Форум » Архив форума » в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе". ЧАСТЬ 7 » Ответить
в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе". ЧАСТЬ 7
Administrator: в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе" ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6
Administrator: От зрителя Синее чудовище (Сатирикон) Неожиданно оказалась вчера на спектакле "Синее чудовище" в Сатириконе. Это постановка по пьесе Карло Гоцци в стиле комедии дель-арте с участием классических масок. Мне кажется, я до этого постановок Константина Райкина вообще не видела, но блоггеры пишут, что пьеса в его духе. Чего тут только нет: собственно комедия, трагические нотки, хэппи энд, потрясающая музыка, цирковые (!) трюки, пиротехника. Честно говоря, я не очень люблю такую эклектику, особенно приправленную современными шутками и образами. Однако смотрится очень легко, держит в напряжении, нескучно. Главное привыкнуть к стилю - в первые минуты действо кажется слегка сумасшедшим. Потом ничего. Главный персонаж - собственно, синее чудовище. Нет, это не мохнатое существо, похожее на Зелибобу. Это человек в синем костюме с синей лысой маской на голове. Параллель образа напрашивалась - Джим Керри в образе Маски. Подумаешь, там зеленый, здесь синий, разница невелика. Дальше большее сходство: кривлянье, резкие перепады тембра голоса, интонаций. Вылитая "Маска". Актеры (а их было двое на одну роль) как будто старались в жизни воплотить гримасы и движения компьютерной графики. Поначалу такая манера шокирует, потом привыкаешь. Сюжет довольно простой, но от этого менее интересным не становится. Сумасшедшая (в позитивном смысле) игра маски Панталоне не оставила равнодушнам весь зал. В общем и целом, понравилось! Позитивные эмоции, дополненные в конце спектакля фейерверком и дождем из конфетти - неплохой вариант провести вечер.
Administrator: Возможно, этот материал и есть где-то в глубинах форума... Но сейчас, в межсезонье... АХ! - как хорошо посмотреть и вспомнить: СИНЕЕ ЧУДОВИЩЕ в репортаже НТВ. Кстати: АХ! - какой шикарный был раньше финальный фейерверк! Кстати: ФУ! - не верьте вы телевизионным ведущим: в своей морали они скучны...
Administrator: ЖЖ Дины Годер ..."Оглянись во гневе" на малой сцене Сатирикона, поставил артист Яков Ломкин, играют главным образом райкинские прежние студенты, Джимми - Артем Осипов, который мне и в Мизгире нравился. Он ужасно, правда, и в мимике, и в интонациях похож на Райкина, но ведь Райкин хороший артист, так что, если кто его не знает, может и будет доволен. На мой вгляд, фокус не удался, хотя история не безнадежна (кроме невыносимой девушки Спивак, зачем-то играющей Елену, как валютную проститутку). И, что особенно обидно - все опять орут, хотя уже нельзя сказать, что это из-за большой сцены, где акустика плохая - помещение-то крошечное. Но может, когда успокоятся после премьеры и станут потише, то и спектакль наберет...
