Форум » Архив форума » Константин Аркадьевич Райкин, ЧАСТЬ 8 » Ответить
Константин Аркадьевич Райкин, ЧАСТЬ 8
Administrator: ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6 ЧАСТЬ 7
Casi: click here Сегодня в рамках международного фестиваля "ВГИК" прошёл мастер-класс Константина Аркадьевича Райкина. В зале не то, что сидеть, стоять негде было! Колоссальной энергии и притягательности человек. Когда пьёшь воду из источника, то не возможно ей напиться, такое самое ощущение от информации,рассуждений, которые нам поведал Константин Аркадьевич.
Александра: ВГИК 2014 мастер класс Константина Аркадьевича Райкина
Innamorata: Мастер-класс Константина Райкина в ЦИМе.
Administrator: Отсюда "Я имею отношение к Саратову" Народный артист России Константин РАЙКИН побывал на фестивале Олега Янковского. На суд зрителей известный актер, режиссер и театральный педагог представил работу своих учеников, студентов второго курса Высшей театральной школы Константина Райкина. Саратовская панорама «Я имею отношение к Саратову» Класс-концерт "Азбука актера" – это первый выездной опыт воспитанников Константина Аркадьевича. Перед спектаклем он вместе с супругой Еленой Райкиной-Бутенко с удовольствием пообщался с саратовскими журналистами. Мэтр рассказал о своем отношении к нашему городу и Олегу Янковскому, а также о театре и педагогическом опыте. Никто так не играл… С первых минут общения Константин Райкин поразил саратовцев непередаваемыми обаянием и харизмой. Несмотря на то что в переполненном зале отсутствовали микрофоны, голос мэтра звучал настолько четко и уверенно, что его слышали даже на отдаленных рядах, чего нельзя было сказать о выступающих до Райкина артистах. Сын прославленного комика минувшего столетия, основателя Театра "Сатирикон" Аркадия Райкина, один из немногих детей знаменитых родителей, кто не остался в тени именитого отца и смог построить успешную карьеру. Константин известен зрителям по работам в Московском театре-студии под руководством Олега Табакова, Ленинградскому театру миниатюр, "Сатирикону", учебному театру-студии МХТ, а также ролям в кино. Наиболее яркие из них "Труффальдино из Бергамо", "Свой среди чужих, чужой среди своих", "Король Лир". Благодаря прекрасной физической форме все кинотрюки Райкин выполнял без помощи дублеров и каскадеров. Но популярность актеру принесло ни кино, а театральная сцена, которой он всегда отдавал предпочтение. В течение долгого времени Райкин преподавал в Школе-студии МХТ, после чего организовал собственную театральную школу. Работу своих воспитанников он и предложил саратовцам. – Считаю, что я имею отношение к Саратову, – поделился Константин Аркадьевич. – Я все время в жизни и в своей профессии сталкивался с людьми из вашего города. И тут Константин Аркадьевич ничуть не лукавил. Его супруга Елена, с которой он вместе уже более 20 лет, – представительница саратовской театральной школы. В наш город она приехала из Харькова, где окончила два курса режиссерского отделения института культуры. В 1982 году Елена окончила мастерскую Александра Дзекуна и Веры Ермаковой, после чего по распределению попала в труппу Орловского театра юного зрителя. Затем отучилась в Школе-студии МХТ, где и познакомилась с будущим мужем. Сегодня Елена Бутенко-Райкина не только актриса, но и режиссер, и ведущий театральный преподаватель. Дочь Райкиных Полина пошла по стопам родителей и тоже связала свою жизнь с театром. И конечно, Саратов для Константина Райкина связан с именами Олега Табакова и Олега Янковского. Хотя Райкину не довелось поработать с Янковским на одной сцене, он для Константина Аркадьевича оставался наиболее духовно близким коллегой по цеху. – Я не пропускал ни одного спектакля с участием Янковского в "Ленкоме", следил за новыми театральными и киноработами Олега Ивановича, – рассказывает Райкин. – Янковский тоже посещал наши спектакли. Чему-то он учился у нас, чему-то мы учились у него. Это был доброжелательный, ироничный и веселый человек. Он работал на уровне мировых театральных звезд и оставался верным профессии. Янковский – один из немногих артистов, который развивался по нарастающей силами своего таланта. Я люблю его киноработы у Марка Захарова в лентах "Убить дракона", "Обыкновенное чудо", его роль алкоголика в фильме Татьяны Лиозновой "Мы, нижеподписавшиеся". До него никто так не играл… Театральный монастырь лицедеев В Саратов Константин Райкин привез спектакль своих учеников "Азбука актера". Постановка с аншлагом прошла в Театре драмы 12 ноября. Затем спектакль увидят в Милане. Константин Аркадьевич рассказал, что в работе со студентами, как и все, отталкивается от классической системы Станиславского, тем не менее каждый мастер, безусловно, трактует ее по-своему. – Каждый готовит учеников для самого себя, – констатировал артист. – Это происходит инстинктивно. Лично я очень люблю лицедеев, бесстрашных артистов, которые не стесняются быть некрасивыми. Это важное качество. Любой актер моей школы впоследствии сможет трансформироваться и работать в другом театре. При этом как истинный мэтр Райкин уверен, что владеть театральным мастерством до конца невозможно. – Работа со студентами – это движение в неведомое, и в этом заключается весь ее кайф, – объясняет актер. Константин Аркадьевич – ярый приверженец классических консервативных традиций в театре. Сначала молодой актер должен пройти все необходимые азы театральной школы, и только потом он может пробовать себя в каких-либо креативных и авангардных течениях. Исходя из этого, Райкин запрещает ученикам сниматься в кино до третьего курса. К тому же