтожая и калеча души. Люди, отдающие себя на службу театральному чудовищу, часто бывают несчастны, может быть, даже слишком часто и незаслуженно, но, вероятно, они знают что-то, чего не знает никто…» Вот он и показал этот вымышленный мир, каким его видит. Совсем не дачно-интеллегентский… И опять подумалось, что самим актерам, принимающим участие в постановках Юрия Бутусова, очень нравится то, что они делают, они получают удовольствие от своей работы. P.S. А еще такое забавное совпадение. Перед тем, как отправиться в театр, смотрела фотки со съемок фильма Сергея Урсуляка «Тихий Дон», в котором Григория Мелехова играет Евгений Ткачук (!!! собственно поэтому и смотрела – хотела найти какую-то инфу об этой экранизации). В театре, как только начался спектакль, выяснилось, что передо мной сидит очередной «китайский болванчик» (везет мне на них!), я мысленно почертыхалась… А в антракте оказалось, что это… Сергей Урсуляк. Только воспитание мне не позволило пристать к режиссеру с тьмой вопросов… Буквально пришлось наступать на горло собственной песне… Обидно!..
Елена25: ...Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, Позови меня!... Все мои эмоции, добавить нечего.
Administrator: От зрителя Шикарнейший спектакль, с всепоглощающей энергетикой, которая, как вода из корыта, щедро выливается на зрительский зал.На сцене происходит настоящее действо во всех театральных жанрах: драма, комедия, трагедия,декаданс, фарс - при чем эти жанры настолько тесно переплетены, что поражаешься находкам режиссера и мастерству актеров. Четыре с половиной часа, которые длился спектакль, пролетели , как одно мгновение... Современная постановка в прочтении Бутусова отнюдь не синоним непонятности и вычурности, а скорее синоним сближения с настоящим временем, где каждый зритель найдет что-то для себя. Классика играет по-новому, но от этого не перестает оставаться классикой. При этом режиссер Бутусов ни на грамм не изменил текста пьесы, более того, текст заиграл новыми красками, новыми интонациями. Те, кто хочет понять, почему все-таки Чехов выбрал в качестве жанра пьесы комедию, обязательно посмотрите этот спектакль. Феерическая постановка, незаурядная трактовка и потрясающая атмосфера спектакля не оставят вас равнодушными. От спектакля "Чайка" осталось удивительное послевкусие и такой заряд адреналина, что полночи не возможно заснуть!
Administrator: Отсюда (фрагмент) ...Макбет Кино, Кабаре Брехт, дальше можно пошутить про Чехов Мультики, если бы не изумительная "Чайка" Бутусова в московском Сатириконе, выходя с которой вдруг понимаешь, что жизнь была прожита не зря, а теперь и дальше будет не зря. При случае - смотреть всем, обязательно, до конца. Запастись носовыми платками...
Administrator: От зрителя Как всегда у Бутусова, это тонкая смесь абсурда, иронии и одновременно - глубокого отчаяния. Это похоже на завесу, расшитую узорами, которые постоянно уводят взгляд куда-то в сторону. Но там, за ней смутно угадываются неопределенные тени и силуэты, неясные и пугающие. И вот, в какой-то момент завеса обрывается и падает. И внезапно открывается страшная, глубокая, пугающая, невыносимая бездна подсознания. Это Чехов, обостренный, гипертрофированный до Достоевского, мучительный и невероятно трагичный. Спектакль удивительный по замыслу и запредельный по уровню актерской работы на максимуме артистических и человеческих возможностей. Это произведение, которое нужно смотреть и пересматривать снова.