Administrator: И снова инет-архивы.... КоммерсантЪ, 2004 год Свежеразмороженные Газета «Коммерсантъ» № 184/П (3023) от 04.10.2004 "Снегурочка" в постановке Константина Райкина превратилась в страшную драму о человеческих страстях Фото: СЕРГЕЯ МИХЕЕВА Театр "Сатирикон" показал премьеру спектакля "Страна любви" по пьесе Островского "Снегурочка" в постановке Константина Райкина. На сцене — его ученики, студенты выпускного курса Школы-студии МХТ, которые теперь пополнят сатириконовскую труппу. Знакомство с новым поколением внушило РОМАНУ Ъ-ДОЛЖАНСКОМУ оптимизм. Для студентов, набранных три года назад на актерский факультет мхатовской школы-студии, Константин Райкин стал требовательным и хлопотливым наставником. Задача-максимум у художественного руководителя "Сатирикона" была ясной — вырастить сразу целое поколение для пополнения труппы. О том, как самозабвенно возится господин Райкин со своими учениками, театральная молва уже успела сложить легенды. По спектаклю "Страна любви" видно, что молодежь отвечает своему педагогу и режиссеру искренней взаимностью. Почти каждый (да и каждая тоже!) стремится хоть чуть-чуть походить на самого Райкина. В отдельных жестах и интонациях угадываешь райкинский показ и видишь, с какой естественностью (возможно, неосознанной) молодые актеры "расписываются" в своей зависимости. А Константин Райкин торопится показать "товар" лицом. Впрочем, "купцам" из других театров делать на "Стране любви" нечего: он воспитывал молодых актеров для себя. Но здесь, точно на выпускном экзамене, педагог словно стремится воспроизвести весь учебный процесс. Вот актеры разыгрывают этюды первого курса, вот играют с воображаемым предметом, вот упражняются на соответствие оценки событию, вот изображают представителей фауны и неодушевленные предметы, например мешки с подарками, которые приносит в слободку Мизгирь. Еще до того как начинается собственно драматическое действие, воспитанники Райкина успевают продемонстрировать, как они тренированны, как прекрасно двигаются. Музыки, танцев и песен в спектакле предостаточно, композитор Валерий Чернышев и хореограф Валерий Архипов сложа руки не сидели. Иногда даже кажется, что по части пластики и вокала, особенно в первом акте, случился небольшой перебор. Студенческое воодушевление — качество завидное и заразительное, но в больших количествах утомительное. Впрочем, господин Райкин оставил в спектакле много воздуха — так, чтобы ни актеры, ни зрители не "задохнулись" от обилия игровых приемов и физических действий, благо поэтическое сочинение Островского не соблазняет и не тяготит бытом. Разумеется, режиссер не дал художнику Борису Валуеву громоздить на сцене никакого доисторического Берендеева царства. "Страна любви" — самый "бедный" сатириконовский спектакль: почти голая сцена, два рядя зеленых кресел, таких же как в зрительном зале, несколько простых деревянных модулей, большая белая простыня, длинные отрезы полиэтилена, решительно никаких "красот". Если бы не костюмы Аллы Коженковой, можно было бы сказать, что "Снегурочка" выглядит так же, как смотрелась бы в институтской аудитории. После всего сказанного может возникнуть подозрение, что сложнейшая пьеса "затанцована" и "заиграна" до невнятности. Ничуть ни бывало: Островского Константин Райкин, судя по всему, любит не меньше, чем своих питомцев, и потому строго стоит на страже смысловых приоритетов. Он так боялся сказочного привкуса названия "Снегурочка", что даже поменял заголовок. Не знаю, собирался ли кто-то вести на спектакль детей, но в заданных Островским вопросах теряется даже взрослый. Почему одним людям чувства даются вроде бы "бесплатно", а другие должны расплатиться за них жизнью? Способна ли жертва, принесенная одним, преобразить другого? У драматурга в тексте никаких ответов нет, но есть радость и экстаз преклонения перед законами природы, страх и восторг перед первобытным инстинктом, несущим смерть. Выбранная Константином Райкиным стилистика дополняет сюжет еще одним мотивом: сколько ни играй, момент истины в человеческой жизни все равно наступает. Солидаризируясь с педагогическими задачами театра, не следовало бы выделять никого из молодых актеров, тем более что незаметных среди них нет ни одного. Но все же не отметить Алену Разживину (Снегурочка) нельзя: долго-долго остается она этакой угловатой Пеппи Длинныйчулок, но все-таки успевает в финале сыграть упоение страстью, и когда от растаявшей девушки в руках Мизгиря остается только скомканный белый тюль, над сказочностью коллизии усмехаться не станешь. Еще надо ободрить актера Сергея Кузькина, которому достался Берендей. И без того сложную роль царя, озабоченного чувствами подданных больше, чем их мыслями или делами, режиссер дополнил неожиданными уточнениями: Берендей оказался свободным художником на троне, больше циником, чем всевидящим мудрецом и радетелем. Так оно и вправду понятнее, почему властитель в финале велит подданным не скорбеть об истаявшей Снегурочке и бросившимся в озеро Мизгирем. Страсть — счастье и проклятие для каждого существа в отдельности, а правители должны прагматично думать о спокойствии обывателей. Тем более что будущее этого народа сомнительно: ведь солнце, убившее героиню, в конце концов так и не появляется. Световые перебивки финала подчеркнуто театральны, а золотистые "солнечные" костюмы, придуманные для финального танца, не более чем последний урок для студентов: они должны помнить, что театр "Сатирикон" все-таки существует для публики и она должна уходить домой в приподнятом настроении.
