Форум » Архив форума » Хорошие стихи. ЧАСТЬ 4. » Ответить

Хорошие стихи. ЧАСТЬ 4.

Administrator: Хорошие стихи. Часть 1. http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-20-00000003-000-0-0-1188218481 Хорошие стихи. Часть 2. http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-0-00000010-000-0-0-1200952999 Зорошие стихи. Часть 3. http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-0-00000005-000-0-0-1210883897 И снова повторяю тот же текст... заменяя только текст стихов Гумилева: Есть темы, который из-за обилия в них информации "закрываются" на этом форуме стремительно... Например, Хорошие стихи. Ибо хорошей поэзии - российской и зарубежной, классической и современной - много. И мы находим в ее строчках созвучие нашим настроениям... Уже традиционно новую темку начинаю со стихов Николая Гумилева. Дон Жуан Моя мечта надменна и проста: Схватить весло, поставить ногу в стремя И обмануть медлительное время, Всегда лобзая новые уста. А в старости принять завет Христа, Потупить взор, посыпать пеплом темя И взять на грудь спасающее бремя Тяжелого железного креста! И лишь когда средь оргии победной Я вдруг опомнюсь, как лунатик бледный, Испуганный в тиши своих путей, Я вспоминаю, что, ненужный атом, Я не имел от женщины детей. И никогда не звал мужчину братом.

Ответов - 175, стр: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 All

hi!: Хулио Кортасар ЗАКЛИНАЮ Не давай мне отдыха, никогда не прощай меня. Преследуй меня неотступно, меня - во мне. Не позволяй мне спать, спуску мне не давай. Тогда завоюю царство свое, тогда появлюсь на свет. Не слушай меня, как слушают легкую музыку; ни ласки, ни кроткости - не надо; высекай меня, словно искру кремень; надежды лиши. Сохрани человеческую любовь, улыбку. Дай их мне. Приди ко мне - с яростью в ледяных глазах. Закричи. Забей мне глотку песком, разорви мои губы. Пусть при свете солнца не узнаю тебя, но я знаю: ты глаз не прячешь ни от людей, ни от солнца. Истерзай. И я прошу... прошу о том, о чем не просит никто: вонзи иглы до самых костей. Сорви с меня это лицо; заставь выкрикнуть имя подлинное мое.

fabian: * * * Прощай, прощай, моя юность, Звезда моя, жизнь, улыбка! Стала рукой мужчины Мальчишеская рука. Ты прозвенела, юность, Как дорогая скрипка Под легким прикосновеньем Уверенного смычка. Ты промелькнула, юность, Как золотая рыбка, Что канула в сине море Из сети у старика! (Д. Кедрин)

hi!: Александр Вербицкий Одиночество, милая, страшно тем, что один, Убивающим грохотом капли на кухне полночной, Умирающим взглядом звезды, заблудившейся в складках гордин, Гулким эхом трамвайных шагов из трубы водосточной. Одиночество, милая, страшно тем, что слова Бьются птицами в коконе тела, и тают, как свечи. Это только у дятла совсем не болит голова, Ну а мне на Голгофу идти суждено каждый вечер. И качается памяти маятник И сознанье пульсирует болью, Две погасших свечи - это памятник Той мечте, что считалась любовью. И не склеить нам эту мозаику Из осколков тех дней далеких, Как луне остывающим шариком Не согреть этот мир одинокий. Одиночество, милая, страшно само по себе. Кто, когда и зачем, и за что нам послал эту муку? И лежит знак вопроса печатью на нашей судьбе, И безумно уставшее сердце оглохло от стука. Одиночество, милая, страшно тем, что, любя, Мы на разных с тобой полюсах, мы на разных планетах, Мы, друг друга пытаясь найти, потеряли себя... И твердит телефон-автомат - ждите ответа... ждите ответа, которого нету.


Татьяна: Римма Казакова * * * Люби меня! Застенчиво, боязно люби, словно мы повенчаны богом и людьми... Люби меня уверенно, чини разбой — схвачена, уведена, украдена тобой! Люби меня бесстрашно, грубо, зло. Крути меня бесстрастно, как весло... Люби меня по-отчески, воспитывай, лепи,— как в хорошем очерке, правильно люби... Люби совсем неправильно, непедагогично, нецеленаправленно, нелогично... Люби дремуче, вечно, противоречиво... Буду эхом, вещью, судомойкой, чтивом, подушкой под локоть, скамейкой в тени... Захотел потрогать — руку протяни! Буду королевой — ниже спину, раб! Буду каравеллой: в море! Убран трап... Яблонькой-дичонком с терпкостью ветвей... Твоей девчонкой. Женщиной твоей. Усмехайся тонко, защищайся стойко, злись, гордись, глупи... Люби меня только. Только люби! Римма Казакова. Страна Любовь. Москва, "Молодая Гвардия", 1980. Уходят...

Александра: Татьяна .................................................. Римма Казакова Мы молоды. У нас чулки со штопками. Нам трудно. Это молодость виной. Но плещет за дешевенькими шторками бесплатный воздух, пахнущий весной. У нас уже - не куклы и не мячики, а, как когда-то грезилось давно, нас в темных парках угощают мальчики качелями, и квасом, и кино. Прощаются нам ситцевые платьица и стоптанные наши каблучки. Мы молоды. Никто из нас не плачется. Хохочем, белозубы и бойки! Как пахнут ночи! Мокрым камнем, пристанью, пыльцой цветочной, мятою, песком... Мы молоды. Мы смотрим строго, пристально. Мы любим спорить и ходить пешком... Ах, не покинь нас, ясное, весеннее, когда к нам повзросление придет, когда другое, взрослое везение нас по другим дорогам поведет. От лет летящих никуда не денешься, но не изменим первым "да" и "нет". И пусть луны сияющая денежка останется дороже всех монет. Жизнь - наковальня. Поднимайте молоты! На молодости - главные дела. Мы молоды. Мы будем вечно молодо смотреться в реки, в книги, в зеркала...

hi!: Маргарита Алигер Прошу тебя, ..... хоть снись почаще мне. Так весело становится во сне, так славно, ..... словно не было и нет нагроможденных друг на друга лет, нагроможденных друг на друга бед, с которых нам открылись рубежи земли и неба, ..... истины и лжи, и круча, над которой на дыбы, как кони, взвились наши две судьбы, и ты, ..... не оглянувшись на меня, не осадил рванувшего коня.

Ирината: Амирам Григоров Половина луны половецкой висит над высотками, И советские звёзды из мокрого золота сотканы, И косые сирени, от сока весеннего лопаясь, В новодевичий сад распустили курчавые лопасти. Не поверишь, Москва, по весне я твой ряженый суженый Накрывай мне большую Полянку для позднего ужина, Как хочу цепенеть от великой любви твоей липовой Вот французские булки везут от пекарни Филиппова И гуляки идут по домам, стукнув кружками пО столу Ту послушай, как сладко звонят у Филлиппа Апостола, Как на древних скамейках, обнявшись, воркуют любовники И рогатый троллейбус торопится к стойлу в Хамовники. Ты меня не найдёшь, не поймёшь, не окликнешь по имени, Позабытым клубничным кваском, попрошу, напои меня, Угости шаурмой, если все расстегайчики кончились, Попрощайся Москва, убежали в луга твои гончие, Хочешь, буду твоим до грядущего звонкого петела? Отвечай же Москва! А она ничего не ответила.

Ирината: Виталий Калашников Обо мне говорят: Жил словно вор на заброшенной даче, Вечно рассеян и взгляд озадачен, Ставен ни разу не открывал: Что-то скрывал - наркоман, воровал? Связан с какой-то актрискою местной - Люди о ней отзывались нелестно, Вечером поздно она приезжала И, говорят, что его содержала... Гости бывали из-за границы - Мы на него заявляли в милицию. Я говорю: Было да сплыло заветное счастье, Это судьбе моей не прощается. Жил я у города на краю, В маленьком доме, В маленьком доме, В маленьком доме... В огромном раю. Каждую ночь из соседнего леса В гости ко мне приезжала принцесса, Ночью мы жили, словно семья: Я, моя радость и мышка моя. Днем же один оставался я дома, Сказки писал и читал их знакомым, Мышка в норе отсыпалась до ночи, Ну, а лесная принцесса моя При царском дворе работала дочерью Короля.

Александра: Римма Казакова Не сегодня и не завтра и не послезавтра... Это будет — вроде залпа, коротко, внезапно. Это головокруженье, это вознесенье, это — точно в центр мишени, жгучее везенье. Это будет ненадолго — вспышка, всполох света. Это будет, будет — только надо верить в это. Торопясь, скучая, плача, помнить, что маячит, жить, предчувствуя горячий, сладкий миг удачи...

yanka: Анна Ахматова Когда человек умирает, Изменяются его портреты. По-другому глаза глядят, и губы Улыбаются другой улыбкой. Я заметила это, вернувшись С похорон одного поэта. И с тех пор проверяла часто, И моя догадка подтвердилась.

ЛенОчек: Борис Пастернак. * * * Быть знаменитым некрасиво. Не это подымает ввысь. Не надо заводить архива, Над рукописями трястись. Цель творчества - самоотдача, А не шумиха, не успех. Позорно, ничего не знача, Быть притчей на устах у всех. Но надо жить без самозванства, Так жить, чтобы в конце концов Привлечь к себе любовь пространства, Услышать будущего зов. И надо оставлять пробелы В судьбе, а не среди бумаг, Места и главы жизни целой Отчеркивая на полях. И окунаться в неизвестность, И прятать в ней свои шаги, Как прячется в тумане местность, Когда в ней не видать ни зги. Другие по живому следу Пройдут твой путь за пядью пядь, Но пораженья от победы Ты сам не должен отличать. И должен ни единой долькой Не отступаться от лица, Но быть живым, живым и только, Живым и только до конца

Александра: Юрий Левитанский Утро — вечер, утро — вечер, день и ночь. Стрелки, цифры,циферблаты. сутки прочь. Гири, маятники, цепи, медный гуд. Все торопятся куда-то, все бегут. На ходу махнуть рукою, крикнуть “Будь”! Съесть сосиску на ходу, и снова в путь. Сдать багаж, и в самолет, и в облака. — Как там наши? — Как там ваши? — Ну, пока! Гири, цепи, шестерёнки,медный звон. Телеграмма — вместо писем, телефон, телефонные кабины — о стекло стук монеты — ваше время истекло! Нету времени присесть, поговорить, покалякать, покумекать, покурить. Нету времени друг друга пожалеть, от несчастья от чужого ошалеть. Даже выслушать друг друга — на бегу — нету времени: Приедешь? — Не могу! На автобус, на троллейбус, в этот гон, в эту гонку, в переполненный вагон, То в обгон, а то вдогонку — на ходу — в эту давку, суматоху, чехарду, В автогонку, в мотогонку, в "нету мест", в "не толкайтесь", переулками, в объезд, И в затор у светофора — как в тупик... Что за время? Наше время, время пик. Только выхлопы бензина, дым и чад. Только маятники медные стучат. Только стрелки сумасшедшие бегут. Стрелки, цифры, циферблаты, медный гуд. Словно мир этот бессонный городской стал огромной часовою мастерской, часовою мастерскою, где со стен циферблаты всех фасонов и систем, где безумные живут часовщики. Спать ложишься — ходят стрелки у щеки. Стрелки, цифры, циферблаты, медный зов. Засыпаешь под тиктаканье часов. И летишь под этим небом грозовым — как на бомбе с механизмом часовым.

ЛенОчек: По дороге на работу навеяло... У природы нет плохой погоды - Каждая погода благодать. Дождь ли снег - любое время года Надо благодарно принимать, Отзвуки душевной непогоды, В сердце одиночества печать, И бессонниц горестные всходы Надо благодарно принимать, Надо благодарно принимать. Смерть желаний, годы и невзгоды - С каждым днем все непосильней кладь, Что тебе назначено природой Надо благодарно принимать. Смену лет, закаты и восходы, И любви последней благодать, Как и дату своего ухода Надо благодарно принимать, Надо благодарно принимать. У природы нет плохой погоды, Ход времен нельзя остановить. Осень жизни, как и осень года, Надо, не скорбя, благословить. Надо, не скорбя, благословить, Надо, не скорбя, благословить. Андрей Петров

Александра: Я думала, что главное в погоне за судьбой - Малярно-ювелирная работа над собой: Над всеми недостатками, которые видны, Над скверными задатками, которые даны, Волшебными заплатками, железною стеной Должны стоять достоинства, воспитанные мной. Когда-то я так думала, по молодости лет. Казалось, это главное, а оказалось - нет. Из всех доброжелателей никто не объяснил, Что главное - чтоб кто-нибудь вот так тебя любил: Со всеми недостатками, слезами и припадками, Скандалами, и сдвигами, и склонностью ко лжи Считая их глубинами, считая их загадками, Неведомыми тайнами твоей большой души. (Е.Горбовская)

hi!: Юлий Ким НОЧЬ НАКАНУНЕ ПРИЗНАНИЯ Белый снег выпадает обычно по осени. А бывает — в июне… бывает, в июне… Ночь подводит черту. Ночь, как правило, — после. А твоя — накануне… твоя — накануне. Свой замызганный шарф и костюм немудрящий Приготовь, как доспехи, — ведь это доспехи! Ты красив, благороден, ты принц настоящий И уверен в успехе. Уверен в успехе! Потому что безмолвие спящей красавицы — Это так тяжело! Бред, кошмар, наважденье! Остановится все, если рыцарь не явится В наш стремительный век скоростного движенья! Отдохни, отдохни, уважаемый рыцарь, Чтобы утром была и осанка и поступь. В наше время к уснувшему сердцу пробиться… А когда было просто? когда было просто?..

Sberik: Не исчезай…Исчезнув из меня, развоплотись, ты из себя исчезнешь, себе самой навеки из меня, и это будет низшая нечестность. Не исчезай… Исчезнуть так легко. Воскреснуть друг для друга невозможно. Обида ранит слишком глубоко, Обидеть хоть на миг - неосторожно. Не исчезай - забудь про третью тень. В любви есть только двое. Третьих нету. Чисты мы будем оба в Судный день, когда нас трубы призовут к ответу. Не исчезай…Мы искупили грех. Мы оба неподсудны, невозбранны. Достойны мы с тобой прощенья тех, кому невольно причинили раны. Не исчезай…Исчезнуть можно вмиг, но как нам после встретиться в столетьях? Возможен ли на свете твой двойник и мой двойник? Лишь только в наших детях. Не исчезай. Дай мне свою ладонь. На ней написан я - я в это верю. Тем и страшна последняя любовь, что это не любовь, а страх потери. (с) Е.Евтушенко

Ирината: Владимир Леви В этой вечнозелёной жизни, сказал мне седой Садовник, нельзя ничему научиться, кроме учёбы, не нужной ни для чего, кроме учёбы, а ты думаешь о плодах, что ж, бери, ты возьмёшь только то, что возьмёшь, и оставишь то, что оставишь. Ты живёшь только так, как живёшь, и с собой не слукавишь. В этой вечнозелёной смерти, сказал Садовник, нет никакого смысла кроме поиска смысла, который нельзя найти, это не кошелёк с деньгами, они истратятся, не очки, они не прибавят зрения, если ты слеп, не учебник с вырванными страницами. Смысл нигде не находится, смысл рождается, дышит, цветёт и уходит с тобою вместе – иди, ты возьмёшь только то, что поймёшь, а поймёшь только то, что исправишь. Ты оставишь всё, что возьмёшь, и возьмёшь, что оставишь.

hi!: Евгений Евтушенко НЕТ ЛЕТ ...........Светлане Харрис «Нет лет...» — вот что кузнечики стрекочут нам в ответ на наши страхи постаренья и пьют росу до исступленья, вися на стеблях на весу с алмазинками на носу, и каждый — крохотный зелененький поэт. «Нет лет...» — вот что звенит, как будто пригоршня монет, в кармане космоса дырявом горсть планет, вот что гремят, не унывая, все недобитые трамваи, вот что ребячий прутик пишет на песке, вот что, как синяя пружиночка, чуть-чуть настукивает жилочка у засыпающей любимой на виске. Нет лет. Мы все, впадая сдуру в стадность, себе придумываем старость, но что за жизнь, когда она — самозапрет? Копни любого старика и в нем найдешь озорника, а женщины немолодые — все это девочки седые. Их седина чиста, как яблоневый цвет. Нет лет. Есть только чудные и страшные мгновенья. Не надо нас делить на поколенья. Всепоколенийность — вот гениев секрет. Уронен Пушкиным дуэльный пистолет, а дым из дула смерть не выдула и Пушкина не выдала, не разрешив ни умереть, ни постареть. Нет лет. А как нам быть, негениальным, но все-таки многострадальным, чтобы из шкафа, неодет, с угрюмым грохотом обвальным, грозя оскалом тривиальным, не выпал собственный скелет? Любить. Быть вечным во мгновении. Все те, кто любят,— это гении. Нет лет для всех Ромео и Джульетт. В любви полмига — полстолетия. Полюбите — не постареете — вот всех зелененьких кузнечиков совет. Есть весть, и не плохая, а благая, что существует жизнь другая, но я смеюсь, предполагая, что сотня жизней не в другой, а в этой есть и можно сотни раз отцвесть и вновь расцвесть. Нет лет. Не сплю, хотя давно погас в квартире свет и лишь поскрипывает дряхлый табурет: «Нет лет... нет лет...»