Administrator: Отсюда Butusov Looks at Art in Extraordinary "Seagull" By John Freedman Artyom Osipov, with umbrella in hand, plays doctor Dorn in this almost five-hour remake of Chekhov’s classic. Yury Butusov’s new production of Anton Chekhov’s “The Seagull” is the most voluminous I have ever seen of this play. That is not because the performance runs nearly five hours, but because in this director’s hands the text expands to proportions I had never imagined. Butusov made it seem as though the play actually takes shape before our eyes on the stage of the Satirikon Theater. As if Chekhov words are being written, or rewritten, right there on the spot. There are numerous reasons why that is so — Butusov shuffled the scenes around; he shuffled the actors around, allowing, for example, five different performers to take on the role of the frustrated young writer Treplev in Act 4; he entirely re-imagined several characters, especially the estate manager Shamrayev, who here is a flamboyant wannabe comedian played by the same actor who plays Shamrayev’s son-in-law. Butusov himself takes the stage several times in order to lead dances, manipulate stage props or unleash a passionate cri de coeur when, for a moment, he assumes the role of Treplev. But there is also magic at work here. No simple list of director’s tricks can possibly account for the heights this performance reaches time after time. “The Seagull” is a play about art and artists. Treplev (Timofei Tribuntsev) imagines himself an innovative writer who, in the famous formula, is seeking “new forms.” His mother Arkadina (Polina Raikina) is a popular provincial actress who brooks no competition for the attention she demands. Her beau and Treplev’s rival Trigorin (Denis Sukhanov) is a well-known writer who, as he implies, writes well though Turgenev writes better. Nina Zarechnaya (Agrippina Steklova), the neighbor girl from across the lake, has it in her mind to be an actress, but does she have what it takes? Even Arkadina’s brother Pyotr Sorin (Vladimir Bolshov) wanted to be a writer in his younger days, although he never became one. And, as noted, Shamrayev (Anton Kuznetsov) here is something of an itinerant clown. The caustic family doctor Dorn (Artyom Osipov) famously declares at one point, “How nervous everyone is! And how much love there is!” But what really fills Butusov’s version of this play to the brim are the thunder and lightning that explode from the constant flow of creative juices and artistic egos. Even those not involved in the making of art are defined by it. Chekhov’s melancholy Masha, who hates her father, pines for Treplev but marries a local school teacher and invariably wears black for she is in “mourning for her life.” She is played here by Maryana Spivak as a tough, intelligent woman who is grudgingly willing to play the muse for artists who might be inspired by her. All of these characters are in the process of creating their lives — or of watching them fall apart, which just may be a closely related activity. To suggest that visually, designer Alexander Shishkin conceived a set that often looks like the chaotic space of an artist’s workshop. At various times the stage is strewn with ropes, flowers, crosses, stand-alone door frames, crude drawings done live on a paper wall, and a table full of fruit that suggests an extraordinarily luxurious still-life painting. Chekhov’s tale about the jealousies, rivalries and ambitions among Arkadina, Treplev, Trigorin and Nina Zarechnaya remains intact. But it now slips into the shadow of this production’s main thrust — an attempt to discern what art is, how is it made, who makes it, and why do they do it? Butusov eliminates the consideration of “success” and “failure” in art. This is an exploration of a process, and that process is the only thing that has meaning. This is visible clearly in Act 4 when numerous actors share segments of the monologue between Treplev and Zarechnaya. By this time both have had some success — he at writing, she on stage — but both are still wracked by doubts. By shuffling actors who have played Arkadina, Trigorin, Masha and others into this scene, Butusov creates something of a quadraphonic portrait of the creative personality. He demonstrates that greatness is precariously close to mediocrity while suggesting that the opposite is also true. As for the price one pays and the rewards one reaps for committing oneself to a life in art, Butusov’s final image provides a stunning answer. A dancing girl (Marina Drovosekova), a character Butusov added to the cast, weeps tears of diamonds. That, incidentally, is giving nothing away. You’ll have to see this extraordinary production to see how that simple miracle — just one of many — is performed.