Administrator: И снова инет-архивы. Сайт актрисы Анны Яновской. Сатирикон. "Кьоджинские перепалки". Рецензия и немного фото.
Administrator: Вот такое немного странное ВИДЕО "Синее чудовище".
Мирра: Отсюда, фрагмент ....И был "Великолепный рогоносец" Кроммелинка в Сатириконе. Боже мой... я до сих пор не верю, что видела ЭТО живьем много-много раз. Самое сильное мое потрясение на театре. Никто не превзошел и не превзойдет. Наверное, сошлись звезды - Фоменко, Галина Константиновна Покровская, Саша Корженков сам оформил спектакль, как художник - и надо сказать - было это потрясающе! Костюмы - с картин Брейгеля, огромная кадка-лохань посреди маленькой сцены - превращалась то в помост, то в дом, то в кровать, удивительные шляпы-корабли на головах персонажей (но это уже заслуга Маши Даниловой - художника по костюмам) И Вивальди... Вивальди - весь спектакль нас заливал Вивальди! Танец Брюно и Эстрюго под Охоту из Времен года - в деревянных башмаках - невероятное зрелище, сколько раз смотрела - и каждый - с открытым ртом! Констатин Аркадьевич -Брюно, юная Наташа Вдовина - Стелла, Эстрюго -Федя Добронравов и Петрюс - Саша Корженков Что они творили!!!! Играли на малой сцене - зрителей помещалось немного - перед каждым спектаклем битва - все желающие не могли попасть в крошечный зал под крышей. Какие билеты - прорывались с боем и слезами - сидели на полу, на приставных лестницах, а актеры... актеры жили и купались в лучах этой удивительной пьесы. После Мейерхольда Рогоносца у нас не ставили (Нет, что-то было в Саратове, но прошло тихо). И я представляю, каково это играть роль, зная, что до тебя это делал великий Гарин, но Константин Аркадьевич....Чего только стоило его первое бархатное :"Стеллллллллла!" - этот голос отдавался в каждой клеточке и заставлял вибрировать весь зал себе в унисон. Он был прекрасен - это Брюно, пустивший по рукам собственную жену, чтобы убедиться в ее любви. И как страшны его глаза, когда он говорит :"Молчи, Эстрюго, молчи!" Ведь тот, кого она любит - тот единственный и не придет к ней! И его тайное свидание под маской с собственной женой, чтобы уличить в измене и так и не понять, что любила она его одного - его - Брюно, поэтому и ушла в конце-концов к Погонщику. Жуткая пьеса. Очень странная - невероятно виртуозно поставлена Петром Наумычем. То, как Райкин пел балладу - не передать. Лет 15 прошло, помню - каждую интонацию, каждую модуляцию его дивного голоса. Он ПОЕТ!!!!! Не дебильной озвучкой Боярского в "Труффальдино из Бергамо". Он поет сам и поет превосходно! Эстрюго - Добронравов - изломанный, весь из углов и нечетких линий - весь - как средневековый балаганный акробат.. такой жалкий, такой преданный друг, промолчавший весь спектакль. "Скажи мне то, что ты не можешь мне сказать!" - до сих пор слышу это отчаянный крик Брюно и вижу его глаза. Не забыть.... По ссылке - целиком: с картинками и видеороликами. Там же - воспоминания о других, несатириконовских спектаклях Петра Наумовича Фоменко.