график в театральной школе настолько плотный, что студенты проводят здесь ежедневно по 12 часов. Это своеобразный театральный монастырь. Предложение на 17 миллионов Впрочем, даже при такой жесткой дисциплине бывают и исключения. Речь идет о судьбоносных проектах в кино, которые вдруг сваливаются на молодых актеров. Именно такое предложение несколько лет назад поступило к второкурснице Школы-студии МХТ мастерской Константина Райкина Анне Чиповской. Девушке предложили главную роль в фильме "Стиляги". Впоследствии эту роль сыграла Оксана Акиньшина. Продюсер киноленты Леонид Ярмольник лично уговаривал Райкина отпустить Аню на съемки. Но Константин Аркадьевич предоставил право выбора самой Чиповской. В итоге девушка из потомственной творческой семьи выбрала учебу. А позже режиссер Валерий Тодоровский предложил Анне роль в не менее громком проекте – фильме "Оттепель". Такой же выбор когда-то сделал и сам Райкин. – Кумиром моего детства был гениальный французский мим Марсель Марсо, – рассказал Константин Аркадьевич. – Благодаря папе я был знаком с ним лично с одиннадцати лет и никогда не пропускал его гастролей в СССР. Когда я поступил на первый курс Щепкинского училища, Марсель Марсо в очередной раз приехал в нашу страну, к нему выстроилась огромная очередь советской молодежи. Каждый мечтал, чтобы знаменитый артист заметил его. В толпе, несмотря на личное знакомство, был и я. Француз оценил мои способности и пригласил меня в свою Школу пантомимы в Париж на два года. В училище мне сказали, что отпустят меня с одним условием: через два года мне придется поступать сюда заново на общих основаниях. Тогда я выбрал учебу. Второе судьбоносное предложение молодой Константин Райкин получил чуть позже от легендарного режиссера Стивена Спилберга. За эту работу Райкину предложили внушительный гонорар – 17 млн долларов. Свой отказ актер объяснил просто: "Мне не интересно сниматься в кино". По словам артиста, он ни за что не оставит работу в театре, пусть даже на время, поскольку это – смысл его жизни. – Неслучайно все лучшие актеры работают в театре, говорит Райкин. – На моих глазах Марк Захаров сделал великим актером Александра Абдулова, который до этого был немного нарциссом. Похожая история произошла и с Олегом Янковским. Константин Аркадьевич давно занимается "коллекционированием" предложений сыграть в фильмах и, соответственно, своих отказов. Правда, как шутит актер, не хватает только предложения от Эльдара Рязанова, от которого он бы уж точно не отказался. – Чтобы стать актером, мало окончить театральный вуз. Как минимум, лет пять нужно отработать в театре, и еще лет пять понадобится для того, чтобы обрести профессиональное мастерство, – добавляет Елена Бутенко-Райкина. – На четвертом курсе мы ориентируем студентов, что лучше работать в провинциальном театре, чем перебиваться работой официанта в Москве в ожидании каких-то звездных ролей, поэтому наши выпускники работают в театрах Питера, Новосибирска, Киева и других городов. Журналисты поинтересовались у Райкина, какими критериями должны обладать будущие актеры. Константин Аркадьевич отметил, что это прежде всего внутренняя энергоемкость и обаяние. Нередко на одно место в театральном вузе претендует несколько сотен человек, но по-настоящему талантливый человек выделяется сразу. Выпускниками мастерской Райкина, кстати, являются представитель третьего поколения звездной династии Ефремовых Никита Ефремов, актриса Глафира Тарханова, исполнитель роли Фила Ричардса в сериале "Интерны" американец Один Байрон, исполнитель главной роли Лени Филатова в фильме "Диверсант" Алексей Бардуков, наш земляк Артем Осипов и многие другие. В частности, саратовец Артем Осипов попал к Райкину поистине невероятно. Молодой человек учился на театральном отделении Саратовской консерватории, а потом по примеру многих сокурсников поехал покорять Москву. В Школу-студию МХТ Артем пришел в последний день конкурса и буквально уговорил преподавателей посмотреть на него. Харизма саратовца настолько поразила Константина Райкина и других членов комиссии, что Осипов прошел вне туров. Сегодня он исполнитель десяти главный ролей "Сатирикона", и на нем, без преувеличения, держится весь театр. Правда, даже мэтры иногда совершают ошибки. Так, в свое время член приемной комиссии Школы-студии МХТ Райкин не допустил в следующий тур известного актера Сергея Маковецкого. – На меня давил рядом сидящий педагог, очень известный актер, – вспоминал Константин Аркадьевич. – Это было невероятно. Принять бездаря за талант – это еще возможно. Но как не увидеть талант? Однако Маковецкий, как оказалось, не держит зла на Райкина. Улыбнувшись, он сказал, что в тот год его не принял никто. В заключение пресс-конференции Константин Райкин отметил символичность того, что фестиваль в Саратове получил имя Олега Янковского именно в Год культуры. Это достойная память Олегу Ивановичу, творческое становление которого неотделимо от саратовской театральной школы.
Administrator: В программе Санкт-Петербургского Международного культурного форума 9 декабря с 12.00 на Новой сцене Александринского театра пройдет мастер-класс народного артиста РФ Константина Райкина. Выдающийся мастер, педагог и руководитель театра «Сатирикон» поделиться секретами профессии, расскажет о своей жизни в искусстве, которая началась в 1971 году на сцене театра «Современник». С тех пор артист создал много ярких, запоминающихся ролей как на театральной сцене, так и в кино, воспитал не одно поколение актеров. Об этапах своего впечатляющего пути в театре маэстро расскажет слушателям 9 декабря.
