Форум » Архив форума » ...Тем временем в другом хорошем театре... ЧАСТЬ 13 » Ответить
...Тем временем в другом хорошем театре... ЧАСТЬ 13
Ирината: ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6 ЧАСТЬ 7 ЧАСТЬ 8 ЧАСТЬ 9 ЧАСТЬ 10 ЧАСТЬ 11 ЧАСТЬ 12
Innamorata: РАМТ. «Портрет». 30 января Я очень люблю моно-спектакли. Люблю знакомиться с творчеством Артиста, грубо говоря, наедине с ним, когда на его игру не могут влиять ни хорошие, ни плохие партнеры, излишне отвлекающие внимание декорации, музыка и т.д. «Портрет» из такого разряда спектаклей, когда на сцене легкая конструкция с венчающим её шпилем. На ансамбль солистов «Эрмитаж», на разломленный деревянный багет, как на фиксирующие стены опирается Евгений Редько. Эта «опора» в спектакле необходима, потому что, как мне кажется, и произведения Гоголя, и спектакли по ним поставленные – вещи, действительно, мистические, иногда пугающие. Не зря Гоголя, для более легкого понимания у иностранцев, называют Хичкоком русской литературы. Посему, вместе попросту не так страшно… У Редько на сцене множество лиц: молодой художник Чартков, колоритная Аристократическая дама, Квартальный, череда разномастных людей, художников, картин, холстов, мольбертов. И все Он, он один, а персонажи тем временем один краше другого. Немудрено, что в такой круговерти лиц очень легко запутаться, но перед нами Мастер. Настоящий Мастер, в чем я убедилась. Дело в том, что текст настолько силен, а эмоции -многогранны, что волей-неволей теряешься. Теряешься ты, как зритель, не мудрено, что может потеряться и актер. Так вот, это были самые гениальные «забывания» текста. Когда другие любимые артисты иногда «мажут», то становится как-то неловко, но все равно их мысленно оправдываешь. А здесь Евгения Редько даже и не нужно оправдывать, потому что эти микроскопические отыгрыши, эти восторженные заполнения повисших пауз какими-то междометиями или словами – это тонкая и очень ответственная работа, которую Артист проделывает прямо на наших глазах, потому что не знает, когда и где случится эта незапланированная тишина. Браво! БРАВО! Постоянное перемещение артиста то к первому ряду, то к заднику сцены делает спектакль подвижным, живым, а частые музыкальные вкрапления дают не только артисту отдышаться, но и сбалансировать зрительское восприятие. Должна сказать еще и о том, что сидя практически у самой сцены моё зрение все равно меня подводило, и на ярком контрасте черной сцены и нависшего над ней яркого светильника, частые взмахи Евгения Редько руками так и остались в моём видении похожими на широкие мазки краской по черному холсту. А сам спектакль – это и есть портрет, пишущийся в режиме реального времени. Вот простой парень, начинающий художник, у которого кроме грязного угла, именуемого студией и намека на талант, нет ничего. Разумеется, ситуация абсолютно простая, многие художники начинали подобным образом: Ван Гог, Ренуар, Клод Монэ, а все братство прерафаэлитов в начале своей карьеры вообще больше походило на «бесприютных скитальцев» и безутешных пьяниц-кутил. Но случайно приобретенный Чартковым портрет черного ростовщика, как художник - полотно, начинает преображать нашего героя: меняет его внешне, даёт деньги, славу, а … талант? Даёт. Но только тот талант, который угоден лишь толпе, который способен удовлетворить любую прихоть заказчика - талант чисто коммерческий, конъюктурный. С его помощью можно нарисовать девушку «в виду каких-нибудь полей, чтобы стада вдали или роща...», сановника, опирающегося на книгу, «на которой бы четкими словами было написано: "Всегда стоял за правду" и много-много всего того, за что можно выручить денег и, не мучаясь кошмарами об осознании собственных несовершенств, мирно спать… Мирно спать, пока жизнь не столкнет с тебя с Истинным Прекрасным, глядя на которое ты просто ловишь воздух ртом, глаза наполняются слезами и ты смотришь, смотришь, смотришь… пока в голове твоей не проскальзывает мысль: если это Талант, то что тогда у меня… Терзания, сомнения, как следствие – безумие. Типичная история для многих художников, талантливых и не очень… Вторая часть спектакля сыграна и рассказана также от лица художника, отец которого и написал этот страшный роковой портрет. Становится известно, что черный ростовщик покалечил не только жизнь бедного Чарткова, но и семью художника, его написавшего и еще много-много жизней. Выход один – разломать портрет да сжечь. Ан нет… Украден, украден, украден! – и кто знает, сколько жизней еще будет остановлено, сколько талантов погублено…
Lyra: Портрет. 30 января. РАМТ Что, если ты талантливый художник, но, как это свойственно многим живописцам, без гроша в кармане? Амбиций море, но только как их реализовать, когда о тебе никто и слова не слышал? Таковым является молодой Андрей Петрович Чартков, купивший на последний двугривенник старый портрет в картинной лавчонке на Щукином дворе. Сюжет, знакомый еще со школьной скамьи, оживает благодаря великолепной игре Евгения Редько и музыкальному сопровождению в исполнении ансамбля солистов “Эрмитаж”. Декорации минимальны. Куски разломленного багета создают условные границы сцены. На подиуме в глубине сцены стоят пюпитры с прикрепленными к ним рамами. Они изображают маленькую картинную лавку, с которой и начинается действие. Наблюдать за игрой артиста - истинное удовольствие. Поразительно, как легкими штрихами он эскизно обозначает характер персонажей, который полностью прорисовывается в воображении. Вот скупой хозяин квартиры представляется мне в образе Эбенезера Скруджа, квартальный похож на типичного детину охранника, не отличающегося особым интеллектом. А аристократическая дама выше всяких похвал - суетная женщина с грудным голосом и несдержанными манерами, постоянно ахающая и восклицающая “c’est charmant!”. Евгений Редько с молниеносной скоростью переключается с одного персонажа на другого, с легкой иронией придает им характерные черты. Зал завороженно наблюдает за этими метаморфозами, не в силах оторвать взгляда от артиста. В течении всего спектакля происходит некий диалог между актером и музыкой, который помогает лучше понять, прочувствовать переживания героя. Во время нескончаемого кошмара Чарткова, когда он просыпается-просыпается-просыпается, гобоист появляется из-за кулис - и так жутко становится, что поневоле вжимаешься в спинку кресла. Когда же он начинает писать портрет Психеи, и музыка, и Евгений Редько, передающий это радостное возбуждение, осознание возможности сотворить нечто прекрасное, все это вселяет в тебя уверенность, что и ты способен на многое, способен творить! Важнейшей чертой любого произведения искусства является гармония. И “Портрет” очень гармоничный спектакль. Здесь быстрая непрерывная речь актера сменяется долгим молчанием, которое заполняется музыкой и пластикой движений. Евгений Редько не просто актер, он мастер. В моменты именно этого молчанья видна вся мощь его таланта, как, например, в сильнейшей сцене, когда Чартков увидел работу своего бывшего товарища. В маленьком окошке мы видим лишь лицо, лицо на котором написано все восхищение, вся боль, все отчаяние героя. Осознание того, как бессмысленно загублен талант, что невозможно повернуть время вспять. Трагедия таланта, загубленного на то, чтобы тешить самолюбие богатых господ, которым хотелось, чтобы в их портретах было “больше простоты” или “чтобы в глазах был виден Марс” и прочий абсурд, во второй части сменяется рассуждением о божественном происхождении таланта художника. О том, как этот талант был осквернен рукою дьявола и к каким последствиям это привело. Мне кажется, что “Портрет” Гоголя очень актуален в современном обществе потребителей. Тысячи “творцов” штампуют свой ширпотреб для миллионов голодных ртов, которые требуют: “Еще, еще”. Уже никто не отвлекается на содержание, лишь добавляют то, что должно угодить публике. Спрос рождает предложение, темпы ускоряются, и под этим давление хорошие писатели, кинорежиссеры, музыканты теряют свое лицо, губят талант, создавая то, что от них требует жадная толпа. А настоящий шедевр нужно выстрадать, пережить весь путь его создания. Ван Гог был отвергнут всеми и жил в уединении во французской провинции, Бетховен написал Девятую Симфонию будучи абсолютно глухими. Их произведения - крик души! Души, которая не была продана за тысячу червонных..
Ирината: Карло – честный авантюрист. Театр Эрмитаж. 10.02.13 Я люблю театр. Люблю так искренно, так нежно, что дай вам Бог… Но иногда театры добавляют к моему восторгу дополнительные пять копеек, радуя и приводя меня в окончательную эйфорию. Это – когда на сцене играют ТЕАТР. То есть там, за рампой, идет спектакль, встроенный в другой спектакль, который и смотрим мы из зала. Буквально вчера по этому поводу вспомнила «Стену», поставленную когда-то Виктюком в Современнике – там в театральном закулисье по недоразумению смешались актеры, пытающиеся играть «про жизнь» и реальная жизнь, которая оказывается столь театральной… Это и «Сон в летнюю ночь» (ну, хотя бы на Юго-Западе) с репетицией, премьерным показом и постпремьерным банкетом. Это – все «Гамлеты» мира: думаю, ни один не обошелся без просмотра «Мышеловки»… Конечно, это великолепная сатириконовская «Чайка», восторженный, очаровывающий и в то же время безумно страшный рассказ о мире Театра, одновременное признание ему в любви и в ненависти… В эрмитажном «Суере» когда-то Театру подарили целый остров, на котором было разыграно аж две пьесы и исполнена оратория… И так мне нравилось, что вместе с нами, зрителями на актеров смотрели другие актеры, тоже ставшие на время зрителями… Гольдони в Эрмитаже – это тоже театр в театре. Не «голая» пьеса великого итальянца, а как бы, в плюс к этому, приподнятый за краешек занавес – и мы успеваем одним глазком заглянуть за кулисы, где вдохновенно творят, так же вдохновенно интригуют, смеются, плачут, приходят в отчаяние и тут же – замирают от самовлюбленного осознания своей значимости люди… которые не просто (или – не совсем) люди, но – АКТЕРЫ. Для меня этот спектакль о том, без чего настоящий спектакль получиться не может. Он о том, как находят друг друга люди одной группы крови – в данном случае, актер и драматург. А еще спектакль о том, как тяжело, только что найдя свою половинку, потерять её. Навек… навек… безвозвратно – и при этом постоянно ощущать присутствие близкого тебе человека где-то рядом. И в то же время далеко-далеко. «Честный авантюрист» - не самая известная пьеса Карло Гольдони. Интрига в ней заверчена неплохая, второе действие идет не в продолжение, а как бы в диагональ к первому: появляются новые персонажи, прежние – открываются совсем по-новому. Гульельмо, который по собственному поведению и рекомендациям других лиц, кажется вначале довольно циничным авантюристом, оказывается наичестнейшим, умным и талантливым человеком… впрочем, и авантюристом – тоже, что только добавляет этому герою обаяния. Ну, а то, что хорошему человеку в конце концов повезло… ну, должно же хоть изредка везти хорошим людям! К тому же он и сам многое сделал для финального хеппи-энда. Вчера я смотрела этот спектакль в третий раз. Нравится он мне. Доставляет истинное удовольствие. И улыбку на лице оставляет надолго. Тем более, что вчера, даже при наличии в зале идиотов (ну, куда ж сейчас без них!) сыгран был спектакль легко, весело… а нотка финальной грусти – она тиха и нежна, как прощание с театральной Венецией, которая остается где-то там, в вечернем тумане…
