Форум » Архив форума » в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе". ЧАСТЬ 8 » Ответить
в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе". ЧАСТЬ 8
Administrator: в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе" ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6 ЧАСТЬ 7
Administrator: http://www.vashdosug.ru/msk/theatre/article/67898/ Полностью читать по ссылке. Лучшее в выходные: пересматривая заново В «Сатириконе» озоруют с Пушкиным, на Страстном — с Грибоедовым, а в «Мастерской Фоменко» вновь идет «Самое важное». [img]http://www.vashdosug.ru/upl/images/h(1).jpg[/img] «Маленькие трагедии» Почему кончился старый театр и как приблизить классику к сегодняшнему сознанию? Известный «новодрамовец» Виктор Рыжаков готов, похоже, жизнь положить, чтобы создать новый театр — без заезженных интонаций и фальшивых слов. «Маленькие трагедии» — его первое обращение к Пушкину. Но какое! Декорации в спектакле заменяют экраны 3D. Сперва на них появляется незнакомый город, снятый с высоты птичьего полета. А потом, по мере того, как персонажи «Каменного гостя» Дон Гуан и Лепорелло приближаются к Мадриду, становится крупнее и изображение, и вот уже мы видим улицы, по которым едут персонажи. Пересочинить, разъять на части и пересоздать текст Пушкина заново, чтобы заставить зрителя слушать знакомые строки как в первый раз — главная задача режиссера. Попробуй не вслушаться, если Константин Райкин, напялив белый парик и красный камзол, изображает слегка марионеточного Моцарта. А Один Байрон (бывший американский студент, ставший, похоже, надеждой русской сцены) — молокососа Сальери. Дело происходит на вечеринке в клубе, где Сальери издевательским фальцетом распевает «Лакримозу»... В спектакль включены все пять маленьких трагедий. В финале зрителей ждет пушкинская «Сцена из Фауста» и грандиозная провокация, пересказывать которую так же нечестно, как выдавать заранее развязку остросюжетного фильма.
Administrator: Рецензия от зрителя, которому сильно не понравились "МТ Пушкина"... И тем не менее - цитирую один фрагмент: ...Над всей этой механической какофонией лишь однажды расцвел удивительный цветок – голос таинственного актера с невозможным именем Один Байрон. Он пел Реквием, Лакримозу – но как! Как спел бы его современный рок или поп идол, гениальный, вульгарный, тонкий, непостижимый одновременно. И мощный, несмотря на свою дендистскую хрупкость. Порочный, наглый, циничный – и страстный, и такой точный, головокружительно уверенный в божественной правоте своего голоса, что захватывало дух. Один раз за весь спектакль зал захлопал...
Administrator: От зрителя "Маленькие трагедии Пушкина" 19.10.11 Я знала, что Сатирикон известен своею необычностью и эксцентричностью, но я была в таком шоке после спектакля, что передать словами невозможно. Было приятно видеть, что на декорациях не заморачивались, включили экран, кучас стульев, платформа, полотно белой ткани, свет. Всё. Ну и коненчо по бокам инструменты и микрофоны, но это мелочи. Всё зацикливалось на актерах, как они воспроизведят, так мы и должны представлять. Все молодцы, умнички, но всё же я сторонник классического жанра, если классика, то самый минимум новизны. А эти экраны, симуляция крови на экране. Странные движения, которые я до сих пор понять не могу. Всё больше и больше заставляли говорить: "О нет!" Еще конечно же паузы, очень много пауз и медленной хотьбы. Много песен - это хорошо. Особенно мне понравились голоса девушек, все бесподобно поют, да я считаю вся команда пела, подпевала бесподобно. Это большой + спектаклю. Спектакль получился фантастическим, ярким и абстрактным. Немножко абсурдным, но всё же понятливым. Из всей суеты хочу выделить: "Скупой рыцарь", " Моцарт и Сальери", "Сцена из Фауста." Всё прекрасно поставлено, смотрела и умилялась. А последняя сцена была грациозной, "Сцена из Фауста".
Administrator: От зрителя Синее чудовище - Сатирикон Почему-то я привычно думала, что комедия дель арте - это что-то примитивное, типа кукольного тетра, ну, не настоящий какой-то театр. Теперь я понимаю, что ошибалась. Синее чудовище (Гоцци), которое дают в Сатириконе, отличный спектакль и замечательное шоу. До этого мы были там на "Короле Лире", но это все-таки был Бутусов. То есть нам очень, очень понравилось, но это была вполне определенная театральная стилистика. Синее чудовище - что-то совсем новое, чего не ожидаешь увидеть в современном театре. Однако это не какая-нибудь похабная новая драма, а очень хорошее, стоящее зрелище с серьезным подтекстом, хорошим смыслом. Да здравствует театр (раз в Москве оперу смотреть негде, к сожалению)! Все-таки стоит сказать о недостатках. По моему мнению, слишком много шуток ниже пояса. Видимо, современный тренд, но переборщили. С детьми я бы не пошла на такой спектакль.
