Форум » Архив форума » Хорошие стихи. ЧАСТЬ 12 » Ответить
Хорошие стихи. ЧАСТЬ 12
Administrator: Хорошие стихи. Часть1 Хорошие стихи. Часть 2 Хорошие стихи. Часть 3 Хорошие стихи. Часть 4 Хорошие стихи. Часть 5 Хорошие стихи. Часть 6 Хорошие стихи. Часть 7 Хорошие стихи. Часть 8 Хорошие стихи. Часть 9 Хорошие стихи. Часть 10 Хорошие стихи. Часть 11 Одна из самых популярных из тем форума в очередной раз начата "с нуля". А снова повторяю прежний текст... заменяя только текст стихов Гумилева: Есть темы, который из-за обилия в них информации "закрываются" на этом форуме стремительно... Например, Хорошие стихи. Ибо хорошей поэзии - российской и зарубежной, классической и современной - много. И мы находим в ее строчках созвучие нашим настроениям... Уже традиционно новую/старую темку начинаю со стихов Николая Гумилева. ЗАВЕЩАНЬЕ Очарован соблазнами жизни, Не хочу я растаять во мгле, Не хочу я вернуться к отчизне, К усыпляющей мертвой земле. Пусть высоко на розовой влаге Вечереющих гроных озер Молодые и строгие маги Кипарисовый сложат костер. И покорно, склоняясь, положат На него мой закутанный труп, Чтоб смотрел я с последнего ложа С затаенной усмешкою губ. И когда заревое чуть тронет Темным золотом мраморный мол, Пусть задумчивый факел уронит Благовонье пылающих смол. И свирель тишину опечалит, И серебряный гонг заревет И час, когда задрожат и отчалит Огневеющий траурный плот. Словно демон в лесу волхвований, Снова вспыхнет мое бытие, От мучительных красных лобзаний Зашевелится тело мое. И пока к пустоте или раю Необорный не бросит меня, Я еще один раз отпылаю Упоительной жизнью огня.
Ирината: Среди людей, которые не с нами уже есть те, которые не с ними, а с теми те, которые не с теми, и дальше, дальше вереница спин. на цыпочках уходят по цепочке по тихо звякнувшей дверной цепочке и мы лежим, до боли сжав ресницы, чтобы не догадались, что не спим. чтобы не догадались, как мы тотчас, как только лифт придет - чертовски точен, как только звук шагов все дальше, тоньше мы выбежим в предутренний ландшафт и будем все глядеть, как застывая, уходит то, чем жили мы. в трамвае заплатит за проезд. поставит vale в конце письма. и прекратит дышать. и прекратит дышать. и будет снимок с такими нами - жаркими, лесными среди людей, которые не с ними, не те, не мы, чужие из кино и будет снимок, смазанный и мелкий, никто не различит - цвета померкли, что ты и я смеемся на скамейке и солнцем истекает эскимо. Хвала тем, кто не с нами, храбрым вам, кто Терпел все наши глупости, повадки, и вряд ли тот и вправду виноват, кто решил, что с теми тоже по пути. Как хорошо, что лето, ярки краски, Что ночи коротки, что ранний транспорт, Что ты так крепко спишь. И не напрасно, Что лифт вот-вот уж должен подойти. © Аля Кудряшева (изюбрь)
evita: Красные маки в поле зелёном Радуют душу и сердце. Думаю, каждому это знакомо: В Рай открываются дверцы. Маки по полю разбросаны дивно Радостный день воспевают Кто сотворил эту чудо-картину? Маки печали не знают. К солнцу головки свои потянули. С ветром качаются вместе, Словно печали, заботы уснули, Лишь птицы поют в поднебесье. Красные маки радость несут, Мне улыбаются нежно. В поле зелёном рассветный уют, Жизнь, как и небо - безбрежна! Красные маки я в поле сорву, К сердцу прижму рукою. Босыми ногами примну я траву... Так хорошо мне! Не скрою! Красные маки всем сердцем люблю. Им я стихи посвящаю. Бога всем сердцем благодарю. А душа устремляется к Раю! (с)Татьяна Дюльгер
Катюша: Федерико Гарсиа Лорка Баллада морской воды Море смеется у края лагуны. Пенные зубы, лазурные губы... - Девушка с бронзовой грудью, что ты глядишь с тоскою? - Торгую водой, сеньор мой, водой морскою. - Юноша с темной кровью, что в ней шумит не смолкая? - Это вода, сеньор мой, вода морская. - Мать, отчего твои слезы льются соленой рекою? - Плачу водой, сеньор мой, водой морскою. - Сердце, скажи мне, сердце,- откуда горечь такая? - Слишком горька, сеньор мой, вода морская... А море смеется у края лагуны. Пенные зубы, лазурные губы.
Ирината: Настроенческое Игорь Северянин МОРОЖЕНОЕ ИЗ СИРЕНИ! Мороженое из сирени! Мороженое из сирени! Полпорции десять копеек, четыре копейки буше. Сударышни, судари, надо ль? не дорого можно без прений... Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе! Я сливочного не имею, фисташковое все распродал... Ах, граждане, да неужели вы требуете крем-брюле? Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа, На улицу специи кухонь, огимнив эксцесс в вирелэ! Сирень - сладострастья эмблема. В лилово-изнеженном крене Зальдись, водопадное сердце, в душистый и сладкий пушок... Мороженое из сирени! Мороженое из сирени! Эй, мальчик со сбитнем, попробуй! Ей-Богу, похвалишь, дружок!
hi!: Илья Сельвинский Для всех других ты просто человек. Войдешь - никто не вспомнит о комете. Вошел, как говорится, "имярек". Тебя не обнаружат, не отметят. Но боль моя отметит... Но игла Вопьется в сердце... Но душа заплачет... Никто не понимает, что вошла Стихия женственности в сером платье. Не понимает эта пестрота, Что серое - ярчайшее на свете, И что вошла ты вовсе не как та: Что ты вошла, как море или ветер.
Александра: Роберт Рождественский Я засыпал усердно в преддверии зари... Вдруг постучало сердце, негромко. Изнутри. И с самого начала притронулось к плечу: «Я тридцать лет молчало. Поговорить хочу... Пересыхает лето. Дожди приходят редко... Твоя грудная клетка тонка, а все же— клетка! Она кромешней ночи, меня теснит она! Я вечно в одиночке. А в чем моя вина? Ворочаюсь — живое,— подсчитываю дни. Пусти меня на волю! Клетку распахни! Себе я крылья выращу и все сумею . вынести...» Стучится сердце: «Выпусти!!.» А как его я выпущу?
Ирината: Геннадий Шпаликов Хоронят писателей мертвых, Живые идут в коридор. Служителей бойкие метлы Сметают иголки и сор. Мне дух панихид неприятен, Я в окна спокойно гляжу И думаю - вот мой приятель, Вот я в этом зале лежу. Не сделавший и половины Того, что мне сделать должно, Ногами направлен к камину, Оплакан детьми и женой. Хоронят писателей мертвых, Живые идут в коридор. Живые людей распростертых Выносят на каменный двор. Ровесники друга выносят, Суровость на лицах храня, А это - выносят, выносят,- Ребята выносят меня! Гусиным или не гусиным Бумагу до смерти марать, Но только бы не грустили И не научились хворать. Но только бы мы не теряли Живыми людей дорогих, Обидами в них не стреляли, Живыми любили бы их. Ровесники, не умирайте.
evita: Ты прав. Одним воздушным очертаньем Я так мила. Весь бархат мой с его живым миганьем - Лишь два крыла. Не спрашивай: откуда появилась? Куда спешу? Здесь на цветок я легкий опустилась И вот - дышу. Надолго ли, без цели, без усилья, Дышать хочу? Вот-вот сейчас, сверкнув, раскину крылья И улечу. (c)А.Фет
Александра: На дворе стоит эпоха, а в углу стоит кровать, и когда мне с бабой плохо, на эпоху мне плевать. Я оттого люблю лежать и в потолок плюю, что не хочу судьбе мешать кроить судьбу мою. Будущее - вкус не портит мне, мне дрожать за будущее лень; думать каждый день о черном дне - значит делать черным каждый день. И.Губерман
Катюша: Ольга Берггольц ГРИПП Эти сны меня уморят в злой тоске!.. Снилось мне, что я у моря, на песке... И мельтешит альбатросов белизна, И песков сырую россыпь мнет волна. Я одна на побережье, на песке. Чей-то парус небо режет вдалеке... И густое солнце стелет зной вокруг... ...Я очнулась на постели вся в жару... Но вокруг еще — кораллы, моря хрип... Мне сказали — захворала! Это — грипп... «Да, конечно, это климат подкачал... Ты просил меня, любимый, не скучать. Я старалась не заплакать при тебе... Но зачем такая слякоть, свист в трубе?! Я боюсь — меня уморят города... Мы с тобой увидим море скоро... да?»
hi!: Ф.Тютчев Не рассуждай, не хлопочи!.. Безумство ищет, глупость судит; Дневные раны сном лечи, А завтра быть чему, то будет. Живя, умей все пережить: Печаль, и радость, и тревогу. Чего желать? О чем тужить? День пережит - и слава богу!
Ирината: 19 июля 1893 года в селе Багдади Кутаисской губернии родился ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ МАЯКОВСКИЙ Вступление к поэме "Про это" В этой теме, и личной и мелкой, перепетой не раз и не пять, я кружил поэтической белкой и хочу кружиться опять. Эта тема сейчас и молитвой у Будды и у негра вострит на хозяев нож. Если Марс, и на нем хоть один сердцелюдый, то и он сейчас скрипит про то ж. Эта тема придет, калеку за локти подтолкнет к бумаге, прикажет: — Скреби! - И калека с бумаги срывается в клекоте, горько строчками в солнце песня рябит. Эта тема придет, позвонится с кухни, повернется, сгинет шапчонкой гриба, и гигант постоит секунду и рухнет, под записочной рябью себя погребя. Эта тема придет, прикажет: — Истина! - Эта тема придет, велит: — Красота! - И пускай перекладиной кисти раскистены - только вальс под нос мурлычешь с креста. Эта тема азбуку тронет разбегом - уж на что б, казалось, книга ясна! - и становится — А - недоступней Казбека. Замутит, оттянет от хлеба и сна. Эта тема придет, вовек не износится, только скажет: — Отныне гляди на меня! - И глядишь на нее, и идешь знаменосцем, красношелкий огонь над землей знаменя. Это хитрая тема! Нырнет под события, в тайниках инстинктов готовясь к прыжку, и как будто ярясь — посмели забыть ee! - затрясет; посыпятся души из шкур. Эта тема ко мне заявилась гневная, приказала: — Подать дней удила! - Посмотрела, скривясь, в мое ежедневное и грозой раскидала людей и дела. Эта тема пришла, остальные оттерла и одна безраздельно стала близка. Эта тема ножом подступила к горлу. Молотобоец! От сердца к вискам. Эта тема день истемнила, в темень колотись — велела — строчками лбов. Имя этой теме: ******
hi!: Владимир Британишский Взаимопонимание людей — настойчиво желаемое чудо! Потемки заполняли душу чью-то, и вдруг светает, вдруг светает в ней! Писать ли письма, как писал Фурье (и каждый вечер ждал в условном месте?), стучать ли в стену, как стучат в тюрьме: ведь одиночество страшнее смерти? Крутить ли чаще телефонный диск: подышишь в трубку — задрожит мембрана! Хвататься ли за карандаш и кисть? Держаться, как стареющий артист, за крики поощренья "Бис!" и "Браво!"? От сердца к сердцу отыщу ли путь? Найду ли в спектре нужные частоты, чтоб донести пускай не смысл, не суть, а только часть, ну, хоть чуть-чуть, хоть что-то? Ах, наша связь беспомощно слаба! Мы говорим — лишь сотрясаем воздух. Но вдруг приходят нужные слова, единственные, как пароль и отзыв. Чужой, перестающий быть чужим, ты отвечаешь: "Понял тебя, понял". Как физик одержим единым полем, так я всеобщим братством одержим. Чудак! Ведь мир не богом сотворен и логики в нем биться не добиться! Но нужен, нужен физику закон. А мне — договорившихся сторон диалектическое, но единство!
Мария: НАШ ВЕК Не плоть, а дух растлился в наши дни, И человек отчаянно тоскует... Он к свету рвется из ночной тени И, свет обретши, ропщет и бунтует. Безверием палим и иссушен, Невыносимое он днесь выносит... И сознает свою погибель он, И жаждет веры... но о ней не просит... Не скажет ввек, с молитвой и слезой, Как ни скорбит перед замкнутой дверью: "Впусти меня!- Я верю, боже мой! Приди на помощь моему неверью!.." Ф. Тютчев
evita: Давайте улыбаться просто так Давайте улыбаться просто так, Улыбки раздавать случайным людям. Что б не за грош, и не за четвертак, А просто так им улыбаться будем! И станет всем, конечно же, светлей От солнечных и искренних улыбок, И может даже чуточку теплей... И солнце нарисует стайку рыбок На теплой, в сеточку от трещинок стене, И на полу, и на траве и даже... Быть может, кто-то улыбнется мне, Я тоже улыбнусь, и ветер свяжет Невидимою ниточкой души Кусочки солнца на больших дорогах... Люби, кричи, дыши иль не дыши, Но улыбайся, слышишь? Ради Бога... (с)Александр Глушаков
Ирината: Владимир Маяковский ОТНОШЕНИЕ К БАРЫШНЕ Этот вечер решал — не в любовники выйти ль нам?— темно, никто не увидит нас. Я наклонился действительно, и действительно я, наклонясь, сказал ей, как добрый родитель: «Страсти крут обрыв — будьте добры, отойдите. Отойдите, будьте добры».
Александра: Б.Ш.Окуджава В ГОРОДСКОМ САДУ Круглы у радости глаза и велики у страха, и пять морщинок на челе от празднеств и обид... Но вышел тихий дирижер, но заиграли Баха, и все затихло, улеглось и обрело свой вид. Все стало на свои места, едва сыграли Баха... Когда бы не было надежд - на черта белый свет? К чему вино, кино, пшено, квитанции Госстраха и вам - ботинки первый сорт, которым сносу нет? "Не все ль равно: какой земли касаются подошвы? Не все ль равно: какой улов из волн несет рыбак? Не все ль равно: вернешься цел или в бою падешь ты, и руку кто подаст в беде - товарищ или враг?.." О, чтобы было все не так, чтоб все иначе было, наверно, именно затем, наверно, потому, играет будничный оркестр привычно и вполсилы, а мы так трудно и легко все тянемся к нему. Ах музыкант мой, музыкант, играешь, да не знаешь, что нет печальных и больных и виноватых нет, когда в прокуренных руках так просто ты сжимаешь, ах музыкант мой, музыкант, черешневый кларнет!
Ирината: Наталья Михайлова Кошки не ходят строем, у кошек нет документов. Им не нужна прописка и даже билеты в кино. Они сидят без работы или служат в числе агентов Высших цивилизаций, но чаще им все равно. Кошки не голосуют, рекламе они не верят, Лукьяненко и Донцова для них не авторитет. Кошки - это не люди, но кошки - это не звери, Они - разумные монстры с весьма далеких планет. Кошки масс не боятся и мыслят вполне свободно, С корпоративной культурой кошкам не по пути. Кошки всегда одеты, как кошки, а не как модно. Навесьте ярлык на кошку - и кошка вам не простит. Кошки не верят в бога, а если верят - то тайно, И не в такого бога, в которого верим мы. Все, что мы знаем о кошках, узнать удалось случайно, Их мифы упоминают про ядерный свет зимы. Но есть и у кошек слабость: им нравится чай в стакане - Не пить чтоб, а любоваться, - заваренный крепко чай. Они стучат телеграммы о стороже-ветеране, Работающем на стройке: "Рекомендован в рай".
Smile: МОНОЛОГ В ПРИХОЖЕЙ Так и знала: вновь у нас бедлам. Что притих, усатая ты морда? Кто опять носился по столам, Сбрасывая на пол все, что можно? Кто на кухне шторы оборвал? Кто нагадил возле унитаза? И не трись у ног моих, нахал, Не коси умильно желтым глазом! Кто котлету сунул под комод, На пол уронил горшки с цветами? Тыгыдымский конь ты, а не кот... Зайчик мой, иди на ручки к маме! Валентина Белоусова (c)
Lotta: Александр Блок Жизнь - без начала и конца. Нас всех подстерегает случай. Над нами - сумрак неминучий, Иль ясность божьего лица. Но ты, художник, твердо веруй В начала и концы. Ты знай, Где стерегут нас ад и рай. Тебе дано бесстрастной мерой Измерить все, что видишь ты. Твой взгляд - да будет тверд и ясен, Сотри случайные черты - И ты увидишь: мир прекрасен.
Ирината: СЕГОДНЯ - ГОДОВЩИНА СМЕРТИ ВЛАДИМИРА СЕМЁНОВИЧА ВЫСОЦКОГО Владимир Высоцкий Песня Кэрролла Этот рассказ мы с загадки начнем - Даже Алиса ответит едва ли: Что остается от сказки потом - После того, как ее рассказали? Где, например, волшебный рожок? Добрая фея куда улетела? А? Э-э! Так-то, дружок, В этом-то все и дело: Они не испаряются, они не растворяются, Рассказанные в сказке, промелькнувшие во сне, - В Страну Чудес волшебную они переселяются. Мы их, конечно, встретим в этой сказочной стране... Много неясного в странной стране - Можно запутаться и заблудиться... Даже мурашки бегут по спине, Если представить, что может случиться: Вдруг будет пропасть - и нужен прыжок? Струсишь ли сразу? Прыгнешь ли смело? А? Э-э! Так-то, дружок, В этом-то все и дело. Добро и зло в Стране Чудес, как и везде, встречаются, Но только здесь они живут на разных берегах, Здесь по дорогам разным истории скитаются, И бегают фантазии на тоненьких ногах. Ну и последнее: хочется мне, Чтобы всегда меня вы узнавали, - Буду я птицей в волшебной стране, Птица Додо - меня дети прозвали. Даже Алисе моей невдомек, Как упакуюсь я в птичее тело, А? Э-э! Так-то, дружок, В этом-то все и дело. И не такие странности в Стране Чудес случаются! В ней нет границ, не нужно плыть, бежать или лететь, Попасть туда не сложно, никому не запрещается, В ней можно оказаться - стоит только захотеть.
evita: Жил я славно в первой трети Двадцать лет на белом свете - по влечению. Жил безбедно и при деле, Плыл - куда глаза глядели - по течению. Думал: вот она, награда, - Ведь не веслами не надо. не ладонями. Комары, слепни да осы Донимали, кровососы, да не доняли. Слышал, с берега вначале Мне о помощи кричали, о спасении... Не дождались, бедолаги, Я лежал чумной от браги, в расслаблении. Заскрипит ли в повороте, Крутанет в водовороте - все исправится. То разуюсь, то обуюсь, На себя в воде любуюсь - очень нравится! Берега текут за лодку, Ну а я ласкаю глотку медовухою. После лишнего глоточку, Глядь, плыву не в одиночку - со старухою. И пока я удивлялся, Пал туман, и оказался в гиблом месте я. И огромная старуха Хохотнула прямо в ухо, злая бестия. Я кричу - не слышу крика, Не вяжу от страха лыка, вижу плохо я. На ветру меня качает. - Кто здесь? - Слышу, отвечает: -я, Нелегкая! Брось креститься, причитая, Не спасет тебя святая богородица! Тех, кто руль и весла бросит, Враз нелегкая заносит - так уж водится, - Я впотьмах ищу дорогу, Медовуху - понемногу, только по сто пью. А она не засыпает, Впереди меня ступает тяжкой поступью. Вот споткнулась о коренья, От большого ожиренья гнусно охая, У нее одышка даже, А заносит ведь туда же, тварь нелегкая. Вдруг навстречу нам живая Колченогая кривая - морда хитрая. - Ты, - кричит, - стоишь над бездной, Я спасу тебя, болезный, слезы вытру я. Я спросил: - ты кто такая? А она мне: - я, Кривая. воз молвы везу. И хоть я и кривобока, Криворука, кривоока, я, мол, вывезу. - Я воскликнул, наливая: - Вывози меня, Кривая, я на привязи. Я тебе и жбан поставлю, Кривизну твою исправлю - только вывези. И ты, Нелегкая, маманя, На-ка истину в стакане, больно нервная! Ты забудь себя на время, Ты же, толстая, в гареме будешь первая! - И упали две старухи У бутыли медовухи в пьянь-истерику. Ну а я за кочки прячусь, Озираюсь, задом пячусь, с кручи прыгаю. Лихо выгреб на стремнину - В два гребка на середину. ох, пройдоха я! Чтоб вы сдохли, выпивая, Две судьбы мои - кривая да нелегкая! (с) Владимир Высоцкий
Smile: Песни Алисы про цифры I. * * * Все должны до одного Числа знать до цифры пять - Ну, хотя бы для того, Чтоб отметки различать. Кто-то там домой пришел, И глаза поднять боится: Это - раз, это - кол, Это - единица. За порог ступил едва, А ему - головомойка: Значит, "пара", это - два Или просто двойка. Эх, раз, еще раз, Голова одна у нас, Ну а в этой голове Уха два и мысли две. Вот и дразнится народ И смеется глухо: "Посмотрите, вот идет Голова - два уха! Голова, голова, голова - два уха!" II. * * * Хорошо смотреть вперед, Но сначала нужно знать Правильный начальный счет: Раз, два, три, четыре, пять. Отвечаешь кое-как, У доски вздыхая тяжко, И - "трояк", и "трояк" С минусом, с натяжкой. Стих читаешь наизусть, Но... чуть-чуть скороговорка, - Хлоп! - четыре, ну и пусть: Твердая четверка. Эх, раз, два, три - Побежали на пари! Обогнали "трояка" На четыре метрика. Вот четверочник бежит Быстро, легче пуха, Сзади троечник сопи, Голова - два уха, Голова, голова, голова - два уха. III. До мильона далеко До мильона далеко, Но сначала нужно знать То, что просто и легко - Раз, два, три, четыре, пять. Есть пятерка - да не та, Коль на черточку подвинусь: Ведь черта - не черта, Это просто минус. Я же минусов боюсь И исправить тороплюсь их - Зачеркну и выйдет плюс: Крестик - это плюсик. Эх, раз, еще раз! Есть пятерочка у нас. Рук - две, ног - две, Много мыслей в голове! И не дразнится народ - Не хватает духа. И никто не обзовет: "Голова - два уха! Голова, голова, голова - два уха!" IV. Путаница Алисы Все должны до одного Крепко спать до цифры пять, Ну, хотя бы для того, Чтоб отмычки различать. Кто-то там домой пришел, И глаза бонять поднитца. Это - очень хорошо, Это - единица. За порог ступил едва, А ему - головопорка. Значит, вверх ногами два - Твердая пятерка. Эх, пять, три, раз, Голова один у нас, Ну а в этом голове - Рота два и уха две. С толку голову собьет Только оплеуха, На пяти ногах идет Голова - два уха! Болова, колова, долова - два уха! 1973 Владимир Высоцкий Песни из дискоспектакля «Алиса в Стране Чудес»
hi!: Борис Заходер Не бывает любви Несчастной. Может быть она Горькой, Трудной, Безответной И безрассудной, Может быть Смертельно опасной, Но несчастной Любовь Не бывает. Даже если она Убивает. Тот, кто этого не усвоит, И счастливой любви не стоит!
Ирината: Кстати, 25 июля вспоминают не только Владимира Высоцкого. Это и день рождения Василия Шукшина Владимир Высоцкий ПАМЯТИ ВАСИЛИЯ ШУКШИНА Еще ни холодов, ни льдин. Земля тепла. Красна калина. А в землю лег еще один На Новодевичьем мужчина. "Должно быть, он примет не знал, - Народец праздный суесловит, - Смерть тех из нас всех прежде ловит, Кто понарошку умирал." Коль так, Макарыч, - не спеши, Спусти колки, ослабь зажимы, Пересними, перепиши, Переиграй - останься живым. Но в слезы мужиков вгоняя, Он пулю в животе понес, Припал к земле, как верный пес. А рядом куст калины рос, Калина - красная такая... Смерть самых лучших намечает И дергает по одному. Такой наш брат ушел во тьму!... Не буйствует и не скучает. А был бы "Разин" в этот год. Натура где - Онега, Нарочь? Все печки-лавочки, Макарыч! Такой твой парень не живет. Вот после временной заминки, Рок процедил через губу: "Снять со скуластого табу За то, что видел он в гробу Все панихиды и поминки. Того, с большой душою в теле И с тяжким грузом на горбу, Чтоб не испытывал судьбу, Взять утром тепленьким с постели!" И после непременной бани, Чист перед богом и тверез, Взял да и умер он всерьез, Решительней, чем на экране. 1974
hi!: Жак Превер Чудеса из чудес, Приливы, отливы. Море вдаль откатилось лениво, А ты, Как растенье морское под ласкою ветра, На прибрежном песке погрузилась в мечты. Чудеса из чудес, Приливы, отливы. Море синее вдаль откатилось лениво, Но остались в глазах приоткрытых твоих Две волны. Их море тебе подарило. Чудеса из чудес, Приливы, отливы. Две волны остались в глазах твоих, Чтобы я утонул, погружаясь в них.
hi!: Глеб Горбовский Превратиться в мелкий дождик, зарядить на много дней... И на город толстокожий тихо падать меж огней. Или трогать гриву леса, еле листья шевеля. или нежностью небесной гладить сонные поля. Слиться с речкой безымянной, целовать людей... Устать. А затем в рассвет туманный поредеть и перестать.
Александра: Людей неинтересных в мире нет. Их судьбы — как истории планет. У каждой все особое, свое, и нет планет, похожих на нее. А если кто-то незаметно жил и с этой незаметностью дружил, он интересен был среди людей самой неинтересностью своей. У каждого — свой тайный личный мир. Есть в мире этом самый лучший миг. Есть в мире этом самый страшный час, но это все неведомо для нас. И если умирает человек, с ним умирает первый его снег, и первый поцелуй, и первый бой... Все это забирает он с собой. Да, остаются книги и мосты, машины и художников холсты, да, многому остаться суждено, но что-то ведь уходит все равно! Таков закон безжалостной игры. Не люди умирают, а миры. Людей мы помним, грешных и земных. А что мы знали, в сущности, о них? Что знаем мы про братьев, про друзей, что знаем о единственной своей? И про отца родного своего мы, зная все, не знаем ничего. Уходят люди... Их не возвратить. Их тайные миры не возродить. И каждый раз мне хочется опять от этой невозвратности кричать. Евгений Евтушенко
Ирината: Анна Русс Ясенсокола хочется спрятать в карман, как мелкую вещь Чтобы он твой был весь, а он ничей не бывает весь Будь в тебе хоть свет всех свечей, эти игры не стоят свеч Потому что он тот, кто есть, а ты не тот, кто он есть Он мечтает о том, как загонит в чаще единорога О чудесах, которых натрясет себе полное решето О китах, о морских лошадках, о море, а морре так одиноко Потому что кроме него фонарь не зажжет никто А он облако оседлал, решето под мышку и мчится Сам себе капитан и кормчий, егерь и атаман И он знает, что ничего такого с ним не случится И вот как такого можно хотеть засунуть в карман Ты расти себе и челку себе расти, ясенсокол твой возвратится Через пару каких-нибудь очень коротких лет И ударившись оземь, во что-то очень мягкое обратится И к тебе обратится: - Простите, фрёкен, это не ваш браслет?
Ирината: Анна Русс Я люблю такого-то поэта Я люблю такого-то поэта Ссылки, публикации и книги Нахожу, отслеживаю, жду Есть жена у Первого поэта Нет жены у Сильного поэта Есть жена у Главного поэта Нет жены у Лучшего поэта Нет жены у Мощного поэта Есть жена у Самого поэта Это все порой неважно, если Полногруда и восхищена Говори не "я люблю поэта" Говори "люблю стихи поэта" Я люблю \ стихи / такого-то поэта.. Я люблю \ стихи / такого-то поэта.. Не любите, женщины, поэтов Слушайте, читайте, почитайте.. У поэта все как у мужчины - Ошибиться просто, но нельзя.
Ирината: Потихоньку начинаю "выкладывать", что будет в новом сезоне в театре "Эрмитаж". А будет Бертольд Брехт, "Кураж". С наидрагоценнейшей моей Дашей Белоусовой в заглавной роли. И - в спектакле будет звучать (хотя, возможно, не целиком) это потрясающее стихотворение. Бертольд Брехт "Детский крестовый поход" В Польше, в тридцать девятом, Большая битва была, И множество градов и весей Она спалила дотла. Сестра потеряла брата, Супруга — мужа-бойца, Ребенок бродил в руинах Без матери, без отца. Из Польши не доходили Газеты и письма до нас. Но по восточным странам Престранный ходит рассказ. В одном восточном местечке Рассказывали в тот год, О том, как начался в Польше Детский крестовый поход. Там шли голодные дети, Стайками шли весь день, Других детей подбирая Из выжженных деревень. От этих лютых побоищ И от напасти ночной, Они хотели укрыться В стране, где мир и покой. Там был вожак малолетний, Он в них поддерживал дух И, сам не зная дороги, О том не сетовал вслух. Тащила с собой трехлетку Девчонка лет десяти, Но и она не знала, Где будет конец пути. Там в бархатной детской блузе Еврейский мальчонка шел, Привыкший к сдобному хлебу, Себя он достойно вел. Был там также и пес, Пойманный на жаркое, Но пес стал просто лишний едок, Кто б мог совершить такое! Была там также школа, И мальчишка лет восьми Учился писать на взорванном танке И уже писал до «ми...». Была здесь любовь. Пятнадцать Ему и двенадцать ей. Она его чесала Гребеночкой своей. Любовь недолго длилась, Стал холод слишком лют. Ведь даже и деревья Под снегом не цветут. Там мальчика хоронили В могиле средь мерзлой земли. Его несли два немца, И два поляка несли. Хоронили мальчика в блузе Протестант, католик, нацист, И речь о будущем произнес Маленький коммунист. И были надежда и вера, Но ничего поесть, И пусть не осудят, что крали они У тех, у кого есть. И пусть за то, что не звал их к столу, Никто не бранит бедняка. Ведь для пятидесяти нужна Не жертва, а мука. Шли они больше к югу, Где в полдень над головой Солнышко стоит Как добрый часовой. Нашли в бору солдата, Раненного в грудь, Выхаживали, надеясь, Что он им укажет путь. Сказал он: ступайте в Билгорей! Он, видно, был сильно болен. И умер через восемь дней, И тоже был похоронен. Там были дорожные знаки, Но их замели снега, И они показывали туда, Где не было ни следа. И это никто не сделал со зла, Так было нужно войне. И они пытались искать Билгорей, Но не знали — в какой стороне. И они столпились вокруг вожака Среди ледяной округи. И он ручонкой махнул и сказал: «Он должен быть там, на юге!» Однажды они увидали костры, Но к ним не подошли. Однажды три танка мимо прошли, Кого-то они везли. Однажды город вдали возник, И тогда они сделали крюк, Потому что людей и людское жилье Обходили за десять округ. Пятьдесят пять их было в тот день В юго-восточной Польше, Когда большая пурга мела. И их не видели больше. Едва глаза закрою — Вижу снежный покров, Вижу их, бредущих Меж выжженных хуторов. Над ними в облачном небе Я вижу новые стаи! Бредут они против ветра, Пути и дороги не зная, В поисках мирного края, Где нет ни огня, ни грома, Несхожего с их страною,— И вереница огромна. И кажется мне сквозь сумрак, Что это из страшной сказки: И множество лиц я вижу: Желтых, французских, испанских, В том январе в Польше Поймали пса, говорят, У него на тощей шее Висел картонный квадрат. На нем написано: «Дальше мы Не знаем пути. Беда! Нас здесь пятьдесят пять, Вас пес приведет сюда. А если не можете к нам прийти, Гоните его прочь, Но не стреляйте: ведь он один Может нам помочь». Надпись сделана детской рукой. Кто-то прочел, пожалел. С тех пор полтора года прошло. И пес давно околел.
