Форум » Архив форума » ...Тем временем в другом хорошем театре... ЧАСТЬ 13 » Ответить
...Тем временем в другом хорошем театре... ЧАСТЬ 13
Ирината: ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6 ЧАСТЬ 7 ЧАСТЬ 8 ЧАСТЬ 9 ЧАСТЬ 10 ЧАСТЬ 11 ЧАСТЬ 12
Ирината: С сайта театра Эрмитаж КУРАЖ-ВИКТОРИНА Пока в театре идут полным ходом репетиции спектакля «Кураж» («Мамаша Кураж и ее дети») Б. Брехта, предлагаем и нашим будущим зрителям приобщиться к готовящемуся событию. Театр «Эрмитаж» объявляет ВИКТОРИНУ «КУРАЖ»! В конкурсе — 3 этапа. Можно участвовать в одном, можно — во всех. Вопросы и рассказ про то, что получит победитель - по ссылке.
Ирината: Моя старшая сестра. Театр Эрмитаж. 11.11.11 Произнося в Сатириконе тираду о правильности зрительского поведения во время спектакля, Райкин говорит о хороших людях, которые приходят в его театр. Добавляя, что иногда сюда забегают и дураки. К сожалению, я не знаю современного театра, где дураки в том или ином количестве не находились бы в зале … Мне кажется, раньше быть дураком (и в жизни, и в театре) было просто стыдно. Но «гласность» дала возможность людям не только открыто и умно говорить, но и по-идиотски орать. Ничего экстраординарного в малом зале Эрмитажа вчера не происходило – но как еще, если не громкой дурью объяснить регулярные громко произносимые фразы тётеньки, которая, сидя в 1 ряду, рассказывала соседям об актерах, дескать, они играют недостаточно (для ее «тонкого» зрительского вкуса) хорошо. В какой-то момент, «выключив в себе интеллигента», я быстро и внятно объяснила даме, что я думаю о ней самой… и досмотрела постановку с удовольствием и в тишине. Проблема эрмитажного спектакля в том, что многие автоматически начинают сравнивать его с известным фильмом Натансона. Они ждут от Ирины Богдановой доронинского придыхания… да и вообще – ждут повтора. Впрочем, постановка сама немного провоцирует на подобное, прикидываясь вполне соцреалистическим спектаклем и скрывая за внятным текстом пьесы Володина знаменитую левитинскую «Школу клоунов». А на самом деле – вы только присмотритесь, как на сцене все преувеличено… Слишком ярок и суетлив дядя Ухов, чересчур бездарна юная Лида, отчаянно «закрыт» Кирилл… Огородников, находящийся в отчаянии от фантазий Нади – никогда он с ней не флиртовал, ни в какие рестораны не водил! – целует ей руки и плечи. Володя стесняется при знакомстве так, что вот-вот упадет в обморок от зажима. Сцена показа абитуриентов в актерский вуз вообще доведена до абсурда. Однако всё это на полном серьезе, типа – так и надо, так и ведут себя обычные люди… Ну что ж… а ведь и правда: именно так – отчаянно утрированно и с пережимами мы и ведем себя время от времени. Не замечая, какими мы при этом становимся смешными, с каким удивлением на нас смотрят другие… И еще: сценическая клоунада, к которой зрители уже привыкли и которую приняли, как данность, внезапно оборачивается полной гибелью всерьез – и, еще минуту назад отстраненно внимая действию, ты вдруг ощущаешь слезы на своих щеках: так всё по-настоящему… и так трогательно! В спектакле всё время, словно задавая высоту планки, фоном звучат голоса гениальных Актеров: Симонова, Черкасова, Смоктуновского, Юрского… В финале, на поклонах, голоса эти прозвучат громко, ясно – и эрмитажные актеры, сами превратившиеся в зрителей и слушателей, с восторженным почтением назовут нам ИМЕНА (забавно «срифмовав» фамилию Ирины Богдановой с исполнительницей опереточной арии про «частицу чёрта» - Богдановой-Чесноковой). Так что… у этого спектакля – хороший и эффектный финал. …А пошла я на спектакль (который смотрю весьма нечасто – и, как выясняется, напрасно) потому, что, из-за ухода из театра актера, в ролях были сделаны вводы и «рокировки». Всё – хорошо, и всё на месте (пожалуй, даже лучше, чем было на премьере). В общем, просмотр «Моей старшей сестры» рекомендую. Потому что – пьеса замечательная. Она про жизнь и про любимый нами ТЕАТР. И актеры в Эрмитаже – потрясающие. Надо (всенепременно!) увидеть и влюбиться. А еще в декорации – круглая тумба, заклеенная старыми театральными афишами (и афиша с ликом молодого Аркадия Райкина тоже там есть). Что может быть лучше старых театральных афиш? Да только они же – старые театральные афиши… Ну, и бонусом, понятным и приятным лично мне – голос, вызывающий «товарища Резаеву» на сцену – это голос помрежа Эрмитажа, Кати Варченко. Очень преданного театру и очень приятного человека. Фото: Анастасия Рутковская, http://artcomma.livejournal.com/3793.html
Божена: click here 12 ноября на исторической сцене Большого театра состоятся первые зарубежные гастроли: оркестр и хор миланского театра "Ла Скала" во главе со своим только что назначенным главным дирижером Даниэлем Баренбоймом исполнят "Реквием" Джузеппе Верди. Впервые "Реквием" прозвучал в 1874 году в базилике Сан-Марко в Милане в годовщину смерти классика итальянской литературы, а спустя три дня началась концертная жизнь этого произведения - именно на сцене миланского театра Ла Скала под управлением самого Верди. Дирижировать оркестром будет маэстро Даниэль Баренбойм, месяц назад назначенный музыкальным руководителем "Ла Скала", сообщает ИТАР-ТАСС. Несмотря на то, что это будет единственный концерт в Большом, он, без сомнения, займёт достойное место в летописи многолетних связей двух театров
Svet-Lana: "Пристань", Театр им. Вахтангова, 10.11.2011 (прогон) Есть только явь и свет, Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете. Мы все уже на берегу морском… А.Тарковский Ставя спектакль к юбилею театра им. Вахтангова, Римас Туминас остался верен себе и пренебрег стереотипами и легкими, подсказываемыми привычкой решениями. Он не стал ни воскрешать «Принцессу Турандот», ни создавать бодрый, задорный капустник, нет, он сотворил спектакль-«мессу», спектакль-поэму «Пристань». Пристань как остановка в пути, место встречи, точка пересечения самых разных эпох и судеб. Она не имеет ни точных географических координат, ни даже конкретных бытовых примет: какое-то угрюмо-холодное черное пространство, то ли полустанок, затерявшийся в неведомой дали, то ли католический собор, то ли развалины античного храма. Но, заполняясь людьми, их голосами, пространство начинает оживать, превращаясь, то в загородный дом Галилея вблизи Флоренции, то в заштатный городок Гюллен, то в комнату «бывшей артистки императорских театров», то в баденское казино. Сноп света, падающий на сцену, выхватывает на мгновение из тьмы веков и моря событий какой-то эпизод, фигуру только для того, чтобы потом опять проводить в тень. Как обычно, Римас Владимирович не смог удержаться от соблазна пошутить над традиционными представлениями о вахтанговцах и на пресс-показе, наверное, чтобы поддразнить критиков (как в случае с хоккеистом в «Маскараде», тоже появившимся лишь на прогоне для журналистов) на сцене присутствовали знаменитые маски из «Принцессы Турандот», вопреки традиции не шумно-говорливые, но сосредоточенно-молчаливые, словно уступающие место новой традиции. В постановке "Пристани" участвовали несколько режиссеров, но, при всем различии их творческих манер, языка и ритма, чувствуется железная рука Туминаса, собравшего воедино отрывки из произведений Брехта, Бунина, де Филиппо, Достоевского, Дюрренматта, Пушкина и Миллера, его творческий почерк. И, конечно, не последнюю роль в этом сыграло его сотрудничество с постоянными соавторами - сценографом Адомасом Яцовскисом и композитором Фаустасом Латенасом, оформившими причал актерских надежд, воздвигнутый в Театре имени Вахтангова, в ставшем уже привычном для Москвы "прибалтийском" графично-строгом