Administrator: От зрителя Маленькие трагедии Пушкина в Сатириконе Всегда иду в Сатирикон с уверенностью в том, что вечер скучным не будет. И последняя премьера у Райкина в очередной раз убедила меня в этом. "Маленькие трагедии Пушкина" - спектакль, созданный по принципу романа с пятью сюжетными линиями. Зритель, совершенно не привыкший к не нафталиновому восприятию действия и мультимедийности зал покинул - но надо быть проще. Бесспорно, Пушкин - наше все, и в Сатириконе его крайне удачно освежили. Самые не изъезженные сценические приемы, которые отчетливо заметны, но не раздражают, в сочетании с полным отсутствием театральных интонаций радуют: появляется полное ощущение, что постановка сориентирована на зрителя и его вовлеченность - не на классичность и однозначные отзывы. Можно было бы назвать "трагедии" вызовом, если бы не один персонаж - Один Байрон. Впервые я его увидела в шуточном "Лафкадио" на сцене "Мастерской" около двух лет назад. Но теперь он запел по-другому: американец, чудесно владеющий русским, выпускник МХАТа, курс Константина Райкина... И как он запел! К сожалению, те полторы минуты, в течение которых из уст неземного Сальери лилась Лакримоза, затмили все прочее. С каждой секундой все больше пропадало осознание происходящего, глаза слезились, я вжалась в кресло. По окончании поняла, что не дышала. В интернете нет записи. И это, пожалуй, единственное, что может меня привести к повторному просмотру такого Пушкина. Но, чувствую, приведет.
Lotta: ИЗВЕСТИЯ Константин Райкин презрел мирскую суету В «Маленьких трагедиях» театра «Сатирикон» неземное и чистое кажется галлюцинацией прогон спектакля «Маленькие трагедии», фото: РИА НОВОСТИ/Владимир Федоренко Новая премьера «Сатирикона» «Маленькие трагедии» — спектакль напряженных контрастов. Постановка Виктора Рыжакова втягивает в водоворот сложных метафор и тревожных догадок. Драматические тексты Пушкина складываются в масштабное полотно. «Пир во время чумы» перебивается сценой из «Скупого рыцаря», потом действие опять возвращается к «Пиру», продолжаясь «Моцартом и Сальери» и «Каменным гостем». Вальсингам и Дон Гуан оказываются одним героем, одинаково грешным и бессильным перед неотвратимым возмездием. Образ Доны Анны расслаивается в бесконечное множество — девы-виллисы сомнамбулически движутся по периметру сцены. Неземное и чистое кажется галлюцинацией. Приземленное и низкое — осязаемо и реально. Тон действию задает толпа — хор, статисты, гости — то ли на поминках, то ли на празднествах. Все в сером, в одеждах безвременья. Солисты ненадолго выступают на первый план, и снова тонут в общей массе. Пушкинские стихи звучат то резко, то плавно, но в основном так, как говорят сегодня, — торопливо, деловито, порой цинично. Стереотипы сбиты. Но неожиданные интонации не ломают ни смыслов, ни ритмических конструкций. Гений поэта угадал слишком многое, и потому суровое сегодня совпало с прозрениями давно минувших дней. Людские страсти не сильно меняются от антуража эпохи, но в ситуации «здесь и сейчас» обнажаются нервы и до боли, до ужаса пугают частные (оттого и «маленькие») трагедии, разрастающиеся до планетарных кошмаров. Конфликт отца и сына, неудавшееся свидание, спор таланта и бездаря — начальные ситуации подкупают своей доступностью: с кем не бывает? Но тут же отстраняются в неприступном величии мифа. За спинами актеров — огромный экран с птичьими стаями, небоскребами и извивами компьютерных голограмм. Мир летит то ли в небо, то ли в бездну. На подиум поднимаются все новые актеры, на разные лады произнося монолог Дон Гуана: «Все к лучшему…». В каждом следующем чтеце все меньше и меньше человеческого, а последний и вовсе похож на обезьянку, корчащуюся в усилиях произнести нечто нечленораздельное. Предупреждение, емкое и грозное как плакат: человечество деградирует, неотвратимо и неуклонно. Но еще совсем недавно хор артистов сливался в чистом а’капелльном звучании увертюры к «Волшебной флейте» Моцарта. Господин в старинном камзоле и парике вел диалог с резвым юношей, похожим на современного рок-певца. Диалог вечного и преходящего, подлинного и мнимого. «Нас мало избранных, счастливцев праздных», — как бы невзначай ронял Моцарт Константина Райкина. Избранничество, обреченное на непонимание и одиночество, — ведущая тема Райкина в этом спектакле, и он ведет ее даже в образе скупого барона. Но главная обязанность худрука «Сатирикона» — пристально следить за происходящим. Располагаясь поодаль, он оглядывает актеров, словно одинокий мудрец, презирающий земную тщету. Кажется, нам уже все рассказали. Предупредили о грядущих катастрофах, подсказали верный способ спасения (что же иное, если не красота и великая музыка?). А впереди еще «Сцена из Фауста» — ернические вариации на проигранную тему. Масло масляное? Но театральная фантазия прихотливо разворачивается на 180 градусов — пушкинские строчки бегут по экрану, а на сцене ритмично сервируется роскошный стол. С последним грозным аккордом Карла Орфа шеренга нарядно одетых дам и кавалеров на миг возникает у рампы и исчезает во тьме. Очередной пир во время чумы обрывается, так и не начавшись. Холодно. Пусто. Страшно. Но невероятно красиво и точно. Елена Губайдуллина «Маленькие трагедии», «Сатирикон», 27 ноября, 19.00
