Форум » Архив форума » Статьи и интервью. ЧАСТЬ 4 » Ответить
Статьи и интервью. ЧАСТЬ 4
Administrator: Статьи и интервью. ЧАСТЬ 1 http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000008-000-0-0-1201763226 Статьи и интервью. ЧАСТЬ 2 http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000048-000-40-0#049 Статьи и интервью. ЧАСТЬ 3 http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000083-000-20-0-1266877133
Administrator: КП/Волгоград Максим Аверин в Волгограде: «Не женат, но абсолютно счастлив»
Administrator: КП Максим Аверин: «Никогда в жизни больше не сыграю мента!»
Administrator: Собеседник Максим Аверин: Не все милиционеры взяточники
Administrator: АиФ/Кубань «Глухарь» - новый Дядя Степа
Administrator: Не могу вспомнить, есть ли это интервью 2008 года на форуме... КУЛЬТ-ПОХОД По ссылке: Агриппина Стеклова. Дочь Шекспира
Administrator: ОК Глухарев — это я, но я не Глухарев Интервью. Фото. Бонус.
Administrator: Гудок Смешной и трогательный кадр Фёдор Добронравов слишком ценит искусство, чтобы повторяться Тем, кто любит театр «Сатирикон», артист Фёдор Добронравов известен давным-давно. Тем, кто постоянно посещает Театр сатиры, – относительно недавно. Но широкая публика вначале полюбила этого высокого, немного нескладного и абсолютно «своего» парня, увидев его в знаменитом сериале «Ликвидация». А потом и вовсе распахнула ему сердца, когда на телевизионных экранах появилось юмористическое шоу «6 кадров». – «6 кадров» плохо вписываются в контекст нынешней юмористической индустрии. Слишком изящно, слишком смешно. И почти никакой пошлятины. Так получилось или это был сознательный выбор? – Мы сразу договорились с продюсерами, что каких-то вещей делать не будем, и стараемся этих договорённостей придерживаться. Иногда, впрочем, сопротивляться трудно. В сценариях, которые нам предлагают, часто встречаются скетчи, построенные на простоватом юморе. Приходится даже скандалить. Но мы, то есть наш дружный, сплочённый коллектив, тверды. И говорим, что такого играть не будем ни за какие деньги. Для нас важно блюсти тот вкусовой барьер, которому время, увы, не способствует. – Но программа очень популярна. Наверное, сегодня это самая популярная юмористическая передача на нашем TВ. Значит, публика вполне способна оценить и такие тонкости, а не только «Аншлаг»? – Безусловно. Так называемого широкого зрителя вообще принято недооценивать. Он гораздо умнее и тоньше, чем кажется большинству наших телевизионщиков. Мы и на гастроли ездим, и в Москве выступаем при полных залах. Однажды я, направляясь в театр, пересел из-за пробок в метро и старался быть совсем незаметным. Но вижу – люди узнают. Это приятно, хотя, конечно, есть и известная проблема. Не все, скажем прямо, одинаково хорошо воспитаны. Одни просто улыбаются, а другие берут мобильный телефон и без «можно?» или «здрасьте» фотографируют. – У вас в этом проекте сложившаяся команда. Из неё может получиться самостоятельный театр? – Время покажет, что из неё может получиться. Когда-то мы шли на кастинг из простого желания работать и заработать. Никто не мог предположить, как долго будет длиться этот проект. А когда уже придумали передачу и оставили нас шестерых, мы обрадовались. Мы все давно знакомы, и было понятно, что сработаемся. А в таких жанрах это очень важно – чувствовать свободу общения. Смешно-несмешно – это очень тонкая грань. Не тот поворот головы, не тот взгляд, и уже не смешно. Всё время нужно следить за собой и очень хорошо чувствовать партнёра. Теперь уже можно сказать, что мы окончательно притёрлись друг к другу. Мы дурачимся на съёмках, что-то придумываем сами. Над нами нет никакого цензора, нам не говорят, как надо шутить, а как не надо. И самое главное: у нас нет желания смешить. Мы прежде всего актёры и живём в своих персонажах. Придумываем им судьбы, психологические портреты. А смех возникает в результате. – Кроме телевидения вы заняты в спектаклях Театра сатиры, в антрепризах, снимаетесь в кино... – Да, это напряжённая жизнь. Надо бы отдать чему-то окончательное предпочтение, но мне всё интересно... Хотя в антрепризе я обычно прошусь во второй состав. У меня, к счастью, нет болезненной актёрской самовлюблённости: «Буду играть я, и никто другой». Нет, наоборот, я люблю смотреть спектакль, в котором участвую, со стороны, когда мою роль играет другой актёр. Но главное, конечно, что я не подвожу свой театр. И с кино как-то выкручиваюсь. Сегодня играю спектакль в Москве, завтра я на съёмках в Киеве. Просто живу в поездах. Но это условие профессии. В конце концов, всякий актёр мечтает о востребованности. И ей можно только радоваться. – Вы с детства стремились к театральному делу? – Да, я всегда хотел быть актёром. Конечно, мог остаться в Таганроге, где родился, и работать слесарем или сварщиком. Я, собственно, им и работал несколько лет. Но была мечта о сцене (о кино я тогда не помышлял). И я упорно к этому шёл. Поехал в Воронеж, окончил там институт, стал работать в местном театре. Потом поступил в «Сатирикон», потом в Театр сатиры. – Как вы покоряли Москву? – Я трижды поступал в московские театральные училища и трижды проваливался. И вот когда я третий раз провалился, мне сказали, что в Воронеже тоже есть театральный. И там меня сразу приняли. После окончания часть нашего курса осталась в Воронеже, создала молодёжный театр. Мы сами выбивали разрешение у властей, сами строили помещение и за три года работы достигли известных успехов, стали популярны в городе. Потом жена мне как-то сказала: «Скоро на гастроли приедет «Сатирикон». Может, ты покажешься Райкину?» Я пришёл в ужас – кто я и кто Константин Райкин?! Но всё же показался. И был принят. Сначала танцевал в массовке, в музыкальном спектакле «Багдадский вор», пел там несколько арий. Потом меня ввели на небольшую роль, и пошло. Прослужил в «Сатириконе» тринадцать лет, сыграл много главных ролей. Вспоминаю это время как абсолютно счастливое. – А почему ушли? – Ну, должны же происходить какие-то перемены в жизни. Захотелось новых впечатлений. Но уходил я абсолютно плавно: предупредил заранее, никого не подвёл, ввёл на все свои роли других актёров. И точно знал, что в репертуарном театре работать больше не буду. А потом раздался звонок от Александра Анатольевича Ширвиндта. Он пригласил меня в Сатиру. Я соглашался только на разовые роли. А он ответил: «У меня театр развалится, если все артисты будут приходить на разовые. Давай в штат». К счастью, сработались. И я счастлив, что у меня есть новый дом. Как бы ни было в театре тяжело, ты знаешь: есть место, куда ты можешь прийти поплакаться или похвастаться. – За вами закрепилось амплуа комика. Драматические роли вы играете только в фильмах Сергея Урсуляка... – Да, хотя роль Якименко в «Ликвидации» тоже отчасти комическая. В 2008 году я снялся в фильме «Марево» по мотивам «Старосветских помещиков» и «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Я – Иван Иванович, а Юрий Стоянов – Иван Никифорович. Получился замечательный четырёхсерийный фильм, но он почему-то лежит на полке. Ещё снялся недавно у Валентина Донскова в фильме «Соло на минном поле». Фронтовая история, 43-й год, заградительный отряд. Материал очень хороший, молодые ребята играют замечательно, и моя роль мне нравится. Что же касается амплуа, то драматические роли мне предлагают только те, кто знает меня давно. Сергей Урсуляк, когда мы познакомились, был актёром «Сатирикона». И он меня знает. А для других я просто клоун. На столе лежит кипа сценариев, но я их стараюсь фильтровать. Мне нравится быть разным. Хотя это трудно, гораздо легче повторяться. Только слова меняй, остальное всё так же. Но я слишком люблю свою профессию. Беседовал Юрий Арпишкин.
Administrator: Отсюда 23.06.2010 Максим Аверин на радио "Культура" (91,6 FM). Пройдёт в Ср, 23 июня 2010, 19:00:00 +0300 (Программа "Театральная среда братьев Верников".)
