Форум » Архив форума » Хорошие стихи. ЧАСТЬ 10 » Ответить
Хорошие стихи. ЧАСТЬ 10
Administrator: Хорошие стихи. Часть1 Хорошие стихи. Часть 2 Хорошие стихи. Часть 3 Хорошие стихи. Часть 4 Хорошие стихи. Часть 5 Хорошие стихи. Часть 6 Хорошие стихи. Часть 7 Хорошие стихи. Часть 8 Хорошие стихи. Часть 9 Одна из самых популярных из тем форума в очередной раз начата "с нуля". А снова повторяю прежний текст... заменяя только текст стихов Гумилева: Есть темы, который из-за обилия в них информации "закрываются" на этом форуме стремительно... Например, Хорошие стихи. Ибо хорошей поэзии - российской и зарубежной, классической и современной - много. И мы находим в ее строчках созвучие нашим настроениям... Уже традиционно новую/старую темку начинаю со стихов Николая Гумилева. СЛОНЕНОК Моя любовь к тебе сейчас - слоненок, Родившийся в Берлине иль Париже И топающий ватными ступнями По комнатам хозяина зверинца. Не предлагай ему французских булок, Не предлагай ему кочней капустных - Он может съесть лишь дольку мандарина, Кусочек сахару или конфету. Не плачь, о нежная, что в тесной клетке Он сделается посмеяньем черни, Чтоб в нос ему пускали дым сигары Приказчики под хохот мидинеток. Не думай, милая, что день настанет, Когда, взбесившись, разорвет он цепи И побежит по улицам, и будет, Как автобус, давить людей вопящих. Нет, пусть тебе приснится он под утро В парче и меди, в страусовых перьях, Как тот, Великолепный, что когда-то Нес к трепетному Риму Ганнибала.
Ирината: Роберт Рождественский Этих снежинок смесь. Этого снега прах. Как запоздалая месть летнему буйству трав. Этих снежинок явь, призрачное крыло. Белого небытия множественное число... Этого снега нрав. Этого снега боль: в небе себя разъяв, стать на земле собой. Этого снега срок. Этого снега круг. Странная мгла дорог, понятая не вдруг. Выученная наизусть, начатая с азов, этого снега грусть. Этого снега зов. Медленной чередой падающие из тьмы в жаждущую ладонь прикосновенья зимы.
hi!: Дмитрий Якимов (zrbvjd) Малыш и Карлссон. P.S. Здравствуй, Малыш. Все нормально. Живу на крыше. Я все такой. По-прежнему вздорный. Рыжий. В меру упитан. В полном расцвете лет. Да, не летаю. В общем и целом - не с кем. И не считаю небо занятьем детским. Ты -то хоть помнишь? Нет, ты не помнишь. Нет. Кристера видел. Спился. Весьма уныло Выглядит на панели твоя Гунилла. А про тебя я в курсе из новостей. Стал депутатом в риксдаге ты или где там? Сто дураков внимают твоим советам. Ты не пустил на крышу своих детей. Тихо кругом. И пусто. Ну, разве кошка Черная промелькнет в слуховом окошке, С улицы донесется неясный вздор. Я, не меняя, переодену гетры. Все как обычно. Осень. Дожди и ветры. Лень есть варенье и проверять мотор. Я не летаю. Я не могу - с другими. Кстати... Ты и не знал - у меня есть имя... И не узнаешь, но подводя итог, Я не виню тебя. Все мне вполне понятно. Капли из низкой тучи еще бодрят, но... Просто, Малыш, ты вырос... А я не смог. И ответ от Автора "Zavhz": Карлсон, слушай, я занят, поэтому в двух словах, Пишу в интернет, по почте уже не дойдёт: Лети если можешь, спускайся так, на ногах. Если не можешь - пришлю пожарный расчёт Дом подготовлен к сносу, я всё подписал, И даже десять тыщ паровых машин Те, которые ты тогда обещал Не остановят бульдозер. Реальный. Один. Помнишь от старости умер мой первый щенок? Сын его внука грызёт ковёр у окна. Те говоришь - я мог, ничего я не мог, А моё имя, да что теперь имена...
hi!: Ирина Одоевцева - В этом мире любила ли что-нибудь ты?... - Ты, должно быть, смеешься? Конечно любила. - Что? - Постой. Дай подумать! Духи, и цветы, И еще зеркала... Остальное забыла.