Administrator: От зрителя Рэппер Достоевский... Есть устойчивое и всем понятное выражение "человек-оркестр". Не знаю устойчиво и общепринято ли выражение "человек-театр", но предлагаю его в любом случае ввести применительно к Константину Райкину, поскольку этот человек раз за разом в своих моноспектаклях разыгрывает на сцене такое действо, что создается ощущение присутствия всей труппы. Вопрос как ему это удается лично для меня вполне очевиден - если душа актера наполнена богатство и разнообразием мира, он просто (но чаще всего сложно) выплескивает его в пылу азарта на подмостках. И подобная фантазия закручивает тебя в граничащий с сумасшествием водоворот, где только и успеваешь переводить дыхание и стараешься при этом не налететь на очередной подводный камень. И лишь когда с неменьшей неожиданностью тебя, наконец, выбрасывает на берег, все хочешь обратно и практически умоляешь шквалом аплодисментов повторить эксперимент над собственным состоянием души. Сегодня поняла - в поисках острых ощущений необязательно прыгать с парашютом, сплавляться по горной реке, покорять ледники и горные вершины, можно прийти в "Сатирикон" и провести вечер с Достоевским в авторской интерпретации одного из самых непредсказуемых творческих личностей современности. Кто же еще мог бы додуматься адаптировать внушительный кусок текста Федора Михайловича к исполнению в стиле рэп? Впрочем, там и танго, и джаз, и русские народные были. Кто знает, если бы Константина Аркадьевича не увлек в свое время театр, может быть из него бы вышел талантливый звукорежиссер, композитор, танцор, DJ и неизвестно кто еще... Хотя, подозреваю, что каких-то определенных рамок все равно было бы мало, если он умудряется из довольно академичных вещей сотворять подобное неистовство без пределов, правил и ограничений.
Administrator: Статья НАТАЛЬИ КАЗЬМИНОЙ о Сатириконе. Театральная жизнь. №2-2008
Administrator: Из интернет-архивов Страсти по контрабасу П.Зюскинд. "Контрабас". Реж.Е.Невежина. "Сатирикон" Ольга Фукс И приход Лужкова с Путиным (последний в окружении охраны пронесся по залу и скрылся в боковом выходе под всеобщий хохот, чтобы через минуту появиться на маленьком балкончике -- ну нет в "Сатириконе" правительственных лож). И орден "За заслуги перед Отечеством". И пятьдесят тортов, один из которых был явно юбиляру по плечу. И умопомрачительный капустник. И рисунок Роберта Стуруа, и кукла от Валерия Фокина, и ящик одеколона от Олега Табакова, и многое-многое другое стало антуражем для того подарка, который Константин Райкин преподнес себе сам на юбилей, -- премьеры моноспектакля "Контрабас". Уже на уровне замысла такой выбор вызывает уважение. "Контрабас" Патрика Зюскинда, автора культового романа "Парфюмер", в Москве играл, кажется, только Влад Демченко из театра Симонова, да Петр Фоменко хотел поставить его с Валентином Гафтом. Эта пьеса для тех, кому уже нечего терять в плане массового театрального успеха, или же для тех, кто готов (и имеет право себе позволить) на оголтелый риск. Райкин, который несколько месяцев брал уроки игры на контрабасе в консерватории, -- из числа последних. "Контрабас" в первую очередь оценили музыканты: за тонкость наблюдений и точность суждений о музыке, композиторах и контрабасе -- инструменте неудачников, "маленьких человеков" музыки. Начинается пьеса как интеллектуальный треп музыканта из Госоркестра, которому вздумалось под пивко посудачить об основе основ оркестра -- контрабасе, о композиторах и дирижерах. Но вскользь брошенная фраза о молодой сопрано из оркестра, с которой он пока незнаком, постепенно разъедает эту болтовню, как раковая метастаза. И оказывается, что "Контрабас" -- о любви. Об одиночестве. О клаустрофобии человека обеспеченного и застрахованного от любых катаклизмов, которая может оказаться пострашнее настоящих фобий. О жажде поступка -- и неспособности его совершить. О фрейдистских комплексах с накалом шекспировских страстей. Об обостренном чувстве божественного -- и невозможности его достичь. О человеке с талантом Сальери и мироощущением Моцарта. Питер Брук как-то писал об артистах, которые "боятся крайностей. Наигрыш пуст, натурализм скучен, поэтому артист с умным видом болтается где-то посередине. Да, искра высекается посередине, но чтобы ее высечь, актер должен побывать на противоположных полюсах". Константин Райкин побывал на этих полюсах: например, "Записки из подполья", сделанные с Валерием Фокиным в "Современнике", куда он пришел после училища учиться психологическому театру, проигнорировав предложение более модной Таганки, -- и эстрадный театр. Теперь он высекает искру. Он мешает театральные приемы -- от эстрадных апарте (обращений) в зал до тончайших нюансов "жизни человеческого духа" -- подобно герою ремарковских "Трех товарищей", который мешал ром с абсентом, чтобы основательно напиться. Ему тоже надо -- "напиться". Напиться театром, который есть квинтэссенция жизни, в данном случае жизни потаенной, а значит, наиболее достоверной. Его герой так обостренно чувствует музыку, что красота сопрановой арии причиняет ему реальную боль. Он ревнует к голосу тенора, который по соседству оказался на пленке. Судорожно ставит оперный шлягер, точно принимает обезболивающее. Издевается над несуразностью звучания сен-сансевского "Слона" для контрабаса и фортепиано, как над злейшим врагом. И, обезумев от смертельного яда одиночества и любви, плачет "на плече" у контрабаса, ласкает, точно женщину, его изгибы, дерево под грифом, фигурную прорезь в корпусе. Он задумывает прокричать о своей любви, сорвав престижную премьеру. Но нам, глазами провожающим его уход наверх по лестнице на взлете музыкальной фразы, очевидно, что он сегодня дисциплинированно отыграет премьеру, потом еще одну и еще. Пока однажды его не найдут с разорвавшимся сердцем (по крайней мере, Райкин так играет). Музыка -- слишком завышенная планка, чтобы соизмерять с ней жизнь. Но по-другому он не может, не умеет.
