Форум » Архив форума » ЧАЙКА » Ответить
ЧАЙКА
Administrator:
Божена: О Тимофее Трибунцеве в "Чайке" написала в его теме Но еще вот что... не знаю, права или нет, согласитесь со мной или нет. По-моему в спектакле имеет место не столько абсурд и абсурдизм, сколько сюрреализм. Просто "полный Бюнуэль" какой-то! Для справки: Абсурдизм — система философских взглядов, развившаяся из экзистенциализма, в рамках которой утверждается отсутствие смысла человеческого бытия (абсурдность человеческого существования). Сюрреали́зм (фр. surréalisme — сверхреализм) — направление в искусстве, сформировавшееся к началу 1920-х во Франции. Отличается использованием аллюзий и парадоксальных сочетаний форм.
Administrator: от зрителя ААААААААА!!!!111 «Чайка», Сатирикон, 15.04.2011 В «Школе для дураков» Саши Соколова запоминается пассаж об освежающей силе вопля: «Класс зашумел, зашумел, а один мальчик, -- я не помню, а может быть просто не понимаю, как его зовут, а может быть этим мальчиком был я сам, -- этот мальчик закричал, почему-то очень закричал, вот так: а-а-а-а-а-а-а-а! Извини, мама, я понимаю, вовсе не обязательно показывать, как именно кричал мальчик, тем более, что папа отдыхает, достаточно просто сказать, что один мальчик закричал, мол, очень сильно и неожиданно крикнул, и не обязательно показывать, что он крикнул вот так: а-а-а-а-а-а-а! При этом он полностью открыл рот и высунул язык и мне показалось, что у него необыкновенно красный язык, наверное мальчик болен, и у него начался приступ, -- так я подумал. Я должен заметить, мама, у него действительно очень красный и длинный язык с фиолетовыми пятнами и прожилками, будто мальчик пьет чернила, прямо удивительно. Было похоже, что он сидит у врача ухо-горло-нос и врач просит сказать его "а", и мальчик открывает рот и старательно говорит, а вернее, кричит: а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Он кричал целую минуту и все глядели на него, а потом он перестал кричать и совсем тихо спросил, обращаясь к директору: а что это значит?» В конце первого действия на сцене появляется режиссер; действие заканчивается тем, что Бутусов кричит: «АААААААА!!» Как тот мальчик. И это хорошо и правильно: не закричи он, закричал бы кто-нибудь из зрителей, а то и все разом. И вся бутусовская «Чайка» такова. Она как бессмысленный, нутряной вопль, который не может не вырваться, который исходит против воли, громко и дико. Когда Треплев говорит о творчестве, в самом конце, -- о том, что оно исходит из души, -- вопль Бутусова предстает уже как метафора, как сжатое обозначение того, что творится в спектакле -- и в пьесе. Иногда кажется, что Бутусов решил вернуть смысл слову «комедия» в подзаголовке пьесы; иногда кажется, что он издевается над общепринятым взглядом на чеховские пьесы, где якобы ничего не происходит. Мама дорогая, сколько всего здесь происходит! Спектакль кипит, стреляет, взрывается, искрит и фонтанирует. Первая сцена – разговор Маши и Медведенко – это и не объяснение даже, а требование любви, домогательство, грубое и пугающее в своей правдивости. Вообще во всех сценах, где в разговоре участвуют мужчина и женщина – слов оказывается мало. Даже в разговоре матери и сына. Слов недостаточно, нужно прикосновение, нужно убедиться, что вот он, живой человек, он здесь, рядом. Жажда любви – в самом широком спектре. Эти сцены должны бы выглядеть провокационными, отталкивающими, бесцеремонными – но они почему-то такими не выглядят. Кто мог подозревать такую страстность в тихом занудном Медведенко? А как идет этому герою быть грубым, напористым, какой пугающе прекрасной может оказаться обыденность его слов про чай и табак, про сестренок и старушку мать. Грубоватая грация и незамутненный взгляд хищника. Тихого учителя играет Антон Кузнецов, и индивидуальность актера – имеющая вроде бы так мало общего с героем – неожиданно помогает образу, придает ему нужную противоречивость, объемность. Управляющий Шамраев (ещё одна роль Кузнецова) – смешной искривлённый человечек с невыносимым голосом; гротескный образ, карикатура – но актерская индивидуальность видна и здесь, и опять непостижимым образом помогает создавать что-то другое, новое. Очень нравится, как подобраны актеры. Нина Заречная – Агриппина Стеклова! И снова – к образу, созданному Чеховым, добавляется индивидуальность именно этого таланта, именно этой актрисы – и получается что-то невероятное. В ней столько силы и желания жить, она так умеет хотеть и любить! У Нины Заречной – сильный голос, уверенные движения, она смела и харизматична; и это странным образом не противоречит ни индивидуальности героини, ни ходу событий. Мало одних слов – нужны объятия. Мало одного варианта главных сцен, пусть будет несколько. Самые волшебные сцены – те, что дробятся и повторяются несколько раз, в разных составах и в тех же. Последнее объяснение Нины и Тригорина, сыгранное одними и теми же актерами три раза, с разными интонациями и разным смыслом. Разговор Треплева с матерью: Треплев один и тот же, Аркадина – сначала Полина Райкина, потом Лика Нифонтова. Иногда «мамы» присутствуют на сцене одновременно. Последняя встреча Нины и Треплева: три разных Нины, три разных Треплева. Получается совершенно невероятная, сложная, очень красивая конструкция. Разные варианты сцен не противоречат друг другу, хотя несут разные смыслы. Они накладываются друг на друга, рождая нечто четвертое – ощущение того, что настоящая сцена объяснения будет где-то еще, и здесь мы видим её проекции, отражения. Или – сказать точнее, и – что все эти варианты и являются настоящей встречей, когда они все вместе. Одни и те же актеры – три разных сцены. Один актер, разные актрисы – одна сцена переходит в другую, по-другому эмоционально окрашенную. Три разных состава – а происходит при всём несходстве что-то очень вдруг похожее. «Чайку» нужно смотреть много раз, в этом спектакле бездна деталей, которые хочется получше рассмотреть. Хочу ещё увидеть, как танцует Марина Дровосекова. Как Бутусов кричит свой неслышный монолог под шум и грохот вырвавшегося из-под контроля ритма – того, что осталось от музыки. Хочу услышать, как Артём Осипов произносит в наступившей тишине: «Ну что ж, продолжим». Хочу увидеть снова пирующих богов в венках. И как Тригорин-Суханов опрокинет их стол с цветами и фруктами, опрокинет и сбросит с него всё к чертовой матери, и после этого грохнется на стол сам. Изящно. И перекатится изящно на живот. Хочу увидеть снова труд в совместной упряжке – бодро подметающего Кузнецова и Бутусова со шваброй (в антракте никуда уходить не надо, на сцене происходит много всего интересного). Спасибо артистам!
