Форум » Архив форума » ЧАЙКА » Ответить
ЧАЙКА
Administrator:
lenа: Кстати Максим аверин говорил, что в этом спектакле он играет Дорна, все уже переиграли? Пока не известен расклад ролеи? Приблизительно-то понятно, но хотелось бы знать наверняка а билеты уже можно заказать? Administrator/Ирината: lena, как говорится: ЗА ЧТО КУПИЛА - ЗА ТО И ПРОДАЮ. Другой информации у нас пока нет. Как только появится - тут же будет выложена на форуме. Ждём-с... Телефон касс Сатирикона (где, собственно говоря, и была взята отсканенная афишка) 689-7844.
Lotta: здесь Коммент просвещённого театрала Льва Семёркина в моём ЖЖ - по поводу "Чайки". То ли предположение, то ли ЗНАЕТ. Нифонтова - Аркадина Спивак - Нина Трибунцев - Треплев Суханов - Тригорин мраком покрыт Дорн :)
Innamorata: Все-таки Тригорин! Я почему-то была в этом уверена) В любом случае, хочется, чтоб это было правдой.
lenа: а Полина Райкина? в очередь с Марьяной Спивак будет Нину играть? На счет Тригорина - никто и не сомневался!
бельчонок: lenа пишет: а Полина Райкина? в очередь с Марьяной Спивак будет Нину играть? На сколько я знаю у Бутусова нет второго состава.... Administrator/Ирината: Если исходить из списков действующих лиц у Чехова и перечисленных в аногсе фамилий, "проявляется" лишняя девочка. Мы уже решили, что этот "лишний" будет играть "мировую душу".
lenа: тогда Дорна играть должен либо Трибунцев либо Большов... Как все запутано... Дай нам Бог всем сил и терпения
Administrator: Новый вариант афишки с сайта Сатирикона. Обратите внимание: в списке занятых в постановке появилась фамилия... самогО Юрия Бутусова. Еще. Композитором спектакля назван Фаустас Латенас. А это значит, что музыкальный ряд будет потрясающий. Впрочем, когда он таковым не был в спектаклях Юрия Николаевича...
Administrator: До начала обсуждения на этом форуме сатириконовской "Чайки" осталось совсем немного времени. Ждём. Надеемся. Верим. Как говорится, в преддверии мы, Lotta и Ирината, посетили Театр на Юго-Западе, где тоже есть в репертуаре "Чайка". имхо, спектакль интересный по образам, картинке, музыкальному сопровождению... да-да, очень "атмосферный" спектакль. Здесь, на форуме, в теме про ДРУГИЕ ХОРОШИЕ ТЕАТРЫ, мы оставили свои отзывы... Возможно, кому-то из тех, кто прочитывает не весь форум, будет интересно на этот раз заглянуть и туда. Мы понимаем, что сатириконовский спектакль будет отличаться от юго-западного, как небо и земля... Но - и здесь, и там в основе постановки Чехов, Чайка. А значит, люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, - словом, все жизни, все жизни, все жизни...
Катюша: Сатирикон
Филифьонка: Ой,мама! Увидев эту фотографию,я с полминуты не могла вспомнить фамилию этой...ну как ее? Арбенина?не,не то.Раневская?-тоже не то.Прямо оторопь взяла.Так вот такая будет в Сатириконе Аркадина! И вот такой Треплев... А я то надеялась от души поплакать на любимой комедии .
Lotta: Филифьонка, у нас стойкое впечатление, что это фото к "Чайке" непосредственного отношения не имеет, а, скорее, закулисный прикол (имеющий отношение к "Ричарду"). Однако не зря же именно оно вот так выставлено.
Administrator: Рекламный текст (сайт по продаже театральных билетов) Недавно Юрий Николаевич Бутусов стал художественным руководителем петербургского Театра имени Ленсовета. Назначение это не было неожиданностью, на сегодняшний день Ю. Бутусов – это фигура огромного масштаба не только для отечественного театрального искусства, но и для мирового. Его «Преступление и наказание» и «Ромео и Джульетта», поставленные в Норвегии, «Войцек» в Южной Корее и «Чайка», премьера которой прошла там же в 2008 году с огромным успехом, говорят об удивительном свойстве сценического бутусовского языка – он настолько интересен, что зрителей не пугает его сложность. Московским домом Бутусова можно назвать театр «Сатирикон», уже давно и успешно Юрий Бутусов сотрудничает с Константином Райкиным. Скоро на сцене тетра появится новая постановка этого гениального тандема – «Чайка» А. П. Чехова. Автор спектакля, конечно, Юрий Николаевич Бутусов. Ходят слухи, что он даже сыграет одну из ролей. Но это либо слухи, либо большая тайна. Главные роли исполнят ведущие актеры театра: Агриппина Стеклова, Денис Суханов, Владимир Большов и другие. Вообще, постановки Бутусова в «Сатириконе» – это всегда особенный и абсолютно неожиданный взгляд на классику. Бутусову удается уловить что-то самое важное и выразить это, кажется, единственным верным способом. Так было и с «Ричардом III», и с «Королем Лиром», и, конечно, будет с «Чайкой»!
Lotta: Time Out Москва Чайка В «Сатириконе» впервые поставили Чехова. Год юбилея Чехова прошел, а интерес театров к его творчеству проходить и не собирается. Герои Чехова завоевали еще одну сцену. Прежде в «Сатириконе» они не появлялись. Поэтому решили идти по порядку. Мир узнал о появлении нового драматурга после мхатовской триумфальной премьеры в 1898-м его «Чайки». Театр Константина Райкина решил начать знакомство с ним именно с этой пьесы. Премьеру выпускает питерский режиссер Юрий Бутусов, для которого «Сатирикон» — уже второй дом. Его экспрессивные, визуально избыточные постановки трагедий Шекспира здесь неизменно становились событиями, в центре которых оказывался Константин Райкин, удивительный Ричард III и король Лир. Сейчас Бутусов возглавил Театр им. Ленсовета, но от предложения поработать с молодой, энергичной, готовой к гротеску и уже хорошо знакомой труппой «Сатирикона» отказаться не захотел. Репетиции проходили под покровом таинственности за пределами театра, в специально арендованном помещении. Даже точное распределение ролей никому не разглашают. Известно только, что неудержимый фантазер — сценограф Александр Шишкин — вновь придумал нечто невероятное и что Райкина среди исполнителей нет. С прессой участники общаются намеками. Тимофей Трибунцев, например, в интервью Time Out из конкретных деталей упомянул только смешные ботинки своего героя Треплева. А кого сыграют Денис Суханов, Агриппина Стеклова, Полина Райкина и сам Юрий Бутусов, раскрывать не стал. Премьера должна удивить всех. Чем? В том-то и секрет.
Lotta: Time Out Москва «Никакого амплуа не было и нет» Интервью Тимофея Трибунцева Более неожиданного исполнителя роли Треплева в чеховской «Чайке» трудно было представить. Но у режиссера Юрия Бутусова фантазии хватило. В анонсе спектакля указаны только занятые актеры — Стеклова, Райкина, Суханов… Кого они играют? Не могу об этом говорить. Мне нечего сказать о спектакле. Я вообще косноязычен и интервью давать не умею. Ну хоть про своего персонажа скажете? Я играю Треплева. «Чайка», согласно определению Чехова, — комедия. Что смешного в вашем персонаже? У него смешные ботинки. Среди исполнителей ролей — сам режиссер Бутусов. Как он вам в качестве актера? Я могу говорить о нем только как о режиссере. С которым делаю четвертый спектакль. До этого были «Король Лир», «Ричард III» и «Макбетт» Ионеско. Вы помните первые впечатления от работы с ним? Был момент сопротивления? Я тогда только что закончил Щепкинское училище, и охотник за бабочками в «Макбетте» был моей первой работой на профессиональной сцене. Мне не было разницы — Бутусов это или не Бутусов. Это был мой первый режиссер. Откуда я знал, как должно быть? Поэтому ничему не удивлялся и не сопротивлялся. Впрочем, особой разницы между тем, как нас учили, и тем, что хотел от актера Бутусов, не было. Мне с Бутусовым всегда легко и приятно. Я вообще никогда режиссерам не сопротивляюсь. Что для вас ценно в режиссере Бутусове? Я просто ценю Бутусова как личность. Человек уникальный, потрясающий. А как режиссер — открывает в персонаже что-то такое, о чем и не подозреваешь. Что открыл вам режиссер в Треплеве? Глубину. Бутусов — режиссер гротесковый. «Чайка» Чехова, казалось бы, к гротеску не располагает… Бутусов может быть очень разным. Он же — великий, подвижный, как ртуть. Этот наш спектакль вполне традиционный. В лучших мхатовских традициях — стол, стулья, люди разговаривают, я стреляюсь. Стол, стулья не летают? Нет, ничего не летает. И чайка не летает — ее убивают за сценой. Свой спектакль в МХТ им. А. П. Чехова по пьесе Чехова «Иванов» Бутусов поставил как раз вопреки «лучшим мхатовским традициям». Причем в прямом смысле слова — задом наперед. В вашей «Чайке» авторская последовательность событий сохранена? Да. До поступления в театральное училище вы успели поработать в милиции, поторговать на рынке, освоили профессии сварщика и путейца. А в училище какое было амплуа? Никакого амплуа не было и нет. Любимая роль была — Обезьяна в спектакле «Маугли». Я не трагик и не комик. Я — актер. Светлана Смирнова
Ирината: Чайка. 12.04.2011. Первый прогон. Самое главное: понравилось. Очень. При всех длиннотах и провисах, неизбежных при рождении неоднозначного, сложного спектакля – в этом «ребенке» уже видны черты будущего гения. Сформулировала для себя, что, если бы сегодня подводили итоги театральных достижений, то Сатирикон был бы заявлен четырьмя постановками: Служанки, Шантеклер, Макбетт, Чайка. Это неважно, как спектакль будет восприниматься публикой и критиками. И неважно, сколько он продержится в репертуаре. Гении всегда неоднозначны. Нужен определенный душевный и сердечный настрой, чтобы понять, принять и в чем-то простить. Это – про зрителей. Что же до критиков… Ну, если ты, имея размер ноги 38, покупаешь себе туфли 36… они будут жать и натирать до кровавых мозолей. Это понимают все. Но почему-то при этом отказываются иметь в виду, что если на спектакль большого размера пригласить миниатюрных, некачественно сделанных, да еще усыхающих день ото дня критиков… ничего хорошего не выйдет. …только не спрашивайте меня, кто кого играет. Четко зафиксирован только Сорин за Владимиром Большовым, да Яков за Сергеем Бубновым., Всё остальное дробится, множится, перетекает (что, впрочем, нами с Lotta предрекалось – но, конечно, у Бутусова вышло совершенно неожиданным)… Так что... Правило № 1: идя на спектакль, надо хорошо знать произведение (кто кому кем приходится). Правило № 2: не экономить на программке. Купить и изучить. Написать что-то полноценное о спектакле, боюсь, после первого (возможно, и второго, и третьего) просмотров не получится. Пыталась делать наброски. Но – мысли то дробятся или множатся, теряя сказуемые и связки – как дробится действие и персонажи в спектакле… то, напротив, выстраиваются стройными рядами… что, в общем, к спектаклю тоже имеет малое отношение. Сложно. Очень сложно. Но для думающего человека (а себя я отношу к не особо умным, но к старающимся думать людям) интересно и смотреть спектакль, и потом формулировать свои впечатления. Юрий Бутусов говорит сам: «Смысл жизни для людей, населяющих вымышленный мир чеховской «Чайки» - Театр, который больше жизни, больше любви, который замещает всё, принося боль, одиночество, уничтожая и калеча души. Люди, отдающие себя на службу театральному чудовищу, часто бывают несчастны, может быть, даже слишком часто и не заслуженно, но, вероятно, они знают что-то, чего не знает никто»… Да-да, весь мир - театр, и люди в нем – актеры. При этом признанная Звезда Аркадина (Полина Райкина и вторая ее ипостась – Лика Нифонтова) играет и в жизнь, и в театр хуже всех. Скучно и банально. Окультивируя всё вокруг так, как принято в ее скучном огороде. Опустошая и обезличивая… А вот Шамраев (играет его Антон Кузнецов – он же играет и Медведенко, и в какой-то момент становится Треплевым… в те минуты, когда перестает быть собакой Трезором)… Так вот – скучнейший Шамраев с его хозяйством оказывается ковёрным клоуном с огромным количеством заранее заготовленных или выдающихся экспромтом гэгов и реприз. Ну что, последние два абзаца разъяснили хоть что-нибудь тем, кто пока не смотрел? Если честно, они и меня-то, пишущую, запутали… Нет, наверное, надо пока приостановиться с формулировками… …и только еще несколько слов. Самое большое потрясение – ИГРАЮЩИЙ на сцене Юрий Бутусов. Треплева? Или Мировую Душу, которая вот так – в джинсах и черных ботинках оттанцовывает на авансцене в потоках практически видимой энергетики? Увы, боюсь, что появление Юрия Николаевича на сцене – это бонус для нас, премьерных зрителей… Потом Главный режиссер театра Ленсовета уедет в Питер… и в том же рисунке (но уже без завихрений энергетических потоков) будет танцевать кто-то другой. Тимофей Трибунцев (Треплев) – как всегда уникальный. И, как почти всегда, невозможный для описания. Одна из самых сильных ролей в спектакле, где НЕ сильных ролей нет. И – Денис Суханов. Тригорин и Треплев в 4-м действии. …как рассказать-то, Господи… Ну, гениален (хоть и не люблю этого слова) – однозначно. Это я – про актера, с Тригориным всё сложнее… Умеет быть скучным, умеет – восторженным, умеет – банальным. Играет не любовь, но – внутреннее состояние любви так мощно, что буквально – без всяких приспособлений! – взлетает над сценой и начинает светиться и переливаться, как хорошо ограненный бриллиант. Новый тембр голоса. Ниже обычного. Потрясающие обертона. Режиссер дал ему танец и два падения. Очень красиво. Ни малейших повторов того, что уже делалось артистом в театре (и в кино). Новое. И невыразимо прекрасное. Вот так. Как понимаете, не сказано и десятой доли процента от того, что надо сказать. Сегодня – второй для меня прогон. Боюсь и радуюсь – спектакль уже нынче вечером может во многом измениться. Боюсь – потому что уже полюбила постановку – со всеми этими ее неровностями и шероховатостями. Со всеми БОЖЕСТВЕННЫМИ ОШИБКАМИ. Радуюсь – потому что ПОКАЗАЛОСЬ, что у спектакля смазан финал. И вместо восклицательного знака там пока стоит невнятное многото………… ps никаких "смешных ботинок" на Треплеве/Трибунцеве не наблюдалось. pps Спектакль подарил нам фрагменты чудесного цитирования... В том числе при помощи ВЕЩЕЙ. Которые "ведут" себя на сцене совершенно неожиданно. Вы увидите и вспомните ведущую в никуда дверь, и железную кровать Дункана...И душ со святою водой... которая в этот раз никого не очистит. ppps Спасибо форумчанам Божена, Елена, Катюша, NIK, вишенка, lena (с замечательной мамой на пару) за совместное сопереживание.
lenа: Не буду ничего пока конструктивного писать. Во-первых, потому что на форуме имеются люди начитаннее, грамотнее, умеющие точно выражать мысли. Думаю у них это получится намного лучше. Скажу одно - это было очень сильно. Такого со мной в театре еще не происходило. Сначала после первого действия думала, что Бутусов действительно решил сделать 100% комедию со всеми гранями юмора, такой один большой гэг, высмеивание классики, так сказать. Но то, что было дальше.... Форумчане, и не только, обязательно сходите! Для меня этот спектакль теперь, как наверное у тех счастливчиков, видевших Макбетта - это теперь мое все на долгое время. Обязательно буду ходить, как можно чаще. И пусть я не пойму, что конкретно имелось ввиду в определенной сцене, но, мне кажется, что такой спектакль можно воспринять и чисто на эмоции, это как обнаженный нерв, пульсация внутри какая-то. А повторения некоторых моментов создают внутри такой сгусток эмоций, что к последней интерпретации некоторых сцен слезы (а в первом действии - смех) уже не возможно остановить. Ирина, спасибо Вам еще раз большое! ВСЕ СРОЧНО НА ЧАЙКУ!
Рыбочка: Девочки!!!...милые!!! вы смерти моей хотите?!:))) как до завтра то дожить?!:)
Ирината: Одного раза для этого спектакля явно мало... но постоянно "проявляются" какие-то фрагменты - прекрасные! Игра в лото, например - сначала со сверкающей капелью мелких денег, потом - с летящими вверх, под механическое прокрикивание цифр, карточками. Или - "вот такой театр" - яркая полоса по белой плоскости - УЖО. И еще одна яркая полоса на черном фоне сцены, когда Тригорин уходит вглубь, а за ним волочится-тащится длинная-розовая лента (второй, этакий шутовской медальон м надписью, подаренной ему Ниной). *********** Вообще, вот эти постоянные повторы действия, отчасти смутившие неподготовленных зрителей, для мена привычны. Это как "хармсовские тройные повторы", которые постоянно используются в театре Эрмитаж. Они понятны и вполне объяснимы... но о них позже... позже... *********** А Бутусов, конечно, потрясающий режиссер, который и для глаз даёт удивительно красивую картинку, и уму задает работу, и сердце твое сжимает болью сопереживания... До второго прогона 3 часа. Всего 3? Или - как дождаться?
lenа: У меня в голове тоже очень много именно фрагментарного. Сцена арии с этим поломанным красным зонтом, потом как собаке было сказано: гулять весело Лото - это очень сильно, особенно, когда Тригорин говорит : у меня партия и тут просто взрыв какой-то эмоциональный!!! Слезы в конце, как маленькие хрусталики, падают и с каждым звоном становится все ужаснее... Танцы.... танцы - вообще отдельная тема. Все музыкальные номера!!!! Кстати, девушки, есть ли возможность узнать,что за песня - главный лейтмотив, и кто ее бубнит под музыку, как знаете раньше на расческу одевали обертку от конфеты и как - бы гармошка получалась... Там тоже музыка и на нее наложение именно такого "подпевания" - очень интересно чей оригинал и кто это подпевает. Музыка в финальной сцене Нины и Кости, где они на кровати - это напомнила музыку из фильма "страсти христовы" - там стилизация под древнееврейский мотив, или восточный какой-то, ну очень пронзительно!!!
Ирината: lenа, на этот раз нам повезло: в программке указаны авторы музыкальных фрагментов, звучащих в спектакле. Так что рано или поздно мы их разыщем. *********** Касательно фрагментов - то, как проходит по авансцене обессиленный Треплев, во второй раз рассказывая историю Нины... А кубарем, "проламывая" бумажную стену, вылетающий на сцену Бутусов? А - мама и отчим, приезжающие с подарками (кораблик!) к Косте? Из "гэгов": выстрел Нины/Нифонтовой в Треплева/Осипова: а не фига быть таким спокойным!!!!!!!! Или - с грохотом пробегающий вдоль задника и с грохотом же падающий Кузнецов/Шамраев. И следом за этим: "Тихий Ангел пролетел"... Смешно... тем более, что все мы уже забыли, что это за "тихий Ангел"...
lenа: Да-да! Я прям сразу вспомнила! Кузнецов вообще в роли управляющего - это один сплошной гэг в начале, но потом все-равно плакать хочется, Как он бедный, сняв все "шё нажито" побежал в зал!!! И смех и грех. Песня Нины, стилизована под "восток", а танцы!!!! А мама, смени мне повязку.... О Боже, как же это было!!!
Божена: Не буду по фрагментам. Позже, пусть сложится в одну картину. Но… «тихий ангел пролетел» Ой! Спектакль настолько неожиданный, великолепный и уже любимый. Получился! Потому что невероятно глубокий, невероятно талантливый. Это такое прочтение Чехова, которое вот так сразу, на первый же раз, для меня наиболее гармонично (это не первая моя «Чайка»). С прочтением, режиссерской линией, подтекстом и выходом на «ТОТ», ВЫСШИЙ уровень, где и живет этот самый настоящий смысл искусства, когда все делается не для славы и денег, а потому что, иначе не можешь, потому что от тебя исходит свет, потому что «неси свой крест и веруй». И только тогда взлетишь, как ЧАЙКА. Пока еще подробно анализировать спектакль рановато. Даже учитывая то, что Юрий Николаевич Бутусов (умничка!) постоянно что-то меняет, совершенствует; и слава Богу! Но в ближайшее время изменения могут быть и самыми неожиданными, и самими фундаментальными. Поэтому – ждем! Но, думаю, неизменными останутся и проблемы театра и творчества вообще, затронутые в пьесе и спектакле. И то, что в спектакле «пять пудов любви». Любви, которая и бережет, и движет этим миром. И отсутствие которой способно все погубить, и чайке не дать взлететь. Почувствовались мне и Сталкер Андрея Арсеньтьевича Тарковского в образе Сорина, который совершенно чудесен у Владимира Большова, и Марчелло Мастрояни в Дорне Артема Осипова мелькнул, и феллиневскими «Восемью с половиной» повеяло. Приемы, возможно, цитирование предыдущих спектаклей есть. НО… все-таки приемы, куда без них? Очень уместные они и гармоничные, просто потому, что… «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда»… И они в спектакле только очень мягко подчеркивают ремесло, и приемы, и технику, на которых как на трех китах, стоит любое творчество (не составляют его ВСЕ; но без них никуда, все-таки; просто они и есть профессионализм). Как мне понравился «рисунок мальчишки»! Солнечно от него. Сказать, кто как играл… Гениально поставлено; гениально сыграно! Юрий Николаевич – Треплев, Мировая Душа, согласна с Ирой. Но и сам Антон Павлович, и Юрий Николаевич. И Тригорин тоже, поскольку именно свои сомнения Антон Павлович вкладывал в уста этого своего героя. И теперь они были так, С ТАКОЙ БОЛЬЮ (ох, знакомая боль!) были донесены Денисом. Все приемы – повторения, им воплощаемые… Так поняты и понятны, так прочувствованы, так преподнесены… И передавалась и боль творческая, и ремесленная, и богемная. И страдания и Любовь его, которая... впрочем, потом, потом, потом. Слышала, как в антракте говорили некоторые зрители, что раздражили их повторы… «Когда б вы знали, из какого сора…». А что, иначе оно, что ли родится? И не отпускает ни на минуту, чем не занимаешься,и вариации новые и новые все время подкидывает, хоть ты режь! Тимофея Трибунцева я в роли Треплева представляла плохо. А тут – тонкий, невесомый еще в начале, в пробах творчества – и вдруг обретший плоть в конце, и ощутивший землю и примагнитевшийся к ней. Не повзрослевший, а переродившийся… Граня. Невообразимая, огненная, страстная. Пухлявая! Ребенок – и возжелавшая славы и любви женщина, а иногда просто мигера. Огонь впереди поманил, жизнь богемная – и она растопчет ВСЯ на своем пути. Или ее растопчут. Более опытный, все прошедший, побитый уже творчеством, ремеслом, богемой; обязательствами - Тригорин, который от нечего делать, увидит и погубит. И не в первый раз… А потом еще и запишет. И финал к истории примерит; один… второй… пятый… Но через весь страх и все боль увидит Нина и свой путь, и свой крест. И взлетит обязательно. Лишь бы не превратилась в Ирину Николаевну Аркадину. Которая режиссирует жизнь своих близких. Которая заставляет мир вертеться вокруг себя, которая любит только себя. Аркадина, исполняемая Полиной Райкиной, смиряет, подчиняет и душит; вторая же ее ипостась, в исполнении Лики Нифонтовой, умело развращает, потом сковывает – и передает нового (или подавленного) раба любви первой. А Полина Андреевна в исполнении той же Лики Нифонтовой… Как я ее понимаю. Не могу не понимать и заболевать вместе с ней. ВСЕ невероятны. Марьяна Спивак (очень хороша!), Марина Дровосекова, Антон Кузнецов, Сергей Бубнов. Но пощадите – первый прогон, первые записи. Голова кругом идет, не останавливается… Трясет до сих пор… Точки не было в конце. Многоточие. Еще чего-то хочется. Но… Жду вестей о втором прогоне. Ирината пишет: Спасибо форумчанам Божена, Елена, Катюша, NIK, вишенка, lena (с замечательной мамой на пару) за совместное сопереживание. Всем девочкам спасибо за сопереживание! А уж Иринате
вишенка: Надеюсь, ничего криминального не совершаю, делясь здесь сканом программки. Уж как получилось (качество скана имею в виду)..
NIK: Надо было мне сначала написать, а потом уж читать написанное выше. Но уж очень интересно было… Я знал, что «Бутусов» – это не просто театр, но всё-таки шёл на «Чайку» с классическим настроем и, как часто у меня бывает, настрой изменил своё направление на какое-то другое при входе в зал. А далее начался круговорот этого самого настроя. Как-будто стоишь на перекрёстке 1000 и 1 дорог и вертишься вокруг своей оси, на мгновение останавливаясь перед одной из дорог, и снова вертишься. Даж нет… Не сам вертишься, а тебя вертит какая-то неизвестная сила, но при этом совершенно не противная тебе. В итоге вопросов 1000 и 2!, а ответов – 0. А настрой… А на что настраиваться то? Запомнилась «белая» сцена с дневным светом и тем самым душем. Я думаю над ней после следующего просмотра ещё раз подумать, но первая ассоциация была с похожей сценой в одном ужастике. Особенно про человека, который здесь, но его нет.
lenа: NIK про ассоциацию из Пилы я подумала сначала, потом даже испугалась, очень уж похоже были предметы даже расставлены
NIK: Вот вот. Я просто не мог такое не вспомнить... Теперь хочется либо провести аналогию, либо противопоставление. Но в виду полной пока что запутанности, надо ждать следующего просмотра.
вишенка: NIK, lenа,спасибо за наводочку!!! А то я никак не могла сформулировать для себя то, что в голове вертелось. Вы мне помогли мысли об увиденном боль-мень уложить. Сейчас еще брат помог - вкратце рассказал (при помощи мной верно ему поставленных вопросов по этому фильму) общий смысл этого ужастика. Я Пилу не смотрела, не люблю ужасы, а вот видите, как оказывается, какой смысл глубокий в ужастике заложен.
lenа: вишенка, брат вкратце Чаику не рассказал случаино Про глубокии смысл Пилы - я подозреваю, это шутка юмора такая.....
Lotta: "Чайка" (прогон) 13. 04. 2011 Как недавно сказала Филифьонка (всего лишь ПРЕДПОЛОЖИВ, так как спектакль не видела) - четыре с половиной часа счастья! Соглашусь полностью: ТО и КАК показывает Бутусов важное и нужное для него, оказалось очень важным, родным, знакомым, понятным... и в то же время неожиданным и захватывающе интересным. Горячо, страстно, с болью, любовью и тревогой утверждает он высокий смысл искусства... а значит, и всей нашей жизни. "Жизнь выше литературы"? Нет! Она и есть эта самая "литература" , она и есть - ТВОРЧЕСТВО! Трудно ли смотреть спектакль? Да нисколько не трудно. Все повторы и перевёртыши, музыкальные паузы и алогизмы приятны и очень красивы. Не надо только пытаться сразу разгадать все метафоры, ещё не время... Вспоминая последние изменения "Лира", возвращаюсь к своей мысли, которая когда-то мне показалась абсурдной: что главный смысл их был вовсе не в "Лире", а в потребности Бутусова работать и работать, репетировать и репетировать - с ЭТИМИ АКТЁРАМИ, чтобы потом вот так вместе с ними выразить то, ради чего они все живут - одержимую любовь к театру. И актёры эти безусловно его союзники, служители того же культа, жертвы и борцы. Для меня абсолютно убедительными явились все мужские роли спектакля - и по решению, и по исполнению. И абсолютно спорными - роли женские. Оговорюсь: спорность - это вовсе не недостаток, тут надо ещё думать и думать. "Людей, населяющих вымышленный мир" "Чайки", одолевает страсть к творчеству, все они мечтают быть, кто литератором, кто актрисой. Страсть эта, как и всякая любовь, неутолима в принципе. Но вот герои-мужчины все как на подбор талантливы (от многоликого Шамраева-Кузнецова, до совершенно изумительного Дорна-Осипова). Измученные своей творческой (а значит, и человеческой) несостоятельностью Треплев и Тригорин талантливы особенно, а несостоятельность их временная или относительная... Что касается женщин, то - увы! Уж и не знаю, почему так вышло в спектакле, что это за дискриминация по половому признаку, но все героини только "изображают", а не творят. "Танцующая девушка" Марины Дровосековой лишь немного компенсирует такую несправедливость., как бы утешая, что есть таланты и среди женщин! Мне кажется, что одной из главных трудностей в "принятии" спектакля многими будет именно это - абсолютно неожиданные для зрителей Аркадина и Заречная. О Маше - разговор особый. По-настоящему любящая женщина, с одной стороны, талантлива, но с другой - она всё равно оказывается ПРИ мужчине-творце. Очень, кстати, порадовала Марьяна Спивак, это, по-моему, лучшая её роль! Но конкретно об актёрах писать пока не буду: почти каждый из них заслуживает долгого и восторженного разговора. Скажу только, что моё главное зрительское счастье было ПОЛНЫМ: Треплев-Трибунцев и Тригорин-Суханов! А в качестве награды уж и не знаю за что - сам Юрий Николаевич на сцене. И я уверена, что если Бутусов не сможет участвовать в спектакле, замены ему не будет. Просто его "роль" выпадет - и всё! Administrator/Ирината: Даю перекрестные ссылки. О Треплеве/Трибунцеве Lotta также писала здесь.
Administrator: От зрителя сатирикон - чайка я была сегодня в сатириконе на ЧАЙКЕ . было много смешных мест . мне больше всего понравился антонио , когда он разделся и отказался от должности . еще как осипов пробежал по заднему плану горбатым карликом ))) вообще удивительный режиссер бутусов . вот уже который спектакль его вижу . смотрела в разных театрах и везде почему-то именно на его спектаклях очень становится видно , что за труппа в театре . так во мхате - хамство , пошлость , раскормленность и наплевательство за исключением ворожцова и хабенского . в вахтанговском - тотальная необразованность и плохое владение профессией . общая неграмотность . в сатириконе - самая талантливая труппа . профессиональная , тонкая , разнообразная , пластичная , понимающая в основном . про труппу я не для красного слова написала . это так . я , конечно , не могу сдержать зависти к тому , что они все играют ! а не ходят по заднему плану с доской и без слов , как у нас в театре . им дают , мать их , роли . и не вырезают так , что узнать персонажа нельзя . но они того стоят , конечно ))) вот прямо великолепные артисты . марьяна такая красивая и трагическая . очень красиво страдает . надеюсь , не зазнается )))) осипов артем - чудесный , пластичнейший , чувственный . антонио кузнецов - комичнейший ( хотя в одном месте передавил - но наверняка потом прииграется ) и мужественный был тоже сегодня ) агрипина - мощная и разнообразнейшая . просто прекрасная . сложная такая большов - тонкий какой и умный . и точный . смешной суханов - круто , что жестко так иногда играет . и очень иронизируя . не щадит . трибунцев всегда хорош и глубок . а что у него с ногой ? и вот еще нифонтова тоже отличная была . открытая очень . недоумение только по поводу полины . их бы вот с нифонтовой поменять . но в общем это все адский треш! просто адский . и идет 4 часа - ну мыслимо ли такое ? полный беспредел . смотреть можно с любого места . особенно кто пьесу знает . эклектика по чехову и треш . но бывает смешно очень ) не знаю , странное дело такое) особенно 4 акт . режиссера несло - называется . не унять его , бедолагу . так разошелся , что и конца как-то не придумал в спектакле . наверное у него там запала еще на сутки было . а пьеса кончилась , и он как-то недоуменно огорчился в конце . такой вот конец по ощущениям . *********** Коммент: С Вами невозможно не согласиться в каждом Вашем слове. Я сам не очень люблю современный театр, точнее совсем не люблю. Непонятен он мне. Я тут захватило. И 4 с половиной часа пролетели как-то быстро, и очень многое запомнилось. Особенно потрясающим было музыкальное оформление спектакля.
Ирината: Чайка. 13.04.2011. Второй прогон. Пока еще сдерживаю себя, чтобы не начать нанизывать впечатления, как бусины – одну за другой. Это – послепремьерное. Пока что перекатываю их на ладони, любуюсь каждой в отдельности. Вчера пыталась досмотреть то, что упустила в первый раз. Но – куда там! Еще смотреть и смотреть. Любоваться. Думать. Поняла однако, что первое действие для меня пока – совершенно раздроблено. Кусочки (почти все – яркие и интересные). Но – кусочки… Еще не театр, а как бы игра в театр… какая-то щель между обычной жизнью и театральной условностью. Как будто все на сцене примеряются к будущим сценическим судьбам, пробуют, смешивают печаль и радость, профессионализм и дилетантство… посмеиваясь над самими собой и зрителями. Пока – или много лишнего и необязательного… или я «не въезжаю». Понимаю, что и действие «обомнется», и я сложу паззл… Но всё-таки пока для меня нет того ключика, который заводит механизм будущего спектакля. А в данном случае – «тикать» ему аж 4 часа! И всё это время удерживать внимание зала-тысячника – в который, увы, довольно часто «забегают и дураки». Да, ДЛЯ МЕНЯ пока не склеивается. Но фрагменты – бусины вот эти – великолепны. Очень точно играют все, на ходу смешивая авангард и даже кич с «мхатовским реализмом». Причем в одной и той же сцене разные актеры могут играть в разных стилях – но это не режет глаз и ухо. В общем, мелодия спектакля появилась, но пока – чуть неуверенная… в надежде не то, что все подтянут колки – и зал, восхищенно охнув на первом страстном монологе Треплева/Трибунцева, восторженно замрет… и только будет в едином порыве подаваться вперед на тех местах, когда просто спокойно усидеть в кресле будет невозможно. Это я всё про первое действие. Во втором и в третьем – всё (опять же – для меня) выправляется и… катится, лишь слегка притормаживая. Ну, для прогона это нормально (из множества виденных предпремьерных показов только «Смешные деньги» в Сатириконе, да еще эрмитажный «Капнист» прогнались без сучка и задоринки… но и то, и то – лёгкий жанр, комедии… не «Чайка», в общем). «Хармсовским повторам» дано аж три – отчасти, взаимоисключающих… но и взаимодополняющих – объяснения. Но я не «профессиональный критик», который, даже не посмотрев спектакля, «видит» его от и до… и уже заранее не любит постановку. Я «Чайку» УЖЕ полюбила, как говорится, несмотря на все несовершенства. Да-да, масса ошибок, но почти все они - БОЖЕСТВЕННЫЕ ошибки, дающие надежды на долгую счастливую жизнь постановки и счастье вспоминания ее после… То, что делает в спектакле Денис Суханов, описанию поддается… но, боюсь, к написанному придется добавлять еще массу постскриптумов: а еще – вот это… и – вот так… и обязательно на вот этот полузаметный штрих внимание обратить. В общем, по поводу Тригорина «у меня есть своё мнение – но я с ним не согласен». Всё вроде бы раскладывается довольно легко по полочкам… а присмотришься – за полочкой-то не стена, а – бездна.
Lotta: Для меня главной и мощной неожиданностью, связанной с Тригориным, было... Ну я думала, мне казалось... что Суханов В ПРИНЦИПЕ не может играть людей неприятных, вызывающих отторжение (у меня). Отрицательных - сколько угодно! Но не таких вот, каким Тригорин появляется в первой сцене с Ниной. "Это солнце ещё не подошло к вам... ступает, как Гамлет и тоже с книжкой". И ждёшь после этих слов "гамлета". Есть старый анекдот про Петьку и Василия Иваныча, которые для конспирации вместо слова "выпивать" говорили "читать". И ходили НАЧИТАННЫЕ! (Насколько я помню, кстати, в анекдоте этом и "рыбу удить" означало совсем другое). Уж и не знаю, насколько ЮБ и остальные используют такие источники - с них станется! В общем, "начитанный" писатель с тяжёлым взглядом и брюзгливым выражением лица меня потряс. Потом-то всё выстраивается, пробивается сквозь душевный мусор то настоящее, которым живёт этот человек. Переходы состояний, ярость на себя и судьбу, трагедия, прикрытая маской... Роскошная сцена с "мелькнувшим сюжетом" - да много там всего ещё!
Ирината: Масса реминисценций. Логические и видовые пересечения и со спектаклями Бутусова в Сатириконе, и с другими его спектаклями (этакое потрясающее самоцитирование - "как обаятельно для тех, кто понимает" ). Но - мне показалось, что есть и цитирование других (не бутусовских) спектаклей Сатирикона. И несатириконовских спектаклей - тоже. Вот это появление "гамлета" с кружкой, край которой точно приходится на ссадину на носу (слишком часто и слишком резко "опрокидывает" - кстати, "пьёт только пиво"... ХА!). Так вот - это стояние в дверном проеме в белом пиджаке - "двойник" появления Бриллинга в РАМТовском "Эрасте Фандорине". Только в "ЭФ" в проёме на секунду замер человек-вихрь, а здесь - какой-то живой мертвец, который, кажется, сейчас втечёт (вернее, стечёт) в комнату... А театрик на берегу колдовского озера горит точь в точь, как горит сцена в вахтанговской "Мере за меру". Только там огонь кажется очищением, а тут - "повсюду пятна черноты". (Но как Юрий Николаевич эффектно сжигает этот СВОЙ театрик! )
Мирра: Боже, Боже!!!!!!!!!!!!!! Что же это на нас такое свалилось? Манна небесная? Какой-то невероятный новый наркотик, эффект ни с чем не сравнимый, зависимость - абсолютная, стопроцентная, мгновенная. Я теперь думать ни о чем, кроме этого спектакля не могу. Не могу думать и ничего больше не могу, верните меня назад!! ААААаааааа!! БУТУУУСОООООВ!!! Что же он делает?!! КАК он это делает??? Где-то я читала, в какой-то книжке, что рай - это когда ты попадаешь в один из испытанных в жизни моментов счастья, только момент этот растянут в вечность. Вот и я со вчерашнего вечера мечтаю о таком персональном рае - четыре с половиной часа ЧАЙКИ, растянутые на бесконечность, на вечность, на-всег-да-а-а ЧААААААЙКАААААААААА!!!!!!!!!
Ирината: Мирра пишет: эффект ни с чем не сравнимый приём коЛЛективный. (с)
Мирра: Приём коллективный!! Именно эту ассоциацию я имела ввиду!! Кто не понял - цитата из спектакля "Dostoevsky-trip" театра на Юго-Западе. Из свежих наркоманско-фанатских пёрлов: - Приедем пораньше, потреплемся. - По-ТРЕП-ЛЕм-ся! - По-ТРЕП-ЛЕм-ся! И поТРИГОРИМся!!!
Lotta: Телеканал "Звезда" Чеховская «Чайка» долетела до «Сатирикона» На сцене московского театра «Сатирикон» впервые поставили чеховскую «Чайку». Причем с питерским колоритом. Режиссер спектакля - новый главреж театра Ленсовета Юрий Бутусов. В театральной среде он известен своей своеобразной манерой постановок. Премьеру так тщательно оберегали от чужих глаз, что даже распределение ролей до последнего хранили в тайне, как будто боялись спугнуть эту священную театральную птичку. Многообещающая улыбка Бутусова пока мало что объясняет. Он сначала о чем-то, кажется, несерьезном, разговаривает с актерами за кулисами, а потом и вовсе выходит на сцену и ложится. В зал заходит публика. Перед спектаклем режиссер, извиняясь, объявит, что действие будет идти больше четырех часов. «Чайку» он ставил в Южной Корее. Но опыт того освоения на сцене «Сатирикона» отзовется лишь корейской песенкой. В остальном он, скорее, самурай. И это его предельно откровенное, даже отчаянное высказывание - о себе, о театре и его обитателях. Он дирижирует актерским ансамблем, крушит декорации, потом сам же на сцене бережно собирает их осколки, и кажется никогда не заканчивает репетировать. Как часто это говорят про режиссера. Но в этой «Чайке» у него действительно главная роль. Замена невозможна. Юрий Бутусов обещает быть на каждом спектакле. ВИДЕО!
Lotta: Вечерняя Москва Тело для мировой души Юрий Бутусов выпускает «Чайку» в «Сатириконе» ЕЩЕ относительно недавно Константин Райкин объяснял, почему в «Сатириконе» нет русской классики – дескать, это самое серьезное испытание, до которого надо созреть. Теперь здесь вовсю идет Островский, побывал в репертуаре и скоро вернется Пушкин, а пока «Сатирикон» выпускает «Чайку». Разумеется, скучать от «традиционной трактовки классики» никому не дадут, ведь ставит спектакль Юрий Бутусов, недавно назначенный худруком петербургского Театра им. Ленсовета. Это его четвертая работа в «Сатириконе» и вторая «Чайка» (первую он поставил в Южной Корее с большим успехом). Помогать ему в этом будут самый изощренный российский художник Александр Шишкин и самый востребованный театральный композитор Фаустас Латенас. Все остальное окутано тайной. Любители театра нервно гадают, как разойдутся роли между Агриппиной Стекловой, Ликой Нифонтовой, Полиной Райкиной, Марьяной Спивак, Мариной Дровосековой, Тимофеем Трибунцевым, Денисом Сухановым, Владимиром Большовым, Антоном Кузнецовым и Артемом Осиповым. А главное, кого сыграет сам Юрий Бутусов, появившийся среди исполнителей не сразу. Кто знает, может быть, мировая душа наконец-то обретет плоть?
ls: Чайка. Вариации на тему. Прогон 14 апреля. ...И в этот день застрелился Маяковский... После спектакля. Разговор в метро. Девушка подруге:"Только два известных актера. Тот, который Костик, и та, которая Надю... или Нину... играет." Вторая:"Кажется, Агриппина...Стеклова". Первая:"А он снимается в кино, но редко. И в таких, маленьких, ролях..." Мозг спит. Нижерасположенный текст результат автописьма. Потом будет некогда, новые впечатления, все перетрется. Ну, вот и увидели таинство, ради которого для репетиций, согласно некоторым СМИ, чуть ли не был прорыт отдельный подземный ход в специальный репетиционный бункер. Почти с начала спектакля думала:"А что сказал бы Чехов, если бы поприсутствовал?" Был бы изумлен. И буду думать, что ему бы понравилось. В целом. Его чувство юмора позволило бы ему понять и принять современность. И рассказы, и пьесы были читаны все тогда же, в школьные годы. Рассказы запоминались. При чтении пьес же как будто кто-то шел с метелкой по следам прочитанного, и когда доходила до середины, начало помнилось смутно (так что сейчас перечитала еще раз). И по одной пьесе спектакль смотрела... При помощи wing установила, что это была именно "Чайка" (помню только, что Ленком и играл Янковский, классическая постановка) . Спасибо Иринате за сегодняшний просмотр. Эту "Чайку" забыть так просто не получится. Почему эта пьеса комедия? Потому, что человеческие переживания смешны в масштабах вечности и всего мироздания? В масштабах мировой души? Спасибо первопроходцам, рассказавшим о первых прогонах и подготовившим к восприятию. Сразу к деталям. Для 1 и 3 действия пока нет названия. Второе - "Вампиры." Вампирская раскраска Треплева после убийства чайки. Вампирский поцелуй, которым Тригорин впивается в Нину. Вампирская Аркадина, довлеющая над Тригориным. Четвертое действие - "Мафия и дон Сорин." А вообще, в спектакле так много отсылок к другим источникам, что каждый найдет по своему вкусу и багажу знаний. Первое появление Тригорина, пьяного, постепенно трезвеющего, - вскользь промелькнул в голове образ российского актера А. Д. и - более обстоятельно - Шон Пенн. Упомяну только о тех образах, которые в спектакле для меня оказались иными, чем в пьесе. Тот же Тригорин. В пьесе он поначалу безразличен к Нине. Все только о себе. А в спектакле - о себе - но при этом привычно соблазняет одну из череды поклонниц, нажимая на чувство жалости, присущее женской душе. А потом - в пьесе, наконец-то, заинтересовался. А в спектакле - уже соблазнил, но и сам вдруг вспыхнул ненадолго чем-то истинным... Пока Аркадина не остудила. Нина. "Две минуты" - боярыня Морозова. По пьесе она поначалу казалась мне такой порывистой, неровной, в чем-то подростком. Да и потом тоже нервной, экзальтированной, но уже взрослой, многое пережившей. В спектакле Нина более земная и как будто взрослая сразу. Но это воспринимается как если она сразу и есть Мировая душа, много скитавшаяся, много познавшая и - вот - воплотившаяся в Нину Заречную. Из ролей, игравшихся несколькими актерами, впечатлил образ Аркадиной. Сначала жесткая, насмешливая, ироничная, черствая, безжалостная. В третьем действии - другая - смягчившаяся и как будто способная на ласку, но погруженная в себя и потому невнимательная к сыну. И - третья - сугубо чувственная, уже едва ли не склоняющая к инцесту. Третье действие без названия - но яркий свет - напоминает о свете софитов на съемочной площадке и свет операционной, и все потайные чувства и мысли героев вскрываются. Ну, а Шамраев... Шут в царстве драмы и трагедии, призванный снизить пафос происходящего, своего рода герцогиня из "Ричарда". А вот Дорн... В пьесе для меня - он и вправду поживший и пресытившийся (а она еще чего-то от него хочет), но не придающий этому значения. Полина Андреевна, ослепленная страстью, пытается видеть в нем рокового мужчину - и в пьесе, пожалуй, это так (но без стараний с его стороны), а здесь - нет, он просто хороший доктор и хороший человек, он глубоко интеллигентен (а к концу первого действия его образ в воображении вызвал образ Аркадия Исааковича) . Но в 4 действии это уже совсем другое, это уже не Дорн, это фигляр. А Треплев? Нет, по Треплева так с ходу не могу. А "смешные ботинки" - те, которые в 4 действии, перед тем, как качается в канатах?
Administrator: От зрителя "Чайка" Сатирикон Я знаю только эти слова Восхитительно Шедеврально Гениально Лучшее что я видел Настоящее Охуительно Восторг Космос В дополнение поста проснулся... не отпускает меня спектакль! это правда очень хорошо идеально и пусть я это уже говорил!!! *********** И ещё - от зрителя Если хотите подумать над спектаклем, идите на "Чайку" в Сатирикон.
Administrator: Ъ-Weekend Чехов без перерыва Роман Должанский о «Чайке» в «Сатириконе» Как же наивны были театральные люди, в конце прошлого года надеявшиеся на паузу,— после богатого на события 150-летнего юбилея Чехова казалось, что театры должны взять передышку, потому что зрители постановками пьес (и не только пьес) Антона Павловича были изрядно перекормлены. "Дайте ему отдохнуть!" — умоляли даже заслуженные чеховеды, а уж чтобы им так надоел Чехов, надо особенно постараться. Театральные деятели, однако, остались неумолимыми. Видимо, пьесы Чехова для русской сцены и вправду воздух: это только кажется человеку, что без него можно обойтись, а попробуй задержать дыхание дольше, чем на минуту — задохнешься. Так или иначе зрителей ждет испытание "Чайками". Только что премьера состоялась в Театре армии, грядет "Чайка" в Театре под руководством Олега Табакова. Между ними с той же пьесой — театр "Сатирикон". В оправдание театра Константина Райкина нужно сказать, что на его подмостки еще никогда не ступала нога чеховского персонажа. Что, в свою очередь, неудивительно: "Сатирикон" — театр неизменно полного зала, театр, куда зритель идет зарядиться позитивной энергией, а самого репертуарного русского классика Чехова никак нельзя назвать самым кассовым драматургом. Народные массы, чего уж греха таить, считают его автором скучноватым, певцом упадка и вселенской грусти. Видимо, решающим для Райкина оказалось не название, а то, что пьесу хотел поставить Юрий Бутусов. Совсем недавно он был назначен главным режиссером петербургского Театра на Литейном, но перед отъездом в родной город режиссер вернулся в "Сатирикон", где поставил свои лучшие московские спектакли — "Ричард III" и "Макбетт". Бутусов — один из тех режиссеров, что умеют интересно соединить психологизм и зрелищность, идею и чистую театральность. В том, что "Чайка" будет необычной, можно не сомневаться. Тем более что оформлял спектакль один из лучших театральных художников Александр Шишкин, а музыку написал известный композитор Фаустас Латенас. Подробности новой "Чайки" до премьеры неизвестны, а в тот момент, когда писался этот анонс, и не все исполнители ролей были известны. Фамилии актеров, занятых в спектакле, театр сообщил списком — в нем Агриппина Стеклова и Полина Райкина, Денис Суханов и Тимофей Трибунцев, Лика Нифонтова и Владимир Большов. "Смысл жизни для людей, населяющих вымышленный мир чеховской "Чайки",— театр, который больше жизни, больше любви, который замещает все, принося боль, одиночество, уничтожая и калеча души,— говорит Юрий Бутусов.— Люди, отдающие себя на службу театральному чудовищу, часто бывают несчастны, может быть, даже слишком часто и незаслуженно, но, вероятно, они знают что-то, чего не знает никто". Юрий Бутусов посвятил спектакль одной из тех, кто отдал себя этому "чудовищу",— актрисе Валентине Караваевой, когда-то снявшейся в популярном фильме "Машенька", а потом из-за автомобильной катастрофы лишившейся возможности сниматься. Забытая всеми, одна в маленькой квартире, перед любительской камерой она играла Нину Заречную. Говорят, когда актриса умерла, рядом с ней осталась лежать сделанная ею птица из проволоки, перьев и бумаги.
Administrator: РИА Новости Спектакль о трагедии актерских судеб по "Чайке" покажут в "Сатириконе" Премьера "Чайки" в постановке главного режиссера петербургского театра имени Ленсовета Юрия Бутусова пройдет в "Сатириконе" в пятницу, сообщили РИА Новости в пресс-службе театра. Новая постановка Бутусова посвящена героям "Чайки", для которых, по его мнению, театр значит все - порой, даже слишком много. "Смысл жизни для людей, населяющих вымышленный мир чеховской "Чайки" - театр, который больше жизни, больше любви, который замещает все, принося боль, одиночество, уничтожая и калеча души. Люди, отдающие себя на службу театральному чудовищу, часто бывают несчастны", - процитировали его слова в пресс-службе. Одной из тех, для кого театр был больше жизни, и посвятил свой спектакль Бутусов. Это актриса Валентина Караваева, звезда вышедшего в 1942-м году фильма "Машенька". Блестящую кинокарьеру Караваевой - лауреата Сталинской премии в 23 года, прервала автомобильная катастрофа, отметившая ее лицо шрамом. Потеряв возможность сниматься, она до конца дней оставалась актрисой. В своей маленькой квартире перед любительской камерой Караваева играла любимых героинь - в том числе, Нину Заречную, для чего изготовила из бумаги, перьев и проволоки чайку. В спектакле Бутусова нет тихих разговоров: все, что обычно скрыто за внешним спокойствием, здесь выплескивается наружу. Артисты исполняют французский шансон и русские романсы, танцуют невероятные танцы. Композитор Фаустас Латенас, который уже создал музыку к спектаклю Бутусова "Мера за меру" в Вахтанговском театре, считает, что с Бутусовым очень интересно работать. "Он мыслит нестандартно, не примитивно, очень по-своему. Бутусов - один такой, и у него своя "Чайка" и свой Чехов. Он углубляется в суть человека, пытается проникнуть в его мечты и фантазии. Он стремится показать, что каждый из нас бывает разным. Он говорит о любви - о чувстве, которое не всем удается сохранить и которое не всегда приносит радость", - сказал он РИА Новости. Знаменитый своими экспериментами режиссер считает мнение зрителей весьма важным. "От зрителей многое зависит - они наши друзья и помощники. От их реакции, от того, как они будут воспринимать нашу работу, мы будем что-то менять, дорабатывать", - сказал он РИА Новости. В спектакле заняты Агриппина Стеклова, Лика Нифонтова, Полина Райкина, Марьяна Спивак, Тимофей Трибунцев, Денис Суханов, Артем Осипов, и сам Юрий Бутусов, появляющийся в образе Треплева. Интересно, что в разных сценах Аркадину играют две актрисы, Нину Заречную - три, а Треплева - и вовсе пятеро.
Innamorata: Добавлю в копилку восторженных впечатлений и эмоции моей мамы, побывавшей на прогоне 13 числа. Ирината, спасибо Вам большое в 1000-ый раз Маме моей больше всех понравился Осипов и Дровосекова, и, конечно, Трибунцев. Про Суханова она мне ничего рассказывать не стала, как я не просила, не хотела, как сейчас принято говорить, "спойлерить" и лишать меня удовольствия ) Но я-то благодаря всем вашим отзывам уже знаю, КАК это было) Мои 4 часа счастья - завтра. Но все эти предпремьерные дни - это такая радость: когда читаешь первые отзывы, смотришь первые репортажи, которые приближают тебя к чуду, которое потом выстреливает (а я не сомневаюсь, что это будет так) и оставляет след в сердце на долгое-долгое время! Удачной премьеры всем!
Божена: Сразу напишу, пока не забыла. Из "замечаний для себя" Вот интересно, почему я всегда воспринимала Дорна как хорошего доктора? впервые закрались сомнения. Акушер-то, может, и был неплохой - правда, сравнивать было не с кем: один на всю округу. И "отжигал" в молодости, что женской любви к нему способствовало. Но в остальном... ВСЕХ всегда пичкает валерьянкой... Как доктор Пилюлькин. И другого, кажется, средства не ведает. Я была на прогоне 12го марта, девушки J и C 13го. (Ире огромнейшее спасибо снова и снова ) Вылилось это все у нас во вчерашнее полуночное ЧАЙовничанье. Не столько с чаем, сколько с полнейшим переруганием из-за спектакля. Даже девушка J, из которой обычно после театра не вытянешь ничего, кроме нормально или хорошо или ужасный был зал (а ведь разбаловал нас КА - то, что в других театрах подчас творится, после "Сатирикона" переносится с трудом!), разговорилась и о Тимофее и веревке на нем, рану перевязавшей, и о ТАК зажигающем Артеме, И о детсадовском платьице Грани, и о кружке вместо книжки у Дениса. И о Юрии Николаевиче... Нет, она дэвушка все ж знающая чего-то. И "лицо" Бутусова... НО она его до сих пор "не признала" - "мальчик отжигает совершенно невероятно! ЭТО БУТУСОВ?!" какое счастье будет, если Он будет на каждом спектакле!!! Со второй девушкой мы совершенно переругались из-за того, какому акту нужно устоятся больше - при полнейшей уверенности, что все притрется и устоится. Сомнения вызвала сцена в начале второго акта за столом. К слову, вторая сцена за столом в начале четвертого акта - мне кажется более динамичной; но и первая "не резала", может быть только на волосочек бы МНЕ темпоритм хотелось поживее. И ... жаркие споры вызвало наличие или отсутствие или, даже скорее, прикрытие своих душевных страданий "звездной болезнью" у Тригорина. Как-то я персонаж этот воспринимала всегда в соответствии со словами Аркадиной: "Не конфузьтесь, милая. Он знаменитость, но у него простая душа. Видите, он сам сконфузился. " А тут... появляется с кружкой. Не первой опорожненной, явно... Совершенно мерзкий... Вот ТАКОЙ ВОТ выходит... Раскрываются в полнейшем... удивлении... рот и глаза... Мерзкий - а ведь... и ничего! и даже очень! И понятно, почему от поклонниц отбоя нет Да и в 1м акте простоты и доброты не наблюдалось... А потом настолько ласково, оказывается, он "перемолот", настолько страдает, настолько сложен... БОЖЕ, КАК ПРЕКРАСНО! Замечательно то, что мы втроем увидели три разных спектакля. И то, что на Чайку еще ходить и ходить - и по очереди, и всем вместе, надеясь хоть в чем-то, может, и сойтись во мнениях. И думать, анализировать, спорить, писать, читать, ЧАЙовничать ... А потом, когда мозг устанет, наконец-то... просто наслаждаться. ДОЛГО-ДОЛГО-ДОЛГО!
Lotta: Реплика по результатам прогона 14-го апреля. Пожалуй, заберу назад свои слова о бездарности прекрасной половины человечества, населяющего "Чайку". Уже вчера всё изменилось, и видимо, будет меняться и дальше. У Нины Заречной очевидны МОМЕНТЫ истинного таланта и артистическая вибрация души, уже понятно, что какая ни есть, но она АКТРИСА. Полина Андреевна и Маша одарены по-женски (каждая по-своему), а то, что они ПРИ мужчинах - характерная особенность нашей жизни. Полина Андреевна - гибкая и чувственная, Маша - жертвенно любящая (несмотря на перепетии её судьбы). Об Аркадиной разговор особый. Это образ, создающийся разными средствами, в основном, жутковато-комический - как будто персонаж из творческих фантазий и Треплева, и Тригорина. Только Аркадина НИЧЕМ не жертвует ради искусства. Она единственная из женщин, кто в 4-м действии не превращается в Нину (пару Треплеву-Суханову составляет опять же Нина-Стеклова, появляющаяся в ряду "нин" дважды). Но и тут надо говорить с осторожностью: спектакль развивается на глазах, всё ещё может перемениться.
Ирината: ...почти уверена, что главными темами критических воплей в адрес бутусовского спектакля будут: "извращение Чухова" и "издевательство над классикой". Но дело в том, что в защиту Антон Палыча будут кричать те, кто в лучшем случае его читал... а в худшем - слышал, что он "поэт сумерек". Но ведь истинность классики проверяется именно способностью произведения быть современным в каждое из времен. То есть - мы читаем/смотрим того же Чехова, и говорим о произведении в контексте сегодняшнего дня. А день сегодняшний - он... ВОТ ТАКОЙ. Как в спектакле Сатирикона. "Какое время на дворе - такой Мессия". (с)
Irisha_s: Такая удивительная, ироничная и трагическая Чайка взлетела на сцене Сатирикона. Спасибо Бутусову, спасибо всем участникам! Это спектакль, на который можно будет ходить много-много раз.
Administrator: Немного позже будут хорошие фотографии для сайта. Пока же, для визуализации, пусть будет эта видеоподборка Екатерины Цветковой.
Administrator: Поздравляем замечательный театр "Сатирикон" и нашего любимого Дениса Суханова С ПРЕМЬЕРОЙ! Желаем новому, великолепному (мы уже поняли, что он - ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ!) спектаклю долголетия. Пусть на спектакль приходят критики, любящие и понимающие театр, и пишут о нем справедливые слова! Пусть зал будут заполнен благожелательной умной публикой. Сегодня 15 апреля... Запомним эту дату. В этот день состоялась Премьера Театрального Чуда!
Administrator: Просьба к тем, кто не будет сегодня на премьере и имеет возможность записать - ПОЖАЛУЙСТА!!!!!!! ТV Культура Сегодня на "Худсовете". 15 апреля 2011 года Сегодня гостем ночного выпуска программы «Новости культуры» будет режиссер Юрий Бутусов. В московском театре «Сатирикон» - премьера. Режиссер Юрий Бутусов поставил спектакль «Чайка» по пьесе А.П. Чехова. Почему именно сейчас в репертуаре «Сатирикона» появилась пьеса Чехова? В чем состоит главная интрига распределения ролей? Кому режиссер посвятил спектакль? Все подробности - в рубрике «Худсовет». С гостем рубрики «Худсовет» будет беседовать Нара Ширалиева. Смотрите рубрику «Худсовет» 15 апреля в ночном выпуске программы «Новости культуры», в 23.30.
Administrator: От зрителя в предвкушении-ожидании. приятно-тревожном. неизведанного) На днях выкупала бронь в Сатириконе. Чайка. (ну и Тополя с ветром. куда уж без них. надо. соскучилась.) Это вот когда хляби небесные веселились от души.. Уже практически на пороге: "А Чайка часа три с антрактом?" (памятуя о шекспировских спектаклях. Спросила, потому что на оф. сайте вообще минимум информации). Нет, говорят, больше. И тут девушки так неуверенно переглядываются.. "Часа три-четыре.. больше четырех.. да, четыре с лишним.. и три-четыре (ОМГ!) антракта.." Занавес. бормочу "спасибо. хорошо, что спросила.." А в башке молниеносно проносится "это ж во сколько я домой в воскресенье доберуся?!" блин, уже в понедельник..) ..Сатирикон со служебного входа перед премьерой сам весь тревооожный. вот прям в воздухе висит. Какие-то ящики.. видела Осипова (вроде эт он был) - с первого взгляда устаалый.. Любимый театр, вот сегодня самая первая Чайка. И искренне желаю, чтоб все состоялось....
Ирината: По чисто техническим причинам после сегодняшней премьеры не смогу отписаться аж до понедельника... А "Чайка" тем не менее, крутит, не отпускает. Ночами снится. Давит на виски пока безответными вопросами. Сердце заставляет замирать то от счастья, но от горечи беды, котоая - вот-вот... или - уже... И не понять. Сегодня вспомнился осиповский Дорн. Какая великолепная роль - и "по Чехову", и по тому, как она выстроена Бутусовым!!! А как превосходно смотрится в этой роли Артём!!! Вспомнила, что роль репетировал, да не дорепетировал Аверин. И в этом же контексте - что в "Лире" Кентом должен был быть Сиятвинда, но тоже не состоялось. Тогда, под премьеру, взгрустнулось... потом (и сейчас - постоянно!) - какая же радость от каждого лицезрения Тимофея Трибунцева в этой потрясающей роли! Так и с Дорном - какая же радость видетьв этой роли талантливого Артёма Осипова! Какой он молодец! Какой высокий уровень игры! (Впрочем... а какой он еще может быть - в ТАКОМ спектакле? Только - ВЫСОКИЙ!) Так что... всё, что ни происходит - к счастью. Это хорошо, что подобной актерской рокировки захотела история.
Филифьонка: Просьба к тем, кто не будет сегодня на премьере и имеет возможность записать - ПОЖАЛУЙСТА!!!!!!! Записать то записала,но ни правильно конвертировать,ни загрузить толком не умею.Да и материал не тянет на бонус .Две минуты надежд... VIDEO_TS.BUP VIDEO_TS.IFO VIDEO_TS.VOB VTS_01_2.VOB VTS_01_3.VOB VTS_01_4.VOB VTS_01_5.VOB Пойдет,может быть,только через НЕРО.
Administrator: новости телеканала КУЛЬТУРА 19:37 15.04.11 Юрий Бутусов представляет «Чайку» на сцене «Сатирикона» Премьера в «Сатириконе» – спектакль «Чайка» в постановке Юрия Бутусова. Недавно режиссер возглавил петербургский Театр имени Ленсовета, но свои московские проекты не отменил. Тем более, что с «Сатириконом» Бутусов сотрудничает весьма успешно. В репертуаре театра идут две его постановки – «Ричард Третий» и «Король Лир». За знаковыми шекспировскими пьесами последовала чеховская, не менее значительная. Работа над «Чайкой» велась в атмосфере строжайшей секретности. Известно одно: сюрпризы Бутусов, конечно, приготовил, но и своему стилю не изменил. Рассказывают «Новости культуры». С Чеховым у Юрия Бутусова сложились особые отношения. Режиссер считает драматурга первооткрывателем театра абсурда с элементами фарса. «Иванова» на сцене МХТ Бутусов поставил, перевернув пьесу буквально с ног на голову. Признается: на этот раз такой внутренней потребности не испытывал. И все же спектакль получился в фирменном бутусовском стиле – гротесковым. «Я думаю, что я никакого открытия не делаю. Я пытаюсь просто прочитать то, как я чувствую, как понимаю это», – признается постановщик. В «Сатириконе» Юрий Бутусов чувствует себя, как дома. Неудивительно, ведь с перерывом в два года он поставил на этой сцене уже три пьесы. Две шекспировские до сих пор идут. Отношения с труппой «Сатирикона» режиссер называет гармоничными. Об актерах, кажется, может рассказывать часами. «Тут про каждого, может, и не скажешь, но замечательные невероятно! Одаренный Антон Кузнецов, просто какого-то космического дара человек. Прекрасный, я его очень люблю. Марьяна Спивак, я с ней встречался, но она была у меня на вводах "Короля Лир". А сейчас играет у меня роль Маши. Поэтому много времени мы репетировали. Это серьезное человеческое – может, самое главное, что человеческое, – открытие», – отмечает он. У Чехова герои говорят, и их никто не слышит. У Бутусова они кричат из последних сил и тоже безрезультатно. Весь спектакль – а это 4 часа напряженного действия с постоянной сменой декораций – актеры проживают на грани нервного слома. Нину Заречную у Бутусова играет Агриппина Стеклова. Такой режиссерский выбор – тоже вызов театральным условностям. Кто сказал, что для этой роли нужна иная фактура? Музыка в бутусовской «Чайке» пронзительная и надрывная, заводная и бесшабашная. Ее написал литовец Фаустас Латенас. Композитор признается: работа в этом спектакле напомнила о молодости. «Это было самое лучшее время нашего малого театра у Римаса Туминаса, когда мы превращались во что-то другое. Именно превращались из академического в малый театр. Именно когда у Римаса мы были такие какие-то... Вот, я смотрю, и у меня слезы бегут. Я не знаю, что делать», – делится Латенас. Юрий Бутусов в «Чайке» не просто режиссер, он участник спектакля. Врывается на сцену в конце каждого действия. То читает стихи, то помогает рвать на части занавес к спектаклю Треплева, то просто танцует. Где границы бутусовской художественной условности? Где здесь театр, где реальность, где фарс, и где пародия? Режиссер не поскупился на вопросы. На них зрителю предстоит ответить самостоятельно.
Lotta: ПРЕМЬЕРА! 15 АПРЕЛЯ 2011 Огромное спасибо ВСЕМ, кто работал над спектаклем! Родные и любимые - КОМАНДА "ЧАЙКИ" - 11 актёров и Юрий Николаевич, которые уже мыслятся как некое целое. Все их муки творчества, физические и прочие травмы НЕ ЗРЯ! Оно того стоило. Сегодня был первый настоящий спектакль, и потому мы уже уверены и точно знаем: эта ЧАЙКА взлетела. Театрального впечатления такой силы и качества мне не доводилось испытать со времён "Макбетта". И не надеялась, а тут полное зрительское счастье! К нашей радости, единомышленников среди зрителей МНОГО. Скажу больше: среди тех, чьё мнение для меня ценно, нет ни одного равнодушного. Это настоящий УСПЕХ - не попсовый, не глупый. Спектакль сам отбирает тех, для кого он важен и нужен, кого ему делать счастливым - на целых 4 часа, с длительным великолепным послевкусием. Он объединяет самых разных людей, у которых явно есть что-то общее, может быть, пока неясное. Кто-то назвал происходящее "дурдомом" и при этом признался, что в этом дурдоме счастлив. Мне же спекталь представляется логичным, правдивым и ПРЕКРАСНЫМ. Приятно, что из множества даже случайно зашедших на модную премьеру людей большинство ОСТАЛОСЬ. Сложная, требующая от зрителей огромной душевной работы "Чайка" принята московской публикой. Как же хочется спектаклю хорошей судьбы, долгой жизни! Безусловно, творческий союз Юрия Бутусова и Сатирикона - одно из самых прекрасных явлений театральной (да и просто культурной) жизни. Мы ждали, надеялись, верили - и не ошиблись! Больше скажу: действительность превзошла наши робкие ожидания! СПАСИБО!!!
вишенка: Я как обычно… ))) Уж простите, пожалуйста, если что не так, никому не в обиду, но как вижу, чувствую, ощущаю, так и говорю (пишу). Или не говорю (не пишу) вообще. Не могу иначе. Уж как умею рассказываю. Не судите строго, плиз. Некоторым наброском/зарисовкой и сколько получится расскажу. Ни в коем случае не навязывая своего восприятия и не убеждая никого в нем. ОГРОМНОЕ СПАСИБО Иринате за такую возможность – увидеть прогон спектакля. Для меня это дорогой, бесценный подарок. Вот по просмотру первого прогона Чайки 12.04, в очередной раз убеждаюсь, что в целом Бутусов и Сатирикон (сноп созвездий талантливых артистов, включая конечно же КА, как худ.рука и артиста) – это редчайшее точное попадание. Во времени и месте. Химия.. мистика.. Когда сходятся друг с другом Бутусов и Сатирикон – происходит реакция и рождается НЕЧТО. Нечто уникальное, ни на что не похожее, которое несет в себе ослепляющее, окрыляющее и убивающее, прекрасное и ужасное, доброе и злое, божественное и дьявольское. Одновременное, друг в друга перетекающее. И созидающее, и разрушающее. И разрушающее, и созидающее. Разрозненное и единое. Единое и разрозненное. Одновременно. И главная твоя эмоция, выраженная на это «нечто» в словах - Гениально! Потрясающе! Гениально!... Потрясающе!... Ч то э то?.. Это НЕЧТО!.. Говоря о постановке «Чайка», самой крайней последней постановке в Сатириконе (ПОКА последней, или УЖО? Бог его знает..), премьера которой уже сегодня отгремела (интересно, как ее сегодня воспринял зал), нелегко воспринимать ее совершенно отдельно от других его предыдущих постановок в этом театре: Макбет (не видела, но читала, большое спасибо библиотеке на сайте А.Осипова и здесь на форуме фото и отзывам!), Ричард 111, Король Лир. Потому что складывается ощущение, что предыдущие его постановки в этом театре - это части одного целого, ну или имеющие прямое отношение к последней – Чайке. Не Бутусов (его постановки) – а Форт-Баярд какой-то (или как тут провели некую ассоциативную параллель с фильмом Пила, в которой, как я поняла, общий смысл таков, что чтобы обрести свободу – сохранить жизнь – надо разгадать ловушку, а разгадав – придется чем то пожертвовать, частью своего живого телесного, что вырвется с мясом, принесет адскую боль, но сумев, вытерпев, пережив это, даст шанс на выживание остального во имя, вопреки, веруя). Одна комната (Макбет), где символы-загадки определяют нахождение подсказки (которая возможно поможет при входе в сокровищницу, где твоя рука так и останется в пасти льва, или тебя разорвут тигры, или все-таки разгадаешь и дойдешь до конца и выйдешь на свободу обретя или не обретя, но хотя бы, возможно, сохранив часть прежнего), вторая (Ричард 111), третья (Король Лир).. И еще сколько (не видела, но слышала о вроде как «провальных» постановках в других театрах) было других «комнат»… Может быть я не совсем в тему это написала? Может это скорее ближе к теме «мерцающих разумов» или ассоциаций? Но вот такие мысли навеял просмотр, предпремьерный первый прогон 12.04, Бутусовской постановки «Чайка». Сложно. Сложно было уместить по возможности многое в голову, а сейчас из памяти вытащить. Тем более учитывая и разнохарактерность возникающих внутренних эмоций по просмотру. Что о самом представлении... Спектакль яркий. Яркий не как по декорациям, как по цветовой яркости обилия используемых в спектакле вещей. И в том числе яркий и по возникающим эмоциям. Тебя кидает, швыряет из крайности в крайность почти одновременно (может быть с разницей в доли секунды) с тем, что происходит на сцене. Буквально после каждой сцены задаешь вопрос: Чито это было?.. Вот это сила…… Ни на что не похожее из виденного ранее (а видела я мало, но тем не менее). В этом спектакле гротеск, абсурд пируют с невиданным доселе размахом. Поначалу все так исподволь невинно, солнечно, забавно, не смотря на минимализм декораций и их достаточно неяркое цветовое решение (не считая всеобщего «собрания», похожего на свадьбу, за столом во 2-м действии, где обилие красочных фруктов на столе, то белых, то красных цветов, цветов в золотистых волосах Нины..яркие платья, сдержанные и нарядные, особенно у Дорна, костюмы). С первой сцены первого действия на заднике по центру приковывает внимание театральная сцена/эстрада в парке имения - типо большой мольберт и черным по белому нааариисовааал он на стенеее: озеро, месяц, звезды, вяз, контур/мужскую фигуру без лица (мальчика Кости я так понимаю?), небо, тучу с дождем, мож и еще че то там еще, не очень помню, солнце и подписааал в уголкеее: Пусть всегда будет Солнце – НИНА. Как и всем нам известная песня, этот черно-белый набросок тем не менее - светлый, солнечный, позитивный по своему содержанию. Сложно. Сложно передать виденное раз. Все это по просмотру поглощено, в большей или меньшей степени, сидит внутри, а соединить и выразить одним всеохватывающим потоком извне в словах очень трудно. Да, театр – это, наверное, действительно больше жизни, больше любви… Это и вправду какое-то чудовище… как колдовское озеро… невыносимо прекрасное… Будьте все же осторожны в своих желаниях. Они ведь могут и осуществиться. И очень даже может быть не так, как нам думается/хочется. А вдруг все же так? Вот и дается всем возможность на протяжении 4-х с лишним часов посмотреть…как причудливо тасуется колода, и посмеяться, поплакать, испугаться, порассуждать, подумать…вместе…с героями… Люди, львы, орлы, куропатки…все жизни, все жизни..на протяжении 4-х с лишним часов… Дождалис.))) Наслаждайтес назвается.))) Люблю артистов Сатирикона. Как родные уже все. Ведь считай каждый в каждом смотренном спектакле пропущен через всю тебя, живет в тебе. Смотришь на каждого – и глаза радуются, душа поет, живет. Бесконечное число раз хочется говорить им, каждому, каждой – СПАСИБО. За их работу, за талант, за самоотдачу, за любовь. Агриппина Стеклова (Нина) – чаровница, улыбается, цветет и светится так, что сама невольно в ответ ей улыбаешься, улыбаешься, цветешь и светишься. Золотой каскад волос, красно-оранжевые цветы в волосах. Такая здесь на зависть всем пышущая здоровьем, жизнью, молодостью, своейственной ей юными смелыми порывами, наивностью и открытостью души. Вот на кой черт, какого лешего, тебя понесло в это имение к «богеме» в парк на озеро, где Треплев проводит у него дни и ночи напролет, а Тригорин удит рыбу?!... Сочувствую и понимаю… Видать так захотела история… Антон Кузнецов (Медведенко/Шамраев/Треплев/Трезор) – вот этот артист не перестает меня удивлять и радовать. Насколько он (мне повезло увидеть его перед спектаклем на сцене) спокойный, сосредоточенно-уравновешенный (как ему идут очочки! ))) и костюмчик!), и на сцене в спектаклях – удивительно разный и вроде бы непохожий на каждого сыгранного своего персонажа (мной виденных. Почему он не замечен многими кино-режиссерами, не признан наградами?? Странно.. Может его заметят именно на этом спектакле?..). На сколько кажется может всее Суханов, на сколько подвижен, изменчив и многолик Аверин, но сколько может всего, насколько гиибок, Кузнецов – это уму не постижимо. Но вот казалось бы персонаж – собака Трезор/Кузнецов. Ну вот что, как ее играть? Вот вроде просто. Но вот он таак ее играет, что вот она помнится. Добрая, несчастная, жалкая собака, вечно то она привязана (и вроде как сама к хозяевам душой привязана, и ими цепью или веревкой привязана). Воет и воет. В основном по ночам, когда Луна вступает в свои права, когда она хозяйка. И вот вроде эту собаку все знают и не знают при этом, слышат и не слышат, видят и не видят. Одновременно. Почему-то вспоминаются слова Эдмонда из Лира: Ооо эти лунные затменияяя. А ведь они пророчат раздоры. Ее откуда-то знает, слышит и видит похоже один Сорин. Остальным до нее особо дела нет. А ведь она стонет, пророчит и предвещает. Совершенно потрясающий управляющий Шамраев /Кузнецов. Настолько нестандартный. Весь на шарнирах, движущийся, перекатывающийся, яркий и непохожий на всех. Несколько напомнил Фернана в Тополях, его эмоциональную эпостась в припадках или в воспоминаниях о Мадлен, когда он удивительным образом преображается из сдержанно-скучно-замороченного, в что-то свежее, подвижное, живое. Но здесь более все утрированно и ярко, цирково. Но при этом очень гармонично. И вот как в Доходном, все думалось мне тогда, что вот-вот будто сейчас вытащит из цилиндра кролика, птички, цвяточки, ленточки, так и здесь вот вам шарики, вот вам цвяточки и хрен вам лошадей. Очень трепетно и с некой щемящей любовью относится к Нине. Такой трогательно несчастно-убогий и по-своему прекрасный. Вот представить не могу ни одного артиста Сатирикона, кто бы так здорово смог передать эту роль. Блеск! Медведенко /Кузнецов сдержан, скромен, учтив. Как-то не особо запомнился, но в целом приятное впечатление производит. Недосмотрен мной, недодуман. Треплев /Кузнецов – госспоодии, как он кажется все готов отдать за то, чтобы, украсть, вырвать из лап несчастья, отчаянья, горечи свою женщину (играет Марьяна). Он ее уговаривает, хватает, тащит, пытается помочь всеми силами, так..(что ли..любит?...), что не смеет противиться ее воле и оставляет ее в ее горе… Очень трогает эта сцена. Владимир Большов (Сорин Петр Николаич) – настолько отдельный, непохожий на всех из Сатирикона артист. Первый раз его увидела в Король Лир. Жаль, что не повезло посмотреть Портрет, ступила, не среагировала вовремя, вот эту антрепризу я бы сейчас посмотрела с удовольствием. Такой серьезно-спокойный и одновременно серьезно-смешной в роли Сорина. Как он поет женским голосом это думаю запомнят все (да и не только это). Смешно и потрясающе. И такой непритязательный и вместе с тем внимательный и мудрый мужчина. Оо, он видит по боле других! Прямой и честный в высказываниях, при этом мягок и терпим ко всем, а к Нине у него нежные симпатии. Марина Дровосекова (Девушка, которая танцует/Маша). Вот совершенно не произвела на меня Дровосекова особо приятного и яркого впечатления в Доходном месте. Скорее даже больше несимпатична была. Но кааак мне она открылась и полюбилась в Король Лир, какая она там восхитительно потрясающая!!! Вот где она раскрывается во всей своей женской красоте и силе таланта, как актрисы. Это мое субъективное о ней мнение. Обажаааю ее в роли Гонерильи. И вот здесь, в Чайке, в Девушке, которая танцует, она как олицетворение чувств – Любви. И вот она вся такая цветущая в пестро-цветастом платье, лихо отплясывающая, открытая, с гармошкой (аккордеоном) душой нараспашку льет свою песню и свой танец. Это такая вот изначальная Нина, такие вот чувства в Нине. А вот другой вам ракурс, в сцене, где Нина и Тригорин. И на их фоне, таких вот молча застывших, смотрящих не друг на друга, но вроде как в одном направлении вперед (интересно, что они там видят?)) ), вот такой танец (в Нине? или между Ниной и Тригориным?) этой девушки, нет – уже женщины: и по-женски пластичный, и по-мужски жесткий, одновременно грубый и мягкий, изломанно-перетекающийся, сильный, завораживающий. Очень сильная и красивая сцена. И живая, и неживая одновременно, и несколько раздробленная – как две картинки в одной. Одна картинка – как неживые Нина и Тригорин, и другая – живая Девушка, которая танцует. Красиво, но будто сквозь невыносимую боль танцует. Какая-то транформация чего-то в чего-то в этом танце ощущалась. Впечатляет. А вот вам Дровосекова/Маша – она как-бы задваивает, удваивает ее, Машу. Ее цвет (мрак душевный), ее боль, ее страдания, ее будто механические движения. Денис Суханов (Тригорин/Треплев). Мне всегда очень трудно об этом артисте говорить. И потому, что очень симпатизирую ему, и потому, что это очень сложный для моего восприятия артист, сложно читаемый. Сложный потому, что..ну вот что он с собой вытворяет во имя своей любви к театру и всей его жизни в нем!? Ведь в каждой своей роли он будто нееотделяем от того каждого своего персонажа, которого он каждый раз играет. При том, раз от разу, каждый его отдельно взятый персонаж, в особенности я это наблюдала в Вышневском, по сути своей всегда, от просмотра его к просмотру, какой-то в итоге неоднородный и видоизменяющийся. Эта изменчивость, признаюсь, иногда несколько нервирует. Только зафиксируешь один образ и бац – он уже на другом спектакле несколько другой. Но с другой стороны это и понятно, наверно выстраивает этот персонаж, возможно он у него еще в процессе роста. Суханов не только сростается с каждой своей ролью, но и каждый раз выращивает в себе этот каждый (как мне кажется, возможно, часто чужой и инородный ему) образ. Так и хочется сказать, уже в 536 раз я наверное буду ))): Денис, Вы себя не бережете! Почему Вы себя не бережете? Так нельзя, надо беречь хоть чуть-чуть себя.)))))))) И еще: Вы страшный человек, Денис!)) Но и всегда потрясающий.)))) И страшно-потрясающе-искусный обманщик.)))) Наверное. Простите, но уж не смогла удержаться, шо б это не сказать.))))) И вот замечаю как ярко и настолько убедительно Суханову удаются отрицательные персонажи (ну или отрицательные черты в персонаже). Казарин в его исполнении наверно был оочень впечатляющ. Знаете, вот настолько, как я в последнее время замечаю, сейчас персонажи-злодеи какие-то неоднозначные пошли, что с телеэкранов в кино или сериалах, что в некоторых персонажах на театре, что уже местами кажется начинаешь забывать, что такое «зло», что такое «плохо». А мне кажется, что эта неоднозначность зла на сегодняшний день – наверное это все же плохо! В человеке и его поступках конечно много чего намешано, но все же наверное должно быть понимание не только добра, но и зла. А как оно будет это понимание для подрастающей молодежи, когда зло сейчас как бы размыто показывают, да еще пытаются оправдать. А вот Суханову удается это зло в своих персонажах показать, и это – хорошо! В данном случае в Чайке Суханов/Тригорин – да, мерзкий типчик. Отталкивающее впечатление производит являясь нам в этом дверном проеме в пиджмаке на голый торс и «книжкой». Весь такой зализанно-небрежно-вальяжный, «нарыбачившийся», «начитанный», мертвенно-усталый и пресыщенный жизнью, да – будто выливаясь вваливается эта «Звезда», говорит и ведет себя свысока. Таким мы его видим, таким он наверное ощущает себя. Но не такой он для Нины, она ВИДИТ иное. Боже мой, мама дорогааяя, с какой верой, с каким упоением она смотрит на него, с каким вдохновением она рисует ему его и его жизнь, жизнь писательскую и театральную, как она светит, что с Тригориным происходит удивительная метаморфоза – он будто забывает о своей роли мерзкого типчика и естественным движением уже лежит на животе подперев ладонь подбородок и с не меньшим уже сам упоением слушая ее. Почему не выросла травка и цветочки под ним – будто на поляне, и все так сумрачно?))))) Ночь? А свет, льющийся из дверного проема – тип лунный?)))) Ой, разрешите я скажу, ну так хотелось на это все виденное сказать: «Борис Алексеич, Вы – болван, самый настоящий!»)))) Не пойму за каким чертом удить, ну ладно, поняла, сказали – от нечего делать, но все ж, выловить в итоге золотую рыбку, так потом бегать, срезая углы, чуть ли не летать (как еще не запел удивляюсь))) ), так преобразиться – пышные волосы, симпатичные брючки, белая сорочка, которые просто суперски ему идут, оч красиво на нем смотрятся, так жииить, чтобы в итоге потом эту всю вдруг в себе возникшую прекрасную жизнь дать позволить изжить, испить, высосать пиявкам – Аркадине в двух ее ипостасях?? Абсурд. Очень убедителен в своих терзаниях, монологах в зал. Снова плакала. Сильно было. Умеет же Суханов растрогать. )) Действительно взрыв эмоций, когда за столом за игрой в лото, и он говорит сам по-моему испугавшись: у меня партия. Все. Хорош на сегодня. Подвыдохлась. Уже мозг издыхает. Возможно позже отпишу некоторое маленько о Спивак и Осипове, Райкиной с Нифонтовой, тем боле они перекликаются, как и Трибунцев с Бутусовым (о них более полно). Если получится.
