Форум » Архив форума » КОРОЛЬ ЛИР » Ответить
КОРОЛЬ ЛИР
Ирината: Говорила я прошлым летом, что не надо заводить тему о "Ревизоре"... : Новость с сайта Сатирикона: Режиссер Юрий Бутусов приступил к репетициям "КОРОЛЯ ЛИРА" У.Шекспира Художник Александр Шишкин В заглавной роли народный артист России Константин Райкин ВОТ ТАК ВОТ!!!!!!
Daisy: :) Хех, Ирината, всех пишущих рецензентов действие ТАК поразило, что они просто забыли про Глостера... Они просто еще пребывают в желании еще раз сходить на этот спектакль. Но в этом они никогда не признАются
Ирината: Обсуждение "Лира" на Театральном форуме http://www.teatr.ru/frm/branch.asp?bt=3&bmid=269546&. Не то, чтобы оч.активное, но - рекомендую. Ибо есть прекрасные свежие взгляды и замечательные творческие выводы...
Евгения: Внимание, klim-samgin сделал нам всем "заключительный" подарок! http://klim-samgin.livejournal.com/239113.html
Angel: Отличные фото! Действительно, очень профессиональное видение сюжета!
Евгения: "Московские новости" от 13.10.2006 года "ЛИР СДЕЛАЛ ГЛУПОСТЬ" В театре "Сатирикон" Шекспир перечитан и прочитан заново Наталья Казьмина Константин Райкин любит публику, но не делает из этого культа. Он приучил ее ходить в "Сатирикон", но продолжает бежать дистанцию. И не оставил привычки внутри общедоступного театра позволять себе и театр художественный, начатый еще Петром Фоменко и Робертом Стуруа. Юрий Бутусов с его шекспировскими спектаклями (Ричарда" и "Лира" хочется назвать диптихом) в этой компании. "Лир" из тех немногих московских спектаклей, к которым нужно возвращаться. О нем есть что сказать подробно. При этом достаточно внятно в нем сочетаются "театр не для всех" и "театр для каждого". Не упрощая шекспировских смыслов и предлагая зрителю (и актеру) довольно сложную метафорическую структуру, Бутусов умеет рассказать историю. В ней масса ассоциаций, так что интеллектуалу, увы, знающему, чем история закончится, будет чем заняться. Не говоря уже о зрителе, который услышит историю впервые. Еще лет 20 назад восприятие "Лира" как благородной трагедии было порушено Стуруа, который увидел в ней историю возмездия. Бутусов существует, мне кажется, в этом же русле, но делает свои открытия. Если в двух словах, он ставит историю человеческой глупости. "Лир сделал глупость!" - почти комически восклицает Лир Райкина, едва успев разделить королевство между дочерьми. "И это есть человек?" - разводит он руками в финале. Между этими репликами и пролегает путешествие Лира от глупости к мудрости. Бутусову явно важнее страдания Лира - и сострадания ему - анализ открытия мира, которое приходит к старику перед самой могилой. Это история одного прозрения, сказала бы я, если бы не боялась впасть в пафос (ему давно не веришь). И Бутусов боится впасть в пафос, поэтому его "Лир" фактурно груб и поначалу кажется вызывающе простым. В нем соединены три перевода - Дружинина, Кетчера и Пастернака, два поэтических и один прозаический, два ранних и один великий, два мало известных и потому звучащих свежо, и один до боли знакомый. Зазора не видно, и понятно, почему они вместе. Красоты стиля у Бутусова предельно спрятаны, романтический Пастернак "слышен" лишь в монологах безумного Лира: безумец имеет право говорить стихами. В остальном этот "Лир" кажется прозой. Прозой жизни. А жизнь груба. В этом "крестьянском" королевстве царят чистые цвета (художник А. Шишкин). На фоне дерева яркими пятнами смотрятся платья трех лировских дочерей: красное - воительницы Гонерильи (М. Дровосекова), желтое - глупышки Реганы (А. Стеклова) и белое - девочки Корделии (Н. Вдовина). У этого королевства нет породы. Не наблюдается и богатства. Стол - на козлах, от дождя спасаются под картонкой. Дверь не ведет никуда: в дверь выходят, но стен у этого королевства нет. Здесь нечего особенно делить. Здесь спор идет не о богатстве, хотя все рвутся куда-то наверх. Здесь