Форум » Архив форума » Константин Аркадьевич Райкин, ЧАСТЬ 6 » Ответить
Константин Аркадьевич Райкин, ЧАСТЬ 6
Administrator: ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5
Administrator:
Administrator: Отсюда - и текст полностью по этой ссылке. Самое важное в ссылке - подборка видеозаписей, где Константин Райкин читает стихи... Aх, КАК читает!!! Стихи в исполнении Константина Райкина Имя Константина Райкина, без сомнений, известно всем. Помню, еще в детстве, я засматривался старыми добрыми фильмами с его участием. Моим любимым героем тогда был, конечно же, ловкий Труффальдино из комедии "Слуга двух хозяев" – слуга, который умудрялся служить двум хозяевам одновременно, методично и целенаправленно заботясь о их личном счастье. Помните? Хороший фильм, после просмотра которого я точно знал, что Константин Райкин - великий Актер. Актер еще той школы. Очень харизматичный, талантливый и невероятно обаятельный. Настоящий актер! Но представьте мое удивление, когда на днях я случайно увидел видео, на котором Константин Райкин читает стихи! Я и не думал раньше, что от чтения стихов вслух можно получать такое удовольствие!...........
Administrator: Отсюда (есть видео) Поэтический перформанс от Константина Райкина Накануне, в своём родном городе художественный руководитель театра «Сатирикон» читал отрывки из произведений Пушкина, Мандельштама и Рубцова. Петербургские чтения прошли в узком кругу поклонников творчества известного артиста. В неповторимом стиле со сцены прозвучали не только отдельные фрагменты стихотворений, но целые произведения. Петербургские чтения вошли в своеобразную гастрольную программу Константина Райкина. Подобный поэтический перформанс ранее уже был представлен в Москве и Лондоне.
Administrator: Отсюда Константин Райкин: Я отказал голливудским продюсерам - не смог бросить театр Константин Райкин приехал в родной город, чтобы принять участие в «дюаровских чтениях» - так интеллектуалы, сторонники философии Томаса Дюара, проводят время, занимаясь чем-нибудь для души. В этот вечер «дюаристы» слушали стихи в исполнении Константина Райкина Константин Райкин. Фото: Николай Вольский - Константин Аркадьевич, как вы попали в «дюаристы»? - Лично для меня такие вечера, в такой «гурманской» компании - удовольствие. Помню, на вечере в Москве я был совершенно потрясен той влюбленностью, с которой люди слушали стихи. Второй раз это произошло в Лондоне, там была уже более тусовочная компания. Я не думаю, чтобы там все прямо уж так любили стихи, но слушали внимательно. В Петербурге собралась публика взыскательная, но трепетная, эмоциональная. - Вы родились и выросли в Ленинграде… А сейчас считаете себя москвичом? - 45 лет жить в Москве ленинградцем, петербуржцем – это, извините, какое-то извращение. Конечно, я москвич. Не буду делать кокетливых заявлений. Но Ленинград – любимый, родной город, ни с какими другими не сравнимый. - Как вы начали читать стихи со сцены, да еще такие серьезные? - Мой папа любил слушать, как я читаю стихи, и первым меня настоятельно убеждал: «Тебе нужно читать! Читать со сцены!» А я тогда был совсем другой, очень смешной. Это теперь я взрослый и хорошо понимаю, что популярность и слава – вещи сладкие, но не самые главные в жизни. А тогда я был очень популярным артистом, как и многие другие. С папой я, конечно, себя не сравниваю, потому что у него было то, что называется – слава, огромная любовь народа. Я же был «собирала»! Мог ткнуть на карте в любую точку Советского Союза, и в этой точке, куда я тыкал своим капризным пальчиком, меня с радостью принимали… Я собирал залы, как смешной артист, давая двухчасовой концерт. Но после полутора часов смеха я вдруг резко менял направление и начинал читать Мандельштама, Пушкина, Заболоцкого, Самойлова. Зрители вдруг понимали, что перед ними артист, не просто плоско шутящий, всех веселящий, а еще имеющий какой-то человеческий объем, содержание… Они мне уже доверяли за счет смеха, а дальше я, как Иван Сусанин, вел их в совершенно болотистое место, где они неожиданно сами для себя получали удовольствие. Однажды на такой творческий вечер пришел мой папа, и после этого он стал убеждать меня, что мне всегда нужно читать стихи. И я это очень хорошо запомнил… - В октябре исполняется 100 лет со дня рождения вашего отца… Как будем отмечать юбилей великого артиста? - В театре «Сатирикон» мы выпускаем премьеру - «Маленькие трагедии» Пушкина. Если сочтем эту работу достойной, то посвятим ее памяти папы. Проведем юбилейный вечер, 24 октября в Москве, на сцене театра «Сатирикон». В Петербурге пройдет фестиваль, посвященный 100-летнему юбилею Аркадия Райкина, и, конечно, мы приедем сюда со своими спектаклями. Привезем Шекспира, еще несколько названий. 11 декабря пройдет большой вечер в БКЗ «Октябрьский». В Санкт-Петербургском Театре эстрады имени Аркадия Райкина (он откроется к юбилею после капитального ремонта) состоится мой творческий вечер, посвященный папе. Известный телеведущий и продюсер Кирилл Набутов работает над фильмом, посвященном моему отцу. Во время моего визита в Петербург постоянно шли съемки… Приятно, что папу помнят, почитают, любят. - Вы такой энергичный человек, актер, режиссер. Но вот в кино снимаетесь редко. Почему вы столь равнодушны к кинематографу? - Мне стало неинтересно сниматься, скучно, жалко тратить время. Ведь в театре столько достойной работы, а в кино планка не так высока. - Это не шутка, что вы отказались сниматься у самого Стивена Спилберга? -Не шутка. Действительно был такой звонок завлиту нашего театра от голливудских продюсеров. Но я сразу отказался, не смог бросить театр. А фильм был связан с космосом… Когда голливудские продюсеры услышали про мой отказ, они страшно удивились, переспрашивали, знаю ли я, кто такой Спилберг, говорили, что сумма гонорара была названа в долларах, а не в рублях. Да что там Голливуд - я даже Алексею Герману-старшему, безмерно уважаемому мной кинорежиссеру, отказал… Но не так давно с удовольствием принял предложение Гарри Бардина - озвучить роль в его замечательном мультфильме «Гадкий утенок».