Sberik: Спешишь, заливистое лето, Ты с пальцев тоненьких, как жизнь, Стряхнуть остатки менуэта!.. Allegro!.. Тише... Allegretto... Adagio... Остановись. Клавира первые страницы... Ты ошибешься сотни раз: Маэстро сложен. Но, как птице, Ни ошибиться, ни разбиться Не боязно тебе сейчас. Для смелости летящих в осень Мне объяснений не найти. Тебя мелодия уносит - Куда, зачем? В ненастье, в просинь? Неведомо... А ты - лети... А ты - ищи первопричины, Сердца разгадывай и сны, Смелей!.. Andante... Andantino... . . . . . . Сентябрь. Бабьи именины, И слез оконницы полны... Но солнце сонно улыбнется И оживит росу в траве, Когда тебя погладит Моцарт - Волшебный Моцарт, светлый Моцарт - По белокурой голове... (с) А. Сократова

Sberik: Стерва ли? Бог рассудит. Впрочем - зачем же Бог? Судит не он, а люди. Дьявол - вот тот не лох, Пылью классификаций Не осквернит уста. Просто пришла - остаться. Просто... И я проста, Почвенна, без запросов, Нагромождений слов... Просто - какая роза, Ежели без шипов? Стерва ли? Разберётесь, Не теорема же. Плавится лёгкий оттиск Крылышка на душе... Стерва ли? Всё. Довольно. Прежде не знал никто, Как истекает солью Слабенькое "за что?.." Стервой - легко и ловко, Весело, на виду... ...Что же, слабо с чертовкой Вместе сгореть в аду? (с) А. Сократова

Sberik: Непохожая на сны, Непохожая на бред, Удивительна, как цвет Первой радуги весны. Необычная как чушь, Очевидная как ложь, Ты по улице идешь, Отражаясь в грязи луж. И ты идешь по городу, И за тобой летят бабочки, И, где ступают твои лодочки - Там распускаются цветы. Давай возьмемся за руки, И полетим по радуге В страну волшебную, Где будем вместе - я и ты... И я не знаю что со мной, И мои в дуду трузера На все стороны ура! И я сегодня холостой. И я сегодня - хучи-мэн. Хучи-кучи-мэн. И ты сегодня - Чио-сан. Ты узнаешь без проблем Мой в ромашку "Ситроен" По квадратным колесам. Веня Д'ркин шалула-лула

hi!: Из ниоткуда с любовью, надцатого мартобря, дорогой, уважаемый, милая, но неважно даже кто, ибо черт лица, говоря откровенно, не вспомнить, уже не ваш, но и ничей верный друг вас приветствует с одного из пяти континентов, держащегося на ковбоях; я любил тебя больше, чем ангелов и самого, и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих; поздно ночью, в уснувшей долине, на самом дне, в городке, занесенном снегом по ручку двери, извиваясь ночью на простыне - как не сказано ниже по крайней мере - я взбиваю подушку мычащим "ты" за морями, которым конца и края, в темноте всем телом твои черты, как безумное зеркало повторяя. И. Бродский

Sberik: Давай, простим... Посвящается В.Е.В. Я испачкаю небо...чернилами чёрными...взмах! Расшибая лицо...я пройду под навесами острых углов... Что ж такое твориться...и бьёт пулемётом в уставших умах? Почему же сгибает к земле...правота твоих слов? Почему же прощая...на утро...возможность убить? Почему аритмия...и ветер восточный...младенцем кричит? Переломаны ноги...одно лишь желание...быть...и любить, И услышать опять...тишину...и её колокольчик в ночи... Я опять оттираю...чернила...Я выпущу свет... Мне бы только узнать, что ОНА задышала спокойно во сне... Я, дождём, напишу ей на стёклах...на эти вопросы...ответ (с) Андрей Гладышев

ЛенОчек: Много счастья и много печалей на свете, а рассветы прекрасны, а ночи глухи... Незаконной любви незаконные дети, во грехе родились они — эти стихи. Так уж вышло, а я ни о чем не жалею, трачу, трачу без удержу душу свою... Мне они всех рожденных когда-то милее, оттого что я в каждом тебя узнаю. Я предвижу заране их трудную участь, дождь и холод у запертых глухо дверей, я заране их долгой бездомностью мучусь, я люблю их — кровиночки жизни моей. Все равно не жалею. Мне некогда каяться. Догорай, мое сердце, боли, холодей,— пусть их больше от нашего счастья останется, перебьются! Земля не без добрых людей! Вероника Тушнова.

Sberik: ЛенОчек пишет: Вероника Тушнова. Я поняла, — ты не хотел мне зла, ты даже был предельно честен где-то, ты просто оказался из числа людей, не выходящих из бюджета. Не обижайся, я ведь не в укор, ты и такой мне бесконечно дорог. Хорош ты, нет ли, — это сущий вздор. Любить так уж любить — без оговорок. Я стала невесёлая... Прости! Пускай тебя раскаянье не гложет. Сама себя попробую спасти, никто другой спасти меня не может. Забудь меня. Из памяти сотри. Была — и нет, и крест поставь на этом! А раны заживают изнутри. А я ещё уеду к морю летом. Я буду слушать, как идёт волна, как в грохот шум её перерастает, как, отступая, шелестит она, как будто книгу вечности листает. Не помни лихом. Не сочти виной, что я когда-то в жизнь твою вторгалась, и не печалься — всё моё — со мной. И не сочувствуй — я не торговалась! (с) В. Тушнова

ЛенОчек: Sberik, это одно из моих любимых стихотворений у Тушновой Раз уж мы сегодня вспомнили, то вот ещё одно... У каждого есть в жизни хоть одно, свое, совсем особенное место. Припомнишь двор какой-нибудь, окно, и сразу в сердце возникает детство. Вот у меня: горячий косогор, в ромашках весь и весь пропахший пылью, и бабочки. Я помню до сих пор коричневые с крапинками крылья. У них полет изменчив и лукав, но от погони я не уставала - догнать, поймать во что бы то ни стало, схватить ее, держать ее в руках! Не стало детства. Жизнь суровей, строже. А все-таки мечта моя жива: изменчивые, яркие слова мне кажутся на бабочек похожи. Я до рассвета по ночам не сплю, я, может быть, еще упрямей стала - поймать, схватить во что бы то ни стало! И вот я их, как бабочек, ловлю. И с каждым разом убеждаюсь снова я в тщетности стремленья своего - с пыльцою стертой, тускло и мертво лежит в ладонях радужное слово.

Sberik: ЛенОчек , мне Тушнова очень нравится... Еще.. Ни в каких не в стихах, а взаправду ноет сердце - лечи не лечи, даже ветру и солнцу не радо... А вчера воротились грачи. Не до солнца мне, не до веселья. В книгах, в рощах, в поверьях, в душе я ищу приворотного зелья, хоть в него и не верю уже. Я сдаваться сперва не хотела, покоряться судьбе не могла, говорила: «Любовь улетела», а теперь говорю: «Умерла». Умерла, не глядит, и не дышит, и не слышит, как плачу над ней, как кричу её имя, не слышит, бездыханных камней ледяней. А грачи всё равно прилетели и возводят свои города... Я ищу приворотного зелья, а нужна-то живая вода.

Sberik: Ты не любишь считать облака в синеве. Ты не любишь ходить босиком по траве. Ты не любишь в полях паутин волокно, ты не любишь, чтоб в комнате настежь окно, чтобы настежь глаза, чтобы настежь душа, чтоб бродить не спеша и грешить не греша... Всё бывало иначе когда-то, давно. Много власти любовью мне было дано! Что же делать теперь? Помоги, научи. На замке твоя жизнь, потерялись ключи. А моя на исходе - улетают года. Неужели не встретимся никогда? (с) В. Тушнова

Александра: ГУМИЛЁВ Как в этом мире дышится легко! Скажите мне, кто жизнью недоволен, Скажите, кто вздыхает глубоко, Я каждого счастливым сделать волен. Пусть он придет, я расскажу ему Про девушку с зелеными глазами, Про голубую утреннюю тьму, Пронзенную лучами и стихами. Пусть он придет! я должен рассказать, Я должен рассказать опять и снова, Как сладко жить, как сладко побеждать Моря и девушек, врагов и слово. А если все-таки он не поймет, Мою прекрасную не примет веру И будет жаловаться в свой черед На мировую скорбь, на боль — к барьеру!

Sberik: Двадцать первое. Ночь. Понедельник. Очертанья столицы во мгле. Сочинил же какой-то бездельник, Что бывает любовь на земле. И от лености или со скуки Все поверили, так и живут: Ждут свиданий, боятся разлуки И любовные песни поют. Но иным открывается тайна, И почиет на них тишина... Я на это наткнулась случайно И с тех пор всё как будто больна. Январь 1917, Петербург(с) Анна Ахматова

hi!: Сердца осколками взрезаны вены, Осень танцует прощальный стриптиз, Ты перестал быть центром вселенной И проиграл свой единственный приз. Я не Ассоль, ты не Грэй. Это верно. Алого паруса нету вдали... И не в последний, и даже не в первый Мы умираем от нелюбви. Кружатся листья и падает небо. Мне не ходить в жемчугах и в парче. Нет, я не требую зрелищ и хлеба, Только б уснуть у тебя на плече. (с)

Sberik: Дней сползающие слизни, ...Строк подённая швея... Что до собственной мне жизни? Не моя, раз не твоя. И до бед мне мало дела Собственных... - Еда? Спанье? Что до смертного мне тела? Не моё, раз не твоё. Январь 1925 (c) Марина Цветаева

Sberik: Наказ дочери Без ошибок не прожить на свете, Коль весь век не прозябать в тиши. Только б, дочка, шли ошибки эти Не от бедности — от щедрости души. Не беда, что тянешься ко многому, Плохо, коль не тянет ни к чему, — Не всегда на верную дорогу мы Сразу пробиваемся сквозь тьму. Но когда пробьёшься — не сворачивай И на помощь маму не зови... Я хочу, чтоб чистой и удачливой Ты была в работе и в любви. Если горько вдруг обманет кто-то, Будет трудно, но... переживёшь. Хуже, коль «полюбишь» по расчёту И на сердце приголубишь ложь. Ты не будь жестокой с виноватыми, А сама виновна — повинись, Всё же люди, а не автоматы мы, Всё же не простая штука — жизнь... (с) Юлия Друнина

Sberik: Жизнь бывает жестока, Как любая война: Стала ты одинока - Ни вдова, ни жена. Это горько, я знаю - Сразу пусто вокруг, Это страшно, родная, - Небо рушится вдруг. Всё черно, всё угрюмо... Но реви не реви, Что тут можно придумать, Если нету любви? Может стать на колени? Обварить кипятком? Настрочить заявленье В профсоюз и партком? Ну, допустим, допустим, Что ему пригрозят, И, напуганный, пусть он Возвратится назад. Жалкий, встанет у двери, Оглядится с тоской. Обоймёт, лицемеря, - Для чего он такой? Полумуж, полупленник... Тут реви не реви... Нет грустней преступленья, Чем любовь без любви! (с) Юлия Друнина

Ирината: Максим Лаврентьев В том, что мы друг другу не хамили, В том, что никого не убивали, Виновата музыка Вивальди И еще десятка три фамилий. В частности, я обвиняю Баха, И замешан, несомненно, Моцарт, Расстелившие повсюду бархат Чистых гармонических эмоций. Мы дремали, глядя в телевизор, Ожидая пива и сенсаций. Для чего опять к себе нас вызвал Лебедь умирающий Сен-Санса? Надо быть Чайковским и Равелем, Чтобы безопасно приобщаться, А иначе мы умрем от счастья, Если этой музыке поверим.

Sberik: Ничто не вернётся. Всему предназначены сроки. Потянутся дни, в темноту и тоску обрываясь, как тянутся эти угрюмые, тяжкие строки, которые я от тебя почему-то скрываю. Но ты не пугайся. Я договор наш не нарушу. Не будет ни слёз, ни вопросов, ни даже упрёка. Я только покрепче замкну опустевшую душу, получше пойму, что теперь навсегда одинока. Она беспощадней всего, недоверья отрава. Но ты не пугайся, ведь ты же спокоен и честен? Узнаешь печали и радости собственной славы, совсем не похожей на славу отверженных песен. Я даже не буду из дому теперь отлучаться, шататься по городу в поисках света людского. Я всё потеряла - к чему же за малость цепляться. Мне не во что верить, а веры - не выдумать снова. Мы дачу наймём и украсим как следует дачу - плетёною мебелью, лёгкой узорчатой тканью. О нет, ты не бойся. Я так, как тогда, не заплачу, Уже невозможно - уже совершилось прощанье... Всё будет прекрасно, поверь мне, всё будет прекрасно, на радость друзьям и на зависть семействам соседним. И ты никогда не узнаешь, что это - мертво и напрасно... Таков мой подарок тебе - за измену последний! ***** Я тайно и горько ревную, угрюмую думу тая: тебе бы, наверно, иную - светлей и отрадней, чем я... За мною такие утраты и столько любимых могил! Пред ними я так виновата, что если б ты знал - не простил. Я стала так редко смеяться, так злобно порою шутить, что люди со мною боятся о счастье своём говорить. Недаром во время беседы, смолкая, глаза отвожу, как будто по тайному следу далёко одна ухожу. Туда, где ни мрака, ни света - сырая рассветная дрожь... И ты окликаешь: «Ну, где ты?» О, знал бы, откуда зовёшь! Ещё ты не знаешь, что будут такие минуты, когда тебе не откликнусь оттуда, назад не вернусь никогда. Я тайно и горько ревную, но ты погоди - не покинь. Тебе бы меня, но иную, не знавшую этих пустынь: до этого смертного лета, когда повстречалися мы, до горестной славы, до этой полсердца отнявшей зимы. Подумать - и точно осколок, горя, шевельнётся в груди... Я стану простой и весёлой - тверди ж мне, что любишь, тверди! (с) Ольга Берггольц

hi!: Геннадий Шпаликов Ударил ты меня крылом, Я не обижусь - поделом, Я улыбнусь и промолчу, Я обижаться не хочу. А ты ушел, надел пальто, Но только то пальто - не то. В моем пальто под белый снег Ушел хороший человек. В окно смотрю, как он идет, А под ногами - талый лед. А он дойдет, не упадет, А он такой - не пропадет.

Sberik: Молчание описывать строчками. Рифмами Складировать глаголы, частицы, причастия. Нанизывать сюжеты на ниточку, мифами вгрызаться в твою душу своим неучастием. Заштопывать зарубки на сердце предлогами, Зализывая раны слюной человеческой. Идти, не отставая, след в след. Недотрогою Не слыть... Не уставать... Быть богинею греческой. С тобой, не без тебя, рифмовать существительным, Не каменной – живой! Не бездушной с пустотами. Без сна, наполнив кубки процессом живительным, Тебя заворожить… Приворожными нотами. (с) Алина Панина

Sberik: Только вечность стоит на дороге, Только ты, как конечная цель. Очень жаль, что в столь узком пороге Отношения сели на мель. Для тебя я всего лишь прохожий. Ты спиной повернулась опять. Неужели мы так непохожи, Не желаем друг друга понять? Как всегда без надежды остался. Виноват в этом сам, не секрет. Извини, что я так испугался, Что тебя я ударил в ответ. Ты права, что сейчас атакуешь, Я и сам очень зол на себя. Но поверь, ты ни чем не рискуешь: Ты уже стала частью меня. Ты прости, что, презрением маясь, Я капризной тебя называл, Что раскаяньем, как ни стараюсь, Не смогу стереть то, что сказал, Что слепой, второпях я случайно Распахнул приоткрытую дверь, И свои сокровенные тайны От меня защищаешь теперь. Виноват в том, что чувства измерил, Что боялся быть честным с тобой, Что тебе до конца не поверил, И не смог до конца быть собой. Что, должно быть, не стою прощенья, Но не выброшу твой телефон, Что по-прежнему жду примиренья, Ведь в тебя безнадёжно влюблён. Даже если не скажешь подругам, Не напишешь стихов о любви, Я хочу протянуть тебе руку, Просто взглядом меня позови. Без тебя бесконечности мало. Позвони, и я сразу приду, Чтоб сказать: "Ты кого-то искала… Извини, может, я подойду?" (с) Aquatix

hi!: Ася Анистратенко говоришь сам себе, что прошла зима, пережил то, что смог; что не смог, - оставил так, как есть; не сошел до конца с ума, закалился в процессе не хуже стали, вышел в мир, осмотрелся, раскрыл ладонь - подкормить голубей у седой скамейки, рассказал им, что свил сам с собой гнездо там, внутри, где прописан до самой смерти, рассказал им, что видел плохие сны, что на кухне пригрелся у батареи, но зимы не растопишь ничем земным, а земное в тебе, говоришь, стареет... рассказал бы еще, но в ушах свистит, и карман обмелел, и ладонь пустая... иногда для того, чтобы всех простить, одного воскресения не хватает.

