Форум » Архив форума » Хорошие стихи. ЧАСТЬ 2 » Ответить
Хорошие стихи. ЧАСТЬ 2
Ирината: Хорошие стихи. Часть 1. http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-20-00000003-000-0-0-1188218481 И еще одна темка, увы, закрылась... Ну и что ж, а мы ее - ОТКРОЕМ! ВТОРЫМ ТОМОМ ПРЕКРАСНОЙ ПОЭЗИИ! Пусть он начнется с того же, с чего начался тот первый - со стихов Николая Гумилева.... Николай Гумилев КАПИТАНЫ (отрывок) На полярных морях и на южных, По изгибам зеленых зыбей, Меж базальтовых скал и жемчужных Шелестят паруса кораблей. Быстрокрылых ведут капитаны, Открыватели новых земель, Для кого не страшны ураганы, Кто изведал мальстремы и мель. Чья не пылью затерянных хартий - Солью моря пропитана грудь, Кто иглой на разорванной карте Отмечает свой дерзостный путь И, взойдя на трепещущий мостик, Вспоминает покинутый порт, Отряхая ударами трости Клочья пены с высоких ботфорт, Или, бунт на борту обнаружив, Из-за пояса рвет пистолет, Так, что сыпется золото с кружев, С розоватых брабантских манжет.
Sberik: ДОМИКИ СТАРОЙ МОСКВЫ Слава прабабушек томных, Домики старой Москвы, Из переулочков скромных Всё исчезаете вы, Точно дворцы ледяные По мановенью жезла. Где потолки расписные, До потолков зеркала? Где клавесина аккорды, Тёмные шторы в цветах, Великолепные морды На вековых воротах, Кудри, склонённые к пяльцам, Взгляды портретов в упор… Странно отстукивать пальцем О деревянный забор! Домики с знаком породы, С видом её сторожей, Вас заменили уроды, – Грузные, в шесть этажей. Домовладельцы – их право! И погибаете вы, Томных прабабушек слава, Домики старой Москвы. Марина ЦВЕТАЕВА
hi!: Испано-Суиза Александр Вертинский Ах, сегодня весна Ботичелли! Вы во власти весеннего бриза Вас баюкает в мягкой качели Голубая "испано-сюиза". Вы - царица экрана и моды, Вы пушисты, светлы и нахальны. Ваши платья надменно-печальны, Ваши жесты смелы от природы! Вам противны красивые морды, От которых тошнит на экране, И для Вас все лакеи и лорды Перепутались в кинотумане. Идеал Ваших грез - Квазимодо, А пока его нет - Вы весталка. Как обидно, как больно, как жалко Полюбить неживого урода! Измельчал буржуазный мужчина, Стал таким заурядным и пресным, А герой фабрикуется в кино, И рецепты вам точно известны. Лучше всех был раджа из Кашмира, Что прислал золотых парадизов. Только он в санаторьях Каира Умирает от Ваших капризов! И мне жаль, что на тысячи метров И любви, и восторгов, и страсти Не найдется у Вас сантиметра Настоящего личного счастья. Но сегодня весна беспечальна, Как и все Ваши кинокапризы. И летит, напряженно и дально Голубая "испано-сюиза".
Sberik: Она любит ходить по сугробам И ловить языком снежинки. Она ищет любовь «до гроба» По легенде о половинке. Её старит никчёмная мудрость. Она младше себя на жизнь. Из двух зол она выберет трудность И польстится на экстремализм. Она празднует свой день рождения В любой месяц любого года. Иногда от её настроения Изменяется даже погода. Она слушает песни со смыслом И рисует свои откровения. Она не отречется от чувства Ни расстояньем, ни временем. Ненавидя цветы искусства, Она сходит с ума от бабочек. Она плачет, когда ей грустно, Не согревшись без Солнца от лампочек. Для нее платоничное главное, Ей не важно быть зацелованной. Она страстно желает быть мамою, Но не хочет стать окольцованной. Она слишком в друзьях избирательна, Но доверчива до обнажения. Для кого-то она привлекательна, Но она ждет свое отражение. (с) хз...
