Форум » Архив форума » Хорошие стихи. ЧАСТЬ 13 » Ответить
Хорошие стихи. ЧАСТЬ 13
Administrator: Хорошие стихи. Часть1 Хорошие стихи. Часть 2 Хорошие стихи. Часть 3 Хорошие стихи. Часть 4 Хорошие стихи. Часть 5 Хорошие стихи. Часть 6 Хорошие стихи. Часть 7 Хорошие стихи. Часть 8 Хорошие стихи. Часть 9 Хорошие стихи. Часть 10 Хорошие стихи. Часть 11 Хорошие стихи. Часть 12 Одна из самых популярных из тем форума в очередной раз начата "с нуля". А снова повторяю прежний текст... заменяя только текст стихов Гумилева: Есть темы, который из-за обилия в них информации "закрываются" на этом форуме стремительно... Например, Хорошие стихи. Ибо хорошей поэзии - российской и зарубежной, классической и современной - много. И мы находим в ее строчках созвучие нашим настроениям... Уже традиционно новую/старую темку начинаю со стихов Николая Гумилева. ШЕСТОЕ ЧУВСТВО Прекрасно в нас влюбленное вино И добрый хлеб, что в печь для нас садится, И женщина, которою дано, Сперва измучившись, нам насладиться. Но что нам делать с розовой зарей Над холодеющими небесами, Где тишина и неземной покой, Что делать нам с бессмертными стихами? Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать. Мгновение бежит неудержимо, И мы ломаем руки, но опять Осуждены идти всё мимо, мимо. Как мальчик, игры позабыв свои, Следит порой за девичьим купаньем И, ничего не зная о любви, Все ж мучится таинственным желаньем; Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Еще не появившиеся крылья; Так век за веком - скоро ли, Господь? - Под скальпелем природы и искусства Кричит наш дух, изнемогает плоть, Рождая орган для шестого чувства.
hi!: Булат Окуджава Надежды крашенная дверь. Фортуны мягкая походка. Усталый путник, средь потерь. Всегда припрятана находка. И хоть видна она нечетко, Но ждет она тебя, поверь. Улыбка женщины одной, Единственной, неповторимой, Соединенною с тобой Суровой ниткою незримой, От обольщения хранимой Своей загадочной судьбой. Придут другие времена И выдумки другого рода, Но будет прежнею она Как май, надежда и природа, Как жизнь, и смерть, и запах меда... И чашу не испить до дна.
стихия: [pre2] Борис Слуцкий Концерт для скрипки и гобоя – А впрочем, заиграй любое. Без музыки, словно без рук. Сыграй мне что-нибудь, Мой друг. А если на фортепианах Не обучался никогда – В биндюжниках и грубиянах, В невеждах у меня нужда. ... А если скрипка и гобой Захвачены сюда тобой, Пожалуйста, сыграй любое! Концерт для скрипки и гобоя. ... От отчаяния к надежде Я перехожу, но не прежде, Чем надёжно удостоверюсь, Что надежда тоже ересь, Звук пустой, залп холостой - Пустоты в пустоте отстой. Слишком много чувствуем. Слишком предаёмся тоскливым мыслишкам, Пьём их мёд, принимаем яд, Между тем, как дела стоят. А дела стоят, как столбы, Вкопанные посреди судьбы. А дела стоят, как надолбы, Брошенные без всякой надобы. А дела стоят, как опоры Недостроенного моста, По которому очень нескоро, Никогда не пойдут поезда. [/pre2]
hi!: Павел Коган Поговорим о счастье Поговорим о счастье. Вечер. Стихи. Окурки. Абажур. Зеленый свет. Не им ли мечен, В тоску, как в комнату, вхожу. Не им ли выдумана птица Та, синяя, И дым, и лед. (...По переулку у Мясницкой Простая девушка идет. Идет и думает, наверно, О культработе и стихах.) Не он ли вел меня в таверны, Морским прибоем настигал? И, заслонив твои ресницы, Звеня придуманным крылом, Летела синим светом птица Сквозь жизнь и сердце — напролом... (...Ноябрь. Вечер. Первый лед. По переулку у Мясницкой Простая девушка идет.)