идет метафизический спор. Историю играют на обломках мира. И на обломках культуры. Как на часах, у двери стоят три холста, три осколка стиля. Картины явно нуждаются в реставрации. Как и все королевство. К финалу от них останутся голые рамы, а от королевства - и камня на камне. Сцена будет засыпана старыми газетами. И за дело, взяв метлы, примутся чистильщики. Встанут в ряд и враги, и сторонники Лира. Взмах метлы - и нет на земле Лира. "Беда тому, кто кается, но поздно", - скажет Глостер (М. Суханов), чья история, его и двух его сыновей, Эдмонда (М. Аверин) и Эдгара (А. Осипов), вторит драме Лира. Чтобы стать зрячим, нужно ослепнуть, как Глостер. Или, как Лир, потерять все, чтобы снова стать человеком. Мудрость обретается на ощупь. "Старик", "старость" - эти слова в пьесе прежде не так бросались в глаза. Но Райкину, который играет занимательнейшего старика, это важно. Крепенький, седой, с курчавой бородой, в черной шапочке, которую он называет короной, этот Лир (наверное, добрый вояка) является делить королевство в подобии кирасы и старых штанах со штрипками. По-домашнему. Первая сцена в трагедии самая важная. Как и зачем поделишь, так потом и сыграешь. Лир Райкина возлежит на столе, прикрывшись, как одеялом, картой своих владений. "Достиг я высшей власти", - мог бы он повторить за другим литературным героем. Его желание послушать, как дочери любят отца, - стариковская причуда. Причуд у него немало. Может с кулаками броситься на Корделию, отказавшуюся говорить, может снять штаны перед обидевшей его Гонерильей и дуться, пока та снова его одевает. Лир Райкина сумасброден, но не более других стариков. Он не глуп, но доверчив. Как все сильные люди, любит окружать себя слабаками. Как все сильные, рано или поздно перестает жалеть слабость и отличать красноречие от лести. Звереть, когда ему дают отпор, как честный Кент (Т. Трибунцев). Лир Райкина простодушен, но обольщен видом с вершины, заблуждением, что мир устроен так, а не иначе, на века. Его обманывает покой величия, которое он принял всерьез. Тут надо не пропустить взгляд Лира-Райкина, впервые осознающего, что обманут. В нем такое детское изумление. Именно в эту минуту в короле рождается человек. "Из ничего не выйдет ничего", - усмехается Лир, лишая наследства Корделию. Но Райкин с Бутусовым рассказывают историю как раз о том, как "из ничего" (прихоти, самомнения, свары) в конце концов выходит ничего - рушится мир. Лир сделал глупость и закусил удила. Лир сам завел механизм этой цепной реакции. А дальше: Дальше Лир весело сходит с ума, а мир продолжает рушиться, коварство пожирает тех, кем затеяно. Вцепившись в волосы друг другу, катаются по полу сестры, Гонерилья с Реганой. Брат идет с ножом на брата. И даже сам безумный Лир - в просветлении ума! - вдруг вспомнит, что был королем, и скажет ужасное: "А потом на зятьев - и бить без сожаленья". Мир, даже рушась, кажется неисправим. Безумие Райкин действительно играет весело, но именно здесь можно расслышать трагедию, увидеть актера трагедии. Скачет мысль Лира с предмета на предмет, всякий раз спотыкаясь на нелепом рефрене: "Пароль? - Душистый майоран. - Проходи". Скачет он сам трогательным воробышком, полуголый старик, отринувший "корону, жизнь и королеву". Под знамена Лира-шута и встают только шуты, те, кому нечего терять: Кент, Эдгар, Шут. (Тут единственная промашка режиссера. Одна из загадок "Лира", Шут, приходящий ниоткуда и пропадающий в никуда, Бутусовым осталась не разгадана. Быть может, потому, что королю-шуту Шут больше не нужен? У Бутусова Шута играет женщина, и это наводит на мысль, что рядом с переодетым Кентом и переодетым Эдгаром в его свите могла быть и переодетая Корделия. Шекспировская традиция знает и это. Одна из самых сильных смысловых сцен спектакля - когда плененный Лир зовет вновь обретенную Корделию в тюрьму: "Чума их сгложет прежде, чем станем