Administrator: от зрителя Только что вернулась. Сил нет что-либо осмысленное писать, поздно и устала, да и трудно что-либо после такого говорить. Скажу лишь, что "Чайка" Бутусова в моём личном хит-параде любимых спектаклей уверенно теснит "Пиллоумэна". А я и не думала, что такое возможно. *из последних сил* Марина Дровосекова великолепно танцует! Ах, как! Бутусов играл сам себя и ещё кого-то: выбегал на сцену перед антрактами, что-то кричал, радостно бегал и прыгал, и вообще добавлял энергетики и без того искрящему и фонтанирующему спектаклю... Пишу вот какую-то чушь... *слабеющим шепотом* Антон Кузнецов -- самый-самый, самый актёр, самый красавец... И как же я его не видела давно. И -- вот. Счастье.
Lotta: Вот уж слово "мерзкий" по отношению к Тригорину я бы не стала употреблять: оно предполагает некоторую однокрасочность в оценке, а образ этот очень сложный. "Неприятный", пожалуй, это правильнее. Он уже в 1-м действии то ли немного пьян, то ли "после вчерашнего". Смотреть на провинциальное творчество у него нет никакой охоты (да и сил). Взгляд - пренебрежительно-ироничный, походка - ленивая, "самцовая". Потрясающе выразительная поза, изменения состояний героя отыгрываются "спиной". Во 2-м действии "неприятность" Тригорина вызвана прежде всего абсолютной точностью сыгранного. Мрачный пьяный мужчина в пиджаке на голое тело, конечно же, вызывает смешанные чувства. Тут ведь самое важное - родной он или нет. Родными все герои спектакля становятся постепенно. Актёры вообще в спектакле играют точно и очень конкретно - несмотря на весь гротеск и прочие театральные условности. Потому много физиологии и натуралистических деталей, и зрители воспринимают героев на чувственном уровне. Бутусов в этом смысле публику не щадит, "семейные трусы" Лира выглядят теперь вполне безобидно - по сравнению с тем, что вытворяют герои "Чайки". И в плане всяческой тактильности спектакль обошёл все предыдущие виденные... Много настоящей воды - и простой, и крашенной "под кровь", слёзы, пот, размазанный грим, следы губной помады на лице после поцелуев, одежда "в беспорядке"... И - как когда-то в "Макбетте"! - самое важное, самое ценное! Любовь к людям - огромная, страстная - вот что прежде всего звучит в этом спектакле! К несчастным, жалким, грешным - но к таким ЖИВЫМ! "Все мы бражники тут и блудницы".
Lotta: Стихотворение Арсения Тарковского, на мой взгляд, очень точно иллюстрирующее спектакль. Пляшет перед звёздами звезда, Пляшет колокольчиком вода, Пляшет шмель и в дудочку дудит, Пляшет перед скинией Давид. Плачет птица об одном крыле, Плачет погорелец на золе, Плачет мать над люлькою пустой, Плачет крепкий камень под пятой.
Administrator: ОТ ЗРИТЕЛЯ Чайка. Сатирикон. Ехал Чехов через Чехов видит Чехов в Чехов Чехов - Чехов-Чехов-Чехов... Моё размышление о вчерашнем спектакле хочется начать с этой пословицы-скороговорки:). Куда ни глянь везде постановки по Антону Павловичу. Перечислять названия бесполезно, их слишком много, да и не нужно. Всю эту чеховщину тонко подытоживал Крымов в «Тарарабумбии», устраивая парад чеховских образов, потерянно и неловко бредущих по транспортеру. «Чайка» Бутусова не просто учитывает весь контекст (ещё бы она не учитывала!), но и отлично его обыгрывает. Одно не понятно – для кого? Огромный зал «Сатирикона» полностью заполненный первые два часа, поредел к середине спектакля наполовину. Что в головах у половины пришедших людей, и чего они ждут, понять довольно трудно. Другое дело у того же Крымова в ШДИ, где зрителей никогда не бывает много, а те, кто приходят, явно в той или иной степени готовы к экспериментам и размышлениям. Рядом со мной сидел мужчина с дамой и мамой – весь такой пухленький, розовощекий, читал в антракте с телефона краткое содержание, когда понял, что ничего не понимает. Чтобы не чувствовать себя идиотом, пробовал во время действия высмеять перед своими женщинами происходящее и, когда я уже готова была достать бензопилу и отпилить его хорошенькую розовую голову, наконец свалил. Да, я сноб, и Бутусов тоже, потому что спектакль получился про всю эту театральную и околотеатральную жизнь, о тех, кто непонятно зачем пришел в зал, о тех, кто якобы что-то понял и тех, кто для них играл. В данном случае выбор затасканной и заставленной, но прекрасной «Чайки», напрашивается. В спектакле больше персонажей, чем заявлено у Чехова. Несколько Аркдиных и Заречных. В сущности каждого героя мог бы сыграть любой артист – и молодая Полина Райкина прекрасно играет Аркадину, а Агриппина Стеклова Нину и вообще хоть всех местами перемешай - хуже не будет. Героев можно прочесть по-разному, Нина может быть как нежной и меланхоличной бедной дворяночкой, так и самоуверенной провинциальной девушкой. Бутусов будто предлагает всем пришедшим разные варианты, или точнее сразу все, спрашивая: что вы шли посмотреть? что-то такое, или такое? – ну получите… кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста, и пляшет на сцене в конце каждого акта в агонии. Самые известные сцены из пьесы повторяются по несколько раз и таким образом очищаются от шелухи, но, к счастью, не обесцениваются. Каждый вариант и сцена сыграны так сильно и с таким уважением к тексту, что только вернее звучат от повтора к повтору. Прекрасно во всех вариациях звучит монолог Заречной (хотя особенно он хорош в исполнении Дорна). Бутусов, обнажая текст и сбивая зрителя с толку количеством персонажей и непривычной структурой спектакля, не шутки шутит, что легко могло бы случиться с каким-нибудь другим режиссером, а доходит до сути. В каждом герое спектакля столько боли, что содрогнутся даже сухие интеллектуалы. На сцене нет интеллигентов в пенсне, как нет их и среди нас с вами, и подавно не будет через двести лет, но суть остаётся и останется – вокруг всё те же львы, орлы и куропатки. И точно так же не ясно, куда деваться от любви, и как писать, и нужно ли становиться актрисой, и что будет впереди. Судьбы ломаются по-старому. Знакомые проблемы при новом антураже: горят бледные продолговатые лампы в подъездах и госучреждениях, шуршит на помойке ветер пакетиками, интеллигенты в раздумьях о мировой душе сильно пьют и заканчивают дни в вытрезвителе. Как только вышеописанные мысли начинают тебя пробирать, со сцены звучит что-то знакомое из Бродского (половина стихов И.Б. могла бы подойти. Как и Чехов, он тоже страшно затаскан, к сожалению), суммируя эту Чеховско-Бутусовскую безысходность. Как о всяком по-настоящему хорошем произведении, об этом спектакле не удаётся исчерпывающе написать. Отчетливо вижу возмущенные тексты тех, кто не смог досидеть до конца. А для всех, кто досидел, Бутусов, не выходя на поклон, кричит откуда-то из-за сцены: «Идите, в метро!». И совершенно не важно, кто всё это поймёт, потому что единственный способ быть честным – это творить, не надеясь на понимание…и застрелиться.
Божена: О Тимофее Трибунцеве в "Чайке" написала в его теме Но еще вот что... не знаю, права или нет, согласитесь со мной или нет. По-моему в спектакле имеет место не столько абсурд и абсурдизм, сколько сюрреализм. Просто "полный Бюнуэль" какой-то! Для справки: Абсурдизм — система философских взглядов, развившаяся из экзистенциализма, в рамках которой утверждается отсутствие смысла человеческого бытия (абсурдность человеческого существования). Сюрреали́зм (фр. surréalisme — сверхреализм) — направление в искусстве, сформировавшееся к началу 1920-х во Франции. Отличается использованием аллюзий и парадоксальных сочетаний форм.
Administrator: от зрителя ААААААААА!!!!111 «Чайка», Сатирикон, 15.04.2011 В «Школе для дураков» Саши Соколова запоминается пассаж об освежающей силе вопля: «Класс зашумел, зашумел, а один мальчик, -- я не помню, а может быть просто не понимаю, как его зовут, а может быть этим мальчиком был я сам, -- этот мальчик закричал, почему-то очень закричал, вот так: а-а-а-а-а-а-а-а! Извини, мама, я понимаю, вовсе не обязательно показывать, как именно кричал мальчик, тем более, что папа отдыхает, достаточно просто сказать, что один мальчик закричал, мол, очень сильно и неожиданно крикнул, и не обязательно показывать, что он крикнул вот так: а-а-а-а-а-а-а! При этом он полностью открыл рот и высунул язык и мне показалось, что у него необыкновенно красный язык, наверное мальчик болен, и у него начался приступ, -- так я подумал. Я должен заметить, мама, у него действительно очень красный и длинный язык с фиолетовыми пятнами и прожилками, будто мальчик пьет чернила, прямо удивительно. Было похоже, что он сидит у врача ухо-горло-нос и врач просит сказать его "а", и мальчик открывает рот и старательно говорит, а вернее, кричит: а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Он кричал целую минуту и все глядели на него, а потом он перестал кричать и совсем тихо спросил, обращаясь к директору: а что это значит?» В конце первого действия на сцене появляется режиссер; действие заканчивается тем, что Бутусов кричит: «АААААААА!!» Как тот мальчик. И это хорошо и правильно: не закричи он, закричал бы кто-нибудь из зрителей, а то и все разом. И вся бутусовская «Чайка» такова. Она как бессмысленный, нутряной вопль, который не может не вырваться, который исходит против воли, громко и дико. Когда Треплев говорит о творчестве, в самом конце, -- о том, что оно исходит из души, -- вопль Бутусова предстает уже как метафора, как сжатое обозначение того, что творится в спектакле -- и в пьесе. Иногда кажется, что Бутусов решил вернуть смысл слову «комедия» в подзаголовке пьесы; иногда кажется, что он издевается над общепринятым взглядом на чеховские пьесы, где якобы ничего не происходит. Мама дорогая, сколько всего здесь происходит! Спектакль кипит, стреляет, взрывается, искрит и фонтанирует. Первая сцена – разговор Маши и Медведенко – это и не объяснение даже, а требование любви, домогательство, грубое и пугающее в своей правдивости. Вообще во всех сценах, где в разговоре участвуют мужчина и женщина – слов оказывается мало. Даже в разговоре матери и сына. Слов недостаточно, нужно прикосновение, нужно убедиться, что вот он, живой человек, он здесь, рядом. Жажда любви – в самом широком спектре. Эти сцены должны бы выглядеть провокационными, отталкивающими, бесцеремонными – но они почему-то такими не выглядят. Кто мог подозревать такую страстность в тихом занудном Медведенко? А как идет этому герою быть грубым, напористым, какой пугающе прекрасной может оказаться обыденность его слов про чай и табак, про сестренок и старушку мать. Грубоватая грация и незамутненный взгляд хищника. Тихого учителя играет Антон Кузнецов, и индивидуальность актера – имеющая вроде бы так мало общего с героем – неожиданно помогает образу, придает ему нужную противоречивость, объемность. Управляющий Шамраев (ещё одна роль Кузнецова) – смешной искривлённый человечек с невыносимым голосом; гротескный образ, карикатура – но актерская индивидуальность видна и здесь, и опять непостижимым образом помогает создавать что-то другое, новое. Очень нравится, как подобраны актеры. Нина Заречная – Агриппина Стеклова! И снова – к образу, созданному Чеховым, добавляется индивидуальность именно этого таланта, именно этой актрисы – и получается что-то невероятное. В ней столько силы и желания жить, она так умеет хотеть и любить! У Нины Заречной – сильный голос, уверенные движения, она смела и харизматична; и это странным образом не противоречит ни индивидуальности героини, ни ходу событий. Мало одних слов – нужны объятия. Мало одного варианта главных сцен, пусть будет несколько. Самые волшебные сцены – те, что дробятся и повторяются несколько раз, в разных составах и в тех же. Последнее объяснение Нины и Тригорина, сыгранное одними и теми же актерами три раза, с разными интонациями и разным смыслом. Разговор Треплева с матерью: Треплев один и тот же, Аркадина – сначала Полина Райкина, потом Лика Нифонтова. Иногда «мамы» присутствуют на сцене одновременно. Последняя встреча Нины и Треплева: три разных Нины, три разных Треплева. Получается совершенно невероятная, сложная, очень красивая конструкция. Разные варианты сцен не противоречат друг другу, хотя несут разные смыслы. Они накладываются друг на друга, рождая нечто четвертое – ощущение того, что настоящая сцена объяснения будет где-то еще, и здесь мы видим её проекции, отражения. Или – сказать точнее, и – что все эти варианты и являются настоящей встречей, когда они все вместе. Одни и те же актеры – три разных сцены. Один актер, разные актрисы – одна сцена переходит в другую, по-другому эмоционально окрашенную. Три разных состава – а происходит при всём несходстве что-то очень вдруг похожее. «Чайку» нужно смотреть много раз, в этом спектакле бездна деталей, которые хочется получше рассмотреть. Хочу ещё увидеть, как танцует Марина Дровосекова. Как Бутусов кричит свой неслышный монолог под шум и грохот вырвавшегося из-под контроля ритма – того, что осталось от музыки. Хочу услышать, как Артём Осипов произносит в наступившей тишине: «Ну что ж, продолжим». Хочу увидеть снова пирующих богов в венках. И как Тригорин-Суханов опрокинет их стол с цветами и фруктами, опрокинет и сбросит с него всё к чертовой матери, и после этого грохнется на стол сам. Изящно. И перекатится изящно на живот. Хочу увидеть снова труд в совместной упряжке – бодро подметающего Кузнецова и Бутусова со шваброй (в антракте никуда уходить не надо, на сцене происходит много всего интересного). Спасибо артистам!
Lotta: Для тех, кто в теме ( фанатский репортаж от 16-го апреля). Сегодня было спокойнее, легче, меньше официоза. Мне показалось, что к последнему действию ушло немного зрителей. Принимали хорошо, смеялись уместно, реагировали живо. Тригорин появился на сцене с пушистыми волосами и был доброжелательнее, чем вчера. И от "мармелада" его не рвало. Но образ всё равно остался очень жёстким. Сорин пел не под фонограмму, как 15-го, а снова под живой голос Дровосековой. И сигару ей снова в рот засунул, когда надо. И замечательно! Монолог Треплева в исполнении ЮБ было СЛЫШНО. Трезор в финале сорвал зубами ботинок с Треплева. И поменьше налил на сцену воды, так что на поклонах обошлось без падений. Треплев снова НЕ ХРОМАЛ! (Очень надеюсь, что нога у него зажила...) На поклонах все были непринуждённее и веселее, хотя еле дождались ЮБ (уже и звали его, как дети Деда Мороза). Всё ПРЕКРАСНО!
Катюша: Lotta пишет: Монолог Треплева в исполнении ЮБ было СЛЫШНО. Уф... отлегло)) Lotta Спасибо за хорошие новости!))
Lotta: из группы Бутусова VKONTAKTE Новые формы Юрия Бутусова Вечером 15 апреля, пока в московском Гостином дворе вручали "Золотые маски", на сцене театра Сатирикон проходила премьера "Чайки" в постановке Юрия Бутусова. Примерно год назад в афише МХТ мелькнул "Иванов" Юрия Бутусова. Это было первое обращение режиссера к Чехову в пределах внимания отечественных театралов (в Корее к этому времени Бутусовым уже была поставлена "Чайка"). Оказалось, что дирекция одного из самых влиятельных театров страны не может позволить себе эксперимент на главной сцене, если он не собирает кассу, независимо от его художественной ценности. Потом были слухи о невыпущенном "Отелло" Бутусова в этом же театре, затем о так и не увидившим свет "Пере Гюнте" в театре им. Евгения Вахтангова. Причины были покрыты завесой тайны, но после "Иванова" стало ясно - в творчестве одного из ведущих режиссеров страны наступил переломный момент. С нетерпением ждали "Меру за мерой" в театре им. Евгения Вахтангова - после премьеры осталось смутное ощущение, ведь ждали шедевра, а получили всего лишь очень хороший спектакль. Схожее чувство возникло после "Человек=Человек" по Брехту, поставленного в Александринском театре. Неужели пронзительно-тихий минималистичный "Иванов" был случайностью? Неужели шекспировский абсурдизм ("Король Лир", "Макбетт" Ионеско, "Ричард III", "Гамлет") исчерпал потенциал этого уникального в своем роде режиссера? И вот, после некоторого затишья, за время которого Юрий Бутусов был назначен художественным руководителем родного ему питерского театра Ленсовета, - выходит премьера "Чайки". Все вопросы о творческом кризисе или об иллюзорности стремления Бутусова к эксперименту - снялись сами собой. Перед московским зрителем предстало полотно из четырех актов, решенных с редким для русской сцены чувством свободы и столь же редким уровнем профессионализма. Чтобы сразу дать оценить уникальность "Чайки" в ряду бутусовских работ: здесь, например, режиссер сам врывается в свой спектакль, рушит декорации, отплясывает как полоумный, орет и носится по залу. Четыре акта, три антракта. В первом антракте театр под руководством Константина Райкина покинула та незначительная часть аудитории, которая не читала пьесу. Во втором - та, что не знает кто такой Юрий Бутусов. В третьем - та, что живет за городом (чтобы успеть на транспорт). Оставшиеся зрители устроили шумные овации после четвертого акта. Но даже при таком оттоке публики ощущение переполненного зала не пропало. При всей сложности компоновки текста и нарушениях сюжета, спектакль проходил в полной тишине под пристальным вниманием зрительного зала. Драматургия Чехова, как и, к примеру, Шекспира, сегодня имеет уникальный статус текста, как материала для игры, т.к. на сам текст пьесы наложен огромный пласт интерпритаций, трактовок, опытов и т.п. Режиссер, ставя "Чайку", ставит уже не столько саму пьесу, сколько систему представлений и пониманий этого текста именно сегодня, с учетом личного культурного опыта. Комедия Чехова была с усердием препарирована Бутусовым, но не до неузнаваемости (как это часто случается), а наоборот - до нарочитой узнаваемости. Многие сцены буквально дублируются, зрителю предлагается несколько вариантов. Здесь даже актеры меняются ролями (Аркадину в некоторых сценах вообще играют одновременно две актрисы), создавая целый ряд интерпритаций в рамках одного спектакля. Все условности здесь разрушены - на сцене в открытую действую реквизиторы и работники сцены; гримерки стоят тут же; закончив этюд актеры позволяют себе просто уйти за кулисы. Бутусов смело и умело задействует всевозможные театральные средства по мере их необходимости: из динамиков на всю катушку звучит огонь - и этого достаточно, чтобы "увидеть", как Треплев поджигает свой театр; весь первый акт построен на статичном освещении (прием почти авангардый по сегодняшним меркам); темпоритм местами медитативен, почти ритаулен и т.д. Судя по всему, то или иное решение здесь обусловлено не логикой сюжета, а логикой состояния и атмосферы. Атмосферы и состояния чеховской "Чайки" или режиссера Юрия Бутусова, ставящего чеховскую "Чайку" - это уже большой вопрос. Сатириконовская труппа, в отличае от, например вахтанговской или мхатовской, неминуемо находит полное взаимопонимание с Бутусовым. Возможно, не случись этого взаимопонимания, этого командного духа, упомянутые чувство свободы и уровень профессионализма здесь никому бы и даром не сдались. На примере этого спектакля очень хорошо видно, как актерскими силами живет режиссерский (концептуальный, интеллектуальный) театр. Несмотря на то, что в ходе спектакля актеры примеряют на себя разные роли, у каждого есть своя одна, наиболее постоянная. Нину Заречную, например, играет Агриппина Стеклова со своими невероятными рыжими волосами, а Треплева - скромного роста Тимофей Трибунцев. Представляя себе хотя бы визуальный образ этих артистов, очевидно небанальное распределение ролей. Дорн - Артем Осипов - молодой, активный, осанистый и элегантный. Медведенко - Антон Кузнецов - с голосом льва, высокий и агрессивный. Он же, преобразуясь в феноменального фрика, исполняет Шамраева (про него здесь Дорн скажет: "Тихий ангел пролетел"). Сценография "Чайки" Александра Шишкина не похожа на его сатириконовские "Король Лир" или "Ричард III" - совершенно иной подход. На сцене было замечено немалое количество "лишних" предметов, элементов, никак не задействованных в ходе всего спектакля (подобный ход Бутусов использовал в "Иванове" - у первого ряда стояло пианино, на котором никто не играл); тут не используются полотна ткани, тут даже занавеса нет. Основная гамма "Чайки" - ч/б. Основная фактура - пластик, веревки, дерево. В целом создается атмосфера некоего давным давно начатого и так и не законенного ремонта. Иначе говоря - атмосфера рабочего процесса. Это буквально сочетается с принципом актерского существования, близкого к репетиционному, рабочему. "Чайка" Юрия Бутусова - образец самого настоящего европейского современного театра большой формы. Визуальный образ спектакля вызывает огромное количество ассоциаций - от Някрошюса до Остермайера (и Серебренникова). Но, в отличае от подавляющего количества европейских примеров, классическая драматургия для Бутусова - не повод для интерпритации, а повод для Театра, для Игры. Этот повод непостяжимым образом перевешивает разного рода политические, социальные и формальные поиски множества представителей современного европейского театра.
Administrator: из ЖЖ (даю фрагмент, в отзыве подробно пересказывается спектакль) Это как брошенная перчатка, как вызов всем, кто не привык, не понимает и не принимает такого, ещё невиданного у нас Чехова – отражённого в осколках кривого зеркала театральной метафизики, разбитого и снова собранного в причудливый и стильный коллаж. Где-то кусочек лежит вверх ногами, где-то – перевёрнут наизнанку, и всё это – чтобы создать новые смыслы и обнажить скрытые пружины сюжета. Всё и сразу перемешано, как на параде чеховских масок, каждый выхватит из пёстрой толпы образов, едва намеченных несколькими штрихами, тот, который окажется ближе и яснее. Бутусов очевидно вдохновлялся Някрошюсом – и в перенасыщенности спектакля метафорами и аллюзиями для особо подготовленных, и в обилии водной стихии, и в многофункциональности простой сценографии (Шишкин), и в самой его продолжительности (четыре часа с лишним, три антракта), и в потрясающей музыке Латенаса, включая и его марш из някрошюсовских «Трёх сестёр». Бутусовская зрелищность и фарс слились с някрошюсовским медитативным мифотворчеством в необычный, захватывающий ритм – и хочется верить, что эта «Чайка» высоко полетит.
Administrator: от зрителя Побывала я тут нынче на премьере "Чайки" Я вообще не критик ни разу. А еще у меня память плохая, да. Ходила уже на Чайку несколько лет назад куда-то, но что там к чему.... Но мне кажется этот спектакль я запомню на долго! Юрий Бутусов (Режиссёр-постановщик) сделал нечто, выходящее за рамки. Ну для начала - спектакль идет 4,5 часа с 3 или 4 антрактами. Объявлено как комедия, но юмор тонкий. Я к тому, что смеха до слез (как, например, на "Боинг-Боинг") ожидать не стоит. Красной нитью проходила мысль "каждый сходит с ума по своему". Несчастные люди в глубинке... Главного героя нет - все главные! При чем периодически одну роль играли две актрисы, иногда одновременно, иногда один актер играл роль другого. Или одну и ту же сцену несколько раз повторяли. Или вообще .... И так имена\лица плохо запоминаю, а когда они еще и тусуются в колоде... А сколько раз ружье стреляло - и не сосчитать. Короче взрыв мозга у меня наступал, да. Актеры играли потрясающе - с полной отдачей, на грани. Тексты... меня кажется по классической Чайке (пожалуй, нужно перечитать), но это так классно сделано - что ни намека на классику и нафталин. А еще я не люблю повторяться - ездить в одни и те же места, смотреть одни и те же фильмы (зачем, если так много всего нового и неизведанного?), но вот сюда я бы с радостью пошла снова хоть завтра. Только отключайте вместе с телефонами мозг и наслаждайтесь великим искусством театра ;-) Не пытайтесь понять - дайте себе возможность почувствовать!
Administrator: от зрителя Очень опасливо всегда смотришь вещь, которая стала для тебя давно и прочно родной и звучит у тебя в голове своей особенной мелодией. Вчера, когда я шел на премьеру "Чайки" в "Сатириконе", я боялся, что что-то будет не так - слишком хорошо я знаю, о чем эта пьеса, ведь и тригоринское "не помню", и словосочетание "сюжет для небольшого рассказа" - они все очень мои, родные... И спектакль оказался совсем не таким, каким можно было себе представить. Первые три часа я мучился, потому что не мог составить цельной картинки - я не понимал, почему режиссер то и дело выходит на сцену во время действия, я не понимал, зачем нужно вводить в действие лишнего безмолвного персонажа - девушку пышных форм с аккордеоном, я не понимал, почему некоторые сцены проигрываются по несколько раз... А потом - понял. Понял, когда в четвертом действии Юрий Бутусов, перекрикивая музыку, выплевывал в зал последний монолог Треплева о том, что дело не в формах, дело в том, что все должно литься свободно из души... Потому что тогда все кусочки картины встали на свои места - и девушка, и проигрывающиеся сцены с разными актерами - но одни и те же, и режиссер... Режиссер, который не знает, какой спектакль он ставит. Об этом уже был когда-то фильм. Он назывался "8 1/2". И спектакль об этом - искренний, страшный, обнаженный, как будто выносит человек на вытянутых руках свое сердце - окровавленное, еще бьющееся, и спрашивает: "Ну? Как? Нравится?" - а зрители - все вместе - своим непониманием убивают режиссера... Спектакль про Театр. Страшный, карнавальный, на безумных котурнах - Театр. Еще две вещи: смерть - единственная смерть - она фирменная: нестрашная, веселая и настоящая. И вот - то, что в программке было написано: "Посвящается Валентине Караваевой. Валентина Ивановна Караваева - русская актриса, актерская судьба которой оборвалась очень рано. После тяжелой автомобильной аварии она лишилась возможности сниматься в кино, не было удач и в театре. В полной нищете и забвении, в своей маленькой квартире перед любительской камерой она играла Нину Заречную. Так она и умерла... Рядом лежала сделанная ею чайка, птица из проволоки, бумаги и перьев..."
Lotta: из ЖЖ Льва Семёркина «Чайка» глазами режиссера Треплева. Говорят, что битловская песня “Because” сделана из бетховенской «Лунной сонаты», сыгранной задом-наперед. Бутусовский «Иванов» был сделан из чеховской пьесы тем же способом. А бутусовская «Чайка» - это джазовая вариация на чеховскую «Чайку». Свободная игра для свободных зрителей. Вкололи (себе и зрителям) лошадиную дозу джазовой свободы (джазового сумбура, свинга, драйва, синкоп и импровизаций) и чеховские темы, герои, реплики, диалоги, сценки встряхнулись, помолодели-посвежели, открылись заново, какие-то еще более пронзительно и лично (Треплев-Трибунцев-Бутусов – свободный художник), какие-то более остро-парадоксально (ловелас-западник Дорн «Бадди Холи» - Осипов «Райкин»), какие-то более зло, запредельно зло (Тригорин-Суханов). После перезагрузки из хрестоматийного текста попёрло - и «сто пудов любви» и «комедия» и целая стая женщин (Нина-Маша-Ирина-Полина Стеклова-Спивак-Дровосеков-Нифонтова) налетела на героев и спутала их по рукам и ногам волосами медуз-горгон и извивающимися эротическими плясками. Режиссер Треплев представляет зрителям свои фантазии. Была такая шутка – наука это способ удовлетворения собственного любопытства за счет государства. «Чайка» это удовлетворения страсти режиссера к игре за счет «Сатирикона». В науке, увы, уже не так. Хорошо, что в театре такая возможность еще сохранилось. Какой-то зритель сказал, выходя из зала в первом антракте – «что-то очень захотелось в Малый театр». И у меня после первого действия был приступ подобного малодушия. Первое действие – одна из проблем спектакля. Настоящее действие, игра с полной гибелью всерьез начинается во втором действии (примерно со слов Аркадиной «я никогда не думаю ни о старости ни о смерти», режиссер тут же выворачивает реплику наизнанку и ставит импровизацию на тему смерти на фоне гринуэевского стола явств, Треплев единственный сидит на противоположной стороне стола, на стороне зрителей). Первое действие это вступление, настройка, освобождение, вспашка зяби и расчистка сознания. Вступление чересчур затянуто, ИМХО. В какой-то мере настраивает (сам режиссер и дает камертон, задает интонацию во вступительном слове), но и сбивает в какой-то мере. В зале слишком редко и слишком тихо смеются, а смех это лучший ёршик для мозгов. На взрыхленную почву второе действие ложится уже легко. И на сцене Тригорин-Нина наступает смысловой пробой.
Administrator: от зрителя Итак, вчера. Сатирикон постановка "Чайка" Ещё вчера мне казалось, что моя запись здесь будет очень длиной. Но подумав решила, что писать много нет смысла. Не потому, что мне не понравилось, а даже наоборот. Но сейчас такое состояние, что мой разум отказывается анализировать вчерашний вечер :) После 2-го антракта кто-то не выдерживал и уходил. Но на удивление, это были немногие. Да 4,5 кажется невозможным. Но эти часы пролетели так быстро. Встать и уйти в середине спектакля, на мой взгляд это неуважением к артистам и режиссеру. Буду краткой, все актеры были превосходны. С замиранием сердца смотришь на них. Спасибо Вам!!!
Elena: Прежде всего, выражаю искреннюю признательность Иринате за возможность, в числе первых, увидеть замечательный спектакль в его первозданном виде. Еще раз, большое спасибо! И о первых впечатлениях. Ох, и накрыло взрывной волной с головой! Узнаю, как говорится, руку мастера: его стиль, почерк. Новаторство не знает границ. По-моему, гротеск перешел в гипер-гротеск с совершенно непредсказуемыми метаморфозами действующих лиц. Неизменный глубочайший психологизм; наполнение, осмысление каждой сцены. Множество символов, подтекстов. Но главное впечатление - необыкновенная чувственность. Если в "Короле Лире" она угадывалась в прикосновениях, интонациях, - здесь же ею дышит каждое движение, каждое слово. Невероятные танцы вместе с самим автором, пение героини - изумительно. Хотя, что же тут удивительного: любовь подчиняет всех и каждого! Пусть даже это чеховская несчастливая любовь, горечь которой сполна познают его герои. "То, что мы испытываем, когда влюблены, быть может, есть нормальное состояние. Влюбленность указывает человеку, каким он должен быть". Должен, но отнюдь не всегда бывает. В этом и состоит, по Чехову, драма - драма подавленной, безответной, неразделенной любви. И, хотя Ю.Бутусов трактует происходящее в своем специфическом неподражаемом ключе, любовь его персонажей необычайно глубока и пронзительна. Еще одна центральная тема "Чайки" - необходимость поиска новых форм в искусстве, и, прежде всего, в театре, - приходит в пьесу из жизни. Ведь именно Чехов и МХТ революционизировали театр: появление пьес драматурга-новатора означало, что на сцене все будет так же просто и так же сложно, как в жизни. Творческое кредо Треплева, Аркадиной, Тригорина, Нины раскрывается в острых столкновениях и спорах различных взглядов и суждений. Вопросы отношения искусства к действительности становятся для героев не чем иным как вопросами жизни и смерти; они вторгаются в их личные взаимоотношения. Более того, размышления о роли искусства и любви в жизни людей сливаются воедино, помогая понять личные драмы как социальные драмы неравенства людей, обусловленные различием их жизненной позиции. "Странные люди эти актеры. Да и люди ли они вообще?" - что ж, Антону Павловичу видней в его рассуждениях; нам же остается лишь наслаждаться ими. Полина в роли Аркадиной и Трибунцев-Треплев стали полной неожиданностью. Конечно, приятной. Именно бутусовские приемы вкупе с исполнением самой актрисы позволили нивелировать и возрастной разрыв, и, казалось бы, ожидаемое несоответствие. В итоге - блеск! Более того, в сцене игры в лото, когда героиня кичится своим приемом в Харькове (три корзины, два венка), ловлю себя на мысли: да, это она, Аркадина. Костя покорил. И, вы знаете, эпизод, когда мать делает сыну перевязку, помог, хоть и отчасти, понять, почему Чехов назвал пьесу комедией. Ведь это не что иное, как ирония его новой драматургии: герой, не сумевший застрелиться, сидит с забинтованной головой; объяснение с матерью заканчивается перебранкой, от которой не могут удержаться оба. И, конечно, Ю.Бутусов превосходно обыгрывает это: бинт заменен веревкой, перебранка превращается в настоящую свару с попыткой гипертрофированного утопления. Вот она - комическая структура при драматическом содержании. Марьяна великолепна. Помню ее кроткую Корделию, - но Маша... Сила, страсть, мучительное одиночество, бессмысленная попытка подавить себя суррогатным браком. В конце становится просто страшно за нее: от последнего шага ее не удержит даже собственный ребенок... Сорин в инвалидном кресле с его неподдельным желанием жить - такой основательный, слегка приглушенный Владимир Большов, - по-моему, точное попадание. Кузнецова, чисто внешне, не узнаю в который раз: сначала в "Деньгах", теперь в "Чайке" - настолько ярок его Фернан. Но приглядываюсь: замечательный учитель со своей драмой, безответным чувством, надеждой на взаимность, которая надеждой и останется. И в довершение - буффонный Шамраев с гавкающим Трезором. Дорн шедеврален. Опять же, не предполагала увидеть Артема Осипова, - и насколько интересная, оригинальная получилась трактовка. Доктор весьма своеобразный персонаж: держится настороже, дорожит своей независимостью; его деликатность и терпение вызваны пониманием того, что он имеет влияние на женщин, стариков и молодых людей, то есть пациентов, ибо они капризны и привязчивы, как больные. Он всегда вставит слово - даст вовремя лекарство. И в то же время, Дорн не человек общества: он держится в стороне от всех драм, разыгрываемых на берегу озера, как будто попал не в то окружение, не к тем людям. Обалденная находка: Дорн вывозит на телеге всю компанию, буквально сваленную в кучу, - и эта усадьба, и этот мир для него ненастоящие, некий театр абсурда. В конечно счете, и сам режиссер рассказывает о вымышленном, странном, витиеватом мире, в котором существуют его герои. Ну что ж, добрались до сладкой парочки. Что говорить? Сплошные восторги. Нина Заречная - фейерверк. Блистательный микст комедии, драмы, утонченной буффонады, наконец. И вместе с тем, передано главное - превращение экзальтированного ребенка в зрелого человека, трезво смотрящего на жизнь. Ее заключение о необходимости терпения и веры, - к этой истине, рано или поздно, приходим мы все. Более того, это убеждение помогло ей выстоять, пережить собственную драму - предательство любимого мужчины - в отличие от Треплева, у которого, увы, ничего не было, кроме любви к Нине. "Я не верую и не знаю, в чем мое призвание" - это не что иное, как приговор самому себе, который он и приводит в исполнение спустя несколько минут после их последнего разговора. Борис Алексеевич Тригорин. Ты на смерть мою родился, не так ли? Серьезно. Какое-то убийственное, обжигающее аргентинское танго над пропастью, балансирование на самом краю - противоречивый, мечущийся характер, наполненный самыми разными красками. Откровенная исповедь Нине, зарождающийся интерес к ней выплескиваются в неотвратимое страстное желание. Молодые девушки в его повестях фальшивы, а тут - настоящая, готовая броситься в омут с головой. Повторы раздражали некоторых зрителей? Простите, но они как нельзя точно выразили полное растворение Нины в своем кумире: Тригорин овладевает ее телом и душой и она падает к его ногам, лишившись всяческих чувств. Боже, какой сумасшедший секс! Но так ли сильно это вспыхнувшее чувство? Отнюдь. И вот уже сам Борис Алексеевич повержен сразу двумя Аркадинами: его воля быстро иссякла. Поразила реакция Тригорина на подарок Нины: ее готовность к самопожертвованию совершенно обескураживает его; он настолько тронут, что не может сдержать слез. А интонации, которыми передано это потрясение, - остается только набрать побольше воздуха и не дышать. И показательный финальный выигрыш в лото: оказывается, и успешный, всеми обожаемый, писатель имеет свой крест в этой жизни... Именно в "Чайке" я впервые вижу всю галерею образов на сцене - практически никого не забыла. Это и понятно: ведь главный герой у Чехова отсутствует, - так же, как и открытый пафос и громкое слово.
Катюша: Про УЖО Варианты: Уже УЖОс )) или: 1. Позже, потом, как-нибудь на досуге. Приезжайте ужо к нам. А. Островский. Ужо гости приедут, не до того будет. Гончаров. 2. Употр. как угроза в знач. Вот будет время, дай срок, погоди. Я вас ужо проучу. Пушкин. Будет вам ужо мертвец! Пушкин. — Ужо будет тебе дома на орехи! Погоди! Чехов. 3. Кому или кого. Употр. как угроза мести, наказания и т. п. — Добро, строитель чудотворный. Ужо тебе! Пушкин. Ужо я тебя!
marilakky: Денис, спасибо Вам!
Innamorata: "Половину вырвали у души, а потом спросили: "Ну, почему?" 8 лет назад я была в Ленкоме на "Чайке", о чем свидетельствует запись в моем, тогда еще бумажном дневнике. Там и монолог Заречной выписан красной ручкой и приклеен неказистый билетик в бельэтаж, но удивительно не это... Перечитывала сейчас свои неказистые, мало похожие на связанный текст школьные воспоминания и ближе к концу читаю: "А в антракте мы видели Константина Райкина". Но это же надо было судьбе тогда, в тот день, 1 октября 2003 года кинуть мне клубок, нить которого через 8 лет приведет меня на совсем другую "Чайку" и именно в театр Константина Аркадьевича? Вчера, выходя из театра, отзвонившись по обычаю маме я сказала, что урезала бы спектакль, убрав то, то и то. А потом, приехав домой, уже прокрутив в голове увиденное, сама себе изумилась: как там можно что-то вырезать? Менять - да, но не укорачивать действие. Много гротеска, буффонады, много - но ровно столько, сколько нужно. Мне кажется, Бутусов при всей своей смелости использования театрального языка нашел идеальный творческий баланс с актерами, перейдя который можно было бы перенасытить спектакль "непонятным" - тем, из-за чего вчера итак зал покинул ни один десяток человек, моих соседей по креслу сменилось только 6 человек. Конечно, иногда твои глаза расширяются, иногда смеются, иногда в горле ком, а иногда ты просто отворачиваешься и беззвучно произносишь: "Н-даааа…". Когда только входишь в зал, на сцене - УЖО оно, действие: Трибунцев-Треплев рисует декорацию к своей пьесе, Кузнецов- развешивает реквизит, а сам Бутусов то неторопливо бродит по сцене туда-сюда, то беседует о чем-то с Марьяной Спивак-Машей, а то и совсем - ложится и начинает небрежно дирижировать сатириконовским звонком, наблюдать за этим - одно удовольствие, честно сказать. Затем режиссер обращается к залу, призывая в антракте запастись бутербродами, т.к. спектакль будет идти больше 4 часов. Меня не покидает уверенность, что все-таки я выбрала "свой" театр. В каждом, ну в каждом сатириконовским спектакле есть что-то, какая-то мелочь или деталь, которая "моя". Вчера "моей" стала песня "Caruso" в исполнении Осипова-Дорна... Qui dove il mare luccica e dove tira forte il vento Su una vecchia terrazza davanti al golfo di Sorriento Un uomo abbraccia una ragazza dopo che aveva pianto Poi si schiarisce la voce e ricomincia il canto Te voglio bene assai... Это было прекрасно во всех отношениях. Невольно я старалась беззвучно подпевать, как бы подсказывая ему правильный текст, но у него свой правильный текст, лучше и ярче моего, однозначно. Да и кто бы мог подумать, что самый статный, самый возрастной Чеховский герой, врач Дорн может быть таким, каким его сделали Бутусов и Осипов. Однозначно, Артём пойдет далеко и в театре и в этом образе. "Ну, а теперь продолжаем... " Нина - Агриппина. Писать можно бесконечно, ведь как ей удалось показать столько "Нин", а какая из них настоящая - решать нам. То смешная, неуклюжая и наивная, то жестокая, то эдакая innamorata pazza - безумно влюбленная, гордая, смелая, агрессивная, разная-разная-разная и вместе с тем все это объединит одно: она Актриса, я имею в виду, Нина, и Агриппина, конечно, тоже. Она просто очаровательна в своём ярком венке, с румянцем и до дрожи пугающая с выбеленным лицом и нарисованной на нем "маской". Аркадина - Полина Райкина. Вот уж открытие, так открытие. Не подумала бы я, что из веселушки Смеральдины может вырасти такая настоящая Аркадина. Очень понравилась. Треплев - Трибунцев. Все в Тимофее видят то, чего пока не вижу я. Странно, но у меня "Маленькое" впечатление, оно есть и оно, безусловно, положительное, но оно маленькое. То ли переживаний из-за судеб других героев у меня больше, то ли просто пока я не видела его в такой большой роли, то ли её смазал Бутусов своими внезапными появлениями. Здесь я пока не разобралась. А если так судить, то я ни в чем еще не разобралась, а пишу лишь поверхностные догадки на уровне ощущений. Тригорин…Он прекрасен! Наконец-то я вижу Суханова без грима, без старческих тополиных морщин, без скрывающих его пластику плащей в Ричарде и Лире, а вижу таким, какой он есть в жизни. Красавец, резковат, порочен. И что мне понравилось больше всего, так это то, что образ Тригорина менее всего претерпел Бутусовского видения, он был очень похож на Тригорина - Янковского, чей образ мне так понравился тогда, на моей первой "Чайке" в Ленкоме. Особенно то, как он наблюдал за пьесой Константина: и сидел поодаль и с полуулыбкой смотрел на происходящие на сцене. На него до безумия приятно и интересно смотреть. Вчера при монологе Тригорина, мало того, что тихие ангелы летали над залом стаями, стояла такая внимающая артисту тишина, что было страшно даже моргнуть, чтобы не нарушить этого совершенства, совершенства исповеди, пусть и вызванного алкоголем или изобилием свежего воздуха в купальне, уж не знаю, но этому внимали все. Так же, как и исповеди Полины Андреевны - Нифонтовой Дорну. Как же я жду от театральных фотографов самых красивых тригоринских кадров: на фоне белой стены и стоящей поодаль Нины и также, с Ниной, но уже в сцене признания, в шляпе, смотрящим вдаль. Я приложила все усилия, чтобы эти кадры остались на жестком диске моей памяти на долгое время, так же, как человек может весь превращаться в слух, так же вчера я превращалась в зрение. Видеть детали, общие планы, рассматривать в бинокль жесты, хрустальные слезы, бутафорские фрукты и цветы, деньги, карточки лото, брызги-осколки, снег, свет, тьму...это надо видеть! Как прекрасно танцевала и пела вчера Марина Дровосекова. (Хочу такое же платье!) Владимир Большов в роли Сорина и комичен и драматичен, маленький человек, маленький мечтатель. Мне очень понравилась точно подмеченная Бутусовым деталь: может быть, мы сами прикручиваем к своим зонтам пластиковые бутылки с водой, которая на нас капает, когда небо чисто? Антон Кузнецов, мой любимый Панталоне, вчера выкладывался, как мог... 3 роли, в свободе от которых он еще и работал на сцене. Учитель Медведенко, Шамраев, Трезор... Тот еще коктейль. Ну, и Лика Нифонтова, вот это сила, вот это грация. Её ярко красные губы как призыв, как красная тряпка... но, к сожалению, в пустоту. И она издавала такие вопли за сценой (я так поняла, что именно она). Холодно. Холодно. Холодно. Страшно. Страшно. Страшно. Это, мне кажется, подходит для их описания. Второе действие, как картины Джузеппе Арчимбольдо: люди, фрукты-овощи. Первое впечатление было таким и оно продолжало быть таким, пока не пришел Тригорин и не перевернул стол вверх ногами. Почему Тригорин? С моей скромной точки зрения, переворотом должен был заведовать Треплев, он же искал новые формы, новые подходы и жаждал смены декораций. Но, может, в каждом герое все-таки живет свой Треплев? Всех смущают повторы сцен в спектакле, иногда сопровождающиеся переменой актерских составов, так можно увидеть несколько Нин, несколько Аркадиных и 4 Константина. Выбирай - не хочу. Зачем? Ненавижу этот вопрос! Когда я сообщаю кому-то, что в эн-ный раз иду в театр меня спрашивают: "Зачем?" Вот за тем, что только там я могу видеть варианты событий, вариации жизненных ситуаций, избирать, наблюдать, чувствовать эту эссенцию жизни и реальной и театральной. Только бы найти эту бубнящую музыку и тогда жизнь будет прекрасна и буду танцевать я и прищелкивать. Спасибо всем, кто создал это чудо - долгоиграющее, требующее постоянного осмысления, сопровождающегося не «деревенским философствованием на жаре», а наслаждением присутствия там, внутри. И отдельное спасибо как всегда Денису за эту театральную работу, за его умение и такую настоящую страсть, за то, что он Есть! А моё имя, в переводе с греческого, кстати, «чайка»
Божена: На прогоне спектакля я озвучивала девочкам несколько возникших у меня ассоциаций и обещала рассказать об актерах и режиссерах, которых упомянула. Загляните сюда, кому интересно.
ls: Чайка. 15 апреля. Премьера. Я буду называть прогон - прогоном, а собственно премьеру - спектаклем. По сравнению с виденным накануне прогоном было чуть строже и сдержаннее. О прогоне по свежим впечатлениям написала, а на собственно спектакле порой думала:"А может, мне вчера примерещилось то-то и то-то?" На прогоне были кое-какие "приколы", которых не спектакле не было. Если бы я не написала пост сразу после прогона, после спектакля точно кое-чего не стала бы писать - засомневалась бы. Я иногда, как сухово-кобылинский Ох - ничему не верю, а часто как Расплюев - верю всему. Сейчас о тех же, о ком уже писала. На остальное сегодня меня не хватит. Опять в первую очередь о Тригорине. Маленькая ремарка: не совсем относится к роли, но, когда он на сцене, зрительный зал кажется маленьким. На самом спектакле это был Тригорин практически по тексту Чехова, в отличие от того, что мне привиделось накануне на прогоне. Сначала высказывается, потому что когда-то и хоть кому-то надо высказаться, а потом и вдруг - осознал, перед кем высказывается - и тут уже пошел "сюжет для небольшого рассказа". И в этой сцене сразу показался более трезвым, чем накануне. При появлении "в дверях" ничего такого особенно антипатичного не было. Поначалу он расслаблен и спокоен. А вот в разгар разговора с Ниной он внезапно, словно задетый чем-то - пока не помню, на каких словах, весь подбирается и в этот момент его преображение пугает . И так было оба раза, оба дня. И когда от спокойствия переходит в раскаленное состояние, когда моментально краснеет лицо - оба дня, а на спектакле, 15-го, - помню, что в этот момент растрепал себе волосы, и я подумала, а нет ли у него баллончика с краской, которую он при этом жесте распыляет на лицо? Но нет, не похоже. Но если он так взаправду резко краснеет - каждый раз, какие последствия для организма. И мелкие детали, при первом просмотре я сначала не выделяла Тригорина в групповых сценах. Теперь же разглядела, он, будучи зрителем ставленной пьесы, забавляется происходящим. Когда за сценой скулит побиваемая собака, он, уходя, морщится. Тригорин не злодей, конечно. А кто же? Пока не знаю. До этого спектакля я над пьесой не задумывалась. Оба раза при виде измазанного сажей лица Тригорина - после сгорания театра - что-то было в этом знакомое - чистая часть лица напоминала птичью голову с клювом. И спустя пару дней вспомнила. В первые несколько лет жизни, проведенные в доме со старыми журналами и книгами, предаваясь раннему бесконтрольному чтению всего подряд, прочитала рассказ Аркадия Арканова "Прыжок в высоту с разбега", в "Юности" за шестьдесят какой-то год. Там помимо прочего старшеклассники ставят "Ревизора", у одного из них еще сбился накладной нос. На картинке - довольно гротескной - у школьников были такие маски на резинках - как раз на лоб, немного на щеки , и нос. Потом иногда, бывая там, у родных, я перечитывала рассказ, пока журнал куда-то не делся. И это значит, что в спектакле много таких отсылок, о которых возможно, сами создатели не знают. Пьеса хороша тем, что не очень выразительна и не очень понятна (для меня, во всяком случае), но идею несет. И это дает большие возможности. Во время спектакля обратила внимание на слова Нины Треплеву:"В вашей пьесе мало действия, одна только читка. И в пьесе, по-моему, непременно должна быть любовь..." Эти слова как упрек не пьесе, а самому Треплеву, что он все восторгается ею, но ничего существенного не предпринимает. То ли дело Тригорин - вот человек действия. Божена писала. Вот интересно, почему я всегда воспринимала Дорна как хорошего доктора? впервые закрались сомнения. Я прочитала и подумала, что я вот написала про Дорна "хороший доктор". Не очень задумываясь, написала. А так ли это, в самом деле? И во время спетакля я это пыталась понять. Наверное, он неплохой доктор, хоть и не светило. Понятно, что придерживается взгляда: лучше предупредить болезнь, чем лечить. Только его наставления никто всерьез не воспринимает. Валерьянку Аркадиной - ей, вроде, другого и не надо, она вполне здорова, да и валерьянку ей не надо. Сорин - болен, но тогдашняя медицина, возможно, не может ему помочь. И эти слова:"Пойти дать обоим валериановых капель..." - они когда произнесены? У Дорна тяжелый разговор с Полиной Андреевной, она изводит его ревностью. И тут приходит Нина:"Ирина Николаевна плачет, а у Петра Николаевича астма." Слова Дорна о каплях - это повод, чтобы уйти, наконец, от этого неприятного разговора, сбежать от П. А. Он даже не очень и вникает в слова Нины, просто цепляется за возможность сменить тему, говорит , не задумываясь, что угодно - лишь бы удрать, пока П. А. не опомнилась. Дорн в спектакле утончен, как знать, не нужна ли ему самому валерьянка. Роли Антона Кузнецова (мне тоже мелькнул Фернан - может, из-за военной формы) - их связывает образ Трезора - "преданный пес". Медведенко предан Маше. Шамраев предан хозяйству господ. И ни они, ни она этой преданности не ценят. Да и Полине Андреевне, наверное, предан. А она его не уважает. И шутовской до неприличия облик Шамраева - отражает это неуважение, то, что она вешается на шею другому едва ли не в присутствии мужа и едва не на виду у всех, и все, конечно, об этом знают. Аркадина изменилась в своей третьей ипостаси . Первые две - жесткая и более мягкая - остались. А третья - чувственная - прикол прогона? В спектакле третья ипостась - другая актриса - превратилась просто в сцену, когда мать как бы вспоминает, как в детстве купала ребенка. Треплев. Если что-то и скажу, то не сейчас. Как в "Санта-Крузе". Хорошо (но здесь - хорошо до грусти), но трудно описать. И как будто не нужно. Это так, как есть. Или потому что сам Треплев по пьесе не очень понятен. Могу пока только о деталях. Вот и я на прогоне переживала, как он бережно укладывает на пол ногу, как неловко пристраивает ее в канатах. Иногда как будто хромал меньше, и это радовало. Когда в общей сцене за столом - все с одной стороны, он с другой, в какой-то тирольской шляпе, и его уносит другой актер - подумала, унес, чтобы поменьше сам ходил. А нет, и на спектакле унесли, хотя он ни разу не хромнул, и в канаты так ловко забрался в конце. Как бы я хотела, чтобы нога тоже была предпремьерный прикол, а не премьерная заморозка. Во всяком случае, степень повреждения, как была на прогоне, за один день не проходит. Одна сцена - когда Треплев вскрикивает, что Тригорин "Свою повесть прочел, а моей даже не разрезал." и падает, меня удивляла. При чтении мне казалось, что он это произносит вполне спокойно, как будто другого и не ожидал. Но внутри, возможно, это было именно такое чувство. Если бы не дата прогона, совпавшая с датой гибели Маяковского, я бы не задумалась о некоторых параллелях, делающих образ Треплева более понятным. Он, конечно, аскет, и с Маяковским его можно сравнить только в плане творчества. Хотя и Маяковский страдал в любви. здесь"Сатира поэта, особенно «Баня», вызвала травлю со стороны рапповской критики. В 1929 году поэт организовал группу «РЕФ», но уже в феврале 1930 года ушёл из неё, вступив в РАПП (Российскую ассоциацию пролетарских писателей), где сразу же подвергается нападкам, критики называли его «попутчиком», а не «пролетарским писателем». В марте 1930 Маяковский организовал ретроспективную выставку «20 лет работы», на которой были представлены все области его деятельности. Выставку игнорировали и партийное руководство, и бывшие коллеги по Лефу/Рефу. Провал выставки, провал спектакля по пьесе «Баня» в театре Мейерхольда, трения с другими членами РАПП, опасность потери голоса, которая сделала бы невозможными публичные выступления, неудачи в личной жизни, стали причиной того, что 14 апреля 1930 Маяковский покончил с собой"
Administrator: от зрителя Я побывала сегодня на премьере чеховской "Чайки" в постановке Юрия Бутусова. В двух словах, спектакль представляет собой эти самые танцы с интерьером. Вселенная псевдочехова по ходу действия многократно рушится. Если не вдаваться в сверхзадачу, то можно отнести это действо к "русскому бедному" искусству или к треш-арту. Вселенная спектакля состоит из бумаги, фанеры, полиэтилена, пластмассовых цветков, конфетти, отломанных манекенских ног... Вся эта бутафория настолько четко представляет нам театр как таковой, что о режиссере думаешь если не как о таланте, то хотя бы как о честном человеке. Юрий Бутусов (нынешний худрук театра им. Ленсовета) - главный ненаписанный герой пьесы. Он и музыка правят всем. Сначала режиссер предупреждает о длительности спектакля и даже разрешает зрителям уходить, когда они утомятся. Но - смотрела внимательно - уходили немногие. Все, знающие и не знающие текста Чехова, запомнили реплики главных героев, ибо повторялись они не по одному разу. Бутусов кольцевал действие, менял маски, роли, костюмы, жанры, формы. Но подо всем этим я углядела не только желание эксперимента. Цельность и законченность обретается благодаря блестящему актерскому составу - Агриппина Стеклова (Нина Заречная), Денис Суханов (Тригорин), Лика Нифонтова (Полина Андреевна), Тимофей Трибунцев (Треплев), Полина Райкина (Аркадина), Артем Осипов (Дорн) - весь цвет сатириконовской сцены. Каждый невзрачный чеховский эпизод режиссер превращает в номер, в соло или диалог. Оживает все - декорации и бутафория, рвань и мусор, дождь, снег и туман. Перед зрителями меняются сезоны, люди, львы, орлы и куропатки... Сначала сложно, а потом понимаешь, что треш и абсурд не могут не нравится по-настоящему пытливому уму. Не может не впечатлять искусство, замешанное на двух традициях, заставляющее думать, переживать и снова позитивно смотреть на жизнь. Ведь "Чайка" - все же комедия
Lotta: фото Веры Родман из группы Бутусова vkontakte
Lotta: от зрителя (отзыв большой и подробный, но повторяющий многие) Получился спектакль об актёрской одержимости, превративший мир чеховских героев в сценическую площадку, на которой бесконечно репетируется жизнь.
Administrator: от зрителя Я склонна к пафосу. Я питаю слабость к словам «великий», «блестящий», «гений»… В общем к тому, что теряет свой смысл и обесценивается, стоит только произнести. Поэтому я не буду называть бутусовскую «Чайку» великим спектаклем, актерскую игру блестящей, а самого Бутусова гением. Не потому что так не считаю. Считаю еще как. Просто слова… слова… слова… А еще я верю в искусство. В веселый фарс, трагедию и абсурд. В зашкаливающий пульс, разрыв аорты, кровь горлом и надрыв. В тоску, одиночество, отчаяние и любовь. В сокровенное верю. Так вот, я о «Чайке». Нет, не то. Я о себе. Ведь, как учил Базен, кино равняет тебя с массой, а театр – с самим собой. Потому? чтобы ни происходило на сцене, происходило и со мной тоже. Отсюда – боль. Потому что больно творить. И любить тоже больно. Для меня спектакль – об этом. А еще о жизни. Которая с жизнью не совместима. Такой каламбур. Да и не жизнь это вовсе. Треплев, Заречная, Аркадина, Тригорин… Все их существование – на грани фола. Срываются, проваливаются, западают в кошмар. Дневной, ночной, вечный. «Мы попали в запандю»... Нелепая оговорка из «скверного анекдота» Шамраева-Кузнецова становится для героев бутусовской «Чайки» наваждением и проклятьем. Отсюда и множественность повторов. Не от постмодернистского задора, давно навязшего на зубах. А от ужаса, что в круговорот западни попадают все. Она крутит, эта дурная бесконечность: героев, эмоции, слова, жизни. И поэтому к последнему акту уже не важно, кто ты: Заречная, Маша или Полина Андреевна; Треплев, Медведенко, Тригорин или Дорн. Важно, что у ЕЁ любви – один знаменатель («Нет, не то»), а у ЕГО жизни – один исход. «Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился». to be continued...)))
вишенка: Я узрела этот ролик и украла сюдым. Надеюсь, Ирина и Екатерина (Twins) не будут на меня серчать. Аааа, не ругайтесь, Ирина и Екатерина, ну не шмагла удержаться, шо б не украсть. Как увидела - пищала от восторга! Ааааааааааа! Бутуусоов клааассныыыый! Как здорово, чта эта передача была, шта он дал интервью о Чайке и Twins этот ролик выложили на YouTube! Спааасииб им! И Бутусову! Я хоть с облегчением выдохнула, когда он милостиво приоткрыл завесу от чего так многа женчин у него в одной роли. Хоть теперь мне наконец мозга покой. За нас, женщин, таких разных и загадочных!
Божена: вишенка СПАСИБО!!! А Юрию Николаевичу спасибо и за спектакль, разумеется, снова и снова. Но и за слова про нас, женщин, такие хорошие!
Ирината: Аккурат после премьеры на несколько дней выпала не только из интернетной, но и из нормальной человеческой жизни. Теперь придется "нагонять", читая рецензии и внутрифорумные обсуждения... Но ведь никто не запрещал мне в эти дни думать! Вот хотя бы - о Дорне. ls пишет: Наверное, он неплохой доктор, хоть и не светило. Дело не в том, хороший он доктор или не слишком. Он - тот доктор, которому ДОВЕРЯЮТ люди (или существа - как точнее-то?), живущие в замкнутом театрольном мире. Он - один из немногих, кто по причине этого самого доверия пропущен сквозь четвертую стену во внутренний и очень закрытый от посторонних Мир. (В этом контексте вспомнила, что когда-то в театре Эрмитаж среди портретов актеров-режиссеров-помрежей- завлита-завмуза.... висела фотография... ветеринара, "пользующего" многочисленных "братьев наших мешьших" - как живущих в семьях актеров-режиссеров-помрежей- завлита-завмуза, так и различных "курякиц" и "охотничьих собак", которые "прописаны" в спектаклях театра. Неважно, хороший ли это был врач - важно, что он был СВОЙ). Как и Дорн.
Administrator: От зрителя "Чайка". Премьера в Сатириконе Редко я пишу о театре. Причина проста - я не очень люблю театр, а хожу на спектакли исключительно ради поиска интересных и ярких молодых актеров. Вчера посетил премьеру "Чайки" Юрия Бутусова в "Сатириконе". Это талантливое, местами фееричное зрелище в моем сознании надолго закрепится как идеальный образец постмодерна: его лучших составляющих... Финальный диалог о чайке, например, разыгран в 4 варианта разными парами героев: Медведенко и Маша, Тригорин и Нина, Дорн и Полина Андреевна, а на финал, конечно, Треплев и Нина. А все потому, что каждый любит и любим, но совсем не "тем человеком"... Четыре с половиной часа. Четыре действия и три антракта. Грустно, истошно, сыграно порой на разрыв аорты. Режиссер сам присутствует на сцене. И это придает постановке особый смысл... Финальная фраза про самоубийство Треплева сказана прозаично и информативно. Буквально брошено в зал, ведь и так все знают, как заканчивается пьеса Чехова. И только одинокая безымянная героиня качается на веревках в глубине сцены. Многие ушли с показа. Многие не готовы к такому...
Administrator: От зрителя Послевкусие от "Чайки" в "Сатириконе", или привет от Юрия Бутусова Дорогие мои:)) Вчера я получила такой мощный заряд от спектакля, энергии от актеров и лично от Бутусова, который неиствовствовал на сцене, что не могу не поделится с вами:)) Я ВАС ЛЮБЛЮ:)))) СЛУШАЙТЕ СВОЕ СЕРДЦЕ, ЛЮБИТЕ БЕЗ ОГЛЯДКИ, БЕРЕГИТЕ СЕБЯ И ЛЮБИМЫХ И ЖИВИТЕ, ЖИВИТЕ С РАДОСТЬЮ!!:)
Катюша: Сатирикон на сайте фотки вывесили) Administrator/Ирината: Катюша, последнюю ссылку убрала - она "кривая". Со своей - админской - стороны, сообщаю, что благодаря Творцу, отцу замечательному завлиту театра, а также личным дружеским отношениям с великолепными фотографами - у меня ЕСТЬ КАЧЕСТВЕННЫЕ ФОТОГРАФИИ ИЗ СПЕКТАКЛЯ. Точнее, не у меня, а У НАС - ибо как только появится хоть какое-то лишнее время - начну делать на сайте страничку, посвященную "Чайке". Правда, раньше, чем через неделю даже "хоть какое-то" время у меня вряд ли появится...
Administrator: ВашДосуг Чайка Наталья Витвицкая Новая сатириконовская «Чайка» уникальна. Театральный абсурд Бутусова выворачивает наизнанку чеховские смыслы и судьбы, оголяет масштаб балагана под названием жизнь и буквально за руку выводит на авансцену трагедию. Актерскую, разумеется, чью же еще. Юрий Бутусов — режиссер с ярко выраженным собственным гротескным почерком. Однако в новом спектакле он умело присовокупляет к своему еще и почерки культовых режиссерских фигур вроде Эймунтаса Някрошюса или Эмира Кустурицы. И это неплохо: Чехов от эдакого хулиганского бесчинства аллюзий только выигрывает. Кроме того, мысль, которую Бутусов сделал основной, считывается отчетливее. Режиссер поставил спектакль о трагедии актерских судеб — вообще и в частности. Оттого то все герои знаменитой пьесы у режиссера — клоуны, незадачливые лунатики, блаженные с вытекающей слюной изо рта, веселые неунывающие недоумки или заигравшиеся в прим стареющие красотки. Хоровод из жалкой и одновременно трогательной актерской братии водится по сцене «Сатирикона» четыре с лишним часа. И все это время зритель испытывает какие угодно чувства, но только не скучные. Происходящее изобретательно донельзя. Бутусов мастер эксцентрики, он заигрывает с публикой, демонстрируя ей «разноплановость» своего Чехова. В первом действии, к примеру, дарит веселый цветной карнавал. На сцене — наспех сколоченные театральные подмостки с натянутой простыней вместо задника. На простыне черной краской нарисовано озеро, дерево и контуры Треплева и Заречной. Рядом деревянные кресты и длинные корабельные веревки (привет Някрошюсу), на которых шелестят лиственным шумом целлофановые пакеты. Наконец, появляется Нина Заречная в исполнении неподражаемой Агриппины Стекловой. Она, конечно, клоунесса, с гривой рыжих бесстыдных волос и охапкой каких-то до неприличия ярких цветов на голове. И сама как цветок, — глупая девушка, которая мечтает стать Звездой. Впрочем, за это любят. И еще как. Треплев в неожиданно ярком исполнении Тимофея Трибунцева испытывает к ней прямо-таки неистовую страсть. Когда количество и качество сценических поцелуев доходит до критической отметки, появляется Аркадина (Полина Райкина). Бесчувственная мадам с тонюсенькой линией губ и подведенными угольно-черным глазищами, похожа у Бутусова на ведьму. Она, без всяких сомнений, причина бед двух юных мечтателей, ей не нравится пьеса сына, она — критик «новых форм». Поверхностный спор об искусстве Бутусов переводит в экзистенциальную, почти что фрейдисткую плоскость. Недолюбленный ребенок, Треплев в присутствии матери превращается в бунтаря, почти Гамлета. В финале он даже попытается утопить ее в игрушечной ржавой ванне, будет криком кричать, что ненавидит и вообще «талантливее нас всех». Аркадина же оставит за собой право быть недосягаемой до конца. Она никак не отреагирует на потуги сына и не отдаст Заречной своего Тригорина (искрометно сыгранного Денисом Сухановым). В спектакле есть и еще одна любовь на разрыв аорты. Маша (роль длинноногой красавицы Марьяна Спивак), дочь управляющего Шамраева, влюблена в Треплева. С какими истошными воплями, нервом, наконец, безумием, играет она это свое несчастливое и по большей части придуманное чувство. В такой Маше нет ни капли традиционного бутусовского фарса. Спивак удается трагедия. Которую не спрячешь ни за веселеньким и нарядным действом, ни за разнообразной, по большей части балаганной музыкой. Сразу после первого действия задник игрушечной сцены рвет сам Юрий Бутусов. Стол с яствами и кладбищинскими цветами лихо переворачивает вдруг почувствующий себя ничтожеством Тригорин. Далее в театральной программе значатся выяснения отношений всех со всеми, появление невиданного персонажа «Девушка, которая танцует», выезд на причудливой коляске брата Аркадиной (Сорин появляется, держа в руке раскрытый зонтик с льющейся из пластиковой бутылки, прикрепленной к спицам). И сцена, когда скромный учитель Медведенко снимает с себя джинсы и чуть не насилует Машу, убеждая выйти за него замуж. В этой мясорубке из символов и метафор рождается истина: жизнь актера-сплошная неудача, а театр — чудовище, съест и переварить забудет. Ближе к финалу на сцене возникают белые-белые стены. Здесь, в стихийно возникшей «дурке» (точнее чеховской «запенде») заключены все действующие лица, и они точно не ведают, что творят. Бутусов выказывает чудеса самоиронии, когда прокатывает по сцене вагончик со всеми чеховскими героями, «сваленными» в раскоряку наподобие больших кукол. Затем они по нескольку раз разыграют сцены любовных признаний, еще чаще постреляют в чайку и в самих себя. Зачем Бутусову повторы одних и тех же мизансцен? Да еще и разыгранные разными актерами? По всей видимости, чтобы доказать, до какого исступления может дойти актер, чтобы верно сыграть роль. И режиссер, чтобы удивить бывалых театралов. Истеричная суета закончится как-то вдруг, — Треплев застрелится за кулисами. Под песни румынских цыган, оправдывая посвящение спектакля. Как выяснилось, Бутусов поставил его в память об актрисе Валентине Караваевой: которая в 23 года попала в автомобильную катастрофу, лишившись возможности играть и сниматься. Умерла она в нищете и забвении, играя Заречную в собственной квартире.
wing: Все-таки мне не показалось, что у Дениса был перебит нос, на фотографии это четко видно. И надо же, сколько травм к одной премьере:) Administrator/Lotta: Ну уж нет! Хоть это - грим! Производственная травма, не иначе - след от пивной кружки.
ls: там же Петр Николаевич Сорокин её брат Administrator/Ирината: Is, спасибо, что заметили. Сообщила "куда надо" . Исправят все ошибочки!
Administrator: От зрителя «Четыре акта, три антракта. В первом антракте театр под руководством Константина Райкина покинула та незначительная часть аудитории, которая не читала пьесу. Во втором — та, что не знает кто такой Юрий Бутусов. В третьем — та, что живет за городом (чтобы успеть на транспорт). Оставшиеся зрители устроили шумные овации после четвертого акта». Так автор «Петербургского театрального журнала» Алексей Киселев написал о поставленной Юрием Бутусовым «Чайке», премьера которой состоялась в прошедшие выходные в «Сатириконе». И я, пожалуй, соглашусь, вот только себя ни к одной из названных категорий отнести не могу. Пьеса «Чайка» мною очень любима, но, наверное, стоило посмотреть её в классическом варианте, минимум, раз пять, чтобы получить настоящее удовольствие от того безумия, что творилось на сатириконовской сцене в субботу. Удивление? Нет. Шок? Нет. Взрыв мозга! Вот единственное, что приходит на ум, когда я вспоминаю спектакль. Не осталось ни одного персонажа, ни одного диалога, ни одного действия, которые не были бы перевёрнуты с ног на голову и представлены в совершенно неожиданном и, не побоюсь этого слова, безумном свете. Актёры творили на сцене что-то невероятное, кричали, пели, переворачивали столы, разговаривали со зрителями, устраивали дикие танцы, менялись ролями, по несколько раз повторяли одни и те же сцены. «Вот безобразие! Куда смотрел режиссёр?!» - спросите меня вы. А я отвечу: ну например, перед началом спектакля режиссёр смотрел в потолок, лёжа при этом на сцене. Чуть позже Юрий Николаевич под звуки пылающего огня аккуратно разрывал изображение садового театра. А в середине четвёртого акта Бутусов вылетел из-за кулис и проорал в микрофон монолог Треплева, под конец скомкав и швырнув в зал бумажку с текстом. Понравилось ли мне? А вот не знаю. Только уже третий день хожу под впечатлением, а как только начинаю напевать песню T-bone Burnett “It’s not too late”, в глазах появляется безумный блеск, а движения приобретают нездоровые плавность и пластичность. И это прекрасный знак. После плохого спектакля с ума не сходят.
Administrator: от зрителя Решительным образом рекомендую сатириконовскую "Чайку". Такого великолепного, мощного, потрясающего до глубины души спектакля не видела давно, под впечатлением уже несколько дней. В афише к спектаклю насторожил жанр "комедия" (Ну, какая может быть комедия, это же "Чайка!"). Конечно, это не комедия, а трагифарс. Многослойный, визуально яркий. Каждый актер - сильная фигура, объемное вписывание в образ, совершенно не ожидала от всей труппы. Ревниво ходила в "Сатирикон" только на Константина Райкина и не подозревала о том, какой им подобран талантливейший состав актеров.
Рыбочка: Administrator пишет: В афише к спектаклю насторожил жанр "комедия" (Ну, какая может быть комедия, это же "Чайка!") ну, почему же никто не хочет читать Антона Павловича?!;)))) Administrator/Ирината: Эх, Рыбочка... Куда уж тут "Чайку" читать - принципиально не читают... Да что уж там - если даже на ЭТОМ форуме нет-нет, да и мелькнет что-нибудь типа... Мария пишет: «Преступление и наказание» детально разбирают в рамках общеобразовательной школы. Разобрали (точнее, разломали), да и забыли... Какая "Чайка"? В школе "разбирают" исключительно "Вишневый сад".
Administrator: INFOX/ Новые новости Банда Треплева потрошит Чехова текст: Алла Шендерова/Infox.ru Учитель Медведенко кусает Треплева, доктор Дорн танцует под Сальваторе Адамо, а режиссер Юрий Бутусов стреляется прямо на сцене. В «Сатириконе» озоруют с Чеховым. Вот тебе и театр Представьте, что банда комедиантов репетирует «Чайку»: при этом каждый исполнитель стремится урвать себе кусочек монолога Треплева, хоть чуть-чуть побыть Заречной или Аркадиной. Ну, или просто громко спеть и отвязно станцевать. Во главе банды – сам Костя Треплев, то есть режиссер Юрий Бутусов. В первом акте он рвет декорации к треплевскому спектаклю — ватман, на котором тушью нарисовано озеро с чайками, солнце и слово «Нина». Во втором пляшет тарантеллу, в третьем выводит на заборе граффити: «У», потом «Х», потом перечеркивает «Х» палочкой – получается «УЖО». И длинная красная линия – вроде как кардиограмма сегодняшнего театра: сначала она идет зубцами, потом почти прямо. В начале четвертого акта режиссер попробует застрелиться. Словно у Кая в «Снежной королеве», в глазу у Юрия Бутусова сидит осколок: любую пьесу он воспринимает как трагифарс. Год назад Бутусов поставил в МХТ «Иванова», которого играли задом наперед, причем в конце каждой сцены герой пускал себе пулю в лоб. Придумано было отлично, а вот с исполнением сошлось не вполне: у режиссера и мхатовских артистов оказались разные группы крови. В «Сатириконе», на сцене которого Бутусов ставил и «Макбетта» Ионеско, и «Ричарда III», и «Короля Лира», в которых Константин Райкин сыграл, может быть, лучшие свои роли, его понимают с полуслова. В «Чайке» он нашел своего двойника: Треплева играет Тимофей Трибунцев – небритый очкарик в клетчатой рубашке, вечный подросток, некстати декламирующий стихи Бродского. В особо патетических местах (скажем, после провала треплевского спектакля) на сцену выскакивает сам Бутусов. Так неистово танцевать, хрипло голосить и будоражить зрителя актерам и не снилось. Вы театра захотели? Вот вам и театр – нате-ка, выкусите! Ужо! Поначалу эта «Чайка» действует очень сильно. В подчеркнуто условном пространстве, куда поселил чеховских персонажей давний соавтор Бутусова, художник Александр Шишкин, актеры существуют в такт глумливому маршу Фаустаса Латенаса — в любой момент готовы выпрыгнуть из этого сюжета и разыграть новый. По бокам игровое пространство обрамляют два гримировальных столика. На сцене – деревянные кресты с цветными лампочками, дверной проем, условно отделяющий дом от сада; рама с клочками разодранного в начале «колдовского озера». Огромный стол завален бутафорскими цветами и фруктами, на полу разбросаны тазы для варенья – хозяйство занимает здешних обитателей куда меньше, чем театр. Рыжая, похожая на пиросманиевскую Маргариту Нина (Агриппина Стеклова) не так уж юна и нежна. Ей куда заманчивее дразнить Трезора, чем целоваться с Треплевым. Актер Антон Кузнецов бегает на четвереньках, лает и сходу превращается в учителя Медведенко. В полусобачьем обличьи жадно пристает к Маше (Марьяна Спивак). А та, тоже как-то по-звериному тянется к Треплеву. И тогда Трезор-Медведенко бросается на Костю. «Мы купаться пойдем», — кричит Маша, раздирая этот рычащий клубок и уводя Медведенко… Мгновенные метаморфозы происходят и с прочими персонажами. Бессловесная пара: он – с голым торсом, она – величественная и элегантная, заботливо натягивающая на него свитер, оказывается вовсе не Тригориным с Аркадиной, а Шамраевым с Полиной Андреевной, причем сиплого шута Шамраева играет все тот же Антон Кузнецов (в финале ему достанется один из монологов Треплева). А играющая Полину Лика Нифонтова то и дело примеривается к роли Аркадиной. В большинстве же сцен роли Аркадиной и Тригорина нарочно отданы слишком молодым и от того не похожим на привычных чеховских героев Полине Райкиной и Денису Суханову. Выход каждого персонажа превращен в «антре», каждому дан свой «звездный номер». «Ирочка!» — вопит влюбленный в Аркадину Шамраев, норовя выскочить в исподнем и показать фокус. В белоснежном костюме, под белым зонтиком, на белых санях (это летом-то!) выезжает Сорин (Владимир Большов). Доктор Дорн (Артем Осипов) распевает итальянскую арию, а потом танцует на столе под «Томбе ля неже» — и тут уж на сцену выскакивают все, включая режиссера Бутусова, задающего происходящему какой-то зашкаливающий градус. Реаниматор Персонажи двоятся и троятся, фарс норовит превратиться в хоррор: стоит Тригорину поцеловать Нину и упомянуть про «сюжет для небольшого рассказа», как из-за бумажных обрывков «озера» начинает выползать разная нечисть вроде Треплева, загримированного под Аркадину, или «подселенной» режиссером к чеховским героям Девушки (роль Марины Дровосековой так и названа в программке – «Девушка»), оказывающейся двойником то Маши, то Аркадиной, но всегда готовой вцепиться Нине в волосы. Финал второго чеховского акта повторяется раза четыре: в мозгу Тригорина мелькает не один «сюжет для небольшого рассказа», а несколько. Строго говоря, того, что напридумано в спектакле, тоже хватило бы не на одну «Чайку», а на все четыре. Кардиограмма современного театра близка к кардиограмме мертвеца, чтобы оживить его, все средства хороши. Вот что отчаянно пытается донести до нас режиссер Бутусов. И он, конечно, прав. Но смешав все театральные стили и жанры, марш Фаустаса Латенаса с шансоном, японскую мелодию с музыкой цыган, он добивается того, что его талантливый замысел тонет в куче разных придумок. Спектакль сочинен с треплевской одержимостью. Может, стоило бы остановиться и, вообразив себя рациональным Тригориным, убрать лишнее.
Administrator: От зрителя чайка Если у вас нет билета на новую "Чайку" в Сатирикон - достаньте его любыми путями. Купите; если надо - украдите. Это лучший спектакль, который есть сейчас в Москве. И лучший, который я видел за несколько последних лет - пожалуй с тех пор, как Лепаж привозил в Москву Lipsync. Премьера была на прошлых выходных, и я, честно говоря, даже не хотел идти. Ну в конце концов, мы же не ходим на "Вишневый сад" в Современник. Я просмотрел в репертуаре "Чайку", не остановившись даже взглядом - и я так рад, что пошел. Самая главная пьеса русского театра превратилась в самый главный спектакль Москвы. Режиссер Бутусов сделал с "Чайкой" то, что давно надо было сделать - прекратить воспринимать ее как бабушкин комод. Он посмотрел на нее сегодняшними глазами - и не добавив практически никакого своего текста, он заставил этот текст звучать по-новому. Это современный спектакль о современной Москве, и это, конечно, не всегда приятное зрелище. Режиссеру Бутусову удалось показать все свои театральные фокусы, не потеряв за этим главного смысла. Он вытянул из "Чайки", словно выжимку из фруктов, главную суть и разбавил ее окружающим нас современным миром. В итоге вышло, что у него получилось словить суть "Чайки" гораздо лучше, чем это удается тем, кто воспринимает ее исторически важным деревянным комодом. Эта "Чайка" идет без малого пять часов, и когда в полночь выходишь на улицу, в этот спальный район Марьиной рощи, то кажется, что ты вынырнул из какого-то другого мира. Бутусову удалось настолько полностью погрузить нас в этот мир, что то, что было до начала спектакля, казалось каким-то далеким прошлым. За эти без малого пять часов столько раз хотелось визжать от какого-то абсолютного восторга - в том числе и в самом конце, когда он перемешал всех, и финальный диалог Нины и Константина бесконечно играли все герои; и казалось, следующими точно так же этот монолог можем повторить и мы на шестом ряду. Это спектакль о нас. Они еще играют в эту пятницу и в следующую. Купите билеты или украдите - такого в Москве больше сейчас нет.