Casi: click here Константин РАЙКИН: «Я люблю пеструю публику» Автор фото: Антонов Михаил Сегодня в 19.00 в «Кировке» народный артист России, лауреат государственных премий РФ Константин Райкин предстанет перед мурманской публикой в спектакле-встрече «Самое любимое», посвященном 100-летию Аркадия Райкина. Народный артист России, руководитель мощного театра «Сатирикон», еще и сам режиссер-постановщик многих масштабных спектаклей. Но почему-то в кино Константин Райкин уже не снимается много лет. - Осенью этого года будет отмечен 100-летний юбилей Аркадия Райкина, выдающегося эстрадного актера, сатирика, вашего отца. Как вы относитесь к известной фразе, что на детях гениев природа отдыхает? - Не надо быть энциклопедистом, чтобы привести миллион замечательных примеров великих детей великих родителей. Со временем даже моим недругам пришлось признать, что Константин Райкин хороший худрук, режиссер, актер (в нынешнем репертуаре «Сатирикона» шесть спектаклей поставлены Райкиным, и в четырех он играет главные роли. - Прим. авт.). Измором взял (смеется). Роли играю иногда, как правило - главные. Если бы сыграл какой-нибудь эпизод, спектакль бы кренило, а он должен быть «оцентрован». Я рад, что в «Сатирикон» ходят не только на Райкина, что у нас в театре много талантливой молодежи. - В кино вы снимаетесь очень редко. На вашем официальном сайте упомянуты всего семь ролей в промежутке от 1972 года, когда вы дебютировали сразу в трех картинах («Командир счастливой «Щуки», «Много шума из ничего», «Свой среди чужих, чужой среди своих»), и заканчивая 2001-м, когда вы сыграли в фильме «Неудача Пуаро» у вашего ученика Сергея Урсуляка, а до этого была еще пауза в 10 лет. Вы охладели к кинематографу? - С какого-то момента мне стало неинтересно сниматься в кино, скучно, жалко тратить время. В театре столько интересной работы, что не хочется разбрасываться. Если сравнивать с тем, что каждый день мне приходится делать в театре. Это так интересно, то, над чем я работаю. Ни на что это не променяю. Тем не менее предложения о съемках в кино продолжают поступать. Но я говорю, что отказался даже от предложения поработать у Стивена Спилберга за многомиллионный гонорар. Да что там Спилбергу, я даже Алексею Герману-старшему, безмерно уважаемому мной кинорежиссеру, отказал… Но я с удовольствием принял предложение Гарри Бардина озвучить роль в его прекрасном мультфильме «Гадкий утенок». - На юбилее Эльдара Рязанова вы сказали, что у него бы снялись… - Было все немного не так. Я сказал Эльдару Александровичу, что обожаю его как кинорежиссера, но пошутил, что в его творчестве есть один серьезный изъян: он никогда не приглашал сниматься... меня. Я так и сказал: я вас прошу - пригласите меня. Вы не бойтесь, я все равно у вас сниматься не буду, я вам откажу, но в списке режиссеров, которым я отказал, нет Рязанова. - Константин Аркадьевич, вы в курсе, кто сейчас живет в вашей питерской квартире на Каменноостровском проспекте? - После того как наша семья переехала в Москву там жил ныне покойный кинорежиссер Аранович, который снял замечательные картины «Торпедоносцы», «Противостояние». Что сейчас там происходит, я даже не в курсе. А вот в нашей замечательной коммунальной квартире на Греческом проспекте и теперь живут те же самые соседи, что в моем детстве. - Вы не только актер, режиссер, худрук, но еще и профессор Школы-студии МХАТа. Но вот в одном из интервью замечательный актер Сергей Маковецкий рассказал, что, оказывается, Райкин не принял его в театральный институт. - Прочитав интервью, я сам не поверил. Пришел за разъяснениями к Маковецкому, одному из самых любимых моих актеров. Он стал меня успокаивать: «Да я тогда ужасно читал! Меня в том году вообще никуда не приняли!» Но меня это не убеждало: «Как бы ни читал, неужели я не мог тебя рассмотреть?!» Так что бывают страшные ошибки. Эта стала для меня хорошим предупреждением, что никогда нельзя судить меру таланта другого. - Какую публику вы любите, ждете? - Люблю пеструю публику. А когда зал полон, в нем, как правило, нет единого состава. У нас есть немало дешевых билетов, но есть и дорогие. Отсюда и зрители такие разные. Хотя я не согласен с теми, кто утверждает, будто в театр «Сатирикон» ходит «буржуазная» публика. У нас нормальная театральная аудитория, пусть и социально пестрая. Я хочу, чтобы «Сатирикон» оставался демократичным театром, я не люблю другого театра. Элитарного театра сейчас дополна - сходите на премию «Золотая маска» и увидите в чистом виде элитарный театр. А я люблю простодушный, глубокий, атакующий театр. Таким и является «Сатирикон». - Чье мнение является для вас авторитетным? - Свои проблемы я знаю и занимаюсь ими больше, чем кто-либо другой. Я ведь себя люблю и, стало быть, очень критично к себе отношусь. Я себя люблю не поверхностной, а глубокой любовью. Я хочу стать лучше, поэтому стараюсь измениться, слушаю режиссеров, которые порой меня ругают. Того же Юрия Бутусова слушаю растопыренными ушами - это огромного таланта режиссер (в «Сатириконе» идут несколько спектаклей Бутусова - «Ричард III» и «Король Лир», а в конце апреля состоялась премьера «Чайки», из которой режиссер сделал нечто совершенно необычное. - Прим. авт.). Спектакль «Константин Райкин. Вечер с Достоевским» - сценическое переложение повести «Записки из подполья», поставил Валерий Фокин, тоже настоящий, большой авторитет. Да и вообще артист - такой человек, который должен подчиняться режиссеру. Нет такого артиста, который не должен получать замечания. Всех, даже самых великих, нужно время от времени «ставить в угол», как-то наказывать за то, что они «не туда» двигаются. - Почему вы взялись за классику Островского, которого многие в наше время считают слишком прямолинейным, тенденциозным автором? - Знаете, это вообще мой самый любимый драматург. У меня лет 10-15 назад начался такой «запой» Островским. Я считаю, что он как гениальный драматург талантливее своих социальных и политических идей. Такая же история произошла с Бертольдом Брехтом, который перерос свои коммунистические идеи, и его лучшие пьесы не укладываются в прокрустово ложе его же политических идей. Вот и Островский не умел писать неправды. Когда он даже обличает какие-то персонажи, то выписывает их столь объемно, что при маленьком смещении акцента ты можешь сделать так, что любой из них будет не плоским и не обличительным, а вызывать сочувствие, сострадание и понимание. Мне кажется, пьеса «Доходное место» - это многосложное произведение, и эта неоднозначность проистекает от природы самого Островского. Он и хотел бы, наверное, кого-то обличить, сделать Вышневского или Кукушкину героями отрицательными, а Жадова - положительным, но слишком уж Островский гений, и поэтому его Жадов хоть и правильно мыслит, но в нем есть столько раздражающего, такой эгоизм, а в том, что говорят Вышневский или Кукушкина, так много подлинной правды жизни… Островский легко помещается в любое время, вбирая в себя все новые ритмы! Кстати, Островского можно играть стремительно и быстро, а не только так, как в Малом театре, где, чтобы понять, что ты видишь хороший спектакль, нужно не заснуть. - Интересно, в школьные годы вы увлекались Островским? - Ничто не предвещало, что теперь он будет производить на меня такое впечатление. Но я и в Русский музей с одноклассниками совершенно спокойно ходил, а теперь в каждый мой визит в Питер первым делом спешу туда. - У вас много нереализованных проектов? -У меня есть, возможно, шокирующее кого-то ощущение, что самое главное у меня еще впереди. Есть всякие задумки, их довольно много, просто раньше времени не хочу выбалтывать. - Вы верите в судьбу? - Я совершенно убежден, что Бог за нами наблюдает - и либо дает нам добиться успеха, либо нет. Судьба тебе предназначена, но Он может что-то изменить, внести коррективы - и ты тоже можешь что-то исправить, искупить. Он ставит тебя в те или иные ситуации и наблюдает, как ты из них выйдешь, с честью или нет… То, как ты живешь, невероятно тесно связано с тем, каких ты добиваешься результатов на сцене. Профессия - это очень большая часть меня. И результаты моей профессии - это мои человеческие результаты. Михаил АНТОНОВ Опубликовано: «Мурманский вестник» от 25.05.2011
Administrator: ВИДЕО!!! Разговор с Константином Райкиным В эти минуты в Мурманском ДК имени Кирова идет концерт Народного артиста России Константина Райкина. В течение всего действа Константин прочтет стихи любимых поэтов, расскажет о своем отце — знаменитом артисте Аркадии Райкине. А за час до спектакля актер и режиссер Константин Райкин встретился с заполярными журналистами. Рассказал о своем театре «Сатирикон», об отношении к кино и о своем характере.