Casi: click here Григорий Сиятвинда: "В кино нужно напрягаться. Но только один раз" 09.06.2008 Текст: Юлия НАЗАРОВА Актер, который поначалу привлек внимание публики своей внешностью и странной для русского уха фамилией, вскоре заставил относиться к себе всерьез. Обаятельный, техничный, ярко комедийный, Григорий Сиятвинда - один из самых востребованных актеров своего поколения: телеведущий, театральный и киноактер, шоумен. Мы собирались поговорить о серьезном и высоком: театре и актерской работе, но термоядерный оптимизм и потрясающее чувство юмора Григория заставили нас порассуждать и об обычной жизни, о ляпах и экспромтах на сцене. "С детства привык к вниманию" - У вас экзотическая фамилия, экзотическая внешность. Легко ли Вам работать в России, тем более в театре? - Очень легко. В театре у меня нет никаких проблем, потому как театр - дело условное, и какого ты цвета - не имеет никакого значения. Потому что когда зритель приходит, он знает, что он сидит в центре Москвы, перед сценой. На ней что-то светится и кто-то бегает. И в какой-то момент зритель начинает верить, что перед ним - замок Эльсинор, что это Дания, что у принца опять какие-то проблемы. А какого цвета один из персонажей - это совершенно никому не интересно. - А жить? - Жить с таким цветом кожи вне театра мне тоже хорошо. Так как я родился в Тюмени, все мое детство прошло под направленными на меня указательными пальцами окружающих. Поэтому с детства привык к вниманию, причем к весьма неделикатному. И потому, когда приехал в Москву поступать в училище, я вдруг понял, что в Москве-то мне как раз очень свободно и вольготно. Там никто не шарахается - уже привыкли к темнокожим. Меня это очень порадовало, я успокоился. Потом, после училища, я стал работать в театре, иногда стал сниматься в кино, и меня стали узнавать. И все вернулось враз! Но пока еще нормально, еще не патологически. - У Вас уже должен иммунитет выработаться к узнаваемости? - Он, конечно, выработался. Я стал не очень внимателен к окружающим в этом смысле. Они перестали меня раздражать. (Смеется). Если не очень сильно пристают, то нормально. Страна, открытая наполовину - Вы работали на телевидении, в театре, в кино. Что больше нравится? - На сегодняшний день мне больше нравится работать, наверное… в кино. Потому что театр - эта зона уже более или менее исследована. А кинематограф для меня - это страна, открытая только наполовину. Мне, как человеку ленивому, здесь нравится то, что нужно один раз напрячься, и потом у тебя DVD с этим фильмом может храниться всю жизнь. Его можно посмотреть в любой момент, и это будет так же хорошо, как когда ты это сделал. Либо так же плохо. А в театре… Что бы там ни было, тебе нужно каждый раз выходить и доказывать, что ты не верблюд. Потому что иногда доказываешь, а в итоге понимаешь: нет, все-таки верблюд. - Чем бы Вы занимались, если бы не стали актером? - Ничем. Тратил бы деньги, которых у меня, наверное, было бы много, если б я не стал актером. (Смеется.) Я к тому веду, что я бы отдыхал и много путешествовал, учил бы иностранные языки и познавал тонкости чужой культуры. Но… Как бы чего не отчебучить - А бывают моменты, когда на сцене Вы делаете то, чего сами от себя не ожидали? - Иногда бывают. Если в спектакле есть какие-то "свободные зоны", в которых твои действия не так жестко регламентированы режиссером, и тебе разрешено делать все что угодно. Вот именно здесь можно удивлять. Себя - в первую очередь. - А зритель чувствует, что он должен удивляться? - Мне кажется, что чувствует. У нас есть зрители, которые любят определенную пьесу и по многу раз на нее ходят. Они, естественно, видят и чувствуют, чем отличается именно этот спектакль и именно эта сцена, сегодняшняя, от вчерашней. Иной раз актер такое отчебучит, что сам удивится, испугается, и от этого его еще больше понесет… Зрители замечают такие вещи. Радуются. - Перед спектаклем волнуетесь? - Смотря перед каким. Иногда - да, но не могу сказать, что какой бы спектакль ни был, я однозначно начинаю волноваться. Возникает иногда ощущение, что будет тяжело на сцене. Почему-то это заранее чувствуешь, и из-за этого появляется волнение. Или совершенно неоправданно тебе приходит мысль, что ты сегодня забудешь текст, причем напрочь. - Забывали? - Да, конечно, много раз. Приходится вспоминать. При этом что-то в организме происходит. Видимо, от ужаса. Вырабатываются какие-то ферменты, которые очень интенсивно заставляют работать мозг. Ты вспоминаешь все в конце концов, детство свое вспоминаешь. С воспоминаниями детства приходят и кое-какие слова из пьесы. Хуже, когда из памяти стирается сюжет: забываешь, что вообще в спектакле происходит. - Экспромты бывают? - Это тоже случается. У нас же главная задача какая? Можно забыть слова, можно все забыть, но главное - чтобы зритель ни о чем не догадался. Поэтому когда слова заканчиваются, когда следующая страница в мозговом файле идет чистая, ты начинаешь говорить все что угодно, лишь бы не останавливаться. Несешь при этом полную ахинею - вот здесь очень кстати знание сюжета пьесы. - А коллеги как реагируют на поток ахинеи? - Коллеги веселятся! Человек седеет, у него нервная система расшатывается, а коллеги очень радуются. Я знаю это ощущение. Когда ты можешь помочь коллеге - это одно. А когда понимаешь, что твоя совесть абсолютно чиста, и ты абсолютно ничем не можешь помочь, остается только смотреть на партнера и получать удовольствие. "Спорт мне мало интересен" - Каков распорядок дня актера? - Все зависит от работы. Если ее нет, то я веду очень неспортивный образ жизни. Поздно ложусь и поздно встаю. Если надо на работу, то встаю рано, но, если честно, делаю это без особого удовольствия. - Спортом интересуетесь? - Спорт мне в принципе мало интересен, откровенно говорю. Конечно, это страшно полезная штука, потому что у нас организм так устроен - ему иногда нужны некоторые физические нагрузки. Когда он этих нагрузок лишается, то начинает как-то вянуть, превращаться во что-то непотребное. Поэтому, чтобы не раскисать, дохожу до спортзала. Иногда. - Может быть, болеете за кого-то? - Ну… Когда-то хоккей можно было смотреть: было приятно, потому что наши выигрывали. Сейчас ни футбол, ни хоккей не смотрю. Иногда смотрю бокс, потому что я им когда-то занимался. Но смотрю его вот так вот (закрывается руками и отмахивается). Они же лупят друг друга с такой силой, да еще так умело. Жуть! Категорический невегетарианец - Что Вы понимаете под модным нынче определением "здоровый образ жизни"? - То есть постоянно думать, сколько калорий ты съел? И ведь это на каждом продукте нужно прочитать и подсчитать. Например, на упаковках пишут: "бензонат натрия". Прочитал, что ты съел бензонат натрия, и как-то на душе должно полегчать, так как знаешь, что съел... Вообще я считаю: жизнь настолько хороша, что прожить ее нужно долго, в здоровом теле. Поэтому еще один аспект здорового образа жизни - не употреблять то, что в баре продают. А если употреблять, то редко. - Но в баре ведь и свежевыжатые соки продают? - Свежевыжатые соки - это, конечно, сам бог велел. Но они, я вас уверяю, только для отвода глаз. Бары - они не для свежевыжатых соков существуют. - Ваши предпочтения в кухне? Вы, случаем, не вегетарианец? - Я категорический невегетарианец. Люблю есть мясо. Я когда-то попытался - нет, не отказаться, а просто ограничить себя в мясе. Хватило где-то на неделю. У меня начинает в глазах темнеть, мне в этих растениях жутко чего-то не хватает. Хотя, отказавшись от мяса, ел грибы, использовал всякие белковые заменители, спаржу и прочее. Все равно через полторы недели я захотел кусок мяса. Когда его съел, ко мне снова вернулся оптимистичный взгляд на жизнь. - Чего Вам не хватает в жизни для полного счастья? - Чего ж мне не хватает-то… Вот когда задумываешься об этом, начинаешь понимать, как страшно говорить, что тебе чего-то не хватает. Отберут еще то, что есть, не дай бог. Я абсолютно счастлив, у меня все есть. Наше досье Григорий Дэвидович СИЯТВИНДА родился 26 апреля 1970 года в Тюмени. Окончил Высшее театральное училище им. Щукина в Москве. Работал в театре имени Вахтангова. После окончания училища перешел в "Сатирикон". Первый раз снялся в кино в 1996 году в фильме "Не валяй дурака". Яркий образ приглянулся и зрителям и режиссерам. Впоследствии снялся в фильмах: "Спартак и Калашников", "Жмурки", "Параграф 78", "Одна любовь на миллион" и многих других. Удостоен премий: "Чайка" в номинации "Прорыв", "Кумир" в номинации "Надежда года", а также Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства за роли в спектаклях "Квартет", "Макбет", "Доходное место".