Lotta: Administrator (точнее, автор статьи) пишет: В большинстве же сцен роли Аркадиной и Тригорина нарочно отданы слишком молодым и от того не похожим на привычных чеховских героев Полине Райкиной и Денису Суханову. Как говорится, без комментариев!
Рыбочка: Супер! Вот это я понимаю;))) Вот это правильный подход...:)))
Administrator: От зрителя Сатирикон.Чайка.Прогон.14.04.11 Сразу прошу прощение за сумбурность...в голове в меня дурдом....и я думаю уляжется всё не скоро.Шла в театр в предвкушении чего-то грандиозного...А.П.Чехов в постановке Ю.Н.Бутусова...получила сполна. Шок наступил ещё до началв спектакля, когда взяла в руки программу...в роли Нины Заречной Агрипинна Стеклова,в роли Аркадиной Полина Райкина... Аркадина старше Заречной,хотя это не так удивило,довольно характерно для Бутусова...,больше удивило другое:в 4-м действии 3 Заречных,3 Треплева и 2 Аркадины...как выяснилось позже ,сцены повторяются по нескольку раз,очень интересный режиссёрский ход.Что меня огорошило,так это продолжительность спектакля...4 часа 10 минут...3 антракта. Главное....это самый необычный спектакль,который я когда-либо видела...,я не могу сказать,что он мне безумно понравился,также, как и не могу сказать,что не понравился...он НЕОБЫЧНЫЙ. Бутусов мыслит образами...спектакль испещрён ими,огромная череда красивых картин...декорации,вроде незатейливые,но незабываемые.Что ещё...нет второстепенных ролей,все главные...у каждого героя своя трагедия... В спектакле вообще нет мелочей...всё важно: актёры...это понятно ,но и свет,музыка,спецэффекты,декорации...было ощущение,что если убрать одно из звеньев,то вся эта мощнейшая конструкция просто рухнет...За музыку Ф.Латенасу, в очередной раз,низкий поклон. В голову пришла мысль...я не была вместе с героями на сцене,не была кома в горле...переживания были... серьёзные,но о чём-то своём... спектакль ассоциативный...,но это моё личное мнение. Об актёрах...работы замечательные ...все,выделить кого-то трудно... Денис Суханов в роли Тригорина великолепен,глаз оторвать не могла. Самое большое впечатление...это Бутусов...Юрий Николаевич,бегущий через весь зал и вылетающий на сцену....а потом ещё танцующий и поющий...такой драйв...такая энергетика...это был выплеск эмоций...взрыв ...и так в каждом действии,я его таким даже и представить не могла...Из головы человек не выходит.., что же творится в его душе, его голове,что послужило толчком? На этот вопрос только он сам может ответить...,но то, что это крик души я почти уверена. Зрелище потрясающее,третий день из головы не выходит, спать толком не могу... Мне очень хочется посмотреть этот спектакль ещё раз, далеко не всё ясно, но только месяца через два,когда в голове всё уляжется, в спектакле всё выверится, подберётся,да и может по времени сократится...
Administrator: Это снимки, сделанные на прогоне Екатериной Цветковой. Прошу прощения за возможные повторы - наверняка что-то из этого уже ставила на форум.
Administrator: В "КоммерсантЪ" во многом повторен предпремьерный анонс, поэтому текст не пощу, а просто даю ССЫЛКУ. А вот фотографии Дмитрия Лекай - интересные.
Administrator: Известия/Неделя Пять часов экзальтации Чехов в "Сатириконе" сквозь призму актерского безумия Ада Шмерлинг Свою "Чайку" Юрий Бутусов посвятил Валентине Караваевой, которая в 1943-м, после фильма "Машенька", в одночасье стала суперзвездой, а в 1944-м попала в автокатастрофу и из-за шрамов на лице больше не могла сниматься. Ее попытки реализоваться в театре успеха не имели. Когда в 1998-м ее не стало, выяснилось, что, запершись в своей квартире, она двадцать с лишним лет играла перед любительской кинокамерой бесконечный моноспектакль по "Чайке". Из этой истории об актерском безумии в Голливуде могли бы сделать красивую мелодраму в духе "Федоры" Билли Уайлдера. Но Бутусова она вдохновила не на элегический трибьют в память о забытой звезде, а на саморефлексию и пышный панегирик в честь всех, кто так же, как Валентина Караваева, одержим страстью к театру. Cмотреть этот спектакль, впрочем, можно и не зная, какая история стоит за ним. Образ актрисы, которой посвящен спектакль, присутствует на сцене лишь незримо: никаких кинопроекций или фотопортретов, только упоминание в программке и приметы быта ее безумной старости как элементы декораций (художник Александр Шишкин). Однако если абстрагироваться от мотивов, вдохновивших режиссера, в этом случае спектакль может показаться только очередным изобретательным опытом по деконструкции классики с тем отличием от прочих постмодернистских экспериментов с Чеховым, что Юрий Бутусов, на удивление, бережен с текстом. Он не переставляет сцены, не вырывает их из структуры пьесы и фактически не меняет ее ход. Единственное, что условно можно считать деконструктивным, - повторение некоторых эпизодов и появление на сцене сразу двух-трех Заречных, Аркадиных и т.п. Однако эти приемы, ставшие в современном театре уже общим местом, впечатляют в его спектакле меньше всего: самое интересное у Бутусова вырастает как раз из того, как режиссер, технично накручивая постмодернистскими фокусами эмоциональный градус спектакля, продолжает четко следовать за текстом классика. Постмодернист общего порядка - человек, к тексту относящийся примерно так же как вивисектор: он его не любит, но с интересом изучает. Бутусов же имеет смелость признаться, что текст "Чайки" он просто обожает, что ему в ней нравится все, даже весьма сомнительный с точки зрения вкуса монолог из пьесы Треплева "Люди, львы, орлы и куропатки...". Более того, своим спектаклем он ставит само понятие "вкус" в театре под сомнение. В его версии "Чайки" все чрезмерно, все чересчур. Грим, больше подходящий постановкам по Софоклу. Декорации, в своих нефункциональных излишествах напоминающие пародию на фильмы Гринуэя. Актеры, играющие так, будто начисто забыли систему Станиславского и вышли прямо из времен Сары Бернар. С точки зрения нормы, в том числе нормы вкуса, - все это запредельно. Но только если мы имеем в виду норму жизни. К нормам театра это, как доказывает Бутусов своей "Чайкой", не применимо. Просто потому что театр - это место, где собираются безумцы, у которых особое устройство зрения и души. Недаром его Нина Заречная (актерский подвиг Агриппины Стекловой) - полноватая простушка с бесцветным голосом и неловким телом. Но это видим только мы, зрители, а не Треплев (Тимофей Трибунцев), сделавший из нее звезду своего домашнего театра, и уж точно не сама Заречная, уверовавшая в свое актерское предназначение. Для публики, не зараженной той же болезнью, что и герои бутусовской "Чайки", такая театрализованная саморефлексия режиссера и актеров, такая экзальтация на почве их общего высокого недуга может показаться недостойной пятичасовой отсидки в неудобных креслах "Сатирикона". Но для тех, кому симптомы этой болезни как родные, все четыре действия бутусовской "Чайки", в конце каждого из которых на сцену выбегает режиссер и в экстатическом трансе танцует что-то вроде джиги, - будто доктор прописал.
Administrator: Кстати:
Administrator: OPENSPACE.RU «Чайка» в «Сатириконе» Марина Шимадина В феврале этого года Юрий Бутусов был назначен главным режиссером питерского Театра им. Ленсовета, где он когда-то начинал вместе с Константином Хабенским и компанией. Так что спектакль в «Сатириконе» стал, с одной стороны, возвращением к любимой труппе, с которой были поставлены лучшие московские спектакли режиссера, «Макбетт» и «Ричард III», а с другой — своеобразным мальчишником, прощанием с холостяцкой жизнью. Возможно, поэтому этот джем-сейшен получился таким энергичным, сумбурным, пронзительным и обжигающе интимным. Это редкий спектакль, где забываешь, что чеховскую «Чайку» знаешь наизусть, и удивляешься новым, прежде не замеченным деталям. Который смотришь затаив дыхание. И описывать его хочется подробно, смакуя сцену за сценой. Для начала Бутусов огорошил зрителей распределением ролей. Герои «Чайки» выглядят так неожиданно, что без программки — пока персонажи не откроют рот — ни в жизни не угадаешь «ху из ху». Изящная Аркадина (Полина Райкина) тут явно моложе Заречной (крепкой и рыжеволосой Агриппины Стекловой), а статный Медведенко (Антон Кузнецов) даст фору тщедушному Треплеву (Тимофей Трибунцев). Последний, в клетчатой рубахе и круглых очках, напоминает молодого Иосифа Бродского и для полного сходства читает его «Элегию»: «Подруга, милая, кабак все тот же». Так же вольно режиссер поступает и с текстом. Спектакль начинается не с канонического «Отчего вы всегда ходите в черном?», а с монолога Треплева о новых формах, который он бросает в зал как манифест. Кто там говорил о творческом кризисе Юрия Бутусова? Здесь он так фонтанирует идеями, что спектакль в какой-то момент захлебывается от обилия аттракционов. Некоторые сцены завораживают. Роскошный, заваленный фруктами стол, за которым герои вдруг замирают, освещенные бледным мертвенным светом, заставляет вспомнить державинское «Где стол был яств, там гроб стоит». Жизнь и смерть идут здесь рука об руку. Сплетенные из канатов качели, символ радости и веселья, в какой-то момент становятся похожи на виселицу. А во втором акте Дорн вывозит всех персонажей на тележке — скрюченными, с торчащими руками-ногами, как у сломанных манекенов. В «Чайке» Бутусов продолжил сотрудничество с Фаустасом Латенасом, начатое в Театре Вахтангова. И его музыка, то ироничная и лихая, то надрывная, очень идет этому спектаклю и вызывает ассоциации с «Дядей Ваней» Римаса Туминаса. Но «литовский след» на этом не кончается. Временами веет Някрошюсом: развешанные на канатах полиэтиленовые пакеты хлопают, как крылья птиц, а Маша плачет, роняя в ведро звонкие льдинки. Но в отличие от вахтанговской «Меры за меру», полностью выдержанной в холодной стилистике литовского метафорического театра, здесь это лишь вкрапления в густое и жаркое варево, где переплавились все стили и жанры, от эстрадного шоу с песнями Адамо до фарса и хоррора. Ведь место действия спектакля — театр. И декорации Александра Шишкина изображают именно неубранные подмостки. Нарисованное колдовское озеро, стоящие посреди дороги двери, кресты, трюмо, автомобильные покрышки, какие-то пластмассовые пупсы — в общем, творческий хаос. Здесь все одержимы сценой. Даже циничный доктор Дорн (Артем Осипов), причесанный под Аркадия Райкина и одетый в концертный костюм с бабочкой, так и норовит что-нибудь спеть, срывая аплодисменты публики. А управляющий Шамраев (тот же Антон Кузнецов), контуженый фрик с армейскими повадками, ни с того ни с сего начинает показывать фокусы. Бутусов нещадно обнажает картонную, бутафорскую природу театра, где суетливые рабочие сцены без устали посыпают актеров искусственным снегом, а те истекают лишь клюквенным соком, но при этом любят и страдают по-настоящему. Люди здесь не живут, а бесконечно репетируют одну и ту же пьесу. Жонглируют репликами, меняются ролями и проигрывают сцены в нескольких вариантах, доводя происходящее до абсурда. Две Маши сплетают свои волосы в одну косу, две Ирины Николаевны не могут поделить Тригорина (Денис Суханов). Последнюю встречу Нины с Треплевым и вовсе повторяют трижды, в разных составах и с разными интонациями, пока, наконец, истеричная Заречная Лики Нифонтовой не застрелит своего визави из ружья. Ближе к середине спектакля становится ясно, что Бутусов ставит не чеховскую «Чайку», а «Чайку» сто лет спустя, уставшую от интерпретаций, растасканную на цитаты и обросшую штампами. Его спектакль — о том, что эту пьесу ставить больше нельзя и в то же время невозможно не ставить. О муках художника, который пытается найти свой язык, прорваться сквозь напластования фальши к себе настоящему. Если хотите, это его «Восемь с половиной». Это признание в любви и ненависти к театру — жестокому чудовищу, которое нужно кормить своими чувствами, мыслями, потрохами, которое пережевывает и выплевывает человеческие жизни. Недаром режиссер посвятил спектакль Валентине Караваевой — актрисе несчастливой судьбы, которой принес славу фильм «Машенька», но после тяжелой автомобильной аварии она не могла больше сниматься и доживала век в нищете и забвении, играя перед любительской камерой Нину Заречную. В этом спектакле Бутусов сам становится мятежным Треплевым: выскакивает на сцену, рвет декорации, отплясывает безумные танцы и яростно рычит в микрофон, доказывая себе и публике, что еще не превратился в мастеровитого ремесленника Тригорина, не успокоился, не почерствел, не нашел готовых ответов. Его появление каждый раз взвинчивает и без того высокий градус постановки. Но всему есть предел. С первых же минут актеры бросают в зал столько энергии, что опасаешься, хватит ли им горючего до конца длинного марафонского забега, ведь спектакль идет четыре часа с тремя антрактами. Не хватает. Перевалив экватор, спектакль начинает буксовать, мысль теряется среди нагромождения гротескных картин, а тут еще бесконечные антракты сбивают ритм, дробят впечатления. Очевидно, что спектакль будет еще дорабатываться, меняться, сокращаться и многие недостатки уйдут. Но его достоинства видны уже сейчас. При всей сумбурности и визуальной избыточности в нем есть такая небывалая свобода, такой драйв и такая степень откровенности, какие в нашем театре, казалось, давно уже перевелись. Фото: Вера Родман
Administrator: Отсюда Вадим Рутковский (кинокритик) ...А вернувшись в Москву посмотрел ещё один спектакль со сценографией Александра Шишкина, постоянного соавтора Могучего – "Чайку" в "Сатириконе"; и это на сегодня самый мой любимый спектакль сезона – избыточный, безумный, вязкий сон и панк-рок-концерт; в конце каждого акта зажигает сам режиссёр, Юрий Бутусов.
Administrator: От зрителя Рецензия на спектакль «Чайка» Да, такого Чехова я увидеть не ожидал. А всё потому, что никак не возьму в привычку узнавать не только актерский состав, но и фамилию режиссера. В данном случае им оказался тот же Юрий Бутусов, который поразил меня необычной, глубокой, но при это очень «драйвовой» постановкой «Короля Лира». Собственно, эта запоминающаяся необычность и привела меня снова в «Сатирикон», и я увидел ещё одну его работу. Конечно, от Чехова тут осталось крайне мало. Питерец Бутусов превратил пьесу-комедию в невероятный эпос-трагедию. При этом он сам порой выбегает на сцену и изображает почти моррисовские шаманские танцы. Весь спектакль от начала и до конца (а это, между прочим, более 4-ёх часов) остро пронизан жестокой трагичностью актерских и писательских судеб. Сейчас, почти сутки спустя просмотра, даже не хочется разбирать 4 акта по частям, они запомнились цельно, наслоились друг на друга. Если в первом акте герои кажутся немного заблудшими, оторванными от реальности, эксцентричными деятелями культуры, «верные своим демонам» (Прокол Харум очень в тему подобран), то под конец спектакля на сцене с ними начинает творится что-то невообразимое. При повторяющихся мизансценах с разными актерскими парами в жутких белых стенах чеховской «запенди» начинает казаться, что все вокруг сходят с ума. Чем ближе к самоубийству, тем более непонятно, но завораживающе становится. Но досмотреть хотелось до конца, пройти насквозь через всю эту трэш-пьесу и выйти с другой стороны. Как и в «Короле Лире», самым запоминающимся актером в этом спектакле для меня стал Артём Осипов - доктор. Его дикие танцы, особенно «впроброс» вокруг стола просто срывали овации. Невероятный артист. Также очень понравилась впервые увиденная на сцене Полина Райкина. Третье поколение Райкиных по обаянию и харизме вполне на уровне предыдущих - очень изящная девушка с острым взглядом и пронзительным голосом. Я даже удивился, когда узнал, что ей всего 23 года (в спектакле она играет мать главного героя) - казалось, передо мной очень опытная актриса, настолько точно и чисто она вжилась в роль скверной Аркадины. Остальные тоже были на высоте, но отметить хотелось бы именно этих двух актеров. В-общем, как наверное все могут понять, увидев имя режжисера (или не забыв посмотреть его), на сцене будет вовсе не классическое воплощение бессмертного творения Антона Павловича Чехова. Но тем лучше для тех, кто её уже видел и хотел бы посмотреть на него через призму сознания питерского, очень «сплинового» режиссера. Остальным идти не советую - это действительно трэш, хоть и завораживающий. P.S. Бутусов поставил данный спектакль в память об Валентине Караваевой. Актрисе, которая в 23 стала знаменитой, а в следующем году попавшей в страшную аварию, получив в ней глубокий шрам на лице, что поставило крест на её карьере. Она прожила долгую, но несчастную жизнь. Двадцать лет, до самой смерти, она играла одни и те же роли у себя дома перед видеокамерой, записывая звук на простой катушечный магнитофон. Умерла она в 1997 году в возрасте 76 лет в нищете и забвении. Она называла себя Чайкой, часто играя Заречную у себя в квартире. Без зрителей. Наедине с самой собой.
Lotta: "НЕ ПОМНЮ... не помню... не помню..." Хотя очевидным протагонистом в "Чайке" является Треплев и в определённые моменты Бутусов ставит знак равенства между ним и "автором спектакля", ВСЕ герои воспринимаются важными и чуть ли не главными (кроме разве что Якова) - недаром в конце ПОЧТИ все примеряют на себя роли Треплева и Нины. У Тригорина в этом смысле роль вообще особая. Он олицетворяет для Треплева чуть ли не все враждебные ему мировые силы, так как стоит между ним и матерью, между ним и Ниной, между ним и творчеством (в 3-м акте "стоит" в буквальном смысле - на фоне белой стены - как символ уверенности и успеха). Но с другой стороны, уставшего и потерявшего радость творчества Тригорина так же испепеляет огонь создателя. Он не может устоять перед искушением писать и любить, и его страсть столь же мучительна, сколь и у Треплева. "Свою повесть прочитал, а мою даже не разрезал!" - неожиданная для зрителей экспрессия при произнесении этой хорошо знакомой фразы подчёркивает, как важно для "маленького литератора" получить от врага оценку своего труда - и это очень точно! Но Тригорин, готовый наговорить ему кучу приятных снисходительных слов НЕ ЧИТАЛ. Как и родная и любимая мать НЕ ЧИТАЛА. Правда, во время "игры в лото" выясняется, что у Тригорина есть довольно чёткое представление о книгах Треплева: читал сам или с чужих слов судит, неизвестно, но это представление совпадает с тем, что думает о себе как о писателе и сам Константин. Насколько его строгость к себе обоснованна, тоже непонятно: ведь слова "я никогда не нравился себе, я не люблю себя как писателя" сначала произнёс Тригорин. Разница в том, что он-то готов писать мило-талантливо, а Треплев - нет. В этом и причина конфликта между Треплевым с одной стороны и Тригориным и матерью - с другой. Дело не в старых и новых формах, а в ДРУГОМ отношении к творчеству и любви. По большому счёту Тригорин лишь отчасти является антагонистом Треплева. В его голове тоже теснятся образы, перекрывая настоящую жизнь. Несмотря на то, что творчество для него мучительно, ВСЁ становится лишь "сюжетом для небольшого рассказа". Когда перегорают и душевный подъём, и страдания любви, остаётся жестокая потребность обновить воспоминания, уточнить детали - чтобы снова писать... Но только ради этого. Остальное - "НЕ ПОМНЮ". Единственным антагонистом Треплева (как и остальных героев - любящих и творящих) неожиданно оказывается Аркадина. Тут разговор особый. Полина Райкина играет женщину без возраста, души и каких-либо ещё признаков жизни. Неподвижный взгляд, глуховатый голос, холодом веет, как от змеи... Вспоминая других аркадиных, думаю, что это самый удачный и точный образ. Из всех признаков творческого человека у этой Аркадиной есть только один - непомерно раздутое тщеславие. Не случайно, когда речь идёт о чём-то другом (о сексе и прочем фрейдизме), Райкину подменяет Нифонтова - ведь "эротические сцены" скорее всего происходят лишь в воображении Тригорина и Треплева, РЕАЛЬНАЯ Аркадина способна лишь рассказывать о том, как её "в Харькове принимали" да ругаться с сыном. Параллельно у Треплева перед глазами стоит враг-Тригорин, а у Тригорина - Нина с прекрасными распущенными волосами. Он и Аркадину-то сначала целует ВМЕСТО неё, а потом мысленно с ней прощается. Другая подмена происходит уже в 4-м действии, когда повторяются сцены Треплева и Нины в исполнении разных пар. Треплеву-Суханову по логике вещей должна быть положена Нина-Райкина, но этого не происходит. Мало того, если Кузнецов и Осипов, оказываясь Треплевыми, сохраняют нечто от своих основных персонажей, Суханову от Тригорина не остаётся ничего. Если допустить, что эти сцены проносятся в голове "настоящего" Треплева, получается странное: он как бы в отместку представляет себе Тригорина в образе маменькина сынка и абсолютно несчастного рыдающего безнадёжно влюблённого парня - извлекая из своего подсознания самое потаённое. Персонажи спектакля и жизненные явления поворачиваются к зрителю разными гранями, существуют в разных пространствах, но они и противоречивые и цельные одновременно. Глумливое тригоринское "о, сюжет мелькнул!", его же романтическое "отпусти меня!"... повторённое в вариациях "ДА!"... трагический крик, подкреплённый дорого доставшимся внутренним решением: "Я забыл свою трость!" И последнее, со слабеющим эхом "НЕ ПОМНЮ".
Administrator: В "Новостях сайта" объявила, что теперь здесь есть страничка спектакля ЧАЙКА. Буду дополнять текстом... ну, а пока можно увидеть фотографии и узнать минимальную информацию о постановке. А здесь, на форуме - снова рецензия от зрителя "Чайка", Сатирикон, 22.04.2011 Самые потрясающие сцены в этом спектакле – те, что двоятся и троятся. «Сюжет мелькнул, сюжет для небольшого рассказа». Разговор Нины и Тригорина чем дальше, тем больше напоминает навязчивый кошмар; время закольцевалась, повторяются одни и те же слова, причем для Нины повторение и нелепость повторения – очевидны, а для Тригорина – нет, он – часть сна. «О! Сюжет мелькнул!» – говорит в очередной раз, уже с некоторым озорством, Тригорин-Суханов, и Нина смотрит на него с ужасом, немного комичным. Сила, свернувшая время, на время отступает, и героям пока позволено вырваться; дальше идет сцена, которая так мне нравится: Тригорин сбрасывает со стола остатки пиршества и очень элегантно падает на стол: величественно, очень театрально и очень смешно. В последней Встрече Нины и Треплева есть образ, который мне не дает покоя. Вообще, Нина Заречная Агриппины Стекловой – это просто восторг, собери все превосходные степени – их не будет много. Во второй, кажется, встрече Нины и Треплева (то есть во втором варианте последней встречи) – Нина, Агриппина Стеклова, является этакой бабой в полушубке, громогласной, с грубыми ухватками; робкие слова о чувствах произносит особенным, чуть гнусавым, чуть как будто сдавленным голосом, громко и резко. Кто это? Что это? Это как будто тот вариант истории, где Нина грубо и страшно опростилась и опустилась, где она потеряла внешнюю составляющую женственности – но ярче проступило что-то непонятно покоряющее и сильное. В Нине-Стекловой есть что-то ведьминское, даже иногда вспоминается роль в «Макбетте»; особенно это «что-то» заметно во внутренней пьесе, когда Нина говорит о своём враге – дьяволе – и распускает огненные волосы. Интонация и произношение Ниной самого этого слова – «дьявол» – делают совершенно излишними спецэффекты вроде горящих глаз и запаха серы. И вот в сцене встречи, где Нина – бабища в полушубке, это нечто ведьминское проступает очень ярко, доходит до своего предела и переходит его, превращаясь во что-то непредсказуемо страшное. В спектакле много прелестных находок то ли в бутусовском, то ли даже в райкинском духе. Танец и песни доктора Дорна. Кузнецовские спецэффекты с поддуванием искусственных снежинок при помощи подноса, драка доктора с «поклонниками». Отловленные артисты на телеге (кстати, душ и телега из «Макбетта» пригодились). Человек-фейерверк Шамраев – смешной, кривенький и страшненький, и местами чуть-чуть Панталоне, а местами и кто-то совсем незнакомый, не совсем даже человек. Стол и Тригорин, опять же. Нина, стреляющая в Треплева из ружья в одном из вариантов последней сцены. Бутусов с его воплями и энергичными танцами (а вот интересно, что думают люди, не знающие, кто он? «Эт чё за мужик?») Один из самых странных спектаклей, что я видела за последнее время – и теперь один из самых любимых.
Administrator: Три последовательные поста от одного зрителя Первые два текста уже есть здесь, но тут смысл - в последовательности и развитии мыслей. 18 April 2011 Вчера посмотрела бутусовскую "Чайку" в Сатириконе. Теперь не знаю, как мне с этим жить. 19 April 2011 В продолжении о "Чайке" Юрия Бутусова Я склонна к пафосу. Я питаю слабость к словам «великий», «блестящий», «гений»… В общем к тому, что теряет свой смысл и обесценивается, стоит только произнести. Поэтому я не буду называть бутусовскую «Чайку» великим спектаклем, актерскую игру блестящей, а самого Бутусова гением. Не потому что так не считаю. Считаю еще как. Просто слова… слова… слова… А еще я верю в искусство. В веселый фарс, трагедию и абсурд. В зашкаливающий пульс, разрыв аорты, кровь горлом и надрыв. В тоску, одиночество, отчаяние и любовь. В сокровенное верю. Так вот, я о «Чайке». Нет, не то. Я о себе. Ведь, как учил Базен, кино равняет тебя с массой, а театр – с самим собой. Потому, чтобы ни происходило на сцене, происходило и со мной тоже. Отсюда – боль. Потому что больно творить. И любить тоже больно. Для меня спектакль – об этом. А еще о жизни. Которая с жизнью не совместима. Такой каламбур. Да и не жизнь это вовсе. Треплев, Заречная, Аркадина, Тригорин… Все их существование – на грани фола. Срываются, проваливаются, западают в кошмар. Дневной, ночной, вечный. «Мы попали в запендю»... Нелепая оговорка из «скверного анекдота» Шамраева-Кузнецова становится для героев бутусовской «Чайки» наваждением и проклятьем. Отсюда и множественность повторов. Не от постмодернистского задора, давно навязшего на зубах. А от ужаса, что в круговорот западни попадают все. Она крутит, эта дурная бесконечность: героев, эмоции, слова, жизни. И поэтому к последнему акту уже не важно, кто ты: Заречная, Маша или Полина Андреевна; Треплев, Медведенко, Тригорин или Дорн. Важно, что у ЕЁ любви – один знаменатель («Нет, не то»), а у ЕГО жизни – один исход. «Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился». to be continued...))) 23 April 2011 Кое-что о "Чайке" Юрия Бутусова (продолжение) ...Важно, что у ЕЁ любви – один знаменатель («Нет, не то»), а у ЕГО жизни – один исход. «Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился». Впрочем, я убеждена: такие спектакли делаются, чтобы не застрелиться самому. Что-то вроде исповеди. Грехи, конечно, не отпустит. Но, возможно, станет легче. Хотя это началось годом раньше, в «Иванове». Уже тогда самоубийство преследовало героя и, настигая после каждого акта, вновь отпускало, словно в насмешку. Живи, мол, и мучайся. И вот – парадокс. Чем безысходнее была тоска, чем отчаяннее и беспросветнее жизнь и искреннее – желание умереть, тем смешнее становилось залу. И все это в контексте идущих на тех же сценах МХТ и Сатирикона шекспировско-бутусовских трагифарсов (с легким привкусом абсурда Ионеско), где убийство становилось источником почти метафизического ужаса, а смерть равняла всех в святости, кто бы ты ни был: король-шут Дункан или диктатор-упырь Ричард III. Чеховские самоубийцы у Бутусова живут и умирают (умирают ли?) в обратном порядке: от трагедии к фарсу. Такие дела.
Administrator: От зрителя "Чайка", реж. Ю.Бутусов. Сатирикон Не хотела проводить День рождения в своем театре. Думала-думала, куда сходить и выбрала-таки "Чайку" в "Сатириконе". И почему-то была уверена, что это будет очень круто. Я с пониманием отношусь к "новой драме", но всегда говорю, что это не про меня. Не про моих друзей, не про моих родителей, не про то, что я вижу вокруг. Бутусов поставил спектакль абсолютно про меня: и в профессиональном плане, и в человеческом. После него я всю полночи прорыдала, а утром проснулась немного другим человеком. Не самый любимый театр, не самый любимый режиссер, а так все сошлось. Чем больше я смотрю на почти голу в каждом спектакле сцену "Практики", тем больше я начинаю ценить красоту. Бутусов сделал мне "красиво". Красивая музыка, красивые лица, даже когда они измазаны черной краской, красивые люди даже в некрасивых своих поступках. Я уверена, что многим, кто это читает "Чайка" понравится. Я не уверена, что у этого спектакля будет долгая жизнь (вспоминается "Турандот" К. Богомолова).
Administrator: Из ЖЖ _arlekin_) что тот актер, что этот: "Чайка" А.Чехова в "Сатириконе", реж. Юрий Бутусов У Чехова в "Чайке" сказано: "без театра нельзя". У Бутусова "без театра", вне театра просто ничего не существует. Он посвящает свой спектакль актрисе Валентине Караваевой, которая когда-то сыграла в "Машеньке" Юлия Райзмана, потом попала в автоаварию и не снималась в кино, но в конце жизни, сама для себя, играла перед любительской камерой Нину Заречную. В спектакле Бутусова основная исполнительница роли Нины - Агриппина Стеклова, а Аркадиной - Полина Райкина. Полина - самая молодая актриса в этом ансамбле, и остальные артисты тоже никак не соответствуют по возрасту своим персонажам, они старше молодых героев и много моложе пожилых. Мало того, в отдельных сценах одни подменяют других или действуют одновременно в одной и той же роли. Некоторые эпизоды повторяются, варьируясь, раз по пять. Пьеса то продвигается вперед, то возвращается чуть назад, снова и снова звучит роковой выстрел, но никто не умирает. Не так давно Бутусов выпустил в МХТ "Иванова" - спектакль уже успели снять с репертуара, на него плохо продавались билеты и, сказать по правде, интересный по задумке, он не вполне удался в плане актерских работ, начиная с заглавной роли. Но, по крайней мере, "Иванов" стал своего рода этюдом, наброском к нынешней "Чайке". Строился "Иванов" по принцпу обратной хронологии, начинался с самоубийства, действия шли в обратном порядке, от четвертого к первому, с выстрелом после каждого, а в результате герой оставался в живых: http://users.livejournal.com/_arlekin_/1602347.html?nc=2 Действия в "Чайке" не просто следуют в соответствии с чеховским порядком, но и, что большая редкость, разделяются антрактами. Но, между прочим, три антракта - не такое уж радикальное решение, например, "Вишневый сад" Марчелли в Омскве тоже был четырехактным. И любой ход, любой момент, любой образ в "Чайке" Бутусова может спровоцировать целый ряд театральных ассоциаций. "Естественные" декорации для пьесы Треплева, озеро и небо, у Бутусова нарисованы черной краской на белой бумаге, как в спектаклях Крымова, Треплев, говоря о звуке шагов Нины, обрисовывает ее ступни и целует следы, а в предпоследнем акте пишет краской из баллончика на ширме: "УЖО". Актеры временами словно забывают о партнерах и обращают свои монологи напрямую в зал, как это было, например, в александринской "Чайке" Кристиана Люпы, и кстати, Тимофей Трибунцев в круглых очках чем-то смахивает на тамошнего Треплева. А вяз, возле которого в первом акте объясняются Треплев и Нина, шелестит привязанным к канату полиэтиленовым пакетом, наподобие того, как шум моря в "Отелло" Някрошюса возникает из плеска воды в канистрах. Ассоциации эти - необязательные, в том смысле, что они могут быть такими, а могут и иными, важно, чтобы они возникали, чтобы мир бутусовского спектакля размыкался в пространство зрительской памяти, и чем оно обширнее у каждого конкретного зрителя - тем, вероятно, большее удовольствие он получит от увиденного, а "Чайка" Бутусова доставляет удовольствие физическое, ее смотришь в состоянии эйфории. (Между прочим, помимо чисто театральных и современных ассоциаций, могут всплыть в памяти как образы спектаклей давно минувших дней, так и что-нибудь киношное, и в частности, очень явно еще до начало представления, сцена с условно намеченными дверными проемами отчетливо отсылает к "Догвиллю" Триера). С другой стороны, нельзя не думать о том, насколько то или иное "узнавание" субъективно. Потому что, если брать Люпу и Александринку, то в Александринке сам Бутусов ставил "Что тот солдат, что этот" под названием "Человек=человек", а если Някрошюса - то вряд ли случайно в качестве композитора к работе над "Чайкой" привлечен Фаустас Латенас, чей марш к "Трем сестрам" Някрошюса, и этот факт оговаривается особо, использован в спектакле. Впрочем, некоторые моменты и без всяких отыслов воспринимаются как настоящая театральная феерия - чего стоит только монолог Тригорина-Дениса Суханова во втором акте на фоне стола, заваленного яркими цветами и фруктами, среди которых уже лежит кровавый ком "чайки": под конец своего "бенефиса" Тригорин опрокидывает стол и рассыпает весь этот "натюрморт с битой птицей", и завершает свое "выступление" чуть ли не в припадке, после чего бездыханное тело выбежавший режиссер утаскивает за кулисы. Вариативный повтор многих сцен, особенно в последних двух актах (при значительных сокращениях текста, в частности, купирована почти вся финальная сцена четвертого акта, за исключением последней реплики Дорна) - главный конструктивный прием "Чайки" Бутусова. Когда Туминас поставил "Горе от ума", среди прочей идиотической брани звучала претензия, что сцена Репетилова с Загорецким повторяется пять раз - при том что у Туминаса этот повтор обусловлен и оправдан уже одной только "говорящей" фамилией персонажа. Бутусов на этом приеме строит чуть ли не целый спектакль, и при этом не пытается оправдать его формально, поскольку здесь прием самодостаточен, он сам оправдывает спектакль - и несоответствие возраста исполнителей и действующих лиц, и, казалось бы, совершенно ни к чему не привязанные вставные эпизоды, и даже присутствие на сцене фигур, которых нет в пьесе, начиная с "девушки, которая танцует" (странно-самодовольная дебелая девица) и заканчивая временами подскакивающими из-за кулис гримерами и помрежами - подмазать что, подправить, или наоборот, оттереть лишнее с лиц, чтобы играть, играть дальше. Сам режиссер тоже на сцене - танцует, рисует, декламирует. Иногда может показаться, что Бутусов отталкивался не от чеховской, а от акунинской "Чайки" - вот уж где и выстрел после каждой сцены, и бесконечные вариации на одну и ту же тему. Особенно навязчиво Акунин вспоминается в момент, когда в четвертом акте в одном из вариантов прощальной сцены Нина убивает Треплева выстрелом из ружья (причем в этой сцене Треплева играет Артем Осипов, на протяжении всего спектакля - Дорн, а Нину, соответственно - Лика Нифонтова, она же Полина Андреевна). Но у Акунина варьирование - прием стилизованного "следственный эксперимент". Бутусов же в "Чайке" выступает даже не как "экспериментатор", он творит, не думая о старых и новых формах, но потому, что это свободно льется из его души. У него "старая баба" Петр Николаевич Сорин в исполнении Владимира Большова оказывается большим и трогательным, всеми обиженным ребенком, а Шамраев и Медведенко посредством одного исполнителя Антона Кузнецова отождествляются в Трезоре, который лает и воет (если рассуждать логически, можно дойти до того, что Маша одному и тому же персонажу приходится и дочерью, и женой - вывод посильнее того, чем шокировал Костя Богомолов в "Турандот", но к Бутусову с формальной логикой лучше не подходить). То есть кто-то из персонажей "един в двух лицах", а другие, наоборот - удваиваются, утраиваются, а Треплев так и вовсе "учетверяется", и даже "упятеряется", если к числу актеров, воплощающих этот образ в спектакле (плюс к основному, Тимофею Трибунцеву - Антон Кузнецов, он же Шамраев и Медведенко, Денис Суханов, он же Тригорин, и Артем Осипов, он же Дорн) добавить еще и самого Бутусова, которому после первого из череды "роковых выстрелов" надевают на голову окровавленную повязку. Константин Гаврилович застрелился. Скоро начнется спектакль. Кстати, может еще и потому меня так разобрало, что - но это уже сугубо субъективная ассоциация - мой собственный актерско-режиссерский, если можно так сказать, опыт, не считая зайчиков в детсадовских утренниках, связан именно с "Чайкой": на четвертом курсе мы к зачету по методике преподавания литературе должны были показать что-то вроде театральной композиции, и я, вынужденно (больше нему было) взяв на себя функцию режиссера, выбрал, конечно, "Чайку", попутно еще и сыграв в отрывке из первого акта персонажа, в котором соединил Дорна, Сорина и Тригорина: http://users.livejournal.com/_arlekin_/208561.html?nc=6
Lotta: из ЖЖ Льва Семёркина (это его второй пост о "Чайке", первый здесь) Нина и Тригорин глазами Треплева. *Продолжение про «Чайку» Бутусова. История актрисы Караваевой, которая играла «Чайку» сама-для-себя у себя дома перед кинокамерой, дала режиссеру первый толчок освобождения (попробовать вот так, абсолютно свободно) . Но в результате, в спектакле всё перевернулось. Караваева – постаревшая Аркадина, она свободна потому что УЖЕ никому не нужна, а Бутусов увидел такую же свободу в Треплеве, который молод, который ЕЩЕ никому не нужен. Шрам, который «освободил» Караваеву странным образом срифмовался с душевной травмой Треплева. И то и другое обстоятельство выталкивают их из привычной колеи в особое свободное «измененное состояние сознания» (а уже потом режиссер и исполнители-сатириконовцы пытаются и зрителя в такое состояние ввести). В измененном, воспаленном состоянии всё искажается и мешается, как в сознании самоубийцы Иванова за миг до выстрела прокручивалась вся жизнь и сам выстрел раз за разом. Эти повторения из «Иванова» перешли в «Чайку». Люди двоятся, сцены зацикливаются. Окружающие (персонажи чеховской пьесы) собираются в причудливые группы. Пара клоунов Дорн (рыжий) и Сорин (белый). Их пикировки ("почему мне не дают лекарств – выпейте валериановых капель") легче всего считываются залом, вот если бы и другие хохмы также принимались. В центре – любовный квадрат (Маша-Костя-Нина-Борис) с дополнительными отростками от Маши к Медведенко, от Тригорина к Аркадиной. Но весь это джаз нужен не только для лихой игры, гротесков, приколов. А ради нескольких минут откровения, прозрения, недостижимых в «нормальном состоянии сознания». В такие моменты прозрения «мир предстают таким, какими он есть на самом деле». У Бабеля в "Ди Грассо" «невыразимо прекрасным», у Бутусова - невыразимо ужасным. "Сатирикон" Бутусова, уже четыре спектакля, это "Сатирикон" Петрония, а не Аверченко. Взгляд мизантропа. Такова первая встреча Нины и Тригорина. Покров душевного грима спал, мы видим чистые, подлинные лица. Тригорин выкупался, волосы мокрые, пиджак на голое тело, душа и лицо еще и спиртом промыты. Зрелище отталкивающее. Отталкивающее всех, кроме восторженной дуры, в которую по-несчастью влюблен Костя. Вот с Машей они были бы идеальной парой. Сцена Нина-Тригорин это не последняя правда, и он и она еще будут меняться, но эта правда абсолютная, до самого дна. А последней правды в таких разомкнутых спектаклях быть не может. В последнем действии Трибунцев играет свою тему, такое абсолютно обреченное лицо у него было в «Сиротливом западе». Однако игра продолжается и в таком состоянии. На одном полюсе - мизантропия, на другом - праздник театра. Рождается "из сора" на наших глазах. А по бокам сцены два гримировочных столика с зеркалами стоят. Как часовые. ======= О разомкнутости новых спектаклей Бутусова можно было догадаться еще на "Короле Лире"(http://lev-semerkin.livejournal.com/73809.html?thread=345681#t345681 ), если не на "Гамлете". Наконец эта линия привела к "Чайке", к совершенному спектаклю, гармоничному по-Лобачевскому. Как были гармоничны по-Эвклиду ранние постановки режиссера (в СПБ и первые московские).
Administrator: Итоги Свой крест / Искусство и культура / Художественный дневник / Театр В «Сатириконе» — премьера «Чайки» в постановке Юрия Бутусова Когда очередной раз ставят чеховскую «Чайку», то, как правило, отвечают на вопрос: кто здесь рутинеры, а кто таланты, стала ли Заречная настоящей актрисой, нужны ли новые формы или всем места хватит? Ну и, конечно, комедия ли пьеса? Перед Юрием Бутусовым эти традиционные вопросы не стояли. Его постановка — остро гротескова и глубоко лирична. И оттого трагические ноты в ней надсадны, что пронзительно передают и композитор Фаустас Латенас, и художник Александр Шишкин, и артисты. Обо всем этом легко догадаться еще до начала действия, взяв в руки программку. В эпиграфе режиссер признается: «Смысл жизни для людей, населяющих вымышленный мир чеховской «Чайки», — Театр, который больше жизни, больше любви, который замещает все, принося боль, одиночество, уничтожая и калеча души. Люди, отдающие себя на службу театральному чудовищу, часто бывают несчастны, может быть, даже слишком часто и незаслуженно, но, вероятно, они знают что-то, чего не знает никто...» Спектакль посвящен Валентине Караваевой, актрисе, прославившейся в райзмановской «Машеньке». Для тех, кому ее имя пустой звук, есть сноска, где рассказывается, как после автомобильной катастрофы она не смогла вернуться в кино и дома в полной нищете и забвении репетировала перед любительской камерой «Чайку». Возле мертвой актрисы нашли сделанную ею из проволоки, перьев и бумаги бутафорскую птицу... Добавим, что она вышла замуж за богатого мистера Чапмена, но вернулась в еще сталинскую Москву нести свой крест. Именно о ней потом скажет Георгий Параджанов, посвятивший ей фильм: «Нет, она не была сумасшедшей. Она была странная. Гениальная в своем роде. А кому нужен нормальный актер? Нормальный художник? Нет ничего страшнее, когда все как у людей». Вот об этих самых ненормальных и ставит Юрий Бутусов к своему 50-летию, и даже сам выходит на сцену, примеривая роль Треплева. Впрочем, не выходит, а проносится вихрем, дабы, не дай бог, температура действия не опустилась до 36,6, как у здоровых. Читая программку дальше, ты узнаешь, что актеры играют по несколько ролей, а позже увидишь многие сцены в разных вариантах, ну, например, Нина будет трижды подбрасывать горошину, обращаясь с вопросом: «Чет или нечет?» Тщетно надеясь, вдруг он наконец угадает. Всего не перечислишь, но увлечешься тонкой игрой переходов подлинного в бутафорию, как не отличишь с ходу настоящие от пластмассовых в живописно рассыпанных по сцене яблоках. Здесь много актерских удач — и Тимофей Трибунцев (Треплев), и Антон Кузнецов (Шамраев, Медведенко), и Артем Осипов (Дорн), но главная звезда спектакля — Агриппина Стеклова в роли Заречной, и я бы добавила — Караваевой. Ее переходы от плотоядности до истовости, от карикатуры до самозабвенной отдачи оправдывают любую форму. Форма по ходу действия, к сожалению, начинает довлеть. Спектакль длится почти четыре с половиной часа, из которых два часа сорок восемь минут тридцать пять секунд увлекательны, а остальные делятся на неразгаданные и повторяющиеся. Конечно, в истории, где и Театр, и Актер пишутся с прописных букв, не может не быть избыточности, но порой чувствуешь себя зрителем с буквы маленькой. А на еще один вопрос, который повисает в воздухе всякий раз перед премьерой очередной «Чайки»: «Зачем в сотый раз?» — ответ находят в «Элегии» Иосифа Бродского, которую в третьем акте замечательно читает Треплев — Трибунцев: «Прогресса нет. И хорошо, что нет. /... зачем мой слух/ уже не отличает лжи от правды, / а требует каких-то новых слов, / неведомых тебе — глухих, чужих, / но быть произнесенными могущих, / как прежде, только голосом твоим». В «Сатириконе» говорят ее голосом и голосами тех, кто верует, неся свой крест. Мария Седых
Administrator: Administrator/Ирината: Вот лично для меня написанное М.Давыдовой - это мыльный пузырь, нечто переливающееся и недолговечное, сиюминутное. Мыльный пузырь, который выдул человек, который давным давно любит исключительно СЕБЯ - и в театре, и вообще. Человек, презирающий тех, кто ТЕАТР любит по-настоящему - с какой бы стороны рампы они не находились. Человек, не умеющий смотреть, видеть, думать. Человек "с именем"... но без души. Вот как хотите - ненавижу "профессионалов", выдувающих подобные банальности... Но, к сожалению, собирая на форуме материалы о спектакле, я не могу пройти мимо этой давыдовской "песни про себя, любимую". Песни, которую поёт слепоглухонемой критик с погасшим сердцем и душой, в которой осталось только чуть-чуть уважения - к себе. Известия "Чайка" пролетела Марина Давыдова Новоявленный худрук питерского Театра им. Ленсовета - долго и плодотворно работавший в разных театрах Москвы Юрий Бутусов - напоследок поставил в "Сатириконе" "Чайку". Его бесшабашный - чтобы не сказать забубенный - спектакль стал прощанием режиссера с молодостью и с позавчерашними представлениями об авангарде. Пока шли репетиции "Чайки", в "Сатириконе" не на шутку нервничали. Рассчитывать на коммерческий успех затеи явно не приходилось. Бутусов ставил Чехова в свое удовольствие, не особенно заботясь об удовольствии зрителей. И даже об их удобстве. В спектакле предполагалось (и наличествует) три антракта, он идет четыре с половиной часа. Одну и ту же сцену тут порой играют по нескольку раз, причем исполнительница роли Шамраевой на глазах изумленной публики вдруг становится Аркадиной, дочь Шамраевой Маша - Ниной Заречной, Тригорин - Треплевым. Сам жалкий и тщедушный Треплев (Тимофей Трибунцев) выходит на авансцену и читает Бродского. Один из персонажей предстает поначалу в образе писающей на забор собаки. Спектакль идет под музыку хорошего литовского композитора Фаустаса Латенаса (давний и верный соратник Някрошюса), но в его звуковой ряд периодически вторгаются то сладчайший Сальваторе Адамо, то мелодии и ритмы дискотеки. Кроме композитора Латенаса Бутусов взял у Някрошюса напрокат и саму его эстетику: например, в сцене, где развешанные на канатах-качелях полиэтиленовые пакеты разом и создают ощущение ветреной непогоды, и кажутся чайками. Взял и тут же отбросил в сторону. У него в отличие от великого литовца припасено для зрителя много других эстетик и всякого разного "креатива". Надо отдать Константину Райкину должное. Спектакли, сделанные в жанре "война в Крыму, все в дыму", мягко говоря, не его чашка чаю. Но давить на режиссера авторитетом и прагматическими резонами худрук одного из самых благополучных театров Москвы не стал. Спектакль вышел таким, каким и задумывался. И поразительным образом имеет успех. Дотерпевшие до финала (а это примерно две трети огромного сатириконовского зала) устраивают артистам и режиссеру овацию. Критики тоже по большей части выходят из театра в приподнятом настроении. И уже сейчас можно сказать, что в рискованной игре "Сатирикон" вышел победителем. Этот успех нарочито нестандартного спектакля в стране, где ко всему нестандартному (особенно на театре) относятся заведомо враждебно - любопытнейшая загадка, в которой стоит разобраться. Для этого мы попытаемся понять, что, собственно, хотел сказать зрителям режиссер. И что поняли и полюбили в сказанном зрители. Самый сильный и эффектный ход этой "Чайки" - присутствие на сцене самого Бутусова. Он выскакивает на подмостки в конце каждого акта с какими-то дикими плясками. Иногда он даже вторгается в само действие: например, чтобы изобразить языки пламени, пожирающего деревянный театрик Треплева. И нет сомнений, что режиссер отождествляет себя с этим страстным проповедником "новых форм". Он сам Треплев и есть. И спектакль он ставит о себе самом. О тех невоплощенных на сцене "Чайках" (и вообще - спектаклях), которые живут в голове каждого режиссера. О замыслах с размахом, вначале обещающих успех, но гибнущих в суете и рутине. Сцена - это молох. И жертвы, принесенные на его алтарь, невидимы миру. От поэта остаются черновики, от композитора - недописанные партитуры, от художника - наброски и эскизы. Но эфемерное искусство театра не ведает черновиков и набросков. Невоплощенные, они распирают режиссера изнутри. У Бутусова они словно бы вырываются наружу и водят по сцене неистовый хоровод. Варианты одной и той же сцены наползают друг на друга, вступают в противоречие, враждуют. Да и сами артисты, примеряющие на себя и разные манеры игры, и разные роли, тоже постоянно соперничают. Они все не только Аркадина (Полина Райкина) - вечные лицедеи, желающие понравиться публике. И фрик Шамраев (Антон Кузнецов), и его исстрадавшаяся по мужской ласке жена (Лика Нифонтова), и Тригорин (фантастически пластичный Денис Суханов), и особенно Дорн (загримированный под Аркадия Райкина Артем Осипов). Глядите, глядите, как я пою и танцую. Вот я даже на стол заберусь! Что? Впечатляет? О подобных подтекстах спектакля зритель, разумеется, не догадывается. Он явно воспринимает увиденное как полуэстрадное шоу, которое оказалось (точнее, притворилось) тем самым современным искусством, о котором сейчас - ах как много вокруг говорят. Да помилуйте, совсем оно не страшное, это современное искусство, а очень даже прикольное. И зря нас всех пугали. Ну скучновато иногда, ну длинновато. Зато красиво (Бутусов большой мастер строить эффектные мизансцены), изобретательно (вдруг монстры на сцену вышли - ух ты!), смешно (у Бутусова прекрасное чувство юмора, к слову сказать, один из главных признаков истинного таланта). Да и артисты в "Сатириконе", как известно, на славу. Одна Агриппина Стеклова (Заречная) чего стоит. "А что это у вас тут такое происходит?" - периодически написано у нее на лице. Очень уместный, признаться, вопрос. По счастью, пьеса "Чайка" дает такой простор для рассуждений о смысле жизни и искусства, а режиссер так бессовестно ни один из этих смыслов не отсекает, что глубокомысленные интерпретации в блогах и критических статьях конечно же не заставят себя ждать. И все останутся довольны - и артисты, и постановщик, и театр, и зрители, которым сие позавчерашнее представление об авангарде и несколько провинциальное представление о том, как надо самовыражаться режиссеру, конечно же гораздо милее того, что не кажется, а на самом деле является современным искусством. О последнем мы сейчас не будем даже говорить. К успешной премьере "Сатирикона" оно не имеет ровным счетом никакого отношения.
Administrator: Российская газета/ Федеральный выпуск №5465 (89) Бутусов поджег "Чайку" В "Сатириконе" сыграли премьеру чеховской пьесы Уже назначенный на пост художественного руководителя питерского Театра им. Ленсовета Юрий Бутусов выпустил спектакль, связавший концы и начала его московского театрального романа, больше - всю его театральную судьбу: чеховская "Чайка" появилась на сцене "Сатирикона". Такое гипервысказывание, охватывающее все, что может быть сказано о себе и о мире, делают обычно в самом начале пути. Бутусов, напротив, то ли изживает, то ли сжимает, итожит им свой 50-летний опыт. Но свойства именно молодого театра живут в этой "Чайке", полной летучих ассоциаций, импровизаций и какой-то странной одержимости. Бутусов явно настаивает на том, что театр это, прежде всего - игра и судьба, а уж потом - социальное, политическое, филологическое или любое иное высказывание. Пародируя треплевскую реплику про театр, где в трех стенах жрецы святого искусства изображают, как люди едят, пьют, любят, он вместе с Александром Шишкиным выстраивает на сцене три бумажные стены. На центральной - как в театральном алтаре - символы мироздания и самой чеховской пьесы: дерево, озеро, луна, два силуэта, мужской и женский. Этот занавес - как повелось со времен мейерхольдовского "Балаганчика" - в конце каждого действия прорывает сам Бутусов, выбегающий на сцену прямо из зала, бешено танцуя или говоря о новых формах. Прихватив микрофон в руки и яростно танцуя, режиссер сокрушает вокруг себя хрупкие предметы созданной им же театральной реальности, или, слегка коснувшись, "поджигает" бумажный театр, а усиленный динамиками грохот большого пожара создает полную иллюзию реального огня. К словам Треплева о театральной рутине, об имитации обывательской жизни и пошлости такого театра чаще всего относились иронично. Предложив роль Треплева Тимофею Трибунцеву, нервному, хрупкому, с предельно личной, авторской интонацией, Бутусов в полной мере разделил с ним "крест" этого персонажа, его одержимость. Два деревянных креста и маленькая Голгофа из бумажного мусора - отходов писательского труда - стоит справа от бумажной стены. По обе стороны сцены - гримировальные столы с зеркалами, обрамленными лампочками и игрушками, - чудотворные иконы актеров-страстотерпцев. Страстную, истовую интонацию спектакля подогревает то, что он посвящен звезде советского кино Валентине Караваевой, которая после автокатастрофы последние 20 лет жизни играла "в затворничестве", снимая в собственной квартирке на любительскую камеру великие пьесы, прежде всего - монологи Нины Заречной. В этой "Чайке" - все актеры. Полина Андреевна (Лика Нифонтова) разыгрывает свою любовь с доктором как театральный дуэт, явно примиряя на себя роль великой актрисы. Доктор Дорн (Артём Осипов), влюбленный в театр, произносит слова, столь важные для Бутусова: никакая реальность не заменяет того подъема духа, какой бывает у художников во время творчества. Есть в бутусовской "Чайке" и своя Муза: Девушка, которая танцует (Марина Дровосекова) ворожит, шаманит, присутствует везде, и в какой-то момент даже превращается в Машу. Мейерхольдовским "арапчонком", в котором воплощена сама субстанция театра является управляющий имением Шамраев (Антон Кузнецов). Под его "управлением" здесь воют собаки, ржут лошади, полыхает огонь. Он подвержен ежеминутной метаморфозе - юлит, меняет костюмы, голоса. И Тригорин (Денис Суханов) здесь - такой же мученик театра, как и все остальные его "страстотерпцы". Он овладевает залом, шепотом произнося слова о своих страхах и издерганных нервах. Рыжеволосая уездная "оторва" Нина в исполнении Агриппины Стекловой царит в этом заколдованном царстве (если чеховская "Чайка" - это театр, то кто же еще в нем царица?). В последней сцене она появится дважды: как страдающая, трагическая Нина и как Нина - маска театрального распутства, как святая и грешная, как жертва и мучитель. Впрочем, здесь у всех - свой стон и своя метаморфоза. Напоминая о знаменитом приеме Анатолия Васильева, Бутусов несколько раз повторяет одну и то же сцену с разными актерами. Вот Тригорин говорит: "Сюжет мелькнул", и трижды этот сюжет о погубленной провинциалке разыгрывают перед нами и Аркадина, и Треплев, и Маша. В самом финале Нина и Треплев тоже будут прощаться несколько раз - сначала сами, затем как Медведенко и Маша, Тригорин и Нина, наконец, Дорн и Полина. Заворожено следя за этими приключениями чеховских героев в "новых формах", публика (очень благосклонная к этому непривычно долгому спектаклю) оказывается в таком плотном потоке означиваний и интерпретаций, что становится как бы и лишней. Место для ее собственного воображения, свободной работы ассоциаций режиссер полностью узурпировал, точно он не "новатор" вовсе, а вполне тоталитарный художник, создавший, впрочем, одно из самых любопытных произведений московской сцены последнего времени. Алена Карась
Мирра: Ирината, друзья, я очень, очень извиняюсь за оффтоп - но сил нет моих промолчать Всегда недолюбливала Марину Давыдову, но тихо. Теперь же с полным правом залезаю на табуретку и говорю: ТОВАРИЩ КРИТИК, ВЫ НЕ ОЧЕНЬ УМНЫЙ ЧЕЛОВЕК! Или как там у Раневской в мемуарах: - Вон из театра! - Вон из искусства! Давно я не читала такого неизобретательного, неприкрытого сцеживания яда. Да и необоснованного к тому же, что неприятнее всего. И все останутся довольны - и артисты, и постановщик, и театр, и зрители Одна лишь Марина Давыдова, последний светоч театрального мира, будет тихо брюзжать в сторонке. Впрочем, так ей и надо. Хотя, как говорил дядюшка Фокус в чудесном добом мультике: "не надо кидать в них грязью, у них могут быть хорошие дети". Как знать, может, у Марины Давыдовой свои причины не любить талантивых и успешных людей. Но все же один момент. Есть люди, которые просто не замечают талантливого, настоящего, гениального не замечают - по разным причинам. Одни - просто не видят, не могут понять, не могут почувствовать, настолько зашорено восприятие, настолько маленькое и мутное оконце, через которое они смотрят вокруг. Другие настолько забиты штампами, в такой степени банальными категориями мыслят, что просто не замечают очевидных вещей, у них тут же встает перед глазами ШТАМП, готовая оценка. Но есть другие - они видят отлично и отлично понимают, что перед ними - ПРЕКРАСНОЕ, НАСТОЯЩЕЕ. Но не могут это любить, не могут порадоваться, не могут "отдаться эпосу" - зависть, обида, комплексы ли тому виной... Но к УДИВИТЕЛЬНОЙ, СУМАСШЕДШЕЙ, ЧУМОВОЙ "ЧАЙКЕ" это никак не относится, еще раз прошу прощения.
Administrator: Телеканал "Культура". Новости.
Мария: «Я напишу что-нибудь странное». (А.П. Чехов) «... Комедия, три женских роли, шесть мужских, четыре акта, пейзаж (вид на озеро); много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви». А.П. Чехов Пьеса «Чайка» действительно странная. Начнем с того, что созданная на рубеже ХХ столетия, она выглядела слишком новаторской. Только сейчас через сто лет мы начинаем воспринимать ее как что-то близкое нам. Главное – у Чехова отсутствует основной конфликт и герой, отсутствует решающее событие. Отсюда и отсутствие драматизма, накала, борьбы. Действие дробится, но от этого важность событий не мельчится, страсти перетекают в область психологии, где важную роль играют не слова, а интонации, эмоции, настрой, ощущения. Структура пьесы стала более сложной, и это требует постоянного напряженного внимания от зрителя. При этом появляется сквозной образ-мотив, в данном случае – чайка, которым и скрепляется пьеса. Это и убитая равнодушной рукой птица, и «сюжет для небольшого рассказа», и судьба Нины, и символ души (белой и черной), мечты, свободы человека, его силы и слабости одновременно. Авторская позиция выражается сразу тремя персонажами – Тригориным, Треплевым и отчасти Дорном. Сам Чехов восставал против старых форм и жаждал как Треплев новых, тяготился своей славой и «не нравился себе» устами Тригорина, и потом, он был врач, и мог говорить от имени доктора. Чехов подчеркивал, что в его пьесах отсутствуют герои и злодеи. Главное действующее лицо – Человек, со всеми его притворечиями, силой и слабостью, безграничностью возможностей и хрупкостью жизни. Действительно, есть талантливая актриса Аркадина, любящая Некрасова, ухаживающая за больными, но скупая и тщеславная. Есть почти гениальный беллетрист (чуть ниже Толстого), но безвольный мужчина, есть ангельская Нина, знающая о жизни и славе не больше гимназистки, есть сын Аркадиной, умный и самоотверженный молодой человек, но слишком зависимый от мнения окружающих. Главная тема – Искусство, каким оно должно быть, цена, которую платит человек, посвящающий себя Ему. И, конечно, «пять пудов любви», без которых не было бы первого и второго. Основная мысль связана с тем, что человек может творить, если это идет из души. На пути творчества (как и в любви), он обязан терпеть, верить и отдавать себя всего, не требуя ничего взамен. Отсюда нерасторжимая связь любви и искусства. В любви мы часто жертвуем собственной жизнью для одного человека, в искусстве для всех. По-другому нельзя, и каждый несет свой крест. В этом нет безысходности или декаденства. Напротив, пьеса очень жизнеутверждающая. Сам Бутусов, как когда-то В.И. Немирович-Данченко во МХАТе, сильно рисковал после шквала критики за «Иванова» и «Мера за меру», ставя такой сложный спектакль как «Чайка». Любого человека неудачи выбивают из колеи, а для творческого человека они могут оказаться просто роковыми. Хорошо, что спектакль оказался победоносным! Вот как К.С. Станиславский (Тригорин) рассказывает в своей книге «Моя жизнь в искусстве» о той памятной премьере 17 декабря 1898 года: «Как мы играли – не помню. Первый акт кончился при гробовом молчании зрительного зала. Одна из артисток упала в обморок, я сам едва держался на ногах от отчаяния. Но вдруг, после долгой паузы, в публике поднялся рев, треск, бешеные аплодисменты. Занавес пошел… раздвинулся… опять задвинулся, а мы стояли как обалделые. Потом снова рев… и снова занавес… Мы все стояли неподвижно, не соображая, что нам надо раскланиваться. Наконец, мы почувствовали успех, и неимоверно взволнованные, стали обнимать друг друга, как обнимаются в пасхальную ночь. М.Н. Лидиной, которая играла Машу и своими заключительными словами пробила лед в сердцах зрителя, мы устроили овацию. Успех рос с каждым актом и окончился триумфом. Чехову была послана подробная телеграмма». Другие исполнители – О.Л. Книппер (Аркадина), В.Э, Мейерхольд (Треплев), М.Л. Роксанова (Нина Заречная), М.Н. Лидина (Маша). В нашем случае гениальность режиссера, тонкое чутье художественного руководителя, командная дружная работа лучшей театральной труппы Москвы привело к оглушительному успеху и открытию новых молодых талантов. Прежде всего, это А. Кузнецов, на плечи которого легла колоссальная физическая и психологическая нагрузка, по количеству и качеству сыгранных им ролей в одном спектакле. И он с этим блестяще справился! А. Осипов, сыгравший менее заметных персонажей, но очень тонко, интересно, за что и получил свою долю аплодисментов. Выросла Марьяна Спивак, которой очень идет эмоциональная игра, конечно же - Полина Райкина, у которой несомненный свой талант, стиль и почерк игры – несколько холодный, морализаторский, гротескный, что ей очень идет. Агриппина Стеклова и Денис Суханов скромно встали рядом с О. Книппер и К. Станиславским. У них всегда полное взаимопонимание на сцене и отлично сыгранный дуэт. Чувствуется, что они получают огромное удовольствие от работы друг с другом. А зрительный зал всегда воспринимает их тепло. Что касается самого спектакля, то его главную линию определил сам Бутусов. Самое главное для нас зрителей то, что спектакль действительно очень современен и своевремен, и не воспринимается как « бабушкин комод». Режиссер взял квинтэссенцию пьесы Чехова, и спектакль стал насыщенным, поэтому 4 часа просмотра не замечаются из зрительного зала, проходят на одном дыхании. Современные декорации, современная музыка, одежда, только люди остались людьми. Узнаваемые характеры, узнаваемые проблемы. Сын знаменитый артистки, мучительно ищущий свое место в жизни, знаменитый почти гениальный беллетрист, которому раздают комплименты, но никто не понимает, провинциальная девушка Нина, мечтательница и фантазерка, учитель Медведенко, пытающийся свести концы с концами. Мучительные, почти по Фрейду любовные треугольники, которые непонятно как можно решить, и в которых выясняется, что каждый любит только самого себя, и Жизнь, расставляющая все на свои места, и Искусство, без которого невозможно жить, и Любовь, пронизывающая все. Каждый герой в пьесе делает свой выбор и несет за него крест. У Чехова ведь нет героев, только люди, а это и есть самое сложное, оставаться Человеком.
evita: Выдающийся русский писатель Антон Павлович Чехов внес неоценимый вклад в развитие не только отечественной, но и мировой драматургии, добавил новые принципы в драму. Издавна этот вид творчества тяготеет к единству времени, места и действия, драма всегда построена па речах и поступках. Основная роль любого драматического произведения состоит в конфликте. Понимание конфликта обуславливает понимание драмы в целом. В драме герои часто характеризуют себя сами, своими поступками и словами. У каждого значимого персонажа должна быть выделена определенная основная черта. Однако в «Чайке» другой принцип, в этой пьесе нет однозначного деления на злодеев или героев, хороших или плохих. В «Чайке», как и во всех других драматических творениях Чехова, наличествуют так называемые слова-доминанты, определяющие основные смыслы произведения. Это такие слова, как «жизнь», «любовь», «искусство». Эти слова существуют на разных уровнях. Понятие «жизнь» для Чехова - и проблема, и переживание ее ценностей. Чехов как творец и как человек особенно остро воспринимал осознание скоротечности жизни (писатель болел туберкулезом). Любовь в «Чайке», как и почти во всех драматических произведениях, являет собой один из важнейших двигателей сюжета. Искусство (для персонажей «Чайки» это, главным образом, литература и театр) составляет громадный пласт идеалов героев, это их профессия и увлечение. Все персонажи анализируемой пьесы объединены одним общим качеством: каждый в одиночку переживает свою судьбу, и помочь другу никто не может. Все герои в той или иной степени неудовлетворенны жизнью, сосредоточены на себе, на своих личных переживаниях и чаяниях. Две главные героини пьесы - Аркадина и Заречная - актрисы, Тригорин и Треплев - писатели, Сориy также мечтал когда-то связать свою жизнь с литературой, но не состоялся как писатель. Шамраев хотя и не является впрямую человеком искусства, тем не менее, близок к нему, интересуется им, в особенности литературным творчеством. Дорна также можно назвать «окололитературным персонажем». Особенностью драматического произведения является отсутствие авторских отступлений. И так как у создателя драмы нет возможности давать текстовую оценку характерам и действиям своих героев, он делает это посредством их речи и фамилий. Фамилии персонажей «Чайки» говорят очень многое. Фамилия Аркадиной имеет несколько источников. «Аркадий» - на театральном сленге означало уменьшительное название актера. Кроме того, Аркадия - это страна идеальной мечты, куда стремится и ведет человека искусство. Аркадина и в самом деле поглощена искусством, сценой, она не мыслит существования без этой области жизни. Однако, узнавая ее все больше, мы начинаем понимать, что главное для этой женщины не само искусство, а лишь то, как «ее принимали». Фамилия ее сына также имеет несколько значений. Прежде всего, «трепать» - то есть теребить, рвать, тормошить и т. д. Второе значение - «трепаться» - говорить много и не по существу. Третье значение данного слова - «трепел» - старинное название птицы перепела.ринное название птицы перепела. Исследователи отмечают и еще один, утраченный смысл: трепел - камень кремнистой породы, который идет на огранку, трепловать означает полировать, отшлифовывать что-либо. Фамилии Сорин и Медведенко красноречивы и не нуждается в комментариях. Первая олицетворяет ненужность, сор, - вторая - грубоватого недалекого увальня. Фамилия второй главной героини «Чайки» Заречной означает нечто недостижимое, создает ауру романтизма, мечты. Девушка, в которую давно и глубоко влюблен Треплев, всегда оставалась для него недосягаемой. Истоки фамилии Шамраева в слове «чамра», дословный перевод которого означает морок, мрак, сумрак. Писатель Тригорин - безусловно, состоявшаяся личность. Его фамилия символизирует успех. Писатель покорил три важнейший жизненные вершины, три горы: любовь, искусство, жизнь. «Дорн» в переводе с немецкого обозначает шип, колючку. Если задаться вопросом, что является движущей силой в пьесе, ответ будет нео-днозначным. Чехов оставался верным своему художественному принципу: нет святых и подлецов. Характеры героев не развиваются по ходу пьесы, оставаясь неизменными на протяжении даже длительного времени. Например, Нина Заречная, пережившая столько различных, преимущественно горестных событий, все же остается той же, что и в начале произведения. Однако эту неизменность нельзя назвать статичностью, это иное особое качество. Таким образом, сюжетом не движут метаморфозы в мировоззрении персонажей. Тургенев писал о том, что «если есть противоречивые характеры, то они обяза-тельно сложат сюжет. Что касается пьесы «Чайка», то, безусловно, между героями существуют противоречия. Например, несовпадение людских привязанностей, безответная любовь: Маша любит Треплева, ее любит Медведенко, мать Маши влюб-лена в доктора Дорна, так же, как и дочь, безответно. Треплев любит Нину Заречную, Нина же питает глубокое чувство к Тригорину. Треилев страдает еще и от холодности к нему матери. Аркадина не любит сына - это постоянно подчеркивается на всем протяжении пьесы. Пересекаются любовные и творческие линии, создавая все новые и новые столкновения. Однако все эти противоречия не приводят к конфликту личностей, не вызывают антагонистическую борьбу между персонажами. Герои пьесы по большому счету - люди безвольные, ленивые, безынициативные. И все же сюжет развивается довольно стремительно. Что же им движет? Скорее всего - сама жизнь. Треплев, пожалуй, наиболее цельная личность среди главных персонажей пьесы. Для него искусство и Нина Заречная превыше всего. Молодой человек постоянно стремится к созданию новых форм, его жестоко ранит равнодупшое пренебрежение матери к этим попыткам. И даже когда Треплев становится издаваемым писателем ни Аркадина, ни Тригорин принципиально не читают его произведений. В этом проявляется их негативное отношение ко всему новому. Еще одной особенностью пьесы «Чайка» является речь персонажей. Она обыденна, реплики часто подаются невпопад, диалоги прерывисты. Герои то и дело отвлекаются, часто создается впечатление случайности сказанных фраз.ся впечатление случайности сказанных фраз. В пьесе присутствуют речевые доминанты. У Аркадиной - «как я играла...»; у Нины - «Я - чайка, я верую...»;уСорина— Я опасно болен...»; у Шамраева— «Лошадей я дать не могу...»; у Дорна - «Я был, я хотел быть...»; у Медведенко - трудно жить...». Чехову удалось мастерски разработать тончайший подтекст. Слова в пьесе очень часто не привязаны к действию. Ход пьесы почти не выражается в словах и поступках. Автор подчеркивает обыденность происходящего. Пьеса содержит три знаковых символа: озеро, чайка, мировая душа. Озеро сим-волизирует красоту среднерусского пейзажа - важный элемент чеховских пьес. Мы не видим описания городской среды. Пейзаж становится участником драматических событий. Закат, луна, озеро - все это проекции душевной жизни героев. Чайка - этот образ-символ - проходит через каждого персонажа. Бескрылые люди рвутся взлететь, вырваться из обыденности. То, что из чайки делают чучело, страшно, омертвение чайки означает омертвение души, искусства, любви. Чехов использует такой прием, как пьеса в пьесе. В начале драмы Треплев ставит пьесу о Мировой душе. В этом образе раскрывается сложное соотношение природного и человеческого. Треплев ищет общую идею, которая была бы способна объяснить несовершенство жизни. В каждом персонаже пьесы ощущается борьба между материальным и духовным началами. И, наконец, еще одна особенность пьесы «Чайка». Каждый, кто ознакомился с этим произведением, невольно задается вопросом: что же в ней есть комического? Казалось бы, автор демонстрирует нам лишь трагедии, связанные с каждым героем. Комическое и трагическое в «Чайке» причудливо переплетены. Каждый персонаж на протяжении всего действия постоянно стремится к достижению некоего идеального счастья. Разумеется, каждый представляет идеал по-своему. Но героев объединяет это почти маниакальное упорство. Каждый жаждет быть счастливым, воплотить себя в искусстве, найти идеальную любовь. На каком-то этапе автор заставляет читателя и зрителя понять ту несложную истину, что попытки обрести свой идеал без юмора, без возможности взглянуть на ситуацию с комической точки зрения обречены на провал. Выстрел ставит точку в этой жизни, которая превращается в пьесу.
Ирината: Мария пишет: Агриппина Стеклова и Денис Суханов скромно встали рядом с О. Книппер и К. Станиславским Отличное месторасположение сатириконовских артистов! За одним исключением: О.П.Книппер в пьесе играла Аркадину, тогда как А.В.Стеклова - Нина Заречная. Т.е. рядом с Книппер встала Полина Райкина, когда как Агриппина Стеклова оказалась неподалеку от М.Роксановой. Кстати, "новые формы" в постановке позапрошлого века искал никто иной, как Всеволод Мейерхольд! Между прочим, всем, тяготеющим к трактовке спектакля Бутусова, как классической постановке (через строгое следование системе Станиславского), рекомендую к прочтению этот материал о пьесе (обратите внимание на надпись "читать дальше" внизу каждой страницы).
Administrator: Московскте новости. 26.04.2011 Как пляска смерти В «Сатириконе» Юрий Бутусов поставил «Чайку» Свою «Чайку» в «Сатириконе» Юрий Бутусов посвятил Валентине Караваевой — когда-то прославившейся в фильме Райзмана «Машенька», но умершей в нищете и забвении, одиноко играя в своей квартире перед любительской камерой Нину Заречную. Только что назначенный главреж питерского театра Ленсовета, где он 15 лет назад и начинал работу в компании актеров-однокурсников Трухина–Хабенского–Пореченкова, пережив обиды, расставания, разочарования, уходы, Бутусов решился сказать то, что он думает об артистах и вообще о театре. И, в сущности, чеховская пьеса была лишь поводом для его бешеного спектакля-крика. В этой постановке пять актеров и пять актрис играют чеховскую пьесу, бесконечно меняясь ролями, как будто режиссер на репетициях все время примеривается, так ее трактовать или эдак, какая ему нужна Аркадина или Нина — помоложе или постарше? Какой Треплев — понервнее или поэффектнее? Текст пьесы очень сокращен, вернее, в нем оставлены главным образом ключевые, хрестоматийные сцены. Но каждая из них играется по два, три, четыре раза — в разных составах, в разных трактовках, будто режиссер задает себе вопросы: любил ли он ее? а она его? она стала хорошей актрисой или грубой пошлячкой? Одни из этих сцен кажутся яркими и свежими, другие — проходными, но, не останавливаясь ни на одной, рубя короткие сцены акцентами громкой ритмичной музыки, спектакль несется все дальше, постепенно совсем срываясь с катушек. «Чайка» получилась очень длинной — четыре с половиной часа, и идет она с тремя антрактами, будто артистам нужно перевести дух и унять колотящееся сердце. А перед началом и в финале каждого из четырех актов на сцену из зала выскакивает и сам режиссер, как есть — в джинсах и в майке (впрочем, в спектакле и нет исторических костюмов), — и принимается танцевать, а в последнем действии еще и кричать монолог Треплева, пытаясь перекрыть голосом громкую музыку. Для понимающих театралов именно танец Бутусова — одно из самых острых впечатлений от этого спектакля, верный знак того, что режиссер ставит лирический спектакль о себе. Глядя на него, я почему-то все время вспоминала, как в «Моей жизни в искусстве» Станиславский рассказывал об открытии Художественного театра, о самой первой премьере, когда до третьего звонка перед закрытым занавесом великий режиссер пытался ободрить своих артистов. Но тут грянула увертюра, заглушая слова, и «ничего не оставалось, как пуститься в пляс»: «Я танцевал, подпевая, выкрикивая ободряющие фразы, с бледным мертвенным лицом, с испуганными глазами, прерывающимся дыханием и конвульсивными движениями. Этот мой трагический танец прозвали потом «Пляской смерти». Кажется, в этом описании все подходит к спектаклю Бутусова, но только теперь «танец смерти» исполняется на виду у зрителей и не одиножды, а каждый спектакль. Да и режиссер примеривается к пьесе у всех на виду каждый раз, снова и снова, как в дурном сне. Честно говоря, я думаю, что этот «внутренний» сюжет обычному зрителю «Сатирикона» непонятен. Скорее всего, публика и вовсе не знает, кто этот человек, который опять и опять выскакивает на сцену и принимается танцевать. Точно так же неискушенный зритель, и в первую очередь тот, который не помнит чеховскую пьесу, не понимает и всего остального, что происходит на сцене. И даже очень подробная программка, где расписано, кто в какой сцене кого играет, ничего не может прояснить. Поэтому с «Чайки» уже после первого акта уходит очень много зрителей, для которых этот спектакль выглядит совершенно закрытым. Впрочем, даже те, кто остается до конца, тоже не столько догадываются, что именно хотел поведать им режиссер, сколько отдаются в его власть, а еще более — во власть энергичного, почти дискотечного ритма спектакля и эффектно мелькающих сцен-клипов. И немногочисленные искушенные театралы чувствуют себя в этом зале одинокими дешифровщиками. Дина Годер
Administrator: Administrator/Ирината: Ну, я же говорила (и не раз), что театральным критикам театральное искусство непонятно. Оно их раздражает... А раздраженные люди, обличенные правом ПИСАТЬ и ПУБЛИКОВАТЬСЯ - сочиняют глупые злые тексты... что, в общем, и самим-то им не идет в славу... Вот ведь хороший человек Ксения Ларина... Но только пройдет время, и эту ее статью будут цитировать, как образец ретроградной критики. И ей будет стыдно... А Лариной, в отличие от Давыдовой, стыдно будет - ибо душа-то у нее пока есть... только, видимо, в этот раз - не проснулась... Потому и накидала в последней части критикесса "сто тысяч почему", приличных малообразованной театральной фанатке, но никак не человеку с высшим театральным образованием и немалым опытом думания. Новое время Ларина Ксения, «Эхо Москвы»—специально для The New Times Чайка долеталась Режиссер пытается вогнать Чехова в комедию абсурда Чайка с тараканами. Константин Гаврилович застрелился в 23 часа 40 минут, на излете четвертого часа спектакля «Чайка» в постановке Юрия Бутусова на сцене театра «Сатирикон» Когда тело артиста Трибунцева наконец оттащили в кулису, зал облегченно вздохнул. До этого окончательного отстрела Треплев уже несколько раз падал замертво, только в исполнении других артистов (или персонажей), финальную сцену Нины и Треплева нам проигрывали несколько раз. Именно за счет подобных повторов некоторых эпизодов спектакль и распух до неимоверных размеров. Укрощение строптивых Юрий Бутусов ставит много, шумно, успешно и почти всегда — скандально. С Шекспиром он практически на «ты» — на сцене «Сатирикона» идут «Ричард III» и «Король Лир» с Константином Райкиным в главных ролях, здесь же лет восемь назад он поставил «Макбетт» Ионеско (абсурдистский парафраз на темы шекспировской трагедии), в МХТ идет его «Гамлет» с потрясающим Клавдием—Хабенским, в Вахтанговском — «Мера за меру». Шекспир Юрию Бутусову подчиняется с удовольствием — их роднит стихийное неуправляемое начало, увлеченность внешними эффектами и склонность к безумству. С Чеховым отношения выстраиваются с трудом. Юрий Бутусов упорно пытается вогнать Чехова в комедию абсурда, привить ему «чужую» болезнь. Первая попытка укротить упрямого русского драматурга кончилась откровенной неудачей — «Иванова», сыгранного в МХТ задом наперед (от конца к началу), мало кто сумел понять и полюбить. Развернутая во всю ширь и глубь сатириконовской сцены курлыкающая бешеная «Чайка» — безусловный продукт сегодняшнего дня с его клиповым мышлением и потребительской сущностью. В своей программной (именно так!) «Чайке» Юрий Бутусов напрочь упраздняет всякую мораль, делает из нее чучело, вымазанное дегтем и обвалянное в перьях, и швыряет ее в зал с криком «Нате, жрите!» Появление самого режиссера в финале каждого акта, видимо, символизирует ту самую «пощечину общественному вкусу», которая и определяет жанр этого агрессивного, эклектичного, вызывающего и бесконечного действа. Люди или куропатки? Все начинается с распределения ролей. Большая рыжеволосая Нина (Агриппина Стеклова), хрупкая юная Аркадина (Полина Райкина), роковая фарфоровая Полина Андреевна (Лика Нифонтова), истеричный нездоровый Шамраев (Антон Кузнецов), щеголеватый провинциальный Дорн (Артем Осипов), жалкий облезлый Треплев (Тимофей Трибунцев), плаксивый Тригорин (Денис Суханов) и комический бульварный Сорин (Владимир Большов) — персонажи, собранные из разных времен и жанров, больше похожие на ростовых кукол, чем на живых людей. Впрочем, и это распределение весьма условно, поскольку не раз в течение спектакля роли будут передаваться по цепочке друг другу — и тогда каждый для себя выберет свою Нину и своего Треплева. Бутусов навязчиво твердит о вымышленном мире «Чайки», настаивая на исключительной театральности этой пьесы, а значит, на ее искусственности, замещающей реальную жизнь и реальных людей. Что ж, можно и так. Готова поверить, что «комплекс Треплева» съедает режиссера, грызет его, как червяк яблоко. С этой болезнью надо уже что-то делать, и тогда отчаявшийся режиссер врывается на сцену и примеряет на себя окровавленную повязку неудачника, как шут — корону. Пространство сцены, закиданное и заваленное веревками, бутафорскими фруктами, цветным тряпьем, искусственными цветами, медными тазами и ведрами, залитое водой и красной краской, заставленное ширмами, столами и кроватями — в какой-то момент превращается в кровавое месиво, в котором корчатся и извиваются странные люди, не пробуждающие ни сочувствия, ни смеха. Единственная сцена, которую артисты не завалили всякой дребеденью, — это первая встреча Нины и Тригорина, с которой и начинается этот бешеный роман двух очень похожих людей. Агриппина Стеклова и Денис Суханов играют ее на одном дыхании, не отрывая друг от друга взгляда, и этот восторг открытия наполняет их диалог тем самым любовным электричеством, от которого атмосфера сцены накаляется до предела, а зал замирает в звенящей тишине. Вот собственно и все. Все остальное тонет в этом водовороте бутафорской, музыкальной и словесной шелухи, в режиссерских «тараканах», которые Юрий Бутусов щедро разбросал по всему пространству сцены и «наградил» ими несчастных артистов. Симулякры и симулянты Все остальное тонет в бесчисленных «почему». Почему талантливая девочка Полина Райкина — Аркадина? Почему она старательно изображает взрослую тетю, но даже неискушенному зрителю видно, что все здесь «с чужого плеча»: и тяжелая косметика, и каблуки, и неуклюжие эротические телодвижения? Почему доктор Дорн ведет себя как одесский конферансье времен нэпа? И почему красавица и умница Полина Андреевна (Лика Нифонтова) с выражением невыносимого страдания на прекрасном ухоженном лице так жертвенно влюблена в этого суетливого Бубу Касторского? Почему голова Треплева после ранения замотана корабельным канатом? Почему он ни с того ни с сего читает Бродского с авансцены? Почему Антон Кузнецов, играющий и Шамраева, и Медведенко, то и дело превращается в собаку и начинает неловко семенить по сцене на четвереньках, лаять, высунув язык, поднимать «заднюю лапу» под вялый смех зала? Почему Тригорин все время плачет? Почему спектакль напичкан музыкальными хитами, что твои «Служанки» Виктюка — от Сальваторе Адамо до Фаустаса Латенаса? Зачем режиссер периодически выбегает на сцену и ведет себя, как плохой артист? И наконец, почему свой фантастический продукт Юрий Бутусов посвящает памяти артистки Валентины Караваевой, мечтавшей сыграть Нину Заречную и записавшей свои монологи на любительскую камеру (известная драматическая история, на основе которой снят документальный фильм)? Судьба Караваевой страшна и опереточно нелепа. Бывшая красавица и восходящая звезда, сыгравшая главную роль в фильме «Машенька», после автомобильной аварии лишилась всего — и красоты, и профессии. А потом стала играть у себя дома чеховскую «Чайку», и кадры эти, обнаруженные после ее смерти, производят впечатление ужаса. Случай Караваевой — это и есть настоящее театральное безумие. Случай Бутусова — всего лишь воспаление хитрости, симуляция творческого экстаза.