Administrator: Отсюда Константин Райкин: «Искусство нужно для того, чтобы сделать жизнь ощутимее» Вчера в областном Дворце культуры им. С.М. Кирова народный артист России, лауреат Государственных премий РФ Константин Райкин, в рамках II международного кинофестиваля «Северное Сияние», показал спектакль-встречу «Самое любимое». Был полный аншлаг. Более того, зрители из числа молодых стояли в проходе, журналисты, имеющие спецпропуска, но не имеющие посадочных мест, сидели на ступенях у последних рядов. «Для меня выделяется почетный караул? - пошутил Константин Аркадьевич. - Девочки, это будет долго. Ну, если так положено... Хорошо». Чувствовалось, что самолюбию именитого актера льстит, что зрители, особенно молодые, готовы, как и в советские годы, во времена существования студенческих контрамарок без посадочных мест, простоять 2-3 часа, лишь бы получить возможность соприкоснуться с высоким искусством. «Я решил назвать свой спектакль «Самое любимое», потому что буду говорить о своей работе, театре, моем отце, о себе. И это все - самое любимое. А потом я почитаю стихи, где все, что я вам до этого скажу, будет изложено в более талантливой, возвышенной форме. Я - из театральной семьи, если кто не знает. 24 октября мы будем праздновать столетие со дня рождения Аркадия Райкина. С самого детства помню любовь, обожание, в котором существовал папа. Это была не просто популярность, это была в самом серьезном и высоком смысле слава. Я помню, как люди останавливали его на улице, начинали водить «хороводы» - забегали вперед по несколько раз, чтобы с ним встретиться снова, вглядеться в лицо. И тогда в моей маленькой головочке тоже возникали мысли об актерстве. Меня с детства брали в театр, на репетиции. Театр же - место интересное, заманчивое, волшебное, и не только со стороны зала, но и со стороны кулис. И у ребенка разыгрывалось воображение. Но взрослые вели себя по отношению к нему совершенно бестактно. Они говорили: «Ты когда-нибудь, конечно, тоже станешь артистом». Мне это абсолютно не нравилось, я был мальчиком самолюбивым. Удивлялся: почему такая предрешенность - «конечно»? Как-то не хотелось владеть тем, что мне не принадлежит. Хотелось быть хоть и маленьким числом, но каким-то отдельным. Я думал: театр это хорошо, но я ведь другого-то и не видел. У меня в семье - все артисты, и папа, и мама, сестра старшая и муж ее. Какая-то актерская компания вокруг. И я себя устремлял в другие сферы деятельности: может, у меня какой-то другой путь? В поисках другого пути Увлекался спортом, причем не для здоровья, а для рекорда. Я хотел быть первым - чемпионом, рекордсменом. Занимался легкой атлетикой: бегал на 100 метров и прыгал в длину. Даже если не очень ко мне присматриваться пристально, становится понятным, что легко мне это даваться не могло. Обычно прыгуны в длину - это такие здоровые ребята. Но среди маленьких, черненьких я прыгал очень далеко. Был кандидатом в мастера спорта, будучи еще школьником. Далеко оставил позади женский мировой рекорд, но вот с мужским было сложнее. Я занимался целеустремленно, ежедневно. В Ленинграде была знаменитая атлетическая школа «Зенит», Виктор Ильич Алексеев ею руководил, великий тренер, прославивший нашу страну в области легкой атлетики на весь мир. Я занимался там 6 лет, закусив удила. Было так: приходил высоченный парень, вялый, с длинными конечностями, с которыми не очень знал, что делать. Что называется, кальсоны плещутся на ветру. Но уже через полгода он прыгал дальше меня. Это неприятно, не желаешь ему добра, и нельзя сказать, что это способствует улучшению характера. То же самое с бегом на 100 метров. Бывают такие спринтеры - невысокие, крепкие, накачанные ребята. Таким был я, просто зверски стартовал и выигрывал первые 30 метров у всех, а в конце стометровки - нет, черт возьми. Неприятные ощущения, когда кто-то первый, а не ты. До сих пор мне это снится. Когда я понял, что не удастся быстрее всех бегать и дальше всех прыгать, я решил оставить спорт. Наказать всех своим отсутствием. Но это дало мне большую школу, потому что спорт - это труд, умение работать ежедневно, хотя бы по сантиметру продвигаться к намеченной цели. Это мало кто умеет, но такие обязательно выигрывают. Но это работает только в беге на длинные дистанции, которой, как правило, является жизнь. В те же годы я увлекался наукой, биологией. Мне казалось, что я стану биологом. Буду единственной «белой вороной» в семье, и родители это приветствовали. Я учился в Ленинграде, в школе при университете. Была тогда такая физико-математическая школа для особо одаренных детей. В 9-м и 10-м классах там уже преподавали университетские профессора. Надо было держать экзамен, и я этот экзамен выдержал, потому что был победителем разных олимпиад. Собирался поступать в университет, а родители уехали в Чехословакию на гастроли. Я один в городе, в 16 лет начинаю поступать на биологический факультет Ленинградского университета. Сдал первый экзамен, и, думаю, поступил бы, потому что был замечательно готов. Но возраст... Море по колено, окрыленность какая-то. Вдруг решаю: попробую-ка поступить в театральный институт. Для проверки кокетства судьбы. Какова кокетка? Я узнал, что в Москве - самые лучшие театральные учебные заведения, что Щукинское училище - лучшее из лучших, а в те времена так оно и было. Я узнал, что самое трудное - пройти первые три тура, три отсева по главному предмету - мастерству актера. Чтобы их пройти, нужно прочесть кусочек из прозы, басни, стихотворения перед приемной комиссией, с выражением. Меня этому никто не учил, я занимался сам, перед зеркалом. Выучил, прочел и имел у себя колоссальный успех. Я себя просто поразил: читаю и плачу. Сам красавец, да еще внутри такой пафос. Прочел, и комиссии - подарок. Приезжаю в Москву, в Щукинское училище. Арбатские переулки, улица Вахтангова, малюсенькая улочка, маленькое зданьице, сквер. Все заполнено тысячами людей. Большая группа молодых, излучающая какую-то нервную энергию. Жарко, лето, шумно, кто-то рыдает, что не прошел, кто-то - с ним за компанию. Все это жутко заразительно. Все ждут своей очереди. В это маленькое здание, где сидит в какой-то комнатке легендарная приемная комиссия, каждый час запускают по 10 человек. В течение часа их пытают, и потом оттуда они вытекают утлым ручейком. В один голос рыдают: «Там прерывают, не дают дочитать, там пре-ры-вают». Никто не понимает: чтобы понять, годишься ты или нет, не обязательно слушать весь твой репертуар. Хотя не дать дочитать то, что ты приготовил, - жестоко. Только взлетел, а тебе уже говорят, чтобы шел на посадку. И меня что ли прервут? Думаю: надо в подготовленный литературный материал вкраплять изображение животных. Даже сейчас оторопь берет: ну почему я решил, что это будет правильным? Когда я максималистски увлекался биологией, то в Ленинградском зоопарке был долгое время юным натуралистом. Там был клуб юных биологов и зоологов, где я вел серьезную детскую научную работу. Убирал за животными и делал это от всего сердца. И животные, чувствуя, что за ними убирают не по обязанности, а по любви, давали мне работу. Пребывая под впечатлением от уведенного в зоопарке, я часто тогда что-то рассказывал «от лица» животного, бегая на четвереньках. Три дня я ждал своей очереди, а конкурс был 317 человек на место. Это не самый большой конкурс, бывает и больше, и до сих пор так. Поступить безумно трудно. Ночевал у товарища, с которым там подружился. На четвертый день меня выкрикнули с очередной десяточкой. Я зашел в святую святых. Вышел к столу и начал читать стихи. Я и сегодня много помогаю себе говорить руками, но тогда был просто взбесившейся мельницей. Я тогда мало рассчитывал на дикцию. Темперамент весь в ручки падал, глазки таращил. Не знал в то время, что существует такое понятие, как дистанция, и неплохо все же было бы отойти от стола приемной комиссии. Но нет, я упер свой живот в стол у центральной фигуры. Мне говорили: «Отойдите». Но на следующих строках я опять подходил. Они за мной наблюдают, так подергиваясь. Я за ними тоже наблюдаю. Не стал дожидаться, пока прервут, и сам прервался. Посреди строчечки, чтобы неожиданнее было. «Тигр», - говорю. Встал на четвереньки и пошел на комиссию со зверской рожей. Причем, если я сам не знал о