Филифьонка: Марина Цветаева * * * Тоска по родине! Давно Разоблаченная морока! Мне совершенно все равно — Где — совершенно одинокой Быть, по каким камням домой Брести с кошелкою базарной В дом, и не знающий, что — мой, Как госпиталь или казарма. Мне все равно, каких среди Лиц ощетиниваться пленным Львом, из какой людской среды Быть вытесненной — непременно — В себя, в единоличье чувств. Камчатским медведем без льдины Где не ужиться (и не тщусь!), Где унижаться — мне едино. Не обольщусь и языком Родным, его призывом млечным. Мне безразлично, на каком Непонимаемой быть встречным! (Читателем, газетных тонн Глотателем, доильцем сплетен...) Двадцатого столетья — он, А я — до всякого столетья! Остолбеневши, как бревно, Оставшееся от аллеи, Мне все — равны, мне всё — равно; И, может быть, всего равнее — Роднее бывшее — всего. Все признаки с меня, все меты, Все даты — как рукой сняло: Душа, родившаяся — где-то. Так край меня не уберег Мой, что и самый зоркий сыщик Вдоль всей души, всей — поперек! Родимого пятна не сыщет! Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст, И всё — равно, и всё — едино. Но если по дороге — куст Встает, особенно — рябина ... 1934
Александра: Гостья из будущего Алиса, ты меня помнишь, мы лежали с тобой вдвоём в больнице. Ты помнишь? Я Юля, Грибкова Юля. Алиса, ты меня слышишь? Ответь мне, прием, приём! Все одноклассники в шоке. Нас кажется, обманули. Вы обещали, что Мила станет врачом, а она торгует, держит точку на «Черкизоне», Фима бухает, Гарасимов стал бичом, я растолстела, Сулима сидит на зоне. Что у вас там случилось? Вы проиграли войну? Спаси, сохрани нас, Господи, Твоя воля! Пираты сбежали, или сидят в плену? Ведь им ничего не сказал истерзанный мальчик Коля. Алиса ты меня слышишь, ответь мне приём, прием! Наш мир завоевали Крысы с Весельчаками. Но мы ещё терпим, мы дышим, живём и ждём, что скрипнет дверь в заброшенном доме с высокими потолками. (с)shaganne
hi!: Александр Блок Ваш взгляд - его мне подстеречь... Но уклоняете вы взгляды... Да! Взглядом - вы боитесь сжечь Меж нами вставшие преграды! Когда же отойду под сень Колонны мраморной угрюмо, И пожирающая дума Мне на лицо нагонит тень, Тогда - угрюмому скитальцу Вослед скользнет ваш беглый взгляд, Тревожно шелк зашевелят Трепещущие ваши пальцы, К ланитам хлынувшую кровь Не скроет море кружев душных, И я прочту в очах послушных Уже ненужную любовь.
hi!: Николай Заболоцкий ПОСЛЕ РАБОТЫ Он у станка до вечера копался — Все попусту! Лишь дома за столом, Хлебая щи, внезапно догадался, Какой детали не хватало в нем. И соколом взглянул он на старуху, Что отдыхала, лежа на печи: «Ну, мать моя! Такую бы стряпуху Да в ресторан! Значительные щи!» Старуха знала — с каждым годом реже Был ласков муж, и думала сквозь сон: «Заврался старый!» Щи-то были те же, Что и вчера, когда бранился он.
evita: Тридцатилетняя женщина, Причем ей не 39, А ровно 29, Причем - не из старых девок, Проходит по нашей улице, А день-то какой погожий, А день-то какой хороший, Совсем на нее похожий. Она - высокого роста, Глаза - океанского цвета. Я ей попадаюсь навстречу, Ищу в тех глазах привета, А вижу - долю горя, А также дольку счастья, Но больше всего - надежды: Ее - четыре части. И точно так же, как прежде, И ровно столько, как раньше, Нет места мне в этой надежде, Хоть стал я толще и краше, Ноль целых и ноль десятых Ко мне в глазах интереса, Хоть я - такая досада! - Надел костюм из отреза, Обул модельные туфли, Надраил их до рассвета... Увидев меня, потухли Глаза океанского цвета. (c) Борис Слуцкий
Александра: Пишите для себя - как пишут дети, Как дети для себя рисуют звуки, Не думая о том, что есть на свете Хрестоматийно творческие муки. Пишите для себя - как бред любови, Как поцелуи пишут и объятья, Не думая о том, что наготове Станок печатный должен быть в кровати, Читающий народ и славы трубы, И, уж конечно, пресса мировая... Пишите для себя - как пишут губы, Самозабвенно строки повторяя. Пишите для себя - как пишут втайне, Где не растут ничьи глаза и уши. Пишите для себя - как пишут крайне Ранимые и трепетные души. Пишите для себя - как строки эти, В которых ни малейшего подлога. Пишите для себя - как пишут дети, Как пишут эти почтальоны Бога. (Юнна Мориц)
hi!: Андрей Вознесенский Поглядишь, как несметно разрастается зло — слава Богу, мы смертны, не увидим всего. Поглядишь, как несмелы табуны васильков — слава Богу, мы смертны, не испортим всего.
Ирината: Белла Ахмадулина ВЗОЙТИ НА СЦЕНУ Пришла и говорю: как нынешнему снегу легко лететь с небес в угоду февралю, так мне в угоду вам легко взойти на сцену. Не верьте мне, когда я это говорю. О, мне не привыкать, мне не впервой, не внове взять в кожу, как ожог, вниманье ваших глаз. Мой голос, словно снег, вам упадает в ноги, и он умрет, как снег, и превратится в грязь. Неможется! Нет сил! Я отвергаю участь явиться на помост с больничной простыни. Какой мороз во лбу! Какой в лопатках ужас! О, кто-нибудь, приди и время растяни! По грани роковой, по острию каната - плясунья, так пляши, пока не сорвалась. Я знаю, что умру, но я очнусь, как надо. Так было всякий раз. Так будет в этот раз. Исчерпана до дна пытливыми глазами, на сведенье ушей я трачу жизнь свою. Но тот, кто мной любим, всегда спокоен в зале. Себя не сохраню, его не посрамлю. Когда же я очнусь от суетного риска неведомо зачем сводить себя на нет, но скажет кто-нибудь: она была артистка, и скажет кто-нибудь: она была поэт. Измучена гортань кровотеченьем речи, но весел мой прыжок из темноты кулис. В одно лицо людей, всё явственней и резче, сливаются черты прекрасных ваших лиц. Я обращу в поклон нерасторопность жеста. Нисколько мне не жаль ни слов, ни мук моих. Достанет ли их вам для малого блаженства? Не навсегда прошу - но лишь на миг, на миг.
Мирра: Дана Сидерос Один мой друг завел себе ангела, настоящего, с белыми крыльями и тревожным светом в груди. Ему предлагали рыбок, кота, гигантского ящера – не брал: рыбок целое море, а ангел – всего один. Нормальный попался ангел: красивый, послушный, ласковый. Слегка мелковат, но зато освещает комнату в темноте и балует всех под вечер такими сказками, каких человек не сложил бы, да и не захотел. Мой друг недавно устроился на вторую работу. Ангел в доме – не мышка, в содержании дорог. Он же видеть не хочет супов, котлет и компота, ему подавай нектар, креветки, пармезан в помидорах. Он пьёт только чистый виски, спит исключительно сидя, но чтобы кто-нибудь рядом всё время стоял с опахалом. Друг мой стоит. Сдувает пылинки. Всё в наилучшем виде. Недавно они завели грифона, будто забот не хватало. Я временами ворчу, говорю, зачем тебе это? Пользы ведь от него никакой, зато по горло возни. Друг молча смотрит. В усталых глазах – острые блики света. И что-то такое... такое... Не могу объяснить. http://lllytnik.livejournal.com/31781.html В этом ЖЖ еще очень много прекрасных, очень глубоких и самобытных стихов. Не всем нравится, но некоторым очень, я к примеру их обожаю Советую!
hi!: Евгений Евтушенко МУКИ СОВЕСТИ Д. Шостаковичу Мы живем, умереть не готовясь, забываем поэтому стыд, но мадонной невидимой совесть на любых перекрестках стоит. И бредут ее дети и внуки при бродяжьей клюке и суме — муки совести — странные муки на бессовестной к стольким земле. От калитки опять до калитки, от порога опять на порог они странствуют, словно калики, у которых за пазухой — бог. Не они ли с укором бессмертным тусклым ногтем стучали тайком в слюдяные окошечки смердов, а в хоромы царей — кулаком? Не они ли на загнанной тройке мчали Пушкина в темень пурги, Достоевского гнали в остроги и Толстому шептали: «Беги!» Палачи понимали прекрасно: «Тот, кто мучится, — тот баламут. Муки совести — это опасно. Выбьем совесть, чтоб не было мук». Но как будто набатные звуки, сотрясая их кров по ночам, муки совести — грозные муки — проникали к самим палачам. Ведь у тех, кто у кривды на страже, кто давно потерял свою честь, если нету и совести даже — муки совести вроде бы есть. И покуда на свете на белом, где никто не безгрешен, никто, в ком-то слышится: «Что я наделал?», можно сделать с землей кое-что. Я не верю в пророков наитья, во второй или в тысячный Рим, верю в тихое «Что вы творите?», верю в горькое «Что мы творим?". И целую вам темные руки у безверья на скользком краю, муки совести, светлые муки за последнюю веру мою.
evita: Не боюсь, что ты меня оставишь Для какой-то женщины другой, А боюсь я, Что однажды станешь Ты таким же, Как любой другой. И пойму я,что одна в пустыне- В городе огнями залитом, И пойму, что нет тебя отныне Ни на этом свете, Ни на том. Автор Вероника Тушнова.
Ирината: Александр Дольский Как хочется, пока живешь на свете, Наслушаться прибоя и скворцов, Настроить фантастических дворцов И не бояться быть за них в ответе. На громкие слова слывя скупцом, Не замечать обиды и наветы, А если и придется быть купцом - Иметь в кармане ветры да планеты. Так хочется, пока живешь на свете, Быть добрым сыном, правильным отцом, Усвоить суть свободы и запрета, Быть искренним, как в час перед концом, И не жалеть о том, что не был где-то. Вставать с постели задолго до света, Распознавать по взгляду мудрецов, Не приставать с наукой и советом И научиться жить в конце концов Так хочется, пока живешь на свете. И, вспоминая дом с резным крыльцом, Задуматься от детского ответа, Не злить ни стариков и ни глупцов, И верить в сны и добрые приметы. С гармонией, палитрой и резцом Играть свободно: словом, звуком, цветом, - Но никогда ни правдой, ни лицом, И брать за все душой, а не монетой Так хочется, пока живешь на свете.
hi!: Юлия Друнина Стареют не только от прожитых лет - От горьких ошибок, безжалостных бед. Как сердце сжимается, сердце болит От мелких уколов, глубоких обид! Что сердце! Порою бетон устаёт, И рушится мост - за пролётом пролёт.. Пусть часто себе я давала зарок Быть выше волнений, сильнее тревог - Сто раз я давала бесстрастья обет, Сто раз отвечало мне сердце: "О нет! Я так не умею, я так не хочу, Я честной монетой за всё заплачу…" Когда слишком рано уходят во тьму, Мы в скорбе и гневе твердим: "Почему?!" А всё очень просто: бетон устаёт, И рушится мост - за пролётом пролёт…
hi!: Сильвия КАПУТИКЯН Я - Женщина, и, значит, я - Актриса, Во мне сто лиц и тысяча ролей. Я - Женщина, и, значит, я - Царица, Возлюбленная всех земных царей. Я - женщина, и, значит, я - Рабыня, Познавшая соленый вкус обид. Я - Женщина, и, значит, я - Пустыня, Которая тебя испепелит. Я - Женщина. Сильна я поневоле. Но знаешь, даже если жизнь - борьба, Я - Женщина, я слабая до боли. Я - Женщина, и, значит, я - Судьба. Я - Женщина. Я - просто вспышка страсти, Но мой удел терпение и труд. Я - Женщина. Я - то большое счастье, Которое совсем не берегут. Я - женщина. И этим я опасна. Огонь и лед навек во мне одной. Я - Женщина, и, значит, я - Прекрасна С младенчества до старости седой. Я - Женщина, и в мире все дороги Ведут ко мне, а не в какой-то Рим. Я - Женщина, я избранная Богом, Хотя уже наказанная им.
Александра: Когда мы вдвоем Я не помню, не помню, не помню о том, на каком Мы находимся свете. Всяк на своем. Но я не боюсь измениться в лице, Измениться в твоем бесконечно прекрасном лице. Мы редко поем Мы редко поем, но когда мы поем, поднимается ветер. И дразнит крылом. Я уже на крыльце. Хоть смерть меня смерь Да хоть держись меня жизнь Я позвал сюда Гром - вышли смута, апрель и гроза Ты только поверь Если нам тяжело - не могло быть иначе, Тогда почему кто-то плачет? Оставь воду цветам. Возьми мои глаза. Поверь - ты поймешь Как мне трудно раздеться Когда тебя нет, когда некуда, некуда, некуда деться Поверь - и поймешь То, что я никогда Никогда уже не смогу наглядеться туда Где мы, где мы могли бы согреться, Когда будет осень, И осень гвоздями вколотит нас в дрожь. Пойми - ты простишь Если ветреной ночью я снова сорвусь с ума Побегу по бумаге я Этот путь длиною в строку, да строка коротка Строка коротка. Ты же любишь сама Когда губы огнем лижет магия Когда губы огнем лижет магия языка. Прости - и возьмешь И возьмешь на ладонь мой огонь И все то, в чем я странно замешан Замешано густо. Раз так, я как раз и люблю. Ох, вольно кобелю!.. Да рубил бы я сук, Я рубил бы всех сук, на которых повешен, Но чем больше срублю, тем сильней затяну петлю. Я проклят собой. Осиновым клином живое, живое, живое восстало в груди Все в царапинах да в бубенцах. Имеющий душу да дышит. Гори - не губи. Сожженной губой Я шепчу, что, мол, я сгоряча, да в сердцах, я в сердцах А в сердцах - да я весь, я в сердцах. И каждое бьется об лед, но поет, так любое бери и люби. Не держись, моя жизнь, Смертью после измеришь. И я пропаду ни за грош, Потому что и мне ближе к телу сума. Так проще знать честь. И мне пора, Мне пора уходить следом песни, которой ты веришь. Увидимся утром, тогда ты поймешь все сама. Александр Башлачёв
Ирината: Спасибо театру "Эрмитаж" за то, что поместил меня в пушкинское пространство, которое, несомненно, шире пространства обыденного, к тому же до краев насыщено как кислородом, радостью и счастьем! ...уже несколько дней хожу и "мурлычу" под нос это: А.С.Пушкин ЛЕДА (КАНТАТА) Средь темной рощицы, под тенью лип душистых, В высоком тростнике, где частым жемчугом Вздувалась пена вод сребристых, Колеблясь тихим ветерком, Покров красавицы стыдливой, Небрежно кинутый, у берега лежал, И прелести ее поток волной игривой С весельем орошал. Житель рощи торопливый, Будь же скромен, о ручей! Тише, струйки говорливы! Изменить страшитесь ей! Леда робостью трепещет, Тихо дышит снежна грудь, Ни волна вокруг не плещет, Ни зефир не смеет дуть. В роще шорох утихает, Все в прелестной тишине; Нимфа далее ступает, Робкой вверившись волне. Но что-то меж кустов прибрежных восшумело, И чувство робости прекрасной овладело; Невольно вздрогнула, не в силах воздохнуть. И вот пернатых царь из-под склоненной ивы, Расправя крылья горделивы, К красавице плывет - веселья полна грудь, С шумящей пеною отважно волны гонит, Крылами воздух бьет, То в кольцы шею вьет, То гордую главу, смирясь, пред Ледой клонит. Леда смеется. Вдруг раздается Радости клик. Вид сладострастный! К Леде прекрасной Лебедь приник. Слышно стенанье, Снова молчанье. Нимфа лесов С негою сладкой Видит украдкой Тайну богов. Опомнясь наконец, красавица младая Открыла тихий взор, в томленьях воздыхая, И что ж увидела? - На ложе из цветов Она покоится в объятиях Зевеса; Меж ними юная любовь, - И пала таинства прелестного завеса. Сим примером научитесь, Розы, девы красоты; Летним вечером страшитесь В темной рощице воды: В темной рощице таится Часто пламенный Эрот; С хладной струйкою катится, Стрелы прячет в пене вод. Сим примером научитесь, Розы, девы красоты; Летним вечером страшитесь В темной рощице воды.
evita: По краешку души пройти безмолвной тенью, Коснувшись невзначай вновь нежности твоей, А после зацвести разлапистой сиренью И звук твоих шагов искать средь тополей. Стать ветром, в тишине играющим на скрипке Далеких облаков...и знать, что ты чужой... Художником опять ловить твою улыбку И оставаться лишь туманом за спиной. Пером в твоей руке...стихами на ладони... Зачеркнутой строкой в очередной главе... Стать ветром...тенью стать...сгорать в огне агоний... И душу потерять в бледнеющей листве... © Copyright: Кристина Высоцкая
Александра: Ох уж эта любовь, что несёт и размолвки, и муки! Что же грезим о ней и желаем отпить хоть глоток, Чтобы вновь испытать сладость встречи и горечь разлуки, И услышать слова, что журчат как прохладный исток! Ох уж эта любовь! Ей не важно, ты молод ли, стар ли, Опьянит, охмурит, учащённо заставит дышать, И окутает ночью такими волшебными снами, Что, проснувшись, захочет тех снов продолженья душа. Ох уж эта любовь! То подарит мгновения счастья, А то вдруг с головой окунёт в ледяную купель, Разбивая сердца на обломки погибельной страстью, А потом, словно маг, обернёт все ледышки в капель... Тем не менее, все о любви как о манне мечтают, И плывут на волнах, испытав то паденье, то взлёт, И летят в тишине те мечты журавлиною стаей, Словно там, в облаках, ищут скрытое счастье своё... Галина Шкавронская
hi!: Неждана Юрьева Здравствуй! - Здравствуй! Жемчужинки слёз утираю рукой, Сладкие, веришь? И хочется просто смотреть... Или шептать, как Ассоль: "Совершенно такой", Вмиг потеряв под ногами привычную твердь. - З д р а в с т в у й!.. На выдохе, вдохе - не всё ли равно? Еле заметное эхо вспугнёт голубей... Я бы смеялась и пела от радости, но Дождь по щекам - бесконечная нежность к тебе. - Здравствуй!.. И глупое сердце споткнётся в груди - Видно, привыкло к трагедиям из ничего: - Сколько прощаний, любимый, у нас впереди? Ты улыбнёшься и скажешь мне: - Ни одного...
hi!: Вера Полозкова Давай будет так: нас просто разъединят, Вот как при междугородних переговорах - И я перестану знать, что ты шепчешь над Ее правым ухом, гладя пушистый ворох Волос ее; слушать радостных чертенят Твоих беспокойных мыслей, и каждый шорох Вокруг тебя узнавать: вот ключи звенят, Вот пальцы ерошат челку, вот ветер в шторах Запутался; вот сигнал sms, вот снят Блок кнопок; скрипит паркет, но шаги легки, Щелчок зажигалки, выдох - и все, гудки. И я постою в кабине, пока в виске Не стихнет пальба с разгромленных эскадрилий. Счастливая, словно старый полковник Фрилей, Который и умер - с трубкой в одной руке. Давай будет так: как будто прошло пять лет, И мы обратились в чистеньких и дебелых И стали не столь раскатисты в децибелах, Но стоим уже по тысяче за билет; Работаем, как нормальные пацаны, Стрижем как с куста, башке не даем простою - И я уже в общем знаю, чего я стою, Плевать, что никто не даст мне такой цены. Встречаемся, опрокидываем по три Чилийского молодого полусухого И ты говоришь - горжусь тобой, Полозкова! И - нет, ничего не дергается внутри. - В тот август еще мы пили у парапета, И ты в моей куртке - шутим, поем, дымим: (Ты вряд ли узнал, что стал с этой ночи где-то Героем моих истерик и пантомим); Когда-нибудь мы действительно вспомним это - И не поверится самим. Давай чтоб вернули мне озорство и прыть, Забрали бы всю сутулость и мягкотелость И чтобы меня совсем перестало крыть И больше писать стихов тебе не хотелось; Чтоб я не рыдала каждый припев, сипя, Как крашеная певичка из ресторана. Как славно, что сидишь сейчас у экрана И думаешь, Что читаешь Не про себя.
evita: ...это лето не о любви. понимаешь? оно о прозе, о попытках найти слова, о стабильности как наркозе, о походах в обход войны – от себя, как всегда, уходим, – путешествиях, поездах, о бессоннице и свободе, о спонтанности, о руках, о губах, поцелуях, флирте, одиночестве и дождях, о квартирах, болезнях, вирте, о проблемах с горячей водой, телефонах, капризах погоды. отпускаем друг друга в отрыв – это лето обвальной свободы – как внезапный обрыв проводов, когда связь равна кислороду – в равнодушье пустых городов и в отказе вести охоту... о потерях – теряем людей, деньги, время и клетки нервов – это лето едва ли о нас. оно осени ждёт, наверно, так, как я твоих писем жду – и не строчки, но и не между. не молчание. не слова. не отчаянье. не надежда. рассмеши меня, успокой, разозли, разбуди среди ночи. если можешь, побудь со мной. разлюби меня, если хочешь. (с) Евгений Симанков
Ирината: Сергей Плотов А.П.Чехов. «Чайка». (Письма станиславскому другу) Нынче ветрено. По счастью, ветер летний. Неприметный, словно крылышки у моли. Добрый вечер. Или день. В конце столетья. Время суток не играет главной роли. Посылаю Вам законченную пьесу (Для меня весьма значительная веха). Полагаю, Вы прочтёте с интересом. Я назвал её комедией. Для смеха. В ней сюжетец для рассказа небольшого, Но, однако, растянул в четыре акта. Вид на озеро. Ночных деревьев шорох. Прочитайте. Проявите чувство такта. Пусть и вправду чайка - пакостная птица И кричит с необъяснимою тоскою. Если выпало в империи родиться, Лучше жить в своём именье под Москвою. И от шума далеко, и воздух чистый, И не тесно на погосте у дороги. Говорите, что повсюду куплетисты, - Но куплеты мне милей, чем некрологи. Утомлять беседой долгою не стану, В разговорах об искусстве нет услады. «В новых формах ощущаю недостаток», - Как сказал мне генерал перед парадом. Я сижу в своём саду, а сад – в упадке. Даже сад не застрахован от распада. Где-то бродят люди, львы и куропатки. Серой пахнет. Полагаю, так и надо. Полагаю, не напрасно пахнет серой. Ветерок доводит озеро до дрожи. Не печалуйся. Неси свой крест и веруй. Взгляд, конечно, очень варварский, но всё же. Приезжайте. На террасе выпьем чаю И обсудим поведенье беллетриста, Что недавно подстрелил в полёте чайку И освоил тяжкий труд таксидермиста. Век кончается. Чумою или пиром? Я б с диагнозом, как врач, не торопился. …Извините. Склянка лопнула с эфиром. Константин Гаврилыч Треплев застрелился.
Ирината: Новелла Матвеева Я мечтала о морях и кораллах. Я поесть хотела суп черепаший. Я шагнула на корабль, A кораблик оказался из газеты вчерашней. То одна зима идет, то другая. За окошком все метель завывает. Только в клетках говорят попугаи, а в лесу они язык забывают. А весною я в разлуки не верю, И капели не боюсь моросящей. А весной линяют разные звери. Не линяет только солнечный зайчик. У подножья стали горы - громады. Я к подножию щекой припадаю. Но не выросла еще та ромашка, на которой я себе погадаю.
Ирината: Марина Сулейманова Маленький зайчонок улыбнулся маме: Я тебя люблю вот так! и развёл руками. А вот как я тебя люблю! мать ему сказала, Развела руками и тоже показала. Это очень много, прошептал зайчишка, Это очень, очень много, много, но не слишком. Он присел и прыгнул высоко, как мячик. Я тебя люблю вот так! засмеялся зайчик. И тогда ему в ответ, разбежавшись лихо, Вот как я тебя люблю! подпрыгнула зайчиха. Это очень много, — прошептал зайчишка, Это очень, очень много, много, но не слишком. Я тебя люблю вот так! зайчик улыбнулся И на травке-мураве перекувыркнулся. А вот как я тебя люблю! мамочка сказала, Кувыркнулась, обняла и поцеловала. Это очень много, — прошептал зайчишка, Это очень, очень много, много, но не слишком. Видишь, дерево растет, возле речки прямо? Я тебя люблю вот так понимаешь, мама! А у мамы на руках видно всю долину. Вот как я тебя люблю! мать сказала сыну. Так прошёл веселый день. В час, когда смеркалось, Жёлто-белая луна в небе показалась. Ночью детям нужно спать даже в нашей сказке. Зайчик маме прошептал, закрывая глазки: От земли и до луны, а потом обратно Вот как я тебя люблю! Разве не понятно?… Подоткнув со всех сторон зайке одеяло, Тихо-тихо перед сном мама прошептала: Это очень-очень много, это так приятно, Если любят до луны, а потом обратно.
hi!: Андрей Дементьев Спасибо за то, что ты есть. За то, что твой голос весенний Приходит, как добрая весть В минуты обид и сомнений. Спасибо за искренний взгляд: О чем бы тебя ни спросил я — Во мне твои боли болят, Во мне твои копятся силы. Спасибо за то, что ты есть. Сквозь все расстоянья и сроки Какие-то скрытые токи Вдруг снова напомнят — ты здесь. Ты здесь, на земле. И повсюду Я слышу твой голос и смех. Вхожу в нашу дружбу, как в чудо. И радуюсь чуду при всех.
Lotta: http://vkontakte.ru/note22723447_10020948 Дана Сидерос Уловка В тишине, в полусне я пишу про снег, блики луны на дне, немоту камней, про объятья корней, пять лихих коней, пляс луговых огней, рокот горных недр, прелесть дурных манер, усмиренный гнев, оголенный нерв. Я пишу о весне, о большой войне, о лесах в огне... Только бы не о том, как ты дорог мне.
evita: Телефон Слушаю, да! Але! Что за шутки с утра?! Я? Почему удивлен? Я даже очень рад. Я даже закурю. Здравствуй, прошло сто лет. Сто лет прошло, говорю. Я не спешу, нет. Что у нас за дела? Да как-то все разбрелись, Верочка родила, Славины развелись. Я получил отдел, Санька съездил в Париж, Все в суматохе дел. Ну, а ты что молчишь? А правда, что говорят..? А кто он, коль не секрет? А, военный моряк, в, общем, жгучий брюнет. А сына как назвала? Спасибо, не ожидал. Значит жизнь удалась? Все прошло без следа? Телефон-автомат у нее, Телефон на столе у меня, Это осень, это жнивье, Талый снег вчерашнего дня. (c) Юрий Визбор
Ирината: Тим Собакин Любимый звук Звук мурррчащего Кота - самый мой любимый звук. Это вам не тра-та-та, это вам не стук-тук-тук. Я печалюсь от бум-бум, часто хмурюсь от бам-бам, создающих жуткий шум, создающих страшный гам! Если вдруг заметит Кот, что печален я и хмур, тотчас песню запоёт под названием МУР-МУР. Так уютно мне, когда в тишине услышу вдруг звук мурррчащего Кота - самый мой любимый звук.
Lotta: Арсений Тарковский Бабочки хохочут, как безумные, Вьются хороводы милых дур По лазурному нагромождению Стереометрических фигур: Учит их всей этой математике Голенький и розовый амур. Хореографическим училищем, Карнавальным молодым вином Отдает июньская сумятица Бабочек, играющих с огнем, Перебрасывающихся бисером Со своим крылатым вожаком. И уносит их ватагу школьную, Хрупкую, бездушную, безвольную, Ветер, в жизнь входящий напролом.
hi!: Александр Вертинский Приезжайте, не бойтесь, мы будем друзьями, Нам обоим пора от любви отдохнуть, Потому, что, увы, никакими словами, Никакими слезами ее не вернуть. Будем плавать, смеяться, ловить мандаринов, В белой узенькой лодке уйдем за маяк. На закате, когда будет вечер малинов, Будем книги читать о далеких краях. Мы в горячих камнях черепаху поймаем, Я вам маленьких крабов в руках принесу. А любовь похороним, любовь закопаем В прошлогодние листья в зеленом лесу. И когда тонкий месяц начнет серебриться, И лиловое море уйдет за косу, Вам покажется белой серебряной птицей Адмиральская яхта на желтом мысу. Будем слушать, как плачут фаготы и трубы В танцевальном оркестре в большом казино, И за Ваши печальные детские губы Будем пить по ночам золотое вино. А любовь мы не будем тревожить словами, Это мертвое пламя уже не раздуть, Потому что, увы, никакими мечтами, Никакими стихами любви не вернуть.
Lotta: Юрий Домбровский Меня убить хотели эти суки, Но я принес с рабочего двора Два новых навостренных топора. По всем законам лагерной науки Пришел, врубил и сел на дровосек; Сижу, гляжу на них веселым волком: «Ну что, прошу! Хоть прямо, хоть проселком…» — Домбровский, — говорят, — ты ж умный человек, Ты здесь один, а нас тут… Посмотри же! — Не слышу, — говорю, — пожалуйста, поближе! Не принимают, сволочи, игры. Стоят поодаль, финками сверкая, И знают: это смерть сидит в дверях сарая, Высокая, безмолвная, худая, Сидит и молча держит топоры! Как вдруг отходит от толпы Чеграш, Идет и колыхается от злобы: — Так не отдашь топор мне? — Не отдашь! — Ну, сам возьму! — Возьми! — Возьму! — Попробуй! Он в ноги мне кидается, и тут, Мгновенно перескакивая через, Я топором валю скуластый череп, И — поминайте, как его зовут! Его столкнул, на дровосек сел снова: «Один дошел, теперь прошу второго!» И вот таким я возвратился в мир, Который так причудливо раскрашен. Гляжу на вас, на тонких женщин ваших, На гениев в трактире, на трактир, На молчаливое седое зло, На мелкое добро грошовой сути, На то, как пьют, как заседают, крутят, И думаю: как мне не повезло!
evita: Любовь, как роза красная, Цветет в моем саду. Любовь моя - как песенка, С которой в путь иду. Сильнее красоты твоей Моя любовь одна. Она с тобой, пока моря Не высохнут до дна. Не высохнут моря, мой друг, Не рушится гранит, Не остановится песок, А он, как жизнь, бежит... Будь счастлива, моя любовь, Прощай и не грусти. Вернусь к тебе, хоть целый свет Пришлось бы мне пройти! (с) Роберт Бернс
Божена: Любовь, Измена и Колдун В горах, на скале, о беспутстве мечтая, Сидела Измена худая и злая. А рядом под вишней сидела Любовь, Рассветное золото в косы вплетая. С утра, собирая плоды и коренья, Они отдыхали у горных озер И вечно вели нескончаемый спор - С улыбкой одна, а другая с презреньем. Одна говорила: - На свете нужны Верность, порядочность и чистота. Мы светлыми, добрыми быть должны: В этом и - красота! Другая кричала: - Пустые мечты! Да кто тебе скажет за это спасибо? Тут, право, от смеха порвут животы Даже безмозглые рыбы! Однажды такой они подняли крик, Что в гневе проснулся косматый старик, Великий колдун, раздражительный дед, Проспавший в пещере три тысячи лет. И рявкнул старик: - Это что за война?! я вам покажу, как будить Колдуна! Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры, я сплавлю вас вместе на все времена! Схватил он Любовь колдовскою рукой, Схватил он Измену рукою другой И бросил в кувшин их, зеленый, как море, А следом туда же - и радость, и горе, И верность, и злость, доброту, и дурман, И чистую правду, и подлый обман. Едва он поставил кувшин на костер, Дым взвился над лесом, как черный шатер, - Все выше и выше, до горных вершин, Старик с любопытством глядит на кувшин: Когда переплавится все, перемучится, Какая же там чертовщина получится? Кувшин остывает. Опыт готов. По дну пробежала трещина, Затем он распался на сотню кусков, И появилась Женщина. Эдуард Асадов
hi!: Николай Некрасов Я не люблю иронии твоей. Оставь её отжившим и нежившим, А нам с тобой, так горячо любившим, Ещё остаток чувства сохранившим- Нам рано предаваться ей! Пока ещё застенчиво и нежно Свидание продлить желаешь ты, Пока ещё кипят во мне мятежно Ревнивые тревоги и мечты- Не торопи развязки неизбежной! И без того она не далека: Кипим сильней, последней жаждой полны, Но в сердце тайный холод и тоска. Так осенью бурливее река, Но холодней бушующие волны...
Ирината: Римма Казакова Наверно, надо любить тоньше, наверно, можно любить больше. А я люблю-как живу-неровно: то слишком мало, то слишком огромно, навечно, накрепко или ломко. Люблю беззаветно, упорно , верно,- и незаметно, и откровенно. Люблю и беспомощно, и уверенно. Так, как повелено. Люблю-как воюю, и как играю! Люблю-как будто вот-вот потеряю... День ото дня-и круче, и гуще, всем настоящим, и всем грядущим. Наверное, можно и проще, и глаже... Но я- вот такая. Полюби меня так же.