и лаконичном стиле. Несколько тем и мотивов проходят через весь спектакль, меняясь, играя по-новому, как лучи света, преломляющиеся в различных средах. Прежде всего - эта тема актерская, и шекспировское «Весь мир - театр. В нем женщины, мужчины - все актеры. У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль» реализуется здесь в полной мере, потому что актерствуют вольно или невольно все герои, волею режиссера, оказавшиеся на пристани. Свои переживания и сомнения они прячут за личинами, куда более убедительными, чем те, что использует комедия дель арте: и «бывшая артистка императорских театров» (Галина Коновалова), чей главный спектакль проходит отнюдь не на сцене, и Галилей (Вячеслав Шалевич), изображающий раскаявшегося вероотступника, чтобы иметь возможность донести до людей свои научные идеи, и Клара Цаханассьян (Юлия Борисова), примеряющая разные роли, как платья, вместе со всем городом Гюлленом, подчиняющимся движениям ее трости, как оркестр взмаху дирижерской палочки, и Доменико Сориано (Евгений Князев) с Филуменой Мартурано (Ирина Купченко), которые за 25 лет так и не смогли разглядеть за привычными масками истинных черт друг друга. Тема актеров и актерства может всплыть совершенно неожиданно. Так вдруг окажется, что и 90-летний оценщик мебели Саломон (Владимир Этуш), мудростью своею подобный почти-тезке библейскому царю, когда-то тоже был артистом, акробатом в цирке, а появляющаяся, чтобы взять наскоком сонный Баден, Бабуленька (Людмила Максакова), в шароварах и шапке-папахе, похожая на карикатуру постаревшей кавалерист-девицы, лишь мельком взглянув на мадемуазель Бланш назовет ее актрисой («глаза опустила, манерничает и церемонничает»). Другая тема, столь же важная для спектакля, - тема любви, разной, многоплановой, многоликой. Любви к театру имени Вахтангова и его актерам, во имя которой и была воздвигнута пристань - оплот памяти в бурных волнах житейского моря. Любовь к мужчине или женщине, страстная, самозабвенная, поглощающая человека без остатка, возвышающая или убивающая, уродующая, разделенная или отвергнутая. Любовь к детям, способная оправдать даже опрометчивые и неблаговидные поступки. Любовь к науке, к своему делу, заставляющая жертвовать своим благополучием и покоем для того, чтобы пробиться к свету истины сквозь мрак косности и консерватизма. Любовь к людям, во имя счастья которых можно рискнуть и своим делом, потому что, как говорит Галилей, «единственная цель науки - облегчить трудное человеческое существование». Наконец любовь к самой жизни, легкой и простой или извилистой и трудной, счастливой или несчастной, жалкой и убогой или величественной, нелепой, нескладной, но всегда - одной, единственной и неповторимой. Мне кажется, что «Пристань» как никакой другой спектакль отражает и те изменения, что произошли за последние годы в творчестве самого Римаса Туминаса в его «вахтанговский период». Если раньше, проверяя характеры героев своих спектаклей самыми различными ситуациями, конструируя сложные многоплановые метафоричные миры, он оставался снаружи, сохраняя позицию наблюдателя-демиурга, ученого-экспериментатора, изучающего чужие горести и страдания, то, начиная с «Дяди Вани», он позволил всей этой боли войти в собственную душу, проникся той любовью-жалостью, которую считают исконно русской национальной чертой. В «Пристани» эта любовь-жалость, любовь-печаль разлита в воздухе, в чудесной музыке Фаустаса Латенаса, она почти физически окутывает зрителей в зале, сливается с их восхищением и благодарностью. Печаль, потому что уходит время, уходят люди и только верностью нашей любви и памяти можно еще хоть на немного продлить их существование, задержать в луче света, чтобы и самые имена их не канули в бездну небытия. И, когда в финале спектакля взвивается огромный белый парус, на который проецируются портреты основателей и артистов, составивших славу Театра имени Вахтангова, а потом он падает, открывая глазам зрителей выстроившуюся на сцене труппу, гордость дня сегодняшнего, как никогда ощущается быстротечность времени, ежесекундно превращающего настоящее в прошлое. И эта тема ухода, прощания тоже объединяет драматические отрывки и рассказы, вошедшие в состав «Пристани». Галилей, чувствующий наступление заката жизни, прощается и с учеником, и с настоящей наукой. С жадностью, как за давно мечтаемый ангажемент, цепляется за свое единственное выступление для гимназистов бывшая артистка, бисируя, не желает покидать ни сцену гимназического зала, ни сцену жизни. Для того чтобы свести счеты и окончательно проститься и с прошлым, и со своей любовью, и с родным городком приезжает в Гюллен Клара Цаханассьян. Случайная встреча Николая Алексеевича (Юрий Яковлев) и Надежды (Лидия Вележева) тоже превращается в прощание - со своими иллюзиями, воспоминаниями, несбывшимися мечтами и упущенной возможностью счастья. Бабуленька, проматывая состояние за игрой в рулетку, должна навсегда забыть и о подобных путешествиях, и о почти гусарских эскападах в попытке догнать стремительно убегающую молодость, смиренно отдавшись замаливанию грехов и строительству новой церкви. Даже продажа старой мебели становится расставанием не только с ненужными предметами обстановки, но с модой и вкусами эпохи, ее ритмом и стилем, ее ценностями. Единственный эпизод, завершающийся счастливым финалом, - «Филумена Мартурано», героев которого вместо потерь и утрат ждет обретение - обретение своего настоящего лица, своей любви, семьи и счастья. Мне даже подумалось (да простит мне это вольномыслие Римас Владимирович), что, может быть, стоило именно «Филумену» сделать последним эпизодом, аккордом радости и надежды, предшествующим величественному «Miserere». Традиционный прием Римаса Туминаса, когда какой-то образ, движение, ситуация, деталь, как внутренняя рифма проходит через весь спектакль, соблюден и здесь, и в этой постановке он служит еще одним соединяющим звеном для различных отрывков. И вот те же «перья страуса склоненные», что свисали с элегантной шляпки Клары Цаханассьян, гордо топорщатся на шапке Бабуленьки. Залихватский танец уходящего со сцены седьмого-восьмого мужа Клары (Василий Симонов), легкого, как мотылек, жиголо, блистающего молодостью, красотой и ловкостью, как в кривом зеркале, отразится в медленном и тяжелом пританцовывании Николая Алексеевича из «Темных аллей», словно показывая, что ждет этого беспечного мальчика через 30-40 лет. А в «Филумене Мартурано» нарочно «зарифмована», точнее закольцована и сама композиция отрывка, который начинается и завершается сценами венчания героев - сначала вынужденного, совершаемого под влиянием обмана, а потом добровольного. Да и саму постановку, если использовать литературоведческие понятия, можно назвать завуалированной рифмой*, рифмой поистине космического масштаба, потому что она не стихи в строфы объединяет, но скрепляет распадающуюся «цепь времен», разные поколения актеров, а с ними и разные поколения зрителей. При всей своей логичной рациональности, почти математической продуманности структуры спектакля Римас Туминас прежде всего поэт, зачаровывающий своими метафорами, завораживающий сочетанием эпоса сердца и музыки истории. И красота его сценического творения, поддержанная актерским мастерством, позволяет "Пристани" поддержать многолетнюю славу Театра им. Вахтангова, курс его корабля, 90 лет бороздящего театральные просторы, и одновременно прокладывать путь в будущее. * Завуалированная рифма - вариант стыковой рифмы, при котором ударный слог (часто с опорным звуком) последнего слова в строке является первым словом следующей строки.