hi!: Юрий Левитанский Вот приходит замысел рисунка. Поединок сердца и рассудка. Иногда рассудок побеждает: он довольно трезво рассуждает, здравые высказывает мысли - ну, и побеждает в этом смысле... Сердце бьется, сердце не сдается, ибо сердце сердцем остается. Пусть оно почаще побеждает! Это как-то больше убеждает.
hi!: Николай Асеев Не за силу, не за качество золотых твоих волос сердце враз однажды начисто от других оторвалось. Я тебя запомнил до крепка, ту, что много лет назад без упрека и без окрика загляделась мне в глаза. Я люблю тебя, ту самую,— все нежней и все тесней, — что, назвавшись мне Оксаною, шла ветрами по весне. Ту, что шла со мной и мучилась, шла и радовалась дням в те года, как вьюга вьючила груз снегов на плечи нам. В том краю, где сизой заметно; песня с губ летит, скользя, где нельзя любить без памяти и запеть о том нельзя. Где весна, схватившись за ворот, от тоски такой устав, хочет в землю лечь у явора, У ракитова куста. Нет, не сила и не качество молодых твоих волос, ты — всему была заказчица, что в строке отозвалось.
fabian: МОЛИТВА О чем бы ни молился человек - он молится о чуде. Всякая молитва сводится на следующую: "Великий боже, сделай, чтобы дважды два не было четыре!" Только такая молитва и есть настоящая молитва - от лица к лицу. Молиться всемирному духу, высшему существу, кантонскому, гегелевскому, очищенному, безобразному богу - невозможно и немыслимо. Но может ли даже личный, живой, образный бог сделать, чтобы дважды два не было четыре? Всякий верующий обязан ответить: может - и обязан убедить самого себя в этом. Но если разум его восстанет против такой бессмыслицы? Тут Шекспир придет ему на помощь: "Есть многое на свете, друг Горацио..." и т. д. А если ему станут возражать во имя истины,- ему стоит повторить знаменитый вопрос: "Что есть истина?" И потому: станем пить и веселиться - и молиться. (Иван Тургенев)
fabian: ЛЮБОВЬ Все говорят: любовь - самое высокое, самое неземное чувство. Чужое "я" внедрилось в твое: ты расширен - и ты нарушен; ты только теперь зажил (?) и твое "я" умерщвлено. Но человека с плотью и кровью возмущает даже такая смерть... Воскресают одни бессмертные боги... (И. Тургенев)
fabian: РАЗГАДКА Как приливала к сердцу Вся кровь в груди моей, Когда в меня вперялись Лучи твоих очей! Мне долго непонятен Был их язык немой... Искал его значенья Я с страхом и тоской... Вдруг все сомненья пали И страх навек затих... Мой ангел, всё я понял В один блаженный миг! * * * ТЫ ЗАПЛАКАЛ... Ты заплакал о моем горе; и я заплакал из сочувствия к твоей жалости обо мне. Но ведь и ты заплакал о своем горе; только ты увидал его - во мне. (И. Тургенев)
hi!: Давид Самойлов Соври, что любишь! Если ложь Добра, то будь благословенна! Неужто лучше ржавый нож И перерезанная вена? Да! Притворись! Мне правду знать Невыносимо, невозможно. Лелей неправды благодать, Как в колыбели, осторожно.