Lotta: Для тех, кто в теме ( фанатский репортаж от 16-го апреля). Сегодня было спокойнее, легче, меньше официоза. Мне показалось, что к последнему действию ушло немного зрителей. Принимали хорошо, смеялись уместно, реагировали живо. Тригорин появился на сцене с пушистыми волосами и был доброжелательнее, чем вчера. И от "мармелада" его не рвало. Но образ всё равно остался очень жёстким. Сорин пел не под фонограмму, как 15-го, а снова под живой голос Дровосековой. И сигару ей снова в рот засунул, когда надо. И замечательно! Монолог Треплева в исполнении ЮБ было СЛЫШНО. Трезор в финале сорвал зубами ботинок с Треплева. И поменьше налил на сцену воды, так что на поклонах обошлось без падений. Треплев снова НЕ ХРОМАЛ! (Очень надеюсь, что нога у него зажила...) На поклонах все были непринуждённее и веселее, хотя еле дождались ЮБ (уже и звали его, как дети Деда Мороза). Всё ПРЕКРАСНО!
Катюша: Lotta пишет: Монолог Треплева в исполнении ЮБ было СЛЫШНО. Уф... отлегло)) Lotta Спасибо за хорошие новости!))
Lotta: из группы Бутусова VKONTAKTE Новые формы Юрия Бутусова Вечером 15 апреля, пока в московском Гостином дворе вручали "Золотые маски", на сцене театра Сатирикон проходила премьера "Чайки" в постановке Юрия Бутусова. Примерно год назад в афише МХТ мелькнул "Иванов" Юрия Бутусова. Это было первое обращение режиссера к Чехову в пределах внимания отечественных театралов (в Корее к этому времени Бутусовым уже была поставлена "Чайка"). Оказалось, что дирекция одного из самых влиятельных театров страны не может позволить себе эксперимент на главной сцене, если он не собирает кассу, независимо от его художественной ценности. Потом были слухи о невыпущенном "Отелло" Бутусова в этом же театре, затем о так и не увидившим свет "Пере Гюнте" в театре им. Евгения Вахтангова. Причины были покрыты завесой тайны, но после "Иванова" стало ясно - в творчестве одного из ведущих режиссеров страны наступил переломный момент. С нетерпением ждали "Меру за мерой" в театре им. Евгения Вахтангова - после премьеры осталось смутное ощущение, ведь ждали шедевра, а получили всего лишь очень хороший спектакль. Схожее чувство возникло после "Человек=Человек" по Брехту, поставленного в Александринском театре. Неужели пронзительно-тихий минималистичный "Иванов" был случайностью? Неужели шекспировский абсурдизм ("Король Лир", "Макбетт" Ионеско, "Ричард III", "Гамлет") исчерпал потенциал этого уникального в своем роде режиссера? И вот, после некоторого затишья, за время которого Юрий Бутусов был назначен художественным руководителем родного ему питерского театра Ленсовета, - выходит премьера "Чайки". Все вопросы о творческом кризисе или об иллюзорности стремления Бутусова к эксперименту - снялись сами собой. Перед московским зрителем предстало полотно из четырех актов, решенных с редким для русской сцены чувством свободы и столь же редким уровнем профессионализма. Чтобы сразу дать оценить уникальность "Чайки" в ряду бутусовских работ: здесь, например, режиссер сам врывается в свой спектакль, рушит декорации, отплясывает как полоумный, орет и носится по залу. Четыре акта, три антракта. В первом антракте театр под руководством Константина Райкина покинула та незначительная часть аудитории, которая не читала пьесу. Во втором - та, что не знает кто такой Юрий Бутусов. В третьем - та, что живет за городом (чтобы успеть на транспорт). Оставшиеся зрители устроили шумные овации после четвертого акта. Но даже при таком оттоке публики ощущение переполненного зала не пропало. При всей сложности компоновки текста и нарушениях сюжета, спектакль проходил в полной тишине под пристальным вниманием зрительного зала. Драматургия Чехова, как и, к примеру, Шекспира, сегодня имеет уникальный статус текста, как материала для игры, т.к. на сам текст пьесы наложен огромный пласт интерпритаций, трактовок, опытов и т.п. Режиссер, ставя "Чайку", ставит уже не столько саму пьесу, сколько систему представлений и пониманий этого текста именно сегодня, с учетом личного культурного опыта. Комедия Чехова была с усердием препарирована Бутусовым, но не до неузнаваемости (как это часто случается), а наоборот - до нарочитой узнаваемости. Многие сцены буквально дублируются, зрителю предлагается несколько вариантов. Здесь даже актеры меняются ролями (Аркадину в некоторых сценах вообще играют одновременно две актрисы), создавая целый ряд интерпритаций в рамках одного спектакля. Все условности здесь разрушены - на сцене в открытую действую реквизиторы и работники сцены; гримерки стоят тут же; закончив этюд актеры позволяют себе просто уйти за кулисы. Бутусов смело и умело задействует всевозможные театральные средства по мере их необходимости: из динамиков на всю катушку звучит огонь - и этого достаточно, чтобы "увидеть", как Треплев поджигает свой театр; весь первый акт построен на статичном освещении (прием почти авангардый по сегодняшним меркам); темпоритм местами медитативен, почти ритаулен и т.д. Судя по всему, то или иное решение здесь обусловлено не логикой сюжета, а логикой состояния и атмосферы. Атмосферы и состояния чеховской "Чайки" или режиссера Юрия Бутусова, ставящего чеховскую "Чайку" - это уже большой вопрос. Сатириконовская труппа, в отличае от, например вахтанговской или мхатовской, неминуемо находит полное взаимопонимание с Бутусовым. Возможно, не случись этого взаимопонимания, этого командного духа, упомянутые чувство свободы и уровень профессионализма здесь никому бы и даром не сдались. На примере этого спектакля очень хорошо видно, как актерскими силами живет режиссерский (концептуальный, интеллектуальный) театр. Несмотря на то, что в ходе спектакля актеры примеряют на себя разные роли, у каждого есть своя одна, наиболее постоянная. Нину Заречную, например, играет Агриппина Стеклова со своими невероятными рыжими волосами, а Треплева - скромного роста Тимофей Трибунцев. Представляя себе хотя бы визуальный образ этих артистов, очевидно небанальное распределение ролей. Дорн - Артем Осипов - молодой, активный, осанистый и элегантный. Медведенко - Антон Кузнецов - с голосом льва, высокий и агрессивный. Он же, преобразуясь в феноменального фрика, исполняет Шамраева (про него здесь Дорн скажет: "Тихий ангел пролетел"). Сценография "Чайки" Александра Шишкина не похожа на его сатириконовские "Король Лир" или "Ричард III" - совершенно иной подход. На сцене было замечено немалое количество "лишних" предметов, элементов, никак не задействованных в ходе всего спектакля (подобный ход Бутусов использовал в "Иванове" - у первого ряда стояло пианино, на котором никто не играл); тут не используются полотна ткани, тут даже занавеса нет. Основная гамма "Чайки" - ч/б. Основная фактура - пластик, веревки, дерево. В целом создается атмосфера некоего давным давно начатого и так и не законенного ремонта. Иначе говоря - атмосфера рабочего процесса. Это буквально сочетается с принципом актерского существования, близкого к репетиционному, рабочему. "Чайка" Юрия Бутусова - образец самого настоящего европейского современного театра большой формы. Визуальный образ спектакля вызывает огромное количество ассоциаций - от Някрошюса до Остермайера (и Серебренникова). Но, в отличае от подавляющего количества европейских примеров, классическая драматургия для Бутусова - не повод для интерпритации, а повод для Театра, для Игры. Этот повод непостяжимым образом перевешивает разного рода политические, социальные и формальные поиски множества представителей современного европейского театра.