Ирината: Баба Шанель. Коляда-театр (Екатеринбург). На сцене Театрального центра на Страстном. 13.11.2011 Интересно, забавно и – прекрасно: за два дня в моей театральной судьбе было два ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ спектакля: «Моя старшая сестра» в Эрмитаже и вот сегодня – «Баба Шанель» в Коляда-театре. А человеческими эти спектакли я назвала потому, что, при оптимальном (и очень высоком) «градусе» театральной условности - это были спектакли про жизнь и судьбу. В дрожащем мареве таяла линия рампы, сцена и зал объединялись в единый тесный мир, совершенно игнорировалось разделение на два вроде бы единых, но при этом неперемешиваемых (как вода и масло) ингредиента – актеров и зрителей. Сегодня в антракте я разговорилась с милой женщиной, сидевшей рядом, и она с восторгом поведала – «я тоже пою в хоре, и у нас всё именно так!». Ну, а я пожалела, что не привела в театр свою 85-летнюю маму: представляю, как бы она хохотала от восторга узнавания… хотя в хоре и не поёт с ранней юности. Да-да, «да это ж про меня, про нас про всех»… Про нас, кто боится или стесняется общаться – но жить не может без общения… Про нас, захлёбывающихся в ревности… Про нас, смеющихся и плачущих в одно мгновение жизни… Про нас, вспоминающих второстепенное…и тут же забывающих самое важное. Про нас, жалеющих, сопереживающих, готовых последнюю рубашку отдать малознакомому человеку… Про нас, жадно гребущих к себе нужное и ненужное… Это спектакль про то, что доброе слово приятно и кошке, и старушке. Про то, что судьбе нельзя давать возможность разбрасывать нас по разные стороны баррикад – если однажды наши Ангелы-хранители свели нас вместе… Про то, что надо уметь смеяться. И плакать – тоже надо уметь. Сегодня я впервые смотрела в театре Николая Коляды спектакль по пьесе, которую написал Николай Коляда. От его спектаклей я нахожусь в той или иной степени удовлетворенности… от пьесы же пришла в полный восторг. Потому что слова в ней – как ограненные разноцветные камешки, которые умелая рука драматурга нанизала на нитку бус. Нанизала вроде бы совершенно произвольно – но текст (и спектакль по нему) в результате получился блестяще разноцветным и настолько фантазийным, что только восторженное АХ! произносишь, не в силах глаз оторвать… и рук от аплодисментов освободить. Вот честное слово – превосходный спектакль. Один из тех, что приводят в полный восторг и требуют пересмотра… хоть на билеты в Ебург копи! А история-то простая. Женский хор «Наитие», базирующийся на базе ДК инвалидов по слуху, празднует своё 10-летие. Именно в час праздничного застолья обожаемый всеми «девоньками» руководитель Сергей Сергеич (ну, или, если хотите, Семен Семеныч, как называет его одна из хористок), приводит в коллектив новую солистку… За три часа, пока идет спектакль, на сцене успеют много раз объясниться друг другу в любви, и столько же раз – устроить коллективные и индивидуальные «разборки». Здесь будут пить водку и «Арманьяк», читать стихи, петь хором, пробовать селедку «под шубой» и винегрет. Здесь будут умирать и воскресать… Я сегодня поплакала немного на спектакле… А уж как я хохотала!!! И над узнаваемости ситуаций, и над полной неожиданностью вывертов сюжета. И какие прекрасные актеры у Коляды! Еще один восторженный АХ! – всему составу. Еще один приз за «синхронное плаванье» - при однозначном поклоне КАЖДОМУ актерскому таланту. В общем, браво-браво-браво! И огромная благодарность Николаю Коляде за то, что позвал тех, кто любит его театр, на свободные места «за просто так». И за автограф – спасибо!.. Фото: Антон Буценко
Божена: отсюда Может быть, кто-то успеет! Прощальный спектакль «Жизнь с императором» 14 ноября в Музее А.С. Пушкина на Пречистенке Агриппина Стеклова в последний раз выйдет на сцену в роли фрейлины императорского двора Анны Тютчевой.
Божена: Горан Брегович получил медаль имени Михаила Чехова[/b]Горан Брегович, в частности, написал музыку к фильму Эмира Кустурицы "Черная кошка, белый кот" отсюда Знаменитый сербский композитор Горан Брегович был награжден медалью имени Михаила Чехова за выдающиеся достижения в области кинематографии и театрального искусства. Награждение состоялось в рамках Международного кинофестиваля "Русское Зарубежье" Решением наградного комитета медаль вручается видным деятелям культуры разных стран за достижения в области кинематографии и театрального искусства. На небольшой пресс-конференции Горан Брегович говорил о традициях, на которые опирается в творчестве, именовал свою музыку "тостом цыганскому таланту". Получая почетную награду, Горан Брегович отметил, что ему очень приятно быть отмеченным этой медалью, так как сербский и русский народы – это братья, которых связывает нечто большее, чем просто славянские корни.
