Форум » Архив форума » в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе". ЧАСТЬ 10 » Ответить
в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе". ЧАСТЬ 10
Administrator: в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе" ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6 ЧАСТЬ 7 ЧАСТЬ 8 ЧАСТЬ 9
Administrator: Независимая газета Все оттенки коричневого Константин Райкин поставил обществу жесткий диагноз Спектакль Константина Райкина «Все оттенки голубого» по пьесе молодого драматурга Владимира Зайцева в театре «Сатирикон» появился на странном фоне. Маятник момента летит от официального признания гей-браков во всех штатах США до официального списка прокуратуры Москвы, разосланного в шесть или семь столичных театров. В списке — спектакли. И вопрос, идут ли, в частности, «Все оттенки голубого» на вашей (МХТ, «Гоголь-центра» и пр.,) сцене? — Не может быть! — узнав об этом, закричал знакомый критик-итальянец, — это шутка?! Но вряд ли директор «Сатирикона» Анатолий Полянкин, вызванный в прокуратуру для дачи показаний по поводу премьеры, с этим согласится. Теперь — не шутка. А попытка «пришить» театру пропаганду гомосексуализма. Хотя в чем юридическая база идеи, догадаться трудно: да, есть ст. 6.21 (пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних) в Кодексе об административных правонарушениях. Но как она может касаться взрослого театра со взрослой аудиторией? Однако контекст жестко актуализировал текст и тему. Возможно, ошибаюсь, но не припомню на отечественной сцене постановки, в которой открыто и прямо говорилось бы не столько о проблеме сексуального выбора, сколько о звериной неготовности российского общества признать за человеческим существом право на этот выбор. Так, чтобы без аллюзий и намеков, исследуя реакцию семьи, школы и товарищей, пожалуй, нет, не было. Выпустить такой спектакль сегодня, в условиях очередного идеологического обострения, когда Министерство культуры обвиняет театр в «пропаганде чуждых нам ценностей», а прокуратура обшаривает репертуары в поисках нарушений, требует известной решимости. Так что Константин Райкин совершил поступок. «Все оттенки голубого» — значимое высказывание. По сути — слово для защиты. Недаром перед началом (редкий случай) постановщик обращается к зрителям с речью. Она звучит по трансляции. Цель — подготовить зал к предъявлению нерядового явления. Спектакль идет два часа с минутами. На программке стоит — «по мотивам реальных событий». Само собой, все всё знают. И про античные нравы, и про современные течения, и про Оскара Уайльда, и про шедевры Висконти и Фассбиндера, и пр., и пр. Не говоря уж о бурных вихрях борьбы за права ЛГБТ-соообщества, то и дело закручивающихся во всем мире. Хотя, оговорюсь, знают в определенном слое, его можно назвать просвещенным, а можно — продвинутым. В прочих слоях населения страны — и об этом, собственно, спектакль — знать не хотят. ...Мальчик 16 лет (Никита Смольянинов) открыл, почему ему не нравятся девочки. Его новый друг Егор (Илья Денискин) советует никому ничего не говорить, молчать. А тот вдруг на волне бурного скандала родителей, которые собрались разводиться, кричит, чтобы они не смели все разрушать, потому что он — гей! Пьеса построена на том, что происходит после этого со всеми и с ним самим. Сразу скажу: спектакль делают две сильные актерские работы. Точной настройки дуэт Агриппины Стекловой и Владимира Большова — в ролях мамы, работника отдела кадров, и папы, отставного военного, — трагикомический, остро-социальный, пронзительный. Реакция отца — ненависть и отчуждение. Большов играет мужика, который от семейной новости напрочь утратил ориентацию — не половую, жизненную. Как ему, измотанному гарнизонами, в растянутых майке и трениках, которого под градусом тянет маршировать, а на гражданке гложет голодная тоска, чью речь прошивают исключительно матерные обороты (театр очень смешно справляется с запретом), вобравшему все штампы российской новой истории, справиться с тем, что сын — другой?! Для матери, оплывшей, замордованной жизнью с военным, скорой на плач, жесткой и мягкой одновременно, происходящее — большая беда, и надо вызывать маму. Дело не только в том, что Стеклова и Большов играют узнаваемо, крупно. Дело в том, что в зале сидят зрители точно такие же, как их персонажи, и они откликаются на каждую фазу, на каждую фразу спектакля. …Моложавая бабушка (Марина Ива-нова) пытается лечить внука искусством (а тут нагие скульптуры), балетом (а тут сложности ориентации), наконец, тащит к бесогону… Отчаяние, сомнения терзают героя; открывшись, он будто лишился кожи. Родителей заново объединяет общее «несчастье». Развод отложен. Растерянную маму папа мягко и решительно укладывает в супружескую постель. И все ж отец («хоть мне и блевать охота») пытается радикально помочь сыну. Нанимает роскошную жрицу любви. Но — не выходит. Едкая, злая досада, что парень не оценил такую… становится последней каплей. Договорившись, отец помещает сына в больницу, где лечат наркоманов. И мальчик перестает ходить, говорить, отзываться. Посетители видят неподвижно сидящую на постели безмолвную тень. А перед постелью проходит парад