Administrator: из ЖЖ (даю фрагмент, в отзыве подробно пересказывается спектакль) Это как брошенная перчатка, как вызов всем, кто не привык, не понимает и не принимает такого, ещё невиданного у нас Чехова – отражённого в осколках кривого зеркала театральной метафизики, разбитого и снова собранного в причудливый и стильный коллаж. Где-то кусочек лежит вверх ногами, где-то – перевёрнут наизнанку, и всё это – чтобы создать новые смыслы и обнажить скрытые пружины сюжета. Всё и сразу перемешано, как на параде чеховских масок, каждый выхватит из пёстрой толпы образов, едва намеченных несколькими штрихами, тот, который окажется ближе и яснее. Бутусов очевидно вдохновлялся Някрошюсом – и в перенасыщенности спектакля метафорами и аллюзиями для особо подготовленных, и в обилии водной стихии, и в многофункциональности простой сценографии (Шишкин), и в самой его продолжительности (четыре часа с лишним, три антракта), и в потрясающей музыке Латенаса, включая и его марш из някрошюсовских «Трёх сестёр». Бутусовская зрелищность и фарс слились с някрошюсовским медитативным мифотворчеством в необычный, захватывающий ритм – и хочется верить, что эта «Чайка» высоко полетит.
Administrator: от зрителя Побывала я тут нынче на премьере "Чайки" Я вообще не критик ни разу. А еще у меня память плохая, да. Ходила уже на Чайку несколько лет назад куда-то, но что там к чему.... Но мне кажется этот спектакль я запомню на долго! Юрий Бутусов (Режиссёр-постановщик) сделал нечто, выходящее за рамки. Ну для начала - спектакль идет 4,5 часа с 3 или 4 антрактами. Объявлено как комедия, но юмор тонкий. Я к тому, что смеха до слез (как, например, на "Боинг-Боинг") ожидать не стоит. Красной нитью проходила мысль "каждый сходит с ума по своему". Несчастные люди в глубинке... Главного героя нет - все главные! При чем периодически одну роль играли две актрисы, иногда одновременно, иногда один актер играл роль другого. Или одну и ту же сцену несколько раз повторяли. Или вообще .... И так имена\лица плохо запоминаю, а когда они еще и тусуются в колоде... А сколько раз ружье стреляло - и не сосчитать. Короче взрыв мозга у меня наступал, да. Актеры играли потрясающе - с полной отдачей, на грани. Тексты... меня кажется по классической Чайке (пожалуй, нужно перечитать), но это так классно сделано - что ни намека на классику и нафталин. А еще я не люблю повторяться - ездить в одни и те же места, смотреть одни и те же фильмы (зачем, если так много всего нового и неизведанного?), но вот сюда я бы с радостью пошла снова хоть завтра. Только отключайте вместе с телефонами мозг и наслаждайтесь великим искусством театра ;-) Не пытайтесь понять - дайте себе возможность почувствовать!
Administrator: от зрителя Очень опасливо всегда смотришь вещь, которая стала для тебя давно и прочно родной и звучит у тебя в голове своей особенной мелодией. Вчера, когда я шел на премьеру "Чайки" в "Сатириконе", я боялся, что что-то будет не так - слишком хорошо я знаю, о чем эта пьеса, ведь и тригоринское "не помню", и словосочетание "сюжет для небольшого рассказа" - они все очень мои, родные... И спектакль оказался совсем не таким, каким можно было себе представить. Первые три часа я мучился, потому что не мог составить цельной картинки - я не понимал, почему режиссер то и дело выходит на сцену во время действия, я не понимал, зачем нужно вводить в действие лишнего безмолвного персонажа - девушку пышных форм с аккордеоном, я не понимал, почему некоторые сцены проигрываются по несколько раз... А потом - понял. Понял, когда в четвертом действии Юрий Бутусов, перекрикивая музыку, выплевывал в зал последний монолог Треплева о том, что дело не в формах, дело в том, что все должно литься свободно из души... Потому что тогда все кусочки картины встали на свои места - и девушка, и проигрывающиеся сцены с разными актерами - но одни и те же, и режиссер... Режиссер, который не знает, какой спектакль он ставит. Об этом уже был когда-то фильм. Он назывался "8 1/2". И спектакль об этом - искренний, страшный, обнаженный, как будто выносит человек на вытянутых руках свое сердце - окровавленное, еще бьющееся, и спрашивает: "Ну? Как? Нравится?" - а зрители - все вместе - своим непониманием убивают режиссера... Спектакль про Театр. Страшный, карнавальный, на безумных котурнах - Театр. Еще две вещи: смерть - единственная смерть - она фирменная: нестрашная, веселая и настоящая. И вот - то, что в программке было написано: "Посвящается Валентине Караваевой. Валентина Ивановна Караваева - русская актриса, актерская судьба которой оборвалась очень рано. После тяжелой автомобильной аварии она лишилась возможности сниматься в кино, не было удач и в театре. В полной нищете и забвении, в своей маленькой квартире перед любительской камерой она играла Нину Заречную. Так она и умерла... Рядом лежала сделанная ею чайка, птица из проволоки, бумаги и перьев..."