Ирината: В этот день в 1980 году умер Владимир Высоцкий Здесь лапы у елей дрожат на весу, Здесь птицы щебечут тревожно. Живешь в заколдованном диком лесу, Откуда уйти невозможно. Пусть черемухи сохнут бельем на ветру, Пусть дождем опадают сирени, Все равно я отсюда тебя заберу Во дворец, где играют свирели. Твой мир колдунами на тысячи лет Укрыт от меня и от света. И думешь ты, что прекраснее нет, Чем лес заколдованный этот. Пусть на листьях не будет росы поутру, Пусть луна с небом пасмурным в ссоре, Все равно я отсюда тебя заберу В светлый терем с балконом на море. В какой день недели, в котором часу Ты выйдешь ко мне осторожно?.. Когда я тебя на руках унесу Туда, где найти невозможно?.. Украду, если кража тебе по душе, - Зря ли я столько сил разбазарил? Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, Если терем с дворцом кто-то занял!
hi!: Вероника Тушнова Мне говорят: нету такой любви. Мне говорят: как все, так и ты живи! Больно многого хочешь, нету людей таких. Зря ты только морочишь и себя и других! Говорят: зря грустишь, зря не ешь и не спишь, не глупи! Всё равно ведь уступишь, так уж лучше сейчас уступи! ...А она есть. Есть. Есть. А она - здесь, здесь, здесь, в сердце моём тёплым живёт птенцом, в жилах моих жгучим течёт свинцом. Это она - светом в моих глазах, это она - солью в моих слезах, зренье, слух мой, грозная сила моя, солнце моё, горы мои, моря! От забвенья - защита, от лжи и неверья - броня... Если её не будет, не будет меня! ...А мне говорят: нету такой любви. Мне говорят: как все, так и ты живи! А я никому души не дам потушить. А я и живу, как все когда-нибудь будут жить. будут жить!
Александра: Должен выбрать я жену: вольно иль невольно; Лишь бы женщиной была - этого довольно. Будет юной иль седой, черной или белой, Только б женщиной была - в прочем нет мне дела. Коль красавица она - будет не обидно, А уродка - ну и пусть: ночью ведь не видно. Если будет молодой - мне тогда везет! А старухой будет, что ж - поскорей помрет. Будут детки - вот тогда счастья полон рот! А не будет - не беда: меньше мне забот. Я ничуть не огорчусь, если будет пьяница, А не будет пить вино - больше мне достанется. (с) Роберт Бернс Пер. Юрия Князева
Александра: Не писал тебе я писем, но не выдержал — пишу. От тебя я стал зависим и свободы не прошу. Меня сделали счастливым от негаданной любви твои серые с отливом, непонятные твои. Может, этого не надо — что-то следует блюсти. Может, будешь ты не рада — так, пожалуйста, прости. Но такое уж тут солнце, что с собой попробуй сладь! Но такие уж тут сосны, что в письме хочу послать. ...Я живу в Бакуриани. Сладко щурюсь после сна. Над горами, бугорками вышина и тишина. «МАЗы» буйволов шугают. Пахнет дымом... День настал, и по улицам шагают горнолыжники на старт. Полюбил я их привычки, блеск живых и добрых глаз, и ту дружбу, что превыше всех о дружбе громких фраз, и отлив их щек цыганских, и шершавость смуглых рук, и ботинок великанских полнокровный, крупный стук. Понимаю я их нервность — плохо в лыжном их дому. Понимаю я их нежность — нежность к делу своему, грубоватую их жесткость, если кто-то не о том, и застенчивую женскость в чем-то очень дорогом. Вот приходят они с трассы, в душ, усталые, идут, и себя, бывает, странно победители ведут. Кто-то, хмурый, ходит грузно ногу парень повредил, ну и выигравший грустен — видно, слабо победил... Это мне понятно, ибо часто, будто нездоров, я не выглядел счастливо после громких вечеров. Кто-то, ласково подъехав, мне нашептывал слова, что еще одна победа... А победа-то — слаба! ...Ты прости — разговорился. Не могу не говорить так, как будто раскурился, только здесь нельзя курить. Ты — мое, Бакуриани. Так случилось уж в судьбе. Мои грусть и гореванье растворяются в тебе. Я люблю тебя за гордость, словно тайную жену, за твою высокогорность, вышину и тишину. Спит динамовская база. Чем-то вечным дышит даль. Кто-то всхрапывает басом — снится, видимо, медаль. Выхожу я за ворота. Я ловлю губами снег. Что же это за морока — спать не может человек! Я на снег летящий дую, направление даю. Потихонечку колдую, дую в сторону твою. Снег, наверно, полетел бы, да не может он лететь! На тебя я поглядел бы, да не следует глядеть! Это вроде и обидно, только что в обиде быть! Мне не надо быть любимым мне достаточно любить. И, любя тебя без краю, в этом крошечном краю я тебя благословляю и за все благодарю. (с) Евг. Евтушенко. 1960
hi!: Надежда Тэффи На острове моих воспоминаний Есть серый дом. В окне цветы герани, ведут три каменных ступени на крыльцо. В тяжелой двери медное кольцо. Над дверью барельеф - меч и головка лани, а рядом шнур, ведущий к фонарю. На острове моих воспоминаний я никогда ту дверь не отворю!..