персонажей, которые воплощают все возможные оттенки оценок. Жрица любви (азартное соло Марины Дровосековой) клянет голубых, отнимающих у нее ремесло, оскорбляющих в ней женщину, и ее ярость — прямая трансляция хриплой ненависти толпы. Учительница-химичка (Эльвира Кекеева) негромко ведет виолончельную мелодию сочувствия. Ровесники отзываются по-разному — от нонконформистского «Ну круто!» — до полного недоумения. В больничном одиночестве мальчик абсолютно, целиком беззащитен. Уколы, таблетки, уколы. Оглушенное сознание с трудом удерживает одну мысль: «Мама! Почему она не приходит?!.» Мы так и не поймем, заберут ли родители из лечебницы искалеченного сына, или их финальный приход — его сон. Сегодня на воинствующее ханжество, воинствующую мораль выдана государственная лицензия. Быть другим, иным, непохожим — означает быть изгоем, мишенью. Объектом уничтожения, как в этой истории. Или преследования, как мы то и дело видим вокруг. Глагол «карать» подбирает новые рифмы сцене и жизни. В спектакле о шестнадцатилетнем подростке главное — проблемы взрослых, и я не стану здесь разбирать качество режиссуры. Ее отдельные просчеты — частность, важнее — честность разговора, который объемно и внятно ведет театр. Спектакль о жестокости добрых намерений и простых представлений. Об ужасе понятия «как у людей». О самом остром из всех возможных кризисов — сострадания.
Casi: "Синьор Тодеро хозяин"
Administrator: От зрителя «Все оттенки голубого», Сатирикон, 14.06.2015 … И это действительно все оттенки голубого. Зная о моей нелюбви к гм…данной теме, вы верно удивитесь, почему я выбрала этот спектакль. Ну, во-первых, в аннотации не было ни слова о геях. Во-вторых, хоть я и догадывалась о том, что могу увидеть (и рейтинг +21 жирно намекал), меня всё равно раздирало любопытство. Тем более, что А. Д. когда-то ставил «Нижинского», где была подробно затронута тема гомосексуализма и где была дана недвусмысленная оценка этому явлению. Что сказать о самом спектакле. Константин Райкин обратился к очень животрепещущей теме, очень больной для многих, являющейся буквально красной тряпкой для всех самых неадекватных и впечатлительных личностей. Результат режиссерских исканий мог быть каким угодно, но в итоге мы видим, что зрительный зал аплодирует стоя. История страшна в своей простоте и ужасна в абсолютной непримиримости с привычной нам жизнью: мальчик в 16 лет проговорился родителям, что он гей. За этим признанием последовала реакция родителей, затем реакция мальчика на их реакцию, потом их реакция на его, и т.д. В голове сразу прокручиваются все альтернативные развязки семейного конфликта, но суждено ему закончиться непоправимой трагедией. Спектакль начинается с того, что артисты садятся в один ряд, и всё первое действие держат внимание зала только сменой интонации в голосе и мимикой. Главный герой рассказывает о детских годах, о первой школьной любви – девочке с двумя косичками. Зрители смеются. Почти бесстрастно он рассказывает о том, как съездил в Питер (символично, да?) на школьную конференцию, где познакомился с мальчиком постарше. И тогда впервые узнал, что «такое и в жизни реально бывает!» – чувство симпатии к человеку своего пола. Его первый поцелуй с этим парнем. В словах актеров нет наигранности, пошлости. Ты проникаешься их переживаниями и страхами, начинаешь сопереживать. Но как только доходит дело до разговора с родителями, стулья отбрасываются, смех утихает. Отец и мать говорят сыну, что решили развестись. В ответ на их неожиданное заявление он огорошивает их своим: «Мама, папа, я – гей!» Немое удивление родителей. Шок. Попытки поговорить с ним, друг с другом. Отрицание, гнев, и тд. Взаимные упреки. За этими эпизодами зритель забывает о причине раздора и видит обыкновенные семейные разборки. Так ругаются родители на ребенка и друг друга, когда не сбылись их ожидания, когда они осознают, что когда-то и где-то провинились по отношению к другому. Когда наконец выплескиваются наружу годы недомолвок, обид и взаимного непонимания. И опять же – у артистов нет фальшивого повышения голоса или картинных взмахов руками – всё выглядит естественно, ужасающе реалистично. Может, оттого и так замирает сердце от жалости к растерявшемуся мальчику, от боли за его родителей? Действие подкрепляется великой музыкой Чайковского (видимо, как одного из именитых представителей гомосексуализма). Сначала звуки Лебединого озера вызывают страшное отторжение. Что это, насмешка? Ассоциировать одно с другим? Но чем дальше погружаешься в историю, тем меньше об этом думаешь. Возникает ощущение, что эта музыка звучит в головах героев, отражает их эмоции, страхи и боль. И зрителю показывают не гламурных и няшных геев с про(аа)тивными голосами, а обыкновенного мальчишку, жизнь которого только-только началась. Может, причины его сегодняшнего выбора кроются в детстве, а, может, и нет. Его особенность могла и пройти со временем, могла остаться. Непреодолимой проблемой стало отношение его близких, которые не смогли принять эту новость и смириться с ней. «Как жить с этим?!», – в сердцах восклицает отец героя. Ответа нет. В современном российском обществе нет ответа на этот вопрос.