Marcas de Ayer: Не знаю, кто автор, просто на глаза попалось..... Ты не сможешь меня вновь простить И со мною не сможешь быть рядом, Я ни с кем не смогу так прожить, Как с тобой, Как с твоим нежным взглядом. Ты не сможешь приветливо так, Посмотреть на беду сквозь обиду, Жаль мой грех никакой не пустяк, А в душе твоей слез уж не видно! Да, я каюсь, себя я кляну, За не верность пришедшую эту, В пьяный день зря так пусто совру, Все пустяк, только жалости нету. Только бред говоря лишь сильней, Сердце будет стучать среди ночи, Утону пусть в беде я своей, Как утонут в слезах чьи-то очи. Ты однажды в окошко взглянешь, И поймешь, что другую ты любишь, И не вспомнишь меня, не придешь, Наше время с тобой позабудешь, А за это тебя Я винить не смогу, Да и вовсе не буду. Ты не сможешь меня вновь простить, Я тебя никогда не забуду.

Sberik: Не принимай во мне участья И не обманывай жильем, Поскольку улица, отчасти, Одна - спасение мое. Я разучил ее теченье, Одолевая, обомлел, Возможно, лучшего леченья И не бывает на земле. Пустые улицы раскручивал Один или рука в руке, Но ничего не помню лучшего Ночного выхода к реке. Когда в заброшенном проезде Открылись вместо тупика Большие зимние созвездья И незамерзшая река. Все было празднично и тихо И в небесах и на воде. Я днем искал подобный выход, И не нашел его нигде. (c) Г. Шпаликов

Sberik: Да не о чем плакать, Бога-то не гневи. Не дохнешь - живи, не можешь - сиди язви. Та смотрит фэшн-тиви, этот носит серьгу в брови, - У тебя два куба тишины в крови. Не так чтобы ад - но минималистский холод и неуют. Слова поспевают, краснеют, трескаются, гниют; То ангелы смолкнут, то камни возопиют - А ты видишь город, выставленный на mute. И если кто-то тебя любил - значит, не берег, Значит, ты ему слово, он тебе - поперек; В правом ящике пузырек, в пузырьке зверек, За секунду перегрызающий провода. Раз - и звук отойдет, вроде околоплодных вод, Обнажив в голове пустой, запыленный сквот, Ты же самый красноречивый экскурсовод По местам своего боевого бесславия - ну и вот: Гильзы, Редкая хроника, Ломаная слюда. (с) В. Полозкова

Ирината: Геннадий Шпаликов Почто, о друг, обижен на меня? Чем обделен? Какими сапогами? Коня тебе? Пожалуйста - коня! Зеленый штоф, визигу с пирогами. Негоциантку или Бибигуль? Иль деву русскую со станции Подлипки? Избу на отдаленном берегу Иль прелести тибетской Айболитки? Все для тебя - немой язык страстей И перстень золотой цареубийцы. Ты прикажи - и вот мешок костей Врагов твоих и тело кровопийцы.

Александра: Андрей Вознесенский Ты меня на рассвете разбудишь, проводить необутая выйдешь. Ты меня никогда не забудешь. Ты меня никогда не увидишь. Заслонивши тебя от простуды, я подумаю: "Боже всевышний! Я тебя никогда не забуду. Я тебя никогда не увижу". Эту воду в мурашках запруды, это Адмиралтейство и Биржу я уже никогда не забуду и уже никогда не увижу. Не мигают, слезятся от ветра безнадежные карие вишни. Возвращаться — плохая примета. Я тебя никогда не увижу. Даже если на землю вернемся мы вторично, согласно Гафизу, мы, конечно, с тобой разминемся. Я тебя никогда не увижу. И окажется так минимальным наше непониманье с тобою перед будущим непониманьем двух живых с пустотой неживою. И качнется бессмысленной высью пара фраз, залетевших отсюда: "Я тебя никогда не забуду. Я тебя никогда не увижу".

Marcas de Ayer: Константин Симонов Напоминает море - море. Напоминают горы - горы. Напоминает горе - горе; Одно - другое. Чужого горя не бывает, Кто это подтвердить боится, - Наверно, или убивает, Или готовится в убийцы...

Marcas de Ayer: Михаил Танич Кто ошибётся, кто угадает, - Разное счастье нам выпадает. Часто простое кажется вздорным, Чёрное - белым, белое - чёрным. Мы выбираем, нас выбирают, Как это часто не совпадает! Я за тобою следую тенью, Я привыкаю к несовпаденью. Я привыкаю, я тебе рада! Ты не узнаешь, да и не надо! Ты не узнаешь и не поможешь, Что не сложилось - вместе не сложишь! Счастье - такая трудная штука: То дальнозорко, то близоруко. Часто простое кажется вздорным, Чёрное - белым, белое - чёрным.

Ирината: С благодарностью МЗ за то, что познакомил с этими непростыми мудрыми стихами... Александр Введенский ЭЛЕГИЯ Так сочинилась мной элегия о том, как ехал на телеге я. Осматривая гор вершины, их бесконечные аршины, вином налитые кувшины, весь мир, как снег, прекрасный, я видел горные потоки, я видел бури взор жестокий, и ветер мирный и высокий, и смерти час напрасный. Вот воин, плавая навагой, наполнен важною отвагой, с морской волнующейся влагой вступает в бой неравный. Вот конь в могучие ладони кладет огонь лихой погони, и пляшут сумрачные кони в руке травы державной. Где лес глядит в полей просторы, в ночей неслышные уборы, а мы глядим в окно без шторы на свет звезды бездушной, в пустом сомненье сердце прячем, а в ночь не спим томимся плачем, мы ничего почти не значим, мы жизни ждем послушной. Нам восхищенье неизвестно, нам туго, пасмурно и тесно, мы друга предаем бесчестно и Бог нам не владыка. Цветок несчастья мы взрастили, мы нас самим себе простили, нам, тем кто как зола остыли, милей орла гвоздика. Я с завистью гляжу на зверя, ни мыслям, ни делам не веря, бороться нет причины. Мы все воспримем как паденье, и день и тень и сновиденье, и даже музыки гуденье не избежит пучины. В морском прибое беспокойном, в песке пустынном и нестройном и в женском теле непристойном отрады не нашли мы. Беспечную забыли трезвость, воспели смерть, воспели мерзость, воспоминанье мним как дерзость, за то мы и палимы. Летят божественные птицы, их развеваются косицы, халаты их блестят как спицы, в полете нет пощады. Они отсчитывают время, Они испытывают бремя, пускай бренчит пустое стремя - сходить с ума не надо. Пусть мчится в путь ручей хрустальный, пусть рысью конь спешит зеркальный, вдыхая воздух музыкальный - вдыхаешь ты и тленье. Возница хилый и сварливый, в последний час зари сонливой, гони, гони возок ленивый - лети без промедленья. Не плещут лебеди крылами над пиршественными столами, совместно с медными орлами в рог не трубят победный. Исчезнувшее вдохновенье теперь приходит на мгновенье, на смерть, на смерть держи равненье певец и всадник бедный.

Sberik: Где твое счастье, что рисует себе в блокноте в порядке бреда? Какого слушает Ллойда Уэббера, Дэйва Мэтьюса, Симпли Рэда? Что говорит, распахнув телефонный слайдер, о толстой тетке, разулыбавшейся за прилавком, о дате вылета, об отце? Кто ему отвечает на том конце? Чем запивает горчащий июньский вечер, нефильтрованным темным, виски с вишневым соком, мохито, в котором толченый лед (обязательно чтоб шуршал как морская мокрая галька и чтоб, как она, сверкал) Что за бармен ему ополаскивает бокал? На каком языке он думает? Мучительнейший транслит? Почему ты его не слышишь, на линии скрип и скрежет, Почему даже он тебя уже здесь не держит, А только злит? Почему он не вызовет лифт к тебе на этаж, не взъерошит ладонью челку и не захочет остаться впредь? Почему не откупит тебя у страха, не внесет за тебя задаток? Почему не спросит: - Тебе всегда так сильно хочется умереть? (с) В. Полозкова

Ирината: Александр Пушкин ДОБРЫЙ СОВЕТ Давайте пить и веселиться, Давайте жизнию играть, Пусть чернь слепая суетится, Не нам безумной подражать. Пусть наша ветреная младость Потонет в неге и вине, Пусть изменяющая радость Нам улыбнется хоть во сне. Когда же юность легким дымом Умчит веселья юных дней, Тогда у старости отымем Всё, что отымется у ней. С днём рождения, Александр Сергеевич!

Sberik: К А.Б*** Что можем наскоро стихами молвить ей? Мне истина всего дороже. Подумать не успев, скажу: ты всех милей; Подумав, я скажу всё то же. (с) А. Пушкин

Александра: А.С.Пушкин ДОРОЖНЫЕ ЖАЛОБЫ Долго ль мне гулять на свете То в коляске, то верхом, То в кибитке, то в карете, То в телеге, то пешком? Не в наследственной берлоге, Не средь отческих могил, На большой мне, знать, дороге Умереть господь судил, На каменьях под копытом, На горе под колесом, Иль во рву, водой размытом, Под разобранным мостом. Иль чума меня подцепит, Иль мороз окостенит, Иль мне в лоб шлагбаум влепит Непроворный инвалид. Иль в лесу под нож злодею Попадуся в стороне, Иль со скуки околею Где-нибудь в карантине. Долго ль мне в тоске голодной Пост невольный соблюдать И телятиной холодной Трюфли Яра поминать? То ли дело быть на месте, По Мясницкой разъезжать, О деревне, о невесте На досуге помышлять! То ли дело рюмка рома, Ночью сон, поутру чай; То ли дело, братцы, дома!.. Ну, пошел же, погоняй!..

hi!: Пушкин. Александр Сергеевич. ПРИМЕТЫ Я ехал к вам: живые сны За мной вились толпой игривой, И месяц с правой стороны Сопровождал мой бег ретивый. Я ехал прочь: иные сны... Душе влюбленной грустно было, И месяц с левой стороны Сопровождал меня уныло. Мечтанью вечному в тиши Так предаемся мы, поэты; Так суеверные приметы Согласны с чувствами души.

Sberik: Он ревновал ее к дождю И yкрывал джинсовой кyрткой Ее июневые кyдри, А зонтик прижимал к локтю. День дожидался темноты, Жизнь начиналась с середины, И закрывали магазины Свои разнyзданные рты. Ветра стояли на своем, Шатая цепь священнодейства, И пошлое Адмиралтейство Сдавало ангелов в наем, Но их надежно берегли Два добрых дyха Джин и Тоник, И мир, казалось, в них yтонет, Едва дотронyвшись земли... А мне казалось, А мне казалось, Что белая зависть - не грех, Что черная зависть - не дым. И мне не писалось, Мне не писалось, Мне в этy ночь не писалось, - Я привыкал быть великим немым. Он ревновал ее к богам И прятал под мостом от неба, А голyби просили хлеба И разбивались за стакан. И плоть несло, и дyх опять Штормил в девятибалльном танце - От невозможности остаться До невозможности yнять. И вечер длинных папирос Линял мyниципальным цветом, И сфинксов он пyгал ответом На каждый каверзный вопрос. И, видно, не забавы для - По венам кровь против теченья. Миг тормозов, развал-схожденье, И снова - твердая земля. А мне казалось, А мне все казалось, Что белая зависть - не блеф, Что черная зависть - не дым. И мне не писалось, Мне опять не писалось, Не пелось и не писалось, - Я привыкал быть великим немым. И отстyпил девятый вал, И растворил свой сахар в дымке... К стихам, к Довлатовy, к Ордынке Он вдохновенно ревновал, Но вместо рифм бежали вслед Два юных сфинкса Джин и Тоник, И воздyх был yпрям и тонок, Впитав рассеянный рассвет. (c) Зимовье зверей

Sberik: ВЫСОТА ОДИНОЧЕСТВА Высота одиночества - элемент ультра-си, И спускаться не хочется, и стоять нету сил, Не надеть джинсы грязные, и не податься в Устюг И стреляться заказано, кровью пачкать костюм. Высота одиночества - не для слабых ребят. Мозги взорваны строчками, а в сердце пушки звенят, Хоть победа осознанна, но не радует слог, Небо полное воздуха, а дышать тяжело. А мой дружок по скалам лазает, А хорошо ему - он в отпуске А у меня все будни - праздники, И ветер тело моё рвёт в куски. Высота одиночества - филосовский мотив. Равнодушие к почестям, вдруг хула восхитит, Вроде солнца немеряно, а в глазах темнота, И как пустыня для дерева, так для меня высота.. (Розенбаум)

Sberik: Послали друг друга на фиг и снова встретились там и послали друг друга на фиг, и шли туда по пятам друг за другом, и встретились снова, и послали, и за руку шли, и в обнимку… Да что там на фиг – я с тобой хоть на край земли! (с) Вера Павлова

Sberik: И когда друг друга проклинали В страсти, раскаленной добела, Оба мы еще не понимали, Как земля для двух людей мала, и что память яростная мучит, Пытка сильных - огненный недуг! - И в ночи бездонной сердце учит Спрашивать: о, где ушедший друг? А когда, сквозь волны фимиама, Хор гремит, ликуя и грозя, Смотрят в душу строго и упрямо Те же неизбежные глаза. (с) Анна Ахматова

Александра: Анна Ахматова А ты думал - я тоже такая, Что можно забыть меня, И что брошусь, моля и рыдая, Под копыта гнедого коня. Или стану просить у знахарок В наговорной воде корешок И пришлю тебе странный подарок - Мой заветный душистый платок. Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом Окаянной души не коснусь, Но клянусь тебе ангельским садом, Чудотворной иконой клянусь, И ночей наших пламенным чадом - Я к тебе никогда не вернусь.

Александра: Юлия Друнина Ты - рядом, и все прекрасно: И дождь, и холодный ветер. Спасибо тебе, мой ясный, За то, что ты есть на свете. Спасибо за эти губы, Спасибо за руки эти. Спасибо тебе, мой любый, За то, что ты есть на свете. Ты - рядом, а ведь могли бы Друг друга совсем не встретить.. Единственный мой, спасибо За то, что ты есть на свете.

Александра: Эдуард Асадов Любим мы друг друга или нет? Кажется: какие тут сомненья?! Только вот зачем, ища решенья, Нам нырять то в полночь, то в рассвет?! Знать бы нам важнейший постулат: Чувства хоть плохие, хоть блестящие, Теплые иль пламенно горящие, Все равно их строят и творят. Чувства можно звездно окрылить Если их хранить, а не тиранить. И, напротив, горько загубить, Если всеми способами ранить. Можно находить и открывать Все, буквально все, что нас сближает, И, напротив: коль не доверять, Можно, как болячки, ковырять Именно все то, что разделяет. То у нас улыбки, то терзанья, То укоров леденящий душ, То слиянье губ, и рук, и душ, То вражда почти до обожания. То блаженство опьяняет нас, То сердца мы беспощадно гложем. Осыпая ревностями фраз, Но причем ни на день, ни на час Разлучиться все-таки не можем. Кто ж поможет разгадать секрет - Любим мы друг друга или нет?

Sberik: Александра , какие стихи замечательные.....

hi!: Гуфельд Зэев - Скажешь мне "да"? - Да. - Скажешь мне "нет"? - Нет. - Что там в окне? - Звезда. - Что нам с того? - Свет. - Вот на стене... - Тень. - А в колыбели? - Дочь. - Завтра придёт... - День. - Ну а пока? - Ночь. - Ночью темно. - Боюсь! - А рядом со мной? - Покой. - Я постарею. - Пусть. - Может, и ты. - С тобой. - Ты для меня?.. - Звезда. - Я для тебя?.. - Свет. - Вместе навек? - Да. - Ты меня любишь? - ...