плакать мы за них". Старик и дева уходят в смерть, смеясь. Это и есть, по Бутусову, вкус свободы. Наверное, режиссера тут можно назвать мизантропом. Мир, познающий себя через страдание, и мир, наступающий на одни и те же грабли, его ужасает. "Для богов мы то же самое, что для мальчишек мухи", - сокрушается Глостер, а режиссер воплощает эту мысль в метафоре. Иллюзия так же сильна, как и в его "Ричарде", где люди и вещи по ходу спектакля словно меняли масштаб: все огромнее казался мир-театр, и все меньше в нем люди, люди-куклы. Лир-воробышек кажется уже совсем крохотным. Однако под финал это апокалиптическое миросозерцание отпускает режиссера, как отпускает Лира месть и желание "все вернуть". Мудрость, дарованная старику, - это и режиссерский выбор: "Нет в мире виноватых. Правы все. За всех я заступлюсь". Финал, придуманный Бутусовым для трагического актера Райкина, эпичен и невероятно нежен. Картина вечной муки старика, этого сизифова труда - видеть мертвыми дочерей и пытаться их оживить - сочинена очень талантливо. В одной из сцен, когда распахиваются двери, вдруг замечаешь в проеме гигантский фрагмент чьего-то печального лица. Мгновениями оно выглядит кукольным, но иногда кажется частью великой картины. Может быть, это глаза Бога. А может быть, Бог уже мертв...
Евгения: "Русский курьер" от 16.10.2006 года "ШЕКСПИР ДЛЯ ОФИСНОГО ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ" http://ruscourier.ru/archive/1919
Евгения: Цитата из рецензии Марины Зайонц. «В этом спектакле люди друг с другом не очень церемонятся, в точности как театральные критики с режиссерами». «Итоги», 16 октября 2006 года. «ЛИРОЛЮБИЕ» http://www.itogi.ru/Paper2006.nsf/Article/Itogi_2006_10_15_00_1660.html
Евгения: Это цитаты: «Но «Король Лир» отличен от «Макбетта», «Ричарда» и «Гамлета». Точный сарказм отстраненного наблюдателя и насмешливый цинизм стоика уступили иной интонации. В процессе развития все живое (если оно живое) усложняется. Вот и у «московского Шекспира» Бутусова—Шишкина растет новый орган. Именно — сердце. Может, это и тупиковая ветвь эволюции. А все-таки оно сжимается…» «Вот слепой Глостер в покаянной белой рубахе вздымает ножи в руках, скрежещет ими, высекая искры: предчувствует смертный поединок своих сыновей. Похож на русского юродивого. Словно сейчас крикнет: «Бог долго ждет — да больно бьет!». «Но нельзя не сказать: на премьере зал аплодировал стоя. Звездный, конечно, театр. Но показалось: брень-брень-брендинг тут ни при чем. Просто финал «Лира» с редкой силой передает эту рабочую гипотезу: Бог есть. Зал в тот миг дал театру себя в этом убедить. И встал — именно от этого чувства». А здесь статью можно прочитать целиком. «Новая газета», от 16.10.2006 года Елена Дьякова «Я ЛИРА ПОСВЯТИЛ НАРОДУ СВОЕМУ» http://2006.novayagazeta.ru/nomer/2006/79n/n79n-s37.shtml
genevyeva: Женя, большое спасибо за ссылки - две последние рецензии просто бальзам - и для души, и для ума - для продолжения собственных осознаний спектакля... К которому хочется возвращаться, возвращаться, возвращаться...
Евгения: Да не за что. Хорошо, что пригодилось. И дело даже не в том, что две последние рецензии, в общем-то, положительные, а в самом ЖЕЛАНИИ пишущих что-то понять и проанализировать, а не душить спектакль в самом его зародыше. Только что прочитала на сайте театра «Эрмитаж» очень хорошие слова Михаила Левитина: «Последнее время мне и коллегам-режиссерам активно не нравится сложившийся стиль общения с прессой. Вернее, у прессы, как мне кажется, неверный посыл. Они приходят только на премьеру и пишут только о премьерах. Журналисты не приходят на второй, на пятый спектакль, не понимая, видимо, что спектакль существует в развитии, актеры должны что-то освоить НА ПУБЛИКЕ. Пресса же приходит в момент, когда актеры публику видят впервые, и, чаще всего, резко и беспощадно оценивает их игру раньше времени».