Administrator:
Casi: "Ромео и Джульетта"
Administrator: "Все оттенки голубого" Фото: Д.Мороз
Administrator: От зрителя Наконец-то добрался до спектакля "50 оттенков голубого" в "Сатириконе". Не любитель я мест и мероприятий паломничества, но так легла карта. Сказать о том, что спектакль удался - ничего не сказать. Лучшему тому подтверждение - стоящий на аплодисментах зал и буря оваций. Камин-аут 16-летнего парня из семи отставного офицера - большая проблема как для подростка, оставшегося один на один со своими переживаниями, так и для родителей, не знающих как сделать сына "нормальным". В погоне за этой "нормальностью" общество, и в первую очередь родители, делают из парня "овощ", когда отец от бессилия сдаёт своего единственного сына в психушку. Слишком близко я воспринимал к сердцу некоторые моменты, слеза не раз невольно наворачивалась по щеке. Мне повезло, что сам я никогда не сталкивался с показываемыми в спектакле ситуациями, но прекрасно понимаю, что есть миллионы таких же парней со схожими историями. Смутила реакция публики, пришедшей, видимо, на концерт, которая всегда живо реагировала на любой мат, произнесенный со сцены. Но не будем об этом... Спасибо Константину Райкину за поднятую им проблематику. Рекомендую смотреть спектакль, пока стаи православных, хоругвеносцев и иже с ними не прознали об этом спектакле и не устроили свой "флешмоб" в защиту непонятно чего/кого — под впечатлением в Театр "Сатирикон".
Casi: Константин Райкин в "Не все коту масленица"
Administrator: Константин Райкин. "Вечер с Достоевским"
Administrator: От зрителя Посмотрел я тут на досуге спектакль "Все Оттенки Голубого" В. Зайцева в САТИРИКОНе Получились несколько смешанные эмоции. Точнее так. Выйдя из зала мне было тяжело дышать… вышел я в рыданиях. История очень глубоко тронула. Может даже слишком. Конечно немного вспоминается "Наташина Мечта" Пулиновичь. Конечно близкий жанр, близкие по духу, настолько же "счастливый" конец… И всё-таки очень разные. Это не моноспектакль, много актёров на сцене. В начале всей толпой выходят на сцену, рассаживаются, берут папки. Первая мысль: „Читка что ли?”… Нет, дальше началось нечто в духе новой драмы, нечто искромётное. По началу, в формате читки-интерактивчика плавненько стартует рассказ-повествование о становлении-формировании определения своей ориентации мальчика, подростка. О скандалах в семье, о его отношениях с одноклассниками. А потом начинается жесть… родители мальчика собираются разводиться и в панике он совершает внезапный каминг-аут. Вся вторая часть сильно разбавлена шутками и комичными ситуациями. Интересно, бодренько, драматично. Но ближе к концу второй части, когда эмоции как следует накалились случается скандал с примирением между главным героем и его матерью. Вот тут меня впервые как следует пробрало. Знаете, очень как-то смешно 25-летнему мужику на спектакле слёзы с усов смахивать… Но третья часть… в начале — ближе к середине просто пробивало слезу. В конце меня сотрясали рыдания… Нет смысла рассказывать чем подобная история в нашей стране могла закончится, тем более что она даже в пьесу попала… да и не хорошо спойлерами закидывать. Если вам нравится мощная драма, если хотите ощутить сильные эмоции то этот спектакль стоит того что бы его посмотреть. Если вас интересует только тематика, тем более вы ждёте какой то манифест — не тратте своё время, будете плеваться. Это просто история мальчика, грустная, тяжелая история. Правдивая, актуальная и очень талантливо рассказанная. От зрителя Сходила в Сатирикон на "Все оттенки голубого". Не могла же я пропустить, правда? Особенно с учетом того, что уже больше четырех лет живу в двух шагах от этого самого Сатирикона, каждый день хожу мимо него, а внутри ни разу не была. Вдвойне - с учетом того, что по окончании июля здание театра закрывается на реконструкцию. Оценивать эту постановку в сегодняшних реалиях надо в первую очередь не как спектакль, а как поступок. И в смысле поступка - спасибо Константину Райкину и театру за то, что спектакль идет здесь и сейчас и собирает полный зал. В смысле спектакля - это добротная постановка без ляпов, фальши и прочих ужасов. Но ощущения "да, мне показали жизнь!" не возникло, хотя, кажется, именно на это он и претендует - на демонстрацию самой что ни на есть свежей, сегодняшней действительности. Впрочем, допускаю, что я испорчена документалочкой - теми же "Детьми-404" (после премьеры которых я сопровождала кое-кого в ходе визита в прокуратуру) и прочими видюшками, которые одно время частенько приходилось просматривать в судах, - а потому меня в принципе сложно пронять. Да и в принципе сложно втянуться в происходящее на сцене, когда ты, во-первых, точно знаешь, что на ней будет (хотя сюжет и нов для тебя), а во-вторых, уже видел то же самое, только по-настоящему. Тем не менее, о потраченном времени ни капли не жалею и всем рекомендую. От зрителя "Все оттенки голубого" в Сатириконе - пронзительная и какая-то абсолютно естественная публицистика. Я бы туда старшеклассников водила в обязательном порядке, но он 21+. Но я бы все равно водила. Зрители смотрят, кстати, отлично, два человека вышло, а зал в театре, мягко говоря, немаленький. Встали в конце, то есть встало сначала несколько человек, затем, те, кто рядом с ними, а потом - остальные, потому что не видно было поклоны. Я не встала, нет, катарсиса не случилось у меня, но спектакль и вправду хороший.
