Форум » Архив форума » Константин Аркадьевич Райкин, ЧАСТЬ 7 » Ответить
Константин Аркадьевич Райкин, ЧАСТЬ 7
Administrator: ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6
Administrator: Отсюда Райкин показал спектакль без дураков Гастрольный сезон в этом году в Ставрополе открыл народный артист России, сын легендарного Аркадия Райкина, руководитель московского театра «Сатирикон» Константин Райкин К нам он приехал с моноспектаклем «Самое любимое», который идет в репертуаре «Сатирикона» уже много лет, и билетов на него недостать. А вот в краевой столице свободных мест в зале на выступлении Райкина было, к сожалению, много: видимо, на зрителей повлияли сильные морозы и ветер. Поскольку в зале было прохладно, блеснуть нарядами местной публике не пришлось – большинство зрителей сидели в верхней одежде. Актер предстал перед публикой в элегантном черном фраке и белоснежной рубашке с бабочкой. «Сегодня у нас спектакль без дураков, то есть без тех, кто не пришел на него», – обратился к публике Райкин. Начало спектакля больше было похоже на вечер воспоминаний – актер рассказывал о своих легендарных родителях, о том, что с самого детства был в центре внимания поклонников его отца. «Меня окружало бесконечное, мещанское, почти зоопарковское любопытство со стороны людей, – рассказывал актер. – Так что к славе я привык с раннего возраста, поэтому был парнем уверенным в себе и даже немного самовлюбленным. С ранних лет занимался легкой атлетикой и спринтерским бегом. Именно долгие каждодневные тренировки в спорте потом научили основным принципам жизни: заниматься любимым делом каждый день, не лениться, каждый день продвигаться хотя бы на шаг к поставленной цели». Несмотря на серьезное увлечение биологией и математикой в школьные годы, получив аттестат, Константин Райкин поехал в Москву и подал документы в лучшую в то время театральную школу – Высшее театральное училище имени Бориса Щукина при Театре имени Вахтангова. После успешной сдачи экзаменов был зачислен на курс замечательного актера и педагога Юрия Катина-Ярцева. После большого блока воспоминаний о юности и студенчестве Константин Аркадьевич перешел к чтению стихов своих любимых поэтов. В их числе – Давид Самойлов, Николай Заболоцкий, Николай Рубцов, Осип Мандель-штам, Лопе де Вега, Александр Пушкин. Райкин читает стихи необыкновенно – не по-актерски и не по-авторски, а совершенно особенно. «Я даже не могу назвать то, что я делаю сейчас, поэтическим спектаклем. Это что-то такое, что нарастало во мне со временем. Действительно любимое. Это не специально подготовленный спектакль, это – спектакль моей жизни. Иногда я что-то вспоминаю и добавляю в него. Эта постановка изменялась за время моей жизни несколько раз, но я никогда не читал стихи по заказу», – делился со зрителями артист. В финале спектакля прозвучали отрывки из «Евгения Онегина», и под оглушительные аплодисменты зрителей Константин Райкин ушел со сцены. Элла ДАВЫДОВА
Casi: Встреча Константина Райкина с башкирскими артистами превратилась в спектакль Накануне своего выступления в Уфе известный артист, руководитель театра «Сатирикон» Константин Райкин встретился с коллективом Башкирского театра драмы имени Мажита Гафури. По признанию самого Райкина, его особенно привлекает атмосфера близкого и доверительного общения с тонко чувствующей и интеллигентной публикой. Именно таких собеседников знаменитый московский актер и режиссер нашел в лице труппы Башкирского академического театра. Встречу с башкирскими артистами Райкин превратил в отдельный спектакль. Здесь было место и высокой поэзии, и секретам актерского мастерства, и анекдотам из жизни, и воспоминаниям, отмечает пресс-служба театра. Башдрамовцы получили уникальную возможность задать вопросы известному артисту. Константин Райкин признался, что с нетерпением ждет новой встречи с коллективом Башкирского академического. Встреча состоится уже осенью. В октябре на сцене московского театра «Сатирикон» пройдут гастроли БГАТД им. Мажита Гафури, посвященные 95-летнему юбилею театра. Константин Райкин приехал в Уфу с моноспектаклем «Самое любимое». Здесь актер вспоминал отца — Аркадия Райкина, делился сокровенными воспоминаниями о начале своего творческого пути и читал стихи любимых поэтов: Александра Пушкина, Николая Заболоцкого, Николая Рубцова, Давида Самойлова, Осипа Мандельштама, Лопе де Вега. click here
Administrator:
Локоны: Клуб "Альма-матер": Москва, клуб "Альма-матер", Большой зал, 29.03 сб - Константин РАЙКИН «Самое любимое. Профессия. Отец. Стихи». Начало в 19:00 Константин Райкин — российский актёр театра и кино, руководитель московского театра «Сатирикон», профессор, сын Аркадия Райкина. Артист с большой буквы, чья преданность театру граничит с фанатизмом. Диапазон его творчества необыкновенно широк: он уверенно существует в комедии и драме, в трагедии и гротеске. Каждый его выход на сцену — это триумф актерского искусства, мощного, глубокого, захватывающего своей энергией. В этот вечер публику ждет спектакль-встреча, миниатюры, воспоминания из детства и молодости, творческие планы, театральные задумки знаменитого артиста и просто творческого человека и интересного рассказчика. Незабываемый вечер с «человеком — оркестром», мастером перевоплощений, немыслимых пародий, неиссякаемой энергии, искрометного юмора! Константин Райкин: «Это спектакль действительно о самом любимом. Я рассказываю про свою профессию, семью, читаю стихи. Рассказать, что это такое, очень сложно».