Administrator: Фрагмент ЮРИЙ БУТУСОВ О «ЧАЙКЕ» И О СЕБЕ ... «Чайка» отличается от других ваших спектаклей тем, что в ней есть какая-то подвижность. Внутри спектакля происходят изменения. Вы действительно продолжаете над ней работать? Я не бросаю спектакли по возможности, потому что спектакль как песочная горка: раз - и нету. И театр вообще, и спектакль в частности. После всех спектаклей мы делаем разбор, мы уходим в час ночи из театра. «Чайка» отличается тем, что я в ней ничего не меняю. В других спектаклях меняю многое. Давно не трогаю «Ричарда», а во всех других часто меняю. Мне кажется, это необходимо. Спектакль растет, развивается, у него какие-то болячки открываются, их надо лечить. Чтобы он окончательно не зарос, его надо стричь иногда. Может, это пафосно звучит, но я стараюсь обращаться со спектаклем как с живым человеком. А в «Чайке» я ничего не меняю. Перед каждым спектаклем мы проходим первый акт. Он очень важный, и я знаю, что, если этого не случится, актеры будут страшно нервничать. Мы собираемся в три часа, чтобы не было ощущения, что мы просто играем спектакль. Очень многое зависит от настроения, с каким мы приходим на сцену, от зала. Мы сидим и смотрим на лица, смотрим, какие тут люди, и уже в этот момент начинает что-то формироваться. Поэтому в «Чайке» заложена открытая структура, там разломана линейность, ее нет, система разомкнута. За время репетиций кто-то совсем хорошо в этом научился плавать, кого-то еще заносит. У нас есть традиционная школа психологического театра, которая очень конкретна. Я совершенно не против нее, но нас так учат, что все выстраивается в очень конкретном конфликте, прямом, линейном: один убегает, другой догоняет. Здесь, в «Чайке», совершенно другая история, размытость. Вчера, например, во втором акте вдруг я слышу интонации из каких-то других спектаклей - конкретно бытовые интонации. Мы долго не виделись, многое забыли, не успели что-то обговорить. Но вчера-то говорили на разборе про небытовой конфликт, ведь у них конфликт с чем-то другим... Тут возникает совершенно иная природа. Зритель, может, этого даже не замечает. Фантасмагория в конце второго акта на самом деле есть уже в его начале, а это не всегда получается, вчера вот не очень получилось. Но если фантасмагория там не начнется, она не вырастет к концу второго акта - уйдет интонационное движение, когда актеры уже в начале должны знать, к чему они придут. И в то же время не знать - вот это хитрость такая. Конечно, актер должен это уметь и любить. Есть современный актер, который всегда сохраняет импровизационное самочувствие, способен на это и не боится свободы. У всех разные подходы, но цель одна - создание какой-то живой жизни. В «Чайке» сцены повторяются по нескольку раз - это изначально так предполагалось или так получилось? Нет, это процесс. Все, что происходит с того момента, как только ты себе сказал, что будешь делать, и до того момента, пока спектакль не закрыли, - это единое жизненное поле. Актер уходит, приходит, любое изменение в репетиции отражается на спектакле. Который не конструируется - я глубоко в этом убежден, - а рождается и делается. Поэтому мы так любим этот процесс. Если у меня нет личной заинтересованности, я не могу ничего делать, для меня это превращается в каторгу. Я один раз в Корее повторял «Войцека», первый мой спектакль в профессиональном театре. Сорок пять дней я мучился страшно, потому что не мог найти нового ключа, просто тупо делал работу. Это была пытка, скука смертная! Если нет ощущения, что ты прошел путь, все превращается в бессмыслицу. Ведь каждый раз, когда ты начинаешь работать над какой-то пьесой, ты входишь в огромный новый мир. Мне вот говорили: зачем ты взял «Калигулу»? Взял, потому что ничего не понимал в этой пьесе. Но чувствовал какую-то энергию... Когда я был маленьким мальчиком, мне