Administrator: Константин Райкин. "Гамлет"
Administrator: С сайта Сатирикона ВНИМАНИЕ: ЗАМЕНА СПЕКТАКЛЯ! 29 июля вместо «Синего чудовища» будет показан моноспектакль-концерт «Константин Райкин. Своим голосом».
Administrator: "Все оттенки голубого". Марина Дровосекова
Ирината: Синее чудовище. Сатирикон. Воспоминания и размышления. Как провожают спектакли в вечный покой? Да, собственно говоря, как и людей – по-разному. Одному «ушел – не велика потеря». Другому – Вечная Память… Прощание с любимыми спектаклями – это радость со слезами на глазах: бесконечные аплодисменты, цветы, подарки (над тем, что подарить спектаклю и тем, кто принимает в нем участие, иногда думают долго и никаких денег не жалеют). И слезы – да, обязательные. Слезы зрителей и слезы актеров, слезы театрального персонала и (потом уже, с опозданием) слезы тех, кто долго собирался… да так и не успел увидеть спектакля. Ужасно обидно бывает, когда любимый спектакль не успевают проводить. Иногда решение о снятии принимают внутри театра спонтанно (и никогда не ведомо нам, зрителям, что тому причиной). Иногда… вот – как сегодня: заболела актриса, единственная исполнительница роли, замена невозможна, и… В общем, я рада, что посмотрела «Синее чудовище» в последний раз совсем недавно. Сидела на 1 ряду – пожалуй, даже чересчур близко: финальный эффект с возникновением «из миража, из ничего» «вечерней Венеции в тумане»… да, это и правда – эффект! Первый раз я посмотрела спектакль прогоном. Собственно говоря, самые известные фотографии «Чудовища», снятые Алексеем_Клим Самгин_Кошелевым – это без нескольких сантиметров мой взгляд и мое восхищение: на прогоне + съемке сидели с ним в зале рядом… Потом – видела все возможные составы и все возможные их рокировки… хотя нет: всегда мечтала и ни разу не видела такой дуэт: Смеральдина – Марина Дровосекова, Бригелла – Иван Игнатенко. Эти актеры, кстати, входят в любимый мой актерский набор этого спектакля… А идеальный состав, который я хотела бы увидеть в финале (если бы он состоялся) получился таким: Дзелу, Синее Чудовище - Денис Суханов, ну, а коль этот актер в составе – сказка, лишь ненадолго ставшая былью, то - Сергей Сотников Дардане - Марьяна Спивак Таэр - Яков Ломкин Фанфур - Алексей Якубов Гулинди – Екатерина Маликова Смеральдина - Марина Дровосекова Панталоне - Антон Кузнецов Тарталья - Игорь Гудев или Сергей Климов (была бы рада видеть любого из них) Труффальдино - Георгий Лежава Бригелла - Иван Игнатенко Увы, не сбудется не только «идеальный», но и «просто» состав. Не суждено будет увидеть в последний раз, как, увлекшись очередным сериалом, Смеральдина позабудет всё и всех. Как «маски» вместе с царем Фанфуром сыграют в «мячик» - «урну с именами дев». И мы не узнаем (нет, мы узнаем – но только не на театре, а в реальной жизни), что «вино в этом году подорожает». И не услышим рассказов Панталоне на забавном «венецианском диалекте». И дрожащее отражение луны в канале не раздвоится, окрасившись в зеленый… фиолетовый… сногсшибательный алый цвет. И не расскажет негритенок-Труффальдино про своего дядю, который «тоже женился на белой и уехал с ней к месту назначения, на острова». И реально страшная (а по сути – очень смешная) Гидра не станет нападать на Смеральдину, а храбрая Дардане (она же – юноша Ахмед) точным ударом по уязвимому месту чудовища не стерилизует его. И хитрый Тарталья не побежит прятаться в дворцовой уборной. И театральное солнце никогда больше не коснется своим краем моря, чтобы обозначить момент почти неминуемой смерти благородного Таэра… Уходят любимые спектакли, как уходят дорогие нам люди. Их помнят. Их цитируют… Их, к сожалению, постепенно забывают. Но для тех, кто видел и любил, еще долго в ночном полусне будут раздаваться голоса: «…мы все не то, чем кажемся порой друг другу…», «Вы, Тарталья, как театральный критик…», «…меня ревновали – бабушка…», «…о, этот роковой баклажан!..», «…я девушку мою и Л, и Ю, и Б, и Л, и Ю…», «…да мы бы такой карнавал устроили!..», «…возьми вот этот меч…», «…Нанкин не резиновый! понаехали!..», «…нет, это не Венеция…»… ВЕНЕЦИЯ, ПРОЩАЙ!