Administrator: 14-ый Открытый российский кинофестиваль `Улыбнись, Россия!`. На снимке: художественный руководитель московского театра `Сатирикон`, актер Константин Райкин. Автор >>> Иванов Сергей Васильевич >>>
Administrator: Отсюда Константин Райкин дал мастер-классы студентам в Иваново Мастер-классы были даны по предметам "пластическое воспитание" и "актерское мастерство". Народный артист России и худрук московского театра "Сатирикон" Константин Райкин в понедельник провел мастер-классы для студентов училищ культуры и искусства из Иваново, Ярославля, Костромы и Владимира, сообщил РИА Новости представитель Ивановского училища культуры. Ивановский колледж культуры совместно с "Театральной школой Константина Райкина" организовал творческую встречу ведущих педагогов школы Райкина из Москвы со студентами и преподавателями учреждений среднего профессионального образования культуры и искусства в ЦФО. "Мастер-классы по предметам "пластическое воспитание" и "актерское мастерство" дали Константин Райкин и педагоги его школы для студентов Ивановского училища культуры, на встречу с Райкиным в Иваново приехали педагоги и студенты профучилищ из Ярославля, Костромы и Владимира, полный зал", — сообщил собеседник агентства. Мастер-классы провели ведущие педагоги "Театральной школы Константина Райкина" Сергей Шенталинский и Рената Мамина. На встрече перед студентами выступили также декан актерского факультета, заслуженная артистка РФ Елена Бутенко-Райкина и декан факультета менеджмента, кандидат педагогических наук Денис Монастырский. В ходе встречи студентам рассказали о секретах актерского мастерства и об условиях приема по программам высшего и дополнительного профессионального образования. ЕСТЬ ВИДЕО
бельчонок: вконтакте Сегодня нас посетил замечательный человек Константин Аркадьевич Райкин художественный руководитель Российского государственного театра «Сатирикон» имени Аркадия Райкина, режиссер, народный артист России, лауреат Государственных премий РФ, четырежды лауреат Национальной театральной премии «Золотая Маска», лауреат театральных премий Фонда им. К. Станиславского, «Хрустальная Турандот», «Чайка», «Кумир», профессор Школы-студии МХАТ Я выгляжу тут как лох, но я счастлив :З
Casi: click here Международный кинофестиваль в Ульяновске откроет Константин Райкин За несколько месяцев до проведения в Ульяновской области традиционного Международного фестиваля кино и телепрограмм для семейного просмотра имени Валентины Леонтьевой «От всей души» его организаторы определились и договорились с хэдлайнером. Им станет известный российский актер и художественный руководитель столичного театра «Сатирикон» Константин Райкин. По информации, предоставленной пресс-службой министерства искусства и культурной политики Ульяновской области, выступление артиста пройдет в рамках церемонии открытия кинофестиваля, который стартует 27 мая нынешнего года. Он представит на суд ульяновский зрителей зарекомендовавший себя моноспектакль «Самое любимое» со своим участием. Данный спектакль станет изюминкой церемонии открытия международного кинофестиваля, которое на сей раз пройдет несколько в ином формате, нежели в другие годы. Кроме выступления Константина Райкина, на открытии будут все традиционные составляющие: презентация артистов-участников кинофестиваля на звездной дорожке и представление зрителям его программы.
Casi: click here Счастье как способ путешествия Творческий вечер актера — повод для журналистской радости. Никто не поглядывает нервно на часы, торопясь на сцену, не надо канючить по поводу «ну, еще нескольких минут для последнего вопроса», отдельное удовольствие — записки зрителей, дающие артисту повод разыграть целый спектакль, в зависимости от содержания оных Константин Райкин, побывав в Уфе, доставил двойную радость театральным гурманам, посвятив одно отделение рассказу, в основном, о своих взаимоотношениях с профессией, второе — довольно рискованному предприятию — чтению стихов. Если антрепризные спектакли почти всегда летят на ура, ибо на них всегда найдется свой непритязательный зритель, то, кажется, стихи в наше время, когда и детективы-то читаются с ленцой, деликатес для подготовленного книгочея. Райкин отменно доказал обратное, блистая — нет, не своей прославленной пластикой — но столь же гибким голосом, то взлетающим на вершины трагического исступления, то порхающим, как бабочка по поверхности искрящихся, светлых чувств влюбленности, радости жизни и восхищения красотой. И если кто-то по старой привычке пришел посмотреть на сына того самого Аркадия Райкина, то уходили зрители с одним впечатлением. Есть талантливейший артист. Да, Райкин. Константин Райкин. О папе и славе На первый взгляд, все может показаться гладко и естественно и даже скучно и предсказуемо. Ну, вот мальчик из актерской семьи, все артисты — папа, мама, сестра. Ну, и я тоже. А было все совсем не так. С самого раннего детства я находился под впечатлением отцовской славы, это было настоящее всенародное обожание. Поэтому интерес и к своей особе я стал испытывать очень рано. Вполне зоопарковский интерес, отголосок любви к папе, а значит, интерес ко всему, что связано с его жизнью. А это и я — а значит, любопытные взгляды со стороны, вопросы: «Мальчик, а как твоя фамилия?» Фамилии я придумывал другие. Интерес такого рода к моей персоне меня ужасно конфузил. Мне не нравилось с детства владеть тем, что мне не принадлежит. Это была папина слава, я к ней отношения не имел, и мне хотелось числиться отдельно. Пусть маленьким числом, но отдельно. Я просто знаю другие истории, когда дети знаменитых родителей как-то очень уютно располагаются в своих фамилиях, как-то облокачиваются, относятся, как к чему-то должному. Конечно, при этом я был типичным театральным ребенком, потому что жил в Ленинграде, а Ленинград всегда был очень театральным городом. Там был знаменитый БДТ под руководством Товстоногова, великий театр и, быть