Lotta: из ЖЖ Льва Семёркина «Чайка» глазами режиссера Треплева. Говорят, что битловская песня “Because” сделана из бетховенской «Лунной сонаты», сыгранной задом-наперед. Бутусовский «Иванов» был сделан из чеховской пьесы тем же способом. А бутусовская «Чайка» - это джазовая вариация на чеховскую «Чайку». Свободная игра для свободных зрителей. Вкололи (себе и зрителям) лошадиную дозу джазовой свободы (джазового сумбура, свинга, драйва, синкоп и импровизаций) и чеховские темы, герои, реплики, диалоги, сценки встряхнулись, помолодели-посвежели, открылись заново, какие-то еще более пронзительно и лично (Треплев-Трибунцев-Бутусов – свободный художник), какие-то более остро-парадоксально (ловелас-западник Дорн «Бадди Холи» - Осипов «Райкин»), какие-то более зло, запредельно зло (Тригорин-Суханов). После перезагрузки из хрестоматийного текста попёрло - и «сто пудов любви» и «комедия» и целая стая женщин (Нина-Маша-Ирина-Полина Стеклова-Спивак-Дровосеков-Нифонтова) налетела на героев и спутала их по рукам и ногам волосами медуз-горгон и извивающимися эротическими плясками. Режиссер Треплев представляет зрителям свои фантазии. Была такая шутка – наука это способ удовлетворения собственного любопытства за счет государства. «Чайка» это удовлетворения страсти режиссера к игре за счет «Сатирикона». В науке, увы, уже не так. Хорошо, что в театре такая возможность еще сохранилось. Какой-то зритель сказал, выходя из зала в первом антракте – «что-то очень захотелось в Малый театр». И у меня после первого действия был приступ подобного малодушия. Первое действие – одна из проблем спектакля. Настоящее действие, игра с полной гибелью всерьез начинается во втором действии (примерно со слов Аркадиной «я никогда не думаю ни о старости ни о смерти», режиссер тут же выворачивает реплику наизнанку и ставит импровизацию на тему смерти на фоне гринуэевского стола явств, Треплев единственный сидит на противоположной стороне стола, на стороне зрителей). Первое действие это вступление, настройка, освобождение, вспашка зяби и расчистка сознания. Вступление чересчур затянуто, ИМХО. В какой-то мере настраивает (сам режиссер и дает камертон, задает интонацию во вступительном слове), но и сбивает в какой-то мере. В зале слишком редко и слишком тихо смеются, а смех это лучший ёршик для мозгов. На взрыхленную почву второе действие ложится уже легко. И на сцене Тригорин-Нина наступает смысловой пробой.
Administrator: от зрителя Итак, вчера. Сатирикон постановка "Чайка" Ещё вчера мне казалось, что моя запись здесь будет очень длиной. Но подумав решила, что писать много нет смысла. Не потому, что мне не понравилось, а даже наоборот. Но сейчас такое состояние, что мой разум отказывается анализировать вчерашний вечер :) После 2-го антракта кто-то не выдерживал и уходил. Но на удивление, это были немногие. Да 4,5 кажется невозможным. Но эти часы пролетели так быстро. Встать и уйти в середине спектакля, на мой взгляд это неуважением к артистам и режиссеру. Буду краткой, все актеры были превосходны. С замиранием сердца смотришь на них. Спасибо Вам!!!
Elena: Прежде всего, выражаю искреннюю признательность Иринате за возможность, в числе первых, увидеть замечательный спектакль в его первозданном виде. Еще раз, большое спасибо! И о первых впечатлениях. Ох, и накрыло взрывной волной с головой! Узнаю, как говорится, руку мастера: его стиль, почерк. Новаторство не знает границ. По-моему, гротеск перешел в гипер-гротеск с совершенно непредсказуемыми метаморфозами действующих лиц. Неизменный глубочайший психологизм; наполнение, осмысление каждой сцены. Множество символов, подтекстов. Но главное впечатление - необыкновенная чувственность. Если в "Короле Лире" она угадывалась в прикосновениях, интонациях, - здесь же ею дышит каждое движение, каждое слово. Невероятные танцы вместе с самим автором, пение героини - изумительно. Хотя, что же тут удивительного: любовь подчиняет всех и каждого! Пусть даже это чеховская несчастливая любовь, горечь которой сполна познают его герои. "То, что мы испытываем, когда влюблены, быть может, есть нормальное состояние. Влюбленность указывает человеку, каким он должен быть". Должен, но отнюдь не всегда бывает. В этом и состоит, по Чехову, драма - драма подавленной, безответной, неразделенной любви. И, хотя Ю.Бутусов трактует происходящее в своем специфическом неподражаемом ключе, любовь его персонажей необычайно глубока и пронзительна. Еще одна центральная тема "Чайки" - необходимость поиска новых форм в искусстве, и, прежде всего, в театре, - приходит в пьесу из жизни. Ведь именно Чехов и МХТ революционизировали театр: появление пьес драматурга-новатора означало, что на сцене все будет так же просто и так же сложно, как в жизни. Творческое кредо Треплева, Аркадиной, Тригорина, Нины раскрывается в острых столкновениях и спорах различных взглядов и суждений. Вопросы отношения искусства к действительности становятся для героев не чем иным как вопросами жизни и смерти; они вторгаются в их личные взаимоотношения. Более того, размышления о роли искусства и любви в жизни людей сливаются воедино, помогая понять личные драмы как социальные драмы неравенства людей, обусловленные различием их жизненной позиции. "Странные люди эти актеры. Да и люди ли они вообще?" - что ж, Антону Павловичу видней в