дистанции, то тигр-то уж о ней не знал точно. Пошел, поджимая ноги к животу. Смеются. Думаю, надо ковать, пока горячо. Еще позверел лицом. У меня большие лицевые возможности, но тут я превзошел сам себя. Пошел к крайнему креслу, завернул за него и спрятался. Меня стали искать, я зарычал. Вернулся, покружил немного. Думаю: «Так, первый шок прошел». И объявляю: «Грин, «Алые паруса». Они немножко расслабились, но я дошел до самого лирического места и опять без предупреждения опустился на четвереньки и показал этюд «Жизнь дворняжки во дворе». Огромная картина из жизни, предельно реалистическая. Я показал всю безнравственную жизнь этого животного. По нынешним временам это показалось бы мягкой эротикой, а тогда это было жесткое порно. Я дошел до последнего кресла, причем не знал, кто есть кто. Думал, что маститость экзаменаторов убывает к периферии. Но нет. Того, от которого все зависело, я в качестве столба для дворняжки и избрал. Комиссия повелась и стала хохотать. Тут я как-то «развинтился», выбился из рук, стал показывать каких-то птиц, пантомиму, читать куски из стихотворений, которые читать не предполагал. Ни ничего не доканчивал, это был такой клиповый вариант. Они меня не прерывали, смеялись. В конце концов, я выдохся и прервал себя сам. Сказал: «Все», и сел. Я был очень удивлен, когда мою фамилию не прочли среди тех, кто прошел во второй тур. Пупкина назвали, а меня нет! Тут выяснилось, что меня сразу с первого тура перевели в третий. Но на второй тур я все равно решил прийти, чтобы дожать их всех. На третьем туре меня уже ждали. Там тоже имел относительный триумф. Потом меня отправили на общеобразовательный экзамен, я его сдал, поскольку учился хорошо, и меня зачислили. Тогда я решил, что не буду учиться ни на каком биологическом факультете, хочу учиться только здесь. Родители, вернувшись из Чехословакии, застали меня не только не ленинградским студентом биологического факультета, но и не ленинградцем вообще. Сын своего отца Родители обладали, конечно, колоссальным родительским искусством. Не принимали участия в решении никаких вопросов: кем мне быть, где работать, где и с кем жить. Так мне казалось, когда принимал совершенно независимые, самостоятельные, свободные решения. Потом узнавал, что я всегда поступал так, как они хотели. Могу я повлиять на свою дочь, чтобы она поступила, как я считаю нужным? Могу. Можно дать ей по башке, а можно, не прикасаясь руками, вздыхать, плакать в соседней комнате, чтобы ей было слышно. Это все очень сильные средства. Но со мной ничего такого не было. Никто не проводил никаких бесед, не давил, не влиял. Потом я узнал, что папа был уверен, что я стану актером. Когда мне было 11 лет, отец меня протестировал. Родители тогда отдыхали на юге и взяли меня с собой. Мы гуляли по какому-то парку, и папа говорит: «Хочешь, я проверю, можешь ты быть артистом или нет? Видишь клумбу, а рядом с ней дорожку? Можешь, не останавливаясь, по ней пройти и показать, что ты родился, пошел в детсад, начальную школу, среднюю школу, закончил ее, поступил в институт, стал молодым специалистом, потом зрелым человеком, еще более зрелым, перезрелым, пожилым, старым, дряхлым стариком и умереть»? Это интереснейшее задание не только для мальчика, но и для профессионала. Я начал исполнять номер даже не с момента рождения, а с зачатия, и попытался сделать все, что папа надиктовал, завершил свой круг и умер. Потом жадно воззрился на него в ожидании оценки. Но папа ничего не сказал, а заговорил о чем-то с мамой. Я, зная своего отца, понял, что ему понравилось. Театр - великий и жестокий Актерский Пегас никого не держит прочно, независимо от ранга и регалий седока эта лошадка время от времени сбрасывает любого, без разницы - зазевался ты или нет. И тогда ты больно ушибаешься и теряешь веру в себя. Когда это случается, я вспоминаю папу, который в меня всегда очень верил. Даже больше, чем я сам в себя. Вообще жить с такой фамилией, как у меня, было очень трудно. Потому что творческая среда - это лобное место, здесь помочь никто никому не может. В этом и прелесть, и сложность, и жестокость нашего театрального дела. Тебе могут поаплодировать за что-то прошлое, если тебя знают. А дальше - все. Хорошо ты сыграл сегодня? Молодец. Плохо? Тогда ты никто, будь ты хоть чей сын. Театр - это великое искусство настоящего времени. Ни прошлое твое на самом деле никого не интересует, ни будущее. И еще довлеет: «Сын Райкина, сын, сын». Пупкину в этом отношении легче, он стартует с нуля, с уровня моря. Пупкин чуть-чуть над уровнем моря возвысился? Молодец. А тебя сравнивают с Джомолунгомой, Эверестом, и какой бы горкой ты не был, ты для них - могильный холмик. Помню первые встречи со зрителями. По рядам шепоток: «Сын, сын. Где? Бо-о-же!» Я очень хорошо это помню. Незабываемые встречи. А еще эта безумная любовь к папе. Одесса был один из самых любимых его городов - по зрителям. Выступает он как-то раз летом в «Зеленом театре». Крыши нет, битком набит зал в полторы тысячи человек. Читает монолог, еще не закончил - все кричат, аплодируют. Читает еще - то же самое. Зрители не отпускают. Тогда он говорит: «Ну а теперь пошли домой». Спускается со сцены и идет по центральному проходу к выходу. Весь зал встает, выходит и провожает его до гостиницы, которая была недалеко. На входных ступенях он раскланивается и заходит. На следующий день такой же спектакль, «Зеленый театр», все повторяется, зал неистовствует. Он спускается со сцены и говорит: «Ну а теперь пошли домой». Зал сидит. Он: «Пошли-пошли, пошли домой». Зал сидит. И вот, забегая вперед, какой-то еврейский мальчик кричит: «Товарищ Райкин, вчерашняя хохма - уже не хохма». Раньше Ленинградский театр часто и подолгу гастролировал в Москве, и я по полгода учился в московской школе, а жили мы всегда в гостинице «Москва», на 12 этаже, в 1211-м номере. И вот однажды с ним поспорили, что он не сможет перевоплотиться в жизни (не на сцене!) так, чтобы его никто не узнал. Папа сказал, что попробует: «Давайте, я поработаю официантом в гостинице «Москва», который разносит обеды по номерам». Он надел коротковатые брючки официанта, перекинул через руку салфеточку и побежал такой шакальей пробежкой, как все советские официанты, по номерам. Зашел к двум женщинам, которые увлеченно о чем-то разговаривали. Стал оформлять заказ, что-то рекомендовать. Его никто не узнал. В следующем номере сидел грузин, который был один и ему не на что было отвлекаться. Он сразу впился глазами в папу, и как отец не притворялся, клиента ничего не могло сбить, он внимательно смотрел на папу и, наконец, сказал: «Послушайте, вам никто не говорил, что вы похожи на Аркадия Райкина»? Папа говорит: «Да, меня так в коллективе и зовут». Грузин говорит: «У вас и голос похож. А вы видели его когда-нибудь на сцене»? Папа сказал: «Нет». Грузин предлагает: «Вот деньги. Райкин сейчас здесь гастролирует. Сходите, посмотрите». Эта история потом имела продолжение в тот же вечер, когда папа, выступая, в центре первого ряда увидел этого грузина. Папа рассказал эту историю в труппе, все смеялись. И в конце выступления он не удержался и этому грузину подмигнул. С человеком случилось страшное. Он стал что-то рассказывать своим соседям, хватать их за грудки. Его принимали за сумасшедшего, потому что он доказывал, что его сегодня в номере обслуживал Райкин. Еще одну историю папа рассказывал весело и с большой гордостью. Она случилась в Кисловодске, где он отдыхал и лечился, потому что был сердечником. Папа придумал себе вечернюю прогулку по серпантину пешеходной дорожки, и, проходя по ней однажды, увидел в кустах пару, занимающуюся любовью. Женщина, которая была повернута лицом к дорожке, вдруг вскрикнула: «Райкин»! Папа был в восторге: как же, в экстазе, на пике ей вдруг привиделось самое дорогое и прекрасное, что она могла себе только вообразить. Вся эта любовь оборачивалась боком для меня, когда я вступил на эту опасную дорогу. Дальше нас с папой связывали сложные, а порой смешные отношения. Я уже отработал 10 лет в «Современнике», и думал, что нам никогда не придется работать вместе. А он меня зазывал к себе, советовал. Я думал: «Ну что он в этом понимает»? А потом оказывалось, что папа был прав. Потом мы работали вместе 6 лет. Я сам пришел к нему в театр и предложил