может, самый лучший в мире по тем временам. Там были гениальные артисты, и их было сразу много одновременно. Рядом с Невским проспектом играл папа в театре эстрады. О театре и легкой атлетике Театр — это очень интересное место, и не только со стороны зрительного зала. Особенно для ребенка. Там разыгрывается воображение, там гуляет фантазия, там ходят загримированные артисты. Волшебный мир, совершенно не похожий на жизнь. Словом, мысли о том, что я должен быть артистом, меня посещали. Но я их гнал от себя, потому что думал, что это по инерции у меня такое. Подозрительно это все для меня было. Чужие взрослые вели себя как-то бестактно, часто задавая утвердительный вопрос: «Ну, ты, конечно, тоже будешь артистом?» Почему это кому-то все ясно про мою жизнь? Почему «конечно»? Почему «тоже»? Как будто я уже лежу на какой-то полке. И я все хотел себя куда-то устремить, в какую-то другую жизнь. Может, я вообще летчик? И я себя устремлял — и очень активно. Серьезно занялся спортом, решив стать чемпионом. Не для здоровья, а для чемпионства. Занимался я легкой атлетикой, бегал стометровку и прыгал в длину. По мне не скажешь. Я такой скрытый прыгун. Среди маленьких я прыгал очень далеко, в девятом классе уже был кандидатом в мастера спорта. Занимался шесть лет ежедневно. У меня был великий тренер, известный на весь мир, — Виктор Алексеев, руководившим ленинградской легкоатлетической школой. А легкая атлетика — это тяжелейший вид спорта, и там нужны абсолютные данные. Что было неприятно? Приходил какой-то высоченный парень, длинные конечности — будь они прокляты — такие кальсоны на ветру, не очень он знал, что с ними делать. Вяло позанимавшись год-полтора, он уже прыгал дальше меня. Ну, как вам сказать — не желаешь ему добра. Не то, что радуешься за товарища, нет, хочется травануть его по-сальериевски. Обидно бывает: ты занимаешься шесть лет, а он пришел и через год тебя перепрыгнул. Не проснувшись. Бегал я быстро. Первые 30 метров. Тут времени не было посмотреть по сторонам — как там дела обстоят на соседних дорожках. Там глазки вытаращишь, главную скорость врубишь — и давай. В беге на 30 м. был бы чемпионом. Ну, нет такой дистанции. Реакция у меня была зверская. Человек с пистолетом, бывало, еще думал выстрелить, а я уже в пути. Первые 30 метров — никого, потом начинались неприятности: появляется мужская волосатая грудь в поле зрения, потом уже и бок и часть спины. Я решил оставить спорт, наказать его своим отсутствием. А где Райкин?! А его вот нет уже! Мучайтесь! Зато спорт дал мне закалку на всю жизнь. Не физическую. Спорт — это труд. А труд — это определенный способ жить, умение быть последовательным. Каждый день по сантиметру продвигаться к намеченной цели, и так на протяжении длительного времени. Таким качеством у нас не обладает почти никто. Это величайший вид мужества. Так можно выиграть почти у всех. Тут главное — жить долго. У нас чаще встречается другой вид мужества — одномоментного, эйфорического. Это в состоянии аффекта броситься и закрыть собой огневую точку. О зверской страсти Кроме того, я очень увлекался биологией. Звери — это была моя страсть. В ленинградском зоопарке я в течение нескольких лет был юным натуралистом. Я там вел серьезную научную работу: убирал за зверями. Для меня было важно все, что с ними связано, поэтому я абстрагировался, отключал ненужные органы чувств. И звери, надо сказать, понимали, что я за ними убираю не по обязанности, а по любви. Они давали мне работу с удовольствием. У них, видимо, выработался условный рефлекс в связи со мной. Придя домой, я этих животных показывал, я в них играл. Все шло к тому что я буду поступать в ленинградский университет на биологический факультет. Учился я в школе при университете. Там преподавали университетские профессора. Да и родители как-то поддерживали. Мне это вообще стало нравиться: я — белая ворона в нашей семье! И вот родители уехали куда-то на очередные гастроли. Я остался в Ленинграде один. Мне 16 лет. Лето. Я поступаю в университет. Сдал уже несколько экзаменов. Думаю: я уже все равно поступаю в университет, все уже понятно, попробую-ка я между этими экзаменами поступить в театральный. Проверю просто. Такие игры с судьбой. Лучшие высшие театральные заведения — в Москве. Щукинское — это лучшее из лучших. С него и начну. Узнал, что самое трудное: пройти первые три тура по главному предмету — актерскому мастерству. О счастливых временах Никто в жизни меня не учил, как нужно читать стихи. В школе задают, конечно, на дом. Ну, выучил и спасибо. Я прочел перед зеркалом, внимательно за собой наблюдая. Имел у себя колоссальный успех. Я просто себя поразил своим дарованием. Читаю и плачу. Мало того, что красавец, еще и внутри такое богатство. Сплошная гармония. Вообще, это было счастливое время. Я потом уже так в себя никогда не верил. В 16 лет — море по колено, все возможно. Это быстро прошло. А тогда смотрю в зеркало и думаю: «Господи, какой подарок этой приемной комиссии готовится! Они ничего не знают, несчастные!» Приезжаю в Москву, подхожу к Щукинскому училищу — маленькое такое зданьице в конце узкой улочки. Перед этим зданием угадывается скверик. Почему угадывается? Потому что стоит толпа молодых людей и излучает нервную энергию. И нервничают все как-то громко. Кто-то рыдает, потому что не поступил, кто-то рыдает за компанию, кто-то кому-то читает громко, кто-то на гитаре играет, кто-то поет. Прохожие стараются не приближаться — это заразно. Запускают по 10 человек. Через час десятка выходит с перекошенными лицами и чуть не рыдают: «Там не дают дочитать до конца, там прерывают!» Знаете, я уже много лет сижу в этой приемной комиссии по ту сторону баррикад, и надо сказать, тяжелое это дело и для комиссии тоже. В этом году я прослушал больше 1000 абитуриентов. Тут важно не ошибиться, дело это сложное. Обычно в 85 случаях из ста через пять слов бывает понятно: идти по этой дороге человеку дальше