попалась эта пьеса, я прочел «Калигулу», и что-то меня зацепило... Я сидел-сидел на подоконнике пятого этажа, и что-то со мной происходило. Вот и начинаешь потом разбираться, что же это было с тобой. Я же делал «Чайку» в Корее за два года до этой, но там был абсолютно другой спектакль, оттуда здесь только корейская песня, но ее не было там. Я все как бы несу в рюкзаке. Извините за интимность, но так получилось, что у меня умерла мама, перед тем как я должен был делать спектакль в Корее, и там спектакль был про взаимоотношения мамы и сына. Там темы театра, темы искусства вообще не было. И музыки, кстати, не было. Я не сознательно это сделал, я имею в виду свой рассказ про маму. Просто не мог иначе, поэтому тот спектакль был про другое, и финальная мизансцена получилась, наверное, неправильная, как я сейчас понимаю. А может, и правильная. Там Треплев стрелялся на глазах у матери. В огромной пустоте - это был оперно-драматический театр невероятных размеров - Аркадина бежала на этот выстрел, чего вообще нет в пьесе, там прямо противоположный смысл. Она брала Треплева на руки и орала как резаная. Это неисчерпаемо все. Честно скажу: мы по сравнению с Чеховым пигмеи. Как можно это написать... Как можно написать пьесу «Три сестры», да еще в таком возрасте... Страшнее истории просто нет. Можно резать, убивать, отрывать ноги - это все чушь собачья. Если хороший спектакль, как это страшно! И в то же время он дает тебе что-то еще. Этот парадокс там заложен - он тебя уничтожает этой правдой, и в то же время там есть такая энергия жизни! ... Все старые пьесы написаны про любовь мужчины и женщины. А сейчас получается, что это почти неинтересно... Ну, в «Чайке» все про любовь, конечно, про любовь. Без любви вообще ничего невозможно, все строится на этом. Это единственная энергия, которая двигает жизнью. И ее отсутствие тоже. Может быть, отсутствие любви даже больший мотор, больший двигатель, чем ее присутствие. Я боюсь потерять чувство отсутствия любви, потому что оно дает мне силы. ...
Innamorata: Пиратское фото через бинокль от зрителя
гость: Добрый день! Ужжжасно не хватает Чайки! Просто эмоциональная ломка происходит!!! Скажите, пожалуйста, есть надежда, что спектакль вернется на сцену в этом сезоне? К сожалению, до середины мая в афише его нет... Спасибо заранее за возможный ответ Administrator: Добрый день! Ответ на Ваш вопрос Вы сможете получить "из первых уст", если прочтете последнее (по времени) интервью Дениса Суханова.
Administrator: Отсюда A Gaivota Teatro / Comédia Local: Auditório Ibirapuera Oscar Niemeyer Av. Pedro Álvares Cabral, Portão, 2 - Parque do Ibirapuera,São Paulo/SP A Gaivota - Rússia - 4h45min, com 3 intervalos Limite de 04 ingressos por cliente e apresentação. “A Gaivota”, de Tchekhov, mostra os conflitos de um grupo numa propriedade rural da Rússia no fim do século XIX. Numa tarde de verão, o jovem artista Treplev apresenta uma peça protagonizada por Nina, atriz por quem está apaixonado. As opiniões dos convidados sobre a obra divergem e a mãe de Treplev, atriz renomada, desencoraja-o a criar novas formas artísticas. Logo, Nina decide ir à Moscou atrás de fama e de um célebre romancista, Trigorin. FICHA TÉCNICA: Direção: Yuri Butusov Elenco: Steklova Agrippina, Sukhanov Denis, Tribuntsev Timofey, Yuri Butusov, Nifontova Liana, Bolshov Vladimir, Kuznetsov Anton, Ursulyak Daria, Osipov Artem, Drovosekova Marina, Raykina Polina, Bubnov Sergey Design: Alexander Shishkin Compositor: Faustas Latenas Luz: Anatoly Kuznetsov Som: Ekaterina Pavlova e Daria Posevina Assistente de direção: Elena Persiyantseva (Foto: Ekaterina Tsvetkova) Classificação: 14 anos. Meia Entrada: Estudantes, Idosos (acima de 60 anos), Aposentados e Professores da Rede Pública de Ensino. Автоматический перевод с португальского: Чайки Театр / Комедия Расположение: Аудитория Ибирапуэра Оскара Нимейера А.