это, и привел с собой ватагу молодых ребят. Папа нас принял под свое крыло, проявил огромную мудрость, не выгнав нас к чертовой матери, потому что театр был отцентрован только на него. В нем самом был смысл существования театра Райкина. А тут появился кто-то активный, второй центр, и самолет стало колошматить. Он нас любил, любил с нами играть, мы это делали вместе. Он был замечательным, живым партнером, любил импровизировать. Это оказались трудные годы, многие не хотели, чтобы я был рядом с ним. Мне, мальчику из интеллигентной семьи, приходилось заниматься какими-то боевыми искусствами, пугать людей, бороться за свое существование. Читай стихи, они прекрасны Когда-то я стал популярным артистом. Сейчас к кино не имею отношения, уже много лет. Я имею к нему отношение как зритель. Люблю хорошее кино, но сам давно не снимаюсь, а когда-то снимался, будучи театральным артистом. В частности однажды я играл в фильме даже не в Мурманске, а совсем уж за Полярным кругом. Но в Мурманске при этом бывал, и это сладко вспоминать, потому что это были интересные для меня поездки и съемки. После разных там Труффальдин («Труффальдино из Бергамо» - музыкальная кинокомедия по мотивам пьесы Карло Гольдони «Слуга двух господ», где Константин Райкин сыграл одну из самых успешных своих ролей, роль Труффальдино. - Авт.) меня стали узнавать. Было время, которое администраторы говорили так: «Он собирает». Я собирал аудитории, тыкал в любую точку карты Советского Союза, и меня там принимали с радостью. Помню, папа пришел на мой сольный концерт ( а делать такие концерты у меня было моральной право, ставка моя была высока). С трудом он и мама попали на этот концерт. Я читал стихи и веселил публику очень активно часа полтора. Зрители выпадали из кресел, они мне верили. Я делал резкие повороты и читал им Мандельштама, Пушкина и Заболоцкого. Когда это получалось, это было здорово. Зрители узнавали себя, жизнь, авторов и меня. И папа после этого концерта сказал: «Всегда читай стихи». Я возразил: «Ну, это смотря какая публика». Он говорит: «Неважно, всегда читай стихи и побеждай публику, и они будут тебе благодарны, потому что ты показал другую сторону жизни. Ты ушел в глубину, всерьез, а это совершенно другое. Если ты умеешь это делать, то делай». С тех пор я так и делаю. Прежде чем почитать вам стихи, я озадачу вас вопросом: «Почему кто-то сходит с ума, создавая стихи, а кто-то сходит с ума, их потребляя»? Я часто думаю об этом. На этот вопрос нет однозначного ответа. Мы живем такой суетной жизнью, куда-то торопимся, делаем очень важные дела. Это беготня, от которой потом не остается ничего. Мы останавливаемся только тогда, когда происходит какая-то горечь, или любовь. Мы, к сожалению, ко всему привыкаем. К уродству, и уже не воспринимаем его как уродство. К красоте, и уже не воспринимаем ее как красоту. Живем рядом с гениями, великими людьми, не понимая этого, потому что привыкаем. Приезжаем куда-то на юг, восхищаемся: «Боже, какие счастливые люди, они здесь живут»! Ничего они не счастливые. Они эту красоту не воспринимают, потому что привыкли. Чем хорошо искусство? Увидим хороший спектакль, фильм, прочтем что-нибудь и ощутим, как прекрасен заснеженный лес. Прочтем и поймем, что каждый день гадость совершаем. А этот-то, оказывается, - такой хороший человек, а мы не замечаем. Искусство нужно для того, чтобы сделать жизнь ощутимее. Вот в чем его смысл, может быть, не единственный. С его помощью мы начинаем ощущать друг друга, доброту, ненависть, уродство, красоту, различать запахи». Константин Райкин начал со стихов Давида Самойлова, с которым был лично знаком. Поэт переводил для «Современника» Шекспира, и актеры были шокированы фривольностью перевода, какими-то неприличными вещами. Самойлов успокаивал: «Ребята, я ребенок, по сравнению с Шекспиром. Вы не знаете, какой у него юмор. Его нельзя перевести на русский язык». В чтении стихов актер бы потрясающ. Много мимики, отчаянной жестикуляции, подкупающей искренности. Константин Райкин читал из Николая Рубцова, которого считает уникальным поэтом, потому что его стихи - «легкие для уха, там много настоящей музыки. Он хулиганист, горек, великолепен, с отличным чувством юмора. Простодушен, пел свои стихи под гармошку». Сын великого Аркадия Райкина читал из Владимира Соловьева, Александра Пушкина, Осипа Мандельштама. Нельзя сказать, что вся публика слушала, как завороженная, отдельные зрители поднимались и уходили. И это было не просто неприятно видеть, а даже неприлично, потому что люди знали, на какой спектакль они шли. Зачем тогда пришли сюда? Чтобы воочию увидеть сына Райкина, актера, имя которого наслуху? Пришли, «чтобы было»? Справедливости ради стоит отметить, что Константин Аркадьевич давал не эксклюзив, из того, что он говорил, очень много можно было слышать раньше с экрана телевизора. И, тем не менее, он выкладывался перед зрителями на полную катушку, свой горький хлеб отрабатывал честно. Да он и сам во время творческого вечера признался, что актерство для Райкиных - это больше, чем способ заработать на хлеб насущный.
Administrator: Отсюда Константин Райкин похвалил мурманскую публику за «юность души», а зрители отблагодарили артиста за общение долгими, продолжительными аплодисментами… Вчера вечером в областном ДК им. С.М. Кирова состоялась встреча с народным артистом России Константином Райкиным «Самое любимое…» Спектакль шел без антракта – но два часа пролетели на одном дыхании. Константин Аркадьевич быстро расположил к себе публику – то и дело слышались крики «Браво» (это от нашей-то, слегка «замороженной» публики). Актер рассказывал о себе и своем отце – в основном что-то «юморное», делился дорогими сердцу воспоминаниями, читал стихи любимых поэтов – Осипа Мандельштама, Давида Самойлова, Николая Заболоцкого и Николая Рубцова, Александра Пушкина. В заключение Константин Аркадьевич похвалил тех, кто находился в этот вечер в зале Дворца (а зал был полон): «Вы легко переключаетесь – это говорит о юности вашей души». Он процитировал отрывок «Фауста» в переводе Бориса Пастернака: «И плакать и смеяться, не замедлив, Сумеет тот, кто юн и желторот. Кто вырос, тот угрюм и привередлив, Кому еще расти, тот все поймет». «Последнее относится к вам», - заключил, обращаясь к зрителям, Константин Райкин. Мурманчане в ответ долго не отпускали аплодисментами знаменитого артиста. Фото: Александр Кучерук
Administrator: КП/Мурманск Константин Райкин в Мурманске: - Первые впечатления от Севера были сильными… и чудовищными!Его долгое время не воспринимали отдельно от отца. Он усиленно боролся над разрушением мифа о природе, отдыхающей на детях гениев. Да, его отца можно назвать гением советской эстрады. Но и ему та самая природа отмерила свою изрядную долю таланта. Ему, Константину Аркадьевичу Райкину. В Мурманск народный артист России, худрук театра «Сатирикон», профессор, кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» III и IV степеней, прибыл всего на день. В среду вечером он в рамках кинофестиваля «Северное сияние» выступил перед мурманской публикой с концертом, посвященным 100-летию своего великого отца Аркадия Райкина. На первом этаже – танцы, на втором – буфет с коньяком В зал ДК Кирова, где в 19.00 должно было состояться выступление, Константин Райкин зашел быстрой походкой в простеньком джинсовом костюме, с кофе в пластиковом стаканчике. Журналисты уже ждали его, сидя в первом ряду. - Вы что хотите, чтобы я с вами со сцены общался?