Евгения: «Денис Суханов в трагической роли преданного отца - Глостера принес в спектакль экспрессию пластического образа. Когда сын несет его на плечах, он подобен сломанной кукле. И этот емкий визуальный образ в многословной трагедии дает всей истории какой-то воздух, перспективу иного восприятия». "Общенациональная газета Россiя", 19-25 октября 2006 года Марина Квасницкая «Король Лир в поисках истины» http://rgz.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=5012&Itemid=75
Вика: http://context.themoscowtimes.com/story/171740/
Евгения: «Лир» откровенно радует как целой коллекцией отличных актерских работ, так и слаженностью ансамбля. Каждый отстроен, словно первоклассный инструмент в оркестре какого-нибудь знаменитого маэстро. При наблюдении за собранием таких индивидуальностей особенно приятно, что никто не тянет одеяло на себя и не устраивает бенефис». «Денис Суханов (Глостер) тонко и эмоционально передает постепенные изменения, происходящие с гордым, уверенным в себе царедворцем. Потеряв все – и дом, и имя, и зрение, – Глостер осознает, что слишком большую ставку делал на внешние обстоятельства и не сумел понять собственных сыновей». Деловая газета «Взгляд», 22 октября 2006 года Алиса Никольская «Конец времён» http://www.vz.ru/culture/2006/10/22/53910.html
Евгения: А это у нас пара ложек дёгтя. Газета «Культура», № 40, 2006 Ирина Алпатова «Грехи творцов и детей» http://www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=673&crubric_id=100445&rubric_id=200&pub_id=787585 Для ноябрьского номера журнала «Театрал» (приложение к «Новым известиям») Ксения Ларина «Мышеловка» для короля» http://larinax.livejournal.com/34811.html
Ирината: Ну вот... статья Ксении Лариной опубликована: http://teatr.newizv.ru/news/?IDNews=967&date=2006-10-27 Загляните - хотя бы ради фотографии... той, где торжествует Регана-Стеклова над ослепленным Сухановым-Глостером. "И мужественное может звучать нежно..." (с) И страшное может выглядеть - вот так прекрасно...
Ирината: "Театральный смотритель" собрал "под одной крышей" бОльшую часть статей о "Лире". Иногда вот так - "комплектом" читать проще: http://smotr.ru/2006/2006_scon_lear.htm А еще там есть фотографии... Кстати, две из них теперь на страничке сайта, посвященной "Королю Лиру".
gala_spb: Посмотрела "Лира", сказать, что перевернул, не могу. Но совершенно поразил меня Денис Суханов (видела его первый раз). Потрясающе пластичен! Такое чувство, что словами он может сказать меньше, чем пластикой. В первом действии его работа не выходит за пределы приличной. Но во втором, когда началось страдание, я не могла от него оторваться! Слов ему практически не оставили, но они и не были ему нужны. Момент перед мнимым прыжком – в одну секунду на лице (которое еще и закрыто наполовину!), в неуловимых движении тела, проживается целая гамма чувств – страх перед смертью и стремление к ней, непереносимость страдания и все же неутраченный вкус к жизни, раскаяние и боль. Когда он прыгает, действительно, так и хочется его поддержать, и так понятен порыв к нему Эдгара. Затем – проход Глостера и Эдгара, через всю сцену, когда лишающийся последних сил Глостер – прямо чувствуешь, как они уходят из него! – идет, поддерживаемый сыном. С каждым шагом вздымаясь вверх и тут же падая вниз на руки сына. Драка Эдгара и Освальда не привлекает большого внимания, но как на нее реагирует Глостер! Он не видит, что происходит, только слышит, судорожно ощупывает воздух, стараясь ощутить, поддержать Эдгара. И почти физически видишь, как уходят последние капли его жизни. Денис потряс меня до глубины души! Давно я не получала такого впечатления от актера.