в. Педро Альварес Кабрал, Ворота, 2 - Парк Ибирапуэра,Сан-Паулу/SP Чайки - Россия - 4h45min, с 3 интервалов Ограничение 04 билеты на клиента и презентации. “Чайка” Чехова, показывает, конфликты, группы в загородной недвижимости России в конце века XIX. В летний вечер, молодой художник Treplev представляет собой часть headlined Нина, актриса для тех, кто влюблен. Мнения гостей о работе, расходятся, и мать Treplev, актриса известная, не рекомендует создавать новых художественных форм. Вскоре, Нина решает отправиться в Москву за славой и знаменитый романист, Trigorin. Для более подробной информации, перейдите по ссылке ниже: www.mitsp.org ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ: Направление: Юрий Butusov В Ролях: Steklova Agrippina, Суханов Денис, Tribuntsev Timofey, Юрий Butusov, Nifontova Лиана, Bolshov Владимир, Кузнецов Антон, Ursulyak Дарья, Осипов Артем, Drovosekova Марина, Raykina Полине, Бубнова Сергей Дизайн: Александр Шишкин Композитор: Faustas Latenas Свет: Анатолий Кузнецов Звук: Екатерина Павлова и Дарья Posevina Мастер по свету: Елена Persiyantseva (Фото: Екатерина Цветкова) Классификация: 14 лет. Половину Записи: Студентов, Пожилых людей (старше 60 лет), Пенсионеров и Учителей в Сети народного Образования.
Administrator: С сайта театра Сатирикон 3 марта театр вылетел в Бразилию для участия в Международном театральном фестивале в Сант-Пауло. 5, 6, 7 марта спектакль «Чайка» будет представлен бразильским зрителям. Administrator: Уже долетели! Всё в порядке!
Administrator: Информационный материал на сайте фестиваля MITsp 2015.
Administrator: Фото: Маргарита Пожитнова
Administrator: Administrator: Автоматический переводчик перевел эти тексты рецензий вот таким странным образом...Поскольку знатоков португальского на форуме немного, возможно, проще просто взять, и поправить стилистически. Чайки: препараты для самоубийства в поле Постановка, как черновик reescritura циркулировать в текст театральный по Welington Андраде Написана в 1896 году, Чайки, Антона Чехова, названная самим автором “комедия в четырех действиях”, это ряд тупиков и кризисов, которые лежат в основе концептуальной и формальной наша современность критики. Преобладает тема это разочарование, что все персонажи испытывают в двух направлениях параллельно и взаимосвязаны, что выложена акции transcorridas на сцене: любить жизнь и художественной жизни. Есть двух писателей, и две актрисы на сцене, отправлено в личные неудачи и/или профессиональной. Вокруг них передвигаются других деятелей, чьи микро-истории reverberam или potencializam, что жили квартета центральный. Все разделения - что дают между подготовкой новых художественных форм и непрерывности данных традиции, между “любить без надежды” или “погрузиться в водовороты жизни”, между жить в одиночестве индивидуальный так же как и сам коллективный образ жизни поля или слиться духовно с толпы больших городов, таких как Москва или Генуя - составляют основные силовые линии так percuciente, как болезненный анализ, Чехова берет кризиса субъективности жил на современного человека, чей опыт индивидуального подвергается отмены и разрушений, непрерывный, непрерывный. Для которого самоубийство конце Treplev последний из разочарований. Вот, то, постановка Чайки Юрий Butusov лишает же характер reescritura исходного текста преследовали и понял, почему Пьер Менар, знаменитый герой сказки Хорхе Луис Борхес. Также директор русского не vergou удовольствие от анахронизм, “привлекли идеи первичных, что все времена одинаковы или разные”. До этого, формы театральных, что Butusov дал свет вам оригинальные и собственные, хотя и абсолютно совпадающих с формами, ранее разработанная Антона Чехова. Оригинальный текст tchekhoviano здесь не дословно, но integramente сохранились. Через