Ирината: Война и мир. Начало романа. Мастерская Фоменко. 17.11.2011 Я сначала не о спектакле, хотя косвенно – соотносительно к Фоменко. Вот – прочла в здешней теме о спектакле «Квартет»: «Есть театры женские - мастерская Фоменко, театр Левитина, есть бесполые - театр Российской Армии, а есть мужские». Забавно, что 6 лет назад фразу я не оценила. Может, потому, что у Фоменко тогда практически ничего не видела… Теперь – соглашусь. Да, это театр, где играют сногсшибательные АКТРИСЫ, а партнеры-мужчины, сколь бы талантливыми они ни были, лишь изящные рамки для женских портретов… Но тут вот еще о чем: Автор рецензии – Domra, Ира Чеботарева, Ира-маленькая ( в противовес мне, Ире-большой), верный театральный зритель, которая когда-то помогала в самом начале сайта…. Всего-то несколько лет прошло, а – кто ж ее в театрах вспомнит (мож, вот кроме меня и Рыбочка)… уж сколько их упало в эту бездну… печальный зрительский круговорот… А вот теперь о спектакле. Точнее, об одной трети его. Спектакли театра Фоменко похожи на акварельные миниатюры: можно через головы экскурсии заглянуть в витрину, кивнуть – дескать, ага, клёвенько , а можно, наклонившись низко-низко, долго разглядывать мелкие подробности, восхищенно ахая мастерству и всевиденью художника. Вчера мы, помыкавшись по залу и практически потеряв, из-за того, что сидели довольно далеко, прелестное 2 действие, на 3-м оказались совсем рядышком к сцене. 3-е действие, о котором и расскажу немножко, есть сцена «Лысые горы» - имение Болконских, куда перед уходом на войну князь Андрей привозит беременную жену Лизу (мы-то, роман читавшие, знаем, что она при родах умрет – а пока здесь только боязнь будущего: «то ли напугал ее кто, то ли приснилось» и тревога отдалиться от петербургского света в провинцию, остаться наедине с сестрой мужа и его умным отцом). Начинается действие со сцены, когда отец, проверивший задание по геометрии у дочери Марии и обозвав ее «дурой», отдает ей письмо от подруги Жюли и присланную книгу… Летает по сцене лёгкая Жюли, и под ее пером оживают, материализуются петербургские знакомые Марии (и незнакомцы тоже обретают плоть и страсть). Вот это и есть та самая акварель, когда смотреть на мельчайшие, воистину волшебные изменения милых лиц – это блаженство… Потом – приезд Андрея и Lise, трогательная встреча и забавное застолье, когда на протяжении сцены слуга Тихон всё пытается, да так и не может вклинить в разговор отца и сына… супницу: уж и так он, и сяк, а никак!.. Вообще – действие это очень трогательное своим ПРЕДЧУВСТВИЕМ грядущей судьбы и беды героев. Предчувствует Мария, надевая на шею брату намоленый образок. Предчувствует отец - со своим резким, как сабельный удар, «целуй!», и уходом от этого поцелуя, с протянутой к сыну рукой, которой он так до него и не дотронется. Предчувствует Лиза: трогая своей большой живот, она словно бы начинает светиться этой своей тревогой – за маленького… а еще больше – за себя. И только мадемазель Бурьен вроде бы беззаботно- спокойна… хотя – кто из приживал не боится, предчувствуя возможность оказаться ненужной. Так и эта маленькая француженка (которой Мари дала убийственную характеристику, назвав ее «хорошей». Но КАК назвав!) – тревожится, конечно. Вот вся эта тревога – в мирном доме со свечами, вечной работой-вышивкой Lise, токарным станком отца, геометрией, письмами и пистолетами в специальных ящичках (что-то мы видим, о чем-то просто говорится)… вся эта тихая-тихая тревога так и не выплеснется до конца, так и будет колебаться в людях, словно легкое пламя свечи на сквознячке… Да-да, это – акварельная миниатюра, на которой вроде бы так мало изображено – но так много значит каждая полупрозрачная линия, каждый оттенок… Замечательный спектакль. И замечательный театр, где всё продумано, всё с любовью к каждому человеку, по какую сторону театральной рампы он не находился бы…
Елена, Киев: Другие... смотрела этот спектакль впервые, поэтому сравнивать не буду. Как и ожидала, мне очень понравилась постановка и сюжет ...Максим играл от всей души....Мне нравится, что затронули эту тему, тему смерти и природу человека. Человек не может уйти от самого себя, он тот, кем является, и никогда не убежит от своей сути, от своей природы. Это как круговорот, постоянная борьба с самим собой. Не зря Гарсен в финале говорит: "Продолжим..." Итак борьба продолжается. И важное быть честным с самим собой...Люблю над этим размышлять )) Все актёры сыграли на своём уровне. Мне понравились все. Я по новому взглянула на спектакль, с другой стороны, мне кажется, что спектакль более интересный, чем пьеса, которую я прочитала (но может это первое впечатление ....не знаю..). Вообщем, получила много эмоций и пищу для размышления...Продолжим!
Ирината: Эрмитаж. "Кураж". Фото Ирины Параскевовой с репетиции (А какая Даша Белоусова! Любимая! ЛЮБИМАЯ! )Другие снимки - в ЖЖ-сообществе театра ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ. Прогоны в конце декабря. Хотите на них попасть? Тогда загляните ВОТ СЮДА!
Ирината: Отсюда Кураж. Прогоны, показы, премьеры Текст с сайта театра: 24 и 25 декабря на сцене «Малый Эрмитаж» состоится закрытый показ нового спектакля М. Левитина «Кураж». Фото А.Андриевича Играть театр будет для своих гостей, пап и мам и друзей театра. Но небольшое количество билетов все-таки в кассу поступит. Самые нетерпеливые и любопытные могут поинтересоваться. Официальная премьера спектакля состоится 10 февраля 2012 года на Новой сцене театра «Мастерская Петра Фоменко» (Москва, наб. Тараса Шевченко, 29). Страница спектакля "Кураж" на сайте Эрмитажа Продолжительность: 3 часа с 1 антрактом.