Ирината: Эдуард Асадов АРТИСТКА Концерт. На знаменитую артистку, Что шла со сцены в славе и цветах, Смотрела робко девушка-хористка С безмолвным восхищением в глазах. Актриса ей казалась неземною С ее походкой, голосом, лицом. Не человеком - высшим божеством, На землю к людям посланным судьбою. Шло "божество" вдоль узких коридоров, Меж тихих костюмеров и гримеров, И шлейф оваций гулкий, как прибой, Незримо волочило за собой. И девушка вздохнула:- В самом деле, Какое счастье так блистать и петь! Прожить вот так хотя бы две недели, И, кажется, не жаль и умереть! А "божество" в тот вешний поздний вечер В большой квартире с бронзой и коврами Сидело у трюмо, сутуля плечи И глядя вдаль усталыми глазами. Отшпилив, косу в ящик положила, Сняла румянец ватой не спеша, Помаду стерла, серьги отцепила И грустно улыбнулась:- Хороша... Куда девались искорки во взоре? Поблекший рот и ниточки седин... И это все, как строчки в приговоре, Подчеркнуто бороздками морщин... Да, ей даны восторги, крики "бис", Цветы, статьи "Любимая артистка!", Но вспомнилась вдруг девушка-хористка, Что встретилась ей в сумраке кулис. Вся тоненькая, стройная такая, Две ямки на пылающих щеках, Два пламени в восторженных глазах И, как весенний ветер, молодая... Наивная, о, как она смотрела! Завидуя... Уж это ли секрет?! В свои семнадцать или двадцать лет Не зная даже, чем сама владела. Ведь ей дано по лестнице сейчас Сбежать стрелою в сарафане ярком, Увидеть свет таких же юных глаз И вместе мчаться по дорожкам парка... Ведь ей дано открыть мильон чудес, В бассейн метнуться бронзовой ракетой, Дано краснеть от первого букета, Читать стихи с любимым до рассвета, Смеясь, бежать под ливнем через лес... Она к окну устало подошла, Прислушалась к журчанию капели. За то, чтоб так прожить хоть две недели, Она бы все, не дрогнув, отдала!
Anja: Ах, дверь не запирала я, Не зажигала свеч, Не знаешь, как, усталая, Я не решалась лечь. Смотреть, как гаснут полосы В закатном мраке хвой, Пьянея звуком голоса, Похожего на твой. И знать, что все потеряно, Что жизнь - проклятый ад! О, я была уверена, Что ты придешь назад. А.Ахматова
Ирината: Среди вельмож времен Елизаветы и ты блистал, чтил пышные заветы, и круг брыжей, атласным серебром обтянутая ляжка, клин бородки – все было, как у всех... Так в плащ короткий божественный запахивался гром. Надменно-чужд тревоге театральной, ты отстранил легко и беспечально в сухой венок свивающийся лавр и скрыл навек чудовищный свой гений под маскою, но гул твоих видений остался нам: венецианский мавр и скорбь его; лицо Фальстафа – вымя с наклеенными усиками; Лир бушующий... Ты здесь, ты жив – но имя, но облик свой, обманывая мир, ты потопил в тебе любезной Лете. И то сказать: труды твои привык подписывать – за плату – ростовщик, тот Вилль Шекспир, что «Тень» играл в «Гамлете», жил в кабаках и умер, не успев переварить кабанью головизну... Дышал фрегат, ты покидал отчизну. Италию ты видел. Нараспев звал женский голос сквозь узор железа, звал на балкон высокого инглеза, томимого лимонною луной на улицах Вероны. Мне охота воображать, что, может быть, смешной и ласковый создатель Дон Кихота беседовал с тобою – невзначай, пока меняли лошадей – и, верно, был вечер синь. В колодце, за таверной, ведро звенело чисто... Отвечай, кого любил? Откройся, в чьих записках ты упомянут мельком? Мало ль низких, ничтожных душ оставили свой след – каких имен не сыщешь у Брантома! Откройся, бог ямбического грома, стоустый и немыслимый поэт! Нет! В должный час, когда почуял – гонит тебя Господь из жизни – вспоминал ты рукописи тайные и знал, что твоего величия не тронет молвы мирской бесстыдное клеймо, что навсегда в пыли столетий зыбкой пребудешь ты безликим, как само бессмертие... И вдаль ушел с улыбкой. Владимир Набоков, декабрь 1924 г.