упражнения mimese? Безусловно, что нет. Потому что Чайки Театр “Satiricon” с именем A. Raykin даже упражнения (это также идея первичного и привлекательность осуществляться на современных художников). Большая сила связи, что зрелище устанавливает с аудиторией заключается в его черновой постоянный, разорвал в тот момент, что каким-то образом может кристаллизоваться и стать смелым. Направлении, толкование, сценография и музыка, таким образом, конкурируют, чтобы сделать текст разорения круговой (опять же Борхес), неисчерпаемый в своей способности вынашивать новый через atávico, уже существующие. Искажения - как можно было бы ожидать - вызывают странности, но все они на службе гениальный - возможно, более уместно трудолюбивые - преобразование из версий текста в версиях писания живописные. Лирику из них оригинальные (из какой-то момент, вы больше не сможете говорить на оригинальность) превращается в крик, в сопровождении музыки очень высокое, неприятно для ушей. Butusov здесь имеет удивительную способность представить Чехова громких и tonitruante, брата Зевса. В bucolismo сельской жизни изображен на фоне много грязи, много мусора, много элементов впустую на сцене (в частности, документы порвана и воды налил - элемент периодически изучены в его объем incontido, бесформенное). На этот аспект, стоит зарегистрировать, то, насыщеннее, проектные работы cenográfico подписан Александр Шишкин. Регулярных помех самого директора на сцену, сгущая хор энергии feérica, роговой, безумно поп, бренд характер испытаний, что также исходит из многочисленных сцен, которые повторяются с актерами и флексий различных. Главное, не оставить тюрьму, ни в форме уже известного, чтобы не только не Дюма, который живет Treplev, а также не-Тургенев, который живет в Trigorin имеют полноценную условиях существует cenicamente. Но если театр-Butusov-это театр жжения и переедания, внимательный зритель может также пользоваться здесь и там некоторые взрывы subjetivismo поэтическое и сдержанности. Обстановку фортепьянной многих сцен, использование шаткое маска сырой бумаги и понимание того, что histrionismo ноющая часто врет, самый острый, жалкая некоторые из них. Нестабильной, грубо и аномальные, в подарок постановка Чайки представляет собой смешанный метод и безумие готовы к созданию опыт невозможность вымышленный образец: в нем мы продолжаем быть мы сами, но мы достигли центра излучения вселенной tchekhoviano по возникновения нашего собственного опыта. Чайки: Юрий Butusov ткет оду сделать театральный по Мишель Фернандес Принести на открытии 2-й MITsp зрелище сделано Чайкитекст, что русский Антона П. Чехова использует язык metateatral, чтобы решать человеческие страсти сами по себе очень уместно. В сборке Юрий Butusov эффект томас: изучить огромное количество возможных прочтений одной и той же сцены, он ценит творческий процесс и ткет оду сделать театральный. Сценографию спектакля, уже дает ключ работы: деревянных конструкций, которые, сделали фото отрицательный, создают впечатление, что мы наблюдаем сценарий из-за кулис, как если бы общественность бы сотрудничать для создания детали, к которой наблюдает. В первом акте, четыре держателя, Константин (Тимоти Tribuntsev) рассказывает о новых формах сделать искусство, представляя, в том числе театральный текст, что он написал и что, вторая Нина - актриса, что играет, - это очень трудно не представить персонаж жив и, да, молекула. Но для Kóstia (Konstantin G.) искусство не нужно представлять жизнь как она есть а не как должно быть, но в его состоянии сновидений, и, сделанный Kóstia, Butusov, кажется, искать новые формы, для тестирования различных комбинаций в широкой палитре, что режиссером, свой уровень держит, чтобы представить различные показания одной и той же сцены, оставляя зрителю, какова его любовь. Так как на работе хореографа