Anja: Марина Цветаева Так вслушиваются (в исток Вслушивается - устье) Так внюхиваются в цветок: Вглубь - до потери чувства! Так в воздухе, который синь, - Бездна, которой дна нет Так дети в синеве простынь Всматриваются в память Так вчувтсвывается в кровь Отрок - доселе лотос Так влюбливаются в любовь: Впадываются в пропасть Так в ткань врабатываясь, ткач Ткёт свой последний пропад Так дети, вплакиваясь в плач, Вшёптываются в шёпот Так вплясываются (Велик Бог - посему крути"тесь!) Так дети вкрикиваются в крик Вмалчиваясь в тихость Так жалом тронутая кровь Жалуется - без ядов! Так влюбливаются в любовь Впадываются в: падать
hi!: САША ЧЕРНЫЙ Из палатки вышла дева В васильковой нежной тоге, Подошла к воде, как кошка, Омочила томно ноги И медлительным движеньем Тогу сбросила на гравий,- Я не видел в мире жеста Грациозней и лукавей! Описать ее фигуру - Надо красок ведер сорок... Даже чайки изумились Форме рук ее и бедер... Человеку же казалось, Будто пьяный фавн украдкой Водит медленно по сердцу Теплой, бархатной перчаткой. Наблюдая хладнокровно Сквозь камыш за этим дивом, Я затягивался трубкой В размышлении ленивом: Пляж безлюден, как Сахара,- Для кого ж сие творенье Принимает в море позы Высочайшего давленья И ответило мне солнце: "Ты дурак! В яру безвестном Мальва цвет свой раскрывает С бескорыстием чудесным... В этой щедрости извечной Смысл божественного свитка... Так и девушки, мой милый, Грациозны от избытка". Я зевнул и усмехнулся... Так и есть: из-за палатки Вышел хлыщ в трико гранатном, Вскинув острые лопатки. И ему навстречу дева Приняла такую позу, Что из трубки, поперхнувшись, Я глотнул двойную дозу...
hi!: Ася Анистратенко ангел мой, пена твоих небес не опускается ниже кровли... долго маячил у изголовья, думал о чем-то. потом исчез. я просыпалась, смотрела в ночь через ресничную паутину, видела: ангел меня покинул, снова проваливалась на дно... ангел мой, тень твоего крыла неотличима от тени дыма. я привыкала не быть хранимой, делала то, что могла - ждала, перерождалась, была никем, переходила миры и меры: недоставало крупинки веры, чтобы повеситься на крюке, день начинался - белей листа, ночь приходила - и все сначала... делала то, что могла. молчала. ангел вернулся, но не застал.
An'ka: Аркадий Рывлин. Цветы от Маяковского. Поэма. Это было в Париже, Маяковский влюбился, но без взаимности. Однако даже после отъезда поэта на имя Татьяны Яковлевой долгие годы шли цветы - цветы от Маяковского. "Я всё равно тебя когда-нибудь возьму, одну или вдвоём с Парижем!" Из письма В.Маяковского к Т.Яковлевой Париж говорит о её осанке: - Русская, но парижской чеканки. И взгляд у неё, как весна распахнут И чем-то похожа она на яхту. А он ледокол из страны Советов, Таранящий время и лёд планеты. И я никогда себе не предствлю,- Что где-то и кем-то он вдруг оставлен. I. Что ледоколу льдинки ломкие И что ему бураны яростные?! Но от него уходит тонкая, Но от него уходит парусная, Уходит самая красивая, ЛЮБИМАЯ, но мало любящая. И сдерживать себя не в силах, Я кричу ей в прошлое из будущего: - Не уходите! Нет! Не надо! Ведь это флагман, а на вахтах Как важно для такой громадины, Чтоб рядом - тоненькая яхта. И с точки зрения поэзии Я сразу отвергаю мнение, Что гению всего полезнее, Когда любовь бросает гения. Я ПРОТИВ! И, неуспокоенный, Я не хочу, чтоб у ПОЭТА Такой ценой, ценой пробоины Рождалось новое "Про это". И нового не надо "Облака" Ценой крушенья в человеке, Но женщина, всех краше обликом. УШЛА. И НАВСЕГДА. НАВЕКИ. II. Был отказ её, как удар. Он уехал в рассветном дыме, Но парижский свой гонорар Он оставил парижской фирме. И теперь - то ли первый снег, То ли дождь