Ирината: Как я стал идиотом. РАМТ. 11.02.13 «У меня немного убеждений, но одно из них незыблемо. Это убеждение, что число, масса, всегда состоит из идиотов. Впрочем, следует уважать массу, как бы она нелепа ни была, потому что в ней таятся семена громадной плодородности». Я прерываю цитату, а если кому-нибудь интересно продолжение – отправляю такового к письмам Гюстава Флобера или к программке спектакля в РАМТ. Пьеса Мартена Пажа поставлена Владимиром Богатыревым. Что до моего личного отношения к спектаклю – первая его половина, до антракта и даже чуть за него, вполне может быть оценена в 8 баллов из 10 возможных. Пару баллов скидываю за то, что на сцене метельшат немного больше, чем мне хотелось бы – впрочем, спектакль поставлен для детей и юношества, а там повышенная движуха приветствуется. А вот дальше, вплоть до конца спектакля… «Температура» действия начала резко падать, и к финалу для меня лично сошла к совершенному минимуму… Увы, если антракт я встретила практически в восторженной эйфории, то домой собиралась, отчаянно брюзжа из-за почти полной неудовлетворенности… Попробую объяснить. Во-первых, про что (потому что пьесу, может, кто из театралов и знает… только вряд ли). Итак: юный Антуан прожил жизнь в свое удовольствие – а таковым являлось для него постоянное постижение нового-интересного (например, изучение «мертвого» арамейского языка или особенностей творчества малоизвестного, но талантливого поэта), общение с друзьями в кафе, а также редкие точечные заработки (скажем, озвучка жирафа в короткометражном фильме). Так вот: живет Антуан так, как хочет жить, но при этом мучается от того, что никак не вписывается в окружающий его мир. «Ум делает своего обладателя несчастным, одиноким и нищим», - решает юноша и пытается стать идиотом. Или, иными словами, он пытается влиться в массу, стать в ней своим, жить по общим среднестатистическим правилам. Это сложно, ибо мозги «заточены» у него (и у его друзей) по особому – и их индивидуальные взгляды и устремления кажутся представителям среднестатистического окружения по минимуму смешными, по максимуму – отвращающее- неприемлемыми. Несколько попыток стать таким-как-все заканчиваются неудачно, но знакомый врач рекомендует таблеточки для оглупления… И – всё закрутилось, пошло по штопору вниз-вниз-вниз. Вот эта – первая – часть понравилась мне просто чертовски! Не могу сказать, что я уж какая-то очень необычная… но всё-таки в мозгах имеется некое антистандартное отклонение. И, изо всех сил стараясь соответствовать среднестатистическому уровню предпочтений и взглядов, я, нет-нет, да и сбиваюсь (хотя бы в моей любви к театрам… или к чтению) на нечто свое, отдельное и отличное… И тогда окружающие на меня смотрят, как… вот – это я когда-то в одной книжке прочла: «смотрят так, как смотрят на человека, истово собирающего почтовые марки: с завистью и лёгкой брезгливостью». Посему и метания Антуана мне были близки «на все сто», и то, что начали делать с ним таблеточки – смешило меня безмерно. Ну вот, скажем, музыка, которую он начал слушать и от взрыва которой синхронно шарахнулись его друзья… Я однажды слушала вживую «металлическую» музыку и поняла, что она и правда дает потрясающий кайф: когда ЭТО перестало грохотать и на минуту настала тишина… это была такая эйфория, такое счастье! Или – налипание друг на друга, напластование фраз и интонаций из рекламы, сериалов, игровых и прочих шоу… эмоциональный шум, который не дает ничего ни сердцу, ни уму, но давит и давит своей громкостью и настойчивостью Или – всеобщая религия Макдональдса с одинаковой едой на одинаковых подносах, одинаковыми движениями по распаковке чизбургеров и всасыванию колы через трубочку… Поскольку это всё разыгрывалось талантливыми РАМТовскими артистами – было очень смешно… и немного грустно от понимания того, что это всё – твоё, это где-то рядом и тебя то и дело затягивает в эту стандартность потребительскими сетями (как ни сопротивляйся – а какое-нибудь шоу смотреть усаживаешься)… Вот это – первая, понравившаяся мне часть спектакля. Ну, а дальше – было привыкание юноши к подобной жизни, адаптация в ней и даже преуспевание: попав в брокерскую контору бывшего соученика, Антуан зарабатывает миллион! А потом – еще миллион! И – начинает жить в соответствии с тем, что, как говорится, к тому обязывает… Всё это активно не понравится его друзьям и, забегая вперед, скажу, что они сделают всё, чтобы вернуть Антуана к прежней (нищей) жизни. В общем, если вначале я, вместе с Антуаном, сопротивлялась стандартизации – то дальше я стала сопротивляться тому, что юношу железной метлой загоняют в его ПРЕЖНЕЕ счастье. Вот (подумала я) История, Судьба или Ангел-Хранитель (таковой появится – правда, чтобы предостеречь Антуана от пользования среднестатистическими благами цивилизации, но сожрет при этом кучу продуктов из холодильника) взяли парня под белы руки, да повели иным, чем раньше, путём. И, как всегда сопротивляюсь я попыткам других как-то упорядочить мою, в общем, нелепую жизнь – так стала бы я сопротивляться действию в постановке: группа товарищей, совсем не по просьбе, выкинет из дома всё приобретенное нелёгким (ну, или лёгким, не столь здесь важно) трудом и оставит парня в старой, немодной и нелепой одёжке. И всё это ради того, чтобы он вернулся в милое ИМ, прежнее беззаботное и нищее состояние… Нет, милые мои, скажем, я сопротивлялась бы и в этом случае. Потому что это – очередное насилие над личностью… может быть, и не идеальной… Но, по факту: чем работа брокером за миллионы хуже работы по озвучке жирафа за копейки? Чем она позорнее? Чем наличие в доме американского холодильника хуже отсутствия такового? (Может, и хуже – только не убедили меня вчера; «не верю» - и всё тут!) Ну, и к тому же: если, якобы ради его блага, человека кидают под машину, потом связывают, бьют по голове рыбой (это – надо видеть!), то, имхо, это уже откровенное насилие над личностью. А дальше – уже пошло откровенное враньё. Ибо Антуан, который научился зарабатывать, хорошо одеваться и проч. – это уже не прежний талантливый бездельник. Впрочем, нынешнее его положение отнюдь не означает, что в плюс к арамейскому он не выучит и другой мертвый язык…Захочет – выучит, отринув тусовки с грудастыми дамочками и прочую стандартную лабуду. Если, конечно, с самого начала юноша нас не обманывал, заявляя о своей нестандартности. А на самом деле, пряча под ней лень и необязательность. Вот так. В общем, мне активно не понравилось, как на скорую руку драматург и проч. превратили нормального парня в быдло… И еще больше не понравились методы, какими его притормаживали и направляли в «правильную» сторону. Но спектакль – неплохой. И в нем есть прекрасные моменты: скажем, идея о том, что еще во времена неандертальцев прогрессом занимались больные дети: они не могли лихо бегать по лесу и лазать по деревьям, а потому, сидя в пещере, вынуждены были ДУМАТЬ. И еще: для постоянных зрителей РАМТ это не новость, прочим же скажу – в этот театр надо теперь идти и ради того, чтобы увидеть на сцене Александра Девятьярова. Просто очень замечательный артист… дай Бог ему хорошего будущего в творчестве! Фото с сайта РАМТ
Ирината: Бесы. Театр им.Вахтангова. 16.02.13 Премьера спектакля состоялась год назад; раз за разом откладывая посещение спектакля, решила: таки надо идти и смотреть. Смотреть всенепременно, но, скорее, по причине «надо», чем «хочется». Дело в том, что эта постановка – первая для Юрия Петровича Любимова «на стороне», после ухода его из Театра на Таганке. Обсуждать причины и последствия этого ухода я не буду: там не правы были обе стороны… Не буду обсуждать и то, что происходит сейчас. Но – никуда не денешься от собственной истории: я пришла на Таганку 30 лет назад, став постоянным зрителем театра, который кардинально изменил направление моей судьбы… Направляясь вчера в Вахтанговский, я гадала о том, что увижу. Будет ли это невероятной красоты паззл, сложенный гениальным режиссером из самых разных фрагментов? Или – обрывки бумажек и ветоши, в которых только влюбленные глаза влюбленных в Таганку зрителей могут опознать произведение не бреда, но искусства? Ни того, ни другого! Буквально с первых фрагментов на сцене было красивое и яркое, ЕДИНОЕ полотно. И что удивило: практически всегда используя таганских артистов исключительно как краски для расцвечивания собственных режиссерских замыслов, в театре Вахтангова Любимов работал с актерами, как с индивидуальностями, как с талантливыми людьми, приноравливая собственные режиссерские решения к их актерским индивидуальностям. Потому в отношении «Бесов» я буду говорить в основном не о режиссуре, а об актерах. Хотя сначала без нескольких слов о постановке не обойтись. Спектакль довольно длинный – больше трех с половиной часов. Вогнать в него весь роман Достоевского, без сокращений, конечно, невозможно – оттого взяты только те фрагменты и главы, которые соответствовали замыслу постановщика (слава Богу, довольно стройному замыслу). Я сразу решила не искать аллюзий и совпадений с нынешним положением в стране вообще и с положением старого режиссера, оказавшегося вне созданного им же театра в частности. Смотрела постановку, как художественное произведение, а не как агитку. Однако режиссер даже не намекнул, а просто пальцем ткнул в собственную ситуацию сценой ухода Степана Верховенского: практически пустая тачка, прикрытая «кухаркрным» фартуком да зонтик, чтоб укрыться от дождя, отданный Маврикием Николаевичем… Современная же «политика» была представлена одноразовым форсированием фамилии персонажа Липутина: «Знает ЛИ - ПУТИН»? (к моей радости, зал не «купился» и не обрадовался узнаванием). Таганские технические придумки наиболее ярко сработали в спектакле один раз: «дождь» на сцене Вахтанговского был оч.эффектен… боюсь только, мало заметен с последних рядов. Первое действие заканчивается сценой прихода Николая Ставрогина к Тихону – он передает для прочтения свою Исповедь. Самой Исповеди на сцене нет – но в антракте ее текст можно прочесть в бесплатно раздаваемых брошюрках… ну, или вспомнить его. Так что театральный антракт и есть время прочтения Тихоном ставрогинских листков совпали… …потому в первые послеантрактные минуты мы, зрители, должны быть разогреты до одного градуса с Тихоном, должны чувствовать ужас – даже не оттого, что было прочитано, а оттого, что исправить ничего нельзя. Этого не получилось: публика «отрывалась» в буфете, а не восстанавливала в памяти текст Достоевского. Но, как оказалось, это не страшно: мы поверили режиссеру и актерам «на слово». В спектакле звучит музыка Владимира Мартынова – постоянного партнера Юрия Любимова последних лет. За роялем, что стоит постоянно посреди сцены, вчера был Иван Соколов. В программке указан и сам Мартынов – не знаю, был ли он здесь «более лучшим»… А идея с непрерывным поддержанием текста музыкой – превосходная и очень уместная в данной постановке. Теперь об артистах. Солируют все – и практически все делают это превосходно. Даже те, кому дано лишь немного кратких выходов «к роялю» - запоминаются. А уж те, кто играет главные (большие) роли – хороши неимоверно. Правда, меньше хочется говорить о ролях женских – красиво, эффектно, вполне на месте (Е.Крегжде, М.Костикова, Л.Константинова, Е.