Ирината: С удовольствием и радостью копирую с Театрального Форума (gala_spb - не Вы ли автор тамошних кратких, но интереснейших заметок о московских спектаклях?): "Сама не ожидала, но «Лир» понравился мне больше, чем «Гамлет». Все-таки, К. Райкин посильнее Трухина будет. И сам Бутусов как-то больше доверился сюжету, да и вообще «Лир» менее заезжен чем «Гамлет». А в результате, Шекспир, заряженный темпераментом Райкина, потащил спектакль, как локомотив. Насколько я понимаю, в современном театре не принято задумываться о решении спектакля в целом, достаточно придумать одну фишку и три характера. Если же придумано три фишки и пять характеров, то спектакль уже можно назвать выдающимся (из общего ряда :)). Здесь есть три фишки – проход Эдмунда сначала с отцом, потом с Корнуолом, сцена ослепления Глостера (блестяще сделана по ритму!) и финал. Есть и несколько необычных характеров – Регана, Освальд, Кент. Райкин, конечно, может больше своих «детей», сцена безумия – безупречна. Но что ему, игравшему Достоевского, такой текст, понятно, что он сделает его «на раз». А еще взрыв рыданий на груди у узнанной и простившей Корделии. Искренние и сильные чувства, присутствующие не всегда, но достаточно часто – особенно у Лира и Глостера – придают спектаклю неожиданное и своеобразное обаяние. PS. И пронзил мое сердце Денис Суханов!! :)"
Ирината: Кажется, ссылочки на эту статью здесь до сегодняшнего дня не было.
Евгения: «Афиша», 18 октября 2006 года http://msk.afisha.ru/theatre/play/?id=14511813 «Король Лир» Константин Райкин в окружении молодежи Елена Ковальская Петербуржец Юрий Бутусов настолько ровный режиссер, что даже скучно. О его премьере заранее знаешь, что в ней помимо регламентированных диалогов будет каскад эффектных немых сцен и живые, разве что не говорящие декорации Александра Шишкина; что ритм будет бешеный, но спектакль затянется на три с гаком — а что вы хотите, немые сцены тоже каши просят. Еще известно, что играть будут либо петербуржские товарищи Бутусова — Хабенский, Пореченков, Трухин, либо актеры «Сатирикона» из поколения тридцатилетних, которым Константин Райкин в лице Бутусова нашел своего режиссера, и тогда хорошо, если Константин Аркадьевич сам почтит спектакль своим участием. Как раз последний случай перед нами. Еще про спектакли Бутусова — по крайней мере про его шекспировские спектакли московского периода — известно, что бездны смыслов в них не откроется, зато в обилии будут звучать щемящие мелодии и ностальгические мотивы детства. Так жизнь сшибала лбами однокашников в мхатовском «Гамлете» или дворовых друзей в сатириконовском «Макбетте» по Шекспиру, переписанному Ионеско; так Ричард III, каким его играл Константин Райкин, был недолюбленным инвалидом детства. Бутусов, оторванный от дома, стал в Москве сентиментальным — этаким Гришковцом от режиссуры. «Король Лир» оказался еще одной вариацией на тему «сто дней после детства»: судя по тому, что ровесники в нем играют и старых, и молодых, все они вышли из одной песочницы. Младшую в этом кругу, Корделию, Наталия Вдовина делает и вовсе подростком в духе «Дикой собаки динго». Старшие сестры в исполнении Агриппины Стекловой и Марины Дровосековой тоже в начале вполне себе девочки. Они взрослеют на наших глазах — одна превращается в даму, другая в работящую тетку; бог знает, что там было у них в пубертате, но дурных примеров им было у кого набраться: с отцовской жестокой блажи пьеса, как известно, и начинается. Самой яркой мужской ролью (после Райкина, само собой) стал Эдмонд Максима Аверина, которому поминутно плюют в лицо; по всему видать, не врожденная жестокость, а детская психическая травма вывела его на тропу войны. С самого начала взрослый тут — один Константин Райкин в роли Лира, для убедительности отпустивший на щеках щетину. Он играет не сумасшествие и не последовавшее за ним прозрение, а то, что правильнее будет назвать осознанием: трагические шекспировские монологи он произносит так, словно пытается свести себя с ума и вызвать тем самым забвение. Но такого облегчения ему — старому ворону, разорившему собственное гнездо, — в этом спектакле не дано. В лучшей из сцен, припасенных режиссером к финалу, отец мечется меж трех сестер, усаживая их за фортепьяно, а они замертво сползают на пол, заставляя три инструмента издавать тоскливые аккорды. Все беды ему приходится пережить в твердом уме и ясной памяти — в этом и есть трагедия одомашненного Бутусовым Лира.
полная версия страницы