- улыбнулся Константин Аркадьевич. – Бросьте, я же не самодур какой-то. Ребята, сразу предупреждаю: поговорю с вами коротко и потом выгоню. Договорились? Ну, спрашивайте. Первый же вопрос «о планах в кино» Райкин отбросил. Говорит, что сейчас ему эта тема неинтересна. Принципиально. Ходит как зритель, а на съемочную площадку ни ногой. Театр важнее и интереснее. И чем дальше, тем больше. Последний раз в кадре он был 10 лет назад, блестяще сыграв Эркюля Пуаро в ленте Сергея Урсуляка «Неудача Пуаро». Однако уже следующий вопрос заставил Райкина нарушить ранее озвученный принцип. - Сводила ли судьба с Севером? Да, сводила. Ну вот придется про кино говорить, - улыбнулся 60-летний артист. – В 1972 году я был в Мурманске, Североморске, губе Кислой. Снимался в «Командире счастливой «Щуки». Одна из первых ролей. Я был молод, но запомнил. Это сильные впечатления, но я бы не сказал, что они положительные. Они были чудовищными! В первую очередь от того места, где жил личный состав со своими семьями. Неприспособленность этого жилья, его бедность и непотребный вид… С одной стороны, это были замечательные интересные люди, а с другой – они обитали в такой убогости и грязи. Это несоответствие потрясало. Обидно, но мало что изменилось. Судя по разговорам, которые мне доводилось слышать. Да и я наблюдал быт и условия жизни моряков, когда весь мир следил за трагедией с «Курском». Мало что изменилось. Так вот, тогда на площадке я провел что-то около месяца. Я был свидетелем оголтелых праздников под названиями «суббота» и «воскресенье» в Доме офицеров. Черные костюмы, черные галстуки, белая рубашка – такой дресс-код. У мужчин. Продуманный наряд у женщин. Мы надевали тоже все черное и видели там танцующих людей с безрадостными лицами. На втором этаже располагался буфет. Было хорошее снабжение. Там были немыслимые по темам временам фрукты, дорогой коньяк, шоколад. Вот люди курсировали с первого на второй этаж и обратно. Все серьезно, безрадостно, целенаправленно. Это производило гнетущее впечатление. Я зарабатывал больше, чем министр культуры На этом разговор о кино закончился. Теперь уже окончательно. Театр, театр, театр. Здесь, правда, поначалу молодому артисту, на которого все смотрели только как на сына «того самого Райкина», приходилось непросто. В том числе и в финансовом плане. - Тогда ролями в спектаклях заработать на нормальную жизнь было невозможно. Деньги приходилось брать концертной деятельностью. Я довольно рано этим занялся. Появилось право на сольный концерт в двух отделениях. Я получал, неловко говорить, 100 рублей за концерт. За два дня я зарабатывал в 10-15 раз больше, чем за месяц в театре! У меня был свой личный рекорд Гиннесса. Приехал в Новосибирск однажды и в трехтысячном Театре оперы и балета неделю играл по пять двухчасовых сольных концертов в день. Я научился спать стоя между выходами на сцену. 35 аншлагов тогда сделал за неделю. Как говорят администраторы: «он собирал!». Меня просто на руках там носили. - Ну, так это же здорово! - Да, здорово. Как только я приехал в Москву, сразу вызвали в финансовый отдел Министерства культуры. Там сказали: «Вы много зарабатываете. Недопустимо много!» Я нагловато спросил: «А сколько можно?» Никто не знал, сколько можно. Но, подумав, люди сказали: «Но вы зарабатываете больше министра культуры…» А я, не менее нагло, возьми да и скажи: «Ну, на министра культуры никто не придет. Объявите, что будет выступать министр – и никто на концерт не придет!» Сейчас концертная деятельность для Райкина – редкое исключение. Вот для Мурманска Константин Аркадьевич его сделал. Ведь генеральный продюсер «Северного сияния» Юлий Малакянц – его близкий приятель. - Как только исполнилось 50 лет – понял: не могу больше концертировать. Я объехал весь мир, обслужил все русскоязычное население планеты. Ни одного русского не осталось, перед которым бы я не выступил в ту пору, - вновь улыбается актер. – Можно уезжать на два дня в месяц на концерты и хорошо зарабатывать. Но мне не нужно много денег. Нужно столько, чтобы о них не думать. Поэтому попросил директора театра сделать мне такую зарплату, при которой мне не будут нужны те самые два дня. Скромный и гениальный Нынешнее состояние культуры в стране Райкина разочаровывает. Ею просто никто не занимается: - Культурной политики в стране нет. Руководство заблуждается, думая, что экономика важнее культуры. Просто экономика быстрее приносит деньги, - разводит руками Константин Аркадьевич. - Хотя я и остаюсь горестным оптимистом. Пессимистом мне быть по генотипу несвойственно. Я свет вижу, или думаю, что вижу, или придумываю, что вижу. Тем не менее то, что происходит именно в его театре, Райкина радует. Радуют студенты (с 2001 года он является руководителем курса в Школе-студии МХАТ): - Они не москвичи и не из крупных городов. Прямо вот откуда-то из сел. Это прекрасные ребята с такими чистыми душами. Как они добрели до меня? Как так получилось? Трудяги, умницы! Я с ними строг. Такой добрый диктатор. Они называют себя самурайкинским курсом. Большая часть труппы моего театра – это мои бывшие студенты. Райкин не скрывает, что посвящает театру всю жизнь и… семью. Супруга работает с ним в одном театре, дочь Полина принципиально пошла в другой. Также Райкин не боится признаться, что так и не нажил за 60 лет друзей: - Не знаю почему. Я просто себя поймал на мысли, что нет у меня друзей. Есть коллеги, приятели, семья, студенты. При таком образе, наверное, просто некогда заводить друзей. - Может дело в вашем характере? - Конечно, характер у меня не идеальный. Вторым качеством после скромности у меня идет гениальность, - лукаво улыбается Константин Аркадьевич. – А вообще я занимаюсь любимым делом. Мне ничего другого не хочется. Мне жалко людей, которые не имеют счастья выходить на сцену. Это несчастные люди. Но они не знают, что они несчастные, и поэтому они счастливы. А я не могу без театра. Это великое искусство настоящего времени. В нем нет ни будущего, ни прошлого. Только настоящее! Даже во время интервью Константин Райкин успевает сменить не один образ. Гениальный актер, что сказать. Фото: Елена КОВАЛЕНКО Другие фото - по ссылке.
Administrator: Телеканал Культура. Есть видео. В Доме актёра прошёл вечер памяти Романа Козака ...Гостиная Центрального дома актера едва вмещала приглашенных. Здесь друзья и коллеги, те, кто хорошо знал Романа Козака, работал вместе с ним. «Несмотря на то, что он был младше меня по возрасту, я его считаю своим учителем, он на меня очень влиял, – говорит художественный руководитель театра «Сатирикон» Константин Райкин. – Он меня образовывал, как-то очень точно направлял и ориентировал верно»...
Катюша: Культура ВИДЕО Вручением премии Олега Янковского завершился фестиваль «Черешневый лес» В Москве во второй раз вручили премию Олега Янковского «Творческое открытие 2011 года». Церемония прошла в рамках фестиваля искусств «Черешневый лес», председателем Попечительского совета которого актёр был долгие годы. Рассказывают «Новости культуры». Своеобразный пароль церемонии – 32-ое мая. Его придумал Барон Мюнхгаузен, которого сыграл Олег Янковский. В сценарии Григория Горина барону Мюнхгаузену никто не поверил. Самые близкие сочли его сумасшедшим, не желая получить в подарок лишний день весны. На этот раз от такого подарка никто не отказался. На черешнях из муранского стекла юмористический автограф самого Олега Янковского и дата – 32-е мая. Кто получит черешни из МурАно, решал Попечительский совет, в который входят – в том числе - Юрий Башмет, Игорь Бутман, Ингеборга Дапкунайте, Владимир Спиваков, Олег Табаков. Критерий один – по-настоящему большое и творческое открытие. Лауреатами премии этого года стали Ирина Антонова, Сергей Маковецкий, Владимир Машков, Константин Райкин, Георгий Франгулян, Галина Волчек, исполнители главных ролей в спектакле театра «Современник» «Враги. История любви» и другие представители художественной элиты. «Эта премия для меня, прежде всего, это премия Янковского, - говорит Константин Райкин. – Для меня это очень ценно, потому что, мне кажется, он выдающийся великий артист, и я был с ним знаком, и знал его как человека чрезвычайно целеустремленного, порядочного, настоящего артиста – в самом высоком смысле этого слова. Для меня это получение – это огромная награда, я не знаю, что это такое, это для меня какой-то стимул дальше работать и быть достойным». «Большая честь получать такую премию, - говорит Сергей Маковецкий. – По-моему, первая премия, имени такого грандиозного актера, как Олег Иванович Янковский, царство ему небесное. Приятно, что сегодня оказывается, 32 мая. Когда возможны любые чудеса. Когда смотришь на его фотографии, его фильмы понимаешь, что он был настоящий барон Мюнхгаузен – в жизни, в кино, в отношениях к людям. Невероятная интеллигентность, невероятная собранность. Всегда улыбка на лице». Правда Вручение премии Олега Янковского "Творческое открытие" Константин Райкин удостоен премии за спектакль "Вечер с Достоевским"
Administrator: Вручение премии Олега Янковского. Фотографии и текст - здесь.