Administrator: 2001 год. "Вечерняя Москва". Оч.хороший отзыв Ольги Фукс на премьеру "Шантеклера". click here ОКРЫЛЕННЫЕ Дар уникального актера не особо-то облегчает жизнь Константину Райкину-режиссеру Многие порой буквально ревнуют в нем режиссера к актеру. Между тем его режиссерский путь (пусть он и не так богат на события, как актерский) не менее точно характеризует Райкина-человека — последнего романтика нашего театра, свято верящего, что театр, пусть хоть на время спектакля, делает людей по обе стороны рампы лучше, и готового положить жизнь, доказывая это. Как никто умеющий играть «человеков из подполья», сам он ставит светлые спектакли вне зависимости от жанра. В этом смысле изумительный ростановский «Шантеклер», чуть было не похороненный под собственной многословностью и несчастливой сценической судьбой, кажется едва ли не самым показательным поворотом на этом режиссерском пути. «Шантеклер» дал Райкину возможность сказать о вещах наиболее важных для него. Об окрыленности, которая дает веру, и бескрылости, которой нужна уверенность, подкрепленная неоспоримыми доказательствами. О главной движущей силе творчества, которую Толстой называл энергией заблуждения, и здравом смысле, заставляющем вернуться с небес на землю. О простоте поэзии , идущей от сердца, и надуманных концепциях псевдоэлитарного искусства. О женской любви с ее слепотой и жертвенностью. О поэте с его вдохновением и диким, почти животным страхом, который испытывает каждый творец. Страхом чистого листа, пустого пространства — страхом начала, когда Кто-то еще не начал нашептывать тебе главные, точные, единственные слова, но чье присутствие ты уже почувствовал. О толпе, которая слепа и в своей ненависти, и в своих запоздалых панегириках поэту — а он всегда будет нуждаться в ней, и всегда будет в ней одинок. Все эти смыслы плюс лихо закрученный любовно-криминально-философский сюжет упакованы в орнитологическую упаковку. Здесь поэт Шантеклер — Петух (Денис Суханов), его возлюбленная — залетная Фазаночка (Марина Кангелари), носитель здравого смысла, трус, добряк и острослов — Дрозд с подрезанными крыльями (Алексей Якубов), бабы — куры, совы — мародеры, сычи — убийцы-ку-клукс-клановцы, бездарный эстет — Павлин (Леонид Тимцуник), престарелая гранд-дама — Цесарка (Сергей Зарубин) и так далее. Такая упаковка дает массу дополнительных игровых возможностей. Но главное, позволяет замаскировать аллегорической улыбкой свою искренность — так о самых серьезных вещах мы порой говорим, отшучиваясь, лишь бы не прозвучало пафосно. Спектакль с избытком наполнен танцевальными и вокальными вставными номерами (хореограф Александр Пепеляев, композитор Илья Хмыз) плюс дефиле a la бразильский карнавал (выход петухов-уникумов на рауте у Цесарки в костюмах от Аллы Коженковой, которая признавалась, что никогда еще театр не давал ей возможность столько фантазировать и, наверное, никогда уже не даст). Но главная сила «Шантеклера» всетаки в драматических кусках, «человеческих» характерах. Так, например, пес-полукровка Пату (Федор Добронравов) играет и муку происхождения (борьба охотничьего пса с собакой-спасателем), и драму рабского прошлого, и невозможность вырваться из его пут (перегрыз цепь и помчался спасать друга Петуха, но зацепился цепью на полпути): в общем, «суждены им благие порывы, но свершить ничего не дано». А гротескно жеманной Цесарке отпущен всего лишь эпизод (когда гости разбежались по кормушкам с ее скандального раута с избиением поэта), чтобы сыграть беспросветное, бессобытийное одиночество своей уходящей жизни. Но в центре, конечно же, — любовь поэта и красавицы, борьба и взаимная тяга двух бесконечно одаренных людей, которые друг друга завоевывают и теряют, наносят жестокие удары и приносят великие жертвы. Эта пара (в особенности Денис Суханов) наглядно доказывает, что пастель психологических нюансов или прозрачная акварель печали прекрасно сочетаются с общим «колоритом» спектакля — масляными размашистыми мазками эмоционально атакующей режиссуры (чтобы разве что мертвый не расчувствовался). Они играют с такой отдачей, что ее можно измерить количеством абсолютно мокрых рубашек на Шантеклере — три смены за спектакль. А можно, называя вещи своими именами, сказать, что это и есть окрыленность.