Симонова)… Но выделяется здесь более всего Мария Бердинских в роли Хромоножки-Лебядкиной. Мужские же роли – ах, как хороши! Откровенное счастье смотреть на Сергея Епишева/Николая Ставрогина. Чертовски… в данном случае БЕСОВСКИ эффектный – с первого своего выхода на монолог, когда, прервав фразу, дабы переждать звонок мобильного в зале, он вдруг растянул губы в оскале-улыбке… Очень сильная энергетика у актера. И внешность необычная – при этом я просто обожаю завораживающие движения кистей его рук. А пластика какая великолепная! Артур Иванов/Шатов, немного похожий на молодого и не забронзовевшего в славе Пореченкова, помимо прекрасно сыгранной основной сюжетной линии, удивил в двух сценах. Это – когда Шатов разговаривает со Ставрогиным… разговаривает так, словно это потрясенный Левий Матвей беседует с Иешуа… и вдруг понимает, что под маской философа скрыто страшное лицо Воланда – демона, беса…Ах, как тут перемешивается прежний восторг с ужасом нового осознания! И еще: сцена, где Щатов приходит к Кириллову (превосходная роль Валерия Ушакова!) с известием о возвращении жены. Как он светится счастьем, как готов обнять весь мир – и своего потенциального убийцу – тоже. Евгений Косырев играет капитана Лебядкина этаким злым клоуном, бесёнком, гадостью – в которую вляпываешься с чувством брезгливости… и при этом испытываешь восторг (за который спасибо отнюдь не персонажу, но – актеру). Липутин у Леонида Бичевина – тоже бесёнок. Нагленький своей длинноязыкой вездесущестью. В каждую щель влезет, каждую новость по-своему вывернет. Вроде бы ничего не боится – только хлыста Ставрогина, который, как паука, прижимает его к стулу. А вот Юрий Красков, играющий в спектакле и Петра Верховенского, и Тихона – понравился мне больше в первой ипостаси. Играет он беспросветно чёрное – и это замечательно, вплоть до нашей зрительской брезгливости… А вот белое – оно, без сомнения, просто белоснежное… но почему-то менее интересное. Цитата: «Весь мир находится в кризисе,— говорит Юрий Любимов.— И это кризис отнюдь не экономический. Это всеобщий кризис веры, а без веры человек лишается твердой опоры, теряет нравственный стержень, становится игрушкой самых разнообразных, отнюдь не светлых сил». Ну, это Юрий Петрович сказал всё верно… Но лично для меня спектакль не стал очередным ужасом осознания и кризиса веры, и надвигающейся на весь белый свет серой непросветной пелены… Смотреть на всех этих тараканов, попадающий в стакан с «мухоедством», мне было очень интересно. Но исключительно с эстетической точки зрения. И было приятно от вспоминания того, что Юрий Петрович Любимов – потрясающий, талантливейший режиссер, который может ставить сногсшибательно талантливые спектакли. Я уж, в последние таганские годы, об этом и забывать начала…
Ирината: Метод Грёнхольма. Театр Наций. 21.02.13 Это хороший спектакль. Но он был бы превосходным, если: 1. Его можно было бы укоротить минут на 15, убрав проходы, длинноты и сделав за счет этого более динамичным. Пусть действие и фраза не повисают в пустоте, а подхватываются партнером (актеров всего четверо, и все замечательные!) 2. Убрать из него «русский мат – бессмысленный и беспощадный». К образу ничего не добавляет, бьёт по ушам, сбивает с ритма спектакля. 3. «Запустить» часы: почему это в шикарном офисе солиднейшей фирмы они и изначально показывают одно и то же время – что в Барселоне, что в Нью-Йорке, что в Москве - и потом вообще не ходят. Образ «остановившегося времени» в спектакле совершенно не нужен. …И тем не менее, повторяю, спектакль хороший. Почти суперклассическая классика театра с единством времени и пространства. Замкнутость переговорной комнаты (и кто из нее выйдет – тот выйдет и из игры). Два часа, пока идет «собеседование» (последняя сцена – ожидания Фэрраном решения вопроса, впрочем, из этого единства выпадает). Что происходит: четверо претендентов на руководящий пост приходят на очередные переговоры. Собеседование – совершенно стрессовое, к тому же в его ходе (и чуть позже) выясняется, что только один из присутствующих действительно является кандидатом на место (кто???). Еще трое – психологи, ставящие просителя в различные ситуации, их которых он выбирается, как может… как оказалось в финале, он карабкался наверх совершенно напрасно. Я ходила с девушкой N., и, после окончания спектакля беседуя с ней о постановке, мы не пришли к общему знаменателю. Возможно, ее взгляд на происходившее там, в сценическом барселонском офисе, был более правильным: в отличие от меня, она работает как раз в неком подобии той самой «трансатлантической корпорации». То есть – знает всё это «изнутри», в то время, как я могу судить об этом лишь с эмоциональной точки зрения. Однако эта самая точка зрения у меня есть. И я подумала, что, выбирай подчиненных я, герой Сергея Чонишвили стал бы у меня работать (несмотря на его резкость, бескомпромиссность и даже нетерпимость). Впрочем, задавая начальные положения и объясняя условия игры, авторы спектакля – ни автор пьесы, ни режиссер – не озаботились более подробным объяснением того, что же требуется от кандидата на руководящую должность… какую? Информация об этом несколько расплылась… Впрочем, если по сути, спектакль не совсем о производственных делах, психология отношений в нем важнее. Итак: на сцене Театра Наций я посмотрела вчера психологический спектакль-ребус, у которого и окончательное решение было неожиданным, и ход размышлений состоял из массы резких и неожиданных «кульбитов». Пьеса хорошая. Из четверых актеров на сцене, самым интересным однозначно показался Чонишвили, хотя и Гордин, и Линников, и Зайцева были ему достойными партнерами. Еще: свою девушку N. застала перед театром в неком потрясении: в Нациях она впервые (это я сие место знала еще, как филиал МХАТ на улице Москвина) – и сей терем-теремок напомнил ей что угодно, только не театральное здание. Внутри, впрочем, это вполне даже театр с удобным залом и классически расположенными рядами. О том, что когда-то это был знаменитый Театр Корша, напоминает название тамошнего ресторана. Вообще – всё очень мило, чистенько и компактно. Из личных для меня приятностей: стена в гардеробе целиком состоит из красиво ограненных зеркал; не захочешь, а «оправишься», готовясь к коллективному приему дозы искусства. Особая благодарность – хорошим людям, которые помогли с входными на хорошие места: Театр Наций, увы, не самое дешевое театральное место в Москве. В общем, очень рада, что была вчера в этом театре. Дай Бог, не последний.
Innamorata: «Будденброки». РАМТ. 23 февраля Сложно сказать в одном предложении или отзыве – о чем рассказывается в 10 томах романа Томаса Манна «Будденброки», легче прочитать за 10-15 минут краткое содержание, ну, или, замахнуться на оригинал. Разрушительно неверное убеждение людей в том, что деньги – единственный показатель здравости и беспечной жизни, еще никогда никого не делало счастливым. Именно эту мысль и озвучила в юности Тони Будденброк, убеждая консула-отца в невозможности её брака по расчету с выбранным родителями мужем, у которого «исправны все коммерческие документы». Единственной радостью главы семейства становятся записи в книге рода – кто, когда, кому, что и за сколько… Своеобразная летопись достижений, в которой нет места необдуманным поступкам и вещам, решение которых пришлось сделать с помощью сердца. Бунтовщиком оказался лишь младший Христиан, с головой ушедший в театр и клубы. Год за годом, нерушимая максима о главенстве денег над всем сущим вела семью сквозь различные испытания: потери родственников, потери финансовые, одна за другой, одна за другой. Но даже и они не смогли заставить понять этих людей, что деньги – совсем не то, ради чего стоит жить. Но это же Германия - страна, которая в мышлении огромного количества людей ассоциируется с надежностью, нерушимостью, холодным расчетом и процветанием. «Квадратиш. Практиш. Гут.» Но, как видите, не ко всем жизнь, прожитая в таком ключе, оборачивается своей светлой стороной. Я боялась, что не «схвачу» тему спектакля, чувствовала себя плохо, да и вообще настрой был какой-то через чур серьёзный, но блестящая, по-другому её не назовешь, игра РАМТовцев была на самой высокой высоте. Я не засомневалась ни разу - ни в эмоциях, ни в интонациях, верила всем без исключения. Особенно поразил Томас Будденброк – Илья Исаев. Я еще не видела, чтобы так неистово и неподдельно на сцене играли гнев и злость. Будучи старшим сыном, он вынужден восстанавливать семейные дела после смерти отца. Буквально тащить на себе сумасбродную и легкомысленную сестру, витающего в облаках братца, старушку-мать, жену с ребенком. В какой-то момент, все идет в гору, и счастье из-за вывешенных в городе фамильных флагов переполняет всю семью - старший Будденброк становится сенатором. Но потом опять невыгодная сделка и все идет прахом. Испытания деньгами очень сильны и на людей действуют губительным образом. Чем выше забираешься – тем больнее падать – прописная истина. А ведь некогда Будденброки процветали, были почитаемы горожанами. Андрей Бажин и Лариса Гребенщикова – чета из старшего поколения Будденброков, представленных в спектакле. Супруги, партнеры по бизнесу, сдержанные, прагматичные. Я не упомянула в описании слова «любящие». Они их тоже не упоминают в отношении друг друга. Когда-то сведенные вместе по велению родителей, они окутывают себя тем же миром, которым окружали и их: главенствующие над всем дела фирмы, выгодные сделки, купли-продажи. Младшие дети – Тони и Христиан – два луча, которым было суждено померкнуть в этой коммерческой пыльной темноте. Антония, правда после долгих пререканий с отцом, все-таки соглашается на брак по расчету, который заканчивается банкротством мужа. А второй муж не намерен тратить на жену больших денег, он вообще не отличался каким-либо желание жить, по-моему, второй её муж – господин Перманедер - был таким классическим немецким бюргером, которых мы привыкли так часто видеть в рекламе чего-нибудь немецкого и непременно очень качественного. Дарья Семенова, играющая Тони, – прекрасная! В своей душе, даже после долгих семейных перипетий, она осталась ребенком, сохранила какую-то внутреннюю надежду. Не знаю, насколько это правда, но мне так показалось. До последнего надеяться на лучшее мог бы и её младший брат – Христиан – Виктор Панченко, если бы не его чрезмерная чувствительность и необдуманные поступки. Но ему хотелось, вопреки своему семейству, жить как желал Он, ходить в театры, танцевать, ухаживать за девушками. Такая жизнь и завела его туда, откуда мало кто возвращается прежним – в сумасшедший дом. А такой был обаятельный малый когда-то, его рассуждения о театрах – о, как они близки нам! И как точно забавны и правдивы, я сидела и кивала каждому его слову. Бессловесная служанка Ида в исполнении Татьяны Матюховой - воплощение покорности, верности и праведности. О такой служанке – кроткой, исполнительной и любящей своих хозяев - мечтают многие сильные мира сего. Недолюбленные родителями дети привязываются к таким слугам, видят в них членов семьи и уважают. И если денежные массы могут как появляться, так и моментально улетучиваться, не оставляя за собой и следа о былом процветании и богатстве, то можно быть хотя бы уверенным в том, что на зов колокольчика всегда явится маленькая Ида, которая и останется с тобой до самого конца. Спектакль – прекрасный! С потрясающей сценографией: возведенные на сцене своды готического собора создавали ощущение что солнце проникает сквозь несуществующие витражи, неся с собой золотые частички пыли. А когда, сидя у сцены смотришь вверх, то в этой глубине церковного свода чувствуется какая-то щемящая чернота, давление. Знаково, наверное, еще то, что как раз в первом акте семье Будденброков еще не поздно опомниться, и попробовать изменить хоть что-то в лучшую сторону, освободить от четко выверенного денежного гнёта хоть кого-нибудь. А второй акт - как раз и есть следствие неприятия альтернативного решения – прогиб под «изменчивый мир», после которого все идет прахом, легкие кеды и белые рубашки сменяются высокими каблуками, черными брюками и форменными пиджаками – символами надежности, строгости, достатка. Спасибо за этот прекрасный вечер и прекрасный спектакль!