Casi: Домашний очаг Мужчина месяца: Максим Аверин. "У меня нет времени на семью". В апреле Максима Аверина можно увидеть в телесериале «Глухарь» на канале «НТВ» и в новом спектакле Константина Райкина «Тополя и ветер» в театре «Сатирикон». Домашний Очаг: Максим, вам нравится ваш герой из сериала «Глухарь»? Максим Аверин: Когда мне только прислали сценарий сериала, я его еще не читал, просто знал, о чем будет кино, подумал: «Ну что это? Ну зачем мне вставать в эту очередь артистов, играющих ментов?» А когда начал читать сценарий, понял: это то, что нужно. Глухарев – это персонаж, по которому сегодня все просто соскучились. Обычный парень из соседней квартиры, не супермен, не Джеймс Бонд. Просто парень, который протянет тебе руку, если ты упал. Кого-то покоряет его отношение к маме, кого-то – отношения к женщинам. Очень многих не оставляет равнодушными то, что он вкладывает в понятие «дружба», как помогает людям. ДО: Поклонники пишут вам письма? МА: У меня даже сейчас с собой несколько писем. Есть очень теплые, есть забавные, есть с такими ошибками! (Смеется.) Есть даже письма из Грузии. Я их все храню, а на какие-то даже отвечаю. Если человек вкладывает фотографии для автографа и конверт, я понимаю, насколько это для него важно. А мне сделать ему приятно ничего не стоит. А круг людей, которые ходят в театр «Сатирикон», необыкновенно красив и очень доброжелателен! Что мне мои зрители устраивают на день рождения! И торты пекут, и выжигают что-то, и статуэтки дарят. Даже сделали серебряную статуэтку моей собаки. Кадры из телесериала «Глухарь» ДО: Какой породы у вас собака? МА: Чихуа-хуа. Да, у такого большого дяди такая маленькая собачка. Большую собаку я пока не могу завести, меня слишком часто не бывает дома. А этот малыш меня очень радует, он моя, можно сказать, душа. ДО: А как вы празднуете день рождения? МА: У меня есть условие – в этот день я обязательно должен выходить на сцену, играть спектакль. А после этого мы с друзьями отправляемся в ресторан и гуляем до утра. У меня очень широкий круг знакомых, среди них есть и бизнесмены, и обычные люди, и артисты, и все они знают – ночь с 26 на 27 ноября нужно освободить от всех дел. В последний мой день рождения я танцевал без остановки с 11 вечера до 7 утра. И мне было так хорошо! А утром позвонила мама и сказала: «Сыночек, какой же ты у меня! Самый лучший!» Кадры из телесериала «Глухарь» ДО: А 8 Марта вы празднуете? МА: Нет. Не люблю праздники «половых принадлежностей». Считаю, что глупо женщине раз в год делать комплименты и дарить подарки. Но, если я в этот день на съемке, я обязательно покупаю охапки цветов и дарю их всем представительницам прекрасного пола. Маме, конечно, делаю подарки. Родным и близким мне женщинам тоже. ДО: А почему вы до сих пор неженаты? МА: Я понимаю, что пока не могу выделить достаточное количество времени для того, чтобы уделять его семье. Что касается детей, в эту сумасшедшую эпоху беби-бума все вокруг родили, но я почти не вижу взрослых, которые ответственно подходят к воспитанию своих детей. Возникает вопрос: «Раз так, тогда зачем?» Меня поражает нынешнее инфантильное поколение молодых людей. Я спрашиваю 16-летнего человека: «Чего ты ждешь? К чему стремишься? Есть ли у тебя какие-то мысли по поводу себя в этой жизни?» Он начинает философствовать: «Ну я не знааааю…» При этом я же вижу, что башка пустая абсолютно! Театр «Сатирикон». Спектакль «Тополя и ветер» в постановке режиссера Константина Райкина ДО: Вы в этом возрасте были другим? МА: Не могу сказать, что я был каким-то вундеркиндом. С другой стороны, я в шесть лет точно знал, что буду артистом. Это не было необдуманным детским желанием, нет, я видел, сколько эта профессия может принести разочарований, поскольку мой отец работал на «Мосфильме». Я понимал, что ты можешь оказаться не первым, можешь вообще оказаться не талантливым. Я знал этот мир изнутри, меня как будто специально готовили к этой профессии. Если бы существовала такая театральная школа, как Вагановское балетное училище, где тебя с детства готовят, ломают, выкручивают под эту профессию, можно было бы считать, что я ее прошел. Поэтому мне странно отвечать на вопросы вроде «Какое у вас хобби?». Я сразу понимаю, что хобби у меня никакого нет, я весь состою из своей профессии. Фраза «Я не могу жить без сцены» – это не пафос, это реальная жизнь. ДО: Вы всегда были таким рассудительным или это пришло с годами? У вас сейчас возраст такой рубежный – 33 года… МА: Мудрость определенная, конечно, приходит. Понимаешь, что нужно в каких-то вещах быть более осмотрительным. Учиться говорить нет, когда предлагают то, что неинтересно. Соглашаться только на то, что дает тебе развитие. Когда я берусь за проект, у меня нет мыслей: «Ах, какой сейчас будет резонанс!» Для меня главное – сделать что-то интересное для себя. А уж зритель поймет, что я имел в виду. Ориентироваться на успех бесполезно, потому что он может и не прийти. А если ты его достоин, он сам тебя найдет. «Король Лир» режиссера Юрия Бутусова в театре «Сатирикон» ДО: За популярностью не гонитесь? МА: Я опираюсь на такую простую мысль, что не надо пытаться сделать лучше всех. Надо делать хорошо. В творчестве, в работе, во всем. В этой стране каждый день появляется новый талант. Может быть, он будет лучше и ярче тебя. Все время гнаться за тем, кто впереди тебя, оглядываясь на тех, кто догоняет сзади, – удел тех, кто борется за места. Казалось бы, 33 года, кризис какой-то обещали, ан нет! Я пришел к этому возрасту очень достойно, понял, что что-то уже сделано, что-то еще впереди, и «еще» – это много. Когда я учился, мне говорили: «Паши! Паши! Мало работаешь!» А я вроде вкалывал, вкалывал, вкалывал… И вот прошло время. Были удачи, неудачи, слава, разочарования, а потом снова вера. И все равно возникает одна и та же мысль – пахать. Но не для того, чтобы зарабатывать рейтинги. Просто самому интересно: а что там дальше? Есть люди, которые начинают предрекать, через сколько дней, часов, минут и секунд ты сломаешься. А я говорю: «Давайте я вас удивлю!» ДО: Кто же так говорит? Близкие люди? МА: Нет, друзья никогда так не скажут, они просто радуются за меня. Меня окружают нормальные люди. И от этого мне не приходит в голову что-то из себя строить. Кого-то удивляет, почему, работая круглосуточно, я на людях веду себя как нормальный человек. Но какой смысл творить иллюзию на сцене, если в жизни ты ее разрушаешь? Когда я иду по улице и мне люди улыбаются: «Ты нам даришь столько позитива!» – зачем же мне им отвечать: «Мальчик, отойди, не надо тут фотографировать!»? Да, я снимаюсь на мобильные телефоны. Почему нет, если людям это доставляет радость? Если мне нужно, чтобы меня никто не заметил, – клянусь вам! – я сделаю так, что меня никто не заметит. А когда начинаются разговоры: «Ах, я устал от популярности…» Знаете что? Заберите это у человека и посмотрите, как он будет себя вести. Я предпочитаю играть в кино, а в жизни жить по-настоящему.
Administrator: Новые известия Актер Максим Аверин «Я на улыбке себе карьеру сделал» (Читать по ссылке)
Administrator: Отсюда (читать по ссылке). Максим АВЕРИН: «Я не простыня, чтобы перед всеми расстилаться» «Конкурент» беседует с исполнителем главной роли в сериале «Глухарь».