Administrator: И еще одна "историческая рецензия". Сатирикон. Постановка спектакля "Эти свободные бабочки". 1993 (!) год. "Свободных бабочек" мы увидим в октябре Вчера художественный руководитель театра "Сатирикон" Константин Райкин приступил к репетициям нового спектакля "Такие свободные бабочки" по пьесе американского драматурга Леонарда Герша. В комедии заняты актеры "Сатирикона" и студенты пятого курса Театрального училища им. Щукина. Прогон "Бабочек" состоится в июле этого года, публика же впервые сможет увидеть пьесу в октябре — постановка откроет новый театральный сезон "Сатирикона". Впервые комедия Леонарда Герша "Эти свободные бабочки" была поставлена на сцене "Бут-театра" в Нью-Йорке в 1969 г. По своей стилистике она напоминает уже ставший популярным среди московской публики спектакль "Там же, тогда же..." по пьесе американского драматурга Слэйда. Действие комедии происходит в 60-е годы в маленькой квартирке на Манхэттене, где собираются все персонажи пьесы: слепой молодой человек Дональд Бейкер, его мать, соседка Дона — девятнадцатилетняя Джил Тэннер и ее знакомый, режиссер Ральф Остин. В замкнутом пространстве скверно обставленной комнаты решаются глобальные проблемы взаимоотношений разных по своему общественному положению и мироощущению людей. Объясняя выбор именно этой пьесы, Константин Райкин сказал, что "она очень важна сейчас, поскольку, рассказывая о не свободных друг от друга людях, пьеса зарождает в зрителе надежду на взаимопонимание". Вообще же, по словам г-н Райкина, он не считает себя "экзальтированным зрителем" и выбирает для постановки те спектакли, на которые пошел бы сам. Для художественного руководителя такого театра, как "Сатирикон", безусловно, важны также энергетическая и эмоциональная нагрузка всех идущих на его сцене спектаклей — возможно, именно этим обусловлен выбор комедии Герша. Остается надеяться, что занятые в постановке актеры "Сатирикона" Лика Нифонтова (миссис Бейкер), Анна Якунина (Джил Тэннер), Игорь Трошин (Ральф Остин) и студенты Александр Корученков (Дональд Бейкер) и Татьяна Ульянкина (второй состав на роль Джил Тэннер) сумеют передать эмоциональный накал пьесы. Несмотря на то что труппа "Сатирикона" достаточно велика, Константин Райкин пригласил студентов Щукинского училища, считая, что "актеров нужного амплуа и возраста в театре нет". Над сценографией спектакля работает художник Борис Валуев, известный своим оформлением спектакля "Мнимый больной". Эксперты предполагают, что на сцене популярного московского театра в скором времени появится очень интересный и, как надеется г-н Райкин, кассовый спектакль. ВИКТОРИЯ Ъ-АРУТЮНОВА
Administrator: В театральное межсезонье - еще немного текста из инет-архивов. Ссылка, увы, не копируется... Рецензия написана в сентября 2008 года. "Сатирикон" открыл сезон премьерой "Синего чудовища" Карло Гоцци По случаю выхода нового спектакля Константина Райкина те, кто может что-то припомнить, начали наперебой рассуждать о роли великого итальянца в русском театре и о традициях комедии дель арте на отечественной сцене. Интеллектуалы не забыли о Всеволоде Мейерхольде с его "Любовью к трем апельсинам", эстеты вспомнили "Зеленую птичку" Николая