Божена: Не знаю, чье это стихотворение. Впервые я его услышала в исполнении СТэМ Московского Станкоинструментального Института. Очень давно - моей маме не давала покоя мысль, что я технарь, и именно в Станкине меня и ждут с распростертыми руками. к счастью, не ждали. 300 тысяч лет до нашей эры В один из вечеров взошла луна, И тот же миг с дубинкой из пещеры Навстречу мужу двинулась жена. -Ты где это без времени шатался?!- Воскликнула она и муж притих. - Прости меня, родная, задержался, Мы мамонта делили на троих... В глухой ночи над средними веками Тревожно зазвенели стремена. Сурово подперев бока руками, У замка мужа встретила жена. -Ты где это без времени шатался?! И муж ответил, глядя на жену: - Прости меня, родная, задержался, Заканчивал Столетнюю войну. Летел сто первый спутник по эфиру, Рассвет прощался с ночью у окна. У входа в крупноблочную квартиру Встречала мужа грозная жена: - Ты где это без времени шатался?! А муж поскрёб в небритой бороде: -Прости меня, родная, задержался! Не помню только с кем, когда и где...
Александра: Сердце просит любви: роковой, неземной, незаконной. Сердце просит любви, чтобы плакать и каяться всласть, Чтоб как в омут – в стихи и подальше упрятать иконы. Сердце просит любви, чтобы лгать ненавидеть и красть. А потом приползу, как побитая кошка, обратно, Чтоб обеды варить, быть довольной жильем и бытьем. И с улыбкой твердить, что люблю в тебе мужа и брата, И томиться, как в клетке, в прекраснейшем доме твоем. (с)Анна Асонова
evita: он сначала был другом, а потом оказался никем - пестрым фантиком, брошенным кем-то на пикнике, горошиной наказанья, завалявшейся в уголке, смайликом, соррьками, приветиками, оке... а я всё еще помню его ладонь у себя в руке, смешные задники синих растоптанных кед, тонкий девчачий роднющий вонючий "кент" и чёрную родинку на белой его щеке. (с)яшка казанова
Татьяна: Два дня слушала, как читает это стихотворение Ия Саввина...Как хорошо... Вот начало фильма. Дождь идет. Человек по улице идет. На руке — прозрачный дождевик. Только он его не надевает. Он идет сквозь дождь не торопясь, словно дождь его не задевает. А навстречу женщина идет. Никогда не видели друг друга. Вот его глаза. Её глаза. Вот они увидели друг друга. Летний ливень. Поздняя гроза. Дождь идет, но мы не слышим звука. Лишь во весь экран — одни глаза, два бездонных, два бессонных круга, как живая карта полушарий этой неустроенной планеты, и сквозь них, сквозь дождь, неторопливо человек по улице идет, и навстречу женщина идет, и они увидели друг друга. Я не знаю, что он ей сказал, и не знаю, что она сказала, но — они уходят на вокзал. Вот они под сводами вокзала. Скорый поезд их везет на юг. Что же будет дальше? Будет море. Будет радость или будет горе — это мне неведомо пока. Место службы, месячный бюджет, мненья, осужденья, сожаленья, заявленья в домоуправленья — это все не входит в мой сюжет. А сюжет живет во мне и ждет, требует развития, движенья. Бьюсь над ним до головокруженья, но никак не вижу продолженья. Лишь начало вижу. Дождь идет. Человек по улице идет. Ю. Левитанский
Александра: Она отдалась без упрёка, Она целовала без слов. -Как тёмное море глубоко, Как дышат края облаков! Она не твердила:"Не надо" , Обетов она не ждала -Как сладостно дышит прохлада, Как тает вечерняя мгла! Она не страшилась возмездья, Она не боялась утрат, -Как сказочно светят созвездья, Как звёзды бессмертно горят. Автор Константин Бальмонт.
hi!: Владимир Высоцкий Трубят рога: скорей, скорей! - И копошится свита. Душа у ловчих без затей, Из жил воловьих свита. Ну и забава у людей - Убить двух белых лебедей! И стрелы ввысь помчались... У лучников наметан глаз, - А эти лебеди как раз Сегодня повстречались! Она жила под солнцем - там, Где синих звезд без счета, Куда под силу лебедям Высокого полета. Ты воспари - крыла раскинь - В густую трепетную синь. Скользи по божьим склонам, - В такую высь, куда и впредь Возможно будет долететь Лишь ангелам и стонам. Но он и там ее настиг - И счастлив миг единый, - Но может, был тот яркий миг Их песней лебединой... Двум белым ангелам сродни, К земле направились они - Опасная повадка! Из-за кустов, как из-за стен, Следят охотники за тем, Чтоб счастье было кратко. Вот утирают пот со лба Виновники паденья: Сбылась последняя мольба - «Остановись, мгновенье!» Так пелся вечный этот стих В пик лебединой песне их - Счастливцев одночасья: Они упали вниз вдвоем, Так и оставшись на седьмом, На высшем небе счастья.
hi!: Александр Яшин В комнате матери нет иконы, Она не бьёт никому челом, Ни ранним утром, Ни перед сном, Не отвешивает поклоны. Но светлую эту молитву, Мы видим в её глазах, Она звучит в её голосе, Денно и нощно. Заступница, дай мне большую душу, Сердце доброе, Око недремлющее, Голос мягкий, отходчивый, ласковый, Руки крепкие, незлобивые, Очень трудно матерью быть! Не власти прошу, Не за деньги стою. Вдохни, сердобольная , в грудь мою, Столько любви и силы, Чтоб до могилы, На всю семью – На мужа, на сына, на дочь мою,- На каждый характер хватило, На все их сомнения И смятения, На спотыкания и причуды, На завихрения И остуды. Только любовь раскрывает сердца, Лишь перед ней отступает горе. Мне нужно очень много любви. Ты – мать, Ты меня понимаешь…
Anja: Кто-то уходит раньше, кто-то уходит позже. Пауза. Остановка. Выход. Вернуть нельзя. И оставляет каждый то, что всего дороже. Ленту воспоминаний. Избранное. Друзья. Кто-то уйдёт под утро. Кто-то уйдёт под вечер. Кто-то сотрёт все письма. Кто-то - все адреса. И сообщит спокойно наш интернет-диспетчер, Что удалён аккаунт. Чистая полоса. Ни написать, ни крикнуть. Горло передавили Фразы, что не сказали. Медленно гаснет свет. В наших закрытых файлах те, кого мы любили. Те, кто уже не слышит. Те, кого больше нет... (c)
Ирината: Даниил Хармс КОШКИ Однажды по дорожке Я шел к себе домой. Смотрю и вижу: кошки Сидят ко мне спиной. Я крикнул:- Эй, вы, кошки! Пойдемте-ка со мной, Пойдемте по дорожке, Пойдемте-ка домой. Скорей пойдемте, кошки, А я вам на обед Из лука и картошки Устрою винегрет. - Ах, нет!- сказали кошки.- Останемся мы тут! Уселись на дорожке И дальше не идут. Эту (и другие!) великолепные иллюстрации Игоря Олейникова к Хармсу (и не только к Хармсу! и не только иллюстрации!) рекомендую (настоятельно!) помотреть по ссылке.
Александра: Собирались наскоро, обнимались ласково, пели, балагурили, пили и курили. День прошел - как не было. Не поговорили. Виделись, не виделись, ни за что обиделись, помирились, встретились, шуму натворили. Год прошел - как не было. Не поговорили. Так и жили - наскоро, и дружили наскоро, не жалея тратили, не скупясь дарили. Жизнь прошла - как не было. Не поговорили. (с) Юрий Левитанский
Ирината: Иосиф Бродский Прощай, позабудь и не обессудь. А письма сожги, как мост. Да будет мужественным твой путь, да будет он прям и прост. Да будет во мгле для тебя гореть звездная мишура, да будет надежда ладони греть у твоего костра. Да будут метели, снега, дожди и бешеный рев огня, да будет удач у тебя впереди больше, чем у меня. Да будет могуч и прекрасен бой, гремящий в твоей груди. Я счастлив за тех, которым с тобой, может быть, по пути.
Мирра: Барьер Чайка Чурсина Богу для счастья надо немного. Он видит: рассвет обнимает дорогу, цветы не спеша расправляют свой шелк. Он видит, что созданное - хорошо. А что нужно нам? Нескончаемый список. И к Богу летят миллиарды записок, роящихся в небе туч поволокой - барьером между нами и Богом. Еще стихов Чайки: http://stihi.ru/avtor/libertad
Lotta: Арсений Тарковский Хорош ли праздник мой, малиновый иль серый, Но все мне кажется, что розы на окне, И не признательность, а чувство полной меры Бывает в этот день всегда присуще мне. А если я не прав, тогда скажи - на что же Мне тишина травы и дружба рощ моих, И стрелы птичьих крыл, и плеск ручьев, похожий На объяснение в любви глухонемых?
Lotta: К юбилею Юрия Бутусова Александр Пушкин Жил на свете рыцарь бедный, Молчаливый и простой, С виду сумрачный и бледный, Духом смелый и прямой. Он имел одно виденье, Непостижное уму, И глубоко впечатленье В сердце врезалось ему. Путешествуя в Женеву, На дороге у креста Видел он Марию деву, Матерь господа Христа. С той поры, сгорев душою, Он на женщин не смотрел, И до гроба ни с одною Молвить слова не хотел. С той поры стальной решетки Он с лица не подымал И себе на шею четки Вместо шарфа привязал. Несть мольбы Отцу, ни Сыну, Ни святому Духу ввек Не случилось паладину, Странный был он человек. Проводил он целы ночи Перед ликом пресвятой, Устремив к ней скорбны очи, Тихо слезы лья рекой. Полон верой и любовью, Верен набожной мечте, Ave, Mater Dei кровью Написал он на щите. Между тем как паладины Ввстречу трепетным врагам По равнинам Палестины Мчались, именуя дам, Lumen coelum, sancta Rosa! Восклицал всех громче он, И гнала его угроза Мусульман со всех сторон. Возвратясь в свой замок дальный, Жил он строго заключен, Все влюбленный, все печальный, Без причастья умер он; Между тем как он кончался, Дух лукавый подоспел, Душу рыцаря сбирался Бес тащить уж в свой предел: Он-де богу не молился, Он не ведал-де поста, Не путем-де волочился Он за матушкой Христа. Но пречистая сердечно Заступилась за него И впустила в царство вечно Паладина своего.
Филифьонка: Сергей Есенин Зеленая прическа, Девическая грудь, О тонкая березка, Что загляделась в пруд? Что шепчет тебе ветер? О чем звенит песок? Иль хочешь в косы-ветви Ты лунный гребешок? Открой, открой мне тайну Твоих древесных дум, Я полюбил печальный Твой предосенний шум. И мне в ответ березка: "О любопытный друг, Сегодня ночью звездной Здесь слезы лил пастух. Луна стелила тени, Сияли зеленя. За голые колени Он обнимал меня. И так, вдохнувши глубко, Сказал под звон ветвей: "Прощай, моя голубка, До новых журавлей".
стихия: Анна Ахматова ПОСЛЕДНИЙ ТОСТ Я пью за разоренный дом, За злую жизнь мою, За одиночество вдвоем, И за тебя я пью,— За ложь меня предавших губ, За мертвый холод глаз, За то, что мир жесток и груб, За то, что Бог не спас.
hi!: Юнна Мориц ЭТО ОСЕНЬ, МОЙ ДРУГ Запах пены морской и горящей листвы, И цыганские взоры ворон привокзальных. Это осень, мой друг! Это волны молвы О вещах шерстяных и простудах банальных. Кто зубами стучит в облаках октября, Кастаньетами клацает у колоколен? Это осень, мой друг! Это клюв журавля, Это звук сотрясаемых в яблоке зерен. Лишь бульварный фонарь в это время цветущ, На чугунных ветвях темноту освещая. Это осень, мой друг! Это свежая тушь Расползается, тщательно дни сокращая. Скоро все, что способно, покроется льдом, Синей толщей классической твердой обложки. Это осень, мой друг! Это мысли от том, Как кормить стариков и младенцев из ложки, Как дрожать одному надо всеми людьми, Словно ивовый лист, или кто его знает ... Это осень, мой друг! Это слезы любви Ко всему, что без этой любви умирает.
Филифьонка: Николай Гумилев Он идет путем жемчужным По садам береговым, Люди заняты ненужным, Люди заняты земным. "Здравствуй, пастырь! Рыбарь, здравствуй! Вас зову я навсегда, Чтоб блюсти иную паству И иные невода. "Лучше ль рыбы или овцы Человеческой души? Вы, небесные торговцы, Не считайте барыши! Ведь не домик в Галилее Вам награда за труды - Светлый рай, что розовее Самой розовой звезды. Солнце близится к притину, Слышно веянье конца, Но отрадно будет Сыну В Доме Нежного Отца". Не томит, не мучит выбор, Что пленительней чудес?! И идут пастух и рыбарь За Искателем Небес. 1910г.
Александра: Только грусть.Даже ревности нету. Нет тоски, лихорадки , тревог. Для меня ты-чужая планета, И к тебе не ищу я дорог. Холод звёзд меж тобою и мною. И должно быть, совсем не беда То, что я притяженье земное Не могу одолеть никогда... Автор Юлия Друнина.
Филифьонка: Александр Пушкин Воспоминание Когда для смертного умолкнет шумный день, И на немые стогны града Полупрозрачная наляжет ночи тень И сон, дневных трудов награда, В то время для меня влачатся в тишине Часы томительного бденья: В бездействии ночном живей горят во мне Змеи сердечной угрызенья; Мечты кипят; в уме, подавленном тоской, Теснится тяжких дум избыток; Воспоминание безмолвно предо мной Свой длинный развивает свиток; И с отвращением читая жизнь мою, Я трепещу и проклинаю, И горько жалуюсь, и горько слезы лью, Но строк печальных не смываю. Я вижу в праздности, в неистовых пирах, В безумcтве гибельной свободы, В неволе, бедности, в гонении, в степях Мои утраченные годы. Я слышу вновь друзей предательский привет На играх Вакха и Киприды, Вновь сердцу . . . . . наносит хладный свет Неотразимые обиды. Я слышу . . . . жужжанье клеветы, Решенья глупости лукавой, И шепот зависти, и легкой суеты Укор веселый и кровавый. И нет отрады мне — и тихо предо мной Встают два призрака младые, Две тени милые, — два данные судьбой Мне ангела во дни былые. Но оба с крыльями и с пламенным мечом, И стерегут — и мстят мне оба, И оба говорят мне мертвым языком О тайнах счастия и гроба.
hi!: Павел Антокольский ТЫ Ты... Но давно я сочинил их, И ты читала сотни раз Мильон замаранных в чернилах; И в типографской краске фраз, Мне красноречье не пристало, Я заикаюсь и хриплю. Но я во что бы то ни стало Тебя люблю, люблю, люблю. Ты помнишь этот полдень жаркий, Начало счастья и невзгод, Свиданье наше в черном парке И нашу дружбу в первый год?. Чертог театра молодого, Разубранный как для торжеств, И жажду жить, как крайний довод, И молодость, как жалкий жест... Морей, вагонов, весен, комнат - Вот полный список их. Возьми! Не ты, хотя бы вещи помнят, Что было меж двумя людьми. Зачем они глядят мне в очи, Все расстоянья истребя? Зачем блаженство этой ночи, Когда один я без тебя?
hi!: Эдуардас Межелайтис А кому по душе этот шорох Палых листьев да дождик косой? И сентябрь, что в туманных просторах Реет жалящей жёлтой осой? На ветру, точно космы, колеблясь, Бородой он желтеет, как мёд... Катит осени красный троллейбус, Увозя на себе этот год. Дрозд на ветке подводит итоги Лета: слишком уж много дождей... Жду и я, чтоб по мокрой дороге Укатился сентябрь поскорей. Нет того, кто бы смог эту воду Превратить чудодейством в вино... Бородатый сентябрь непогодой Сердце мне замутил, как окно. Легендарного нет винодела... Лишь косматый сентябрь на виду. Там, где мокнет каштан пожелтелый, Я троллейбуса осени жду.
Татьяна: По форме, вроде бы, не совсем в тему, тем не менее... Может быть, кому-то покажется интересным... http://chica-divertida.livejournal.com/174583.html
Филифьонка: А.С.Пушкин Телега жизни Хоть тяжело подчас в ней бремя, Телега на ходу легка; Ямщик лихой, седое время, Везет, не слезет с облучка. С утра садимся мы в телегу; Мы рады голову сломать И, презирая лень и негу, Кричим: пошел! . . . . Но в полдень нет уж той отваги; Порастрясло нас; нам страшней И косогоры и овраги; Кричим: полегче, дуралей! Катит по-прежнему телега; Под вечер мы привыкли к ней И, дремля, едем до ночлега — А время гонит лошадей.
Anja: А птицей стать я не хотел бы, Быть соловьем и не желаю. Сама подумай,— Прилетел бы, На подоконник сел бы с краю, И ты б сказала: «Что за птица На подоконнике томится, Стучит в стекло летучим телом?» А я в стремленье неумелом Царапал перьями стекло бы. К чему всё это привело бы? Ты форточку бы приоткрыла, Влетел бы я. Как это мило! В твою ладонь упал бессильно. Ты к черту выгнала бы кошку, Подумала, Поймала мошку, Схватила булочную крошку И в клюв мне всунула насильно, И досыта бы накормила, И, повторив: «Как это мило!» — Поцеловала бы губами. Так мы становимся рабами. ...Я никогда не буду птицей! Автор Леонид Мартынов
hi!: Валерий Брюсов Юному поэту Юноша бледный со взором горящим, Ныне даю я тебе три завета: Первый прими: не живи настоящим, Только грядущее - область поэта. Помни второй: никому не сочувствуй, Сам же себя полюби беспредельно. Третий храни: поклоняйся искусству, Только ему, безраздумно, бесцельно. Юноша бледный со взором смущенным! Если ты примешь моих три завета, Молча паду я бойцом побежденным, Зная, что в мире оставлю поэта.
Ирината: Продолжение стихотворной цитаты в теме про "Чайку". Илья Кормильцев Я хочу быть с тобой Я пытался уйти от любви Я брал острую бритву и правил себя Я укрылся в подвале я резал Кожаные ремни стянувшие слабую грудь Я хочу быть с тобой я хочу быть с тобой Я так хочу быть с тобой Я хочу быть с тобой и я буду с тобой В комнате с белым потолком С правом на надежду В комнате с видом на огни С верою в любовь Твое имя давно стало другим Глаза навсегда потеряли свой цвет Пьяный врач мне сказал тебя больше нет Пожарный выдал мне справку Что дом твой сгорел Но я хочу быть с тобой я хочу быть с тобой Я так хочу быть с тобой Я хочу быть с тобой и я буду с тобой В комнате с белым потолком С правом на надежду В комнате с видом на огни С верою в любовь Я ломал стекло как шоколад в руке Я резал эти пальцы за то что они Не могут прикоснуться к тебе Я смотрел в эти лица и не мог им простить Того что у них нет тебя и они могут жить Но я хочу быть с тобой я хочу быть с тобой Я так хочу быть с тобой Я хочу быть с тобой и я буду с тобой В комнате с белым потолком С правом на надежду В комнате с видом на огни С верою в любовь В комнате с белым потолком С правом на надежду В комнате с видом на огни С верою в любовь
Smile: Дарить себя – не значит продавать, И рядом спать – не значит переспать, Не повторять – не значит не понять, Не говорить – не значит не узнать. Не значит не увидеть – не смотреть, И не кричать – не значит не гореть, И промолчать, и не найти ответ – Две вещи разные, в них родственного нет! Стоять – совсем не значит не лететь, И замолчать – не значит умереть, И замереть, когда увидишь смерть – Не значит унижение стерпеть. Бежать во мрак – не значит уходить И отпустить – не значит упустить; Не отомстить – не значит все простить. И порознь быть – не значит не любить… Сказать «люблю» – не значит полюбить, Сказать «прощу» – не значит все простить, Сказать «уйду» – не значит навсегда, И «не прощу» – не значит никогда… Идти с другим – не значит быть чужой, И рядом он – не значит он родной, И без тебя – не значит не с тобой, Любить тебя – не значит, что ты мой… И ты с другой – не значит, ты любим, И я с другим – не значит ты забыт, Не вместе мы – не значит не хотим, Ведь ты с другой, а значит я с другим! И этот бред не значит ничего, И ты прочтешь – не значит, ты поймешь… Я не уйду, а значит никогда, Ведь я люблю, а значит навсегда… ___________________________________ Владислав Коломейцев
hi!: Шекспир. Сонет 109. Меня неверным другом не зови. Как мог я изменить иль измениться? Моя душа, душа моей любви, В твоей груди, как мой залог, хранится. Ты - мой приют, дарованный судьбой. Я уходил и приходил обратно Таким как был, и приносил с собой Живую воду, что смывает пятна. Пускай грехи мою сжигают кровь, Но не дошел я до последней грани, Чтоб из скитаний не вернуться вновь К тебе, источник всех благодеяний. Что без тебя просторный этот свет? Ты в нем одна. Другого счастья нет. Перевод С. Маршака
Ирината: Роман Сеф Картинка Было ровно На бумаге, Я нарисовал Овраги. Было сухо На бумаге, Я нарисовал Родник. Зажурчал ручей В овраге, Спрятались на дно Коряги, И лягушки На бумаге Стали квакать В тот же миг. Можешь слушать На опушке, Как поют В ручье Лягушки. Как резвится Головастик, Можешь Целый день Смотреть, А когда Прохладно станет И луна в окно заглянет, Можешь взять Чернильный ластик: День — оставить, Ночь — стереть.
Smile: Серое небо при тихой погоде, Ягод краснеющих горький запах. Осень неслышно всегда приходит - Рыжая кошка на мягких лапах. Смотрит прищуренным желтым глазом, Рыжий хвост задерет повыше, И пожелтели все листья разом, И зашуршали, как в страхе мыши. Кошка играет с ними, гоняет, Нюхает ветер, пушистит шкуру, Осень цвета меняет - линяет Кошка, из рыжей становится бурой. Только хвостом махнет, убегая, Кошка-осень. Но с первым снегом Крадучись, кошка придет другая - Голубоглазая с белым мехом. Ольга Воздвиженская
Ирината: Дядя Стёпа. Из: Алексей Юдников."Носитель:избранное"
hi!: Юрий Левитанский Есть в музыке такая неземная, как бы не здесь рожденная печаль, которую ни скрипка, ни рояль до основанья вычерпать не могут. И арфы сладкозвучная струна или органа трепетные трубы для той печали слишком, что ли, грубы для той безмерной скорби неземной. Но вот они сошлись, соединясь в могучее сообщество оркестра, и палочка всесильного маэстро, как перст судьбы, указывает ввысь. Туда, туда, где звездные миры, и нету им числа и нет предела. О, этот дирижер — он знает дело. Он их в такие выси вознесет! Туда, туда, все выше, все быстрей, где звездная неистовствует фуга… Метет метель. Неистовствует вьюга. Они уже дрожат. Как их трясет! Как в шторм девятибальная волна, в беспамятстве их кружит и мотает, и капельки всего лишь не хватает, чтоб сердце, наконец, разорвалось. Но что-то остается там на дне, и плещется в таинственном сосуде, остаток, тот осадок самой сути, ее безмерной скорби неземной. И вот тогда, с подоблачных высот, той капельки владетель и хранитель, нисходит инопланетянин Моцарт и нам бокал с улыбкой подает: и можно до последнего глотка испить ее, всю горечь той печали, чтоб чуя уже холод за плечами, вдруг удивиться — как она сладка!
Lotta: Максимилиан Волошин Осень в Париже Осень...Осень...Весь Париж, Очертанья сизых крыш Скрылись в дымчатой вуали, Расплылись в жемчужной дали. В поредевшей мгле садов Стелет огненная осень Перламутровую просинь Между бронзовых листов. Вечер...Тучи...Алый цвет... Разлился в лиловой дали: Красный в сером - это цвет Надрывающей печали. Ночью грустно. От огней Иглы тянутся лучами. От садов и от аллей Пахнет мокрыми листами.
hi!: Давид Самойлов Золушка Веселым зимним солнышком Дорога залита. Весь день хлопочет Золушка, Делами занята. Хлопочет дочь приемная У мачехи в дому. Приемная-бездомная, Нужна ль она кому? Белье стирает Золушка, Детей качает Золушка, И напевает Золушка - Серебряное горлышко. В окне - дорога зимняя, Рябина, снегири. За серыми осинами Бледнеет свет зари. А глянешь в заоконные Просторы без конца - Ни пешего, ни конного, Ни друга, ни гонца. Посуду моет Золушка, В окошко смотрит Золушка, И напевает Золушка: "Ох, горе мое, горюшко!" Все сестры замуж выданы За ближних королей. С невзгодами, с обидами Все к ней они да к ней. Блестит в руке иголочка. Стоит в окне зима. Стареющая Золушка Шьет туфельку сама...
hi!: Сегодня день рождения МИХАИЛА ЮРЬЕВИЧА ЛЕРМОНТОВА Без вас хочу сказать вам много, При вас я слушать вас хочу; Но молча вы глядите строго, И я в смущении молчу. Что ж делать?.. Речью неискусной Занять ваш ум мне не дано... Все это было бы смешно, Когда бы не было так грустно...
Lotta: Игорь Губерман Всего слабей усваивают люди, взаимным обучаясь отношениям, что слишком залезать в чужие судьбы возможно лишь по личным приглашениям.
hi!: Владимир Высоцкий Баллада об уходе в рай Вот твой билет, вот твой вагон - Все в лучшем виде: одному тебе дано В цветном раю увидеть сон - Трехвековое непрерывное кино. Все позади - уже сняты Все отпечатки, контрабанды не берем, Как херувим стерилен ты, А класс второй - не высший класс, зато с бельем. Вот и сбывается все, что пророчится, Уходит поезд в небеса - счастливый путь! Ах, как нам хочется, как всем нам хочется Не умереть, а именно уснуть. Земной перрон... Не унывай! И не кричи - для наших воплей он оглох. Один из нас уехал в рай, Он встретит бога там, ведь есть, конечно, бог. Пусть передаст ему привет, А позабудет - ничего, переживем: Осталось нам немного лет, Мы пошустрим и, как положено, умрем. Вот и сбывается все, что пророчится, Уходит поезд в небеса - счастливый путь! Ах, как нам хочется, как всем нам хочется Не умереть, а именно уснуть. Не всем дано поспать в раю, Но кое-что мы здесь успеем натворить: Подраться, спеть - вот я пою, Другие любят, третьи думают любить. Уйдут, как мы, - в ничто без сна - И сыновья, и внуки внуков в трех веках. Не дай Господь, чтобы война, А то мы правнуков оставим в дураках. Вот и сбывается все, что пророчится, Уходит поезд в небеса - счастливый путь! Ах, как нам хочется, как всем нам хочется Не умереть, а именно уснуть. Тебе плевать, и хоть бы хны: Лежишь, миляга, принимаешь вечный кайф. И нет забот, и нет вины... Ты молодчина, это место подыскав. Разбудит вас какой-то тип И пустит в мир, где в прошлом - войны, вонь и рак, Где побежден гонконгский грипп. На всем готовеньком ты счастлив ли, дурак? Вот и сбывается все, что пророчится, Уходит поезд в небеса - счастливый путь! Ах, как нам хочется, как всем нам хочется Не умереть, а именно уснуть. Итак, прощай, звенит звонок. Счастливый путь! Храни тебя от всяких бед!.. А если там приличный Бог, Ты все же вспомни, передай Ему привет.
стихия: [pre2]Владимир Высоцкий В. Абрамову (Вот и разошлись пути-дороги вдруг...) Вот и разошлись пути-дороги вдруг: Один — на север, другой — на запад. Грустно мне, когда уходит друг Внезапно, внезапно. Ушёл — невелика потеря Для многих людей. Не знаю как другие, а я верю, Верю в друзей. Наступило время неудач, Следы и души заносит вьюга, Всё из рук вон плохо — плачь не плачь, — Нет друга, нет друга. Ушёл — невелика потеря Для многих людей. Не знаю как другие, а я верю, Верю в друзей. А когда вернётся друг назад И скажет: "Ссора была ошибкой", Бросим мы на прошлое с ним взгляд С улыбкой, с улыбкой. Что, мол, ушёл — невелика потеря Для многих людей... Не знаю как другие, а я верю, Верю в друзей. [/pre2]
стихия: [pre2]Владимир Высоцкий Михаилу Шемякину - чьим другом посчастливилось быть мне! Как зайдешь в бистро-столовку, По пивку ударишь, - Вспоминай всегда про Вовку - Где, мол, друг-товарищ?! И в лицо трехстопным матом - Можешь хоть до драки! Про себя же помни - братом Вовчик был Шемяке. Баба, как наседка квохчет (Не было печали!) Вспоминай!!! Быть может, Вовчик - "Поминай как звали!" M.Chemiakin - всегда, везде Шемякин. А по сему французский не учи!.. Как хороши, как свежи были маки, Из коих смерть схимичили врачи! Мишка! Милый! Брат мой Мишка! Разрази нас гром! Поживем еще, братишка, По-жи-вь-ем! Po-gi-viom. 1980[/pre2]
Lotta: Николай Некрасов Я не люблю иронии твоей. Оставь ее отжившим и не жившим, А нам с тобой, так горячо любившим, Еще остаток чувства сохранившим,- Нам рано предаваться ей! Пока еще застенчиво и нежно Свидание продлить желаешь ты, Пока еще кипят во мне мятежно Ревнивые тревоги и мечты - Не торопи развязки неизбежной! И без того она не далека: Кипим сильней, последней жаждой полны, Но в сердце тайный холод и тоска... Так осенью бурливее река, Но холодней бушующие волны...
Александра: Андрей Дементьев Как важно вовремя уйти. Уйти, пока ревут трибуны. И уступить дорогу юным, Хотя полжизни впереди. На это надо много сил - Уйти под грустный шёпот судей. Уйти, покуда не осудят Те, кто вчера боготворил. И лишь соперник твой поймёт, Сорвав удачливые кеды, Что был великою победой Тот неожиданный уход.
Филифьонка: Николай Заболоцкий ЗЕЛЕНЫЙ ЛУЧ Золотой светясь оправой С синим морем наравне, Дремлет город белоглавый, Отраженный в глубине. Он сложился из скопленья Белой облачной гряды Там, где солнце на мгновенье Полыхает из воды. Я отправлюсь в путь-дорогу, В эти дальние края, К белоглавому чертогу Отыщу дорогу я. Я открою все ворота Этих облачных высот, Заходящим оком кто-то Луч зеленый мне метнет. Луч, подобный изумруду, Золотого счастья ключ - Я его еще добуду, Мой зеленый слабый луч. Но бледнеют бастионы, Башни падают вдали, Угасает луч зеленый, Отдаленный от земли. Только тот, кто духом молод, Телом жаден и могуч, В белоглавый прянет город И зеленый схватит луч! 1958
hi!: Ирина Савельева Бешено мчатся галопом по кругу Серые дни, догоняя друг друга! И по кольцу те же ходят трамваи.... Время не лечит - оно отнимает! Запахи, звуки, оттенки мгновений, Чувств глубину, новизну ощущений, Красок лишённый мой мир обесцвечен, Так почему все твердят: "Время лечит?" Время не лечит, оно отнимает, Всё, что хранит в закромах своих память! Словно стремясь преуменьшить, разбавить, То что уже никогда не исправить... Только вот боль не становится тише, Выжгла в душе моей скорбную нишу. Этот огонь пожирающий вечен! Знаю я точно, что время не лечит...
Божена: Белой ночью Ах, дверь не запирала я, Не зажигала свеч, Не знаешь, как, усталая, Я не решалась лечь. Смотреть, как гаснут полосы В закатном мраке хвой, Пьянея звуком голоса, Похожего на твой. И знать, что все потеряно, Что жизнь - проклятый ад! О, я была уверена, Что ты придешь назад. А. Ахматова
Божена: Люблю я собак, но не всяких однако, Люблю,чтобы гордость имела собака. Чтоб руки другим не лизала она, И чтобы в беде оставалась верна. Хочу, чтоб она отвергала подачки, Пусть ловят кусочки другие собачки! Пусть служат, присевши на задние лапки, В восторге от каждой рассеяной ласки. Нет. Мне не по сердцу такая собака - Люблю я собак, но не всяких, однако... Юлия Друнина
Божена: He смейтесь вы над юным поколеньем! He смейтесь вы над юным поколеньем! Вы не поймете никогда, Как можно жить одним стремленьем, Лишь жаждой воли и добра... Вы не поймете, как пылает Отвагой бранной грудь бойца, Как свято отрок умирает, Девизу верный до конца! Так не зовите их домой И не мешайте их стремленьям, -- Ведь каждый из бойцов -- герой! Гордитесь юным поколеньем! Марина Цветаева
Божена: Знаю, что были эти стихи... но за окном пасмурно. Смотришь, а в голове вертиться чеховское:"А, должно быть, в этой самой Африке теперь жарища - страшное дело!" ЖИРАФ Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд И руки особенно тонки, колени обняв. Послушай: далёко, далёко, на озере Чад Изысканный бродит жираф. Ему грациозная стройность и нега дана, И шкуру его украшает волшебный узор, С которым равняться осмелится только луна, Дробясь и качаясь на влаге широких озер. Вдали он подобен цветным парусам корабля, И бег его плавен, как радостный птичий полет. Я знаю, что много чудесного видит земля, Когда на закате он прячется в мраморный грот. Я знаю веселые сказки таинственных стран Про чёрную деву, про страсть молодого вождя, Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман, Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя. И как я тебе расскажу про тропический сад, Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав. Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад Изысканный бродит жираф. Н. Гумилев.