Casi: click here Максим Аверин В нашей любимой рубрике «Мужское дело» актер рассказал о средствах, которые встанут на защиту его мужественной привлекательности: кремах для лица с высоким SPF-фактором, стойких дезодорантах, освежающих гелях для душа. Без чего вы не отправитесь в отпуск? Без средств с высоким SPF. Я теперь человек, бреющийся наголо, и для меня защита от солнца особенно актуальна. Выходить на улицу и становиться моментально красным как рак — это, согласитесь, не очень хорошо. Кроме того, куда бы я ни поехал, всегда со мной парфюм, он никогда не бывает отдельно. Самый любимый мой аромат — это Givenchy Gentlemаn. К моему ужасу, его поставки в Россию прекратились, и теперь мне его везут из всех дьюти-фри. Вообще я люблю терпкие запахи, аромат пачулей, к примеру. В числе любимых ароматов — Terre d’Hermès от Hermès, мужской Opium от Yves Saint Laurent. Таких людей, как я, сейчас модно называть метросексуалами, но, на мой взгляд, это просто позиция нормального человека — ухаживать за собой. Например, у меня в машине всегда можно найти влажные салфетки, термальную воду. Вообще машина — мой передвижной кабинет, я даже бритву с собой в ней вожу в специальном боксе. Не говоря уже о нескольких галстуках, запасной обуви, паре свитеров. Жалею, что все нельзя положить в машину! (Смеется.) Утром я обычно еду на съемки, а вечером — на встречу, так что светский образ приходится продумывать заранее. На съемки я отправляюсь в спортивном костюме, так как это удобно, а на вечер у меня уже заготовлен целый гардероб. Я люблю носить костюм, но не китайский, с «Черкизона», который сидит кое-как, а от Armani, купленный на Пятой авеню, а к нему запонки от Tiffany. Такой костюм будет сидеть как влитой. Дело тут не в дороговизне, а в том, что элегантность еще никто не отменял. Да, мне нравится продумывать детали, я считаю, что они дополняют образ, создают настроение. Согласитесь, мужчина в смокинге с зажигалкой Cricket в руках на красной дорожке смотрится несколько смешно. Есть средства, без которых вам действительно тяжело обходиться летом? Косметику по уходу надо менять раз в полгода, чтобы кожа к ней не привыкала. Сейчас я пользуюсь продукцией Dior. У них есть серия средств, увлажняющих кожу, которая мне идеально подходит. А еще летом надо ходить в салоны, устраивать себе праздник — пилинги, масочки, это же такое удовольствие! О коже надо заботиться, а то она придет в негодность и никто меня снимать не будет. Хотя надеюсь, что меня снимают, потому что я талантливый, а не потому, что красивый. (Смеется.) И будь ты хоть артистом, хоть трубочистом, надо всегда думать о чистоте. Вы так любите парфюмы. Пользуетесь гелями для душа банных линий? Сейчас огромное количество мыльной продукции, ею и пользуюсь. Мне очень нравится L’Occitane: гели для душа у них очень ароматные, но больше всего я все-таки люблю их мыло. Сейчас я всё вам расскажу, вот только влезу в свой ящичек. (Слышится шум в телефонной трубке. — Прим. ОК!.) Ну что же я прямо как старуха-процентщица… (Смеется.) Вот лавандовое мыло у них очень хорошее. Еще мне очень нравится, когда используют имбирь: его ароматом вся кожа пропитывается. Как вы считаете, какой идеальный летний макияж для девушки? Ну как так может быть, думаю я, — утро раннее, а она уже в вечернем макияже! Честно вам скажу, я не очень люблю макияж на женщинах. Естественная красота мне больше приятна. Я люблю, когда женщина чуть-чуть подчеркивает глазки, а не красится так, будто едет на ВДНХ. Обожаю, когда летом она одета в легкую воздушную одежду, совсем чуть-чуть подкрашена и выглядит очень свежо. Зачем вообще летом макияж? Да здравствует мыло душистое и полотенце пушистое
Lotta: Комсомольская правда в Украине Максим АВЕРИН: Я в Ялте никогда не был! Главный герой «Глухаря» приехал на кинофестиваль в Артек. Александр КРОНОВ, «КП-Крым» — 23.07.2010 Скромно стоящий чуть в стороне от большой компании прибывших на XVIII международный детский кинофестиваль «Алые паруса», гостей киногероев, невысокой блондинки сверхпопулярного сериала детвора заметила не сразу. Но опознав Максима Аверина, они кинулись к нему. К актеру выросла очередь из желающих запечатлеть себя на память со звездой. Он не отказывал никому и терпеливо не меньше получаса позировал, озаряя окружающих своей фирменной «глухаревской» улыбкой в 32 зуба. Не отказал в этом он и корреспонденту «КП», мимоходом поинтересовавшись: «А вы из какого отряда?» А затем, несмотря на очевидную усталость от такого пристального внимания к своей персоне, согласился дать для «КП» небольшое интервью. -- Максим, приятно-неожиданно увидеть вас на детском кинофестивале. Что вас связывает с Крымом и «Артеком»? -- Мой первый серьезный дебют в кино был именно в Крыму. Была в моей жизни такая картина «Любовь зла…», которая здесь снималась в 1998 году. Поэтому мне приятно оказаться здесь спустя много лет, я вообще очень люблю эту землю. -- В детстве в «Артеке» не отдыхали? -- К сожалению, я был не таким послушным и замечательным пионером, что было тогда необходимо, чтобы сюда попасть. Поэтому меня в «Артек» не посылали. -- Какие впечатления у вас оставила Ялта? -- (неожиданно помедлив, широко улыбается) Я в Ялте еще никогда не был!!! И окажусь там только сегодня ночью. Вы не поверите, я смогу загадать желание! Я был во многих городах Крыма, но не в Ялте!!! -- Поразительно!! Сейчас у многих актеров, бывавших в Крыму, возникает желание прикупить себе что-нибудь на Южном берегу… -- Но это ведь другое государство, поэтому, наверное, мне будет сложно это сделать. Так что я об этом пока не думал. -- Как, по-вашему, с учетом вашего опыта съемок здесь, в Крыму все же лучше отдыхать или работать? -- Вы понимаете, эта земля настолько плодотворна, что здесь приятно и отдыхать, и работать. Но сегодня я отдыхаю, приехал сюда всего на два дня. Так получилось, что моя подружка Валерия Ивановская здесь представляет свою картину «Приключения в тридесятом царстве», а я просто гость. -- А вы сами хотели бы сняться в детском кино? -- Ну, если вы следите за моим творчеством, то можете обратить внимание, что я неоднократно снимался в детских картинах. И это, наверное, самое прекрасное, когда ты работаешь для детей. Потому что они – это тот зритель, которого не обманешь. Они неподкупны в отличие от взрослых. В детстве есть свое очарование, когда перед тобой еще вся жизнь, еще все можно, ты имеешь право на ошибку, на поиск. Ты можешь влюбляться, разочаровываться – это все позволительно в детском возрасте... А с годами все это утекает в элемент самозащиты, когда человек боится чувств, боится пробовать, ошибаться. И вот как раз детство – это тот момент, когда ты еще можешь попробовать. -- Бешенная популярность к вам пришла именно после сериала «Глухарь». Вообще-то это взрослый фильм, затрагивающий серьезные темы. С чем связана такая феноменальная популярность у детей? -- Наверное, с тем, что людям надо возвращать веру в настоящих мужчин, таких как Сергей Глухарев в этом фильме. И дети хотят найти героя нашего времени. -- Вам самому близок образ вашего героя? -- Немного странный вопрос…Каждая роль, которую я делаю, мне близка, потому что она мной создается, продумывается и проживается. -- Вам интереснее сниматься в полнометражных фильмах или сериалах? -- Я так никогда для себя вопрос не ставил. Для настоящего артиста нет разницы в отдаче при работе в сериале или в полном метре. Он должен быть профессионалом в своем деле! Фото автора.
Administrator: Максим Аверин – гость Вадима Тихомирова и Дмитрия Мириманова Радиостанция "Маяк". Слушать по ссылке.
Casi: click here Time Out Москва №35 / 8 - 14 сентября 2008 г Алексей Якубов о спектакле «Синее чудовище» Корифей «Сатирикона» вспомнил свою гимнастическую молодость. История, рассказанная Гоцци в «Синем чудовище», как-то пересекается с сегодняшним днем? По-моему, истории о любви будут актуальными всегда. И кроме того, события разворачиваются в столичном Нанкине, его жители пьют, воруют, а молодежь распутничает… Все точно так же, как в Москве. С того времени, как Гоцци написал свою пьесу, жизнь столичных городов мало изменилась (разве что комфорта прибавилось). И провинциалы все так же рвутся в столицу. Один из героев нашего спектакля говорит: «Понаехали всякие провинциалы, а Нанкин — город не резиновый!» Гоцци прямо так и написал? Нет, это мы сами придумали. Гоцци написал эту пьесу для актеров комедии дель арте, которые любили импровизировать, и поэтому иногда в «Синем чудовище» вместо длинного монолога стоит всего две строчки: монолог Бригеллы на такую-то тему. А текст нужно придумывать самому. Синее чудовище — это монстр? Нет, это не монстр, а человек, в которого вселилось зло, витавшее в пространстве. Оно изменило его облик, и теперь его невозможно полюбить. Это существо может снова превратиться в человека, если передаст свой заряд зла другим людям. Встретившись с парой супругов, любящих друг друга (это принц Таэр и его жена Дардане), он передает зло принцу, превращая его в Синее чудовище. И ставит условие: если Дардане полюбит чудовище за сутки, оно станет человеком, а если нет — умрет. При этом Дардане превратили в мужчину. Кого вы играете в этой фьябе? Старого царя Фанфура, он император Китая, где и разворачиваются все события. Таэр — его сын, царь думал, что давно его потерял, но Таэр выжил и ехал с женой в Нанкин, чтобы встретиться с отцом.