на стекле полосками - В дверь стучится к ней человек, Он с цветами от Маяковского. И теперь, как просил поэт, Ей букеты вручают броские,- То ли чёрных тюльпанов свет, То ли лунных гортензий свет, То ли пармских фиалок свет, - Со словами: - от Маяковского. Стук рассыльных, как всякий стук. Но нелепо, нежданно, странно. Маяковский - и астры вдруг! Маяковский - и вдруг тюльпаны! Маяковский - и розы чайные! Что в них - нежность или отчаянье?! Или сила, что не расплескана?! Или рыцарство Маяковского ?! Или ревность, что не отточена, Что любой букет - как пощёчина?! III. И, может робок и не смел, Я не был прав, когда поэта Сберечь хотел, укрыть хотел, От этой боли без ответа. Всё было б чище и ровней Цветы б не шли со звёздной силой Так, может быть, спасибо ей?! Спасибо, что не полюбила?! Спасибо, что идут цветы... Но как бессмысленно решенье, Что, может, высшей красоты - Нет без высокого крушенья. Мне горько, что другим я был, Что слишком ровен и спокоен - Я от крушений уходил Я хоронился от пробоин. IV. Цветы! Она их то клянёт! А то, смущаясь поневоле, Берёт, но не цветы берёт, А, кажется, букеты боли. В них лучами освещённых, Ей робко светят, обнаружась, И вся его незащищенность, Беспомощность и неуклюжесть. И пусть один под звёздным крошевом И пусть навек любимой брошен он, Но я завидую по совести Той боли и неразделённости. Завидую, что - нежен, груб ли я, - А нет ни вьюг, ни ветров дымных, Свераккуратно, сверхвзаимно Завидую обиде рубящей, Да и цветам свежей, чем губы... Он шлёт их даже и нелюбящей, А я не шлю и той, что любит! V. У рассыльных привычный труд, - Снег ли, дождик ли над киосками, - А букеты его идут со словами: - от Маяковского. А потом этой смерти бред Застрелился... Весна московская Маяковского больше нет... А букеты - от Маяковского. Эти фирменные, усадебные, Что вовеки не станут свадебными, Эти самые бесподобные! Только всё-таки не надгробные! Жизнь ломается. Ветер крут. А букеты его идут, А букеты его идут, Хоть Париж уже под фашистами, А букеты его идут, И дрожат лепестки росистые. И чтоб выжить, она пока Продаёт их - зима ли лето ли! Эти чёрые облака, Эти белые облака, Эти красные облака, Что зовут его букетами! VI. А потом несёт букеты Чёрных угольных брикетов И морковок двух букет, Как однажды нёс поэт. "Не домой, не на суп, А к любимой в гости Две морковинки несу За зелёный хвостик". Две морковки, как чудо, Может, он их на рассвете Из 20-го, оттуда Ей доставил в 43-й ... И розы вдруг не пахнут розами, Пусть даже их недавно срезали, А пахнут буднями и прозою Куда скорее, чем поэзией. И хризантем осенних золото Воспетых красками и строфами, Когда в глазах темно от голода,- Вдруг пахнет хлебом и картофелем. Или чашкою кофе,или запахом крема... Не букеты, а строфы лепестковой поэмы. Строфы нерифмовались, А скорей продавались, Но без этой поэмы Очень многое немо. Без такого сиянья Без такого свеченья, Как е полно собранье Всех его сочинений. И завидую снова, Что похожих на эти Ни полстрочки, ни слова Я не создал на свете. Яхта! Яхта! В глазах - слеза. И сейчас через годы вижу я Были алыми паруса, - Стали красными и рыжими. И всё чаще теперь, наверное, О Москве она вспоминает, - А любовь, что была отвергнута, И её, и Париж спасает... Вот уже и Берлин берут, А букеты его идут, Жёны мёртвых уже не ждут, А букеты его идут. И хоть старости лет маршрут, Старость сумрачна и сурова, А букеты его идут - От живого и молодого. И за жизнь, за любовь разгубленную, Это ими он голосует, Недолюбленное долюбливает И к любимой своей ревнует. И равняться с ним, видно, нечего, Но коль встречу судьбу такую, Чем же я долюблю ушедшее?! Чем же я тогда доревную?!
