Форум » Архив форума » Хорошие стихи » Ответить
Хорошие стихи
Ирината: А давайте... почему бы и нет? Пусть здесь будет темка для хороших поэтических строчек - своих ли, чужих... Только - ХОРОШИХ. ***** Вот - два стихотворения Николая Гумилева, которые Денис читал на поэтическом вечере... ЖИРАФ Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд И руки особенно тонки, колени обняв. Послушай: далёко, далёко, на озере Чад Изысканный бродит жираф. Ему грациозная стройность и нега дана, И шкуру его украшает волшебный узор, С которым равняться осмелится только луна, Дробясь и качаясь на влаге широких озер. Вдали он подобен цветным парусам корабля, И бег его плавен, как радостный птичий полет. Я знаю, что много чудесного видит земля, Когда на закате он прячется в мраморный грот. Я знаю веселые сказки таинственных стран Про чёрную деву, про страсть молодого вождя, Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман, Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя. И как я тебе расскажу про тропический сад, Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав. Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад Изысканный бродит жираф. *** ВОЛШЕБНАЯ СКРИПКА Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка, Не проси об этом счастье, отравляющем миры, Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка, Что такое темный ужас начинателя игры! Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки, У того исчез навеки безмятежный свет очей, Духи ада любят слушать эти царственные звуки, Бродят бешеные волки по дороге скрипачей. Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам, Вечно должен биться, виться обезумевший смычок, И под солнцем, и под вьюгой; под белеющим буруном, И когда пылает запад и когда горит восток. Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье, И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, - Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленье В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь. Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело, В очи глянет запоздалый, но властительный испуг. И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело, И невеста зарыдает, и задумается друг. Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ! Но я вижу - ты смеешься, эти взоры - два луча. На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача! *-*-*-*-*-*-* А это на сегодняшний день - самое мое любимое у Гумилева (спасибо таганскому спектаклю "До и после" - там оно... невероятно легло!) *** На далекой звезде Венере Солнце пламенней и золотистей, На Венере, ах, на Венере У деревьев синие листья. Всюду вольные звонкие воды, Реки, гейзеры, водопады Распевают в полдень песнь свободы, Ночью пламенеют, как лампады. На Венере, ах, на Венере Нету слов обидных или властных, Говорят ангелы на Венере Языком из одних только гласных. Если скажут «еа» и «аи» — Это радостное обещанье, «Уо», «ао» — о древнем рае Золотое воспоминанье. На Венере, ах, на Венере Нету смерти терпкой и душной, Если умирают на Венере — Превращаются в пар воздушный. И блуждают золотые дымы В синих, синих вечерних кущах, Иль, как радостные пилигримы, Навещают еще живущих.
Sberik: Трудная роль Э.Асадов В плетеной корзине живые цветы. Метель за морозным окном. Я нынче в гостях у актерской четы Сижу за накрытым столом Хозяин радушен:он поднял бокал И весело смотрит на нас. Он горд, ведь сегодня он в тысячный раз В любимом спектакле сыграл. Ему шестьдесят. Он слегка грузноват. И сердце шалит иногда, Но, черт побери,шестьдесят не закат! И что для артиста года? Нет, сердце ему не плохое дано. Когда он на сцену ступает, Лишь вспыхнет от счастья иль гнев оно - Пять сотен сердец замирает! А радость не радость: она не полна, Коль дома лишь гости вокруг, Но рядом сидит молодая жена - Его ученица и друг. О, как же все жесты ее нежны, Ее красота как приказ! Он отдал бы все за улыбку жены, За серые омуты глаз. Все отдал бы, кладом кичась своим, - Прекрасное кто же не любит! Хоть возрастом, может, как дым, седым, Брюзжаньем и чадом, всегда хмельным, Он вечно в ней что-то губит.... Сегодня хозяин в ударе:он встал, Дождался, чтоб стих говорок, И, жестом свободным пригубив бокал, Стал звучно читать монолог. Минута...И вот он - разгневанный мавр! Платок в его черной ладони! Гремит его голос то гулом литавр, То в тяжких рыданиях тонет... В неистовом взгляде страдальца - гроза! Такого и камни не вынесут стона! И вижу, как вниз опуская глаза, Бледнеет красивая Дездемона.. Но, слыша супруга ревнивые речи, Зачем без вины побледнела жена? Зачем?Ведь в трагедии не было встречи! Зачем?Это знаем лишь я и она.. Я тоже участник!Я кажется, нужен, Хоть роли мне старый Шекспир не отвел. Я был приглашен и усажен за стол, Но "роль" у меня - не придумаешь хуже! Ты хочешь игры? Я играю. Изволь! И славно играю, не выдал ведь злости! Но как тяжела мне нелепая роль Приятеля в доме и честного гостя!