Ирината: Анатолий Лемыш Снова Гамлет вонзает отравленное острие, И, отбросив картон, добивает врагов монологом. Верный Яго выходит на черное дело свое, И поет Арлекин, истекающий клюквенным соком. Я люблю этот мир, этот дух пропыленных кулис, То чужой и немой, то играющий взрывчатой силой, Полудружбу и полувражду безымянных актрис, Яд премьерства и лямку заигранной роли постылой. Эту вечную муть репетиций, полночной гульбы, Полусорванных связок и сердца, бродячего быта, Этот третий звонок, обнаженный, как голос судьбы, Эти лица в партере сквозь жаркие ливни софитов. Фейерверки оваций! Шампанская белиберда! Шепоток за спиной, неудачников черное око, Где кончает полет и качает права суета, Называясь усталостью, стрессом и чем-то высоким. Чем ответить, Театр, на бесценные эти дары, За слезу потрясенья, за храм Мельпомены капризной, Где шаманит актер, концентрируя жизнь - до игры, И игру окрыляя до нового виденья жизни?!
Катюша: Эдуард Асадов ЖЕНЩИНА СКАЗАЛА МНЕ ОДНАЖДЫ Женщина сказала мне однажды: — Я тебя люблю за то, что ты Не такой, как многие, не каждый, А душевной полон красоты. Ты прошел суровый путь солдата, Не растратив вешнего огня. Все, что для тебя сегодня свято, То отныне свято для меня. В думах, в сердце только ты один. Не могу любить наполовину, Мир велик, но в нем один мужчина. Больше нету на земле мужчин. Мне с тобою не страшны тревоги. Дай мне руку! Я не подведу. Сквозь невзгоды, по любой дороге Хоть до звезд, счастливая, дойду! Годы гасли, снова загорались Вешними зарницами в реке. И слова хорошие остались Легкой рябью где-то вдалеке. И теперь я должен был узнать, Что весь мир — курорты с магазинами И что свет наш заселен мужчинами Гуще, чем я мог предполагать. А потом та женщина, в погоне За улыбкой нового тепла, Выдернула руку из ладони И до звезд со мною не дошла... Жизнь опять трудна, как у солдата. Годы, вьюги, версты впереди... Только верю все же, что когда-то Встретится мне женщина в пути. Из таких, кто верности не губит, Ни рубля не ищет, ни венца, Кто коли полюбит, то полюбит, Только раз и только до конца. Будет звездным глаз ее сияние, И, невзгоды прошлого гоня, В синий, вечер нашего свидания Мне она расскажет про меня. — Как же ты всю жизнь мою измерила? Ворожила? — Улыбнется:— Нет, Просто полюбила и поверила, А для сердца — сердце не секрет! И пойду я, тихий и торжественный, Сквозь застывший тополиный строй. Словно в праздник, радостью расцвеченный, Не постылый вновь и не чужой. И, развеяв боль, как горький пепел, Так скажу я той, что разлюбила: — Нынче в мире женщину я встретил, Что меня для счастья воскресила! ДОБРОТА Если друг твой в словесном споре Мог обиду тебе нанести, Это горько, но это не горе, Ты потом ему все же прости. В жизни всякое может случиться, И коль дружба у вас крепка, Из-за глупого пустяка Ты не дай ей зазря разбиться. Если ты с любимою в ссоре, А тоска по ней горяча, Это тоже еще не горе, Не спеши, не руби с плеча. Пусть не ты явился причиной Той размолвки и резких слов, Встань над ссорою, будь мужчиной! Это все же твоя любовь! В жизни всякое может случиться, И коль ваша любовь крепка, Из-за глупого пустяка Ты не должен ей дать разбиться. И чтоб после себя не корить В том, что сделал кому-то больно, Лучше добрым на свете быть, Злого в мире и так довольно. Но в одном лишь не отступай, На разрыв иди, на разлуку, Только подлости не прощай И предательства не прощай Никому: ни любимой, ни другу!
Татьяна: ... Говорят, Беатриче была горожанка Некрасивая, толстая, злая. Но упала любовь на сурового Данта, Как на камень серьга золотая. ... ( из Давида Самойлова ) этот отрывок очень ярко прозвучал для меня в контексте одной журнальной статьи)
Татьяна: ФУЭТЭ Екатерине Максимовой Все начиналось с Фуэтэ, Когда Земля, начав вращенье, Как девственница в наготе. Разволновавшись от смущенья. Вдруг раскрутилась в темноте. Ах, только б не остановиться, Не раствориться в суете, Пусть голова моя кружится С Землею вместе в Фуэтэ. Ах, только б не остановиться, И если это только снится, Пускай как можно дольше длится Прекрасный Сон мой - Фуэтэ! Все начиналось с Фуэтэ! Жизнь - это Вечное движенье Не обращайтесь к Красоте Остановиться на мгновенье. Когда она на Высоте. Остановиться иногда На то мгновение - опасно, Она в движении всегда И потому она прекрасна! Ах, только б не остановиться...
evita:
evita:
evita:
Божена: Постарею, побелею, как земля зимой. Я тобой переболею, ненаглядный мой. Я тобой перетоскую,- переворошу, по тебе перетолкую, что в себе ношу. До небес и бездн достану, время торопя. И совсем твоею стану - только без тебя. Мой товарищ стародавний, суд мой и судьба, я тобой перестрадаю, чтоб найти себя. Я узнаю цену раю, ад вкусив в раю. Я тобой переиграю молодость свою. Переходы, перегрузки, долгий путь домой... Вспоминай меня без грусти, ненаглядный мой. Римма Казакова (С)
стихия: [pre2] Не торопи пережитого, Утаивай его от глаз. Для посторонних глухо слово И утомителен рассказ. А ежели назреет очень И сдерживаться тяжело, Скажи, как будто между прочим И не с тобой произошло. А ночью слушай — дождь лопочет Под водосточною трубой. И, как безумная, хохочет И плачет память над тобой. (с) Давид Самойлов [/pre2]
Ирината: Владимир Высоцкий Я из дела ушел, из такого хорошего дела! Ничего не унес - отвалился в чем мать родила, - Не затем, что приспичило мне, - просто время приспело, Из-за синей горы понагнало другие дела. Мы многое из книжек узнаем, А истины передают изустно: "Пророков нет в отечестве своем", - Но и в других отечествах - не густо. Растащили меня, но я счастлив, что львиную долю Получили лишь те, кому я б ее отдал и так. Я по скользкому полу иду, каблуки канифолю, Подымаюсь по лестнице и прохожу на чердак. Пророков нет - не сыщешь днем с огнем, - Ушли и Магомет, и Заратустра. Пророков нет в отечестве своем, - Но и в других отечествах - не густо. А внизу говорят - от добра ли, от зла ли, не знаю: "Хорошо, что ушел, - без него стало дело верней!" Паутину в углу с образов я ногтями сдираю, Тороплюсь - потому что за домом седлают коней. Открылся лик - я стал к нему лицом, И он поведал мне светло и грустно: "Пророков нет в отечестве своем, - Но и в других отечествах - не густо". Я влетаю в седло, я врастаю в седло - тело в тело, - Конь падет подо мной - я уже закусил удила! Я из дела ушел, из такого хорошего дела: Из-за синей горы понагнало другие дела. Скачу - хрустят колосья под конем, Но ясно различаю из-за хруста: "Пророков нет в отечестве своем, - Но и в других отечествах - не густо".
стихия: [pre2]Рождаешься самой, что ни на есть, красивой, А вырастаешь самой обыкновенной, Такой, что могла прийти – но не попросили, Такой, что он бы зашел, но устал, наверно. Рождаешься самой светлой и синеглазой, Рождаешься самой ясной, самой лучистой, А вырастаешь так, чтобы жить – негласно, Но так, чтобы ждать – пожалуй, что не случится. Рождаешься главной ролью в кассовом фильме, Чтоб страшный сюжет, но в конце тебя не убили, Рождаешься милой, ласковой, простофилей, Но самой любимой, Боже, самой любимой. И если ты даже думаешь: счет не начат, То входишь в свой дом, в котором темно, как в зале, И видишь слова, адресованные иначе, Картинки, на которые не позвали. Сломались часы. Купи китикэт и фэйри, Порвалась струна. Порошок и перчаток пару. Когда-то в детстве к тебе прилетела фея Потом улетела, увы, не туда попала. И если позвали, то пьешь вино через силу, Смеешься раскатисто, счет обнулился снова. Но если во сне ты будешь самой красивой, То завтра вставать, как водится, в полвосьмого. (с) Изюбрь[/pre2]
стихия: [pre2] Бесполезно на переправе менять коней. Возвращались девочки с фестиваля, На метро повально не успевали. Заходили в бары и магазины, Ветер дул с залива, весьма сквозило. Ветер дул с залива и было мерзко. Набирали длинные эсэмэски, Что метро закрыто, что все в печали, Запоздалые мальчики их встречали, Уводили в кухни, кормили супом. Ветер дул с залива, но было сухо. Я успела в метро, я вошла в квартиру, Было жутко сухо и очень тихо. Бесполезно менять составы на перегоне. Холодильник мёрз, согревался чайник, Ветер дул с залива, кричали чайки. Засыпали окна вокруг помалу. Я о чем-то важном не понимала. Ветер дул с залива и было жутко. Я ведь так же, как ты, сочиняю шутки, Я люблю вкус кофе и цвет брусники, Я люблю ту же музыку, те же книги. Ветер дул с залива и черт с ним. Мне же Быть не трудно грубой, не сложно нежной, И какой бы я ни держалась роли, Мы с тобой не одной, мы похожей крови. Но ни один мой шаг не приблизит тебя ко мне. Я тебя боялась и между делом Я росла над собой, а потом худела, Ни один мой текст ни одним абзацем Не поможет рядом нам оказаться. Тяжело уснуть, тяжелей проснуться. Мне б хватило ладонью тебя коснуться, Ветер дует с залива и пахнет тиной. Я люблю немногих. Увы, тактильно. Возвращаясь домой, я была, как будто Фестивальной девочкой-незабудкой, Но потом я успела. И проиграла, А она осталась. И завтра, рано, Не одна дорога к дому в пустом вагоне. Ни один мой текст для тебя не важен, Ветер дует с залива. Сегодня влажно. Я не знаю, муссон он или пассат он. Я пишу сегодня без адресата. Ветер дует надводный из индо-, афро-. Я пишу сегодня, вчера и завтра Ночь траву покроет росистым лаком, Я сегодня кажется поняла, как Бесполезно на переправе менять коней. Бесполезно менять составы на перегоне. Ни один мой шаг не приблизит тебя ко мне. Ни одна дорога к дому в одном вагоне. (с) Изюбрь[/pre2]
evita: Стихи из журнала Сатирикон. Автор: Александр Михайлов Сколько мужа ни води По театрам и музеям, Всё равно, подлец, глазеет На разрез чужой груди.
Александра: Легкомыслие! - Милый грех, Милый спутник и враг мой милый! Ты в глаза мне вбрызнул смех, Ты мазурку мне вбрызнул в жилы. Научил не хранить кольца, - С кем бы Жизнь меня ни венчала! Начинать наугад с конца И кончать еще до начала. Быть как стебель и быть как сталь В жизни, где мы так мало можем... - Шоколадом лечить печаль, И смеяться в лицо прохожим! (с)Марина Цветаева
Anja: Павел Покровский Как тебе сейчас с твоим, любящим?... Говорят, что ничего сложного... Говорят, что он живёт будущим и не пилит за твоё прошлое... Говорят, что всё у вас вычурно - танцы-шманцы... брюлики... полочки... говорят, что ты смогла вычеркнуть тех, кто стал из-за тебя сволочью... Говорят, счастливой с ним кажешься, все напасти - по воде вилами, что у вас всё как в кино сказочно - танцы-шманцы, «я уже… милая»... Что вы любите, и всё радужно, он тебя, а ты его - с бешенством, а когда он крепко спит, рядышком - ... ты готова, как и я, – вешаться…
стихия: [pre2] Повторяю, как мантру, каждый день, каждый день, надо слушать команды, надо верить в людей, надо голову выше, надо пальцы в зажим, по сверкающей крыше, полетим, побежим, надо выехать в гости, надо выпить вина, но от боли и злости я сегодня пьяна, сердце сердится остро, и работать пора, на Васильевский остров я приду умирать. Я зеркальный осколок из кривого стекла, я закончила школу и из дома ушла, выйду к осени в сени: "Не печалься, не верь", я собака на Сене, я хомяк на Неве. Не себе и не людям, ни туда, ни сюда, раз такую не любят - прощевайте тогда. Хоть ромашек нарвите, ешьте - суп на плите. Зеркала ненавидят отражать свою тень. Я бы всё разметала по собачим чертям, расплавляя металлы, голову очертя, я бы спряталась в почву, под бетонный настил, я уверена точно, что Зевес бы простил. Только капли стекают по замерзшим рукам, я совсем не такая, я подвластна векам. И звенит колокольно из давнишней мольбы: "...быть бы мне поспокойней. Не казаться. А быть." (c) Изюбрь[/pre2]
Anja: Жил Александр Герцевич, Еврейский музыкант,-- Он Шуберта наверчивал, Как чистый бриллиант. И всласть, с утра до вечера, Заученную вхруст, Одну сонату вечную Играл он наизусть... Что, Александр Герцевич, На улице темно? Брось, Александр Сердцевич,-- Чего там? Все равно! Пускай там итальяночка, Покуда снег хрустит, На узеньких на саночках За Шубертом летит: Нам с музыкой-голубою Не страшно умереть, Там хоть вороньей шубою На вешалке висеть... Все, Александр Герцевич, Заверчено давно. Брось, Александр Скерцевич. Чего там! Все равно! (c) Осип Мандельштам
Божена: * * * Случились вместе два Астронома в пиру И спорили весьма между собой в жару. Один твердил: земля, вертясь, круг Солнца ходит; Другой, что Солнце все с собой планеты водит: Один Коперник был, другой слыл Птолемей. Тут повар спор решил усмешкою своей. Хозяин спрашивал: "Ты звезд теченье знаешь? Скажи, как ты о сем сомненье рассуждаешь?" Он дал такой ответ: "Что в том Коперник прав, Я правду докажу, на Солнце не бывав. Кто видел простака из поваров такова, Который бы вертел очаг кругом жаркова?" Михайло Ломоносов
Anja: Признание Я вас люблю, - хоть я бешусь, Хоть это труд и стыд напрасный, И в этой глупости несчастной У ваших ног я признаюсь! Мне не к лицу и не по летам... Пора, пора мне быть умней! Но узнаю по всем приметам Болезнь любви в душе моей: Без вас мне скучно, - я зеваю; При вас мне грустно, - я терплю; И, мочи нет, сказать желаю, Мой ангел, как я вас люблю! Когда я слышу из гостиной Ваш легкий шаг, иль платья шум, Иль голос девственный, невинный, Я вдруг теряю весь свой ум. Вы улыбнетесь, - мне отрада; Вы отвернетесь, - мне тоска; За день мучения - награда Мне ваша бледная рука. Когда за пяльцами прилежно Сидите вы, склонясь небрежно, Глаза и кудри опустя, - Я в умиленьи, молча, нежно Любуюсь вами, как дитя!.. Сказать ли вам мое несчастье, Мою ревнивую печаль, Когда гулять, порой в ненастье. Вы собираетеся в даль? И ваши слезы в одиночку, И речи в уголку вдвоем, И путешествия в Опочку, И фортепьяно вечерком?.. Алина! сжальтесь надо мною. Не смею требовать любви. Быть может, за грехи мои, Мой ангел, я любви не стою! Но притворитесь! Этот взгляд Всё может выразить так чудно! Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад! (с) А.С.Пушкин
Божена: Все темы - избиты, Все фразы - затасканы, Таланты - зарыты, Все люди - под масками... Кто гений - не нужен, Кто мерзость - востребован, Кто честен - тот в луже, Кто умный - расстрелянный... Мне страшно - до ужаса, Но скучно - быть серостью, Быть может - я нужен, Но нету - уверенности... © Паша Броский
hi!: Илья Сельвинский НА СКАМЬЕ БУЛЬВАРА На скамейке звездного бульвара Я сижу, как демон, одинок. Каждая смеющаяся пара Для меня — отравленный клинок. «Господи!— шепчу я.— Ну, доколе?» Сели на скамью она и он. «Коля!» — говорит. А что ей Коля? Ну, допустим, он в нее влюблен. Что тут небывалого такого? Может быть, влюблен в нее и я? Я бы с ней поговорил толково, Если б нашею была скамья; Руку взял бы с перебоем пульса, Шепотом гадал издалека, Я ушной бы дырочки коснулся Кончиком горячим языка... Ахнула бы девочка, смутилась, Но уж я пардону б не просил, А она к плечу бы прислонилась, Милая, счастливая, без сил, Милая-премилая такая... Мы бы с ней махнули в отчий дом... Коля мою девушку толкает И ревниво говорит: «Пойдем!»
стихия: [pre2] Аполлон Григорьев Я вас люблю... что делать — виноват! Я в тридцать лет так глупо сердцем молод, Что каждый ваш случайный, беглый взгляд Меня порой кидает в жар и холод... И в этом вы должны меня простить, Тем более, что запретить любить Не может власть на свете никакая; Тем более, что, мучась и пылая, Ни слова я не смею вам сказать И принужден молчать, молчать, молчать!.. Я знаю сам, что были бы преступны Признанья или смысла лишены: Затем, что для меня вы недоступны, Как недоступен рай для сатаны. Цепями неразрывными окован, Не смею я, когда порой, взволнован, Измучен весь, к вам робко подхожу И подаю вам руку на прощанье, Сказать простое слово: до свиданья! Иль, говоря,— на вас я не гляжу. К чему они, к чему свиданья эти? Бессонницы — расплата мне за них! А между тем, как зверь, попавший в сети, Я тщетно злюсь на крепость уз своих. Я к ним привык, к мучительным свиданьям... Я опиум готов, как турок, пить, Чтоб муку их в душе своей продлить, Чтоб дольше жить живым воспоминаньем... Чтоб грезить ночь и целый день бродить В чаду мечты, под сладким обаяньем Задумчиво опущенных очей! Мне жизнь темна без света их лучей. Да... я люблю вас... так глубоко, страстно, Давно... И страсть безумную свою От всех, от вас особенно таю. От вас, ребенок чистый и прекрасный! Не дай вам бог, дитя мое, узнать, Как тяжело любить такой любовью, Рыдать без слов, метаться, ощущать, Что кровь свинцом расплавленным, не кровью, Бежит по жилам, рваться, проклинать, Терзаться ночи, дни считать тревожно, Бояться встреч и ждать их, жадно ждать; Беречься каждой мелочи ничтожной, Дрожать за каждый шаг неосторожный, Над пропастью бездонною стоять И чувствовать, что надо погибать, И знать, что бегство больше невозможно. [/pre2]
hi!: Юнна Мориц Дует ветер из окошка На тебя и на меня. Нож, тарелка, вилка, ложка — Для тебя и для меня. Свыше начата дележка Для тебя и для меня — Озарения немножко Для тебя и для меня. Капля сока, хлеба крошка — Для тебя и для меня. В рай волнистая дорожка Для тебя и для меня. Неба синяя рогожка Для тебя и для меня. Пощади меня немножко Для тебя и для меня.
An'ka: Константин Ваншенкин ОСЕНЬ Был поздний ветер дюж, Нес пепел листьев прелых И муть, как из тарелок, Выплескивал из луж. Рябины рдела гроздь. А лес, густой недавно, Листвой блиставший славно, Стал виден всем насквозь. Он был как близкий дом, Где содраны обои, Нет ламп над головою,— Узнаешь, да с трудом. В различные концы, Сложив свои гардины И сняв свои картины, Разъехались жильцы. Струился дождь из мглы, Тянулся запах прели, И словно обгорели Намокшие стволы. О, милые дома!.. Напрасно сердцу грустно: Все выправит искусно, Все выбелит зима. 1957
Anja: Илья Сельвинский Уронила девушка перчатку Уронила девушка перчатку И сказала мне: «Благодарю». Затомило жалостно и сладко Душу обреченную мою. В переулок девушка свернула, Может быть, уедет в Петроград. Как она приветливо взглянула, В душу заронила этот взгляд. Море ждет... Но что мне это море Что мне бирюзовая вода, Если бирюзовинку во взоре Не увижу больше никогда? Если с этой маленькой секунды Знаю,— наяву или во сне,— Все норд-осты, сивера и зунды Заскулят не в море, а во мне? А она и думать позабыла... Полная сиянья и тепла, Девушка перчатку уронила, Поблагодарила и ушла.
Божена: САША БЕСТ В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка Он был построен в какой-то там –надцатый век. Рядом жила ослепительно-черная Кошка Кошка, которую очень любил Человек. Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –. Чуточку щурилась, будто смотрела на свет Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало! Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет» Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла Гладить себя. На колени садилась сама. В парке однажды она с Человеком гуляла Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума. Выла соседка, сирена… Неслась неотложка. Что же такое творилось у всех в голове? Кошка молчала. Она не была его кошкой. Просто так вышло, что… то был ее Человек. Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела. Кротко ждала, когда в окнах появится свет. Просто сидела. И даже слегка поседела. Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет» В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка Минус семь жизней. И минус еще один век. Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?» «Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»
Александра: Тоска припоминания Мне всегда открывается та же Залитая чернилом страница. Я уйду от людей, но куда же, От ночей мне куда схорониться? Все живые так стали далеки, Все небытное стало так внятно, И слились позабытые строки До зари в мутно-черные пятна. Весь я там в невозможном ответе, Где миражные буквы маячут... ...Я люблю, когда в доме есть дети И когда по ночам они плачут. (с) Иннокентий Анненский
Божена: Я зеркалом была в прихожей. Глаза в меня глядели жадно. А если кто-то корчил рожи, я их зеркально отражала. В меня гляделась ложь вся в белом, и бедная, нагая правда. В моих глубинах дьявол бегал в палёных джинсах с биркой "PRADA". В меня смотрелись беспечально зло и добро с высокой кручи, мне оставляли отпечатки от шаловливых детских ручек. И спорили, кто выше, боги, бродя вокруг меня кругами, и платьев маминых оборки мелькали в мутной амальгаме. Пушистые коты и дети ко мне несли усы и уши, а духи в сумеречном свете ловили ветреные души. Из тех, кто в зеркале вертелся, никто не присягнул на верность. Всех привлекало только тельце - моя зеркальная поверхность. И вдруг пришёл. Смешной и сонный. Лохматый, утренний и смятый. И как-то нежно, невесомо с унылой стенки снял меня ты, сказав: "Ты где? Где ты пропала, моя прекрасная Парвати?" И сердце - камешек опала, упав, забилось на кровати. И больше мир не мог найти нас, на нас, влюблённых, непохожий... Я только утром спохватилась, - не стало зеркала в прихожей. © Мария Луценко
hi!: Иосиф Бродский Любовь я дважды пробуждался этой ночью и брел к окну , и фонари в окне , обрывок фразы, сказанной во сне, сводя на нет, подобно многоточью не приносили утешенья мне. Ты снилась мне беременной, и вот, проживши столько лет с тобой в разлуке, я чувствовал вину свою, и руки, ощупывая с радостью живот, на практике нашаривали брюки и выключатель. И бредя к окну , я знал, что оставлял тебя одну там, в темноте, во сне, где терпеливо ждала ты, и не ставила в вину, когда я возвращался, перерыва умышленного. Ибо в темноте - там длится то, что сорвалось при свете. Мы там женаты, венчаны, мы те двуспинные чудовища, и дети лишь оправданье нашей наготе в какую-нибудь будущую ночь ты вновь придешь усталая, худая, и я увижу сына или дочь, еще никак не названных - тогда я не дернусь к выключателю и прочь руки не протяну уже, не вправе оставить вас в том царствии теней, безмолвных, перед изгородью дней, впадающих в зависимость от яви, с моей недосягаемостью в ней.
Александра: Одинокий мужчина и его одинокая кошка… Утром, встав, потянувшись, как в принципе было всегда… А потом эти двое сидели, смеясь, у окошка… Не смогли поделить круассан на двоих, вот беда… И сидели, деля подоконник, кто справа, кто слева… Подставляя взошедшему солнцу два разных лица… На одном, помохнатей, читалось – Я все ж королева… На втором, чуть небритом, блестели задорно глаза… И допив капучино, а кошка тарелочку сливок… Посмотрев друг на друга, глазами сказали – Пора… Он ушел на работу, насыпав ей в чашку оливок… Вот такая вот странная кошка с мужчиной жила… И ждала его, взглядом зеленым, скользя по дорожке… Потому, что однажды, к замерзшей он вдруг подошел… И сказал – Извини, я давно так мечтаю о кошке… Может, будешь моей, вдруг тебя не случайно нашел? И она согласилась, ну, а как было кошке ответить… “Он такой одинокий, как я, и глаза ничего… да и пахнет приятно, печеньем, как пахнут лишь дети… этот ведь не обидит… ”подумав. И стала его… С той поры и живут одинокие, странные рядом… Иногда он читает для кошки стихи до утра… А когда засыпает, то кошка с таинственным взглядом… Охраняет его… …раскрывая два белых крыла… (с) Шотладский виски
Божена: Пускай как говорила мама - Ногами лезла я вперёд, Но нестандартная программа Теперьв моей душе живёт. Пускай зажав меня при родах, Судьба решила,что теперь Не в человеческой природе Существовать сей должен зверь. Затем они сжимала тесно Горячей двойкой как гляссе, Когда я написала честно Про Гоголя своё ессе. Судьба сжимала в тротуарах. В автобусах среди людей. Наушниками пластинок старых И сумасшествием затей. Судьба не раз давала право Спалиться,спиться,просто так уйти Подняться на вершины славы Иль возлюбить всех и простить. Сжимала лавкой обувной Тебя обуть или ты меня обуешь?! Твердила: ты человек больной И в белой обуви ты лучше будешь... Редактор с ней договорившись прежде, Меня как личность не принял. Быть может много я одежды?! Тогда одела. Дождь ведь поливал. Но я назло её намерениям - Живу и радуюсь, друзья! Лишь оттого, что есть поэзия! И ненормальность как и я! © Голубенко Мария
hi!: Константин Симонов Предчувствие любви страшнее Самой любви. Любовь - как бой, Глаз на глаз ты сошелся с нею. Ждать нечего, она с тобой. Предчувствие любви - как шторм, Уже чуть-чуть влажнеют руки, Но тишина еще, и звуки Рояля слышны из-за штор. А на барометре к чертям Все вниз летит, летит давленье, И в страхе светопреставленья Уж поздно жаться к берегам. Нет, хуже. Это как окоп, Ты, сидя, ждешь свистка в атаку, А там, за полверсты, там знака Тот тоже ждет, чтоб пулю в лоб...
hi!: Максимилиан Волошин Обманите меня... но совсем, навсегда... Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда... Чтоб поверить обману свободно, без дум, Чтоб за кем-то идти в темноте наобум... И не знать, кто пришел, кто глаза завязал, Кто ведет лабиринтом неведомых зал, Чье дыханье порою горит на щеке, Кто сжимает мне руку так крепко в руке... А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман... Обманите и сами поверьте в обман.
Божена: Мой Арлекин грустит один… Устал цеплять немые маски То раб,то снова господин То взлет,то пьяное фиаско…. Снимает бледными руками Огромный выцветший колпак Он снова здесь,он снова с нами, Любимец публики,остряк… Увы,не весел,как на сцене Огонь в глазах давно угас Он чей-то отблеск,отраженье… Печали профиль,боли фас. Утихла страсть,погасла радость Воскресли страх и робость вновь. Пьянит дымов табачных сладость, вином бордовым льется кровь… Пойдем,любимый,нас заждались И ночь уже давно пришла. Из-за кулис,как дети,крались… Эй,офицант!Еще вина... Нас сцена ждет,вставай,дружище… Мой нежный арлекин,ты пьян….. Готова спорить,что нас ищут! Ну хорошо…еще стакан…. Вновь синтетическое чувство Заполнит разум тленный твой. Ты жертва дикого искусства… Ты пленник сцены,мой герой Ginger Ale(с)
Божена: Тайной глубоких бездн, В каждом покамест дремлющих, Если любовь - болезнь, Я покоряюсь немощи. Странная боль в следах Разуму соответствия. Если любовь - беда, Я выбираю бедствие. Правится поздний бал Всех получувств презрением. Если любовь слепа, Я не хочу прозрения. © Юрий Курьянов
hi!: Владимир Высоцкий Райские яблоки Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем,- Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом: Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,- Не скажу про живых, а покойников мы бережем. В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок, И ударит душа на ворованных клячах в галоп. В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок. Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб. Прискакали - гляжу - пред очами не райское что-то: Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел. И среди ничего возвышались литые ворота, И огромный этап - тысяч пять - на коленях сидел. Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом, Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел. Седовласый старик слишком долго возился с засовом - И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушел. И измученный люд не издал ни единого стона, Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел. Здесь малина, братва,- нас встречают малиновым звоном! Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел. Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ? Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб,- Ну а я уж для них наберу бледно-розовых яблок. Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб. Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых: Это Петр Святой - он апостол, а я - остолоп. Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок. Но сады сторожат - и убит я без промаха в лоб. И погнал я коней прочь от мест этих гнилых и зяблых,- Кони просят овсу, но и я закусил удила. Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок Для тебя привезу: ты меня и из рая ждала!
Anja: ОСВОЕНИЕ КОСМОСА И.Бродский Чердачное окно отворено. Я выглянул в чердачное окно. Мне подоконник врезался в живот. Под облаками кувыркался голубь. Над облаками синий небосвод не потолок напоминал, а прорубь. Светило солнце. Пахло резедой. Наш флюгер верещал, как козодой. Дом тень свою отбрасывал. Забор не тень свою отбрасывал, а зебру, что несколько уродовало двор. Поодаль гумна оседали в землю. Сосед-петух над клушей мельтешил. А наш петух тоску свою глушил, такое видя, в сильных кукареках. Я сухо этой драмой пренебрег, включил приемник "Родина" и лег. И этот Вавилон на батарейках донес, что в космос взвился человек. А я лежал, не поднимая век, и размышлял о мире многоликом. Я рассуждал: зевай иль примечай, но все равно о малом и великом мы, если узнаём, то невзначай.