Lotta: "Вишнёвый сад" Коляда-театр Чехов - есть Чехов! Посмотрев "Чайку", снова вспомнила спектакль Коляды, который в моём чеховском рейтинге оказался на 2-м месте. Потому - вот! У Коляды языческое мироощущение и языческая дремучая глубина. И неважно, что герои носят настоящие нательные кресты и среди предметов реквизита много православных ритуальных (причём настоящих, не муляжей). Но ПО-НАСТОЯЩЕМУ герои молятся и на вишнёвое деревце, которому приносят в дар собственные колечки - самая трогательная сцена спектакля. Из глубин и бесконечный, мрачный деревенский праздник, когда мозг отключается и изнутри прёт бессознательное. И Мировая душа - бесстрастный и гибкий человеко-ящер со змеиным капюшоном и павлиньими перьями, растущими из головы наподобие рогов. Спектакль захватывает разные уровни восприятия, подчас он вызывающе театрален. В нём есть мотивы, рассчитанные ЗАОДНО на отдельные зрительские аудитории: стёб над европейцами, которым предъявлена лубочная Русь - с пьянками, плясками, яркими шалями, медведями и огромными крестами - в соответствие с их (европейцев) дикими представлениями; над местными геями - поскольку то, что Гаев - "баба" и "понимает мужика" в спектакле материализуется прямо и весело; над продвинутыми театралами, истерически смеющимися над несуразным сочетанием фрагментов чеховсого текста и ситуаций. Возможно, вскоре в спектаклях проявится и стёб над Москвой, к которой у Коляды стандартно-обиженное отношение (ведь москвичи уже стали почти постоянными его зрителями). Но всё это не попсовое и лишь немного на потребу толпы. (Некстати вспомнилась итальянская речь в "Рублёве" и читанное где-то, что Тарковский ввёл итальянцев в эпизод с колоколом с дальним прицелом на Венецию. Да хоть бы и так, главный смысл всё равно другой, а из какого сора растут стихи, мы уже знаем). Актёры, в основном, хорошие, один - очень хороший (Макушин), один - принадлежит к очень редкой породе (Ягодин). Его как раз было слишком мало. Существенный (единственный) актёрский недостаток - однообразный речевой рисунок при глуховатом голосе - обычно компенсируется его энергетикой, пластикой, да просто ИГРОЙ. А в "Вишнёвом саде" Ягодин прикрыт костюмом и редко выходит на главный план. Это не идёт в ущерб режиссёрскому замыслу, но немного не хватило простой зрительской радости от встречи с уникальным актёром. Однако лучшая сцена спектакля, его кульминация, связана именно с Лопахиным - когда он рубит деревянные чурбаки, так что щепки летят в зал, реализуя свою подсознательную мечту овладеть садом, и при этом понимает, что окончательно погубил надежду приобщиться к светлому и чистому миру. Лопахин, защищённый от жизни и страстей костюмом, здравомыслием и привычкой к труду, тем не менее не противопоставлен остальным - тем, кто по-простому пьёт. Речь не об уходе от жизненных проблем, для героев Коляды понятие "проблемы" слишком мелко. Причина у всех одна - тотальная несправедливость мироустройства: мы все несчастны, жизнь обходится с нами жестоко, выносить её невмоготу. Нас наказывают чрезмерно - за какие-то первородные грехи, грехи отцов и дедов. Но поскольку жизнь продолжается и с этим ничего нельзя поделать, Лопахин - "размахивает руками", другие пьют, жалуются и плачут, исходят на разоворы... У нас на глазах гибнет хрупкая трогательная Раневская (а ведь мы видим лишь эпизод из её жизни), другим уже плохо и будет плохо. "Вишнёвый сад" - спектакль трагический, потому что он подтверждает, что все люди изначально несчастны и обречены. Но его мрачное и даже деструктивное начало серьёзно уравновешивается ощущением потока жизни - во всей её полноте, яркости и ярости. Поэтому всё-таки остаётся надежда на то, что наши муки имеют смысл и мы, может быть, отдохнём.
Ирината: Монте-Кристо. Театр Оперетты. 22.11.2011 Ничего не понимаю в музыке, и не слишком она мне интересна – как и история. За это регулярно получаю щипки и пинки от «отдающихся эпосу». Понимаю, что они заслужены – не может админ сайта ТАКОГО АКТЕРА быть малочувствительным и узкообразованным быдлом… но, тем не менее, ничего и с собой поделать не могу: музыка – не мой интерес и я обхожусь без нее прекрасно. Но оперетту и примкнувшую к ней мюзиклы, тем не менее, уважаю – в первую очередь, за позитивность зрелища; за то, что здесь даже «печаль моя светла»; за то, что просмотр действа очень много дает тому в моем организме, что вырабатывает адреналин, серотонин, окситоцин, эндорфин… и прочие «гормоны радости». «Монте-Кристо» смотрю во второй раз; сейчас, перед просмотром, тщательно подбирала состав. Стопроцентно «попала» с Игорем Балалаевым (Дантес), Александром Маракулиным (Вильфор) и Александром Голубевым (Бертуччо). Очень понравился Станислав Беляев (Бенедетто). не было нареканий практически ни к кому из прочих исполнителей (от главных ролей до танцующей и прыгающей массовки)… и только игравшая в прошлый раз Гайде Карине Асирян была существенно эмоциональнее, да и вообще лучше вчерашней исполнительницы. Что до мелодий – после второго просмотра они прокручиваются даже в моей голове, «внутренне» поются; стихи же… ах, не будем придираться к ним – хотя там есть шедевры типа «папа, мама, у меня на сердце рана». Главное, скомпонованный вот таким образом текст дал возможность спрессовать двухтомник Дюма в два театральных действия, не потеряв при этом ни одной сюжетной линии. Вот, например, действие первое: любовь Эдмона и Мерседес- ревность Фернана – Наполеон – подметное письмо – арест в день свадьбы – Вильфор-Нуартье – замок Иф – одиночество героя – аббат Фариа – сокровища острова Святого Креста – побег – чудесное спасение и обретение богатства. В «прослойках» - судьбы Фернана, Вильфора и Мерседес, их растущие дети… Ну, собственно, вот и всё. Прошел всего-то час, действие закончилось. Но если Вы скажете, что что-то главное упущено… то я отвечу: не-а, не упущено! Кстати, пересев на действии 2-м близко (хотя и с краю) , начало посмотрели с 13 ряда, что, при очень хороших сценических эффектах было даже неплохо. Очень интересная декорация-трансформер; замечательные проекции на задник и на полупрозрачный занавес. Что до ролей – я уже написала, что несколько из них было сыграна великолепно, на высочайшем уровне. Ну, а как могло быть иначе, если Игорь Балалаев – не только потрясающий драматический актер (имеющий к тому же великолепный голос), но и человек с мощнейшей харизмой. Помимо мюзиклов, видела его в небольшой роли МТЮЗовского «Роберто Зукко» - небольшая роль с эффектом раздирания твоей души в клочья. Когда Балалаев просто стоит на сцене… этого уже достаточно, чтобы утонуть в море его обаяния. А уж когда он говорит или поёт… Про остальных одним словом – МОЛОДЦЫ. Резюмирую. 1. Настоятельно рекомендую мюзикл к просмотру – если, конечно, он до сих пор проходил «мимо» вас – играют уже несколько сезонов. 2. Очень советую интересоваться составами на сайте спектакля http://www.alexanderduma.ru , от исполнителей зависит многое. 3. Благодарю ls (для которой «Монте-Кристо», как выяснилось, было первым знакомством с жанром мюзикла) за превосходное зрительское соседство в зале – от того, кто сидит рядом с тобой, зависит многое в восприятии (а опереточные фанатки – не лучшие зрительницы, поверьте). 4. Также благодарю моих друзей, которые помогли нам вчера оказаться в на спектакле. Фото: Светлана Занина с сайта Игоря Балалаева
ls: Мюзикл Монте-Кристо. 22 ноября. Театр Оперетты. Впервые на мюзикле. Это событие опять из разряда "давно собиралась", ещё со времени "Нотр-Дам де Пари". Благодаря Иринате наконец-то познакомилась с этим жанром. Так совпало, что сейчас читаю "Шевалье де Сент-Эрмин", так что на мюзикле было продолжение погружения в ту эпоху. Декорации, в том числе современные световые эффекты, костюмы, все красиво. Музыка иногда громковата, но во втором действии так не казалось, привыкла, должно быть. Из актёров очень понравились, конечно же, Игорь Балалаев (Эдмон Дантес) и Александр Маракулин (прокурор Вильфор). Балалаев в начале, в образе восторженного юноши, не очень воспринимался, но в образе узника-страдальца и потом уже умудренного графа - очень хорошо. Маракулин в продолжение всего спектакля был очень убедителен (в пении я не специалист, но мне понравилось), так играл негодяя, готового на все и оправдывающегося:"У меня не было другого выхода", что чуть ли не стирал грань между вымыслом и реальностью своей достоверностью. Актриса, игравшая Мерседес (Аглая Шиловская), играла примерно с одним выражением на лице, но она красива, поэтому на неё было приятно смотреть, и как пела, мне тоже понравилось. А вот кто слегка шокировал пронзительным голосом, это Гайде. Понравилось, что сюжет получился очень связным, хотя понятно, что он не может в точности воспроизвести огромный роман. Svet-Lana уже писала о "поэтичных" фразах из либретто. Таких "нескладушек" вроде "кто-то донёс - это донос" там хватает. Но с первого прослушивания это ещё не так заметно, зато всё объясняется очень доходчиво . И, главное, состоялся поход именно на музыкальный спектакль, то, чего в моих участившихся за прошедший почти уже год посещениях театра до сих пор не хватало, и чего хотелось, но произошло раньше, чем ожидала .