Ирината: Виктория Райхер ПРО КОТА Я хочу, чтоб меня взяли на руки и качали теплыми и уверенными руками. Когда меня еще не было, в самом начале, так и было. Время неслось прыжками, швырялось плюшками и жареными пирожками, мама замуж четырежды выходила, и всё удачно. Первый муж её был хорошим, много смеялся, презирал сомненья любого рода, любовался мамой, носил рубашки в горошек и погиб на войне, не помню какого года. От него осталась пачка коричневых фотографий, он успел построить домик с перилами из металла, отделать ванную комнату белым кафелем и зачать меня. Я его уже не застала. Мама очень страдала, носила траур, пела печальные песни, курила "Ноблесс", рассыпала окурки (я ими потом играла) и при всех говорила, что умереть - не доблесть, а доблесть - жить, потому что это опасней. Второй её муж работал в библиотеке. Он мог часами со мной говорить о счастье, и о том, что родиться нужно было в десятом веке в Японии. Он понимал в проблемах, раскраивал шелк, стачал мне десяток платьев, научил меня, что лемма - это обратная теорема, а потом ушел, в дверях некрасиво пятясь от мамы, в который раз потерявшей терпение. Мама была темпераментна, как торнадо. Второй её муж устал от температуры кипения и ушел туда, где прохладно. Я хочу, чтоб меня взяли на руки и качели звонко скрипели, и были бы с милю ростом. Мама ждала себе принца, а дни недели летели. В третий раз я была подростком с плохим характером. И принца не возлюбила. Ни рук его с крупными пальцами, ни сигарет. Я его чашки с кошками вечно била и на любой вопрос отвечала "нет, спасибо, не надо". Он был высоким и сильным. Позвал меня как-то в кино на двенадцать двадцать, и там я услышала, как он смеется на фильме для школьного возраста. И согласилась остаться (а хотела сбежать из дома и стать пиратом). Мы жили дружно, мама варила обеды, и я приставала к ней "мама, роди мне брата!", а она отмахивалась - мало мне вас, дармоедов. С третьим мужем она прожила недолго, потому что влюбилась в четвертого. Как в романах. А он оказался бездельником высшего сорта и в поисках денег рылся в моих карманах. Потом напился, потом отказался бриться, потом сказал как-то маме "да наплевать мне" и она его выгнала. После чего жениться он сумел еще дважды. А мама сказала "хватит". Никаких больше свадеб, никаких доказательств любви и верности. Никаких неразрывных оков. И завела себе просто любовника, без обязательств. А он рассказал мне, что у него есть кот. Этот кот невидим, не прыгает, не бушует, он не ловит мышей и не понимает слов, но он все-таки есть, хотя и не существует, и в душе от него тепло. И вокруг тепло. Я спросила "а можно мне тоже такого?", а он ответил - второго такого нет. Но если хочешь, мы можем владеть им оба. И я согласилась. И кот перешел ко мне, хотя и частично. Мы не мешали друг другу, мамин любовник, я и невидимый кот. Мы просто жили, как у костра, по кругу передавая фляжку с одним глотком. и он не кончался. Но мама уже устала. И про любовника мне говорила "тоска". Они перестали встречаться, потом расстались, и я не знала, где мне его искать. А кот остался. Мамин любовник с нами пока еще жил, говорил, что коты не теряются. И это правда. Я это точно знаю. А если кот остается - какая разница, остаются ли люди. Призрачны их печали, но вечны кошки. Печалям не выжить столько. Я хочу, чтоб меня взяли на руки и качали. Долго-долго.
Sberik: КРОКОДИЛ Я угрюмый крокодил И живу в зверинце. У меня от сквозняка Ревматизм в мизинце. Каждый день меня кладут В длинный бак из цинка, А под баком на полу Ставят керосинку. Хоть немного отойдешь И попаришь кости... Плачу, плачу целый день И дрожу от злости... На обед дают мне суп И четыре щуки: Две к проклятым сторожам Попадают в руки. Ах, на нильском берегу Жил я без печали! Негры сцапали меня, С мордой хвост связали. Я попал на пароход... Как меня тошнило! У! Зачем я вылезал Из родного Нила?.. Эй, ты, мальчик, толстопуз, - Ближе стань немножко... Дай кусочек откусить От румяной ножки! Саша Черный
yanka: * * * Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю, О всех кораблях, ушедших в море, О всех, забывших радость свою. Так пел ее голос, летящий в купол, И луч сиял на белом плече, И каждый из мрака смотрел и слушал, Как белое платье пело в луче. И всем казалось, что радость будет, Что в тихой заводи все корабли, Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели. И голос был сладок, и луч был тонок, И только высоко, у царских врат, Причастный тайнам, - плакал ребенок О том, что никто не придет назад. А.Блок