Administrator: ТV Культура ЕСТЬ ВИДЕО Вручена первая литературная премия "Театральный роман" В театральном музее имени Бахрушина вручили первую литературную премию «Театральный роман». Награды получили издатели и авторы самых интересных и хорошо написанных, по мнению жюри, книг о театре. «Нам было нетрудно договориться между собой, потому что оказалось, что мы совершенно отдельно друг от друга, не сговариваясь, и увидев друг друга, в общем-то, один раз по этому поводу, достаточно единодушно пришли к какому-то решению», – поделился председатель жюри премии Константин Райкин. Главный приз присудили Алексею Бартошевичу за сборник его бесед с театральным критиком Екатериной Дмитриевской «Театральные хроники. Начало XXI века». Второе место заняла вновь выпущенная книга Евгения Зноско-Боровского «Русский театр начала XX века» – награду за переиздание вручили редактору и автору примечаний Валерию Семёновскому. А третье место разделили Римма Кречетова с биографией Станиславского, Эдуард Кочергин с произведением «Записки планшетной крысы» и Любовь Овэс, которая переиздала журнал Всеволода Мейерхольда «Любовь к трём апельсинам».
Casi: click here Константин Райкин: Среди критиков много необразованных людей Народный артист России художественный руководитель театра "Сатирикон" Константин Райкин везет в Минск спектакль "Самое любимое". Незадолго до творческого вечера мэтра в белорусской столице корреспондент AFISHA.TUT.BY расспросил наследника знаменитой фамилии о вдохновении, наслаждении жизнью и режиссерском высокомерии. - Афиша призывает идти на ваш творческий вечер за вдохновением. А что вдохновляет вас? - Как любого человека, меня вдохновляет что-нибудь замечательное. Меня все время что-то вдохновляет. И отрицательное тоже вдохновляет. Я многое перечитываю. - Со спектаклем "Самое любимое" вы посетили много стран. Неужели публика везде реагирует одинаково? - Одинаково не могут принимать ничего и нигде. Всегда по-разному. Нужно просто прийти на спектакль и посмотреть. - Этот спектакль вы играете уже много лет. Через призму возраста и жизненного опыта история рассказывается по-другому? Что меняется, замечаете ли вы изменения в себе? - Спектакль изменяется вместе со мной. Он о моей жизни. Я его играл 40 лет тому назад, но это было совсем другое. Если бы он не имел успеха, я бы его не играл так долго. - Вы часто отзываетесь о своей работе как о спасительной возможности избежать одиночества, поверить в свои силы, говорите, что наслаждаетесь жизнью, работая на износ. Неужели нет другого пути? - Нужно ли работать на износ, чтобы наслаждаться жизнью? Да, по-моему, да. А все остальное меня не интересует. Я просто работаю, так я устроен. Это для меня единственная приемлемая форма жизни, потому что я занимаюсь любимым делом. Моя профессия - это образ жизни. - Вы не любите критиков? Если да, то за что? - Почему не люблю? Как я могу не любить целую профессию? Просто не люблю плохих критиков, а люблю хороших. Но, к сожалению, плохих критиков большинство. А вообще, критика - это очень важная профессия, необходимая. Только среди этой братии очень много необразованных людей. - Следите за тем, что о вас говорят, пишут? - Да, слежу. Но очень редко что-то из этого может быть мне полезно. Мне достаточно моего собственного ощущения. Я сам себе критик и большой самоед. Есть определенные люди, мои учителя, к которым я прислушиваюсь. Они помогают мне своими замечаниями. - Ваше определение режиссуры - наука о том, как сделать так, чтобы зрителю было интересно - прекрасно. Но как же искусство ради искусства? Как режиссеру не скатиться в развлекательность, не пойти на поводу у публики и ее вкусов? - Режиссер имеет свои критерии, вкус и смысл. Не должен режиссер идти на поводу у зрителей. Важно за собой повести публику. На то он и режиссер. Сцена для того и сделана выше, чтобы быть над залом, а не спускаться в зрительный зал - до уровня публики. Главный вектор работы театра - поднять публику через понимание и пробуждение в ней высоких чувств. - То есть, другими словами, режиссер должен стоять на своем? - Да, но не терять понимания. Он должен всегда проверять, понимает ли его публика. Иначе это может превратиться в высокомерие. Важно не терять связи. Театр - это искусство времени. Либо сейчас тебя поймут, либо никогда.