hi!: Эдуард Асадов Как мало все же человеку надо! Одно письмо. Всего-то лишь одно. И нет уже дождя над мокрым садом, И за окошком больше не темно... Зажглись руин веселые костры, И все вокруг вишнево-золотое... И больше нет ни нервов, ни хандры, А есть лишь сердце радостно-хмельное! И я теперь богаче, чем банкир. Мне подарили птиц, рассвет и реку, Тайгу и звезды, море и Памир. Твое письмо, в котором целый мир. Как много все же надо человеку.
Ирината: Юрий Егоров По-волчьи Пожалел сегодня сердце – не отдал, Хоть и, собственно, отдать было нечего… Все какого-то звонка с неба ждал. … А она ждала ответа доверчиво… Вроде шуткой началось, а потом заскрипела сзади дверь… В Тридевятое? Будто в воздух ледяной ткнулся лбом – Что ж ты бесишься в груди все… проклятое?! Эта сказка не срослась на двоих – Волком добрым в ней тебе быть не велено! У нее и без волков жизнь – под дых, Ей своей беды итак не отмеряно. Лижешь раны да трясешь головой – До сих пор звенит любовь оплеухою? Все же мысли у тебя о другой, Вот и с этой не делись той же мукою! Или спрятаться в руках захотел? И подставить под ладони лобастую? А ее сердечко ты бы согрел? А ее бы не обидел, глазастую? Если станешь для нее - свет в окне, Да глаза закроешь сам, да – к отвесному… Перельется боль твоя ей вдвойне, Потому что с ней нельзя не по честному. Зазвенит она струной, только тронь, Сделай шаг навстречу ей - и откроется, Да ведь в сердце у тебя не огонь, О другой душа твоя Богу молится. Там, внутри тебя давно листопад, Там, внутри тебя давно осень плачется, Как же хочется упасть в синий взгляд, За которым счастье спит или прячется. Пожалел сегодня сердце – не отдал - Волчья жизнь, она по-волчьи и мерилась. Все звонка ее из прошлого ждал… Самому, вот только, в чудо... не верилось.
hi!: Сергей Орлов Уходит женщина. Уходит, Как солнце с неба, как река За горизонт по шатким сходням Травы, кувшинок, тростника. Уходит женщина так просто, Без слов, без слез, без жалоб прочь, Как в океане синий остров, Как день уходит и как ночь,- Естественно, обычно, вечно Уходит женщина. Не тронь. Так, уходя, идет навстречу Кому – то ветер и огонь. Как ливень с тысячей мелодий Из поля в новые поля, Уходит женщина. Уходят И гаснут следом тополя. Уходит женщина. Ни злоба, Ни просьбы не понятны ей, И задержать ее не пробуй, Остановить ее не смей. Молить напрасно, звать напрасно, Бежать за ней – напрасный труд. Уходит – и ее, как праздник, Уже, наверно, где–то ждут.
hi!: Николай Заболоцкий СТАРАЯ АКТРИСА В позолоченной комнате стиля ампир, Где шнурками затянуты кресла, Театральной Москвы позабытый кумир И владычица наша воскресла. В затрапезе похожа она на щегла, В три погибели скорчилось тело. А ведь, Боже, какая актриса была И какими умами владела! Что-то было нездешнее в каждой черте Этой женщины, юной и стройной, И лежал на тревожной ее красоте Отпечаток Италии знойной. Ныне домик ее превратился в музей, Где жива ее прежняя слава, Где старуха подчас удивляет друзей Своевольем капризного нрава. Орденов ей и званий немало дано, И она пребывает в надежде, Что красе ее вечно сиять суждено В этом доме, как некогда прежде. Здесь картины, портреты, альбомы, венки, Здесь дыхание южных растений, И они ее образ, годам вопреки, Сохранят для иных поколений. И не важно, не важно, что в дальнем углу, В полутемном и низком подвале, Бесприютная девочка спит на полу, На тряпичном своем одеяле! Здесь у тетки-актрисы из милости ей Предоставлена нынче квартира. Здесь она выбивает ковры у дверей, Пыль и плесень стирает с ампира. И когда ее старая тетка бранит, И считает и прячет монеты,- О, с каким удивленьем ребенок глядит На прекрасные эти портреты! Разве девочка может понять до конца, Почему, поражая нам чувства, Поднимает над миром такие сердца Неразумная сила искусства!