Ирината: Шнурок развязался на левом ботинке. Я ногу поставил на камень бордюрный. Оранжевый дворник вытряхивал урны. А мимо шагали блондинки-картинки. А мимо летели лиловые листья И падали замертво в лужи и между И демисезонную ткали одежду Бульварам, прошитым асфальтовой нитью. А мимо летели года, лихолетья, Жестяно катилось цветное ведёрко, И хлопали окна, и сыпались стёкла... Мне полы пальто заворачивал ветер. Мелькали эпохи, династии, эры, Голгофа, волхвы, Парфенон, пирамиды, И толпы валили из царства Аида. Пралюди в кострах зажигали праверу. . . . . . . . . . . . . . . . . . . Стемнело. Всё стихло. Бездонное небо Гасило остатки движения в выси. Шнурок был завязан. Шагнул. Оступился. И вспомнил, что вышел на угол за хлебом. Константин Кипов
Ирината: Он любил три вещи на свете: За вечерней пенье, белых павлинов И стертые карты Америки. Не любил, когда плачут дети, Не любил чаю с малиной И женской истерики. А я была его женой. Анна Ахматова
Ирината: Я твое повторяю имя по ночам во тьме молчаливой, когда собираются звезды к лунному водопою и смутные листья дремлют, свесившись над тропою. И кажусь я себе в эту пору пустотою из звуков и боли, обезумевшими часами, что о прошлом поют поневоле. Я твое повторяю имя этой ночью во тьме молчаливой, и звучит оно так отдаленно, как еще никогда не звучало. Это имя дальше, чем звезды, и печальней, чем дождь усталый. Полюблю ли тебя я снова, как любить я умел когда-то? Разве сердце мое виновато? И какою любовь моя станет, когда белый туман растает? Будет тихой и светлой? Не знаю. Если б мог по луне гадать я, как ромашку, ее обрывая! (Лорка)
Sberik: Не могу не выложить вот это.....Не помню, где я его нашла, когда и кто автор.... Но после ЖТ и увидев ЭТО я просто разревелась... Кто смотрел ЖТ меня может поймут... " Лошади умеют плавать, Но не хорошо, не далеко. "Глория"- по-русски значит "Слава" Это вам запомнится легко. Шёл корабль своим названьем гордый, Океан стараясь превозмочь. В трюмах добрыми качая мордами, Тыща лошадей толпилась день и ночь. Тыща лошадей - подков четыре тыщи. Счастья всё же им не принесли, Миной кораблю пробило днище, Далеко, далёко от земли. Люди сели в лодки, сели в шлюпки. Лошади ж поплыли просто так, Как же быть и что же делать если, Места нет им в шлюпках и плотах. И поплыл по морю рыжий остров. Остров в океане был гнедой, Лошадям казалось - плавать просто. Океан казался им рекой. Но не видно у реки той края. На исходе лошадиных сил, Лошади заржали возражая, Тем, кто в океане их топил." Первыми тонули жеребята, Умирают те, кто послабей. Маленькие лошади сынята, В мире нет, увы, ребят добрей. Как они развились и скакали, Бегая по травке светлым днём, Спотыкаясь, падали, вставали, И не знали горестей ни в чём. Но пришла разлука- расставанье. Гаснет солнце, всё покрыто льдом. Шепчут тихо мамы: "До свиданья, Хоть и не увидимся потом....." Сколько горя, боли, слёз и муки, Излучает Тихий океан, К вам Господь протягивает руки, Только он и милосерден к вам. Ну, а люди мимо проплывают. Проплывают, завязав глаза. Будто бы они, увы, не знают, Как горька последняя слеза. Люди, я прошу вас, умоляю. Вы в ответе за своих друзей. Ещё раз прошу и повторяю, Не бросайте этих лошадей. Вам это когда-нибудь зачтётся, И пускай не на земле, а там.... Только время мало остаётся.... .............................. Вновь спокоен Тихий океан. =============================== =============================== " Лошади умеют плавать, Но не хорошо, не далеко. "Глория"-по-русски значит "Слава" Это вам запомнится легко."
Administrator: Борис Слуцкий. Канонический текст здесь. Замечательно пели Никитины - на музыку Берковского. Дивные слова... Да,Sberik, дивные...