его рассуждениях; нам же остается лишь наслаждаться ими. Полина в роли Аркадиной и Трибунцев-Треплев стали полной неожиданностью. Конечно, приятной. Именно бутусовские приемы вкупе с исполнением самой актрисы позволили нивелировать и возрастной разрыв, и, казалось бы, ожидаемое несоответствие. В итоге - блеск! Более того, в сцене игры в лото, когда героиня кичится своим приемом в Харькове (три корзины, два венка), ловлю себя на мысли: да, это она, Аркадина. Костя покорил. И, вы знаете, эпизод, когда мать делает сыну перевязку, помог, хоть и отчасти, понять, почему Чехов назвал пьесу комедией. Ведь это не что иное, как ирония его новой драматургии: герой, не сумевший застрелиться, сидит с забинтованной головой; объяснение с матерью заканчивается перебранкой, от которой не могут удержаться оба. И, конечно, Ю.Бутусов превосходно обыгрывает это: бинт заменен веревкой, перебранка превращается в настоящую свару с попыткой гипертрофированного утопления. Вот она - комическая структура при драматическом содержании. Марьяна великолепна. Помню ее кроткую Корделию, - но Маша... Сила, страсть, мучительное одиночество, бессмысленная попытка подавить себя суррогатным браком. В конце становится просто страшно за нее: от последнего шага ее не удержит даже собственный ребенок... Сорин в инвалидном кресле с его неподдельным желанием жить - такой основательный, слегка приглушенный Владимир Большов, - по-моему, точное попадание. Кузнецова, чисто внешне, не узнаю в который раз: сначала в "Деньгах", теперь в "Чайке" - настолько ярок его Фернан. Но приглядываюсь: замечательный учитель со своей драмой, безответным чувством, надеждой на взаимность, которая надеждой и останется. И в довершение - буффонный Шамраев с гавкающим Трезором. Дорн шедеврален. Опять же, не предполагала увидеть Артема Осипова, - и насколько интересная, оригинальная получилась трактовка. Доктор весьма своеобразный персонаж: держится настороже, дорожит своей независимостью; его деликатность и терпение вызваны пониманием того, что он имеет влияние на женщин, стариков и молодых людей, то есть пациентов, ибо они капризны и привязчивы, как больные. Он всегда вставит слово - даст вовремя лекарство. И в то же время, Дорн не человек общества: он держится в стороне от всех драм, разыгрываемых на берегу озера, как будто попал не в то окружение, не к тем людям. Обалденная находка: Дорн вывозит на телеге всю компанию, буквально сваленную в кучу, - и эта усадьба, и этот мир для него ненастоящие, некий театр абсурда. В конечно счете, и сам режиссер рассказывает о вымышленном, странном, витиеватом мире, в котором существуют его герои. Ну что ж, добрались до сладкой парочки. Что говорить? Сплошные восторги. Нина Заречная - фейерверк. Блистательный микст комедии, драмы, утонченной буффонады, наконец. И вместе с тем, передано главное - превращение экзальтированного ребенка в зрелого человека, трезво смотрящего на жизнь. Ее заключение о необходимости терпения и веры, - к этой истине, рано или поздно, приходим мы все. Более того, это убеждение помогло ей выстоять, пережить собственную драму - предательство любимого мужчины - в отличие от Треплева, у которого, увы, ничего не было, кроме любви к Нине. "Я не верую и не знаю, в чем мое призвание" - это не что иное, как приговор самому себе, который он и приводит в исполнение спустя несколько минут после их последнего разговора. Борис Алексеевич Тригорин. Ты на смерть мою родился, не так ли? Серьезно. Какое-то убийственное, обжигающее аргентинское танго над пропастью, балансирование на самом краю - противоречивый, мечущийся характер, наполненный самыми разными красками. Откровенная исповедь Нине, зарождающийся интерес к ней выплескиваются в неотвратимое страстное желание. Молодые девушки в его повестях фальшивы, а тут - настоящая, готовая броситься в омут с головой. Повторы раздражали некоторых зрителей? Простите, но они как нельзя точно выразили полное растворение Нины в своем кумире: Тригорин овладевает ее телом и душой и она падает к его ногам, лишившись всяческих чувств. Боже, какой сумасшедший секс! Но так ли сильно это вспыхнувшее чувство? Отнюдь. И вот уже сам Борис Алексеевич повержен сразу двумя Аркадинами: его воля быстро иссякла. Поразила реакция Тригорина на подарок Нины: ее готовность к самопожертвованию совершенно обескураживает его; он настолько тронут, что не может сдержать слез. А интонации, которыми передано это потрясение, - остается только набрать побольше воздуха и не дышать. И показательный финальный выигрыш в лото: оказывается, и успешный, всеми обожаемый, писатель имеет свой крест в этой жизни... Именно в "Чайке" я впервые вижу всю галерею образов на сцене - практически никого не забыла. Это и понятно: ведь главный герой у Чехова отсутствует, - так же, как и открытый пафос и громкое слово.
Катюша: Про УЖО Варианты: Уже УЖОс )) или: 1. Позже, потом, как-нибудь на досуге. Приезжайте ужо к нам. А. Островский. Ужо гости приедут, не до того будет. Гончаров. 2. Употр. как угроза в знач. Вот будет время, дай срок, погоди. Я вас ужо проучу. Пушкин. Будет вам ужо мертвец! Пушкин. — Ужо будет тебе дома на орехи! Погоди! Чехов. 3. Кому или кого. Употр. как угроза мести, наказания и т. п. — Добро, строитель чудотворный. Ужо тебе! Пушкин. Ужо я тебя!
marilakky: Денис, спасибо Вам!