Casi:
Локоны: Звёздный бульвар: Константин Райкин рассказал, почему бросил спорт, несмотря на успехи Во ВГИКе в районе Ростокино прошел мастер-класс народного артиста России Константина Райкина, художественного руководителя театра «Сатирикон» из Марьиной Рощи. Наиболее интересные моменты записал «Звездный бульвар». О лёгкой атлетике и рекордах Настоящим артистом сегодня можно стать только перенапрягаясь. Я в прошлом занимался лёгкой атлетикой. Но сегодня прыжки в высоту на 2,30 метра уже мало кого интересуют. Вот чтобы прыгать на 2,45, надо, помимо огромного дарования, очень много работать, обладать невероятно отточенной техникой, а ещё особым характером. Так же и в актёрском деле. ...Когда я занимался спортом, непременно хотел стать чемпионом и рекордсменом. Я спортом занимался не для здоровья, а для рекорда. Шесть лет провел в бесплодных попытках стать лучшим. Прыгал в длину, бегал стометровку. В 9 классе был кандидатом в мастера спорта. Но при этом я не был самым лучшим и решил оставить спорт. Когда стал студентом театрального института, мне хотелось, чтобы, когда я выхожу на сцену, вообще что-то в природе менялось. Например, как в старом фильме про Одиссея, гремел гром, когда он сгибает лук (смеётся). Когда один мой сокурсник говорил, что на нашем уровне мы играем неплохо, я не мог этого слышать. Эта ремесленническая позиция мне была ужасно скучна. Мне стыдно в этом признаться, но я думаю, что у меня многое впереди. Можете себе представить? Мне кажется, что надо стараться достать звезду с неба. С «Отелло» я дошутился ... Когда я артист, я самый послушный артист, я делаю только то, что мне скажет режиссёр, я глазом не поведу, если он мне не позволит. Я считаю, что так нужно. Когда я что-то ставлю, требую такого же отношения. Артист — это человек, который должен время от времени быть отстёган, поставлен в угол, лишён сладкого. Это обязательно, независимо от регалий. Регалии и звания — это для зрителей. Мне нужны замечания, я без замечаний не могу, мне нужно, чтобы режиссёр обязательно сказал, что я не так делаю. Не секрет, что есть режиссёры, которые вообще вежливой формой общения не владеют, она им не доступна. ...У меня большой послужной список, я сыграл множество ролей. Не знаю, что равновеликое мне может предложить кино. Я играл Гамлета. Найдётся ли извращенец-режиссёр, чтобы он мне в кино предложил сыграть Гамлета? Я ведь внешне похож на наше театральное здание, на «Сатирикон», на это убожество. Но внутри у меня, как и у театра, очень здорово. Когда к нам в театр пришел темнокожий Гриша Сиятвинда, я его спросил: «Гришка, если мы в театр возьмём пьесу „Отелло“, как думаешь, кто будет играть Отелло?» Он затрепетал: «Не знаю». Я ему сказал: «Как не знаю? Я!» Конечно, я дошутился, потому что Отелло сыграли и Суханов, и Аверин, и Сиятвинда, а я так и не сыграл. Но тем не менее я играл и Гамлета, и Ричарда Третьего, и Короля Лира... Играть-то я играл, а вот сыграл ли? По-моему Питер Брук сказал: «Гамлет — это вершина, склоны которой усыпаны трупами актёров и режиссёров». Я просто лежу среди этих разлагающихся трупов, рядом с этой вершиной, где-то на склоне, один из многих...
Casi: К.Райкин вручает премию "ТЕАТРАЛЬНЫЙ РОМАН"
Локоны:
Administrator: Отсюда Главный театральный летчик Константин Райкин успешно пилотировал в Орле Нас мало — юных, окрыленных, не задохнувшихся в пыли, еще простых, еще влюбленных в улыбку детскую земли. Владимир Набоков Фамилия, которая сулит блаженство заоблачных далей и в то же время напоминает о давнем ярмарочном развлечении – райках (Прим.: в 18-19 веке народный театр, состоящий из небольшого ящика с двумя увеличительными стеклами впереди. Народ рассматривал вращающиеся внутри картинки в лубочном стиле, сопровождавшиеся шутливыми пояснениями или сатирическим рифмованным монологом). И имя, которое созвучно с постоянной величиной, остающейся неизменной при всех изменениях и расчетах (Прим.: constans). Народный артист России, лауреат государственной премии, актер, режиссер, педагог ихудожественный руководитель театра «Сатирикон», Константин Райкин приехал в Орел, чтобы поделиться со зрителями «САМЫМ ЛЮБИМЫМ». «Самое любимое» – это моноспектакль, в котором Константин Аркадьевич Райкин рассказывает о неожиданном и вместе с тем предопределенным судьбой поступлении в театральное училище им. Б.В. Щукина и непростом пути самопознания. Эта вступительная, исполненная юмором и самоиронией, часть легко и ненавязчиво переходит к поэтическому блоку, в котором Константин Аркадьевич не то, чтобы читает, а прорисовывает, проживает стихотворения Давида Самойлова, Николая Заболоцкого, Николая Рубцова, Осипа Мандельштама, Лопе де Вега и Александра Пушкина. Пользуясь смачными красками эмоционально-выразительных артистических приемов, Константин Аркадьевич на глазах у публики, вскидывая неумолимые, неудержимые, словно бы бескостные, кисти рук (как художник кистями и маслом), воссоздает на глазах у публики картину, в которой поэтические образы оживают, обретают и плоть, и цвет, и запахи, и звуки. Один, стоя на сцене в белой рубашке с бабочкой и в черном фраке, Константин Райкин превращает двухчасовой моноспектакль в полифонический концерт. А за три часа до выступления состоялась наша с Константином Аркадьевичем непродолжительная, но ёмкая беседа. Точный, как часы. Предельно сдержанный, но при этом атакующе обаятельный. Причем это особое обаяние и харизма сильного, внутренне целостного человека, который способен сконцентрировавшись на поставленном вопросе замечать и улавливать в процессе разговора нюансы. Его виртуозное владение речью, изумительное чувство слова и юмора делают даже самую, казалось бы, непримечательную беседу ярким и запоминающимся фрагментом жизни. О сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух, И опыт, сын ошибок трудных, И гений, парадоксов друг, И случай, бог изобретатель. А.С.