hi!: Олег Ладыженский Так и живем. То платим, то не платим За все, что получаем от судьбы, И в рубище безмолвные рабы, И короли, рабы в парчовом платье, Так и живем, не слыша зов трубы. Мы не хотим, не можем и не знаем, Что дальше, что потом, что за углом, Мы разучились рваться напролом, А тот, кто мог -- он быстро забывает И прячет взгляд за дымчатым стеклом. Все, как один -- воспитанны, одеты И даже (что греха таить?) умны, Мы верим Фрейду и не верим в сны, Какие-то в нас струны не задеты, А в детях уже нет такой струны.
Lotta: Сергей Есенин Клюеву Теперь любовь моя не та. Ах, знаю я, ты тужишь, тужишь О том, что лунная метла Стихов не расплескала лужи. Грустя и радуясь звезде, Спадающей тебе на брови, Ты сердце выпеснил избе, Но в сердце дома не построил. И тот, кого ты ждал в ночи, Прошел, как прежде, мимо крова. О друг, кому ж твои ключи Ты золотил поющим словом? Тебе о солнце не пропеть, В окошко не увидеть рая. Так мельница, крылом махая, С земли не может улететь.
Ирината: Владислав Ходасевич 1 Как силуэт на лунной синеве, Чернеет ветка кружевом спаленным. Ты призраком возникла на траве - Как силуэт на лунной синеве, - Ты вознесла к невнемлющей листве Недвижность рук изгибом исступленным... Как силуэт на лунной синеве, Чернеет ветка кружевом спаленным. 2 Из-за стволов забвенная река Колеблет пятна лунной пуантели. О, как чиста, спокойна и легка Из-за стволов - забвенная река! Ты темная пришла издалека Забыть, застыть у светлой колыбели. Из-за стволов забвенная река Колеблет пятна лунной пуантели...
hi!: ШАРЛЬ БОДЛЕР Скажи, откуда ты приходишь, Красота? Твой взор - лазурь небес иль порожденье ада? Ты, как вино, пьянишь прильнувшие уста, Равно ты радости и козни сеять рада. Заря и гаснущий закат в твоих глазах, Ты аромат струишь, как будто вечер бурный; Героем отрок стал, великий пал во прах, Упившись губ твоих чарующею урной. Прислал ли ад тебя иль звездные края? Твой Демон, словно пес, с тобою неотступно; Всегда таинственна, безмолвна власть твоя, И все в тебе - восторг, и все в тебе преступно! С усмешкой гордою идешь по трупам ты, Алмазы ужаса струят свой блеск жестокий, Ты носишь с гордостью преступные мечты На животе своем, как звонкие брелоки. Вот мотылек, тобой мгновенно ослеплен, Летит к тебе - горит, тебя благословляя; Любовник трепетный, с возлюбленной сплетен, Как с гробом бледный труп сливается, сгнивая. Будь ты дитя небес иль порожденье ада, Будь ты чудовище иль чистая мечта, В тебе безвестная, ужасная отрада! Ты отверзаешь нам к безбрежности врата. Ты Бог иль Сатана? Ты Ангел иль Сирена? Не все ль равно: лишь ты, царица Красота, Освобождаешь мир от тягостного плена, Шлешь благовония и звуки и цвета!