Casi: http://fanparty.ru/fanclubs/maksim-averin/tribune/7357 Максим Аверин: "Я мальчик борзый и влюбчивый!" Журнал “StarHit”, №19, 10/05/2010/ Актер рассказал StarHit о прыжках с балкона, многочисленных романах и о том, почему он не рвется в Голливуд. В его однокомнатной квартире в Москве пустые стены, много света и мало мебели. Аверину нужен простор: потому что он большой – ростом под два метра, шумный – говорит громко и машет руками, как мельница. Он любит бывать дома, но в холостяцкую “берлогу” нередко возвращается только глубокой ночью – после съемок “Глухаря”. Сериал про ментов, принесший Аверину популярность, идет на ТВ третий сезон, а 6 мая старший следователь Сергей Глухарев шагнул и в большое кино. “МНЕ НУЖНО БЫЛО ПРЕОДОЛЕТЬ СТРАХ” Максим, раньше вы отказывались играть милиционеров, охранников и чиновников. Почему согласились на роль Глухарева? Я прочитал начало сценария и понял, что буду это играть по старинке, как Ефремов или Леонов, – по-доброму. Эта роль – большой подарок, ведь фильм про простых людей, которые живут в соседнем дворе. Если бы Глухарев был правильным, дотошным, унылым следователем, перебирающим бумажки на столе, было бы скучно. Зритель должен сопереживать: смеяться с ним и плакать, где-то неодобрительно качать головой, где-то соглашаться. Сегодня зрителю нужен новый Гагарин – человек с открытой улыбкой. Нужен, чтобы верить во все светлое. Почему трюки на съемках вы делаете самостоятельно? Проверяете себя на прочность? Я трезво оцениваю ситуацию и всегда у каскадеров спрашиваю: “Это я могу сделать сам?” И если мне говорят: “Да, сможешь”, иду и делаю. Случай, когда я с балкона прыгнул, растирожировали все газеты. Но ничего опасного не было – второй этаж, внизу подушка безопасности. Правда, я обманул всех: сказал, что легко прыгаю. На самом деле мне нужно было преодолеть страх высоты. В детстве, когда мальчишки бегали по крышам домов, я не подходил, а подползал к краю. Еще боюсь глубины – дайвинг не для меня. В жизни образ Глухарева на вас влияет? Недавно в метро я предотвратил воровство. Зашел в вагон, парень какой-то меня узнал и аж рот разинул. А в это время другой, прикрывшись газеткой, полез к нему в карман за кошельком. Я схватил его руку и рявкнул: “А ну-ка немедленно прекратите это!” Он испугался и на следующей остановке выскочил. А тот парень, которому я кошелек спас, так и остался стоять в ступоре с открытым ртом… Съемки сериала идут третий год. Теперь вышел еще и фильм. Не надоело? У меня нет этого позерского: “Ах, как я устал”. Наоборот, спасибо, Господи, что ты даешь мне силы и здоровье работать так много и интересно. Если столько времени проводишь со съемочной группой, неизбежно должен наступить момент, когда чувствуешь тоску: “Как же вы все мне надоели!” Но я рад всех видеть. И меня видеть рады, надеюсь. “Я НЕ ВЕДУ СПИСОК ЛЮБОВНЫХ ПОБЕД” Максим, как отдыхаете? Недавно был в Доминикане – до сих пор лучи солнца ощущаю. Мы с друзьями сидели на белоснежном пляже и играли в “Мафию”. А ведь это эмоции – и за грудки друг друга в порыве схватить можно. Отдыхающие из всех наших криков понимали одно только слово и нас сторонились: “Русская мафия”. А летели мы туда через Нью-Йорк, и я влюбился в этот город. Там на улице играют джаз, это так прекрасно! Хотели бы в Штатах остаться жить? А зачем? У меня никогда не было глупых фантазий поехать и покорить Голливуд. И когда мне желают получить “Оскара”, я улыбаюсь – этого не будет никогда. Можно говорить на чужом языке, но как на нем чувствовать? Лучше я здесь буду играть потрясающие роли для своего зрителя на своем языке. А потом, здесь мой дом. И домой я очень люблю возвращаться. Это как в детстве: приезжаешь из пионерлагеря, смотришь на окна квартиры – и сердце замирает. Вам нынешней осенью исполнится 35 лет, а вы все в женихах ходите. Почему до сих пор не женились? Я очень влюбчивый. И в этом моя беда. Мне любовь всегда приносила страдания, и каждый раз, вылезая из очередной истории, я зарекался: “Никогда я больше не буду влюбляться!” Месяц, два я держусь. И тут появляется Она. И все начинается по новой. Но списка любовных побед я не веду и несколько раз серьезно собирался жениться. Как-то само по себе все удачно рассасывалось. Мною никто не был обижен, я честен. Почему же не складывается? Может, проблема в вас? Были у меня женщины и умные, и красивые. С красотой можно проснуться, можно ею любоваться. Но, как сказал Сент-Экзюпери, “любовь – это не тогда, когда смотрят друг на друга. А когда смотрят в одну сторону”. У нас стороны каждый раз были очень разными. Я не делаю трагедии из отсутствия семьи. Мне приятно ходить по квартире в трусах, разбрасывать носки и вечером выпивать вискаря. Я не хочу, чтобы кто-то давил мне на шею. Как на духу говорю, я холостяк. Мне нравится одиночество. Брак – это колоссальный труд. Нужно быть готовым отдавать себя целиком семье. Я отдаю себя работе. И на сегодняшний день это единственный брак, который меня устраивает. “МОЯ ЖИЗНЬ – ЭТО НЕБОСКРЕБ” Вы дебютировали в комедии “Любовь зла”, после чего за вами закрепилось амплуа “колоритный мерзавец”. Вас это не задевало? На пресс-конференции тогда кто-то сказал: вы наш русский Джим Керри. А я всегда был мальчик борзый и тут же ответил: “Нет, я ваш русский Максим Аверин”. Писали, что я напоминаю Евгения Миронова и даже Марлона Брандо. Но я ни на кого не стремлюсь быть похожим. Не надо делать лучше всех, нужно просто делать хорошо. Это такое удовольствие – проживать роли. Иногда представляю себе жизнь в виде бесконечного небоскреба – этажи, этажи, этажи, и на каждом роль. И это все мое?! Мне никогда не нужны будут наркотики. Я все время от жизни под кайфом. Есть ли роли, за которые неловко? Есть, и я не вписываю их в фильмографию. У меня бывают и муки, и страдания, я самокопающийся человек. Однажды меня убедили, умаслили, уговорили сняться в одном фильме. Что сделал глупость, понял уже после первого съемочного дня – мне категорически не понравился режиссер. И все повалилось как карточный домик. Я ночь не спал: думал, как выйти из этого позора. К утру понял: нужно научиться говорить “нет”, не ломать себя. Все преследуют свои цели, а ты теряешь лицо. Какие из киноработ считаете удачными? “Магнитные бури”, “Карусель”, “Доктор Живаго” и “Глухарь”, конечно. Когда меня хвалят – приятно. Но что мне с этим делать? В какой угол поставить? Н стенку не повесишь, в постель не положишь. Похвала как халва: съел и забыл. Дальше что? Популярность дураков калечит, умных воспитывает. Я не схожу от себя с ума. У меня не было периода самолюбования. Слава может растоптать, и потеряешь все- семью, любовь, друзей. Себя. Большое заблуждение, что “полюби себя” – это значит обожай себя и жалей. Это значит – предъявляй к себе претензии, заставляй себя расти, развиваться, обогащаться внутренне. Пока получается, и слава богу. Вы человек верующий? Верующий. Но я не ходил никогда на исповедь – не сумею в двух словах излить свою душу. Может быть, я просто не нашел пока своего батюшку. Вокруг все соблюдают посты и при этом сквернословят, совершают грязные поступки. Так ведь тогда пост просто диета. Я даже так не могу себя обманывать – во мне два метра роста, и я как-то должен их содержать. Внутри – вот где надо выстроить храм. И нужно прощать. Если я все обиды буду тянуть за собой, то быстро стану старым и скучным. А я молодой и веселый. А каким вы будете в старости? О, я буду прекрасным! Вы не представляете, как я жду этого! Я буду такой офигенный дед! Поеду на Кубу, буду пить ром, курить сигареты и писать своим внукам: “Мои милые, живите, как я, живите с удовольствием”. Текст: Ольга Киц-Ковязина