Administrator: Дополнение ко вчерашнему посту. Принято решение о том, что на время ремонта театра спектакль "Синее чудовище" будет "законсервирован", после чего восстановлен. С новым составом исполнителей.
Administrator: Российская газета В "Сатириконе" прошла премьера спектакля "Все оттенки голубого" Пьесу Владимира Зайцева "Все оттенки голубого" в прошлом году отметили на фестивале "Любимовка", но к читке не допустили. Это, однако, не помешало Константину Райкину, чей "Сатирикон" обычно делает не больше одной премьеры в полугодие, сделать ставку именно на нее. В основе текста - реальные истории совершивших каминг-аут подростков. Главный герой пьесы едет на олимпиаду в Санкт-Петербург и там влюбляется в Егора, своего соседа по номеру. Оба персонажа - мальчики из приличных семей, они хорошо учатся, занимают призовые места на соревнованиях, начитаны. Егор не упускает случая объяснить, что таких, как они, много: Оскар Уайльд, Стивен Фрай, Чак Паланик... А еще весь Серебряный век и половина Древней Греции. И что "любить человека - это вполне нормально, независимо от его пола". Главное - молчать об этом. Мальчик охотно усваивает все уроки. Кроме последнего. Как только он окончательно мирится со своей натурой, ему вновь приходится выбирать между мужчиной и женщиной - отцом и матерью. Те разводятся, и герой признается им в своей нетрадиционной сексуальной ориентации в наивной надежде, что это остановит распад семьи. Дезориентированное семейство мгновенно мобилизуется и берет курс на спасение. Отец - отставной военный, покупает сыну откровенные журналы и вызывает проститутку. Мама-кадровичка и бабушка-интеллектуалка воздействуют искусством. Правда, метод оказывается опасным. На выставке полно обнаженной мужской натуры, в кинотеатре полно однополых пар, а на балет лучше вообще не ходить - "там все такие". Не помогает даже визит к экстрасенсу-бесогону. И пока мальчик смотрит в интернете истории таких же, как он, родители судорожно строят новые планы. Райкин акцентирует внимание на один из основных посылов пьесы Зайцева - о том, насколько самоуверенно и безапелляционно поколение родителей. Им даже в голову не приходит поискать хоть какую-то информацию. Они и так все знают. Им и не нужна истина, им подавай норму. Ирония, однако, в том, что самый нормальный персонаж здесь - главный герой. Живой, искренний и честный, он служит укоряющим камертоном для постоянно фальшивящих родителей. Исполнитель главной роли Никита Смольянинов играет естественно и без надрыва - аккурат до того момента, пока не окажется весь в белом. В смирительную рубашку, похожую на саван, его запеленал художник Дмитрий Разумов. Раньше он оформлял спектакли в "Практике" и "Театре.doc". Постановка "Сатирикона", однако, потребовала от него иных методов - на большой сцене надо уходить от правил "новой драмы". Для "Всех оттенков голубого" Разумов и Райкин выбрали самый размашистый из стилей - спектакль на острую тему с массой бытовых деталей начинает балансировать на грани китча, а в какой-то момент не удерживается и радостно эту грань переходит. Воспользовавшись неоднократным упоминанием в тексте Чайковского, художник и режиссер помещают действие в балетные декорации и устраивают во второй части "Лебединое озеро". Белые кеды и кроссовки вместо пуант, стулья на колесах для плавности передвижения (привет прошлогодней премьере "Сатирикона" - "Ромео и Джульетте"), и вот он - сумасшедший кордебалет, который одновременно отсылает к античному хору. Этот "танцующий хор" молча сидит в впервой части спектакля, которая на контрасте сделана совсем лаконично. Первый акт тут выглядит как читка пьесы - полное отсутствие действия, голый текст, в котором исключительно проговариваются, но не визуализируются все те вещи, которые могут шокировать неподготовленную публику. Столь аскетичное начало спектакля изящно рифмуется с третьим актом. Отец помещает мальчика в наркологическую клинику в надежде на то, что там его вылечат. Из декораций - больничная койка и стул для посетителей. Этот стул стоит в глубине сцены и повернут в зал. Таким образом, пациент становится зрителем, а зрители - пациентами. Все монологи визитеров произносятся на публику. До лежащего на кровати мальчика никому нет дела - его и по имени никто ни разу за весь спектакль не называет. За не всегда однозначными художественными приемами (при полном, впрочем, равнодушии к провокационности - ее тут ни на грамм) во "Всех оттенках голубого" отчетливо просматривается вполне внятный публицистический посыл. Этот спектакль не стремится к поиску глубоких экзистенциальных смыслов, он рассказывает о заскорузлых стереотипах. Отсюда, например, масса лобовых приемов вроде музыки Чайковского, которую сменяют композиции Бориса Моисеева. Отсюда и самая навязчивая метафора, успевшая смутить многих - механические лебеди. Они ведь не просто так катаются по сцене - они готовят зрителя к тому, что хэппи-энда не будет. Что монолог в конце, который герой достает из меркнущего сознания, и произносит заплетающимся от лекарств языком, обречен стать его лебединой песней.