бельчонок: О "Маленьких трагедиях"
Кука: 12 декабря спектакль "Другие" пройдет на сцене нашего родного и любимого САТИРИКОНА , а не в театре на Серпуховке, как планировалось ранее. Отсюда
Administrator: Радио "Свобода" Можно посмотреть или послушать: Премия Станиславского за ''Вечер с Достоевским'' О двух спектаклях: "Записки сумасшедшего" (МТЮЗ) и "Константин Райкин. Вечер с Достоевскои" (Сатирикон).
Лея: Журнал "Кинопарк"
Ирината: Сейчас перепощу сюда мною же написанное здесь, на форуме - больше шести лет назад. В "Других хороших театрах". Это не ошибка, просто темы про спектакли "Сатирикона" без участия Суханова еще не было: форум тогда только вырабатывал форму и накапливал содержание. Пост про "Страну любви". Всё верно написано. Единственное, в чем я тогда ошиблась: ходила я после этого на спектакль. И не один раз. А уж когда попадала на Купаву/Дровосекову... вот оно - счастье-то было!!! "Моё личное ИМХО". На 100%. В общем-то, театр... тот же театр. Просто в отдельную тему не хочу выносить... ---- 2-го сходила на Страну любви в Сатирикон. Сие есть - "типа мюзикл". При том, что я много чего в каких театрах видела - райкинский раньше проходил мимо, и знаком только по каким-то телефрагментам. Типа - Давай, артист! - где народ дружно двигался под музыку - и это давало потрясающий выплеск энергии - даже "через телевизор". На этот раз - дипломный спектакль райкинских студентов, взятых в количестве 19 штук (!!!) в труппу театра. Очень интересно смотреть за ними и думать: вот этот (эта) зазвездит, будет играть много и хорошо. А этот, хоть уже и в труппе, до конца жизни будет на "кушать подано" и не более того. Особенно заметно - на финале (оч.по-умному сделанном: вот этот самый групповой "выплеск", а потом еще и "бонус" музыкально-певчески-танцевальный). Молодняк, отпрыгав-оттанцевав, летит к рампе - такой прием, вроде будет прыжок в зал, который удерживают в последний миг... Так вот - большая часть - тормозит у края сцены, но кое-кто... ей-Богу, впечатление: вот дай сейчас волю - не то что прыгнут - взлетят!!! По сути. Это - современный "перепев" классической Снегурочки - на сцене, "раздетой" совершенно, с суперминимумом декораций - целлофан - речка, он же - лес, он же - снежный сугроб; "в своем" - джинсы да свитерочки, изредка - доп. элементы (и только на финале - гимн Солнцу - фантазийные золотые костюмы). Безумно понравился Лель - Сергей Сотников. Красив - по-настоящему. Пластичен - лицом и телом. Голос... АХ!!! Всё верно - ради того, чтобы быть рядом С ТАКИМ голосом, можно бросить все: маму-папу, ледяной дворец... Оч.не хватало Марины Дровосековой в роли Купавы. Т.е. - видишь, как эта роль построена (по схеме) - но как девочка не старается... хорошо, да!.. но не отлично. А Марина - на маленькой роли Елены Прекрасной, жены Бермяты... И энергии (сдерживаемой) столько, что аж трепещут крылья носа... :-) И запев этого самого Гимна - вдвоем с Лелем на финале - вот он - выплеск просто сгустка энергии немыслимой силы. Не оч.понравилась Снегурочка. То есть - в спектакле она не тот "лепесточек нежный", какой по факту написана... другая... грубее, глупее что ли... К этому готовишься с самого начала... Но... вот не понимаю, как такая могла Мизгирю понравиться. Хотя и сам Мизгирь - со странной энергетикой - она то прет из него, то уходит в нуль - в самых неожиданных моментах. Такое впечатление, что Мизгирь (актер, его играющий?) - слегка безумен... Такой - Гумберт, влюбившийся в эту неэффектную Лолиту и потерявший разум на счет раз-два-три... Оч. сильные сцены - любовная Лель и Купава (и опять мне не хватало Дровосековой!) - красивая, со сплетением и переливом тел... "сплетенье рук, сплетенье ног, судьбы сплетенье..." Появление Бобылей и Снегурочки во дворце Берендея - это просто АХ! как смешно... "Без пяти минут" сильная сцена, когда Снегурочка получает от матери ЛЮБОВЬ... и следующая - объяснение с Мизгирем (наивысший балл костюмеру, прямо на сцене одевающей ее в совершенно фантастический костюм - сделанный из висевшей тут же шторы... В общем, я ЭТО могу рекомендовать. Однозначно. Кому угодно. Сама вышла в настроении "О, как мне хорошо!!!" - но, доехав до дому, поняла, что во второй раз не пойду: взяла из спектакля всё, что можно было из него взять. Насладилась. Но повторять - не хочу. ИМХО.