или ему надо срочно искать другой путь. Для читающего, конечно, это небольшое удовольствие. Только ты взлетел на крыльях вдохновения, а тебе говорят: «На посадку!» Я тут подумал: «И меня, что ли, прервут?!» Как же это все время держать их в интересе? А покажу-ка я им зверей. В подготовленный литературный материал в неожиданных местах буду вставлять звериные сцены, как изюм в булку тыкать. Мои родители на это смотрели — пусть и эти посмотрят. Три дня я ждал. 317 человек на место. Это не самый большой конкурс. О тиграх и мягкой эротике И вот я вышел. Стал читать стихи. Я вообще много работаю руками, но тут я напоминал взбесившуюся мельницу. Читал что-то темпераментное, а темперамент вкладывал в руки, в основном. Таращил глазки. Тогда я не понимал, что существует такое понятие, как дистанция. То есть тебя рассмотрели, но неплохо бы немного и отойти. Тем более большое видится на расстоянии, а уж с таким большим, как у меня, дарованием я должен был прилипнуть к задней стенке, встать на линию горизонта и сиять там. Нет, я упер свой живот в лицо центральному педагогу. Он меня несколько раз отскабливал. Я отходил, но на следующей фразе опять к нему припадал. Остальная комиссия болталась у меня под мышками. Они наблюдали, уворачиваясь. А я читаю и подозреваю: «Ой, они меня сейчас прервут! Я уже вижу!» Тут я сам прервался посреди какой-то строки — чтобы неожиданней было. «Тигр», - говорю. Встал на четвереньки и пошел вдоль приемной комиссии со зверской рожей, чтобы стало ясно, что это тигр, а не кот. Если я сам ничего не знал о дистанции, то тигр-то точно не знал. Сладострастно припадая к коленям комиссии, заглядывая в глаза снизу тяжелым взглядом, я проходил вдоль стола. Они стали ноги поджимать, нервно похахатывать. А я думаю: «Это хорошо! Это надо ковать!» Еще позверел лицом, дошел до заднего кресла, стал возвращаться. Они меня потеряли. Я зарычал: мол, я здесь — не расслабляться! Они за мной наблюдали, как за явлением природы, которое лучше не трогать, само пройдет. Я чувствую, первый шок от тигра прошел, и объявил: «Грин. «Алые паруса». Они расслабились. Я их довел до расслабления, и вновь резко — на четвереньки. Ох, у меня было такое рисковое наблюдение: «Жизнь дворняжки во дворе». Картины ее жизни были предельно реалистичны. Я показал все! Какой жизнью живет дворняжка? Ну, безнравственной, аморальной. Если учитывать те пуританские времена, сейчас бы этот этюд назывался «мягкая эротика». По тем временам это было «жесткое порно». А того, от которого все зависело — я ведь никого не знал тогда — я избрал в качестве столба. Комиссия стала хохотать. Никто меня не прерывал — все хохотали. В какой-то момент я сказал: «Все!» — дескать, и не просите, показ окончен, спасибо за внимание, я устал. В ощущении полного триумфа. О папе и стихах Поэтому я был очень удивлен, не услышав своей фамилии, когда зачитывали список тех, кто прошел на второй тур. Выяснилось, что в состоянии шока, в который я их поверг, они меня провели на третий. Но я пришел на второй тур, решив, что будет неправильно, если меня кто-то не увидит. Как только меня зачислили, я понял, что ни в каком университете я учиться не хочу и не буду. Родители мои вернулись с гастролей и не только не застали меня студентом университета, но и даже уже и не ленинградцем. Родители вообще у меня были большие хитрецы, обладающие умением на меня влиять незаметно для меня самого. Самые главные вопросы моей жизни — кем быть, где учиться, где жить — я решал самостоятельно, независимо. Так мне казалось. Впоследствии понимая, что я поступал так, как они хотели. Каким образом это делалось — я не знаю. Потом я узнал, что папа был уверен: я стану актером. Так же как и в спорте, я хотел и здесь быть рекордсменом. Чтобы когда я выходил на сцену, что-то менялось в мире, в погоде. Чтобы когда я играл что-то драматическое, зал плавал в слезах. Когда это мальчишество уходит из твоей жизни, что-то очень важное тебя покидает. Я и сейчас этого хочу. И это правильно. Если ставить перед собой немыслимые фантастические задания, то можно добиться многого. Я окончил училище, у меня была роскошная возможность выбирать театр. И я выбрал мой любимый тогда «Современник» и работал там 10 лет. Стал параллельно пробовать что-то делать на эстраде, воплощать какие-то нереализованные возможности. У меня появилось право на сольный концерт — это была роскошь для молодого артиста. Два часа один я стоял на сцене. Из этих двух часов я всех очень смешил, меня за это время очень полюбляли за чистое актерство — этюды, зарисовки, а в последние полчаса резко менял направление — и читал стихи. Сложные. Это было для меня лучшим местом в концерте. Со зрителями что-то происходило. За эти полтора часа они уже мне доверяли и вдруг попадали в совершенно неожиданное для себя поле. Однажды на такой концерт пришел папа. Потом сказал: «Читай стихи. Обязательно читай стихи. Какая бы ни была публика. Она поймет все про свою жизнь: что она высокая, горькая, трагичная, глубокая, разная, разноцветная». О поэтах Судьба наших поэтов трагична: расстрелянный Гумилев, повесившаяся Цветаева, уничтоженный в лагере Мандельштам. Так не должно быть. И как-то и нет никакого покаяния, это никак не названо, никакой оценки этому не дано, это висит над нашей жизнью черной тяжелой тучей. Как же так, что все воспринимается как должное в отношении уничтожения лучших из нас? Вот Николай Заболоцкий, отсидевший безвинно, ни в чем не признавшийся. Никогда не слышал никаких похвал в свой адрес, официального признания. Есть «История моего заключения» — читать это невозможно, разрывается душа. У нас некрофильское государство — мертвых мы любим больше, чем живых. Жить не рекомендуется. В нашей стране выбор небольшой: времена либо тяжелые, либо очень тяжелые. Но самые тяжелые, поверьте, изобилуют поводами для счастья. Кто-то очень умный сказал: «Счастье — это не станция назначения, а способ путешествовать».