Александра: «Мудрость» Сошлись чертовки на перекрестке, На перекрестке трех дорог Сошлись к полночи, и месяц жесткий Висел вверху, кривя свой рог. Ну, как добыча? Сюда, сестрицы! Мешки тугие, - вот прорвет! С единой бровью и с ликом птицы, - Выходит старшая вперед. И запищала, заговорила, Разинув клюв и супя бровь: "Да что ж, не плохо! Ведь я стащила У двух любовников - любовь. Сидят, целуясь.. А я, украдкой, Как подкачусь, да сразу - хвать! Небось, друг друга теперь не сладко Им обнимать да целовать! А вы, сестрица?" - "Я знаю меру, Мне лишь была б полна сума Я у пророка украла веру, - И он тотчас сошел с ума. Он этой верой махал, как флагом, Кричал, кричал... Постой же, друг! К нему подкралась я тихим шагом - Да флаг и вышибла из рук!" Хохочет третья: "Вот это средство! И мой денечек не был плох: Я у ребенка украла детство, Он сразу сник. Потом издох". Смеясь, к четвертой пристали: ну же, А ты явилась с чем, скажи? Мешки тугие, всех наших туже... Скорей веревку развяжи! Чертовка мнется, чертовке стыдно... Сама худая, без лица "Хоть я безлика, а все ж обидно: Я обокрала - мудреца. Жирна добыча, да в жире ль дело! Я с мудрецом сошлась на грех. Едва я мудрость стащить успела, - Он тотчас стал счастливей всех! Смеется, пляшет... Ну, словом, худо. Назад давала - не берет. "Спасибо, ладно! И вон отсюда!" Пришлось уйти... Еще убьет! Конца не вижу я испытанью! Мешок тяжел, битком набит! Куда деваться мне с этой дрянью? Хотела выпустить - сидит". Чертовки взвыли: наворожила! Не людям быть счастливей нас! Вот угодила, хоть и без рыла! Тащи назад! Тащи сейчас! "Несите сами! Я понесла бы, Да если люди не берут!" И разодрались четыре бабы: Сестру безликую дерут. Смеялся месяц... И от соблазна Сокрыл за тучи острый рог. Дрались... А мудрость лежала праздно На перекрестке трех дорог. (с) Зинаида Гиппиус
стихия: [pre2] Одинокий, к тебе прихожу, Околдован огнями любви. Ты гадаешь.- Меня не зови.- Я и сам уж давно ворожу. От тяжелого бремени лет Я спасался одной ворожбой И опять ворожу над тобой, Но не ясен и смутен ответ. Ворожбой полоненные дни Я лелею года,- не зови... Только скоро ль погаснут огни Заколдованной темной любви? А.Блок[/pre2]
Божена: Бежим по замкнутому кругу Во власти вечной суеты. Мы так похожи друг на друга... Дела похожи... и мечты... Растим детей, жалеем старость, Находим что-то для души... Теряем... то, что нам досталось... И верим... даже в миражи! А годы... тихо уплывают, Соткав для нас вуаль морщин... Лишь сединой напоминают, Что жизнь - одна! И шанс - один! Антракта нет на этой сцене, И занавес нельзя закрыть... А время - поднимает цены На право полноценно жить, Искать, творить и быть счастливым, Как в детстве, быть самим собой, Любить... и тоже быть любимым И - вознестись над суетой! А счастлив тот, кто на рассвете Сумел однажды осознать, Что жив! Здоров! Что солнце светит! И будет новый день опять! © Александр Тарадов
Божена: Бог дает, Бог берет - вот и весь тебе сказ, Что к чему - остается загадкой для нас. Сколько жить, сколько пить - отмеряют на глаз, Да и то норовят недолить каждый раз. © Омар Хайям
Anja: Чудеса из чудес, Приливы, отливы. Море вдаль откатилось лениво, А ты, Как растенье морское под ласкою ветра, На прибрежном песке погрузилась в мечты. Чудеса из чудес, Приливы, отливы. Море синее вдаль откатилось лениво, Но остались в глазах приоткрытых твоих Две волны. Их море тебе подарило. Чудеса из чудес, Приливы, отливы. Две волны остались в глазах твоих, Чтобы я утонул, погружаясь в них. Превер (с)
Pussy: Ночь - как ночь, и улица пустынна. Так всегда! Для кого же ты была невинна И горда? Лишь сырая каплет мгла с карнизов. Я и сам Собираюсь бросить злобный вызов Небесам. Все на свете, все на свете знают: Счастья нет. И который раз в руках сжимают Пистолет! И который раз, смеясь и плача, Вновь живут! День - как день; ведь решена задача: Все умрут. А. Блок
hi!: Владимир Высоцкий Баллада об уходе в рай Вот твой билет, вот твой вагон — Всё в лучшем виде: одному тебе дано В цветном раю увидеть сон — Трёхвековое непрерывное кино. Всё позади — уже сняты Все отпечатки, контрабанды не берём; Как херувим стерилен ты, А класс второй — не высший класс, зато с бельём. Вот и сбывается всё, что пророчится, Уходит поезд в небеса — счастливый путь! Ах! как нам хочется, как всем нам хочется Не умереть, а именно уснуть. Земной перрон... Не унывай! И не кричи — для наших воплей он оглох. Один из нас уехал в рай, Он встретит Бога, если есть какой-то Бог. Он передаст Ему привет, А позабудет — ничего, переживём: Осталось нам немного лет, Мы пошустрим и, как положено, умрём. Вот и сбывается всё, что пророчится, Уходит поезд в небеса — счастливый путь! Ах! как нам хочется, как всем нам хочется Не умереть, а именно уснуть.
Божена: Когда усталый ты придешь домой, Изнеможденный от дневной работы, Подавленный, растерянный, больной, И на тебя найдет плохое что-то... Я не сорву тебе с небес звезду. И не сотку шекспировских сонетов, А словно тень неслышно подойду В воздушном платье сказочного цвета. Я приложу ладонь к твоей щеке, Чтоб сделать боль, как сахар, - растворимой. Есть исцеленье в любящей руке. Есть утешенье в близости любимой. Я принесу тебе горячий чай, Чтобы согреть тебя от прозябанья В холодных буднях. И твоя печаль Распустится, как старое вязанье. Я улыбнусь тебе сто тысяч раз, Чтоб только ты хоть раз мне улыбнулся. Осыплю миллионом теплых фраз, Чтоб дух веселый вновь к тебе вернулся. А если нет, то дам тебе уснуть, И стану у кровати на колени, Чтобы молиться, не шумя ничуть Пока пройдет плохое настроенье. Маргарита Коломицева (С)
Ирината: Иосиф Бродский И вечный бой. Покой нам только снится. И пусть ничто не потревожит сны. Седая ночь, и дремлющие птицы качаются от синей тишины. И вечный бой. Атаки на рассвете. И пули, разучившиеся петь, кричали нам, что есть еще Бессмертье... ... А мы хотели просто уцелеть. Простите нас. Мы до конца кипели, и мир воспринимали, как бруствер. Сердца рвались, метались и храпели, как лошади, попав под артобстрел. ...Скажите... там... чтоб больше не будили. Пускай ничто не потревожит сны. ...Что из того, что мы не победили, что из того, что не вернулись мы?..
evita:
Pussy: Люди влюбляются, Люди меняются, И очень часто, Не в лучшую сторону, Люди бросаются, Люди метаются, И напрягают, Дурацкими спорами... Люди печалятся, Часто случается, И колят любимых, Шипами колючими, Люди отчаялись, Как маленький чая лист, Под солнцем пекучим, Чернее становится... Люди несчастные, Чего-то так часто мы, Закрывши бутоны, От света скрываемся, Были бы счастливы, Но рвёмся на части мы, И в повседневной, Заботе нуждаемся... © Паша Броский
Pussy: Бетонность пространства Потрёпанность улиц И горькая правда И сладкая ложь Лишь только бы верить Что ты меня любишь Лишь только бы верить Что ты меня ждёшь Глотается грязью Бычок, что докуришь, Когда под дождём На мочалку похож Лишь тот кто поверит, Что ты его любишь, Лишь тот кто поверит, Что ты его ждёшь Дождь хлещет и хлещет Но не остановит Горячего сердца Холодная дрожь, Когда ты не знаешь, Но всё таки веришь, Что ты меня любишь, Что ты меня ждёшь.. Быть может душа Распрощается с телом И в сердце воткнётся Предательский нож И все те слова Что сказать не успела, Как ты меня любишь, Как ты меня ждёшь. Бывают находки, Бывают потери. Однажды на небо Ты вдруг попадёшь Мы встретимся там. Ведь я искренне верю Что ты меня любишь Что ты меня ждёшь. © Александр Волков
hi!: Владимир Высоцкий Баллада о борьбе Средь оплывших свечей и вечерних молитв, Средь военных трофеев и мирных костров Жили книжные дети, не знавшие битв, Изнывая от мелких своих катастроф. Детям вечно досаден Их возраст и быт — И дрались мы до ссадин, До смертных обид, Но одежды латали Нам матери в срок — Мы же книги глотали, Пьянея от строк. Липли волосы нам на вспотевшие лбы, И сосало под ложечкой сладко от фраз, И кружил наши головы запах борьбы, Со страниц пожелтевших слетая на нас. И пытались постичь Мы, не знавшие войн, За воинственный клич Принимавшие вой, Тайну слова "приказ", Назначенье границ, Смысл атаки и лязг Боевых колесниц. А в кипящих котлах прежних боен и смут Столько пищи для маленьких наших мозгов! Мы на роли предателей, трусов, иуд В детских играх своих назначали врагов. И злодея следам Не давали остыть, И прекраснейших дам Обещали любить; И, друзей успокоив И ближних любя, Мы на роли героев Вводили себя. Только в грёзы нельзя насовсем убежать: Краткий век у забав — столько боли вокруг! Попытайся ладони у мёртвых разжать И оружье принять из натруженных рук. Испытай, завладев Ещё тёплым мечом И доспехи надев, — Что почём, что почём! Разберись, кто ты: трус Иль избранник судьбы — И попробуй на вкус Настоящей борьбы. И когда рядом рухнет израненный друг И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, И когда ты без кожи останешься вдруг Оттого, что убили его — не тебя, Ты поймёшь, что узнал, Отличил, отыскал По оскалу забрал — Это смерти оскал! Ложь и зло — погляди, Как их лица грубы, И всегда позади Вороньё и гробы! Если мяса с ножа Ты не ел ни куска, Если руки сложа Наблюдал свысока, А в борьбу не вступил С подлецом, с палачом, — Значит в жизни ты был Ни при чём, ни при чём! Если, путь прорубая отцовским мечом, Ты солёные слёзы на ус намотал, Если в жарком бою испытал что почём, — Значит нужные книги ты в детстве читал!
Ирината:
стихия: [pre2]Маргарита Алигер Идет спектакль,- испытанное судно, покинув берег, в плаванье идет. Бесповоротно, слаженно и трудно, весь - действие, весь - точность, весь - расчет, идет корабль. Поскрипывают снасти. Идет корабль, полотнами шурша. Встает актер, почти летя от счастья, почти морскими ветрами дыша. Пускай под гримом он в потоках пота, пускай порой вздыхает о земле, ведет корабль железная работа, и он - матрос на этом корабле. Он должен рассмешить и опечалить, в чужие души истину вдохнуть, поспорить с бурей, к берегу причалить и стаю чаек с берега спугнуть! [/pre2]
Божена: Дождик на планету капал от зари и до зари. Шла планетою Растяпа И пыталась подкурить. Но ломались спички в лапках, Порван был один чулок: Кроме сердца у Растяпы Не водилось ничего. И в тоске, что в тон укропу, Спотыкаясь на ходу Шёл планетой Недотёпа Весь в стихах. И весь в бреду. Два огромных грустных ляпа… И в один и тот же час Кофе тяпала Растяпа, Недотёпа тёпал квас. Им вослед кричали: «Шляпа! Жить начни, разуй глаза!» Горько плакала Растяпа, Недотёпа стих писал. Чем он жил? Во что он верил? Лишь влезала, не дыша В стихотворные размеры Безразмерная душа… Дождик на планету капал. В мире магазинных благ Очень трудно жить Растяпам, Не попавшим в ритм и такт. Недотёпа брёл по свету, Не менялся, не линял… Мир их даже не заметил, Как тебя. И как меня. © Лена Шелкова
Александра: Все громко тикает. Под спичечные марши В одежде лечь поверх постельного белья. Ну-ну, без глупостей. Но чувство страха старше И долговечнее тебя, душа моя. На стуле в пепельнице теплится окурок, И в зимнем сумраке мерцают два ключа. Вот это смерть и есть, допрыгался, придурок? Жердь, круговерть и твердь - мученье рифмача... Нагая женщина тогда встает с постели И через голову просторный балахон Наденет медленно, и обойдет без цели Жилище праздное, где память о плохом Или совсем плохом. Перед большой разлукой Обычай требует ненадолго присесть, Присядет и она, не проронив ни звука. Отцы, учители, вот это - ад и есть! В прозрачной темноте пройдет до самой двери, С порога бросит взгляд на жалкую кровать, И пальцем странный сон на пыльном секретере Запишет, уходя, но слов не разобрать. (с) Автор С. Гандлевский
Божена: Нас мотает от края до края, По краям расположены двери, На последней написано: "Знаю", А на первой написано: "Верю". И, одной головой обладая, Никогда не войдешь в обе двери: Если веришь - то веришь, не зная, Если знаешь - то знаешь, не веря. И свое формируя сознанье, С каждым днем, от момента рожденья, Мы бредем по дороге познанья, А с познаньем приходит сомненье. И загадка останется вечной, Не помогут ученые лбы: Если знаем - безумно слабы, Если верим - сильны бесконечно! © Андрей Макаревич
Божена: При всем своем к закону уваженьи, По улицам хожу не так, как все: Поправ собой все правила движенья, По встречной пешеходной полосе. Тому я вижу лишь одну причину, Простую, как колумбово яйцо: Идя в потоке, видишь только спины, Идя навстречу, смотришь всем в лицо... © Андрей Макаревич
Божена: Как загадочные гномики, Чуть пробил полночный час, Сели сны на подоконники Вдоль всей улицы у нас. Сели чинно и торжественно, Щуря мудрые зрачки, И, раскланявшись, приветственно Приподняли колпачки. Попищали, как комарики,- И конец. Пора за труд! По волшебному фонарику Из карманов достают. Прямо в душу направляется Луч, невидимый для глаз. Сновиденье начинается, То, какое назначается Человеку в этот час. У лучей оттенки разные: Светлый, темный, золотой. Сны веселые и страшные Видят люди в час ночной. Я не знаю, чьим велением Луч мне светит в тишине, Только в каждом сновидении Ты являешься ко мне. И, не споря, не преследуя, Я смотрю в твой строгий взгляд, Будто, сам того не ведая, В чем-то вечно виноват. Хоть вина моя, наверное, Только в том, что все терплю, Что тебя давно и верно я До нелепого люблю! Как легко ты можешь темное Сделать ярким навсегда: Снять лишь трубку телефонную И сквозь даль и мглу бессонную В первый раз мне крикнуть: - Да! В переулок звезды грохнутся Звоном брызнувших монет. Дрогнет сердце, полночь кончится, В окна кинется рассвет. Удирай же, сон загадочный, В реку, в облако, в траву, Ибо в мире самый радостный, Самый песенный и сказочный - Сон, пришедший наяву! © Эдуард Асадов
hi!: Вадим Шефнер Ничего мы тогда не знали, Нас баюкала тишина, Мы цветы полевые рвали И давали им имена. А когда мы ложились поздно, Нам казалось, что лишь для нас Загорались на небе звезды В первый раз и в последний раз. ...Пусть не все нам сразу дается, Пусть дорога жизни крута, В нас до старости остается Первозданная простота. Ни во чьей (и не в нашей) власти Ощутить порою ее, Но в минуты большого счастья Обновляется бытие, И мы вглядываемся в звезды, Точно видим их в первый раз, Точно мир лишь сегодня создан И никем не открыт до нас. И таким он кажется новым И прекрасным не по летам, Что опять, как в детстве, готовы Мы дарить имена цветам.
Божена: * * * "Когда выпадет снег",- ты сказал и коснулся тревожно моих губ, заглушив поцелуем слова, Значит, счастье - не сон. Оно здесь. Оно будет возможно, Когда выпадет снег. Когда выпадет снег. А пока пусть во взоре томящем Затаится, замолкнет ненужный порыв. Мой любимый! Все будет жемчужно-блестящим, Когда выпадет снег. Когда выпадет снег, и как будто опустятся ниже Голубые края голубых облаков,- И я стану тебе, может быть, и дороже, и ближе, Когда выпадет снег. Черубина де Габриак
Рыбочка: Эмма Мошковская «Обида» Я маму мою обидел, Теперь никогда-никогда Из дому вместе не выйдем, Не сходим с ней никуда. Она в окно не помашет, Я тоже не помашу, Она ничего не расскажет, Я тоже не расскажу… Возьму я мешок за плечи, Я хлеба кусок найду, Найду я палку покрепче, Уйду я, уйду в тайгу! Я буду ходить по следу, Я буду искать руду, Я через бурную реку Строить мосты пойду! И буду я главный начальник, И буду я с бородой, И буду всегда печальный И молчаливый такой… И вот будет вечер зимний, И вот пройдет много лет, И вот в самолет реактивный Мама возьмет билет. И в день моего рожденья Тот самолет прилетит. И выйдет оттуда мама, И мама меня простит!
Божена: Эдуард Асадов Мне так всегда хотелось верить в Бога! Ведь с верой легче все одолевать: Болезни, зло, и если молвить строго, То в смертный час и душу отдавать... В церквах с покрытых золотом икон, Сквозь блеск свечей и ладан благовонный В сияньи нимба всемогущий ОН Взирал на мир печальный и спокойный. И вот, кого ОН сердцем погружал В святую веру с лучезарным звоном, Торжественно и мудро объяснял, Что мир по Божьим движется законам. В Его руце, как стебельки травы, - Все наши судьбы, доли и недоли. Недаром даже волос с головы Упасть не может без Господней воли! А если так, то я хочу понять Первопричину множества событий: Стихий, и войн, и радостных открытий, И как приходят зло и благодать? И в жажде знать все то, что не постиг, Я так далек от всякого кощунства, Что было б, право, попросту безумство Подумать так хотя бы и на миг. Он создал весь наш мир. А после всех - Адама с Евой, как венец созданья. Но, как гласит Священное писанье, Изгнал их вон за первородный грех. Но если грех так тягостен Ему, Зачем ОН сам их создал разнополыми И поселил потом в Эдеме голыми? Я не шучу, я просто не пойму. А яблоко в зелено-райской куще? Миф про него - наивней, чем дитя. Ведь ОН же всеблагой и всемогущий, Все знающий вперед и вездесущий И мог все зло предотвратить шутя. И вновь и вновь я с жаром повторяю, Что здесь кощунства не было и нет. Ведь я мечтал и до сих пор мечтаю Поверить сердцем в негасимый свет. Мне говорят: - Не рвись быть слишком умным, Пей веру из Божественной реки. - Но как, скажите, веровать бездумно? И можно ль верить смыслу вопреки? Ведь если это правда, что вокруг Все происходит по Господней воле, Тогда откуда в мире столько мук И столько горя в человечьей доле? Когда нас всех военный смерч хлестал И люди кров и головы теряли, И гибли дети в том жестоком шквале, А ОН все видел? Знал и позволял? Ведь "Волос просто так не упадет..." А тут-то разве мелочь? Разве волос? Сама земля порой кричала в голос И корчился от муки небосвод. Слова, что это - кара за грехи, Кого всерьез, скажите, убедили? Ну хорошо, пусть взрослые плохи, Хоть и средь них есть честны и тихи, А дети? Чем же дети нагрешили? Кто допускал к насилью палачей? В чью пользу было дьявольское сальдо, Когда сжигали заживо детей В печах Треблинки или Бухенвальда?! И я готов, сто раз готов припасть К ногам того мудрейшего святого, Кто объяснит мне честно и толково, Как понимать Божественную власть? Любовь небес и - мука человечья. Зло попирает грубо благодать. Ведь тут же явно есть противоречье, Ну как его осмыслить и понять? Да вот хоть я. Что совершал я прежде? Какие были у меня грехи? Учился, дрался, сочинял стихи, Порой курил с ребятами в полъезде. Когда ж потом в трагическую дату Фашизм занес над Родиною меч, Я честно встал, чтоб это зло пресечь, И в этом был священный долг солдата. А если так, и без Всевышней воли И волос с головы не упадет, За что тогда в тот беспощадный год Была дана мне вот такая доля? Свалиться в двадцать в черные лишенья, А в небе - все спокойны и глухи, Скажите, за какие преступленья? И за какие смертные грехи?! Да, раз выходит, что без Высшей воли Не упадет и волос с головы, То тут права одна лишь мысль, увы, Одна из двух. Одна из двух, не боле: ОН добр, но слаб и словно бы воздушен И защитить не в силах никого. Или жесток, суров и равнодушен, И уповать нелепо на Него! Я в Бога так уверовать мечтаю И до сих пор надежду берегу. Но там, где суть вещей не понимаю - Бездумно верить просто не могу. И если с сердца кто-то снимет гири И обрету я мир и тишину, Я стану самым верующим в мире И с веры той вовеки не сверну!
hi!: Дмитрий Мережковский Молчание Как часто выразить любовь мою хочу, Но ничего сказать я не умею, Я только радуюсь, страдаю и молчу. Как будто стыдно мне — я говорить не смею. И в близости ко мне живой души твоей Так все таинственно, так все необычайно,— Что слишком страшною божественною тайной Мне кажется любовь, чтоб говорить о ней. В нас чувства лучшие стыдливы и безмолвны, И все священное объемлет тишина. Пока шумят вверху сверкающие волны, Безмолвствует морская глубина.
Pussy: Две детки держась за ручки, Шли парком, шурша листвою, Сквозь ветки смеялся лучик, И падал дорожкой косою... Мальчишка и девочка кроха, Буквально недавно из ясель; Стояли дубы одиноко, Шептался с рябиною ясень... И вдруг: "Я люблю тебя осень..." Мальчишка вскричал, дурёха. «И я тебя осень, осень» — Прижавшись, сказала кроха... © Паша Броский
Александра: Андрей Вознесенский Фары дальнего света Если жизнь облыжная вас не дарит дланями – Помогите ближнему, помогите дальнему! Помогите встречному, все равно, чем именно. Подвезите женщину – не скажите имени. Не ищите в Библии утешенья книжного, Оттомстите гибели – помогите ближнему. В жизни чувства сближены, словно сучья яблони. Покачаешь ближние – отзовутся дальние. Пусть навстречу женщине, что вам боль доставила, Улыбнутся ближние, улыбнутся дальние. У души обиженной есть отрада тайная – Как чему-то ближнему, улыбнуться дальнему…
hi!: Рюрик Ивнев Я пью тебя, пленительная жизнь, Глазами, сердцем, вздохами и кожей. Казалось бы, что все - одно и то же, Как совершенно точный механизм. Но как мы ошибаемся,- о, боже! На самом деле все разнообразно И каждый день наполнен новизной. По-разному горят в ночи алмазы Бездонных звезд - зимою и весной. По-разному мы ощущаем лето И ненасытной осени настой. Мы знаем все вопросы и ответы, И все ж кричим мы времени: «Постой!»
Ирината: Ночная фантазия на тему "Собаки" в ЦиМ. Саид Багов читает Ходасевича. В тот вечер, когда мне, Мирра и Lotta посчастливилось побывать на "Собаке", Ходасевича читал Денис Суханов...
Божена: У ней счастливей не было лица: Пошел сынишка! Женщина готова Рассказывать об этом без конца, И только о самой себе ни слова. А было так: он что-то лепеча, Поднялся вдруг, качаясь от волненья, И две её руки, как два луча Ему определили направленье И страх его растаял неспроста, Когда он зашагал, круша преграды Ведь две её руки, как два щита Все это время находились рядом. И он прошел от стула до стола, Хоть пол шатало, будто на причале Ведь две её руки, как два крыла Парили над сыновьими плечами Наступит время - сын через порог. За встречами - отъезды и разлуки. Но у начала всех его дорог, опять её протянутые руки... Юрий Воронов
hi!: Валерий Брюсов Холод Холод, тело тайно сковывающий, Холод, душу очаровывающий… От луны лучи протягиваются, К сердцу иглами притрагиваются. В этом блеске - все осилившая власть, Умирает обескрылевшая страсть. Все во мне - лишь смерть и тишина, Целый мир - лишь твердь и в ней луна. Гаснут в сердце невзлелеянные сны, Гибнут цветики осмеянной весны. Снег сетями расстилающимися Вьет над днями забывающимися, Над последними привязанностями, Над святыми недосказанностями!
Lotta: Алексей Толстой ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО ОТ ГОСТОМЫСЛА ДО ТИМАШЕВА 1 Послушайте, ребята, Что вам расскажет дед. Земля наша богата, Порядка в ней лишь нет. 2 А эту правду, детки, За тысячу уж лет Смекнули наши предки: Порядка-де, вишь, нет. 3 И стали все под стягом, И молвят: «Как нам быть? Давай пошлем к варягам: Пускай придут княжить. 4 Ведь немцы тороваты, Им ведом мрак и свет, Земля ж у нас богата, Порядка в ней лишь нет». 5 Посланцы скорым шагом Отправились туда И говорят варягам: «Придите, господа! 6 Мы вам отсыплем злата, Что киевских конфет; Земля у нас богата, Порядка в ней лишь нет» 7 Варягам стало жутко, Но думают: «Что ж тут? Попытка ведь не шутка — Пойдем, коли зовут!» 8 И вот пришли три брата, Варяги средних лет, Глядят — земля богата, Порядка ж вовсе нет. 9 «Ну, — думают, — команда! Здесь ногу сломит черт, Es ist ja eine Schande, Wir m?ussen wieder fort». 10 Но братец старший Рюрик «Постой, — сказал другим, — Fortgeh'n w?ar ungeb?urlich, Vielleicht ist's nicht so schlimm. 11 Хоть вшивая команда, Почти одна лишь шваль; Wir bringen's schon zustande, Versuchen wir einmal». 12 И стал княжить он сильно, Княжил семнадцать лет, Земля была обильна, Порядка ж нет как нет! 13 За ним княжил князь Игорь, А правил им Олег, Das war ein gro, Ber Krieger И умный человек. 14 Потом княжила Ольга, А после Святослав; So ging die Reihenfolge Языческих держав. 15 Когда ж вступил Владимир На свой отцовский трон, Da endigte f?ur immer Die alte Religion. 16 Он вдруг сказал народу: «Ведь наши боги дрянь, Пойдем креститься в воду!» И сделал нам Иордань. 17 «Перун уж очень гадок! Когда его спихнем, Увидите, порядок Какой мы заведем!» 18 Послал он за попами В Афины и Царьград, Попы пришли толпами, Крестятся и кадят, 19 Поют себе умильно И полнят свой кисет; Земля, как есть, обильна, Порядка только нет. далее по ссылке
Anja: ИРИНА СНЕГОВА Жив -здоров. Не глядишь на другую. Вот и все. Остальное стерплю... Не грустишь? Но и я не тоскую. Разлюбил? Но и я не люблю. Просто мне, чтоб по белому свету Подыматься дорогой крутой, Нужно верить, что дышишь ты где -то, Жив - здоров... И не любишь другой. Благодарите Бога за талант, Судьбу, когда горшки о нас не бьет, А что не так (ну где ж он, склад да лад!), Великодушно им не ставьте в счет... Сто раз спасибо, день, за резкий свет И, небо, за безмерность, жизнь, за миг!.. А если что не так, чего и нет, - То, может, зло таится в нас самих? Минуло. Не было - и нет. Остыло. Рук не отогреть. Но и сегодня, как на свет, Мне больно на тебя смотреть.
Божена: Он любил три вещи на свете: За вечерней пенье, белых павлинов И стертые карты Америки. Не любил, когда плачут дети, Не любил чая с малиной И женской истерики ...А я была его женой. А. Ахматова
Божена: А. ДЕМЕНТЬЕВ Выхода нет. Есть неизбежность... Наша любовь — Это наша вина. Не находящая выхода нежность На вымирание обречена. Выхода нет. Есть безнадежность И бесконечность разомкнутых рук. Мне подарил твою нежность художник, Чтобы спасти меня в годы разлук. Видимо, ты опоздала родиться. Или же я в ожиданье устал. Мы — словно две одинокие птицы — Встретились в небе, Отбившись от стай. Выхода нет. Ты страдаешь и любишь. Выхода нет. Не могу не любить. Я и живу-то еще Потому лишь, Чтобы уходом тебя не убить.
hi!: Рабиндранат Тагор Последняя поэма Ветер ты старые ивы развей. Нет мне дороги в мой брошенный край. Если увидеть пытаешься издали. Не разглядишь меня, Не разглядишь меня, друг мой, Прощай… Я уплываю и время несет меня C края на край. C берега к берегу, C отмели к отмели, Друг мой прощай. Знаю когда-нибудь, С дальнего берега давнего прошлого Ветер вечерний ночной Принесет тебе вздох от меня. Ты погляди, ты погляди. Ты погляди не осталось ли Что-нибудь, после меня. В полночь забвенья На поздней окраине жизни моей. Ты погляди без отчаянья, Ты погляди без отчаянья. Вспыхнет ли Примет ли облик безвестного образа Будто случайного. Вспыхнет ли Примет ли облик безвестного образа Будто случайного. Это не сон. Это не сон. Это вся правда моя, это истина. Смерть побеждающий вечный закон - Это любовь моя. Это любовь моя. Это любовь моя.
Божена: Как все вокруг сурово, снежно, Как этот вечер сиз и хмур! В морозной мгле краснеют окна нежно Из деревенских нищенских конур. Ночь северная медленно и грозно Возносит косное величие свое. Как сладко мне во мгле морозной Мое звериное жилье! И. БУНИН
hi!: Даниил Хармс БУЛЬДОГ И ТАКСИК Над косточкой сидит бульдог, Привязанный к столбу. Подходит таксик маленький, С морщинками на лбу. "Послушайте, бульдог, бульдог! - Сказал незваный гость. - Позвольте мне, бульдог, бульдог, Докушать эту кость". Рычит бульдог на таксика: "Не дам вам ничего!" Бежит бульдог за таксиком, А таксик от него. Бегут они вокруг столба, Как лев бульдог рычит. И цепь стучит вокруг столба, Вокруг столба стучит. Теперь бульдогу косьочку Не взять уже никак. А таксик, взявши косточку, Сказал бульдогу так: "Пора мне на свидание, Уж восемь без пяти. Как поздно! До свидания! Сидите на цепи!"
Божена: В эту ночь я буду лампадой В нежных твоих руках... Не разбей, не дыши, не падай На каменных ступенях. Неси меня осторожней Сквозь мрак твоего дворца,- Станут биться тревожней, Глуше наши сердца... В пещере твоих ладоней - Маленький огонек - Я буду пылать иконней... Не ты ли меня зажег? М. Волошин
Ирината: Владимир Высоцкий Горизонт Чтоб не было следов - повсюду подмели. Ругайте же меня, позорьте и трезвоньте ! Мой финиш - горизонт, а лента - край земли, Я должен первым быть на горизонте. Условия пари одобрили не все, И руки разбивали неохотно. Условье таково, - чтоб ехать по шоссе, И только по шоссе, бесповоротно. Наматываю мили на кардан И еду параллельно проводам, Но то и дело тень перед мотором - То чёрный кот, то кто-то в чём-то чёрном. Я знаю, мне не раз в колеса палки ткнут. Догадываюсь, в чём и как меня обманут. Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекут И где через дорогу трос натянут. Но стрелки я топлю. На этих скоростях Песчинка обретает силу пули. И я сжимаю руль до судорог в кистях - Успеть, пока болты не затянули! Наматываю мили на кардан И еду вертикально к проводам. Завинчивают гайки. Побыстрее! Не то поднимут трос, как раз где шея. И плавится асфальт, протекторы кипят. Под ложечкой сосёт от близости развязки. Я голой грудью рву натянутый канат. Я жив! Снимите черные повязки! Кто вынудил меня на жёсткое пари - Нечистоплотны в споре и расчетах. Азарт меня пьянит, но, как ни говори, Я торможу на скользких поворотах! Наматываю мили на кардан - Назло канатам, тросам, проводам. Вы только проигравших урезоньте, Когда я появлюсь на горизонте! Мой финиш - горизонт - по-прежнему далёк. Я ленту не порвал, но я покончил с тросом. Канат не пересёк мой шейный позвонок, Но из кустов стреляют по колёсам. Меня ведь не рубли на гонку завели, Меня просили: - Миг не проворонь ты! Узнай, а есть предел там, на краю Земли? И можно ли раздвинуть горизонты? Наматываю мили на кардан. И пулю в скат влепить себе не дам. Но тормоза отказывают. Кода! Я горизонт промахиваю с хода!