Шейко, остальные, конечно же, - всеобщую любимицу "Принцессу Турандот". Хотя, видит бог, для большинства публики она давно уже хрустальная премия, а не бессмертное творение Вахтангова. В рассуждениях об оттенках философии Гоцци замелькало щеголеватое итальянское слово "фьяба", что по-простому есть сказка. Сознаюсь, круг моих ассоциаций во время и после представления оказался куда как простодушней, если можно сказать, народней. Как, впрочем, простодушен и демократичен спектакль "Сатирикона". Мне вспомнился александровский "Цирк" (и иже с ним другие его комедии), по сей день бодрящий. Напомню, что в прокат фильм вышел в 36-м году и к 37-му сделал рекордные сборы. Какие это были годы, напоминать, надеюсь, не нужно. Показалось, есть какая-то закономерность в том, что в сумрачные времена художники укрываются от действительности или превозмогают ее под одним и тем же вечным куполом. Делая ставку на самодостаточность своей профессии. Оттачивая ремесло. Уповая на него как на природную силу. И упиваясь его могуществом. Ну где еще, как не на арене, можно с убедительной наглядностью продемонстрировать торжество мастерства? Скорее всего ни о чем таком метафизическом Константин Райкин не думал, врезая с помощью художника спектакля Аллы Коженковой цирковую арену в первые ряды театрального партера, спуская с колосников трапеции и подвешивая кольца для гимнастических упражнений. Напротив, во всех интервью рассказывал о многозначительном идейном замысле, о том, как сказочное добро победит в спектакле вполне земное зло в лице тлетворного телевидения. По сюжету эта многоголовая гидра пожирает девственниц, превращая в запуганных обывателей жителей многонационального Нанкина. На мой вкус, хоть и выглядит гидра сценически эффектно, сатирические стрелы (в данном случае меч) ее не очень задевают. Вообще злободневные шутки, и удачные и неудачные, не делают здесь погоды. Зритель следит не за интригой, не за тем, спасет ли очаровательная Дардане (Марьяна Спивак) заколдованного возлюбленного Таэра (Яков Ломкин), вернется ли память к Труфальдино (Александр Кащеев) и Смеральдине (Полина Райкина), отчего погибнет секс-бомба царица Гулинди (Екатерина Маликова). Сердце замирает, когда Маликова без страховки виртуозно исполняет номер на канате, и в тот момент ты сопереживаешь актрисе, любуешься, совершенно забыв, что ее героиня - коварная злодейка. Все зрительские эмоции - и восторг, и нежность, и легкая грусть (блестящий номер "синхронного плавания" в бассейне с водой по щиколотку) - отданы в этом спектакле не персонажам, а артистам. За то, как щедро одаривают нас не только молодостью, но и чувством профессионального достоинства. Вот тут-то они телевизионную Гидру и побеждают. P. S. Наверное, даже наверняка - то, что я хочу добавить... непедагогично. Рецензенты "Синего чудовища" стараются никого из исполнителей не выделять, мол, дебютанты, только со школьной скамьи. Однако после премьеры они уже вступили в беспощадную театральную жизнь со всеми ее страстями, не чета нанкинским. Признаюсь, больше других меня пленила актриса Полина Райкина, кажется, унаследовавшая фамильный ген, какое-то неуловимое "чуть-чуть", превращающее цирковой аттракцион в театральное искусство.