Administrator: Деловой Петербург Константин Райкин: "Для Минфина культура - какой-то аппендикс" Дмитрий Циликин Руководитель московского театра "Сатирикон", актер Константин Райкин в интервью dp.ru открыто признал, что Россия это страна, где правят Минфин, МЧС и ФСБ, рассказал о дьявольщине с событиями на Манежной площади и Путине. DP.RU: Сейчас государство предлагает театрам полное содержание с полным контролем; либо большую свободу, но и большую ответственность; либо полную автономию от него. Что выбрал "Сатирикон"? Константин Райкин: Мы бюджетная организация. В этом положении очень много сложностей и, я бы сказал, идиотизмов, но мне кажется, оно все-таки менее идиотично и чудовищно, чем автономное существование. По-моему, его выбрала какая-то доля процента театров. Желаю всего доброго тем, кто встал на эту опасную дорогу, но правильно сделали остальные, что не пошли, это, по-моему, вещь авантюрная, непродуманная и убийственная для театра. Мы-то в свое время хотели полной самостоятельности, вообще приватизироваться, и сейчас хотим. Может быть, когда-нибудь это и удастся, но так много препон… Печально, что какой-то серьезной культурной политики нету. Судя по деньгам, у нас в государстве вопросы интеллекта и души стоят на последнем месте. Образование, фундаментальная наука и культура - досадные отрасли человеческой деятельности, как чесотка, которая все время достает. Это вопросы, которые все время оставляют на потом. К сожалению, самые главные люди государства не относятся к ним так серьезно, как они заслуживают. DP.RU: Но вы влиятельный член общества, и вообще, как известно, Путин с будущей женой познакомился на спектакле Аркадия Райкина. Неужели вы не можете повлиять на ситуацию? Константин Райкин: Видимо, для Владимира Владимировича этот факт не является серьезным доводом, основанием к какому-то серьезному размышлению. Хотя, судя по языку, он человек достаточно культурный, это первый из властителей, который стал по-человечески разговаривать: от себя, и произношение нормальное мы услышали. Но дальше этого не идет. Чтобы олигархи, капиталисты делали серьезные вложения в культуру, чтобы это стало престижным, модным, нужно показать пример, дать команду. А команды не поступает. Встречаться с деятелями культуры и с деятелями из других сфер можно сколько угодно, но все решает Минфин, это самое главное министерство. Для Минфина культура - какой-то аппендикс, которого лучше бы не было. У нас страна, где правят Минфин, МЧС и… DP.RU: ФСБ? Константин Райкин: Да. Понимаете - и всё! DP.RU: Путин был на вашем 50-летии. А на 60-летие пришел? Константин Райкин: Я его вообще не праздновал, так что никого такого не было, даже и не пахло. И слава богу. Я свой путь, какую-то его серьезность, все-таки измеряю не количеством этих посещений. Ей-богу, могу обойтись, как и он обходится без встреч со мной совершенно запросто. И я не то что не в обиде - я бы все свои встречи променял бы на одно кардинальное мудрое решение в сфере культуры и, в частности, театра. На самом деле эти встречи ничего мне не дали, кроме умасливания моего мелкого самолюбия. DP.RU: Надо думать, путинского тоже - известно, что все с трепетом относятся в артистам, которых в детстве видели по телевизору. Константин Райкин: В детстве Путин по телевизору видел моего папу, которого я ему, к сожалению, не могу заменить. А мне обо всем этом разве что внукам рассказать… а может, они совсем другим будут интересоваться. DP.RU: 60-летие вы все же отметили - премьерой спектакля "Вечер с Достоевским" по "Запискам из подполья" в постановке Валерия Фокина. Вы не раз говорили, что публика "Сатирикона" хочет быстро, ярко и понятно - в этом смысле "Вечер" к ней совсем не снисходителен. Константин Райкин: А последняя наша премьера еще круче! Юрий Бутусов поставил "Чайку" Чехова, которая идет 4,5 часа, почти до полуночи. Про нее мне легче говорить, потому что сам не играю: я как художественный руководитель театра испытываю даже не минуты, а длительные периоды гордости за своих замечательных артистов. Думаю, "Чайка" - крупное театральное событие в Москве. DP.RU: У звезды всегда есть кредит доверия, ее любят авансом. Это плохо - можно не полностью затрачиваться на сцене или, наоборот, позволяет не расходовать силы на то, чтобы взять зал? Константин Райкин: Для настоящего артиста успех у публики совершенно не есть сигнал к расслаблению. Потому что критерии он все-таки черпает из себя, а не из успеха. "Поэт, не дорожи любовию народной" - это стихотворение Александра Сергеевича менее всего годится к профессии актера, потому что актер связан с успехом буквально. Но все равно главные планки он расставляет себе сам. Каждая следующая работа - это страх быть разоблаченным. И перед самим собой, и перед публикой. Среди хороших артистов есть люди, которые очень всерьез относятся к признанию. Но мои... не то чтобы кумиры, но те, на кого я ориентируюсь, - для них успех есть только побуждение к дальнейшим исканиям и рискам. Вообще мне кажется, настоящий артист и, в более широком смысле, настоящий художник - это человек, который болен синдромом ученичества. Способностью отказаться от предыдущего опыта. А кроме того, на самом деле зрителям ведь все равно, сколько тебе лет, какие у тебя заслуги. Ты либо играешь, либо нет. Как только ты не играешь - в зрителе совершенно нет снисхождения, и это совершенно правильно. DP.RU: Алиса Фрейндлих сказала "Я приучила публику к своей некрасивости". У вас была такая проблема? Константин Райкин: Как-то я никогда не страдал от этого. Хотя сейчас, когда вижу кадры из своих ранних ролей, понимаю, что предлагал зрителям испытание на прочность: насколько вы меня любите? а если я вот так улыбнусь, а вот так зубки свои покажу? Зрительская симпатия ко мне подвергалась большим нагрузкам. Но потом наша страна вышла на новый уровень цивилизованности, в частности, появились дантисты и материалы, дающие возможность что-то корректировать. И я нашел такого дантиста-дизайнера, который, так сказать, отредактировал немножечко природу, не меняя общей картины. DP.RU: Рассказывают, что Аркадий Райкин приехал на гастроли, кажется, в Одессу… Константин Райкин: В Киев. DP.RU: …и первый монолог у него начинался со слов "Кто я?" Из зала ответили: "Жид". Райкин ушел со сцены, отменил все спектакли и немедленно уехал. Константин Райкин: Он всегда упорно отрицал этот случай. Говорил, что это сплетни, что никогда этого не было. Притом мне его актеры говорили, что это было. DP.RU: Вы сталкивались с антисемитизмом? Константин Райкин: Со мной общались прежде всего как с сыном любимого артиста. У большинства людей при той любви, которую вызывал у них Аркадий Райкин, понятие национальности куда-то уходило. Но были, конечно, и другие. В нашем семейном архиве, кроме восторженных, влюбленных, благодарственных писем папе, есть и целая коробка злобных, антисемитских. Правда, это очень небольшая часть по сравнению с другими, тем не менее. А то, что антисемитизм тогда существовал на государственном уровне, было очевидно. DP.RU: Как объяснить обострение национализма, ксенофобии, Манежную площадь и т. п.? Константин Райкин: Эта дьявольщина очень тревожит. Если говорить о конце света, по поводу которого периодически возникают всякие истерические разговоры, - мне кажется, он наступит не от гигантского землетрясения или столкновения с каким-то небесным телом, а, скорее, от того, что все передерутся. Конец света заключен внутри нас. Самые главные опасности для человека представляет человек. Необъяснимая вещь: вроде бы образованные, умные люди вдруг начинают нести такую чушь по поводу какой-то национальности. Они превращаются в оборотней. Даже представители христианской церкви! Вы послушайте наших православных: как агрессивно, ортодоксально, непримиримо они говорят о католиках. Это же просто уму непостижимо! Они начинают вскипать, им изменяет мудрость, достоинство, великодушие. Они забывают веру, все самое святое, что должно быть в человеке. А что же другим тогда остается? Совсем перелаяться и перекусаться?
Катюша: Neva24 Константин Райкин: от безделья я сойду с ума Константин Аркадьевич, что привело вас нынче в Петербург? Приглашение замечательной компании, которая организует Dewar’s Чтения. В XIX веке сэр Томас Дюар, сын основателя одноименной марки виски, стал устраивать литературные чтения среди лондонской знати, там читали и высоких авторов, и книгу самого Томми о совершенном им кругосветном путешествии. А сейчас люди, которые занимаются продвижением Dewar’s в России, решили возродить эту традицию и устраивать чтения, как это называется, мастеров художественного слова, известных артистов для литературных гурманов. Я попал в букет очень дорогих роскошных уникальных цветов. Первым на новом, российском этапе, был Сергей Юрьевич Юрский — одна его фамилия заставила меня очень взволнованно отнестись к этим собраниям. Мое первое — в Москве в "Гараже", модном художественном и артистическом месте, — произвело на меня прекрасное впечатление, я был просто в восторге. Второй вечер случился в Лондоне, в нашем посольстве, там были политические деятели, всякие знаменитости и светские персоны, много представителей бывшего Советского Союза. Начало весны, а день выдался совершенно не лондонский — жаркий, прямо летний. Я читаю только то, что сам люблю: Давида Самойлова, Николая Заболоцкого, Николая Рубцова, Осипа Мандельштама и Александра Сергеевича Пушкина. И вот дошло до стихотворения Самойлова, где упоминается соловей, — вдруг из двери, открытой в сад, раздалось пение соловья. Просто мистика какая-то! Нынешняя встреча — третья в этой серии. Я ищу собрания, где желанны стихи, и оказывается, их не так уж мало. Аудитория настоящих любителей, ценителей и в серьезном смысле слова