Casi: click here Константин Райкин: «Я плáчу, а студенты меня рассматривают» Приезда народного артиста России Константина Райкина в Ивановский колледж культуры 3 марта ждали с нетерпением. Еще бы - не каждый день такие «небожители» (как он сам назвал себя иронично) приезжают в наш город. А цель у Константина Аркадьевича была вполне прозаичная: рассказать о своей недавно созданной «Высшей театральной школе» и пригласить молодых людей, мечтающих стать артистами, поступать именно туда. Но, конечно, на творческой встрече не обошлось и без интересного разговора о театре и жизни. «Текучка» актеров намывает золотой песок «Наша школа открылась в эпоху «великих географических закрытий», когда многие высшие учебные заведения закрываются, - улыбнулся Райкин. – А мы, сплоченная за много лет совместной работы «бойцовская» команда преподавателей школы-студии МХАТ, решили открыть свою школу. Фактически это школа при театре «Сатирикон». Дело в том, что на определенной стадии развития театрального коллектива, на стадии определенной «взрослости», появляется желание передавать имеющийся опыт молодежи, воспитывать себе актеров. Тем, кто закончит мою школу, прямая дорога на сцену «Сатирикона». Они могут сразу же получить главную или большую роль». А в «Сатириконе» художественный руководитель искусственно поддерживает текучесть кадров. «Когда артист попадает в штат, - продолжает Райкин, - он сразу же успокаивается и перестает работать. Он начинает накапливать жирок, требовать себе прибавки к зарплате. Его творческий поиск прекращается. А в нашем театре артисты работают исключительно по контракту, который может быть продлен, а может быть и прекращен. Артист, знающий, что ему на пятки наступают и к его ролям присматриваются молодые коллеги, находится в постоянном напряжении, а следовательно в поиске. Он старается совершенствоваться, быть конкурентоспособным. Текучесть кадров, которая образует некую реку из актеров, намывает золотой песок». В школе хуже, чем в армии По мнению Райкина, сейчас в крупных городах – в частности, в Москве - конкуренция в актерском деле настолько жесткая, что человек, который учился средне, вряд ли пробьется куда-либо. «Поэтому учиться надо как можно больше и как можно лучше. Ритм учебы в нашей школе выдерживает не каждый. Мне иногда звонят родители и ругаются: «У вас там как в армии!». Нет, у нас еще хуже. Судите сами: день первокурсника начинается в 9.30. До обеда – сцендвижение, актерское мастерство. На обед – 45 минут. Потом с 12 до 18 – лекции и снова практические занятия. Перерыв на ужин тоже 45 минут. И уроки продолжаются до 22.00. Кроме того, ученикам задаются обязательные домашние задания - сценки, этюды. Готовят их либо ночью, либо по воскресеньям. И в таком темпе – несколько лет. Но только так можно воспитать актера, дать ему необходимые знания и умения. Это как в спорте – всегда нужно быть на грани, на нерве. А середнячки в Москве не выживают». Две трети студентов Райкина – не москвичи. Их энергия, помноженная на талант, способна пробивать любые стены, уверен артист. «Могу убить от любви» Сейчас у Константина Аркадьевича первый курс в его школе. Мэтр практически ежедневно видится со студентами, сам им преподает. «Я бываю с ними резок со всей силой любви, потому что я хочу, чтобы из них получились хорошие артисты. А в целом мы, конечно же, никуда не отходим от системы Станиславского. Я бы назвал это «система, помноженная на риск быть убитым мною от любви», - улыбается Константин Райкин. - Для меня высшая планка актерского мастерства – перевоплощение, способность создавать самые разные образы, оставляя в душе свои главные внутренние качества. А играть себя в предлагаемых обстоятельствах очень просто. Это низшая планка, которую обязан уметь демонстрировать любой обученный артист. Мне это неинтересно, так же, как неинтересно и вялотекущее действие на сцене. Зритель в «Сатириконе» настолько привык к активному действию, что со скучных спектаклей просто уходит». Вхождение в роль сродни депрессии А еще актер считает, что опыт и мастерство, какими бы они не были, не облегчают работы над ролью: «Однажды в Школе-студии МХАТ один из педагогов Сергей Шенталинский поставил пьесу Островского «Не всё коту масленица». На сцене играли пять моих студентов и я, их руководитель. Спектакль получился очень хорошим, он удался. Мы возили его по многим городам. Когда мы его репетировали, студенты ожидали от меня, что я буду только пальцами щелкать на сцене, жонглировать и, как говорится, «показывать класс». А я всегда очень тяжело вхожу в роль. У меня каждый раз начинается долгий период тяжелейшей депрессии. Мне кажется, что у меня ничего не получается и никогда не получится. Это полное отчаяние. Когда мои студенты увидели, что я заплакал на репетиции, они обступили меня, как пингвины или как дети, которые сначала вместе играли в песочнице, а потом один упал, ушибся и плачет. У них нет чувства жалости, сострадания. Они просто обступают плачущего и с интересом рассматривают его. Вот и мои студенты так же. Стоят и смотрят: вот слезы у меня потекли, вот сопли. Какое сочувствие? Им и в голову это не пришло. Я для них небожитель, и вот небожитель заплакал. Я думаю, что этот случай очень важен для них, для осмысления их профессии». Зашел разговор на встрече и о провинциальных театрах. «В России очень мощная театральная традиция, - рассказал Константин Аркадьевич. – И сильна Россия прежде всего провинциальными театрами. Есть очень хорошие театры и очень хорошие спектакли на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке. Я езжу, смотрю эти спектакли. А понятие «столичный театр» очень растяжимое. На самом деле в столичных театрах очень много и непрофессионализма, и бесталанности, в некоторых идут спектакли, которые можно смотреть только под общим наркозом. Я бы посоветовал их людям, желающим навсегда испортить себе отношение к театру. Хороших же театров в столице мало. Но так и должно быть». Кстати В течение всего дня 3 марта в колледже культуры проходили мастер-классы, занятия по сценическому движению, танцам, актерскому мастерству. Их проводили актриса Елена Бутенко-Райкина, профессор Сергей Шенталинский и другие преподаватели школы Райкина. Сергей Шенталинский учил ребят (из нашей области, а также специально приехавших в колледж из Владимира, Костромы, Ярославля), использовать свое тело, как некий инструмент и уметь настраивать его, как скрипку или пианино. «Мы учились работать с партнером, - рассказал Сергей Шенталинский. – Ведь в русском театре это умение, пожалуй, основополагающее». Ксения КАБАНОВА
Casi:
Casi: 29 марта 2014 года (суббота) в Большом зале Клуба «Альма-Матер» состоится творческий вечер художественного руководителя театраСатирикон Константина Райкина «Самое любимое. Профессия. Отец. Стихи». В этот вечер вас ждёт спектакль-встреча, миниатюры, воспоминания из детства и молодости, творческие планы, театральные задумки знаменитого артиста и просто творческого человека и интересного рассказчик…а. Константин Райкин: «Это спектакль действительно о самом любимом. Я рассказываю про свою профессию, семью, читаю стихи. Рассказать, что это такое, очень сложно».
Administrator: Театр `Московская оперетта`. Церемония вручения Национальной кинематографической премии `Ника`. На снимке: художественный руководитель театра `Сатирикон` Константин Райкин
бельчонок: С. Овчинникова Константин Райкин. Страсти по театру . - Москва : Зебра Е, 2013. Один из величайших актеров нашего времени. Режиссер, чьи спектакли пользуются неизменным шумным успехом. Руководитель легендарного московского театра "Сатирикон". Кто он? Какова его роль в становлении современного театра и кинематографа? Вот лишь немногие из вопросов, на которые отвечает эта удивительная книга, раскрывающая загадки творческой и человеческой судьбы Константина Райкина!..