Ирината: Будденброки. РАМТ. 23.02.13 «Будденброки» в РАМТ - постановка очень умная. Хотя бы потому, что, втиснув «много букв» манновского текста в средней длительности спектакль, здесь не потеряли смысла этих «букв»: внимательно посмотревшему спектакль, в принципе, можно идти сдавать «зарубежку» - в непрочитанности книги его не заподозрят. И одновременно – это очень красивый спектакль. Во всём красивый. Талантливейший художник Бархин сделал декорацию, в которой пересекаются два их трех всенепременных немецких «К»: Kinder, Küche, Kirche, взяв отсюда церковь и кухню. Дети, вернее, ребенок, тоже будет выведен на сцену: маменькин сынок, маленький Ганно (Андрей Добржинский), тоже появится перед нами. Да, он не сможет прочитать выученное для папы стихотворение… но музыка, музыка, музыка – это для него станет самым важным, в диагональ к тому, что ожидает от него Том (Илья Исаев). И еще этот спектакль, при всей его условности (театр это, театр!), правдивый, ибо сценическим героям веришь абсолютно. В общем, режиссер Миндаугас Карбаускис, призвав в помощь замечательного сценографа и потрясающих РАМТовских актеров, поставил превосходный спектакль. Ну, а то, что с него уходят… что делать: спектакль отнюдь не походит на антрепризу, он серьезен и негромок. Его надо не просматривать, а смотреть, в него надо вслушиваться, ВНИМАТЬ – как с удовольствием и, одновременно, со вниманием делали это мы. В спектакле много раз говорят про деньги, каждый раз озвучивая цифры (кому отдано… от кого получено… сколько в итоге наличествует). Практически все только о них и говорят… или о них, по разным причинам, молчат. Что ж: мы даже русского «гобсека» Крутицкого с его неуёмной жаждой накопления не осуждаем – что ж говорить о тех Будденброках, для кого зарабатывание денег – это смысл всей их жизни, ибо чем еще могут заниматься купцы, как не преумножением капитала? Прав ли Том, да и его отец (Андрей Бажин), поставившие хрустящие купюры во главу угла? Не нам осуждать: каждый имеет право на ту жизнь, которая кажется ему правильной. которая не мешает жить другим – а Будденброки отнюдь не эксплуататоры-кровопийцы. Они просто торговые люди, которые живут также, как жили и их предки: вон сколько семейных историй вписано в семейную книгу… Да, второй брат, Христиан (Виктор Панченко) живёт совсем по-иному (и то, с каким восторгом он вначале говорит о театре, об актерах – «и как только это им удается?» - вызывает и наш, зрительский восторг). Вот только… можно ли назвать эту жизнь правильной в контексте общих семейных традиций Будденброков: он тратит, не зарабатывая, он живет в мире фантазий, игнорируя реальность… Но – не осуждать кого-то надо на этом спектакле. Надо его просто смотреть. Наслаждаясь постановкой – по всем её параметрам. И еще книгой, так талантливо перенесенной на РАМТовские подмостки. Фото: Евгений Люлюкин
Ирината: Год, когда я не родился. Театр Табакова (на основной сцене МХТ). 06.03.13 Я посмотрела мёртвый спектакль. За всю мою многолетнюю театрально-зрительскую жизнь я видела много постановок. Очень разных. Но чтобы спектакль не был живым ни по одному параметру… такого, пожалуй что, раньше не смотрела никогда. Поставил его Константин Богомолов, спектакли которого я когда-то активно расхваливала тогдашней своей подруге – а она, не видев ничего, режиссером поставленного, регулярно ответствовала, мол, это дрянь, а на дрянь она свое время тратить не будет (сейчас она верный клеврет режиссера). Я и сегодня не отрекаюсь от восхищения «Бескорыстным убийцей» в РАМТ, где Беранже Доронина совершенно совпал с моим видением этого персонажа. И – «Театрального романа» в Гоголя, где Тамеев нервно и нежно играл Максудова на фоне удивительных декораций. Я восхищенно вспоминаю «Старшего сына» в Табакерке и называю «Wonderland-80» (тот спектакль, в котором главную роль играл Куличков и где я впервые увидела Розу Хайруллину) одним из самых сильных своих театральных впечатлений. Потом был плохой «Лир», который был бы отвратительным, если бы его на себе не вытянула та же Хайруллина. И «Событие» - с очень интересными актерскими работами и забавной режиссерской придумкой – ожившим детским портретом. И вот теперь была постановка по «Гнезду глухаря» Виктора Розова…И это было ужасно. Мне очень стыдно за то, что идея сходить на этот спектакль исходила от меня. В спектакле не было НИ-ЧЕ-ГО. Поздняя пьеса Розова написана «на волне» и тогда, в момент написания и первых постановок, наверняка была открытием шлюзов, в которые изливались ранее запретные темы. Сейчас… Что нового сказано? Что те, кто нынче принимает и утверждает законы, решая наши судьбы – это дети тогдашних «глухарей»? Тоже мне, бином Ньютона… Актеры плохо двигаются и с фальшивыми интонациями произносят вымученно-фальшивые фразы… «Спасибо» за это актерам. «Спасибо» и режиссеру – не развел мизансцены, не выплел узор из фраз, интонаций, движений… Вдруг возникает что-то интересное – например, стихотворение «Смерть пионерки» на фоне развевающегося алого знамени, чье древко насквозь пронзает человеческую руку… Возникает – и вновь уходит в ерунду слов, интонаций и движений… Здесь каждый персонаж – отдельно. Каждое слово и действие не зацепляется за следующее… Это так скучно… Скучно и неправдоподобно – например, я не верю, что дочь продавщицы из ларька оставит недоеденным бутерброд с осетриной (или с севрюгой – хозяйский сын постоянно путает, что есть что). Впрочем, хозяйский сын и не должен разбираться в рыбе – он тоже, как и остальные члены семьи Судакова – живой мертвец, не имеющий мыслей, чувств: только что покончил с собой одноклассник – а на лице убийственная скука юного «человека в футляре». Потом он будет рассказывать подруге Зое о последнем разговоре с будущим самоубийцей…. Ооооо… как скучно будет ему это вспоминать – без единого сбоя сердца по поводу собственной возможной вины… Он, Пров Судаков, не погибнет в будущем в Афганистане на поле цветущих маков… живых мертвецов обычной пулей не убьешь – а у маджохедов вряд ли были осиновые колья… Может, так и было задумано: по шестикомнатной квартире гуляют живые мертвецы, И даже Искра, которая, вроде бы, ужжжасно положительна – скучна безмерно. И, по моему мнению, Егор уходит от нее к Ариадне не ради грядущей карьеры – а потому что здесь, у Судаковых, этому человеку жить скучно и пыльно. Впрочем, Ариадна тоже похожа на полузомби… так что не нужно винить Егора в том, что и оттуда он сбежит. Скучно. Ужасно скучно смотреть на сцену и слушать то, что говорят актеры. Сценографу же вообще надо руки оторвать (головы у него уже нет). Ибо больше половины действия – это не театр, а элементарная и скучная видеопроекция. И чего это у нас билеты на плохое кино стали стоить аж три с половиной тысячи – сколько стоит билет на 1 ряд в МХТ? С этого самого 1 ряда видеоизображение почти не видно. И – парадоксально! – говорящих вживую актеров в двух шагах слышно очень плохо… В общем, вывод такой: слабая пьеса плохо сыграна актерами в неважнецкой режиссуре и отвратительной сценографии. Я редко что НЕ советую, но идти на «Год, когда я не родился» - посоветовать могу только врагу. Этак – в отместку за то, что ты плохой человек, сходи, поскучай… Впрочем… Очень понравился Александр Голубев в роли Егора. Вот он – настоящий. И, я уже написала – раз живой, то не нужно жить среди мертвецов. (Голубева до этого видела в киноролях, плюс в МХТовском «Письмовнике» - и всюду хорошо). И еще. Была в спектакле ОДНА сцена, ради которой я готова простить Константину Богомолову те три часа моей жизни которые он убил. Это появление Розы Хайруллиной в роли Веры Губановой, лоточницы, матери Зои. Сколько она на сцене? Пять? Десять минут? Это были минуты совершенной правды, великой Правды Искусства, Красоты, которая спасет мир. Лоточница Вера пьет водку вместе с женой главы семьи, Натальи Судаковой - и прекрасная Тенякова, которая просто сидит и слушает собеседницу, оживает… и только тогда становится видно, какая она мощная, какая НАСТОЯЩАЯ актриса. А героиня Хайруллиной всего лишь рюмка за рюмкой пьет водку – и рассказывает. Рассказывает коротенечко о простой и в то же время сложной жизни своей… А я сидела и плакала – потому что эта сцена была запредельно хороша… Вот за эту сцену – спасибо! От всего сердца – спасибо! Ну, а тем, кто с удовольствием посмотрел богомоловский спектакль несколько месяцев назад, после премьеры, скажу, что он, скорее всего, просто сдулся. Этакий воздушный шарик, который вначале рвался к небесам – а теперь валяется на МХТовско-табакершной сцене пыльной тряпочкой…
Ирината: Метаморфозы. Гоголь-центр. 08.03.13 «Гоголь-центр» – совершенно новое для меня театральное место. Впрочем, новое оно для всей Москвы: меньше года назад в тихое, покрытое многолетней душной пылью место ввалилась яростная, молодая, хулиганская и, в общем-то талантливая компания во главе с режиссером Кириллом Серебренниковым. И… Пока в этой истории я не встала ни на чью сторону: с одной стороны, тихие и пыльные театральные местечки со стандартным репертуаром тоже должны быть: если они есть, значит, это кому-нибудь нужно, значит, кто-то хочет, чтобы они были, значит, кто-то называет эти плевочки жемчужинами… Я и сама была в Гоголя неск.лет назад, смотрела «Театральный роман», поставленный Константином Богомоловым – вполне приятный негромкий спектакль… Но в то же время – если вообще ничего не менять, то театром до сих пор обозначали бы ритуальные пляски у костра по случаю убиения мамонта… Единственно – «гоголевская» революция была стремительной, резкой и наглой…. Но ведь революции иными не бывают. Про новый театральный Центр (что это такое… вернее, как мыслят его создатели) – длинная цитата с сайта: «Гоголь-центр» — это театр внутри города, это город внутри театра. Здесь в одном динамичном пространстве сталкиваются ощущение абсолютной свободы и объективной реальности, тенденции мирового искусства и индивидуальность каждого создающего человека. «Гоголь-центр» — это театр, существующий в диалоге с реальностью и создающий реальность внутри себя. Острые споры и лекции на самые актуальные темы в дискуссионном клубе «Гоголь +», мировые премьеры не дошедших до российского проката фильмов в клубе «Гоголь-кино», редкие записи великих спектаклей XX-го — XXI-го века в общедоступной медиатеке, большие музыкальные концерты и, конечно же, спектакли самых ярких российских и европейских режиссёров на нескольких площадках театра — всё это даёт возможность путешествовать в безграничном мире современного искусства, оставаясь в одном пространстве. В общем, это своеобразная попытка взять отовсюду понемножку, перемешать, сварить ни на что не похожее блюдо… Авось кто-то попробует, да и «подсядет» на то, что получилось. Честно говоря, я бы тоже могла «подсесть»… боюсь только, времени у меня нет ожидать, когда методом проб и ошибок, из просто ни на что не похожего, сложится нечто эффектное, стройное – глядишь, и гениальное. Пока что в театре им.Гоголя ободрали стены, увеличили сцену и вместо стандартных кресел поставили пластмассовые стулья (партер), переходящие в деревянные лавки с подушками (амфитеатр). Забавно на фоне упрощенной ободранности смотрятся старые театральные люстры… И оч.хорошо в фойе, среди авангардных инсталляций – ряды зеркал, не просто в старых рамах, но и со старой амальгамой… Зеркала – это вообще вещь странная, загадочная… смелые люди в Гоголь-центре их вот так использовали… Теперь о спектакле. Играет молодежь. И это ОЧЕНЬ ХОРОШАЯ молодежь, и даже когда они толпой носятся по сцене – глазом выделяешь то одного, то другую. Выделяешь и запоминаешь. Авторство текста – Публий Овидий Назон в содружестве с Валерием Печейкиным. Да. Бывает и такое сочетание. Овидия, мне кажется, мало кто читал (гуманитарии «проходили» его в вузах на «зарубежке»), но «Метаморфозы» хорошо известны в кратком содержании. Сизиф. Хронически втаскивал на гору камень. Нарцисс. Влюбился в свое изображение, превратился в цветок. Орфей. Выводил Эвридику из царства мертвых, вопреки запретам – оглянулся. Икар. Взлетел на крыльях к солнцу, которое растопило воск на крыльях. Упал, погиб. Пигмалион. Влюбился в созданную им статую прекрасной женщины… На самом деле, каждый из этих мифов-метаморфоз намного насыщеннее информацией, изящнее, красивее. Да и мифов этих намного больше Правда, однажды где-то прочла и сейчас повторяю: древние греки, люди очень веселые, жившие легкой радостной жизнью, создали СТРАШНУЮ литературу. Там проливается столько крови, что все современные «ужастики» можно относить к детской литературе, при этом ставя на произведениях Овидия не менее 18+. Режиссеры (это сам Серебренников и француз Давид Бобе) «древнюю Грецию» оформили в виде окологородской помойки, на которой рядом обитают Полутвари и Боги – одинаково страшные. Но при этом обаятельные. Каждому хочется рассказать свою историю, рассказчики они все разные – оттого у кого-то получается сбивчивый заикающийся рассказ на современном сленге – а кто-то говорит едва ли не сложным гекзаметром… Говорят они о нереально-мифическом. И в то же время – очень о современном. Интересно говорят – повторяю, молодежь на сцене чудесная. Со многим можно спорить – и с текстами, и в режиссерской трактовкой. По временам хотелось изменения ритма: происходящее не соответствовало тому, что говорилось… Или вдруг возникал повтор: это здОрово, но это уже было на сцене – всего несколько минут назад. Но все-таки это очень хороший спектакль. О чем? О том, что мы все умрем. Но – странное у нас сейчас время! – мы можем жить вечно. Например, наш, сегодняшний Орфей может и не искать умершую Эфридику. Ему достаточно послать ей СМСку. И Эвридика ее получит…