Administrator: От зрителя 17-го была Чайка. Сегодня уже 26-ое. 27-ое. И ничегошеньки более-менее путного сформулировать так и не могу. Но высказаться хочется. Поэтому непутное. - Сатирикон уже приучил меня, что никогда не начинает спектакли в 19-00. Это плохо. Я быстро привыкла, что могу влететь в зал в 18-58, пробраться на свое место во втором-третьем ряду, навести порядок в сумке, отдышаться, заесть конфеткой выкуренную по дороге сигарету.. Константин Аркадьевич, Вы вот хоть раз начните спектакль в семь, чтоб меня в темноте милостиво усадили на цатый ряд на приставной стул (да и вообще впустили в зал..) - нас идиотов много, нас идиотов надо учить.. - 17-го все началось где-то как обычно в 19-15, а закончилось (чисто на автомате посмотрела на сотовый) в 23-45. (Опять же, чисто на автомате отметила, что успела аж даже не на последний, а на предпоследний автобус; помню, что замерзла; помню, что вроде бы пытался идти дождь.) Три коротеньких антракта. Во втором, чтоб не взорвался мозг (и не в силах уже смотреть как Кузнецов "вылизывает" сцену), вылезла в вечернюю прохладу покурить.. Первого ряда нет. Мой третий, стало быть, оказался вторым. Перед началом Бутусов, словно извиняясь, скороговоркой сказал сколько идет спектакль, каждое действие, сколько антрактов.. такой маленький.. гений на огромной сцене.. словно извиняясь.. словно вот нас зрителей волоком сюда тащили.. мне было неловко.. - Рада, что не успела перечитать пьесу перед спектаклем (читала сто лет назад). - Сейчас уже понимаю, что ЭТО Бутусов мог поставить (имхо, конечно) лишь с труппой Сатирикона. Они все прекрасны. Они ВСЕ талантливы. Ну вот никого не могу выделить. Совсем. Совсем. Вспомнила, что за 4 часа захлопала лишь однажды (не потому что. ну у меня просто привычки такой нету)) - после монолога Тригорина-Суханова.. - Юрий Бутусов - гений. Уж какие спектакли Ричард и Лир.. А здесь же не на ступеньку - на десять вверх.. И это - очень личный спектакль. Недаром - сам режиссер - на сцене. И он - единственный, кто не играет. Ну какие режиссерские установки самому себе? Он вынес на публику своих тараканов. Холодный спектакль. И очень ОЧЕНЬ страшный. И даже когда какие-то реплики вызывают улыбку через пару секунд понимаешь, что улыбаешься от ужаса. Защитная реакция. И все это происходит под названием "комедия". - Насыщена каждая минута. каждая. все четыре часа. - Народ чувствует себя потерянным. Не знает как реагировать. В последнем антракте сидящая рядом девушка посоветовала "Вы сходите в РАМТ на Вишневый сад. Там очень интересная постановка - не сразу понимаешь, что сидишь на сцене - а зрительские места где-то сбоку, накрытые тканью." "Ой, не, не сейчас. мне надо вот это как-то все еще переварить." А в подсознании промелькнуло - Бутусов умудрился сделать меня тихо-мирно сидящую в зрительном зале и так участницей своего спектакля. Не спрашивая моего согласия.. - Теперь надо перечитать пьесу. И обязательно посмотреть спектакль еще раз. попозже. возможно летом. - Чайку Юрия Бутусова можно принимать. можно не принимать. но посмотреть ЭТО надо. - Я более чем уверена, что это не последняя постановка Бутусова в Сатириконе. И вот после Чайки даже и представить не могу, что может быть следующим. И на _каком_ уровне. Ведь выше - только звезды.. А 21-го были Тополя и ветер. В который раз? Я сбилась со счета. Ну меньше десяти - есть к чему стремиться..) И это было почти спасением после Чайки для израненной души и мозга..) Я как чувствовала и бронировала билеты в правильной последовательности. Тот же родной зал, почти то же место.. Не устаю благодарить гениального Константина Аркадьевича Райкина (за все!) и прекрасных талантливых мальчиков за игру, за тепло, за искренность! Все было замечательно, как всегда. дадад. Я на этом спектакле как дите малое, ей-богу. Константин Аркадьевич, умоляю, не снимайте его с репертуара вообще никогда. Как и шекспировские постановки. я еще не насмотрелась! Вообще, вот думаю, ну думаю же, живи поближе к Сатирикону.. будь лет на 10 моложе.. ну или на 5.. чуток авантюрней.. пошла бы устраиваться туда на работу. серьезно. в Сатирикон. не работником сцены, конечно (это было бы как Чебурашка в мульте с чемоданом, которого Гена на себе тащил), а каким-нибудь делопроизводителем. канцелярской крысой..)
Lotta: Все остальное тонет в бесчисленных «почему». На бесчисленные "почему" Ксении Лариной лично я могу найти множество ответов (один из вариантов: Тригорин много плачет, потому что много пьёт, может, такое простейшее объяснение устроило бы критика ). Только этого совсем не нужно. Вспомнила не к месту слова Гордона, что ему трудно смотреть Тарковского, так как он всё время гадает, для чего режиссёру понадобилась та или иная деталь. В итоге получается бесконечный ребус - на это только плечами можно пожать и пожалеть человека. Ларину жалеть не хочется: слишком уж она высокомерно категорична... да и неправда всё это - про "облегчённо вздохнувших зрителей". "Чайка" - это счастье, которое кому-то далось в руки, кому-то нет. У меня в памяти проход Треплева в окровавленной рубашке на голове - когда Нина и Тригорин сидят на стульях (перед экспрессивным "Я забыл свою трость!") Можно поломать на досуге голову, и даже легко подобрать хорошее объяснение. Но понятно, что оно будет неточным и неполным - как и всегда, когда речь идёт о настоящем искусстве (а не о симулякрах разных).
wing: Мда. Странные "почемучки" для театрального критика. А уж за "жалкого и облезлого Треплева" позвольте высказать свое отдельное "фи".
Божена: Что ж так и театр, да и вообще живое не любить? пожалеть бы убогость такую душевную... Да и не надо этим дамам этого, они и этого не поймут.
Irisha_s: Непонятно, неблизко тебе творчество Бутусова или Някрошюса, так найди силы, не пиши. Так нет же, пишет и пишет свои злые, мертвые рецензии. Но в рецензии на "Чайку" Ларина превзошла саму себя.
Administrator: Обещанная "перекрёстная ссылка". В ЭТОЙ ТЕМЕ наши разумы тоже мерцают на тему спектакля. Это ссылка на страничку с последними обсуждениями (добавьте к ссылке самостоятельно пост Lotta на предыдущей странице форума). Да уж... "Чайка" реально зацепила многих так, что аж дышать больно... Дай Бог ей долгого счастливого полёта!
evita: Наступали новые времена. Уходила вспять эпоха реакции, полоса насилия над личностью, жестокого подавления всякой свободной мысли. В середине 90-х годов XIX века она сменялась порой общественного подъема, оживления освободительного движения, пробуждения весенних предчувствий близких перемен. А.П.Чехов чувствовал, что Россия стоит на разломе эпох, на грани крушения старого мира, слышал явственный шум голосов обновления жизни. С этой новой атмосферой рубежности, переходности, конца и начала эпох на грани XIX—XX веков и связано рождение зрелой драматургии Чехова, тех четырех великих произведений для сцены — "Чайка", "Дядя Ваня", "Три сестры", "Вишневый сад", — которые произвели переворот в мировой драматургии. "Чайка" (1896) —произведение для самого Чехова наиболее автобиографическое, личное (речь идет не о прямых житейских соответствиях героев пьесы с людьми, близкими Чехову, не о тех или иных прототипах, которых так настойчиво пытается поныне установить литературоведение, а скорее о лирическом самовыражении автора). В пьесе, написанной в маленьком мелиховском флигеле, Чехов, пожалуй, впервые так откровенно высказал свою жизненную и эстетическую позицию. Это пьеса и о людях искусства, о муках творчества, о беспокойных, мятущихся молодых художниках и о самодовольно-сытом старшем поколении, охраняющем завоеванные позиции. Это пьеса и о любви ("много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви", — шутил Чехов), о неразделенном чувстве, о взаимном непонимании людей, жестокой неустроенности личных судеб. Наконец, это пьеса и о мучительных поисках истинного смысла жизни, "общей идеи", цели существования, "определенного мировоззрения", без которого жизнь — "сплошная маета, ужас". На материале искусства Чехов говорит здесь обо всем человеческом существовании, постепенно расширяя круги художественного исследования действительности Пьеса развивается как полифоническое, многоголосное, "многомоторное" произведение, в котором звучат разные голоса, перекрещиваются разные темы, сюжеты, судьбы, характеры. Все герои сосуществуют равноправно: нет судеб главных и побочных, то один, то другой герой выходит на первый план, чтобы затем уйти в тень. Очевидно, поэтому невозможно, да вряд ли нужно выделять главного героя "Чайки". Вопрос этот не бесспорный. Было время, когда героиней несомненно была Нина Заречная, позже героем стал Треплев. В каком-то спектакле вперед выдвигается образ Маши, в другом все собой затмевают Аркадина и Тригорин. При всем том совершенно очевидно, что все симпатии Чехова на стороне молодого, ищущего поколения, тех, кто только входит в жизнь. Хотя и здесь он видит разные, несливающиеся пути. Молодая девушка, выросшая в старой дворянской усадьбе на берегу озера, Нина Заречная и недоучившийся студент в потрепанном пиджаке Константин Треплев — оба стремятся попасть в чудный мир искусства. Они начинают вместе: девушка играет в пьесе, которую написал влюбленный в нее талантливый юноша. Пьеса странная, отвлеченная, в ней говорится об извечном конфликте духа и материи. "Нужны новые формы! — провозглашает Треплев. — Новые формы нужны, а если их нет, то лучше ничего не нужно!" В вечернем саду наспех сколочена сцена. "Декораций никаких — открывается вид прямо на озеро". И взволнованный девичий голос роняет странные слова: "Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли... Холодно, холодно, холодно. Пусто, пусто, пусто..." Может быть, это рождается новое произведение искусства... Но пьеса остается недоигранной. Мать Треплева, знаменитая актриса Аркадина, демонстративно не желает слушать этот "декадентский бред". Представление сорвано. Так обнажается несовместимость двух миров, двух взглядов на жизнь и двух позиций в искусстве. "Вы, рутинеры, захватили первенство в искусстве и считаете законным и настоящим лишь то, что делаете вы сами, а остальное вы гнетете и душите! — восстает Треплев против матери и преуспевающего писателя Тригорина. — Не признаю я вас! Не признаю ни тебя, ни его!" В этом конфликте проступает кризисная ситуация в русском искусстве и в жизни конца XIX века, когда "старое искусство разладилось, а новое еще не наладилось" (Н. Берковский). Старый классический реализм, в котором "подражание природе" превратилось в самоцель ("люди едят, пьют, любят, ходят, носят свои пиджаки"), выродился лишь в ловкое техническое ремесло. Искусство нового, грядущего века рождается в муках, и пути его еще не ясны. "Надо изображать жизнь не такою, как она есть, и не такою, как должна быть, а такою, как она представляется в мечтах" — эта программа Треплева звучит пока как туманная и претенциозная декларация. Он со своим талантом оттолкнулся от старого берега, но еще не пристал к новому. И жизнь без "определенного мировоззрения" превращается для молодого искателя в цепь непрерывных мучений. Потеря "общей идеи, — бога живого человека" разобщает людей переходной эпохи. Контакты нарушаются, каждый существует сам по себе, в одиночку, не способен к пониманию другого. Поэтому так особенно безнадежно здесь чувство любви: все любят, но все нелюбимы и все несчастны. Нина не может ни понять, ни полюбить Треплева, он, в свою очередь, не замечает преданной, терпеливой любви Маши. Нина любит Три-горина, но тот бросает ее. Аркадина последним усилием воли удерживает Тригорина возле себя, но любви между ними давно нет. Полина Андреевна постоянно страдает от равнодушия Дорна, учитель Медведенко — от черствости Маши... Неконтактность грозит обернуться не только равнодушием и черствостью, но даже предательством. Так бездумно предает Треплева Нина Заречная, когда очертя голову бросается вслед за Тригориным, за "шумной славой". (И может быть, по этому Чехов в финале не делает ее "победительницей".) Так мать способна предать сына, стать его врагом, не заметить, что он стоит на грани самоубийства. "Помогите же мне. Помогите, а то я сделаю глупость, я насмеюсь над своею жизнью, испорчу ее..." — молит Маша доктора Дорна, признаваясь ему в своей любви к Константину. "Как все нервны! И сколько любви... О, колдовское озеро! Но что же я могу сделать, дитя мое? Что? Что?" Вопрос остается без ответа. Вот в чем драма безответности, несовместимости людей в этой грустной "лирической комедии" Чехова. Хотя пьеса эта названа "комедией" (вот еще одна загадка Чехова-драматурга), в ней мало веселого. Вся она проникнута томлением духа, тревогами взаимного непонимания, неразделенного чувства, всеобщей неудовлетворенностью. Даже самый, казалось бы, благополучный человек — известный писатель Григорий и тот тайно страдает от недовольства своей судьбой, своей профессией. Вдали от людей он будет молчаливо сидеть с удочками у реки, а потом вдруг прорвется в истинно чеховском монологе, и станет ясно, что даже этот человек тоже, в сущности, несчастлив и одинок. Словом, печальную комедию написал Чехов — до боли, до крика, до выстрела доходит здесь ощущение всеобщей неустроенности жизни. Почему же в таком случае пьеса названа "Чайкой"? И почему при чтении ее нас охватывает и покоряет особое чувство поэтичности всей ее атмосферы? Скорее всего потому, что Чехов извлекает поэзию из самой неустроенности жизни. Символ Чайки расшифровывается как мотив вечного тревожного полета, стимул движения, порыва вдаль. Не банальный "сюжет для небольшого рассказа" извлекал писатель из истории с подстреленной чайкой, а эпически широкую тему горькой неудовлетворенности жизнью, пробуждающей тягу, томление, тоску о лучшем будущем. Только через страдания приходит Нина Заречная к мысли о том, что главное — "не слава, не блеск", не то, о чем она когда-то мечтала, а "умение терпеть". "Умей нести свой крест и веруй" — этот выстраданный призыв к мужественному терпению открывает трагическому образу Чайки воздушную перспективу, полет в будущее, не замыкает ее исторически очерченным временем и пространством, ставит не точку, а многоточие в ее судьбе.
evita: В 1895 году А.П.Чехов начал работать над «Чайкой». Эта пьеса, быть может, наиболее личное из всех его произведений. Это единственная его крупная вещь, непосредственно посвященная теме искусства. Автор рассказывает о своем затаенном - о трудном пути художника, о сущности художественного таланта, о том, что такое человеческое счастье. «Чайка» - изящное создание Чехова-драматурга. Она действительно проста и сложна, как сама жизнь, и ее подлинная тема раскрывается перед читателями не сразу, как не сразу можно разобраться в тех сложных положениях, противоречивых сплетениях обстоятельств, которыми одаривает жизнь. Автор как бы предлагает нам на выбор различные варианты понимания пьесы. Главное в «Чайке» - тема подвига. В искусстве побеждает тот, кто способен к подвигу. На берегу красивого озера жила прелестная девушка Нина Заречная. Она мечтала о сцене, о славе. В нее был влюблен молодой сосед по имению Константин Треплев, начинающий писатель. И Нина отвечала ему взаимностью. Он тоже мечтал: и о славе, и о «новых формах» в искусстве. Треплев написал пьесу - необычную, странную, в декадентском духе, и поставил ее для родных и друзей в оригинальной декорации: со сцены, стоящей в парке, открывается вид на настоящее озеро. Нина Заречная играет главную роль в этой пьесе. Мать Треплева, Аркадина, властная, капризная женщина, избалованная славой актриса, откровенно высмейвает пьесу своего сына. Самолюбивый Треплев приказывает задернуть занавес. Спектакль оборвался, не закончившись. Пьеса провалилась. Аркадина привезла с собой спутника своей жизни, известного писателя Тригорина, и Нина полюбила его со всей страстью. Ее нежные отношения с Треплевым оказались лишь легкой мечтой юности. Нина порывает со своей семьей, поступает на сцену, уезжает в Москву, где живет Тригорин. Он увлекся было Ниной, но близость с Тригориным заканчивается трагически для нее. Он разлюбил ее и вернулся «к своим прежним привязанностям» - к Аркадиной. У Нины был ребенок от Тригорина. Ребенок умер. Разбита жизнь Константина Треплева. Он покушался на самоубийство после разрыва с Ниной. Однако он продолжает писать, его рассказы даже начали печататься в столичных журналах. Но жизнь его безрадостна: он не в силах победить свою любовь к Нине. Нина Заречная стала провинциальной актрисой. После долгой разлуки она вновь посещает родные места. Происходит ее встреча с Треплевым. У него вспыхивает надежда на возобновление их прежних отношений. Но она все еще любит Тригорина - любит «даже сильнее, чем прежде». Пьеса кончается самоубийством Треплева. Его жизнь оборвалась до срока, как и его спектакль. Чехов писал о пьесе, что в ней «много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви». Может показаться, что несчастная любовь - это и есть главная тема «Чайки».- Но это всего лишь «сюжет для небольшого рассказа» Тригорина, а вовсе не для большой пьесы Чехова. Этот сюжет существует в «Чайке» только как возможность, опровергающаяся всем ходом действия, как намек, который мог бы осуществиться, но не осуществляется. В тихом мире нежных чувств и мечтаний жили Нина и Константин. Но потом они оба встретились с жизнью, какова она есть на самом деле. А на самом-то деле жизнь бывает не только нежной, но и грубой. «Груба жизнь!» - говорит в четвертом акте Нина. И в настоящей жизни все бывает гораздо труднее, чем кажется в юных мечтах. Искусство казалось Нине лучезарным путем к славе, прекрасным сном. Но вот она вступила в жизнь. Сразу же страшный груз упал на ее хрупкие плечи. Любимый человек «не верил в театр, все смеялся над моими мечтами, и мало-помалу я тоже перестала верить и пала духом, - рассказывает Нина Треплеву при их последней встрече. - А тут заботы любви, ревность, постоянный страх за маленького… Я стала мелочною, ничтожною, играла бессмысленно… Я не знала, что делать с руками, не умела стоять на сцене, не владела голосом. Вы не понимаете этого состояния, когда чувствуешь, что играешь ужасно». Она, мечтательная девушка, столкнулась с пьяными купцами, с невообразимой пошлостью тогдашнего провинциального театрального мира. Она, женственная, изящная, сумела выстоять при столкновении мечты с жизнью. Ценою тяжелых жертв Нина завоевала ту истину, что «в нашем деле - все равно, играем мы на сцене или пишем - главное не слава, не блеск, не то, о чем я мечтала, а умение терпеть. Умей нести свой крест и веруй. Я верую, и мне не так больно, и когда я думаю о своем призвании, то не боюсь жизни». Это слова, добытые ценою молодости, ценою всех испытаний, ценою тех страданий, которые известны художнику, ненавидящему то, что он делает, презирающему самого себя, свою неуверенную фигуру на сцене, свой нищий язык в рассказе. У Нины есть вера, есть сила, есть воля, есть теперь знание жизни и есть свое счастье. Так, сквозь мрак и тяжесть жизни, преодоленные героиней, читатель слышит лейтмотив «Чайки» - тему полета, победы. Нина отвергает версию о том, что она - погубленная чайка, что ее страдания, ее поиски, достижения, вся жизнь - только «сюжет для небольшого рассказа». Не падение подстреленной чайки, а полет прекрасной, нежной, свободной птицы - такова поэтическая тема пьесы. Треплев при встрече с Ниной с ясностью увидел, как переросла его Нина. Он все еще живет в том мире незрелых красивых чувств, в котором жил когда-то. В своем искусстве он все еще «не знает, что делать с руками, не владеет голосом». Сознание, что он еще ничего не достиг, пронизывает его с жестокой силой. Треплев понял теперь причину этого. «Вы нашли свою дорогу, - говорит он Нине, - вы знаете, куда идете, а я все еще ношусь в хаосе грез и образов, не зная, для чего и кому это нужно. Я не верю и не знаю, в чем мое призвание». Он ничего не может сделать со своим талантом, потому что нет у него ни цели, ни веры, ни знания жизни, ни смелости, ни сил. Так много наговорив о новаторстве, он сам впадает в рутину. Не может существовать новаторство само по себе, оно возможно только как вывод из смелого знания жизни, оно возможно только при богатстве души и ума. Нельзя уйти от пошлости путем бегства в иллюзии, в далекие от жизни мечты. Это - ложный полет, неизбежно заканчивающийся падением, возвращением к еще большей пошлости. Отвлеченные «красивые» мечтания Треплева привели его к такому безобразному, враждебному красоте нарушению законов жизни, как самоубийство. Нельзя бежать от пошлости, нельзя прятаться от нее. Нина ясно видит подлую обыденность жизни, знает, что «груба жизнь», но не бежит от пошлости и грубости к ложным мечтам. Она воплощает подлинное искусство, а подлинное искусство - это знание всей правды жизни и стремление к красоте в самой жизни, а не только в мечте. «Чайка» тесно связана с раздумьями Чехова о сущности таланта, о мировоззрении, об «общей идее». В Тригорине и Аркадиной автор отмечает черты, характерные для целой категории писателей, артистов восьмидесятых-девяностых годов, не вдохновленных большими идейными целями, высоким пафосом и потому неизбежно попадающих во власть рутины, косности, обыденщины. Это не означает, что Чехов дал в образе Нины Заречной реалистически полную историю формирования и роста художника. Нина Заречная, сохраняя достоверность живого характера, вместе с тем представляется поэтическим символом. Это сама душа искусства, побеждающая мрак, холод, всегда стремящаяся «вперед и выше!»
Administrator: Новая Газета Восемь с половиной Треплевых «Чайка» Юрия Бутусова в «Сатириконе» Если человек бесконечно варьирует одну и ту же ситуацию — возможных объяснений тут два. Либо сей человек пишет или репетирует пьесу. Притом навзрыд и наотмашь. Либо… это уж не «Как все нервны!», по уездному мудрецу доктору Дорну, а симптом прямого душевного расстройства. В своей четырехчасовой «Чайке» Юрий Бутусов моделирует оба варианта. Денис Суханов там — Тригорин, но иногда и Треплев. Основной Треплев — Тимофей Трибунцев, но его сменяют и Суханов, и Антон Кузнецов. Аркадина — Полина Райкина, но кое-где — Лика Нифонтова. Режиссер выбегает к рампе с монологами Константина Гавриловича. Управляющий, театрал Шамраев, собирает бутылки по кустам в злом богемном алкоголическом треморе, точно на него примерили другой вариант судьбы, а потом — смяли и отбросили черновик. Нина — Агриппина Стеклова, но ее вытесняют из роли то Марьяна Спивак, то Лика Нифонтова. Сцены варьируются, повторяются с разными актерами. Даже Чехова в одной картине подменяет Акунин, так элегантно сделавший из «Чайки» детектив «убийства в запертой комнате»: самая роковая Нина пристреливает Треплева лично. Лучшее в спектакле — Нина Агриппины Стекловой и Тригорин Дениса Суханова. Оба играют умно, тонко, точно — как два человека, которые примостились на вокзальном тычке и ведут очень важный разговор, не замечая раздрая и суеты. Они оба, кажется, выломились из другой постановки, куда более спокойной и психологичной. Эклектика такого размаха принимает всё. По игре Суханова кажется: его писательская слава случайна. Со спокойной житейской сметкой тридцатилетнего тертого и битого разночинца Тригорин использует дутую удачу. В ход идет все полезное, включая страсть стареющей театральной звезды. Это нелегко: он устал, почти озверел от альянса с Аркадиной. И Нина волнует его искренне. За восторженным лепетом Нины о славе — густой провинциальный гламур (притом очень молодой и очень наивный). За робостью — кошачья цепкость, еще не востребованная жизнью. В ее рыжих кудрях — бумажные хризантемы: уездная барышня 1890-х, Нина явно хотела походить на плакаты Альфонса Мухи. Но больше походит на капот свадебной «Волги». Стекловой отлично удается это сыграть. Как и два варианта последнего прихода Нины к Треплеву. В одной вариации в кабинет входит истрепанное жизнью, явно пьющее втихаря, бойкое поневоле сентиментальное чудовище. В другой — сильная и прямая женщина, вдоволь хлебнувшая лиха, отдавшая молодость за мудрость. Обе Нины равно убедительны. Смятенный стиль спектакля приемлет обеих. Нина здесь имеет легкое сходство с Ликой Мизиновой. (С ее фото в чеховских биографиях — в любом случае.) И тут объясняется все раздвоение, растроение персонажей. Кто в «Чайке» Чехов? Вроде Тригорин… Но в личном сюжете, отчасти породившем пьесу, он — Треплев. Так что Бутусов, вероятно, ставит не текст «Чайки», а воспаленное сознание Чехова, который пишет пьесу. И воспаленное сознание режиссера, который пьесу ставит. А образцом жанра служит «Восемь с половиной» Феллини, фильм о съемках фильма. Недавний «Иванов» Бутусова в М.Х.Т. с Андреем Смоляковым в главной роли был ясен и точен. И не очень замечен: за год юбилея публика изнемогла от Чехова. «Чайку» не заметить трудней: уж очень резко она кричит. Одновременно с Юрием Бутусовым камерную «Чайку» поставил в Театре Наций Александр Бурдонский. А через месяц «Чайку» планирует выпустить в М.Х.Т. Константин Богомолов. Елена Дьякова
Irisha_s: Чем талантливее спектакль, тем виднее примитивность театральной критики. Почему простые зрители пишут о своих чувствах, мыслях, пробужденных "Чайкой" Бутусова, а критики с наслаждением пересчитывают Треплевых, Заречных, Аркадиных?
Божена: Irisha_s потому что - ну, где ж взять мысли с чувствами, когда нэту? А работать и деньги зарабатывать надо. Так хоть посчитаем, авось по-прежнему оценят как умных, сведущих, понимающих! "Спасибку" ставлю не автору статьи, а Иринате за "руку на пульсе" тяжело больной критики! Все эти статьи просто уже не производят впечатления.
Lotta: В отличие от статьи Ксении Лариной, в которой сплошные симулякры, в других есть и некоторые интересные наблюдения. Так в последней Тригорин назван "тридцатилетним тёртым и битым разночинцем". Ключевое слово здесь - "разночинец", и с этим, пожалуй, я соглашусь. Признаюсь, очень хотелось, чтобы Денис играл эту роль без характерного грима и вообще выглядел "натурально", но при этом был страх, что мы получим что-то похожее на Бэкингема. Порадовало отсутствие в Тригорине рафинированности, декадентства. При его безусловной элегантности он не аристократ (как это и следует из чеховского текста), нет романтического ореола. Получился очень правдивый образ с серьёзной предысторией. Сначала не знала, как относиться к красному пятну на переносице героя - нужно оно, или лишнее? Поняла, что нужно: это небольшой и не уродующий штрих, работающий на "снижение" образа. Кстати, помимо ассоциаций со следом от пивной кружки появилась и ещё одна - след от очков Тут главное - впечатление. В любом случае пятно нарушает безупречность внешнего облика Тригорина. К тому же это чисто театральная деталь, подчёркивающая условность происходящего на сцене.
Ирината: Lotta пишет: след от очков Ну, может, и от очков. Возможно, даже солнечных. Впрочем, говорю как "очкарик со стажем": очки - вот так, до красноты - редко набитают переносицу сверху; чаще - по бокам. С ходу возникла еще одна ассоциативная возможность получение такого шрама. Мы же видим, сколь Медведенко агрессивен по отношению к Треплеву (еле растащили!). Возможно, раньше, чем к Нине, Тригорин со своим "сюжетом для небольшого рассказа" подкатывался к Маше... и получил "боевое ранение" от ревнивого учителя. Кстати, в таком случае он не случайно появляется в этой сцене с репликой про "ходит в черном, ее любит учитель". Еще варианты есть?
Lotta: Всё-таки мой вариант - что Тригорина просто решили немного "испачкать"... причём кровью То есть всё абсолютно неоднозначно и призвано будить сложные ассоциации.
Ирината: Lotta пишет: Тригорина просто решили немного "испачкать"... По принципу: "Зачем???" - "А чтобы ты спросил!" ... причём кровью Ну да, вроде того, что метили в глаз... да промахнулись и попали в переносицу.
Lotta: Участия в драке с Медведенко... или Аркадиной не отвергаю!
Ирината: Есть ли у героя шрам в той сцене, когда Тригорин оборачивается Треплевым? Те, кто пойдет на спектакль - присмотритесь, плиззззз... На фотографии из спектакля этого не разобрать, увы.
Lotta: Нету! Это "тригоринский" шрам. Но сегодня обязательно присмотрюсь ещё - тем более, что всё может измениться. Уже и в "Деньгах" шапочку с Крутицкого стали снимать в разные моменты. Позавчера - непосредственно перед тем, как его в участок поволокли (а недавно - так и уволокли в шапочке). ЮБ же ещё более вариативен, чем КА.
Локоны: Ирината пишет:Есть ли у героя шрам в той сцене, когда Тригорин оборачивается Треплевым?Нет, красной метки на переносице у Треплева-Суханова нет.
Lotta: Добавлю, что уже с 10-го ряда (сбоку), как выяснилось, красная метка почти не видна, так что теперь мне понятно недоумение некоторых зрителей, разглядывающих фото... Получается, что мы видим "разных" Тригориных - но тогда смысл пятна теряется.
Филифьонка: ls пишет 18.04.11 02:45. при виде измазанного сажей лица Тригорина - после сгорания театра - что-то было в этом знакомое - чистая часть лица напоминала птичью голову с клювом Ага. Там еще во время их агрессивного перетаптывания звучат крики птиц на кормежке.Думаю,крики чаек. Уж больно знакомо это характерное кра-кра. А потом вся компания хором начинает орать "КОС-ТЯ! КОС-ТЯ!.." На "кости" похоже. Мало им "молодого самолюбия", не наелись.
Ирината: Забавно, что "профессиональные критики" присоединяются к иногда забегающим в театр дуракам и пишут: немногое искушенные театралы из сидевших в зале чувствовали себя одинокими дешифровщиками. Остальные либо ушли после первого из четырех актов, либо отдались во власть режиссера, отчаявшись что-либо понять. Похоже, Бутусов, как безымянный гоголевский художник, "усовершенствовавшийся в Италии", показал каждому из этих чартковых честно и талантливо написанное полотно, после которого остается только сойти с ума от собственной бездарности и продажности... Чего критики делать не хотят, потому, закрывая глаза и зажимая уши, громко (заглушая все здравые мысли) визжат про "остальных ушедших или отчаявихся понять". А на форуме "Театральной афиши", при максимально возможной оценке спектакля в 10 баллов, вчерашняя "Чайка" получила зрительские 10++++.
Administrator: Афиша Юрий Бутусов про искусство Юрий Бутусов поставил спектакль о чудовище по имени Театр. Чтобы ни у кого не осталось сомнения, Бутусов говорит об этом со сцены прямым текстом. Он вообще весь вечер на арене: открывает спектакль, закрывает каждое действие, а их четыре (и длится все больше четырех часов), пляшет как безумный и исполняет роль огня. Как и всегда, Бутусов собирает спектакль из впечатляющих сцен, нанизывая их на сюжет, как бусины на нитку. У него накипело за годы в театре, и теперь он высказывается сразу про все — про предательство (тщеславная румяная дурында Заречная предает Треплева не моргнув глазом), про воображение, которое хуже рабства, про страх собственной бездарности, в конечном счете про то, о чем Заречная говорит в финале: «Умей нести свой крест и веруй». Шутовской крест, опутанный иллюминацией, с самого начала торчал на заднем плане — но до финала казалось, что это не всерьез. Оказалось — еще как всерьез, хотя чеховский сюжет затоплен шутовством. Актеры не играют «Чайку», а играются в нее: входят в эпизод, перешагнув порог двери или вступив в черный квадрат, — и, отыграв, смешиваются с монтировщиками или наблюдают за коллегами. Это не просто тотальный театр — это еще и антология театра: атмосферные сцены сменяются истерикой, истерика тотчас же вышучивается; аллюзии на Аркадия Райкина сменяются самопародией, одну и ту же сцену играют на разные лады; а то вдруг артистка Дровосекова ни с того ни с сего -принимается танцевать невероятный какой-то танец, и это «ни с того ни с сего» чрезвычайно органично спектаклю, в котором каждая вторая сцена поразитель-на, но без каждой третьей, в принципе, можно обойтись. Но есть по крайней мере четыре сцены, без которых никак. Когда Тимофей Трибунцев от лица Треп-лева спокойно и убедительно требует новых форм. Когда Денис Суханов в роли скользкого человека Тригорина плачет, говоря о писательстве как о смертном приговоре. Когда Треплев приходит к убеждению, что «человек пишет, не ду-мая ни о каких формах, пишет, потому что это свободно льется из его души». И финальная, где Треплеву является Нина (лучшая, на мой взгляд, роль Агриппины Стекловой). Бутусов всегда к финалу приберегает самую сильную сцену. В «Чайке» финал звучит как контрольный выстрел. Только что три разных Кости самым веселым образом трижды стрелялись, повидавшись с тремя раз-ными Нинами. В конце концов Тригорину — Трибунцеву является Заречная — Стеклова: изнасилованная театром, страшная, как сама смерть, клоунесса вдохновенно говорит о предназначении, терпении и вере. По идее, ее стоило бы показывать всякому, кто вздумал «отдать жизнь искусству». Как можно раньше. При первых признаках заболевания. Елена Ковальская
Administrator: От зрителя Вчера были на "Чайке" в постановке Бутусова. Спектакль длился четыре с половиной часа. И это было замечательно. Бутусов прекрасен. Он тоже участвовал в действии, великолепно двигался и стрелялся. А с поклона убежал первый, наверное, скромный. А еще в зале был Трухин, пил крепкие напитки в буфете, выкуривал по две сигареты в антракте (а антрактов было три). И Епишев (это мой последний театральный восторг), такой высокий и добродушный, не то что в роли Анджело, наместника герцога венского. В общем, сходите на "Чайку" - не пожалеете. Зал аплодировал стоя. *********** От зрителя А вчера мы ходили на предпремьерный показ нового спектакля Юрия Бутусова «Чайка». Ооооочень понравилось. Масса режиссерских и сценических находок, действие захватывает полностью, даже несмотря на то, что спектакль идет почти 5 часов с тремя антрактами. Сам Бутусов принимал активное участие в действии, рвал декорации и танцевал на сцене. Зал был битком и аплодировал стоя минут 15. Особый шарм нашему походу придало то, что сидели мы на последнем ряду, рядом с Константином Райкиным, который очень громко, задорно и заразительно хохотал практически весь спектакль. Сходите, не пожалеете. На мой взгляд, лучший спектакль после «Номер 13».
Elena: Прочитав критические мнения специалистов в свете премьеры нашей "Чайки", не могу на это не отреагировать (собственно, как и вы все). Режиссер, актеры и многие другие люди, служащие театру, работают над спектаклем долгое время, вкладывают в него энергию, ум, очень и очень многое; критик же приходит на первый спектакль, с трудом досиживает до конца и уже торопится писать свое "посмотрел с удовольствием" или "посмотрел без удовольствия". Но честно ли писать негативные рецензии о спектакле, увидев его только раз, да еще после премьеры? И что сказали бы эти критики, если бы режиссер позволил себе поставить пьесу после одной-единственной репетиции? В целом, и критикам стоит задуматься, нравится ли кому-нибудь то, что они пишут, интересует ли кого-нибудь их мнение? Для кого они пишут и для чего? Безусловно, критика нужна, причем, чем серьезнее и глубже становится театр в своей работе, тем сильнее ощущается недостаток в ней. Актеру необходима критика по той простой причине, что основой для его творчества является он сам; его тело, душа, темперамент, индивидуальность, - то есть все то, что ни один человек не может видеть в самом себе, если для этого нет зеркала - чуткого, беспристрастного и обязательно доброжелательного. Однако, критика нужна ему не для того чтобы получать от нее поддержку или порицание и еще меньше для того чтобы слушаться ее советов, а затем, чтобы, благодаря ей, иметь возможность ПОНЯТЬ САМОГО СЕБЯ и продолжать совершенствоваться. Грубо говоря, работа актера над ролью состоит из двух этапов. Первый - репетиционный - это совместное с режиссером творчество, именно он является для актера зеркалом. Затем следует второй - самый важный - зал наполняется публикой, так возбуждающей актера. И на самом деле, именно публика идет впереди критики, которая, поощряемая своей безответственностью, не умеет ни слышать, ни видеть, ни чувствовать, как простые непосредственные люди. Учит актера, режиссера - ощущение зрительного зала; то, как отвечает на жизнь его души зрительный зал. В конечном итоге, настоящий праздник рождается в результате слияния и заражения души художника в момент творчества с душой зрителя. И чужды ему только несколько человек. Эти несчастные - критики (привет от М. Давыдовой). "Я же несчастный человек, - говорят они, - я должен смотреть спектакли". Остается только актеру ответить на это: "Я несчастный человек, я должен каждый день играть". Очень часто, так называемая критика забывает, что, разбирая работу актера, режиссера, она касается самого человека, его души и тела, ибо это и есть материал, из которого он создает свое произведение. Как бы плох художник ни был, но в минуты творчества он раскрывает перед людьми свою душу в лучшие ее минуты, впускает к себе чужого человека, делясь с ним всем, что есть у него самого прекрасного. "Когда хвалят - приятно, а когда бранят, то два дня ходишь не в духе". Вот и всё. У Бутусова "отношения с Чеховым складываются с трудом" - полнейшая чушь. Да одна только сцена с перевязанной веревкой головой Треплева (начинаю отвечать на вопросы К. Лариной) и его скандалом с матерью показывает, насколько тонко и точно Бутусов чувствует и понимает, что сказал драматург. Используя свой гротеск, режиссер помогает зрителю увидеть скрытую иронию Чехова, - он обнажает ее. А стихи Бродского - не что иное, как параллель между двумя отвергнутыми художниками. В конце концов, откройте глаза и включите мозг! Именно талант позволяет "девочке" Полине Райкиной трансформироваться во "взрослую тетю" Аркадину и, опять же, следуя Чехову, в иронической манере, передать и тщеславие, и пренебрежение, и эгоизм, и "эротические телодвижения", свойственные героине. Доктор Дорн напомнил Бубу Касторского? Замечательно, - он такой же паяц, как и все. И, вместе с тем, это чеховский доктор, изолированный от общества, в котором находится. Режиссер абсолютно точно считывает главную черту Дорна - независимость - и показывает ее в герое в контексте окружающих его персонажей. Шамраев принадлежит соринской усадьбе, Медведенко - Маше; собака - та предельная субстанция, которая связывает и того, и другого в их верности и преданности. Тригорин совершенно искренне плачет по той простой причине, что в окружающей его действительности бесконечных подделок и фальшивок, он, наконец, встречает нечто настоящее, подлинное, да еще и готовое поделиться с ним своей жизнью. Но проблема состоит в том, что, в отличие от Нины, малодушие Тригорина не позволяет ему вырваться из привычного для него мира. И, в заключении, о вымышленном мире "Чайки", о котором "навязчиво твердит Бутусов". Повторю мнение классика на этот счет: "Странные люди эти актеры. Да и люди ли они вообще?" Таким образом, сам Чехов считает их существами не от мира сего (и у него для этого имелись все основания), и Бутусов всего лишь соглашается с ним. Само собой разумеется, режиссер высказывает свое слово о конкретном литературном произведении, но чеховская мысль сохранена у него априори. И последнее. Самое страшное. Случай Караваевой - отнюдь не "театральное безумие". Это ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДОВИЩНОЕ РАВНОДУШИЕ, столь распространенное в обществе Homo sapiens.
Филифьонка: То искусственное состояние эмоциональной тупости, в которое я ввела себя по медицинским соображениям, позволило мне затаившись отсмотреть спектакль почти без срывов. Догоняет сейчас. Второй день перечитываю пьесу и рассматриваю фотографии, чтобы восстановить в памяти это ошеломительное явление. Какие-то моменты проступают ярко, выпукло - то больно, то блаженно. Что-то выпало из памяти до следующего раза. И вот посреди этих практически беспрерывных воспоминаний сквозь чеховские строки начали проступать стихи. Не полностью, так, отдельные строфы, строки. Это Арсений Тарковский. ЧУдно. Спектакль такой агрессивный, напористый. А где-то в самой сердцевине - лиризм, напевность, поэзия ...и тишина. "Мне бы только теперь до конца не раскрыться, Не раздать бы всего, что напела мне птица, Белый день наболтал, наморгала звезда"... Спасибо.
Administrator: Не могу удержаться и пощу с форума МХТ. Как, наверное, многие знают (и, возможно, даже видели), в прошлом сезоне в МХТ состоялась премьера чеховского спектакля Ю.Н.Бутусова - "Иванов". Увы, спектакль недолго был в репертуаре... А был ли Иванов.Два Чехова., eruption, 17 апреля Юрию Бутусову наконец покорился Чехов.Феерично,умно и тонко,посмотрев Чайку задумался,а был ли спектакль Иванов.Наташа,Ваша правда Чайку действительно надо пересматривать!!!!! Re: А был ли Иванов.Два Чехова., Платонов, 17 апреля "Иванов" был поставлен в два, а то в три раза более талантливо, чем эта "Чайка", про "Гамлета" я уже не говорю. Но о вкусах не спорят. Re: Re: А был ли Иванов.Два Чехова., eruption, 17 апреля Все эти спектакли настолько разные,что спорить о том который талантливее думаю бесполезно.Талантлив режиссер и это уже давно сомнений не вызывает.Вкусы вешь противоречивая,иногда фанатское восприятие того или постановшика мешает видеть его неудачи,отсутствме понимания точки приложения в спектакле,может вызвать стойкое его отторжение,и даже какие то технические моменты, вроде плохо слышно(дискусию Гамлет как прибор измерения слуха,мечта Лор врача,мы уже наблюдали). Бутусов на данное время лучший постановшик Шекспира в переложении на современный язык Гамлет у него это все таки Шекспир,Иванов,как бы не было все таки Чехов.Чайка это только сам Бутусов,как говорил Меерхольд"Пьеса -это только повод для спектакля"и режиссер в данном случае с ним созвучен,Чехова как такового там нет.Чем наверное даже уникален Юрий Николаевич это тем,что он умудряется ставить спектакли именно в духе того театра ,где работает используя его возможности и стиль.Гамлет как ни крути МХТвский спектакль,с учетом что Хабенский сейчас актер этого театра,Мера за меру чудесно вписалась в Вахтаноско-Туминосовское направление.Чайка в том виде как сейчас не могла быть поставлена нигде кроме Сатирикона. Воспринимать можно по разному,но в данном случае это Игра,игра в классики ,игра с классиками,игра в театр,игра в жанры,детские игры в хорошем смысле,когда дети естественны и играют без оглядки на взрослых.Первое действие выделяется именно просто шумной игрой( компиляция КВН,Кривого зеркала и Цирка дю Солей),чем дальше тем все становится серьезнее и как всегда точный и бьюший по мозгам финал.И за этим игрой периодически появляется Чехов и понимаешь,что если бы Бутусов поставил бы просто классическую Чайку,то вышло бы не хуже,но вопрос зачем это надо было, их уже такая стая,что просто заклевывают друг друга за место в строю.И тем не менее основополагаюший диалог Тригорина с Заречной как вариант пьяного бреда Тригорина ,это конечно вариант Чехова в той трактовке,которой еще не было.И масса иронии и пародийности коллег( ссылки и в декорациях и постановочных направлениях на известных режиссеров,поломанные цветные зонтики Стуруа,отдельно стояшая дверь Некрошуса,белая Человеко подушечная комната Серебренникова,веревка КИ Гинкаса ,движения речь Виктюка,танцы Райкина и еше много много чего,и самое важное,что автор шутит и пародирует самого себя,пара сцен Гамлета чуть ли не перенесена полностью. Я понимаю уважаемого Платонова,что ему не нравится именно эта игра в театр,но согласитесь,что ставить снова Чайку с ее вечными поисками того или иного смысла не имеет того самого смысла,нужны новые формы.Понравится многим или не понравится этот вариант,не знаю скорее нет,в связи с тем что надо как минимум знать про что пьеса,а как показывает опыт,многие понятия не имеют.А когда новички приходят и не знают во что играют и правил игры,они чувствуют себя лишними. Тезисно Чайка напоминает театр доброго Карабас Барабаса и Юрий Николаевич с невероятной детской непосредственностью и обаянием,наплевав на солидность,предрассудки и как это воспримут коллеги и критики ,сам бегает танцует и играет со своими актерами и удовольствие от этого не скрывает и все любят друг друга. Жаль похоже после премьер он уже участвовать сам не будет,впереди целина Ленсовета. Re: Re: Re: А был ли Иванов.Два Чехова., Кондратьева Наталья, 17 апреля Я пока тоже под таким сильным впечатлением, что кроме того, что "Чайка" - неподрожаема и Юрий Бутусов - гений, даже не могу что-либо сказать. Пересматривать - однозначно. Я это, кстати, для себя поняла после 1-го действия. Чайка. Шедевр на грани безумия, ashap, 23 апреля Наташа, у меня аналогичное состояние сейчас. Только что из театра. Сказать что мне понравилось, это значит выразиться настолько косно, скупо и нелепо... Я в восторге!! Просто сейчас сложно подбирать слова. Все 4,5 часа пролетели для меня как один миг. Я наслаждался каждым мигом, каждой сценой. Концовка приковала всё внимание. Сумасшедшая концентрация. Может это и не пишут и не говорят, но в самом финале появились слёзы на глазах - первый раз такое со мной. Разное смотрел, всякое чувствовал, но всё предыдущее не так остро. Обязательно вернусь. Непременно пересматривать! Браво, Юрий Николаевич!!! Пожалуй это пока самое лучшее из всего того, что пришлось на последние сезоны. Завидую Петербургу и Ленсовету в частности! Re: Re: Re: Re: А был ли Иванов.Два Чехова., eruption, 17 апреля Я только в середине второго.Первое действие просто вводит в ритм и стиль,и по началу вызывает недоумение. Re: Re: Re: Re: Re: А был ли Иванов.Два Чехова., Кондратьева Наталья, 17 апреля Я сидела очень близко и по выражению лиц Стекловой и по тому, КАК Юрий Николаевич рвал декорации прочувствовал, что маско-цирко-балаган выльется в серьезное, глубокое и противоречивое. Совет тем, кто предполагает смотреть: первый раз нужно смотреть близко, чтобы видеть лица. Это очень важно. Re: Re: Re: Re: Re: Re: А был ли Иванов.Два Чехова., Гамлет, 17 апреля Точно о моменте зарождения чего-то нешуточного в голове у свободного художника. Они его обидели, не приняли( слова Аркадина о декаденстве и т.п. , для меня прозвучали скорее как попытка высмеять привратить в абсурдность, ставший очевидным ей талант собственного сына) , надсмеялись над ним, отнеслись к его пьесе как к шутке, вот он и задумал и воплотил в своем воображении серьезную расплату. И месть его оказалась страшна. Я несколько и в таком понимании увидел эту постановку. Хотя с первого раза сложно все уловить. Re: Re: Re: А был ли Иванов.Два Чехова., sting_er, 17 апреля У меня пока даже слов нет. Он гений.
Божена: Спасибо, Elena – уже второй день нахожусь в прострации по своим собственным причинам. Хочу написать о спектакле, а не получается, «не льется из души». Вы прямо встряхнули! Я очень удивилась себе, когда прочитывала эти «профессиональные статьи» о спектакле. Всегда, сколько себя помню – реагировала очень эмоционально. А сейчас молчу. Равнодушие. Из разряда того – что же обращать внимание на людей недалеких? Не понимаешь? Не хватает чего-то, чтобы понять – ну, изобрази намек на воспитание и промолчи; попроси, чтоб объяснили, тех, кто понимает и чувствует больше. А то очень напоминают критикессы двух барышень из пьесы Жана Сармана «Мамуре». - Ваши подружки глупо смеются. - А это мои кузины. - Но они слишком много смеются, ваши кузины. - Они смеются, когда не знают, что им делать или когда чего-нибудь не понимают. - И они часто смеются? - Почти всегда! Стучат по клавиатуре, набивая странные тексты, у нас по тем же принципам. Так, видимо, привыкла за несколько месяцев к непустым высказываниям здесь, на форуме, что выработался своеобразный эмоциональный иммунитет. Беспокоит и болью отдается только одно – хочется, чтобы наши замечательные, которые четыре с половиной часа выкладываются для нас на сцене и те, которые помогают им в этом – или не читали вообще (не стоит это внимании; слишком глупости и бреда много!) или не реагировали! Что могут понимать в спектакле люди, которые, по сути, давным – давно разучились быть просто зрителями, разучились пьянеть от театра? Для которых эталоном являются весьма неоднозначные постановки? (очень не хочется переходить на личности и задумываться, а почему такие приоритеты? Все ли там с людьми в порядке в медицинском смысле?). Господи, здесь смотришь ни по разу. С упоением наблюдаешь, как изменяется спектакль, как дышит; стараешься запомнить каждую деталь, реплику, движение, жест, выражение лица. Не столько умом понять, а сердцем, душой почувствовать и то, что закладывал в прочтение пьесы Юрий Николаевич, и чем наполняют своих персонажей и Денис, и Тимофей, и Граня, и Лика, и Марьяна, и Полина, и Артем, и Антон, и Марина,и Сергей, и Владимир Большов. Пока «не льется» – к компьютеру сесть не рискуешь; потом каждое слово перепроверяешь, чтобы больно не сделать, если прочтут. Просто потому, что это не честно будет. Если ХУДОЖНИКИ так работают, так отдают – какое право мы имеем просто «отстучать»? Или даже не очень прилично вести себя в зале на спектакле? Так часто я самой себе и повторяла и повторяю истину, которую мои мастера говорили в годы учебы: «Если художника не ругают, значит он умер». Но важно еще и кто ругает. А если ругают такие странные… И так странно… Как птичка сверху… Спектакль в пятницу был всего лишь пятый по счету. Младенчество. Младенчество гения. Потому что спектакль уже гениален и на редкость гармоничен. Почти пять часов безумного драйва, бешеной энергетики – и лирики, поэзии; бездна любви и творчества, глубочайшая философия. И пять часов пролетают на одном дыхании, не заметно. Ни одного «провиса», постоянная, так отличающая хорошие, настоящие драматургию и режиссуру смена красок, темпов. Здесь нельзя устать. А уж если отвлекаешься – это уже что-то с тобой не так, а не со спектаклем; твоя зрительская и душевная недостаточность. Я не знаю, что у меня поднимется в душе дальше. «Нам не дано предугадать, что в сердце нашем отзовется». ЮБ ставил спектакль о своем наболевшем; мне в нем тоже видится свое. Наверное, то, что у меня сейчас болит. Весь процесс жизни в творчестве, мучительный, мистический, не улавливающийся очень долго порой. Переплетение жизни и фантазии, исчезновение зыбкой зеркальной грани. Когда вроде, сначала живешь и придумываешь (и, кажется, вполне всем управляешь) – а потом все придумывается, твориться в разных вариациях и вдруг проецируется в жизни. И никогда не знаешь – а какой из возможных, подаренных воображением вариантов истинный, реальный. И вроде – тобой уже что-то управляет. И люди, живущие рядом с тобой уже преображаются и ведут себя иначе. Должно быть жутко от наполняющей твою жизнь мистики – ан нет, совсем не страшно! В другом мироощущении жить и не хочется, и не можется, даже если суждено погибнуть. И мир этот неодолимо манит к себе, в себя, как Нину… Все мы с Lotta спорили о Треплеве, о его максимализме. Наверное, у меня какие-то свои внутренние причины, события, что я даже в его первых, «программных» заявлениях по-прежнему не вижу максимализма. Наверное, потому что сама такой была; и все так утверждают в самом начале ученичества – и про замшелость, и про новые формы… Нет, заявление-то его максималистское, юное – и «бескожное» и дилетантское. Как «ИНАЧЕ» он может это провозглашать, будучи человеком с оголенными нервами? Герой Тимофея Трибунцева – молодой человек, на наших глазах переживающий слом. Он имел цель творчества, имел «РАДИ ЧЕГО». И любовь к Нине и ее любовь давали ему гармонию, которая для творческого человека необходима, питательна. И эту любовь он потерял – «женщины не прощают провалов». Все предыдущее мгновенно перестало ощущаться. Способности остались. И желание писать, фантазия, ядра будущих сюжетов в голове ворочаются. Ремесло, навыки, приемы – у кого как; кому-то сразу даются. Ему, Косте – нет; их надо еще вырабатывать, учиться, вкалывать. Но «РАДИ ЧЕГО» в нем умерло; та самая Чайка внутри. Не взлететь уже (по крайней мере, в этот период жизни). И колея засосала и мертвит. Вот Борис Алексеевич просил сделать из Чайки чучело – да и забыл… А оказалось, что это чучело – то, что осталось Косте. На той дороге, по которой он шел, действительно ни креста, ни творчества уже было не обрести. Вышло так, что Нина из своих страданий вынесла жизнь, а он не смог. Да, много вокруг Кости «не того», мучащего, губительного. И все мама виновата? Да, мама интересуется им мало, его повестей не читала. И обращается с ним, как с сумасшедшим «в квадрате». Костя потерял любовь Нины, а мать не поддержала. И Тригорин ей дороже. Но ее любовь, как бы Костя в своих фантазиях не обожествлял мать, какими бы чертами не наделял, Нины ему не заменит. Или Тригорин виноват, потому что не признает в нем равного, повести его даже не разрезал и гладит снисходительно по голове, как ребенка? Так Костя и есть – «ребенок в литературе»; пока у него не ладится; еще вкалывать и вкалывать. Не из-за этого же он, право слово, погиб! «Ради чего» он потерял; в колею начал скатываться, лететь больше не получается, творить с упоением, с наслаждением; «не льется». Кислород творческий ему перекрыли. Дышать нечем! «Тригорину хорошо, он выработал приемы»… Вот именно, что выработал! Вообще насколько сложный образ этот писательский получается у Дениса! Вроде бы, человек в колее. И страдающий от творчества – и не представляющий себе иной жизни. Хотя если бы мог вот так жить у озера и удить рыбу - отказался бы! Но никогда не откажется – потому что пишет он одну повесть за другой не только потому, что он живет уже заведенным организмом – он ведь кайф от этого ловит. И долго с удочкой не выдержит, в Москву сбежит. И это тяжело – постоянно быть начеку, все время и себя и других «подлавливать» и записывать, записывать, все с книжкой ходить. Но «когда пишу – приятно». И сюжеты новые не посредством запирания себя четырех стенах, дабы не отвлекаться, рождаются, а - рождаются, и все. И это его крест. Да, «мило, талантливо, но после Толстого не захочешь читать Тригорина» - но это его, Борис Алексеича; надо кому-то, видно, чтобы он писал, страдал, сознавал свое несовершенство творческое. Это его крест. Губительный, тяжелый и пьянящий. И Нину пьянящий. Как Граня великолепна! Нина Заречная – пухлявая, неуклюжая, неловкая девочка - но так преображающаяся в пьесе Кости. Она так стремится войти в богему, так старательно подражает движениям, интонациям такой недостижимой для нее Ирины Николаевны! За ней себя забыть готова – но ее преображает любовь. Любовь к Тригорину и страдания в любви – и она обретает свою веру, обретает цель, а значит, и творить, созидать сможет. Надо сказать, что и Тимофей, и Денис, и Граня просто запредельно играют в Чайке. Дух захватывает. Все играют великолепно. ЮБ – не подражаем; мощнейшая энергетика от него идет. Но ОНИ… Вот опять написала – конечно, то что вылилось. А такое впечатление, что… сыворотка молочная. А сметана где-то еще далеко-глубоко. И все, что написано – это все на поверхности, не так уж и важно. А важное, мое – оно совсем другое, и до него еще столько смотреть, и чувствовать, и дозревать надо. «Тяжелое ядро – новый сюжет» ворочается… Почему-то на спектакле поймала себя на желании как-нибудь просидеть все четыре с половиной часа с закрытыми глазами; только слушать и воспринимать энергетику…
ls: "Чайка". 22 апреля. Я не собиралась смотреть "Чайку" три раза и тем более за неделю. На премьеру я собиралась пойти. Но, когда оказалось возможным пойти и на прогон, воспользовалась этой возможностью. Правда, узнав о продолжительности спектакля, про себя охнула. Две "Чайки" два дня подряд, а на третий день спектакль на весь день в другом театре... Но особенность этой "Чайки" в том, что, требуя много временных и душевных затрат, она и дает силы. За один день между прогоном и премьерой я даже успела соскучиться по спектаклю. Но после второго просмотра решила, что - пока, по крайней мере, - хватит. Все хорошо помнится, зачем третий раз смотреть. Но за неделю опять соскучилась. И опять посмотрела. Между второй и третьей "Чайкой" еще раз перечитала пьесу. Наконец-то стала запоминать текст. Все-таки удивительно ускользающее произведение, чуть ли не Чеширский кот. Пришла к выводу, что не надо пытаться героев из спектакля воспринимать строго в соответствии с текстом пьесы. Они другие. Про "бабушкин комод" хорошо было сказано в одном отзыве. Я бы добавила - то, что мы видим, - если не винтаж, то хотя бы ретро. Никто не требует от современных людей, носящих старинные одежды, чтобы они изъяснялись и вели себя по-старинному. На форуме много и интересно написано о спектакле в целом, об отдельных сценах, некоторых моментов я не заметила и, читая отзывы, как будто досматривала спектакль. Так что обо всем спектакле я не пишу, чтобы оценить его нюансы, нужен большой зрительский опыт и общая подготовка. А я опять о деталях. Тригорин. Показалось, игра опять была ближе к прогону 14 апреля, чем к премьере 15-го. То же самое о третьей ипостаси Аркадиной - (другая актриса). А в первоначальной Аркадиной привиделись ассоциации - когда в плаще - чеховский человек в футляре, а в пиджаке - женщина-комиссар. Аркадина безжалостна к окружающим, но в первую очередь она безжалостна к себе - держит форму и не дает волю слезам, хотя поводов - море. Вместо слез - насмешка, в первую очередь над собой. Привычка держать себя в руках, не поддаваться чувствам, вероятно, и сделала ее такой неотзывчивой к другим. Образ Аркадиной навел на мысли - в очередной раз - о женском юморе, который в этой роли - мне очень понравился. Особенно общая сцена с чтением книги. Кроме этой еще любимые групповые сцены - общее пританцовывание у "сгоревшего" театра, игра в лото-музицирование. В этот раз немного другими показались элементы "боевой раскраски" в некоторых сценах и нюансы - и их интенсивность - тактильного взаимодействия. В измазанном сажей лице Тригорина увидеть птичью голову не получалось, хотя по памяти первых двух просмотров воображение ее подрисовывало. Как я поняла, Филифьонка была на спектакле 29-го, и эффект птичьей маски был. Восприятие Нины устоялось. Если и были наблюдения сразу после спектакля, сейчас не припомню. Я ничего не пишу о Сорине. Мне очень нравится, как сделан этот образ. Но поскольку он единственный воспринимается классически, с ним все понятно, поэтому и не пишу. Дорн был несколько более ерническими, и уже произнес фразу "Я пожил со вкусом" - со вкусом. А пузырек из чемоданчика - чем он потчует Треплева? Только сейчас поняла, что валерьянка, а не коньяк, потому и поперхнулся Треплев. А Дорн - и себе - нервическая натура... А в четвертом действии - ухмылкой - напоминал о Гарике "Бульдоге" Харламове - с первого просмотра напоминал - хотя этот персонаж я давно не видела. Шамраев и Полина Андреевна... "Что первично - яйцо или курица?" Он так нелепо-смешон, потому что она его не уважает, или она его не уважает, потому что он небрежен-нелеп в одежде и смешон в манерах? Наконец посчитала, сколько раз повторяется "сюжет для небольшого рассказа" - пять. Из "воплощений" Треплева, помимо главного, понравилось преображение Дорна. Он как бы продолжает игру "если бы я был..." (как раньше - был певцом). Воплощение Треплев-Тригорин - это как бы фантазия Нины - чтобы так, как ведет себя Треплев, вел себя по отношению к ней - Тригорин. Что касается девушки с аккордеоном и режиссера на сцене - формально по числу героев с пьесой совпадает. В пьесе есть еще повар (спектакль - это его кухня) и горничная - вот такая талантливая простолюдинка. Два раза бесшумно и неожиданно пробежал мимо меня (нет, ничего не подгорело, не беспокойтесь!) "главный кулинар" , следом за ним легкий ветерок, и на мгновения задержался у зрительских кресел едва уловимый парфюмный запах. Треплев. Вернее, Треплев и Нина. Впечатляющая с первого просмотра и далее сцена - когда ее только что как бы короновали черной манишкой на актерство - и она довольна и державна, а он отбирает эту манишку, символ актерского величия, и она кривится, не это ей нужно. Но это только элемент из сцены. И, чтобы уже не возвращаться больше к теме Маяковского. Маяковский читал Чехова подростком, юношей, посвятил ему статью. Два Чехова "Как ни странно, но писатель, казалось бы больше всех связанный с жизнью, на самом деле один из боровшихся за освобождение слова, сдвинул его с мертвой точки описывания. Возьмите (пожалуйста, не подумайте, что я смеюсь) одну из самых характерных вещей Чехова: "Зайцы, басня для детей". Шли однажды через мостик Жирные китайцы. Впереди их, задрав хвостик, Поспешали зайцы. Вдруг китайцы закричали: "Стой, лови! Ах! Ах!" Зайцы выше хвост задрали И попрятались в кустах. Мораль сей басни так ясна: Кто хочет зайцев кушать, Тот ежедневно, встав от сна. Папашу должен слушать. Конечно, это авто-шарж. Карикатура на собственное творчество; но, как всегда в карикатуре, сходство подмечено угловатее, разительнее, ярче. Конечно, из погони жирных китайцев за зайцами меньше всего можно вывести мораль: "Папашу должен слушать". Появление фразы можно оправдать только внутренней "поэтической" необходимостью. " Не составил ли он план своей жизни по этой пьесе - что делать, если в творчестве не признают, любимая женщина не любит? Тогда это демоническая пьеса.
Administrator: От зрителя в театре Сатирикон. Чайка. 29 апреля 2011 премьера режиссер Юрий Бутусов Для тех, кто любит джаз: импровизации на тему "Чайки". Вчера на спектакле был Олег Павлович Табаков. Кроме вопроса и как он все успевает, интересно, конечно, что он об этой постановке думает. Ведь сам сейчас репетирует в «Чайке» которую в Табакерке ставит Константин Богомолов. И хоть год Чехова позади в московских афишах его по-прежнему много. Что будут играть в МХТ скоро, надеюсь, увидим. А вот что сыграли в Сатириконе? Перед началом сам режиссер со сцены предупредил публику о том, что спектакль длинный: если у кого-то нет программки, настройтесь на 4 часа и 3 антракта. Зал засмеялся, из чего следовало, что большинство в курсе. Большой зал Сатирикона был полон, и если мы с Мишей подумывали переесть «поближе» за 5 минут до начала наблюдая дыры в местах от 1 до 9 ряда, то через 5 минут дыр не осталось вовсе. Пятый спектакль в театре – все места заняты, что радует. Даже одного взгляда на сценографию достаточно, чтобы понять – Шишкин. Его работу уже наблюдала на привозимом в Москву «Изотове». И хоть на этот раз обошлось без видеопроекций, все очень узнаваемо. Дверные проемы некрашеного дерева, кресты, обернутые цветными лампочками, одноразовые задники, на которых рисуют по ходу пьесы. Нарисованное будто ребенком озеро с рыбками, дерево, человек с зонтиком и обведенный на скорую руку силуэт человека. Приколотая тут же надпись «НИНА». Слева и справа два гримерных столика, с включенными лампами. В какой-то момент выезжает тележка-не тележка, нЕчто на колесиках, доставляя Сорина, а позже героев, словно кукол сваленных в кучу. Над зонтиком привязана бутылка с водой, имитирующая дождь. А душ с поддоном посреди сцены в 3-м действии замотан чем-то. Вся бутафория нарочито условна: искусственные ветки с цветами, яркие фрукты из папье-маше, вперемешку с настоящими яблоками, пупсы, полиэтиленовые пакеты, привязанные к канатам, эмитирующие ветер. И качели, качели, качели, из тех же канатов. После второго антракта на опустевшую сцену вдруг выезжает из-за кулис высокая декорация, сложенные светлые листы с прорезями для дверей. Пространство кардинально меняется. И так же легко волшебно сворачивается и исчезает в кулисах. Если говорить об общем ощущении, и не растекаться словами, то весь спектакль похож на джазовую импровизацию. В конце каждого действия на сцену вылетает, выносится, выпрыгивает режиссер и дирижирует актерами, танцующими что-то, под разное музыкальное сопровождение. На музыке хочется остановиться особо: Фаустас Латенас не зря так полюбился многим режиссерам. Пронзительно. Вот главная характеристика его работы. Пронзает. Но его музыкальные темы редко удается унести с собой, они не запоминаются сразу. Напеваешь их вроде во время спектакля, но вышел, и улетели. Так вроде бы просто и ясно солировала труба. Но сейчас не напою ни строчки. Это значит, что они не тривиальны, не попсОвы (в плохом смысле этого слова) и сложены не из двух-трех аккордов. Непонятным и сложным может показаться действие для тех, кто не читал «Чайку». Почему? Потому что актеры меняются местами, т.е. ролями. И надо успевать поворачиваться и решать этот вопрос. Причем решать быстро. Потому что они опять скоро поменяются. Еще неплохо бы знать французский с английским: потому что в одной из сцен песни на этих языках – продолжение посиделок и разговоров за толом, как ответы. Мы тали переводить и шептаться, за что удостоились взглядов сидящих впереди (видимо они языки знали в совершенстве :) Такая трактовка в подборе актеров, как у Бутусова сняла многие штампы с заезженной в общем-то за столетие пьесы. Перечитывала ее совсем недавно. Ища новое. Нет, как нет. А тут, вдруг, на сцене его (нового) так много! Во-первых, ясно, почему это комедия (любимый вопрос на театроведении). Причем, здесь – это комедия гротесковая, на грани фола, что ли. Читала в одной из рецензий такую фразу: «Они там обкурились, что ли?!» Да, местами такое ощущение может создаться. Но это на первый поверхностный взгляд. Или для тех, у кого просто другое чувство юмора. Итак, такая Нина (Агриппина Стеклова) – девчонка с амбициями, открыв рот смотрящая на знаменитого писателя и грезящая о том мире глянца, который ей вряд ли доступен, разве что через … постель? И вот – медальон, вот – дайте мне две минуты. Я решилась – иду в актрисы, еду в город. Такой красавчик Тригорин (Денис Суханов), под пятой вроде у Аркадиной (Полина Райкина, Лика Нифонтова), но при первом удобном случае, услышав дифирамбы в свой адрес, влюбляющийся в девчонку 17-ти лет (отпусти меня! Мне для дела надо – писать буду) Такой неформальный угловатый неудобный Треплев (Тимофей Трибунцев), с обидами из детства, ружьем за плечами, забрызганной клюквенным соком рубашке, и влюбленный в Нину – и понятно почему – от этой Нины веет нерастраченным материнством и покоем. Рыжая копна волос способна привлечь кого угодно. Да и выбор в деревне не богат. Дальше еще веселей: Шамраев – управляющий у Сорина в исполнении Антона Кузнецова. Какой-то полный фрик. Его каждый выход на сцену, как сольный номер, срывающий аплодисменты зала. Наличие у него жены (Лика Нифонтова – Полина Андреевна) в принципе сомнительно, а уж желание этой жены прибиться к кому-то еще – понятно и естественно. Сам Сорин (Владимир Большов) безумно мил, несмотря на то, что ходит в исподнем (костюм из кальсон или ночной сорочки – его первый выход на сцену). Его хочется и пожалеть и утешить. Но всех затмил Евгений Сергеевич Дорн (Артем Осипов). Выход Дорна с красным зонтом, раз. Выход Дорна соло в танце, два. Дорн и все без исключения дамы, три. Переглянувшись спрашиваем друг у друга, а про кого, собственно пьеса? Да про чайку, конечно. Про чайку. Весь этот актерский коктейль прекрасно передает режиссерский замысел: иногда куски и сцены повторяются по несколько раз (за счет этого и танцевальных реприз - четыре часа). Так сцена прощания Нины с Тригориным сыграна в разных манерах и стилях трижды (или четырежды?). А сцена в душе (разговор Треплева с матерью) два с половиной. И кажется, режиссер пробует разные подходы к пьесе или пародирует или проигрывает уже бывшие. Вдруг Аркадина раздваивается, и на Тригорина с монологом о том, что «мы уезжаем» набрасываются уже две Аркадиных. Что безумно здорово! Или на авансцену выкатывают белого цвета большие щиты-листы. А перед ними садится разговаривать о судьбе ее сына Сорин. Тут же Аркадина. И вспышкой – «Рассказы Шукшина» в театре Наций. Случайно? На листах парой штрихов намалевана будто кардиограмма сердца, а на центральном быстро выводятся буквы У…. Х…нет Ж….все в ожидании такой популярной надписи на заборе….ан нет: УЖО. «А повязку УЖО доктор сменит!» Описывать этот спектакль сложно. Так же как любить джаз. Еще несколько действительно чудесных и тронувших эпизодов на 10 из 10: - После несостоявшейся премьеры Кости Треплева – горят его декорации: сам поджог. Но КАК горят! Стоит внести это в учебники. Звук треска костра. И раздираемая по кусочкам ширма с нарисованным озером – задник спектакля о всемирной душе. Будто плачут ошметки бумаги, обнажая каркас. И все зрители застыв у сгоревшей сцены поворачиваются к залу – все лица испачканы сажей. Все до одного – покрылись за минуту копотью. - Вечерние посиделки за столом пахнут дачей. Как и еще несколько моментов в спектакле передают атмосферу деревни на уровне почти запахов. - Обмотанная полиэтиленом убитая чайка, и пакеты создающие ветер - Танцевальные выходы Артема Осипова (Дорна) завораживают. Кто хореограф? Есть даже специально введенный Бутусовым персонаж «девушка, которая танцует» - «Элегия» Бродского в исполнении Алексея Трибунцева, прочитанная по пути из кулисы в кулису - Монолог Дениса Суханова (Тригорина) о писательских буднях просто пригвоздил А когда на сцену обильно сыпались яблоки, не удержалась, шепнув Мише: сок «Добрый». Про себя добавив: можно звать в спонсоры! *фото с сайта театра)
Tatiana: Впечатление от сатириконовской "Чайки" получила огромное (была на первом прогоне). Не отпускала она меня. Это заставило перечитать пьесу, биографию автора, литературоведческие работы о драматургии Чехова. Все пыталась доискаться, что же дает в, казалось бы, простенькой истории, такое богатство смыслов, такие возможности интерпретаций. Хочу поделиться, если Вам интересно, найденной в интернете, на мой взгляд, итересной серьезной работой: Доманский Ю.В. "Вариативность драматургии А.П.Чехова" (простите, к сожалению не умею делать ссылок). Автор, анализируя драматические произведения Чехова, формальные приемы, используемые им, приходит к выводу: «драма Чехова – инвариант, способный бесконечно порождать акционные варианты, что обусловлено… природой чеховского текста, … направленной на сотворчество адресата…» «Только система драматического и театрального текстов оказывается способной относительно полно представить степень вариантопорождения чеховской драматургии, тот предел вариативности, который, конечно же, должен быть, но который пока не виден в силу великого множества способов создать свой вариант на основе бумажного текста при его театральной интерпретации, сформировав свою собственную систему из слов, жестов, интонаций, мизансцен, музыки – всего того, о чём у Чехова сказано, но сказано так, что любой воплотитель буквально обречён создавать свой вариант. Более того, театральный вариант обладает способностью не просто эксплицировать смыслы, имплицитно представленные в бумажном инварианте, но активно обогащать инвариант смыслами». Юрий Бутусов как человек талантливый (а может быть и гениальный) почувствовал множество смыслов и оттенков смыслов, заложенных в первоисточнике (возможно не увиденных до него интерпретаторами – читателями, литературоведами, театроведами, режиссерами, зрителями), и попытался воплотить их. Поэтому, в отличие от «массолитовского» взгляда критикесс, все приемы, использованные режиссером, мне видятся уместными, ничто не лишним. А наслаждение от театральности, актерской игры! Вы правы, Бутусов – наркотик. Его спектакли хочется смотреть снова и снова («Чайку» особенно). Видела все, что он сделал в «Сатириконе», скачала и посмотрела все, что нашла в Интернете. Люблю! Люблю и «Сатирикон», и его актеров. Чтобы не быть анонимом: пол – женский, возраст – за 60, не москвичка, образование высшее гуманитарное. Ваш форум читаю 2 года (с тех пор, как имею компьютер). Подмывало давно вмешаться со своими мыслями и эмоциями о спектаклях, но, к сожалению, мыслей и эмоций рождается много, но адекватно их «выразить в слове» не получается. С уважением Татьяна PS. Если что-то покажется Вам уместным поместить в форуме, не возражаю. Administrator/Ирината: Татьяна, спасибо Вам огромное за столь своевременное и умное "вмешательство" в форумные разговоры! Надеемся, что это происходит не в последний раз - в любом случае, добро пожаловать и будем Вас ждать. Для форумчан даю ссылку на работу, упомянутую выше: Доманский Ю.В. "Вариативность драматургии А.П.Чехова". Даже при беглом просмотре текста - да, очень интересно! Но статья, конечно, не для беглого ознакомления; она для вдумчивого чтения. Так же, как бутусовская "Чайка" - она для внимательного смотрения и последующего думания.
Administrator: Administrator/Ирината: Этот пост даю просто ССЫЛКОЙ. Потому что он из тех, над которыми то ли смеяться надо... то ли плакать. Автор - этакая "табула раса": девушка, в первый раз "увидевшая отсутствие занавеса" в театре - то есть человек совершенно без театрального опыта, да еще в такой же нетеатральной компании смотрящая спектакль откуда-то с задних рядов... Поэтому и пост получился вот такой - нетеатральный... Впрочем, автор, в отличие от давыдово-лариных, своего недоумения увиденным и непонимания слегка стесняется. Поэтому и пишет, что в спектакле она увидела "то, что мне пока не дано постигнуть" (с). Мне понравилось слово ПОКА. Хорошее такое слово, внушающее надежду... Короче говоря, открывайте ссылку. Читайте. Или НЕ читайте. Думаю, это - всё равно.
Administrator: ВЕДОМОСТИ Почему люди летают Юрий Бутусов поставил в «Сатириконе» чеховскую «Чайку» в духе джазовой импровизации. Сам режиссер играет Костю Треплева, языки пламени и мировую душу Ольга Фукс Для Ведомостей 03.05.2011, 78 (2844) Спектакль начинается с посвящения актрисе со страшной, но по-своему поэтичной судьбой — Валентине Караваевой, в двадцать три проснувшейся знаменитой после фильма «Машенька», через год изуродованной в автокатастрофе, много лет игравшей «Чайку» перед любительской кинокамерой у себя в квартире и умершей в нищете. «Люди, отдающие себя на службу театральному чудовищу, часто бывают несчастны <...> но, вероятно, они знают что-то, чего не знает никто», — пишет Юрий Бутусов в посвящении. Еще один эпиграф — «Элегия» Бродского — упрятан внутрь театрального текста и отдан Треплеву: «Зачем лгала ты? И зачем мой слух / уже не отличает лжи от правды, / а требует каких-то новых слов, / неведомых тебе — глухих, чужих, / но быть произнесенными могущих, / как прежде, только голосом твоим». Юрий Бутусов поставил исповедальный спектакль — почти пятичасовую джазовую импровизацию на тему театра. Отбросив режиссерскую заповедь «умереть в актере», он сам вылетает на сцену в конце каждого акта и выводит его на коду. В одной сцене он даже играет огонь, которым Треплев (Тимофей Трибунцев) спалил ненавистный театрик, где ему навсегда подрезали крылья. В другом эпизоде кричит, перекрикивая музыку, треплевский рассказ про судьбу Нины, переводя чеховский подтекст в театральный текст. Возглавив недавно Театр им. Ленсовета, Бутусов готов приезжать несколько раз в месяц в Москву ради этих нескольких минут на сцене. Сюжет его «Чайки» — актерство, а персонажи — актеры. Они хотят сыграть «Чайку». За каждым, конечно, закреплена определенная роль, но любой из исполнителей может легко выпрыгнуть из нее, сыграть эпизод за другого героя и снова вернуться к своему. Эти актеры-персонажи молоды, азартны, откровенны, благо можно спрятаться за чеховский текст. Они хотят славы и того, что больше славы, — полета, экстаза, прозрения, власти над миром, которые, как верит Бутусов, может дать только сцена. Но театр в этой «Чайке» — чудище, которое только и ждет очередной жертвы: из-за сцены несется рык голодного зверя, когда Нина Заречная (Агриппина Стеклова), сияя, готовится к посвящению в актрисы. Мы еще не видели такой Нины — плотной, плотской, жизнелюбивой, с огнем в рыжей гриве и в глазах. Темы и импровизации, лейтмотивы и интермедии льются со сцены потоком, передаваясь от солиста к солисту. Одни и те же слова звучат по-разному у разных актеров, как ноты на разных инструментах. Любой «такт» этой театральной музыки может быть украшен неожиданным «форшлагом» (так, преданный Медведенко вдруг оборачивается преданным псом). Любая тема сопровождается множеством вариаций (мирное чтение Мопассана сыграно так, точно актеры получили задание сыграть этюд на тему истерики). Любой образ может раскрываться до бесконечности. Наиграться в эту игру невозможно, как невозможно найти единственно правильную трактовку той или иной сцены. Поэтому многие сцены в спектакле двоятся, троятся, разрываясь между исповедью и пародией. Объяснение Нины и Тригорина (Денис Суханов) — то шпионская встреча, то танец, то внезапная страсть. Прощание Нины и Треплева в исполнении разных актеров — то нервный срыв сходящей с ума Заречной, то детективный стеб в духе Акунина, где разъяренная Заречная застреливает Треплева, то тихий плач двух потерянных людей. А в финале мы видим сразу нескольких Треплевых. В частности, Треплева, который уже смирился с тем, что должен стать новым Тригориным: именно он встречается с постаревшей, подурневшей, «обабившейся» Ниной. В то время как другой, настоящий Треплев, привязав себя к канатам, упорно пытается раскачаться и взлететь над сценой.