Innamorata: "Половину вырвали у души, а потом спросили: "Ну, почему?" 8 лет назад я была в Ленкоме на "Чайке", о чем свидетельствует запись в моем, тогда еще бумажном дневнике. Там и монолог Заречной выписан красной ручкой и приклеен неказистый билетик в бельэтаж, но удивительно не это... Перечитывала сейчас свои неказистые, мало похожие на связанный текст школьные воспоминания и ближе к концу читаю: "А в антракте мы видели Константина Райкина". Но это же надо было судьбе тогда, в тот день, 1 октября 2003 года кинуть мне клубок, нить которого через 8 лет приведет меня на совсем другую "Чайку" и именно в театр Константина Аркадьевича? Вчера, выходя из театра, отзвонившись по обычаю маме я сказала, что урезала бы спектакль, убрав то, то и то. А потом, приехав домой, уже прокрутив в голове увиденное, сама себе изумилась: как там можно что-то вырезать? Менять - да, но не укорачивать действие. Много гротеска, буффонады, много - но ровно столько, сколько нужно. Мне кажется, Бутусов при всей своей смелости использования театрального языка нашел идеальный творческий баланс с актерами, перейдя который можно было бы перенасытить спектакль "непонятным" - тем, из-за чего вчера итак зал покинул ни один десяток человек, моих соседей по креслу сменилось только 6 человек. Конечно, иногда твои глаза расширяются, иногда смеются, иногда в горле ком, а иногда ты просто отворачиваешься и беззвучно произносишь: "Н-даааа…". Когда только входишь в зал, на сцене - УЖО оно, действие: Трибунцев-Треплев рисует декорацию к своей пьесе, Кузнецов- развешивает реквизит, а сам Бутусов то неторопливо бродит по сцене туда-сюда, то беседует о чем-то с Марьяной Спивак-Машей, а то и совсем - ложится и начинает небрежно дирижировать сатириконовским звонком, наблюдать за этим - одно удовольствие, честно сказать. Затем режиссер обращается к залу, призывая в антракте запастись бутербродами, т.к. спектакль будет идти больше 4 часов. Меня не покидает уверенность, что все-таки я выбрала "свой" театр. В каждом, ну в каждом сатириконовским спектакле есть что-то, какая-то мелочь или деталь, которая "моя". Вчера "моей" стала песня "Caruso" в исполнении Осипова-Дорна... Qui dove il mare luccica e dove tira forte il vento Su una vecchia terrazza davanti al golfo di Sorriento Un uomo abbraccia una ragazza dopo che aveva pianto Poi si schiarisce la voce e ricomincia il canto Te voglio bene assai... Это было прекрасно во всех отношениях. Невольно я старалась беззвучно подпевать, как бы подсказывая ему правильный текст, но у него свой правильный текст, лучше и ярче моего, однозначно. Да и кто бы мог подумать, что самый статный, самый возрастной Чеховский герой, врач Дорн может быть таким, каким его сделали Бутусов и Осипов. Однозначно, Артём пойдет далеко и в театре и в этом образе. "Ну, а теперь продолжаем... " Нина - Агриппина. Писать можно бесконечно, ведь как ей удалось показать столько "Нин", а какая из них настоящая - решать нам. То смешная, неуклюжая и наивная, то жестокая, то эдакая innamorata pazza - безумно влюбленная, гордая, смелая, агрессивная, разная-разная-разная и вместе с тем все это объединит одно: она Актриса, я имею в виду, Нина, и Агриппина, конечно, тоже. Она просто очаровательна в своём ярком венке, с румянцем и до дрожи пугающая с выбеленным лицом и нарисованной на нем "маской". Аркадина - Полина Райкина. Вот уж открытие, так открытие. Не подумала бы я, что из веселушки Смеральдины может вырасти такая настоящая Аркадина. Очень понравилась. Треплев - Трибунцев. Все в Тимофее видят то, чего пока не вижу я. Странно, но у меня "Маленькое" впечатление, оно есть и оно, безусловно, положительное, но оно маленькое. То ли переживаний из-за судеб других героев у меня больше, то ли просто пока я не видела его в такой большой роли, то ли её смазал Бутусов своими внезапными появлениями. Здесь я пока не разобралась. А если так судить, то я ни в чем еще не разобралась, а пишу лишь поверхностные догадки на уровне ощущений. Тригорин…Он прекрасен! Наконец-то я вижу Суханова без грима, без старческих тополиных морщин, без скрывающих его пластику плащей в Ричарде и Лире, а вижу таким, какой он есть в жизни. Красавец, резковат, порочен. И что мне понравилось больше всего, так это то, что образ Тригорина менее всего претерпел Бутусовского видения, он был очень похож на Тригорина - Янковского, чей образ мне так понравился тогда, на моей первой "Чайке" в Ленкоме. Особенно то, как он наблюдал за пьесой Константина: и сидел поодаль и с полуулыбкой смотрел на происходящие на сцене. На него до безумия приятно и интересно смотреть. Вчера при монологе Тригорина, мало того, что тихие ангелы летали над залом стаями, стояла такая внимающая артисту тишина, что было страшно даже моргнуть, чтобы не нарушить этого совершенства, совершенства исповеди, пусть и вызванного алкоголем или изобилием свежего воздуха в купальне, уж не знаю, но этому внимали все. Так же, как и исповеди Полины Андреевны - Нифонтовой Дорну. Как же я жду от театральных фотографов самых красивых тригоринских кадров: на фоне белой стены и стоящей поодаль Нины и также, с Ниной, но уже в сцене признания, в шляпе, смотрящим вдаль. Я приложила все усилия, чтобы эти кадры остались на жестком диске моей памяти на долгое время, так же, как человек может весь превращаться в слух, так же вчера я превращалась в зрение. Видеть детали, общие планы, рассматривать в бинокль жесты, хрустальные слезы, бутафорские фрукты и цветы, деньги, карточки лото, брызги-осколки, снег, свет, тьму...это надо видеть! Как прекрасно танцевала и пела вчера Марина Дровосекова. (Хочу такое же платье!) Владимир Большов в роли Сорина и комичен и драматичен, маленький человек, маленький мечтатель. Мне очень понравилась точно подмеченная Бутусовым деталь: может быть, мы сами прикручиваем к своим зонтам пластиковые бутылки с водой, которая на нас капает, когда небо чисто? Антон Кузнецов, мой любимый Панталоне, вчера выкладывался, как мог... 3 роли, в свободе от которых он еще и работал на сцене. Учитель Медведенко, Шамраев, Трезор... Тот еще коктейль. Ну, и Лика Нифонтова, вот это сила, вот это грация. Её ярко красные губы как призыв, как красная тряпка... но, к сожалению, в пустоту. И она издавала такие вопли за сценой (я так поняла, что именно она). Холодно. Холодно. Холодно. Страшно. Страшно. Страшно. Это, мне кажется, подходит для их описания. Второе действие, как картины Джузеппе Арчимбольдо: люди, фрукты-овощи. Первое впечатление было таким и оно продолжало быть таким, пока не пришел Тригорин и не перевернул стол вверх ногами. Почему Тригорин? С моей скромной точки зрения, переворотом должен был заведовать Треплев, он же искал новые формы, новые подходы и жаждал смены декораций. Но, может, в каждом герое все-таки живет свой Треплев? Всех смущают повторы сцен в спектакле, иногда сопровождающиеся переменой актерских составов, так можно увидеть несколько Нин, несколько Аркадиных и 4 Константина. Выбирай - не хочу. Зачем? Ненавижу этот вопрос! Когда я сообщаю кому-то, что в эн-ный раз иду в театр меня спрашивают: "Зачем?" Вот за тем, что только там я могу видеть варианты событий, вариации жизненных ситуаций, избирать, наблюдать, чувствовать эту эссенцию жизни и реальной и театральной. Только бы найти эту бубнящую музыку и тогда жизнь будет прекрасна и буду танцевать я и прищелкивать. Спасибо всем, кто создал это чудо - долгоиграющее, требующее постоянного осмысления, сопровождающегося не «деревенским философствованием на жаре», а наслаждением присутствия там, внутри. И отдельное спасибо как всегда Денису за эту театральную работу, за его умение и такую настоящую страсть, за то, что он Есть! А моё имя, в переводе с греческого, кстати, «чайка»
Божена: На прогоне спектакля я озвучивала девочкам несколько возникших у меня ассоциаций и обещала рассказать об актерах и режиссерах, которых упомянула. Загляните сюда, кому интересно.