Рыбочка: Ирината пишет: Настоятельно рекомендую мюзикл к просмотру торопитесь, его играют до лета, потом будет новый проект
ls: Коляда-театр. Вишневый сад, Трамвай "Желание", Гамлет Почитав на форуме отзывы о прошлогодних гастролях, взяла билеты на несколько спектаклей. Эти три были первой группой виденных, в них есть построение герой-хор (кто там гибнет-то в настоящей трагедии, "не герой - хор", а может, и хор, и герой?), каждый развивал и продолжал общее впечатление. После Вишневого светлая грусть, после Трамвая полная беспросветность, а после Гамлета совершенно неожиданно радость и душевный подъем. Самое сильное впечатление от Вишневого. Опять со ссылками на Доманского и Минкина наперевес (Татьяна, Ирината, Филифьонка, ещё раз спасибо!) иду на штурм чеховского произведения. Несколько обративших на себя внимание моментов, об остальном уже писали и здесь, и на других страницах. Сначала вода с потолка, потом песня про Любу, запевка, что-то казацкое во всей сцене, атаман Лопахин в папахе. Только успеваю крутить головой, до того всё удивительно. А потом встречают вернувшуюся хозяйку, и за столом, конечно, отмечают встречу, мы этого не видим, видим только, что после все пьяны. Пьют в этом саду, как не пить, когда в каждом углу, в каждом закутке наверняка вишневая наливка отыщется. А что сказал знаток вариативности драматургии А. П. Чехова? Доманский "Разумеется, пьёт в драмах Чехова не только Маша Шамраева. Отличающиеся друг от друга по социальному статусу, возрасту, способностям герои активно или не очень, на сцене или вне её употребляют спиртные напитки: пьют мужики (пьяный отец Лопахина, бивший сына палкой), дворяне (Сорин пьёт херес; Любовь Андреевна упрекает Гаева, что тот много пьёт, и вспоминает, что также много пил её муж, он, по её словам, даже умер от шампанского), слуги (Яша в финале «Вишнёвого сада» выпивает всё шампанское), военные (Вершинин, Солёный, Тузенбах), купцы (от Лопахина после торгов пахнет коньячком), нищие («слегка пьяный» прохожий в «Вишнёвом саде»), актеры («внесценический» Суздальский в воспоминаниях Шамраева), пьянствуют даже двое из трех чеховских докторов (Астров и Чебутыкин)[13]. Выпивают и женщины: Соня и Елена Андреевна пьют брудершафт, Маша в «Трёх сёстрах» говорит, что выпьет винца, Аркадина пьёт и курит… " Пьют в спектакле не только за встречу - заглушают тревогу, которая просто разлита в атмосфере спектакля и нагнетается до самого момента, когда Лопахин начинает рубить сад, первое дерево. Вот тогда все обреченно замирают, но в этой обреченности есть определённость и примирение со свершившимся. А до этого говорят о всяком-разном, поют и пляшут, и стараются не думать, а думают об одном - что будет с садом, что с нами будет? Нервный Лопахин свои численные выкладки произносит скороговоркой, так что и понять толком ничего нельзя. И то правда, уж если люди, творившие спектакли по этой пьесе, не поняли, как утверждается здесь, Минкин, Нежная душа "Размер имеет значение «Вишневый сад» – пьеса старая, ей больше ста лет. А о чем она – никто не знает. Некоторые помнят, что поместье дворянки Раневской продается за долги, а купец Лопахин учит, как выкрутиться, – надо нарезать землю на участки и сдать в аренду под дачи. А велико ли поместье? Спрашиваю знакомых, спрашиваю актеров, играющих «Вишневый сад», и режиссеров, поставивших пьесу. Ответ один – «не знаю». – Понятно, что не знаешь. Но ты прикинь. Спрошенный кряхтит, мычит, потом неуверенно: – Гектара два, наверное? – Нет. Поместье Раневской – больше тысячи ста гектаров. – Не может быть! Ты откуда это взял? – Это в пьесе написано. ЛОПАХИН. Если вишневый сад и землю по реке разбить на дачные участки и отдавать потом в аренду под дачи, то вы будете иметь самое малое двадцать пять тысяч в год дохода. Вы будете брать с дачников самое малое по двадцати пяти рублей в год за десятину. Ручаюсь чем угодно, у вас до осени не останется ни одного свободного клочка, всё разберут. Это значит – тысяча десятин. А десятина – это 1,1 гектара. Кроме сада и «земли по реке» у них еще сотни десятин леса. Казалось бы, что за беда, если режиссеры ошибаются в тысячу раз. Но тут не просто арифметика. Тут переход количества в качество. Это такой простор, что не видишь края. Точнее: всё, что видишь кругом, – твое. Всё – до горизонта. Если у тебя тысяча гектаров – видишь Россию. Если у тебя несколько соток – видишь забор. Бедняк видит забор в пяти метрах от своей лачуги. Богач – в ста метрах от своего особняка. Со второго этажа своего особняка он видит много заборов. Режиссер Р., который не только поставил «Вишневый сад», но и книгу об этой пьесе написал, – сказал: «Два гектара». Режиссер П. (замечательный, тонкий) сказал: «Полтора». Тысяча гектаров – это иное ощущение жизни. Это твой безграничный простор, беспредельная ширь. С чем сравнить? У бедняка – душевая кабинка, у богача – джакузи. А есть – открытое море, океан. Разве важно, сколько там квадратных километров? Важно – что берегов не видно. …Почему Раневская и ее брат не действуют по такому простому, такому выгодному плану Лопахина? Почему не соглашаются? Кто играет – что это они из лени, кто – по глупости, по их неспособности (мол, дворяне – отживающий класс) жить в реальном мире, а не в своих фантазиях. Но для них бескрайний простор – реальность, а заборы – отвратительная фантазия. Если режиссер не видит огромного поместья, то и актеры не сыграют, и зрители не поймут. Наш привычный пейзаж – стены домов, заборы, рекламные щиты." Ведь никто не подумал, что будет дальше. Если сдать тысячу участков – возникнет тысяча дач. Дачники – народ семейный. Рядом с вами поселятся че-тыре-пять тысяч человек. С субботы на воскресенье к ним с ночевкой приедут семьи друзей. Всего, значит, у вас под носом окажется десять-двенадцать тысяч человек – песни, пьяные крики, плач детей, визг купающихся девиц – ад.", то зритель в зале уж точно в цифры вникать не будет, просто не успеет, действие-то движется, а героям и вовсе не до цифр. Обстановка накалена до такой степени, что напоминает скорее о событиях романа "Белая гвардия". Продать имение хоть за полцены, хоть за бесценок, и бежать, бежать, иначе скоро будет потеряно всё. Но в этой общей нарастающей трагичности проскакивают, и в изобилии, смешные нотки. Вера Цвиткис, яркая, запоминающаяся, шубы на дамах, и вот сами собой в воображении возникают сцены из "Иронии судьбы", Ахеджакова. Петя Трофимов произносит очень смешное попурри из известных чеховских фраз. Ну а основной его монолог, который по пьесе, - он произносит его как бы будучи пьяным, но слушаешь и думаешь, а ведь правда, такое только от пьяного можно услышать, обычно люди в повседневных обстоятельствах так не высказываются. И то, что ведут себя дворяне-помещики простонародно, тоже вполне убедительно, недоучек и "недорослей" среди них хватало, и гоголевские помещики не блещут интеллектом и знаниями. Лопахин-Ягодин в этом спектакле как-то в тени, читала, что это яркий актёр, но тут он больше в хоре, а на первом плане женские роли, особенно Любовь Андреевна. Хотела написать сразу о трех спектаклях в одном посте. Не получится. Вишневый сад разросся и вытеснил остальных.