Филифьонка: На данный момент самой зловещей фигурой в спектакле мне представляется Шамраев.В пьесе-другое.Там он ,похоже,единственный здравомыслящий человек,и имя у него весомое-Илья Афанасьевич(значение можно посмотреть,например,здесь click here ).Он кормит и поит всю шатающуюся братию.В спектакле же в продолжении трех действий своими фиглярскими номерами он изощренно вышучивает этих служителей "высокого искусства".Для него они никакие не знаменитые и не талантливые,а стадо никчемных людишек,которые "не знают жизни",колошматятся в своих страстях,и которыми очень удобно управлять.И доить себе на потеху.Неспроста текст,в котором Шамраев величает Аркадину многоуважаемой и грозиться десять лет жизни за нее отдать,читается им по бумажке-ну не из души же он льется.Так чтоб не перепутать чего,надежней по шпаргалке.В следующий момент Шамраев срывает с себя одежду,словно отрекается и от этих лживых слов и даже от обличья, в котором он их произносил. Ху из ху особенно заметно в сцене "лото",когда Шамраев является в солдатской пилоточке с инфернальной голубой челочкой на правом глазу.И хотя на этом глазу нет пенсне с треснутым стеклышком,так и представляется глумливая физиономия Коровьева(который из тех,кто "правит миром").Шамраев и правит-управляет.Ему по чину положено.Вяло помовая ручками,он не столько аккомпанирует предсмертной Костиной тоске,сколько дирижирует остальными,сладострастно играя лицом.По окончании партии он, как Гамельнский крысолов, уводит своих зачарованных хозяев-на заклание.В следующей сцене нам покажут предполагаемый бесславный конец некоторых из них. Блестящая и неожиданная работа Антона Кузнецова
Божена: Филифьонка не скажу, что совпадает с моим видением - но очень интересное мнение Как "Чайка" у нас по всему форуму раслеталась! Мы с Lotta спорили сегодня здесь Но еще добавлю, то что писала в привате вишенке по поводу таланта Тригорина: Чем талантлевее человек - тем легче и глубже он овладевает мастерством. Тем ненасытнее трудится, творит. Если "не идет", не получается - это что-то не так. А то, что перечисляет в своей "пьяной" речи Тригорин - это основы и творчества, и писательского труда. И пишет он - ни как Маринина с Донцовой под одну гребенку и под заказ. У него "льется". Одно закончил - другой сюжет ворочается. Это можно привыкнуть делать? из пальца высасывать? нельзя. Тригорин великим писателем не станет, поскольку в темах мелких повис, в этих самых "гражданских" долгах - а мог бы быть великим писателем-пейзажистом, может быть! Но он очень талантлив. И не в безволии там дело, когда он с Аркадиной остается - просто там Ирина Николаевна ЖЕНЩИНА! И поболее, чем Юпитер - Юпитер перед ней тоже был бы младенец безвольный. Она б и его сделала.
Ирината: Ну, уж с чем не согласна с Филифьонка - так это с трактовкой образа Шамраева! Для меня это - самый трогательный персонаж. Если честно - заревела, как дура, на премьере при одном из первых его появлений - и так уж до конца его жалела. И отнюдь он не правит-управляет, а изо всех своих человеческих сил старается быть полезным богеме. Ему так хочется, чтобы его уважали... Но - куда уж там: кто ж обратит внимание на маленького человека... хоть изорись и искривляйся весь. Поневоле запьешь от бессилия. Но вот то, что это Блестящая и неожиданная работа Антона Кузнецова - тут я с Филифьонка согласна "на все сто". Кстати, я уже не один раз говорила, что сатириконовская "Чайка" - это зеркало. Очень прямое, очень честное. Это зеркало ставят перед каждым - и он видит в нём СЕБЯ. Такого, как есть. И пугается. И начинает спорить - часто с самим собой: "у меня есть своё мнение, но я с ним не согласен". У-ди-ви-тель-но! Похоже, что это не просто хорошая театральная постановка, а еще и что-то сверх того. Момент истины. Явление всем нам мировой души... Пока не могу сформулировать.
Administrator: Одной строкой - от зрителя:http://twitter.com/#!/vadirut А Юрий Бутусов отгрохал в "Сатириконе" потрясающую "Чайку": 4,5 часа театрального рок-н-ролла!
An'ka: В «Сатириконе» по ходу пьесы на сцену выходит режиссер. Известный режиссер Юрий Бутусов поставил спектакль в «Сатириконе». Он здесь уже пару раз ставил Шекспира, один раз — Ионеско. Теперь вот зрители увидели чеховскую «Чайку» в его исполнении. — Смысл жизни для людей, населяющих «Чайку», — театр, который больше жизни, больше любви, который замещает все, принося боль, одиночество и калеча души, — объясняет Бутусов. Вся его четырехчасовая постановка — это очень нервное, пронзительное, а иногда и жутковатое высказывание о театре и о его верных слугах и заложниках — актерах. И сам Бутусов не удержится и выйдет на сцену. Елена АЛЕКСЕЕВА Ссылка
Божена: Ирината пишет: Для меня это - самый трогательный персонаж. Для меня тоже Шамраев очень трогательный. "Вот нехотя с ума свела" (вспоминаю Грибоедова) Он страдающий и буквально с ума сходящий от любви неразделенной, безответной и к Аркадиной, и к жене с дочерью, и к театру. Так старающийся быть полезным. Так старающийся всех здесь, в усадьбе удержать, такой преданный. И так тянущийся к ним. А не получается... И это его с ума сводит.Так его жалко! Он вон Ирину Николаевну даже на минуту отпускать не хочет - и всех лошадей, все хомуты куда подальше отправил-спрятал. Бумажку-подсказочку себе заготовил, только бы не потерять кумира. Мне кажется, что несмотря на все раздражение, которое он подчас у всех вызывает - все его состояние понимают, все добры к нему, снисходительны... Даже в какой-то момент показалось, что Дорн учитывает его, Шамраевское "нездоровье" - и и по этой причине тоже от Полины Андреевны отказывается, хотя она от своего мужа действительно и заболевает и умирает. И вот это триединство трех ролей у Антона Кузнецова: преданный Трезор - преданный Медведенко; преданный и страдающий от безответной любви Медведенко - страдающий от любви Шамраев. И снова Трезор. Колечко получается великолепное. Антон - умница!!!
Lotta: Добавлю, что есть ещё и Кузнецов-Треплев, а в ТРЕПЛЕВЫХ (возникающих, как мне кажется, в костином сознании) сохраняются черты прототипов. Медведенко-Треплев и Маша-Нина олицетворяют земную и несколько грубую страсть, которая есть в их основных героях. Потому и Трезор - не только преданность, но и животное начало в человеке.
Химик: Здравствуйте, форумчане! Меня зовут Юля и меня пригласили к вам на форум, чему я очень рада и благодарна. Надеюсь, примите меня в свою дружную компанию. Я к вам не с пустыми руками, а с отзывом о "Чайке", которую я смотрела 29 апреля. Вот он: Домой вернулись полтретьего ночи, но это не важно. Я еще час не могла заснуть, да и не хотелось. Все прокручивала в голове сцены из спектакля. Вопросов осталось много. Возможно, кто-нибудь мне на них ответит. Вообще хотелось бы прочитать какой-нибудь полный разбор спектакля от профессионала. Но попробую высказать свои ощущения и мысли. Сказав, что спектакль понравился, это считай ничего не сказать. Четыре с половиной часа на одном дыхании. И хоть многие уходили после первого и второго действий, все-таки большинство осталось. Цветов было немного, но почти у всех (насколько я могла заметить). На поклоне, когда все артисты вышли, я все ждала, когда же сам Бутусов появится, а он все не выходил, пока его Агриппина не вытащила. И тут зал повторно взорвался аплодисментами. Я сама себе все руки отбила, так хотелось его поблагодарить, хоть так... Вообще он очень скромный, почти сразу ушел за кулисы, захватив с собой букетик. Это было вступление. Теперь вернемся к самому спектаклю. После первого "половинчатого" (два действия) просмотра на прогоне 13 апреля я не могла представить себе тех актеров на тех ролях, которые они играли. Но сейчас мне кажется, что все в точку! Еще бы по поводу роли Нины Заречной я бы поспорила, а остальные здорово смотрятся каждый в своей роли. Спектакль очень динамичный, причем динамика на протяжении всего спектакля нарастает с все большей силой, а в конце резко так обрывается, что даже не сразу понятно, что уже конец. Хотя сейчас я понимаю, что он и не может и не должен заканчиваться по-другому. Роль Бутусова здесь очень большая, на мой взгляд. Она делает спектакль более личным, как крик души и при этом придает ему эту самую динамику, энергию, напряжение. Не хочется рассказывать сюжет, каждое действие. Для этого можно прочесть Чехова. Но так представить пьесу, как представил ее Бутусов вряд ли у кого-то получится. Это надо видеть своими глазами. Что еще хочется отметить? Музыка и свет. Меня всегда эти два аспекта восхищали в Сатириконе (правда сравнить не с чем, да и не хочется). Кто уже был на "Чайке" и слышал песню, которая играет во втором действии, когда все актеры смотрят в зал, как стоп-кадр? Очень чёткое попадание! Вопросов много по спектаклю. И боюсь, на них может ответить только сам Бутусов и то вряд ли. Скорее это был порыв души, который не всегда можно объяснить. Например, что за слово "УЖО", что оно означает? И что за выкрики Бутусова: "Вот вам и театр!" Или зачем нужны эти "раздвоения личности"? Зачем разные актеры в последнем действии играют Треплева и Заречную? Я заметила, что они были подобраны по "парам", которые формировались на протяжении спектакля. Но зачем это нужно, я не могу себе объяснить. Может кто-то более опытный театрал сможет ответить на эти вопросы? Мне очень понравилась сцена в третьем действии среди белых стен. Похоже было на психушку. Вообще весь спектакль построен на грани срыва, сумасшествия. Да и закончился, на мой взгляд, довольно плачевно, без какой-либо надежды на лучшее будущее. Понятно, что сам Чехов написал вовсе не комедию, как написано вначале, а скорее трагедию. И конец пьесы можно трактовать по-разному. Мои подруги, с которыми мы ходили на спектакль, думают, что у Нины Заречной все будет хорошо. Она станет хорошей актрисой, пусть даже неизвестной. Но я твердо убеждена, что счастливой она уже не будет. Очень понравилась хореография. Марина Дровосекова восхитительна, Артем Осипов шикарен, дуэт Лики Нифонтовой и Антона Кузнецова в первом действии выше всяких похвал. Эти сумасшедшие танцы в конце первого и второго (не помню насчет третьего) действий. Отлично! Был небольшой инцидент. После первого действия мы обсуждали декорации и моя подруга наверно слишком громко сказала, что у Сатирикона особенность такая - никаких шикарных костюмов и мусор на сцене. Она не имела в виду, что это плохо, просто констатировала факт. Рядом стоявшая билетерша это услышала и все оставшиеся антракты косо на нас смотрела. Но это мелочи. Мне вот интересно. А нельзя действительно без этого обойтись? Не забрасывать сцену всем подряд? Не было бы такого эффекта? Все актеры огромные молодцы! Продержаться четыре часа, да еще и в таком бешеном ритме! Юрию Бутусову огромное БРАВО и СПАСИБО за такую постановку! Такого я еще не видела. Всем, кого я привела на этот спектакль, очень понравилось! А я так вообще в восхищении! Жаль, что я не в Москве живу, а то не знаю теперь, когда еще попаду на "Чайку". Проблематично домой добираться. В общем, народ, идите на этот спектакль и берите с собой друзей и родных. Если вы видели хоть один спектакль Бутусова, то можете предположить (хоть приблизительно), чего от него можно ожидать и что это восхитительно и замечательно! СПАСИБО Юрию Николаевичу Бутусову, всем актерам и всем тем, кто участвовал в постановке "Чайки" по Чехову. БРАВО вам! МОЛОДЦЫ!
Химик: Забавный комментарий)) Такой какой-то неграмотный или специально так написанный, но искренний и, главное, наши мысли схожи)) Administrator пишет от зрителя (на 2 странице - ссылка не открывается почему-то у меня): особенно 4 акт . режиссера несло - называется . не унять его , бедолагу . так разошелся , что и конца как-то не придумал в спектакле . наверное у него там запала еще на сутки было . а пьеса кончилась , и он как-то недоуменно огорчился в конце . такой вот конец по ощущениям . Фраза шикарная! У меня тоже было такое ощущение в конце, но сформулировать не могла, а теперь поняла в чем дела))
вишенка: Я не помню, скажите кто-нибудь в какой момент, после какой сцены (по-моему это 1-е действие было) Осипов-Дорн поет Карузо.
Кука: вишенка это происходит в разгар в 1го действия
вишенка: Спасибо, я знаю, что вроде в первом. Да, в 1-м. Меня интересует в какой момент, после какой сцены.
Кука: Если мне не изменяет память, то это было после того, как Сорин запел женским голосом "Седина белеет на висках.."
Локоны: вишенка пишет:после какой сцены (по-моему это 1-е действие было) Осипов-Дорн поет КарузоРазве это происходит не за большим столом, заваленным фруктами? Это стол из второго действия.
Кука: Локоны пишет: Разве это происходит не за большим столом, заваленным фруктами? Это стол из второго действия. Во 2 действии Дорн предается воспоминаниям о Париже под Salvatore Adamo - Tombe la neige
Irisha_s: http://www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=953&rubric_id=200&crubric_id=1001539&pub_id=1143392 Возможно, ссылка на этот отзыв уже была. "А все же Бутусов сделал невероятно сильный спектакль, современный, но абсолютно российский по амплитуде замаха, по эмоциональному накалу. И в сердцевине очень чеховский, ибо молодой еще автор провалившейся в Александринке “Чайки” уже знал, что такое харкать кровью." С этой финальной фразой автора согласна полностью!
Administrator: Irisha_s, спасибо большое за ссылку! С Вашего позволения, переношу текст рецензии на форум полностью. Культура Портал Дети Сатурна “Чайка” в Театре “Сатирикон” ПРЕМЬЕРА Наталия КАМИНСКАЯ Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ Юрий Бутусов сделал обжигающе исповедальный спектакль. Для этого надо было разменять шестой десяток, поставить ряд классических пьес в исключительно постмодернистском ключе, получить, наконец, должность худрука (Театр Ленсовета). Словом, набраться изрядного опыта той самой “жизни артиста”, о которой в первую очередь и написана пьеса “Чайка”. Забегая вперед, скажу: его новый спектакль – конечно, тоже сочинение постмодерниста. Бутусов разбирается здесь и с самой этой чеховской историей, и с театром, смертельно уставшим от ее интерпретаций, и с собой, посланным каким-то чертом на эти галеры, и с артистами “Сатирикона”, посланными туда же. Он итожит чеховские опыты, парафразирует, насмешничает и даже хулиганит, но все это не может скрыть его собственного ожога от пьесы. Ожоговая поверхность очень велика. Режиссер сам участвует в спектакле, и заменить его в дальнейшем не представляется возможным, он будет, видимо, ездить из Питера на каждое представление. Он здесь разрушает и собирает декорации, таскает реквизит, танцует какие-то исступленные уродливые танцы, то ли на костях чеховской пьесы пляшет, то ли на собственной судьбе театрального человека. Бутусов на этот раз напридумывал и наворотил столько всего, что ошарашивает не только наивно пришедших “соприкоснуться” с классической пьесой. Эти-то покидают зал в первом антракте. Но антрактов в спектакле три, четвертый, последний, акт заканчивается около двенадцати часов ночи. Так что дезертиры с этого поля военных действий находятся и среди тех, кто принимает условия игры, потому что надо еще добраться из Марьиной Рощи в какое-нибудь Бибирево или Орехово. В Питере Бутусов такого спектакля не поставил бы, там в час ночи разводят мосты – и кто не успел, тот опоздал. Тема творчества как некоего врожденного в человеке стафилококка, который не истребить ничем и который сам истребляет его носителя, становится доминантой этой “Чайки”. Вроде бы никакого открытия в этом нет – “Чайка”, собственно, и написана о людях театра и литературы, о богеме. Но в “Сатириконе” нас заставляют забыть о меланхолических страданиях художественных самолюбий (не счесть таких сценических страданий в чеховских постановках). Здесь буквально плюются кровью, горят в адском огне и околевают под струями ледяной воды. Художник Александр Шишкин ставит в глубине сцены два разновеликих деревянных креста – их тут не то что “несут и веруют”, а с ними живут. Толстые веревочные канаты вот только что были деревенскими качелями – и вдруг напоминают грубую удавку. Театрик Кости Треплева – натянутая на раму бумага с примитивными рисунками, которую безжалостно рвут в клочья, обнажая за ней черные мрачные пустоты. Дачное чаепитие превращается в избыточное пиршество, напоминающее и полотна эпохи барокко, и тризну. Стол с белоснежной скатертью завален горами ярчайших фруктов и охапками белых цветов, какие кладут на гроб. А сидящие за ним персонажи, актерствующие каждый в своем духе, составляют какой-то тревожный паноптикум. Нину Заречную играет Агриппина Стеклова, которая значительно старше Аркадиной в исполнении Полины Райкиной. Постепенно понимаешь, что эта Нина, коренастая, смешная, с невероятной копной рыжих волос, – существо куда более сильное и опасное для окружающих, нежели худенькая, гладко причесанная, тщательно ухоженная Аркадина. Откуда что берется в девахе с нелепым венком на голове? Росла в деревне, не ведая до поры ничего, кроме туманного текста “Люди, львы, орлы и куропатки…”, но зверский ген актерства сидит в ней с рождения. Монолог из треплевской пьесы она читает с уверенностью и ремесленным жаром опытной актрисы, в имении Аркадиной чувствует себя исключительно “в своей тарелке”, диалоги с Тригориным ведет, как непрошибаемая лицедейка, чем совершенно сбивает его, помятого и закомплексованного (Денис Суханов), с толку. В первом акте бутусовского спектакля намечено столько интереснейших тем и акцентов, что просто дух захватывает. Костя Треплев – Тимофей Трибунцев, субтильный, очкастый, в статях проигрывает учителю Медведенко (Антон Кузнецов). Но красивая, нервная Маша – Марьяна Спивак помешана на Косте, ибо всех, кто обитает в этом “артистическом” имении, неумолимо затягивает воронка богемы. Тут не озеро колдовское, а какая-то магнитная аномалия: творческие субстанции теснятся, кипят и булькают, заглатывая в свой будто пахнущий серой кратер людей, занятых, казалось бы, другими делами. Актерствует Полина Андреевна – Лика Нифонтова. Жалкий управляющий Шамраев – Антон Кузнецов, забулдыга и клоун, все лезет развлекать публику. Доктор Дорн – Артем Осипов облачен в смокинг. Он явно посылает к черту свои постылые медицинские обязанности и танцует какие-то невероятные танцы (тут его сходство с художественным руководителем “Сатирикона” Константином Райкиным становится очевидным) и витийствует, и так это ему нравится, как может нравиться интеллигентам, для которых актерство – лишь невинное хобби, но не дело жизни. От первого акта остается ощущение восторга и одновременно гибельного предчувствия, что счет идет действительно не на жизнь, а на смерть. Но далее надо играть “жизнь”, все эти перипетии неразделенных любовей и разбитых надежд. И даже если все это случилось с героями как следствие того, что они попали в орбиту театрального Молоха (а так оно, по Чехову, в сущности, и есть), то “жизнь” все равно надо проживать, вплоть до финального “Константин Гаврилович застрелился”. Насмешник и фантазер Бутусов относится к судьбам героев весьма серьезно. Недаром сам выходит в четвертом акте Треплевым и буквально кричит, срывая голос, треплевский текст о том, что сталось с Ниной Заречной. Заметьте, не его же слова “…дело не в старых или новых формах…”, а то, как Нина потеряла ребенка и как плохо играла на сцене. То есть реальная трагедия жизней становится для него важнее художественных деклараций. При этом режиссер продолжает уже в открытую глумиться над театральным Сатурном, пожирающим и собственных, и заодно чужих детей. Есть сильнейшая сцена, когда две женщины, похожие на эриний, играют с рыжими волосами Нины Заречной, превращая ее голову в какой-то сюрреалистический объект. Ты этого хотела, Нина? Ты этим и станешь. Роли и персонажи постепенно двоятся и троятся. Удержать Тригорина при себе пытаются уже не одна Аркадина, а две, опутывающие его сетями каждая на свой лад. Последнюю встречу Нины и Кости играют несколько раз, разным составом и в разном ключе. Пробуют и откровенную “психологическую” рутину, где Нина патетически “несет свой крест и верует”, и психоделирий, и даже страшилку, когда Заречная разряжает в Треплева ружейную обойму. Но потом все же играют тихо и всерьез. Есть в спектакле еще ряд тихих и простых сцен. Понимаешь, что они необходимы режиссеру не менее всех прочих, но по контрасту со всеми прочими они явно проигрывают, кажутся банальными. Впрочем, удивляться тут нечему. Это – иллюстрация того самого, о чем Юрий Бутусов и поставил свой спектакль. Он сам выпустил этого неистового театрального джинна из бутылки, и неистовый джинн теперь пожирает даже то, что режиссер хотел сказать всерьез, без сценических эффектов. А все же Бутусов сделал невероятно сильный спектакль, современный, но абсолютно российский по амплитуде замаха, по эмоциональному накалу. И в сердцевине очень чеховский, ибо молодой еще автор провалившейся в Александринке “Чайки” уже знал, что такое харкать кровью.
Administrator: От зрителя При всей моей неподготовленности к неклассическим постановкам классики и современному искусству вообще, спектакль оставил после себя достойное "послевкусие", его хочется рекомендовать к просмотру. Во время первого действия было сильное желание на 2,3 и 4 уже не оставаться. Но это в силу непростых отношений к нестандартным формам. Однако решил дать второй шанс и остался на спектакле. Не пожалел. Потрясающие актерские работы, экспрессия, энергетика, необычность прочтения - все это захватило даже меня, этакого ортодокса, заставило втянуться в происходящее. Спасибо всем создателям постановки за достойную работу.
Administrator: От зрителя Бутусов славно похулиганил. Каждый режиссер должен играть в хотя бы одном своем спектакле роль небольшую, но красочную, как это сотворил он. Помимо того, что вышла реальная комедия, периодически она перелетала в фарс, а из него – в трагедию мирового масштаба. Видно, что режиссеру тесно в этой казалось бы безгранной пьесе. Отсюда гениальное надругательство над сценами и обстоятельствами, которые, возможно, способны на шокирование любителей Чехова. А также маленькая язвинка в сторону Вырапаева. Вообще впечатление, что Бутусов сделал маскарад и коллаж, пародируя наших разных театральных деятелей и себя в том числе. Но это только узоры, а внутри – изумруд, нечеховский, и даже не очень бутусовский, но зато какой драгоценный.
Божена: Химик упомянула в своем посте сцену с белыми стенами. Очень интересная сцена. Совершенно невероятная. Ей предшествуют белые щиты с кардиограммой, которую рисует ЮБ. Слово "УЖО", тоже написанное "кровью" режиссерской, писательской и актерской. Крик страшный, душераздирающий: "вот вам и театр!" Ведь действительно на сцене все делается кровью и жизнями их. Маленькое отступление: сейчас этого (почему-то?) нет, а лет пятнадцать назад профессия режиссера , а за ней и актера была второй по опасности для жизни (вследствии сердечных болезней, конечно) после летчика-испытателя. А отношение к людям этих профессий вроде и с придыханием, но и как к несколько нездоровым часто. Эти щиты белые мне, еще когда смотрела прогон, напомнили ширмы белые больничные. На их фоне Аркадина разговаривает с братом: и присядет, и изовьется вся, и приляжет на стульях. Прямо сеанс у психоаналитика; только вот в пациентах Сорин; и она из него сначала веревочку совьет,и он сознание потеряет. А потом за сына и любовника примется. На спектакле 29 апреля я все время прислушивалась к голосу Аркадиной. И мне показалось, что как только о себе, любимой, Ирина Николаевна говорит - и голос то хвалящий, то неуверенный... К Тригорину - то мамочка, то обольщающая любовница. А вот к сыну обращается - психиатр. Таким голосом врачи разговаривают. И сцена в белых стенах - сцена в сумасшедшем доме, в палате мама-доктор смиряет буйный нрав пациента-сына. Всеми средствами вплоть до откровенного совращения. И веревка на его голове вместо бинта - как смирительная рубашка на разуме.
Administrator: От зрителя да.. это.. в «Сатириконе» идет 4-х часовая «Чайка» под управлением режиссера Бутусова... это нечто... невообразимое. ролевой состав и короткий ролик о уже намекают на это. треплевых количеством 4, нин заречных количеством 3 и тригорин... 1, но зато какой! (Денис Суханов, если не знаете, просто верьте мне, это шедевр).
Tatiana: К размышлениниям о Шамраеве. По пьесе ведь Шамраев - любитель театра. И мне увиделось, что в том театре, который показал нам Ю.Н., его не интересует Шамраев - управляющий или муж Полины Андреевны и отец Маши. Его главная характеристика в спектакле именно "любитель театра", тот зритель, который сейчас в большинстве (сделайте мне смешно, развеселите меня, байку театральную расскажите, дайте около звезд потереться, только вот лошадей не просите, самому нужны). И нет этому любителю дела до "полной гибели всерьез" и вообще: я и сам могу не хуже, и спою, и спляшу. Да я и Медведенко вам сыграю. А собаку сможешь? Не вопрос. И ведь правда, смог, и очень талантливо. Впрочем, может быть я и поменяю свой взгляд, когда еще раз посмотрю спектакль, а пока так.
Ирината: Tatiana пишет: тот зритель, который сейчас в большинстве Лично для меня это как раз тот зритель, который сейчас В МЕНЬШИНСТВЕ: по-настоящему преданно любящий сцену, знающий о ней оч.многое, регулярно посещающий спектакли театра (театров), и оттого помнящий малейшие нюансы игры любимых актеров, изменения в рисунке сцен, в составах - этакая "живая память о тени" ("В 1873 году в Полатве на ярмарке она играла изумительно. Один восторг! Чудно играла!" (с)) Такой зритель задаривает кумиров цветами и подарками в силу своих скромных возможностей (вспомните бидончик "мАлАко" и перевязанную ленточкой коробку печенья для Нины)... И еще: такой зритель (при всем обожании) не будет лезть в личную жизнь актера и его семьи. Если актеру понадобится его жизнь - он отдаст ее с радостью. Но если его попросят отойти в сторону - отойдет... и будет верным Трезором ожидать в стороне, когда ему разрешат приблизиться и "поиграть весело". (имхо)
Lotta: Я всё-таки в Шамраеве трагизм вижу. В его желании ПРЕДСТАВЛЯТЬ есть одержимость бОльшая, чем у Дорна и у Сорина, хотя и они тоскуют по творчеству. И все они - "любители". "Номера", которых нет в пьесе, подчёркивают смысловые моменты, обычно проходящие мимо зрителя. Шамраев ВЕСЬ отдаётся своему выступлению - и душой и телом. Поза, движения - напряжение сильнейшее, а уж какая музыка это сопровождает!
GLAFIRA: САТИРИКОН + ЧАЙКА + ЭЛЕГИЯ Однажды этот южный городок был местом моего свиданья с другом; мы оба были молоды и встречу назначили друг другу на молу, сооруженном в древности; из книг мы знали о его существованьи. Немало волн разбилось с той поры. Мой друг на суше захлебнулся мелкой, но горькой ложью собственной; а я пустился в странствия. И вот я снова стою здесь нынче вечером. Никто меня не встретил. Да и самому мне некому сказать уже: приди туда-то и тогда-то. Вопли чаек. Плеск разбивающихся волн. Маяк, чья башня привлекает взор скорей фотографа, чем морехода. На древнем камне я стою один, печаль моя не оскверняет древность - усугубляет. Видимо, земля воистину кругла, раз ты приходишь туда, где нету ничего, помимо воспоминаний. Иосиф Бродский 1968(?), Ялта
Administrator: Ниже - отзыв театрала, которого НЕ ВЗЯЛО. Вот и изнемогал бедный больше 4 часов из-за повторов бесконечных. Еще одно доказательство того, что каждый видит по-своему и по своему трактует. И одни и те же эпизоды спектаклей и жизни вызывают у людей, увидевших одно и то же, совершенно противоположные реакции. От зрителя Сто пудов проволоки, бумаги и перьев А.П.Чехов. Чайка. Театр «Сатрикон». Режиссёр-постановщик Юрий Бутусов. Как гласит программка, театр посвятил спектакль актрисе Валентине Караваевой, когда-то снявшейся в популярном фильме "Машенька", а потом из-за автомобильной катастрофы лишившейся возможности сниматься. «…в своей маленькой квартире, перед любительской камерой она играла Нину Заречную. Так она и умерла… Рядом лежала сделанная ею чайка, птица из проволоки, бумаги и перьев…» Этот режиссёр интересен: постановка Ричарда 3 была вполне приемлемой, а Макбетта так даже весьма приятной. Спектакль длится почти 5 часов вместе с 3 антрактами и заканчивается почти в полночь, в результате на 4 действие в условиях Москвы не все остаются. Я думал, постановщики хотели cовместить сохранение чеховского текста со своими «задумками». Но вроде всё же текст сокращён. В отчётном спектакле положительные моменты: 1)Содержательное исполнение ролей Треплева и Заречной, особенно Заречной – неординарное: героиня, во-первых, напоминает толстенькую Л.Мизинову – одну из своих прототипов; во-вторых, очень откровенно демонстрирует презрение и к «новым формам», и вообще ко всяким сантиментам; смотрит на Треплева с ненавистью. Ей нужен только успех. И судьба наказывает её за цинизм. Монолог «Люди, львы..», впрочем, читает талантливо. Вообще роль удалась. 2)Треплев здесь похож на Смоктуновского из «берегись автомобиля»: такой же недотёпа, пытающийся в одиночку изменить мир. Роль прекрасно украшена: то он в повязке из толстых верёвок (блестяще!), то в смешной большой белой ,бумажной маске привидения (великолепно!), а лучше всего – весь в кровище (и лицо, и рубаха), предвещающей его гибель (бесподобно!). 3) Клоуны Дорн и Шамраев в неплохо развлекают зрителя. Показалось приемлемым: 1) Тригорин и Аркадина в общем адекватны и традиционны. Тригорин выведен алкоголиком: его бдения с удочкой на берегу пруда – лишь прикрытие запоя в девревне. Аркадина показалась, правда, несколько поверхностной – не видно внутренней драмы. В результате, на мой взгляд, не справилась с эпизодом соблазнения Тригорина – как, впрочем, и подменявшая её Шамраева. Возможно, впрочем, таков замысел режиссёра – сделать эпизод проходным. Не Книппер-Чехова занята в роли, в конце концов. В целом, конечно, не актёрский спектакль, а режиссёрский. Тем более что сам режиссёр то и дело выбегает на сцену: то рукой взмахнёт, то спляшет, а то и говорит что-то. 2) Сорин тоже традиционен и адекватен. 3) Реквизит и сценография достаточно интересны, хотя канаты с качелями (непременный атрибут современного театра) заставляют вспомнить театр "Колумб". Не понравилось: 1) Музыкальное сопровождение. Сподвижник литовских режиссёров Ф.Латенас, наверное, хороший музыкант, но его отбор музыки, включая его собственную к другой пьесе Чехова - не впечатлил 2) Бесконечные повторы. Это популярно и на Западе – в поисках смысла (например, «По следам заблудших» Хандке в «Берлинском ансамбле»), но здесь, показалось, смысл не прирастает, а семикратное повторение сцены о «сюжете для небольшого расскза», когда второе действие вопреки объявленному тоже затягивается больше часа – просто выводит из терпенья. 3) Медведенко и его невеста показались бледноватыми. 4) Нигде никакой любви в спектакле нет. Возможно, это примета времени, просто. В целом спектакль весьма содержательный, со многими интересными моментами, и весьма плодотворный для творчества рецензентов, как часто бывает со спектаклями в постановке ленинградцев, в чем и надо отдать им должное.
Химик: Administrator пишет (от зрителя): Не понравилось: 1) Музыкальное сопровождение. Сподвижник литовских режиссёров Ф.Латенас, наверное, хороший музыкант, но его отбор музыки, включая его собственную к другой пьесе Чехова - не впечатлил Да, действительно, разные вкусы))) Мне музыка, наоборот, очень понравилась! Но может, я в ней не особо разбираюсь...
Lotta: Уверена: причина разногласия именно в РАЗНЫХ ВКУСАХ. И это касается не только музыки.
Administrator: От зрителя. От мудрого зрителя, умеющего смотреть и думать. СПАСИБО, ИРИНА! Чёрно-белая “Чайка” Юрия Бутусова в Сатириконе. Падают, падают стеклянные шарики в медную плошку. Стекают по щекам, падают со звоном, впивающимся иглами в оцепеневший полумрак зрительного зала, выплёскиваются на пол. Бутафорские слёзы, стеклянные шарики.. Но ладони Ангела Скорби, прижатые к глазам – мокры, а медная плошка до краёв наполняется влагой. Это – Театр. И бутафорские слёзы – бутафорскими только кажутся. Они – самые настоящие. Может быть, даже более настоящие, нежели наши. И бутафорская кровь, разливаясь ненатуральным цветом по лицу или белой рубахе Треплева – самая настоящая. Может быть, даже более настоящая, чем наша. И пламя, съедающее самодельный театр Треплева – не смотрите, что выплеснуто на холст из плошки – оно тоже самое настоящее и обжигает руки, и сажа от него будет тоже самая настоящая.. И целофановая луна, и пластмассовые яблоки, и бумажный снег, и рукотворный ветер – всё это самое что ни на есть настоящее.. Потому что это – Театр.. Глубокий, умный и тонкий режиссёр Юрий Бутусов, блистательно сочетающий в своих постановках приёмы европейского (игрового) и отечественного (психологического) театра, умеет извлекать из художественных произведений, из которых, казалось бы, вытащено уже всё, что можно, абсолютно неожиданные вещи и делает это так ювелирно, что обе мелодии произведения – оригинальная и написанная поверх (или сквозь, кто как слышит) – звучат ясно и чисто, не мешая, а то и усиливая друг друга. А ты сидишь в зале, ошеломлённый, и думаешь: “А ведь точно.. Почему я раньше этого не замечал? Не думал об этом?” А он вот – замечает и думает. И заставляет думать нас. И не только думать, но и чувствовать, ибо все его спектакли – порывистые, резкие, жёсткие, непременно с элементами любимого им абсурда и фарса – абсолютно без кожи, с распахнутой настежь грудной клеткой, в которой пульсирует ранимое и беззащитное нежное сердце, и как бы ты ни был бесчувственнен, остаться равнодушным на его спектаклях, невозможно – ты отзовёшься, откликнешься непременно. После спектакля по дороге к метро я слышала за спиной возбуждённые, символично “дорновские”, разговоры: “Я не всё понял, но мне понравилось!” Это значит, попало туда, куда надо, значит, задело что-то важное, значит, это сердце – услышало. А как красивы у него актёры. Профессионально красивы. Подсвечены внимательным режиссёрским взглядом, раскрыты порой с совершенно неожиданных сторон, но неизменно красивы. И многие из них лучшие свои роли сыграли именно в его постановках. Думаю, нет – уверена, что “Чайка” в этом смысле тоже не станет исключением. Меня не перестаёт изумлять это его умение, его совершенно особенное, необычное вИдение любого материала, в т.ч. человеческого. Как он это делает? Почему он так видит? Его “Чайка”, кажется, даёт шанс приблизиться к пониманию причин.. Это уже второй его Чехов в Москве. Первый – “Иванов” в МХТ – недопонятый и недорасслышанный – к глубочайшему прискорбию многих просуществовал в репертуаре театра недолго, но есть надежда, что второй – сегодняшняя “Чайка” в Сатириконе, несмотря на 4,5-часовую продолжительность – будет иметь более счастливую судьбу, ибо Константин Аркадьевич Райкин, собственно, и открывший столичному зрителю этого удивительного режиссёра, знает цену его таланту, доверяет ему и неизменно остаётся вследствие этого в выигрыше – спектакли Юрия Бутусова в Сатириконе стали своеобразной визитной карточкой театра, его хедлайнерами. Я думаю, есть в этом во всём элемент какой-то химии – словно этот театр и этот режиссёр совпадают по формуле крови, чувствуя друг друга на каком-то молекулярном уровне.. Так вот у него свой Чехов. Он проникает под сфумато чеховских диалогов и открывает зрителю человеческие трагедии в их подлинном масштабе, в их “натуральную величину”. Ведь все чеховские персонажи – странные, нелепые, забавные – бесконечно несчастные люди, и он словно вылущивает каждого из них до сердцевины и – горькую и кровоточащую – открывает её нам. Негромкий голос Чехова сейчас мало кем слышим, неслучайно в год его юбилея в разных дискуссиях периодически возникала удивительная тема о том, нужен ли он сейчас вообще. А Юрий Бутусов хорошо чувствует время. И он пытается сквозь него до нас достучаться. В его “Чайке” много истерик, много нутряного.. какого-то животного крика, много слёз. Там очень-очень много боли – так много, что слово “комедия” под названием спектакля на чёрно-белой программке воспринимается, как крайний предел иронии. Этот спектакль – не придуман им, не сочинён, не сконструирован – он им выстрадан и прожит, а точнее, это его “всегда”, потому что с помощью пьесы Чехова он рассказал об обратной стороне праздника, имя которому Театр. Любимый им Шекспир констатировал когда-то: “Весь мир – театр. В нем женщины, мужчины – все актеры. У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль”. Юрий Николаевич прочитал чеховскую “Чайку” сквозь призму шекспировского афоризма, причём применил его к ней – буквально: мир героев пьесы – Театр. Словно в подтверждение этому действие изобилует прелестными “вставными номерами”. Они играют.. То Нина исполнит песенку на корейском языке. То Сорин – женским голосом пропоёт казачий романс “Розы”. То Дорн (на его докторском чемоданчике, как на чемоданчике иллюзиониста – чьё-то лицо, не Гудини ли?) с упоением начнёт повторять монолог Мировой Души и сорвёт бурные аплодисменты остальных персонажей. Он же, со сломаным красным зонтом и розами в руках, комично забарматывая длинный текст, вдохновенно пропоёт “Памяти Карузо”. Он же, накинув на плечи чёрную шкурку, проартикулирует за Адамо нетленную Tombe la neige, чем вызовет с неба над собою пепельный “снегопад”. Или вдруг выскочит из-за стола и буквально отожжёт на авансцене жаркий рок-н-ролл.. Не то блаженный, не то юродивый трогательнейший Шамраев – вечно босой, угловатый, на цыпочках – то и дело врывается на сцену и, трепеща от радости, показывает “почтеннейшей публике” наивные незатейливые фокусы.. И так далее.. В театральное Зазеркалье их затягивает по разным причинам. Для кого-то из них Театр – спасение, они убегают в него от горестной реальности: несчастный Шамраев, у которого при наличии жены и дочери по факту нет ни жены (она любит Дорна), ни дочери (Маша – дочь Дорна), и Шамраев знает это; несчастная безответно влюблённая Маша, дошедшая в своём отчаянии до самоуничижения (“Всё это я вам рассказываю как писателю – можете воспользоваться!” – крикнет она.. Треплеву и вновь будет им отвержена); несчастная Полина Андреевна, задыхающаяся от любви и ревности к Дорну и отвращения к мужу.. Кого-то, как наивную простодушную Нину, манит громкая слава и “жизнь интересная, светлая, полная значения”. Кому-то (Сорин) Театр грезится единственной возможностью воплотить в жизнь то, что за оную жизнь не удалось.. Кто-то жаждет самовыражения (Дорн). Даже Треплев, отвергающий традиционный театр, ступая на тернистый путь сочинительства, всё-таки первой напишет не рассказ, не роман, а именно пьесу – пусть в “новых формах”, но это произведение для Театра.. И так далее. То есть Театр является неотъемлемой частью их жизни. Настолько неотъемлемой, что грань между вымышленной жизнью, разыгрываемой ими на сцене, и их собственной, настоящей, незаметно стирается. Призрачность границ сможет ощутить и зритель: события чеховской пьесы будут развиваться своим чередом, но то Треплев обращается к кому-то в зале (а вовсе не к дяде): “Борода у тебя взлохмачена, ты бы постригся”, то рассаживающиеся перед треплевским театром персонажи будут участливо спрашивать у зрителей партера, хорошо ли тем видно за их спинами, не загораживают ли они обзор, будут предлагать поменяться местами. То выбегут на сцену сатириконовские гримёры и раздадут персонажам салфетки – стереть с лиц сажу. Аркадина будет оправдываться, почему обидела сына – в микрофон, обращаясь отнюдь не к брату, а к зрительному залу. И отвечать будет Сорин точно так же – в зал, через микрофон.. В антрактах и между сценами персонажи вперемешку с техническим персоналом театра сами будут убирать сцену и монтировать декорации к следующей сцене. В 4-м действии Нина-Маша, заходясь в истерике, будет просить у Треплева воды, и стакан с водой принесёт тоже кто-то из технического персонала.. Это театр, театр в театре или реальность? Но чем ближе герои пьесы подходят к этому Зазеркалью, тем меньше они принадлежат себе. Театр принимает их в свою заповедную зону, но плата за вход огромна. Присмотритесь и прислушайтесь к Аркадиной, знаменитой талантливой актрисе. Она не говорит – она декламирует. Ни слова в простоте – всё игра на публику. Она воспринимает лишь то, что имеет отношение к Театру. Она не помнит, как выхаживала соседскую прачку, но помнит двух соседок-балерин. Собственный сын для неё – лишь напоминание ей о её возрасте.. У Сомерсета Моэма в романе “Театр” Роджер, сын не менее знаменитой и талантливой актрисы Джулии Ламберт выговаривает матери то, что молча переносит в чеховской “Чайке” Треплев: “Для тебя нет разницы между правдой и выдумкой. Ты всегда играешь. Эта привычка – твоя вторая натура. Ты играешь, когда принимаешь гостей. Ты играешь перед слугами, перед отцом, передо мной. Передо мной ты играешь роль нежной, снисходительной, знаменитой матери. Ты не существуешь. Ты – это только бесчисленные роли, которые ты исполняла. Я часто спрашиваю себя: была ли ты когда-нибудь сама собой или с самого начала служила лишь средством воплощения в жизнь всех тех персонажей, которые ты изображала. Когда ты заходишь в пустую комнату, мне иногда хочется внезапно распахнуть дверь туда, но я ни разу не решился на это – боюсь, что никого там не найду.” Ты не существуешь. Ты – это только бесчисленные роли, которые ты исполняла.. Вот почему Аркадиных будет в спектакле так много, и сыграны они будут разными актрисами и актёрами (и удивляет и пугает это дробление, к слову, одну только Нину, которая стоит пока на пороге пути в актрисы и ничего ещё не понимает о Театре; но в финале Нина уже расчетверится сама). И вот почему на страстные мольбы о взаимности Полины Андреевны Дорн сможет только развести руками и указав на своё сердце, сказать: “Ничего..” Вот почему милая прелестная Нина, которой предначертано быть Актрисой (воображаемый длинный её волос Треплев натянет в воздухе и – зазвенит театральный звонок) со спокойной улыбкой будет уплетать яблоко, в то время как за стеной, нарастая и леденя в жилах кровь, будут раздаваться душераздирающие стенания живого существа (Треплев, да?) Театр отбирает и в конце-концов отберёт у человека всё мирское. Разорвёт все связи, заберёт время, чувства, мысли, понимание близких и самих близких, возможность иметь детей (ребёнок Аркадиной покончит жизнь самоубийством; ребёнок Нины умрёт; ребёнок Маши Машу нисколько не интересует; отшвырнёт в сторону кукольного младенца, протянутого ему Машей, Треплев). Он требует себе человека всего без остатка и не всегда что-то даёт взамен (см.монолог Тригорина). Это для зрителя, приходящего поглазеть на красочное действо и поразвлекаться, Театр – праздник, для тех же, кто создаёт этот праздник, Театр – Молох, жертв которому никогда не бывает достаточно. “Отчего вы всегда ходите в чёрном?” – спросит в начале пьесы у Маши Медведенко. “Это траур по моей жизни, я несчастна”, – ответит Маша. Цвет Театра в спетакле Юрия Бутусова – чёрный. И Заречная, читающая первый свой театральный монолог – глухо в чёрном. И при посвящении её в актрисы две жрицы Театра в чёрном, в чёрных париках и чёрных очках начнут наряжать её во всё чёрное. БОльшую часть времени в чёрном Аркадина. Всё чаще – Маша. Полина Андреевна. В чёрном фраке Дорн.. Постепенно практически все персонажи спектакля сменят светлую или пёструю одежду на чёрную. Станут говорить механическими голосами. И долго-долго будут стелить саванами постель для Сорина Маша, Полина и Девушка, которая танцует, а потом.. прилягут на белое полотно сами. Белая чайка – один из символов Театра – белая только для нас, находящихся по эту сторону занавеса. Символ Театра там, за чертой – чёрная птица. И наверняка неслучайно важная деталь декорации спектакля – свешивающиеся с колосников и заканичвающиеся петлями канаты, отдалённо напоминающие и тарзанки, и лонжи, и виселицы, и силки для птиц и даже верёвки, на которых после забоя висит скот. И так же явно неслучаен в спектакле эпизод, где волокомый Дорном, выкатится-выплывет на сцену лодочка-гроб, куда в беспорядке, вперемешку с “макбеттовскими” трупами, будут сгружены “лапками вверх” тела персонажей спектакля. Белая птица и чёрная птица – это лицо и изнанка Театра (к слову, так оформлена и программка к спектаклю: белые буквы на чёрном фоне снаружи, чёрные буквы на белом фоне внутри). Театр по ту сторону занавеса – гетто Чёрных Птиц. Птиц, которые, как выработается их ресурс, будут выброшены на свалку истории и, возможно, преданы забвению. В спектакле несколько раз появляется собака, в связи с этим вспомнилось: в одиночестве умерла великая Раневская, рядом с ней была только её верная собака Мальчик; лишь через неделю хватились и вскрыли квартиру замечательной актрисы Анастасии Георгиевской, за это время собака актрисы объела её тело.. И подобных страшных историй много. Юрий Бутусов посвятил свой спектакль Валентине Караваевой, актрисе, творческую судьбу которой переломила-искалечила автомобильная авария (в память об этом – две автомобильных шины на сцене) – после её смерти открылось, что всю жизнь перед любительской камерой она репетировала роль Нины Заречной. Рядом с ней нашли самодельное чучело чайки – из проволоки, бумаги и перьев.. Во сне мы никогда не умрём – подсознание не обладает информацией о процессе умирания, о том, каково это, ибо мы не имеем такого опыта. То же здесь: находясь по эту сторону черты, мы не в состоянии понять, что такое Театр на самом деле, и почему люди, посвятившие себя Театру, с опытом уже понесённых потерь и знанием о будущих, сознательно продолжают до конца жизни отдавать ему (и отдадут всю до донышка) свою кровь. Видимо на второй чаше весов лежит что-то, что перевешивает все жертвы. Или словами Юрия Бутусова, вынесенными на программку: “..вероятно они знают что-то, чего не знает никто”. “Главное – это умение терпеть, – скажет ставшая Чёрной Птицей актрисой Нина. – Умей нести свой крест и веруй.” А если станет совсем невмоготу, если покажется, что силы исчерпаны, если дрогнет мужество, и боль, которую ты в себе носишь, с опасностью разорвать тебя изнутри подступит к самому горлу – танцуй. Сбрасывай, вытанцовывый из себя свою боль. “Обязательно нужно танцевать. Мало того: танцевать очень здорово и никак иначе. Так, чтобы все на тебя смотрели.. Пока играет музыка – танцуй.” (Мураками) Падают и падают стеклянные шарики в медную плошку. Бутафорские слёзы, стеклянные шарики.. Вокруг автомобильных шин, в которые вставлена плошка, уже разлилось целое озерцо.. На деревянном кресте в правом дальнем углу сцены – нитка разноцветных фонариков. Это вера Нины, обретшей смысл жизни. Собака, играя, стащит с ноги бездыханного Треплева ботинок. Выйдет Дорн, чтобы будничным тоном попросить увести куда-нибудь Ирину Николаевну. Сцена начнёт потихоньку растворяться во тьме, но пока не растает свет, будет видно, как вглубине её, раскачиваясь на верёвочных качелях, Чёрная Птица становится на крыло.. “Роджер утверждает, что мы не существуем. – говорит моэмовская Джулия Ламберт. – Как раз наоборот, только мы и существуем.. Мы – символы всей этой беспорядочной, бесцельной борьбы, которая называется жизнью, а только символ реален. Говорят: игра – притворство. Это притворство и есть единственная реальность”. Этот спектакль – ода и реквием людям Театра. И... пожалуй, ещё это попытка протянуть мост через пропасть, разделяющую два мира. Мост – это понимание. Со времён Вавилонского столпотворения проблема понимания по-прежнему остаётся для человечества актуальной, хотя и перестала быть лингвистической. Ничего так не жаждет человек от других людей, как понимания (как там.. “счастье – это когда тебя понимают”). “Мы – вот такие, – словно говорит Юрий Николаевич Бутусов, стоя на сцене и глядя зрителю в глаза. – Узнайте это, услышьте. И нас не нужно после этого немедленно начинать любить с утроенной силой или ненавидеть, или жалеть.. Просто узнайте это и – постарайтесь понять.”
вишенка: Я так понимаю Tatiana имеет в виду и все образы, сыгранные Кузнецовым. Смог то он смог. И у Шамраева было не только "сделайте смешно, развеселите и т.д.перечисленное", он и сам там всем на смех, что он прекрасно понимает (потому что далее твердость касательно лошадей и разоблачение одежд). Чего стоят его одеяния, поведение, позы и обыгрываемые вещи. В сцене, где он в роли Шамраева пред этой "богемой" за столом, разве он с недостаточным уважением и вниманием к ним? При всей твердости позже, он даже жалок в своей искренности до щемящей местами нежности. Он и в цветочках, и весь в ленточках, шариках (не помню точно что там при нем в этом образе еще было) - один большой праздник. Да куда там!.. Он дал то, что смог, что и как посчитал нужным. Я и говорила, что этот изменяющийся образ – Трезор-Шамраев-Мадведенко-Треплев – яркий и одновременно тихий, очень многогранный и сложный, даже по боле многих (4-рее образа совершенно разных! Но в каждом наличествует какая-то одной линией через все образы внутренняя уверенность) некоторых других персонажей! Так талантливо сыграть все перевоплощения образов (и каждый по-своему незабываем и прекрасен!), как это сделал Антон - не просто. Высокое мастерство артиста. Блеск! Браво и низкий поклон Антону Кузнецову за его работу! Это потрясающе гибкий, и при этом точный в своем мастерстве, и талантливый артист! Уже не в одной роли его работу наблюдаю. Он какой-то вот всегда цельный и настоящий. Вот как-то так этот артист характеризуется в моем восприятии. Tatiana пишет: И нет этому любителю дела до "полной гибели всерьез" Не соглашусь. Вы видели Трезора, когда он лежал у мусорной кучи? Если мне не изменяет память, то это было как раз в момент монолога Тригорина в зал в 4-м действии. Не смотря на то место, где он оказался, и положение, – он собакой лежал спокойно, но был при этом внутренне собран, напряжен, внимателен и серьезен (без зауськиваний или агрессии заметьте). Вы видели его глаза в тот момент????!! А я вот заметила и очень четко помню этот кадр! Очень глубокий и проникающий до нутра взгляд. Душевная боль и одновременно как бы сила (может потому, что какая-то уверенность в его взгляде чувствовалась) в этой боли.
Lotta: вишенка пишет: Трезор-Шамраев-Мадведенко-Треплев ... а ещё он - оборотень в кресле и с топором (в сцене "о, сюжет мелькнул")
вишенка: Lotta пишет: ... а ещё он - оборотень в кресле и с топором (в сцене "о, сюжет мелькнул") А разве это Кузнецов в этом образе? Разве не Трибунцев? Как я поняла этот образ оборотня-Треплева в каталке играет Трибунцев.
Lotta: Нет, именно Кузнецов потом выбегает в юбке (!) наводить порядок вместе с остальными - собирать сброшенные Тригориным со стола фрукты и цветы. И это не Треплев-оборотень, а Аркадина-оборотень.
Administrator: Литературная газета (в традиционном для этого издания полутупом стиле ) В «Сатириконе» и ЦАТРА практически одновременно выпустили чеховских «Чаек» «Когда же начало?» Обе постановки в столь популярный ныне двухчасовой «евроформат» категорически не вписываются. В Театре армии спектакль идёт чуть больше трёх часов, и, памятуя о московских расстояниях, начинают его в 18.00. В «Сатириконе» о «безлошадных» зрителях не подумали. Почти пятичасовое (при заявленных в программке 4 ч. 10 мин.) действо – четыре акта, три антракта – начинают, как обычно, в 19.00. В результате значительной части тех, кто принял героическое решение досмотреть спектакль до конца (первые из не выдержавших марафона начали покидать зал минут через 20 после начала), пришлось сломя голову нестись наперегонки к выходу, даже не дождавшись поклонов. Ропот в рядах уходящих был велик: неудобно перед артистами, но что делать, если общественный транспорт в столице регулярно ходит только до часу ночи и далеко не все театралы имеют счастье жить в пределах Марьиной Рощи и её окрестностей?.. «Новые формы нужны» Использовать классику для интерпретации дня сегодняшнего – традиция. В отказе от декораций, костюмов, реквизита и прочих деталей, соответствующих эпохе автора – будь то Шекспир, Сервантес или Бомарше, – всегда ощущается некий вызов: «формы» изменились, но «содержание» осталось неизменным, а мы прибегаем к посредничеству классика лишь потому, что современники пока ещё не написали о современности ничего адекватного. Драматургия, как всегда, в большом долгу перед театром и современностью: написать полноценную пьесу для репертуарного театра не в пример сложнее, чем побегать пару-тройку дней с диктофоном за прохожими на улице, а затем устроить фестивально-лабораторную показательную читку. Можно переодеть героев из костюмов в джинсы и майки, а героинь из туалетов с турнюрами и рукавами-буф – в трикотажные платья полуприталенного кроя, но тогда и текст придётся модифицировать. Согласитесь, «возьмите меня к себе» (как у Чехова) и «возьмите меня» (как у Бутусова) произносят разные Полины Андреевны. Можно и колдовское озеро нарисовать чёрной краской на большом листе ватмана. И навалить в глубине сцены огромную кучу мусора. И время от времени засыпать актёров то искусственными цветами, то бутафорскими яблоками. Можно даже заставить их танцевать нечто психоделическое под столь же психоделическую музыку (Бутусов позвал на постановку модного нынче композитора Фаустаса Латенаса и даже ввёл специальный персонаж – «девушку, которая танцует»). Но под всеми этими перештриховками очень трудно восстановить первоначальное чеховское полотно. Как фреску мастера под более поздними слоями красок. В спектакле «Сатирикона» Бутусова гораздо больше, чем Чехова. Получилось броско, ярко, гротесково. Но так ли уж велика была необходимость жертвовать чеховской драматургией ради этого пиршества абсурдистской буффонады (или буффонного абсурда?) У режиссёров всё чаще признаком хорошего тона считается попытка полностью разломать драматургическую конструкцию автора пьесы ради декларации собственных взглядов. Камни колизеев всё чаще становятся строительным материалом для загородных коттеджей. Сохранить энергетику и философию драматурга, реинкарнировав их в современную жизнь, очень непросто. Александр Бурдонский, рискуя быть обвинённым в старомодности, оставил и костюмы чеховских времён, и Бетховена в «соавторы» пригласил, и сравнения человеческой жизни со свечой, горящей на ветру, не убоялся. Но его лишённый особых режиссёрских изысков спектакль (кого теперь удивишь размещением зрителя на сцене и переносом части действия в зал?) получился и тёплым, и человечным. Спинки кресел в полумраке зала чем-то схожи с волнами на озере, а еле угадывающиеся вдалеке окна с тяжёлыми занавесями создают иллюзию старой доброй барской усадьбы. Но главное, тех, кто в двух шагах от тебя мучается в тщетной попытке поймать ускользающее счастье, искренне жаль. Почти как самих себя. Как и хотелось в своё время доктору Чехову. «Когда меня нет, ей только тридцать два» Юрий Бутусов решил такой «условностью», как возраст персонажей, пренебречь. Нину Заречную играет Агриппина Стеклова, и играет мастерски. Но мастерство в данном случае, увы, «играет» против неё. Скрыть накопленный опыт, и профессиональный, и жизненный, ей не удаётся, и оттого образ восторженной девочки, мечты которой жизнь разбивает на самом взлёте, не складывается. Получается трагедия зрелой, сложившейся актрисы, вынужденной играть совсем не то и не так, как хочется. Та же проблема возникает и перед Тимофеем Трибунцевым, актёром, безусловно, ярким и своеобразным: его Треплев тоже как-то не тянет на юнца, мающегося собственными неизжитыми комплексами. Равно как не веришь и Артёму Осипову, от имени доктора Дорна заявляющему, что ему уже 55 лет и «поздно что-то менять в своей жизни» (это при тех-то головокружительных коленцах, которые он то и дело выдаёт под музыку и без?!). Зато в случае Аркадиной ситуация обратная. Полина Райкина (приглашённая на постановку из драматического Театра им. Станиславского) моложе своей героини лет на двадцать, так что отсутствие актёрского и, что ещё важнее, женского опыта она пытается компенсировать прикладным конструированием, что лишает образ Аркадиной глубины. Неудивительно, что самыми убедительными и сочными получились работы тех актёров, кто сумел вложить в своих персонажей немалую толику самих себя. От Лики Нифонтовой (Полина Андреевна), Владимира Большова (Сорин) и Дениса Суханова (Тригорин) просто глаз нельзя оторвать, несмотря на то что бурлящую вокруг вакханалию душа приемлет с большим трудом. В постановке Бурдонского всё традиционнее и, по правде говоря, естественнее. Под обаяние искреннего наива Татьяны Морозовой (Нина) и Сергея Кемпо (Треплев) подпадаешь, даже понимая, что во многом они играют самих себя – молодых, восторженных максималистов. Веришь, что седеющий Тригорин (Сергей Колесников) действительно пытается убедить себя, что он ещё открыт для юной страсти, а уже поседевший Дорн (Виталий Стремовский) действительно ничего не хочет менять в своей жизни. Можно не во всём соглашаться с линией, которую проводит Анастасия Бусыгина в роли Аркадиной, но сцены её героини с Ниной сыграны с потрясающей реалистичностью: кажется, что ты вдруг оказался на светской тусовке, где заходящая звезда столкнулась с входящей в моду дебютанткой. Зритель в большинстве своём идёт в театр смотреть историю про себя, любимого. В этой «Чайке» он такую историю найдёт. «…по-моему, непременно должна быть любовь» Чем больше спектаклей на счету Юрия Бутусова, тем явственнее прослеживается его стремление вывернуть наизнанку изначальный замысел драматурга. В «Мере за меру», вахтанговской премьере начала нынешнего сезона, он так изменил финал, что свёл на нет стремление Шекспира воздать всем своим персонажам по заслугам. В конце сезона он вывернул наизнанку Чехова, чтобы рассказать о том, каким на самом деле чудовищным балаганом является современный театр. Он посвятил свой спектакль Валентине Караваевой, актрисе, которая в 23 года попала в автокатастрофу и, лишённая возможности играть, умерла в нищете и забвении. Сумасшедшие клоуны с поломанными судьбами, мечущиеся в темноте кносского лабиринта в тщетной надежде убежать от кровожадного Минотавра, – такова для Бутусова изнанка театра. Можно восхититься эпичностью замысла, но что на таком спектакле делать зрителю обыкновенному, не являющемуся заядлым театралом и не посвящённому в закулисье актёрских судеб? Кого ему жалеть? Кому сострадать? И что делать со своей собственной жизнью? И не исключено, что при всей своей традиционности спектакль Александра Бурдонского в гораздо большей мере отвечает идеалу Кости Треплева. Режиссёр не стесняется своей веры в то, что нормальные, гармоничные отношения между людьми, ныне нами почти полностью утраченные, ещё можно возродить. Может, и правда жизнь надо показывать такой, какой она представляется в мечтах? Ну хотя бы иногда?. . Виктория ПЕШКОВА
Химик: Чёрно-белая “Чайка” Юрия Бутусова в Сатириконе. Потрясающий отзыв! И хоть я его буквально только что прочитала на форуме Максима Аверина, все равно хочу сказать... Спасибо, Ирина, за то, что откопали его на просторах интернета! По-моему, это лучший отзыв о "Чайке", в котором не просто эмоции и негатив или позитив, но и понимание всего спектакля в целом и Юрия Бутусова в частности. Девушка Иллария П. настолько подробно описала многие детали, на которые я даже не обратила внимание. Очень здорово! Вот что надо писать в различных театральных журналах.
Кука: Administrator пишет: несчастный Шамраев, у которого при наличии жены и дочери по факту нет ни жены (она любит Дорна), ни дочери (Маша – дочь Дорна), и Шамраев знает это Маша - дочь Дорна Это мнение автора или так в действительности???
Ирината: Химик пишет: Вот что надо писать в различных театральных журналах. Как-то однажды мы заметили, что "профессиональные критики", публикующие свои статьи после ЖЖ-отзывов Ирины/Илларии Павловны, "один в один" повторяют ее слова, выдавая их за свои... Если посмотреть самое начало тем о "Ричарде" и "Макбетте" - там есть ШИКАРНЫЕ эссе Ирина (а это она и есть) об этих спектаклях. К сожалению, пишет она редко... да и в театры сейчас редко ходит... Ее профессия никак с театром не связана. Она ПРОСТО ЗРИТЕЛЬ. Кука пишет: Маша - дочь Дорна Это мнение автора или так в действительности??? В пьесе нас в это носом не тычут. Но почему такого не может быть? Вспомните, как реагирует Шамраев, влетев на сцену с цветами и увидев три печальные фигуры "на качелях"...
Кука: Ирината пишет: Но почему такого не может быть? У меня такой мысли не возникало и поясню почему. Второе действие, когда все собрались за большим столом, появление Шамраева, когда он тянет за галстук на стене, а в итоге протягивает через всю сцену длинную гирлянду А держит ее Маша. Так вот, я обратила внимание на то, КАК он фактически заставляет ее стать второй опорой для гирлянды. Злостным взглядом, топнув ногой, Шамраев указывает Маше (наверно как по привычке Трезору) ее место. Я думаю подобным образом можно позволить себе обращаться только со своими детьми. Хотя...этот же эпизод сейчас толкнул меня на обратную мысль..надо подумать
Tatiana: Маша - дочь Дорна Это мнение автора или так в действительности??? В первоначальной редакции "Чайки" Маша была дочерью Дорна, что выяснялось в конце 1-го действия. Но т.к. эта линия дальше никак не развивалась, Станиславский или Немирович-Данченко (не помню, который из них) предложил Чехову это убрать. Чехов согласился.
Irisha_s: Cколько не читай отзывов, и замечательно вдумчивых, и безжалостно глупых, но счастье зрительское в том, что сегодня иду на "Чайку" в третий раз и, конечно, не в последний!
Ирината: Tatiana пишет: В первоначальной редакции "Чайки" Маша была дочерью Дорна, Tatiana, спасибо Вам за пояснение! Administrator/Ирината: Кстати, Tatiana, не могли бы Вы зарегистрироваться на форуме? Это просто - надо наверху страницы ввести свой ник, любой удобный пароль и поставить отметку в "зарегистрироваться". Это ни к чему не обязывает, к тому же можно выходить из регистрации, оставаясь на форуме "анонимом". Просто у Вас будет возможность мгновенно видеть здешние обновления тем. И еще - зарегистрированные форумчане могут (а иногда это нужно) общаться на публично, на форуме, а тет-а-тет, приватно, посредством Личных Сообщений (ЛС). Впрочем... не настаиваю! Как захотите!
Administrator: От зрителя Лучшее, что я смотрел и читал в апреле 2011 ...Спектакль: Антон Чехов "Чайка" реж. Юрий Бутусов ("Сатирикон", Москва) - считаю, этапный спектакль для русского театра, для меня точно лучший в этом сезоне...
вишенка: отсюдаХимик пишет: цитата: Я почему-то сразу для себя решила, что Треплева должен играть Леша Бардуков. Такой наивный, молодой литератор... Химик пишет: цитата: Сейчас не могу себе представить, кто еще может играть Треплева, как не Трибунцев Что касается наивного и молодого.. и более трогательного..да, Леша Бардуков, как мне кажется, соответствует. Но! Спектакль очень сильный, ударный, учитывая еще его 4-ре действия с антрактами, и ведь все по не слабой психологической нарастающей идет, тут немалый актерский опыт нужен, немалое мастерство. Тимофей очень гармонично вписался в эту роль. В нем прекрасно сочетались и трогательность образа молодого литератора и сила характера в совокупе с душевным надрывом. Ведь достаточно спокойно и твердо звучит Элегия в его исполнении. Но. Я очень даже легко представляю в этой роли другого артиста. По моему восприятию, чистое ИМХО, но ответ на его вопрос из Элегии "зачем лгала ты?", я вижу один ИЗ ответов в одной из строчек одного из переводов песни CARUSO: Сила лирики, Где каждая драма фальшива, В том, что с гримом и мастерством Можно стать другим. В том же переводе слова мужчины: "Я так люблю тебя, ты это знаешь" -они на мой взгляд обесцениваются (учитывая еще неживым исполнением их Дорном) этим: "драма фальшива, в том, что с гримом и мастерством можно стать другим". Вот лично я, как человек с абсолютным слухом в том числе, не терплю фальшь как таковую. Ни в чем-то, ни в ком-то (ни в себе, ни в других). И иллюзии тоже (разве что на время, и то только в отношении себя), как бы они не были прекрасны. И не лгала она: "Помните? Какая ясная, теплая, радостная, чистая жизнь, какие чувства, - чувства, похожие на нежные, изящные цветы... Помните?.." Ну и конечно же.. обратите внимание.. тут в одной из тем разговор вроде как шел о том, что же (кто из "задвоенных") в "Чайке" близко к настоящему, какие сцены и персонажи в них за всей этой буффонадой выглядят и звучат естественно. Вот как, например, смотришь на картины великих художников (возьмем любую бытовую тему, где люди) и первоочередно видишь, что изображено на первом плане. Ведь в основе своей художник на первый план выводит самое главное, зерно/зерна. Так вот очень даже не "срывающая мозг", не гротесковая Нина-Стеклова, на мой взгляд, - в сцене начала монолога "люди, львы.....". В одном из роликов по этому спектаклю это очень четко видно. Это ощущается по ее взгляду (!), по интонациям. Один момент в этой сцене в итоге решил все, явился началом остального последующего. Еще из первого плана (и естественного, на мой взгляд): 1. Это Бутусов (среди других персонажей - просто одетый парень, это выделяется, цепляет, фокусирует взгляд). Раздирающий бумажный театрик, одним махом срывающий и зажимающий в кулак имя НИНА и так же стремительно убегающий, как и ворвался до этого. Это и его экспрессивный танец. Даже в 4-м действии он уже не естественнен, как в этом танце, после он как бы тонет уже в этом "театре", его монолог Треплева в рассказе о судьбе Нины уже не слышен, он уходит, уплывает на второй план, в то время как Треплев-Трибунцев говорит это ровно и спокойно, находясь ближе к зрителю). 2. Вырывается на первый план Тригорин-Суханов в монологе в 4-м действии (а также, что касается не буффонадности, - это момент, когда он стоит спиной; опять же выделяется простота, естественность, одежд). А Трезор-Кузнецов в этот момент тоже очень даже естественный, хоть и на втором плане, но будто служит отражением (или увеличением, усилением) того или на то, что происходит в этот момент на первом плане "картины". 3. Ну и, как уже говорила выше, монолог в 1-м действии Нины-Стекловой и Элегия Треплева-Трибунцева. Еще отметила один момент: После того, как спектакль в имении был сорван и выбежал и убежал Бутусов, сцена будто развернулась на 180 градусов. Изначально богема сидела к зрителям спиной (и Тригорин-Суханов стоял спиной к зрителям), Бутусов выбегал из зала, потом – Бутусов вылетает на сцену уже с другой стороны "картины". И Тригорин-Суханов, и Треплев-Трибунцев уже выходят на 1-й план, обращаясь к зрителю в зал. Лицо и изнанка, ложь и правда. "..зачем мой слух уже не отличает лжи от правды..". А зритель?? Зрителю тоже не легко отличить ложь от правды, когда "с гримом и мастерством можно стать другим". И еще. Я сначала никак не могла понять "2 минуты, 1 минута". 1,2,3 – она давала ему шансы. 3,2,1 - она, как мне кажется, отсчитывает ему "штрафы", после чего отворачивается. Она всегда будет незримо рядом, но не придет. А вот к Треплеву она приходит объясниться. Почему то я совсем не помню эти кресты, о которых все говорят. Но. Я смотрела спектакль всего лишь один раз- прогон. На самом спектакле не была, не сложилось, не срослось. И все свои впечатления говорю лишь по тем воспоминаниям от 12.04. Все чистое ИМХО.
Administrator: ЗДЕСЬ - еще один пост от великолепной Ирины/Илларии П. Читать надо внимательно, вспоминать, думать... добавлять свои воспоминания и небанальные ассоциации. к Чайке. детали, материал на “подумать” и пр. В качестве эпиграфа: “Дурак не видит того, что есть; глупец видит то, чего нет.” Возможно, я и то, и то. Спектакль – большой. Вернее, он не просто большой – он огромный. Я говорю не о продолжительности, а о его наполнении. Судьбы персонажей, событийность, детальность здесь простираются далеко за рамки, ограниченные пьесой. Можно узнать, например, что Шамраев – бывший военный (и он до сих пор в шинельке, в солдатской пилотке, в военных штанах), что, возможно, он ушёл на войну и как раз в это время в жизни Полины Андреевны появился Дорн. Маша, как я говорила выше – его дочь, а не Шамраева. Шамраев знает это (с остервенением бьёт за сценой собаку, кричит: “Сука!” ). Можно узнать, как могли бы развиваться отношения в парах Маша-Медведенко, Нина-Тригорин, Полина-Дорн. Вернее, чем могли бы завершиться. Всё это – на примере сцены встречи Нины и Треплева в 4-м действии. Ревность доведёт Медведенко до убийства Маши (задушит примерно как Лир Шута). Тригорин не сможет пережить потрясения от того, что он сделал с Ниной – к нему придёт грубая, неряшливая, опустившаяся женщина (см. Нехлюдов и Катюша). Тригорин застрелится. Бесчувственный Дорн сам вытолкает за дверь приползшую к нему – дрожащую, голодную, промокшую, вскрикивающую, как чайка – Полину и устроится у печки, прихлёбывая вино. Полина вернётся, застрелит Дорна из ружья. У этих повторов одной сцены с разными актёрами есть и другой смысл, “технический” что ли: так актёры своей индивидуальностью влияют на построение сцены во время создания спектакля. Очень лаконично и ярко – суть ненависти Треплева к театру (сцена в душе): мать (первая женщина в жизни мальчика, к которой он испытывает влечение, Фрейд) изменяет ему с Театром, уходит от него к Театру. Психологическая травма на всю жизнь. Собственно, вторая его любовь точно так же уйдёт от него к Театру. Треплев пытается вернуть Нину, оттащить её от опасного пути: снимет с неё “театральные” детали одежды – чёрный воротник, чёрную меховую накидку. На какое-то мгновенье покажется, что это удаётся. Но потом её волос зазвенит театральным звонком (призвание). (Някрошюс, Калигула). Нина практически соблазняет Тригорина. Отчаянно кокетничает. Поначалу он просто принимает условия привычной ему игры – как бы разыгрывают партию по стандартным ходам. Затем происходит момент истины, Тригорин неожиданно для себя и Нины раскрывается перед ней в исповедальном монологе. Это разрыв шаблона, и он отказывается от начатой было игры. Надежда на выход из замкнутого круга, благодаря любви Нины. Счастлив, как ребёнок. Отрезвление. Понимает, что замкнутый круг не разовать и, не желая губить девушку, после нескольких согласий (повторы) отказывается от 2-х минут свидания. Пытается избежать очевидного развития событий. На протяжении нескольких сцен Тригорин появляется в разных образах (в зависимости от внутренних перемен): пресыщенный жизнью богемный писатель – юный Ромео – персонаж вестерна. _________________________________________________________________________________ “Рабочий материал”. Детали (какие вспомню, ибо им нет числа) с предположениями и без, откуда они. По обе стороны от портала сцены – две гримёрных с белыми париками на столах. На левой 3 кукольных голыша, три младенца (ссылка на Трёх сестёр? почему здесь? чьих? у фоменок три “взрослых” куклы. Някрошюса не видела) + один младенец будет сидеть в 1-м действии в “цветнике” из автомобильных шин, во 2 действии – на столе среди сервиза и фруктов, лицом к Аркадиной и Нине. В 3-м действии 3 младенца будут сидеть на разостланной на полу меховой белой шкурке (ассоциативно: есть поверье: дети сверху, “с облака” смотрят вниз на наш мир и выбирают, у кого им родиться). Маша уляжется среди них, сгребёт в кучку, притянет к себе. + четвёртый малыш – Машин ребёнок. Усадит его на качели, оставит одного, он ей не нужен. Треплев в начале – в очках и клетчатой рубашке навыпуск. Тихий отличник, Знайка. Очки – от Анджело (Мера за меру). В очках и Дорн, и Медведенко. Самодельный театр Треплева: над ним самим – туча плачет дождём, над Ниной – радостное солнце. По бокам картины свисает целофан (Гамлет) Сорин в костюме макбеттовского шута, над ним тоже дождь. Ударит ладонью в тазик, как Банко. Сцена практически сразу “замусоривается” цветами – “мусор” из последней сцены Меры за меру. “Волшебница. Даже звук её шагов прекрасен” – обведёт контуры нининых ступней, покажет залу (Калигула Някрошюса). Я люблю Вас – Тсс.. – В пьесе должна быть любовь – и сцена Шамраев с Полиной. Трезор Вас не знает – собака (Някрошюс, Калигула ?) – среди прочих команда “Играть!” Белые цветы, которыми засыпАет Нину Треплев – ричардовские погребальные. Над Ниной снег. Как над Марианной в Мере.. Нине от Шамраева после выступления – охапка жёлтых цветов. Цвет печали. Дорн то с белым, то с красным зонтиком, оба сломаны (Ричард). Треплев разрушает декорацию своего театра: срывает сверху вниз полосы, первая же – разделяет силуэты Треплева и Нины на рисунке. Сцена м/у Дорном и Треплевым. Треплев – грустный смайлик. Пьют что-то крепкое из флакончика в Дорновском чемоданчике (Иванов) Нина поёт корейскую песенку (корейская Чайка), на руке на верёвочке висит блокнотик на пружинках.. Пока поёт, выводят по одной, как на конкурсе, всех героинь пьесы, цветы, снег. Tombe la neige. Пепел с неба (от сгоревшего театра Треплева? или сгоревшего счастья) Нина жуёт яблоко. Яблоко – плод греха. Вообще много яблок. Тригорин вертит в руке, потом отшвырнёт (не хочет губить Нину), Шамраев вместо слив рассыплет “на дорожку” Аркадиной и Тригорину. Сцена “Сюжет мелькнул”. Повтор 5 раз по нарастающей (соответственно, Треплев за сценой стреляется 5 раз). (Иванов) Первая ипостась Аркадиной выйдет на сцену с 2-мя чемоданами, как Калигула у Някрошюса. Элегия Бродского.. Сцена “чёт-нечет”. Повторы в разных стилях. Медальон. Тригорин повесит на палец, маятник (символ “маятник” первый раз появляется в 1-м действии: Полина-Маша-Дорн, +бой часов). В другой раз медальон – розовая длинная лента (не знаю, как перевести, пока только вариант: лента – жизнь, т.е. “если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь – приди и возьми её”). В сцене диалога Сорин-Аркадина (“живи ты в деревне”) Сорин одет как Шабельский, которому тоже вечно не дают лошадей выехать из ивановской усадьбы. “Вот тебе и Театр!” – крик Треплева (боль запредельная, тот самый крайний предел иронии), и кровавый след по стене, и “ужо” (а повязку ужо доктор сделает) “Мама, перемени мне повязку”. Макбеттовский душ. Повязка – верёвка-удавка, покрывает всю голову, с лицом, поэтому перевожу так: “Мама, помоги мне, спаси меня, оттащи от самоубийства”. Далее намёк на инцест, но скорее это – о травме, полученной Треплевым от измены Аркадиной ему, мальчику, с Театром. Уже говорила выше. Приживал – скряга – оборвыш. И страшная картинка: Треплев плачет: лицо мёртвое, пальцами “собирает” с сухих щёк слезинки. Вода. Много воды во всех действиях. Вода как символ многозначна. Выборочно из словаря: “Вода – источник и гробница всего сущего во вселенной. Символ непроявленного, первичной материи. Жидкость все проверяющая (Платон). Любая вода является символом Великой Матери и ассоциируется с рождением, женским началом, утробой вселенной, prima materia, водами плодородия и свежести, источником жизни. Она также сравнивается с непрерывным изменением материального мира, бессознательным, забывчивостью. Вода растворяет, уничтожает, очищает, смывает и восстанавливает. Вода возвращает к жизни и дает новую жизнь, вода и кровь смывают старую жизнь и освящают новую. Погружение в воду символизирует не только возврат к первоначальному состоянию чистоты, смерть в старой жизни и возрождение в новой, но также омовение души в материальном мире” Медведенко в застывшей позе. Маша столкнёт. Корабль в руках Тригорина. Сорин в инвалидной коляске – Крёстный Отец. Просил постелить у Кости. Ему стелят саван. Монолог Треплева о судьбе Нины – дважды: на разрыв аорты (как чувствует) и более-менее сдержанный (на людях).. “Игра в старинное лото”. Постепенно нарастает музыка и постепенно игра превращается в фортепианный концерт в исполнении всех, кто за столом, со всё нарастающей амплитудой движений. Механические и “птичьи” голоса. Чёрный грим на лицах женщин (признак принадлежности Зазеркалью Театра). Эхом в разговоре “Не помню.. Не помню.. Не помню..” Оборвётся музыка – персонажи уткнутся лицами в стол (Гамлет). Смысл – они уже все там, по ту сторону черты, а для этого мира – умерли. Треплев стреляется из воображаемого пистолета (Иванов) Встреча Нины и Треплева (последняя). Нина в чёрном, чёрный грим. Лицо озарено внутренним светом, уйдёт, таща за собой макбеттовскую кровать (“неси свой крест и веруй”), а Треплева прикроет саваном. После её ухода попытается “взлететь” (вставит руки-ноги в петли канатов), несколько бесполезных усилий, поняв полную безнадежность – обвиснет на верёвках, скользнёт на пол, замрёт. Это всё. Ангел Скорби. Собака. И – Чёрная Птица над сценой. Да, и – мощнейший саундтрек. Мощнейший. Подумалось о Треплеве: он застрял между мирами. Он уже не в этом мире (писатель, “носится в хаосе грёз и образов”), но и не в мире Нины, матери и т.д. “..Время в своем движении тоже сталкивается с препятствиями и терпит аварии, а потому кусок времени может отколоться и навечно застрять в какой-нибудь комнате..” (Маркес) Что-то подобное произошло и с Треплевым, в его комнате тоже застрял кусок времени – всегда острый, всегда ранящий – времени, в котором Нина читала монолог Мировой Души на сцене его самодельного театра, и он не смог выбраться из этой комнаты.
Tatiana: Пришло вдруг в голову о пупсах: часто актеров называют детьми, отсюда и игрушки-куклы. Со скакалкой или мячиком не поиграешь в жизнь, в жизнь играют куклой. Голая кукла, а еще лучше тряпичная без лица, в воображении ребенка может стать любым персонажем. Может быть пупсы это намек на детскую природу актерства и, шире, игровую природу театра. Отсюда и тележка Дорна с куклами, тряпичными (те же пупсы), и уже одетыми в костюмы персонажей, для игры в "Чайку".
Administrator: Перенесла линию беседы о наших личных судьбах и мнениях, увиденных через призму "Чайки" Чехова и "Чайки" Бутусова в "Беседы мерцающих разумов".
Administrator: От зрителя? в нескольких словах:http://twitter.com/#!/OlgaFolga/statuses/66786062529343488 ходили вчера в сатирикон на чайку. 4 часа 30 минут. понравилось.советую. но надо запастись провизией и питьем)))мозговскрывательно
Lotta: В теме Ассоциации Is написала о том, что режиссёр, участвуя в действии, берёт на себя особую смелость. Я решила ответить уже тут. У меня такое впечатление, что ЮБ разделил с актёрами даже не успех-не успех, а смертельный риск возможного полного провала. Спектакль настолько сложный, резкий, бескомпромиссный, что его создатели просто не могли знать заранее, получилось или нет... как публика примет и всё такое. Тут работает формула (не всегда верная): "Но пораженья от победы ты сам не должен отличать"(Пастернак). На последней "Чайке" 6-го апреля на поклонах Граня Бутусова даже не вывела за руку на сцену, как обычно, а ВЫВОЛОКЛА - как он сам во время действия волок по полу актёров. Думаю, в этот момент настало уже совсем полное единение актёров с режиссёром, и они простили ему ВСЁ, что пришлось испытать во время мучительных репетиций. Кстати, на поклонах "Чайки" особенно сильно заметно, что это команда, что все друг другу родные. И как замечательно, что на сцену выходят те, кто спектакль ведёт: помрежи, гримёры, костюмеры, рабочие... И актёры им кланяются и им аплодируют - понимая, что всё это было трудно и что они им многим обязаны. Ведь просто удивительно, как чётко меняются декорации, поправляется и меняется грим, приводятся в порядок костюмы - и это в таком СЛОЖНЕЙШЕМ спектакле!