бельчонок: Константин Райкин в Новокузнецком ДрамТеатре Смотреть по ссылке: https://www.youtube.com/watch?v=_2UGD1h1xCU
Administrator: Новгородские Ведомости Прыжок Райкина Вчера, 24 марта, побывала в драмтеатре на моноспектакле Константина Райкина «Самое любимое» и теперь знаю, что по-настоящему бодрит тело и дух и окрыляет. Сцена, микрофон и Райкин. Всё! Он начал быстро, нахрапом, словно прыгнув на нас, зрителей. Не здороваясь, не кланяясь, а скок - и он уже ведет тебя за собой. Делал с нами, что хотел. То шутил, заставляя смеяться до слез, - кстати, отпустил шуточку и про театр драмы - его архитектурное исполнение, - то - во время чтения стихов - становился серьезен, и зал переживал вместе с ним. И так - весь спектакль. Я сидела в десятом ряду, а ощущение было: как будто нас разделяет максимум полметра. Энергично, не давая перевести дух ни себе, ни зрителям, он начал говорить о своем детстве. Как не хотел становиться актером, как шесть лет занимался легкой атлетикой (вот откуда научился так прыгать), как понял, что не станет самым-самым (а для него либо так, либо никак), и ушел из спорта, словно наказав его таким образом. Как затем увлекался биологией, занимался в детском кружке в зоопарке, готовился поступать в Ленинградский институт на биологический факультет, был почти готов стать ученым, но… Между делом решил попробовать поступить в Щукинское театральное училище. Когда родители были на очередных гастролях, 16-летний Костя поехал в Москву, и при зверском конкурсе - 317 человек на место - с первого тура его перевели сразу на третий. Стихи Райкин читает гениально - он их играет. Сегодня дома я читаю тех, кого он играл: Самойлов, Мандельштам, Заболоцкий, Рубцов, Пушкин. Читаю вслух - дочке. P.S.: В конце моноспектакля зрители аплодировали артисту стоя, Райкин трижды выходил на поклон.
Administrator: "Золотая Маска" представляет. «Лучший из миров» Эпизод #1 «Как смотреть спектакль?» Константин Райкин, Алексей Бартошевич, Римас Туминас, Игорь Ясулович, Дмитрий Волкострелов...... и другие.
Administrator:
Administrator: Отсюда Константин Райкин: «Я – ещё и другая порода собаки» 22 марта в Сургуте состоялось очередное выступление мэтра российской сцены, художественного руководителя театра «Сатирикон» Константина Райкина. Он вновь удивил ценителей живого русского слова чтением поэзии Пушкина, Мандельштама, Самойлова, Рубцова, Заболоцкого, воспоминаниями об отце, зарисовками из своей насыщенной театральной жизни. Многие вопросы, ответы на которые хотели бы услышать зрители состоявшейся встречи-спектакля, остались за кадром. Этот пробел поможет восполнить фрагмент беседы с Константином Аркадьевичем, которая состоялась в его прошлый приезд в наш город. — Почему современное российское кино неинтересно Константину Райкину как актеру? Может наоборот, актер Райкин не интересен современному российскому кино? — Мне просто некогда этим заниматься. Я не рассматриваю предложения от кинорежиссеров. Уже приучил тех людей, которые хотят меня снять. Их, слава богу, становится все меньше и меньше. Хотя недавно мне опять позвонили с предложением сыграть какого-нибудь там Хаджу Насреддина. Я им быстро и вежливо отказываю. Я очень люблю кино как зритель. Смотрю фильмы иногда, не всегда получается все посмотреть, потому что много чего интересного выходит на свете. Самому сниматься мне некогда, ведь я и играю много, и ставлю много, и руковожу театром, а это опять множество организационных вопросов. Тем более что я еще и преподаю активно. Поэтому в эти четыре занятия ничего другого уже не вписывается. Да и особой творческой неудовлетворенности по поводу того, что я не снимаюсь в кино, у меня нет. Поскольку ничего интереснее того, чем я занимаюсь в театре, кино предложить не может. Ведь я сейчас играю Ричарда III, Короля Лира, одно, другое, третье. Кто мне может предложить что-то интереснее этого? — Может быть, поступали предложения о создании телевизионных спектаклей? Ведь не у всех есть возможность посмотреть их живьем? — Мне искренне жаль их. Но театр не живет на пленке. Даже вот «Поминальная молитва» Горина, в свое время снятая на пленку, — это плохо. Ни в какое сравнение со спектаклем не идет. Это еще и самообман. Люди, которые видят на экране версию спектакля, думают, что увидели этот спектакль. Это совершенно неверное представление. Театр — это совершенно другой вид искусства. Живая энергия, его никто не может заменить. Экран — он и есть экран. Он экранирует. Никогда ты не поймешь ничего толком про артиста и про спектакль, пока не увидишь это вживую. В этом отношении происходят порой удивительные вещи. Кто из нас, например, не знает Аллу Пугачеву. Это, казалось бы, родственница всех, вхожа в каждый дом. Ничего подобного. Пока ты не увидишь ее вживую, ты не поймешь масштаб истинного дарования этой артистки. И так с любым. Вот моего отца все знают по «Голубым огонькам» — а ведь это тысячная доля того, что он из себя представлял. Никто не знал, кроме тех, кто попадал на спектакль с участием отца, что это за артист. А так Райкин, Петросян, Тютькин, Пупкин — в одном ряду. «Знаете, мы все так любим вашего отца, всех этих артистов — Задорнова, Райкина…» Да для меня это просто оскорбление. Это все происходит почему? Потому что не видели вживую. Гением, величайшим артистом был мой отец. Пугачева. Ну я ж ее знаю. Однажды я попал, много лет назад, в «Театр эстрады» на ее представление. Я, как сумасшедшая поклонница, которая у подъезда ждет, чтобы автограф получить, побежал за кулисы, чтобы увидеть ее глаза. Хотя я был уже известный артист и смотрел ее тысячу раз по телевизору. Она меня размазала по стенке. Потому что вживую. То же самое и со спектаклями. Они не живут на пленке. Это гербарий. Перелистаем странички. Вот это пальма, это джунгли, это роза. Но ведь не так. Это лишь бледная тень прекрасной розы. Ведь и глаз устроен по-другому у зрителя. Он может одновременно видеть и наезжать, а камера не обладает такой способностью. Артист ведь вживую на тебя воздействует. Через воздух. Ты здесь, а он здесь. Телевизор