Administrator: Чудесный фрагмент про еще один архивный сатириконовский спектакль - ОТСЮДА. Петр Сам Себе Наумыч Недавно у Мастера был день рожденья - и на меня накатило. "Былое и думы", так сказать... Не буду писать про его театр, напишу про старые любимые спектакли, вдруг их еще кто помнит, хотя вряд ли - это было так давно... ....И был "Великолепный рогоносец" Кроммелинка в Сатириконе. Боже мой... я до сих пор не верю, что видела ЭТО живьем много-много раз. Самое сильное мое потрясение на театре. Никто не превзошел и не превзойдет. Наверное, сошлись звезды - Фоменко, Галина Константиновна Покровская, Саша Корженков сам оформил спектакль, как художник - и надо сказать - было это потрясающе! Костюмы - с картин Брейгеля, огромная кадка-лохань посреди маленькой сцены - превращалась то в помост, то в дом, то в кровать, удивительные шляпы-корабли на головах персонажей (но это уже заслуга Маши Даниловой - художника по костюмам) И Вивальди... Вивальди - весь спектакль нас заливал Вивальди! Танец Брюно и Эстрюго под Охоту из Времен года - в деревянных башмаках - невероятное зрелище, сколько раз смотрела - и каждый - с открытым ртом! Констатин Аркадьевич -Брюно юная Наташа Вдовина - Стелла Эстрюго -Федя Добронравов и Петрюс - Саша Корженков Что они творили!!!! Играли на малой сцене - зрителей помещалось немного - перед каждым спектаклем битва - все желающие не могли попасть в крошечный зал под крышей. Какие билеты - прорывались с боем и слезами - сидели на полу, на приставных лестницах, а актеры... актеры жили и купались в лучах этой удивительной пьесы. После Мейерхольда Рогоносца у нас не ставили (Нет, что-то было в Саратове, но прошло тихо). И я представляю, каково это играть роль, зная, что до тебя это делал великий Гарин, но Константин Аркадьевич....Чего только стоило его первое бархатное :"Стеллллллллла!" - этот голос отдавался в каждой клеточке и заставлял вибрировать весь зал себе в унисон. Он был прекрасен - это Брюно, пустивший по рукам собственную жену, чтобы убедиться в ее любви. И как страшны его глаза, когда он говорит :"Молчи, Эстрюго, молчи!" Ведь тот, кого она любит - тот единственный и не придет к ней! И его тайное свидание под маской с собственной женой, чтобы уличить в измене и так и не понять, что любила она его одного - его - Брюно, поэтому и ушла в конце-концов к Погонщику. Жуткая пьеса. Очень странная - невероятно виртуозно поставлена Петром Наумычем. То, как Райкин пел балладу - не передать. Лет 15 прошло, помню - каждую интонацию, каждую модуляцию его дивного голоса. Он ПОЕТ!!!!! Не дебильной озвучкой Боярского в "Труффальдино из Бергамо". Он поет сам и поет превосходно! Эстрюго - Добронравов - изломанный, весь из углов и нечетких линий - весь - как средневековый балаганный акробат.. такой жалкий, такой преданный друг, промолчавший весь спектакль. "Скажи мне то, что ты не можешь мне сказать!" - до сих пор слышу это отчаянный крик Брюно и вижу его глаза. Не забыть.... Рогоносец у меня очень тесно связан с "Пиратской" Окуджавы. Песня, в итоге, не вошла в спектакль, но репетировали практически под нее. Для эксперимента - подойти сейчас тихонечко сзади, скажем, к Корженкову - и спеть: "Когда воротимся мы в Поооортленд" - и поглядеть, что будет...
Administrator: КП .......... «Сатирикон»: записки из подполья 24 сентября Валерий Фокин выпускает спектакль «Константин Райкин. Вечер с Достоевским». Это сценическое переложение «Записок из подполья». Нетрудно догадаться, что в главной роли - народный артист Райкин. В начале июля Константин Аркадьевич отпраздновал 60-летие, но как-то тихо. Теперь вот подарок - и себе, любимому, и зрителям: обещают «что-то с чем-то». К апрелю питерский режиссер Юрий Бутусов поставит здесь «Чайку». ...........