Божена:
Хадзёка: Ода печенью Печенье, наверно, придумал Бог, Возможно, на день восьмой… Он очень устал, он почти оглох От шума возни земной И Бог отправился в долгий путь, Хламиду свою теребя. Ему захотелось чего-нибудь, Чего-нибудь ДЛЯ СЕБЯ! Он шел три дня или вечность шел – Бог вряд ли знал о часах, Чертил одежды его подол Широкий след в небесах… Бог стал забывать о земной маяте, Усталость смог позабыть… Он выбрал ИМЯ своей мечте И начал её ТВОРИТЬ! ПЕЧЕНЬЕ явилось из НИЧЕГО – Дитя божественных сил… Бог очень долго смотрел на него И всё-таки…. Откусил – Тревоги ушли. И ушла печаль, А Бог продолжал жевать… Потом он к печенью придумал ЧАЙ, Чтоб в ЧАЙ ПЕЧЕНЬЕ макать:) © Катя Волкова
стихия: [pre2]Андрей УСАЧЁВ. УЛИТКА Дождик лил как из ведра. Я открыл калитку И увидел средь двора Глупую Улитку. Говорю ей: - Посмотри, Ты ведь мокнешь в луже. А она мне изнутри: - Это ведь снаружи... А внутри меня весна, День стоит чудесный! - Отвечала мне она Из скорлупки тесной. Говорю: - Повсюду мрак, Не спастись от стужи! А она в ответ: - Пустяк. Это ведь снаружи... А внутри меня уют: Расцветают розы, Птицы дивные поют И блестят стрекозы! - Что ж, сиди сама с собой! - Я сказал с улыбкой. И простился со смешной Глупенькой Улиткой. Дождь закончился давно. Солнце - на полмира... А внутри меня темно, Холодно и сыро.[/pre2]
почИмучка: Автор: Екатерина Атанова Таят в себе театра стены Единый путь великих судеб. Актер во власти Мельпомены Творить на сцене снова будет! Ролей бесчисленные лица, Эскизы жизни, блики чувства - Рисует сцены без границы Мир театрального искусства. И оживают персонажи! Театр – мир волшебный ведь, не так ли? А тот, кто был здесь хоть однажды, Жизнь называет лишь спектаклем! (акростих- прочитайте сверху вниз начальные заглавные буквы каждой строки)
Ирината: Павел Шульга три шага в пустоту два. господи подстели для него соломки посмотри как он ступает по самой кромке видишь какой он тонкий какой он ломкий сделай ему помягче земную твердь сделай ему потише свои колонки дай минуту передохнуть постоять в сторонке сделай чтоб не тащила его в воронку варварская кровавая круговерть видишь он не страшится вопроса «кто ты» у него вокруг туманности и пустоты мягкие руки плавные повороты и никаких царапин и синяков время еще не тянет в водоворот их тонкоруких зеленоглазых и большеротых время идет размеренно в их широтах тих и неспешен цокот его подков мы с ним детали из одного набора нас лепили не по порядку и без разбора ветер кружит нас в воздухе будто споры пух по-июньски солнечных тополей нас разбросает порознь очень скоро мне лететь с горы – ему забираться в гору если он потеряет на миг опору ты для него соломки не пожалей один. За окошком утро. В руках журнальчик. Он читает, нечего тут острить. Он почти совсем настоящий мальчик. Он умеет плакать и говорить. Он запоминает любую мелочь – чей-то взгляд, водителя из такси. Он умеет даже улыбку делать – только по-хорошему попроси. Так о чем грустить? Собирай по крохам взгляды этих серо-зеленых глаз. Повторяй, как мантру, что все не плохо, что бывает хуже. Во много раз. Вы бы жили дальше в своей колхиде, возведя от мира глухой забор, только он все чаще тебя не видит, он не замечает тебя в упор. Обернись кикиморой бородатой, заори, как стая дурных макак – он все так же будет глядеть куда-то, и не достучаться к нему никак. Что с того, что ты за него в ответе, раз никто не слушает твой ответ? Там, где он сейчас, только свет и ветер, а тебя там даже в помине нет. Потому что он потерялся в мире, где бесшумно катят армады дней, где плывет в пространстве чужой квартиры чья-то тень, и голос плывет за ней. Потому что время его сгустилось и течет, прозрачное, как слеза, каждый звук царапает, словно стилус, потому что страшно смотреть в глаза, потому что сломан автоответчик, и молчит эфир, и за дверью тишь. Он рисует солнышко и овечек. Настоящий маленький человечек. И захочешь даже – не отличишь. ноль. смысла нет, случайности тоже нет нарисуй квадрат напиши сонет повтори растеряно даждь нам днесь оглянись на то что пребудет здесь оглянись на то что ты здесь оставишь покачай в руке хорошенько взвесь невесомый воздух пустая взвесь перестук костей кастаньеты клавиш смерти нет но время возможно есть повторяет ветер твои слова день настанет просто как дважды два ночь настанет вовремя положись это не безумие просто жизнь кто потом увидит твои обломки кто потом запомнит твой главный приз надо просто дальше не глядя вниз боже подстели для него соломки повторяет ветер тебе на бис
Божена: Улыбаюсь, а сердце плачет в одинокие вечера. Я люблю тебя. Это значит - я желаю тебе добра. Это значит, моя отрада, слов не надо и встреч не надо, и не надо моей печали, и не надо моей тревоги, и не надо, чтобы в дороге мы рассветы с тобой встречали. Вот и старость вдали маячит, и о многом забыть пора... Я люблю тебя. Это значит - я желаю тебе добра. Значит, как мне тебя покинуть, как мне память из сердца вынуть, как не греть твоих рук озябших, непосильную ношу взявших? Кто же скажет, моя отрада, что нам надо, а что не надо, посоветует, как же быть? Нам никто об этом не скажет, и никто пути не укажет, и никто узла не развяжет... Кто сказал, что легко любить? В. Тушнова
Ирината: Павел Шульга Из распоротых злых небес высыпаются мокрой крупкой многоточия наших дней и несказанных нами слов. Я сегодня один, как перст, в этом мире хрустально-хрупком, в этом мире слепых огней и бессонницы до краев. Потому что февраль пришел, на деревьях развесил свечи для безумцев и чудаков, для юродивых и калек... Я сегодня тяжел, тяжел, я сегодня почти что вечен. На следах от моих шагов никогда не растает снег. Я сегодня приду в себя и развешу мечты в прихожей. На изнанке усталых век будут тихие сны цвести. Не печалясь и не скорбя, мне идти за тобою, Боже, и не вырваться мне вовек из надежной твоей горсти.
Божена: Мне говорят, что нужно уезжать. Да-да. Благодарю. Я собираюсь. Да-да. Я понимаю. Провожать не следует. Да, я не потеряюсь. Ах, что вы говорите ; дальний путь. Какой-нибудь ближайший полустанок. Ах, нет, не беспокойтесь. Как-нибудь. Я вовсе налегке. Без чемоданов. Да-да. Пора идти. Благодарю. Да-да. Пора. И каждый понимает. Безрадостную зимнюю зарю над родиной деревья поднимают. Все кончено. Не стану возражать. Ладони бы пожать ; и до свиданья. Я выздоровел. Нужно уезжать. Да-да. Благодарю за расставанье. Вези меня по родине, такси. Как будто бы я адрес забываю. В умолкшие поля меня неси. Я, знаешь ли, с отчизны выбываю. Как будто бы я адрес позабыл: к окошку запотевшему приникну и над рекой, которую любил, я расплачусь и лодочника крикну. (Все кончено. Теперь я не спешу. Езжай назад спокойно, ради Бога. Я в небо погляжу и подышу холодным ветром берега другого.) Ну, вот и долгожданный переезд. Кати назад, не чувствуя печали. Когда войдешь на родине в подъезд, я к берегу пологому причалю. И. Бродский
Ирината: Роман Тягунов Что такое жизнь? Сэлинджер во ржи. Золотая клетка. Русская рулетка. Полтаблетки лжи. Прозы полтаблетки.
Ирината: Арсений Тарковский БАЛЕТ Пиликает скрипка, гудит барабан, И флейта свистит по-эльзасски, На сцену въезжает картонный рыдван С раскрашенной куклой из сказки. Оттуда ее вынимает партнер, Под ляжку подставив ей руку, И тащит силком на гостиничный двор К пиратам на верную муку. Те точат кинжалы, и крутят усы, И топают в такт каблуками, Карманные враз вынимают часы И дико сверкают белками,- Мол, резать пора! Но в клубничном трико, В своем лебедином крахмале, Над рампою прима взлетает легко, И что-то вибрирует в зале. Сценической чуши магический ток Находит, как свист соловьиный, И пробует волю твою на зубок Холодный расчет балерины. И весь этот пот, этот грим, этот клей, Смущавшие вкус твой и чувства, Уже завладели душою твоей. Так что же такое искусство? Наверно, будет угадана связь Меж сценой и Дантовым адом, Иначе откуда бы площадь взялась Со всей этой шушерой рядом?
hi!: Иннокентий Анненский Две любви Есть любовь, похожая на дым; Если тесно ей — она одурманит, Дать ей волю — и ее не станет... Быть как дым,— но вечно молодым. Есть любовь, похожая на тень: Днем у ног лежит — тебе внимает, Ночью так неслышно обнимает... Быть как тень, но вместе ночь и день...
ls: Ветры были и ныли, и ныли, и били в наше стекло... А где-то - озеро. Его мы любили, когда было тепло. А учитель сказал: - Сложите число, и число, и число ... А учитель сказал: - Пишите: "Лето прошло, прошло!" А учитель сказал: - Учитесь и не глядите в окно! А где-то - озеро. Его мы любили, когда было тепло... Э. Мошковская
Anja: Музыка Музыка, свет неближний, дождь, на воде круги. Музыка, третий лишний, что же ты, ну, беги! Выдохлась? Притомилась? Хочешь не хочешь - пой? Музыка, сделай милость, очередь за тобой. С каждой перебежкой - дождь, на воде круги. Музыка, ну не мешкай, музыка, ну, беги! Не дожидаясь зова, не выбирая дня, круг обеги и снова встань впереди меня. Да не сочтем за муку этот из века век, по роковому кругу завороженный бег. Этот смиренный пафос и молчаливый зов перемещенье пауз, звуков и голосов. Это чередованье флейты и бубенца. Это очарованье дудочки и скворца. Это - сплетенье вьюги с песенкою дрозда. Это - синицей в руки выпавшая звезда. Это - звезда и полночь, дождь, на воде круги. Это призыв на помощь - музыка, помоги! (c) Юрий Левитанский
Божена: И. БРОДСКИЙ Как жаль, что тем, чем стало для меня твое существование, не стало мое существование для тебя. ...В который раз на старом пустыре я запускаю в проволочный космос свой медный грош, увенчанный гербом, в отчаянной попытке возвеличить момент соединения... Увы, тому, кто не умеет заменить собой весь мир, обычно остается крутить щербатый телефонный диск, как стол на спиритическом сеансе, покуда призрак не ответит эхом последним воплям зуммера в ночи.
evita: Геннадий Шпаликов ПЕРЕДЕЛКИНО Меняют люди адреса, Переезжают, расстаются, Но лишь осенние леса На белом свете остаются. Останется не разговор И не обиды — по привычке, А поля сжатого простор, Дорога лесом к электричке. Меж дач пустых она вела,— Достатка, славы, привилегий, Телега нас обогнала, И ехал парень на телеге. Останется — наверняка — В тумане белая река, Туман ее обворожил, Костром на берегу украсил, На воду бакен положил — Движение обезопасил.
стихия: [pre2]Жизнь чудаков нарисована кисточкой тонкой - Каждый найдёт что-то близкое в сложном узоре. В этой картинке я стану пушистым котёнком И намурлычу тебе сотни тысяч историй. Буду вертеться с утра у тебя под ногами: Ты не рассердишься, знаю, ты добрый и чуткий. Ночью - играть в догонялки с волшебными снами, И засыпать, до рассвета считая минутки. Если же рыбку случится поймать золотую - Я отпущу, и желаний в награду не надо. Незачем мне волшебство её тратить впустую, Всё, что хочу - пусть котёнком, но быть с тобой рядом. Я за тобой бы бежала до края...квартиры, Ты рассмеёшься: - Котёнок не слишком отважный... Но за улыбку твою мне не жалко полмира, Хоть у меня есть лишь мячик и бантик бумажный... (c) Неждана Юрьева[/pre2]
Anja: Из-за пазухи вынув щенка-сироту, Обратился Хозяин со словом к коту: «Вот что, серый! На время забудь про мышей: Позаботиться надобно о малыше. Будешь дядькой кутенку, пока подрастет?» - «Мур-мур-мяу!» - согласно ответствовал кот. И тотчас озадачился множеством дел – Обогрел, и утешил, и песенку спел. А потом о науках пошел разговор: Как из блюдечка пить, как проситься во двор, Как гонять петуха и сварливых гусей… Время быстро бежало для новых друзей. За весною весна, за метелью метель… Вместо плаксы щенка стал красавец кобель. И, всему отведя в этой жизни черед, Под садовым кустом упокоился кот. Долго гладил Хозяин притихшего пса… А потом произнес, поглядев в небеса: «Все мы смертны, лохматый… Но знай, что душа Очень скоро в другого войдет малыша!» Пес послушал, как будто понять его мог, И… под вечер котенка домой приволок. Тоже – серого! С белым пятном на груди!... Дескать, строго, Хозяин, меня не суди! Видишь, маленький плачет? Налей молока! Я же котику дядькой побуду пока… (c) Мария Семенова
hi!: Вероника Тушнова Ни в каких не в стихах, а взаправду, ноет сердце - лечи не лечи, даже ветру и солнцу не радо... А вчера воротились грачи. Не до солнца мне, не до веселья. В книгах, в рощах, в поверьях, в душе я ищу приворотного зелья, хоть в него и не верю уже. Я сдаваться судьбе не хотела, покоряться судьбе не могла, говорила: "Любовь улетела", а теперь говорю: "Умерла". Умерла, не глядит и не слышит, и не слышит, как плачу над ней, как кричу ее имя, не слышит, бездыханных камней ледяней. А грачи все равно прилетели и возводят свои города... Я ищу приворотного зелья, а нужна-то живая вода.
Филифьонка:
стихия: [pre2]Борис Пастернак СНЕГ ИДЕТ Снег идет, снег идет. К белым звездочкам в буране Тянутся цветы герани За оконный переплет. Снег идет, и всё в смятеньи, Всё пускается в полет,- Черной лестницы ступени, Перекрестка поворот. Снег идет, снег идет, Словно падают не хлопья, А в заплатанном салопе Сходит наземь небосвод. Словно с видом чудака, С верхней лестничной площадки, Крадучись, играя в прятки, Сходит небо с чердака. Потому что жизнь не ждет. Не оглянешься - и святки. Только промежуток краткий, Смотришь, там и новый год. Снег идет, густой-густой. В ногу с ним, стопами теми, В том же темпе, с ленью той Или с той же быстротой, Может быть, проходит время? Может быть, за годом год Следуют, как снег идет, Или как слова в поэме? Снег идет, снег идет, Снег идет, и всё в смятеньи: Убеленный пешеход, Удивленные растенья, Перекрестка поворот.[/pre2]
Ирината: Агния Барто Дело было в январе, Стояла елка на горе, А возле этой елки Бродили злые волки. Вот как-то раз, Ночной порой, Когда в лесу так тихо, Встречают волка под горой Зайчата и зайчиха. Кому охота в Новый год Попасться в лапы волку! Зайчата бросились вперед И прыгнули на елку. Они прижали ушки, Повисли, как игрушки. Десять маленьких зайчат Висят на елке и молчат. Обманули волка. Дело было в январе,— Подумал он, что на горе Украшенная елка.
hi!: Марина Цветаева Как весело сиял снежинками Ваш -- серый, мой -- соболий мех, Как по рождественскому рынку мы Искали ленты ярче всех. Как розовыми и несладкими Я вафлями объелась -- шесть! Как всеми рыжими лошадками Я умилялась в Вашу честь. Как рыжие поддевки-парусом, Божась, сбывали нам тряпье, Как на чудных московских барышень Дивилось глупое С"абье. Как в час, когда народ расходится, Мы нехотя вошли в собор, Как на старинной Богородице Вы приостановили взор. Как этот лик с очами хмурыми Был благостен и изможден В киоте с круглыми амурами Елисаветинских времен. Как руку Вы мою оставили, Сказав: "О, я ее хочу!" С какою бережностью вставили В подсвечник -- желтую свечу... -- О, светская, с кольцом опаловым Рука! -- О, вся моя напасть! -- Как я икону обещала Вам Сегодня ночью же украсть! Как в монастырскую гостиницу -- Гул колокольный и закат -- Блаженные, как имянинницы, Мы грянули, как полк солдат. Как я Вам -- хорошеть до старости -- Клялась -- и просыпала соль, Как трижды мне -- Вы были в ярости! Червонный выходил король. Как голову мою сжимали Вы, Лаская каждый завиток, Как Вашей брошечки эмалевой Мне губы холодил цветок. Как я по Вашим узким пальчикам Водила сонною щекой, Как Вы меня дразнили мальчиком, Как я Вам нравилась такой...
стихия: [pre2]Не привыкайте к чудесам - Дивитесь им, дивитесь! Не привыкайте к небесам, Глазами к ним тянитесь. Приглядывайтесь к облакам, Прислушивайтесь к птицам, Прикладывайтесь к родникам, Ничто не повторится. За мигом миг, за шагом шаг Впадайте в изумленье. Все будет так - и все не так Через одно мгновенье. (с) Вадим Шефнер[/pre2]
hi!: Олег Ладыженский Сонет Увы, чудес на свете не бывает. На скептицизма аутодафе Сгорает вера в злых и добрых фей, А пламя все горит, не убывает. И мы давно не видим миражи, Уверовав в своих удобных креслах В непогрешимость мудрого прогресса И соловья по нотам разложив. Но вот оно приходит ниоткуда, И всем забытым переполнен кубок: Любовь, дорога, море, паруса… Боясь шагнуть с привычного порога, Ты перед ним стоишь, как перед Богом, И все–таки не веришь в чудеса.
стихия: [pre2] Полон я светом, и ветром, и страстью, Всем невозможным, несбывшимся ранним... Ты — моя девочка, сказка про счастье, Опроверженье разочарований... Как мы плутали, но нынче, на деле Сбывшейся встречей плутание снято. Киев встречал нас веселой метелью Влажных снежинок,— больших и мохнатых. День был наполнен стремительным ветром. Шли мы сквозь ветер, часов не считая, И в волосах твоих, мягких и светлых, Снег оседал, расплывался и таял. Бил по лицу и был нежен. Казалось, Так вот идти нам сквозь снег и преграды В жизнь и победы, встречаться глазами, Чувствовать эту вот бьющую радость... Двери наотмашь, и мир будто настежь,— Светлый, бескрайний, хороший, тревожный... Шли мы и шли, задыхаясь от счастья, Робко поверив, что это — возможно. (с) Наум Коржавин[/pre2]
hi!: Иннокентий Анненский Я думал, что сердце из камня, Что пусто оно и мертво: Пусть в сердце огонь языками Походит — ему ничего. И точно: мне было не больно, А больно, так разве чуть-чуть. И все-таки лучше довольно, Задуй, пока можно задуть... На сердце темно, как в могиле, Я знал, что пожар я уйму... Ну вот... и огонь потушили, А я умираю в дыму.
стихия: [pre2] Люблю я, милая! Как я люблю тебя! Люблю твой тонкий стан, люблю твои глаза, И голос твой люблю, и алость этих щек, И мягкость этих рук; и пальцы этих рук Беру с волнением и наслаждаюсь их прикосновением. И вижу как высок полет твоей души. И вижу как широк простор твоих страстей. Будь ты веселая, будь ты унылая - И смех я твой люблю, и слезы, милая. Твоя улыбка мне - луч среди полночи, Твой гнев мне кажется затменьем солнечным. Люблю я, милая! Как я люблю тебя с великой силою. Когда б не ты - весь мир вдруг для меня исчез: Не стало бы земли, не стало бы небес. И я тебя зову во сне и наяву. Ты - это жизнь моя, и лишь тобой живу. Добуду для тебя любую славу я. Захочешь, откажусь от славы от любой, Чтоб только быть с тобой. И жертвы нет такой, которую тебе Не смог бы принести. Я полон радости. И каждой мелочи Растет значение, и превращаются в мои мучения Твои мельчайшие все огорчения. Люблю я, милая! Я так люблю тебя, Как никогда, никто, нигде не мог бы полюбить. Ведь это смерть почти, не может это быть, Что можно так любить, что можно воплотить Все-все в лице одном... Быть мужем, быть отцом, любовником и сыном - И все в лице едином. И ты в одном лице: сестра моя, жена и дочь любимая. Люблю душой тебя, люблю и сердцем я Любовью ясною, но и безумною. И если за любовь награда быть должна, Не мне ее иметь. Получишь ты одна! Тебя одну хвалить, все-все тебе дарить За то, что той любви сумела научить! (c)Шандор Петефи[/pre2]
hi!: Иосиф Бродский В холодную пору, в местности, привычной скорей к жаре, чем к холоду, к плоской поверхности более, чем к горе, младенец родился в пещере, чтоб мир спасти: мело, как только в пустыне может зимой мести. Ему все казалось огромным: грудь матери, желтый пар из воловьих ноздрей, волхвы -- Балтазар, Гаспар, Мельхиор; их подарки, втащенные сюда. Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда. Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака, на лежащего в яслях ребенка издалека, из глубины Вселенной, с другого ее конца, звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца.
Anja: Саша Чёрный РОЖДЕСТВЕНСКОЕ В яслях спал на свежем сене Тихий крошечный Христос. Месяц, вынырнув из тени, Гладил лён Его волос… Бык дохнул в лицо Младенца И, соломою шурша, На упругое коленце Засмотрелся, чуть дыша. Воробьи сквозь жерди крыши К яслям хлынули гурьбой А бычок, прижавшись к нише, Одеяльце мял губой. Пёс, прокравшись к теплой ножке, Полизал её тайком. Всех уютней было кошке В яслях греть Дитя бочком… Присмиревший белый козлик На чело Его дышал, Только глупый серый ослик Всех беспомощно толкал: "Посмотреть бы на Ребёнка Хоть минуточку и мне!" И заплакал звонко-звонко В предрассветной тишине… А Христос, раскрывши глазки, Вдруг раздвинул круг зверей И с улыбкой, полной ласки, Прошептал: "Смотри скорей!.." Поздравляю всех с Рождеством Христовым!
Ирината: Осип Мандельштам Еще далеко мне до патриарxа, Еще на мне полупочтенный возраст, Еще меня ругают за глаза На языке трамвайныx перебранок, В котором нет ни смысла, ни аза: "Такой-сякой". Ну что ж, я извиняюсь, Но в глубине ничуть не изменяюсь. Когда подумаешь, чем связан с миром, То сам себе не веришь: ерунда! Полночный ключик от чужой квартиры, Да гривенник серебряный в кармане, Да целлулоид фильмы воровской. Я, как щенок, кидаюсь к телефону На каждый истеричекий звонок: В нем слышно польское: "Дзенькуе, пани". Иногородний ласковый упрек Иль неисполненное обещанье. Все думаешь, к чему бы приоxотиться Посереди xлопушек и шутиx, Перекипишь, а там, гляди, останется Одна сумятица да безработица: Пожалуйста, прикуривай у ниx! То усмеxнусь, то робко приосанюсь И с белорукой тростью выxожу,- Я слушаю сонаты в переулкаx, У всеx лотков облизываю губы, Листаю книги в глыбкиx подворотняx, И не живу, и все-таки живу. Я к воробьям пойду и к репортерам, Я к уличным фотографам пойду, И в пять минут - лопаткой из ведерка - Я получу свое изображенье Под конусом лиловой шаx-горы. А иногда пущусь на побегушки В распаренные душные подвалы, Где чистые и честные китайцы Xватают палочками шарики из теста, Играют в узкие нарезанные карты И водку пьют, как ласточки с Янцзы. Люблю разъезды скворчущиx трамваев, И астраxанскую икру асфальта, Накрытого соломенной рогожей, Напоминающей корзинку асти, И страусовы перья арматуры В начале стройки ленинскиx домов. Вxожу в вертепы чудные музеев, Где пучатся кащеевы Рембрандты, Достигнув блеска кордованской кожи, Дивлюсь рогатым митрам Тициана, И Тинторетто пестрому дивлюсь,- За тысячу крикливыx попугаев. И до чего xочу я разыграться, Разговориться, выговорить правду, Послать xадру к туману, к бесу, к ляду, Взять за руку кого-нибудь: "Будь ласков,- Сказать ему,- нам по пути с тобой..."
Ирината: А.С.Пушкин Желание Я слезы лью; мне слезы утешенье; И я молчу; не слышен ропот мой, Моя душа, объятая тоской, В ней горькое находит наслажденье. О жизни сон! Лети, не жаль тебя, Исчезни в тьме, пустое привиденье; Мне дорого любви моей мученье, Пускай умру, но пусть умру любя!
Anja: ..А где то моя половина, Не зная, что мне предназначена, В Крыму дегустирует вина, Любуется парками Гатчины, Уходит бродить по Валдаю, Танцует, хохочет, влюбляется - А я, дурачок, наблюдаю, Как мой Файерфокс обновляется.. (c) Анна Русс
стихия: [pre2] Иосиф Уткин СЕРДЦЕ Ничего не пощадили - Ни хорошее, ни хлам. Всё, что было, разделили, Разломали пополам. Отдал книги, отдал полки... Не оставил ничего! Даже мелкие осколки Отдал сердца своего. Всё взяла. Любую малость - Серебро взяла и жесть. А от сердца отказалась. Говорит - другое есть.[/pre2]
Anja: Расставив большие уши Жирафы на юг летели. И пело красивую песню Животное дикообраз. Они не знали, что ждет их У той долгожданной цели А просто на юг летели - Единственный в жизни раз. (c) Лиза Данилова
стихия: [pre2] Над нашим домом целый год мела метель, и дом по крышу замело. А мне сказали, что за тридевять земель в домах и сухо и тепло. И я узнав о том покинул отчий дом, и я пустился в дальний путь И я за восемь лет прошел весь белый свет - на свете есть на что взглянуть. Я видел хижины и видел я дворцы - дворец кому-то тоже дом Я не заметил, что они счастливее, чем мы, хоть и не мне судить отом. Меня встречали, улыбались тут и там, сажали есть давали пить А я устал скитаться по чужим домам, а свой никак не мог забыть. В краю чужом я вспомнил дом. И самой темной ночью, И самым светлым днем как хорошо иметь свой дом. Помни о том - В краю чужом (я вспомнил дом). И темной ночью И самым светлым днем как хорошо иметь свой дом. (с) Андрей Макаревич[/pre2]
hi!: Александр Блок Ночь. Город угомонился. За большим окном Тихо и торжественно, Как будто человек умирает. Но там стоит просто грустный, Расстроенный неудачей, С открытым воротом, И смотрит на звёзды. «Звёзды, звёзды, Расскажите причину грусти!» И на звёзды смотрит. «Звёзды, звёзды, Откуда такая тоска?» И звёзды рассказывают. Всё рассказывают звёзды.
hi!: Любить человека - значит видеть его таким, каким его создал Бог; ненавидеть человека - значит видеть его таким, каким его осуществили родители; разлюбить человека - значит видеть вместо него стул или стол. (c) Марина Цветаева * * * Анна Асонова Я вижу Вас, какой Вы есть на самом деле, Еще немножко - как мне ангелы напели, Еще немножко - как сама присочинила, Еще немножко... Только Вам не страшно, милый? Ах, не пугайтесь! Все сбежит ручьями в Лету, Увижу ясно, что в Вас есть, чего в Вас нету, Увижу ясно, что от черта, что от Бога, Стихи - забуду. И останется немного. Под шкаф задвинуть патефон - теперь надолго, Раздать долги, любить других - из чувства долга, Печь пироги не из мечтаний, а из теста, И ясно видеть вместо Вас - пустое место.
Anja: Сегодня день рождения Осипа Мандельштама Я не увижу знаменитой «Федры», В старинном многоярусном театре, С прокопченной высокой галереи, При свете оплывающих свечей. И, равнодушнен к суете актеров, Сбирающих рукоплесканий жатву, Я не услышу, обращенный к рампе, Двойною рифмой оперенный стих: — Как эти покрывала мне постылы... Театр Расина! Мощная завеса Нас отделяет от другого мира; Глубокими морщинами волнуя, Меж ним и нами занавес лежит. Спадают с плеч классические шали, Расплавленный страданьем крепнет голос. И достигает скорбного закала Негодованьем раскаленный слог... Я опоздал на празднество Расина... Вновь шелестят истлевшие афиши, И слабо пахнет апельсинной коркой, И, словно из столетней летаргии, Очнувшийся сосед мне говорит: — Измученный безумством Мельпомены, Я в этой жизни жажду только мира; Уйдем, покуда зрители-шакалы На растерзанье Музы не пришли! Когда бы грек увидел наши игры... (с) Осип Мандельштам. 1915
Ирината: Юрий Левитанский ПОПЫТКА УТЕШЕНЬЯ Все непреложней с годами, все чаще и чаще, я начинаю испытывать странное чувство, словно я заново эти листаю страницы, словно однажды уже я читал эту книгу. Мне начинает все чаще с годами казаться - и все решительней крепнет во мне убежденье - этих листов пожелтевших руками касаться мне, несомненно, однажды уже приходилось. Я говорю вам - послушайте, о, не печальтесь, о, не скорбите безмерно о вашей потере - ибо я помню, что где-то на пятой странице вы все равно успокоитесь и обретете. Я говорю вам - не следует так убиваться, о, погодите, увидите, все обойдется - ибо я помню, что где-то страниц через десять вы напеваете некий мотивчик веселый. Я говорю вам - не надо заламывать руки, хоть вам и кажется небо сегодня с овчину - ибо я помню, что где-то на сотой странице вы улыбаетесь, как ничего не бывало. Я говорю вам - я в этом могу поручиться, я говорю вам - ручаюсь моей головою, ибо, воистину, ведаю все, что случится следом за тою и следом за этой главою. Я и себе говорю - ничего не печалься Я и себя утешаю - не плачь, обойдется. Я и себе повторяю - ведь все это было, было, бывало, а вот обошлось, миновало. Я говорю себе - будут и горше страницы, будут горчайшие, будут последние строки, чтобы печалиться, чтобы заламывать руки - да ведь и это всего до страницы такой-то.
вишенка: Вероника Тушнова Людские души - души разные, не перечислить их, не счесть. Есть злые, добрые и праздные и грозовые души есть. Иная в силе не нуждается, ее дыханием коснись - и в ней чистейший звук рождается, распространяясь вдаль и ввысь. Другая хмуро-неотзывчива, другая каменно-глуха для света звезд, для пенья птичьего, для музыки и для стиха. Она почти недосягаема, пока не вторгнутся в нее любви тревога и отчаянье, сердечной боли острие. Смятенная и беззащитная, она очнется, и тогда сама по-птичьи закричит она и засияет как звезда.
hi!: Крылов Сергей Зимний вечер Когда зимний вечер уснет тихим сном, Сосульками ветер звенит за окном. Луна потихоньку из снега встает И желтым цыпленком по небу плывет. На хвою ложится серебряный снег, Из окон струится сиреневый свет. И словно снежинки в ночной тишине Хорошие сны прилетают ко мне. А что вы хотите, хорошие сны, Вы мне расскажите о тропках лесных, Где все словно в сказке, где сказка сама Красавица русская бродит зима. Но что это? Холод на землю упал И небо погасло, как синий кристалл. То желтый цыпленок, что в небе гулял, Все белые звезды, как зерна, склевал...
Anja: МОЙ РОМАН Кто любит прачку, кто любит маркизу, У каждого свой дурман, - А я люблю консьержкину Лизу, У нас - осенний роман. Пусть Лиза в квартале слывёт недотрогой, - Смешна любовь напоказ! Но всё ж тайком от матери строгой Она прибегает не раз. Свою мандолину снимаю со стенки, Кручу залихватски ус... Я отдал ей всё: портрет Короленки И нитку зелёных бус. Тихонько-тихонько, прижавшись друг к другу, Грызём солёный миндаль. Нам ветер играет ноябрьскую фугу, Нас греет русская шаль. А Лизин кот, прокравшись за нею, Обходит и нюхает пол. И вдруг, насмешливо выгнувши шею, Садится пред нами на стол. Каминный кактус к нам тянет колючки, И чайник ворчит, как шмель... У Лизы чудесные тёплые ручки И в каждом глазу - газель. Для нас уже нет двадцатого века, И прошлого нам не жаль: Мы два Робинзона, мы два человека, Грызущие тихо миндаль. Но вот в передней скрипят половицы, Раскрылась створка дверей... И Лиза уходит, потупив ресницы, За матерью строгой своей. На старом столе перевёрнуты книги, Платочек лежит на полу. На шляпе валяются липкие фиги, И стул опрокинут в углу. Для ясности, после её ухода, Я всё-таки должен сказать, Что Лизе - три с половиною года... Зачем нам правду скрывать? (c) Саша Черный 1927, Париж
Александра: Василия Федоров Уйти? Уйду! Такой тропою, Чтобы сам черт Найти не смог. Да, это правда, И с тобою Бывал я часто одинок. Бывало, надвое расколот, Сидел я в смутной тишине, И часто отчужденья холод Закрадывался в душу мне. Пойми, От сладкого начала До этих поздних горьких дней Ты безотчетно расточала Мою любовь, Не дав своей. И нисходило К изголовью Виденье юности... Тогда Перед ее большой любовью Во тьме Сгорал я со стыда. И на тебя глядел я строже Как на минувшую беду... Ну, что же, милая, Ну, что же, Ты говоришь — уйти? Уйду!