бельчонок: click here «Маленькие трагедии» А. С. Пушкина в гл. роли К. Райкин, театр Сатирикон. Чем эти маленькие трагедии отличаются от нашей сегодняшней жизни? Вроде кривляются какие-то люди в париках ан нет, ничем практически. Вы испытываете жесткие эмоции, эмоции на грани срыва. Это не тот вариант, когда смотрите и видите фальшь, здесь Вам не врут ни одного момента, этим отличается этот театр от остальных. Виктор Рыжаков известный своими недавними постановками в МХТ им. Чехова и постановкой «Пять вечеров» в Мастерской Петра Фоменко сейчас получил в свои руки такую жесткую и профессиональную труппу и самого Константина Райкина. Тут вообще нет места смеху, за исключением куска «О дона Анна», но это больше сатира на фальшивку, на то, как так называемые «люди» умудряются заигрываться, но никто не останется безнаказанным. Если Петр Фоменко в постановке «Триптих» подходил постепенно от смешного к грустному, то Рыжаков как показалось, решил сделать общую жесткую трагедию. Самые сильные моменты спектакля: 1.Когда герои убивают друг друга, и сзади проекция крови (непонятно было, как некоторым в зале было очень смешно в этот момент, люди реально убивают друг друга на сцене). 2.Когда «люди» превращаются в животных и убивают друг друга, повторяя «Все к лучшему, все к лучшему». 3.Последняя сцена, когда все готовятся и великому пиру, выходя в самых лучших платьях и костюмах, исчезают - это сцена из Фауста. 4.Когда отец убивает свого сына в конце (Константин Райкин и Антон Кузнецов). 5.Сцена, когда Сальери (О. Байрон) исполняет партию. Кстати Один Байрон это американец, который не зная русского языка толком умудрился поступить в школу студию МХАТ и закончив курс играет в театре Сатирикон, он настолько научился говорить по-русски, что практически нет акцента и работает на сцене с самим Райкиным. Опять же если Вы не любите жестких драм и не понимаете старый текст лучше не идти. PS: В зале театра Сатирикон заменили кресла на новые, они более удобные. Можно поздравить с неким обновлением. Желаю приятных культурных впечатлений, сходите обязательно
evita: Этот спектакль еще несколько лет назад шел в Сатириконе. ПО ССЫЛКЕ можно скачать аудиокнигу Причудливый и метафизический, детективный триллер и одновременно глубокое психологическое исследование человеческой природы от Амели Нотомб, выраженное в диалоге двух замечательных артистов - Романа Козака, Константина Райкина. Сидя в аэропорту в ожидании отложенного рейса, Ангюст вынужден терпеть болтовню докучливого голландца со странным именем Текстор Тексель. Заставить его замолчать можно только одним способом — говорить самому. И Ангюст попадается в эту западню. Оказавшись игрушкой в руках Текселя, он проходит все круги ада. Издательство: Театр им.Пушкина / Сатирикон Год выпуска: 2005 Жанр: аудиоспектакль, триллер Битрейт аудио: 128 kbps Исполнители: Роман Козак, Константин Райкин Продолжительность: 01 ч. 56 мин. Язык: русский Размер: 111 Мб
Administrator: Есть ли эта рецензия на форуме? Просмотрела (бегло) - не нашла. В крайнем случае - пусть будет повтором... Страстной бульвар Судить нельзя помиловать/театр "Сатирикон" Выпуск №6-136/2011, Премьеры Москвы Константин Райкин - большой артист, природа его лицедейского дара вряд ли в большой мере поддается разгадке и анализу. Прежде всего поражающее, виртуозное владение телом, способность телесно-психологического перерождения в сценический образ, в данном случае - не просто результат достигнутого мастерства и многолетних тренировок. Так владеть можно только умным, от природы талантливым телом (что не умаляет количество затраченного пота и труда), и только с помощью железной воли, умной головы и поистине безграничного таланта внутренних перевоплощений. В последние годы сценическое волшебство Райкина, которое вызывает восхищение, как истинное чудо, все более кажется одноприродным с явлением другого мастера, немецкого артиста Мартина Вуттке. О Константине Райкине впору писать подробные монографии. Критики, отдавая дань его таланту, тем не менее долгое время были озабочены другим: как артист-виртуоз строит свой театр, как воспитывает труппу, выводит своих молодых партнеров на уровень, по возможности сопоставимый с его профессиональной оснащенностью, цепкой органикой. Что ж, репертуар и труппа «Сатирикона» давно доказали, что театр Райкина - это именно театр, а не солист и подтанцовка. Имена состоявшихся на сатириконовских подмостках артистов хорошо известны публике и знатокам. Невозможно забыть не только спектакли, украшенные присутствием на сцене Мастера («Ричард III», «Король Лир»), но и «Макбета» Ионеско, где К.