не может этого повторить. А мы говорим, что видели спектакль «Поминальная молитва». Да ничего вы не видели. Да я заболел на несколько дней, после того как увидел этот спектакль с Леоновым! А когда посмотрел по телевизору, я не заболел. Если кто-то живет в Москве, а кто-то в Сургуте или где еще, — это не причина, по которой можно думать, что случилось настоящее. «Мадонну» Рафаэля нужно смотреть вживую. Театр, спектакль не посмотрели — могу только сожалеть. Тиражирование не получается. Когда мне, например, артисты пытаются показаться по телевизору, мол, я не смогу сам приехать, но пришлю кассету. Ничего я не понимаю по кассете. Или кто-то из режиссеров хочет поставить у меня спектакль и предлагает оценить по кассете. Я отвечаю на это, что для меня это не аргумент, потому что я должен посмотреть спектакль. — Почему в последнее время вы играете больше отрицательные роли, ведь мы вас помним больше комичным, беззаботным Труфальдино? — Никогда я не был беззаботным. Ничего подобного. Все это абсолютная журналистская туфта. Труфальдино — это тоже совсем не беззаботный персонаж. У него, между прочим, куча забот. Никогда актер не выбирает, какую бы ему отрицательную роль сыграть. Он просто берет хорошие роли. А хорошие роли не зависят от моральных качеств персонажа. Потому что бывают отвратительные роли положительных героев, которые играть невозможно. Столько в них нежизненной глубины и неправды, как это было при советской власти. Так называемые положительные герои. Если честно, это не рабочее понятие. Нет понятий «положительная» и «отрицательная» роль. Есть только хорошие и плохие роли. Какая, например, самая плохая женская роль? Дездемона. Вот ее душат. И что? Ну и поздравляю. Как ее сыграть? Это ведь сплошная жертва. Невозможно ведь ничего нового придумать, если она не картавит, не шепелявит, если она не косая или горбатая. Это я так, для наглядности. А есть замечательные, просто гениальные отрицательные роли. Яго, например. Это ведь подарок для актера — сыграть такую роль. Но не потому, что ему хочется сыграть что-то мерзкое. Ему лишь хочется сыграть хорошую роль. В хороших ролях бывают злодейские начала. Ричард III — это одна из лучших ролей всех времен и народов. Почему? Я ведь играл и Сирано де Бержерака, и Мекки Ножа, и Гамлета. А Гамлет — это положительная или отрицательная роль? Непонятно. Это ведь как режиссер трактует. Если уж говорить, то отрицательные роли играть полезно. Потому что это самоочищение. Чем я лучше играю роль мерзавца, тем я больше ухожу от опасности быть таким в жизни. Это же что: я исторгаю из себя эту мерзость, вытаскиваю ее на сцену в образном качестве, сам же — двигаюсь в противоположном направлении. Другой это не выплескивает, оставляет это в себе, эту гниль душевную, и имеет большую опасность воплотить это в жизнь. Я имею возможность таким образом очищаться, да еще и других очищать, я надеюсь. Потому что такой спектакль, как сегодняшний, — это своеобразное предупреждение. Например, там очень страшные вещи говорятся. Там все время Бог затрагивается. Произведение-то серьезное, то, что мы играем. Я, например, советовался с представителями православной церкви. Мне это было очень интересно, как человеку верующему, как они к этому относятся, к этому произведению. Правда, я посоветовался с людьми, которым я доверяю. Ведь у церкви нет определенного отношения к искусству. Она по-разному трактует и театр, и все остальное. Это, кстати, было одной из причин, по которой я долго не крестился. Поскольку театр — это дело моей жизни, то мне было очень важно, чтобы вероисповедание, к которому я давно хотел примкнуть — поскольку я воспитан в православной культуре, — тоже уважительно относилось к тому, что я делаю, уж во всяком случае. Когда же я читаю, что театр — это дьявольщина и все, мне это кажется несправедливым. Это несправедливо и есть, потому что театр, как и любое поприще человеческое, изобилует возможностями как к Богу примкнуть, так и к дьяволу. Это зависит от того, какие цели ты преследуешь в данном случае, выходя на сцену. Я знаю людей, и среди них мой отец, который совершенно как к служению к этому относился, как к высокой такой миссии, которая призвана нести добро. И я к этому так отношусь. Среди людей православных, священников я нашел очень умных, интеллигентных, увлекающихся театром, которые мне объяснили, что дела не так уж совсем плохи. Все это зависит от конкретного церковного человека. Существует разное отношение к этому. Они меня благословили на эту работу. Потому что если говорить о главной мысли многих современных произведений, в том числе и тех, по которым идут спектакли в «Сатириконе», она заключается в том, что там, где нет Бога, поселяется дьявол, что свято место пусто не бывает. Так не бывает, что ни Бога нет, ни дьявола. Поэтому чтобы не поселить дьявола, надо поселить Бога. Нейтральной полосой человеческая душа никогда не является. Она служит либо одному, либо другому. В ней постоянно борется два начала. Когда я это понял, мне сразу стало легче. Тогда, собственно, я и крестился. Для меня это было действительно важно, чтобы моя работа не мешала моей вере, и наоборот. Поскольку моя работа — это прежде всего путь к Богу. Я занимаюсь этим делом, говоря высокими словами, чтобы стать лучше. Это путь самосовершенствования, который должен меня приблизить к чему-то божественному. Может, я странно говорю, но для меня это так. Поэтому любая роль, любой спектакль — я должен понимать, что я этим обязательно несу позитивное начало в зал. Для кого-то это неважно. Искусство может быть совершенно другим, может быть и дьявольским. Когда мы были при советской власти, мы слышали: «Искусство должно, театр должен»… Искусство никому ничего не должно. Это отражение мира через сознание художника. Оно может отражать и черное, дурное, разное. Может и божественное. На каждое такое отражение найдется свой потребитель. Есть дьявольские художники с огромным талантом, которые работают на черное, на зло. Может быть такое? Может быть. Но то, чем я занимаюсь, мне важно, чтобы оно