Administrator: Радио "Маяк" (можно послушать) Актриса Агриппина Стеклова в гостях у Владимира Аверина АВЕРИН: Это не просто "Культ личности", это культ какой-то фантастической личности. Агриппина Стеклова у нас в студии. Здравствуйте, Агриппина. СТЕКЛОВА: Здравствуйте, Владимир. Как нескромно для меня... Очень нескромно – придти на программу с таким названием, и еще когда тебя так представляют... Но мне очень приятно, я очень рада. АВЕРИН: А это потому, что я один из тех людей, кто был в театре "Сатирикон" в Москве на спектакле, в котором вы играли еще и не одну роль, а сразу три. В "Макбете". И это было, правда, для меня откровение. Вроде бы уже сложно удивить чем-нибудь. Ну, уже видел разное и здесь, и там, и авангардные постановки, и самые классические, какие угодно. Вы знаете, это такое, на самом деле, удовольствие, когда тебя можно чем-то потрясти, за это испытываешь благодарность. Но это было не в этом сезоне, это было уже сколько-то лет назад, на самом деле. Но когда ты помнишь мизансцены, когда ты помнишь просто картинками или интонациями, это, правда, такое редкое чувство, за которое я, как зритель театральный, бесконечно благодарен тем людям, которые в состоянии мне вот эту вот радость подарить. Правда, это фантастическое удовольствие. Если у вас появляется возможность доехать до "Сатирикона", либо живя в Москве, либо приехать в Москву и у вас выдастся свободный вечер... Сейчас, слава богу, еще построили станцию метро около театра, "Марьина Роща". Поезжайте обязательно. Потому что это какой-то живой театр, в котором все время что-то происходит. И когда на сцену выходит Агриппина Стеклова, вам гарантировано удовольствие. Не просто, знаете, посмеяться, а это настоящий театр. Но, с другой стороны, Агриппина, получается, что сегодня очень многие актеры, с которыми я встречаюсь в студии и сводит судьба по жизни, мне говорят: "Володя, вы знаете, уже как-то в одном театре работать, вроде, и нехорошо". Потому что возможности все равно ограничены. И поэтому кто-то просто нигде не числится, такой свободный актер. То там, то здесь, то в один театр, то в антрепризу, то в кино. И, в общем, все время убеждают меня в том, что сегодня для актера такой образ жизни и образ жизни в профессии гораздо более удобен и эффективен. А вы много лет уже в "Сатириконе". Почему? СТЕКЛОВА: Не знаю. Это тоже путь. И я допускаю, что вполне возможно, этот путь верный. Просто они разные. Это тоже путь – быть нигде и быть везде. Но мое существование и пребывание, служба в театре "Сатирикон", а следующей сезон у меня юбилей, он уже будет 15-й... Думаю: боже, какой кошмар! Это целая жизнь! Но это не отменяет того, что я работаю еще в каких-то других местах. И любимых мною местах. Это, например, Музей Пушкина. Это какие-то антрепризные проекты интересные, на мой взгляд. Удачные, неудачные – это уже следующий вопрос. Но как-то я не представляю жизни своей без "Сатирикона". Это уже как данность. Я не представляю ее вообще. Я, в принципе, люблю это место. АВЕРИН: А вы такой домашний человек? СТЕКЛОВА: Я разная. Мне кажется, что, да, я разная. И это даже не связано с тем, что вот театр – дом. И надо относиться к этому, как к дому. Тоже бывают разные периоды. Иногда это просто работа, куда нужно придти, отслужить и уйти. Иногда какие-то открываются приливы нежности. Но я бесконечно люблю все, что там. Все равно это все через любовь. Я обожаю нашу труппу. Помимо того, что это мои коллеги любимые, и одна из лучших трупп Москвы (извините за наглость и самоуверенность). АВЕРИН: Согласен. СТЕКЛОВА: Но, мне кажется, именно труппа, не единицы, но помимо того, что мы, каждый из нас - какая-то единица и личность, штучный товар, все-таки я смею надеяться, что мы еще представляем из себя некую команду. Они еще все мои друзья. Ну, просто мои друзья в жизни. И, пожалуй, наверное, самые близкие. Это Макс Аверин, Денис Суханов, Гришка Сиятвинда. Мы пришли таким как бы вливанием, практически это было одновременно. И уже такой путь у нас большой. Это Тимофей Трибунцев, Яков Ломкин. Я боюсь кого-то забыть. Это новое вливание уже произошло, это первый курс, который набрал Константин Аркадьевич. И вот он был первый. И уже они 9 лет в театре. С ума сойти! АВЕРИН: А вот скажите, нет противостояния? Потому что все равно же любой театр переживает какие-то этапы. И, действительно, когда появилось ваше поколение, то вот, понятно, это вот лица "Сатирикона". И, может быть, даже не только "Сатирикона", а такое, действительно, поколение театральной Москвы было. И потом какие-то спектакли (я смотрю по афише) уже поставлены, действительно, на студентов Райкина. СТЕКЛОВА: На молодежь совсем. АВЕРИН: А вот уже даже не выпускники, а какие-то студенческие спектакли, которые переносятся на сцену "Сатирикона". И вроде бы место, которое занимали в свое время вы, сплошь же, весь репертуар был на вас, это уже теперь отходит. Конфликт не возникает? Внутренний хотя бы? СТЕКЛОВА: Да нет. АВЕРИН: Не ревнивы? СТЕКЛОВА: Но это так естественно, это нормально. То есть, мы-то тоже не молодеем. Наши роли все равно от нас не уйдут. Но, мне кажется, только в какой-то гармонии, в обновлении... Нужна свежая кровь. Потом, эти люди адекватные, с какими-то очень приятными, позитивными человеческими личностными качествами. Ну, когда они талантливы, сразу все прощается. Очень много прощается. Мы можем шутить, мы как бы можем их пытаться воспитывать в какой-то, конечно, шутливой форме. Это не всерьез. Но, по большому счету, у нас довольно гармоничная атмосфера. АВЕРИН: Но все-таки, смотрите, Агриппина, дело ведь еще для актрисы, наверное, должно быть, с моей точки зрения, сложное. Потому что, ну, возьмем историю театра, например. Был МХАТ. Вот такая шапка, да, конечно, Станиславский. Но при этом каждого персонально актера МХАТа вот того поколения, Станиславского и Немировича, подавали отдельно. Тарасова была самостоятельна. И вот, что называется, пиарили и крутили. Москвин был самостоятельным. И прочее, прочее. Когда мы говорим про сегодняшний театр, то очень часто, и это касается очень многих театров и "Сатирикона", по-моему, в том числе. "Сатирикон" - Константин Райкин. И точка. Если мы берем балет, не знаю, балет Эйфмана. Точка. Вот это не свербит никогда, что не продолжается после запятой, что не выносится это все на какие-то мощные совершенно афиши и куда угодно? СТЕКЛОВА: Во-первых, мне кажется, чуть-чуть уже все-таки, ну, совсем чуть-чуть, но ситуация переломлена. Все-таки за Константином Райкиным уже через запятую следуют какие-то фамилии. Но мне кажется, тоже, может быть, это самоуверенность моя и наглость, повторяюсь, но как-то уже театр "Сатирикон" ассоциируется, помимо Константина Райкина, еще с рядом каких-то фамилий. Например, Максимом Авериным. АВЕРИН: Ну, да, слава Максима Аверина сейчас просто захлестнула все и вся. СТЕКЛОВА: И еще ряд каких-то фамилий. Это первое. А второе, думаю, что нормально это, что он лидер. Если не он основатель, то уж его самый ближайший родственник и однофамилиц. АВЕРИН: И, надо сказать, что если мы берем театр "Сатирикон" в том виде, в котором он существует сейчас, то можно смело говорить, что это Константин Райкин его сделал таким именно СТЕКЛОВА: Согласна. АВЕРИН: Потому что был Аркадий Исаакович, то это был такой монотеатр все-таки. СТЕКЛОВА: Он был вообще другой. Мы даже не беремся это обсуждать и рассматривать. Это было вообще другое. Я вам больше скажу. Когда 15 лет назад я пришла в этот театр, он был другим, нежели он сейчас. У него сейчас совершенно другое лицо. Я пришла, посмотрев, например, на малой сцене спектакли "Великолепный рогоносец" и "Превращение", и после "Великолепного рогоносца" я подумала, что вообще, собственно, не зря этим делом занимаюсь. Отучилась пять лет, и какое счастье, что я имею к этому какое-то отношение, чуть-чуть. Потом я смотрела еще какие-то другие спектакли в этом же театре на большой сцене. Они произвели на меня, мягко говоря, иное впечатление. Их уж нет, а те далече. И причем, нет ни тех, ни других спектаклей. Ни которые произвели на меня мощнейшее такое вдохновенное впечатление. И которые, наоборот, как бы негативное... Для зрителей это могло бы быть вполне прямо противоположно. Но факт в другом. В том, что этот театр сейчас другой, совсем другой. Там другие артисты, другой репертуар. И то, что это его театр – это нормально. АВЕРИН: А у вас была, не знаю, в юношестве, в годы учебы в театральном вузе, что вот, я условно Алла Тарасова, для другого поколения? СТЕКЛОВА: Да, конечно. Ну, а как? Без этого, мне кажется, не обходится ни один нормальный студент театрального вуза, который подает какие-то надежды и считается перспективным, как сейчас говорят. Ну, конечно, конечно. Это еще, как говорят на первом курсе: все поступают гении, потом становятся профессионалы, потом – артисты, и выпускаются дилетанты. Конечно, я ощущала себя как-то очень… АВЕРИН: Приблизились по собственному