hi!: Вера Полозкова До встречи у касс Рынок хочет, чтоб мы говорили немножечко в нос, Были молоды, чтили ликеры и раннего Рильке И умели красиво вытаскивать тонкие шпильки Из тяжелой копны туго стянутых русых волос. Рынок голоден, бешен, всесилен и громкоголос. Будь в системе и ритме – все сложится благополучно. Кто-то оптом сбывается; нами торгуют поштучно. Или, скажем, сервизами, если имеется спрос. Генерируя вкусные чувства для скучных господ, Мы обязаны хлопать глазами фарфоровых кукол. Уничтожат нас те же, кто раньше у сердца баюкал – Если грянет банкротство, и новый директор придет. Мы расходимся бойко, покуда сезон распродаж. В каждой третьей коробке – четыре улыбки бесплатно. Мы прочны, эксклюзивны и свежестью пахнем приятно. И никто не предскажет, когда мы выходим в тираж. К нам приложена книжка инструкций, доступная всем. Нам жара нипочем, да и сырости мы не заметим. Мы особенно рекомендованы маленьким детям – В нас полно витаминов, мы кожу не сушим совсем. Что ты плачешь? Ты думал, что мир на ладонях у нас? Мы свободны, сильны, в нас сиянье алмазное бьется?.. Не рыдай, мой хороший, - теперь это не продается. Не заляпай бумаги цветной, и до встречи у касс.
Anja: ЛЕТНИЙ ДОЖДЬ Память уже не жалит, Мысли не бьют по рукам, Я тебя провожаю К другим берегам. Ты - перелётная птица, Счастье ищешь в пути, Приходишь, чтобы проститься И снова уйти. Лети. Летний дождь, летний дождь Начался сегодня рано. Летний дождь, летний дождь Моей души омоет рану. Мы погрустим с ним вдвоём У слепого окна. Летний дождь, летний дождь Шепчет мне легко и просто, Что придёшь, ты придёшь. Ты придёшь, но будет поздно. Несвоевременность - вечная драма, Где есть ОН и ОНА. Ты перестала мне сниться Скоро совсем, а потом Новой мечтой загорится остывший мой дом. Что от любви любви не ищут, Ты с годами поймёшь, Ну а сейчас ты не слышишь и тебя не вернёшь. (c)И.Тальков
hi!: Юрий Левитанский Не изменить цветам, что здесь цветут, и ревновать к попутным поездам. Но что за мука — оставаться тут, когда ты должен находиться там! Ну что тебе сиянье тех планет! Зачем тебя опять влечет туда! Но что за мука — отвернуться — нет, когда ты должен — задохнуться — да! Но двух страстей опасна эта смесь, и эта спесь тебе не по летам. Но что за мука — находиться здесь, когда ты должен там, и только там! Но те цветы — на них не клином свет. А поезда полночные идут. Но разрываться между да и нет... Но оставаться между там и тут... Но поезда, уходят поезда. Но ты еще заплатишь по счетам за все свои несказанные да, за все свои непрожитые там!
стихия: [pre2] То были капли дождевые, Летящие из света в тень. По воле случая впервые Мы встретились в ненастный день, И только радуги в тумане Вокруг неярких фонарей Поведали тебе заране 0 близости любви моей, 0 том, что лето миновало, Что жизнь тревожна и светла И как ты ни жила, но мало, Так мало на земле жила. Как слезы, капли дождевые Светились на лице твоем, А я еще не знал, какие Безумства мы переживем. Я голос твой далекий слышу, Друг другу нам нельзя помочь, И дождь всю ночь стучит о крышу, Как и тогда стучал всю ночь. (с) Арсений Тарковский[/pre2]
Александра: Я не люблю твои цветочки, вьюнки и кактусы, болван. И у меня растёт в горшочке на подоконнике тюльпан. Там, за окном, дымят заводы, там умирают и живут, идут больные пешеходы, в ногах кораблики плывут, там жизнь ужасна, смерть банальна, там перегибы серых стен, там улыбается печально живущий вечно манекен, там золотые самолёты бомбят чужие города, на облака плюют пилоты, горит зелёная звезда. И никого, и никого не волнует, господи прости, легко ль ему на этом фоне, такому стройному, цвести. (с) Борис Рыжий
полная версия страницы