Administrator: От зрителя «Все оттенки голубого»: преступление инаковости «Ты уже второй раз произносишь речи в защиту гомосексуалистов», - говорит мне подруга. «Разве?» - я искренне удивляюсь, ведь то, что я хочу выразить, совсем не об этом. И намного глубже. Но, очевидно, что обойти тему однополой любви не получится, ведь спектакль, которым я закрыла театральный сезон 2015, посвящён гомосексуализму. «Все оттенки голубого» - премьера «Сатирикона», поставленная Константином Райкиным буквально на злобу дня в момент, когда говорить об этом совсем страшно, ведь последнее время у нас каждое слово может обидеть то ли чувства верующих, то ли ещё кого-то. Название – не метафора и не отсыл к книге-бестселлеру, в которой оттенки серые. Но по театральной иронии здесь и впрямь серых оттенков много больше, чем голубых. Сюжет постановки, поставленной по одноимённой пьесе Владимира Зайцева, написанной год назад, мог бы быть совсем прост. Мальчик-школьник признаётся родителям, что он гей. Вот так вот просто, в первой фразе, обрушивающейся на зрителей. «Мама, папа, я гей». Утопия, не правда ли? Просто было бы, если бы дальше было так: «Ок, пойдём ужинать, я как раз беляшей напекла». Это уже вторая фраза постановки. Но именно с этих слов в жизни героев и главного Мальчика начинается ад. 16-летний мальчик без имени и фамилии, просто герой Мальчик, вдруг осознаёт себя не таким, как все. К девочкам не тянет, но он изрядно старается. Дружит с одноклассницами, целуется, пытается почувствовать хоть что-нибудь и влиться в общую историю. На школьной Олимпиаде вдруг встречает парня постарше, который рассказывает, в чём дело. «Не признавайся», - говорит, - «Мы же не в Америке какой-нибудь живём. Заклюют». И рассказывает о том, как люди привычно клюют, брезгливо – в лучшем случае, ненавистно шпыняя – чаще всего. А в это время где-то в параллельной жизни родители собираются разводиться, в вечных скандалах, в жизни которых любовь и уважение – слова из книжек и старых фильмов. Отец – военный в страшнейших анекдотических традициях, где через слово «нах», и задёрганная жизнью мать, уставшая от постоянных переездов по гарнизонам. Не до любви здесь, да и что там, по-честному, – не до сына. Агриппина Стеклова и Владимир Большов играют так искусно, будто за соседями в щелку подглядываешь, – знаешь этих людей, видел, много таких, хранящих семью во благо, «ради детей». И именно их глазами показана трагедия ситуации. Не то, как больно мальчику, вдруг оставшемуся один на один с таким открытием, от которого обжигаешься, словно руку на горящую плиту положил, а то, какой ужас из этого могут сделать родители, узнавшие и не принявшие. Но беда сплачивает и объединяет. С нетрадиционной ориентацией сына начинают бороться вместе, пытаясь подать сыну положительный пример. И в общем-то начало ада можно отсчитывать отсюда. Лечат порядочного парня, честного и смелого, совместными походами в кино, но «не в театр, там же все эти!», шиканьем друг на друга, что не надо шикать, культурой и искусством, приглашением проститутки «чтобы узнал бабу нормальную», походами к «бесогону», и в итоге помещением в психиатрическую клинику. Сцену в клинике, куда упекают на лечение сына, Никита Смольянинов играет так, что щиплет душа. Так, знаете, когда на необработанную рану льют йодом и не дуют. И больно, и щиплет, и пожалеть некому. Страх, ужас, полубред своего героя актёр преподносит взаправду, вытаскивая душу и свою, и зрителей. Кого могут вылечить эти больные люди? – хочется кричать. Родители, доктора, учителя – забывшие про любовь и ценность жизни, но знающие, как жить, если не себе, так другим. Здесь нет пугающих откровенных сцен, мужчины не целуются, и вообще-то больше внимания уделяется не гомосексуалистам, а обществу, за ними наблюдающим. На удивление, здесь нет и цензуры, ею не подкрашивают тему несуществующими красками. И за это – такую неправдоподобную честность на сцене по теме, от обсуждения которой сейчас можно прослыть минимум не патриотом, максимум – страшно даже представить кем – за всё это исключительное восхищение Константину Райкину. За готовность говорить о том, о чём говорить в сегодняшний исторический момент нельзя, но о чём трубить нужно именно сейчас. О людях разных, но равных, уважении и ценности человеческой жизни. Трагедия