hi!: Марта Яковлева бесконечная осень, листвы круговая порука снегопад за окном - романтичная прорва безделья мы пытаемся выжить, пытаемся жить друг без друга и срываемся изредка на "а хочешь, я дам тебе денег?" ведь так хочется сделать хоть что-то: сорваться, приехать под листвой закружить в сумасшедшем, безоблачном танце задыхаться как прежде вдвоем от безумного смеха и не знать почему.... одеваться, потом раздеваться, собираться гулять, да так никуда и не ехать... бесконечная осень. до хруста зачитан бегбедер от гламурных газет - типографская корка на пальцах мы пытаемся жить, а выходит: "ну хочешь, приеду?" и скрываясь от зеркала, быстро бежишь одеваться... ведь так хочется глупо шутитить, не боясь неприятий, говорить до утра обо всем без вина и смотреть телевизор и руки не разжать из короткого круга объятий да и ехать все-го то чуть-чуть, не нужна даже виза... да и ехать все-го то чуть-чуть - не Сибирь, не Тольяти... ну а после в привычную морось рутиновых будней бесконечная нежность запекшейся коркой застынет "мы научимся жить друг без друга, мы больше не будем" и короткий звонок в воскресенье как пуля навылет "приезжай, приезжай, приезжай... я соскучилась, дурень"
Lotta: Осип Мандельштам Песня на эти стихи звучала рефреном в спектакле Петра Фоменко "Бесприданница" - в цыганской манере. Сегодня ночью, не солгу, По пояс в тающем снегу Я шел с чужого полустанка. Гляжу - изба: вошел в сенцы, Чай с солью пили чернецы, И с ними балует цыганка. У изголовья, вновь и вновь, Цыганка вскидывает бровь, И разговор ее был жалок. Она сидела до зари И говорила:- Подари. Хоть шаль, хоть что, хоть полушалок... Того, что было, не вернешь, Дубовый стол, в солонке нож, И вместо хлеба - ёж брюхатый; Хотели петь - и не смогли, Хотели встать - дугой пошли Через окно на двор горбатый. И вот проходит полчаса, И гарнцы черного овса Жуют, похрустывая, кони; Скрипят ворота на заре, И запрягают на дворе. Теплеют медленно ладони. Холщовый сумрак поредел. С водою разведенный мел, Хоть даром, скука разливает, И сквозь прозрачное рядно Молочный день глядит в окно И золотушный грач мелькает.
Ирината: Алаверды! Владимир Высоцкий Старый дом Что за дом притих, Погружён во мрак, На семи лихих Продувных ветрах, Всеми окнами Обратясь во мрак, А воротами — На проезжий тракт? Ох, устать я устал, а лошадок распряг. Эй, живой кто-нибудь, выходи, помоги! Никого — только тень промелькнула в сенях Да стервятник спустился и сузил круги. В дом заходишь, как Всё равно в кабак, А народишко: Каждый третий — враг. Воротят скулу — Гость непрошеный! Образа в углу И те перекошены. И затеялся смутный, чудной разговор, Кто-то песню стонал да гармошку терзал, И припадочный малый — придурок и вор — Мне тайком из-под скатерти нож показал. "Кто ответит мне — Что за дом такой, Почему — во тьме, Как барак чумной? Свет лампад погас, Воздух вылился... Али жить у вас Разучилися? Двери настежь у вас, а душа взаперти. Кто хозяином здесь? Напоил бы вином". А в ответ мне: "Видать, был ты долго в пути И людей позабыл — мы всегда так живём: Траву кушаем — Век на щавеле, Скисли душами, Опрыщавели. Да ещё вином Много тешились — Разоряли дом, Дрались, вешались". — "Я коней заморил, от волков ускакал. Укажите мне край, где светло от лампад. Укажите мне место, какое искал, — Где поют, а не плачут, где пол не покат". — "О таких домах Не слыхали мы, Долго жить впотьмах Привыкали мы. Испокону мы — В зле да шёпоте, Под иконами В чёрной копоти". И из смрада, где косо висят образа, Я башку очертя шёл, свободный от пут, Куда ноги вели да глядели глаза, Где нестранные люди как люди живут. ...Сколько кануло, сколько схлынуло! Жизнь кидала меня — не докинула. Может, спел про вас неумело я, Очи чёрные, скатерть белая?! 1974
hi!: Римма Казакова Наверное, надо любить тоньше, наверное, можно любить больше. А я люблю - как живу - неровно: то слишком мало, то слишком огромно, чуть слышным шепотом - или громко, навечно, накрепко - или ломко. Люблю беззаветно, упорно, верно,- и незаметно, и откровенно. Люблю и беспомощно - и уверенно. Так, как загадано. Так, как повелено. Люблю - как воюю и как играю! Люблю - как будто вот-вот потеряю... День ото дня - и круче, и гуще, всем настоящим и всем грядущим. Наверное, можно и проще, и глаже. Но я - вот так. Полюби меня так же.