ls: Чайка. 15 апреля. Премьера. Я буду называть прогон - прогоном, а собственно премьеру - спектаклем. По сравнению с виденным накануне прогоном было чуть строже и сдержаннее. О прогоне по свежим впечатлениям написала, а на собственно спектакле порой думала:"А может, мне вчера примерещилось то-то и то-то?" На прогоне были кое-какие "приколы", которых не спектакле не было. Если бы я не написала пост сразу после прогона, после спектакля точно кое-чего не стала бы писать - засомневалась бы. Я иногда, как сухово-кобылинский Ох - ничему не верю, а часто как Расплюев - верю всему. Сейчас о тех же, о ком уже писала. На остальное сегодня меня не хватит. Опять в первую очередь о Тригорине. Маленькая ремарка: не совсем относится к роли, но, когда он на сцене, зрительный зал кажется маленьким. На самом спектакле это был Тригорин практически по тексту Чехова, в отличие от того, что мне привиделось накануне на прогоне. Сначала высказывается, потому что когда-то и хоть кому-то надо высказаться, а потом и вдруг - осознал, перед кем высказывается - и тут уже пошел "сюжет для небольшого рассказа". И в этой сцене сразу показался более трезвым, чем накануне. При появлении "в дверях" ничего такого особенно антипатичного не было. Поначалу он расслаблен и спокоен. А вот в разгар разговора с Ниной он внезапно, словно задетый чем-то - пока не помню, на каких словах, весь подбирается и в этот момент его преображение пугает . И так было оба раза, оба дня. И когда от спокойствия переходит в раскаленное состояние, когда моментально краснеет лицо - оба дня, а на спектакле, 15-го, - помню, что в этот момент растрепал себе волосы, и я подумала, а нет ли у него баллончика с краской, которую он при этом жесте распыляет на лицо? Но нет, не похоже. Но если он так взаправду резко краснеет - каждый раз, какие последствия для организма. И мелкие детали, при первом просмотре я сначала не выделяла Тригорина в групповых сценах. Теперь же разглядела, он, будучи зрителем ставленной пьесы, забавляется происходящим. Когда за сценой скулит побиваемая собака, он, уходя, морщится. Тригорин не злодей, конечно. А кто же? Пока не знаю. До этого спектакля я над пьесой не задумывалась. Оба раза при виде измазанного сажей лица Тригорина - после сгорания театра - что-то было в этом знакомое - чистая часть лица напоминала птичью голову с клювом. И спустя пару дней вспомнила. В первые несколько лет жизни, проведенные в доме со старыми журналами и книгами, предаваясь раннему бесконтрольному чтению всего подряд, прочитала рассказ Аркадия Арканова "Прыжок в высоту с разбега", в "Юности" за шестьдесят какой-то год. Там помимо прочего старшеклассники ставят "Ревизора", у одного из них еще сбился накладной нос. На картинке - довольно гротескной - у школьников были такие маски на резинках - как раз на лоб, немного на щеки , и нос. Потом иногда, бывая там, у родных, я перечитывала рассказ, пока журнал куда-то не делся. И это значит, что в спектакле много таких отсылок, о которых возможно, сами создатели не знают. Пьеса хороша тем, что не очень выразительна и не очень понятна (для меня, во всяком случае), но идею несет. И это дает большие возможности. Во время спектакля обратила внимание на слова Нины Треплеву:"В вашей пьесе мало действия, одна только читка. И в пьесе, по-моему, непременно должна быть любовь..." Эти слова как упрек не пьесе, а самому Треплеву, что он все восторгается ею, но ничего существенного не предпринимает. То ли дело Тригорин - вот человек действия. Божена писала. Вот интересно, почему я всегда воспринимала Дорна как хорошего доктора? впервые закрались сомнения. Я прочитала и подумала, что я вот написала про Дорна "хороший доктор". Не очень задумываясь, написала. А так ли это, в самом деле? И во время спетакля я это пыталась понять. Наверное, он неплохой доктор, хоть и не светило. Понятно, что придерживается взгляда: лучше предупредить болезнь, чем лечить. Только его наставления никто всерьез не воспринимает. Валерьянку Аркадиной - ей, вроде, другого и не надо, она вполне здорова, да и валерьянку ей не надо. Сорин - болен, но тогдашняя медицина, возможно, не может ему помочь. И эти слова:"Пойти дать обоим валериановых капель..." - они когда произнесены? У Дорна тяжелый разговор с Полиной Андреевной, она изводит его ревностью. И тут приходит Нина:"Ирина Николаевна плачет, а у Петра Николаевича астма." Слова Дорна о каплях - это повод, чтобы уйти, наконец, от этого неприятного разговора, сбежать от П. А. Он даже не очень и вникает в слова Нины, просто цепляется за возможность сменить тему, говорит , не задумываясь, что угодно - лишь бы удрать, пока П. А. не опомнилась. Дорн в спектакле утончен, как знать, не нужна ли ему самому валерьянка. Роли Антона Кузнецова (мне тоже мелькнул Фернан - может, из-за военной формы) - их связывает образ Трезора - "преданный пес". Медведенко предан Маше. Шамраев предан хозяйству господ. И ни они, ни она этой преданности не ценят. Да и Полине Андреевне, наверное, предан. А она его не уважает. И шутовской до неприличия облик Шамраева - отражает это неуважение, то, что она вешается на шею другому едва ли не в присутствии мужа и едва не на виду у всех, и все, конечно, об этом знают. Аркадина изменилась в своей третьей ипостаси . Первые две - жесткая и более мягкая - остались. А третья - чувственная - прикол прогона? В спектакле третья ипостась - другая актриса - превратилась просто в сцену, когда мать как бы вспоминает, как в детстве купала ребенка. Треплев. Если что-то и скажу, то не сейчас. Как в "Санта-Крузе". Хорошо (но здесь - хорошо до грусти), но трудно описать. И как будто не нужно. Это так, как есть. Или потому что сам Треплев по пьесе не очень понятен. Могу пока только о деталях. Вот и я на прогоне переживала, как он бережно укладывает на пол ногу, как неловко пристраивает ее в