Пушкин Корр.: Константин Аркадьевич, из чего складывалась программа моноспектакля «Самое любимое»? Константин Райкин: Это спектакль, который я играю практически всю свою профессиональную жизнь. Он как-то видоизменяется вместе со мной. Я его сделал лет сорок тому назад. Такой спектакль моей жизни. Он меняется вместе со мной, причем довольно основательно. Он сейчас совсем другой, чем, скажем, тридцать лет назад. Я его играю в своем театре и вожу по стране, по всему миру. Он по-разному назывался в разное время и включал в себя разные блоки. Если не мучиться соображениями большой скромности, то я довольно умелый артист и многое могу сделать один, находясь просто на сцене перед зрительным залом. И если так все мои умения актерские соединить в одно, для интереса, или для рекорда Гиннеса, я думаю, что это часов на десять беспрерывной игры. И вот из этих 10 часов я выбираю такие два часа, любой из этих блоков или сочетание блоков и играю. Когда-то я очень много зрителей смешил, потом мне это надоело, потом я стал делать что-то другое, потом я и то, и другое делал. И поскольку у меня много вариантов, по ходу дела я выбираю какой-нибудь. Вот так, встречаясь с публикой, смотрю, какая она. Мне скучно что-то одно делать. Жизнь многожанровая, и моя в частности, и зрителей в зале не только одна краска в жизни интересует. Я не люблю так называемых «юмористов»с количеством шуток на один квадратный сантиметр речи. Я не люблю зрителей, которые только хотят смеяться. Мне кажется, что это плоско и однозначно. Корр.: А со своими коллегами – актерами и режиссерами провинциальных театров – вы общаетесь? Если да, что дает вам это общение? Константин Райкин: Конечно, общаюсь. Актерский мир театральный, он, с одной стороны бескрайний и бездонный, а с другой – довольно маленький по реальному количеству людей, которые этим делом занимаются, поэтому я знаю многих коллег своих, работающих не в столичных местах, во всяких городах, я знаю про их трудную очень жизнь и самоотверженную, иногда замечательно героическую судьбу. И потом, жизнь и в столице очень трудная у актеров, а театральных актеров – особенно. Корр.: Если дословно сослаться на вашу цитату, то вы говорили: «Я всегда ставлю то, что волнует, что нравится, а Островский мне нравится больше, чем все современные авторы, вместе взятые». Можете немного раскрыть ваше отношение к современной драматургии? Константин Райкин: Просто Островский – гениальный драматург, лучший из тех, кто писал на русском языке пьесы. На то он и гений, чтобы быть в единственном числе. И в некотором смысле и неповторимым, и непревзойденным. Но есть и современные замечательные драматурги. Я вот сейчас начинаю репетировать пьесу 2014 года, острейшую, я бы сказал. Очень талантливую, очень горькую, очень смешную, и болезненную. Это пьеса Владимира Зайцева (псевдоним драматурга) «Все оттенки голубого». Я четыре его пьесы знаю, и явную печать дарования большого они на себе носят. Есть Иван Вырыпаев, очень талантливый человек. К пьесам его я большого хватательного рефлекса не испытываю, но смотрю с интересом, это точно. Если брать из современной мировой драматургии – Мартин Макдонах, совсем не старый человек, ему лет 45. Я думаю, что он вообще лучше всех из ныне живущих и водящих пером. Лучше всех он пишет. И вот мы уже три пьесы его поставили, потому что это замечательное, интересное, точное высказывание про жизнь... И про нашу жизнь в том числе. Он, будучи ирландцем, не побывав ни разу в России, очень русский драматург. Корр.: Вашему авторству принадлежит замечательная фраза: «Театр – это то, что не дает мне умереть от жизни». А могли бы вы обратиться к читателям и сформулировать, почему в театр важно и нужно приходить? Константин Райкин: Ну что я буду формулировать? Те, кто это ощущают, они и так ходят, а тех, кто это не ощущает, никакие мои фразы не убедят. Это такое дело добровольное. Что я буду людей нашей страны пытаться одной фразой воспитать? Даже самые умные люди нашего государства, самые могущественные, мне кажется, очень заблуждаются по поводу отношения вообще к культуре, думая, что это десятистепенное дело. А это первостепенной важности дело, и все главные опасности жизни нашей страны происходят, с моей точки зрения, отсюда. От недостатка культуры, от недостатка духовности. Некий вакуум происходит в духовной жизни народа. А свято место пусто не бывает. Нет Бога, поселяется дьявол, а это очень опасно. Это опаснее всяких падений рубля. И падения все происходят на самом деле в общем и целом-то оттуда, и мы имеем то, что имеем; такое тревожное состояние по части недооценки вопроса заполненности мозгов и душ. Вот даже такие умные люди, которые нами руководят, они это недооценивают. Что ж я буду пытаться как-то сагитировать людей, которые вообще знать про это не знают?.. Вы знаете, что 90% жителей любого города мира, где находится театр, не ходят в театр вообще никогда. Ходит примерно – и это в лучшем случае – 10 % населения в любом городе мира, где есть театр. Это в лучшем случае 10, а то 8, а то 6. Поэтому 90 с лишним % вообще не ходит в театр. А вы знаете, что большинство людей глупые, а не умные? Чтобы не разочаровываться, надо не слишком очаровываться. Не надо заблуждаться. Это очень по-большевистски думать, что все хорошее от природы, а все плохое от империализма мирового. Понимаете? Это в природе человека. Он леноват, жуликоват, по природе своей, в основном. Не очень умен, очень эгоистичен. А людей духовных, требующих какого-то ответа, с какой-то особой тонкостью души, их вообще меньшинство. Поэтому я имею дело со зрителями театральными, а это ведь лучшая часть населения города. Вообще, лучшая часть человечества. Поэтому, к лучшей части я могу обратиться со словами неслыханной благодарности, потому что если бы не они, я вообще этим делом не занимался бы. Здоровое ощущение, божественное, что тебя кто-то понимает и поддерживает, находится с тобой в каком-то внутреннем душевном, духовном согласии – это огромное счастье. Вот с ними я хотел бы разговаривать, а с другими не то, что бы не хотел, но они просто по-другому устроены, что с ними делать, тут я бессилен. вела беседу Анна Дулевская, фото Олеси Суровых
Локоны: В рамках международного культурного форума в Санкт-Петербурге народный артист России провел 9 декабря мастер-класс в Александринском театре:
Innamorata:
Casi:
Casi: Константин Райкин. "Неудача Пуаро".