Ирината: 21 января Юрию Левитанскому исполнилось бы 90 лет. Снегом Времени вас заносит - все больше белеем. Многих и вовсе в этом снегу погребли. Один за другим приближаясь к своим юбилеем, белые, словно парусные корабли. И не трубы, не марши, не речи, не почести пышные, и не флаги расцвечиванья, не фейерверки вослед. Пятидесяти пушек залпы неслышные. Пятидесяти невидимых молний свет. И три, навсегда растянувшиеся минуты молчания. И вечным прощением пахнущая трава. ...Море терпения. Берег Забвения. Бухта Отчаяния. Последней Надежды туманные острова. И снова подводные рифы и скалы опасные. И снова к глазам подступает белая мгла. Ну что ж, ваше дело... Плывите, парусники! Может, Земля и вправду еще кругла. И снова вас треплет качка осатанелая, и оста, и веста безумная прыть. ...В белом снегу, как в белом тумане, флотилия белая - неведомо сколько кому остается плыть. Белые хлопья вьются над вами, чайки летают. След за кормою, тоненькая полоса. В белом снегу, как в белом тумане, медленно тают попутного ветра не ждущие паруса.
Anja: Я болен. Мой взгляд двуцветен. Я верю в добро и зло. Я знаю: виновен ветер, Когда на ветке излом, И если луна не светит, То волку не повезло. Но если душу — узлом, Так только морским, поверьте. Я болен. Мой мир двумерен. На плоскости жить сложней: Прямая не лицемерит, Но верит, что всех важней, Когда нараспашку двери И виден узор камней. Попробуй поладить с ней. Как ладят с тропою змеи. Я болен. Мой крик беззвучен. Я тихо иду в ночи. Колышется плач паучий, Бесшумно журчат ключи, Замки открывая лучше, Чем золото и мечи. И дремлют в овраге тучи. Я болен. Неизлечим. (c) Генри Лайон Олди
Ирината: 25 января - день рождения Владимира Семеновича Высоцкого Белый вальс Какой был бал! Накал движенья, звука, нервов! Сердца стучали на три счёта вместо двух. К тому же дамы приглашали кавалеров На белый вальс традиционный — и захватывало дух. Ты сам, хотя танцуешь с горем пополам, Давно решился пригласить её одну, Но вечно надо отлучаться по делам, Спешить на помощь, собираться на войну. И вот, всё ближе, всё реальней становясь, Она, к которой подойти намеревался, Идёт сама, чтоб пригласить тебя на вальс, — И кровь в виски твои стучится в ритме вальса. Ты внешне спокоен средь шумного бала, Но тень за тобою тебя выдавала — Металась, ломалась она в зыбком свете свечей. И бережно держа, и бешено кружа, Ты мог бы провести её по лезвию ножа... Не стой же ты руки сложа сам не свой и — ничей! Был белый вальс — конец сомненьям маловеров И завершенье юных снов, забав, утех. Сегодня дамы приглашали кавалеров Не потому, не потому, что мало храбрости у тех. Возведены на время бала в званье дам, И кружит головы нам вальс, как в старину. Но вечно надо отлучаться по делам, Спешить на помощь, собираться на войну. Белее снега, белый вальс, кружись, кружись, Чтоб снегопад подольше не прервался! Она пришла, чтоб пригласить тебя на жизнь, И ты был бел — бледнее стен, белее вальса. Ты внешне спокоен средь шумного бала, Но тень за тобою тебя выдавала — Металась, дрожала, ломалась она в зыбком свете свечей. И бережно держа, и бешено кружа, Ты мог бы провести её по лезвию ножа... Не стой же ты руки сложа сам не свой и — ничей! Где б ни был бал — в лицее, в Доме офицеров, В дворцовой зале, в школе — как тебе везло! В России дамы приглашали кавалеров Во все века на белый вальс, и было всё белым-бело. Потупя взоры, не смотря по сторонам, Через отчаянье, молчанье, тишину Спешили женщины прийти на помощь нам. Их бальный зал — величиной во всю страну. Куда б ни бросило тебя, где б ни исчез, Припомни вальс: как был ты бел — и улыбнёшься. Век будут ждать тебя — и с моря, и с небес — И пригласят на белый вальс, когда вернёшься. Ты внешне спокоен средь шумного бала, Но тень за тобою тебя выдавала — Металась, дрожала, ломалась она в зыбком свете свечей. И бережно держа, и бешено кружа, Ты мог бы провести её по лезвию ножа... Не стой же ты руки сложа сам не свой и — ничей! И — ничей!
hi!: Давид Самойлов Хочется синего неба И зеленого леса, Хочется белого снега, Яркого желтого лета. Хочется, чтоб отвечало Все своему назначенью: Чтоб начиналось с начала, Вовремя шло к завершенью. Хочется шуток и смеха Где-нибудь в шумном скопище. Хочется и успеха, Но на хорошем поприще.
стихия: [pre2]Степан Щипачев Ты чужая жена, ты чужая жена И любить не меня, а другого должна. Ты с другим и весёлой и ласковой будь, А меня позабудь, а меня позабудь, Позабудь мои руки, и голос, и взгляд. Пусть не месяцы - годы в разлуке летят. Только как же тогда, как же, милая, быть, Если сам я не в силах тебя позабыть.[/pre2]
evita: Я бы хотела жить с Вами В маленьком городе, Где вечные сумерки И вечные колокола. И в маленькой деревенской гостинице- Тонкий звон Старинных часов - как капельки времени. И иногда, по вечерам, из какой-нибудь мансарды Флейта, И сам флейтист в окне. И большие тюлипаны на окнах. И, может быть, вы бы даже меня не любили... --- Посреди комнаты - огромная изразцовая печка. На каждом изразце - картинка: Роза - сердце - корабль.- А в единственном окне- Снег, снег, снег. Вы бы лежали - каким я вас люблю: ленивый, Равнодушный, беспечный. Изредка резкий треск Спички. Папироса горит и гаснет, И долго-долго дрожит на ее краю Серым коротким столбиком - пепел. Вам даже лень его стряхивать- И вся папироса летит в огонь. (c) Марина Цветаева 1916
Anja: С.Сурганова - Оставь Оставь хоть что-нибудь на память о себе, Не только тишину седых оград, Не только скорбь губительных утрат. Оставь хоть что-нибудь на память о себе. Оставь хоть что-нибудь на память о себе, Полтакта не слетевших с грифа нот... Ведь я кричу тебе через закрытый рот: "Оставь хоть что-нибудь на память о себе". Сбавь бег коня, я догоню тебя в пути, Я долечу сквозь омут расстояний, Я расскажу о терпком вкусе подаяний. Пришпорь коня, я догоню тебя в пути. Оставь раскаянья свои колючей мгле. И то, что ты есть - вовсе не ошибка. Ты подарила мне свою улыбку. Оставь хоть что-нибудь на память обо мне. Оставь хоть что-нибудь на память о себе, Не только тишину седых оград, Не только скорбь губительных утрат. Оставь хоть что-нибудь на память о себе.
Lotta: ПАЛЬТО Под утро приснилось Болшево... Там зимой были финские сани и катались с горы. И был запах сладких едва испеченных булочек ближе к пяти - на чаепитие. Да, и Сам Чай - в стаканах с подстаканниками. Индийский - представлялось. И кино по вечерам. Еще были лыжные походы. И огромные деревянные шахматы и шашки. Хочется вешаться. Не как пальто. По-другому. Не будет ни того тела, на которое натягивал чулки, чтобы не мерзнуть. Ни той темноты ночного леса. Ни жидкой ели обернутой гирляндой из лампочек мигающих безмолвно. Ни той простуды. Хочется плакать. И не получается. Ты знал, что этим кончится и нечего лукавить. По крайней мере теоретически жить еще долго. А то что сниться будет Болшево до конца - терпи... Может быть, в этом и есть главная тайна. Константин Богомолов
стихия: [pre2] Не только осенью поют Поэты, но и в дни, Когда метели вихри вьют И трескаются пни. Уже утрами иней лег, И светом дни скупы, На клумбе астры отцвели И собраны снопы, Еще вода свой легкий бег Стремит – но холодна, И эльфов золотистых век Коснулись пальцы сна… Осталась белка зимовать, В дупло упрятав клад… О дай мне, Господи, тепла, Чтоб пережить Твой хлад... Э. Дикинсон[/pre2]
Филифьонка: Не стихи.Тянет,тянет к прочитанному давно.Может ,пора такая пришла-не жить,а вспоминать,не читать,а перечитывать.Дошло до Вознесенского-внезапно и остро захотелось перечитать "О".Пошла в библиотеку и,нашлось!Странно,я не очень-то и помнила,что там такое.Но,только начав,радостно поняла,ради чего меня туда потянуло.С удовольствием привела бы несколько отрывков,но в интернете нашла только этот. Андрей Вознесенский "О" (фрагмент) "Это была история песнопевца, его мгновенной сказочной славы. Он происходил из суровой части европейской страны... Он сочинял песни. Сюда приехал на выступления. Один известный драматург, уехав на месяц, поселил его в своем трехкомнатном номере в отеле "Черти". Крохотная прихожая вела в огромную гостиную с полом, застеленным серым войлоком. Далее следовала спальня. Началась мода на него. Международный город закатывал ему приемы, первая дама страны приглашала на чай. У него кружилась голова. Она была одним из доказательств этого головокружения. Она была фоторепортером. Порвав с буржуазной средой отца, кажется австрийского лесовика, она стала люмпеном левой элиты, круга Кастро и Кортасара. Магнитная вспышка подчеркивала ее близость к иным стихиям. Она была звездна, стройна, иронична, остра на язык, по-западному одновременно энергична и беззаботна. Она влетала в судьбы, как маленький солнечный смерч восторженной и восторгающей энергии, заряжая напряжением не нашего поля. "Бабочка-буря" - мог бы повторить про нее поэт. Едва она вбежала в мое повествование, как по страницам закружились солнечные зайчики, слова заволновались, замелькали. Быстрые и маленькие мальчики, забежав сзади, зажали мне глаза. Это был небесный роман. Взяв командировку в журнале, она прилетала на его выступления в любой край света. Хотя он и подозревал, что она не всегда пользуется услугами самолетов. Когда в сентябре из-за гроз аэропорт был закрыт, она как-то ухитрилась прилететь и полдня сушилась. Ее черная беспечная стрижка была удобна для аэродромов, раскосый взгляд вечно щурился от непостижимого света, скулы лукаво напоминали, что гунны действительно доходили до Европы. Ее тонкий нос и нервные, как бусинки, раздутые ноздри говорили о таланте капризном и безрассудном, а чуть припухлые губы придавали лицу озадаченное выражение. Она носила шикарно скроенные одежды из дешевых тканей. Ей шел оранжевый. Он звал ее подпольной кличкой Апельсин. Для его суровой снежной страны (как, наверное, и для нашей) апельсины были ввозной диковиной. Кроме того, в апельсинном горьком запахе ему чудилась какая-то катастрофа, срыв в ее жизни, о котором она не говорила и от которого забывалась с ним. Он не давал ей расплачиваться, комплексуя со своей валютой. Не зная языка, что она понимала в его славянских песнях? Но она чуяла за исступленностью исполнения прорывы судьбы, за его романтическими эскападами, провинциальной неотесанностью и развязностью поп-звезды ей чудилась птица иного полета. В тот день он получил первый аванс за пластинку. "Прибарахлюсь,- тоскливо думал он, возвращаясь в отель.- Куплю тачку. Домой гостинцев привезу". В отеле его ждала телеграмма : "Прилетаю ночью тчк апельсин". У него бешено заколотилось сердце. Он лег на диван, дремал. Потом пошел во фруктовую лавку, которых много вокруг "Черти". Там при вас выжимали соки из моркови, репы, апельсинов, манго - новая блажь большого города. Буйвологлазый бармен прессовал апельсины. - Мне надо с собой апельсинов. - Сколько? - презрительно промычал буйвол. - Четыре тыщи. На Западе продающие ничему не удивляются. В лавке оказалось полторы тысячи. Он зашел еще в две. Плавные негры в ковбойках, отдуваясь, возили в тележках тяжкие картонные ящики к лифту. Подымали на десятый этаж. Постояльцы "Черти", вздохнув, невозмутимо смекнули, что совершается выгодная фруктовая сделка. Он отключил телефон и заперся. Она приехала в десять вечера. С мокрой от дождя головой, в черном клеенчатом проливном плаще. Она жмурилась. Он открыл ей со спутанной прической, в расстегнутой полузаправленной рубахе. По его растерянному виду она поняла, что она не вовремя. Ее лицо осунулось. Сразу стала видна паутинка усталости после полета. У него кто-то есть! Она сейчас же развернется и уйдет. Его сердце колотилось. Сдерживаясь изо всех сил, он глухо и безразлично сказал : - Проходи в комнату. Я сейчас. Не зажигай света - замыкание. И замешкался с ее вещами в полутемном предбаннике. Ах так ! Она еще не знала, что сейчас сделает, но чувствовала, что это будет что-то страшное. Она сейчас сразу все обнаружит. Она с размаху отворила дверь в комнату. Она споткнулась. Она остолбенела. Пол пылал. Темная пустынная комната была снизу озарена сплошным раскаленным булыжником пола. Пол горел у нее под ногами. Она решила, что рехнулась. Она поплыла. Четыре тысячи апельсинов были плотно уложены один к одному, как огненная мостовая. Из некоторых вырывались язычки пламени. В центре подпрыгивал одинокий стул, будто ему поджаривали зад и жгли ноги. Потолок плыл алыми кругами. С перехваченным дыханием он глядел из-за ее плеча. Он сам не ожидал такого. Он и сам словно забыл, как четыре часа на карачках укладывал эти чертовы скользкие апельсины, как через каждые двадцать укладывал шаровую свечку из оранжевого воска, как на одной ноге, теряя равновесие, длинной лучиной, чтобы не раздавить их, зажигал свечи. Пламя озаряло пупырчатые верхушки, будто они и вправду раскалились. А может, это уже горели апельсины? И все они оранжево орали о тебе. Они плясали в твоем обалденном черном проливном плаще, пощечинами горели на щеках, отражались в слезах ужаса и раскаянья, в твоей пошатнувшейся жизни. Ты горишь с головы до ног. Тебя надо тушить из шланга ! Мы горим, милая, мы горим ! - У тебя в жизни не было и не будет такого. Через пять, десять, через пятнадцать лет ты так же "зажмуришь глаза - и под тобой поплывет пылающий твой единственный неугасимый пол. Когда ты побежишь в другую ванную, он будет жечь тебе босые ступни. Мы горим, милая, мы горим ! Мы дорвались до священного пламени. Уймись, мелочное тщеславие Нерона, пылай, гусарский розыгрыш в стале поп-арта ! Это отмщение ограбленного детства, пылайте, напрасные годы запоздавшей жизни. Лети над метелями и Парижами, наш пламенный плот ! Сейчас будут давить их, кувыркаться, хохотать в их скользком, сочном, резко пахнущем месиве, чтобы дальние свечки зашипели от сока. В комнате стол горький чадный зной нагретой кожуры. Она покосилась, стала оседать. Он едва успел подхватить ее. - Клинический тип, - успела сказать она. - Что ты творишь ! Обожаю тебя ..."
Ирината: Филифьонка, спасибо! И - последний абзац главы "Апельсины, апельсины" ...Через пару дней невозмутимые рабочие перестилали войлок пола, похожий на абстрактный шедевр Поллока и Кандинского, беспечные обитатели «Черти» уплетали оставшиеся апельсины, а Ширли Кларк крутила камеру и сообщала с уважением к обычаям других народов: «Славянский дизайн».
Ирината: Когда-то - наизусть. И не только это. Андрей Вознесенский ОЗА (Фрагмент) В час отлива, возле чайной я лежал в ночи печальной, говорил друзьям об Озе и величьи бытия, но внезапно чёрный ворон примешался к разговорам, вспыхнув синими очами, он сказал: "А на фига?!" Я вскричал: "Мне жаль вас, птица, человеком вам родиться б, счастье высшее трудиться. полпланеты раскроя..." Он сказал: "А на фига?!" "Будешь ты, великий ментор, бог машин, экспериментов, будешь бронзой монументов знаменит во все края..." Он сказал: "А на фига?!" "Уничтожив олигархов, ты настроишь агрегатов, демократией заменишь короля и холуя..." Он сказал: "А на фига?!" Я сказал: "А хочешь — будешь спать в заброшенной избушке, утром пальчики девичьи будут класть на губы вишни, глушь такая, что не слышна ни хвала и ни хула..." Он ответил: "Все — мура, раб стандарта, царь природы, ты свободен без свободы, ты летишь в автомашине, но машина — без руля... Оза, Роза ли, стервоза — как скучны метаморфозы, в ящик рано или поздно... Жизнь была — а на фига?!" Как сказать ему, подонку, что живём не чтоб подохнуть,— чтоб губами чудо тронуть поцелуя и ручья! Чудо жить необъяснимо. Кто не жил — что ж спорить с ними?! Можно бы — да на фига?!
Ирината: Сегодня - день рождения Бориса Пастернака. МАГДАЛИНА У людей пред праздником уборка. В стороне от этой толчеи Обмываю миром из ведерка Я стопы пречистые твои. Шарю и не нахожу сандалий. Ничего не вижу из-за слез. На глаза мне пеленой упали Пряди распустившихся волос. Ноги я твои в подол уперла, Их слезами облила, Исус, Ниткой бус их обмотала с горла, В волосы зарыла, как в бурнус. Будущее вижу так подробно, Словно ты его остановил. Я сейчас предсказывать способна Вещим ясновиденьем сивилл. Завтра упадет завеса в храме, Мы в кружок собьемся в стороне, И земля качнется под ногами, Может быть, из жалости ко мне. Перестроятся ряды конвоя, И начнется всадников разъезд. Словно в бурю смерч, над головою Будет к небу рваться этот крест. Брошусь на землю у ног распятья, Обомру и закушу уста. Слишком многим руки для объятья Ты раскинешь по концам креста. Для кого на свете столько шири, Столько муки и такая мощь? Есть ли столько душ и жизней в мире? Столько поселений, рек и рощ? Но пройдут такие трое суток И столкнут в такую пустоту, Что за этот страшный промежуток Я до воскресенья дорасту.
Smile: Борис Пастернак АВГУСТ Как обещало, не обманывая, Проникло солнце утром рано Косою полосой шафрановою От занавеси до дивана. Оно покрыло жаркой охрою Соседний лес, дома поселка, Мою постель, подушку мокрую, И край стены за книжной полкой. Я вспомнил, по какому поводу Слегка увлажнена подушка. Мне снилось, что ко мне на проводы Шли по лесу вы друг за дружкой. Вы шли толпою, врозь и парами, Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня Шестое августа по старому, Преображение Господне. Обыкновенно свет без пламени Исходит в этот день с Фавора, И осень, ясная, как знаменье, К себе приковывает взоры. И вы прошли сквозь мелкий, нищенский, Нагой, трепещущий ольшаник В имбирно-красный лес кладбищенский, Горевший, как печатный пряник. С притихшими его вершинами Соседствовало небо важно, И голосами петушиными Перекликалась даль протяжно. В лесу казенной землемершею Стояла смерть среди погоста, Смотря в лицо мое умершее, Чтоб вырыть яму мне по росту. Был всеми ощутим физически Спокойный голос чей-то рядом. То прежний голос мой провидческий Звучал, не тронутый распадом: «Прощай, лазурь преображенская И золото второго Спаса Смягчи последней лаской женскою Мне горечь рокового часа. Прощайте, годы безвременщины, Простимся, бездне унижений Бросающая вызов женщина! Я — поле твоего сражения. Прощай, размах крыла расправленный, Полета вольное упорство, И образ мира, в слове явленный, И творчество, и чудотворство».
стихия: [pre2] Я пришел к тебе с приветом, Рассказать, что солнце встало, Что оно горячим светом По листам затрепетало; Рассказать, что лес проснулся, Весь проснулся, веткой каждой, Каждой птицей встрепенулся И весенней полон жаждой; Рассказать, что с той же страстью, Как вчера, пришел я снова, Что душа все так же счастью И тебе служить готова; Рассказать, что отовсюду На меня весельем веет, Что не знаю сам, что буду Петь, — но только песня зреет. Фет А.А. 1843 [/pre2]
hi!: Игорь Тальков Времени нет Времени нужно много, Чтоб до конца пройти Дарованную дорогу И не сбиться с пути. Годы толкают в спину, Годы толкают в грудь, А между ними клином Втиснут этот путь. Времени нет на рассуждения, Времени нет на решенье проблем, Времени нет и на общение, Времени нет и на то, чтобы понять зачем. Годы толкают в спину И не дают успеть Тем дописать картину, Этим просто допеть. Кто-то несется пулей, Кто-то лежит, устав, А кто этот кросс придумал, Был, наверно, не прав.
стихия: [pre2] "Я родом из детства", из тесных хрущёвских квартир, Из старых трамваев с билетом за "пару копеек", Из полок пустых в магазине с названием “Мир”, И яблок душистых из бабьих кошёлок-вереек . Я родом из дыма, который впитал из костров, Печёной картошки в углях, вперемешку с золою, Из светлых, красивых, таких удивительных снов, Что снятся мальчишкам нередко ночною порою . Я родом из крепкой дворовой бедовой шпаны, Из хриплого голоса, струн семиструнной гитары, Из тех юных дней, где мы молоды и влюблены, И все были живы, отцы наши были не стары... Я родом с каштановых улиц, кленовых аллей, Цветущих садов, белой вьюгой играющих в мае, Сирени душистой и снега седых тополей, И памяти прошлой, которая нас не обманет . Я родом из книжек, что в детстве любили читать, Из той вековой, нашу жизнь прожигающей, грусти, Которую в нас заложила с рождения мать, Которая в сердце живёт и никак не отпустит ... (c) Яков Баст[/pre2]
стихия: [pre2] С младенческого крика До самого "прости" Таинственную книгу Слагаем по пути. Теснятся чьи-то лица За каждою строкой... Мы черкаем страницы Бестрепетной рукой. Мы веселы и правы, Мы скачем напрямик... Размашистые главы Заносятся в дневник. А если и помаркой Испорчена строка - Ни холодно ни жарко Нам с этого пока. Успеем возвратиться, Попридержать коней... Подумаешь, страница! Их много в книге дней. Что гоже, что негоже И кто кому должник? Когда-нибудь попозже Исправим, черновик... ...но поздно, милый, поздно. Не отыскать мостов. И делается грозным Шуршание листов. Обиженные люди, Забытые долги... Поправлено не будет В минувшем ни строки. Кому мы, обещая, Солгали без стыда, Уходят не прощаясь, Уходят навсегда. Кого мы оттолкнули, Кого мы подвели... Корявых загогулин Напрасно не скобли. И наша повесть мчится К финалу... А потом Последняя страница Покроет пухлый том. (с) Мария Семенова[/pre2]
Филифьонка: Н.Гумилев Кажется,кто-то уже размещал здесь это стихотворение...Или это было в другом месте...Не помню... Милый мальчик, Ты так весел, так ясна Твоя улыбка. Не проси об этом счастья, отравляющем Миры. Ты не знаешь, Ты не знаешь что такое эта скрипка, Что такое темный ужас начинателя игры. Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки, У того потух навеки безмятежный свет очей. Духи Ада любят слушать эти царственные звуки, Бродят бешеные волки по дорогам скрипачей. Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам, Вечно должен биться, виться обезумевший смычок. И под Солнцем, и под вьюгой, под белеющим бураном, И когда пылает Запад, и когда горит Восток. Ты устанешь, и замедлишь, и на миг прервется пенье, И уж Ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть. Тотчас бешеные волки в кровожадном исступлении, В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь. Ты тогда поймешь, как злобно посмеялось все, что пело, В очи глянет запоздалый, но властительный испуг. И тоскливо смертный холод обовьет как тканью тело, И невеста зарыдает и задумается вдруг. Мальчик, дальше? Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ, Но я вижу - Ты смеешься. Эти взоры - два луча. НА! Владей волшебной скрипкой, загляни в глаза чудовищ, И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача! ***
Anja: Я не унижусь пред тобою; Ни твой привет, ни твой укор Не властны над моей душою. Знай:мы чужие с этих пор. Ты позабыла:я свободы Для заблужденья не отдам; И так пожертвовал я годы Твоей улыбке и глазам, И так я слишком долго видел В тебе надежду юных дней, И целый мир возненавидел, Чтобы тебя любить сильней. Как знать, быть может, те мгновенья, Что протекли у ног твоих, Я отнимал у вдохновенья! А чем ты заменила их? Быть может мыслию небесной И силой духа убеждён Я дал бы миру дар чудесный, А мне за то бессмертье он. Зачем так нежно обещала Ты заменить его венец, Зачем ты не была сначала, Какою стала наконец! Я горд!..прости!люби другого, Мечтай любовь найти в другом. Чего б то ни было земного, Я не сделаюсь рабом. К чужим горах под небо юга Я удалюсь, может быть; Но слишком знаем мы друг друга, Чтобы друг друга позабыть. Отныне стану наслаждаться И в страсти стану клясться всем; Со всеми буду я смеяться, А плакать не хочу ни с кем; Начну обманывать безбожно, Чтоб не любить , как я любил; Иль женщин уважать возможно, Когда мне ангел изменил!? Я был готов на смерть и муку И целый мир на битву звать, Чтобы твою младую руку- Безумец!-лишний раз пожать! Не знав коварную измену, Тебе я душу отдавал; Такой души ты знала ль цену? Ты знала-я тебя не знал. (c) М.Ю.Лермонтов
стихия: [pre2] я люблю тебя... в бездну бумаги бросаю штрихи осторожные, тонкие, светлые, карандашные... это только набросок - мой первый любовный эскиз... а похожим ли выйдешь - не знаю... и важно ли? я люблю тебя... только, пожалуйста, не шелохнись, в нежеланьи позировать не задыми папиросою! вновь испорченный лист тихо-тихо закружится вниз - много их на полу... умер август от приступа осени я люблю тебя... столько утраченных суетных лет... и уже не пытаюсь... не стоит - не вышла художница ты исчез... но... остался твой точный и ясный портрет где-то здесь, где надеялась - все у нас сладится-сложится (с)Елена Гончарова[/pre2]
hi!: Вероника Тушнова В чем отказала я тебе, скажи? Ты целовать просил — я целовала. Ты лгать просил,— как помнишь, и во лжи ни разу я тебе не отказала. Всегда была такая, как хотел: хотел — смеялась, а хотел — молчала... Но гибкости душевной есть предел, и есть конец у каждого начала. Меня одну во всех грехах виня, все обсудив и все обдумав трезво, желаешь ты, чтоб не было меня... Не беспокойся — я уже исчезла.
hi!: Алька Кудряшева (Изюбрь) Если мир тебе - то вот он, На руках, держи. Ты ушел встречать кого-то Вечером во ржи. Дом построен, внук играет, Дерево растет. За окошком догорает Солнечный костер. Босиком, с зажженной свечкой Выйду на крыльцо. Хлопьями слетает вечер На моё лицо. Не печалюсь, не беда, ты К ужину придешь. Просто ты исчез куда-то За густую рожь. Может, ты идешь сквозь сумрак, Раз не помнит Бог, Девочке в ладошку сунуть Полный коробок. Может быть, ты ищешь Нильса - Плач на берегу. В очаге огонь хранился - В сердце берегу. Дочка выросла большая, Сына родила. Ты далёко - совершаешь Добрые дела. Окуну ладони в воду - Свет на них лежит, Ты ушел встречать кого-то Вечером во ржи. Кончились на кухне спички, Холод от двери. Кукла дочкина тряпично Свесилась с перил. Капает на пальцы свечка, Фитилек - зола. Если пусто на крылечке - Я не дождалась.
стихия: [pre2] Что я знаю про стороны света? Вот опять, с наступлением дня, недоступные стороны света, как леса, обступают меня. Нет, не те недоступные земли, где дожди не такие, как тут, где живут носороги и зебры и тюльпаны зимою цветут, где лежат на волнах кашалоты, где на ветках сидят какаду... Я сегодня иные широты и долготы имею в виду. Вот в распахнутой раме рассвета открываются стороны света. Сколько их? Их никто не считал. Открывается Детство, и Старость. И высокие горы Усталость. И Любви голубая дорога. И глухие низины Порока. И в тумане багровом Война - есть такая еще сторона с небесами багрового цвета. Мы закроем вас, темные стороны света! Сколько есть неоткрытых сторон! Все они обступают меня, проступают во мне, как узоры на зимнем окне, очень медленно тают, и вновь открываются в раме рассвета неоткрытые стороны света. (с) Юрий Левитанский[/pre2]
hi!: Владимир Солоухин МУЖЧИНЫ Пусть вороны гибель вещали И кони топтали жнивье, Мужскими считались вещами Кольчуга, седло и копье. Во время военной кручины В полях, в ковылях, на снегу Мужчины, Мужчины, Мужчины Пути заступали врагу. Пусть жены в ночи голосили И пролитой крови не счесть, Мужской принадлежностью были Мужская отвага и честь. Таится лицо под личиной, Но глаз пистолета свинцов. Мужчины, Мужчины, Мужчины К барьеру вели подлецов. А если звезда не светила И решкой ложилась судьба, Мужским достоянием было Короткое слово – борьба. Пусть небо черно, как овчина, И проблеска нету вдали, Мужчины, Мужчины, Мужчины В остроги сибирские шли. Я слухам нелепым не верю,— Мужчины теперь, говорят, В присутствии сильных немеют, В присутствии женщин сидят. И сердце щемит без причины, И сила ушла из плеча. Мужчины, Мужчины, Мужчины, Вы помните тяжесть меча? Врага, показавшего спину, Стрелы и копья острие, Мужчины, Мужчины, Мужчины, Вы помните званье свое? А женщина – женщиной будет: И мать, и сестра, и жена, Уложит она, и разбудит, И даст на дорогу вина. Проводит и мужа и сына, Обнимет на самом краю… Мужчины, Мужчины, Мужчины, Вы слышите песню мою?
Ирината: Старый Новый год Юнна Мориц И все равно мы дети. Нам так страшно На елку опоздать из-за метели, Из-за трамвая, или гололеда, На этот праздник детский опоздать. Мы женимся, разводимся, простите, Но все равно мы дети - мы на елку. И мы летим за праздничной добавкой Добавьте нам хоть Старый Новый год! Он старый, старый, он совсем уже не новый, На нем уже пылали эти свечи, На них уже сверкали эти слезы, Однажды утром эти гости разошлись. Но мы летим опять на это пламя, Но втайне мы надеемся на чувство. На эту самую желанную добавку, Добавьте нам хоть Старый Новый год! Он старый, старый, он совсем уже не новый, На нем уже звенели эти струны, И этот снег, и этот воск, и эти чувства. Однажды утром этот воск окаменел. Но все равно мы дети, мы на елку. И мы летим за этой призрачной добавкой, За невозвратным и неповторимым, Добавьте нам хоть Старый Новый год! Он старый, старый, он совсем уже не новый, На нем уже слыхали эти песни. На нем уже пылали эти клятвы Однажды утром - только пепел золотой Но мы готовы умереть за этот пепел, За это праздник нашей нежности и грусти И мы летим за этой призрачной добавкой, Добавьте нам хоть Старый Новый год... И все равно мы дети - мы на елку, И мы летим за этой призрачной добавкой, За невозвратным и неповторимым, Добавьте нам хоть Старый Новый год.
Локоны: Роберт Рождественский ПИСЬМО ПРО ДОЖДЬ Идут обыденные дожди, по собственным лужам скользя. Как будто они поклялись идти, - а клятву нарушить нельзя... Даже смешно - ничего не ждешь. Никакого чуда не ждешь. Засыпаешь - дождь. Просыпаешься - дождь. Выходишь на улицу - дождь. И видишь только пустую мглу, город видишь пустой. Газировщица скрючилась на углу - упорно торгует водой. А воды вокруг! - Столько воды, просто некуда разливать. Это все равно, что идти торговать солнцем - там, где сейчас ты!.. Послушай, а может быть, и у вас такая же чехарда? У подъезда в глине "газик" увяз, на балконе слоем - вода... Если так - значит, в мире какая-то ложь! Так не должно быть! Нет! Потому что нужно: если мне - дождь, то тебе - солнечный свет. Как дочка, солнечный! Как слюда! Как трескучая пляска огня! У тебя не должно быть дождей никогда. Пусть они идут у меня... А они идут - слепые дожди. Ни деревьев нет, ни травы... Пожалуйста, это письмо порви. И меня за него прости. А впрочем, дело совсем не в нем. Просто трудно терпеть. Море гудит за моим окном, как поезд, идущий к тебе. 1964
Ирината: Владимир Высоцкий Райские яблоки Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем,- Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом: Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,- Не скажу про живых, а покойников мы бережем. В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок, И ударит душа на ворованных клячах в галоп. В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок. Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб. Прискакали - гляжу - пред очами не райское что-то: Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел. И среди ничего возвышались литые ворота, И огромный этап - тысяч пять - на коленях сидел. Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом, Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел. Седовласый старик слишком долго возился с засовом - И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушел. И измученный люд не издал ни единого стона, Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел. Здесь малина, братва,- нас встречают малиновым звоном! Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел. Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ? Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб,- Ну а я уж для них наберу бледно-розовых яблок. Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб. Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых: Это Петр Святой - он апостол, а я - остолоп. Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок. Но сады сторожат - и убит я без промаха в лоб. И погнал я коней прочь от мест этих гнилых и зяблых,- Кони просят овса, но и я закусил удила. Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок Для тебя привезу: ты меня и из рая ждала!