Райкин не выходил на подмостки (все три спектакля - постановки Юрия Бутусова). К своим личным важным художественным впечатлениям отнесу и давний спектакль Елены Невежиной «Жак и его господин», в котором Райкин-актер показал класс партнерства в дуэте с Владимиром Стекловым. Константин Аркадьевич каждым своим новым выпуском Школы-студии МХАТ подтверждает свое мастерство педагога, причем готовит студентов не только для своего театра. Об актерской, партнерской деликатности говорит, например, дипломный спектакль «Не все коту масленица», в котором Мастер блистает, не затмевая, а поддерживая своих учеников-партнеров (спектакль включен в репертуар театра). Хочется упомянуть и о том, что Константин Аркадьевич - один из немногих руководителей театров, режиссеров, которые появляются едва ли не на всех гастрольных и фестивальных спектаклях, на студенческих дипломах других мастеров. Это свидетельствует о многом, в том числе, как мне кажется, и о живом любопытстве, стремлении найти и использовать новое, столь необходимое для развития артиста. Райкин, который давным-давно мог бы успокоиться данным и достигнутым, представляется мне перфекционистом, стремящимся к совершенству. Такое длинное вступление мне понадобилось, чтобы пояснить: сольная премьера «Константин Райкин. Вечер с Достоевским» по «Запискам из подполья» Ф.М.Достоевского лишь на первый взгляд кажется юбилейным бенефисом. Конечно, знаменитые райкинские моноспектакли - колоссальный выход актерской энергии мастера. Они дают ему возможность в полной мере отдаться именно актерскому искусству и очень востребованы, любимы публикой, хотя поставлены по отнюдь не развлекательной литературе (и оценены профессионалами - «Золотая Маска» за лучшую мужскую роль в «Контрабасе» Зюскинда тому свидетельство). Но в новой работе Райкин-артист и Валерий Фокин - режиссер предложили публике сложную, многослойную игру, позволяющую кому-то просто насладиться искусством любимого актера, кому-то - почувствовать себя «своим» (знающие контекст вспомнят давнюю легендарную постановку Фокиным Достоевского в «Современнике», когда К.Райкин играл в первом акте «Записки из подполья» с Еленой Кореневой, а знающие репертуар «Сатирикона» вычитывают в новой роли пластические цитаты из других работ артиста). Кому-то - расценить театральное высказывание как разговор о нынешнем состоянии общества, личности, театра, кому-то - погрузиться в импровизационную, яркую стихию этого театра. Спектакль начинается именно как вечер, тональность задается абсолютно точно и обманывает даже тех, кто ожидал другого: артист в костюме «как в жизни» всходит на сцену из зала, поклонница успевает преподнести ему букет, лишь небольшая полоска, по сути авансцена отведена для «встречи», глубина сцены отсечена стеной-занавесом, чтоб приблизить героя вечера к зрителям. Артист Райкин начинает свой вечер, посвященный чтению книги - большая, толстая, она у него в руках. Кажется, сейчас немного почитает и зрители начнут передавать на сцену записочки с вопросами. Дальше следует быстрая, но чрезвычайно насыщенная часть спектакля, поражающая плотностью существования артиста, мгновенностью его эмоциональных и психофизических переключений: сценический образ на глазах двоится и даже троится. Райкин поначалу благодушно, но тут же неожиданно, с пол-оборота злея (недовольный непорядком), просит принести стол и стул, вазу для цветов, обращается над головами зрителей к работникам театра, чтобы отрегулировать свет и звук, устремляется к середине стены-занавеса, которая обнаруживает свою немонолитность: раскрывает дверку туда, в черную пустоту еще пока не искусства, но уже другой реальности, и появляется с микрофоном, в концертном пиджаке с блескучей искрой, это уже второй герой - герой ток-шоу «Разоблачим себя перед всем миром». Ведь сегодня герои подполья валом валят из жизни в различные саморазоблачительные телепередачи! Именно герои из подполья, то есть спрятавшиеся от мира, самоуглубившиеся, становятся самыми публичными людьми эфира. Или это еще тот же артист Райкин? Во всяком случае персонаж (или артист Райкин?) заявляет о своем намерении почитать Достоевского, демонстрирует свои фантастические актерские возможности - вы же этого от меня ждете? Только что текст произносил, к залу апеллировал, а вот уже вошел в образ подпольного шоумена, прошелся в нем, беспардонно ботинки снял, шевелит пальцами, забрался на стул, стол, скорчил, скроил рожу... все лицо пошло мимическим волнами, будто один образ вытесняет другой... Затанцевал, как только он, артист Райкин, умеет, превратился в горбуна Ричарда, схватился за поясницу - и вот уже признается в своем возрасте (60, а не 40 - как герою «Записок»). Да прочти он текст по книге - и это было бы спектаклем! (Кстати, знаю случаи, когда провинциальные телестудии приглашали популярных местных артистов читать детям сказки на ночь, и артисты эти становились настоящими кумирами всех жителей города.) Но интерлюдия - своего рода рекомендация, призванная вызвать доверие у всех сидящих в зале. Декларация о взаимном доверии. Ах, вы не любите Достоевского? Не хотите копаться в душе несимпатичного героя, а заодно и в своей? Хотите развлечься, получить удовольствие? Не хотите проблем? Так это же просто вечер - демонстрация всего, что я, любимый вами артист, умею. А это же просто книга, никакой боли душевной - одна игра. (Помню, папа уговаривал маленького сына не плакать на спектакле, когда Герасим утопил Каштанку: это же театр, выдумка, собачка живая, сейчас выбежит!) А я - артист Райкин, я вам гарантирую, что больно не будет. Просто почитаем. Или вам хочется погорячее, хочется все-таки покопаться в душе другого человека, такого, как вы, но вышедшего на