Administrator: Отсюда Константин Райкин: «Я – ещё и другая порода собаки» 22 марта в Сургуте состоялось очередное выступление мэтра российской сцены, художественного руководителя театра «Сатирикон» Константина Райкина . Он вновь удивил ценителей живого русского слова чтением поэзии Пушкина , Мандельштама , Самойлова , Рубцова , Заболоцкого , воспоминаниями об отце, зарисовками из своей насыщенной театральной жизни. Многие вопросы, ответы на которые хотели бы услышать зрители состоявшейся встречи-спектакля, остались за кадром. Этот пробел поможет восполнить фрагмент беседы с Константином Аркадьевичем, которая состоялась в его прошлый приезд в наш город. — Почему современное российское кино неинтересно Константину Райкину как актеру? Может наоборот, актер Райкин не интересен современному российскому кино? — Мне просто некогда этим заниматься. Я не рассматриваю предложения от кинорежиссеров. Уже приучил тех людей, которые хотят меня снять. Их, слава богу, становится все меньше и меньше. Хотя недавно мне опять позвонили с предложением сыграть какого-нибудь там Хаджу Насреддина. Я им быстро и вежливо отказываю. Я очень люблю кино как зритель. Смотрю фильмы иногда, не всегда получается все посмотреть, потому что много чего интересного выходит на свете. Самому сниматься мне некогда, ведь я и играю много, и ставлю много, и руковожу театром, а это опять множество организационных вопросов. Тем более что я еще и преподаю активно. Поэтому в эти четыре занятия ничего другого уже не вписывается. Да и особой творческой неудовлетворенности по поводу того, что я не снимаюсь в кино, у меня нет. Поскольку ничего интереснее того, чем я занимаюсь в театре, кино предложить не может. Ведь я сейчас играю Ричарда III, Короля Лира, одно, другое, третье. Кто мне может предложить что-то интереснее этого? — Может быть, поступали предложения о создании телевизионных спектаклей? Ведь не у всех есть возможность посмотреть их живьем? — Мне искренне жаль их. Но театр не живет на пленке. Даже вот «Поминальная молитва» Горина, в свое время снятая на пленку, — это плохо. Ни в какое сравнение со спектаклем не идет. Это еще и самообман. Люди, которые видят на экране версию спектакля, думают, что увидели этот спектакль. Это совершенно неверное представление. Театр — это совершенно другой вид искусства. Живая энергия, его никто не может заменить. Экран — он и есть экран. Он экранирует. Никогда ты не поймешь ничего толком про артиста и про спектакль, пока не увидишь это вживую. В этом отношении происходят порой удивительные вещи. Кто из нас, например, не знает Аллу Пугачеву . Это, казалось бы, родственница всех, вхожа в каждый дом. Ничего подобного. Пока ты не увидишь ее вживую, ты не поймешь масштаб истинного дарования этой артистки. И так с любым. Вот моего отца все знают по «Голубым огонькам» — а ведь это тысячная доля того, что он из себя представлял. Никто не знал, кроме тех, кто попадал на спектакль с участием отца, что это за артист. А так Райкин , Петросян , Тютькин, Пупкин — в одном ряду. «Знаете, мы все так любим вашего отца, всех этих артистов — Задорнова , Райкина…» Да для меня это просто оскорбление. Это все происходит почему? Потому что не видели вживую. Гением, величайшим артистом был мой отец. Пугачева. Ну я ж ее знаю. Однажды я попал, много лет назад, в «Театр эстрады» на ее представление. Я, как сумасшедшая поклонница, которая у подъезда ждет, чтобы автограф получить, побежал за кулисы, чтобы увидеть ее глаза. Хотя я был уже известный артист и смотрел ее тысячу раз по телевизору. Она меня размазала по стенке. Потому что вживую. То же самое и со спектаклями. Они не живут на пленке. Это гербарий. Перелистаем странички. Вот это пальма, это джунгли, это роза. Но ведь не так. Это лишь бледная тень прекрасной розы. Ведь и глаз устроен по-другому у зрителя. Он может одновременно видеть и наезжать, а камера не обладает такой способностью. Артист ведь вживую на тебя воздействует. Через воздух. Ты здесь, а он здесь. Телевизор не может этого повторить. А мы говорим, что видели спектакль «Поминальная молитва». Да ничего вы не видели. Да я заболел на несколько дней, после того как увидел этот спектакль с Леоновым ! А когда посмотрел по телевизору, я не заболел. Если кто-то живет в Москве, а кто-то в Сургуте или где еще, — это не причина, по которой можно думать, что случилось настоящее. «Мадонну» Рафаэля нужно смотреть вживую. Театр, спектакль не посмотрели — могу только сожалеть. Тиражирование не получается. Когда мне, например, артисты пытаются показаться по телевизору, мол, я не смогу сам приехать, но пришлю кассету. Ничего я не понимаю по кассете. Или кто-то из режиссеров хочет поставить у меня спектакль и предлагает оценить по кассете. Я отвечаю на это, что для меня это не аргумент, потому что я должен посмотреть спектакль. — Почему в последнее время вы играете больше отрицательные роли, ведь мы вас помним больше комичным, беззаботным Труфальдино? — Никогда я не был беззаботным. Ничего подобного. Все это абсолютная журналистская туфта. Труфальдино — это тоже совсем не беззаботный персонаж. У него, между прочим, куча забот. Никогда актер не выбирает, какую бы ему отрицательную роль сыграть. Он просто берет хорошие роли. А хорошие роли не зависят от моральных