Ирината: Август: графство Осейдж. Театр им. Маяковского. 09.03.13 Премьеры в интересных театрах могут означать наличие в соседних с тобой креслах звёзд – театра, кино и политики. Впрочем… для нас, завсегдатаев сатириконовской «Чайки», сие не редкость – здесь уже не премьерят, но сторонние звезды всё идут и идут смотреть творение Юрия Бутусова – многие не в первый раз. Но что это я опять «о себе, да о себе»… Я же была на премьерном спектакле в театре Маяковского. Я – окамбербэтченная шерлокоманка, поэтому название произведения, в коем Бенедикт К. будет играть «Малыша Чарли» Эйкена, превосходно знаю. Правда, несмотря на известность пьесы и ее награды, увы, текста не читала… Из рецензии: “Август: графство Осейдж"- сага о семье из Оклахомы, переживающей период своего апокалипсиса. Уморительно смешная и пронзительно грустная комедия- три акта которой длятся три блаженных часа». Пьеса, как литературный материал, и правда чрезвычайно хороша. Исчезает глава семьи, у матери рак горла… и в доме Уэтсонов впервые за много лет собираются все члены семьи. В спектакле нет вспомогательных, второстепенных персонажей - каждому придан свой характер, каждый будет произносить слова роли в единственно верной интонации. При этом… в общем, это не интересная мне пьеса. История семьи, которая рассыпается, словно карточный домик – какая-то карта падает сама по себе, какая-то заваливает несколько других. Семья, в которой люди не видят друг друга годами, отделываясь редкими взаимными подарками и короткими телефонными звонками… Я просто ТАКОГО не понимаю, а оттого смотреть мне это скучно и не интересно. Нет, можно смотреть на театральные истории, которые, не являясь «твоими» напрямую, всё же зацепляют крючочками (вон – «Король Лир» - это тоже про распад семей… но интересно же!). В данном случае - всё очень близко, всё полузнакомо… а, что называется, «не берёт». Зал смотрит заинтересовано вроде бы, но молча, и реагирует на то, что происходит в этой «уморительно смешной комедии» всего пару раз – шевелением и лёгким смешком. Окончательно не закончить фразой – мол, «не рекомендую», мешает превосходная актерская игра (у меня откровенные нарекания только к актеру, играющего как раз Малыша Чарли – но это, скорее, режиссерская трактовка подкачала, чем исполнитель не дотянул). Остальные – совершенно на своих местах, со своими ролями совпадают превосходно. Так что вчера я откровенно полюбовалась на замечательных «маяковских» актеров, которых почти, увы, не знаю (главную роль играла Евгения Симонова, пожалуй, это единственная актриса, которую представляю более, чем в одной-двух ролях). Костюмы понравились, особенно женские. Правда, не совсем поняла, почему американские женщины выходят на встречу с шерифом в нижнем белье, не потратив минимума времени на элементарно быстрое надевание кофточки-юбочки… но, может, у них там, в графстве Осейдж, так принято. Очень хорошая видео-инсталляция. Сейчас большинство театров мудрят с эфемерными картинками, так и сяк накладывая из на пустое пространство… В данном случае идея дома-трансформера была хороша, оч..красива, хоть и не всегда отрабатывала «на все сто». От себя: интересно, когда режиссеры по-детски наиграются калейдоскопом сменяющихся картинок и поймут, что зритель не в кино пришел, не за движущимися тенями наблюдать… Что до меня – то еще немного, и я начну радоваться трём РЕАЛЬНЫМ табуреткам, которыми антрепризники обозначают пространство. Повторяю: вчерашняя «история в 3 D» была сделана довольно искусно…но это оформление спектакля оооочень далеко отстало, например, от РАМТовской «Участи Электры» - по сути, тоже истории дома и семьи. Последнее: постановщиками спектакля обозначены Гиртс Эцис и Миндаугас Карбаускис. Готова биться об заклад, что я с ходу отделю сцены, сделанные Карбаускисом, от всех прочих. Всё-таки просто театральная режиссура и работа Мастера – это две большие разницы…
Elena: 11 марта, на сцене Театра им. А.С. Пушкина Кое-что о мужчинах, и не только о них Я сейчас не хочу распространяться о совсем высоких материях, просто иногда хочется немного посмеяться и немного погрустить. А откуда должна быть пища для этого? Конечно же, из нашей что ни на есть сырмяжной жизни. Режиссер Николай Коляда, рассуждая на тему современных антреприз, заметил, что ничего плохого в том, что люди "ржут" в театре и приходят сюда за этим, нет. Главное, по его мнению, в другом. "Поржать, а в конце дать раскаленный гвоздь, чтобы он вошел в мозг". И такой "гвоздь" действительно затесался в одной из четырех новелл, составляющих пьесу М. Гаврана "Все о мужчинах". Пьеса, надо сказать, непритязательная. Но у всех троих исполнителей - блестящие в самом прямом смысле - роли. Все трое наделены яркой индивидуальностью и в то же время в целом составляют единый органичный ансамбль - Аверин, Добронравов, Жойдик. Метаморфозы с ролями, вытекающими одна из другой на протяжении всего спектакля, также очень удачно заточены на каждого из них. Все качества, присущие человеческой природе, как мужчинам, так и женщинам, - любовь, дружба, ревность, измена, уважение, презрение, прощение - присутствуют в каждой истории и варьируют в зависимости от контекста. Так, в эпизоде о трех друзьях на первый план выходит предательство одного по отношению к другому; в сюжете о "любви втроем" превалирует ревность к партнеру; а в теме отцов и детей находит отражение ложь во спасение, когда смертельно больной отец признается сыну в давнем обмане с целью оправдать его мать. И в результате отчуждение близких людей сменяется прощением и обретением друг друга. Добронравов мне особенно понравился в роли одного из любовников, Жойдик - в роли одного из друзей и администратора ночного клуба, ну и Аверин бесподобно "выступил" со штангой, был совершенно забойным хозяином ночного клуба, - на мой взгляд, высшая здесь точка в плане "поржать" и, конечно, замечательно передал настроение обреченного умирающего и вместе с тем покаявшегося отца. Что же касается отдельных мнений о том, что все увиденное - похабщина и вульгарщина, - то, считаю, что и режиссеру и актерам удалось избежать и то, и другое благодаря очень умелому обыгрыванию и, безусловно, главному щиту этой постановки - юмору. Спектакль видела во второй раз и ничуть не жалею об этом.
Ирината: Вечер, посвященный дню рождения Леонида Енгибарова. Сцена "Школа Клоунов" Театра Эрмитаж. 16.03.13 В театре Эрмитаж открыли «Школу Клоунов». Давно, знаете ли, пора. «Как вы шхуну назовете – так она и поплывет». С самого начала надо было назвать шхуну-театр именно так, тем более, что люди внутритеатральные и постоянные зрители название официальное произносили, но настоящее имя Театра всегда в уме держали. Школа Клоунов – это не филиал Циркового училища. Здесь учат не клоунской профессии, но клоунскому образу мыслей: быть очень умным, быстрым душой и телом, весёлым (не по дури – по уму). И – главное! – учат быть нестандартно думающим. В принципе, тем, кто даже не готов к мышлению в диагональ к стандарту, в этом театре явно не по себе… Но тут вспоминается анекдот про кладбище, где на могильных камнях написано: «Жил 1 час 3 минуты», «Жил 7 месяцев и 4 дня», «Жил 5 лет и 1 месяц»… «Это кладбище детей» - «Нет, просто эти люди жили по-настоящему именно столько. Все остальные годы они существовали»… Мне кажется, что в Эрмитаже и театрах, подобных ему, жизнь (та, которая настоящая») удлиняется на время спектакля. И как же я бываю счастлива своим пребыванием в зале! *** Эрмитажная «Школа Клоунов» - это новая сцена Театра, заменившая собой ресторан «Парижская жизнь» (тот, что был слева от служебного входа в театр). Основное предназначение этой сцены – театральные эксперименты, самые разные маленькие спектакли, вечера, детские мероприятия… Первый вечер (сегодняшний) был посвящен Леониду Енгибарову. Тому самому, который… помните, у Высоцкого: Шут был вор: он воровал минуты — Грустные минуты, тут и там, — Грим, парик, другие атрибуты Этот шут дарил другим шутам. В светлом цирке между номерами Незаметно, тихо, налегке Появлялся клоун между нами Иногда в дурацком колпаке. Зритель наш шутами избалован — Жаждет смеха он, тряхнув мошной, И кричит: “Да разве это клоун! Если клоун — должен быть смешной!” Вот и мы… Пока мы вслух ворчали: “Вышел на арену, так смеши!” — Он у нас тем временем печали Вынимал тихонько из души. Мы опять в сомненье — век двадцатый: Цирк у нас, конечно, мировой, — Клоун, правда, слишком мрачноватый — Невеселый клоун, не живой. Ну а он, как будто в воду канув, Вдруг при свете, нагло, в две руки Крал тоску из внутренних карманов Наших душ, одетых в пиджаки. Мы потом смеялись обалдело, Хлопали, ладони раздробя. Он смешного ничего не делал — Горе наше брал он на себя… Леонид Енгибаров – один из уникальных клоунов… Нет, не так: Леонид Енгибаров – один из уникальных Актеров, которыми гордится наша национальная культура. Потому закономерно, что первый вечер в новооткрытой «Школе Клоунов» был посвящен именно ему. Как это было. Во второй части о Енгибарове говорили Геннадий Ротман (помните клоунский дуэт Ротман и Маковский?), Андрей Николаев… Говорили и о нем, и о своем, клоунском (грустном и веселом в одно и то же время). Показывали номера. Замечательно и очень трогательно. А вот первая часть… Вы знаете, я счастлива, что это видела и мне чертовски жаль, что никто никогда этого не увидит больше… Говорят, что вечер был сделан буквально за несколько дней, и без большого участия в его создании Михаила Левитина. Ну, что ж… Когда вечер наровно поделен между двумя артистами – разножанровыми и разновозрастными, но однозначно обладающими потрясающим талантом – получится ВСЁ. Елена Камбурова. Так случилось, что если я и слышала ее исполнение в большом объеме, то очень давно. И – ах, как это великолепно! Вроде бы совсем просто: без нажима, без актерской и певческой экзальтации… Тихо и спокойно, но при этом прекрасно. Подумала: вот того же Высоцкого кто только сейчас не пытается исполнять! И ни-че-го. В лучшем случае – получается дешевая поделка, в худшем – подделка. А вот у Камбуровой получается. Да еще как! В ее исполнении это – Высоцкий, из которого не потеряно ни одной мысли, ни одной идеально выстроенной автором интонации… И в то же время – это новое, абсолютно самостоятельное произведение. Не менее при этом превосходное, чем «исходник». И тут же – из голоса Камбуровой, из ее невероятной песенной манеры исполнения – рывком, прыжком… …в прозу, которую писал Леонид Енгибаров. Это не классическая классика. Это просто и легко, вроде бы даже «необязательно»… Здесь слова – как легкие шарики, у которых умелые руки жонглера словно бы отбирают вес… и они летают, летают в воздухе, послушно опускаясь потом в натруженные ладони циркача. Да, просто. Но, прибежав домой, я первым делом влезла в инет, чтобы прочесть то, что не было прочитано-сыграно на сцене «Школы Клоунов»… и чтобы еще раз вспомнить то, что прозвучало. А играл миниатюры по прозе Енгибарова Евгений Кулаков – совершенно уникальный актер (из числа моих самых-самых любимых). Уникальный актер с потрясающей пластикой личности, с умением мгновенно перетекать из образа в образ, из настроения в настроение… И зрители – то улыбаются вслед его звенящему, «колокольчиковому» смеху, то мгновенно до краев наполняются горечью, что изливается из его печальных черных глаз… Хочу еще вот что сказать (в контексте сегодняшнего вечера и – вообще): я полюбила этого актера сразу, как только увидела его в маленькой роли Давида в «Азефе». В Эрмитаже я зрительствую уже много лет – и сегодня удивилась и искренне обрадовалась: оставаясь все тем же милым мальчишкой с легким, «моцартовским» дарованием, Кулаков превращается в сильного, наполненного знанием жизни мужчину – это видно и по внешности, и по тому, как он играет. Впрочем, он по-прежнему замечательно смеется, смотря из зала сценку Ротмана про дрессировщика. Я практически не фотографировала сегодня. Поэтому сегодня – только один снимок. Это – стоя, из зала, смотрят на происходящее на сцене Михаил Захарович Левитин – главный режиссер моей любимой «Школы Клоунов» и его потрясающая помощница, помреж Катя Варченко.