потребителей высокой поэзии не такая скудная, как нам иногда кажется. Алиса Фрейндлих как-то назвала лучшим возрастом для актера возраст около сорока: уже умеешь и еще можешь. А вы как думаете? Мне тоже так кажется. Теперь. К сожалению. Вот я сейчас репетирую "Маленькие трагедии" Пушкина с замечательным режиссером Виктором Рыжаковым, который к тому же обладает большими талантами педагога, уже со вторым моим набором имеет дело. Состав: я и большая группа очень молодых людей, моих бывших студентов, которые стали артистами нашего театра. Кого вы играете? Скупого рыцаря? Нет, я играю совсем не то, что сразу видится стереотипному представлению. В "Моцарте и Сальери" — видимо, Моцарта, в "Скупом рыцаре" — жида, в "Пире во время чумы" — священника. Еще будут "Каменный гость" и сцена из "Фауста". Для меня это очень сложная ситуация: они, не обладая таким уж мастерством и моим опытом, при этом могут столько всего по сравнению со мной! И не только физически. Они меня восхищают! Я медленно соображаю, я тугодум, не умею так мыслить — раскованно, оторванно, они делают этюды, которые мне в голову не придут. Единственное, что могу — это оценить. Я не впадаю в сальериевское злобствование, желание отравить кого-то. Но горечь испытываю колоссальную… С другой стороны, это, наверно, очень полезно молодым, потому что они видят, что с возрастом совершенно нет никаких прищелкиваний пальцами. Я играю Ахова в "Не все коту масленица", это дипломный спектакль моих студентов в режиссуре Аллы Борисовны Покровской и Сергея Петровича Шенталинского. И когда мы репетировали, ребята с удивлением увидели, что у меня не получается — и я плачу. Как пингвины, собрались вокруг меня группой и смотрят. Или как дети в песочнице — они еще не знают сострадания, а просто изучают: сопли, слюни, слезы, текущие из глаз их товарища. Они не видели плачущего худрука. Они думали, что я работаю красиво и победно. А у меня ни одна работа не получается легко. Надеюсь, что через страшные муки, которые становятся все более острыми, более глубокими, куда-нибудь прорвусь. Но так работали мои старшие товарищи, обожаемые мной артисты, так работала Раневская, которая только на пределе своих возможностей, в состоянии отчаяния что-то совершала. Вот единственное, что меня немножко обнадеживает. Как двигаться вперед, но не уходить в отрыв? Все-таки публика, которая ходит в наш театр, знает меня не только по фильму "Труффальдино из Бергамо" и не по моей теперь уже довольно далекой молодости. Они видели Гамлета, Ричарда III, короля Лира, "Великодушного рогоносца" в постановке Петра Фоменко, "Контрабас" Патрика Зюскинда и, надеюсь, относятся ко мне как к серьезному артисту, который может идти куда-то вглубь, а не только взбивать развлекательную пену. Хотя, конечно, это трудный спектакль для зрителя. И для меня тоже. Как вы переживаете неудачи? Это опыт, который актер должен испытать обязательно, — уйти под стук собственных шагов. Для полноты ощущения жизни. Чтобы знать эту ватерлинию, надо обязательно ее перейти. К счастью, не случалось, чтобы целый большой спектакль со мной не выпустили, но были неудачные моноработы. Я их доводил до зрителей, по нескольку раз, чтобы проверить, не ошибаюсь ли я, что это провал. И потом очень подробно разбирался в причинах. Одной из них, кстати, была работа с папой: он ничего не мог объяснить, но при этом так гениально, так манко показывал, что возникало неудержимое обезьянье желание за ним повторить. Однако его краски не годились никому, кроме него. Как вы на седьмом десятке оцениваете свои перспективы? Очень трезво к себе отношусь. Как только пойму (а я надеюсь, вовремя это пойму), что теряю художественность из-за недостатка энергии, — уйду, перестану быть артистом. Буду заниматься преподаванием. Тоже очень энергоемкое занятие, но там энергию можно распределить более широко по времени, а спектакль требует двух-трех часов максимальной концентрации. Когда и педагогом быть не смогу, если к тому моменту не помру, стану путешествовать... Хотя плохо себя в этом качестве представляю — не сойду ли с ума от безделья? Энергия ведь в природе моей, а не только в мышцах, она все равно будет из меня фонтанировать, и когда сузится сфера деятельности, я, наверно, доставлю много неприятностей моим близким.
Administrator: Вручение премии Олега Янковского. ВИДЕО
Casi: click here Альбом «Мои альбомы / Знаменитые гости Высоты 239»
Administrator: Вечерняя Москва Мочалкин блюз Романа Козака Коллеги и ученики помянули любимого режиссера и актера ПРОШЕЛ год со дня смерти Романа Козака, замечательного актера и знакового режиссера, который последние девять лет своей жизни возглавлял Театр им. Пушкина, красиво выводя его из кризиса. Ему было всего 53 года. В Доме актера прошел вечер, посвященный его памяти, где яблоку было негде упасть, – ученики Козака играют сегодня чуть ли не во всех театрах Москвы. Смотрели отрывки из спектаклей с Козаком-актером: легендарные «Чинзано», «Эмигранты» театра-студии «Человек» (полузапрещенные, триумфально объехавшие полмира), недавнюю «Косметику врага». Сшивали на живую нитку лоскутное одеяло памяти – «заплатка» смешного, «заплатка» трагического. В будущем оно должно стать книгой о Романе Козаке. Константин РАЙКИН: – Со временем количество близких тебе людей не увеличивается, а уменьшается. Но Рома стал последним человеком в моей жизни, который пополнил узкий круг близких мне людей. Благодаря его инициативе с «Косметикой врага» мы стали близкими товарищами. Вдруг оказалось, что у нас масса совпадений: вкусы, пристрастия, любови, даже числа. Оба – Раки, он – РК, я – КР. Я, как и он, учился в физматшколе. Господи, думаю, почему мы раньше не встретились? Ведь я давно восхищался его замечательной игрой. В «Эмигрантах» он играл роль интеллигента, социально более близкую Мрожеку, но написанную не так удачно и успешно, как роль работяги. Но Рома играл ее с такой яростью, личной включенностью, так взросло и так сердечно! Их компания была золотая, а Рома был в ней лидером. Я всегда ощущал себя его учеником, хоть и старше по возрасту. По ходу спектакля, о котором безумно скучаю, мы с ним держали тяжеленный чемодан. И хотя я вроде не слабак и тоже спортом занимался, я всегда чувствовал, что чемодан держит Рома.
Administrator: ВИДЕО «Кинопанорама» с участием Аркадия и Константина Райкиных (1981)
Administrator: Театрал Итоги сезона: Вера Максимова для «Театрала» (фрагмент) Одно из сильнейших впечатлений сезона «Враги: история любви» режиссера Евгения Арье. Вообще, работа театра «Современник» с молодыми режиссерами, и работа в этом сезоне художественного руководителя Галины Волчек – это прорыв. Положение некоторых театров, тихо и спокойно работающих, таких как «Современник» и театр Бородина – внушает оптимизм. На днях состоявшийся юбилей Алексея Владимировича прошел без пафоса, но собрал такие номера и гостей, что можно сказать: браво! РАМТ и его премьера «Будденброки» попадают, несомненно, в успехи сезона. И еще стоит записать в этот раздел работу театра «Сатирикон», его художественный руководитель, Константин Райкин – неистовый фанат своего дела, и это отражается на работе театра.
Administrator: Невское время «Меня спасает любовь к папе» Народный артист России Константин Райкин представил свою поэтическую программу в Петербурге в рамках проекта «Дюаровские чтения». Основателем и идеологом «Чтений» считается Томми Дюар, успешный бизнесмен, остроумный литератор и признанный интеллектуал викторианской эпохи. Сэр Томас был неутомимым путешественником и, вернувшись из дальних стран, собирал лондонский свет в своем особняке и под хорошие виски читал свои путевые записки. Больше века спустя в России группа энтузиастов-интеллектуалов решила оживить старую добрую традицию. Со знакомства с записками Томми Дюарда о его кругосветном вояже началась новейшая история «Dewar’s Чтений» в России. Впервые на русском избранные главы этой книги прозвучали на «Чтениях» в исполнении Сергея Юрского – сначала в Москве, а потом и в Петербурге. Художественный руководитель театра «Сатирикон» признался корреспонденту «НВ», что не может назвать себя «последовательным дюаристом» (они, как известно, проповедуют философию свободы и успеха!), но с большим удовольствием включился в это движение. В рамках чтений он уже представлял поэтическую программу в Москве, потом в Лондоне и вот приехал в Петербург, город своей юности. Константин вспомнил, что начинал как комический, «веселый» актер, но его отец, великий артист Аркадий Райкин, настаивал, чтобы помимо комедийных сценок сын читал стихи больших поэтов – Пушкина, Мандельштама, Заболоцкого, Самойлова, Рубцова. Именно их стихи прочел Райкин и в Петербурге, и сделал это с таким уважением, почтением и любовью к поэтам и их слову, что искушенная питерская публика растаяла – слушала восторженно, завороженно, полтора часа пролетели незаметно… Райкин не только читал стихи, но и предавался воспоминаниям, размышлениям о театре и сути искусства, и эта содержательность вечера выгодно отличала «Чтения» от разного рода питерских гламурных тусовок. Импровизации возникали прямо на глазах у публики легко и непринужденно. Так, отреагировав на вступительное слово ведущего, Райкин вздохнул: – Ну почему каждый, кто про меня говорит, считает, что он первым произносит примерно такие слова: «Есть такая мудрость: на детях гения природа отдыхает… Но к нашему гостю это не относится!» Теперь представьте, какое количество раз я это слышал, – сказал артист. – А я вполне старый человек, скоро уже вообще природа от меня отдохнет окончательно, а я все слышу и слышу эти слова. Спасает только моя любовь к папе, а то бы можно было уже возненавидеть эту фамилию и вообще застрелиться! // Михаил Антонов
полная версия страницы