Sberik: МОЛИТВА О КРЫЛЬЯХ Ниц простертые, унылые, Безнадежные, бескрылые, В покаянии, в слезах,- Мы лежим во прахе прах, Мы не смеем, не желаем, И не верим, и не знаем, И не любим ничего. Боже, дай нам избавленья, Дай свободы и стремленья, Дай веселья Твоего. О, спаси нас от бессилья, Дай нам крылья, дай нам крылья, Крылья духа Твоего! Мережковский Дмитрий
Sberik: ЗАЧЕМ? Она совсем еще ребенок - И ясен взгляд, и голос тонок. Она совсем еще дитя - Живет играя и шутя. - Давай походим темным лесом! - Давай разбудим соловья! Там у дороги под навесом Моя любимая скамья. - Давай сбежим скорее в поле! - Давай посмотрим на зарю!.. - Я подчиняюсь поневоле И тоже что-то говорю. Но чувства борются во мне, Я в жизни знаю слишком много, И часто с ней наедине Мне нелегко и одиноко. И вот она уже грустна, И вот уже серьезней встречи, Совсем запутает она Клубок моих противоречий! Зачем же мы ходили лесом? Зачем будили соловья? Зачем стояла под навесом Та одинокая скамья? Рубцов Николай
Sberik: А меня не спросят, каков итог и кому по каким отвечать словам, Только небо, выпустив коготок, аккуратно распустит меня по швам, Аккуратно вытрясет в тишину, до пылинки вычистит, до греха И растянет сердце во всю длину, как гармонь растягивает меха. И растянет, мокрое, не дыша, и наполнит, глупое, синевой, А душа - пускай улетит душа, раз уж ей никак не побыть живой, Всё ей нужно спать на чужих руках, всё ей нужно зло завершить добром Так пускай попрыгает в облаках, порезвится чертиком под ребром, А решит вернуться - так путь открыт, вся дорога в солнечных витражах, Засмеется сердце взахлеб, навзрыд, под ладошкой ветренною дрожа, На башке на лунной из звезд парик, а под тонкой кожей звенит Париж, И вокруг как будто бы мир парит, а на самом деле ты сам паришь. А меня не спросят, зачем сижу, почему пою свои песни так, А внутри меня всё такая жуть, то ли пустота, то ли теснота, А вокруг всё гладко, и нет углов - уцепиться не за что, так сиди, Просто небо тонкой своей иглой только что зашило дыру в груди, Аккуратно ниточку подобрав, всё под цвет, как нужно и на века, Мол, пока тебе не видать добра, пусть подсохнет сердце твое пока, А душа вернется - так путь открыт, вся дорога в солнечной ерунде, Отчего-то пальцы мои мокры - узелок завяжется, быть беде. Уже третий день читаю этот ЖЖ...
Sberik: Говорят - что будет толк в Эмилии или в Жанне, Что форма, мол, сильнее, чем содержанье. Задыхаюсь в скучности карандашной. Не буду слушаться - назову Дашей. Или Наташей, или, допустим, Милой. А что - ну, обычно, ну, привычно, но мило! Не будет красивой, черноглазой и грустной. Всё равно не получится. Будет - русой. Не напишет песен, с неба звезду не схватит, Будет всё читать, устроившись на кровати, Будет слезы лить, будет кошка ходить за нею. Вышивать не будет уметь - ведь я не умею. Или, допустим, будет Олимпиадой, Хорошее, правда, имя - хоть стой, хоть падай. По-домашнему: Липочкой, топольком, осинкой. В платочке нажестко накрахмаленном синькой. Всё-таки Дарьей. Маленькой и никчемной. Худенькой девочкой с нежной пшеничной челкой. Девочкой, с обкусанными ногтями, Ей на вид - ну шестнадцать, ладно, натянем. Будет ездить в метро, склонившись устало, Будет ругать себя - мол, ничем не стала, И всё равно - помирать или жить так дальше. А кто-то посмотрит и только губами: "Дашка..." И оборвется дыханье. (с) izubr
hi!: Владимир Высоцкий Здесь лапы у елей дрожат на весу, Здесь птицы щебечут тревожно. Живешь в заколдованном диком лесу, Откуда уйти невозможно. Пусть черемухи сохнут бельем на ветру, Пусть дождем опадают сирени, Все равно я отсюда тебя заберу Во дворец, где играют свирели. Твой мир колдунами на тысячи лет Укрыт от меня и от света. И думешь ты, что прекраснее нет, Чем лес заколдованный этот. Пусть на листьях не будет росы поутру, Пусть луна с небом пасмурным в ссоре, Все равно я отсюда тебя заберу В светлый терем с балконом на море. В какой день недели, в котором часу Ты выйдешь ко мне осторожно?.. Когда я тебя на руках унесу Туда, где найти невозможно?.. Украду, если кража тебе по душе, - Зря ли я столько сил разбазарил? Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, Если терем с дворцом кто-то занял!