hi!: А.Анистратенко табачная лавка закрыта. в мансарде открыто окно. на улице этой забытой ты не был настолько давно, что сердце не дрогнет, не ахнет, до верхних взлетев этажей, где пахнет - как в памяти пахнет, а в жизни не пахнет уже, где в зиму заклеены рамы, где ставят тарелки на стол, и ангел сияет охранный, не ведая глада и срама, за вздыбленным серым мостом. тебя ли сюда ли водили, носили на нежных руках, тебя ли в тебе ль находили, да не обретали никак? житье уместилось в котомку, бытье - в невеликий карман, и нечего ссыпать потомкам, чтоб горю учить от ума. зашторены окна в домах. идешь по затянутой ране - асфальтовым свежим пластом, и нет одиночеству равных, и рядом не нужен никто. и просишь - не страсти телесной, не теплого дома приют, но - стылой, суровой, словесной любови другого замеса: ее в лотерее небесной на милость тебе подают. на ней не протянешь до лета, ни крошки не вытрясешь хлеба, пустой не насытишь живот. но выстроишь столбик нелепый – и лыбишься, как идиот.
hi!: Елена Касьян Посмотри, я ни пряник испечь, ни огонь развести, ни птенцов боронить. Я от ласки любой застываю столбом соляным и немею... Да меня этим бабским наукам учить – словно пальцем по небу водить. Я болтаюсь, как шарик на ниточке, и ничего не умею. И тебе не понять, что же ноет во мне и дрожит нутряной пустотой Там, где боль уже выскребла всё добела, подчистую... Это память, припав к пуповине, тихонько питается мной и тобой. Отпусти, обкуси эту нитку, пусть кто-то привяжет другую! Небо падает навзничь, но ты подхвати его на руки, словно дитя. Подхвати и подбрось высоко-высоко, как резиновый мячик. А потом просто стой дураком и смотри, как попарно летят и летят Надувные смешные шары: мальчик-девочка, девочка-мальчик...
Ирината: Булат Окуджава Стать богатеем иной норовит, Золото копит, ночами не спит. Не всё то золото, не всё то золото, Хоть и сверкает и даже звенит. Можно театр позолотой покрыть, Можно коврами весь пол устелить. Но вдохновение для представления Разве возможно за деньги купить?! Можно построить из вымыслов дом, Можно устроить и празднества в нём. Но не построится и не устроится Счастье своё на несчастье чужом. Вилами можно писать на воде. Друг дорогой познается в беде. И примечательно, то замечательно, Что без любви нету жизни нигде. Чистое сердце в дорогу готовь, Древняя мудрость сгодиться и вновь. Не покупаются, не покупаются - Доброе имя, талант и любовь.
Ирината: Борис Рыжий Скажи мне сразу после снегопада — мы живы или нас похоронили? Нет, помолчи, мне только слов не надо ни на земле, ни в небе, ни в могиле. Мне дал Господь не розовое море, не силы, чтоб с врагами поквитаться — возможность плакать от чужого горя, любя, чужому счастью улыбаться. ...В снежки играют мокрые солдаты — они одни, одни на целом свете... Как снег чисты, как ангелы — крылаты, ни в чём не виноваты, словно дети.
Lotta: Сергей Есенин Не жалею, не зову, не плачу, Все пройдет, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охваченный, Я не буду больше молодым. Ты теперь не так уж будешь биться, Сердце, тронутое холодком, И страна березового ситца Не заманит шляться босиком. Дух бродяжий! ты все реже, реже Расшевеливаешь пламень уст О, моя утраченная свежесть, Буйство глаз и половодье чувств! Я теперь скупее стал в желаньях, Жизнь моя, иль ты приснилась мне? Словно я весенней гулкой ранью Проскакал на розовом коне. Все мы, все мы в этом мире тленны, Тихо льется с кленов листьев медь... Будь же ты вовек благословенно, Что пришло процвесть и умереть.
полная версия страницы