качеств персонажа. Потому что бывают отвратительные роли положительных героев, которые играть невозможно. Столько в них нежизненной глубины и неправды, как это было при советской власти. Так называемые положительные герои. Если честно, это не рабочее понятие. Нет понятий «положительная» и «отрицательная» роль. Есть только хорошие и плохие роли. Какая, например, самая плохая женская роль? Дездемона. Вот ее душат. И что? Ну и поздравляю. Как ее сыграть? Это ведь сплошная жертва. Невозможно ведь ничего нового придумать, если она не картавит, не шепелявит, если она не косая или горбатая. Это я так, для наглядности. А есть замечательные, просто гениальные отрицательные роли. Яго, например. Это ведь подарок для актера — сыграть такую роль. Но не потому, что ему хочется сыграть что-то мерзкое. Ему лишь хочется сыграть хорошую роль. В хороших ролях бывают злодейские начала. Ричард III — это одна из лучших ролей всех времен и народов. Почему? Я ведь играл и Сирано де Бержерака, и Мекки Ножа, и Гамлета. А Гамлет — это положительная или отрицательная роль? Непонятно. Это ведь как режиссер трактует. Если уж говорить, то отрицательные роли играть полезно. Потому что это самоочищение. Чем я лучше играю роль мерзавца, тем я больше ухожу от опасности быть таким в жизни. Это же что: я исторгаю из себя эту мерзость, вытаскиваю ее на сцену в образном качестве, сам же — двигаюсь в противоположном направлении. Другой это не выплескивает, оставляет это в себе, эту гниль душевную, и имеет большую опасность воплотить это в жизнь. Я имею возможность таким образом очищаться, да еще и других очищать, я надеюсь. Потому что такой спектакль, как сегодняшний, — это своеобразное предупреждение. Например, там очень страшные вещи говорятся. Там все время Бог затрагивается. Произведение-то серьезное, то, что мы играем. Я, например, советовался с представителями православной церкви. Мне это было очень интересно, как человеку верующему, как они к этому относятся, к этому произведению. Правда, я посоветовался с людьми, которым я доверяю. Ведь у церкви нет определенного отношения к искусству. Она по-разному трактует и театр, и все остальное. Это, кстати, было одной из причин, по которой я долго не крестился. Поскольку театр — это дело моей жизни, то мне было очень важно, чтобы вероисповедание, к которому я давно хотел примкнуть — поскольку я воспитан в православной культуре, — тоже уважительно относилось к тому, что я делаю, уж во всяком случае. Когда же я читаю, что театр — это дьявольщина и все, мне это кажется несправедливым. Это несправедливо и есть, потому что театр, как и любое поприще человеческое, изобилует возможностями как к Богу примкнуть, так и к дьяволу. Это зависит от того, какие цели ты преследуешь в данном случае, выходя на сцену. Я знаю людей, и среди них мой отец, который совершенно как к служению к этому относился, как к высокой такой миссии, которая призвана нести добро. И я к этому так отношусь. Среди людей православных, священников я нашел очень умных, интеллигентных, увлекающихся театром, которые мне объяснили, что дела не так уж совсем плохи. Все это зависит от конкретного церковного человека. Существует разное отношение к этому. Они меня благословили на эту работу. Потому что если говорить о главной мысли многих современных произведений, в том числе и тех, по которым идут спектакли в «Сатириконе», она заключается в том, что там, где нет Бога, поселяется дьявол, что свято место пусто не бывает. Так не бывает, что ни Бога нет, ни дьявола. Поэтому чтобы не поселить дьявола, надо поселить Бога. Нейтральной полосой человеческая душа никогда не является. Она служит либо одному, либо другому. В ней постоянно борется два начала. Когда я это понял, мне сразу стало легче. Тогда, собственно, я и крестился. Для меня это было действительно важно, чтобы моя работа не мешала моей вере, и наоборот. Поскольку моя работа — это прежде всего путь к Богу. Я занимаюсь этим делом, говоря высокими словами, чтобы стать лучше. Это путь самосовершенствования, который должен меня приблизить к чему-то божественному. Может, я странно говорю, но для меня это так. Поэтому любая роль, любой спектакль — я должен понимать, что я этим обязательно несу позитивное начало в зал. Для кого-то это неважно. Искусство может быть совершенно другим, может быть и дьявольским. Когда мы были при советской власти, мы слышали: «Искусство должно, театр должен»… Искусство никому ничего не должно. Это отражение мира через сознание художника. Оно может отражать и черное, дурное, разное. Может и божественное. На каждое такое отражение найдется свой потребитель. Есть дьявольские художники с огромным талантом, которые работают на черное, на зло. Может быть такое? Может быть. Но то, чем я занимаюсь, мне важно, чтобы оно приносило что-то доброе. — Как вы готовитесь к выходу на сцену? Есть ли у вас какие-либо ритуалы специальные? — Конечно, есть. Подготовка — это профессиональные тайны. Какие-то ухватки, приемы. Каждая роль имеет свой ритуал подготовки. Я, например, как раз очень готовящийся артист и поэтому не верю тем, кто так легко «из буфета» — раз! — и играть. Не верю и не люблю, когда это происходит. Поэтому я и студентов своих приучаю готовиться к спектаклю. Ритуал всегда есть. Он может