Elena: Не секрет, что Чехов не был избалован критикой. Ему самому пришлось прочитать немало статей,которые не могли вызвать ничего, кроме недоумения и обиды. Как-то, после очередного отзыва, где рецензент нелестно отозвался, кроме всего прочего, о костюмах пьесы, писатель спросил у портных, читали ли они эту статью и что они думают по этому поводу, на что один из них ответил: "Нет еще, а слыхать слыхал, рассказывали. Да что там - что он пишет! Он нам не шьет, не порет. Пусть пишет, и читать не стану". Так вот, в большинстве своем, эти статьи и для актеров, и для режиссеров, так же как и для портных "ни шьют, ни порют". Какое место в истории создания спектакля они занимают? Ровным счетом, НИКАКОГО. Они стоят вне этих вопросов. В свою очередь, в размышлениях Божены, меня очень заинтересовал ее взгляд на Костю и Нину: анализ и сравнение развития их характеров. Ведь что объединяет их прежде всего? Конечно, неразделенная любовь, боль и безысходность которой они познают в полной мере, - то есть герои одинаково несчастны. В них обоих теплится надежда на ответное чувство: Нина, до поры до времени, симпатизирующая Треплеву и Тригорин, которому, в ее лице, показалось, что "это именно то, что ему нужно". Более того, на мой взгляд, в случае с Ниной, ее личная трагедия сильнее треплевской: ко всему прочему, она пережила смерть своего ребенка. И, тем не менее, Нина выдерживает испытания, а Костя уходит из жизни. Почему? Потому что эта безнадежная и убивающая любовь - единственное, что остается у него в жизни. Безусловно, он тянулся к творчеству, пытался искать новые формы в искусстве, и в этом, конечно, он - максималист. Но в конечном счете сам понял, что дело не в разных формах,а в том, что "человек пишет, не думая ни о каких формах; пишет, потому что это свободно льется из его души". Душа же Треплева оказалась пуста. Его убеждение в том, что искусство не должно заниматься жизнью людей - его заблуждение, ошибка; в конце концов, беда. Кроме того, у него отсутствовал СМЫСЛ его творчества, его ЦЕЛЬ. Еще Дорн говорит Косте о необходимости иметь определенную цель, иначе "ваш талант погубит вас". Собственно, так все и прооисходит: Треплев расписывается в своей беспомощности, пуская себе пулю в лоб. В отличие от него, Нина всегда воспринимала творчество в тесной связи с реальной жизнью. Вначале она инфантильно мечтала о шумной славе, затем познала жизнь провинциальной актрисы. Что главное в ее мировосприятии? Она не утратила веры, как бы жестоко жизнь не обходилась с ней. Это первое. И второе: "...когда я думаю о своем призвании, то не боюсь жизни". Призвание - игра на сцене. Смотрите, какой, казалось бы, парадокс. Этот театральный молох, чудовище, о котором говорят и Бутусов, и Чехов, дает Заречной силы и поднимает выше и выше. И как все сходится в итоге: сцена коронации Нины, ее произвели в актрисы, но Костя противится этому. И кто-то еще смеет утверждать, что Бутусов не понимает Чехова! В этом контексте, выкрики режиссера о театре можно расценить как заключение: храм искусства может как уничтожить, так и вознести, - все зависит от силы личности художника, попадающего под этот молот. И, конечно, о Тригорине. Его талант - его крест, и это связывает его с Треплевым. Но, в отличие от Кости, у него, действительно, "льется" и не зависит от каких-бы то ни было форм. Его внутренний мир наполнен. В чем же тогда состоит это мучительное выедание самого себя? В собственной слабости. Ведь он, как никто другой, понимает, что способен на гораздо большее, и, тем не менее, не выдает ничего, кроме "небольшого рассказа". Так же и с Ниной. Женщины. Главная тема в жизни практически любого мужчины. Безусловно, сильная, властная Аркадина полностью подчиняет и подавляет его. В этом плане, отношение Тригорина к Нине -это отношение Паратова к Ларисе. Блестящий барин - блестящий беллетрист. Основа одна - невозможность, в силу отсутствия личных качеств, не лгать самому себе. Именно, "бесхарактерность" - о чем, с горькой усмешкой, говорит сам Костя, рассказывая историю Нины. Действительно, зачем в последнем действии, все становятся Треплевыми-Заречными? У меня есть несколько объяснений на этот счет. Одно из них уже прозвучало, и я согласна с ним: режиссер демонстрирует, до какой одержимости может дойти истый актер, вживаясь в роль и служа театру. С другой стороны, задача ансамблевой игры, особенно в чеховской постановке, - соединить отдельные роли в единую оркестровую звучность: ведь главного героя, как такового, нет. И эти комбинации в различном стиле отлично с этим справляются. И третье. Чехов никогда не ставит точку; его драма, как и жизнь, не имеет конца. Его сюжет - остановка в вечном потоке, а герои - блуждающие звезды, загорающиеся и гаснущие в соответствии с их предназначением. Это не что иное, как философия жизненного круговорота, - что мы и видим в финале.
Химик: Читая пост Илларии П. к Чайке. детали, материал на “подумать” и пр. подумала, пойду пересмотрю... И так ярко у меня эта мысль в голове мелькнула, как будто можно диск поставить и пересмотреть "Чайку", аж такое разочарование испытала, когда поняла, что это невозможно...
Божена: И на прогоне, и на спектакле останавливалась на мысли о двух моментах: начале и конце спектакля. Но потом за размышлениями об огромнейшем и интереснейшем произведении эта мысль терялась, забывалась. Но на сколько это важно и гармонично: зрители заходят в зал, а на сцене уже "происходит" что-то. Спектакль и не спектакль еще. Антон, Граня, Марьяна, Тимофей, Юрий Николаевич - они еще актеры, а не персонажи для входящих в зал, почему-то уже сидящие на открытой сцене. Хотя разумеется, они уже персонажи, и "люди театра", которые знают что-то особенное. Они уже в истории и вне ее - но уже вне реальной жизни. И дальше - слова Юрия Николаевича о том, что спектакль длинный... И ... все это создает ощущение совместного с ним и с ними, актерами на сцене, совместного творчества. Как будто волна жизни от зрителей, входящих зал, накатывается на сцену, и со словами ЮБ, с первыми репликами откатывается назад, уже став творческой, театральной волной, ласково, нежно омывающей зал. Потом это продолжается и совместной уборкой сцены, и раздаванием салфеток, чтобы вытереть лицо, и врыванием на сцену из зала ЮБ, который все 4,5 у себя за столом продолжает творчество, продолжает работу над спектаклем, записывает свои замечание - и это тоже часть спектакля. И конец - когда опять же волна, только обратная. Театральная, творческая - обращается в жизненную тем, что выходят на сцену помрежи, гримёры, костюмеры, и актеры кланяются им и аплодируют. Потрясающий конец! Насколько это здорово и необходимо!
Administrator: С сайта ticketland vanessa2002 Ходили с детьми на этот спектакль. Представление должно было длиться 4ч 10 мин. Это, на всякий случай, для тех, кто останется до конца. Ушли после 3 действия, а многие зрители ушли уже после 1 действия. Это декаданс?? я не знаю, но с классикой мало общего и все больше похоже на аллюзию. Зная много биографических фактов, я узнавала их в действии, но в общем все это видеть было тяжело, а на следующий день вспоминали как дурной сон. Наверное, будет и другое мнение. У каждого свое. Прочитаю с интересом. F_51276_081107 Спектакль замечательный, сильный, мощный, заставляющий думать и сопереживать. Да, не классическая постановка, что, однако, никоем образом не умаляет достоинств увиденного. Ю. Бутусов очень талантливый режиссер и несомненно у спектакля уже есть свой зритель к коему мы присоединяемся. ВСЕМ актерам БРАВО! Спасибо. Детям смотреть подобную интерпретацию рано.
Administrator: От зрителя театр про театр. театр в кубе. игра заполняет сцену, выплескивается из берегов, расцвечивая тусклую действительность. изобразительная палитра - широчайшая. свет, цвет, звук, ритм, пластика, интонации - все придумано и исполнено великолепно. пьеса рассматривается со всех сторон, ставится в разных техниках, выворачивается наизнанку, но в конечном счете приходишь к мысли, что иначе ее нельзя было поставить. и что все это - безразмерно-безграничное, щемящее и уморительно смешное, масштабное и интимное - льется из души режиссера. упоительно яркий/шумный/страстный/полнокровный/отчаянный/трогательный/безумный/искренний спектакль
Lotta: Иосиф Бродский Элегия М. Б. Подруга милая, кабак все тот же. Всё та же дрянь красуется на стенах, всё те же цены. Лучше ли вино? Не думаю; не лучше и не хуже. Прогресса нет. И хорошо, что нет. Пилот почтовой линии, один, как падший ангел, глушит водку. Скрипки еще по старой памяти волнуют мое воображение. В окне маячат белые, как девство, крыши, и колокол гудит. Уже темно. Зачем лгала ты? И зачем мой слух уже не отличает лжи от правды, а требует каких-то новых слов, неведомых тебе - глухих, чужих, но быть произнесенными могущих, как прежде, только голосом твоим. Какая сложнейшая духовная жизнь у Треплева - великолепная, мучительная, наполненная! Как это читает Тимофей! Практически все лучшие моменты его прежних ролей, его личные актёрские достижения были использованы в этом спектакле.
ls: "Чайка". 6 мая. Между третьей и четвертой продержалась две недели. Ну, теперь уже точно насмотрелась. Чуть ли не до последнего момента сомневалась, идти ли. А вдруг то, а вдруг сё. И как всегда, хорошо, что пошла, вокруг "Чайки" все сложилось удачно. Первое впечатление, что были зрители несколько более подготовленные, они почитали о спектакле и пришли, куда пришли. "Браво" кричали после второго действия, и после третьего, и когда перед четвертым действием режиссер вышел на сцену, ему стали кричать "браво", после чего или вследствие чего он ушел (и, как писала Lotta, на поклоны его уже пришлось вытаскивать волоком). Показалось, что смеялись чаще. В некоторых местах смеются всегда. Например, на первых словах Сорина, что ему в деревне "не того", на его же словах,что "пчелы дохнут, коровы дохнут". Смеются, когда Дорн говорит Треплеву с белым листом на лице "А что это вы такой бледный". А в этот раз, например, в первом разговоре Нины и Тригорина, перед его "Агамемноном" - они даже выждали какое-то время, потому что зрители засмеялись - но я не помню, почему засмеялись, и не замечала этого раньше. До последнего антракта ушло немного людей, вокруг себя я слышала единственную причину ухода - проблемы с транспортом. Из-за этого девушка на ряду впереди меня даже перед третьим действием уже попрощалась с друзьями и ушла - не хотела ехать последней электричкой. А в первом антракте я пошла поменять бинокль, две женщины брали одежду. Я спросила одну:"Вы уже уходите?" Она покосилась и промолчала. Тогда я уточнила:"А у вас хорошие места?" Тут она поняла:"Нет, мы погреться". (В зале было прохладно). Я перемещалась от действия к действию все ближе к сцене, хотя обычно так не делаю. Сначала села чуть ближе, чем по билету, потом на 3 ряда, потом на 1, а потом сразу на 7 и оказалась в 10 ряду. В каждом действии высматривала место впереди себя, в центре, но поближе. До четвертого действия таких было немного. А мне было уже удобство, что спектакль начался чуть позже семи, в прошлый просмотр его больше задержали. Прочитала статью о "Чайке" ("МК", Александр Минкин, "Яйца чайки"), на которую давала ссылку Филифьонка. Он глубоко подумал о пьесе и подробно разобрал ее с точки зрения возможного отражения в тексте произведений популярных тогда писателей, в первую очередь, Мопассана. После этого по-другому воспринимаю "Чайку", да и творчество Чехова. Сейчас уже дойду и до деталей, которые в первые просмотры были замечены, но до осмысления и описания не дошло. А некоторые сцены смотрела более внимательно. Тригорин и Нина - первый разговор. Поскольку он все время пьет (сначала из кружки, потом из бутылки на столе), то должен пьянеть, а не трезветь. Этим и объясняется, что он в конце-концов взобрался на стол и там упал. (Может быть, это очевидно, но раньше не обращала внимание, что он в продолжение разговора пьет, для меня это был такой набор действий: говорил - залез на стол, должно быть, от избытка чувств - и рухнул от убедительности всего сказанного, потрясенный тем, что наговорил). Пока лежал на столе, несколько протрезвел, но не настолько, чтобы потом в яростях не опрокинуть стол. С первого просмотра нравится сцена, где Тригорин и Нина быстро и нервно перемещаются по сцене ("две минуты"), в этом детективный (они заговорщики) элемент, и образ Тригорина - пальто и шляпа - то ли тайный агент, то ли шпион, то ли сыщик, Нат Пинкертон. Эти две минуты разыгрываются трижды, и боярыня Морозова она - во второй вариации. И ни один из повторов убрать нельзя, это будет совсем другой темп и ритм и другой смысл. (Как и в других темах - и сюжет для небольшого рассказа, и пары Нин-Треплевых.) В этой сцене слова Тригорина, что найдется место "и для старых, и для новых форм" уже дают отсылку к его отношениям с Ниной и Аркадиной. Тригорин, правда, часто плачет. При первом разговоре с Ниной, в "двух минутах", в образе Треплева (и раньше это видела, но связалось воедино - сейчас) . Может, и от пьянства (как заметила ранее Lotta), а первично - от слабости души. Из других персонажей особенно обратила внимание на Шамраева. То, что в перепосте от Илларии написано "возможно, он ушёл на войну и как раз в это время в жизни Полины Андреевны появился Дорн" - если и не появился , то охлаждение могло пойти именно оттуда. В этот раз я внимательно смотрела сцену с одеванием свитера на Шамраева, о ней писали, но я как-то ее смотрела раньше впроброс. Эта сцена многое объясняет. После свитера он надевает пилотку (или она ему надевает?) и уходит, а она еще сначала держится за него, не отпускает, а потом отталкивает. Я тоже подумала, что она его провожает на войну.Шамраев "поручик в отставке", а что было до отставки? Ближайшие войны - Восточная, 1853-1856, и с Турцией 1877-1878. Мы ведь не знаем, сколько ему лет. От этого зависит и когда его заместил Дорн - во время или после войны. Возможно, Шамраев пришел с войны инвалидом, тогда его искривленные позы совсем не смешны, недаром музыкальная тема во время его выходов пронзительно, торжественно печальна. От этого также может зависеть ответ на возникший вопрос - чья дочь Маша. В тексте остались намеки в виде слов Маши "Я не люблю своего отца... но к вам лежит мое сердце. Почему-то я всею душой чувствую, что вы мне близки... " В спектакле этот намек поддерживается тем, как произнес Дорн - с расстановкой:"Но что же я могу сделать, дитя... мое". Вообще, Дорн, мне показалось, в последнем спектакле выказывал Полине Андреевне больше чувств .И уже не просто отбивался от нее, а с усилием над собой, борясь со своими чувствами. И та сцена, где вбегает Нина, и он уходит дать всем валерьянки, - не помню, как было раньше, а сейчас он застегивал рукава рубашки, и убежал не от Полины Андреевны, а как бы в смущении от внезапного появления Нины. Еще персонаж, о котором не писала, безмолвный Яков. Про него могу сказать, что своим присутствием не нарушает гармонии. Внешне он отчасти напоминает мне некоторые черты обоих актеров, фамилии чьих героев начинаются на букву Т, короче, вполне симпатичный. Я почитала о Караваевой. Впервые узнала о ней из программки. Рассказ трогает до слез. Но все-таки это только часть истории. Валентина Караваева И после трагедии жизнь ее в чем-то была более интересной и разнообразной, чем у многих людей, с которыми ничего плохого не случалось. И, получается, после аварии (1943) - "В 1944 г. режиссёр Театра им. Моссовета Юрий Завадский решил поставить чеховскую "Чайку". На роль Нины Заречной он пригласил Валентину Караваеву. Её выступление в этом спектакле стало событием в московской театральной жизни. Вся Москва ломилась на "Чайку" с Караваевой. Спектакль Театра им. Моссовета словно реабилитировал знаменитую чеховскую пьесу, когда-то потерпевшую оглушительный провал. Говоря об этой постановке, Юрий Александрович отмечал, что успех её во многом обязан "молодой, необычайно одарённой актрисе Валентине Караваевой, в игре которой есть нечто, предвосхищавшее рождение второй Комиссаржевской". Но сыграла свою "Чайку" она всего лишь несколько раз." Она очень сильный человек и - максималист. В программке, видимо, ее сравнивают с Заречной, а я бы сравнила ее с Треплевым. "Все или ничего". А Заречную сравнила бы с Раневской. Так же Раневская из состоятельной семьи, родные ее были против увлечения театром, также она осталась одна (когда семья уплыла из Крыма на собственном пароходе). И, как пишет Д. Щеглов в книге "Хроники времен Фаины Раневской", до 1924 года в Крыму она "Падая от голода в обмороки, играла перед чубатыми, гогочущими буденновцами и комиссарами-кокаинистами, выдавашими жалованье мукой и картошкой. Играла и водевили, и Чехова, и Шекспира, и Островского, и Ибсена, и Толстого. Спектакли часто ставились за неделю, за две, и каждая репетиция превращалась в генеральную ". (И - вагон третьего класса, уездный Елец, мужики, купцы). Четвертое действие до сего просмотра воспринималось наиболее бессвязно, как набор сцен, хотя и захватывающих. А в этот раз пробрало, диалог Треплева (настоящего) с Ниной, после него утром в голове зароились разнообразные римейки, вариации и продолжения пьесы (есть же оперетта, я по радио слышала арию, но в ней не было чеховского текста). Все говорилось так просто, как могло бы быть произнесено не в дворянской усадьбе, а на какой-нибудь современной городской кухне. Сцена с подарками. Я как будто по-другому ее увидела, как будто раньше кораблик дарился не на переднем плане (трое представителей искусства), а где-то в глубине. А он еще и приплыл по волнам зрительских-читательских симпатий. И в этой сцене впервые восприняла пару Суханов-Трибунцев как тандем. Отсюда сразу (то есть назавтра) пошли ассоциации с нетеатральными профессиональными тандемами, которые наблюдала в жизни или о которых читала (в профессиях, которые, как правило, индивидуальны). Во время спектакля я от действия к действию кочевала по рядам, самые интересные соседи попались в третьем действии. Пожилые женщины из двух компаний. В антракте одна говорила:" Интересно... мне нравится." Во время сцены, когда Треплев окунает Аркадину головой в ванну, другая из другой компании сказала "Кошмар" (это, действительно, шокирующая сцена), но "запендя" позже ее рассмешила, а в антракте она уточняла, какое же это действие и сама посмеялась над тем, что запуталась. А одна из первой компании проявила интерес к сцене Треплев-Аркадина под душем, когда Аркадина Нифонтова. Она через двух человек потянулась за биноклем и внимательно посмотрела всю сцену. А потом уже пользовалась биноклем только мгновения. В районе этой сцены звуковое оформление - девушка что-то произносит на английском и звучит песня на английском, если узнать , что там за слова, то сцена стала бы более понятна. И бонус-трек на обратном пути - в вагоне метро прошли два парня, исполняя "Summertime" на золотистом саксофоне и вишневой гитаре. Напомнили, как Треплев идет с ружьем и красным магнитофоном. А потом парочка - парень с ярко-синим "ирокезом" и девушка с волосами цвета треплевских волос, местами прокрашенных синим и розовым, в бело-розовой курточке, расцветкой напоминавшей треплевскую рубашку, когда он рассказал Нине о подстреленной им чайке. Administrator/Lotta: Ну про то, что Тригорин много плачет, потому что много пьёт, это я пошутила - специально для Ксении Лариной , хотя такое объяснение лежит на поверхности. А вот трезвеет он, видимо, во время своего монолога: потому что говорит о наболевшем. Тандем Суханов-Трибунцев - да, здесь это впервые (диалоги Глостера и Кента более отчуждённые).
Administrator: Павел Руднев. ЖЖ С извинениями Видел два событийных спектакля в Москве - прежде всего, близкую к шедевру, откровенную и свободную "Чайку" Юрия Бутусова в "Сатириконе", способную утолить самое устойчивое кислородное голодание по театру, и крайней интересный спектакль "Шум" в Театре.doc Екатерины Бондаренко и Талгата Баталова - работу в русле идей "Убийцы" Михаила Егорова. Сейчас с юбилеем ЦИМа управлюсь (очень много работы), и отпишу про все интересное, что видел в полусезонии здесь и по России, а то что-то ничего не отражается у меня в блоге из-за занятости.
Administrator: Timeout Чайка В «Сатириконе» вышел спектакль о том, что театр — мучительная зараза на всю жизнь. На программке сатириконовской «Чайки» по пьесе Чехова есть посвящение Валентине Караваевой — актрисе, которая стала после роли Машеньки в одноименном фильме Юлия Райзмана 1943 года самым молодым лауреатом Сталинской премии. А в следующем году она попала в аварию, изуродовавшую ее лицо. Но до конца жизни она играла где могла, дублировала Бетт Дэвис, Марлен Дитрих, Грету Гарбо, Настасью Кински, Ингрид Бергман. В последние годы (до 1998-го) — у себя дома в Вышнем Волочке перед любительской кинокамерой бесконечно играла Нину Заречную. Эти пленки в документальном фильме «Я — Чайка» использовал Георгий Параджанов. В спектакле режиссера Юрия Бутусова с таким же безнадежным самозабвением играют все. Шутя или навзрыд, пошло или тонко — как пойдет. Остановиться только не может Искушение непреодолимо, если вышла неказистой дурехой на нарисованную сцену, начала лепетать путаные слова про львов, орлов и мировую душу… и вдруг тебя накрыло мощной волной вдохновенного восторга. Агриппина Стеклова с дурацким венком на рыжей копне волос отхватывает монолог Нины Заречной с такой мощью, что кажется, будто эта «мировая душа» сожрала на завтрак «все жизни, все жизни, все жизни» и не подавилась. Тщедушного Треплева (Тимофей Трибун-цев) с его ранимой лирикой этот смерч закруживает как былинку безвозвратно. И понеслось… Здесь жизнь превращают в игру, чтобы игру превратить в жизнь. Театр оказывается тем самым «колдовским озером», которое, как омут, затягивает всех, путая роли, костюмы, стили. Бродского с Адамо и румынскими цыганами. Кто окажется в следующей сцене Заречной, кто Тригориным — предсказать невозможно. Реальная боль мешается с бес-помощным кривля-нием. Отрубаются фальшивые ноги, стреляют из всех орудий, лают собаками, «поют» чужими голосами. Спектакль Бутусова избыточен и неопрятен. Четыре часа как по кочкам. Режиссер сам то и дело выскакивает на сцену, чтобы градус подогреть и признаться, что все здесь — и про него тоже. И среди этого истошного ералаша как током пробивают моменты совершенной беззащитности человеческой перед игрой и перед жизнью. Смотреть «Чайку» в «Сатириконе» трудно, но очень интересно. Елена Груева
lenа: Чайка 6.05 Не могу никак сформулировать для себя что же происходит на этом спектакле. Думала, что после прогона все уляжется и на премьеру пойду уже подготовленная, не будет слез и нервов. Но не тут-то было. Каждый раз этот "наркотик" проникает в каждую клетку организма. Потом тебя накрывает эйфория. Потом становится хорошо. Потом отпускает, а потом жуткая ломка в ожидании следующего раза. Со мной такое, честно признаюсь, впервые. Я не искушенный театральный зритель. Моя "деятельность" с переменным успехом длится несколько лет. Было что-то дорогое сердцу, что-то любимое, но так, что бы каждый раз, находясь в томящем ожидании, считать дни до нового спектакля.... Такого не было никогда. Зал мне понравился в этот раз. Как-то почувствовалось, что большинство там не заядлые театралы, а люди, реагирующие чисто и эмоционально на происходящее. Потому и были каждый раз на выходящего на сцену в антракте Бутусова апплодисменты и крики "браво". Мне показалось, что его это не смущало, он как-то по-доброму скромно улыбался, давая понять, что рано еще. Будет еще 2 действия Сзади во 2 ряду сидел "коментатор", думала повешусь. Но и он замолк минут через 15 после начала. Спектакль очень изменился с 16 апреля. Сколько их было (3-4?), а такое ощущение, что пол года прошло. Совсем все другое. Очень понравилось решение вывести Дениса на его монологе (о таланте) на самый край сцены. Когда он возле стола рассказывал это Нине - половине зала было как-то не видно и не очень слышно, потому что именно в этот момент голос его был сдавлен и он практически шептал. Идея выхода и решение войти в опасно близкий контакт со зрителем - это гениально! Казалось, что дальше идти уже было некуда (дальше сидели уже зрители и недоумвали каждый раз, как он делал шаг впере, еще ближе и еще ближе, наконец перешагнул канаты, и сцена закончилась. Половина его ног была на сцене, а половина уже нет. Казалось, одно неверное движение и все, упадет) - и вот стоит он такой красивый, гордый, вальяжный покачиваясь на краю этой пропасти, как бы бравируя, мол ничего мне в этой жизни уже не страшно, а лицо в слезах, такая сильная боль была на нем, обида, жестокая несправедливость на все в этой "прекрасной жизни знаменитого писателя". Энергетика Дениса настолько сильна! Со мной рядом сидели мужчина с женщиной, они просто вдавились в кресла, а когда он отошел - выдохнули и мужчина сказал: "это было сильно!". После такого пронзительного монолога зал замер в оцепенении, не было слышно ни шороха. И когда Тригорин сказал, повернувшись в зал: "спасибо"- все выдохнули и громко заапплодировали, было это так сильно и громко, меня как волной обдало этими апплодисментами. Очень жаль, что танец (а именно 4 раза подряд фуэте, которые были блестяще сделаны на прогоне)сейчас сделан проще, хотя он остался не менее экспрессивным, но тогда была просто магия! Еще мне показалось немного изменили сцену (вернее настрой в сцене) "если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь". На прогоне Денис повернулся (до этого долго стоя спиной не двигаясь) и со слезами и болью произносил несколько раз подряд эту фразу, как-будто не мог поверить тому посланию Нины, оно будто бы перевернуло его жизнь, было очень сильно и сцена была наполнена трагизмом (мне так показалось). Сейчас же он поворачивается и с детской непосредственной улыбкой произносит их, как окрыленный новым увлечением, прыгает по сцене и качается на качельках, а Аркадина пытается его утихомирить, как малое дитя. Может это и правильно, что именно в таком русле теперь эта сцена идет. Слишком уж глубоко и сильно переживал Тригорин на прогоне (может режиссеру показалось, что он таким обраом вызовет симпатию у зритела, а должен по идее антипатию). В общем трагизм мне был больше по душе. Хотя и веселые "прыг-скоки" - Треплев больше не смотрит в зал в сцене, когда ему привозят подарки и он остается с подушкой и конфетой, наблюдая за зрителями в 1-м ряду. Его взгляд был настолько гипнотизирующим, больно было смотреть, люди отводили глаза. Теперь он лежал, уткнувшись лицом в подушку и тихо плакал. Но слез его не увидели ни мать, ни остальные. Мне кажется, что стоит посмотреть обязательно разок хотя бы с близких рядов. Действительно в спектакле стоько маленьких, но очень ярких штучек, которые не увидев, и не поймешь почему Тригорин вдруг упал на стол и т.д. А падает он по-настоящему! Так каскадеры даже падать бояться, можно спину и локти повредить. Но тут даже не игра - это самая настоящая жизнь. Потому-то так больно смотреть на все это искусство, потому что показано оно кишками наружу. Люди просто не готовы к такому шоку. Но в этом-то и вся прелесть. Человек идет себе, думая "сейчас посмотрю очередную постановку", а из постановочного там почти ничего. Жизнь, настоящая! Присутствовал в этот раз и Максим Аверин среди зрителей - но ажиотажа не вызвал, как обычно это бывает. Все были видимо сильно погружены и по-полной загружены происходящим на сцене, что просто не хватило сил восхититься другим артистом Сатирикона. Поэтому никто особо к нему не лез, все было прилично Рядом с моей мамой сидела девушка, девочка даже, им чайку задали прочитать и вот она решила, что пьеса скучна до нельзя и пришла посмотреть. Вы бы видели ее глаза в самом начале и в конце спектакля. В начале она сидела и думала "боже, куда я попала", а в конце, стояла вся зареванная и громко кричала браво всем артистам и режиссеру. Вот именно за такое чудо спасибо всем, кто это делал! Для тех, кто был на этом спектакле - театр теперь не пустой звук. Многие, очень многие в зале плакали и даже рыдали. Не многим сейчас в наше время удается пробиться прямо в душу! БРАВО!
Administrator: Пост "послепрогонный", но, если не ошибаюсь, мы его как-то пропустили... Просьба: если он уже есть в глубине темы - напишите мне в ЛС, уберу. От зрителя "Чайка", реж. Ю. Бутусов, "Сатирикон" Давно я не говорила, что такого ещё не видела:) Спектакль идет более 4 часов с 3 антрактами. Мне кажется, Бутусов превзошел сам себя: такое впечатление, что у него период влюбленности, настолько фееричный, страстный, сочный, красивый, яростный, отчаянный спектакль у него получился. Смысл жизни для людей, населяющих вымышленный мир чеховской "Чайки" - Театр, который больше жизни, больше любви, который замещает всё, принося боль, одиночество, уничтожая и калеча души. Люди, отдающие себя на службу театральному чудовищу, часто бывают несчастны, может быть, даже слишком часто и не заслуженно, но, вероятно, они знают что-то, чего не знает никто..." Юрий Бутусов Для любителей символов Бутусова: кресты на месте:) Писать что-то внятное трудно: эмоциями фонтанировали артисты и сам Бутусов, эмоции ключом били изнутри. Если бы меня попросили охарактеризовать бутусовскую "Чайку" одним словом, я бы выбрала слово "вариации". Это музыкальный термин, а все спектакли Бутусова музыкальны и по форме, и по содержанию. ВАРИАЦИИ - один из приемов композиторской техники, а также жанр инструментальной музыки. В вариациях основная музыкальная идея подвергается разработке и изменениям. Произведения данного жанра часто называются "тема с вариациями" или "вариации на тему". <...> Средства варьирования темы разнообразны, среди них - мелодическое варьирование, гармоническое варьирование, ритмическое варьирование, изменения темпа, изменения тональности или ладового наклонения, варьирование фактуры Разнообразные варьирования и составляют суть нового спектакля Юрия Бутусова. Он словно пробует на вкус разные куски текста, представляя его и так, и эдак, в исполнении сначала одних артистов, затем других, то в мажорной тональности, то в минорной, то яростной комической скороговоркой, то фразами, разбитыми трагическими паузами. И герои, и текст так различны, что не успеваешь перестраиваться - тебе не дают скучать, твои мысли и чувства разворачивают постоянно на 180 градусов. Хрестоматийный текст Чехова становится очень живым и страстным, наполненным современными понятными настоящими чувствами. Бутусовская "Чайка" посвящена актрисе Валентине Караваевой. Из программки: Валентина Ивановна Караваева (1921-1998) - русская актриса, звезда популярнейшего в середине прошлого века фмиьма "Машенька" (реж. Райзман), актерская судьба которой оборвалась очень рано. После тяжелой автомобильной аварии она лишилась возможности сниматься в кино, не было удач и в театре. Потеряв всё, она не потеряла себя и до конца своих дней осталавась Актрисой. В полной нищете и забвении, в своей маленькой квартирке перед любительской камерой она играла Нину Заречную. Так она и умрела... Рядом лежала сделанная ею чайка, птица из проволоки, бумаги и перьев... Я хорошо помню тв-передачу про эту актрису и те самые кадры, сделанные дома камерой: плохого качества в скудно освещенной комнате они завораживали каким-то странным ужасом верности профессии, надеждой на роли, каким-то фанатизмом жить и служить театру - это была самая настоящая "чайка"... Несмотря на практически черно-белое аскетичное оформление - была и бумага, и перья, вместо проволоки веревки, канаты, - спектакль получился очень ярким и выразительным, потому что изобразительным приемом стала страсть - необузданная, практически животная, хлещущая струями воды, истекающая слюнями, рыдающая слезами, текущая энергией в зал, бьющая фонтаном влечения как шампанским из растревоженной бутылки. Перед началом вышел сам Бутусов, предупредил, что будет 4 действия: час, 50 минут, 40 минут и час. Во втором действии стало понятно, почему он так разделил текст пьесы: каждое действие имеет свой характер. Первые два напоминали эстрадный концерт, этому впечатлению способствовала небольшая круглая сцена слева с четырьмя микрофонами на ней. Хотелось пуститься в пляс вместе с Артемом Осиповым, который исполнил хореографический джазовый этюд. Но постепенно действие от праздничного, создающего эйфорию, перешло в трагическое - Бутусов показал несчастье каждого героя пьесы. Финал, когда Тимофей Трибунцев пытается лететь в трех канатных петлях, так невыразимо прекрасен, что встает комок в горле. Хочется говорить, рассказывать об этом спектакле долго, потому что Бутусов создал какое-то многомерное многослойное голографическое полотно: вариации во всех трех направлениях, пространствах. Он двигается не только не плоско, а объемно, но и с такой скоростью, что трудно поспеть за его мыслью. А сколько там чувства!!! Ведь он сам периодически вылетает - ВЫЛЕТАЕТ!! - на сцену, говорит монолог Треплева, танцует, беснуется, совершает немыслимые кульбиты, рисует - в заляпанных краской джинсах, как мальчишка, и то, что он делает, так похоже на какую-то хулиганскую игру, которая питается любовью - любовью в разных её проявлениях, духовной и телесной, мечтающей и изнемогающей, одновременно это и игра на музыкальных инструментах. Соединение разного в одно, вплоть до плетения кос из волос двух актрис, играющих одну и ту же роль, соединение несоединимого, проба на вкус, цвет, прикосновение, звук - все чувства, как камушки, просматриваются на свет в поиске волшебной дырочки куриного бога, чтобы в радость, в удивление, в открытие необыкновенного в обычном. Поразительный спектакль!! Бесконечные восторги актерам, занятым в этом спектакле. Юная Полина Райкина играет молодящуюся постбальзаковского возраста Аркадину, лишь в некоторых сценах её подменяет Лика Нифонтова - именно она показывает зрелую женскую страсть, тоску по неизбытому, непрожитому, незаконченному. Треплева играют Тимофей Трибунцев, Антон Кузнецов, Денис Суханов и Артем Осипов. Нину Заречную играют Агриппина Стеклова, Марьяна Спивак и Лика Нифонтова. Машу - Марьяна Спивак и Марина Дровосекова. Артем Осипов играет Дорна. Денис Суханов - Тригорина. Чехарда из людей: героев и актеров. Поди уследи, кто в кого в какой момент превращается. Представили себе?:) Не соскучишься:))) Восхитили абсолютно все - фейерверк!! Про зрелых мастеров, к которым уже отношу и Артема Осипова, от которого по-женски просто млею:), говорить не буду: мастерство не пропьешь:) Поразила Полина Райкина: прежде её не видела в спектаклях, только в читке пьесы, а тут смотрела и восхищалась. Похожая одновременно и на папу Константина, и на маму Елену Бутенко, которая заботливо ходит смотреть на работы дочери, в том числе и на читку в ЦИМ, она настолько раскована, уверена в себе, так легко играет возрастную роль, так искрится в этой роли - просто потрясающе!! Генетический талант, развитый хорошим образованием - человек абсолютно на своем месте, купается в любви родительской и собственной любви к искусству. Отдельно хочу сказать о Марьяне Спивак. Увидела её впервые ещё студенткой ШС МХАТ (курс Золотовицкого-Земцова, выпуск 2006 года). Высокая, статная, завораживающе красивая девочка. Что-то в ней есть и от бабушки по маме Жанны Прохоренко, и от отца, Тимофея Спивака - вся её семья связана с кино. Она играла почти во всех спектаклях курса, затем была принята в труппу "Сатирикона", играет в МХТ в спектакле "С любимыми не расставайтесь", в нескольких спектаклях родного театра. В ней всегда была какая-то царственная осанка, то, что принято называть породой - слово грубоватое, но когда смотришь на изгибы её спины, на длинные тонкие пальцы рук, на точеный профиль, то вспоминаешь именно о том, что дает природа и что развить в себе невозможно. При этом девочка очень хорошо воспитана: она очень семейная, теплая, уютная, вежливая, у неё щедрая душа. Я всегда буду с благодарностью вспоминать её великодушное отношение ко мне в её студенчестве, когда я скептически отозвалась об одной её дипломной работе: другая бы обиделась, я по сыну вижу, как сложно юному творческому человеку слышать критику, а Марьяна отнеслась не только с пониманием, но и поразила меня теплым душевным отношением впоследствии. Это редкое человеческое качество - великодушие. За 5 лет, что я её знаю, не раз убеждалась в том, что она так относится к людям в принципе. Спасибо её родителям не только за внешнюю красоту, но и за красоту внутреннюю, что гораздо более ценно. С годами именно внутренняя красота делает человека привлекательным и внешне. Новая роль показала Марьяну совсем иной, нежели я знала её прежде по другим ролям. Юрий Бутусов словно сорвал с неё какие-то сдерживающие путы: такой страстности, свободы, яростного летящего отчаяния я в Марьяне ещё не видела, хотя роли у неё очень разные. Любовалась ею, не могла глаз отвести - как я радуюсь, что на её пути - жизненном и профессиональном - встретился такой режиссер, как Бутусов. Он смог увидеть тот потенциал чувств, который был открыт не каждому, словно убедил юную актрису довериться самой себе и зрителю. Она пылала на сцене в каждой роли, меняя краски, как огонь меняет цвет в зависимости от температуры. За Марьяну я теперь спокойна:)) Её прорвало:))) Верю, что её талант будет востребован. Спектакль вызвал восторг!! Пусть и не у всех: в зале было много женщин сильно пенсионного возраста - у некоторых было недоумение. Страстность режиссера, очевидно, смущала выросших в ханжеское советское время "без секса" женщин. А я только сейчас, найдя статью про Бутусова, с удивлением узнала, что ему в этом году исполняется 50 лет. Невозможно поверить!!! Я бы ему дала лет 35:))) Столько энергии, драйва, ликования исходит от этого человека, что можно только восхищаться жизнелюбием и радостью, исходящим от этого человека! Короче:)) Спектакль надо обязательно смотреть!!!:))) UPD. Ночью мысль улетела: там много иронии по отношению к классическому театру.
Administrator: Следующий пост известен, но он коротенький и славный такой: Послевкусие от "Чайки" в "Сатириконе", или привет от Юрия Бутусова Дорогие мои:)) Вчера я получила такой мощный заряд от спектакля, энергии от актеров и лично от Бутусова, который неиствовствовал на сцене, что не могу не поделится с вами:)) Я ВАС ЛЮБЛЮ:)))) СЛУШАЙТЕ СВОЕ СЕРДЦЕ, ЛЮБИТЕ БЕЗ ОГЛЯДКИ, БЕРЕГИТЕ СЕБЯ И ЛЮБИМЫХ И ЖИВИТЕ, ЖИВИТЕ С РАДОСТЬЮ!!:) *********** В комментах много личного... пощу только один фрагментик: ...Может, просто довериться тому, что происзодит внутри, и просто пережить с благодарностью к тому, что это есть. Думаю сейчас: вот исполнись мое позавчерашнее желание уйти, и фиг бы я сейчас так радовалась:)) Потому что спектр эмоций настолько широкий: я впитывала не только спектакль, но и каждого из актеров, замечала каждую деталь их переживаний, вклада в общее дело, отдачи себя... Это такой насыщенный вечер был!! Я его ПРОЖИЛА НА ПОЛНУЮ КАТУШКУ!!! Открыто, радостно, потому что люди там ЖИЛИ!! ИГРАЛИ!! Причем играли в какую-то ИГРУ, Это был и театр в театре, и жизнь в театре, и просто жизнь, и настояшее, и искусство - настолько все переплетно! Мне понравилась одна говорящая деталь: сидят две пркрасные, талантливые, красивые, при этом очень РАЗНЫЕ актрисы, плетут косички из своих волос, а потом плетут косичку из волос друг друга, переплетая свои волосы в нечто целое, как сиамские близнецы, и потом легко выскальзывают из этой общей косицы. И это так ... мудро... как мы сплетаемся с другими людьми на время, потом распускаем связь и освобождаемся друг от друга...
Administrator: От зрителя Вчера была на спектакле. После первого акта колебалась между нравится -не нравится. Потом спектакль захватил. Смотрела с удовольствием. А. Стеклова просто блеск! Потрясающая актриса! Мне она раньше была знакома только по ролям в кино, и я не была ее поклонницей. Но, посмотрев ее роли в нескольких спектаклях "Сатирикона", я очень впечатлилась ее талантом. Особенно понравилась сцена между Ниной и Тригориным с повторами "чёт-нечет". Денис Суханов - актер с большой буквы. Классно сыграл уставшего от жизни, попивающего писателя, который вроде бы мимоходом соблазнил Нину, но, сам того не желая, полюбил. Но из-за слабоволия и бесхарактерности всё разрушил. В спектакле много всяких находок и "примочек", ну, Ю. Бутусов это любит. Всем рекомендую посмотреть, если есть возможность.
NIK: Придя на Чайку третий или четвёртый раз (сбился уже со счёта) вдруг осознал, что это комедия. Все предыдущие разы не видел в спектакле и намёка на комедию и всё дивился афише, гласившей: "А.П.Чехов. Чайка. Комедия." Наверно далеко сидел.... Вблизи же всё оказалось куда веселее, хотя и с некой горечью. Особенно чётко получилось рассмотреть три сцены Треплев + Заречная, каждая из которых вызывала во мне какой то истерический смех, сдерживаемый только серьёзностью окружающих. А окружающие напоминали мне меня на первом просмотре и от этого становилось ещё веселее. Бывшая "комедия" стала настоящей комедией. (только не вздумайте под словом комедия понимать комедию made in USA). Хочу вот ещё что сказать. После прочтения оригинала в душе не осталось ничегошеньки. Совершенно никто не запомнился и не запал в душу. На спектакле же напротив. Запомнились абсолютно все и каждый оставил внутри кусочек себя. И так после каждого просмотра. Вопрос только что или кто именно запал. Игра? Персонажи? Общая картина? Пока что для себя делаю вывод, что хожу на Чайку не из-за интереса к персонажам (как, например, в Тополях), а из-за актёров, режиссёра и атмосферы. Чайка заряжает, даёт энергию, бодрит. И не беда, что на работу вставать в 6 утра. Просыпаюсь с мыслью о спектакле, не успеваю открыть глаза, а в голове уже всплывают самые яркие моменты (хотя весь спектакль - это один сплошной ярчайший моментище!). И появляются силы и взгляд на грядущий день уже не такой обыденный. Каждое утро начинать бы так!! Но, увы, "батарейка" разряжается и требует новой подзарядки. Не представляю, как летом буду жить. И ещё. 6 Мая Чайка была потрясная. Спасибо всем.
ls: Lotta пишет Ну про то, что Тригорин много плачет, потому что много пьёт, это я пошутила - специально для Ксении Лариной Я понимаю, что в том контексте это была шутка , а в целом, какая доля шутки в этой шутке? По спектаклю молодой, крепкий физически мужчина (которым плакать вообще как бы не положено) и вообще довольно уравновешенный человек (например, в сцене с домашним спектаклем - зритель, как все, не пытается какими-то выходками перетянуть внимание на себя) постоянно пускает слезу. Каких-то потрясений, вроде военных действий, или катаклизмов, или тяжелых утрат в его жизни вроде бы не было. Художественная натура, но не до такой степени, чтобы не увлекаться обычными занятиями вроде рыбалки (и требующими терпения и долгой неподвижности). Не ведет чисто богемный образ жизни - от вдохновения к вдохновению, а все время работает, обдумывает, вносит заметки в блокнот. Никакой природной нервности характера. Другое дело, что такая слезливость при такой крепости организма более вероятно проявилась бы годам к 60 и при гораздо большей степени пристрастия к гораздо более крепким напиткам. Но в искусстве можно и утрировать и немного заглянуть в будущее.
Administrator: Частный корреспондент Артур Гранд Как разбудить «Чайку» «Чайка» в «Сатириконе»: акт свободы. Абсурд, рок-н-ролл и хоррор в четырёх актах Играть потому, что не можешь не играть, писать потому, что не можешь не писать, искать, нести свой крест, требовать для себя «гибели всерьёз». Подход, конечно, радикальный, но столь характерный для нашей страны, в которой слова «искусство» и «служение» — почти синонимы. Представьте себе огромное пустое полотно, на котором надо нарисовать какой-нибудь известный сюжет (исторический, например). Только с одним условием: рисовать так, как если бы это не требовало раздумий, — без претензий на внешнее сходство и узнаваемость исторических персонажей или интерьер, в который они погружены. Представьте себе поэта из бретоновского окружения, под заголовком «Её волосы» сталкивающего друг с другом слова: пепельница, харизма, руль, набожность и груди Тиресия. Представьте… или сходите посмотреть «Чайку» в «Сатириконе», спектакль абсолютной свободы, вслед за Треплевым утверждающий, что «дело не в старых и не в новых формах, а в том, что человек пишет, не думая ни о каких формах, пишет, потому что это свободно льётся из его души». Юрий Бутусов вернулся в «Сатирикон», где он когда-то превратил шекспировские постановки в визитную карточку театра. Вернулся с чеховской «Чайкой» — пьесой, казалось бы, уже настолько сценически затёртой, что вопрос о том, как её ставить, стал почти риторическим. Вернулся, чтобы снять этот вопрос: в постановке звучит только чеховский текст, но он полностью лишён архаики, главные сюжетные линии сохранены, но наполнены они совершенно новыми смыслами, это и комедия (как написано у Чехова), и трагедия (как написано у Чехова), и сюрреалистичный трагифарс, временами — почти хоррор, а временами — настоящий рок-н-ролл. Вообще в этом спектакле фантазии и придумок (по всем режиссёрским координатам) так много, что рецензия могла бы выглядеть просто списком, их перечисляющим. С чего начать? Как начать? Начать, но с чего? Начать… а как? Пожалуй, именно с этого приёма — повтора. Режиссёр дублирует некоторые мизансцены по нескольку раз, пересоздавая каждый из вариантов в новой театральной краске, с новыми эмоциями и подтекстами. Бутусов в определённый момент обрывает повествование на сцене, образуя в спектакле жанрово-стилистическую точку бифуркации (представляю, как после этого оборота над моей головой начали сгущаться тучи) — эту сцену можно сыграть так, а можно этак, а можно вообще довести её до абсурда («потому что это свободно льётся из его души»). Особенно впечатляющей выглядит мизансцена(ы), когда Тригорин (Денис Суханов) беседует с Заречной (Агриппина Стеклова) о своём творчестве. С каждой новой версией происходит эмоциональное усиление, нагнетание, и почти жалостливый монолог писателя превращается в фантасмагорию, картину ужасов, в которой фантазии-демоны Тригорина окружают уже ничего не понимающую Нину. Эта нелинейность постановки противостоит любой из форм, куда можно уложить произведение искусства, как готовый продукт в упаковку. Никаких привычных связей а-ля пролог — завязка — кульминация. Кульминация может произойти в любой момент (и происходит), а знаменитые реплики (вроде сообщения Дорна о том, что Треплев застрелился), обычно запускаемые в зал с целью заставить его в сотый раз оцепенеть от ужаса, произносятся почти механически, без нажима, они не предвещают никаких эмоций, но констатируют их. Гертруда Стайн признавалась, что она не пишет, а рисует свои книги. «Чайка» Бутусова — это полотно, лихо отрисованное художником Александром Шишкиным, недавним лауреатом «Золотой маски». Темпоритм постановки как неровное биение пульса: мизансцены-повторы, создающие динамику, чередуются со статичными сценами-картинами, слайды замирают в фотографии, обращённой к символичности, знаковости. В финале спектакля, когда привязанный канатами Треплев (Тимофей Трибунцев) подвисает над сценой в образе чайки, проявляется один из важных смыслов спектакля: подстреленная Треплевым чайка — он сам. Он сам — охотник (до новых форм) и жертва (от новых и старых). И сразу же обретает смысл большой деревянный крест, одиноко стоящий на сцене всю постановку (от одного визуального образа-смысла к другому). Распростёртый Треплев-чайка (крест: вид сверху) как метафора служению искусству, жертвенности искусства. В программке к спектаклю написано, что спектакль посвящён Валентине Караваевой, русской актрисе с чрезвычайно трагичной судьбой (умирала она дома в полной нищете, играя перед любительской камерой Нину Заречную). Играть потому, что не можешь не играть, писать потому, что не можешь не писать, искать, нести свой крест, требовать для себя «гибели всерьёз». Подход, конечно, радикальный, но столь характерный для нашей страны, в которой слова «искусство» и «служение» — почти синонимы. Бутусов поразил зрителей и тем, как он распределил роли, точнее перераспределил Аркадину (Полина Райкина), Треплева, Заречную и Машу (Марьяна Спивак) под конец спектакля играют другие исполнители. Они меняют друг друга (иногда в новом образе, иногда — повторяя предыдущий), создавая двойников или мистических допельгангеров. Приём, утверждающий ярмарочность, маскарадность и нашей жизни, и актёрской профессии. Мы смотрим на человека и стараемся угадать его маску, смотрим на актёра, видим маску и стараемся угадать за ней человека. Но двойники у Бутусова не дополняют друг друга, не вступают друг с другом в конфликт, они суть разные маски одного и того же — человека, актёра. По-разному обживая один и тот же сюжет, маски приходят на смену другим маскам, — всё как в человеческой комедии или театре абсурда. Практически все актёры в спектакле — это и комики, и трагики, и участники лёгкого варьете. Нина Заречная в экспрессивном исполнении Стекловой проходит путь от мечтательной провинциалки до подлинной жертвы — задавленной обстоятельствами женщины. Её огненно-рыжие волосы можно смело включить в графу «Действующие лица и исполнители». Треплев-Трибунцев, читающий «Элегию» Бродского («Подруга милая, кабак всё тот же»), похож на молодого интеллигента — ранимого, наивного, мятущегося. Дорн-Осипов выглядит совсем не циником, а безутешным романтиком, то и дело очаровывающим публику либо залихватским танцем либо мелодраматичной песней. В глубине души он художник, и все его порывы — воспоминания о том, кем бы он мог быть. Полина Райкина в роли Аркадиной чопорна, надменна и комична, она играет известную актрису с гротеском (как бы подсмеиваясь над ней), доходящим до апогея в пасторальном втором акте. И наконец, сам Бутусов, периодически выскакивающий на сцену и отплясывающий рокерскую джигу. Почему? «Потому что это свободно льётся из его души». Во время спектакля на сцене появляются работники театра, они уносят бутафорию, расчищают пространство — в общем, занимаются техническим процессом. Возникает ощущение, что спектакль рождается в режиме реального времени. Театр — это живой организм, и режиссёр заставляет этот организм двигаться, агонизировать, умирать и перерождаться каждый раз в новой форме. Бутусов поставил «Чайку» так, как мог бы её поставить Костя Треплев. Указывая на старые коллизии в пьесе и предъявляя новые, смешивая жанры, воздействуя на зрителя мощным музыкальным оформлением (пожалуй, даже чересчур мощным) и аскетичными визуальными сценами-картинами. И ставя спектакль прежде всего о театре, об искусстве вообще, о творческом процессе, таком мучительном, наполненном драйвом, эмоциями, об этом глубоко интимном акте, вырывающемся наружу в самых причудливых вариациях. Некоторые критики, описывая бутусовскую «Чайку», отмечали, что в ней всего чересчур. Чересчур много фантазии, музыки — этакий театральный аттракцион, рассыпающийся на отдельные блистательные номера. С одной стороны, хочется пожелать спектаклю некоторой аскетичности, дабы заключить это сюрреалистичное полотно в красивую рамку. Но с другой, сама форма постановки — нелинейная, как будто бы хаотичная, рождающаяся здесь и сейчас — требует этого «чересчур». Это как проза Треплева, которая балансирует между гениальностью и графоманией, она удивляет своей очевидной свежестью, являясь тем, чему ещё не дали названия.
NIK: я таки увидел красные глаза. И они смотрели на меня два действия.... А Тригорин рассказывает о своей жизни не Нине, а нам - зрителям и поклонникам. (записки из метро)
Lotta: Восприятие этого спектакля очень зависит от того, где сидишь. Nik оказался аккурат по центру 4-го ряда - и узрел красные глаза Дьявола (внутренним, должно быть, зрением). И Тригорин с монологом вышел прямо на него. Я смотрела 2 действие с середины 7-го ряда, и впечатление было такое, что Тригорин идёт в зал - чуть ли не по креслам (и по зрителям) - как по воде. Прошу прощения у Филифьонки за неуместные ассоциации.
Ирината: Чайка. 12.05.2011 Вчера, как мне кажется, спектакль был сыгран гораздо спокойнее, чем на первой премьере. Тогда у меня было впечатление, что я схватилась влажными руками за оголенный высоковольтный провод: выжить-то выжила…но в себя пришла уже немного другим человеком. Вчера же вроде тоже потряхивало мощно… но уже без изменений в организме. Просто – хороший спектакль. ОЧЕНЬ хороший. Один из лучших, что я видела в жизни… Писать о «Чайке подробно» и даже вкратце разбирать спектакль я по-прежнему не готова. Для меня он – как новая книга, которую уже знают и любят мои глаза; и даже содержание прочитано – пока что бегло, по диагонали… но капельками моих слез уже омочена пара страниц (буду ли я плакать над ними при повторе – еще вопрос), да пара мест «вчитана», впущена внутрь… укладывается там, обдумывается. Справедливости ради надо сказать, что многие откладывают эту книгу непрочитанной – слишком толстая: и времени не хватает, и душевных сил… кто-то закрывает ее на первых страницах… кто-то – уже прочел и всё-всё-всё «понял»… а для кого-то не важно содержание – были бы красивые картинки, и достаточно. Не осуждаю и постараюсь (но не обещаю) не докучать нравоучением по поводу «Чайки». Похоже, для каждого из нас найдется на этих страницах своё, важное… и мы наверняка изломаем множество копий, доказывая единственную правильность собственной трактовки. Потом мы, возможно, придем к конценсусу… чтобы через мгновенье снова сойтись в схватке рукопашной. Впрочем, это наше, зрительское дело… «Проявляются» какие-то мелочи – будут ли они важны или глаз зацепился за них случайно – не знаю. Вот, скажем: «представление» Шамраева в 1 действии, когда после слов о том, как много лет назад играла Аркадина, он достает ярко-розовый меховой клочок… Это же – маленький памятный сувенир, ничего не стоящий ни для кого, кроме «нашего управляющего». Ну, а кто, как ни я, вчера сказала, что надо бы «прогулять» на «Чайку» макбеттовское кольцо – «пусть тоже посмотрит». Прогуляю. Увидите его – это даже не бижутерия, это дешевый театральный реквизит… а для меня – цены вещичке нет… Или – наиярчайшие фрукты и цветы, что украшают стол во 2 действии. Тряпки и пластмасса – ничего истинного, настоящего… а среди них – люди. Или не люди, а представляющие куклы, манекены, которых вывезли на тележке…а они, ожив на время, показали нам лучшее в мире шоу? Не случайно же Тригорин, говоря важные для себя слова, от стола уходит вперед, к залу, к публике… а потом и вовсе оголяет стол: вон! вон всё ненастоящее, долой нагромождение искусственного… Что еще, чтобы вкратце и без особого философствования?... Определяются ЛЮБИМЫЕ сцены. Это – все выходы Бутусова. Что бы он ни делал – это дикий всплеск энергетики, страсти, искренности… безумия и гениальности. (Вчера, точно зная, что вот сейчас – прорвав бумагу, он выкатится на «саван» сцены и выкрикнет монолог – а мне не важно, какие слова он кричит… важно, что он их КРИЧИТ – я испугала соседку по ряду, вскрикнув от ожидаемой неожиданности энергетического удара)… Или – сцена с танцующей девушкой и Тригорин с Заречной, что сидят рядом, и ему больше всего на свете хочется… и при этом безумно страшно взглянуть на нее…и потом – «забытая» трость, и быстрые-быстрые слова, прерванные уходом на полуслове… Это – Маша, выпивающая с Ниной под разговоры «о нашем, о женском»… Рок-н-ролл Дорна… То, как голосом «сильным, но противным» поёт Сорин… Дискотека на пепелище… Игра в лото: куда уж там – скучная!... когда над сценой просто вихри страсти веют… Повторы – все! И – финал с попыткой Треплева взлететь… его тихой нелепой смертью… и смущенным сообщением о ней Дорна… Дескать, извините нас, граждане-зрители… шоу, конечно, должно продолжаться… но у нас несчастье: Константин Гаврилович застрелился… Так что – уведите уж куда-нибудь Ирину Николаевну… Вот так вот забавно и «закольцовывается» действие – начинаясь с извинения Бутусова за длительность того, что залу предстоит увидеть… и заканчиваясь извинением в том, что артисты – тоже люди… и настоящая, неотрепетированная смерть настигает их иногда среди реквизита и бутафории…
NIK: T-Bone Burnett - It's Not Too Late The wind turns like a dagger, the rain falls like a hammer The sky has grown dark but it's not too late The weather crashes down, what's lost cannot be found The night is closing but it's not too late It's not too late, it's not too late It's not too late, it's not too late The atmosphere is lethal but I will fear no evil The ocean rolls like thunder, the tempest pulls us under The dogs are howling but it's not too late As broken structures rust, false idols turn to dust All lies in ashes but it's not too late It's not too late, it's not too late It's not too late, it's not too late The atmosphere is lethal but I will fear no evil In the dark before the dawn, the echo of the siren song Dies away like a ghost, as the day breaks It's not too late, it's not too late It's not too late, it's not too late The atmosphere is lethal but I will fear no evil
Божена: Девочки! Ну, неужели у нас никто не знает английский, чтобы перевести подстрочник во что-то более удобоворимое? Не надо в рифму - просто смысл! а то в результате такое впечатление, что песня, а за ней спектакль вещают кому-то, по меньшей мере, о неминуемой ядерной катастрофе!
lenа: Все намного проще Ветер пронзает, как кинжал, грохочут гром и молнии, небо затянуло облаками, но еще не так поздно, погода жутко портится, потерянного уже не вернуть, ночь приближается, но еще не так поздно еще не так поздно еще не так поздно атмосфера жуткая, но я не побоюсь никакого зла. океан грохочет, как гром, из за бури не возможно выйти, собаки воют, но еще не так поздно, как сломаные конструкции, наши идеи превращаются в пыль, все покрыто пеплом (прахом), но еще не совсем поздно. припев в ночи перед рассветом эхо песни сирены умирает, как призрак, с первым лучом света. припев Administrator/Ирината: Даю перекрестную ссылку на варианты перевода: Тема "Беседы мерцающих разумов..."
Lotta: c сайта ticketland пользователь feofan Сатирикон давно стоял у меня на особом счету, даже на первом месте по качеству и глубине спектаклей, но Чайка...вот уже второй день у меня только одно желание - скорей еще раз попасть на этот спектакль. Это небывалый шквал чистых эмоций, красок, звука. Все на своем месте, все приковывает к сцене. СПЕКТАКЛЬ НИ ОДНОЙ МИНУТОЙ НЕ ЗАТЯНУТ. И в четвертом акте, как в и в первом следишь затаив дыхание... Безусловно спектакль уже нашел своего зрителя, потому что в пятницу 6 мая зал остался полон до последнего действия и публика аплодировала стоя почти 10 минут! Лучший московский спектакль последних лет!
Administrator: из ЖЖ "Чайка" Нашла спектакль, с которым хочу жить. Или в котором хочу жить. Все уже написано про "Чайку" Бутусова. Да и с первого раза ничего глубокого мне не написать, да и не хочется сейчас. Но дух захватывает от этого спектакля. А, главное, сидя там эти 4,5 часа, я поняла, что давно не чувствовала себя так спокойно и правильно - я знала, что я не теряю время, что я оказалась там, где должна быть. Провалилась в какую-то временную дыру, вывалилась из матрицы в настоящую реальность. Юрий Бутусов очень смелый человек. Такое ощущение, что, дойдя до какого-то предела отчаяния или разочарования, он вдруг приобрел какую-то немыслимую, безоглядную свободу. И поставил "Чайку" так, как будто ставит последний спектакль. Даже страшно. Это картина - как он медленно рвет полосками бумажную декорацию Костиного театра, его отчаянный dance macabre - это впечатывается напрямую в подсознание. Он еще и сумел этой свободой артистов заразить, какое-то правильное вдохновенное самочувствие в них поселить. Играют они все свободно очень, меняя рисунки, роли... И красиво, как всегда у Шишкина, безумно - его графичной, обнаженной, изнаночной красотой. В общем, "ВОТ ТЕБЕ И ТЕАТР!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!" Испытываю глубокое очень уважение и признательность режиссеру. PS: Пойду, конечно, еще. PPS: Там, кстати, помимо свободы невиданной, про которую уже все написали, невероятная энергия и драйв - после этого не знаю, как в театры ходить - то, что казалось достойным, интересном, поблекло и кажется весь театр наш малахольным ужасно. Administrator/Lotta: Очень точно передано ощущение зрителя. А к посту есть и комменты: "Иду в воскресенье." "Рада, что тебе понравилось :) И я в восторге. Невероятный спектакль, сдвигающий сознание, сметающий все внутри, после него дико больно и одновременно хорошо-хорошо. " "Как хорошо ты подметила про ощущение не потерянного времени. Как хорошо, когда такое ощущение появляется!"
Irisha_s: Такое счастье, когда после Чайки звонят потрясенные друзья. Ощущение, что и ты сама как-то причастна к этому потрясению. Добавлю и свой коммент к предыдущему отзыву: "Уже заказала билет на 9 июня, пойду в четвертый раз. Это такой кайф, когда после пяти часов спектакля желание одно, пусть ЭТО продолжается еще и еще... В спектакле столько нежности и любви, столько боли и правды. И мое самое-самое... когда Костя-Тима подставляет свои ладони и Нина-Граня по ним ступает. Юрий Николаевич Бутусов - Гений! "
Administrator: От зрителя. (Из ЖЖ-комментов на тему о Ленкоме) ...мне понравилась Чайка Юрия Бутусова в Сатириконе. может, тебе не понравится, но я бы и второй, и третий раз посмотрела :) очень...
Administrator: От зрителя ...в Сатириконе Чайка - дистиллированный театр! одна из немногочисленных постановок, которая разрушает законы времени. длится четыре часа, но времени не замечаешь. хоть двадцать четыре - ты все так же сидишь, не шевелясь и не двигаясь...
Administrator: Вечерняя Москва Кстати, это вторая рецензия Ольги Фукс - оттого в этой вы найдете уже знакомые ассоциации и сюжетные линии. Поэма экстаза «Чайка» Юрия Бутусова в «Сатириконе» В «Сатириконе» никогда не ставили Чехова, интуитивно избегая как традиционной прекраснодушной поэтичности, так и современного пессимизма безнадежных диагнозов, поставленных доктором Антоном Павловичем. И вдруг здесь взлетела «Чайка», похожая на какой-то безудержный, безбашенный джем-сейшн, который нет сил прервать, потому что ничего подобного его исполнители до сих пор не испытывали. Ее главным нервом, ее «мировой душой» становится сам Юрий Бутусов, который (несмотря на свое недавнее назначение худруком Театра им. Ленсовета) будет приезжать на каждый спектакль, чтобы венчать все четыре акта своим эсхатологическим танцем-криком, на который и смотреть больно, и оторваться невозможно. Его «Чайка» посвящена актрисе Валентине Караваевой, пережившей в молодости триумф и трагедию – грандиозный успех фильма «Машенька» и автомобильную катастрофу, изуродовавшую ее лицо. Озвучивая зарубежных кинодив, она из года в год играла дома, перед любительской кинокамерой «Чайку», в которой тоже успела блеснуть в театре – всего несколько раз. Бутусов посвящает свой спектакль театру – чудовищу, которое пожирает людей, их души и возможность счастья, давая взамен знание того, что не знает никто другой. Его «Чайка» играется точно на обломках мира, пережившего катастрофу. Валяются автомобильные шины, торчат кресты в ожидании верующих, готовых их нести, свисают канаты: качели для полета или тяжкие путы – как повезет. Перед началом дорисовывается задник с «колдовским озером», рыбками и дядькой в митьковском духе, чтобы позже сгореть в огне треплевского отчаяния – именно здесь, в домашнем театрике, ему раз и навсегда подрезали крылья. Актрисы, управляющие, доктора и беллетристы – все жизни в его «Чайке» – господа актеры. Жадные до ролей, которые они перехватывают друг у друга, точно не желая довольствоваться какой-то одной. Жадные до славы и всех ее атрибутов (охапки цветов к ногам Заречной перед началом представления – репетиция этой славы). И до того, что больше любой славы, – полета, экстаза, прозрения. «Люди, львы, орлы и куропатки» – не просто пьеса Треплева, но формула этого экстаза, сыгранная Ниной (Агриппина Стеклова) как в последний раз. Ее буквально срывают с губ другие: например, доктор Дорн (Артем Осипов), точно пытаясь вернуть себе первозданное ощущение театра. Нина, сияя от счастья, идет на съеденье этому чудищу, принимая за музыку сфер его голодный рык, не замечая ничего вокруг, даже душевной гибели Треплева (Тимофей Трибунцев), чья голова наглухо замотана веревкой. Бутусовский спектакль похож на бурную реку, взломавшую лед. Уложить самую исповедальную чеховскую пьесу в прокрустово ложе любой, пусть самой стройной, концепции невозможно – так же, как и обуздать эту реку. Отдавшись на волю тому, что «свободно льется из души», он позволяет своей «Чайке» летать между исповедью и пародией, между актерами и персонажами, между совершенно противоречивыми трактовками одной и той же сцены. По-собачьи преданный Медведенко (Антон Кузнецов) оборачивается цепным псом, получая команды: «Играть! Весело играть!» А затем возвращается на сцену этаким контуженным фриком Шамраевым с собачьим сердцем и парадоксальной для хамоватого управляющего тягой к театру, с его попавшими в западню синодальными певчими и прочими родственными душами. Истомившаяся по любви Полина Андреевна (Лика Нифонтова) мягко и властно вторгается на территорию Аркадиной (Полина Райкина) – точно учит играть истинную страсть эту гламурную даму, так увлекшуюся острым рисунком, безупречным видом звезды и спасительной иронией. А красавица Маша (Марьяна Спивак) вдруг нежно обнимет виновницу всех своих несчастий Нину, поняв, что они сестры по несчастью любить без взаимности. Стеб, детектив, психическая патология, нежнейшая лирика – каких только вариантов не придумано здесь для прощания Кости и Нины, которых играют все по очереди. А вот и самый страшный вариант – с располневшей, подурневшей Ниной, отданной на поругание всем елецким мужикам, с фанатичным блеском вместо былого сияния глаз, надорвавшейся под своим крестом. И все-таки Треплев, привязав руки-ноги к канатам, будет упрямо пытаться раскачаться, чтобы до последнего вздоха сохранить иллюзию полета.
Филифьонка: Lotta Если ПОТОМ вместо ЮБ будет выбегать на сцену Трибунцев, всё это станет ещё более очевидным. Еще не "вместо",но уже выбежал! Во время показа своей пьесы Треплев кричал "Да!" и "мама!" из зрительного зала. По левому проходу и пронесся со словами "Пьеса кончена! Довольно!"..,но все еще только началось. Его кратковременное пребывание в зале словно доставило ему союзников,и он настолько окреп,что в четвертом действии мог ГОВОРИТЬ с Тригориным.То есть смотреть на него и отвечать на реплики-А не как раньше,избегать его взгляда и обращаться лицом только к матери. Зал тоже приобрел- Треплева в соавторы . Над сценами с участием "ретроградов"смеялись смело и весело,и "браво"кричали по ходу дела.Ну,если автор с нами, кто против нас.Работает еще, видимо,такая сплоченность всех исполнителей и такой азарт ими владеет,что уже никакие выкрики и даже мобильники им нипочем...И становиться завидно ! и тянет на сцену-ну,хоть мусор потаскать,и буравчики,буравчики по всему телу гонят кровь и напоминают-как еще много жизни в тебе самом!..До антракта :)(. Чуть снизился градус трагичности,чуть больше иронии и самоиронии.(Хотя в нужных местах без слез,конечно ,не обошлось.)...И беспрерывная " восхИщенность"(с)! О,"Чайка"-великая и ужасная.
GLAFIRA: Этот пост я начала еще месяц назад = сразу после премьеры 15 апреля, но тогда так и не дописала, пытаясь «осмыслить» произошедшее. Не закончила я его и сейчас, но все же решила отправить, потому что сегодня опять (в третий раз) побывала у этого "колдовского озера" и меня опять накрыло это всепоглащающее эмоциональное цунами... …львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, словом, все жизни, все жизни, все жизни = нахожусь в полной психоделической прострации от увиденного и тщетно пытаюсь, как Берлиоз, водрузить свою голову на привычное место и есть от чего…Сатирикон… Бутусов… ЧАЙКА… В общем, валерианки всем, как сказал доктор Дорн Дааа, моего скудного лексикона точно не хватит, чтобы передать те эмоции и впечатления, которые накрыли с головой еще во время спектакля, и теперь долго будут сотрясать мою хлипкую черепную коробку. ИМХО в квадрате: Это очередной абсурдистско-запредельный, абсолютно Бутусовский - вроде бы на поверхности и одновременно весь зашифрованный,…многослойный, уникальный режиссерский взгляд Ю.Н.…и все это многократно, как киношные дубли, повторяющиеся реальности. Крик души об одиночестве и нелюбви, о быстротечности жизни, жажде славы, успеха, и жертвах во имя «театральных чудовищ», о метаниях в поисках счастья и смыслов, которых иногда, может и нет... И совершенно не важно, что пьеса написана больше ста лет назад, кто во что одет и какой антураж вокруг. Все то же и всё те же = бескрылые, несчастные люди, каждый по-своему хочет летать… и у каждого своя «убитая чайка»… Конечно, кто-то, привыкнув к костюмной, попахивающую нафталином набившей уже оскомину подаче этой «комедии», придет в ужас от увиденного…А кому-то вообще не хочется «заморачиваться по жизни» и уж тем более четыре с лишним часа подряд. Но, мне, почему-то, кажется, что Антон Палыч абсолютно не обиделся бы на такую вольную трактовку, а понял бы ее и принял. И после спектакля тоже аплодировал той потрясающей, талантливой, завораживающей игре и запредельному драйву на грани нервного срыва. Браво всем актерам! А сам Ю.Н. – вообще одно из наиболее сильных потрясений в этой постановке! Столько энергии, надрыва, иронии и трагизма одновременно! Просто шаманство какое-то... Не представляю абсолютно никого другого, если он вдруг не сможет (ведь грядет Питер) играть эту роль «режиссера», «автора», Треплева и самого себя одновременно Можно еще долго про гениальную музыку Латенаса, и в очередной раз «офигенную»(пардон) сценографию Шишкина, символы, параллели и цитаты «из»…вплоть до каких-то сюрреалистических картин Сальвадора Дали, «8 ½» Филлини и фильмы-притчи Сергея Параджанова, и еще почему-то Тарантино… = но это только лишь мои «личные глюки», и думаю, режиссер мог бы долго смеяться, узнав о таких ассоциациях…поэтому торможу, и параллельные линии рисовать дальше не буду. Тем более, что они все-таки пересекаются, и Юрий Николаевич еще раз эту аксиому подтвердил. Знаю, что есть и будут абсолютно не понявшие, не принявшие, ушедшие в антракте со словами «за что так поиздевались над классиком», а за одно и над ними, в расстройстве за зря потраченное время… А мне еще и еще раз хочется сказать = Сатирикон = БРАВО!!!!! вы опять ЛУЧШИЕ!!!!!!!! Константин Аркадьевич = спасибо Вам за ваше гениальное предчувствие, что поверили (не сказали ретроградное «нет, это не Чехов») и «благословили» На протяжении всего спектакля появляются самые разные чувства = от полного не понимания происходящего, до нереального кайфа, от того, что ты «догоняешь», что хотел сказать еще режиссер, кроме уже сказанного автором пьесы, что ты на одной волне и воспринимаешь все без «радиопомех», потому что это не фальшивка, не кич, это истинно, искренне и вне времени и пространства. Потому что это свободно льется из твоей души... Что ж обо всем этом сказано в самой пьесе…нужны новые формы…новые формы нужны…= но главное, все же, не как, а о чем, а смысл всегда один = о метущейся человеческой душе в поисках любви, понимания, полета… Именно об этом и был спектакль, а кто что увидел = ну кто-то издевательство над своей "сложноорганизованной" личностью и симуляцию, кто-то талантливую игру, кто-то искренний крик души… А что пишут, в том числе и всевозможные театральные критикессы или большие доки-театралы, мне в общем-то все равно. "Каждый пишет, как он слышит". И чем он слышит = сердцем, головой или прочими органами… (как, например, К.Л. «проголосовала ногами, не выдержав издевательства режиссера, и мечтая закидать сцену гнилыми помидорами...») Каждому свое … словом, все жизни, все жизни, все жизни… Написала, весь этот набор слов, чтобы хоть как-то утихомирить свой разворошенный мозг, но знаю точно - на этот спектакль пойду еще ОБЯЗАТЕЛЬНО, и не один раз! Потому что в этом зашифрованном режиссерском послании (страшные сны, вечная вода и качели-деревья, человек-собака и странные танцы, лото как пир во время чумы …и еще черт знает что) я смогла "прочитать" пока только несколько букв, да и то, скорее всего с ошибками… PS «После спектакля, ночью и на другой день, меня уверяли, что я вывел одних идиотов, что пьеса моя в сценическом отношении неуклюжа, что она неумна, непонятна, даже бессмысленна и прочее и прочее…» А.П.Чехов
Administrator: От зрителя (он же - преподаватель РАТИ/ГИТИС) "Чайка" Бутусова в "Сатириконе" Блестящий спектакль, поставленный совершенно свободным человеком. Это такой бутусовский театральный "8 1/2", там все изливается из его воображения, из его нервов, из его сути. Наблюдать Бутусова, действующего в созданном им спектакле, просто подарок невероятный. Я никогда не видела такого режиссерского откровения и такой отваги. У Бутусова вышло то, чего не получилось у Богомолова в "Турандот" - спектакли эти взросли на одном поле при всей их вопиющей разностильности и разномыслии. Я смотрела эту "Чайку", вспоминала "Турандот", и мне казалось, что это движения к какому-то другому театру, которого у нас еще не было. И еще - чуть не заплакала в финале.
Administrator: Одной строчкой в twitter "Чайка" Бутусова- невероятный живой организм, поглощающий самоё себя; буквальный конец конца. *********** Только что смотрела спектакль Чайка по А.Чехову в постановке Ю.Бутусова в Сатириконе. Дико восхищена/
Administrator: Афиша Накануне похода на спектакль перечитала пьесу. Казалось, что все поняла, все разглядела и прониклась всем в полной мере. Пьеса часто идет в театрах, так что особых открытий не ждала. Но оказалось, что спектакль Бутусова раскрыл мне пьесу так, как, может, и сам Чехов не ожидал. Истинное произведение искусства всегда заставляет думать и размышлять и находить в нем что-то, о чем не задумывался и сам автор. Это как раз тот случай. Понятно стало, что Треплев ревнует не только Нину, но и мать (явно прослеживается Эдипов комплекс) и самого Тригорина к матери и его успеху . Повторяющиеся сцены пьесы в разных вариантах - они о том, что все на свете уже было, какими бы уникальными не казались эти события их участникам . Все повторяется и старо, как мир. Хотя и может варьироваться от фарса до истинной трагедии. Только что зал хохотал над сценой, а через несколько минут дружно хлюпает носами. Тот же текст... Такая эффектная сцена в финале, когда Треплев не стреляется, а тщетно пытается полететь и погибает. Много символичных, знаковых приемов. Девушка, качающаяся в финале на качелях, выглядит, как маятник часов. Жизнь продолжается, ее не остановить. И все это о нашей жизни. Как мы говорим все о себе и не слышим друг друга, как все страдаем от одиночества и не догадываемся протянуть руку, согреть кого-то рядом. Не все зрители приняли форму спектакля. Некоторые места освободились уже после первого действия. Наши приятели ушли, еле высидев два действия, обозвав увиденное стебом и клоунадой. Я даже не пыталась их переубедить и объяснить что-то. Мы смотрели с ними разные спектакли. И видели разное. Я была бесконечно счастлива, что мой муж видел то же самое, что и я. И мы потом долго обо всем говорили. И будем еще говорить обязательно. Настоящий подарок продвинутым театралам. Даже жалко раскрывать свои находки будущим зрителям и лишать их удовольствия собственных открытий. Смотреть обязательно!!
Administrator: от зрителя о, да сатирикон бутусов "чайка" счастье. подробности - потом возможно когда-нибудь когда смогу сформулировать этот чистый незамутненный театральный восторг - и эти очищающие слезы, которые все таки нагнали меня к исходу четвертого часа Комментарий: "Да! Это, конечно, событие. Вот, когда думаешь, ну нафиг вообще ты театром занимаешься, появляется вот такой спектакль, и чувствуешь себя птицей-фениксом. Это бесценно. Правда, бесценно. Ну только что в ноги Бутусову поклониться, не знаю, что еще))"
Филифьонка: Песня, которая звучит в финале.
Administrator: Administrator/Ирината: Я бы не стала постить на форум этот "отзыв"... ибо по сути - ничего в нем о спектакле нет. Ну, не понравилось - бывает. С половины спектакля дама ушла - а кто из нас не уходил с середины той или иной (даже восторженно принимаемой другими зрителями) постановки? Может и не понравиться. Это нормально. НО! Это даже не мое личное мнение - это факт, достойный очень серьезного порицания. Обратите внимание на последнюю фразу, в которой "молодой парень в гардеробе", то бишь гардеробщик, высказывает свое мнение, на которое ссылаются, как на АВТОРИТЕТНОЕ МНЕНИЕ СОТРУДНИКА ТЕАТРА. Эта фраза - совершенное нарушение профессиональной этики. За которое, по-правильному, человек должен быть наказан. Хотя бы и за то, что он донёс до посторонних людей информацию: в Сатириконе работают и дураки. Пусть и на должностях гардеробщиков. Мне пытались доказатьт, что 2молодой человек в гардеробе" может оказаться и просто зрителем. Но, согласитесь, странно: "выдержав только первый акт", "протусоваться" возле гардероба еще целый час. От зрителя Сатирикон "Чайка". С этим спектаклем сразу не заладилось. Во-первых, потому что я думала, что он в субботу, приехала в театр, а он-то в воскресенье. Пришлось идти на какую-то бессмысленную выставку в Гараж, так как рядом. И в воскресенье опять в театр - как на работу. Во-вторых, я ушла после второго акта - не вынесла. Вообще, на моей памяти только два спектакля, с которых я уносила ноги. Когда-то в МХТ ставили "Сонечку", это было безумное какое-то дилетантство. Потом я удрала с "Пожаров" в Et cetera, потому что невыносимо там истерили актеры. Но вот уж никогда не думала, что буду бежать из Сатирикона, который я знаю, часто хожу и, не побоюсь этого слова, люблю.И ведь спектакль поставил Юрий Бутусов, который в Сатириконе ставил "Макбет" и "Короля Лира" и "Ричарда" - мои любимые. Спектакль вообще в 4 действиях, с тремя антрактами, идет, видимо, часа 3,5-4. Первый час я пыталась искать какой-то смысл. Надрывы и ор актеров сильно этому мешали. После антракта ряды поредели. После второго действия я испугалась, что как минимум у меня заболит голова... Молодой парень в гардеробе сказал, что я еще молодец, он выдержал только первый акт.
Филифьонка: Ну-у-у...Один мой знакомый в первый раз ушел после первого действия, потому что испугался ,как-бы гениальность трех следующих действий не заслонила гениальность первого . Во второй раз он заставил себя уйти после второго действия, по той-же причине. А вот в третий раз воли не хватило-досмотрел до конца. Теперь ходит малахольный и всех любит! Может,этот гардеробщик тоже-из гурманов !
GLAFIRA: Абсолютно с вами согласна, уважаемый Administrator. Я, конечно, понимаю, что любой здравомыслящий 18 летний человек = уже "как бы" гражданин и "вроде бы" имеет право на свое отличное от других личное мнение, и возможность свободно его выражать по своему разумению ...НО, надо ведь понимать кому, когда, где и зачем?! В данном случае, если это был действительно сотрудник САТИРИКОНА = это абсолютно некорректно, непатриотично по отношению к театру в котором ты служишь, пусть даже и гардеробщиком, да хоть кем, и главное = полное неуважение к честной, талантливой, фанатичной работе и искренним чувствам режиссера, актеров, художников...всех-всех людей, кто участвовал в этой грандиозной постановке. А прежде всего неуважение к его художественному руководителю, который эту постановку (от которой у бедного парня болит голова!) вообще разрешил! Это называется вообще-то, извините за резкость, крысятничество. И из приличных мест таких сотрудников выпроваживают сразу же с "волчьим билетом" за несоблюдение корпоративной этики!!!