Sberik: Не говори мне о них, довольно. Волен же я о них больше не слышать? Люди, делающие мне больно, Мне всё равно уже, чем они дышат. Пусть они там хоть сто раз велики, Нету у них вот такого права! Правда их всё одно - двуликая: Думая, что честны, убеждают себя, что правы. Вроде бы всё говорят красиво, Вас, простых, походя, втопчут в плинтус, Сиди потом, лишь виски массируй... Мне-то что? Пофигу. Выживу, вылечусь, Только вот, страсть, за других обидно, Стоп. Ведь зарёкся в борьбу кидаться... Жить только как? Делать вид, что не видно? Нет. Невозможно. Я с вами, братцы... (с) Алексей Силин

Sberik: Он приходил ко мне, плакал, клал голову мне на грудь, А я думала – ну ладно, ну выкарабкаемся как-нибудь. Ну допустим, нет у него ни совести, ни смелости, ни угла, Но я же сама его выбрала, сама же его позвала. У него глаза, как у ангела, а он и не знает, дурак. Ну как с него что-то требовать, когда он так смотрит? Как? Носилась, как с писаной торбой, жалела, сдувала пыль… И в общем-то, долгое время мы славно так «жили-были». А в какой-то момент я умаялась весь мир на себе тащить, А главное – мне-то некуда было голову приклонить. И в голове моей неприкаянной такие пошли дела, Что я того ангела выпроводила, и денег в дорогу дала, И даже чуть-чуть поплакала по дивным его глазам, А он говорит: «Да ладно тебе, я давно хотел уже сам… И вообще, не думай, что ты там какая-то особенная. Думаешь, мало баб, которые будут на меня молиться? Да ты ещё сто раз пожалеешь! И вообще, запомни, это я тебя бросаю. А то возомнила тут, понимаешь…» Взмахнул грациозно крыльями, и встретимся теперь едва ли. А как же его звали-то? Господи, как же его звали?.. (c) Елена Касьян

Sberik: Гулять по Питеру. Ловить В ладони тополиный пух И ни о чем не говорить И нас как будто больше двух. А город к нам благоволит: Колючий дождь прибрал пока, А на рассвете облака, И не штормит. И в мыслях штиль. Июнь разлит По паркам, скверам, во дворах. И город с нами говорит На иностранных языках. Он солнце прятал про запас, Как будто медных горсть монет, Как будто эти триста лет Он ждал лишь нас. (c) Ольга Ясюкович

Sberik: Мы с Вами совершенно незнакомы. Когда внутри такая тишина, Я верю, что на свете я одна И тридцать дней не выхожу из комы. Мою болезнь не видно никому, Лишь Вам дано определить диагноз, Назначить воздух, крыши и коньяк, но-с, Возможно, Вам не сладко самому. И я гадаю: как Вы там живете? Что слушаете? В ванной что поёте? И что у Вас сегодня в животе? И почему ко мне не пристаёте, Когда я мимо проношусь в полёте На каблуков небесной высоте? (c) Ольга Ясюкович

Sberik: Тридцать семь и ноль температура. Вроде и не скажешь что больна: Не болит ни горло, ни спина. Влюблена. Как школьница, как дура. (c) Ольга Ясюкович

Sberik: Нам бы жить на улице одной И встречаться редко и случайно. В сонном переулке в выходной Прикоснуться коротко плечами. Но за жизнью пролетает жизнь, Мы то далеко, то незнакомы. Ты во сне хотя бы мне приснись, Или промелькни, толпой влекомый В яви, невеселой и пустой Еле уловимою чертою, Росчерком случайным, запятой... Может, просто я того не стою? (c) Ольга Ясюкович

IrenS: Я просто ухожу, и не спешу сказать об этом. Тебе ответ На зеркале пишу, Что всё дышу, И сердце бьётся до сих пор. Не спорь, не лги, Прощай, прости. Доступны птицам облака, - Я улетаю, всё, пока. На солнце так блестят Осколки от бриллиантов этих, то - пыль одна. Так и твои слова, Твоё мочание - что пепел, ветер раскидал. Ни ночь, ни день, Ни свет ни тень Не остановят облака Я улетаю, всё, пока. Сакне И.

hi!: Рождественский Всеволод Она ни петь, ни плакать не умела, Она как птица легкая жила, И, словно птица, маленькое тело, Вздохнув, моим объятьям отдала. Но в горький час блаженного бессилья, Когда тела и души сплетены, Я чувствовал, как прорастают крылья И звездный холод льется вдоль спины. Уже дыша предчувствием разлуки, В певучем, колыхнувшемся саду, Я в милые беспомощные руки Всю жизнь мою, как яблоко, кладу.

Александра: Маргарита Алигер ДВОЕ Опять они поссорились в трамвае, не сдерживаясь, не стыдясь чужих... Но, зависти невольной не скрывая, взволнованно глядела я на них. Они не знают, как они счастливы. И слава богу! Ни к чему им знать. Подумать только! - рядом, оба живы, и можно все исправить и понять...

Александра: Маргарита Алигер Светлые, прозрачные глаза твердости остывшего металла... Не о вас ли много лет назад, смолоду, я думала, мечтала? Поздно мне пришлось вас повстречать, да и посветили вы мне скупо... Что же, мне об этом закричать? Зарыдать? ..... Не стоит. .......... Поздно. ............... Глупо.

Sberik: во мне весна, тропический мангуст, улыбки, дождь, внезапное прозренье и на руке цветное ожерелье из слез твоих. я таю и боюсь все потерять, разрушить, испугать, не совладать с кровотеченьем речи и на твои белеющие плечи обрушить слишком много... я как тать прокрадываюсь сквозь слова в нутро, чтоб приучить тебя к присутствию простому чтобы меня приняв как аксиому и лентой мёбиуса закрутив метро ты научилась жить со мной внутри, биеньем сердца заглушая мерный клекот. стоять, смеяться, и по детски шлепать по лужам, создавая пузыри держать весь мир в протянутой ладошке, касаньем пальцев пробуя весну и жизнь натягивая будто бы блесну, охотно улыбаться каждой кошке... "наш поезд следует в депо, пора вставать" ты поднимаешься и смотришь мимо цели две кольцевые мы проспали, просмотрели, и вобщем не к чему прохожих ревновать глядит в окно извечный постовой и луч протягивая будто бы смеётся а из меня любовь уже не льется а бьет живой искрящейся струей я ворожея вор волшебник лжец я совпадение десяти твоих историй я челн тебя давно искавший в море и не надеявшийся встретиться уже как хорошо что все же мы нашлись... (c) майя_Koffsky

hi!: Геннадий Шпаликов В ЛЕНИНГРАДЕ Любимая, все мостовые, Все улицы тебе принадлежат, Все милиционеры постовые У ног твоих, любимая, лежат. Они лежат цветами голубыми, На городском, на тающем снегу. Любимая, я никакой любимой Сказать об этом больше не смогу.

Ирината: Василий Бетаки МОЙ ВАЛЬС. …Ни груз грехов, ни груз седин... Хоть жизни так узки врата, Своей судьбе я – господин, Своей душе я – капитан! Уильям Хенли. …Ну, пускай даже боцман, а не капитан, Но из тех, кто за словом не полезет в карман, Этот вальс... Эй, постой! Не начать ли с конца? Но портрет начинают с лица! Память первая. Вот где начало начал: Киностудия. Гул голосов до утра. Павильонные съёмки. Из них по ночам Светят в детство юпитерà. ... То я – вдруг фокстерьер, то царицын пират – (Как пра-прадед!) А взрослые всё говорят, Что шпана, что драчлив, как десяток щенят... Дальше – память вторая: ............... Гром взрывов навис… За блокадную зиму съел полчища крыс. И – с ведром на Фонтанку, по лестнице вниз... А тринадцатилетний, (совсем уж другой) – В музыкантской команде под Курской дугой... Память третья – студенческий карнавал, Там паркетами набережной, где причал, Белой ночью – с кем ни попадя – танцевал... А сентябрьский рассвет, иронично упрям, Выползал из под тёмной аркады двора И показывал фигу ночным фонарям, Где на Невском Бернини разок потерял Два куска колоннады Святого Петра… .................................................................... ...А кругом исчезают один за другим, Но об этом – молчать.... И позорно молчим. Не по новым каналам плывёт теплоход, А по трупам... ... (Та жизнь лишь Гомера и ждёт, ... А уж «Дни и труды»? Провались, Гесиод!) Отколовшись от тьмы ленинградских огней Оказавшись вдали от столиц и людей, (Скрип бедарок, свист жаворонков, топот коней...) Я подростков учил в школах диких степей, Для чего-то выписывал «Крокодил», И с цыганкой-циркачкой медведя водил, ... И – верхом по весёлой степи – вместе с ней!.. «Грибоедов» булгаковский – Литинститут. ... Антокольский, как Воланд, знал Времени суть: «Если сам не согнёшься, тебя не согнут, ... Не робей и рискуй, нерасчётливым будь, ... А помрёшь – берегись, не воскресни! ... Ну, а песни? А песни споёт кто-нибудь!» ... Стук времён, бил по стыкам быстрей и быстрей... (То кружилась земля – вовсе не голова!) Я в театре играл самых разных людей, Чёрный плащ... фрак... кольчуга. ..«слова и слова»... Был весь мир – как Шекспир! – и театр и музей... ... Да, ещё – о музее: вот мой кабинет ... В тихом Павловске. Гелиотропный рассвет ... Гнал в окно листья липы и гроздья стихов, ... На тяжёлые книги с корешками веков... Переводы? ... Чтобы чудо чужое сберечь, Брал поэта за шиворот, делал своим, И тащил его, грешного, в русскую речь: И границ не искал меж своим и чужим, И отечество – дым! ......................................................................... Только дым, всё удушливей день ото дня, Из отечества выкурил, всё же, меня, И в чужой самолёт, Сквозь заслон из погон Я, – насвистывая вальс, как цыганский барон... Не синица – журавль мне судьбой был дарим: Как кому повезёт – и не Крым мне, а Рим! (А вот «медные трубы», по моему – хлам.) И Париж завертел свой цветной тарарам, ... И под Эйфелевой каланчёй ... Я, журнальный Левша, подкователь блохи, В микрофоны «Свободы» читаю стихи Сквозь глушилок старательный вой… ...... В шумный век ... жизнь – мозаика масок и слов. И кружит-мельтешит карнавал городов, И просвечивают, сквозь вихрем танцующий стих, Словно кадры Феллини, одни сквозь других: Витражи флорентийские в отсветах смальт Каруселят – ... им не уместиться в строфе, В той, где Вена стучит каблучками в асфальт По бульвару Монмартр от кафе до кафе, На Сан-Марко, где площадь похожа на зал, А в Лагуну втекает Обводный канал.... Листья ивы осенней раскружились… А там, Где цепными мостами скрипит Амстердам...... В лабиринтах ли улиц, В громе вальса того, Разве стал бы я клянчить Ариаднину нить? Ну кого ещё, кроме себя самого, И благодарить и винить? Рожу в кровь разбивал? По своей же вине, Стиснув зубы – когда ещё были они – Звонкой строчкой-подпругой, затягивал дни, Как весёлых коней! ... Что там ни говори, «Жил счастливее всех, как Четвёртый Анри.!» Ну, цыганка спросила бы «так что ж – на руках?» Что скопил ты, и что от судьбы уберег? ... Вот: ... Уздечка, в латуни начищенных блях, Серый парус, Да ритмы объезженных строк! Пусть архангел на Суд созывает трубой! Все, кто хочет, судите! – Я прав пред собой! Отряхая чужую и пёструю ложь, Не орлом, а стрижём беззаботным кружа, Я всегда отвечаю ударом ножа На блеснувший, ещё недовынутый нож. И когда в новый раз окажусь я НИГДЕ, Всё равно я оставлю следы на воде, В изначальной ночи – И опять прокручу эту ленту назад, Чтоб в начале – Медон, А в конце – Летний сад... (Ох, как «юпитера» на «Ленфильме» слепят...) ...................................................... .... Я ещё не родился. Молчи... 20 августа 2007

Sberik: а ты меня тратишь, а я то тебя берегу босой отпечаток храню на пустом берегу бодаюсь с волной, что пытается трогать песок соленому ветру седой подставляю висок да-да нет от соли пробилась уже седина пустыми ночами взлелеяна в сердце она кусает, кусает за ушко меня тишина в кого то нарочно сегодня опять влюблена? а ты меня тратишь, а я то тебя берегу в коротеньком платье к тебе по прибрежной бегу белесой от соли и призрачной рамке песка хватает и воли и силы... хватает пока. хватает за икры упрямый кривляка морской я слишком привыкла упрямо бороться с тоской и странно и терпко от близости синих твоих таких озорных, настоящих, живых... но ты меня тратишь, а я то себя берегу уже настоялась одна на крутом берегу уже наглоталась по самую кромку воды уже не пускаю туда, где хозяйничал ты а ты меня тратишь... (c) майя_Koffsky

Sberik: напиши мне письмо. ни о чем, ни зачем, просто так чтобы гладить курсором фамилию в списочке "от" и не сметь приоткрыть, прочитать и робеть как дурак доверяя все мысли компьютерным строчкам. длиннот не заметить в письме, не заметить пропущенных фраз не заметить, что стало короче смертельное "лю" что ты больше не пишешь мне "вы", и не силишься выдохнуть "вас" и что ставишь без промаха мат моему моему королю... напиши мне письмо. помолчи, порычи, посердись, поцелуй, наконец, как когда-то меня целовал ведь для этого trip`а не нужно ни денег, ни виз только лишь Outlook (взгляд наружу?)... корабль и штурвал застоялись и ждут твоих рук и волны и попутного ветра, стремительно бьющего в цель напиши мне - ты слышишь? - "мы все же друг другу нужны" и тогда твой корабль опять обойдет эту мель. напиши мне письмо. напиши, что скучал и мечтал прилететь: обстоятельства снова сложились не так... ну соври, говори что-нибудь, не молчи... суета отвлекает тебя. изучаю экран монитора пустой. в айсикью тишина. темнокрасный твой ник. я пишу тебе "вот ты дурак" и компьютерный кот мне качает башкой... соглашаясь (?) со мной. (c) майя_Koffsky

Sberik: пройти с тобою от и до: от всех кремлей до всех окраин, пройти как длинный коридор, который ласковый хозяин от кухни до входных дверей оглаживает водным раем. пройти сковзь толщу сентябрей, скозь зиму и вернуться маем: живой трагической смешной под маской порыжевшей челки и улыбаться лишь одной - тебе, и верить как девченка, что неизбывна лишь любовь, что горе пересилить можно, а ты, прошедшая со мной, и звезд и тернии наложниц останешься уже на век - без счета, без мольбы, без срока... но даже в этом, как на грех, мне быть обманутой жестоко. (c) майя_Koffsky

Александра: А пух летел, и попадал в глаза, и прилипал к ресницам неуместно. И я смотрел, как крепкая гроза собрáлась прогреметь, и я боялся (честно). Тревожно верещали воробьи, как будто бы, меня предупреждая о том, чтоб мы друг друга берегли, о том, что наше счастье без конца (и края). И я себе отчаянно клянусь в который раз, теперь – под облаками, что если ты мне скажешь: «Я вернусь!» Пройдет гроза, и солнце будет между (нами). (с) Непростой

Александра: СИРОТСКАЯ КОМА Обидно так, когда тебя бросают. И даже не предупредив. Родители, любовники, друзья. На праздник, на ночь, на всю жизнь. Тогда, на открытом балконе, завешенном мокрым бельем, ты куришь один и настолько серьезно расстроен, что даже никчемный и лишний, всегда неуместный и глупый твой диалог с сигаретой и тот не выходит. Ни к черту. Ты морщишь лоб от пустоты, и думаешь в серебряную зелень о тех, кому давно не нужен ты, и еще тех, кто до сегодня не успели тебя оставить и уйти на этом страшном нежилом балконе, среди кишащей пустоты, в такой сырой и такой душной коме. (с) Непростой

Александра: Генри Лайон Олди "Хеннингский цикл" Баллада судьбы Я не знаю, какая строка обернется последней, На каком из аккордов ударит слепая коса, Это вы – короли; я – наследник, а, может, посредник, Я – усталое эхо в горах. Это вы – голоса. Перекрестки дорог – узловатые пальцы старухи, Я не знаю, какой из шагов отзовется бедой, Это вы – горсть воды; я – лишь руки, дрожащие руки, И ладони горят, обожженные этой водой. У какого колодца дадут леденящей отравы, Мне узнать не дано, и глоток будет сладок и чист, Это вы – соль земли; я – лишь травы, душистые травы, Вы – мишень и стрела, я – внезапно раздавшийся свист. От угрюмых Карпат до младенчески-сонной Равенны Жизнь рассыпалась под ноги звоном веселых монет, Вы – горячая кровь; я - ножом отворенные вены, Вы – июльское солнце, я – солнечный зайчик в окне. День котомкой висит за спиной, обещая усталость, Ночь укроет колючим плащом, обещая покой, Это вы – исполины; я – малость, ничтожная малость, Это вы – гладь реки; я – вечерний туман над рекой. Но когда завершу, упаду, отойду в бездорожье, Замолчу, допишу, уроню, откажусь от всего, Вас – великих! Могучих! – охватит болезненной дрожью: Это он, это мы, и какие же мы без него …

Александра: Андрей Чащин Ветер надежд растрепал мои волосы. Я живу перелетом птиц. Жизни бегут разноцветные полосы Вниз по ручью исчезающих лиц. Сколько лет Я ищу наугад Ясный свет, Где любви водопад, Где ответ На вопросы, которые Я сам себе задаю невпопад! День суетится резиновым мячиком, Прыгает и вертится волчком. Серость манит зазывающе пальчиком Тихой привычкой и узким мирком. Только я Не могу не мечтать, Сам себя Все пытаюсь понять. Зря - не зря, Но живу ожиданием, Что научусь белой птицей летать. Мир распишу золотистыми красками, Солнечным ощущеньем весны Перемешаю реальность со сказками, Буду являться тебе через сны. Я же не раб Обстоятельств и дел. Сам выбираю Свой путь и удел, Сам сочиняю Себе настроение, Сам добиваюсь того, что хотел. Ветер чудес растрепал мои волосы, Ночи шаль разлеглась полотном. Первой струны обжигающим голосом Сердца призывы звучат перед сном. Верю ему, Что однажды найду Света родник В изумрудном саду. Путником, странником, солнечным мальчиком Я по лугам этой жизни иду.