ощущению к этой планке? СТЕКЛОВА: Нет. И, мне кажется, что это самый верный путь. Потому что самые великие и большие артисты, мне кажется, чем дольше жизнь проживают творческую, тем больше сомнений у них появляется. И они больше сомневаются в себе. Мне кажется, это так нормально! Потому что, чем больше ты внедряешься туда и въезжаешь как бы в эту ткань профессиональную, тем больший ужас тебя накрывает. И это, как дети: маленькие – маленькие проблемы. Большие – большие. АВЕРИН: Ну тут, слава богу, у зрителя, который сидит в зале вашего театра, как раз в этом смысле сомнений не остается. Очень много добрый слов на форуме. И спорят. И одни, кто видел вас, убеждают других, тех, кто не видел, что "как вы можете говорить"? "Если бы вы только посмотрели, вы бы тоже наверняка влюбились, как и мы". И я не буду зачитывать все добрые слова, но поверьте, они существуют в изобилии. Но вот еще одна тема, которая меня лично очень волнует с очень недавних пор. Я тут посмотрел по телеканалу "Культура" очередную программу разговорную с очень хорошей актрисой из своего поколения, которая почти уже не играет на сцене. Объясняет это вынужденностью. Она нашла себя в православии. И вот одна фраза, произнесенная ею, меня довольно больно задела, как человека, который любит театр и вообще как-то литературу почитывает. И в том числе, театральную литературу. Когда она стала говорить, что вся ее жизнь в театре была пустая трата времени. Вот только когда она, наконец, открыла для себя первоисточники, евангелиевские тексты, вот тогда она поняла, что же это такое. И когда ее после этого уже пригласили играть Еврипида, это было скучно. Она вся пустая внутри. А я вот сидел и отчаянно с ней спорил. Потому что, с моей точки зрения, все-таки вот эти великие тексты театральные: и Еврипид, и Островский тот же самый, и Шекспир, кто угодно, - это, в общем, очень хорошие переводы библейских текстов на наш с вами язык. И не заметить этого для человека, который раздумывает над тем, что такое театр, на мой взгляд, невозможно. Я не сомневаюсь в том, что вас эти мысли тоже посещали. Тогда встает вопрос: а как выбирать этот самый репертуар для себя? Потому что далеко не все на этом уровне существует в смысле театрального текста. И как тогда с собой справляться? Вы же все равно вынуждены тоже в силу разных обстоятельств не только на пиках этой театральной литературы существовать на сцене. СТЕКЛОВА: Но, вы знаете, все равно есть выбор. Все равно есть какая-то внутренняя установка и внутренняя ватерлиния, ниже которой ты не можешь опуститься. Я не буду сравнивать какие-то современные пьесы с классикой. Но, поверьте, есть хорошая современная драматургия, например. Поверьте. И зарубежная, и наша. Но я не знаю, насколько она хороша. И я, может быть, все равно, как дилетант, рассуждаю, но она художественна. И есть интересные характеры, которые хочется играть. Это есть. Это имеет место быть. АВЕРИН: Есть миссия. Довольно много ведется разговоров по поводу того, что в современной русской театральной литературе, в пьесах лексика какая-то не та, грубая бывает. Еще что-то. Но, на мой взгляд, если мы оцениваем, то все равно, если есть некая миссия этой самой пьесы, если есть высокое содержание, ну, и черт бы с ним! СТЕКЛОВА: Я согласна. АВЕРИН: То, что там, на малой сцене, для взрослой публики то или иное слово… Вот на этом языке разговаривает улица, значит этот язык… В конце концов, язык Шекспира - он абсолютно площадной. СТЕКЛОВА: Абсолютно, да. АВЕРИН: Вот его английский язык. И то, что его тщательно облагородили, Пастернак облагородил, переведя на русский язык, это не значит, что не был он вот такой вот иногда грязный язык. СТЕКЛОВА: У нас и в наших спектаклях, и в спектаклях Шекспира у нас довольно жесткие переводы. Вот. И иногда это вообще подстрочники. И там есть, как мы называем, крепкие слова. АВЕРИН: Вас не смущает? СТЕКЛОВА: Нет, ни капли. У меня вообще в этом смысле нет запретов. Я не ханжа, хотя у меня очень много кажущихся внутренних запретов. Но - если это имеет смысл и острую необходимость. Часто мне задают вопрос: "А вот вы могли бы подстричься ради роли?" Ну, какая-то глупость, абсурдный вопрос. Если это будет необходимость и так будет требоваться, вообще смешно это обсуждать. Ну, конечно. Или: "Могли бы вы раздеться?" Это вот все из этой серии. А что касается актрисы, которую, мне кажется, я поняла… АВЕРИН: Екатерина Васильева. СТЕКЛОВА: Да. Я никак не возьмусь это комментировать. Но, мне кажется, что это, знаете, признаться, так вот получается, в собственной несостоятельности. И тогда что, жизнь вообще зря прошла? АВЕРИН: Я поскольку нежно ее любил на протяжении десятилетий, не берусь обсуждать ее. Но вот этот посыл про то, что всякая иная литература, всякое иное действо ниже рангом, лишено смысла – вот ведь о чем шла речь. Вот это меня сильно задевает. Потому что все равно сейчас театр разный. Сейчас я редко, но бываю в московских театрах. И большей частью обманываюсь в своих ожиданиях. Потому что мне нужно, чтобы там жизнь была. А если ее нет, так хоть что там происходит? Все равно ощущение морга - это самое страшное, что может быть в театре. Но все-таки когда есть живой театр, то он, может быть, в гораздо большей степени… Но все равно, знаете, осталось, может быть, для идиотов, для наивных, для кого-то еще, но для тех людей, которые работают в театре, все равно осталось вот это вот… Вы же знаете – служение. Служу. И совсем даже не театра вот эта вот сверхзадача, когда со зрителем можно разговаривать. Когда я знаю, что я с моим слушателем здесь могу разговаривать на самые серьезные темы любым языком абсолютно, можно хохотать до упаду, можно плакать, можно занудничать, но все равно говорить на самые серьезные темы о том, что болит, в конце концов. Вот у вас сегодня есть роли на театре или где-то еще, когда вы точно знаете, что вы про то, что у вас болит? СТЕКЛОВА: Вы знаете, я так вообще обнаглею и скажу вам, что у меня почти все роли такие. АВЕРИН: Повезло. Или выбор? СТЕКЛОВА: Нет. Иногда ты поставлен в условия, действительно, особенно репертуарного театра. Но мне везло. Правда. Мне везло. Я не играла плохих ролей. Вот пока. Правда. Плохих с точки зрения профессионального интереса, любопытства творческого и человеческого, кстати, тоже. Вот. Они разные. Ну, как? Я играю Шекспира, Островского сейчас в театре. В Музее Пушкина играю Гоголя. АВЕРИН: Вот про Музей Пушкина расскажите, пожалуйста. Я, проходя мимо, увидел афишку, уже когда закончился сезон. СТЕКЛОВА: А два проекта там уже. Первый был – это такая дерзость и наглость, мне предложено было сыграть моноспектакль по дневникам и воспоминаниям фрейлины двора Анны Федоровны Тютчевой, дочери Тютчева, которая пережила двух императоров. Такая незаурядная женщина. И вообще было предложено сделать спектакль в форме выставки, играть в настоящем интерьере, практически воссозданных костюмах, которые сделал наш безумный и талантливый Александр Васильев. Вот. А второй проект – мы играем, но это уже "Сатирикон". Это вечно. Потому как мы играем втроем этот спектакль. Это спектакль "Портрет" по Гоголю. Максим Аверин, я и Владимир Большов. Это было сделано к году Гоголя. Но у меня это вызывает огромное любопытство, потому что это такое соединение театра и музея - и тот, и другой спектакль. В общем, милости прошу. АВЕРНИ: А там на сколько мест зал? Мест для публики? СТЕКЛОВА: Мало. Это как бы малый зал концертный, так называемый. Но довольно театральный. Там человек 200, наверное. АВЕРИН: Ну, 200 - можно вписываться. Тут был на форуме вопрос, что вы посоветуете посмотреть? Я думаю, что как раз Музей Пушкина. СТЕКЛОВА: Музей Пушкина. Я приглашаю на "Короля Лира" в "Сатирикон", я приглашаю на "Ричарда III", я приглашаю на последнюю премьеру нашу, которой практически мы закрыли прошлый сезон, это спектакль "Деньги" Островского по пьесе "Не было ни гроша, да вдруг алтын". Это вот последняя постановка нашего художественного руководителя. АВЕРИН: В общем, слава богу, скоро начинается театральный сезон. Значит, можно будет идти в театр, есть еще на Москве живые, интересные театры, есть замечательные актрисы. Агриппина Стеклова – одна из них. Приходите в театр и любите ее так, как я ее люблю. Спасибо вам, Агриппина. СТЕКЛОВА: Спасибо огромное вам.