Administrator: отсюда (ну ОЧЕНЬ разные впечатления вызывает спектакль) у меня вчера что-то внутри разошлось по швам. а на Достоевской изошлось рыданиями, порвалось окончательно. я почему-то не могу плакать. боялась говорить. хочу показать... ужасно хочу сидеть рядом и не дышать, чтобы не спугнуть. и умереть, если не понравиться. потому что это я... потому что если не понравится "Чайка" я сдохну на месте, потому что четыре часа Бутусов, не зная меня, рассказал про мою ежедневную истерику. каждый антракт я думала, что этот мужчина издевается надо мной. нож у горла держит, а я ведь только и жду, когда мне лезвие по телу пойдет гулять. и ждала, когда он выйдет в своем сером свитере, джинсах и отчаянно будет отплясывать, показывать всем "вот вам ваш театр!!" и выплескивать эту истерику. одну на двоих. умноженную на миллион.
Administrator: От зрителя "Чайка" реж. Юрий Бутусов Сатирикон Благодаря своей подруге попала на премьеру этого спектакля. Это было что-то неописуемое, начиная от постановки и заканчивая актерской игрой. Сидела я в ожидании третьего или четвертого акта, уже не помню, и услышала очень мудрую на мой взгляд мысль. Хороший спектакль отличает полярность мнений. Либо человек считает, что это полная ахинея, либо считает, что постановка гениальна. Я оказалась во второй половине зрителей. На протяжении всего спектакля меня не оставляла мысль, было бы мне так интересно смотреть "Чайку" в классической постановке? В моменты, когда я не была охвачена эмоциональными порывами актеров, я пыталась представить действо в классической постановке. И мне она казалась пресной. В том виде, в котором я могла себе представить. Было бы меньше экспрессии, меньше эмоций, меньше масштаб. Бутусов на славу постарался показать нам все, что мог. Все, что увидел. Как говорит мой любимый кинорежиссер Владимир Бортко, режиссер - это человек, который хорошо умеет рассказывать истории. Бутусов - хороший рассказчик. Двойственный. С одной стороны, он выкладывает все на поверхность, с другой - делает он это довольно необычно для обывателя. После первого акта я находилась в полном замешательстве. Меня не покидало ощущение, что мое тело на самом деле сидит на ряд дальше. Настолько сильной была эмоциональная волна, идущая со сцены. В себя я пришла только к третьему акту. Бутусов не оставил для меня ни единой возможности расслабиться, развалиться в кресле, как в кинотеатре и получить удовольствие от просмотра. Нет, мои дорогие, он вынул мне душу, он заставил меня побывать на месте каждой роли. На месте каждого персонажа. Он заставил меня думать. Я никогда не смотрела спектакль в большем напряжении. Каждое действие, каждое слово сопровождалось мыслью. Пожалуй,стоит отметить несколько ярких моментов. Первый, кто вспоминается, это Шамраев, управляющий. Такой эмоциональной блевотины еще никогда не видела. Каждое его появление на сцене превращалось в полное помешательство. И знаете, что мне понравилось больше всего? То, что его представили диким алкоголиком. Будь он менее эмоционален, осталось бы впечатление от обычного тихого мирного пьянчужки. Ну, пьет человек, ну бывает. Так нет же! Сделали из него необузданного человека, дикаря, совершеннейшего безумца. И вся его экспрессия дает полное отторжение его как личности. И приводит нас к мысли, что вот эта пьяная истерия - это ненормально. Это плохо. За это отдельное спасибо Юрию Николаевичу. И то, как он примерил роли Кости и Нины на всех остальных героев пьесы, было, на мой взгляд, гениально. Всех персонажей объединяла одна единая линия недопонимания, личного несчастья и нелюбви. И для меня это явилось полной неожиданностью, поскольку, когда разворачивается такая драма, начисто забываешь про всех остальных. А тут Юрий Николаевич подпихивает тебе их под нос и говорит, кушай мой дорогой, большой ложкой четверную порцию. И последнее. Для того, чтобы сыграть в этом спектакле, жизненно необходимо обладать недюжинным актерским талантом. Настолько яркого представления я никогда не видела. Вердикт: Если вам не жалко 4 часа своего времени и около 1000 рублей, сходите. И будьте готовы к тому, что вам может не понравиться. Спектакль сложный,неоднозначный и очень хороший.
Administrator: От зрителя И ещё раз о Чайке... Меня посадили в лужу… Последнее время это случается очень редко. Обычно прочитав пару рецензий на спектакль, просмотрев состав актеров, фотографии, узнав режиссера спектакля, я уже могу определить, что меня ждет и понравится ли мне это. При этом я совершенно не претендую на объективность, но могу оценить заранее свою восприимчивость к спектаклю. Идя на премьеру «Чайки» в Сатириконе я шел, если честно, посмеяться над Юрием Бутусовым, режиссером спектакля. Нет, к нему, как к режиссеру я отношусь довольно хорошо. Его эпатажные постановки Уильяма Шекспира мне близки, конечно если он не переперчивает свой суп, как он это сделал с «Макбетом». Шекспир как будто писал свои страшные, кровожадные, мистические пьесы как раз, чтоб его потомки прочитали его именно в такой редакции. Все наверняка помнят яркий, сюреалистический фильм «Тит, повелитель Рима» с Энтони Хопкинсом в главной роли. Но замахнуться на Чехова, где все смыслы раскрываются в интонациях, во взглядах, в обрывках фраз. До вчерашнего дня я считал, что Чехов в новой редакции обречен на неудачу, как факт. И вот я в Сатириконе. Перед началом спектакля выходит сам Бутусов и сразу извиняется, спектакль идет 4 часа 10 минут с 3 (!!!) антрактами. Готовьтесь типа, если совсем будет невмоготу, уходите! И потом начинается оно… Это прочтение Чехова для людей, которые хорошо знают «Чайку», потому как с чистой головой понять, что там происходит, просто нельзя. Сцены часто повторяются, мало того в этих повторяющихся сценах персонажей играют разные актеры. То и дело на сцену выбегает режиссер и начинает сам читать-орать и буйствовать. После первого действия я рассказывал друзьям краткий экскурс в «Чайку» Чехова, чтоб они что то поняли. После первого действия мое мнение о действе немного поменялось. Это просто «Чайка» Бутусова, а не Чехова. Последующие действия разуверили меня и в этом. Это просто «Чайка»! Режиссеру удалось при всех несоответствиях, при всем бедламе и при всей эпатажности спектакля, раскрывать с помощью абстракции подтекст Чехова. И пусть Аркадина практически насилует Константина, пусть Управляющий бьется в конвульсиях, а из Нины Заречной сделали ужасную страшную куклу, все это подтексты, ассоциации самого Чехова. Особенно мне запомнилась аллегория, когда Константин, после того, как провожает Нину, судорожно, бесполезно пытается взлететь, и только после этого умирает. Именно невозможность его творческого полета толкает его к самоубийству. Не все смогли вытерпеть 3 антракта. Четверть зала все же ушла, не дождавшись конца. Зато остальные, кто дождался, устроили стоячую овацию артистам и режиссеру. Я был одним из них. Оказывается и мне близок современный театр. Вот уж не подозревал об этом… Антон Павлович Чехов как всегда оказался прав, "что дело не в старых и не в новых формах,а в том, что человек пишет, не думая ни о каких формах, пишет, потому что это свободно льется из его души."
Administrator: От зрителя После увиденного бутусовского действия взяла в руки "Чайку", скорее.. искупить вину перед Чеховым за то что позволила себе смотреть это.;) Но произошло нечто следующее: открыла неожиданную страницу и прочитала неожиданные строки!! Главное же свойство атмосферы, воссозданной на сцене, Чехов видит в следующем: " Атмосфера обладает силой изменять содержание слов и сценических положений... Одна и та же сцена ( например, любовная) с одним тем же текстом прозвучит различно в атмосфере: ..трагедии, драмы, мелодрамы, комедии, водевиля и фарса.. Смысл этой сцены станет в каждой из названных атмосфер совсем другим". Удивительно!! Но именно это я и видела вчера на прогоне "Чайки" в Сатириконе, Бутусов показал буквально понятую мысль в действии!!
Administrator: От зрителя "Есть контакт" Четыре с половиной часа, на которые нужно было решиться. Четыре с половиной часа - сухой факт, о котором забываешь. Нет времени там, где есть ... Все в спектакле подчеркнуто ненастоящее. Как можно дальше от реализма. И мать моложе сына, и кровь малинового цвета, и канат вместо бинта на голове Треплева, и капли дождя льются на зонт из пластиковой бутылки. И прочее, и прочее, и прочее. Сплошная бутафория. Все, кроме чувств, все, кроме оголенных нервов, ломающихся в странных танцах тел. Впрочем, ведь из этого и состоит... Разные мысли проносились вчера в голове. И про шаманство, и про сумасшедший дом, и про секту. И еще про качественный пластилин в умелых руках. И это все - о них. Какие же они удивительные! Чокнутые, однозначно, и Бутусов среди них - главный псих. Но такой классный! Порвали в клочья, последняя реплика, сказанная как-то задорно, вообще гвоздем в тело вошла, но на поклоне, сквозь намокшие глаза - улыбки в их адрес. Потому что благодарность огромная, за то, что делали, и делают. И не только они, а все, кто искренне посвящает себя... Что. это. было? Абсурд в его великолепии. Гимн ТЕАТРУ. Слова громкие? Пусть. Я так чувствую. Еще пойду. Теперь точно знаю, что не раз.
ls: В программе передач на 22 мая. На телеканале "Культура". 1. К 90-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ВАЛЕНТИНЫ КАРАВАЕВОЙ. "Машенька" 22.05.11 10:40 Художественный фильм (Мосфильм, 1942). "Машенька" 2. Легенды мирового кино. Валентина Караваева 22.05.11 11:50 О талантливой актрисе с трагической судьбой. С детских лет она до такой степени мечтала стать актрисой, что написала письмо в Кремль: «Товарищ Сталин, разрешите мне немедленно стать актрисой, чтобы служить нашему искусству!». Читал ли вождь ее письмо - загадка, но из Москвы пришел вызов для поступления на актерские курсы при «Мосфильме». Девушка сразу обратила на себя внимание педагогов. Снявшись в фильме «Машенька», Валентина Караваева стала самым молодым лауреатом Сталинской премии. К сожалению, эта роль в кино оказалась единственной звездной. Потом были автокатастрофа, эмиграция, возвращение на родину, где она оказалась никому не нужна. Двадцать с лишним лет в своей квартире Караваева играла перед любительской кинокамерой Анну Каренину, Кармен, Нину Заречную, а потом сама аплодировала себе, когда смотрела эти картины на кинопроекторе. Валентина Караваева
Administrator: От зрителя «Чайка» А.П. Чехов, театр Сатирикон, 15.05.2011 Исполнители: Агриппина Стеклова, Полина Райкина, Лика Нифонтова, Марина Дровосекова, Тимофей Трибунцев, Денис Суханов, Артем Осипов, Антон Кузнецов, Владимир Большов Режиссер – Юрий Бутусов Я убеждена, что «Чайку» надо смотреть именно в театре, она написана не для того, чтобы ее читать в книге, а для того, чтобы ее играть. Более того, когда читаешь Чехова, кажется, что он сознательно оставил простор для различного рода трактовок и интерпретаций. Именно поэтому режиссеры так любят и так часто ставят эту пьесу на сцене. Спектакль потрясает! Сумасшедшая, удивительно пронзительная постановка! Я смотрела запоем, переводя дух только в антрактах, а потом снова с головой ныряла в это умопомрачительное действо. Такого безумного, необъяснимого удовольствия от театра я не получала еще никогда. Абсолютно очевидно, что постановки Юрия Бутусова - это совершенно новый, «современный» в буквальном смысле слова театр. Спектакль начинается, как только входишь в зрительный зал: артисты и режиссер готовят декорации будущего спектакля, и зрители становятся непосредственными участниками постановки: рассаживаются, покупают программки, заинтересованно смотрят, что происходит на сцене. Еще не прозвучал третий звонок, но спектакль уже идет вовсю: уже нарисован пруд, и рыбы в нем, и солнце с луной, осталось нарисовать лишь героев. На самодельной бумажной ширме Константин Треплев (Тимофей Трибунцев) обводит силуэт режиссера и вот – главный герой изображен. Позже к этому силуэту Треплев пририсует Нину. А потом начинается театр, безумный театральный вихрь! И только сперва кажется, что в этом водовороте героев каждый говорит о своем и не слышит другого. Нет, каждый персонаж говорит об одном, все истории сливаются в одну настолько, что уже не важно, чья реплика произносится: Треплева или Тригорина, Аркадиной или Полины Андреевны, Маши или Заречной, главное, о чем что кричат артисты - о счастье и муке творчества, о счастье и муке любви. И воспринимаешь этот крик острее, чем в классических постановках. Юрий Бутусов, по-моему, один из самых неординарных современных театральных режиссеров. Я поняла это, когда впервые увидела «Ричарда III» в его постановке. Потом были «Лир» и «Макбет». В «Чайке» Бутусов не просто режиссер – он Треплев, выносящий на суд публики свою пьесу, а зрители – не герои Чехова, а те, что пришли в театр. Подобно Дорну кто-то из них в зале скажет: «Не знаю, может я ничего не понимаю, но пьеса мне понравилась. В ней что-то есть», или подобно Аркадиной: «Это шутка… декадентский бред… претензии на новые формы, на новую эру в искусстве». Это до смешного так и есть, если почитать критику этого спектакля, да и мой отзыв не исключение. Больше всего запомнились в спектакле размышления о творчестве: «дело не в старых и не в новых формах, а в том, что человек пишет, не думая ни о каких формах, пишет, потому что это свободно льется из его души». Разве не это секрет творчества? Задумывается ли человек в процессе творчества над тем, что у него получится, для чего он пишет, играет, поет, ставит спектакли? Можно ли объяснить, выработать схему творчества? Нет, потому что творческий процесс - это песня души. Вдохновение и творчество не подчиняются никаким правилам и законам потому, что это свободный полет! И этот спектакль получился именно таким – свободным полетом Чайки!
Administrator: Театральная афиша. Июнь-июль 2011 На 13-14 странице - рецензия Ольги Фукс о "Чайке". Текст не копируется, позже сделаю скриншот (а если у кого-нибудь раньше найдется время - сделайте его сами и разместите здесь - думаю, с огромной благодарностью от всех форумчан). Пока прочитать можно on-line, загрузив журнал себе на компьютер.
ls: Вот этот текст из "Театральной афиши" Administrator/Ирината: Спасибо!
Administrator: От зрителя (ЖЖ-коммент) Я тоже сходила на "Чайку"-просто чудо какое-то.особенно Бутусов-только мне плакать хотелось скорее на его танце,которым начинается последняя часть.
eugene : Замечательнейший спектакль!! Актёры – просто волшебники!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Как же им тяжело!!!! Постоянно перевоплощаться в таких разных героев!!! Берет за душу...слезы,истерика((..незнаю почему...Очень понравилось.Теперь в любом случае еще раз пойду на спектакль!!!!!!!!!! Успехов, удачи! Пусть фортуна всегда будет с вами!
ls: Очередной "Чайке" посвящается. Может быть, всем это известно, а я в выходные впервые узнала случайно из радиопередачи, что прообразом Треплева в большой степени был художник Левитан, и что реальные люди и события были в какой-то степени отображены в пьесе. А.П. Чехов и И.И. Левитан в Удомле "По вечерам все собирались в зале или на террасе, и Кувшинникова часами играла Бетховена, Шопена, Листа, Грига, Шумана. Героическая симфония Бетховена с её Траурным маршем потрясала Левитана до слёз. По просьбе Левитана Кувшинникова играла иногда и днём во время его работы. После игры все вместе пели песни и романсы, катались на лошадях или на лодке по озеру. Часто в гости приезжал Давыдов — актёр Александринского театра в Москве. Левитан очень любил малину и поедал её в огромном количестве, так что все опасались за его желудок. Щепкина-Куперник так описывает завязку и развитие последующих событий: «Идиллия нашей жизни к середине лета нарушилась. Приехали соседи, семья видного петербургского чиновника /Ивана Николаевича Турчанинова. — Д.П./, имевшего поблизости усадьбу. Они, узнав, что тут живет знаменитость, Левитан, сделали визит Софье Петровне, и отношения завязались. Это была мать и две очаровательные девочки наших лет. Мать была лет Софьи Петровны, но очень songni, с подкрашенными губами (С.П. краску презирала), в изящных корректных туалетах, с выдержкой и грацией петербургской кокетки... И вот завязалась борьба. Мы, младшие, продолжали свою полудетскую жизнь, а на наших глазах разыгрывалась драма... Левитан хмурился, всё чаще и чаще пропадал со своей Вестой /собакой. — Д.П./ «на охоте». Софья Петровна ходила с пылающим лицом, и кончилось всё это полной победой петербургской дамы и разрывом Левитана с Софьей Петровной... Но и дальнейший роман Левитана не был счастлив: он осложнился тем, что старшая дочка героини влюбилась в него без памяти и между ней и матерью шла глухая борьба, отравившая все последние годы его жизни." "Последней каплей в решении Чехова ехать была телеграмма А.Н. Турчаниновой от 1 июля: «Я не знакома с Вами, многоуважаемый Антон Васильевич /так в письме. — Д.П./, обращаюсь к Вам с большой просьбой по настоянию врача, пользующего Исаака Ильича. Левитан страдает сильнейшей меланхолией, доводящей его до ужасного состояния. В минуту отчаяния он желал покончить с жизнью 21 июня. К счастью, его удалось спасти. Теперь рана уже не опасна, но за Левитаном необходим тщательный, сердечный и дружеский уход. Зная из разговоров, как Вы дружны и близки Левитану, я решаюсь написать Вам, прося немедленно приехать к больному. От Вашего приезда зависит жизнь человека. Вы один можете спасти его и вывести из полного равнодушия к жизни, а временами бешеного желания покончить с собой. Исаак Ильич писал Вам, но не получил ответа. Пожалейте несчастного. Будьте добры немедленно ответить мне, я вышлю за Вами лошадей». Для Чехова это развитие событий неожиданностью, видимо, не явилось. Во-первых, он был, безусловно, подробно информирован Щепкиной-Куперник о жизни на озере. Во-вторых, товарищи Левитана хорошо знали его склонность к театральным жестам, и в том числе к имитации самоубийства. Более того, это неоднократно становилось поводом для шуток. Вот и Чехов, отдавая дань этой традиции, подписал весной этого же года (!) Левитану книгу «Сахалин» словами: «Милому Левиташе даю сию книгу на случай, если он совершит убийство из ревности и попадёт на оный остров. А. Чехов». То, что «попытка самоубийства» было театральным жестом, свидетельствует и сообщение врача И.И. Трояновского, который, вспоминая об этом, писал 8 декабря 1895 года: «... я вообще следов раны у него не видал, слышал от него об этом, но отнёсся к этому, как к покушению «с негодными средствами» /т.е., очевидно, Трояновский, имел в виду иные способы сведения счётов с жизнью. — Д.П./ или как к трагической комедии». Здесь врач, скорее всего, был прав. Речь шла, видимо, всё же о трагикомедии, об имитации самоубийства. Так же на ситуацию реагировала позднее и сестра Чехова, Мария Павловна. Когда Левитан жаловался ей на случившуюся с ним драму, та сердито сказала, что он вычитал её из романа «Сильна, как смерть». После телеграммы Турчаниновой Чехов, не откладывая, выезжает в Горку. Павел Егорович Чехов, отец писателя, в своём дневнике записал: «5 (июля). Антоша и Ваня уехали в Москву. Бабы косили в Стружкине». Брат Чехова, Михаил Павлович, так описывает, со слов Антона Павловича, приезд в Горку: «…в Горке его встретил Левитан с чёрной повязкой на голове, которую тут же при объяснении с дамами сорвал с себя и бросил на пол. Затем Левитан взял ружьё и вышел к озеру. Возвратился он к своей даме с бедной, ни к чему убитой им чайкой, которую бросил к её ногам, эти два мотива выведены им в «Чайке». Софья Петровна Кувшинникова доказывала потом, что этот эпизод произошёл именно с ней и что она была героиней этого мотива. /Эпизод с убитой чайкой действительно произошёл с Левитаном ещё и в Плёсе! Тогда свидетелем этого и была Кувшинникова — ещё одно свидетельство театральности и отрепетированности жестов Левитана. — Д.П./. Но это неправда. Я ручаюсь за правильность того, что пишу сейчас о Левитане со слов моего покойного брата. Вводить же меня в заблуждение брат Антон не мог, да это было и бесцельно. А может быть, Левитан и повторил снова этот сюжет — спорить не стану» (Бычков, с. 196). Но именно в Горке Чехов сам стал свидетелем этого действа."
Administrator: The Moscow Times Butusov Looks at Art in Extraordinary "Seagull" 05 May 2011 By John Freedman Katya Tsvetkova / Satirikon Theater Artyom Osipov, with umbrella in hand, plays doctor Dorn in this almost five-hour remake of Chekhov’s classic. Yury Butusov’s new production of Anton Chekhov’s “The Seagull” is the most voluminous I have ever seen of this play. That is not because the performance runs nearly five hours, but because in this director’s hands the text expands to proportions I had never imagined. Butusov made it seem as though the play actually takes shape before our eyes on the stage of the Satirikon Theater. As if Chekhov words are being written, or rewritten, right there on the spot. There are numerous reasons why that is so — Butusov shuffled the scenes around; he shuffled the actors around, allowing, for example, five different performers to take on the role of the frustrated young writer Treplev in Act 4; he entirely re-imagined several characters, especially the estate manager Shamrayev, who here is a flamboyant wannabe comedian played by the same actor who plays Shamrayev’s son-in-law. Butusov himself takes the stage several times in order to lead dances, manipulate stage props or unleash a passionate cri de coeur when, for a moment, he assumes the role of Treplev. But there is also magic at work here. No simple list of director’s tricks can possibly account for the heights this performance reaches time after time. “The Seagull” is a play about art and artists. Treplev (Timofei Tribuntsev) imagines himself an innovative writer who, in the famous formula, is seeking “new forms.” His mother Arkadina (Polina Raikina) is a popular provincial actress who brooks no competition for the attention she demands. Her beau and Treplev’s rival Trigorin (Denis Sukhanov) is a well-known writer who, as he implies, writes well though Turgenev writes better. Nina Zarechnaya (Agrippina Steklova), the neighbor girl from across the lake, has it in her mind to be an actress, but does she have what it takes? Even Arkadina’s brother Pyotr Sorin (Vladimir Bolshov) wanted to be a writer in his younger days, although he never became one. And, as noted, Shamrayev (Anton Kuznetsov) here is something of an itinerant clown. The caustic family doctor Dorn (Artyom Osipov) famously declares at one point, “How nervous everyone is! And how much love there is!” But what really fills Butusov’s version of this play to the brim are the thunder and lightning that explode from the constant flow of creative juices and artistic egos. Even those not involved in the making of art are defined by it. Chekhov’s melancholy Masha, who hates her father, pines for Treplev but marries a local school teacher and invariably wears black for she is in “mourning for her life.” She is played here by Maryana Spivak as a tough, intelligent woman who is grudgingly willing to play the muse for artists who might be inspired by her. All of these characters are in the process of creating their lives — or of watching them fall apart, which just may be a closely related activity. To suggest that visually, designer Alexander Shishkin conceived a set that often looks like the chaotic space of an artist’s workshop. At various times the stage is strewn with ropes, flowers, crosses, stand-alone door frames, crude drawings done live on a paper wall, and a table full of fruit that suggests an extraordinarily luxurious still-life painting. Chekhov’s tale about the jealousies, rivalries and ambitions among Arkadina, Treplev, Trigorin and Nina Zarechnaya remains intact. But it now slips into the shadow of this production’s main thrust — an attempt to discern what art is, how is it made, who makes it, and why do they do it? Butusov eliminates the consideration of “success” and “failure” in art. This is an exploration of a process, and that process is the only thing that has meaning. This is visible clearly in Act 4 when numerous actors share segments of the monologue between Treplev and Zarechnaya. By this time both have had some success — he at writing, she on stage — but both are still wracked by doubts. By shuffling actors who have played Arkadina, Trigorin, Masha and others into this scene, Butusov creates something of a quadraphonic portrait of the creative personality. He demonstrates that greatness is precariously close to mediocrity while suggesting that the opposite is also true. As for the price one pays and the rewards one reaps for committing oneself to a life in art, Butusov’s final image provides a stunning answer. A dancing girl (Marina Drovosekova), a character Butusov added to the cast, weeps tears of diamonds. That, incidentally, is giving nothing away. You’ll have to see this extraordinary production to see how that simple miracle — just one of many — is performed. “The Seagull” (Chaika) plays Friday, May 12, 15 and 27 at 7 p.m. at the Satirikon Theater, located at 8 Sheremetyevskaya Ulitsa. Metro Marina Roshcha. Tel. 689-7885, www.satirikon.ru. Running time: 4 hours, 45 minutes.
lenа: Краткое содержание Бутусовскую Чайку можно назвать по праву самой масштабной постановкой в истории. И не только потому, что идет она почти 5 часов, но и потому что в руках этого режиссера пьеса приобрела такой объем, который никто не мог себе вообразить. Создается впечатление, что чеховские слова в пьесе оживают прямо перед нами. Получилось очень объемно. Еще и потому, что Бутусов смело экпериментирую, смешивает персонажей, артистов (в 4 акте Треплева играют 4 разных актера, показывая разные развязки этой истории), но и потому что, например Шамраев был привращен из зануды в фаната театра (блистательно сыгранного А. Кузнецовым, который также играет Медведенко). Бутусов мастерски ведет весь спектакль. Он закручивает всех артистов в танце, манипулирует всем происходящим на сцене, исполняет монолог Треплева (здесь с французского - его монолог - как крик души Треплева, не сам Треплев - а его душа). Но на сцене и помимо автора присутствует необъяснимая магия, которая набирает обороты с каждым действием. Далее - краткое содержание (Треплев - новатор, аркадина - скучающая артистка, Нина - такая деревенская Дуня, Шамраев - клоун, Тригорин -оппонент Треплева, пишет неплохо, но не гениально и т д) Семейный доктор Дорн произносит смлова (как все напряжены, сколько здесь любви), но слова его в этой постановке намного глубже, чем мы привыкли к ним в других постановках. Даже те, кто никак не соприкосаются с искусством в жизни, попав на спектакль, вдохновляются происходящим на сцене. За всеми этими характерами можно наблюдать и видеть, как они разваливаются на куски, создают или ломают свои жизни, являясь участниками процесса. Чеховская сказка про зависть, вражду, амбиции между действ. лицами осталась нетронутой. Но в этой постановке зрителю дается уникальная возможность увидеть внутренности (как это делалось), всю ту боль, ярость, возможность увидеть кто это делает, как это сделано. В своей трактовке, Бутусов не зацикливается на терминах "успех", "слава", "падение". Для него главное - процесс творения, это и есть цель! Это особенно видно в 4 акте (когда по нескольку раз разными артистами воспроизводится сцена встречи Нины и Треплева. Оба вроде бы обрали успех, но жизни их полностью разрушены). Этими повторениями он добиваетс 4-мерности спектакля и его героев. Становится ясно, что величие идет в ногу с посредственностью, а также, что обратное утверждение - тоже имеет право на существование. Финал потрясает. Танцующая девушка, в финале, плачущая хрустальными слезами. В этом можно разглядеть желание автора показать какую цену человек платит за посвящене свей жизни искусству. Но все эти слова ничего не стоят. Нужно хотя бы раз увидеть это невообразимое чудо, чтобы понять. Далее - о днях премьеры и инф-я о театре, билетах и т д Administrator/Ирината: lena, спасибо! Выручили нас, "языкам не обученных".
Ирината: Чайка 27.05.2011 или Чай от Гения Главным для меня во вчерашнем спектакле стала кружка с чаем, которую Юрий Николаевич Бутусов протянул со сцены зрительнице в 1 ряду – у нее страшно болела голова; видимо, это было заметно. Смысл тут не только в божественной человечности Гения в джинсах, но и в том, что мы, зрители, были как бы приняты в эту ИГРУ, называемую «Чайка спектакль Бутусова». Да, мы лишь запасные игроки (имеющие право, впрочем, на несколько минут заменить артистов в одной из сцен). Но это знак, что Бутусов признал равными себе, Тригорину, Треплеву… не только Машу, Шамраева, Медведенко, Трезора… но даже и нас, сидящих в зале. Я не уверена, что скоро смогу написать об этой «Чайке» что-нибудь складное. Ибо в ней слишком много ВСЕГО, в том числе много ЛИЧНОГО, о чем говорить – все равно, что публично исповедоваться. Воздержусь. Лишь несколько фрагментарных мыслей. Тригорин в сцене, когда Нина играет пьесу Треплева – пьян. И сильно. Но как замечательно он держит лицо, позволяя себе «плыть» только в те мгновения, когда внимание всех отвлечено на что-то другое… Скажу про С.Бубнова/Якова – думаю, мы не скоро «доберемся» до этого персонажа… просто – при обилии всего, что и как происходит на сцене, глаза и уши «до него не доходят». А ведь он совершенно на своем месте, он делает всё идеально правильно и хорошо! Вспомнили вчера с Lotta мальчиков, что в «Макбетте» таскали кубики и катали мохнатый шар Бирнамского леса… Они тогда тоже делали это незаметно и очень правильно! Так что – браво Бубнову! Молодец! То, что мы уже окрестили «дискотекой на пепелище» и даже как-то осудили – я вчера увидела как бы с другой точки зрения. Да, если полный провал, если всё, что сделано тобой, на что затрачены силы, ум, душа – горит мощным невидимым пламенем… можно или влезть в петлю отчаяния – или… ТАНЦЕВАТЬ! Вот так, в отрыв, бросая всего себя в движение, врастая в музыку, в бешеный крик… И, собирая потом себя по молекулам, продолжать жить. …наткнулась на один из любительских переводов песни Queen - The Show Must Go On (сразу вспомнила перетяжку на последнем «Макбетте»). Пустые кресла... Ради чего живём? Уходит зритель, унося успех. День за днём пытаюсь я понять, на что надеемся. Ещё один герой, ещё один злодей. А за кулисами я жду без сил, Услышит ли мой безмолвный крик хоть кто-нибудь. Шоу должно продолжаться! Шоу должно продолжаться! Сердце из груди рвётся, Блеск софитов плавит грим, Но улыбка остаётся. Что б ни случилось, доверюсь я судьбе. Ещё один роман, ещё один обман. День за днём пытаюсь я понять, ради чего живём. Я изменился и, выбирая жизнь, Тиски прошлого смогу теперь разжать. Новый день встречая, В душе я мечтаю стать самим собой. Шоу должно продолжаться! Шоу должно продолжаться! Сердце из груди рвётся, Блеск софитов плавит грим, Но улыбка остаётся. Крылья словно бабочка расправила душа. И веру в сказки сохраню я до конца. Я могу летать! Шоу должно продолжаться! Шоу должно продолжаться! С усмешкой я смотрю В лицо новому дню. Продолжим шоу! Я смогу успех вернуть. Я должен найти силы жить. Продолжим, Продолжим шоу! Шоу должно продолжаться... **************** Вот – как-то так. Ну, и напоследок – хочу выразить огромную благодарность публике, уходящей со спектакля. Ибо благодаря этому вчера, через какое-то время, весь первый ряд заняли те люди, которые приходят на «Чайку» раз за разом… Потому что она нужна, чтобы – отплакав, отболев… выйти из театра и продолжить жить счастливо. Так что – спасибо в Гению в джинсах и за потрясающий спектакль… и за чай (я отпила глоточек). Крепкий и сладкий как раз в меру.
Administrator: От зрителя На прошлой неделе в тоннеле на Проспекте мира я видела странную картину. Сбитые московским смогом с толку утки стали случайными гостями подземного тоннеля. Забившись в угол, одна из них отчаянно дрожала и издавала щемящий сердце звук. Вчера в Сатириконе давали "Чайку" Чехова. 4 часа 10 минут, пьеса в 4-х действиях, 3 антракта - изматывающе долго. И только сегодня утром я осознала, насколько это было пронзительно. Крик чайки застрял в моей груди, как птица, залетевшая в подземку Сюжет для небольшого рассказа: на берегу озера с детства живет молодая девушка, такая, как вы; любит озеро, как чайка, и счастлива, и свободна, как чайка. Но случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил ее, как вот эту чайку.
Administrator: От зрителя Сходила на «Чайку» Бутусова. Спектакль великолепный. Настолько великолепный, что дух захватывает. Но мне все-таки больше всего понравилось первое действие. Самое искреннее, самое наивное – если можно конечно употреблять это слово по отношению к такому изощренному произведению. Когда ты еще пытаешься понять, кто есть кто. И у кого – что. Прекрасный безумный Шамраев (наконец-то – всю жизнь переживаю за Шамраева), соединенный с Медведенко. Прекрасная Нина – алчущая, никого не любящая, способная раздавить своим талантом любую Раневскую. Стеклова – совершенная стала лицом Ханна Шигула. Прекрасная Маша – пока она еще не переоделась. Вот это прекрасно. И вообще – прекрасная труппа. Наконец-то туда провели метро – я никогда до них не доходила, раз в пять лет. Публику – ту, которая остается, а не ту, которая уходит – хочется убить. Она давится, но ест – но она при том совершенно не понимает, что именно она ест и снисходительно вздыхает – ну, это всё у них «молодежное», понятно. Таких половина. Но что, сказал один человек в первом антракте, у них будет дальше? Если то же самое – то можно в следующем антракте уже уходить. Антрактов три. В некотором смысле – он прав. Чехова вообще можно ставить сейчас один акт – любой, этого достаточно. И нужно, наверное. «Чайка. Акт первый». «Три сестры. Акт третий». Все можно сказать и здесь. Но поставлены все четыре – и в каждом напридумано на целый спектакль, и в конце концов я начала от этого уставать. Не физически – всё сделано блестяще. Но идея повторов к концу задолбала – блестяще, но по третьему кругу, и встает пресловутый вопрос – зачем. Чтобы насытиться – в этом нет сомнения. Насытиться можно, невозможно оторваться от пиршественного стола – и когда в самом начале режиссер призывает всех запастись бутербродами или идти в буфет, это правильно – в буфет в этих антрактах идешь с чувством, что удовольствие разрешено – праздник всяческой плоти. В буквальном смысле пир духа. И под музыку – без музыки этого бы не было, Эллингтон и марш из «Трех сестер» Латенаса… Я трепетала – в первом. Во втором и третьем – я наслаждалась, и постепенно начала обжираться. В четвертом я стала думать о другом… Никаких слез в финале - у меня. Слезы – в первом. Слезы – в первом. Но разумеется – невозможно оставаться равнодушным, когда режиссер сам так пляшет. Когда так откровенно. Настолько про себя и не стыдясь. Никогда даже не видела, как выглядит Бутусов. Приняла его сперва за Медведенко. Надо быть, всё-таки, очень специальным человеком, чтобы хотеть ставить «Чайку». Чех, которого я видела очень давно, и имени которого я сейчас не помню, застрелился потом в этой декорации. Никогда не ставила себя на место Треплева – только на место Тригорина. Этот так честен в своем Треплеве, что запечатываются уста – можно только шляпу снимать. И когда я увидела в программке Латенаса – уже ясно было, куда будут тянуться. Но к финалу мне не было уже никого жалко. Жалко было только – что уже не жалко. К пятому разу, когда уже всё – всерьез – не остается уже внутри места для сострадания. А им хочется сострадать, и не только – в первом. Но это – мои проблемы. Идите все, смотрите. Медведенко-Шамраев, Заречная, Маша, Девушка, которая танцует и сам Бутусов – всё окупают.
Administrator: «Экран и сцена» № 9 за 2011 год. В границах нежности После премьеры Автор: Ольга ЕГОШИНА Недавно ставший главным режиссером петербургского Театра Ленсовета Юрий Бутусов не спешит расстаться с Москвой, отдавая долги по ранее взятым на себя обязательствам. Да и в дальнейшем обещает, по крайней мере, приезжать в столицу всякий раз, когда в афише “Сатирикона” будет стоять его премьерный спектакль “Чайка”, где режиссер выходит на сцену на протяжении всех четырех действий, примеривая на себя то окровавленную повязку Треплева, то его монологи… Можно сказать, что эта “Чайка” поставлена умудренным Треплевым, уже переболевшим детской болезнью левизны в искусстве и вдруг ощутившим прелесть художественной свободы: “дело не в старых и не в новых формах, а в том, что человек пишет, не думая ни о каких формах, пишет, потому что это свободно льется из его души”. Сатириконовская “Чайка” – один из самых свободных спектаклей и режиссера Юрия Бутусова, и вообще московской сцены последнего десятилетия, где бедные постановщики, еще не достигшие статуса легенд, годами пытаются либо создать “кассовый” спектакль, либо уложиться в прокрустово ложе “современного искусства”, чьи параметры туманны даже для адептов. В “Чайке” Юрия Бутусова об удобствах зрителя (спектакль с тремя антрактами заканчивается около полуночи) думают так же мало, как и о новизне высказывания. Юрий Бутусов не боится сделать главной темой своей “Чайки” признание в любви к театру и людям театра (согласитесь, что объяснение в ненависти звучит куда более актуально). Не боится для своей постановки выбрать давно не мод-ную форму спектакля-репетиции, где все пробуют все роли, разыгрывают все сцены по нескольку раз, а режиссер то и дело вмешивается в действие, то проживая эпизод, то проговаривая куски текста, а то и вовсе заряжая исполнителей энергией сумасшедшего танца. Полноправный соавтор режиссера сценограф Александр Шишкин создал для “Чайки” многофункциональное пространство, где каждый предмет конкретен и метафоричен, функционален и визуально выразителен. Дверные проемы, свободно огораживающие несуществующие комнаты. Свалка мусора в глубине. Огромный черный стол-подиум. Дачные качели-веревки, которые могут напомнить и о детском счастье полета, и о виселице. Огромные ширмы, затянутые бумагой, на которых так удобно рисовать и писать… Наконец, россыпи цветов и яблок, создающих натюрморты во вкусе сочной фламандской живописи. Бутусов сочетает специально к “Чайке” написанную музыку Фаустаса Латенаса с его же маршем из “Трех сестер” Эймунтаса Някрошюса, а музыку румынских цыган с Адамо и Эллингтоном. Музыкальное пространство эклектично, как эклектична сама жизнь у колдовского озера, где все влюблены и все несчастны, но каждый страдает по-своему и наособицу. Актеры “Сатирикона” играют с какой-то репетиционной свободой. Они то как бы отстают от своих персонажей и впопыхах бросаются их догонять, то забегают далеко вперед и, остановившись, испуганно оглядываются. Актер и его персонаж здесь не вполне адекватны друг другу, обретая внутреннее тождество лишь в кульминационные моменты действия. Хороши здесь все. И несчастный кривляка-шут Шамраев (Антон Кузнецов), и по-эстрадному элегантный доктор Дорн (Артем Осипов), и трогательный Сорин (Владимир Большов). На сцене резвится, дурачится, мучается и радуется большая компания давно сроднившихся друг с другом людей. В отношениях тут царит терпимость, которая возникает именно в таких давно сложившихся отношениях. Все с легкостью не замечают ни эгоизма красотки Аркадиной (Полина Райкина), ни фатовской самовлюбленности Тригорина (Денис Суханов), ни вздорности Полины Андреевны (Лика Нифонтова). Грозы здесь бурны и кратковременны. Любые взрывы заканчиваются примирением. И только Нина с Треплевым никак не могут поймать эту бездумную легкость отношений, внося тревожную ноту требовательной серьезности. Дуэт Нины (Агриппина Стеклова) и Треплева (Тимофей Трибунцев) ведет драматическую ноту спектакля. Нина и Треп-лев – девушка с другого берега и мальчик-поэт – здесь единственные взрослые среди постаревших детей. Оба лишены и детского эгоизма, и детского легкомыс-лия. Оба лишены способности прощать и забывать. Оба могут искренне недоумевать: как же совместить всего Некрасова наизусть и упоение от приема публики в Харькове? Оба знают о своей обреченности, предчувствуют катастрофу и торопят ее. “Попали и мы с вами в круговорот...” – произносит Нина – Агриппина Стеклова с легким оттенком грустного удовлетворения, мол, вот и добились, чего хотели… а зачем? Ясные и заразительные чувства этого лирического спектакля завораживающе действуют даже на неподготовленную публику, не читавшую чеховскую пьесу. Но вот за ясность мыслей режиссеру еще придется побороться: в ходе дальнейшей жизни спектакля неплохо бы яснее расставить акценты и жестко проредить пеструю коллекцию повторяющихся сцен (хотя бы выкинув те, что не вносят новых поворотов и прочтений). В заключение надо отметить, что нынешний сезон, подбирающийся к концу, оказался не только успешным, но и вырисовывающим какой-то новый виток жизни “Сатирикона”, чья афиша пополнилась Чеховым и Достоевским.
Administrator: «Экран и сцена» № 9 за 2011 год. Джаз на пожарище После премьеры Автор: Мария ЛЬВОВА В своей “Чайке” Юрий Бутусов окончательно отринул главную обманку театра ХХ века – что режиссер должен умереть в актерах. Он не только отказался в них умирать, а, расталкивая персонажей пьесы, ввел в число действующих лиц себя самого, режиссера Юрия Бутусова. Впрочем, все актеры “Сатирикона”, занятые в спектакле, активно теснят чеховских героев со сцены, отбирают друг у друга реплики, сцены, целые эпизоды. Треплевы, Аркадины и Маши двоятся и троятся. Бритый мужчина в очках, на четвереньках “писая” на нарисованное дерево, изображает Трезора, который “не привык, будет лаять”, выпрямившись, преспокойно превращается в учителя Медведенко, а еще чуть позже – в юродствующего управляющего Шамраева в драных солдатских штанах и шинели, любителя нелепых фокусов, увешанного перышками и шариками. Относиться к чеховской пьесе с отстраненным почтением, как к неприкосновенной классике, для Бутусова невозможно – он не просто любит “Чайку”, а точнее театр, квинтэссенцией которого она является, эта пьеса – часть естества, его человеческой сути и прорастает сквозь него причудливыми побегами. Харизмы у всей компании навалом, черпай большой ложкой, на сцене все бурлит, пузырится, преображается, а удовольствия от этого физически невероятно трудного спектакля актеры получают столько, что иногда даже становится слегка неловко, будто застал хороших знакомых за чем-то непредосудительным, но очень интимным. Вот сцена ритуального сожжения дачного театра: Треплев, разъяренный провалом своей пьесы, хватает спичку размером чуть не с бейсбольную биту, чиркает об штаны и “поджигает” разрисованный бумажный экран, тут же – свирепый гул огня, треск горящего дерева. На сцену, бросив свой режиссерский столик в зрительном зале, взлетает сосредоточенный Юрий Бутусов, с неприличествующей режиссеру обезьяньей ловкостью подпрыгивает, отрывает от экрана длинные узкие полоски бумаги, открывая зияющие чернотой прогалы. По очереди поворачиваются к зрителям все присутствующие при этом аутодафе – у каждого лицо перепачкано “сажей”, пожар же. Опьяненный огнем, режиссер выскакивает на авансцену и вместе с не предусмотренным Чеховым, но полноправным персонажем Марины Дровосековой – “девушкой, которая танцует”, затевает дикую джазовую пляску на пожарище. И вот уже все – неважно, кто там больной Сорин, а кто самодовольный Тригорин – как одержимые, отплясывают вслед за заводилой-режиссером, кто во что горазд. Будоражащее зрелище. “Чайка” – страшный сон реквизитора: на сцене тонны всевозможного добра, раблезианская роскошь пластмассовых цветов и фруктов, медные тазы, гора мусора, стремянка, деревянные кресты – “неси свой крест и веруй”, автомобильные покрышки, пухлые пупсы; к концу каждого из четырех актов площадка в буквальном смысле завалена бумажным снегом, клочьями полиэтиленовой пленки, сломанными зонтиками, ботинками. Эта же избыточность, неумеренность – и в музыке, и в пластике, и в гримах, буквально во всем. Режиссер то опрокидывает наскоком деревянную раму, то разрисовывает пластиковые экраны краской из баллончика, то неразборчиво прокричит монолог Треплева из четвертого акта, то вдруг вывалится на сцену, прорывая телом бумажный экран, чтобы карикатурно застрелиться вместо Треплева. Бутусов не обладает – да и не должен – профессиональным изяществом движений, совсем не по-актерски пользуется голосом. Но он одержим театром, а потому вовсе не считает себя обязанным придерживаться правил и рамок. Его оправдание и объяснение – свобода и драйв на сцене, а еще – восторженное внимание зрительного зала, с готовностью вникающего в чеховские страдания и чеховскую любовь бутусовской “Чайки”.
Administrator: От зрителя "ЧАЙКА" Юрия Бутусова. Месяц спустя. Полет нормальный. Вчерашний день был отмечен двумя знаменательными для меня событиями. Первое: я, в исполнении своей давней мечты, дочитала первый том «Жизни Клима Самгина» (осталось всего-то: три тома!). Последнее: я второй (только лишь, но все же!) раз ходила на «Чайку» Бутусова. С чем там обычно сравнивают спектакль? С хорошим вином, которое должно настояться? (Пусть будет вино. Банально. Все лучше, чем, скажем, дрожжевое тесто.) Так вот. «Чайка» «настоялась». Она обрела свою плоть. Свой ритм. Хулиганскую уверенность полета. И убежденность: если ты взлетаешь, кричишь и подстреленная падаешь, значит это кому-нибудь нужно. За месяц с небольшим актеры, освоившись, обрели бОльший кураж и граничащую с самоубийством свободу самовыплеска (именно это слово). Заметно похудевший Бутусов был также яростен и прекрасен, но в то же время и в нем появилась спокойная раскрепощенность, чего не было на премьере. Изменился и зритель. То ли смирился, то ли поумнел. Уходили меньше. Смеялись больше. А тишина, охватывавшая зал, казалась осознаннее и благодарнее. Оттого легче и искреннее. Впереди сидела странная пара. Она – невзрачная, стройная, в нелепой цветастой блузе и с еще более нелепой заколкой-бабочкой в волосах. Он – большой, серый и тучный, что, впрочем, не лишало его обаяния. Она была нервна. Он – восторженен. Это я к чему? За ними было интересно наблюдать. Потому что передо мной параллельно разворачивались две истории. Одна – на сцене. Другая – в жизни. Самая настоящая драматургия. Окончание первого действия – завязка. Он активно хлопает, кричит: «Гениально!» и, развернувшись к ней, говорит: «На его месте (на месте Юрия Николаевича, разумеется) должен был быть я». И, не дав ей ответить, тут же: «Напьешься – будешь». Она невнятно пробормотала, что-то вроде: «Я хотела посмотреть классическую «Чайку», а не «этот карнавал...», - на чем я их и оставила, выйдя из зала. Второй антракт – выяснение отношений. Конфликт и кульминация. Обсуждение правомерности деструкции классического текста и непонимания чего-то там в спектакле плавно перерастает во взаимные обвинения в непонимании чего-то там в них самих. Третий антракт – развязка. Она – хлюпает носом и больше с ним ни о чем не спорит, видимо, молчаливо смирившись и правотой своего спутника, и с гениальностью Бутусова (от этого никуда не денешься)))). И, наконец, финал. Она, заплаканная и умиротворенная, и он, с улыбкой на лице, под руку выходят из зала. А говорили – деконструкция... Такой вот театр. P.S.: В одном из антрактов Бутусов подошел к краю сцены и о чем-то спросил девушек, сидевших в первом ряду. Безобразие! Чехов этого точно не писал!!! ))))
Administrator: От зрителя Чудесный спектакль - Чайка; я как-то не готова была в этот раз выпасть из рутины, потому что ее вроде бы и нет. Как же. Два часа спектакля - и мира нет за его пределами; еще два часа, и мир внезапно театр, буквально, внимательно слежу за актрисами, вот та в юбке, что курит у входа, потом наденет парик и будет стоять рядом в метро, надо постараться не перепутать. И режиссерские пляски были чертовски обаятельны - в какой-то момент случилось дежавю, и оно стало расти, расти и расти, пока Юрий Бутусов не развел руками вот так, именно так, как это делает Том Йорк в Lotus Flower, и все не стало на свои места. Ночь будет нежна: Том и несколько Альфонсов, Том и испанское послевкусие латинских падежей.
Administrator: От зрителя Чайка. Сатирикон. Бутусов. 27 мая 2011 Так получилось, что сначала я посмотрела фильм Параджанова «Я – чайка!» о трагической судьбе актрисы Валентины Караваевой, попавшей в автомобильную аварию, которая, изуродовав её лицо, лишила профессии… После ее смерти в ее квартире были обнаружены любительская видеокамера, на которую она снимала себя в ролях Нины Заречной и Анны Карениной, и самодельная «чайка» - из проволоки, перьев и бумаги… Говорить об этом фильме не нужно – его нужно только смотреть, чтобы прочувствовать весь ужас того, что происходило в той маленькой квартире годами… Но ужас ли? Юрий Бутусов посвятил Валентине Караваевой свою постановку пьесы «Чайка» в Сатириконе, которая вызывает противоречивые, но яркие и сильные эмоции у зрителей. Язык постановки, как всегда, наряду с понятными вещами содержит загадки, и что-то, как всегда же, цепляется за твое сознание, и не отпускает, заставляет думать, вспоминать, анализировать, искать ответы на вопросы – что это было? Почему? Зачем? Может быть, в этом посвящении и лежит разгадка? Учитывая то, что у этого режиссёра посвящение не могло бы быть вишенкой, венчающей сливочный завиток на готовом торте, а могло бы быть только идеей, побудительным мотивом к созданию такого видения пьесы, которое открывало бы глаза на что-то, о чём мы, зрители, не всегда задумываемся. Несоответствие образов, несоответствие возраста, несоответствие голоса, неожиданные «коленца» и спецэффекты… Это то, что мы видим. Форма! Вот она, новая форма… Несовпадение желаемого и действительного – а это уже как доктор Чехов написал… Ведь текст- то его, как есть. Кто же эти люди на сцене – в «Чайке» постановки Бутусова? Агриппина Стеклова разве играет Нину Заречную? А Денис Суханов – Тригорина? Марьяна Спивак – Машу? Так же, как и другие артисты спектакля – Артём Осипов, Владимир Большов, Лика Нифонтова, Полина Райкина, Антон Кузнецов – разве играют тех персонажей, что прописаны в программке? Может, они играют актёров, играющих роли в пьесе? Да, именно - актёры играют актёров. Людей, которые отчаянно хотят нравиться, которые готовы положить на алтарь служения сцене всё, что обычно ценят обычные же люди – те, кто по другую сторону рампы. Но нет, не получается: нет взаимности, что ни делай... Так вышло. Никто не виноват. Что же это за водоворот такой – актёрская профессия? Вот она, вроде бы, эта радужная жизнь – совсем рядом, только руку протяни! Красивая, яркая, поёт, танцует, даже аккордеон в её руках – праздничной раскраски, в тон платью! (Марина Дровосекова в роли «девушки, которая танцует» – прекрасна!) Но нет, покружит рядом, а своей так и не станет, и повиснет безжизненным телом на канатах… «Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился...» О Константине Гавриловиче надо говорить особо. Кого играет Тимофей Трибунцев? Актёра, играющего режиссера? Да – тогда, когда он отчаянно хочет нравиться, как и другие актеры, сыгранные актёрами. Режиссёра? Да! Некий собирательный образ, над которым посмеялся (?) Бутусов – в сцене, где на фоне белых стен «палаты для сумасшедших» Треплев сводит счёты с двумя Аркадиными за свои детские обиды. Не знаю, правильно ли сказать – посмеялся. Может, да, а может, нет – но об оценках позже. Мне доводилось смотреть «Чайку» и в других театрах, в классических постановках. Но только в постановке Бутусова текст пьесы зазвучал для меня так ярко, как не звучал никогда. Почему? В самой пьесе нашелся прямой ответ: «…я все больше и больше прихожу к убеждению, что дело не в старых и не в новых формах, а в том, что человек пишет, не думая ни о каких формах, пишет, потому что это свободно льется из его души». Так и здесь… То, что мы видим на сцене, невозможно объяснить холодным расчётом. Находить отклик в душах может только то, что льется из души – именно так! Да, все герои пьесы - актеры и режиссер, которых играют актёры Сатирикона, порой показаны в неприглядном виде. А помните это – «полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит»? Или – «посмотрите, какими мы можем быть в нашем отчаянном стремлении нравиться вам…» Я в какой-то момент, после второго антракта задумалась – любит ли Бутусов актёров? Не конкретных людей, играющих в спектакле, а актёров вообще? И досмотрев спектакль до конца поняла – он не выносит оценок. Так же, как Параджанов не выносит оценок в своем фильме о Караваевой – ужас ли то, что происходило в ее жизни, или это просто такая жизнь, непонятная обывателю. Оценивать, принимать или не принимать - зрителям. После спектакля, вспоминая «девушку, которая танцует», я подумала – раз уж этот образ был введен в спектакль, хотя в пьесе его нет, то в этой постановке для полноты картины не хватает еще одного символа – символа публики… А вот и нет, всё предусмотрено! Не надо символов. Публика там, где она должна быть - в зале, но, по моему мнению, у нее своя роль в постановке определенно есть. Перед началом спектакля Бутусов выходит на сцену и обращается к зрителям. В этот раз он предупреждал, что антрактов будет три, и о длительности спектакля. Где-то писали, что раньше он говорил что-то о том, что можно уходить. Да, люди уходят. После первого действия, видимо, те, кто не понял, что происходит, или не хочет видеть неприглядные стороны актёрского существования, после второго – те, кто хотел уйти после первого, но всё же задержался из любопытства. А затем остаются те, кто по-настоящему любят театр. Осознанно или не осознанно (не все же могут объяснить и разложить «по полочкам» что их влечёт – игра, великолепно подобранная музыка, и т.д.), но любят. Ведь и в жизни так и происходит. Мимо каждого человека проходит много людей, а задерживаются лишь некоторые, по взаимности душ. Этот спектакль, который закончился за десять минут до полуночи, я досмотрела до конца. Сейчас, когда эмоции улеглись, а впечатления сложились в одну картинку, мне хочется сказать: «Я буду любить вас, и к выходу из зала пойду только тогда, когда вы уйдете со сцены за кулисы, под аплодисменты и крики «Браво!» Хотя нет, нельзя так. Я всё же оставлю себе свободу уйти тихо и незаметно в антракте, если мы с вами не сможем быть на одной волне. Такова жизнь! Вы сделали свой выбор, значит, я тоже имею право на свой. Буду ли я рекомендовать эту постановку к просмотру? Буду, однозначно! Идти надо – как минимум, чтобы оценить ее, составить своё мнение; понять – за что вы любите театр; и, безусловно, ради прекрасных актёрских работ! P.S. После спектакля подумала – как хорошо, что меня никогда, даже в детстве не тянуло в актерскую профессию… И в тот же день прочитала интервью Константина Райкина, в котором были такие слова: «Мне жалко людей, которые не имеют счастья выходить на сцену. Это несчастные люди. Но они не знают, что они несчастные, и поэтому они счастливы.» Вот так!
ls: "Чайка". 27 мая. До этого я видела "Чайку" 6 мая. Впечатление, что в тот раз зрительный зал был наполненным более подготовленной и знающей - в том числе и знающей режиссера - публикой, в этот раз укрепилось. Если в тот раз Бутусову закричали "Браво", когда он вышел в последнем антракте, так что он поулыбался, но быстро ушел, то в этот раз он спокойно ходил по сцене, и никто не обращал на него внимания. Он даже в какой-то момент подошел к Медведенко-Кузнецову, убиравшему сцену и, разговаривая с ним, взял у него швабру, поставил на пол, а через некоторое время отпустил рукоятку. Швабра со стуком упала, но никто и головы не повернул . При этом на спектакль реагировали, даже, может быть, более бурно, чем в тот раз. Спектакль набирает обороты. Слышала, что некоторые собираются пойти на "Чайку", когда она будет "зрелая". Но в "молодой" "Чайке" свое обаяние. Актеры были настолько увлечены жизнью героев в спектакле, что в этот раз были даже переплески действия. Когда Нина собиралась спеть песенку, я на мгновение отвлеклась, и по смеху в зале на первых звуках песни предположила, что она увлеклась прихорашиванием перед зеркалом. Когда в четвертом дубле "сюжета для небольшого рассказа" выезжает "Аркадина"-Кузнецов в кресле-каталке, в мехах и "противогазе", и отрубает себе псевдо-ногу, актер так "рубанул", что завалился с креслом на спину. Суханову-Тригорину пришлось спешно поднимать его и усаживать, что было непросто, ведь Кузнецов не должен был ему помогать (с одной-то ногой!). Я понимала, что Антон Кузнецов мог ушибиться, и что момент напряженный, надо успеть поднять его и вписаться в звуковое сопровождение, но все равно мне стало смешно. Вокруг меня в этот раз были зрители очень эмоциональные. Один явно был не простой зритель, ему Бутусов покивал перед спектаклем. В начале монолога Нины "Люди, львы..." этот зритель рассмеялся даже раньше Тригорина и вообще часто и громко смеялся. Когда после провала треплевской пьесы Дорн на краю сцены рассуждает, что пьеса ему понравилась, и произносит:"когда показались краcные глаза дьявола, у меня от волнения дрожали руки", зрительница в первом ряду рассмеялась, так что Дорн даже повернулся к ней, как бы ища у нее поддержки. Вот уж не знаю, что было смешного. Но, сидя в этот раз довольно близко к сцене, я поняла, что вблизи все воспринимается иначе и многие детали становятся заметны. Действительно, когда актеры подходят к краю сцены, они кажутся уже как будто в зале. Наконец-то я разглядела чайку, которую принес Треплев. Этот белый куль он сразу кладет на стол, и его потом не видно, а когда он входит, прижимая его к груди, я или не видела, или не понимала, что это чайка. В четвертом действии Дорн и Медведенко ввозят на каталке Сорина (да ведь это же и "аркадинская" каталка - сейчас догадалась я) и в какой-то момент снимают туфли. Вот теперь я это заметила, как заметила, что Дорн в черных носках, а Медведенко босой (где-то вблизи слов Медведенко "Вам хорошо смеяться. Денег у вас куры не клюют."), и зритель где-то позади меня рассмеялся. Должно быть, потому, что оба они при этом были одеты респектабельно. В четвертом же действии на первых дублях прихода Нины к Треплеву: Медведенко и Маша, Тригорин и Нина, - я стала ощущать у себя на шее холодок чьего-то дыхания (даже приятный, потому что в этот раз в зале было тепло), как будто сзади совсем рядом выдыхали через рот. Когда в дубле Дорн и Полина Андреевна звуки на сцене стали потише, я различила звуки позади себя и сначала поняла, что у кого-то заложен нос, а потом поняла, что девушка сзади меня плачет. Она очень старалась сдерживаться, но к последнему дублю, настоящего Треплева и Нины, я уже в основном была сосредоточена на том, что происходило сзади и задавалась только одним вопросом: сможет ли она сдержаться и не разрыдаться громко. В какой-то момент, видимо, ее тихие всхлипывания стали слышны и на ряду впереди меня, потому что мужчина, сидевший несколько по диагонали, стал с любопытством оглядываться в нашу сторону и на меня посмотрел внимательно, а она ему, похоже, была не видна. Хоть она и плакала до конца спектакля, но ей удавалось подавлять рыдания. Когда Нина говорит Треплеву:"Попали мы с вами ... ", у меня само собой домыслилось:" в запендю", а после этого она произнесла:".. в круговорот". А когда во втором действии все сидят за столом и раздается музыка, к которой все прислушивются и это как-то отражается во всех, заметилось, что у Якова в такт музыке мелко дрожит голова. Почитав кое-что из "околочаечных" исследований, уже под их влиянием смотрю и на "Чайку". Например, то, что Левитан был в чем-то прообразом Треплева. Личность художника была настолько богата и жизнь разнообразна, что Чехов разделил это богатство в пьесе на двух более обыкновенных людей - Треплева и Тригорина. Тригорину достались успех в творчестве и личной жизни, а Треплеву творческие и личные страдания. Тригорину же отошла и любовь к рыбной ловле. Из той же радиопередачи, где узнала о Левитане как прообразе Треплева, услышала, как художник любил рубалку. Раз они с Чеховым прогуливались и увидели, как работники пытаются вытащить из воды большого налима. Левитан не выдержал и полез в воду помогать, хотя его отговаривали. А Треплеву досталось охотиться. Когда Треплев входит с чайкой в перепачканной ярко-розовым рубашке - может, это не кровь, и не клюквенный, а малиновый сок? Наелся малины в приозерном малиннике перед тем, как застрелить птицу. К тому же Треплев более разносторонен, чем Тригорин. Он и драматург, и видимо, прозаик - что там печатают в журналах, и режиссер, и художник декораций. И со временем мог бы написать для Нины такую пьесу, где она действительно бы блистала. А мог бы и не написать. Однако как реальным интеллигентным дамам нравилось, чтобы чайку бросили именно к их ногам, так что даже оспаривали свое участие в этом эпизоде. Есть что-то в этом первобытное, мужчина-добытчик принес добычу своей избраннице. В спектакле этот эпизод тоже можно продублировать. Нина равнодушна к чайке. А что было бы, если бы птицу принес ей Тригорин? Или оставить во всех дублях Треплева, но с разными словами. Вот он входит и говорит. "Нина, я подстрелил Тригорина. Нет, не то." Входит и говорит:"Нина, я подстрелил тебя! Нет, не то." Входит и говорит:"Нина, я подстрелил себя!". Нет. Входит и говорит:"Нина, я подстрелил чайку." И, наконец, входит и говорит:"Нина, чайка подстрелила меня!". После описания левитановских инсценировок самоубийства уже, кажется, как можно задаваться вопросом, почему пьеса комедия? Гибель Треплева это неудачная очередная инсценировка, не рассчитал и попал слишком точно. Но без знания того, что было в реальности, это не приходит в голову. А может быть, все равно в пьесе это несет другой смысл. Из сносок к статье того же Доманского (повторю ссылку, данную ранее Админом) Доманский Ю.В. Вариативность драматургии Чехова "[35] Примечания (С. 13; 375). Интересно, кроме того, что к женскому пьянству в «Чайке» не остался равнодушен и цензор. Так, Потапенко в письме от 23 августа 1896 г. писал Чехову о характере своей правки пьесы, чтобы удовлетворить требования цензуры, и между прочим отметил: «Слова “Она курит, пьёт, открыто живет с этим беллетристом” заменены: “Она ведет бестолковую жизнь, вечно носится с этим беллетристом”» (С. 13; 363). Это об Аркадиной." До чтения статьи я слышала этот текст со сцены ("курит, пьет...") и недоумевала, почему он отличается от прочитанного. Еще в статье говорится о разобщенности героев, они говорят каждый о своем и не слышат друг друга. В спектакле это еще усилено режиссером. Диалоги отчасти заменены монологами - на последнем просмотре я это окончательно поняла. Диалог Сорина и Треплева из первого действия разнесен на два отдельных монолога, сначала треплевский, который открывает спектакль:"Вот тебе и театр.", а Сорин появляется гораздо позже со своим:"Мне, брат, в деревне как-то не того". И мне такая перестановка нравится. В третьем действии разобщенность героев в диалоге Маши и Тригорина - это начинают они с диалога, а потом каждый повторяет свое, не слушая другого. Маша "я замуж выхожу", а Тригорин что-то вроде "уезжать не хочется", "теперь не останется". И так же Маша и Нина. Маша опять "я замуж выхожу", а Нина примерно: "чёт или нечет" . И вообще, интересная идея, собрать высказывания и предположения критиков о пьесе и воплотить их на сцене.
Administrator: И снова к обсуждению спектакля подключаются "профессиональные критики". Извините, но ниже - рецензия, за которую гонорар заплатили. И за которую автору наверняка не стыдно. Кстати, в очередной раз произошло вот что: "профессионал" не побрезговал прочитать отклики от нас, зрителей... да и скомпилировал из выдранных отовсюду фраз "произведение". А! Да! При чтении либо придется бороться с пе-ре-но-са-ми (такова специфика "Литроссии"), либо читать по ссылке. Литературная Россия СТО ПУДОВ ЛЮБВИ К ТЕАТРУ А.П. Че-хов. Чай-ка. Те-атр «Са-ти-ри-кон». Ре-жис-сёр-по-ста-нов-щик Юрий Бу-ту-сов. Как гла-сит про-грамм-ка, те-атр по-свя-тил спек-такль ак-т-ри-се Ва-лен-ти-не Ка-ра-ва-е-вой, ког-да-то сняв-шей-ся в по-пу-ляр-ном филь-ме «Ма-шень-ка», а по-том из-за ав-то-мо-биль-ной ка-та-ст-ро-фы ли-шив-шей-ся воз-мож-но-с-ти сни-мать-ся. «…В сво-ей ма-лень-кой квар-ти-ре, пе-ред лю-би-тель-ской ка-ме-рой она иг-ра-ла Ни-ну За-реч-ную. Так она и умер-ла… Ря-дом ле-жа-ла сде-лан-ная ею чай-ка, пти-ца из про-во-ло-ки, бу-ма-ги и пе-рь-ев…» Этим вы-ска-зы-ва-ни-ем те-атр как бы за-яв-ля-ет, что спек-такль этот – о люб-ви к те-а-т-ру, к ис-кус-ст-ву. Мож-но да-же ска-зать – о стра-с-ти к те-а-т-ру. По-это-му здесь мно-гое сде-ла-но чрез-мер-но. Спек-такль длит-ся поч-ти пять ча-сов (с тре-мя ан-т-рак-та-ми) и за-кан-чи-ва-ет-ся поч-ти в пол-ночь. На-чи-на-ет-ся ещё рань-ше вто-ро-го звон-ка: на сце-не уже кол-ду-ют сам ре-жис-сёр Юрий Бу-ту-сов и ис-пол-ни-тель глав-ной ро-ли Треп-ле-ва Ти-мо-фей Три-бун-цев: они чёр-ной кра-с-кой на ог-ром-ном бе-лом ли-с-те ма-лю-ют не-хи-т-рые де-ко-ра-ции к пье-се Треп-ле-ва: озе-ро, солн-це, лу-ну. В уг-лу на-пи-са-но: «Ни-на». Это – глав-ная страсть Треп-ле-ва, из-за не-сча-ст-ной люб-ви к ко-то-рой он в ко-неч-ном счё-те гиб-нет. Роль Треп-ле-ва – од-на из глав-ных удач спек-так-ля. Т.Три-бун-цев в этой ро-ли по-хож на Смок-ту-нов-ско-го из филь-ма «Бе-ре-гись ав-то-мо-би-ля»: та-кой же не-до-тё-па, пы-та-ю-щий-ся в оди-ноч-ку из-ме-нить мир. Роль пре-крас-но ук-ра-ше-на: то он в по-вяз-ке из тол-стых ве-рё-вок, то в смеш-ной боль-шой бе-лой ма-с-ке, то – весь в кро-ви (и ли-цо, и ру-ба-ха), пред-ве-ща-ю-щей его ги-бель. Всё это вы-гля-дит очень те-а-т-раль-но и при-да-ёт до-пол-ни-тель-ный тра-гизм пер-со-на-жу. За-по-ми-на-ет-ся не-о-рди-нар-ное ис-пол-не-ние ро-ли Ни-ны За-реч-ной (Аг-рип-пи-на Стек-ло-ва): ге-ро-и-ня, во-пер-вых, на-по-ми-на-ет пол-нень-кую, пы-шу-щую здо-ро-вь-ем Ли-ку Ми-зи-но-ву – од-ну из сво-их про-то-ти-пов; во-вто-рых, очень от-кро-вен-но де-мон-ст-ри-ру-ет пре-зре-ние и к «но-вым фор-мам», и во-об-ще ко вся-ким сан-ти-мен-там; смо-т-рит на Треп-ле-ва с не-на-ви-с-тью. Ей ну-жен толь-ко ус-пех. Ге-ро-и-ня – в ры-жем па-ри-ке, вся та-кая плот-ная, в одеж-де из плот-ных, тём-ных тка-ней – всё под-чёр-ки-ва-ет её плот-ность, при-зем-лён-ность, креп-кое здо-ро-вье. А вот мо-но-лог «Лю-ди, львы...» ак-т-ри-са чи-та-ет про-ник-но-вен-но. Не-да-ром её ис-пол-не-ние про-из-во-дит впе-чат-ле-ние и на Дор-на (Ар-тём Оси-пов), и на Ма-шу (Ма-рь-я-на Спи-вак). Роль ску-ча-ю-ще-го и ум-но-го Дор-на до-ве-ре-на мо-ло-до-му ак-тё-ру А.Оси-по-ву, ко-то-рый в ме-ру сил и спо-соб-но-с-тей ожив-ля-ет её пля-с-ка-ми и пес-ня-ми. Ак-тёр в этой ро-ли по-хож на мо-ло-до-го В.Э. Мей-ер-холь-да. Воз-мож-но, это со-зна-тель-ная ал-лю-зия, за-ду-ман-ная по-ста-нов-щи-ка-ми. Так же стра-ст-но и гро-те-ск-но во-пло-щён об-раз Ша-м-ра-е-ва (Ан-тон Куз-не-цов). Ука-зы-вая на во-ен-ное про-шлое от-став-но-го по-ру-чи-ка, по-ста-нов-щи-ки на-ря-ди-ли его в ста-рую ши-нель и пор-тян-ки и сде-ла-ли пья-ни-цей. Ак-тёр, ка-жет-ся, иг-ра-ет на пре-де-ле че-ло-ве-че-с-ких воз-мож-но-с-тей, «на раз-рыв аор-ты», до-во-дя до аб-сур-да со-дер-жа-ние этой и без то-го шу-тов-ской ро-ли. Прав-да, дру-гая роль это-го же ак-тё-ра в этом спек-так-ле – Мед-ве-ден-ко, сы-г-ра-на уже по «ос-та-точ-но-му прин-ци-пу», и пер-со-наж ма-ло-за-ме-тен. Три-го-рин (Де-нис Су-ха-нов) вы-ве-ден, как и Ша-м-ра-ев, ал-ко-го-ли-ком: его бде-ния с удоч-кой на бе-ре-гу пру-да – лишь при-кры-тие за-поя в де-рев-не. Ар-ка-ди-на (По-ли-на Рай-ки-на) во-пло-ще-на пре-иму-ще-ст-вен-но с по-мо-щью внеш-них средств – же-с-тов, ак-цен-ти-ро-ван-ных ин-то-на-ций; не вид-но вну-т-рен-ней дра-мы пер-со-на-жа. В ре-зуль-та-те, по-жа-луй, в те-ни ос-та-лась сце-на со-блаз-не-ния ею Три-го-ри-на. Воз-мож-но, впро-чем, та-ков был за-мы-сел ре-жис-сё-ра – сде-лать эпи-зод про-ход-ным. В це-лом, ко-неч-но, не ак-тёр-ский спек-такль, а ре-жис-сёр-ский. Тем бо-лее что сам ре-жис-сёр то и де-ло вы-бе-га-ет на сце-ну: то ру-кой взмах-нёт, то спля-шет, а то и го-во-рит что-то. Рек-ви-зит и сце-но-гра-фия (ху-дож-ник Алек-сандр Шиш-кин) раз-но-об-раз-ны: тут мно-гие по-пу-ляр-ные в се-го-дняш-нем те-а-т-раль-ном ис-кус-ст-ве эле-мен-ты: и изо-ли-ро-ван-ные рам-ки две-рей, и «стол яств», и те-леж-ка… Прав-да, ка-на-ты с ка-че-ля-ми (не-пре-мен-ный ат-ри-бут со-вре-мен-но-го те-а-т-ра), ког-да по ним взби-ра-ют-ся ге-рои, за-став-ля-ют вспом-нить те-атр «Ко-лумб». Му-зы-каль-ное со-про-вож-де-ние ка-жет-ся слу-чай-ным, хо-тя его по-до-б-рал из-ве-ст-ный те-а-т-раль-ный ком-по-зи-тор Фа-у-с-тас Ла-те-нас, вклю-чив-ший, в ча-ст-но-с-ти, в спек-такль и соб-ст-вен-ную ком-по-зи-цию к дру-гой пье-се Че-хо-ва. Не-сколь-ко утом-ля-ют мно-го-чис-лен-ные по-вто-ры и «ва-ри-а-ции». Это по-пу-ляр-но и на За-па-де – в по-ис-ках смыс-ла (на-при-мер, в спек-так-ле «По сле-дам за-блуд-ших» по пье-се П.Ханд-ке в «Бер-лин-ском ан-сам-б-ле»), но здесь, по-ка-за-лось, смысл не при-ра-с-та-ет, а се-ми-крат-ное по-вто-ре-ние сце-ны о «сю-же-те для не-боль-шо-го рас-ска-за», ког-да вто-рое дей-ст-вие во-пре-ки объ-яв-лен-но-му тя-нет-ся боль-ше ча-са – про-сто ис-пы-ты-ва-ет тер-пе-ние не-ко-то-рых зри-те-лей. В ито-ге по-лу-чил-ся спек-такль весь-ма со-дер-жа-тель-ный, со мно-ги-ми лю-бо-пыт-ны-ми на-ход-ка-ми, и пло-до-твор-ный для твор-че-ст-ва ре-цен-зен-тов, как ча-с-то бы-ва-ет со спек-так-ля-ми в по-ста-нов-ке пи-тер-ских ре-жис-сё-ров. Ильдар САФУАНОВ
вишенка: Я читала разные отзывы к "Чайке" Бутусова.. Все мы разные.. Сама по-разному на нее смотрю, день на день не приходится. В ней есть и свои и минусы, и плюсы. И очарование, и разочарование. И прекрасное, и ужасное. Свой драйв и своя печаль. И смех, и слезы, и любовь. Чего там только нет сто, тыща, мильон пудов. Но последний отзыв ни в какие ворота не лезет! Позвольте мне хоть виртуально мысленно этого критикана - Ильдара Сафуанова - расстрелять- закидать и погрести под каскадом гранат. Уговариваю себя посчитать до 10-ти, потом до 50-ти и т.д........глядишь мож остыну, штаб не разорвать. Виртуально. И еще: я, уж простите, не догнала зачем по слогам его дублировать.. Adninistrator/Ирината: А это такая особенность компьютерной вёрстки "Литроссии": при копировании текст дробится... Видимо, такая защита: чтобы особо ценные тексты не "крали".
Локоны: Ильдар САФУАНОВ пишет:Ге-ро-и-ня – в ры-жем па-ри-кеХа-ха!
вишенка: Локоны пишет: Ильдар САФУАНОВ пишет: цитата: Ге-ро-и-ня – в ры-жем па-ри-ке Ха-ха! Действительно ха-ха! Парень силна раздражен, патаму чта просто признать не хочет, что очарован этим волшебным каскадом!
Administrator: "Чайка" Бутусова - спектакль не простой. Зрителю, не подготовленному к вдумчивому смотрению и думанию, он иногда не "по зубам". Те, кто решают все-таки хоть немного всмотреться и вдуматься, пишут потом странные отзывы... Но я уверена, что спектакль застрянет в них занозой тихого зала, нескончаемых аплодисментов... Или - историей Валентины Караваевой, которой спектакль посвящен. Или - музыкой. Не случайно же финалом поста - музыка, что звучит во 2-м действии. Эта зрительская рецензия не относится к положительным. Но ведь и отрицательной ее не назовешь... От зрителя Отзывы театральных зрителей. Чайка. Юрий Бутусов, "Сатирикон". Слышу часто:"Ах, я так люблю театр, но нынче не попасть, такие дорогие билеты!" Для удобства зрителей есть сайты, где можно посмотреть план зала и понять, что, как, почём. Мы вполне всё видели и слышали с 16 ряда "большого зала", а билеты по 500 рублей. Пенсионер-театрал и то может хоть иногда позволить себе посещение театра. А уж такой спектакль! У входа спрашивали лишний билетик, а задние ряды пустовали...Насколько я понимаю, ситуация та же, что с билетами на поезд: бронируют агентства, с их накруткой покупают не влёт, и многие желающие просто не попадают. Жаль. Спектакль. Уж в который раз убеждаюсь, что мужчины играют лучше женщин. Мужчины и на кухне играют, и у мольберта, и на рояле. А тётки какие-то нарочитые. И вне сцены мы играем плохо тоже. Эксперименты на сцене я всегда воспринимала с трудом, авторское прочтение классической пьесы напоминает кадры из Захаровского фильма, где Ося и Киса в театре разбирались в "Женитьбе". "Шумел камыш". Чего не выдумаешь, чтобы выделиться. Потом начинаешь понимать замысел. Потом узнаешь от спутника, что означает посвящение. Первые акты воспринимались, как смешные. Дальше больше (спектакль шёл более 4 часов, с тремя антрактами) глубже. Зал был тих, аплодисменты несмолкаемы. "Чайка". Комедия. Обхохочешься... (Посвящение Бутусова - Валентине Караваевой, актрисе своей малой-премалой сцены, на которой она, одинокая, не востребованная сценой большой, более 20 лет перед камерой играла свою "Чайку".)