Ирината: Среди миров, в мерцании светил Одной Звезды я повторяю имя... Не потому, что я Ее любил, А потому, что мне темно с другими. И если мне на сердце тяжело, Я у Нее одной ищу ответа, Не потому, что от Нее светло, А потому, что с Ней не надо света. ***** У Иннокентия Анненского слова в этих стихах чуть-чуть другие. Но это - тот вариант, который пел Александр Вертинский...
Administrator: Меняем реки, страны, города... Иные двери... Новые года... А никуда нам от себя не деться, А если деться - только в никуда. О. Хайям
Sberik: Спалив молчания тома, Приходят молнии-грома И жажда слова, предложений, Коротких яростных суждений, Грозой понятное ломать. Как капля дождевой воды, Нарушив тьму и проводив, Упало слово на бумагу. Впитав живительную влагу, Бестелый мел росток родил. Росток проворного вьюнка - И за строкой бежит строка: Изгибы, петельки, листочки, И мыслей нежные цветочки Строку украсят изредка... И снова зной, и снова сушь. Чернила высохли и тушь. Я открываю рот беззвучно - Пустыня место, где нетучно, И ни цветочка, только чушь. Дми Бо(с)
Ирината: Любимый режиссер однажды сказал потясшую меня фразу: "Большинство людей умирают недолюбленными, большинство артистов - недохваленными". Давайте не будем стесняться хвалить театры, спектакли, АРТИСТОВ! Да так, чтобы они жили счастливо и долго-долго! Ниже - про Поэтов. Но... ***************************************** Башлачёв "На жизнь поэтов" Поэты живут. И должны оставаться живыми. Пусть верит перу жизнь, как истина в черновике. Поэты в миру оставляют великое имя, Затем, что у всех на уме - у них на языке. Но им все трудней быть иконой в размере оклада. Там, где, судя по паспортам - всё по местам. Дай Бог им пройти семь кругов беспокойного лада, По чистым листам, где до времени - все по устам. Поэт умывает слова, возводя их в приметы, Подняв свои полные ведра внимательных глаз. Несчастная жизнь! Она до смерти любит поэта. И за семерых отмеряет. И режет. Эх, раз, еще раз! Как вольно им петь. И дышать полной грудью на ладан... Святая вода на пустом киселе неживой. Не плачьте, когда семь кругов беспокойного лада Пойдут по воде над прекрасной шальной головой. Пусть не ко двору эти ангелы чернорабочие. Прорвется к перу то, что долго рубить и рубить топорам. Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия. К ним Бог на порог. Но они верно имут свой срам. Поэты идут до конца. И не смейте кричать им "Не надо!" Ведь Бог... Он не врет, разбивая свои зеркала. И вновь семь кругов беспокойного, звонкого лада Глядят Ему в рот, разбегаясь калибром ствола. Шатаясь от слез и от счастья смеясь под сурдинку, Свой вечный допрос они снова выводят к кольцу. В быту тяжелы. Но однако, легки на поминках. Вот тогда и поймем, что цветы им, конечно, к лицу. Не верьте концу. Но не ждите иного расклада. А что там было в пути? Эти женщины, метры, рубли... Неважно, когда семь кругов беспокойного лада Позволят идти, наконец, не касаясь земли. Ну вот, ты - поэт... Еле-еле душа в черном теле. Ты принял обет сделать выбор, ломая печать. Мы можем простить всех, что пели не так, как умели. Но тех, кто молчал, давайте не будем прощать. Не жалко распять, для того, чтоб вернуться к Пилату. Поэта не взять все одно ни тюрьмой, ни сумой. Короткую жизнь. Пять, шесть, семь кругов беспокойного лада Поэты идут. И уходят от нас на восьмой.
Administrator: Роберт Рождественский Разговор со случайным знакомым -- Смотри, как дышит эта ночь. Звезда, уставшая светлеть, упала, обожгла плечо... -- Чо? -- Смотри, как вкрадчивый туман прижался к молодой воде... -- Где? -- Он полночью поклялся ей, он взял в свидетели луну!.. -- Ну?! -- Они сейчас уйдут в песок, туда, где не видать ни зги... -- Гы!.. -- И ощутив побег реки, в беспамятстве забьется ерш!.. -- Врешь!.. -- Да нет, я говорю тебе, что столько тайн хранит земля, березы, ивы и ольха... -- Ха!.. -- А сколько музыки в степях, в предутреннем дрожанье рос... -- Брось! -- Да погоди!. Почувствуй ночь, крадущийся полет совы, сопенье медленных лосих... -- Псих!.. -- Послушай, разве можно так: прожить -- и не узнать весны, прожить -- и не понять снега?. -- Ага!..