площадку? Как-то так, ненароком, между делом, совершается и смысловая заявка: представлен герой, для которого главное - самолюбование ничтожеством, сладострастное упоение страданием, вообще-то довольно мелким, самомучительство и благородство, которое оборачивается мучением другого. Райкин пристраивается к герою, пробует его так и этак на пластику, звук и вкус. Поиграем! И вот уже в распахнувшуюся дверку стены выходят музыканты (скрипка, аккордеон и ударные), и пространство заполняется звуками Александра Бакши, направленными над залом (потому что сцена-то по-прежнему отгорожена, а стена прямо-таки нависает над залом, да и по цвету-фактуре на него похожа - зеркалит). Музыка, кажется, рождается по призыву артиста, то он вступает с музыкантами в диалог, получая ответ на свой запрос, а то буквально вытягивает нужные созвучия из их инструментов. То наяривает русскую, то пускается в пьяцолловское танго, то обмякает мешком. То поет рэп, то речетативит, то тараторит скороговоркой, то глуховато бубнит, то замедленно роняет слоги, то кричит, как зверь, то говорит ясно и доходчиво. Обманутые натиском артиста зрители и не замечают, как он возвращается из очередного вояжа на ту сторону реальности в длинном домашнем халате, накинутом на исподнее (ну вылитый Поприщин с картины Ильи Репина) и, кажется, полностью совмещается с образом достоевского героя, а мир его обитания населяется партнерами - тенями и постепенно все расширяется. Сценография Александра Боровского вдруг смыкается (во всяком случае у меня случилось так) с его же и Фокина сценографическим теневым Петербургом «Шинели» (в том же «Современнике»). Достоевский - с Гоголем. Жизнь - с театром. Время - со временем. Времена - с вечностью. Признаемся, когда-то герой «Записок», с его подростковым маргинальным сознанием, воспринимался читателями и зрителями преимущественно позитивно - как внутренний эмигрант, с ним отождествлялись, его оправдывали. Теперь он, как и большинство других героев Федора Михайловича (отнюдь не только таких, как Смердяков или Свидригайлов), как и до него и после него созданные образы «лишних людей», от Онегина до Зилова, от Печорина до повествователя маканинского «Андеграунда», кажется большинству однозначно отрицательным, смешным, уродливым. Основная часть спектакля - герой и тени - ломает и заданный вначале тип восприятия героя из подполья как шоумена, и эту связанную с нашим временем его полную дегероизацию. Ерничанье героя сменяется исповедью, бунт - осознанием подлинной трагедии, своей и встретившейся ему, оскорбленной им девушки-проститутки Лизы, экзистенциальный ужас - смирением перед какой-то высшей правдой, которая оправдает и его, и ее существование. И наше. В этом искусном спектакле достигается редкий сегодня на театре эффект всего во всем. Вот мышка пробегает вдоль занавеса - ее играют звук и следящий за мышкой герой, так и ищешь глазами если не живого зверька, то хотя бы тень. Так звуковой образ предвосхищает театр теней - теневой снег кружит и уже не валит вниз, а устремляется ввысь, в космос, включая историю жалкого чиновника в иные масштабы, в музыку сфер. И - вспомним - если вначале звуки оркестрика и голос Райкина устремлялись от стены в зал, то теперь, напротив - зал опрокидывается на стену-занавес, превращенную создателями спектакля в экран-небо. Зал расширяется и устремляется за снегом - через сцену - в небо. Вот теневая девушка-силуэт уходит от героя, воплощенного Райкиным во плоти - только что он так же, во плоти, играл и ее в диалоге, но вот она уходит, и снова, уходит, и снова, тени множатся. Можно прочесть метафору по-разному: в памяти героя образ обиженной и униженной им девушки, которая доверилась ему, будет жить (уходить снова и снова), жить вечным укором, и упущенным шансом вырваться из одиночества, и пониманием: выбор был сделан правильно, сблизиться не с кем и помочь никому нельзя. А можно и так: этих униженных и оскорбленных так много во все времена, они все продолжают уходить в небытие снова и снова. А вот и тень самого героя начинает самостоятельную жизнь - поначалу просто повторяет его движения, потом едва заметно отклоняется от их рисунка, наконец, то уменьшаясь до размеров той самой мыши, то вырастая как великан, выбирает свои траектории и направления, множится, разбегается в разные стороны, подобно его болезненному сознанию. И все же (несомненно!) главное в этом спектакле - артист, Райкин. Его герой, даже завладев на продолжительное время создателем, даже подчинив внимание зрителей, забывших, что пришли на вечер артиста, этот герой постоянно, кажется, помнит, что обращается к собеседнику. Помнит о слушателях (зрителях), и они это ощущают. Но наступает неуловимый момент, когда они с такой же уверенностью могут утверждать: захватив их представительство, он обращается уже не к ним, а - вместе с ними - куда-то туда, куда только и можно адресовать свою муку и надежду. В финале Райкин вновь выходит в обычном костюме, сидящем на нем безукоризненно. Серьезно, устало, от себя лично смотрит в зал. Аплодисменты. Вроде бы юбилейный вечер. Правда, как-то само собой (вроде бы) получилось, что классика оказалась современнее всех живых, моноспектакль оказался диалогом (или полилогом), а зрители вновь уверились в столь русских по своей сути максимах: судить нельзя помиловать, жизнь каким-то необъяснимым способом вновь победила смерть. Лаврова Александра