Administrator: От зрителя Сюжет для маленького рассказа <<...Никому не служи, никого не слушай, Даже если тебя позовут в мужья. Как взрывается мозг – это знают ушлые Застрелившиеся из ружья Персонажи Чехова. Не проси, не бойся, Продолжая классическое, не верь. И тем более – не удивляйся, Когда после этого укажут на дверь. – Проходи, не стесняйся. Никого не грузи, не учи, не мучай, Вообще, не смеши. На небесах уже оказались лучшие, А здесь – все хороши. >> Елена Фанайлова "Чайка" в Сатириконе - это современный спектакль и современное искусство. Но не в том смысле современного искусства, когда автор берет две локальные темы, пытаясь их скрестить и получить какой-то новый смысл, словно пытаясь попасть по катящемуся слеклянному шарику другим шариком и прислушаться к получившемуся звону. Такое искусство можно в обилии наблюдать хотя бы на Винзаводе, где художник-концептуалист выставляет, например, серию автопортретов, нарисованных с завязанными глазами, символизируя тем самым художника-неумеху, не знающего что нужно смотреть еще и на себя и на свое отражение в самом рефлексивном жанре, а не просто брать кисть в одну руку, а палитру в другую. Нет, "Чайка" - современна, прежде всего, потому что рассказывает о жизни вокруг нас, и как настоящее искусство помогает выйти куда-то за пределы узко поставленной темы, так что идя в полночь после спектакле по Марьиной Роще, пытаешься понять, что же только что с тобой произошло, и начинаешь давать себе новые обещания. Посвященный Валентине Караваевой - актрисе, получившей сталинскую премию в 23 и попавшей на следующий год в аварию, изуродававшую ее лицо и карьеру, но оставшейся актрисой и бесконечно играющей роль Нины Заречной перед любительской камерой до самой смерти в забвении и нищете, этот спектакль рассказывает о том, что может сделать с человеком театр, а Юрий Бутусов, фонтанируя идеями, смешивает Чехова, асбсурд и хоррор и достигает какой-то невероятной свободы. Так он издевается над перепевами "Caruso" a la Басков и над душевненькой "Tombe le neige", персонажи едут в какой-то момент в тележке как неживые манекены со сломанными руками и ногами, повсюду летают блестки, которые раздувают подносом вокруг героев пьесы, управляющий становится настоящим клоуном и фриком, а доктор демонстрирует все свои танцевальные способности в бодрой хореографии. Но в какой-то момент становится понятно, что спектакль выходит за рамки этой узкой темы и начинает говорить о том, как многие тщетно пытаются наполнить свою жизнь смыслом, уверить себя в том, что они еще молоды и что все еще впереди, несмотря на рутинную и скучную жизнь сегодня. Потому и монолог Аркадиной, уверяющей всех, что она моложавее Маши, и с которой все охотно соглашаются, и монолог Сорина, рассказывающего что он провел на госслужбе 28 лет и что вот теперь-то в шестьдесят хочется наконец пожить, объединяются одним музыкальном оптимистичным фрагментом "It's not too late". Во время этих музыкальных вставок у меня проплывало перед глазами лицо моего сокурсника еще по вышке, с которым я встречался утром того же дня. Судьба могла бы быть бесконечно благосклонна к его семье в 2008 году, но и сейчас он устроился вполне неплохо. Мы встретились в сити. Зашли в ресторан. Он заказал эспрессо, пепси с лимоном и льдом и какой-то экзотический салат, а я в течении часа, пока мы разговаривали о политике и бизнесе, о жизни в Москве и балете, наблюдал за ним. Казалось, что его лицо с еще живыми глазами, уже как будто немного омертвело и застыло, словно высеченное из камня. Я сидел в Сатириконе, слушал "It's not too late" и у меня в голове проносилось, как он доказывал мне, что надо покупать активы сейчас, ведь, несмотря на то что все думают о политической неопределенности, на самом деле, конечно, никакой неопределенности нет. Также в спектакле постепенно омертвляется и речь Аркадиной, и лишь тогда, когда надо включить немного страсти, приходит ее страстный двойник, очередная пустая ипостась, и соблазняет Тригорина. Так мертвым ремесленником, способным говорить страстно, но пусто, представляется и сам слабохарактерный Тригорин, расчленяющий жизнь на мелкие детали и записывающий все в блокнот. Потому в финале, где Треплев в одной из версий финального диалога, превращаясь в подобие Тригорина, с сигарой и бокалом вина выводит на доске словно в такой же блокнот, что мама может расстроится, его застреливает сама Нина. О современности рассказывают и танцы, граничащие с криком и смертью, в которые самозабвенно пускаются герои, и единственный персонаж, которого нет у Чехова в оригинальном тексте, так и называющийся: "девушка, которая танцует". Посреди абсурда происходящего, посреди сцены, когда все играют в лото под меланхоличный вальс, она с аккардеоном смотрится абсолютно органично. Я вспоминал об этом рано утром в воскресение, когда в Центральной Станции, закрепившей привокзальность всех подобных заведений, один мой знакомый, смотря на видео-экран, говорил мне, что такое показывают не во всех саунах, и потом, когда мы с изумлением увидели, что гоу-гоу мальчики, окруженные табличками "No Foto", воплотили в 3D только что просмотренное. Впрочем ближе к семи часам утра, когда мы распивали розовое шампанское и когда мой знакомый говорил мне, что у него все-таки хороший вкус, этот мой спутник c глубокими глазами убеждал меня, что может и стоит поехать в какой-то притон. Однако больше всего поражает финал спектакля, когда диалог Нины и Константина повторяется четыре раза разными актерами (и что почему-то критики восприняли лишь как часть театра абсурда, где все репетируют одну и ту же роль). За эти четыре раза Бутусов умудряется собрать все смысловые темы и все метафоры, разбросанные раньше: игрушечные кресты как символы творческого бремени, невидимый волос, намотанный на палец, как символ ушедшей любви, качели-удавки и Треплев, пытающийся изобразить в них чайку и лишь запутавшийся в них оканчательно - все эти символы и темы я просто не смогу сейчас и перечислить. Но когда "девушка, которая танцует" вдруг начинает ронять льдинки в ведро, а Нина вспоминает свой первый монолог и утраченную невинность, и тянет за собой ношу, сгубившую ее, - тогда под это грустно-весело-наивное "люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, - словом все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли" слезы наворачиваются сами собой, но с собой остается и что-то большее... И словно материализуя эту идею, моей подруге Оле, с которой я ходил на спектакль, досталось яблоко, брошенное в зал одним из актеров. The ocean rolls like thunder, the tempest pulls us under The dogs are howling but it's not too late As broken structures rust, false idols turn to dust All lies in ashes but it's not too late
Administrator: От зрителя Достучаться до Чехова Совсем недавно посетила заметную премьеру в Сатириконе - играли Чехова "Чайку". И это была уже 4-ая "Чайка" в моей жизни. Не скажу, что постановка Юрия Бутусова вызвала у меня бурю эмоций, но запомнится она уж точно, вместе с многократно повторенными бессмертными фразами персонажей пьесы Чехова. "Чет или нечет? Я загадала, идти мне в актрисы или нет?", "Мы остаемся", "Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь - приди и возьми ее" и др. Дело в том, что основным драматургическим приемом этого спектакля был - повтор, 3-5-ти кратное проигрывание одной и той же сцены разными актерами и с разными интонациями и смысловыми акцентами. Так, что в одном случае ситуация была отыграна как комедия или откровенный фарс, в другом как трагедия, в третьем - похожа на водевиль с музыкой и танцами, в четвертом - на театр абсурда. Кстати, в связи с последним, мне впервые так ясно подумалось, что из Чехова как из того желудя, выросли пьесы Беккета и Ионеску. Герои Чехова здесь будто бы "варятся" в большом большом котле - их много, некоторых даже не по одному экземпляру. Они маются, страдают:кто-то от болезней, кто-то от любви, кто-то от нелюбви. Они "привыкают к несовпаденьям": Маша любит Костю, Костя любит Нину, Нина любит Тригорина, Тригорин любит Аркадину... Те, кто живет в деревне - рвутся в Москву, а те, кто в Москве - идеализируют деревню. Кто-то грезит о карьере и славе, а у тех, кто всего этого достиг - разочарование на лицах и в головах мечты о тихой жизни. Вот так все и вертятся в своем круговороте - кого-то выносит на поверхность, потом другого, третьего, и так до бесконечности. Сначала повторы казались мне забавными, потом стали немного раздражать, потом - стало интересно:) Я задумалась об универсальности Чехова (похоже, что из его текстов можно вытащить все, что угодно:), о его современности, о трактовке отдельных персонажей. Впервые я подумала о том, насколько тупа, в сущности Нина - здесь она (в исполнении А. Стекловой) никакая не чайка, а неотесанная деревенщина, не понимающая исканий Треплева, ничего не смыслящая в том, что она играет на сцене любительского театра. Ей попросту льстят ухаживания знаменитого писателя, ее цель - урвать кусочек славы, и не важно какими средствами это будет достигнуто. Этот ее медальон на память и записка с цитатой из его романа: "Если тебе понадобится моя жизнь...". Тьфу ты, какая пошлость. Только в конце пьесы она перерождается - и мы видим совершенно другого человека: любящую женщину и неудавшуюся актрису со сломанной жизнью, пережившей трагедию потери ребенка, предательства возлюбленного. Треплев в этом спектакле тоже не совсем привычен - попросту мальчишка в штанах с не заправленной рубахой он носится по сцене, по-детски дружится и целуется с Ниной, обводит ее ступни, ее силуэт, тем самым как бы "сотворяя себе кумира". Как по-ребячески резко он обижается на то, что не дослушали его пьесы, не поняли его речей о новых формах. Ну кто еще, как не мальчик, будет ездить за Ниной там и сям, преследуя ее по пятам. А уж в сцене с матерью сколько всего откроется: и инфантильность, и юношеский максимализм, и не долюбленность, и намеки на эдипов комплекс. А эта его стрельба бесконечная - то в себя, то в чайку, то снова в себя... Это уже вообще попахивает психиатрическими симптомами. Интересно, что в этом спектакле Чайка (Нина Заречная) вовсе не главный персонаж пьесы. Главного героя как такового и нет - все так или иначе оказываются на авансцене и рассказывают свою историю, исполняют свою роль несколько раз, "на бис". Среди героев пьесы оказывается и сам режиссер спектакля - он, как ведущий, шоумэн, руководит сменой декораций и мизансцен, а в конце включается в действие, отчаянно произносит последний монолог Нины в микрофон "в стиле рэп". Наверное кто-то будет критиковать за вольное обращение с классикой, но я - за разного Чехова. Можно сказать словами Тригорина: "места всем хватит".
Administrator: От зрителя я имел подлость убить сегодня эту чайку И вообще хочется что-то такое неформальное написать по «Чайкам». Богомолов-Бутусов. Отлично, Юрий, нормально, Константин. После первого похода в Сатирикон на Чайку я преступно отмалчивался почти три недели. Всем, кому можно, я шепнул на ушко, что лучше этого спектакля ничего нет, но в жж ограничился одной коротенькой строчкой. Но в результате своих агитаций я сходил к Бутусову еще дважды – и оба раза мои спутницы на обратном пути отказывались говорить, лишились от увиденного дара речи. Несмотря на то, что из моих знакомых от Чайки в относительном восторге практически все, есть где-то люди, которым от нее плохо. И 12, и 15, и 27 мая с нее стандартно уходила одна восьмая – одна десятая часть зрителей. В адрес этих людей на театр.ру какая-то дама оставила веселый коммент: «Ваше кресло – в Малом. Дышите там пылью!» И в этом нет ничего удивительного – раз нетрадиционным находят даже спектакль Богомолова, то уж в адрес Бутусова отыщут слова и похлеще. И в этом для меня заключается парадокс номер один. Почему Богомолов – автор «Турандот» и «Wonderland» – вдруг ставит Чехова в глубоко реалистическом ключе? Кто запамятовал, напоминаю – Турандот синтезировала в себе пьесу Гоцци и роман Достоевского Идиот, а Wonderland – рассказ Довлатова и Алису в стране чудес. Я-то надеялся, что на этот раз Чехов повстречается с Ричардом Бахом или на худой конец с поэзией Эдгара Алана По (а еще предлагалась версия, что Чайка – это про генпрокурора), но нет – текстов от прочих авторов (равно как и от себя) у Богомолова нету. Зато есть у Богомолова песни – такие, которые были написаны лет через семьдесят со дня смерти Чехова. Для начала песня из к/ф «Покровские ворота» – Окуджава «Часовые любви». Для усиления эффекта Игорь Крутой – «Пусть тебе приснится Пальма-де-Майорка». И на десерт всеми обожаемый Шатунов – «Закат окончил теплый летний вечер», а проще говоря «Розовый вечер». Я еще не осмыслил этот момент хорошенько, но заметить заметил – кроме музыки, разбросанной в диапазоне от послевоенных до позднесоветских, на место и время действия указывает и сценография. Горка, номенклатурный письменный стол (обыгрывая текст Чехова, Треплев проговаривается, что это вяз), мутные немытые плафоны, облупленная оконная рама, а главное телевизор во втором действии с транслируемым выступлением Гагарина – недвусмысленно дают понять, что герои существуют в брежневскую эпоху. Есть ли в этом какой-нибудь тайный умысел, я еще не разгадал, но полагаю, что все неслучайно… Как неслучаен, например, выход Заречной в последнем акте с косой в руках. Заречная и впрямь несет Треплеву смерть – не явись она к нему, не разбереди его страданий, он бы не наложил на себя руки. Возвращаясь, однако, к музыке, замечу, что у Бутусова саундтрек кардинально иной. Меня всякий раз потрясает один эпизод – Дорн вскакивает на стул и под песню Salvatore Adamo «Tombe la neige» начинает танцевать. А сверху на него падают перья… А чего стоит композиция T-Bone Burnett «It’s not too late»? Я уже не раз и не два говорил, что для меня второе действие бутусовской Чайки – эталон театрального искусства. Воистину высший пилотаж. Вот это начало с дамами и цветами, вот это «скажите, кто из нас моложавее?», как всегда грандиозный выход Шамраева-Большова, бокальная дуэль Нины-Треплева (хотя у Богомолова этот же эпизод круче), феерический монолог Тригорина и, разумеется (!), «сюжет мелькнул для небольшого рассказа»! И вот о чем я хотел сказать – одним из важнейших слагаемых успеха второго акта я хочу назвать идеально подобранный саундрек. «It’s not too late» – и здесь (возьмите мотив, как роскошно рифмуется он со словами Аркадиной «Что может быть скучнее этой деревенской скуки?») это не просто удачная песня, это ключ к пониманию пьесы. Думаю, что спектакль Бутусова о возрасте, о том, что всем хочется жить (Сорин: «И в 60 лет хочется жить»; Маша: «И часто не бывает никакой охоты жить»). Тригорин живет за чужой счет, он высасывает жизненные соки из своих женщин, он питается чужой красотой и молодостью. Точно также существует и Аркадина – свои года он покупает ценой жизни сына (Треплев: «Когда меня нет, ей только тридцать два, при мне же ей сорок три, и за это она меня ненавидит»). Как и везде, здесь есть свои хищники и свои жертвы. Будем считать, что с музыкой разобрались. Нет, конечно, это все дико поверхностно, потому как тут нет и слова про марш Латенаса из «Трех сестер» Някрошюса. Может, вернусь к нему позже. Пока же к вопросу, который волнует всех и всегда – «Да как можно их сравнивать?!» Полагаю, можно. Я смотрел на Хабенского и предвкушал, как он, постепенно заводясь, вдруг закричит не своим голосом и рухнет на стол. А потом понял, что Хабенский никуда не рухнет – все дело в том, что Хабенский, увы, не Суханов. А когда Аркадина уговаривала Тригорина уехать, я все ждал, что вот-вот появится вторая Аркадина, и они будут уговаривать Тригорина вдвоем. Но нет – Сатирикон Сатириконом, а Табакерка Табакеркой. И стоит ли вообще упоминать про сон – тот самый, который сюжет для небольшого рассказа? Разочарую вас всех – у Богомолова «пришел человек, увидел ее и погубил» произносится лишь однажды, тогда как у Бутусова эта сцена играется в пяти вариантах. Но это одна сторона медали – та, что на руку Юрию Николаевичу. А вот, например, четвертое действие у Богомолова, на мой взгляд, ощутимо прекраснее. Перефразируя Чехова: в Сатириконе после божественного второго акта, после превосходного третьего – не захочешь смотреть четвертый. Оммажи Някрошюсу (пакеты на канатах, бусины падают в воду) как-то неестественно сочетаются с Ниной, которая из двустволки пристреливает Треплева. Нет, это не значит, что мне не нравится четвертый акт Бутусова – я восхищаюсь и игрой в лото, которая перерастает в игру на пианино, и собственно Юрием Николаевичем, который, подражая рок-исполнителю, орет, что есть духа, монолог Треплева. Это значит, что четвертый акт Бутусова мне нравится меньше, чем аналогичный эпизод у Богомолова. Как начинается этот акт – Треплев играет на гитаре Визбора, Маша истерит, Треплев раздражается, начинает беситься, но поет, задник трясется, выбегают все и все истерят и кричат. И очень, скажу я вам, страшно. А потом появляется Нина. Яна Осипова раскрывает именно в этот момент. Она накрашена, она с косой, она в плаще. Она завтра едет в Елец в третьем классе… Она ложится на стол и расставляет широко ноги. А Треплев в это время разрезает листы своей повести. А это ведь тоже находка. Треплеву не важна Нина как женщина, ему она важна как образ. Она напоминает ему того Треплева, который еще не изменил себе, который верил еще в любовь и в новые формы, который еще не позволял себе писать «Афиша на заборе гласила». Ему хочется вернуть не столько Нину, сколько то время, когда можно было мечтать, любить, репетировать формалистскую пьесу, надеясь на ее шумный успех. Успеха не будет, что, впрочем, ничуть не огорчит маму. Огорчит ее другое, так что ее надо увести. Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился.
Administrator: Administrator/Ирината: Без сравнения премьерных "Чаек", думаю, не обойдется ни один критик, ни один "профессиональный зритель". Вот и arlekin смотрит и сравнивает... "Чайка" А.Чехова в Театре п/р О.Табакова на сцене МХТ, реж. Константин Богомолов Печальная история "Турандот" вызывала слишком явные ассоциации с первой постановкой чеховской "Чайки" в Александринском театре и ее провалом, который был значительнее и симптоматичнее многих иных успехов, так что обращение Богомолова вслед за тем к "Чайке" (пусть даже, возможно, задуманное до выпуска "Турандот" - об этом мне неизвестно) выглядит логичным, и все-таки не ко времени вылетела из Табакерки эта "Чайка", сразу же столкнувшись с "сатириконовской", бутусовской. Сравнивать ту и эту "Чайку" вроде бы и бессмысленно, и неправильно - но как же не сравнивать, когда даже внешний повод имеется (на предпремьерном прогоне в зале сидели Большов со Стекловой), а главное - у спектаклей Бутусова и Богомолова слишком много общего, начиная с частных формальных ходов (монологи, обращенные напрямую в зрительный зал, разрушение "четвертой стены") и заканчивая общим концептуальным решением (обе версии существуют в активном диалоге с традицией освоения чеховской пьесы в прошлом и опытом сегодняшним, собственно, этот диалог в какой-то момент и становится основным содержанием обеих постановок), не говоря уже про композитора Фаустаса Латенаса. Вот только "Чайка" Бутусова, при всей легкости, свободе обращения режиссера с пьесой, выстроена настолько безупречно, что не подкопаешься. "Чайка" Богомолова по продолжительности короче (тоже довольно длинная, но не четыре с половиной, а три с половиной часа, правда, и антракт всего один), однако куда как тяжеловеснее, но при этом она эклектична, в ней масса замечательных, захватывающих моментов, но немало и сомнительных, и вторичных, и явно лишних. Ну и самая большая беда табакеровской "Чайки" (идет она на сцене МХТ, но в репертуаре Художественного театра есть своя "Чайка", восстановленная ефремовская) - актеры. Во всяком случае, за день до премьеры, как мне показалось, дела обстоят в этом отношении совсем неважно - и не уверен, что можно рассчитывать, чтобы в ближайшее время все естественным образом наладилось, случай, очевидно, не тот. Табаков в роли Дорна существует как спектакль в спектакле - но это для него естественно в любой пьесе и с любым режиссером, то же самое - в постановках Карбаускиса что по Чехову, что по Гоголю. Сама по себе существует и Зудина в роли Аркадиной - причины другие, результат примерно тот же. Что еще печальнее - Хабенский, абсолютно убедительный в своей исповедальности Тригорин, играет нечто среднее между Зиловым и персонажем из римейка "Иронии судьбы", превосходно играет, пожалуй, лучше всех - но отдельно от остальных. И если даже у Хабенского складывается дуэт с Зудиной - то это пьеса на двоих, прочие персонажи остаются вне поля их зрения: Шамраев, солдафон с нашивками (Павел Ильин) - что есть, что нет, Яна Секста, самая последовательная и органичная "богомоловская" актриса, работает в привычном для себя ключе, изображая в очередной раз инфантильное, отчасти жестокое, отчасти трогательно-беззащитное существо в школьном коричневом платьице и черном сарафанчике. Медведенко (Алексей Комашко) - неплохой, но какой-то безликий. Полина Андреевна (Надежда Тимохина) - напротив, невнятная, хотя постоянно привлекает к себе внимание: в первом акте она появляется в инвалидной коляске с загипсованной ногой, к третьему чеховскому вроде бы поправляется и выходит провожать Аркадину, поигрывая сливой, приготовленной гостям в дорогу, которую сама же нервно съедает. Интереснее остальных Сорин - он, в отличие от Полины Андреевны, в первом акте живчик хоть куда, зато к последнему его разбивает паралич и он говорит, с трудом выдавливая из себя слова - Сергей Сосновский поставленную задачу отрабатывает безукоризненно, но опять-таки не вступая в настоящий контакт с партнерами. Про Костю и Нину говорить труднее всего - про Нину (Яна Осипова) просто не знаешь, что сказать, а про Костю (Павел Ворожцов - заявлен еще Сиротин, но все три прогона был только Ворожцов, он же, вероятно, сыграет и премьеру) в зале все только и говорили: что у артиста с лицом... Но проблемы дерматологического характера тут не самые серьезные - главный герой и тезка режиссера определенно не молодой романтик, он открывает спектакль "синхробуффонадой" под болтовню старого телевизора, а прежде чем в финале уйти в шкаф стреляться, жарит под гитару "Осень" Шевчука и "Милая моя, солнышко лесное" с таким остервенением, что не по себе становится. Как и в предыдущих, самых удачных спектаклях Богомолова, в частности, в "Wonderland-80", успех коего вынуждены были признать и самые непримиримые критики режиссера, Костя работает с поздесоветской фактурой. Обстановка, в которой обитают персонажи его "Чайки" (художник Лариса Ломакина) - серые, с потеками, стены, забранное решеткой окно, перевернутая поначалу мебель, заляпанные люминисцентные лампы - походит не то на провинциальный дом культуры, не то на красный уголок, во всяком случае, помещение нежилое, казенное, что сразу вызывает ассоциации с европейскими версиями чеховских пьес, в частности, с венгерским (другой вариант той же постановки - финский) "Ивановым" Тамаша Ашера. Но в то же время там, где Ашер ставит и пытается решать те или иные вопросы всерьез, Богомолов постоянно уходит в подчеркнутую театральность, в гротеск, иной раз и в клоунаду, оставаясь, вопреки сложившемусся стереотипу, в рамках текста пьесы (то есть, конечно, что-то купируется, в частности, сцена чтения Мопассана во втором акте, что-то редактируется, например, касательно возраста героев - Табаков не говорит, сколько лет Дорну, он говорит абстрактно "много-много лет", слегка ломается синтаксис чеховских реплик - но по сегодняшним понятиям это мелочи). Задняя стена помещения, где разыгрывается эта "Чайка", опускается и поднимается в первом действии, а во втором постоянно ходит ходуном, раскачивается. Тригорин, собираясь удить рыбу, снимает носки, забираясь на антикварный письменный стол, и свесив босые ноги, как бы пробует на ощупь воду. Телевизор, электрический утюг, пылесос - все соответствует по времени разговорам о космонавте Юрие Гагарине, доносящимся из развернутого "изнанкой" к зрительному залу "ящика", но Медведенко слушает в наушниках записанный на аудиокассету курс французского языка, а в начале третьего чеховского акта по случаю проводов Аркадины и Тригорина устраивается попойка, и персонажи пляшут под "Пусть тебе приснится Пальма де Майорка" (причем в самом свежем, авторском исполнении), переходящую в момент, когда Сорин выволакивает на танец зрительницу из зала, в "Розовый вечер". Все они - такие же обитатели советского Wonderland'а, как и персонажи Довлатова, помещенные в обстоятельства, описанные Льюисом Кэроллом - время обиделось на них. В связи с чем в спектакле обнаруживается масса занятных мелких деталей, на которых зрелище и держится - его интересно смотреть, оно по большей части увлекает, а порой и не на шутку трогает. Но чем больше я думаю о спектакле после того, как он закончился, тем меньше он мне нравится. Недоброжелательные критики часто обвиняют постановки Богомолова в том, что они "головные", "назывные", что обозначенная в них идея не развивается на протяжении действия - боюсь, "Чайка" даст им благодатный материал для подобных упреков. Если "Чайка" Бутусова - спектакль о театре и только о театре, который поглощает, вбирает в себя все остальные формы и способы бытия, то "Чайка" Богомолова - спектакль обо всем сразу: и о театре, и о жизни, и о прошлом, и о настоящем, и о конкретных людях, и о стране, и о человечестве - но обо всем по отдельности. И для разговора "обо всем" ему оказывается достаточно первых трех чеховских актов - и до антракта спектакль смотрится хорошо. Последнее действие мне показалось в этой конструкции просто лишним, как будто его режиссировали и теперь доигрывают по инерции, чтобы как-то развязаться с пьесой. Тригорин привозит журнал со своими и треплевскими сочинениями - тот оказывается детской книжкой-раскладушкой; Нина заявляется с косой, как опереточная смерть, - все это до некоторой степени забавно, но ни к чему не привязано; далее Нина снимает трусы и ложится на стол, раздвигая ноги, а перед этим нюхает порошок - но нынче кто не нюхает, а дядя Ваня и вовсе колется (у Туминаса), Аркадина с Тригориным продолжают целоваться, как начали в первом акте, хотя после их дуэтной сцены в третьем, где Аркадина уже исцеловала его всего, можно попридержать коней - там она это делала, чтобы увезти Тригорина от Нины, а теперь то зачем, неужели столь сильна ее страсть? Да что-то не производит героиня Зудиной впечатление страстной женщины - самовлюбленная ломака-кривляка и только. Не знаю, что и думать. Если все-таки со временем Треплева сыграет Сиротин - пойду, конечно, еще раз смотреть, может, и актерский ансамбль к тому времени сложится, и режиссерская концепция проявится более отчетливо.
Кука: Из поста Administrator: отзыв одного из зрителей "Чайки": грандиозный выход Шамраева-Большова Хочется вот обратиться к этому зрителю : актеров путать не надо а внимательнее програмку читать
Lotta: В ЖЖ Льва Семёркина отзыв на богомоловскую "Чайку" в Табакерке. От сопоставления не удержался и он: Постановка Богомолова выглядит абсолютным антиподом бутусовской «Чайке». В «Сатириконе» - свободный полет чайки над колдовским озером, а здесь – бледная моль мечется по запертой комнате. Но эта параллель случайна (случайно две премьеры встали рядом). А у меня вчера были свои сопоставления. Увидела в зале на "Чайке" Смолякова - вспомнился "Иванов" в МХТ и то, как мы боялись, что "Чайка" повторит его судьбу и будет играться недолго. Увидела Калягина - вспомнилась премьера ефремовской "Чайки" в олимпийское лето 1980. С тех пор в этом спектакле несколько поколений актёров сменилось, но ТОГДА Калягин был Тригориным. Филифьонка, помнишь? Administrator/Ирината: А я к фразе Семёркина добавлю видеокартинку: репортаж с премьеры Табакерки-МХТ на Телеканале Культура. ЗДЕСЬ.
Ирината: Чайка. 3.06.2011 «Таланта у меня нет! Таланта нет и... и много самолюбия! Вот!» (с) А.П.Чехов. Скучная история Да-да. Таланта у меня нет. Оттого, активно графоманствуя на театральные темы, даже не представляю, как и что могу написать про эту сатириконовский постановку. В ней, знаете ли, слишком много всего. При этом лёгкое, проходное отсутствует напрочь, а «ах, как хорошо» постоянно перетекает в «Господи, как гениально!» Рано или поздно попытаюсь притормозить на отдельных эпизодах, вычленить их из постановки… и уж как-то проверить алгеброй гармонию. Пока делать это не можется и не хочется. Спектакль ткётся единым узором, столь прекрасным, что слёзы наворачиваются даже не от чего-то определенного… а просто сметает самум впечатлений и восторгов. Утолив первый голод, чуть насмотревшись, уже ждешь определенных сцен, фраз, движений, интонаций… Меньше ожидаемого не получаешь никогда. Больше – регулярно. В зал вошла на последней сцене 1 действия (так получилось!), смотрела издалека – и в первый раз увидела полностью этот сумасшедшее-обворожительный общий танец, это буйство и вдохновение, почувствовала вкус ОБЩЕГО блюда, заваренного режиссером… Ибо – да простят меня другие актеры! – до этого я всегда смотрела только на невозможно прекрасного Бутусова. …Я всё более безразмерно влюбляюсь в этого потрясающего человека. В того, кто подарил мне когда-то радость жизни в прекрасном ожидании следующего Макбетта… и светлую горечь расставания с этим спектаклем-судьбой… И снова прекрасное ожидание чего-то неведомого, потрясающего, что обязательно БУДЕТ: не сегодня, так завтра, не завтра, так… Ну, кто бы мог подумать: оказывается, всё последнее время я ждала именно вдохновенного полёта над колдовским озером Сатирикона – этой самой Чайки… Бутусов невероятно красив – ибо светится тем самым фантастическим, божественным светом, который случается только в самые сокровенные мгновения… да и то не у всех. А еще он… в общем, он даже немного странно для гения… он человечен. А оттого многомерен: вот он там, на немыслимой высоте таланта – ведь это потрясающее неистовство на сцене придумал именно он… …И именно он – этот голубоглазый мужчина с тоненькими усиками над губой – принес и подал со сцены чашку чая – когда он был необходим… Именно он – одним только коротеньким ЧТО? – заставил вчера уползти прочь змей ГРОМКОЙ зависти (типа того: если не можешь чего-то подобного сделать сам – надо по возможности испортить сделанное другими). И – АХ! – каким тихим… каким НЕВОЗМОЖНЫМ было вчера последнее действие!..
Administrator: ОКОЛО (сайт об искусстве) Чайка. Послесловие Антон Чехов. «Чайка». Режиссёр Юрий Бутусов. Театр Сатирикон им. Аркадия Райкина. Натюрморт – «мёртвая натура», не слишком удачное французское выражение. По-немецки этот жанр называется «Stilleben» – «тихая жизнь». Так бы я обозначил первые сцены «Чайки» Бутусова. Завязка идёт в ленивом ритме картавой музыки. Завязка – не только «Чайки», но и неведомой какой-то истории, которая должна случиться в искусстве вообще. Ритм – подходит для неспешных импровизированных монологов о новых формах. Верёвочные качели, на них сухопарый Константин Треплев, взрослый, остро чувствующий. Тимофей Трибунцев ушёл далеко вперёд от банального амбициозного подростка. С его Треплевым вышло бы недурное интервью – уверен, что задумка Константина Гавриловича предельно внятная. Он вовсе не высокопарный болтун, руки у него рабочие (это качество подсказывает весь его облик – синяя клетчатая рубаха на двух пуговицах, большие очки на носу). Кажется, крохотную игровую площадку он сам и обустроил. Его пространство – полное художественного мусора, но по большей части белое, как мастерская живописца. Он сильно перерос своё положение в семье. На ум приходит царь Павел Петрович, который тоже успел постареть, поистрепаться, пока свет вертелся вокруг его матушки. «Русский Гамлет»: «Пока травка подрастёт, лошадка с голоду умрёт». Сам же Чехов прописал в пьесе пару шекспировских строк. В каком-то смысле «Чайка» отчасти – нарезка спектаклей-короткометражек. О каждом персонаже «мелькнул сюжет». Для небольшого рассказа. Если изымать из беседы слова партнёров, выходит, что и Сорин, и Дорн, и даже Шамраев непрерывно сообщают свою драму, отчего-то недоступную ни для окружающих, ни, как правило, для читателей. Сорин сопротивляется, можно сказать, как биологическое существо – непроизвольно. Сопротивляется своей второплановости в жизни Сорин-человек; пытается преодолеть её в пьесе «Чайка» Сорин-персонаж. В помощь последнему режиссёр обнажает чёткое, стройное направление его реплик, концентрируя их в очередном монологе. Его моноспектакль сыгран, словно на передвижных подмостках – он громоздится бестолковой инсталляцией на маленькой тележке. В руке зонт с нахлобученной бутылкой минералки – «дождь». Белёсая фигура в пижаме, безволосая «античная» голова – душа старика, ничтожность в поэтической форме, без морщин, сального свитера и храпенья за столом. Это неудачник без возраста, вдруг обнаруживший себя в загоне старости. Мягкий тенор Владимира Большова не хрипит, не шепелявит, дряхлые лета – лишь внешнее обстоятельство. Его непримиримое удивление – оттого, что он вдруг стал зависим от старости, будучи по сути таким же, как окружающие. В иные минуты Сорин – едва ли не Фирс, только уж совсем раболепствующий перед молодыми «хозяевами жизни» и сделавшийся им нянькой окончательно. «Я позову!» – с готовностью восклицает он, счастливый от возможности сделать приятное. Но порой, как мы помним, он не выдерживает колкостей Дорна, которому в разговоре с Сориным то и дело приходит охота разыграть отважного циника. «Я курю сигары, пью херес и всё!» – констатирует действительный статский советник и скрепляет утвердительное окончание «всё» комически-недвижной позой – широко расставляет руки, сжав в зубах сигару. А подле него рыдает молча безымянная девушка, которую секунду назад Сорин молодецки чмокнул в губы, доказывая своё жизнелюбие в 60 лет. «It's not too late…» («Ещё не поздно») – как мантру, повторяет из динамиков святую неправду Ти-Боун Бёрнэт. Дорн «каким был, таким и остался». Денди, плейбой, чёрный и гибкий, даже седой вихор ему идёт. Его драма, в тон его блестящему облику, изысканно-светская. Дорн грезит о райской жизни кумира-творца. «Люди! Львы! Орлы!» или «Tombe la neige…» – не в этом суть, доктор готов покорять публику любыми словами. Главное, чтобы крутился вихрь цветов и бутафорского снега (то чёрного, то белого). Дорн Артёма Оспова, в общем-то, слабак. Быть мужчиной всерьёз с Полиной Андреевной он не умеет – растерян и бессловесен. А в шутку – пожалуйста. Шамраев – верблюд, истеричный клоун, дерущий глотку. Солдатская шинель (поручик в отставке) на голое тело. Красное лицо скорчено в гримасу. Что он вопит? Пресные анекдоты о «допотопных» артистах. Приходилось как-то слушать суждения военного человека о театре – точь-в-точь Шамраев. «Поход в театр» всей семьёй сводился у него к дрессировке сына, ждавшего антракта с буфетом. Кому в околотеатральной тусовке нравится слушать воспоминания человека со стороны о сером, второсортном искусстве? Шамраев – ветошь, не более чем. Попытки развлечь домашних фокусами у него проваливаются, его болтовня утомила чрезвычайно – наскучившего дурашливого деда побивают камнями, то бишь забрасывают яблоками, как никудышного комедианта. Периферия пьесы объяснена и проработана блестяще, тем жальче, что из четырёх очевидно ключевых фигур лишь в двух случаях есть попадание. Аркадина и Тригорин достаточно пресны: первая – при всём внешнем диапазоне от гламурной тётки (чёрная губная помада) до бессильной женщины, сознающей, как время её обесценивает; второй – несмотря на неожиданную сухость книжника (на носу кровавый след от пенсне), от которой он тщетно пытается спастись. «Младшие» герои, Треплев и Нина, напротив, удались совершенно или почти совершенно. Солидный возраст Тимофея Трибунцева на руку режиссёру, которому нужна история засидевшегося в сынках взрослого дядьки. Агриппину Стеклову так вовсе легко вообразить и девочкой, и старухой – опять полезное качество, потому как история Заречной есть, очевидно, история взросления. Эту историю она играет мало того, что метко и честно, так ещё и в нескольких вариантах (но об этом позже). Порой, впрочем, ей навязывают «лобовую», скучную мизансцену с подтекстом «хочу быть звездой» (придумайте сами, как это может выглядеть, долго сочинять не нужно) – с Дорном выходит остроумно, с Ниной слишком уж просто. В тысячу раз дороже её живое смущение при вступлении в роль «восходящей звезды». У неё в «Люди, львы, орлы…» – нежность к Треплеву-человеку, благоговение перед Треплевым-художником вместе с непониманием его, страх авторитетов и в то же время доверие, надежда на участие. Она набирает темп, градус поднимается настолько, чтобы перекинуться на Треплева. В истерике тот «сжигает» свою мастерскую (в динамиках рёв пламени), по-скоморошьи танцуя «на головнях» и размахивая рубахой. Известное дело, все нервны. Кстати – вы, конечно, припоминаете, что сказал доктор вслед за этими словами. Так вот, за краснобайство беднягу окатили водой из-за кулис. Вода, само собой, из колдовского озера. Мол, комедия, друг, не выпендривайтесь. Дорн принял этот удар с невозмутимой усмешкой. Второе отделение (их, на горе нетерпеливым зрителям, целых четыре) связать с натюрмортом, или, если угодно, со Slilleben и вовсе легче лёгкого, только уже не в метафорическом смысле (творческая ленца, «тихая жизнь» улетучилась), а в самом прямом. Пирамиды яблок, венки, букеты – художественный микрокосм Треплева сменила барочная роскошь. Обычно её считают травестированной смертью. «Где стол был яств…» Музыка застала трапезу врасплох: общий поворот головы связал всех воедино почти так, как мягкий жёлтый свет Исмагилова – этих же (или почти этих) чеховских героев вокруг стола на веранде в «Записных книжках» Женовача. После смерти все попадут в одну витрину. Наш герой, Треплев, тут же, поодаль, как Иуда на Тайной вечере – до тех пор, пока Медведенко, которому уже нечего терять, не выкинет его за шиворот вон, только за то, что Маша восторгается им так неприкрыто. Вернётся он во втором действии лишь однажды – в пятнах лиловой чаячьей крови с ног до головы, куском мороженого мяса среди горячих летних красок. Притащит труп птицы в грязном полиэтилене, как будто взял его из кладовки. Или из морга. Насколько сильным и широким был Треплев, когда мы видели его впервые, настолько он уничтожен, практически мёртв ещё долгие три с половиной акта. Спустя четверть часа его выстрел оборвёт изливание желчи беллетристом. И не раз, и не два – Бутусов повторит на разные лады последнюю реплику Тригорина, пальбу Треплева и слова паникующей матери «Мы остаёмся». Аркадина сменяет маски животного ужаса, одна страшней другой – предстаёт то выбеленным трупом сына, то обезображенным инвалидом в кресле-каталке… В последний момент в действие вторгнется сам Бутусов, с перевязанной, как у Константина, головой (уже во второй раз – в первом отделении он уничтожал вместе с Треплевым его театр). Посреди своего собственного сочинения режиссёр отпускает такое, что мы, зрители, сами порой выкинуть не прочь. Поддаться, например, драматическому ритму и станцевать прямо на подмостках, пока рушатся чьи-то жизни. А вы никогда не отбиваете такт ногой, сидя в кресле? От заморозков третьего действия (выросшие ниоткуда высоченные белые стены, душ, голова Треплева, обмотанная верёвкой, безбрежные рыжие волосы тихо торжествующей Стекловой-Нины, текущие сквозь её пальцы) перескочим к бездушному четвёртому. Сорин катается в инвалидной коляске, помечая на глобусе земли, где он уже никогда не будет («человек, который хотел»). Мужчины молча раскланиваются, приподнимая шляпы. Стучит печатная машинка – «Константин Гаврилович работает». Сначала всё происходящее – как тиканье метронома, затем его разрушительная сила выказывает себя открыто. Карты в руках игроков летают, будто подхваченные ледяным вихрем. Сильная деталь: нелюбимый муж Медведенко, ранее даже не скрывавший презрения к сопернику Треплеву, после ссоры с женой недолго и крепко стискивает его рукой. Не бьёт – обнимает. Тот же просыпается лишь тогда, когда слышит шаги Заречной. Она придёт не однажды – пять раз в пяти ипостасях (дважды её играет Стеклова, по одному разу – Марьяна Спивак, Лика Нифонтова и Марина Дровосекова). Не все они равноправны: некоторые трактовки режиссёр честно признаёт идиотизмом (когда, например, в итоге Нина сама застрелила Треплева), другие – примитивной «чернухой» (она пьяна, донельзя опустилась, ходит вразвалку и тем самым заставляет Константина покончить с собой). Самое верное и тонкое прочтение, он, конечно, оставляет на потом. Расступаются стены, театр раздет. Нина-Стеклова терпит поражение со святой улыбкой. Она ни за что не станет рвать на себе волосы, разве что ностальгировать по тем временам, когда была глупой девочкой, играла в глупой пьесе. И правда, в глупой пьесе – словно подхватывает Треплев. Обоим смешны претензии на искусство: разыгрывая самих себя, они хором декламируют: «Львы! Орлы! Ку-ро-патки!». Заречная удаляется, взвалив на плечи железную кровать Константина – примирившись со своим бременем. Треплев, опустошённый, тихо связывает вместе канаты-качели. Запутавшись в них, замирает в позе летящей чайки. Тело обвисает. Сцена совершенно гола. Дорн, без грима, не наряженный, просто-просто говорит в зал свою последнюю реплику. Тем временем ещё одна Заречная (Марина Дровосекова, не произносящая ни слова) вцепляется в качели, как Катерина Ивановна из «Преступления» – в вертлявую висячую лестницу, опрокинув голову и всё тело назад. Она подметает пол волосами. Последняя чайка вбирает всех предыдущих; она – и замученная бессонницей и голодом бездомная девочка, и жадная до заработков артисточка елецкого балагана, и смиренная, повзрослевшая женщина одновременно. Заречная на качелях – безотказный маятник «грубой жизни». От вереницы монологов-аттракционов, персонажей-инсталляций, направленных в себя, действие продвинулось до общей крайней черты. Все жизни, все жизни, все жизни, свершив свой печальный круг, пришли к одной точке, слились в единой обречённой, горькой душе. Сбылась выдумка Треплева. Кто-то погиб, кто-то остался терпеть, разделить боль со всеми. Боль причиняют взросление и старение. Каждый следующий десяток обламывает по новой. На «Чайку» шёл с наивной надеждой: почему бы, мол, не случиться тому, чтобы следующая театральная эпоха началась с той же пьесы Чехова? Теперь, если придумывать красивые схемы, правильнее будет поставить спектакли МХТ и Сатирикона на рубежи театрального XX века. Предисловие – и послесловие. То, что делает Бутусов – рентген пьесы. «Вот тебе и театр» – анатомический. Он боится (не без оснований), что мы не различим всех оттенков вкуса, если поднести нам просто суп. Мясо, морковка, лук – всё готовится в разных кастрюлях. Альтернативные прочтения, отдельные персонажи, выхваченные из потока – режиссёр демонстрирует, как сделан материал, сто с лишним лет питавший сценическое искусство. Теперь не стыдно взяться и за новые формы. Антон Хитров
Lotta: "Без театра нельзя!" Из зрительских откликов, критических статей и многократного смотрения постепенно рождается понимание главного смысла "Чайки", перекрывающего все остальные: и новый взгляд на Чехова, и оригинальность в трактовке образов, и даже незамутнённое ощущение ПРЕКРАСНОГО, которое так радует публику. Многие отмечают небывалое единение актёров и зала (конечно, не всего, но бОльшей его части), приводящее к тому, что зрители рекомендуют "Чайку" знакомым как СВОЙ спектакль, переживают, понравится ли, гордятся успехом так, будто сами причастны к его рождению. Это ощущение ПРИЧАСТНОСТИ само по себе представляет особую ценность для прирождённых театралов, как опытных, так и новичков, однако всё тут сложнее. "Чайка" вскрывает, делает очевидным то, что происходит (или должно происходить) на каждом настоящем спектакле: режиссёр, актёры, гримёры, помрежи... композитор... зрители... и те, кого нельзя было видеть глазом, - словом, участники действа - ВСЕ ВМЕСТЕ совершают это таинство, обряд, камлание (называйте как угодно). У каждого здесь определённая задача, и каждый СЛУЖИТ. Сцена на "Чайке" выдвинута вперёд, снят первый ряд, и дело не только в лишних метрах, необходимых режиссёру. Водораздел между зрителями и актёрами оказывается условным, на сидящих в первом ряду летят брызги воды, театральный снег, яблоки и цветы. Но главное - они видят, насколько серьёзно (при всей игровой природе происходящего) то, что делают актёры. Актёр и его герой вроде бы отличны друг от друга, но разделить их уже не получается. Мы видим их слёзы и пот, свежие ссадины от неосторожных падений, старые синяки. Искусственное и подлинное сосуществуют в полной гармонии - как настоящие яблоки рядом с муляжами. Бутусов смотрит свой спектакль из зала, потом выбегает на сцену - и вот он уже среди НИХ! Но и мы видим воочию и в работе главного участника этого обряда. Из зала же смотрит СВОЙ спектакль Треплев, оттуда он кричит отчаянно: "Мама!!" А в это время зрители в зале и зрители на сцене почти сроднились и практически одинаково реагируют на монолог Нины. Смешок Тригорина и его слова "Я ничего не понял" кажутся импровизацией. В самой манере игры в "Чайке" соседствуют рядом вызывающая театральность и натурализм. Предельно гротесковый Шамраев-Кузнецов выдаёт максимум актёрского физиологизма, Тригорин подчёркнуто эффектно падает на стол - и ударяется спиной и затылком так, что делается страшно. Чувство партнёрства - поразительное: герои обнимают или отталкивают друг друга, доходит дело до потасовок, всё, конечно, отрепетировано, но - по-настоящему и потому всякий раз немного по-другому. Когда-то я писала о бутусовском "Иванове", что в нём режиссёр создал актёрам невыносимые условия. Сцена была завалена ветками, сучковатыми деревяшками - тут не до игры, не поломать бы руки-ноги. Вот если бы ему УДАЛОСЬ заставить их играть при всём при этом - вышел бы шедевр... но это невозможно (так думала я). Оказалось - возможно. Сатириконовская сцена завалена не корягами, но яблоками, жёсткими пластиковыми бокалами, залита водой так, что скользят ноги... от микрофонов по полу тянутся провода. Конечно, при том накале чувств, который царит в спектакле, трудно за всем уследить. Они и не следят. То есть стараются, но все эти опасности - такая мелочь, если главное - игра. Их спасает только высочайший профессионализм, но у зрителей временами сердце замирает от ужаса. Они спотыкаются, падают, помогают друг другу встать, им больно. Но игра продолжается, тут не до боли. Помимо актёров, на сцене появляются и некоторые из числа тех, "кого нельзя было видеть глазом" - меняют декорации, подают воду, приносят и убирают реквизит. И тут опять же становится очевидным всеобщее единение. Мы видим всех в работе, но ещё и актёры подменяют тех, кто помогает им, а сам Треплев-Трибунцев рисует декорации. Это обосновано сюжетом пьесы и её НАДсюжетом, по которому Треплев оказывается режиссёром спектакля, а другие герои в нём играют. Уже на поклонах на сцене появляются не только актёры, но и остальные участники действа - и актёры им кланяются и аплодируют. А потом актёры подходят к краю сцены - практически туда, где должен был быть первый ряд, - и аплодируют публике. И дело тут не в обычной благодарности (типа "спасибо, что провели с нами этот вечер"), а в признании и констатации того факта, что мы ВСЕ ВМЕСТЕ совершили нечто очень важное и нужное. О серьёзности происходящего на сцене говорят и два креста: один - простой и строгий, другой - с разноцветными лампочками. Но оба - настоящие, оба - рядом, и они друг другу не противопоставлены. Собственно, каждый из нас несёт свой крест по жизни, но на те несколько часов, которые мы проводим в зале, оказывается возможной одна МИРОВАЯ ДУША, включающая в себя нас всех. ВСЕМ - спасибо!
Lotta: В дополнение к предыдущему посту. Большинство согласится с тем, что искусство - это способ отправления КУЛЬТА, потому и лексика соответствующая (служение), и фраза есть всем известная: искусство требует жертв. В театре это служение происходит самом понятным, прямым способом, вызывающим ассоциации с религиозными обрядами. Однако понимание этого способа разное у разных режиссёров. Кажется, Васильев когда-то сказал, что ему зрители вообще не нужны, но коли пришли - смотрите уж. В том смысле, что разговор с Богом он ведёт напрямую. По этому поводу остроумно прошёлся Райкин, для которого зрители очень важны: этот РАЗГОВОР осуществляется через них, через их сердца, потому необходимо максимальное воздействие на них и взаимодействие творцов спектакля и публики. Поэтому, должно быть, у Бутусова всё получилось именно с сатириконовскими актёрами: его подход в этом смысле ближе всего к райкинскому. Только он идёт ещё дальше: речь уже о СОВМЕСТНОМ служении, в которое зрители включены не как передаточное звено, а как равноправные участники, имеющие свою задачу, свою РОЛЬ. И ЮБ прав - это стало ясно именно на Чайке. Она действительно вскрывает и показывает суть каждого настоящего спектакля, потому что и у любого режиссёра-экспериментатора (если он настоящий), в театре происходит всё именно так... "хоть он о том не знает". Самый "ближайший" к Чайке спектакль - это "Лир". Он не ПРО ЭТО, но сам подход виден уже там. Та же сцена, в которую упираются колени зрителей первого ряда, "живая" вода, смесь условности и натурализма, всяческая тактильность, заставляющая зрителей воспринимать происходящее почти на физиологическом уровне. И главное - максимальное сопереживание, которое и вызывает всеобщий катарсис. "Чайка" же именно ПРО ЭТО.
Administrator: От зрителя "Чайка", реж. Ю. Бутусов, Сатирион Тот редкий случай, когда разъяв пьесу на атомы, взорвав и перевернув, в итоге получили ту самую, "Чайку", которую, собствено, и должно получить. О Театре, о том, что все до единого персонажи больны этим театром, точнее актрестовм, и просто не в состоянии в простоте слова сказать, играют все время, друг перед другом, перед самими собой. Играют даже чужие роли, "примеряют" на себя. Так, финальную встречу Треплева с Ниной проигрывают поочередно Тригорин-Нина, Медведенко-Маша, Дорн-Полина Андреевна, - все, в характере своих собственных персонажей. Визуальное буйство красок, клоунские репризы, бесконечные повторы, примеривание разных жанров, - как-будто смотришь все виденные ранее версии "Чаек" и других пьес, и не только Чехова, есть просто таки прямые цитаты, но при этом все удивительно свежо. Никогда я не слышала таких интонаций в этой пьесе. Сам Бутусов под конец каждого акта(коих четыре, рзделенных тремя антрактами) выскакивает на сцену, и то, изображая огонь, пожирающий треплевский театр, рвет декорации, то пишет на них баллончиком слово "УЖО", то в лучших традициях репертов, читает монолог Треплева(про жизнь Нины между 3 и 4 актами) в микрофон, то к нему обращается Маша, как к Тригорину (вот вам сюжет, можете воспользоваться). Актерские работы - это что-то с чем-то.И индивидуально, и ансамблем. Феерверк с таким градусом, что прям вах))Великолепные Нина(Агриппина Стеклова) и Треплев(Тимофей Трибунцев), шикарная Маша (Марьяна Спивак) и другая Маша (Марина Дровосекова), Артем Осипов - Дорн - вообще лучший, на мой вкус, томно-эротичная Полина Андреевна (Лика Нифонтова) -периодически выполняет еще и функции Аркадиной, для усиления, так сказать, эффекта. Сама Аркадина - Полина Райкина - не страеющая прима, а такая деятельная бой-баба, очень здорово. Весь день вспоминаются какие-то эпизоды, коим нет числа в сатириконовской "Чайке", и прям хочется повторить. Т.к. удовольствие -огромаднейшее, и в процессе просмотра, и послевкусие.
Administrator: От зрителя "Чайка", Сатирикон - вне оценок Можно ли оценить этот поток чувств и мыслей режиссера, изливающийся абсолютно свободно и, в то же время, в предельно точную конструкцию, где даже некоторые недостатки занимают четко определенное место. У зрителя есть лишь два пути: либо оказаться в этом потоке и нестись в нем по всему извилистому пути и растворясь без остатка, либо встать поперек и отгородиться стеной от той волны боли и счастья, которая захлестывает сцену "Сатирикона".
Administrator: От зрителя (в добавление к предыдущему посту). Странствия по театру - "Чайка" Ю.Бутусова Три момента поражают меня. Первое - удивительная и бесстрашная свобода, с которой сделан спектакль. Без всякой оглядки на критиков (некоторые из которых уже излили свой яд), не боясь никаких сравнений с собой или другими, не считаясь ни с чем. Все достоинства и недостатки Ю.Н. здесь многократно усилены и сплавлены в нечто совершенно неразъемное, в чем уже теряется различение на плюс и минус, все равно необходимо, и все только в единственно возможном месте точно рассчитанной и твердой рукой сделанной конструкции. Второе - свежесть и неподдельность чувств, свежесть и непосредственность слов, знакомых каждому. Кажется, что слова написаны только вчера, и чувства, питавшие их еще не забыты никем из героев. Из пьес Чехова больше всего я люблю две - "Дядю Ваню" за гармонию, "Чайку" за любовь. Не пять, а пять тысяч пудов любви обрушивает Ю.Н. на зрителей, и устоять, наверно, можно, только если отдаешь свою любовь взамен. Третье - степень актерской самоотдачи. Пожалуй, впервые в спектакле "Сатирикона" не могу выделить никого - поражают воображение все. И если для Бутусова этот спектакль - личное высказываие, то какими способами, какими словами сумел он увлечь в это безумное путешествие актеров. Эксцентричность физического существование не противоречит, а еще сильнее подчеркивает подлинность чувств, и чем гротескнее внешний вид сцены, тем сильнее отвечает что-то в моем сердце открытому и яростному страданию героя. "Чайка" кажется окончанием какого-то этапа жизни режиссера, как будто все, что копилось и множилось в его душе в этот сложный и разный московский период - и удачи, и неудачи, непонимание и обожание, поиск своей команды и обиды на тех, кто отворачивается - все вылилось одним сплошным потоком. Теперь - ему придется начинать что-то новое. Каждый следующий спектакль, сделанный в привычной "бутусовской" стилистике будет сравниваться с "Чайкой", и каждый - неизбежно!! - будет ей проигрывать. Каким будет его следующий шаг?...
lenа: Чайка 3.06 В Сатирикон в основном идут люди думающие, но иногда заходят и дураки... Такое изречение худрука К.А. Райкина пришлось кстати как раз на прошлой Чайке. Такое большое количество "случайно зашедших"я не наблюдала давно. Артистам было явно трудновато переломить этот общий настрой зала. Но может и не надо было этого делать.... не дали мне некоторые моменты и люди в зале глубоко погрузиться в сию пучину... Очень чувствовался эмоциональный настрой артистов! Это было одновременно прекрасно и страшно... Музыкальный фон (не песни и композиции групп и исполнителей, а именно фон), сделанный Латенасом плтряс меня именно в этот раз больше всего. За игрой артистов не дали понаблюдать, так хоть музыку расслушала. Это ведь тоже отдельный живой организм. Когда Нина и Тригорин прощаются (чет-нечет) в последний раз, этот "организм" как бы потихоньку умирает. Там всего одна единственная нота на фортепиано звучит сначала громко, потом все тише и медленнее, как будто сердце останавливается и чуть слышится последний вздох и выдох... Очень эмоционально играл Денис! На нерве! Жаль, что хамское поведение человека с телефоном немного сбило шикарную сцену мелькнувшего сюжета, но к такому надо быть тоже готовым. Бутусов пытается каждый раз создать единое целое, избавиться от границы со зрителем, но вот иногда сами же зрители своим неуважением строят высоченные баррикады, которые он все же, не отчаиваясь, перепрыгивает! На этой Чайке мне надолго запомнятся ребята, сидевшие за мной (человек 8-10 англичан). Сначала не очень поняли что к чему, но после проведенной воспитательной работы в антракте по разъяснению того, кто кого играет - они просто вгрызались в каждую сцену, не понимая по-русски ничего! Вот это я понимаю - не случайно пришедший зритель. Перед походом в театр прочитали Чайку по 2-3 раза, они, скорее ожидали классику (накрахмаленные белые рубашечки и фраки, кудрявые завитки и пышные платья), но то, что они увидели - превзошло все их ожидания... Одна девушка к финалу так сильно расплакалась, что ее почти весь ряд успокаивал, она ни слова не понимала, но была открыта всей душой и получила такой мощный хук слева, что не справилась и разрыдалась... Раньше мне было не понятно - зачем иностранцы, не говорящие по-русски ходят в драматический театр... Но потом поняла, что ведь язык разный, а эмоции люди по всему миру испытывают одни и те же. Нужно просто найти этот ключ, который бы подходил. Бутусов, по-моему его нашел. Но теперь я даже одному своему клиенту- французу билет заказала (он оценит - просто уверена!) СПАСИБО!!!
gala_spb: Не могу пока разбирать "Чайку" на части, пока спектакль воспринимается как единое целое. Но любимчика своего Дениса Суханова без отзыва оставить не могу. Пожалуй, для двоих актеров этот спектакль станет прорывом в новое качество – для Трибунцева и Суханова. Это – первая для меня роль Дениса, где основное впечатление создается не пластической выразительностью, а внутренним переживанием, выраженном (прежде всего) в слове, и в чувстве, которое из под этого слова прорывается. Известная, и для меня всегда предельно важная сцена и монолог Тригорина во втором акте, монолог о сущности искусства, о том, как пожирает оно своего жреца, выхолащивая его душу, его способности к творчеству. Как это было сделано!! Просто не передать. Настроение легкого флирта, с которым Тригорин входит в сцену, и вдруг его как будто срывает в эту пропасть (а он даже делает видимое движение, чтобы выбраться). А потом – просто физически видишь, как изнутри рвутся эти слова, пережитые и выстраданные, и как никто и никогда их не понимает. Он выходит на авансцену (которая еще и вынесена в зал), и от муки в его глазах невозможно отвернуться. А Нина не слышит и не может этой муки понять (слишком далека она от этого), и как привычно гаснет мучительный сжигающий огонь, как ищутся уже привычные для других слова. И какое неожиданно злое стремление на деле показать Нине муку и безысходность творчества. Начинается серия повторов эпизода «Сюжет мелькнул», где Тригорин не меняясь, снова и снова, по кругу, все убыстряя и переводя уже в абсурд (невольно вспомнила в этот момент «Годо»), с силой и злостью протаскивает ничего не понимающую Нину по одному и тому же замкнутому кругу. Она уже ничего не понимает (да и как понять), ее раздирает ужас бессмысленности и дурной бесконечности происходящего, а Тригорин, не давая ей вздохнуть, снова и снова твердит «Сюжет мелькнул», и Нинино мещанское удовольствие от лицезрения «творческого» процесса сменяется ужасом от того, что она опять слышит эти слова, и значит, начнется новый круг. Четыре любовные пары держат конструкцию спектакля, и пара Тригорин и Нина, м.б., самая светлая из них (в какой-то момент), потому что есть здесь первый момент любви, есть эта легкость, когда Тригорин опускается на колени перед ней, впервые почувствовав любовь. Но дорого придется заплатить ему за то, что момент этот он не удержал. Последняя сцена, сцена избывания любви в дуэте Тригорина-Треплева и Нины самая мучительная. И мука ее в том, что на поверхности она фарсовая, вызывающая какой-то утробный смех. Толчком для решения стала фраза Нины «Он не верил в театр», и вот в последний момент он видит ее в облике пошлой, плоской актрисы, базарной халды с намазанным лицом и плоским резким голосом (а Граня, бедная, должна все это показать :)). Слова любви и воспоминаний не способны пробиться за эту внешность. И одновременно понимаешь – это неправда, это он хочет, чтобы так было, чтобы можно было оправдать себя, свое отступничество от любви. И до боли сжимается сердце – как может извратиться любовь.
Lotta: gala_spb , большое спасибо за отзыв! Я знаю, что Вы специально приезжали из Питера на этот спектакль и расстраивалась, что он был не из лучших. Теперь отлегло. Очень рада, что Вы так оценили сцену Тригорин-Нина (то есть Треплев-Нина) в 4-м действии, я её не до конца понимаю, так что в следующий раз буду смотреть по-новому.
Administrator: Administrator/Lotta: Хотя автор нижеследующего поста была абсолютно не готова воспринимать "новые формы" и потому поняла мало, это скорее забавно, чем неприятно. Как свидетельство того, что "Чайка" находит отклик даже в сердцах неискушённых театралов... хоть те "о том не знают". от зрителя Чайка - Чеховская классика в «убойной» режиссуре Юрия Бутусова. Сходила я тут в Сатирикон на "Чайку" http://www.vashdosug.ru/review/2903/. Шла неизвестно на что, т..к. классику я не очень люблю. Спектаклю почти 5 часов с тремя перерывами - уже не для стойких. Впечатления разнообразные.... Акт первый - я на таком не сижу, хотя актеры наверныка что то розовое в сердечках и звездочках употребляют... Почти заснула, т.к.ничегошеньки не понимала Акт второй - так они еще и куряяяттт. ... мироосязание зашкаливало, крыша поехала... Акт третий - надо начинать курить тоже что и актеры... Взбодрилась в перекуре на улице, т.к. вечером похолодало Акт четвертый - ну наконец то я поняла о чем спектакль!!! А если так абстрактно посмотреть на спектаклю, т.е. со стороны космоса)) - актерская игра -блеск! что то новое и необычное, но очень долго и для психики тяжело воспринимается. Ну в общем на любителя. Но честно - не очень советую, я там чуть сума не сошла. 6 июля пойду в Сатирикон на "Синее чудовище"))) Посмотрим что еще нам готовит великое исскуство Administrator/Ирината: Ну, почему только "неискушенные театралы"? Вот от театрала"искушенного" - постоянного зрителя театра... Комментом к приведенному выше тексту. ...Да уж...У меня подруга к середине третьего акта начала ныть,говорить что она хочет спать и т.д...А когда,в четвёртом действии,третий раз повторялась сцена возвращения Нины,то моя подруга начала повторять все слова,до того момента,как их скажет герой Вобщем,как говорили вокруг сидящие люди,в том числе и моя подруга,спектакль-вынос мозга! В третьем акте я тоже по-немногу начала сходить с ума,но потом вроде ничего,вернулась,и дальше сидела как огурЭц
Мирра: ДО бутусовской ЧАЙКИ я..... Кажется, вся жизнь распалась на ДО и ПОСЛЕ ЧАЙКИ - вот таким водоразделом, такой межой и должен быть, мне кажется, НАСТОЯЩИЙ театр, НАСТОЯЩИЙ спектакль. У меня такого в жизни было чуть-чуть, но БЫЛО! Итак, до ЧАЙКИ я не воспринимала Чехова. Не понимала, что там, о чем. То есть "нет, не то" - понимала, о чем, что - но исключительно гипотетически, умственно. Никогда не могла почувствовать, понять по-человечески чеховских героев. Бутусов показал, раскрыл, объяснил мне и ЧАЙКУ, и Чехова. Полюбив спектакль, я полюбила и пьесу, и автора, и постепенно стала вникать в контекст, в этот чеховский мир. Оказалось, что вникать в него - не перевникать. Чехов, как любой гений в искусстве, вкладывает в продукт своего творчества такие глубины, такие бездны, тартарары буквально человеческой души, что подойти к Чехову можно ровно настолько, насколько можешь соответствовать. Там, в каждом слове, в каждом знаке препинания - вся наша жизнь, все что можно и что нельзя видеть глазом. Осознанно или нет, но в этой пьесе масса как раз таки НЕОСОЗНАННОГО, непознанного, неведомого. Глубинные, первопричинные связи. Законы человеческого существования. Темные, иррацональные "тайники наших сердец". Так вот, "о чем я?". Я о том, что просто читая текст, пытаясь снять верхний слой - невозможно вникнуть в суть. Только прожить. И Бутусов выпотрошил, вывернул нам эту изнанку "Чайки", вытащил наружу эти глубины. Эти связи внешнего, телесного, "видимого глазом" и невидимого, неосознанного. Как мы живем? Что влияет на линии, нити, пути нашей жизни? Почему мы не можем быть счастливыми, быть такими, какими хотим быть? Что это за сила, которую мы называем "рок", "судьба"? ...........???????????? Миллионы, миллиарды вопросов. Может быть, удастся разобраться, что-то решить - в спектакле, в пьесе, в мире, в себе. Это ли не смысл? ЧАЙКА. Это не единственно возможная версия "Чайки" Чехова, это вариант. Но вариант в кои-то веки достойный, сопоставимый по масштабу глубины и таланта. Так мне кажется
Administrator: ЗДЕСЬ Подробный (и интересный) рассказ о "Чайке" Богомолова в Табакерке на САЙТЕ ОБ ИСКУССТВЕ "ОКОЛО". (фрагмент) И вот в этом сезоне одна за другой, с разницей в полтора месяца, вышли наконец две «Чайки», которые по сути перевернули всю историю этой пьесы по меньшей мере на московской сцене, открыли в ней не просто следующую страницу, но принципиально новый этап. Их поставили режиссёры, страстные до безумия, не знающие никаких ограничений, компромиссов, запретов – Юрий Бутусов и Константин Богомолов. Пятичасовой, четырёхактный спектакль Бутусова в Сатириконе, с неистовой силой признающийся в любви к театру и придающий ему характер священнодействия, а актёрскую игру понимающий как жертвоприношение, настолько заполнен и перенасыщен метафорами, символами, значениями, цитатами, что говорить о нём очень трудно даже после 5 просмотров. Спектакль Богомолова, созданный в театре Табакова, но идущий на основной сцене МХТ (и один из самых жёстко авангардных, когда бы то ни было на ней игравшихся) сложен не менее, однако в нём есть какие-то опоры, благодаря которым можно попытаться выявить главное. Administrator/Lotta: Как выяснилось из слов Иринаты, автор рецензии - молодой человек, который несколько "Чаек" подряд мешал мне смотреть спектакль своей бурной реакцией на происходящее (по случаю оказывались недалеко друг от друга). Ну что ж - лучше такая реакция, чем застарелое равнодушие части критиков.
Мирра: Когда-то давно, еще в школе, я читала "Чайку". Отложилось в голове тогда у меня очень мало, но что ЗАБАВНО: я потом несколько лет пребывала в твердой уверенности, что стреляется в конце именно Нина Заречная. Думаю, так вышло не из-за моей глупости (или не только из-за нее ), а, может быть, просто так у меня сложилось, что-то такое почувствовалось. Только через несколько лет я перечитала пьесу и с удивлением узнала, что застрелился-то, оказывает, Константин Гаврилыч. А сейчас я думаю: почему нет? Мне кажется, финал "Чайки", вся последняя сцена от "Я так много говорил о новых формах..." и до "Люди, львы, орлы..." - все неумолимо идет, катится к выстрелу. И качаются туда-сюда чаши весов, каждое слово тут - камень то на одну чашу, то на другую. Так уж вышло, что чаша Кости Треплева осказалась тяжелее - оттого ли, что Нина знает куда идти, а он все еще мечется "в хаосе грез и образов". Или оттого, что у Нины еще есть любящая душа, есть тот, кто боготворит ее, она нужна ему, Косте. Сам же Треплев одинок настолько, что выносить это уже нет более сил. Нина влюблена в театр, в Тригорина, неважно даже, во что и в кого - не в него, не в него, вот и все. "Да что тут понимать..." Кто я? Правильно ли я живу? Нужен ли я хоть кому-нибудь на этом свете? Мука, постоянный крест одиночества, неопределенности, сомнений взорвется наконец выстрелом. ОН застрелится. Но кто теперь скажет ЕЙ: "я зову вас, целую землю, по которой вы ходили"?
Lotta: И снова о Чайке... Пост gala_spb заставил нас задуматься об отношениях - о любовном многоугольнике, определяющем сюжет спектакля. Признаюсь, на прогоне повторы 4-го действия, их необходимость не показались мне убедительными, некоторый червячок сомнения присутствует и сейчас. Смутил "акунинский след". Хотя разнообразных цитат в Чайке много, показалось, что этот приём слишком поверхностный. Удивило нарушение логики, по которой вроде бы Тригорину-Треплеву составить пару должна была Аркадина-Нина... Но поскольку победителей не судят и ЮБ в этом спектакле я верю безоговорочно, решила, что это не его, а моя проблема, которую можно оставить на потом. Должно быть, это ПОТОМ наступило. На мой взгляд, НОВЫЕ ФОРМЫ Треплева - это не способ создания произведения искусства, а другое отношение к искусству и любви, предполагающее бескомпромиссность и полную внутреннюю свободу. Этим он и противостоит "рутинёрам" - Аркадиной и Тригорину, а к финалу оказывается, что сам не может этой свободе соответствовать... Абсолютно уверена в том, что творческий кризис Треплева не имел необратимого характера, но в том-то и дело, что крест, который несут на себе настоящие творцы, настолько тяжёл, что, когда к нему добавляется ещё и личная драма, он кажется непосильным. На момент финала Костя всё проиграл, всё потерял. Несчастная любовь Нины к Тригорину, как и её несчастная любовь к театру, придаёт смысл её жизни. Можно только догадываться, через какие внутренние страдания она прошла, прежде чем решила для себя, что свой КРЕСТ будет нести, несмотря ни на что. Ведь наверняка и у неё были мысли о самоубийстве. Но - выдержала. Возможно, дело в женской способности выживать в таких обстоятельствах, когда мужчины ломаются... Но скорее всего, дело - в любви. Треплев и Нина несчастны, да, но их личные трагедии разного рода. Каждая любовь несчастна по своей сути, ей всегда сопутствует трагедия. Даже идеальный вариант абсолютной разделённости и полноты отношений всегда окрашен страхом неизбежной разлуки. Идеальные же варианты практически не встречаются: в жизни полное, точнее, кажущееся таковым соединение любящих продолжается недолго, а потом любовь переходит в другое качество... или угасает. Я это к тому, что строго говоря любовь Нины к Тригорину несчастна не более, чем всякая другая "счастливая" любовь. Дело в том, что она БЫЛА У НИХ ОБОИХ. gala_spb очень точно заметила, что моменты, связанные с отношениями Нины и Тригорина, самые светлые в спектакле, так как это моменты разделённой, а значит, настоящей любви. Именно ПРОЖИТОЕ даёт нам силы жить дальше. Эмоциональный опыт поддерживает в тяжёлые минуты, и он же питает творчество. По сравнению с Треплевым и Тригориным, Нине - повезло (если можно так выразиться). Любовь Треплева была односторонней, это НЕ ТО... Любовь Тригорина омрачена, подточена воспоминаниями о совершённом предательстве, чувством вины перед Ниной, отсюда его НЕ ПОМНЮ... А Нина пережила, выдержала самые важные и страшные испытания в жизни, потому может нести свой крест и дальше. Если исходить из этой логики, то Аркадиной в ПОВТОРАХ 4-го акта делать решительно нечего. Потому как включаясь в сюжетный любовный многоугольник на правах чуть ли не самого важного угла, к теме собственно ЛЮБВИ она отношения не имеет. О ней, о её мрачном присутствии в жизни героев напоминают лишь последние слова Треплева, вызывающие у зрителей нервный смех - настолько прихотливо и абсурдно то, что происходит в нашем сознании и подсознании.
gala_spb: "к теме собственно ЛЮБВИ она (Аркадина) отношения не имеет". Вот, это точно. Я тоже обратила внимание, что единственный человек, который выведен из поля любви, это Аркадина. Интересно, почему Бутусов так это решил. Чеховские пьесы потому так часто ставят в театрах, что они неисчерпаемы (как жизнь), и повернуть каждую можно совершенно по разному. "Чайка", которая шла у нас в МДТ, очень зависила от любви именно Аркадиной к Тригорину, и от его ответной жалости к ней, жалости, настолько сильной, что она побеждала его интерес к Нине.
Lotta: Аркадина даже молчит (и как бы отсутствует) во время всеобщего дачного пения: "Седина белеет на висках..." Чехов оказался неисчерпаем, а ЮБ, выбирая, любовь или искусство, на первое место - для творца - ставит искусство. Успешная (в отличие от Нины) актриса Аркадина (успешно же забывшая, как мыла в корыте детей побитой прачки и как любила сына) действительно потеряла душу, принеся в жертву театральному чудовищу все живые чувства. Сегодня (то есть вчера - 8-го июня) она наконец-то сделала то, чего я от неё ждала со времени первых спектаклей - гадючье змеиное движение, с гадючьим же шипением - в момент, когда Шамраев отказывается от должности. Уже одно только раздвоение Аркадиной, её многоликость, перенесённая в жизнь, свидетельствует о том, что о любви тут и речи нет. АКТРИСА побеждает в ней и возлюбленную, и мать. Ещё из нововведений вчерашнего дня. Треплев и Нина в любовной сцене 1-го действия (когда про ВЯЗ) вдруг уставились на зрителей со словами "нет никого", а свет в это время дали в зал. И вообще интерактив прогрессирует. Шамраев, раздавая белые цветущие ветви, пару веток отдал зрителям 1-го ряда, окончательно смазывая границу между зрителями-на-сцене и в зале. Подобные выходки в итоге спровоцировали одну из зрительниц (Вишенка, ай-ай-ай!), и она в 4-м действии, когда Костя, просмотрев журнал с неразрезанной повестью, в отчаяньи рухнул на подарки, не удержалась и погладила его по голове. То-то он глаза выпучил! Первый ряд - опасная зона, слабонервным просьба садиться подальше! Изумительный был спектакль! СПАСИБО - ВСЕМ!
Innamorata: "Чайка" 15 мая. Нужно, об этом нужно писать, иначе все может забыться или перекрыться новыми впечатлениями от этого потрясающего спектакля. Хотя кого я обманываю, наверное, каждая мысль мелькнувшая в наших головах во время просмотра "Чайки" будет долго там крутиться, то трансформироваться, а то просто останавливаться, давая собой полюбоваться. В моём кошельке и на моей "доске воспоминаний" красуются конфетти, которые летали снежным вихрем по сцене во время арии Дорна: 5 невесомых, почти прозрачных бумажных квадратиков меньше сантиметра. Но сколько же в них силы! Сколько впитали они слез, радостей, какую бурю страстей пережили. Как небольшое чудо, как маленький глоток воздуха, они будут напоминать мне о том, что когда-то я сидела в первом ряду и была свидетелем невообразимого. В этот раз, второй, я разглядела-таки Трибунцева, его Треплева, смогла почувствовать его обреченность жить в вечной тени и, пытаясь взлететь - вырваться к солнцу, умирать. А как он читал Бродского... Несколькими днями позже, я услышала стихотворение Бродского "Одиночество". Вот, отрывок: "...Да. лучше поклоняться данности С убогими ее мерилами, Которые потом, По крайности, Послужат для тебя перилами, (хотя и не особо чистыми ), Удерживающими в равновесии Твои хромающие истины На этой выщербленной лестнице." Хромающие истины – новые формы. Это верно, но не для Константина. Он не может так, либо быть первым: счастливым, правдивым, свободным, либо не быть вообще. Возможно, покорившись данности: матери и влиянию Тригорина, воспользовавшись его связям, Треплев добился бы большего, но он остался честен перед собой и предан любви к Нине. Если при первом просмотре "Чайки" я улыбалась всем метаморфозам творившимся с Шамраевым, то в этот раз мне было не до смеха. Как играл Антон Кузнецов, для него каждый спектакль, как последний, как последний в жизни. Его босоногий марш в глубине сцены - что-то прекрасное, этими шагами он топчет. Топчет неуважение дочери, измены жены, все то, с чем он обязан жить и мириться изо дня в день. Еще не известно, кому тяжелее приходится: Несчастной, нелюбимой Полине Андреевне или отвергнутому, но не отпущенному Шамраеву. Что у него остается в таком случае? Только работа управляющего, да редкие воспоминания о посещении театров. А когда он вопрошает о ярмарочном актере: "Где ты, Паша?". Он с отчаянием цепляется, с надеждой, может быть, что хоть кто-то отнесётся к нему лучше, чем собственное семейство и добрые хозяева. Вот на этом "Где ты, Паша?!" меня как молнией ударило, настолько это отчаянно и горько. И где-то там блестит Надежда. Браво, Антон! Что же касается еще одного моего потрясения, оно настигло меня в сцене "Перед отъездом дайте мне две минуты". Я прислушалась КАК Тригорин говорит своё "Да"... это же "Нет". Когда мы соглашаемся мы "затягиваем" своё "Да" или же говорим его отрывисто, четко, а "Да" тригоринское... оно короче выстрела. А выстрел по сути это что-то, что в долю секунды прекращает жизнь. В этом "Да" я не вижу согласия, точнее, не слышу. Соглашаясь жить с Аркадиной, Тригорин тоже сказал "Да" когда-то, но всё его бытиё протестует этому, значит, это тоже было "Нет". Становясь писателем, он также сказал себе "Да", но после его монолога, мы понимаем что он сознательно обрек себя на муки, а ведь он опять говорил себе "Нет" через это мучительное "Да". Тригорин очень противоречив, трудно его расколоть, да и ему самому, наверное, трудно себя понять. Но, однозначно, это мой любимый персонаж. Браввиссимо Денису за этот потрясающий образ! В глубину моей души проникла их молчаливая сцена с Ниной. Настолько было тяжело и одновременно интересно смотреть на них, сидящих, как раз напротив меня. Что у Нины в голове в этот момент? А что у Тригорина? Сколько боли у них впереди... В тишине ты размышляешь над этим, глядя на них, на влюбленных, а как только начинают звучать первые аккорды музыки, слезы сами катятся из глаз. Тяжело объяснить это едва уловимое ощущение тонкой, в итоге рвущейся нити. После спектакля я долгое время ходила, что называется, "в себе". Многие заметили, что "Чайка" действует на меня очень сильно и не всегда положительно. Но от чудес не отказываются.
matilda: Очень красивый и многогранный спектакль! Настолько, что после первого просмотра сложно сказать что-то, кроме как "здорово!" Нравится, что слоев много. Поначалу кажется, что к концу спектакля крыша подсъедет) Но потом думаешь - а и ладно, зато съедет красиво)) В красивом антураже) Неожиданно, что режиссер тоже участвует в спектакле)) И такой... живчик)
Administrator: от зрителя Administrator/Lotta: кислый какой-то отзыв продвинутого, судя по всему, зрителя, который увидел лишь один слой спектакля. Чайка. Сатирикон. Бутусов. Посетил вчера спектакль Юрия Бутусова "Чайка". Это его новая работа, премьера. Правда, основная мысль, message не новы. Перед нами в очередной раз предстает наш лживый мир в микроскопическом приближении. Невольно напрашивается сравнение с бутусовским же Гамлетом, но здесь мы наблюдаем тотальность лжи через наблюдение арт-богемы, а не датского дворянства. Конечно же это мнимая и "арт", и "богема". Рефреном повторяется мысль о наигранности межличностных отношений, вообще, о проклятии пространства действия, пространства, погруженного в стихию тотальнешей и тончайшей лжи. Ложь явлена не в виде плохих поступков хороших людей, но пронизывает каждое их действие, каждый шаг, каждый вздох и движение. Персонажи перескакивают с одной лживой манеры в другую, изощряясь в интонациях лжи. Меняются и исполнители: разные артисты, это напоминает смену состава в хоккее, на разный манер раз за разом демонстрируют одну и ту же мизансцену, показывая все вариации её лживого воплощения. Текст ( а значит и ложь) обезличен и не привязан к конкретным героям - герои лгут и за себя, и за других. И, конечно, как и в Гамлете, присутствует герой, который пытается "жить не по лжи", отстаивая свою точку зрения, которая видится ему единственно правдивой и значит здоровой. В данном случае это Треплев, конечно. Но чем больше он пытается жить " по правде", тем больше он вязнет в непонимании окружающих, в их равнодушии, с каждым волевым усилием он глубже и глубже проваливается в это болото, рассыпаясь и растворяясь в лживом пространстве. Технически это выражено в том, что и Треплева в опр. момент начинают играть три разных артиста. В итоге ему остается, как пел Летов, "два выхода для честных ребят - схватить автомат и убивать всех подряд или покончить с собой". Опять напрашивается вывод: зло не есть сиюминутная слабость, оно пронизывает каждого до мозга костей, т.е. виновны все и абсолютно. Страсти, ошибки и заблуждения это ещё не проблемы, не причины трагедии, это только следствия тотальной и всеобщей порочности и лживости. К сожалению, Бутусов явно повторяется и повторяется с неким даже упоением и наслаждением. Во-первых, надо предлагать решение, выход из проблемной ситуации, это обязанность художника-обличителя, а во-вторых, надо уже наконец высказывать какие-то новые мысли, воплощать новые идеи.
Irisha_s: Не знаю, в какой области зритель продвинут, но видимо и так можно увидеть спектакль. "Изощряясь в интонациях лжи" - очень круто сформулировано:) Administrator/Lotta: продвинут он, видимо, как раз в плане "изощрения в интонациях".
Lotta: Неожиданно выяснилось, в чём "продвинут" автор последнего отзыва - в теологии. А вот тут он мне в ЖЖ комментов накидал, где объясняет, что "Чайку" я люблю за "шумное хулиганство" и прочий "цирк", и хоть смысл в ней есть, но я его в упор не вижу. Вот оно как, оказывается! Однако зацепило его сильно!
Irisha_s: Вчерашний спектакль был так трагичен. Возможно я его так ощутила. С каждым новым спектаклем персонажи становятся все ближе и боль за них все сильнее. Когда Дорн вышел на финальную фразу, почти улыбаясь, и сцену они с Медведенко расчищали с каким-то веселым азартом, то показалось на миг, что слова будут другими... Да, через несколько дней будет новый спектакль, и все Треплевы снова выйдут на сцену любить, страдать, искать себя. Но почему так больно именно сейчас, почему так страшно именно за сегодняшнего Константина Гаврилыча?
Филифьонка: "Чайка" 9 июня, в антракте (Хабенский, Трухин и К).
Божена: Я второй спектакль подряд не хочу выплескивать впечатления. Потому что "Чайка" становится необходимостью (а возможности смотреть раз за разом спектаклей пять, увы, пока нет!). И есть огромнейшее желание залюбоваться каждой сценой и каждым персонажем. И начать писать и "перецеловывать" мыслями и словами эти шедевры, эти драгоценности. Думаю, сейчас у меня получится кратенько. Спектакль 8 июня был уже совсем грустным для меня, был откровением. Он обретает глубину. В обеих историях (так я, по крайней мере, для себя отметила), и в Чеховской, и в Бутусовской о театре... И эти истории так гармонично переплетаются, образуя единое тело "Чайки". В феллиневских "Восьми с половиной" ... Там тоже переплетение реальности и потока сознания, воображения главного героя, режиссера. Он снимает очки - и это условный знак, что вот оно; началась игра воображения. В "Чайке" этой помощи зрителям не предоставляется. Расчет на работу зрительской мысли. Очень интересны эти моменты. Вот сцена выхода персонажей по очереди к микрофонам, которая потом переходит в зов Кости... Вот все вместе танцуют... Вот куклы-актеры, сваленные в телегу и оживающие, выбирающиеся из нее. Как куклы из куколького театра Карабаса-Барабаса (почему я не могу отделаться от воспоминания этой сказки?). Вот персонажи-актеры в четвертом акте проходят последний раз все вместе перед зрителями... Девочки, скажите... Сцена во втором акте. Разговор Треплева и Нины. Он берет со стола нож и срезает у нее с головы волос... Нож ему кидают в каждом спектакле? Этого не было на прогоне, и на спектакле в конце апреля ножа не оказалось - и Тим его искал. Теперь его (когда я была) каждый раз бросают. Это всегда? закрепленная деталь? Я ходила на спектакль с подругой. Она журналистка. Мы в свое время учились одновременно. Что-то вместе придумывали. Сцена Дениса, все слова Тригорина о творчестве... Так все из души, так больно... Есть, чему болеть. Нам обеим. И всю сцену мы за руки держались, потому что дрожь била. Но на грусть вдруг наложилось счастье от воспоминаний тех. Это было самое счастливое время, потому что творческое. Хотя... голова кругом шла, потому что все эти слова были больными. Именно это все время думается и переживается.... Только вот совершенно необходимо к этому вернуться. Без этого можно побыть. И даже попытаться не сойти с ума... Вдруг получится! Но если не вернуться, то лучше умереть. Только бы был шанс! быть там, в творчестве, там , этим жить. А иначе будут слезы. Музы, Девушки которая танцует. И невыносимая боль. Да... действительно кратенько я, видать, не умею!
полная версия страницы