Casi: click here Елена Кутырева: жизнь на съемочной площадке – Лена, как получилось, что девочка из маленького закрытого городка Саров стала московской актрисой? – До девятого класса я мечтала стать переводчиком с испанского. Но когда начала посещать театральную студию, задумалась о профессии актрисы. Правда, не была уверена, что смогу поступить в московский театральный институт, а мне хотелось учиться только в столице. Но мне повезло: в театральной студии был замечательный педагог, заслуженная артистка России Эмма Ивановна Арсеньева, которая работала в городском драматическом театре. Она меня и подготовила к вступительным экзаменам в Школу-студию МХАТ. Я поступила сразу, с первой попытки. Училась в институте прилежно, как привыкла еще со школы, которую закончила с серебряной медалью. УПОРСТВА МНЕ НЕ ЗАНИМАТЬ – Вы девушка очень высокая, из-за роста никогда не комплексовали? – Разве что, когда училась в школе. Зато я всегда была очень спортивной, стала даже чемпионкой города по кроссу, потом увлеклась плаванием, аэробикой, посещала вокальную студию, девять лет занималась танцами. Кстати, это увлечение очень мне помогло, когда я начала работать в театре «Сатирикон» под руководством Константина Аркадьевича Райкина. Здесь все актеры обязательно должны уметь петь и танцевать. Одно время в Москве я даже занималась в клубе спортивными танцами, но сейчас, к сожалению, на это совсем не остается времени. – Родители не отговаривали вас от выбора такой беспокойной профессии? – Напротив, поддерживали. Мама ездила со мной в Москву, переживала, когда я сдавала вступительные экзамены, всячески помогала. – Учеба давалась легко? – Тяжело, особенно первое время. Но я человек упорный, работала очень много, благо, не приходилось особо о приработках думать: помогали родители и бабушки, к тому же у меня была повышенная стипендия. – Вы и учились у Константина Райкина? – Да, и так получилось, что почти весь наш курс после окончания Школы-студии стал работать в «Сатириконе». Нас стали вводить в спектакли еще со второго курса. Я в театре – с третьего. Тогда мы поставили спектакль для детей «Ай, да Пушкин!» и играем его до сих пор, он пользуется у зрителей большим успехом. – Как работается с Константином Аркадьевичем? – Как любой режиссер, он, конечно, не приветствует то, что его актеры снимаются. Но относится с пониманием. Хотя, когда готовится выпуск спектакля, приходится репетировать с утра до ночи, практически без перерыва. Я, правда, сейчас занята только в двух спектаклях, так что на съемки у меня время остается, они не мешают работе в театре. – Ваш дебют на телевидении состоялся в сериале «Черная богиня». Какие остались впечатления от съемок? – Вначале у меня был самый настоящий ступор, так было страшно оказаться перед камерой. От волнения начинала говорить очень быстро, чуть ли не скороговоркой. Режиссер Леонид Григорьевич Белозорович даже кричал на меня. Но он понимал мое состояние и относился ко мне снисходительно. Кстати, сейчас он работает над новым проектом «Дом простого содержания», куда пригласил меня без всяких проб. А ЦЕЛОВАТЬСЯ СТЕСНЯЮСЬ… – Над какой ролью вам было работать особенно интересно? – В сериале «Моя Пречистенка» мне пришлось играть возрастную роль. Мою героиню Агнию Тихомирову зритель видит и тридцатилетней, и пятидесятилетней женщиной. Мне делали сложный грим, красили волосы под седину. Но главное, было очень интересно играть трудную женскую судьбу. Надо было найти правильную мимику, походку, какие-то характерные жесты… – Вас в основном приглашают играть положительных героинь… – Почему же? В сериале «Одна ночь любви» мне пришлось сыграть настоящую стерву. Моя Елена Воронцова, как говорится, выбилась из грязи в князи, вертит своим мужемподкаблучником, как хочет, достигая своих целей. – В сериале «Затмение» вам сразу предложили роль Ольги Миловидовой? – Нет, долгое время я пробовалась на главную роль, но, в конце концов, Лилю сыграла Таня Корсак. Но считаю, что мне тоже повезло, роль досталась интересная, было что играть. – Ваша Ольга – интеллигентная, добрая, открытая. Вы чем-то с ней похожи? – Думаю, да. Я там особо и не играла. – Любовные сцены с поцелуями уже не пугают? – В том-то и дело, что до сих пор стесняюсь. Не далее как вчера у меня была такая сцена. Мы только что познакомились с моим партнером, который должен играть моего возлюбленного, нам предложили сыграть любовный эпизод. У меня сразу же произошел зажим, понадобилось время, чтобы я смогла как-то раскрепоститься. – А как же вы будете в более откровенных эпизодах сниматься? – Был у меня уже такой опыт. И я до сих пор жалею, что согласилась. Меня пригласили в сериал «Рублевка лайв». Пришла на съемки, и мне тут же предложили раздеться. Надо было отказаться и уйти, но я не смогла этого сделать. Потом один режиссер сказал мне, что увидел эту сцену в Интернете, и не хотел утверждать меня на роль в своем сериале. – Можете ли вы сегодня с уверенностью сказать, что правильно выбрали профессию? – Очень надеюсь, что я не совершила ошибки, став актрисой. Хотя я очень самокритична, мне все время кажется, что я все делаю просто ужасно. Помогает лишь то, что я чувствую себя влюбленной в свою профессию. – А в партнеров не случалось влюбляться? – С хорошим партнером приятно играть, в том числе и любовь. Но влюбленности к партнерам я не испытываю, нашли контакт – и это хорошо. С ЛЮБИМЫМ НЕ СОСКУЧИШЬСЯ – Сериалы наверняка «сработали» на вашу популярность… – Скорее на узнаваемость. Как-то ехала домой в Саров, и в поезде на меня долго смотрела одна семейная пара. Наконец женщина произнесла: «Как же вы похожи на Женю из «Проклятого рая!»… Бывает, узнают и на улице, подходят, что-то говорят. – Кстати, в продолжении «Проклятого рая» вы заняты? – У меня там уже главная роль. Я играю жену сына хозяйки элитного борделя. Всего будет показано 48 серий. Надеюсь, зрителям новые серии тоже понравятся. – Вы – молоды, у вас броская внешность. Приходя на кастинги, не приходилось получать предложения, скажем так, сомнительного свойства? – Всякое бывало. И это очень неприятно. Обычно я сразу же прекращаю общение с таким режиссером. – Почему-то так и представляю вас в нарядах позапрошлого века, в платье с кринолином… – Когда снималась в «Одной ночи любви», у меня были, естественно, пышные платья, соответствующая прическа. И я чувствовала себя в этом образе очень комфортно. Хотя в жизни бываю разная. С удовольствием «примеряю» на себя самые разные образы. Подруга как-то сказала мне, что у меня стиль русской красавицы. А мне действительно нравятся сарафаны, платья в русском стиле. – Такой красавице, как вы, и мужчина должен быть под стать. У вас такой есть? – Для женщины все-таки главное – любить и быть любимой. Рядом со мной есть такой человек. – Он актер? – Скажу так: он человек творческой профессии. – Не трудно уживаться двум творческим личностям? – Мы с Димой друг друга понимаем. Я уверена, что с человеком другой профессии мне было бы тяжело. – И давно вы вместе? – Почти два года. Вообще-то мне долгое время казалось, что я ни с кем не смогу сблизиться – не встречала человека, который смог бы задеть душу. Но вот теперь такое ощущение пропало. Рядом со мной человек, с которым не соскучишься: у него потрясающее чувство юмора, мне с ним интересно. И я сейчас счастлива. – А как у вас с чувством юмора? – По-моему, в полном порядке. Я очень смешливая. – Ни в одной семье не обходится без ссор. А в вашей? – И у нас они бывают. Но мы все-таки стараемся их избегать, не дуться друг на друга из-за пустяков. Хотя у меня есть недостаток, от которого хотелось бы избавиться – это излишняя обидчивость. Это мне очень мешает. Хотя вообще-то я человек спокойный, выдержанный, быстро нахожу с людьми контакт: здесь во многом помогла профессия. Но могу и взорваться, если кто-то очень уж достанет. СЕМЬЯ ВСЕГДА ПОДДЕРЖИТ – У вас общий дом? – Мы долго снимали квартиру, а потом я купила комнату в трехкомнатной коммунальной квартире, нам повезло, соседи очень хорошие, живем дружно. К тому же дом расположен рядом с театром, очень удобно. Накопим денег, купим отдельную квартиру. – Не думаете сыграть свадьбу? – Многие мои подруги уже побывали замужем и больше в загс не спешат, вот я и думаю: стоит ли мне торопиться оформлять наши отношения? Хотя, если речь пойдет о детях, они все-таки должны появиться в законном браке. – Вы способны оставить карьеру ради большой любви, если того потребуют обстоятельства? Вот скажет муж, что вам надо выбирать между карьерой и семьей… – Такого мужа у меня точно никогда не будет. – Каким был самый желанный подарок в вашей жизни? – Когда Дима устроил в мой день рождения романтическую поездку во Францию. Это было незабываемо. – А вы его балуете вниманием? Скажем, принести с утра любимому чашечку кофе в постель для вас возможный вариант? – Почему же нет – с удовольствием! Бывает, что и Дима делает то же самое. Мы любим и романтические вечера, сервируем столик со свечами… – Вы хорошая хозяйка? – Мне кажется, да. Люблю порядок, мне нравится убираться, готовить. Дима очень любит мясную солянку, так что она у нас на столе чаще всего. – У любого человека случаются неудачи, разочарования. Как вы справляетесь с ними, что помогает не опускать руки? – Работа. Хотя именно с ней и связаны самые большие разочарования и обиды. Было такое, что уже утвердили на роль в сериале, но потом – бац! – взяли другую актрису. Я очень переживала. Но потом пошли другие пробы, приглашения и утверждения на роли. И, конечно же, выручает театр. – Кто вас поддерживает в трудную минуту? – Конечно, семья. У меня замечательные родители. В прошлом году, кстати, они отметили жемчужную свадьбу, прожили вместе тридцать лет. Есть у меня сестра и брат. Павлу девятнадцать лет, он учится в институте информатики в Москве, живет в общежитии. Оксане двадцать девять лет, она на пять лет старше меня, работает фармацевтом в Сарове. У нас очень дружная семья, между нами не бывает ссор, каких-то разборок. Мы всегда готовы помочь друг другу, прийти на выручку. – Какое время года вы считаете любимым? – Мне нравится поздняя осень. Она навевает легкую грусть. Люблю лето, когда тепло, светит яркое солнце. – Вы сильная женщина? – Во всяком случае, слабой меня назвать никак нельзя.
Administrator: Комсомольская правда Максим Аверин: Если я женюсь, об этом никто не узнает! ( интервью - по ссылке)
полная версия страницы