немецкой Pina Bausch, в его Tanztheater Wuppertal, который просил своих танцоров в ответ, в движениях, вопросы, фразы, слова или любой другой стимул, актеры Театра "Satiricon" передает физически, с какой-то движений labanianos, выражение висцерального страстей, что правят в своих работах. И это не привилегия Марина Drovosekova, который играет Девушка, Которая Танцует (и, кстати, танцы очень хорошо), но весь актерский состав, как мы видим, в конце первого акта, сцена, которая привела к памяти отрывки из videodança Плач Императрицы, Bausch, может быть, на сцене, иметь проблески экспрессионизма и Пина быть ученицей Курта Joss, отец танцев немецких экспрессионистов. Второй акт начинается с таблицы убедительно приведенный в действие и Нина (Agrippina Миан), подходит к новизне, что его отец и мачеха отправились и что можно будет ходить дома. Центре внимания, Arkadina по Полине Raikina не экономит на жеманства из фраз и жестов, которые дают ares его высокопарность. Нина, в данный момент, несет чистоту юности, наполненный мечты, убеждения; не скрывает свое увлечение Trigorin (Денис Суханов), кто является читателем-пылкой и чья слава к ослепляет. Уже Trigorin, в принципе, статный и полное его (Суханов имеет поза longilínea, что дает благоприятное влияние на характер, как если бы он был представление, символ, который создал для себя), после оказывается, в буквальном смысле, стол и показывает недовольство, что в вашей жизни. Общий знаменатель, к четырем действий заклинателя актеров на персонажей во время воспроизведения сцены, что, кроме нужной точки зрения момент создания сцены (performatividade?), подчеркивает множественность прочтений, в разумных пределах, в одном и том же тексте. Памятны работы Артем Осипов, как Дорн, Marriana Spivak, как Маша, Антон Кузнецов, как Chmaraiev, хотя приведение всего сохранить в неприкосновенности веру и правду живописных местах. Чайки: преступление полета по Руй Сын Во время полета, птица может решить, изменить направление движения без какой-либо очевидной стимула. Это не значит, случайность, но восприятие мгновение уклон неожиданным и подлинный. Итак, рейс может быть понята не как траектории, он более описание решений instintivas, что связаны друг с другом, принимают момент времени, пройденный в качестве формы предполагаемой линейности. Отличается от человека, чей смысл-путь к разуму, но, скорее всего, ограничено, что к чертежам, причиненные моральные и экологически безопасное социально-культурной. Таким образом, маршрут, человек открывает себя, прочитав разворачивается последующие решения, никогда, только в путь сам. Подходит, по-прежнему, в-третьих, гибридные: художник. Человека, по определению, ставит вперед, к миру и к эмоциям сделано птица. В кастрюле-желание, неожиданное, бежит к скорее всего и делает, нужно создать стимул, необходимый, чтобы вызвать свои собственные отклонения. Попытаться понять художника, так невозможно и бесполезно, как подтвердить свой маршрут. Чехов, например, знал, что. И, вЧайкинестабильность персонажей предоставляет бескрайней своих желаний, если утверждается, писателей и актеров, художников, и его отчаянием, чтобы покинуть землю, границы, и летать. Юрий Butusov понял, мастерски, необходимо, чтобы актеры птиц, и они построили зрелище, открыто и без движения цели необоснованно литералы, столь распространенные в традиционных креплений. Решил, метко, по вариации от множественных углов. Сцены повторяются, подтверждают-если на неожиданные раздражители, что приводит зрелище расширить опыт зрителя, как если бы каждый на мгновение мысль решает изменить маршрут. Являются вариациями одного и того же события, и человека, возможных, которые будут открыты только в поэтической актуальность. Нет единого решения, повторение расширяет сознание невозможности. Есть размытость, между тем, и