преподнесена весело, здесь много юмора, заставляющего улыбаться сквозь слёзы. Это ложное веселье. Злая усмешка жизни, в которой нет любви, а общество больно собой и пытается лечить на проверку самого нормального человека. И ещё здесь нет двойного дна: актёры играют просто, не неся тонны философии, которую нужно разгадать в игре или задумке автора. Всё просто. Вот тема – думай. Решай. Весь спектакль не покидает ощущение, что в помощи нуждается то самое общество, а не мальчик, признавшийся в своей нетрадиционной ориентации. Общество не здорово, если сначала рождает людей разных, а потом жёстко расправляется с неугодными, не нарушающими закон и не совершающими зло, просто с другими, инакими. Общество, в котором выбор человека – тяжёлый и, вероятно, сделанный не сиюминутно, воспринимается наравне со смертью; в котором родители приравнивают подобное признание к уходу из жизни (признался, что гей – умер для семьи) – больное общество. И Райкин вместе с труппой говорит об этом без экивоков, не сглаживая углы и ставя зрителей лицом к этой болезни – тотальной нетерпимости, в которой мы погрязли. Отвернётся зритель, уйдя из зала, или посмотрит в себя чуть глубже, на секунду представив, что это его ребёнок пришёл к нему с такой вот правдой. Кажется, что, посмотрев спектакль, наш народ, такой жалостливый и неравнодушный, но такой непрощающий других, живущих по-иному, такой нетерпимый к выбору инаковому, пусть и к болезни, если хотите, кажется, что народ, если и не выздоровеет, то подлечится, пройдёт вакцинацию. Ведь это не сложно: терпимее относиться к выбору другого, уважать людей разных, даже в мыслях не превознося себя, не осуждая других. Под музыку П.И.Чайковского, бесспорного классика и гения России, и вот ведь штука: одного из адвокатов сексуальных меньшинств, - лично видишь слёзы взрослых мужчин, по виду вполне традиционной любви, и это вселяет пусть мимолётную, но столь необходимую веру.
Administrator: ВИДЕО Спектакль Багдадский Вор "Сатирикон"
Administrator: От зрителя «Где обещанные оттенки голубого?» Начнем с того, что инициатива купить билеты на «Все оттенки голубого» была проявлена не с моей стороны (это не оправдание, нет; лишь уточнение). Что было известно заранее? Основная тема, которую и так «выдает» само название постановки, а так же возрастное ограничение 21+. Остановило ли это меня от посещения? Как вы уже, безусловно, догадались - нет. Я шла на спектакль с полной готовностью и к теме гомосексуальности, и к всевозможным «вольностям» на сцене. Не буду вдаваться в подробности всего содержания пьесы. Скажу лишь для тех, кто до сих пор не видел этот «шедевр»: в основе действия лежит рассказ о каминг-ауте 16-летнего подростка из довольно типичной семьи: папа - офицер в запасе, мама - не самый успешный экономист. Да, сразу отмечу, что пишу я в ночь после вечернего посещения «Сатирикона» - эмоции еще не угасли, и яркая негативная окраска может сильно помешать, но что поделать? Зато честно и свежо. Вернемся к упомянутым 21+: возрастное ограничение более чем оправдано. На протяжении всего спектакля со сцены выплескивались нескончаемые потоки мата, а так же еще более неприятные подробности будней проститутки и т.п. Коробило? Безусловно. Но совесть (да, она есть где-то очень глубоко) не позволяет плеваться по этому поводу. Эти «двадцать один» черным по белому (вру, белом по черному) нарисованы чуть ли не в самом центре программки, даже в кружочек для особо внимательных обведены. Мешало (и это самое нейтральное слово для данной ситуации) другое - реакция зрителя. Можете себе представить типичный образ «бати»: бывалого офицера, который живет по армейским «законам», по вечерам встречает литрами водки товарищей с фронта и сопровождает каждое свое действие могучим русским матом? Так вот именно такой весьма «оригинальный» персонаж присутствовал на сцене на протяжении 2 часов, и все это время его реплики с соответствующей лексикой сопровождались хохотом большинства зрителей. Поначалу - объяснимо. Ну, возможно, кто-то так выражает некую неловкость: театр же, «Сатирикон», а тут вдруг такое, да с такой частотой, во дают! Кому-то это могло напомнить знакомого (искренне сочувствую), или что-то в этом роде. Проблема в другом: проходит полчаса, час, а смешки-то все так же возникают, и главное - в очень предсказуемых местах. Что это такое, чем объяснить? Сложилось впечатление, что если на сцену выпустить всеми излюбленное русское быдло и позволить ему пообщаться на родном трехэтажном, публика просто умрет от смеха..?