Ирината: «Идеальный муж. Комедия». Реж. Константин Богомолов. МХТ. 17.03.13 Забитый «под завязку», до верха верхнего яруса МХТ напоминал вчера густой суп, в котором там и сям экзотическими овощами плавали знаменитости. «Приехав во Францию в полной уверенности, что народ ее обессилел»…(c) Нет, не то. Вот так: придя в зал МХТ на спектакль в режиссуре Богомолова с уверенностью, что будет скучно (а-ля «Год, когда я не родился») или фантазийно, но при этом до тошноты противно («Король Лир»), я увидела замечательный спектакль. (Моё, типа - авторское отступление. Не так давно пересмотрела свою записную книжечку, проанализировав просмотренные за последние пару лет спектакли. Вывела за скобки СВОЁ: театры, актеров, режиссеров – тут я всегда найду, чем насладиться. И получилось, что в сухом остатке от прочего – у меня какие-то гранулы миллиграмма впечатлений от театров. Расстроилась. И вдруг…) В общем, мы кардинально не сошлись с моим спутником в оценке постановки (хотя практически всегда – сходимся). Он забраковал практически всё увиденное. Я (за небольшим исключением: ну, не на все сто совпала по видению и пониманию с режиссером) спектакль приняла настолько, что однозначно буду его пересматривать. Если взять режиссеров, работающих в нестандартной манере (не перечисляю – таковых немало), то зрительская разность в оценках конечного театрального продукта (от полного отторжения до истового восхищения) понятна. Энергетика, заложенная в их постановках, настолько нестандартно взвихривается и проваливается, идет по столь неожиданным траекториям… В общем, если удается попасть в поток, слиться с ним – такой восторг, такое удовлетворение…и – желание снова насладиться (и не один раз). В противном же случае, если энергетика проходит мимо, как пули, выпущенные Гертрудой Терновой в мужа… ну, что ж: тогда на спектакле в лучшем случае тоскливо, в худшем – противно. Почему зрители не принимают «Идеального мужа»? Ну, авторский стиль Богомолова не всем по сердцу… это – нормально. Но спектакль к тому же настолько ядовитый, настолько злой и стёбный (причем режиссер смеется иногда буквально – над самым Святым), что можно обидеться враз и навсегда. Так и досматривать спектакль, накапливая и накапливая всё новые обиды – и придя к финалу с совершенным отторжением. А можно «первым посмеяться над собой» и над миром, что вокруг тебя… и понять, что самое Святое – оно как-то не слишком и свято… Тогда – не просто всё нормально, а даже и очень великолепно. Итак. Над чем смеемся? Над собой смеемся. Если коротко (перечислю наверняка не всё)… Над российской эстрадой с кучей (не сонмом, а именно кучей) звезд. Над церковью, откуда давно уже выгнали не только истинно верующих, но и самого Бога. Над тем, как выигрываются миллиардные тендеры. Над нашими руководителями (нестареющими Дорианами Греями) и нашими символами, которыми что только не прикрывают. Над современными отношениями (которые «типа любовь») между детьми и родителями, мужчинами и женщинами, мужчинами и мужчинами. Над теледивами, миром моды, «богемой». Над усыновлением. Над бедностью и богатством. Над фанатством. Над самой классической классикой, превращенной в… да черт знает во что превращенной!.. Спектакль идет 4 часа. По мне – так он просто «проскочил». Еще раз повторяю – замечательная постановка! По конкретике: это опять «сочинение Константина Богомолова по мотивам». На этот раз к «мотивам» относятся пьеса Уайльда «Идеальный муж», его же «Портрет Дориана Грея». Чеховские «Три сестры» и «Чайка». «Ромео и Джульетта». «Фауст»… и т.д. Масса мелодий – от русского шансона до западных хитов (опять Фаустас Латенас постарался! и как же ловко получается у него складывать эти музыкальные паззлы!). Актеров, наверное, всех перечислить можно - от «Неслышно и Невидно» в исполнении братьев Панчиков, до Сергея Чонишвили (Дориан Грей) и Алексея Кравченко (Министр резиновой промышленности Роберт Тернов). Дальше можно пройтись по программке, практически для каждого найдя слова восхищения… …и выделить отдельно Игоря Миркурбанова, играющего звезду шансона Лорда. (Кажется, не одна я его выделяю – все сразу кидаются искать о нем информацию, типа – «почему я его никогда раньше…». А я вот как раз «раньше» его знала: он играл Ореста на Таганке, в безумной постановке «Электры» японцем Судзуки). Очень сильный актер. С сумасшедшей энергетикой, харизмой и потрясающей мужской красотой. Очень нервный и очень точный. Хочу, чтобы еще играл. Хочу видеть и в других ролях. Еще Роза Хайруллина – на этот раз ей совсем мало дали поиграть – два небольших выхода… И – замечательная реакция зала при ее первом появлении на сцене. Поёт она замечательно (впрочем, в этом спектакле все замечательно поют). Пересказать спектакль не возьмусь: он нелинейный. То есть – вроде бы единое произведение, но составлено из множества разновесных и разнопрекрасных фрагментов. Скажем, «сказка на ночь», которую рассказывает приемному сыну Лорд, он же – известный киллер… Какой текст – вот хотя бы описание номера отеля, в котором он ждет прихода Роберта Тернова! Немыслимая красота слов, в которых тонешь, как в патоке… и потом – переход на сцену в ванной, где прекрасное и смешное вдруг смешиваются в странный коктейль, в равномерную смесь из трагедии и комедии. (И в заключение долгого рассказа – краткий вывод приёмыша, Васи-Мейбла: «Папа, ты гей?»). Или – три сестры (+ Томми-липучка непонятного пола), размышляющие в модном салоне красоты о том, что «надо работать» - точными чеховскими фразами, смысл которых так странно выворачивается. Или – признание в любви Роберта – Лорду. Опять же Чехов, только теперь «Чайка», и опять вывернутый смысл при точности фраз… А телесъемки венчания в храме – прямой эфир под постоянную перебивку рекламой майонеза «Ряба» (в МХТ хорошо «постебались»: «Рябу» рекламирует Михаил Пореченков). А танец Власти (в окровавленной короне) с Церковью – под удивленным взглядом Христа-девочки? А разговор Лорда с папой (родившим киллера) – об антигейской публикации в «Известиях», с обязательным прибавлением «сэр» после каждой фразы. …Больше всего меня насмешил разговор Роберта Тернова и Лоры Чивли в «картинной галерее». Снимался он в интерьере зала скульптур музея им.Пушкина. Так вот, на обиде Роберта, мол, конечно, это не копии: только оригиналы! – я громко развеселилась. Может, кто не знает… но в этом зале музея чего нет – так это именно оригиналов. Именно – копии. Экраны на сцене на этот раз прекрасно работают – особенно надписи на них. Очень смешные! Ну, вот та, которая оправдывает возраст актеров, играющих Ромео и Джульетту (Маше Сидоровой/Джульетте – она же Роза Хайруллина – 70 лет): всё нормально – пьесу играют на протяжении четырехсот лет… считайте, что ЭТА Джульетта – просто очаровательное дитя… а что слова забывает… пустяки, публике всё равно нравится. Резюмирую. Мне – понравилось. Рекомендую ли? Не знаю. Сугубо индивидуально. Но – можно рискнуть. Еще: какие же есть потрясающие актеры!!! Вот хотя бы ради них и стоит ходить в театры: ежели все-таки не понравится постановка – можно налюбоваться на Миркурбанова, Кравченко, Семчева, Матвеева, Ващилина… ну, и дальше – по программке. Фото: Евгений Люлюкин
Ирината: Дар. Мастерская Петра Фоменко. 18.03.13 Вчера подумалось об импрессионизме… Потому, что тот театр, который делается в Мастерской Петра Наумовича – очень близок к нему. Когда спектакли ставит Евгений Каменькович – это импрессионизм в квадрате. При этом, когда стравится Владимир Набоков – чьи произведения полны мимолетными, изменчивыми впечатлениями – проявляется импрессионизм в кубе. И, наконец, импрессионизм в четвертой степени - это постановка не чего-либо, а набоковского романа «Дар». Потрясающе! Спектакль получился очень хороший, хотя на первый взгляд налицо несовместимость: театр – это место ДЕЙСТВИЯ, а «Дар» - это произведение, где само действие вторично, где во главу угла ставится СЛОВО. Впрочем, слово Набокова театрально, объемно, трехмерно (как «роза» у Пушкина), его художественные образы легко вывести в почти невесомый, тонкий и трогательный объем… но как удержать их в этой реальной нереальности, как по ошибке не слепить из божественно пригнанных друг к другу слов чего-то бытового, грубо банального? В спектакле есть фрагмент из книги, который я очень люблю (вообще, «Дар» - мой любимый роман Набокова): коротенький рассказ о том, как отец главного героя, Фёдора Годунова-Чердынцева, однажды вошел в основание радуги – и очутился в сверкающем многоцветном Раю… он сделал еще шаг – и из Рая вышел. С этим спектаклем так же: и герои, и зрители то и дело попадают в сверкающий Рай текста Набокова… и тут же… ну, в общем, что поделать: точно попасть в прозу великого писателя, адаптировать большую сложную книгу к сценическому воплощению, не потерять ни одного авторского оттенка… нет, это всё-таки до конца невозможно. И тем не менее – этот спектакль однозначно является неподдельной, самой настоящей театральной драгоценностью. Он замечательный – весь. И музыка, звучащая здесь с граммофонных пластинок (палец – вместо иглы) – звучит как раз вовремя и в единственно возможной тональности… И декорации… мой спутник сказал, что там, на сцене, настоящий Берлин (в котором я, увы, не была никогда)… Здесь в тумане тускло светят фонари. Здесь постоянно открываются двери – в Ад, в Рай? или просто вокзальные двери? или это окна, залитые дождем, который шел когда-то давно – в детстве?.. Здесь связанные «стрелкой» многие рельсы, ведущие в никуда… или – куда-то, может быть обратно в Россию? Или – в Рай? А может – в Ад?.. …Всё приходит и уходит – как мысль, как придуманный (или вспомненный) запах гелиотропа… Перемешиваются завтра и позавчера, и уже не отличить явь от сна и воспоминание от реальности. Вдохновение приходит с болью, иногда столь острой, что ни до чего вокруг нет дела: вокруг Поэта существует не внешний повседневный мир, но лишь нить, в которую оборачивается душа и которой вышивается на бумаге узор стиха… И даже Любовь… Да, это, без сомнения, прекрасно – но и она уходит куда-то вдаль,когда рука вдруг тянется к перу, перо – к бумаге… Вообще люди вокруг – это придумка романиста, и в то же время это – реальные люди: хорошие и плохие, трогательные и смешные, умные и глупо-сволочно-дрянные… Они перемешиваются в жизни, они перемешаются и на страницах книги. Они теряются, как потерялся когда-то в детстве прыгучий мяч…Как потерялся отец… Они находятся снова – в реальности или в памяти. А рядом с Автором – неуклюжая, толстенькая и носатая Литературная Необходимость. То ли это критик. То ли Внутренний Голос. То ли Муза. То ли Ангел-Хранитель. То ли сгусток овеществленной Души. То ли просто Читатель… Кто бы то ни был – но это всегда рядом и всегда готово помочь, присоветовать, защитить… Ну, да: иногда Литературная Необходимость выглядит при этом странно и даже смешно… Но кто знает, как выглядел бы наш Внутренний Голос, если бы мог обрести плоть и страсть? Может быть – именно вот так: по-чаплиновски смешно, трогательно и нелепо. А нос… А что – нос? У Гоголя, например, он был не маленький. И у Сирано. …В общем, «Дар», мне кажется, это истинно НАБОКОВСКИЙ спектакль. И как же мне было приятно, что герои и персонажи, превращаясь из моей собственной фантазии в фантазию театральную, не потеряли при этом своей «настоящести». «Фоменковская» молодёжь…ах, как же она хороша! Фёдор Малышев/Годунов-Чердынцев… влюбилась в него еще в «Rendez-voas»… До чего же хороший артист! А Роза Шмуклер – замечательная Наташа Ростова и моя любимая Алиса – какая же она смешная в паре с Амбарцумом Кабаняном! Смешная. И трогательная просто до слёз… Впрочем, все остальные хороши не меньше, ибо это – ансамбль, прекрасное театральное единство. И как хорошо – просто НЕВЫРАЗИМО ХОРОШО – когда в финала бежит по залу (прямо по креслам, видя и не видя нас, зрителей) молодой Поэт с замечательными строчками Набокова на устах: …Прощай же, книга! Для видений отсрочки смертной тоже нет. С колен поднимется Евгений, но удаляется поэт. И все же слух не может сразу расстаться с музыкой, рассказу дать замереть... судьба сама еще звенит, и для ума внимательного нет границы там, где поставил точку я: продленный призрак бытия синеет за чертой страницы, как завтрашние облака, и не кончается строка. PS Подзаголовок спектакля – “Эстетическое отношение искусства к действительности в 16 картинах с антрактом» PPS И еще сцены, которых я ждала-ждала… И ДОЖДАЛАСЬ! Это – разговоры Годунова Чердынцева с поэтом Кончеевым. Совершенно превосходные в книге: я люблю особенно первый разговор, в котором переплетаются имена Пушкина, Толстого, Гоголя, Дельвига… ах, как я завидую в этот момент собеседникам! Даже знаю, что разговор сей – увы, лишь выдумка… Но завидую! Но как же хороши эти диалоги на сцене (опять же – особенно первый) – с захлебывающимися, полусказанными фразами, с таким счастьем взаимного понимания… Но и вторая сцена, заканчивающаяся выходом монахинь - ух, как прекрасна и смешна! Не случайно даже Литературная Необходимость эту сцену отметила особо. PPPS В фойе театра – высоко-высоко на колонне – превосходный снимок Петра Фоменко. Черно-белая, чуть туманная фотопроекция… И кажется, что Мастер оттуда, с высоты, взирает на свою Мастерскую… Вот кто придумал это – какой же он молодец!