ls: Коляда-театр. Вишневый сад, Трамвай "Желание", Гамлет. Продолжение. На Вишневом я сидела близко к сцене, на двух других ближе к задним рядам, на впечатления влияет. И эффекта новизны, как в Вишневом, не было. То же построение, хотя и красиво. И материал. Русские пьесы ближе, легче воспринимаются. Из русских пьес этому театру можно ставить любую, получится обязательно интересно. Из зарубежных - не знаю. Интересно было бы посмотреть в их постановке "Сиротливый Запад", с другими пьесами Макдонаха я ещё не ознакомилась, а этот спектакль в Сатириконе посмотрела трижды и между просмотрами пьесу прочитала. Интересно увидеть Ягодина в роли Треплева - ой, что я пишу... Антона Макушина - в роли Гамлета. Тем более вроде бы изначально Шекспир пьесу сочинял на актера плотной комплекции и негеройной внешности. Но это рассуждения после всех спектаклей. Трамвай давил, давил, и задавил. Мрачное настроение все нагнеталось, нагнеталось, и к концу спектакля была достигнута нужная кондиция. Не помог даже мужской почти стриптиз, хотя это был неожиданный радующий глаз и украшающий спектакль элемент. Вот бывает, смотришь на какую-нибудь яркую картинку в театральном журнале с анонсом спектакля типа "специально для женщин" - ряд мужчин с телами от скульптуры, к ним приставлены лица актеров, пробегаешь взглядом по лицам и думаешь:"Не-а, ни на кого не хочу идти смотреть". А тут без предупреждения показали - раз, и только американские купальные костюмы, практически у всех актеров хорошие фигуры, нет, это определённо позитивный момент. Но общее настроение после спектакля все же, видимо, такое, как и полагается по задумке пьесы, трудное настроение. Пьесу не читала, но содержание представляла себе, потому что подробно как-то прочитала о постановке этой пьесы в театре Маяковского с Джигарханяном в роли Стэнли Ковальского. Ягодина и здесь мне не хватило, у него притягательная внешность, и роль дала больше возможностей для солирования, но все казалось, что есть роль, где он должен ещё больше раскрыться. Ирина Ермолова - Бланш, Олег Билик - Митч, понравились, это трогательная линия. То есть, конечно, спектакль был интересный, оригинальный, как и все спектакли этого театра, многое запомнилось, и вполне возможно, захочется его пересмотреть, но "Вишневый сад " был настоящим откровением. На Гамлета я сначала не взяла билет, подумала, что три вечера подряд это много, но Lotta посоветовала все-таки сходить, и хорошо, что я сходила. Гамлет заинтересовал своим началом, ближе к концу первого действия я погрузилась в себя, не переставая наблюдать за сценой. Когда появился обнаженный Клавдий, один-два зрителя, точнее, зрительницы, ушли. Еще один-два человека ушли, когда разделся Гамлет. А при этом, я читала, в Москву приезжали выступать обнаженными американцы, и ничего, специально шли на них смотреть. Видимо, шокирует неожиданность. Или кто-то, знай заранее, не пошел бы, а кто-то специально бы пошел. После спектакля про раздевание слышала как причину ухода в прошлые разы... других причин не слышала. Поскольку одна из ушедших сидела на ряду передо мной, я видела, как на ее место переместился c приставного стула "заядлый театрал", так я его назвала про себя. К концу первого действия, когда я наблюдала за сценой из глубины себя, голова театрала несколько раз клонилась на грудь. В антракте в фойе негромко, фоном, была слышна музыка из спектакля, таким образом погружение продолжалось. Я не сразу заметила, но с Трамвая обращала внимание, что на других спектаклях тоже музыка в фойе была соответствующая. В антракте же в фойе я увидела известного режиссера А. Ж. Поскольку я видела его только на фото и на давнем, я уточнила у зрительницы, стоящей за мной в одной из очередей. Она подтвердила. Я поняла, что она "в теме", и спросила, есть ли тут другие знаменитости. Она сказала, что, пожалуй, нет, только критики и педагоги. Я никого почти из зрителей не знала, но со второго спектакля уже стала замечать, что многие лица повторяются. Пара мужчин в выделяющейся одежде трижды на разных спектаклях оказывалась в зрительном зале неподалеку от меня. В антракте Вишневого сада дядечка профессорского вида говорил более молодым зрительницам:"Этот балаган...Нет, если вам нравится, смотрите. Но у них все примерно так же." На Гамлете я его тоже видела. Чисто по обязанности ходит, или все-таки ему нравится, но он притворяется, что нет? А после Гамлета слышала мнение, что в этот раз публика пришла уже неслучайная, кто-то два года мечтал пересмотреть Гамлета, поэтому и уходили со спектакля мало (и - это я слышала, и в прошлые разы уходили из-за снятых штанов). "Заядлый театрал" в антракте взял куртку и вышел на улицу. Во втором действии, в последнее мгновение перед началом, вошел тот режиссер, замеченный в антракте, и сел на приставное место, на котором начинал смотреть спектакль заядлый театрал. А театрал переместился ближе к сцене, прихватив с собой куртку. А я смотрела спектакль и иногда на этого режиссера. Он сидел в красивой позе. Я подумала, что он пришел только на второе действие и только послушать монолог Гамлета. И что "театральные" составляют мнение о спектаклях по определенным фрагментам. Чтобы оценить хлеб, не надо съесть его весь, но надо знать, где откусить. Режиссер незаметно ушел на первых аплодисментах, заядлый театрал - после аплодисментов, длинными ногами перешагивая через ряды. Были отдельные моменты, которые запомнились. Танец :) (выход Озрика это, пишут) под "Венгерский танец" (я на спектакле спутала его с "Чардашем" Монти, но главное, как же музыка местами напоминает "раскудрявый клен зеленый - лист резной", так что я прямо встрепенулась, такое смешное показалось сочетание). Так я наблюдала-наблюдала из глубины себя и вдруг перед монологом Гамлета или в начале монолога опять включилась и дальше смотрела с большим интересом. Я вдруг поняла, что Гамлет за время спектакля - ПОВЗРОСЛЕЛ. В начале грызущий ногти подросток (так и хочется сказать, "прыщавый", но это не так, еще хочется сказать, "рефлексирующий" - так ли это?), равнодушный к проблемам окружающих его взрослых, живущий в своем подростковом мире. В конце - возмужавший, принявший на себя груз этих проблем, и под эти грузом набравший силу. А я не заметила, был ли этот переход постепенным или вдруг, в какой-то момент. И это было главное мое открытие в спектакле. И финал. Человек приходит в этот мир голым и уходит голым. После Гамлета аплодировали долго, мне показалось, даже более бурно, чем на Вишневом. Как будто те, кто ходил подряд на спектакли, разогрелись. Или было много специально пришедших на Гамлета. Или просто - сильно.