человек, и сомневаться в том, кто определяет, кто вел стратегии живописные эффективной и динамичной, иногда ироничный, интересный, иногда трагической, silenciadora. Делает театр, и, наконец, прибор ближе лететь к мужчине. Монтаж Butusov еще больше расширяет максимальную содержащейся в оригинальной части противостоять понимание и удовольствие. В течение многих секунд, понимание того, в силу путем наложения накопления чувств, даже противоположности, которые уходят до опытов эстетической-рассказы, когда и во время строения из сцен и персонажей. Концептуальной сложностью выбора символических растворяется в часы и сколько ставит легко общаться с такой глубины. Не нужно знать Чехова и Чайки только если позволить пуститься в увлекательное вселенной каждого кадра и изображения привлечены к зрителю, в то время как сцена построена и завершена, открыто, без больших тайн. Именно этот дисплей максимальное удовольствие представляет интерес понимание, и зрелище это подтверждает опыт абсолютно transgressora. Часть преступление, если делает распада повседневной жизни, как признание общего повествования. Организации, зрелище подрывает иконоборчество, отказавшись от идолов и икон, возвращаясь к себе сам человек, как олицетворение необходимо срочно деформации. Не является, таким образом, общество, кто разрушает быть, но быть тем, кто обращается в нуль, если пожелает художник. В невозможности летать, птица защищает себя от заброшенности и одиночества, расширяя свое присутствие как что-то агрессивное и рискованное. И даже если это дает художникам. Butusov и его талантливых актеров выдерживают в повседневной жизни исчерпан в России все меньше и меньше можно-представление, в полном esfacelamento бунтарь и деформации структурных принципов. Все становится чем-то собственное незнание. Может быть, поэтому, насилия живописные превышает крик и кажущуюся безнадежность физического и стоять больше рисков, эстетическое. Чайки это не манифест, или попытка понимания что есть что. В отличие. Предоставляет одиночества и заброшенности человека в момент его импровизации, в полете истории. Никто не знает, что будет через двести тысяч лет, сказал Чехова. Может быть, у нас даже не птиц. Может быть, ни художников. Может быть, все мы завязли в земле с оружием в руках, направленным для собственных головах. Или, может быть, мы смогли научиться летать. В то время, как возможность, у нас есть театр и ловец веревки. И общение с художниками великие и подлинные, как Butusov может привести человека быть вызвано чувствовать себя необычно, менять направление, менять фокус и, просто, быть разными, и следовать куда угодно, куда пойдет, с единственным уверены, что больше никогда не равно.
Анна.Мария: Nina, neste momento, carrega a pureza da juventude repleta de sonhos, crenças; não esconde seu fascínio por Trigorin (Denis Sukhanov), de quem é leitora fervorosa e cuja fama a deslumbra. Já Trigorin, à princípio empertigado e cheio de si (Sukhanov tem uma postura longilínea que dá uma favorável afetação ao personagem, como se ele fosse uma representação, o personagem que criou para si), depois vira, literalmente, a mesa e revela a insatisfação que tem com sua vida. Нина, осуществляющая чистоту молодежи, полной мечтаний и убеждений, не скрывает своего увлечения Тригориным (Денис Суханов), чьим восторженным читателем она является и чья слава ослепляет ее. Тригорин начинает разговор жестко и важно (пластика Суханова оказывает влияние на характер, как если бы он играл персонажа, которого cам создал для себя), но затем буквально залезает на стол и говорит о неудовлетворенности своей жизнью.
Administrator: Перед бразильской "Чайкой". Фото из фейсбука Марины Дровосековой.
Administrator: A Gaivota, texto clássico de Anton Tchekhov, com direção de Yuri Butusov. Foto de Lígia Jardim.
полная версия страницы