Sberik: Administrator Эх)))Пасыб за такие стихи)
Ирината: Не рассуждай, не хлопочи!.. Безумство ищет, глупость судит; Дневные раны сном лечи, А завтра быть чему, то будет. Живя, умей все пережить: Печаль, и радость, и тревогу. Чего желать? О чем тужить? День пережит – и слава Богу! © Ф.И. Тютчев 1850 *** Нам не дано предугадать, Как наше слово отзовется,- И нам сочувствие дается, Как нам дается благодать… © Ф.И. Тютчев 1869
Ирината: когда в сведенных ладонях ребер задыхается птенец сердца трудно только первые несколько часов только первые несколько сот часов только самую первую тысячу и вторую и третью а потом наступает утро наступает на горло нечаяно но три пары железных сапог уже сношены и три короба железных хлебов съедены и в трех котлах душа искупана и хваткой серого утра на горле можно попросту пренебречь (с)Лара Гааль
Ирината: Хор актеров Юлий Ким Брызнет сердце то ли кровью, То ли тертою морковью, Ах, поверьте, все равно! Все равно жестокой болью - То ли гневом, то ль любовью - Наше сердце пронзено. И слезами плачут куклы, И огнем пылают буквы, И взорвался барабан! И пошла под гром оваций Перемена декораций: Здравствуй, новый балаган! Но сквозь годы и румяна Незаметно и упрямо, Никогда не до конца, То ли светлый, то ль печальный Проступает изначальный, Чистый замысел Творца! Превращенья и обманы, Лилипуты, великаны - Кто придумал, чья вина? Вот опять линяет краска, И опять спадает маска, А под ней еще одна, А под ней еще одна, А под ней еще одна, А под ней еще одна, А потом еще, еще, еще, Еще, еще, еще, еще..
Ирината: Вот - "пробило" на хорошие детские стихи. *********************************************** Если я был бы Шэл Силверстейн Перевел Г.Кружков Если бы я был маленький-маленький гном, Я б умывался каплей одной дождя, Я бы на божьей коровке ездил верхом, Удочку прятал в дырочку от гвоздя. Я под деревьями бы запросто проходил, Мне бы комар казался большим орлом, Блюдце - широким озером, если б я был…. Если б я был маленький-маленький гном. Я бы ни папу, ни маму обнять не мог, Разве мизинчик, и то - не наверняка, Я бы в испуге шарахался из-под ног Даже полуторамесячного щенка. Если бы мне подарила конфету "Полет" Тетя, которая очень любит меня, Я бы конфету эту ел целый год, Фантик один разворачивал бы полдня. Чтоб написать короткое слово "привет", Я бы с неделю ворочал вечным пером… (Эти стихи я писал четырнадцать лет, Я ведь и есть маленький-маленький гном.)
Евгения: Ой, ЧУДО какое ! Спасибо!
Ирината: Евгения, вдохновленная твоей похвалой... Тим Собакин Про любовь. Страдал мучительно Балкон. Он был в Балкониху влюблен. Подумать только - и она Была в Балкона влюблена! Они, любви заслышав глас, Друг с друга не сводили глаз. Но чувства выразить сполна Мешала каждому стена. Влюбленным снились ночью сны, Что за спиною нет стены. И будто в лес, на тихий пруд, Балкон с Балконихой идут. Поет кукушка вдалеке. Они идут-рука в руке... И рядом с ними семенят Двенадцать милых Балконят.
Евгения: Да вот, сентиментальная становлюсь ! Старею, видно !
Ирината: Сегодня - день роджения Булата Окуджавы. ******** Булат Окуджава Посвящается Оле Я люблю эту женщину. Очень люблю. Керамический конь увезет нас постранствовать, будет нас на ухабах трясти и подбрасывать... Я в Тарусе ей кружев старинных куплю. Между прочим, Таруса стоит над Окой. Там торгуют в базарные дни земляникою, не клубникою, а земляникою, дикою... Вы, конечно, еще не встречали такой. Эту женщину я от тревог излечу и себя отучу от сомнений и слабости, и совсем не за радости и не за сладости я награду потом от нее получу. Между прочим, земля околдует меня и ее и окружит людьми и деревьями, и, наверно, уже за десятой деревнею с этой женщиной мы потеряем коня. Ах, как гладок и холоден был этот конь! Позабудь про него. И, как зернышко - в борозду, ты подкинь-ка, смеясь, августовского хворосту своей белой пригоршней в красный огонь. Что ж касается славы, любви и наград... Где-то ходит, наверное, конь керамический со своею улыбочкой иронической... А в костре настоящие сосны горят! 1962
полная версия страницы