Но это лишь один аспект, и он далеко не самый интересный. Что касается основной проблемы, здесь все вполне очевидно: гомосексуалы и отношение к ним. Безусловно, продвигается идея о том, что геи - такие же люди, нет - дискриминации, да - всемирной любви. Все чудесно, да. Небольшое уточнение: я не гомофоб. Но так же я и не отношусь к девочкам, ночами читающим рассказики про гейскую любовь. И с плакатами со всякими «Yes for gay marriage» на площадь не пойду. Нравятся тебе мужчины, женщины, да хоть кентавры - пожалуйста, люби и будь счастлив! Не надо только доводить все до маразма, и пусть всем будет хорошо. Конец ремарки. Вы все еще держите в голове образ того отца-офицера? Теперь представьте, что его сын однажды сообщает ему о своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Понимаете, к чему это все приводит? (Если не понимаете - то вот вам отрывочек: «фу, мразь, я ведь ничего не боюсь, а сына (сына родного!!) боюсь!!!»). К чему это я, собственно. Подача идеи построена таким образом, что сидишь ты, хиппи недоделанный, всех любишь и ничего дурного не подозреваешь, а на тебя вдруг выливают целый чан соответствующего содержания о том, какая же ты гомофобная тварь, развалилась тут на 9 ряду и с перекошенным лицом смотришь на несчастного голубого мальчишку. Вы спросите, как же ты так, девочка, ощутила все это великолепие? На вопрос ответить не смогу, для этого нужно пересказать всю пьесу, а на это нет ни сил, ни таланта. Кстати о таланте. Здесь, безусловно, взгляд довольно дилетантский, я не драматург, не постановщик и даже уже не потенциальная актриса. Когда после спектакля я, переполненная возмущением, пыталась разобраться в различных причинах моего нарастающего гнева, моему папе пришла смелая идея отбросить достойную актерскую игру и мастерство постановки и посмотреть, насколько это возможно, на сам скелет - пьесу. Посмотрели, и как-то вдруг все встало на свои места. Разом прекратились мои вопли а-ля «но как же! Райкин же!», «но ведь еще Станиславский писал…» и проч. В чем разгадка? Разгадка в примитивности пьесы. Нет, вы не думайте, что я сижу тут в 2 часа ночи в обнимку с ноутбуком, критик безмозглый, и уличаю Зайцева в бездарности. Идея есть, идея ясна. Но она одна: геи достойны жить так же счастливо, как натуралы. Можно, конечно, покопаться, поразмышлять над темой полного отсутствия понимания между поколениями, или над влиянием обстановки в семье на психику ребенка. Но автор явно не ожидает таких мыслей от зрителя. Автор хочет одного: чтобы в России (и не только) не было гомофобии. И вот эта простота и портит впечатление. Ну кто из вас не смог представить этого уже надоевшего всем офицера? А уставшую мать, работающую в отделе кадров и встречающую ночью своего бесформенного мужа с заплетающимся языком? Образы просты настолько, что я даже не чувствую разницу между сериалами на «России-2», жертвами которых являются наши бабушки, и этими «оттенками голубого». Вот, слово-то какое: оттенки! Именно их увидеть и хотелось. А на деле - одно голубое пятно, и только. Но есть и хорошее, да, хиппи со своей дебильной добротой проснулся. Вот я, такой театрал, столько постановок пересмотрела, и плакала от смеха, и рыдала крокодильими, и хлопала до онемения ладоней и даже (что самое неприятное) была почти равнодушна. Но еще ни разу я не приходила домой и не изливала свои пробужденные спектаклем мысли вот так, на несколько страниц. И это неспроста. Значит, что волнует. Волнует даже меня, не гомофоба и не ярого защитника прав гомосексуалов. Представляете?..? И, пожалуй, последнее. Если на русской сцене появляются такие неоднозначные постановки, значит, не все потеряно. Значит есть свобода, да, свобода далеко не идеальная, но есть же! Значит, есть к чему стремиться и над чем работать. Спасибо тем выносливым героям, что дочитали этот поток мыслей до его (не очень) логического завершения. Всем неожиданных открытий и света! Ваш недоделанный хиппи и безмозглый критик :)
Casi: Справа на фото Анатолий Полянкин, директор Театра Сатирикон.
полная версия страницы