Александра: Ольга Высотская Любовь - она бывает разной. Бывает отблеском на льду. Бывает болью неотвязной, Бывает яблоней в цвету. Бывает вихрем и полетом. Бывает цепью и тюрьмой... Мы ей покоем, и работой, И жизнью жертвуем самой! Но есть еще любовь такая, Что незаметно подойдет И, поднимая, помогая, Тебя сквозь годы поведет И будет до последних дней Душой и совестью твоей.

hi!: Ф.Тютчев Не рассуждай, не хлопочи!.. Безумство ищет, глупость судит; Дневные раны сном лечи, А завтра быть чему, то будет. Живя, умей все пережить: Печаль, и радость, и тревогу. Чего желать? О чем тужить? День пережит — и слава богу!

fabian: * * * Когда взошло твое лицо над жизнью скомканной моею, вначале понял я лишь то, как скудно все, что я имею. Но рощи, реки и моря оно особо осветило и в краски мира посвятило непосвященного меня. Я так боюсь, я так боюсь конца нежданного восхода, конца открытий, слез, восторга, но с этим страхом не борюсь. Я помню - этот страх и есть любовь. Его лелею, хотя лелеять не умею, своей любви небрежный страж. Я страхом этим взят в кольцо. Мгновенья эти - знаю - кратки, и для меня исчезнут краски, когда зайдет твое лицо... (Е. Евтушенко)

Sberik: Послушай Послушай: шаги мои странно и гулко и остро звучат в глубине переулка, от стен отражаясь болезненным эхом, серебряным смехом. Качаясь на пьяных своих каблучках, куда я такая? - не знаю, не знаю, мой голод, мой страх. Как ангел барочный, наивной любовью моей позолочен, убийственный мой. Однажды тебе станет жаль этой ночи, всех этих ночей не со мной. Послушай: шаги мои дальше и тише и глуше, сырой акварелью, размытою тушью становится мой силуэт. Я таю, и воздух меня растворяет, и вот меня нет. Есть город, деревья, дома и витрины, и странные надписи на осетрином, фигурная скобка моста. И до отупенья, кругами, часами, вот женщина с темными волосами, догнал, обернулась, простите. Не та. Не знаешь, теряешь, по капле теряешь, по капле, как кровь. Не чувствуешь, я из тебя вытекаю, не видишь, не спросишь, куда я такая, и сколько шагов моих гулких и острых до точки, где мир превращается в остров, не обитаемый мной - огромный, прекрасный, волшебный, холодный, ненужный, пустой. (с) Анна Ривелотэ

Ирината: Где-то льются дожди, как из крана вода, Где-то падает снег, как зубной порошок, И плевать, что бредёшь непонятно куда, Ни о чём не жалей, Будет всё хорошо. Где-то солнце встаёт после долгого сна, Где-то счастья нарвать можно целый мешок, И плевать, что опять опоздала Весна, Женщин следует ждать, Будет всё хорошо. Где-то в старых стихах поменяли слова, Где-то лечит от снов электрический шок, И плевать, что болит по утрам голова, Раз болит, значит есть, Будет всё хорошо. Где-то белый песок лижет чьи-то тела, Где-то пьяная ночь машет звёздным ковшом, И плевать, что метель путь домой замела, Самый полный вперёд, Будет всё хорошо. (с) Латур

Ирината: Юлия Друнина Я не люблю Распутывать узлы. Я их рублю - Ведь боль Мгновенье длится. Терпения покорные волы - Не создана Быть вашею возницей. Нет, если надо - Все перетерплю. Но если впереди Итог единый, Одним ударом Цепь перерублю И в ночь уйду, Держать стараясь спину. Без лишних слов, Не опуская глаз... Но сколько раз сутулюсь, Сколько раз!

Александра: Анна Ахматова Двадцать первое. Ночь. Понедельник. Очертанья столицы во мгле. Сочинил же какой-то бездельник, Что бывает любовь на земле. И от лености или от скуки Все поверили, так и живут: Ждут свиданий, бояться разлуки И любовные песни поют. Но иным открывается тайна, И почиет на них тишина… Я на это наткнулась случайно И с тех пор все как будто больна.

Sberik: Медичи То, что я делаю, - это отрава, так говорят. Буковка к буковке, слева направо, медленный яд. Я - от-ра-ви-тель-ни-ца - и улыбка на пол-лица. Отправитель данного сообщения намекает на возможность некоего общения: допустим, я должна быть наказана, на гильотине мне медом намазано, я забираюсь на эшафот, а Джек-Потрошитель срывает джек-пот и исчезает в неизвестном нам направлении. Во времена моего правления все подданные имели тайм-код; теперь мало кто помнит, а ведь помогало отлично - смотришь и видишь сразу, сколько ему, горемычному, носить свое тело осталось. А те, у кого почти по нулям, у них в глазах такая усталость, они принимают цикуту из моих фарфоровых рук безропотно, потому что я делаю это как друг. В те далекие времена здесь жили разные племена: древляне там, русичи, вятичи, ну и, конечно же, Медичи, - большая была страна. И нашего Лоренцо высекли вместе с конем, прямо из камня, мокрыми розгами, или я не о нём?.. залили его чем-то бронзовым, и вот он там под дождем, на площади Санта Кроче, и мерзнет, а дело к ночи. Ах сколько в этом имени меди, но это просто бабушка бредит, моя внутренняя, пожилая такая леди, - и улыбка на пол-лица - бабушка за-го-ва-ри-ва-ец-ца. Это правда, я позабыла рецепт молчания, и у текстов, о да, бывают нервные окончания, но что же вы, право, какая отрава, я, между прочим, кроткого нрава. Я - отворительница, дело привычки, просто меняю ключи на отмычки, и даже пролив Золотые Ворота послушно вскрывается с пол-оборота. О динокая буковка-муравей. Я - О творительница. Чистых кровей. (с) Анна Ривелотэ

Sberik: Будет день Будет день, я привыкну к тебе, Ты привыкнешь к моим мужчинам, И к болезненной худобе, И к слезам моим беспричинным, И к тому, что я много знаю, И к тому, что я много пью, Что не складываю - вычитаю Жизнь свою. Будет день, надо лишь дожить. Сев на пряничного коня, Ты беспечно сможешь кружить По кругам карусели звездной. Станет просто любить меня. Очень просто. И очень поздно. (с) Анна Ривелотэ

Александра: Владимир Набоков Ее душа, как свет необычайный, как белый блеск за дивными дверьми, меня влечет. Войди, художник тайный, и кисть возьми. Изобрази цветную вереницу волшебных птиц, огнисто распиши всю белую, безмолвную светлицу ее души. Возьми на кисть росинки с розы чайной и красный сок раскрывшейся зари. Войди, любовь, войди, художник тайный, мечтай, твори.

Sberik: Я могу тебя очень ждать Я могу тебя очень ждать, Долго-долго и верно-верно, И ночами могу не спать Год, и два, и всю жизнь наверно! Пусть листочки календаря Облетят, как листва у сада, Только знать бы, что все не зря, Что тебе это вправду надо! Я могу за тобой идти По чащобам и перелазам, По песку без дорог почти, По горам по любому пути, Где и черт не бывал ни разу! Все пройду, никого не коря, Одолею любые тревоги, Только знать бы, что все не зря, Что потом не предашь в дороге. Я могу для тебя отдать, Все, что есть у меня и будет, Я могу за тебя принять Горечь злейших на свете судеб. Буду счастьем считать, даря Целый мир тебе ежечасно. Только знать бы, что все не зря, Что люблю тебя не напрасно! (с) Эдуард Асадов

Sberik: Пригвождена к позорному столбу Славянской совести старинной, С змеею в сердце и с клеймом на лбу, Я утверждаю, что - невинна. Я утверждаю, что во мне покой Причастницы перед причастьем. И не моя вина, что я с рукой По площадям стою - за счастьем. Пересмотрите все мое добро, Скажите - или я ослепла? Где золото мое? Где серебро? В моей ладони - горстка пепла! И это все, что лестью и мольбой Я выпросила у счастливых. И это все, что я возьму с собой В край целований молчаливых. (с) Марина Цветаева

hi!: Юнна Мориц Когда отхлынет кровь и выпрямится рот И с птицей укреплю пронзительное сходство, Тогда моя душа, мой маленький народ, Забывший ради песен скотоводство, Торговлю, земледелие, литье И бортничество, пахнущее воском, Пойдет к себе, возьмется за свое - Щегленком петь по зимним перекресткам! И пой как хочешь. Выбирай мотив. Судьба - она останется судьбою. Поэты, очи долу опустив, Свободно видят вдаль перед собою - Всем существом, как делает слепой. Не озирайся! Не ищи огласки! Минуйте нас и барский гнев и ласки, Судьба - она останется судьбой. Ни у кого не спрашивай: - Когда? - Никто не знает, как длинна дорога От первого двустишья до второго, Тем более - до страшного суда. Ни у кого не спрашивай: - Куда? - Куда лететь, чтоб вовремя и к месту? Природа крылья вырубит в отместку За признаки отсутствия стыда. Все хорошо. Так будь самим собой! Все хорошо. И нас не убывает. Судьба - она останется судьбой. Все хорошо. И лучше не бывает.

Sberik: Бумажный лист — крахмальная простынка, Ни пятнышка, ни стона, ни судьбы. Когда б вы знали, как это постыдно: На белый плат — да мусор из избы. Больных стихов ревнительный читатель Нам говорит: «Пожалуй, что-то есть. Рука видна, и страсть видна, но, кстати, Зачем опять задета наша честь?» Ах, наша честь, она всегда задета — Не сметь пятнать червонное кольцо! И в честь того, что мы всегда за это, Сожжём стихи и сохраним лицо. Сожжём! Кому всё это интересно? Стихи всего лишь навсего слова, А наша честь, она всегда права — Права, горда, болезненна, телесна. (с) Дмитрий Сухарев

Sberik: В этом городе, где июнь Весь до капельки маем выжат Есть ли дело важней, чем выжить? Лето льнет и ладони лижет, Понедельник соплив и юн. Как всегда выпадает чёт, Стоит мне загадать на нечет, Лето жжется и искры мечет (Кстати, время совсем не лечит, Время просто течет, течет). (c) paciferman

Ирината: Одиночество, милая, страшно тем, что один, Убивающим грохотом капли на кухне полночной, Умирающим взглядом звезды, заблудившейся в складках гордин, Гулким эхом трамвайных шагов из трубы водосточной. Одиночество, милая, страшно тем, что слова Бьются птицами в коконе тела, и тают, как свечи. Это только у дятла совсем не болит голова, Ну а мне на Голгофу идти суждено каждый вечер. И качается памяти маятник И сознанье пульсирует болью, Две погасших свечи - это памятник Той мечте, что считалась любовью. И не склеить нам эту мозаику Из осколков тех дней далеких, Как луне остывающим шариком Не согреть этот мир одинокий. Одиночество, милая, страшно само по себе. Кто, когда и зачем, и за что нам послал эту муку? И лежит знак вопроса печатью на нашей судьбе, И безумно уставшее сердце оглохло от стука. Одиночество, милая, страшно тем, что, любя, Мы на разных с тобой полюсах, мы на разных планетах, Мы, друг друга пытаясь найти, потеряли себя... И твердит телефон-автомат - ждите ответа... ждите ответа, которого нету. (с)Александр Вербицкий

Ирината: Отшумела дневная забота, Юный вечер пахнул тишиной, Отчего-то мне жить так сегодня охота, Как еще не бывало со мной! Ах, как хочется жить , Просто жить под луною, Просто видеть и слышать – Во сне, наяву, И дышать, и мечтать, И не верить в иное, И твердить: «Я живу, я живу, я живу!» Напрямик – это тоже неплохо – Я иду по дороге сквозной И цежу, как вино, ощущение вздоха, Становясь постепенно хмельной. Ах, как хочется жить , Просто жить под луною, Просто видеть и слышать – Во сне, наяву, И дышать, и мечтать, И не верить в иное, И твердить: «Я живу, я живу, я живу!» Мне по сердцу отвага полета, Оттого-то беда – не беда, Оттого-то мне жить так сегодня охота, Как не будет уже никогда! Ах, как хочется жить , Просто жить под луною, Просто видеть и слышать – Во сне, наяву, И дышать, и мечтать, И не верить в иное, И твердить: «Я живу, я живу, я живу!» (с)Д.Костюрин

Sberik: О прошлом, я прошу тебя, не надо... Не наполняй тоскою вкусный ужин. Мне тоже жаль распахнутого взгляда, который нынче так практично сужен. Мне тоже жаль манящих горизонтов, легко роднивших небо, лес и поле... Но что там горизонт, ей-богу! Он-то - придуманная линия, не боле. Зачем глаза так странно щиплет влагой - той влагой, что подточит даже камень?! А ведь могли - на мельницу со шпагой; да что со шпагой - с голыми руками! Мы, попадая к памяти в немилость, глядим в окно тревожно и устало... Давай себе внушим, что всё приснилось. Мы в матрице. От нас зависит мало. И я не омрачу тоскою взора; себе твержу, мол, не грусти, приятель... Когда б вы знали, из какого Зорро рождается безликий обыватель! (с) rhyme_addict

Sberik: II Когда монета встанет на ребро, ты пораскинешь лобной долей львиной и перечтешь "Женитьбу Фигаро", и пересмотришь "Восемь с половиной", вдохнешь сквозняк из затемненных ниш, зимой предвосхитишь дыханье мая, простишь друзей, врагов благословишь, при этом их местами не меняя. Держа судьбу, как сумку, на весу, ты пыль с нее стряхнешь и счистишь плесень. Баланс сойдется с точностью до су, небесным восхищая равновесьем. Растает снег, и опадет листва, дождётся всё законного финала... А от тебя останутся слова - не так уж много. И не так уж мало. (с) rhyme_addict

Sberik: Мы, наверно, могли бы увидеться в Триполи, мы, наверно, могли познакомиться в Лагосе - но другие для нас вероятности выпали посреди пустоты в умирающем августе. В нас так много случайного, столько досужего, прозаичные сути с налетом мистерии... Но сплели мы из воздуха странное кружево, нарушая закон сохраненья материи. Говорят, всё пройдет, всё однажды изменится - так пророчит статистик, так думают гении... Но сейчас ты моя добровольная пленница в остановленном нами прекрасном мгновении. Мы с тобою вдвоем вязью, в воздухе свитою, переписаны намертво. Набело. Нагусто. Чтобы слиться могли с очарованной свитою уходящего прочь Императора Августа. (с) rhyme_addict

Sberik: Я уже не боюсь. И не стану меняться в лице. Что случиться должно - я заранее мирно приемлю. Не летай надо мною, зловещая муха цеце, не бросай свою мрачную тень на усталую землю. Я, подобно народу, проснулся, исполненный сил, и гондолой плыву по житейским клокочущим водам... Что ж ты носишься, муха, источник опасных бацилл, в ряде случаев явно чреватых летальным исходом?! Не пошла бы ты, муха, искать самовар на базар?! Ну, укусишь меня. Ну, в жару распластаюсь на койке... Но - отмстит за меня ставший очень разумным хазар: в чуткий воздух ворвется пронзительный свист мухобойки и с небес упадет насекомого жалкого труп... Засмеется хазар, рукоятку сжимая орудья - так смеялся Меркадер, над Троцким воздев ледоруб, так смеются над злом победившие оное люди. Пусть я даже умру, не увидевши света в конце, и моими собратьями станут бесплотные духи - но зато станет мир чуть светлее без мухи цеце, без паршивой, несущей согражданам бедствия, мухи. Ночь черна, Фортуна зла, на исходе силы... Неважнецкие дела, голубь шизокрылый... Истощилась даже злость, истончились чувства... В домино одна лишь кость - дублик "пусто-пусто". Жисть ушла, увы и ах, превратилась в муку... И во всех земных прудах - лебедь раком щуку. Грусть-тоска стучит в висок, ветерок в кармане... Мне известен адресок кузькиной мамани. Бог творил мою судьбу, полон мыслей нежных, но видал меня в гробу в тапках белоснежных. Я, обиды не тая, понимаю Бога: у него таких, как я, безобразно много. Бесконечная фигня - оттого и ною... Те, кто любит не меня, те любимы мною. За спиною - лай собак, горести да плачи... Я, пока искал черпак, опоздал к раздаче. (с) rhyme_addict

Sberik: Печальна ночь. Тревожен мрака зов. Но счастье есть. И мне тому залогом твое дыханье, тиканье часов и блеск свечи в подсвечнике двурогом. Знакомо всё: и твой наклон плеча, и сумрака беззвездная витрина... Себе самонадеянно свеча воздвигла постамент из стеарина. В ее неверном свете всё не так... В причудливых изломах светотени спокойствие сменяется смятеньем, и кажется существенным пустяк. В последний раз в глаза твои взгляну... Добравшись до аморфного предела, свеча погаснет. В эту тишину ворвется ночь. Но разве в этом дело?! И пусть сердца тревожит мрака зов, но счастье есть. И мне тому залогом твое дыханье, тиканье часов и светлый ком в подсвечнике двурогом. (с) rhyme_addict

Sberik: Остапа понесло... %) Как бесцельны и нелепы размышления, что к полуночи мутируют в терзания, за отсутствием состава преступления при наличии состава наказания; ставший топкою, не помнящею розжига и огня, непобедимого и ражего, ты пытаешься гордиться тем, что прожито; ты пытаешься сродниться с тем, что нажито, и, не слишком-то довольный результатами, ты по-прежнему не склонен к революции... А над серыми осенними закатами безразлично облака несутся куцые, демонстрируя своим существованием, от тебя бесповоротно не зависящим, до чего твои ничтожны упования, порожденные сознаньем трезвомыслящим... Не структурой с привлекательной начинкою на пороге золотого увядания - остаешься незаметною песчинкою в развороченном карьере мироздания. (с) rhyme_addict

Ирината: Едва коснешься пальцами руки, - Для зрителей - случайное движенье, По вечному закону притяженья, Мы станем обжигающе близки. Едва скользнет ладошка по плечу, Сердца зажжет божественная сила, Та сила, что бескрылых - окрылила. И я сейчас вспорхну и улечу. ...Едва проводишь пальцем по щеке С мерцающей улыбкою провидца, Мир плавится, взрывается, дробится. И две судьбы висят на волоске. (с) Отсюда.

hi!: Карл Гершельман Удалось однажды родиться. Обещали жизнь впереди. От надежд голова кружится. Сколько силы в плечах. Груди. Вот и юность. - Теперь уже скоро. Вот и старость. - Где же? Когда? За окном: решетка забора, Телефонные провода. Это все? - Конечно, до гроба. Это жизнь? - А что же? - Она. Значит, это лишь так, для пробы, Значит, будет еще одна.