быть очень неожиданным. Какая-то трагическая роль требует совершенно иного «подхода» к подготовке за кулисами. Например, роль в «Косметике врага». Пьеса очень черная, страшная, и конец там не из легких. Начало же такое веселое. Автор Амели Нотомб очень хитрая, все время обманывает читателя, а в данном случае — зрителя. Он думает, что идет по одному пути, а на самом деле совсем по-другому. Столько поворотов и неожиданностей. Зритель думает, что это один жанр и начинает весело это воспринимать, как некую комедию. А к концу комедия оборачивается таким ужасом и страхом. Но мы к этому готовимся определенно с Романом Ефимовичем . Все рассказывать не буду. Но если со стороны на это посмотреть, то выглядит это порой очень неожиданно для постороннего глаза. У нас на «Ричарде» — очень мощном и зрелищном спектакле — за кулисами царит такая водевильная атмосфера среди актеров. И я знаю, что если они как-то весело настроены, азартно, то это означает, что спектакль, скорее всего, пройдет хорошо. Еще звучат последние аккорды музыки, сказаны последние слова, а ты уже из роли вышел. Я не люблю этого шаманства, когда актер долго и томно… Нет, снимаешь, как перчатку. И чем лучше у тебя это получилось на сцене, тем легче ты это снимаешь. Это же такое дело, профессия. Не буду же я долго горбатым ходить после Ричарда III, и в машину садиться, и домой возвращаться. Это ведь такое дело. Образ — его надеваешь так осторожненько, и когда последние слова сказал, надо быстро его снять. — Каким должен быть актер, чтобы сыграть на одной сцене с Константином Райкиным? Чему вы учите своих студентов, чему научил вас ваш отец? — Учу их быть прежде всего профессионалами. Это каждый понимает по-своему. У меня есть определенное представление об этом. Артист как профессия, и какими качествами он должен обладать, чтобы быть профессионалом. Чтобы играть со мной на сцене, необходимо быть профессионалом. Вот и все. Хотя для меня это очень высокое требование. Это все, и это так много, что можно всю жизнь до этого тянутся так и не дотянуться, между прочим. Чему научил папа? Он совсем не обладал педагогическими способностями. Папа был гениальным артистом, но ничего не мог объяснить. На нем можно было с указкой показать, он был, с моей точки зрения, хрестоматийным примером гениальности, которая сама себя не сознает. Он был трудяга, но в связи с ним понятие «работа» атрофировалось и распадалось. Он без этого не мог жить. Он жил в профессии, как рыба живет в воде. Не было ощущения труда. Он бесконечно этим занимался. Никого научить он буквально не мог, только показать. Сам на себе. Повторить было за ним невозможно, потому что его краски годились только ему самому. Когда кто-то другой это делал — все выглядело неорганично и ужасно. Он не понимал, когда артист не может сразу сделать то, что он просит. Ему казалось, что он упрямится. Это превращалось в какие-то скандалы. Он был обладателем природного профессионализма. Творил неосознанно. Это, по словам, Евгения Вахтангова , высшая степень гениальности. Он терял сознание, когда выходил на сцену. Это было театральное существо, фантастическое. Педагогика — это вообще другое дело. Требует дикого терпения, учета другой индивидуальности. Идти за ним — пагубно, да и не нужно. Мне же, в первую очередь, не нужно было идти по его стопам. Что я и сделал. Занимаюсь другим делом. Хотя я понимаю, что мы с ним генно похожи, в силу родства. Научить он мог только собой. — Мешал ли вам в начале творческого пути «ореол славы» вашего отца? — Мешал, мешает и будет мешать. Это как плохая экология. Либо застрелиться, либо в ней жить. Это очень тяжело. Для большинства населения я кто? Сын Райкина. Так и будет — сколько бы лет мне ни было. Только те, кто меня видел на сцене, числят меня отдельно. Для остальных — все по-прежнему. Мне это не особенно нравится. Я очень любил папу, ценил его. Но мне всегда хотелось чувствовать себя отдельно. Лучше быть сволочью, но отдельно. Поскольку папа был сверхлюбимый, сверхпопулярный — это была настоящая слава, в самом высоком смысле этого слова. Раньше, когда я ничего не умел, — меня это угнетало. Фамилию носил тяжелейшую. Тютькиным или Пупкиным же легче быть. Его сравнивают с уровнем моря. Чуть волна. Гора Тютькин. Слава Тютькину. Молодец. Это же фамилия, как Эверест. Все равно. Выходит там кто-то. Ну, способный, что-то может. Это сейчас у меня есть какая-то биография творческая. Ведь я еще и другая порода собаки. Он красивый, костюмный герой. Я же характерный. Поэтому я как-то сам с собой договорился. А поначалу было тяжело. — Что будет, когда закончится «Сатирикон» для вас? — Что будет завтра и послезавтра, я знаю, что же дальше — я не загадываю. Скорее всего, займусь дачными делами, собаками, что-нибудь буду выращивать. А так, предпочитаю об этом не думать. Кстати : Свои сольные выступления-встречи Константин Райкин, как правило, посвящает своему отцу, легендарному актеру театра и кино Аркадию Райкину, 100-летний юбилей которого отмечался в 2011 году. Справка : Константин Райкин является художественным руководителем театра «Сатирикон» на протяжении последних 26 лет. С 2001 года он ведет активную преподавательскую деятельность, возглавляя курс в школе-студии МХАТ.
Casi:
Administrator:
Casi:
полная версия страницы