приносило что-то доброе. — Как вы готовитесь к выходу на сцену? Есть ли у вас какие-либо ритуалы специальные? — Конечно, есть. Подготовка — это профессиональные тайны. Какие-то ухватки, приемы. Каждая роль имеет свой ритуал подготовки. Я, например, как раз очень готовящийся артист и поэтому не верю тем, кто так легко «из буфета» — раз! — и играть. Не верю и не люблю, когда это происходит. Поэтому я и студентов своих приучаю готовиться к спектаклю. Ритуал всегда есть. Он может быть очень неожиданным. Какая-то трагическая роль требует совершенно иного «подхода» к подготовке за кулисами. Например, роль в «Косметике врага». Пьеса очень черная, страшная, и конец там не из легких. Начало же такое веселое. Автор Амели Нотомб очень хитрая, все время обманывает читателя, а в данном случае — зрителя. Он думает, что идет по одному пути, а на самом деле совсем по-другому. Столько поворотов и неожиданностей. Зритель думает, что это один жанр и начинает весело это воспринимать, как некую комедию. А к концу комедия оборачивается таким ужасом и страхом. Но мы к этому готовимся определенно с Романом Ефимовичем. Все рассказывать не буду. Но если со стороны на это посмотреть, то выглядит это порой очень неожиданно для постороннего глаза. У нас на «Ричарде» — очень мощном и зрелищном спектакле — за кулисами царит такая водевильная атмосфера среди актеров. И я знаю, что если они как-то весело настроены, азартно, то это означает, что спектакль, скорее всего, пройдет хорошо. Еще звучат последние аккорды музыки, сказаны последние слова, а ты уже из роли вышел. Я не люблю этого шаманства, когда актер долго и томно… Нет, снимаешь, как перчатку. И чем лучше у тебя это получилось на сцене, тем легче ты это снимаешь. Это же такое дело, профессия. Не буду же я долго горбатым ходить после Ричарда III, и в машину садиться, и домой возвращаться. Это ведь такое дело. Образ — его надеваешь так осторожненько, и когда последние слова сказал, надо быстро его снять. — Каким должен быть актер, чтобы сыграть на одной сцене с Константином Райкиным? Чему вы учите своих студентов, чему научил вас ваш отец? — Учу их быть прежде всего профессионалами. Это каждый понимает по-своему. У меня есть определенное представление об этом. Артист как профессия, и какими качествами он должен обладать, чтобы быть профессионалом. Чтобы играть со мной на сцене, необходимо быть профессионалом. Вот и все. Хотя для меня это очень высокое требование. Это все, и это так много, что можно всю жизнь до этого тянутся так и не дотянуться, между прочим. Чему научил папа? Он совсем не обладал педагогическими способностями. Папа был гениальным артистом, но ничего не мог объяснить. На нем можно было с указкой показать, он был, с моей точки зрения, хрестоматийным примером гениальности, которая сама себя не сознает. Он был трудяга, но в связи с ним понятие «работа» атрофировалось и распадалось. Он без этого не мог жить. Он жил в профессии, как рыба живет в воде. Не было ощущения труда. Он бесконечно этим занимался. Никого научить он буквально не мог, только показать. Сам на себе. Повторить было за ним невозможно, потому что его краски годились только ему самому. Когда кто-то другой это делал — все выглядело неорганично и ужасно. Он не понимал, когда артист не может сразу сделать то, что он просит. Ему казалось, что он упрямится. Это превращалось в какие-то скандалы. Он был обладателем природного профессионализма. Творил неосознанно. Это, по словам, Евгения Вахтангова, высшая степень гениальности. Он терял сознание, когда выходил на сцену. Это было театральное существо, фантастическое. Педагогика — это вообще другое дело. Требует дикого терпения, учета другой индивидуальности. Идти за ним — пагубно, да и не нужно. Мне же, в первую очередь, не нужно было идти по его стопам. Что я и сделал. Занимаюсь другим делом. Хотя я понимаю, что мы с ним генно похожи, в силу родства. Научить он мог только собой. — Мешал ли вам в начале творческого пути «ореол славы» вашего отца? — Мешал, мешает и будет мешать. Это как плохая экология. Либо застрелиться, либо в ней жить. Это очень тяжело. Для большинства населения я кто? Сын Райкина. Так и будет — сколько бы лет мне ни было. Только те, кто меня видел на сцене, числят меня отдельно. Для остальных — все по-прежнему. Мне это не особенно нравится. Я очень любил папу, ценил его. Но мне всегда хотелось чувствовать себя отдельно. Лучше быть сволочью, но отдельно. Поскольку папа был сверхлюбимый, сверхпопулярный — это была настоящая слава, в самом высоком смысле этого слова. Раньше, когда я ничего не умел, — меня это угнетало. Фамилию носил тяжелейшую. Тютькиным или Пупкиным же легче быть. Его сравнивают с уровнем моря. Чуть волна. Гора Тютькин. Слава Тютькину. Молодец. Это же фамилия, как Эверест. Все равно. Выходит там кто-то. Ну, способный, что-то может. Это сейчас у меня есть какая-то биография творческая. Ведь я еще и другая порода собаки. Он красивый, костюмный герой. Я же характерный. Поэтому я как-то сам с собой договорился. А поначалу было тяжело. — Что будет, когда закончится «Сатирикон» для вас? — Что будет завтра и послезавтра, я знаю, что же дальше — я не загадываю. Скорее всего, займусь дачными делами, собаками, что-нибудь буду выращивать. А так, предпочитаю об этом не думать. Кстати: Свои сольные выступления-встречи Константин Райкин, как правило, посвящает своему отцу, легендарному актеру театра и кино Аркадию Райкину, 100-летний юбилей которого отмечался в 2011 году. Справка: Константин Райкин является художественным руководителем театра «Сатирикон» на протяжении последних 26 лет. С 2001 года он ведет активную преподавательскую деятельность, возглавляя курс в школе-студии МХАТ. Станислав Пахотин (СИА-ПРЕСС)
Administrator: ЗОЛОТАЯ МАСКА представляет: «Лучший из миров» Эпизод 2 «Что такое идеальный спектакль?» Второй эпизод сериала «Лучший из миров»: Зиновий Марголин, Олег Ягодин, Михаил Угаров, Константин Райкин, Римас Туминас и другие театральные герои отвечают на неоднозначный для кого-то вопрос.
полная версия страницы