канатах. Иногда как будто хромал меньше, и это радовало. Когда в общей сцене за столом - все с одной стороны, он с другой, в какой-то тирольской шляпе, и его уносит другой актер - подумала, унес, чтобы поменьше сам ходил. А нет, и на спектакле унесли, хотя он ни разу не хромнул, и в канаты так ловко забрался в конце. Как бы я хотела, чтобы нога тоже была предпремьерный прикол, а не премьерная заморозка. Во всяком случае, степень повреждения, как была на прогоне, за один день не проходит. Одна сцена - когда Треплев вскрикивает, что Тригорин "Свою повесть прочел, а моей даже не разрезал." и падает, меня удивляла. При чтении мне казалось, что он это произносит вполне спокойно, как будто другого и не ожидал. Но внутри, возможно, это было именно такое чувство. Если бы не дата прогона, совпавшая с датой гибели Маяковского, я бы не задумалась о некоторых параллелях, делающих образ Треплева более понятным. Он, конечно, аскет, и с Маяковским его можно сравнить только в плане творчества. Хотя и Маяковский страдал в любви. здесь"Сатира поэта, особенно «Баня», вызвала травлю со стороны рапповской критики. В 1929 году поэт организовал группу «РЕФ», но уже в феврале 1930 года ушёл из неё, вступив в РАПП (Российскую ассоциацию пролетарских писателей), где сразу же подвергается нападкам, критики называли его «попутчиком», а не «пролетарским писателем». В марте 1930 Маяковский организовал ретроспективную выставку «20 лет работы», на которой были представлены все области его деятельности. Выставку игнорировали и партийное руководство, и бывшие коллеги по Лефу/Рефу. Провал выставки, провал спектакля по пьесе «Баня» в театре Мейерхольда, трения с другими членами РАПП, опасность потери голоса, которая сделала бы невозможными публичные выступления, неудачи в личной жизни, стали причиной того, что 14 апреля 1930 Маяковский покончил с собой"
Administrator: от зрителя Я побывала сегодня на премьере чеховской "Чайки" в постановке Юрия Бутусова. В двух словах, спектакль представляет собой эти самые танцы с интерьером. Вселенная псевдочехова по ходу действия многократно рушится. Если не вдаваться в сверхзадачу, то можно отнести это действо к "русскому бедному" искусству или к треш-арту. Вселенная спектакля состоит из бумаги, фанеры, полиэтилена, пластмассовых цветков, конфетти, отломанных манекенских ног... Вся эта бутафория настолько четко представляет нам театр как таковой, что о режиссере думаешь если не как о таланте, то хотя бы как о честном человеке. Юрий Бутусов (нынешний худрук театра им. Ленсовета) - главный ненаписанный герой пьесы. Он и музыка правят всем. Сначала режиссер предупреждает о длительности спектакля и даже разрешает зрителям уходить, когда они утомятся. Но - смотрела внимательно - уходили немногие. Все, знающие и не знающие текста Чехова, запомнили реплики главных героев, ибо повторялись они не по одному разу. Бутусов кольцевал действие, менял маски, роли, костюмы, жанры, формы. Но подо всем этим я углядела не только желание эксперимента. Цельность и законченность обретается благодаря блестящему актерскому составу - Агриппина Стеклова (Нина Заречная), Денис Суханов (Тригорин), Лика Нифонтова (Полина Андреевна), Тимофей Трибунцев (Треплев), Полина Райкина (Аркадина), Артем Осипов (Дорн) - весь цвет сатириконовской сцены. Каждый невзрачный чеховский эпизод режиссер превращает в номер, в соло или диалог. Оживает все - декорации и бутафория, рвань и мусор, дождь, снег и туман. Перед зрителями меняются сезоны, люди, львы, орлы и куропатки... Сначала сложно, а потом понимаешь, что треш и абсурд не могут не нравится по-настоящему пытливому уму. Не может не впечатлять искусство, замешанное на двух традициях, заставляющее думать, переживать и снова позитивно смотреть на жизнь. Ведь "Чайка" - все же комедия
Lotta: фото Веры Родман из группы Бутусова vkontakte
Lotta: от зрителя (отзыв большой и подробный, но повторяющий многие) Получился спектакль об актёрской одержимости, превративший мир чеховских героев в сценическую площадку, на которой бесконечно репетируется жизнь.
Administrator: от зрителя Я склонна к пафосу. Я питаю слабость к словам «великий», «блестящий», «гений»… В общем к тому, что теряет свой смысл и обесценивается, стоит только произнести. Поэтому я не буду называть бутусовскую «Чайку» великим спектаклем, актерскую игру блестящей, а самого Бутусова гением. Не потому что так не считаю. Считаю еще как. Просто слова… слова… слова… А еще я верю в искусство. В веселый фарс, трагедию и абсурд. В зашкаливающий пульс, разрыв аорты, кровь горлом и надрыв. В тоску, одиночество, отчаяние и любовь. В сокровенное верю. Так вот, я о «Чайке». Нет, не то. Я о себе. Ведь, как учил Базен, кино равняет тебя с массой, а театр – с самим собой. Потому? чтобы ни происходило на сцене, происходило и со мной тоже. Отсюда – боль. Потому что больно творить. И любить тоже больно. Для меня спектакль – об этом. А еще о жизни. Которая с жизнью не совместима. Такой каламбур. Да и не жизнь это вовсе. Треплев, Заречная, Аркадина, Тригорин… Все их существование – на грани фола. Срываются, проваливаются, западают в кошмар. Дневной, ночной, вечный. «Мы попали в запандю»... Нелепая оговорка из «скверного анекдота» Шамраева-Кузнецова становится для героев бутусовской «Чайки» наваждением и проклятьем. Отсюда и множественность повторов. Не от постмодернистского задора, давно навязшего на зубах. А от ужаса, что в круговорот западни попадают все. Она крутит, эта дурная бесконечность: героев, эмоции, слова, жизни. И поэтому к последнему акту уже не важно, кто ты: Заречная, Маша или Полина Андреевна; Треплев, Медведенко, Тригорин или Дорн. Важно, что у ЕЁ любви – один знаменатель («Нет, не то»), а у ЕГО жизни – один исход. «Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился». to be continued...)))
полная версия страницы