Ирината: Приглашение на казнь. РАМТ. 23.03.13 -- Что же, через каких-нибудь восемь часов будем уже на площади, -- сказал м-сье Пьер, вновь придавив крышку своих часиков. Спать придется немного… (с) *** А я вдруг с ужасом подумала: а что если, вдруг… вот так же – восемь часов до конца… Что делать в эти оставшиеся восемь часов? Всё правильно написано Набоковым, поставлено Сафоновым и сыграно Редько. Всё правильно – и оттого безумно страшно. Гнать время до конца – скорее, скорее… чтобы уже назначенное время пришло, и – всё. И тут же притормаживать минуты… Заставлять себя не бояться – и тут же впадать в ужасающую даже себя самого панику. Разрывать свой мозг на части, пытаясь додумать, договорить, доделать всё, что не сделал раньше, а что важно! важно! важно! Без чего нельзя ни дожить, ни умереть. Прессовать свои мысли, думая одновременно о прошлом, настоящем, будущем. Снова бояться – до дрожи, до холодного пота, до обмороков… Прилег, не спал, только продрог, и теперь -- рассвет (быстро, нечетко, слов не кончая, -- как бегущий оставляет след неполной подошвы, -- писал Цинциннат), теперь воздух бледен, и я так озяб, что мне кажется, отвлеченное понятие "холод" должно иметь форму моего тела, и сейчас за мною придут. Мне совестно, что я боюсь, а боюсь я дико, -- страх, не останавливаясь ни на минуту, несется с грозным шумом сквозь меня, как поток, и тело дрожит, как мост над водопадом, и нужно очень громко говорить, чтобы за шумом себя услышать. Мне совестно, душа опозорилась…(с) …А если рядом в твои последние часы не люди, а ЭТО. Последним стуком сердца, последним вздохом хочется поверить в их человечность, в наличие в них жалости к тебе и боли за то, что – совсем скоро тебя поведут убивать… Как же это страшно, прожить последние минуты даже не в тишине, а в непрерывном балаганном шуме, среди тупых восклицаний и червячьего шевеления разнокалиберной дряни… Да, страшно – и тому, что в романе, и тому, что на сцене. И тем, кто в зале – не всем, но тем, кто, как и Цинциннат, хоть чуть подвержен «непрозрачности»… Превосходный спектакль. Он из разряда тех, которые хочется повторять многократно, несмотря на то, что с самого начала его смотрение означает предвестие слез и раздирающей душу боли из-за невозможности – отвести беду, вычистить окружающую мразь… Невозможности доброе слово сказать – ах, что в этом добром слове для живущего в преддверии казни… но как, наверное, тяжело, когда «нет рядом никого – как ни дыши»… То, как играют в РАМТ спектакль все – и особенно актеры на главных ролях – это просто фантастика. Потрясающе точен и достоверен Цинциннат (каким его играет Евгений Редько) – здесь фантастическое сочетание стремления к продолжению жизни, снимания «плёнок» со страха, надежды и безнадёжности, веры в чудо и тоски существования не то, что в чудесности… но даже не в реальности – а в вонючем болоте среди веселящихся бездушных жаб… И все эти фальшивые раскрашенные куклы вокруг главного героя – ах, как они забавны… и как страшны полной своей плоской двухмерностью, в которой, при отсутствии хоть какого-то объема просто нет места для души. Особенно страшно, когда те, кто, кажется, имеет хоть какой-то объем – Пьер, Эммочка, Марфинька…- оказываются просто кучей непонятных и уродливых предметов, по типу «неток»… и зеркала, способные выпрямить и выправить их – дано не существуют. *** Хочу сказать, что спектакли – они ЖИВЫЕ, и, как всё живое, могут в разные дни выглядеть по-разному: то поражая своей красотой и совершенством, то… «нуууу…. ничего себе так, сыграли». Субботний спектакль именно поразил. «Приглашение на казнь» в РАМТ и вообще-то никогда не играется в полсилы – но иногда оно играется вот так: на все 200%. Очищая от грязи наши зрительские души и помогая выживать тем, в чьих сердцах есть хоть гранулы миллиграмма этой самой божественной «непрозрачности». Фото с сайта РАМТ
Innamorata: РАМТ «Портрет» 25 марта. «Или вот зима, возьмите зиму! Пятнадцать рублей! Одна рамка чего стоит. Вон она какая зима!» - выкрикнул хозяин лавочки и мы с Lyra дружно переглянулись, потому что зима на конец марта выдалась потрясающая, согласитесь? Именно после таких спектаклей хочется выйти за одну остановку до дома, пройтись – оболочкой ты идешь по вечерней заснеженной дороге, а душой – еще там витаешь, где-то между высокой гобойной нотой и последним пущенным в пространство словом Евгения Редько. Я наконец поняла на что похож этот спектакль. Одним из любимых детских занятий для меня было – поджечь длинную тонкую веточку от пламени костра и быстро-быстро чертить ей в воздухе абстрактные фигуры. Делалось это непременно вечером, и в потемневшем уже пространстве вдруг появлялись бабочки, змейки, причудливо искривленные восьмёрки, ленты и цветы. По визуальным ощущениям «Портрет» для меня такой же, на пике - Артист – горящий пик, метающаяся яркая точка в темном пространстве сцены. Каким талантом и мастерством нужно обладать, чтобы подчинять себе сложнейший гоголевский текст? Не совру, что при читке лично у меня это гоголевское произведение идет очень тяжело, а в спектакле Евгений Редько чувствует себя с ним настолько комфортно, что и легкие заминки в материале заметны лишь немногим. Он действительно подчиняет текст себе, не перевирает его, а легко подстраивает под себя. Вот и паузы заполняются дополнительно окрашенными вставками, а щелчки пальцев помогают поймать выроненное в сумасшедшем ритме повествования слово. Мастер! Две любимые сцены. Первая – появление аристократических посетительниц в новой квартире модного художника Чарткова. А вторая – созерцание Чартковым картины, привезенной из Италии. О, Эти 5-7-10 (сколько?) минут! Словно вся жизнь сгущается в одну какую-то точку в огромной системе координат внутри художника и именно ей он старается постичь увиденное. Сначала видишь недоверчивый, но восхищенный взгляд, потом кожей начинаешь ощущать внутренний томящийся восторг художника, который потом отображается на его лице трогательной восхищенно-влюбленной негой. Мы, бегущие по картинным галереям со скорость 10 км/час, разве можем так смотреть? Периодические появления на сцене Алексея Уткина (не могу отводить ему конкретную роль страшного ростовщика, потому что он только Призрак, дымок, мираж…) могут напугать зрителей, завороженных игрой Редько, и произвести именно тот, необходимый мистический эффект. Звенящие в тишине чистые ноты наполняют воздух таким электричеством, что по спине бегут мурашки и само восприятие спектакля делается острым, четким, едино возможным «здесь и сейчас». В сопровождении прекрасной музыки происходящее на сцене еще сильнее цепляет за живое, ночные кошмары становятся явью, в написание портретов слышен шорох кистей и нежное нанесение мазков на холст. Удивительный спектакль! Стоит понадеяться на то, что вчерашняя видео-сьемка в зале когда-нибудь увидит мир и пусть и не полностью, но передаст ту атмосферу зала и азарт прекрасной актерской игры, красивейшей музыки и ароматы десятков букетов цветов.
Innamorata: Театр им. Ермоловой. «Портрет Дориана Грея» 28 марта. Ужасный, ужасный, Кошмарный, кошмарный, Безумный, безумный Девятнадцатый Двадцать первый век. На этот спектакль нужно идти людям с трехмерным широкополосным мышлением, людям струйным, привыкшим мыслить одной категорией, делать там нечего, чтобы потом не хвататься за голову и не восклицать: «О, Боже, что сделали с несчастным Оскаром Уайльдом?!» Определенно точно, это «новая форма». Выстроенное с помощью передовых технологий киберпространство, которого я, по правде говоря, сначала очень испугалась, да и вообще недолюбливаю подобные ходы в театральных стенах. Я ждала все-таки классики: английских денди, пятичасовых чаёв и лондонского тумана в переизбытке. Но портрет Дориана Грея – теперь совсем не портрет, а объемная компьютерная проекция, которая сначала напоминает светящиеся распятие, а с течением всем известных событий уайльдовского романа, превращается в визуальное подобие Голема – чего-то неживого, но в тоже время мерзостно видоизменяющегося в предсмертных муках и пытающегося хоть как-то существовать. И теперь портрет не пишется, а снимается на камеру в цифровой мастерской андеграудного «гения» с дредами. Лондонские «низы» и «верха» предаются порокам в элитарных ночных клубах с обилием стриптизерш и металлоискателями на входе. Выплывающий то и дело экран, сообщающий нам, что «рекламное место сдается» можно было использовать по назначению и пустить на нем рекламу новой Киа Куорис, которую так самозабвенно рекламирует Меньшиков. Прелюдией к очередному злодеянию служат ритмичные звуковые эффекты, которые своей мощью вжимают тебя в кресло. Заскучавший было зал один раз взбодрили так, что потом он не мог успокоиться в течении некоторого времени. Ритуальные танцы с яблоками, полупьяный бред лепечущих прожигателей жизни – скажите, ну что здесь не так? Все так… Все это мы видим порой поздно возвращаясь домой из театра. Наши эпохи не отличаются ничем. Как говорилось в одном хорошем фильме: «Времена всегда одинаковые!» Все, показанное на сцене я уже видела где-то. То в центре им. Мейерхольда в «Риверсайд драйв», все в том же Сатириконе в «Маленьких трагедиях», что-то – в кино, что-то мне даже снилось. Но, даже собранный из кусочков пережитых мною впечатлений, спектакль сложился воедино. Дориан Грей не ослепил своей красотой, потому что таких вот «Дорианов» мы часто видим утром в метро, возвращающихся из ночных клубов с баночкой энергетического напитка в руках, и, признаться, они не то что не ослепляют, откровенно раздражают своим видом. После стольких видоизменений привычной картины, я ожидала увидеть Лорда Генри как минимум с ай-пэдом вместо книги, но, скажем спасибо режиссеру, образ Лорда Генри в исполнении Прекрасного Олега Меньшикова изменений практически не претерпел. Позиции любимых актеров у меня давно заняты и Олег Евгеньевич потеснить их не смог. Просто потому что «простоты, простоты надо чтоб было больше». Красив, статен, но играет он скорее Олега Меньшикова, а не Лорда Генри. Но и это не могу и не буду считать минусом. Все готова простить тому, кто в своё время хоть на чуть-чуть, но делал мою жизнь лучше, интереснее и ярче. Наизусть знаю фильм «Покровские ворота», «Сибирский Цирюльник», «Восток-Запад», в которых он блестяще сыграл. Пересматриваю их при первой же возможности и не могу остановиться. Меня учили не ходить на премьеры, потому что все еще сыро, да и сам Меньшиков сетовал в интервью на жилетку не по размеру, просто потому что «не успели». Но если дать спектаклю разыграться, то он наберет свои безумные обороты и точно поразит каждого своим сумасшедшим кислотно-зеленым оттенком.