Sberik: Ты плачешь, ты снова боишься грозы… Отзвонили по нам, как отпели, капели по-капельно – дескать, не стоит скитаться по сказкам беспечного детства, а ты и не вспомнишь, как смешивать запах ванили, дождя или снега – с улыбкой, безудержно-дерзкой, как сниться при свете – как дети… Дай руку мне, или сомкнётся волной прихотливой бездонная полночь, накроет рассветом солёным – и нет больше права учить не пришедших за нами размашисто плавать, буйки огибая, не звать нелюбимых на помощь, и стойко не видеть, как в воду стекает отрава не сказанных вовремя слов. Мы умели, ты помнишь?.. У моря Обского, где выбравшись на берег, рыбы молчат неустанно на странном, забытом наречье, где сколотых звезд отражения – ближе и резче гримас амальгамы, спаявшей судьбы перегибы, – ты ищешь потерянный город, а время не лечит. Да если бы знать нам в лицо наши сны… Берегли бы. * Пусть завтрашний сумрак зальёт корабельные ели по самые мачты, пусть птицы весной не вернулись, пусть память пытают здесь эхом растерянных улиц и смехом ушедших по ним в тридесятые мели – туда, где подметный рассвет неприкаянным зверем задумчиво тонет, пусть шепчутся тени – не верь им. А кто нас отправил из детства в трофейной корзине, совсем по-кундеровски лёгких, по рекам сибирским в далёкие дали?.. Попробуй теперь, доберись к ним – ни карты, ни вёсел. Ни зги. И – проси, не проси, не проснёшься в плену, а маяк не выводит фантомный, и не с кого спрашивать страшное – где мы и кто мы. И всё возвращается в осень, как водится – в осень впадают, кислотным дождём захлебнувшись, июли, ты прячешь глаза, ты не веришь, что нас обманули шальные ветра, сны и листья, швырнувшие оземь – мы снимся друг другу, заложники Кафки и Джойса. Спи, мы – ни за что не проснёмся, не бойся… Не бойся. (c) Лада Пузыревская

Александра: А у нас декабрь, но вокруг по-вешнему Сыро и горячо. Я захожу домой и вешаю Голову на крючок. Чайник вскипает, на окнах вязью Странные письмена. Господи, если ты вдруг на связи, - Как она без меня? Господи, лучшее, что ты выдумал, Сделано из ребра. Выдуто, выверено и выдано, Чай на губах мешается с выдохом Теплого серебра. Господи, дай ей пути лучистые, Лучшие из твоих. Если нам вдруг на двоих расчислено, Я обойдусь, но чтоб ей по-честному Счастья за нас двоих. Чтобы она не видела черного В розе твоих ветров. Чтобы хоть раз забыла про чертово Злое своё метро. Чтоб миновали ее трущобы, Изморозь, гарь и ил, Чтобы играл Михаил и чтобы Подыгрывал Гавриил. Господи, я всё словами порчу, Истина не в речах, Весной, когда набухают почки, Может быть, ты проверишь почту И прочтешь белизну плеча, И щека ее горяча И она прикусывает цепочку, Чтобы не закричать. (с)И.Р.

yanka: ЛЮБОВЬ - ОДНА Единый раз вскипает пеной И рассыпается волна. Не может сердце жить изменой, Измены нет: любовь - одна. Мы негодуем иль играем, Иль лжем - но в сердце тишина. Мы никогда не изменяем: Душа одна - любовь одна. Однообразно и пустынно, Однообразием сильна, Проходит жизнь... И в жизни длинной Любовь одна, всегда одна. Лишь в неизменном - бесконечность, Лишь в постоянном - глубина. И дальше путь, и ближе вечность, И всё ясней: любовь одна. Любви мы платим нашей кровью, Но верная душа - верна, И любим мы одной любовью... Любовь одна, как смерть одна. 1896 (Гиппиус Зинаида) А песню эту так и не нашла... Только стихи...

Sberik: Мы всё давным-давно сказали, и так же не нужны слова, как в томном не нужна Версале неприхотливая Нева. Молчанья камень философский обрёл конкретность и объём, и свечи задохнулись в воске, как разум - в мыслях о былом. А в окна бьются многоточья... И я молчу. И ты молчишь. И щупальца безглазой ночи лежат на перекатах крыш. Тепло камина. Близость Бога. Предощущенье волшебства... Всё будет. Подождём немного. Лишь пять минут до Рождества. (с) rhyme_addict

Александра: Алло? Привет...Да нормально. Чем занимаюсь? Как тебе сказать? Курю...Смотрю в окно... Не понимаю... Я в трансе? Что ты? Я привык терять... Ты можешь говорить немного тише, Потери, знаешь, обостряют слух... Вот так - отлично... слышу, слышу... Благодарю, ты настоящий друг. Нет, у меня сегодня ничего не выйдет... Да не до них мне, ты пойми, сейчас. Ну, говори, конечно, не обидит... Что? Листопад кружит последний вальс? Какой, прости?...А, мой? Возможно. Как реквием надеждам и мечтам. Да ты - поэт... Понять не сложно. Я всё это прекрасно знаю сам. Ты позвони мне через две недели, А хочешь, через месяц или год... не знаю... Никому не верю... Спасибо... Я надеюсь, что пройдёт. Ну, ладно. Всё. Пока. Спокойной ночи. Да мне зачем? Я всё равно не сплю. Послушай... Передай там между прочим... Что я её... По прежнему люблю... (с) Игорь Тальков

Ирината: Ксения Рождественская за время, которое требуется, чтобы из точки А добраться до темного дома, ветер, скользкая лестница, ложноножки метро - в точке Б начинает цвести сирень, медуница, белые утренние цветы точка Б становится благоухающим садом шелестя цветами и листьями, садится с тобою рядом - сонные люди в колыбельке вагонной источают невыносимый запах - и говорит: не надо тебе домой, ну что ты там же темно, там нет никого, никакого света там черная корка на небе и под ногтями губы шевелятся, когда читаешь газету кишки сжимаются, когда ее прочитаешь карандаш увязает в бумаге, звук застревает в пальцах музыка рассыпается по тротуару горстями давай лучше к нам, у нас расцвела сирень, медуница, и еще это мелкое, я не помню, как их у вас называют, белое солнце насквозь, красные листья, долгий бесшумный поезд так тепло и спокойно, как бывает лишь вечером накануне июня так тепло и спокойно, что приезжай поскорее, что ли и вот встаешь, и выходишь, и вот все бросаешь, то есть все, что ждало волновалось болело и было домом чтобы из точки А в точку Б, прямолинейно и равномерно, не заходя никуда, без вещей и без пересадок и тогда у кого-то сойдется ответ в задачке но в учебниках никогда не пишут всей правды: за время, которое требуется, чтобы попасть в точку Б (там темно, никакого света, там никого не бывает, только серые хлопья, только нерастворимый осадок, только неловкий вечер, черный промозглый день, только пустые пятницы на острове незнакомом), точку А накрывает радугой в точке А зацветает сирень медуница и эти, мелкие. я не знаю, как их называют.

Sberik: помни обо мне памятью воды, памятью камней, памятью огня. только не пеняй, не было беды. обернусь водой на исходе дня, подставляй ладонь, собирай капель, собирай и пей, и роняй, роняй. камнем путевым встану на тропе посреди травы, укажу куда двинуться тебе, только не робей. много света днем, ночью – не видать. обернусь огнем, грейся у огня, черный окоем высвечу тогда. помни обо мне памятью меня. (с) В. Липатов

Sberik: седой песок и рыжая луна палит костры над берегом Купала мне двадцать лет, я без вести пропала – я не вернусь, поскольку ночь нежна глухой сиренью пенятся сады мне двадцать лет, люби меня, прохожий гляди, гляди, под розовою кожей уже вскипают алые следы во лбу звезда и счастье набекрень дымит июнь, жизнь дьявольски прекрасна – невыносимо, сказочно прекрасна и так привычно, томно и бесстрастно в саду бормочет пьяная сирень. (с) Ольга Гришина

hi!: Павел Антокольский Я люблю тебя в дальнем вагоне, В жёлтом комнатном нимбе огня. Словно танец и словно погоня, Ты летишь по ночам сквозь меня. Я люблю тебя - чёрной от света, Прямо бьющего в скулы и в лоб. Не в Москве - так когда-то и где-то Всё равно это сбыться могло б. Я люблю тебя в жаркой постели, В тот преданьем захватанный миг, Когда руки сплелись и истлели В обожанье объятий немых. Я тебя не забуду за то, что Есть на свете театры, дожди, Память, музыка, дальняя почта... И за всё. Что ещё. Впереди.

Sberik: Бедность ума я скажу тебе не порок Вот недостаточность сердца – преподлая штука Их же ты знаешь нужно не поперек – Вдоль – но для нас дилетантов это наука: Правильный ракурс удачный оттяг разрез Розовой вены всплеск непокорной жилы Милый Я не дождусь когда надоест Эта игра обоим Сдавайся Милый (с) Ольга Гришина

Sberik: Ну давай добивай я молчу я уже покорная На мосту простились да видно тому и рад Истерзала ты мне цыганскую душу черную Кто самой бы подал – sodade у меня sodade Пропорола насквозь – видно бесы под шкурой бесятся Не зашей-застегни лохмотья жива жива Садануло под грудь на исходе июля-месяца Догорю бог с тобою синь-порох твои дрова Ох душа у него сырая что осень темная Не костер ли в тумане куриная слепота Оступилась и в омут забава моя бездомная Очи черные коньяком замело беда Добивай же давай чудовище босоногое Пропадать так с тобой без голоса да не в лад О конечно любовь мудра и не просит многого Если это любовь Но это sodade sodade (с) Ольга Гришина

hi!: Алексей Апухтин Ни отзыва, ни слова, ни привета, Пустынею меж нами мир лежит, И мысль моя с вопросом без ответа Испуганно над сердцем тяготит: Ужель среди часов тоски и гнева Прошедшее исчезнет без следа, Как легкий звук забытого напева, Как в мрак ночной упавшая звезда?

hi!: Михаил Лермонтов Измученный тоскою и недугом И угасая в полном цвете лет, Проститься я с тобой желал как с другом, Но хладен был прощальный твой привет; Но ты не веришь мне, ты притворилась, Что в шутку приняла слова мои; Моим слезам смеяться ты решилась, Чтоб с сожаленьем не явить любви; Скажи мне, для чего такое мщенье? Я виноват, другую мог хвалить, Но разве я не требовал прощенья У ног твоих но разве я любить Тебя переставал, когда толпою Безумцев молодых окружена, Горда одной своею красотою, Ты привлекала взоры их одна? Я издали смотрел, почти желая, Чтоб для других очей твой блеск исчез; Ты для меня была, как счастье рая Для демона, изгнанника небес.

Sberik: Л ипа липкая вязких слов И улыбок, размазаных грязью, Ц епким взглядом водобоязни Е репениться у висков. М алодушное соучастье. Е ле-еле пронзивши суть, Р аздраженно смахнешь рукою. И ты знаешь , что не с тобою... Е сли - да , то - не обессудь !... (с) Lina а со смайлами у вас, дорогая администрация, чегой-то страшное творится...=( Administrator/Ирината: А смайлы, дорогая Sberik, теперь будут залиты на форум особо трудоёмким способом... но - враз и навсегда. И никакие провайдеры и проч. нам впредь не будут указом. А пока выбирайте вручную из списка. Это несложно.

hi!: Юнна Мориц БУКЕТ КОТОВ У меня уже готов Для тебя букет котов, Очень свежие коты! Они не вянут, как цветы. Вянут розы и жасмин, Вянут клумбы георгин, Вянут цветики в саду, На лугу и на пруду, А у меня - букет котов Изумительной красы, И, в отличье от цветов, Он мяукает в усы. Я несу букет котов, Дай скорее вазу. Очень свежие коты - Это видно сразу!

Sberik: ...А вечером – всё ближе и ясней. За светлый полог, паутиной тканый Гляди – туда, где караван теней Влачится в фатум розовой морганы. И Господи, какая благодать Течет в ветвях сквозь летнюю усталость... Я поняла, что не умею ждать. Но это все, что мне теперь осталось. (c) Ольга Гришина

Sberik: Вернись ко мне, пока не попустило Я все тебе заранее простила И все, чего тебе недодала Отдам, разоружившись догола И этим королеством захудалым Правь мирно, не сдавай его вандалам Нетяжек труд, оно невелико Вернись, пока ушел недалеко Я столько дней тебя в себе растила Вернись ко мне, пока не отпустила Пока не перешел в другой режим Пока не стал ни другом, ни чужим Что все стряслось и все ушло в потерю Не говори мне, я тебе не верю И за тобой, в затылок чуть дыша Душа моя. и ты моя душа (с) Анна Русс

Sberik: Мы стоим у раскрытой двери У судьбы своей на краю Я в обиду твою не верю Как не веришь и ты в мою Давай попробуем вернуть Хоть что-нибудь, хоть что-нибудь Один листок календаря Одну метель из февраля Одну весеннюю грозу Одну счастливую слезу Один прощальный луч зари Одно мгновение любви Сквозь сомнения и обиды Мне сказали твои глаза Разве может быть все забыто Если сердцу забыть нельзя Давай попробуем вернуть Хоть что-нибудь, хоть что-нибудь Один листок календаря Одну метель из февраля Одну весеннюю грозу Одну счастливую слезу Один прощальный луч зари Одно мгновение любви (с) А.Дементьев

xaramis: Сенотов А. Вечер. Пусть вечером, прекрасным и безмолвным, Среди аллей и рощь, на берегу реки, В закатном зареве, слегка смущенный, Я невзначай коснусь твоей руки. И глядя на меня, ты улыбнешся, Улыбкой, самой милой на земле, В которой прочитать слепцу не трудно, Любовь твою нежнейшую ко мне. И сердце застучит мое сильнее, И красотой твоей наполнится душа, И нежно, шопотом, боясь спугнуть виденье, Скажу: "Я вас люблю, и это навсегда!".

Sberik: Лечила ангину, а надо бы - душу... На улицах море из талого снега. Мой город... Он тоже немного простужен, Затоплен дождями. Гадаю на лето: Придет - не придет. Может, стоит дождаться? И встретить июнь с неизменной улыбкой "Оскал Голливудский". Жизнь - грязные танцы, Жизнь - грязные чувства и... просто ошибка. Я брежу. Ангина души. Затопило. И смыло. Теперь мои песни и пляски, Стихи и кулоны, ключи от квартиры - Твои. Зверь приручен. Он нежен и ласков. И пусть разум злится и топает ножкой. Какой уж там разум - срывает, сметает. И падают на пол десятками ложки (Случайно!) - я жду. Ты ведь рядом, я знаю. Допить пару капель январского чуда - Сожженной мечты. И заснуть до июня. Я думать, я мыслить, я помнить не буду. И пусть мне приснится молоденький Бунин, А, может, Есенин. И в день первый лета С тобою мы будем гулять по бульварам... Вот так... Ты причина болезни и бреда. А я только след на краю тротуара. (с) Мария Громова

hi!: Юнна Мориц По роще калиновой, По роще осиновой На именины к щенку В шляпе малиновой Шёл ёжик резиновый С дырочкой в правом боку. Были у ёжика Зонтик от дождика, Шляпа и пара галош. Божьей коровке, Цветочной головке Ласково кланялся ёж. Здравствуйте, ёлки! На что вам иголки? Разве мы-волки вокруг? Как вам не стыдно! Это обидно, Когда ощетинился друг. Милая птица, Извольте спуститься- Вы потеряли перо. На красной аллее, Где клёны алеют, Ждёт вас находка в бюро. Небо лучистое, Облако чистое. На именины к щенку Ёжик резиновый Шёл и насвистывал Дырочкой в правом боку. Много дорожек Прошёл этот ёжик. А что подарил он дружку? Об этом он Ване Насвистывал в ванне Дырочкой в правом боку!

Sberik: Как не стыдно! Ты, такой не робкий, Ты, в стихах поющий новолунье, И дриад, и глохнущие тропки, - Испугался маленькой колдуньи! Испугался глаз ее янтарных, Этих детских, слишком алых губок, Убоявшись чар ее коварных, Не посмел испить шипящий кубок? Был испуган пламенной отравой Светлых глаз, где только искры видно? Испугался девочки кудрявой? О, поэт, тебе да будет стыдно! (с) Марина Цветаева

Александра: Михаил Лермонтов Расстались мы, но твой портрет Я на груди своей храню: Как бледный призрак лучших лет, Он душу радует мою. И, новым преданный страстям, Я разлюбить его не мог: Так храм оставленный - всё храм, Кумир поверженный - всё Бог!

Sberik: Плыви, мой свет! Большому кораблю Семь футов под, а прочее - туманно... Не то что я соперниц не терплю. Мне просто их наличье очень странно. (с) Ольга Гришина

hi!: Геннадий Шпаликов ПЕСНЯ С паровозами и туманами В набегающие поля На свидания с дальними странами Уезжаем и ты и я. Уезжаем от мокрых улиц, Безразличия чьих-то глаз, Парусами странствий надулись Носовые платки у нас. Мы вернемся, когда наскучит Жизнь с медведями, без людей, В город мокрый и самый лучший, В город осени и дождей.