Administrator: От зрителя - такая вот "Проба пера"... "Ах, если бы в Венецию..." Карнавал во всех странах света, сохранивших этот похвальный обычай, есть пора свободы, когда люди самых строгих правил разрешают себе безумства. (с) Александр Дюма 3 часа безумства в Венеции, самые незбыточные приключения на карнавале судеб, красивейшая история любви и море позитивных эмоций. Все это "Синее Чудовище", а имнно постановка Райкена в "Сатириконе" по мотивам одноименной пьесы Карло Гоцци. Всегда, когда я прихожу в "Сатирикон", для меня спектакль начинается раньше, чем артисты появляются на сцене. Всё-таки это искусство, сделать из просьбы выключить мобильные телефоны шутку, традицию, шоу, и этим самым подготовить почву для спектакля. И именно когда Райкен говорит, что "бывает к нам и глупые люди заходят", я понимают: "Вот сейчас начнется." Да, о чудо, на сцене появляются настоящие цирковые артисты, правда, ведут они себя странновато: выносят воображаемую доску, ставят ее на воображаемую бочку, ставят на конец доски вполне реальную, хоть и несколько несуразную, женщину и прыгают на другой конец этой доски. Странно, но женщина летит до другого конца сцены в руки другим "циркачам" и ломает шею. Однако, это их не смущает, "show must go on", так сказать, они уносят неудачницу, кланяются и убегают. Не правда ли странное начало для спектакля "Синее Чудовище"? И вот Оно появляется на сцене под музыку "Черного ящика" из "Что? Где? Когда?", безумно похожее на героя фильма "Маска" как внешне, так и по поведению. Такой же безумец. Постоянно кричащий, смеющийся и кривляющийся персонаж. Не чудовище конечно, но чудо-юдо точно. И оно хочет разлучить 2-ух влюбленных, китайского принца Таэра и грузинскую красавицу-принцессу, Дардане. Они выезжают на полянку на вполне милых конях (практически на Альфах, если кто-нибудь помнит этот сериал), и Дзелу (Синее Чудовище) приступает к своему замыслу: Дардане переодевает в мужчину и отправляет на службу к отцу ее возлюбленного (строго-настрого запретив говорить кому-либо, что она женщина), а Таэру достается роль нового чудовища и его задача- влюбить в себя Дардане заново. Согласитесь, это сложно, учитывая, что она ненавидит Синее Чудовище и не знает, что теперь это ее любимый, а сказать ей это конечно же нельзя. Наверно, вам интересно, что же случилось с тем чудовищем, которое было раньше? Что ж, как ни странно, оно стало обычным анапским туристом в панаме и с пленочным фотоаппаратом. Потом мы неожиданно видим китайского царя и его министров, они рьяно спорят о ситуации в стране и по жребию решают, что на скормление семиголовой гидре, которая съедает по одной девственнице в день и развращает людей своим дыханием отправится сестра капитана китайской армии и по совместительству служанка Дардане, но вскоре царь уходит в покои к своей жене, и министры начинают активно обсуждать сплетни их государства на весьма странном веницианском диалекте. Рассказвает все это старичок. Например: "Эта с силиконо и импланто!» И все в таком духе. Честно говоря, я что-то слишком увлеклась сюжетом, дальше рассказывать не буду, ото будет неинтересно. Что ж мне особенно нравится так это манера артистов шутить с вполне серьёзным лицом. Это втройне смешнее. Например четыре взрослых мужчины, которые барахтаются в луже и пускают фантанчики изо рта, или гондола, проплывающая на заднем плане, а в ней сидит мужчина в маске с мандаринами. Очень позитивно. Все два с половиной часая сидела, как маленький ребенок и не знала, что будет дальше, наденет ли главная героиня противогаз для борьбы с гидрой, или появится царица в колготках в сетку и с поясом «sexy». Знаю, все это звучит немного диковато, но поверьте, смотрится великолепно. И в конце, знаете, у меня по спине побежали мурашки от слов: «Порой мы не видим, кто мы не самом деле, и жизнь становится похожа на цирк или на венициансий карновал».
Administrator: Уважаемый критик посмотрел последнюю премьеру в Сатириконе, и ему не понравилось. Очень сильно не понравилось - он даже написал, насколько. Правда, объяснять, почему - не счел нужным. Ну, вот совсем плохо - и всё тут. Не справились Рыжаков и артисты. В общем, всё это глупость. Посему желающие текст могут прочитать (а могут, ничего не потеряв, и не читать) в "Литгазете", по ссылке. О бедном классике замолвите слово, или Маленькие комедии… Пушкина
Administrator: От зрителя Синее чудовище", Сатирикон - РЕКОМЕНДУЮ!!! Девочки, какое удовольствие я получила вчера от этого спектакля (цирка) - вы не представляете! Давно меня театральные постановки так не радовали! Я в восторге! Райкин - гениальный постановщик! В этом спектакле каждый найдет то, что ему близко. Море юмора, цирковых трюков, спецэффектов, но в то же время поднимаются очень серьезные социальные и моральные вопросы... А еще - невероятный фейерверк в конце спектакля внес в мою жизнь ощущение, что новый год совсем близко..))) Искренне - РЕКОМЕНДУЮ!!!
полная версия страницы