Ирината: Бесприданница. Мастерская Фоменко. 24.11.2011 Позвонив подруге в театр, дабы высказать свое восхищение вчерашним спектаклем, услышала с ответ, что – да, по общему мнению, сыграна была «Бесприданница» красиво и мощно. Впрочем, как уже говорилось, писать о спектаклях Мастерской Фоменко очень трудно: здесь нет штормов, нет гигантских волн, из которых выгребаешься с трудом, переживая ужас и восторг одновременно. Здешние постановки чуть-чуть качают на теплых и добрых волнах… и хорошо так от этого… красиво и спокойно настолько, что не хочется «вылезать на берег». И опять же говорилось: фоменковские спектакли «заточены» на женщин-актрис. Они в этом театре невероятно красивые и фантастически талантливые. Впрочем, «Бесприданницу» можно назвать исключением – ибо и мужские роли здесь прописаны до гранулы миллиграмма. А как не «прописать», коли играют Илья Любимов (очень вчера понравившийся), и Павел Баршак, и Алексей Колубков, и Владимир Топцов – актеры все разные, каждый со своей превосходной энергетикой. А уж монолог Карандышева/Евгения Цыганова в конце 1 действия («…и самого кроткого человека можно довести до бешенства. Не все преступники - злодеи, и смирный человек решится на преступление, когда ему другого выхода нет. Если мне на белом свете остается только или повеситься от стыда и отчаяния, или мстить, так уж я буду мстить…»)вызвал такие аплодисменты – давненько не слышала, чтобы в промежутке действия так хлопали. Но, однако же, как ни крути, но Лариса/Полина Агуреева и есть самый центр действия, тот магнит, что постоянно, в каждую минуту ее существования, тянет к ней глаза и зрителей, и тех, кто на сцене с ней играет. А уж финал – сбивчивый ее монолог, перебиваемый всхлипами и наплывом обрывающейся постоянно песни – честное слово, это вершина. То есть – может, и качает этот спектакль на тихих волнах – а под ними-то бездна немерянная, страшная…
Ирината: Для "эрмитажноподсаженых": до прогонов - меньше месяца. Видео от Кати Варченко - а кто, как ни она, видит всю эту превосходную репетиционную "кухню" изнутри! Все поняли, что у Кулакова есть второй состав? Впрочем, посмотрим - а вдруг!
Ирината: Приглашение на казнь. РАМТ. 01.12.2011 "Догадал же меня черт родиться в России с умом и талантом!" (с) Эту фразу Пушкина – да в эпиграф романа Набокова и спектакля РАМТ… Впрочем, не в России тут дело. Вторая цитата – уже из Высоцкого: «Ясновидцев, впрочем, как и очевидцев во все века сжигали люди на кострах». Да-да, во все века. И на всех просторах всех родин, на каком бы континенте они не находились… «Гносеологическая гнусность», «непрозрачность»… да мало ли определений можно придумать для человека с умом, талантом, добротой, искренностью… со всей массой ПОЛОЖИТЕЛЬНЫХ качеств в том месте, где плохо раскрашенные говорящие куклы растят и воспитывают свои аналоги с головами, набитыми опилками, кричалками, вопилками… и категорически не наполненными никакими хоть сколько-то непримитивными мыслями. С печалью констатирую, что такие, как Цинциннат – «непрозрачные» - и сами понимают, что их дело не кончится миром… Иногда – пытаются встроиться «в систему», соответствовать ей. Иногда – начинают бороться, немного наивно надеясь, что битва со страшными великанами в форме ветряных мельниц принесет победу им – маленьким и одиноким… Может быть, от их слабых попыток изменить мир, он и правда станет хоть чуть, на гранулу миллиграмма лучше… Но только для самих цинциннатов эта борьба однозначно закончится приглашением на казнь: когда сшитое гнилое небо расползется на глазах, плоские деревья перестанут отбрасывать тени и начнут падать, падать, падать… И единственным утешением в эту последнюю минуту станут далекие голоса ТАКИХ ЖЕ, КАК ОН, к которым и улетит душа. Из этого мира плоских кукол с плоскими мыслями и поступками - улетит с надеждой на обретение «второго, чтоб вытянул петь со мной»… Но это слабое утешение. Потому спектакль печален. Хотя и очень красив. Ибо автор пьесы Михаил Палатник, режиссер Павел Сафонов, художники Николай Симонов и Евгения Панфилова выстроили суженый до тюремной камеры мир Цинцинната, удивительно изобретательно, неожиданно, эффектно. Но главное здесь, конечно, актеры. Потрясающие Евгений Редько и Пётр Красилов – вода и камень, стихи и проза, лёд и пламень, которым не дано сойтись по причине их совершенной РАЗНОСТИ – будто принадлежат они даже не к разным породам… к разным видам: если Цинциннат – Человек… а вот Пьер – кукла, только немного на человека похожая. Красиловский герой как-то повзрослел за время его многомесячного отсутствия на РАМТовской сцене, оттого, потеряв юношеский неумный (но в чем-то милый) максимализм, стал просто гнусным – от первого своего появления… А вот Цинциннат у Редько не изменился. Он все так же печален, умён… Он всё так же СВЕТИТСЯ. Впрочем, в спектакле все играют хорошо. И Исаев с Гришиным – совсем разные внешне, а вот попробуй различи их в отдельные моменты: глупость и хамство едины и неделимы… Женские роли – и Марфинька/Соколовская, и Цецилия/Матюхова – совершенно прекрасны… хотя и совершенно страшны. А сколь безупречны на маденьких, кажущихся на первый взгляд эпизодическими ролях Сипин, Баландин, Чеховский… В общем, идти на спектакль советую настоятельно. Может быть, вначале прочитав роман. Набоковское «Приглашение на казнь» - книга прекрасная. Сложная, конечно. Но – самая таинственная, самая сказочная, со словами, каждое из готовых блистает, как ограненный алмаз в прекрасном ювелирном украшении… Фото: Клим Самгин/Алексей Кошелев
полная версия страницы