Sberik: "А за что ты меня ломаешь?" - скрипит осина. "А за то, что ты на пути," - отвечает буря, "А за то, что корни гнилы" - отвечает речка, "А за то, что нечего тут" - смеется береза. А вода речная гнется, руками плещет, "До чего ж ты меня волнуешь" - погоде шепчет, "До чего ж ты меня достала - погода шепчет - Вот ужо замерзнешь - и тогда потолкуем." Я сильней осины - даже, пожалуй, встану, Даже, может, вытру с плиты убежавший кофе. Говорить противно. Всё уже говорилось - Все слова бывали во рту у десятков тысяч Незнакомых людей. Я, знаете, так брезглива... "А за что ты меня не видишь?" - рыдает утро. "А за то что тебя не видно" - смеется дождик, "А за то что тебя не нужно" - мурлычет кошка Я скажу: "За то, что ты не бываешь добрым." Исчезает утро в сером чаду обиды, Соберусь и выйду в злую сырую темень. Я добрее утра - я накормила кошку, Застелила постель, поставила всё на место, Полила цветы, решила помыть посуду - Собирались гости. Где-нибудь, через месяц. Я стою в промокших сандалиях на Дворцовом. "Но меня-то за что, за что?" - кричу я неслышно. "А за то, что ты моя дочь" - отвечает город. "А за то, что я твоя мать" - отвечает речка. "А за то, что ты здесь своя" - отвечает ветер, Я иду. Внутри меня промокает сердце, И кусочек неба, спрятавшийся под свитер. (с) izubr
fabian: КАК ПОКАЗАТЬ ЗИМУ ...но вот зима, и чтобы ясно было, что происходит действие зимой, я покажу, как женщина купила на рынке елку и несет домой, и вздрагивает елочкино тело у женщины над худеньким плечом. Но женщина тут, впрочем, ни при чем. Здесь речь о елке. В ней-то все и дело. Итак, я покажу сперва балкон, где мы увидим елочку стоящей как бы в преддверье жизни предстоящей, всю в ожиданье близких перемен. Затем я покажу ее в один из вечеров рождественской недели, всю в блеске мишуры и канители, как бы в полете всю, и при свечах. И наконец, я покажу вам двор, где мы увидим елочку лежащей среди метели, медленно кружащей в глухом прямоугольнике двора. Безлюдный двор и елка на снегу точней, чем календарь нам обозначат, что минул год, что следующий начат. Что за нелепой разной кутерьмой, ах, Боже мой, как время пролетело. Что день хоть и длинней, да холодней. Что женщина... Но речь тут не о ней. Здесь речь о елке. В ней-то все и дело. (Ю. Левитанский)
Sberik: Синеватое фото - наверное, "Коника", Солнце выжгло цвета, но осталось чуть-чуть еще. А бывает, что из сероглазеньких школьников Вырастают такие лохматые чудища? А в простуженном доме все дышат по-прежнему, Небо восьмидесятых большое и синее. Из ладошек, исчирканных тонкими стержнями, Вырастают ладони, большие и сильные. Ты страдаешь, себя ощущая непрошенным, Задыхаешься в письмах, наполнивших ящики... А представь себе: жить среди доброго прошлого Каждым шагом ступая на грань настоящего? Одеваемся, вооружаемся куртками, Пол застелен ковром и лимонными шкурками. (с) izubr
полная версия страницы