Ирината:
стихия: [pre2] Не дай тебе бог заедать алкоголь анальгином, Не дай тебе бог засыпать в незнакомой постели, Не дай вам господь представать перед богом нагими Пред богом, пред утром, где стекла едва запотели, Не дай тебе бог говорить о любви в смсках, И в письмах читать между строк в коридорах осенних. Не дай тебе бог не найти подходящего места, Точнее найти – и все время жалеть о соседнем. И если ты будешь, а я ведь уверена – будешь, Бродить по ночам, безответно по городу шляться. Дай бог тебе, милая, в целом не выбиться в люди, А вбиться в себя, безнадежно, по самую шляпку. И если ты стерпишь – а я уже знаю, не стерпишь Мои дидактически точные фразы «как в школе», Поверь, что шиповник был тоже лохматым и терпким, И так же кололся. И так же болели уколы. И тот же минор и мажор – будто в «Хава Нагиле», И те же обиды – настолько сильнее меж прочих. Не дай тебе бог заедать алкоголь анальгином А все остальное, мне кажется, будет попроще. (с) Изюбрь[/pre2]
hi!: Давид Самойлов Хочется синего неба И зеленого леса, Хочется белого снега, Яркого желтого лета. Хочется, чтоб отвечало Все своему назначенью: Чтоб начиналось с начала, Вовремя шло к завершенью. Хочется шуток и смеха Где-нибудь в шумном скопище. Хочется и успеха, Но на хорошем поприще.
Кука: Навеяло сегодняшней "Чайкой" Я тихий ангел, так решил писатель Чехов. Но невдомек мне, что же он хотел, Когда в любимой «Чайке» не для смеха, Заметил: «Тихий ангел пролетел». С тех пор в любом театре не поймешь откуда, Свой ангел есть, он вечно не у дел, В премьерной нервотрепке, гадом буду, Не вспомнят: «Тихий ангел пролетел»… Меня уже достала эта обстановка. Я стану буйным, натворю немало дел! Где наш худ.рук?! А он тю-тю на постановку… И тихий ангел, как обычно, пролетел! Опять приказ – ролей распределенье! Глаза слезятся, бьет озноб, я весь вспотел… Жестокая судьба озвучила решенье: «Вот ваша роль. Вы – тихий ангел». Пролетел. Игорь Черкашин
Ирината: Михаил Щербаков Февраль Ах, оставьте вашу скуку! Я не верю в вашу муку. Дайте руку, дайте руку и забудьте про мораль. Повернитесь вы к окошку, там увидите дорожку, где уходит понемножку восемнадцатый февраль. Я скатился со ступенек, был букет, остался веник. Нету денег, нету денег и не будет, как ни жаль... Вы прекрасны, дорогая! Я восторженно моргаю, но попутно прилагаю восемнадцатый февраль. Восемнадцатая вьюга вновь меня сшибает с круга. Восемнадцатой подругой вы мне станете едва ль. Пусть меня не хороводит ваша ласка в непогоде. Я и рад бы, да уходит восемнадцатый февраль. Вот такой - не по злобе я, просто стал ещё слабее и прикинулся плебеем, романтичный, как Версаль. А тонуть я буду в спирте... Дорогая, вы не спите? Я уйду, вы мне простите восемнадцатый февраль. А зачем же нам тоска-то? А весна уже близка так. А достать бы нам муската и разлить его в хрусталь! Я все раны залатаю, я растаю, пролетая, я дарю вам, золотая, восемнадцатый февраль.
Lotta: Иосиф Бродский Сонет Мы снова проживаем у залива И проплывают облака над нами И современный тарахтит Везувий: И оседает пыль по переулкам И стекла переулков дребезжат. Когда-нибудь и нас засыплет пеплом. Так я хотел бы в этот бедный час Проехать на окраину в трамвае, Войти в твой дом , И если через сотни лет Придет отряд раскапывать наш город, Так я хотел бы , чтоб меня нашли Оставшимся на век в твоих объятьях, Засыпанного новою золою.
hi!: Анна Русс для души Познакомилась в поезде С симпатичным человеком Угостила коньяком Разговорились Спросила о работе Занервничал Опрокинул Рассказал После института долго вкалывал Где-то по распределению Не успевал даже домой позвонить Устал Уволился Вернулся Жены уже не застал дома И почти ничего из вещей Дальше что-то мистически-путанное Много спиртосодержащего Провалы в памяти Ужасные слова Как я поняла В результате какой-то сделки Получил неразменный пятак Просил, чтоб деньги не кончались А получил неразменный пятак Хорошо хоть не копеек, а рублей Вот и начал работать на себя Целый день меняет пятак на рубли Рубли на десятки Десятки на сотни Тысячи сперва тоже были Но потом нашел хобби Увлекся Всю душу вкладывает Работает не каждый день Ограничивается самым необходимым Вообще-то, думаю я, если без выхов То можно вполне делать легко штук 10 А то и 15 Говорит, сперва 30 делал А тогда деньги-то другие были Купил машину Технику хорошую но это, говорит, совсем на износ А хобби отнимает уйму времени Всем, говорит, нужно что-то для души Пока своя Тут пока Работа, говорит, нехорошая Закон, говорит, сохранения энергии Идиот, говорит Зато сейчас занимаюсь самосовершенствованием Почти не ем Сплю на полу Да и выпил, потому что девушка хорошая Это важнее, говорит Тепло прощался Звал в гости Посмотреть на Собор Который уже восьмой год строит из спичек
hi!: Осип Мандельштам Я наравне с другими Хочу тебе служить, От ревности сухими Губами ворожить. Не утоляет слово Мне пересохших уст, И без тебя мне снова Дремучий воздух пуст. Я больше не ревную, Но я тебя хочу, И сам себя несу я, Как жертву палачу. Тебя не назову я Ни радость, ни любовь. На дикую, чужую Мне подменили кровь. Еще одно мгновенье, И я скажу тебе, Не радость, а мученье Я нахожу в тебе. И, словно преступленье, Меня к тебе влечет Искусанный в смятеньи Вишневый нежный рот. Вернись ко мне скорее, Мне страшно без тебя, Я никогда сильнее Не чувствовал тебя, И все, чего хочу я, Я вижу наяву. Я больше не ревную, Но я тебя зову.
Ирината: Владимир Соловьев В тумане утреннем неверными шагами Я шел к таинственным и чудным берегам. Боролася заря с последними звездами, Еще летали сны - и, схваченная снами, Душа молилася неведомым богам. В холодный белый день дорогой одинокой, Как прежде, я иду в неведомой стране. Рассеялся туман, и ясно видит око, Как труден горный путь и как еще далёко, Далёко всё, что грезилося мне. И до полуночи неробкими шагами Всё буду я идти к желанным берегам, Туда, где на горе, под новыми звездами, Весь пламенеющий победными огнями, Меня дождется мой заветный храм. Стихотворение звучит в спектакле РАМТ "В пространстве сцены".
Ирината: Написала у себя в ЖЖ про актерские голоса. Цитатой туда вошел фрагментик вот этого стихотворения Рождественского. Очень когда-то оно меня "улыбнуло". Роберт Рождественский НА АЭРОДРОМЕ ОРЛИ Ровный клочок земли, слабенькая трава. Аэродром Орли. Мы улетаем в два. Обычная толчея. Прощай, страна Марианн!.. Вот ожидает семья рейса на Монреаль. Монашки гуськом идут – качается связка книг. Скоро и нам… Но тут женский голос возник. Я ощутил его сразу и навсегда. Плыл он из ничего! Падал он в никуда! Как шелестенье птах, как долгожданный взгляд… Дикторша?! Разве так дикторы говорят?.. Вслушайся! Рассуди – как я это стерплю?!. Так говорят: прости Так говорят: люблю!.. Я во французском – профан, но сердце перевело. Я чувствую, что пропал! Мне боязно и тепло!.. Голос – полночный гимн, медленный будто степь. Шёпотом жарким таким любимых зовут в постель! Он – как бедра изгиб. Он – как в сердце ножом… Братцы! А я погиб! Хлопчики! Я пошёл… Сам не знаю, куда голос меня зовёт… А друг говорит: «Балда! Объявлено – наш самолёт…»
hi!: БЕРЕГИТЕ ДРУЗЕЙ Расул Гамзатов Знай, мой друг, вражде и дружбе цену И судом поспешным не греши. Гнев на друга, может быть, мгновенный, Изливать покуда не спеши. Может, друг твой сам поторопился И тебя обидел невзначай. Провинился друг и повинился - Ты ему греха не поминай. Люди, мы стареем и ветшаем, И с теченьем наших лет и дней Легче мы своих друзей теряем, Обретаем их куда трудней. Если верный конь, поранив ногу, Вдруг споткнулся, а потом опять, Не вини его - вини дорогу И коня не торопись менять. Люди, я прошу вас, ради бога, Не стесняйтесь доброты своей. На земле друзей не так уж много: Опасайтесь потерять друзей. Я иных придерживался правил, В слабости усматривая зло. Скольких в жизни я друзей оставил, Сколько от меня друзей ушло. После было всякого немало. И, бывало, на путях крутых Как я каялся, как не хватало Мне друзей потерянных моих! И теперь я всех вас видеть жажду, Некогда любившие меня, Мною не прощенные однажды Или не простившие меня.
hi!: Леонид Мартынов ПЕРВЫЙ СНЕГ Ушел он рано вечером, Сказал: - Не жди. Дела... Шел первый снег. И улица Была белым-бела. В киоске он у девушки Спросил стакан вина. "Дела...- Твердил он мысленно,- И не моя вина". Но позвонил он с площади: - Ты спишь? - Нет, я не сплю. - Не спишь? А что ты делаешь?- Ответила: - Люблю! ...Вернулся поздно утром он, В двенадцатом часу, И озирался в комнате, Как будто бы в лесу. В лесу, где ветви черные И черные стволы, И все портьеры черные, И черные углы, И кресла черно-бурые, Толпясь, молчат вокруг... Она склонила голову, И он увидел вдруг: Быть может, и сама еще Она не хочет знать, Откуда в теплом золоте Взялась такая прядь! Он тронул это милое Теперь ему навек И понял, Чьим он золотом Платил за свой ночлег. Она спросила: - Что это?- Сказал он: - Первый снег!
Ирината: Марина Цветаева Сергею Эфрон-Дурново 1 Есть такие голоса, Что смолкаешь, им не вторя, Что предвидишь чудеса. Есть огромные глаза Цвета моря. Вот он встал перед тобой: Посмотри на лоб и брови И сравни его с собой! То усталость голубой, Ветхой крови. Торжествует синева Каждой благородной веной. Жест царевича и льва Повторяют кружева Белой пеной. Вашего полка - драгун, Декабристы и версальцы! И не знаешь - так он юн - Кисти, шпаги или струн Просят пальцы. Коктебель, 19 июля 1913 2 Как водоросли Ваши члены, Как ветви мальмэзонских ив... Так Вы лежали в брызгах пены, Рассеянно остановив На светло-золотистых дынях Аквамарин и хризопраз Сине-зеленых, серо-синих, Всегда полузакрытых глаз. Летели солнечные стрелы И волны - бешеные львы. Так Вы лежали, слишком белый От нестерпимой синевы... А за спиной была пустыня И где-то станция Джанкой... И тихо золотилась дыня Под Вашей длинною рукой. Так, драгоценный и спокойный, Лежите, взглядом не даря, Но взглянете - и вспыхнут войны, И горы двинутся в моря, И новые зажгутся луны, И лягут радостные львы - По наклоненью Вашей юной, Великолепной головы.
Ирината: СЕГОДНЯ - ВСЕМИРНЫЙ ДЕНЬ ПОЭЗИИ Николай Заболоцкий Разве ты объяснишь мне - откуда Эти странные образы дум? Отвлеки мою волю от чуда, Обреки на бездействие ум. Я боюсь, что наступит мгновенье, И, не зная дороги к словам, Мысль, возникшая в муках творенья, Разорвет мою грудь пополам. Промышляя искусством на свете, Услаждая слепые умы, Словно малые глупые дети, Веселимся над пропастью мы. Но лишь только черед наступает, Обожженные крылья влача, Мотылек у свечи умирает, Чтобы вечно пылала свеча!
hi!: Юлия Друнина Только грусть.Даже ревности нету. Нет тоски, лихорадки , тревог. Для меня ты-чужая планета, И к тебе не ищу я дорог. Холод звёзд меж тобою и мною. И должно быть, совсем не беда То, что я притяженье земное Не могу одолеть никогда...
Ирината: Валентина Беляева Я… свяжу тебе жизнь… Из пушистых мохеровых ниток… Я… свяжу тебе жизнь… Не солгу ни единой петли… Я… свяжу тебе жизнь… Где… узором по полю молитвы… Пожелания счастья… В лучах… настоящей любви… Я… свяжу тебе жизнь… Из веселой меланжевой пряжи… Я… свяжу тебе жизнь… И потом… от души подарю… Где… я нитки беру? Никому… никогда… не признаюсь… Чтоб… связать… тебе жизнь… Я… тайком распускаю… свою…
hi!: Мария Галина Филемон и Бавкида Они уходят туда, где путёвка в Ессентуки С их именами уже заполнена от руки, И портниха Зина, что два года, как умерла, Там отрез крепдешина раскраивает у стола... И на голубом экране Пахомова и Горшков Чертят лёд остриями фигурных своих коньков. На странице "Известий" расплывается бурый круг, Чай дрожит в стакане, поезд идёт на юг, Он повесил пиджак на вешалку у окна, Курицу по-дорожному раскладывает она, За окном, точно свиток, разворачивается страна, Её огни, транспаранты, здравницы, города, Ласточки на проводах, и всё это – навсегда, А суставы вылечит минерализованная вода. – Где мои очки? – Да вот они, на столе. – Вымой руки, они у тебя в земле. – Не закрывай двери, так будет легче дышать... За окном светает. У вокзала кричит ишак, В кроссворде по вертикали – академик, герой труда. И Гагарин летит над миром в своём ядре, Полупрозрачном, но видимом на заре.
стихия: [pre2] Из распоротых злых небес высыпаются мокрой крупкой многоточия наших дней и несказанных нами слов. Я сегодня один, как перст, в этом мире хрустально-хрупком, в этом мире слепых огней и бессонницы до краев. Потому что февраль пришел, на деревьях развесил свечи для безумцев и чудаков, для юродивых и калек... Я сегодня тяжел, тяжел, я сегодня почти что вечен. На следах от моих шагов никогда не растает снег. Я сегодня приду в себя и развешу мечты в прихожей. На изнанке усталых век будут тихие сны цвести. Не печалясь и не скорбя, мне идти за тобою, Боже, и не вырваться мне вовек из надежной твоей горсти. (с) Павел Шульга[/pre2]
стихия: [pre2] Легкой дымкой поблекших иллюзий укутался праздник, Ни следа не осталось от высокопарных салютов. Я пыталась казаться счастливой хотя бы на людях, Виртуозно играя словами заученных сказок. В канители несбывшихся чаяний вяли букеты, Алым розам была я не рада, хотела тюльпанов. Непонятно, какие грехи я тоской искупала, Задыхаясь слепыми ночами в дыму сигаретном… Я лечила свое безразличье бунтарским кокетством, И бросала тревожные взгляды на желтые листья. Стылой осенью, псевдо готовая снова влюбиться, Обмануть одиночество думала близким соседством. И пытали меня ожиданием темные зимы, И пугали распутицей малоприятные вёсны, Гордость счастью по-глупости ставила палки в колёса, Подтверждая, того не желая, его уязвимость… (с) Вероника Сенькина [/pre2]
Anja: Есть существа, которые глядят На солнце прямо, глаз не закрывая; Другие, только к ночи оживая, От света дня оберегают взгляд. И есть еще такие, что летят В огонь, от блеска обезумевая: Несчастных страсть погубит роковая; Себя недаром ставлю с ними в ряд. Красою этой дамы ослепленный, Я в тень не прячусь, лишь ее замечу, Не жажду, чтоб скорее ночь пришла. Слезится взор, однако ей навстречу Я устремляюсь, как завороженный, Чтобы в лучах ее сгореть дотла. (с) Франческо Петрарка
Anja: И. Тальков Не завидуйте женам артистов, Не вводите себя в заблужденье; Их судьба - как береза без листьев В апогее природы цветенья... Нелегко быть женою артиста, Уезжающего постоянно, С расставаниями мириться И всегда оставаться желанной. Нелегко иногда быть веселой, Когда спутницей стала разлука И печали прощания с другом К тебе в гости заходят без стука. Нелегко ожидать и мириться С одиночеством тоже не сладко, И уснуть, когда вовсе не спится, Отдаваясь судьбе без остатка...
Ирината: "Весь мир - театр..." из комедии Уильяма Шекспира "Как вам это понравится" Весь мир — театр. В нем женщины, мужчины — все актеры. У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль. Семь действий в пьесе той. Сперва младенец, Ревущий горько на руках у мамки… Потом плаксивый школьник с книжной сумкой, С лицом румяным, нехотя, улиткой Ползущий в школу. А затем любовник, Вздыхающий, как печь, с балладой грустной В честь брови милой. А затем солдат, Чья речь всегда проклятьями полна, Обросший бородой, как леопард, Ревнивый к чести, забияка в ссоре, Готовый славу бренную искать Хоть в пушечном жерле. Затем судья С брюшком округлым, где каплун запрятан, Со строгим взором, стриженой бородкой, Шаблонных правил и сентенций кладезь, — Так он играет роль. Шестой же возраст — Уж это будет тощий Панталоне, В очках, в туфлях, у пояса — кошель, В штанах, что с юности берег, широких Для ног иссохших; мужественный голос Сменяется опять дискантом детским: Пищит, как флейта… А последний акт, Конец всей этой странной, сложной пьесы — Второе детство, полузабытье: Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.
Ирината: А еще тебе говорят, что ты не один И таких, как ты, говорят, еще тьма и тьма, И киваешь им, окей, мол, ты убедил, Но один, один, пока не сойдешь с ума, А когда сойдешь, на запасном его пути, Где по пояс ромашка, хмель, резеда, чабрец, Не встречают те, с кем можешь себя сплести, Не встречают те, с кем мог бы себя обресть, Ты не скажешь им, что пока не идет почтарь, Ты еще не надписан, еще не прошел в печать, Ты еще умеешь жить говорить мечтать, Но уже не можешь петь обнимать молчать. И пока еще тлеет зарево в синеве То есть солнце садится в девять без десяти Ты успеешь надписать голубой конверт И лизнуть вишневую марку, прочти, прости, Извини, что я так и остался, не вовлечен, Не влетел в трубу, не вошел в перебор ладов, Золотая пчела, присевшая на плечо Серебристый пепел, ссыпавшийся в ладонь. И таких, как ты, говорят, еще тьма и тьма, Тьма накрыла город, обшарпанные дома, Говорят, что вроде мимо прошла зима, Ты глядишь на них со страхом: была зима? Но блестят проливные рельсы в сухой пыли, Подожди не бойся выпей на посошок Если скажут слейся, то ты уже все пролил, Если скажут сойди с пути, ты уже сошел. Лишь постольку ты можешь в девять без двух секунд Погибая от солнца, вплавленного в груди, Говорить, что уже повинного – не секут, Говорить, что уже погибшего – не судить. Говорить, что ни с кем из нынешних не в родстве, Если кто и случился рядом – его вина Ровно в девять на эту землю придет рассвет То есть прямо на станцию в девять придет весна. Лебеда, чабрец цветут у тебя в груди, Потому что ты письмо, чернильная вязь, А еще тебе говорят, что ты не один, Не один, динь-динь, не один, не один из вас. Ты не вышел станом, словом, собой, лицом, Красной ручкой надписан адрес и голубой Ветер пахнет сухим и радостным чабрецом Позволяет не быть, забыть, да, не быть собой. Не один, зерно, сбереженное воробьем, Не один, и рельсы, и улей, и почтальон, Открываешь письмо, в котором подряд, подряд: Не один, говорят. Не один, тебе говорят. (c) изюбрь
Ирината: Петроний Арбитр Из "Сатирикон" Дружба хранит свое имя, покуда в нас видится польза. Словно игральная кость, вечно подвижна она. Если Фортуна - за нас, мы видим, друзья, ваши лица, Если изменит судьба, гнусно бежите вы прочь. Труппа играет нам мим: вон тот называется сыном, Этот отцом, а другой взял себе роль богача... Но окончился текст и окончились роли смешные, Лик настоящий воскрес, лик балаганный пропал.
стихия: [pre2] Помогите мне, стихи! Так случилось почему-то: на душе темно и смутно. Помогите мне, стихи. Слышать больно. Думать больно. В этот день и в этот час я — не верующий в Бога — помощи прошу у вас. Помогите мне, стихи, в это самое мгновенье выдержать, не впасть в неверье. Помогите мне, стихи. Вы не уходите прочь, помогите, заклинаю! Чем? А я и сам не знаю, чем вы можете помочь. Разделите эту боль, научите с ней расстаться. Помогите мне остаться до конца самим собой. Выплыть. Встать на берегу, снова голос обретая. Помогите... И тогда я сам кому-то помогу. (с) Роберт Рождественский[/pre2]
Ирината: Анна Русс Ясенсокола хочется спрятать в карман, как мелкую вещь Чтобы он твой был весь, а он ничей не бывает весь Будь в тебе хоть свет всех свечей, эти игры не стоят свеч Потому что он тот, кто есть, а ты не тот, кто он есть Он мечтает о том, как загонит в чаще единорога О чудесах, которых натрясет себе полное решето О китах, о морских лошадках, о море, а морре так одиноко Потому что кроме него фонарь не зажжет никто А он облако оседлал, решето под мышку и мчится Сам себе капитан и кормчий, егерь и атаман И он знает, что ничего такого с ним не случится И вот как такого можно хотеть засунуть в карман Ты расти себе и челку себе расти, ясенсокол твой возвратится Через пару каких-нибудь очень коротких лет И ударившись оземь, во что-то очень мягкое обратится И к тебе обратится: - Простите, фрёкен, это не ваш браслет?
Кука: Баллада о летучих кошках На балконе, о чём-то мечтая, Я стоял… И увидел я вдруг, Как кошачья пушистая стая Длинным клином летела на юг. "Вы куда?!! - закричал я с балкона, - Вам положено бегать пешком! Нет в природе такого закона, Чтобы кошкам летать косяком!" Но они меня слушать не стали - Я не вызвал у них интерес - Лишь прощально махали хвостами И мурлыкали песню с небес: КОШАЧЬЯ ПЕСНЬ: По синим волнам небосклона На поиск неведомых стран Мечтательно и непреклонно Кошачий летит караван. В тех дальних безвестных просторах, В тех светлых счастливых местах Добыча не прячется в норах, А просто растёт на кустах. Там можно валяться на грядке, Там можно ночами орать, Там нет у хозяев повадки У кошек детей отбирать. Летят перелётные кошки Без крыльев, шасси и винтов, Торят они в небе дорожки Для новых летучих котов… Я стоял, как приклеен к балкону, Приоткрыв от волнения рот, Слушал песню, подобную зову, И вздыхал: "Отчего ж я не кот? Отчего ж в небесах не летаю? Ах ты, злая судьбина моя! Я догнал бы летучую стаю, Полетел в золотые края…" (Шизель )
Ирината: Андрей Вознесенский Песня акына Не славы и не коровы, не шаткой короны земной - пошли мне, господь, второго, - чтоб вытянул петь со мной! Прошу не любви ворованной, не милостей на денек - пошли мне, господь, второго, - чтоб не был так одинок. Чтоб было с кем пасоваться, аукаться через степь, для сердца, не для оваций, на два голоса спеть! Чтоб кто-нибудь меня понял, не часто, ну, хоть разок. Из раненых губ моих поднял царапнутый пулей рожок. И пусть мой напарник певчий, забыв, что мы сила вдвоем, меня, побледнев от соперничества, прирежет за общим столом. Прости ему. Пусть до гроба одиночеством окружен. Пошли ему, бог, второго - такого, как я и он.
Ирината: Кирилл Пирогов читает Николая Гумилёва
стихия: [pre2] Утро — вечер, утро — вечер, день и ночь. Стрелки, цифры, циферблаты. сутки прочь. Гири, маятники, цепи, медный гуд. Все торопятся куда-то, все бегут. На ходу махнуть рукою, крикнуть “Будь”! Съесть сосиску на ходу, и снова в путь. Сдать багаж, и в самолет, и в облака. — Как там наши? — Как там ваши? — Ну, пока! Гири, цепи, шестеренки, медный звон. Телеграмма — вместо писем, телефон, телефонные кабины — о стекло стук монеты — ваше время истекло! Нету времени присесть, поговорить, покалякать, покумекать, покурить. Нету времени друг друга пожалеть, от несчастья от чужого ошалеть. Даже выслушать друг друга — на бегу — нету времени: Приедешь? — Не могу! На автобус, на троллейбус, в этот гон, в эту гонку, в переполненный вагон, То в обгон, а то вдогонку — на ходу — в эту давку, суматоху, чехарду, В автогонку, в мотогонку, в нету мест, в не толкайтесь, переулками, в объезд, И в затор у светофора — как в тупик... Что за время? Наше время, время пик. Только выхлопы бензина, дым и чад. Только маятники медные стучат. Только стрелки сумасшедшие бегут. Стрелки, цифры, циферблаты, медный гуд. Словно мир этот бессонный городской стал огромной часовою мастерской, часовою мастерскою, где со стен циферблаты всех фасонов и систем, где безумные живут часовщики. Спать ложишься — ходят стрелки у щеки. Стрелки, цифры, циферблаты, медный зов. Засыпаешь под тиктаканье часов. И летишь под этим небом грозовым — как на бомбе с механизмом часовым. (с) Юрий Левитанский [/pre2]
Ирината: Юлия Друнина Я не люблю Распутывать узлы. Я их рублю - Ведь боль Мгновенье длится. Терпения покорные волы - Не создана Быть вашею возницей. Нет, если надо - Все перетерплю. Но если впереди Итог единый, Одним ударом Цепь перерублю И в ночь уйду, Держать стараясь спину. Без лишних слов, Не опуская глаз... Но сколько раз сутулюсь, Сколько раз!
Александра: «Муравейник» В.Цой Начинается новый день И машины туда-сюда... Раз уж солнцу вставать не лень, И для нас, значит, ерунда. Муравейник живет, Кто-то лапку сломал - не в счет, А до свадьбы заживет, А помрет - так помрет... Я не люблю, когда мне врут, Но от правды я тоже устал, Я пытался найти приют, Говорят, что плохо искал. И я не знаю, каков процент Сумасшедших на данный час, Но, если верить глазам и ушам - Больше в несколько раз... И мы могли бы вести войну Против тех, кто против нас, Так как те, кто против тех, кто против нас, Не справляются с ними без нас. Наше будущее - туман, В нашем прошлом - то ад, то рай, Наши деньги не лезут в карман, Вот и утро - вставай! Я не люблю, когда мне врут, Но от правды я тоже устал, Я пытался найти приют, Говорят, что плохо искал. И я не знаю, каков процент Сумасшедших на данный час, Но, если верить глазам и ушам - Больше в несколько раз...
Филифьонка: Цой В. «Следи за собой» Сегодня кому то говорят: "До свиданья!" Завтра скажут: "Прощай навсегда!" Заалеет сердечная рана. Завтра кто то, вернувшись домой, Застанет в руинах свои города, Кто то сорвется с высокого крана. Следи за собой, будь осторожен! Следи за собой! Следи за собой, будь осторожен! Следи за собой! Завтра кто то утром в постели Поймет, что болен неизлечимо, Кто то, выйдя из дома, попадет под машину. Завтра где то в одной из больниц Дрогнет рука молодого хирурга, Кто то в лесу нарвется на мину. Следи за собой, будь осторожен! Следи за собой! Следи за собой, будь осторожен! Следи за собой! Ночью над нами пролетел самолет, Завтра он упадет в океан, Погибнут все пассажиры. Завтра где то, кто знает где? Война, эпидемия, снежный буран, Космоса черные дыры... Следи за собой, будь осторожен! Следи за собой! Следи за собой, будь осторожен! Следи за собой! Следи за собой... Следи за собой...
hi!: Борис Рыжий Ночь - как ночь, и улица пустынна так всегда! Для кого же ты была невинна и горда? ...Вот идут гурьбой милицанеры - все в огнях фонарей - игрушки из фанеры на ремнях. Вот летит такси куда-то с важным седоком, чуть поодаль - постамент с отважным мудаком. Фабрики. Дымящиеся трубы. Облака. Вот и я, твои целую губы: ну, пока. Вот иду вдоль черного забора, набекрень кепочку надев, походкой вора, прячась в тень. Как и все хорошие поэты в двадцать два, я влюблен - и вероятно, это не слова.
Александра: Татьяна Бек Подойду и попрошу: - Точильщик, Наточи мне ножницы-ножи, Чтобы стали и острей и чище, Чтобы снова стали мне нужны. Колесо завертится шершавое, Искрами засвищет-заблестит... Старое, негодное и ржавое С колеса точильного летит. Стихнет ветер желто-синих точек. Снова станет весело ножу. ...И такая меня зависть точит Все я на точильщика гляжу. Вот бы крикнуть людям: - Вы тащите Мне свои унынья! Я хочу Быть вам нужной. Я, как тот точильщик, С главного наносное сточу!
стихия: [pre2] L’amour malade Как-то раз купалась где-то В море барышня одна. Мариетта, Мариетта Прозывалась так она. Ах, не снился и аскету, И аскету этот вид. И вот эту Мариетту Полюбил гренландский кит. И увлекшись Мариеттой, Как восторженный дурак, Тут же с барышнею этой Пожелал вступить он в брак! Но пока он ту блондинку Звал в мечтах своей женой, Та блондинка. — прыг в кабинку… И ушла к себе домой! Тут, простившись с аппетитом, И красавицей забыт, В острой форме менингитом Заболел гренландский кит. Три недели непрестанно Кит не спал, не пил, не ел… Лишь вздыхал, пускал фонтаны И худел, худел, худел… И вблизи пустой кабинки, Потерявши аппетит, Стал в конце концов сардинкой Ci-devant гренландский кит! (с) Николай Агнивцев[/pre2]
Ирината: Эльдар Рязанов Существую в натуге, в заколдованном круге, тороплюсь, задыхаюсь и боюсь опоздать. Меня кроют невежды, покидают надежды, но несусь!.. И не в силах я себя обуздать. Что же это такое? Нет на сердце покоя, мой паршивый характер – неуемный злодей. Откажусь от амбиций, надо угомониться, жить попроще, полегче, безо всяких затей. Новизны ждать наивно, как-то бесперспективно… Я за склоны цепляюсь, я давно на весу. Ох, хватило бы силы сзади выдернуть шило! На душе стало б тихо, как в осеннем лесу. Но несу, как проклятье, окаянный характер. Он сильней, он – хозяин; и ворочает мной. В суете и тревоге я бегу по дороге, пока сам не останусь у себя за спиной.
hi!: Владимир Высоцкий Все года и века и эпохи подряд Все стремится к теплу от морозов и вьюг. Почему ж эти птицы на Север летят, Если птицам положено только на юг? Слава им не нужна и величие, Вот, под крыльями кончится лед – И найдут они счастье птичье Как награду за дерзкий полет… Что же нам не жилось, что же нам не спалось, Что нас выгнало в путь по высокой волне… Нам сиянье пока наблюдать не пришлось, Это редко бывает, сиянья в цене. Тишина… Только чайки – как молнии, Пустотой мы их кормим из рук, Но наградою за безмолвие Обязательно будет звук. Как давно снятся нам только белые сны, Все иные оттенки снега замели… Мы ослепли давно от такой белизны, но прозреем от черной полоски земли. Наше горло отпустит молчание, Наша слабость растает, как тень, И наградой за ночь отчаяния Будет вечный полярный день.
полная версия страницы