Sberik: Ты не зря старался – огонь потух. Что теперь с надеждой искать в золе? Неизменный выбор: одно из двух, Так сложилось издревле на земле… Если выбран холод, не жди тепла, Отшатнувшись к ночи, не жди рассвет. Не восстанет пепел, мертва зола, Наш роман прочитан, романс пропет. Спохватился? Мне тебя жаль, поверь, Только вспыхнуть – нечему, и не жди. Дом пустой, поэтому – настежь дверь. На лице не слёзы – прошли дожди. Раздувая пламя из робких искр, Ты не знал, что вспыхнет и обожжёт. Тот пожар был ярок, но слишком быстр, Он потух, и пепел покрыл снежок… (с) А. И. Поприщина

Ирината: Марина Цветаева Я бы хотела жить с Вами В маленьком городе, Где вечные сумерки И вечные колокола. И в маленькой деревенской гостинице- Тонкий звон Старинных часов - как капельки времени. И иногда, по вечерам, из какой-нибудь мансарды Флейта, И сам флейтист в окне. И большие тюлипаны на окнах. И, может быть, вы бы даже меня не любили... --- Посреди комнаты - огромная изразцовая печка. На каждом изразце - картинка: Роза - сердце - корабль.- А в единственном окне- Снег, снег, снег. Вы бы лежали - каким я вас люблю: ленивый, Равнодушный, беспечный. Изредка резкий треск Спички. Папироса горит и гаснет, И долго-долго дрожит на ее краю Серым коротким столбиком - пепел. Вам даже лень его стряхивать- И вся папироса летит в огонь.

Александра:

Sberik: Что ж, опять одной и царствовать, и плакать... Зря я поднимала третий тост. Донышко души - израненная мякоть: Так остры осколки синих звезд, Жгучие осколки... Промолчи и спрячь их, Боль невыносимую стерпя. Если и тогда останешься горячей - Может, я помилую тебя... (с) Алена Сократова

Ирината: Иосиф Бродский Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером подышать свежим воздухом, веющим с океана. Закат догорал в партере китайским веером, и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно. Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам, рисовала тушью в блокноте, немножко пела, развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком и, судя по письмам, чудовищно поглупела. Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более немыслимые, чем между тобой и мною. Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил, но забыть одну жизнь -- человеку нужна, как минимум, еще одна жизнь. И я эту долю прожил. Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии, ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива? Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии. Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.

hi!: Франсуа Вийон От жажды умираю над ручьем. Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя. Куда бы ни пошел, везде мой дом, Чужбина мне - страна моя родная. Я знаю все, я ничего не знаю. Мне из людей всего понятней тот, Кто лебедицу вороном зовет. Я сомневаюсь в явном, верю чуду. Нагой, как червь, пышней я Всех господ. Я всеми принят, изгнан отовсюду. Я скуп и расточителен во всем. Я жду и ничего не ожидаю. Я нищ, и я кичусь своим добром. Трещит мороз - я вижу розы мая. Долина слез мне радостнее рая. Зажгут костер - и дрожь меня берет, Мне сердце отогреет только лед. Запомню шутку я и вдруг забуду, Кому презренье, а кому почет. Я всеми принят, изгнан отовсюду. Не вижу я, кто бродит под окном, Но звезды в небе ясно различаю. Я ночью бодр, а сплю я только днем. Я по земле с опаскою ступаю, Не вехам, а туману доверяю. Глухой меня услышит и поймет. Я знаю, что полыни горше мед. Но как понять, где правда, где причуда? А сколько истин? Потерял им счет. Я всеми принят, изгнан отовсюду. Не знаю, что длиннее - час иль год, Ручей иль море переходят вброд? Из рая я уйду, в аду побуду. Отчаянье мне веру придает. Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Ирината: ОТРЫВОК О, свет чужих лачуг, О, дробный ночи стук! О, лишь бы это друг, О, только б это друг! Есть невозможность слов И белоснежность плеч, Но оставляя дев, Мы обретаем речь. И время в кулаке Трепещется едва, Когда на языке Терзаются слова. Как по воде круги, По тем, кто с нами спит, Гуляет по крови Моей надежды спирт, Моей печали стон, Моей любви озноб... (с) Арсений Ковальский

Sberik: Не дорого ценю я громкие права, От коих не одна кружится голова. Я не ропщу о том, что отказали боги Мне в сладкой участи оспоривать налоги Или мешать царям друг с другом воевать; И мало горя мне, свободно ли печать Морочит олухов, иль чуткая цензура В журнальных замыслах стесняет балагура. Все это, видите ль, слова, слова, слова Иные, лучшие, мне дороги права; Иная, лучшая, потребна мне свобода: Зависеть от царя, зависеть от народа — Не все ли нам равно? Бог с ними. Никому Отчета не давать, себе лишь самому Служить и угождать; для власти, для ливреи Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи; По прихоти своей скитаться здесь и там, Дивясь божественным природы красотам, И пред созданьями искусств и вдохновенья Трепеща радостно в восторгах умиленья. Вот счастье! вот права... (с) А.С.Пушкин. "Из Пиндемонти"

Ирината: Иосиф Бродский Прощай, позабудь и не обессудь. А письма сожги, как мост. Да будет мужественным твой путь, да будет он прям и прост. Да будет во мгле для тебя гореть звездная мишура, да будет надежда ладони греть у твоего костра. Да будут метели, снега, дожди и бешеный рев огня, да будет удач у тебя впереди больше, чем у меня. Да будет могуч и прекрасен бой, гремящий в твоей груди. Я счастлив за тех, которым с тобой, может быть, по пути.

Sberik: А грустные рифмы как рифы всплывают во сне И в явь проникают твоим раскаленным стихом, Изысканный бродит жираф в том краю, где нас нет, Где синие листья, где все достается легко. Упала и вместе с желаньем потухла звезда, Начищенный месяц все так же блестит серебром. Присядь. Обниму-поцелую...Что, нет? Ах, ну да... Я ж так, как сестра, как собрат по перу под ребром. (с) Yulka

Ирината: ...соскучившись по хорошему спектаклю... Юношу, горько рыдая, ревнивая дева бранила; К ней на плечо преклонен, юноша вдруг задремал. Дева тотчас умолкла, сон его легкий лелея, И улыбалась ему, тихие слезы лия. (с) А.С.Пушкин

Ирината: Это текст песни. Башаков бэнд. А у меня это - в контексте Юго-Запада... Мы сегодня встали рано, Встали затемно. Люди били в барабаны, Выли матерно. То ли общая тревога, То ли празднество. Нам с тобою, слава Богу, То без разницы. Когда мы вместе, Когда мы поём, Такое чувство, Что мы никогда не умрём. Дует ветер ледяной В нашу сторону, И кричат над головой Птицы-вороны. Отчего же, отвечай, Нам так весело? Просто песня ту печаль Перевесила. Когда мы вместе, Когда мы поём, Такое чувство, Что мы никогда не умрём. Это больше, чем я, Это больше, чем ты, Это вечной свободы Дурманящий вдох. Это наша любовь, Это наши мечты, Это с неба тебе Улыбается Бог. У меня сейчас внутри - Бочка пороху. Только спичку поднеси - Будет шороху. А башка моя сама В петлю просится. То, что сводит нас с ума, То и по сердцу. Когда мы вместе, Когда мы поём, Такое чувство, Что мы никогда не умрём. Это больше, чем я, Это больше, чем ты, Это вечной свободы Дурманящий вдох. Это наша любовь, Это наши мечты, Это с неба тебе Улыбается Бог. Это больше, чем я, Это больше, чем ты, Это тёплое Солнце И ночью, и днём. Это наша любовь, Это наши мечты, И поэтому мы Никогда не умрём. И поэтому мы Никогда не умрём.

Александра: Павел Антокольский КАК ЖИЛ? Как жил?— Я не жил.— Что узнал?— Забыл. Я только помню, как тебя любил. Так взвейся вихрем это восклицанье! Разлейся в марте, ржавая вода, Рассмейся, жизнь, над словом "никогда!", Все остальное остается в тайне. Циркачка в черно-золотом трико,- Лети сквозь мир так дико, так легко, Так высоко, с таким весельем дерзким, Так издевательски не по-людски, Что самообладанием тоски Тебе делиться в самом деле не с кем!

Sberik: Признавайтесь в любви, даже если боитесь отказа, Даже если на все сто процентов уверены в нем. Говорите смешные слова и нелепые фразы, Озаряйте обыденность тусклую ярким огнем. Признавайтесь в любви, не жалея ни слов, ни эмоций. И не бойтесь остаться, растратив себя, на мели. В жизни, кроме любви, нет других маяков, карт и лоций. А без них кораблям никогда не достигнуть земли. Признавайтесь в любви тем, кто нужен вам, дорог и близок. (Лучше сделать, чем плакать, что мог, но, увы, не успел.) Исполняйте мечты и, смеясь, потакайте капризам, А малыш-купидон поколдует над меткостью стрел. Признавайтесь в любви, не пытайтесь скрывать ее в сердце. Не страшны холода, если вы отдаете тепло. Если вашим огнем удалось хоть кому-то согреться, Вы поймете когда-нибудь, как вам в любви повезло. (с)Алёна Вайсберг

Sberik: Не забывайте добрые слова И добрые дела, Не засыпайте хламом, Иначе будет вам обманом Предсказанная временем судьба. (с) Ника Турбина (1985-1987)

Александра: выкормила волчонка человечьим молоком - обернулся волчонок белым вороненком ...а синие укусы на белой груди заживут молола вороненку слезы в кофейной мельничке - подставляла ладошку - кормила... ...а лоскутики склеванной нечаяно кожи прирастут но злится найденыш: "кто я теперь? приручила, приживила, а как мне жить?" обернись человеком, в тебе вдоволь моего корма, обернись человеком, обернись Лара Гааль

hi!: Юрий Ряшенцев РОМАНТИКА Ограблен ливнем северным, брожу, Прислушиваясь к южному прибою, Но лоб горячий в волнах остужу И рассмеюсь тоскливо над собою Какая беззащитная листва... Как много смысла в томике избитом... И как прекрасен быт без волшебства, Как волшебство наивно перед бытом. Романтика, Романтика, Романтика, молчи, Горластая ощипанная птица... Да лучше уж расплакаться В тропической ночи И тем за наши бредни расплатиться! Но шорох неизвестных облаков По жести крыши слишком мне известной Еще силен, он все еще таков, Что жизнь как будто камушек над бездной... Романтика, Романтика, Романтика, уволь От паруса с нелепою заплатой! Да лучше уж усмешкою Свою утешить боль Чем жить твоей гитарой бесноватой! Романтика, Романтика, Романтика, она - Нелепая лукавая старуха Летят четыре паруса Плывут четыре сна И вновь звенит будильник слишком глухо...

Sberik: "девочки, у которых нет платьев пишут упорные оды девочкам в юбках и платьях, грустно клянут погоду, не любят туман и сырость, любят Лондон и Прагу, девочки пообносились, но с кем попало не лягут, вешают свои фотки с галочкой "всем доступно", подтягивают колготки, красятся - ярко, глупо волосы - в рыжий хвостик, женственность как идея, утром встают на мостик на голом полу холодея девочки любят ФрикФраки, старые старые фильмы, больше не грезят о браке, проще - не ищут любимых, скромный виш-листик в блоге - свечи, вино, альбомы... кто будет думать о боге, если пять лет не был дома? маме звонить накладно: проповедь за твои же, мол, воронцова лада замужем и в париже вон, алевтинин юра мастером на заправке, ты же опять как дура, спустишь все на булавки... хочется разрыдаться, дернуть устало хвостик: мамочка, вот беда-то, помнишь, ты как-то в гости? ну приезжала, помнишь? девочка тут сидела... и мигом себя одернуть, и выдохнуть - обалдела? и снова в горсти зажаться, ждать оголтело стужи, джинсами - кризис жанра - молча мести по лужам девочки, у которых платьев нет и любимых, молча стоят за шторами, ждут то весну, то зиму." (с) Марта Яковлева

Sberik: мы с тобой очутились в яме - затхлый запах и тусклый свет: "не дружи с моими друзьями! не гуляй по моей москве!" ультиматум (как униформа для общения с бывшей, мной) на локтях проносился. фоном - какофонией, тишиной извергается мегаполис, разлучая меня с тобой: я - на северный серый полюс, ты - на западный голубой. но значения не имеет колористика полюсов - виртуальная я немею, утыкаясь в твое лицо виртуальное. и родное; глупо было бы отрицать. прикасаюсь к нему ладонью - содрогаются полюса. социальные сети мягче и прочнее семейных уз: то отскакиваю, как мячик; то на шаг подойти боюсь... а на тоненьких ветках - иней. и зима. и неважно ей ни дружить с друзьями твоими, ни гулять по москве твоей. (с) juzz

Sberik: в моих висках разрывается болью чужой любол от обидного до смешного всего лишь шаг ты любила ее, ты тащила ее за собой, а попутно совсем разучилась одна дышать в моей спине стекленеют шрамы чужих ножей и под левой лопаткой горит как трава в огне говоришь я люблю ее только что это значит уже слишком поздно чтобы даже просто здороваться с ней в моих висках отзывается болью чужой любол я по стопкам в себя опрокидываю глотки френдлент заменяя текилу. я буду опять с тобой только... только уже во сне. (с) Марта Яковлева

Sberik: это кто-то алчный солгал тебе, детка не стоит слышишь, не давай им ни грана веры то, что нам крутят по радио - всего лишь пустые химеры чьи-то слезы, твои рудники и галеры... хотя да, слово, выпущенное болью, стреляет метко это кто-то глупый хочет сбить тебя, милый провести по неверной дороге, скрутить тебе руки лучше молчи, говори с собой или пой со скуки, но вобщем-то мало что может сравниться с объятием после разлуки ты же знаешь, ты мне сама говорила это кто-то невереный морочит, крутит чего ты там хочешь, чего ты там ждешь покуда у меня мигрень, февраль, работа, простуда истошный запах ветивера, и боль вот сюда до сюда и каждое слово твое врезается словно прутик это кто-то алчный солгал тебе, детка будто легко найти нам замену, забить эфиры у тебя там, я знаю, весна, запах мирта и мирры а я все гадаю - марта, рахель или фира? к маю узнаю точно. целую крепко. (с) Марта Яковлева

Sberik: хлещу стаканами бессолнечную явь. париж ли питер ли давно уже не важно ты отзываешься коротким всхлипом я но означаешь здесь не больше чем бумажный аналог твой в бумажнике моем ты бессловесней бессловесной сути и когда я молчу "не обессудьте" то значит мы виновные вдвоем дышу морозным, мерзну к январю и вот уже как будто притерпелась и бесконечная апрельская незрелость сквозит в строках, но что я говорю ты здесь, внутри, а значит я живу терплю мороз, свирепую ангинность, и эту жизнь, мотая как повинность, себя натягиваю в тетиву еще глоток, потом еще вина горячего, с коричным ярким звоном... не оставайся под моим балконом, мне и с него то не видна луна. хлещу стаканами насквозь промерзший град его парковки, фонари, проулки, ямки... ты мне не друг, не муж, не сват, не брат, а так... кусочек фото, подзастрявший в рамке. (с) Марта Яковлева

Sberik: в твоем "прости" - читаю "поцелуй", глаза слезятся от ошибок горьки и город спит и ананасной долькой торчит луна. пожалуйста, ревнуй, люби других, встречайся, бей посуду, пожалуйста, живи, надейся, плачь... я паче чаянья удач и неудач не жажду равно, а потому - не буду ни отвечать, ни слать пустых вестей, ни сниться в снах и ни смотреться в спину. довольно, хватит, ни тоске, ни сплину здесь делать больше нечего. гостей таких я в этот год в дому не привечаю и суеверно закрестив порог иду на кухню. терпкий запах чая мне привкусом напоминает грог. коньячной сладостью измазанное нёбо = одна, одна, и никаких забот. я мажу вязким полусонный рот... до мая мне осталось так немного. 130 дней, чуть более - ночей... без сна, без отдыха, но с выстрелом на прочность поочередно в каждый сонный бок, и в каждом отзывается любовь как эхо. откровеньем обесточив течет внутри совсем другая жизнь. смешение кровей арабско-сербских толкает, тянет, ускоряет в scerzzo и разбивает столбики из лжи. в твоем "прости" - читаю "ухожу", а впрочем не читаю - так, приснилось. я, веришь, наконец-то не держу. порой гораздо больше надо силы чтоб просто отпустить, чем удержать. (с) Марта Яковлева

Sberik: Душа запомнила начало, за это и стоит в углу. ты безвозвратно одичала в приятном обществе Балу. совсем немного до простого, была цинична, стала – зла. Наташа, помнится, Ростова недолго в барышнях была. в каком-то закоулке рая найдется маленький, но ад. уехать прочь, зажить в сарае. а в нем опять хотеть назад. и плакать на луну, и виться чуть пьяной строчкой по листам, купить билет. остановиться: а собственно, зачем ты там? там чудеса, там леший бродит, там вообще растят детей. и без любви ты нечто вроде мешка из мяса и костей. ты у себя одна – а значит, дыши, пока не надоест. большие девочки не плачут, зажги хоть что-нибудь, что есть. (с) Аня Ру

hi!: Михаил Лермонтов К *** Я не унижусь пред тобою; Ни твой привет, ни твой укор Не властны над моей душою. Знай: мы чужие с этих пор. Ты позабыла: я свободы Для заблужденья не отдам, И так пожертвовал я годы Твоей улыбке и глазам, И так я слишком долго видел В тебе надежду юных дней, И целый мир возненавидел, Чтобы тебя любить сильней. Как знать, быть может, те мгновенья, Что протекли у ног твоих, Я отнимал у вдохновенья! А чем ты заменила их? Быть может, мыслию небесной И силой духа убежден, Я дал бы миру дар чудесный, А мне за то бессмертье он? Зачем так нежно обещала Ты заменить его венец, Зачем ты не была сначала, Какою стала наконец! Я горд!.. прости! люби другого, Мечтай любовь найти в другом; Чего б то ни было земного Я не сделаюсь рабом. К чужим горам под небо юга Я удалюся, может быть; Но слишком знаем мы друг друга, Чтобы друг друга позабыть. Отныне стану наслаждаться И в страсти стану клясться всем; Со всеми буду я смеяться, А плакать не хочу ни с кем; Начну обманывать безбожно, Чтоб не любить, как я любил; Иль женщин уважать возможно, Когда мне ангел изменил? Я был готов на смерть и муку И целый мир на битву звать, Чтобы твою младую руку — Безумец! — лишний раз пожать! Не знав коварную измену, Тебе я душу отдавал; Такой души ты знала ль цену? Ты знала — я тебя не знал!