Ирината: Фея карнавала. Мосоперетта. 28.03.13 Я люблю оперетту. Очень люблю. И это совершенно необъяснимо, ибо обычно я чрезвычайно строга к неважной драматургии, режиссерской банальности и актерской расхлябанности. В оперетте же, как обязательные составляющие, обычно присутствует это всё… добавьте еще и оркестр, звучание которого режет даже мои маломузыкальные уши. И женские голоса, которые перелетают через рампу странно: пение слышно хорошо, но вот ЧТО ИМЕННО поют дамы… «догадайся, мол, сама». И при всём при этом – этот нетяжелый жанр я просто обожаю. Чтобы пересчитать названия популярных оперетт – пожалуй, хватит пальцев двух рук. К тому же, как не изощряются модные режиссеры, пытаясь менять либретто и добавлять (для вкуса) авангардности – а все равно вечно живут и много лет побеждают исключительно - только что бегавшие цыплята, кричащие нечеловеческим голосом собаки, самые величайшие свинства в мире… ну, и т.п. «Фея карнавала» - более редкое название, и лично для меня оно – в первый раз. Чем и интересно. А еще интересно тем, что на основные роли в постановке расписан один, максимум – два актера. Для Мосоперетты это редкость: там пока соберешь нужный тебе состав… два сезона может пройти. Здесь же – просто чудо какое то! Вот сейчас буду произносить фамилии – с восторженным придыханием; тот, кто знает – еще раз мысленно отаплодирует составу; тот, кто не совсем в курсе… ну, просто поверьте – это великолепно! Итак, вчера для меня играли: Герард Васильев, Юрий Веденеев, Светлана Варгузова, Александр Каминский, Петр Борисенко, Александр Маркелов, Константин Ужва… и даже восходящая звезда Александр Бабик вышел в небольшой роли театрального фаната. Сюжет особенно мил мне тем, что это снова – про театр в театре. И он по-опереточному прост: сын известной актрисы надумал жениться на аристократке. Все хорошо, но только опекун барышни хочет, чтобы и жених был из аристократической среды… вот и приходится всей труппе изображать из себя графинь и графинов… пардон, графов. Всё проходит стремительно, безумно смешно и совершенно нелогично. Ну, и Бог с ним, что нелогично. Зато весело. Спектакль начинается с того, что сценический занавес не открывается, а… закрывается. Потом он откроется снова, и мы увидим актеров в роли… актеров, играющих некую оперетту из древнегреческой жизни – со всеми этими героями, богами, сатирами и кентаврами (Каминский в роли полулошади – прелесть!). Звезда сцены Александра – конечно, вся в шелках, в перьях и в кордебалете… К кентаврам и проч.ее появление никакого отношения не имеет. Но, впрочем, нелогичность (как и было уже сказано) – это традиционная опереточная «фишечка»… всё нормально. Нормально и то, что артистка на роль горничной в одночасье превратилась в Звезду. И то, что влюбленные пары меняются местами. И то, что очаровательный граф Айзенберг – тот, который опекун (Герард Васильев) окажется родным папой актерского сына (Артем Маковский). ИМХО, для завершения антилогичности, златоголосый Франц (Петр Борисенко) должен был оказаться разорившимся графом… ну, чтобы изначальные пожелания опекуна были выполнены… но это «не склалось»: и без того в относительно короткой оперетте понаверчено всего столько, что хватило бы на десяток комедий и даже драм. Очень понравился Маркелов в роли суфлера Готфрида, знающего все на свете тексты, и то и дело вклинивающего свои подсказки, к делу не относящиеся… но какие же забавные своим узнаванием! Понравился метрдотель Гастон (Константин Ужва) – потрясающе изящный, красивый… и, интересно, куда же это он пропал сразу после первых сцен? (А трио, поющее о пользе коньяка… прекрасно, мне кажется!). Понравился и финал – это когда Александре одновременно делают предложение сразу два сногсшибательные мужчины… И, знаете ли, я бы на ее месте заметалась, выбирая между немыслимой красотой и благородством Герарда Васильева и не меньшей красотой, приправленной бешеной энергетикой Юрия Веденеева… Она и выбрала – ТЕАТР, ибо люди театральные - они же немного не люди… оттого и их действия не всегда поддаются логике: даже понимая всю миражность славы и печаль уходящих женских лет – актриса не может вот так сразу: взять, да и превратиться из актрисы в просто жену. Любимей мой, Александр Каминский, смешной до невероятности – но роль маленькая, не разгуляешься. С партнершей, Мариной Торховой (Роза) они составляют хорошую комическую пару, и дуэт у них милый… При этом вот что: Каминский отыгрывает гротеск и на первом плане, и совсем уж у рампы… а вот Торхова хорошо работает только на авансцене. Вот ее героиня, которая вечно (пардон) жрёт – а как удержаться, если реквизит на этот раз – съедобен, а голодному артисту оч.сложно играть то, что он не голоден, если по дефолту он традиционно голоден (это я понимаю на все сто)… Но – та же голодная героиня сидит на заднем плане рядом с пирожными (Людвиг/Каминский озаботился, чтобы они были именно «рядом») и… игнорирует их – и это, кстати, иллюстрация того, что я говорила про актерскую расхлябанность. Декорации очень хорошие. Костюмы у всех – от главных героев до балета – просто превосходные. Было одно, что активно не понравилось. Это то, как играет свою героиню, юную актрису Грету, Василиса Николаева. Честное слово, я понимаю Александру, сказавшую, мол, если бы ее мать не была моей подругой – давно выгнала. И правильно. Я бы тоже выгнала. Ибо голос прекрасный – без сомнения. Но играет она так грубо… что ни смотреть, ни слушать не хочется. Девушка расстроена седьмой ролью горничной в сезоне? Да она и эту микроскопическую роль «заваливает». И то, что Жюль Деламот рассмотрел в ней Звезду… извините, это, по крайней мере, странно. Выступила она хорошо, но даже свою звёздную роль сыграла с такой напряженной злостью… Правильно, что Александра осталась на сцене: такая вот Грета быстро превратит театр из Храма в «хрум-хрум». И хорошо, что Александра Грету активно не любит: хоть немного прикроет своего единственного сына от резкостей «любимой супруги» (а тот быстро поймет, что шуточка: «Что ты делал, пока был холост?» - «Да что хотел, то и делал!» - это не шутка… это суровая реальность). Но опять же: может, так и была задумана эта роль. Всё нормально. Тем более, что при отсутствии в пьесе «злодея» - кто-то же должен выполнять функцию милого, но отрицательного персонажа? Ну, а в общем – спектакль хороший. Именно что – классически-опереточный. Вот такое представленье поднимает настроенье, что в условиях 56 (пятьдесят шестого!) дня февраля было очень ко времени… Фото с сайта Театра Мосоперетта
Ирината: Отморозки. ГОГОЛЬ-ЦЕНТР. 29.03.13 Я никогда в жизни, ни при каких условиях, не пойду пересматривать этот спектакль. Причина: главная тема постановки, то, о чем рассказывается со сцены – абсолютно, на 100% «не моё». То есть – мне это не интересно. При этом на вопрос: «Достоен ли спектакль «Золотой маски», которую он и получил пару сезонов назад?» - отвечу однозначное – ДА! Потому что с театральной точки зрения спектакль практически безупречен. То есть – однозначно интересная современная пьеса, хорошая режиссура (Кирилл Серебренников) и практически безупречные актерские работы. В основном молодежь (хотя Татьяна Владимирова – из тех, кто постарше – в роли матери… ну, совершенно потрясающая!). Эту молодёжь вижу не впервые, сильно завидую ее неглупой раскрепощенности, пластичности и музыкальности. И это в плюс к тому, что они (практически все) умеют играть сильно, энергетично и совершенно не жалея себя. Спектакль – история группы молодёжи, объединенной в некую полуэкстремистскую партию (автор пьесы, Захар Прилепин – бывший член Национал-большевистской партии Эдуарда Лимонова… видимо кое-что взято именно оттуда). Партийные акции – в основном экстремистского толка – в постановке перемежается с чисто человеческим: похороны отца, первая любовь, общий праздник… Повторяю: с театральной точки зрения спектакль хорошо сделан и сыгран. Относительно же соотношения театра и реальной жизни… Да, возможно, я и правда НИМБИ, то бишь "not in my back yard". Один из моих жизненных принципов: каждый имеет право жить так, как ему хочется и нравится – главное, он не должен мешать жить лично мне. Люди с активной жизненной позицией могут забить меня тапками до синяков; но это опять будет нарушением того же принципа – Бога ради, живите как угодно активно… но тапки в мою сторону не бросайте. Я не буду осуждать вас – но и вы не смейте говорить своё «фэ» в мою сторону. Я не хожу на митинги – во многом оттого, что боюсь больших скоплений людей… Я не ходила на выборы, потому что прекрасно понимала, ПРОТИВ кого я должна проголосовать… но никто из тех, кто активен, не смог мне объяснить, ЗА кого нужно отдать свой голос. Ну, а раз они этого не знают – что могут решить мои аполитичные мозги? При этом сентенция: «Пришли за евреями… пришли за коммунистами… и когда пришли со мной, никто не вышел и не защитил» - она не ко мне. Просто я знаю, что буду делать, когда придут, за людьми «неправильной национальности»:: я не выйду песчинкой на многомиллионный митинг под дубинки ОМОНА – я просто перевезу к себе втихаря семью знакомых из числа этих самых «неправильных», и они будут у меня жить, пока не пройдет тяжелое время. Пусть даже вечно. И мне плевать на то, что это опасно. Отождествлять же себя, и тем более, хотя бы мысленно присоединяться к тем, кто в знак протеста бьет машины (чужие) и витрины (наверняка заодно и грабя) – я не буду ни за какие коврижки. Хотя бы потому, что они, вот таким агрессивным способом, выступают ПРОТИВ – и никто из них не понимает, ЗА что они борются. Бросить пакет г***а в неугодного… ну, скажем, Премьера – ах, как это смело! Но ведь «угодных»-то среди тех, кто чисто теоретически может «неугодного» заменить – просто нет. Потому что - в «неугодные» мгновенно попал друг семьи, вместе с которым когда-то так страшно хоронили отца… Неугодным он стал не от того, что оборотился дрянью – а просто априори: если ты взрослый, относительно сытый, работаешь, думаешь о завтрашнем дне и не бросаешь камни в ОМОН – ты плохой. Беда вот этих «отморозков»… да не отморозки они – просто часть очередного поколения, которая по определенным причинам не смогла вписаться в жизнь… их беда в том, что, по сути, они ничего не умеют, кроме того, чтобы быть ПРОТИВ. Главный герой, Гриша Жилин (Филипп Авдеев) не глуп – хотя, имхо, не слишком-то и умен…Пожалуй, даже добр (по-своему). Но вот то, что его пожилая мать вынуждена тяжело работать ради копеек, а он, взрослый, неглупый и сильный парень, может добыть деньги, только ограбив таксиста… Я не понимаю, как положительным героем можно считать человека, не уважающего собственную (хорошую) мать и чужого человека, который ему ничего дурного не сделал. Впрочем, Гриша не положительный герой. И вообще не герой. Он просто тот, кто не стал хотя бы кем-то, а совершенно по-дурацки вместе с тремя такими же, как он, «негероями» погиб в 20 лет. Глупо погиб. Хотя и громко. В общем, этот прекрасный спектакль – именно «не моё». Потому что, в чем-то сочувствуя таким вот «гришам», я не смогу им ничем помочь. Ибо их не интересует ни мой, ни свой собственный «задний двор», а я практически никогда не произношу слова «геополитика». И еще: я работаю с 16 лет (а моя девушка N. впервые получила зарплату в 15). И мне обидно, когда здоровые и сильные молодые люди работой «брезгуют» (в спектакле есть девушка-певица, которой педагог объяснил, что совмещать бунт и пение у нее не получится – и она, с прекрасным голосом, которым могла бы радовать сотни зрителей, выбирает бунт). И еще: я сажала деревья и работала на автозаводе. И мне обидно, если деревья выворачивают для строительства баррикад, а машины, в изготовление который вложен труд множества людей, в минуты превращают в кучу металлолома. И еще: я знакома с массой людей, которые увлеченно живут нестандартной, интересной жизнью (и это не только театралы). И мне обидно, что «интересной» жизнью для кого-то оказывается жизнь-борьба (со всеми подряд и неизвестно за что). Ну, а резюмируя, могу посоветовать тем, кому не претит тема «Отморозков» и кто любит театр хорошего качества, сходить на этот спектакль. Билеты в «ГОГОЛЬ-ЦЕНТРЕ», кстати, стоят вполне реальные, не запредельные деньги. Единственное: фрагменты спектакля, игравшиеся раньше на «Винзаводе», более резкие, страшные и ПРАВИЛЬНЫЕ. Потому что там «отморозков» не отделяла от зрителей линия рампы. Они как бы были одной крови. Которая могла пролиться в любой момент.
полная версия страницы