Александра: Белла Ахмадулина По улице моей который год звучат шаги - мои друзья уходят. Друзей моих медлительный уход той темноте за окнами угоден. Запущены моих друзей дела, нет в их домах ни музыки, ни пенья, и лишь, как прежде, девочки Дега голубенькие оправляют перья. Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх вас, беззащитных, среди этой ночи. К предательству таинственная страсть, друзья мои, туманит ваши очи. О одиночество, как твой характер крут! Посверкивая циркулем железным, как холодно ты замыкаешь круг, не внемля увереньям бесполезным. Так призови меня и награди! Твой баловень, обласканный тобою, утешусь, прислонясь к твоей груди, умоюсь твоей стужей голубою. Дай стать на цыпочки в твоем лесу, на том конце замедленного жеста найти листву, и поднести к лицу, и ощутить сиротство, как блаженство. Даруй мне тишь твоих библиотек, твоих концертов строгие мотивы, и - мудрая - я позабуду тех, кто умерли или доселе живы. И я познаю мудрость и печаль, свой тайный смысл доверят мне предметы. Природа, прислонясь к моим плечам, объявит свои детские секреты. И вот тогда - из слез, из темноты, из бедного невежества былого друзей моих прекрасные черты появятся и растворятся снова.

Sberik: Приди ко мне, и я перестану грезить. Устану от уныния подыхать. И всё, что из меня временами лезет – Отчаянье, депрессия и труха. Обида вперемешку с моею дурью, И слёзы, от которых осталась соль. Но там, откуда ветер сомнений дует, беднягу-Грэя больше не ждёт Ассоль. Но там, где ноги тонут в песках прибрежных, Где город, перевёрнутый кверху дном, твои слова всегда по живому режут, И нежности зациклены на одном. И сердце жмётся еле живым комочком, И пальцы истерически пишут текст. И если ты не сможешь уже помочь, то всему виною – этот немой протест. Когда я плачу, (если я всё же плачу), Когда я тушь размазываю, сипя, Ты никогда не знаешь, что это значит – что значит плакать только из-за тебя. Мы бесимся. Пожалуй, что даже с жиру. Отчаянно друг друга стремясь менять. И всё, что я когда-то в тебя вложила, Ты с той же теплотою вложил в меня. (с) lussille

Sberik: Больше месяца врозь – сурово. Заслужила? Поди пойми. Ни письма, ни звонка, ни слова... Ни натужного «извини»... На работе – гора отчётов. Вместе с пятым числом – аврал. Я почти позабыла, кто ты. Ты на части меня порвал. Будешь склеивать – не удастся. Будешь плакать – не станет слёз. Ты меня проиграл, как в дартсе, Ты мне травму собой нанёс. Только я (вот бывают дуры?!) С титаническим «ну а вдруг?» Первым делом легко и хмуро Загружаю свой Outlook. И не знаю, зачем ищу их. Будет мелкой дрожью трясти. Я глаза произвольно щурю. Я прощаю. И ты прости. (с) lussille

Sberik: Я знаю, ты тоже меня читаешь. Ты хочешь быть в курсе моих огрех. Но в жизни моей справедлива та лишь, Которая создана не для всех. Укрыта за проволокой колючей, За мини-замочком в моём жж. Наверное, раньше мы были лучше. Сейчас – избирательнее уже:) И я отделяю тебя от прочих. Чтоб ты не сумела меня прочесть. И видеть живьём мой красивый почерк, И в душу изысканной лестью лезть. Оценивать фразы, поступки, фото, Молчать, не оставив мне ни поста. Я знаю, читаешь... Я знаю, кто ты. Поэтому ты – не из френд-листа. (с) lussille

Ирината: Посвящение ОЛ Чёрно-белым чётким гримом, Маской с синими глазами Говорящим лёгким мимом, В тусклом свете проступая Силуэтом, Танце-жестом, На холсте штрихи рисуя, – Пируэт за пируэтом На конце иглы танцует! Синий лёд, Огнём горящий, Кто ты? -Эльф обыкновенный. -Почему, когда летаешь, Тёплый луч бежит по венам? -Расскажи мне: это больно- Молнии ловить руками? Или раны сыпать солью, В игры с вечностью играя? -Это страшно - не бояться? -Это странно – быть счастливым? -Жутко – на краю смеяться, Глядя в темноту пытливо? Тишина. В ответ ни звука. Лёгкий взмах Шуршанье ткани. Дверь, закрытая без стука. -Эльф, до встречи! -До свиданья! (с) BREASELLA

Александра: Андрей Дементьев Выхода нет. Есть неизбежность... Наша любовь — Это наша вина. Не находящая выхода нежность На вымирание обречена. * * * Я тебя теряю — Как лес теряет музыку, Когда в него приходят холода. Моей душе — Пожизненному узнику — Из памяти не выйти никуда. Я тебя теряю — Как дом теряет небо, Когда окно зашторивает дождь. И будущее наше, словно ребус: Я не прочту. И вряд ли ты прочтешь. Выхода нет. Есть безнадежность И бесконечность разомкнутых рук. Мне подарил твою нежность художник, Чтобы спасти меня в годы разлук. Видимо, ты опоздала родиться. Или же я в ожиданье устал. Мы — словно две одинокие птицы — Встретились в небе, Отбившись от стай. Выхода нет. Ты страдаешь и любишь. Выхода нет. Не могу не любить. Я и живу-то еще Потому лишь, Чтобы уходом тебя не убить. * * * Давай помолчим. Мы так долго не виделись. Какие прекрасные сумерки выдались! И все позабылось, Что помнить не хочется: Обиды твои. И мое одиночество. Давай помолчим. Мы так долго не виделись. Душа моя — Как холостяцкая комната. Ни взглядов твоих в ней, Ни детского гомона. Завалена книгами Площадь жилищная, Как сердце — словами... Теперь уже лишними. Ах, эти слова, Будто листья опавшие. И слезы — На целую жизнь опоздавшие. Не плачь. У нас встреча с тобой, А не проводы. Мы снова сегодня наивны И молоды. Давай помолчим. Мы так долго не виделись. Какие прекрасные Сумерки Выдались!

Sberik: Я улыбаться перестала, Морозный ветер губы студит, Одной надеждой меньше стало, Одною песней больше будет. И эту песню я невольно Отдам за смех и поруганье, Затем, что нестерпимо больно Душе любовное молчанье. (с) А. Ахматова

Sberik: Безвольно пощады просят Глаза. Что мне делать с ними, Когда при мне произносят Короткое, звонкое имя? Иду по тропинке в поле Вдоль серых сложённых брёвен. Здесь легкий ветер на воле По-весеннему свеж, неровен. И томное сердце слышит Тайную весть о дальнем. Я знаю: он жив, он дышит, Он смеет быть не печальным. (с) А. Ахматова

Sberik: С большою нежностью - потому, Что скоро уйду от всех, - Я все раздумываю, кому Достанется волчий мех, Кому - разнеживающий плед И тонкая трость с борзой, Кому - серебряный мой браслет, Осыпанный бирюзой... И все записки, и все цветы, Которых хранить невмочь... Последняя рифма моя - и ты, Последняя моя ночь! (с) М. Цветаева

Sberik: Дождь перестал стучать по крыше. Туман разбавил темноту. Я слышу, как травинки дышат. Я чую, как грибы растут. Деревья стряхивают влагу, Тишь ночи каплями дробя. И в этой жизни всё - как надо. Лишь не хватает мне тебя. Растет во мне любви потребность, Травинкой рвется сквозь асфальт. Дождь освежил инстинктов древность И смыл цивилизаций фальшь. (с) Николай Щедрин

hi!: Осип Мандельштам Нежнее нежного Лицо твое, Белее белого Твоя рука, От мира целого Ты далека, И все твое — От неизбежного. От неизбежного Твоя печаль, И пальцы рук Неостывающих, И тихий звук Неунывающих Речей, И даль Твоих очей.

Ирината: Отсюда. Елена Левченко Танец Любви Алексея Матошина (Джованни) Юноша начал Танец - Тело взвилось змеею, Чувственный итальянец Очень хорош собою! Хищного торса - твердость, Глаз раскаленных – страстность, Каждого жеста – гордость, Каждого слова – мягкость… Не заманить под сети, Не обольстить словами, Разве приручишь Ветер? Разве удержишь Пламя? Все еще будет, парень, Все, что должно случиться, Это Любовь, Джованни, В крепость твою стучится! Это Она танцует В смелых своих нарядах, Это Она чарует, Не отрывая взгляда! Это Любовь хохочет, Чуткую плоть терзая… Демон парижской ночи Больше не ищет Рая… Вот Он, твой друг сердечный, С нежной, атласной кожей, Легкий, хмельной, беспечный, Чистый как агнец Божий! Вот Он, твой светлый Ангел, Слабость твоя и сила, Он - для тебя, Джованни, Он - за тобой, мой милый… Ты обрываешь Танец, Ты отдаешься страсти, Здравствуй, Американец, Здравствуй Любовь и счастье! … … Двое парят над Бездной, Их не страшит паденье, Лишь замирает сердце От высоты круженья, Не развести Дороги, Не разорвать объятья, Меньше Они, чем Боги, Больше Они, чем Братья, Слаще вина и хлеба Вволю ласкать друг друга, Души врастают в Небо, Разум отброшен в угол! … Только недолго, парень, Танец Любви продлится, Твой златокудрый Ангел Больше не будет птицей… Ты погибаешь снова, Ты побледнел до дрожи, Будто с тебя, живого, Напрочь сорвали кожу… Пусть разорвутся вены, Пусть захлебнуться болью, Что же ты, милый, сделал, С нашей с тобой Любовью?! Он не услышал крика, Слезы увидел только, Ты убеждал так тихо, Ты умолял так горько! Тщетны твои усилья, Вверх ему не подняться – Он перерезал Крылья, Чтоб на Земле остаться… Не ублажай Надежду, И не насилуй Душу, - Ты одинок, как прежде, Ты никому не нужен… Каждый, кто бросил камень, Вырыл тебе могилу, Ты проиграл, Джованни, Ты обречен, мой милый… Город тебя разыщет, Город готовит Плаху! Он - презирает нищих, Он - добивает слабых… Горько поникнут плечи, Руки падут безвольно, Скорбь твою Смерть излечит, Больше не будет больно, Больше не будет Танца, Счастья, Любви, Отрады, Гордому итальянцу Здесь Ничего не надо, И, получив Прощенье, Вслед за гонцом крылатым Бедной, покорной Тенью Ты побредешь куда-то…. Этот Уход безликий Сердце тоской изгложет, Сердце забьется в крике, Только вернуть не сможет… Москва, январь 2008г.

hi!: Михаил Кузмин Бывают мгновенья, когда не требуешь последних ласк, а радостно сидеть, обнявшись крепко, крепко прижавшись друг к другу. И тогда все равно, что будет, что исполнится, что не удастся. Сердце (не дрянное, прямое, родное мужское сердце) близко бьется, так успокоительно, так надежно, как тиканье часов в темноте, и говорит: "все хорошо, все спокойно, все стоит на своем месте". Твои руки и грудь нежны, оттого что молоды, но сильны и надежны; твои глаза доверчивы, правдивы, не обманчивы, и я знаю, что мои и твои поцелуи — одинаковы, неприторны, достойны друг друга, зачем же тогда целовать? Сидеть, как потерпевшим кораблекрушение, как сиротам, как верным друзьям, единственным, у которых нет никого, кроме них в целом мире; сидеть, обнявшись крепко, крепко прижавшись друг к другу!.. сердце близко бьется успокоительно, как часы в темноте, а голос густой и нежный, как голос старшего брата, шепчет: "успокойтесь: все хорошо, спокойно, надежно, когда вы вместе".

Александра: а потом понимаешь, что все нужно было не так. понимаешь чуть позже, когда расколочены лбы. понимаешь смиренно ходы и мотивы судьбы, отставая на шаг. понимаешь смиренно, что мало что волен решать. что тобой, как пером, водит чья-то большая рука. понимаешь чуть позже, опять отставая на шаг, стало быть - на века, а потом понимаешь, что волен - и волен всегда - выбить, выклянчить час или месяц, пожить вопреки - проскользить свое время по голой поверхности льда и уже в пируэте понять, что опять опоздал, и на этот-то раз - вне щадящей руки. (с)

hi!: Николай Асеев Летят недели кувырком, и дни порожняком. Встречаемся по сумеркам украдкой да тайком. Встречаемся — не ссоримся, расстанемся — не ждем по дальним нашим горницам, под сереньким дождем. Не видимся по месяцам: ни дружбы, ни родни. Столетия поместятся в пустые эти дни. А встретимся — все сызнова: с чего опять начать? Скорее, дождик, сбрызгивай пустых ночей печаль. Все тихонько да простенько: влеченье двух полов да разговоры родственников, высмеивающих зло. Как звери когти стачивают о сучьев пустяки,— последних сил остачею скребу тебе стихи. В пустой денек холодненький, заежившись свежо, ты, может, скажешь: «Родненький»,- оставшись мне чужой. И это странно весело и страшно хорошо — касаться только песнею твоих плечей и щек. И ты мне сердце выстели одним словцом простым, чтоб билось только издали на складках злых простынь; чтоб день, как в винограднике. был полон и тяжел; чтоб ты была мне навеки далекой и чужой!

Sberik: Нет. Не звони, не смсь. Дай пережить хоть это. Хочу привыкнуть, что одна. Что снова всё путём. Что от дыханья глубоко болит грудная клетка. Что в мыслях – полный кавардак и беспокоен сон. Что плачут ивы у озёр. Что голуби воркуют. Что лимузины в торжества Везут молодожён . . . И я когда-то захочу Судьбу себе такую. Но не сейчас, когда во мне Ты не дотла сожжён. И я не пью вино, как ты, смакуя пораженье. Я зло смываю эту боль, идя в горячий душ. Я каждый год не буду спать И ждать твой День Рожденья. Но ничего не напишу. И разревусь к тому ж. А город буднями встряхнёт. (Всех крахов не упомнишь!) По всем невзгодам тосковать – Не лучшая цена. Но если ты когда-нибудь Мне о себе напомнишь, То я опять в момент сорвусь И вновь сойду с ума. (с)lussille

Александра: Галина Беспалова Сквозь жгучей боли пелену по воле Феба крылами лёгкими взмахну и – птицей в небо. Средь равнодушных облаков, плывущих в вечность, растает след земных оков – жизнь быстротечна. Из рваных лоскутков души сплету лукошко и звездопадною в тиши наполню крошкой. Сияньем лунным окружу я город спящий, в ладони каждому вложу искринки счастья. * * * * * если искать - то тысячу лет до темноты в глазах до хрипоты до немоты чтобы "ни шага назад" если смотреть - только на свет солнц и больших планет если гореть - только звездой в ярком до слез огне если давать - то все до конца и никогда не жалеть если страдать - то - до рубца, что глубже других и больней если забыть - до смерти забыть не возвращать, не звать если любить - до смерти любить до смерти верить и ждать.

Sberik: Соври: "Не буду по тебе скучать" - Что это будет ложь - обоим ясно. Соври, прошу... Мне хочется кричать, Уже разлука камнем на плечах, С-о-в-р-и, пусть будет повод помолчать, Пусть захлебнётся пламенем свеча, В печальном изумлении погаснув... Скажи, что время не сведёт с ума, Секундной стрелкой сердце мне калеча. Что небо - синева, а не сурьма, Что сгинет грозовая полутьма... И может я солгу тебе сама, Что не оставит на душе клейма Скупое послевкусие не-встречи... Слова взовьются дымом без огня, Рассеются и не достигнут цели. От боли разум - слабая броня... И ночи летом - не длиннее дня... А я... я так хочу тебя обнять... И ты за этот вздор прости меня... Самой смешно... Каких-то две недели... (с) Неждана Юрьева



полная версия страницы