Lotta: "Константин Райкин. Вечер с Достоевским" 23.09.10, прогон "Вас это устраивает? - Да. Не устраивает." (Аркадий Райкин) Эстрадность, в которой Сатирикон после "Денег" только ленивый не упрекал, в новом спектакле проявилась демонстративно и в полной мере. Райкин, вышедший в обычном костюме и слегка напугавший зрителей тем, что будет весь роман читать по книжке, запинаясь и требуя хорошего освещения, вскоре скрылся за одной из серых панелей-дверей и тут же выскочил в серебристом пиджаке, при бабочке и с огромным микрофоном. Так что первую часть рассказа о своих терзаниях Подпольный человек не просто поведал публике - он ВЫСТУПАЛ перед нею, как заправский конферансье, стремясь охватить весь зал, поддразнивая отдельных зрителей (так он очень похоже изобразил Мирру, которая сидела на первом ряду и смотрела на него во все свои огромные глаза). Спектакль получился яркий и слегка пародийный, "стёбный". По форме он очень хорош. Серая панельная стена до потолка, оставляющая для актёра неширокую полосу. Из скрытых панелей-дверей появляются музыканты, оттуда выносится мебель, там актёр виртуозно переодевается, заставляя вспомнить знаменитые выходы Аркадия Райкина. Я не раз ловила себя на мысли, что возможно, с бОльшей бы радостью увидела похожую сценографию и некоторые режиссёрские ходы в чём-то другом, не по Достоевскому. Хотя отторжения не было, к тому же вторая часть - душераздирающая история героя и Лизы - была решена уже в другом стиле с незаметным и мягким переходом к серьёзности. Райкин показывает нам СВОЕГО Достоевского, и его герой неожиданно оказался довольно цельной личностью, без двойничества - несмотря на многократно уходящие тени и отсутствие на сцене Лизы. То, что текст за героиню произносит сам актёр, воспринимается, как обычная театральная условность, без подтекстов. В спектакле вообще много демонстративно-театрального, что парадоксальным образом сглаживает достоевские изгибы и извивы, упрощая суть романа. Вместо иллюзорного и многомерного художественного мира Достоевского мы видим театральные чудеса и иллюзии, а это, на мой взгляд, всё-таки разные вещи. Если сделать ещё несколько шагов в этом направлении, то можно получить "Записки из подполья", переложенные для театра масок. Это не хорошо, и не плохо - это один из возможных ВАРИАНТОВ, которых может быть много. Ведь играется же в Сатириконе Островский, как Достоевский (одним, правда, только актёром).
Administrator: ЗДЕСЬ - Новый сезон «Сатирикона» и мрачный мир Достоевского ЕСТЬ ВИДЕО.
Administrator: КоммерсантЪ Восставший из подполья // Роман Должанский о спектакле "Константин Райкин. Вечер с Достоевским" Спокойное название на афише больше напоминает о чтецком концерте, чем о яростном, сложном и увлекательном театральном вечере,— а иначе быть не может, если на сцену выходит Райкин. Спектакль поставлен к 60-летию худрука театра "Сатирикон", и здесь сразу есть чему удивляться. Во-первых, пенсионный возраст и Константин Аркадьевич Райкин — два совершенно не монтирующихся друг с другом понятия. Банальное юбилейное словоблудие здесь ни при чем: Райкин — не только один из самых выдающихся, но и один из самых трудоспособных, реактивных, истовых, трепетных и жадных до работы людей в русском театре, один из самых ревнивых, амбициозных и успешных худруков, один из немногих удачливых педагогов. Наконец, один из самых отважных и, как выясняется, несуеверных артистов. Последнее обстоятельство имеет непосредственное отношение к юбилейному спектаклю. Дело в том, что Константин Райкин решил второй раз ступить в одну и ту же реку — поставить "Записки из подполья" Достоевского. Причем с одним и тем же режиссером — Валерием Фокиным. Театральное предание гласит, что однажды в молодости, будучи прикованным к дому из-за перелома ноги, он стал читать "Записки из подполья" — и через некоторое время в небольшой репетиционной комнате театра "Современник", где тогда работал Райкин-младший, появился спектакль по Достоевскому, который поставил Валерий Фокин. Костя — а Райкина не только тогда, но и теперь многие называют уменьшительным именем — сыграл Парадоксалиста. Спектакль тот стал театральной легендой. Хотя за все недолгое время его существования спектакль посмотрело, наверное, меньше людей, чем сегодня за один вечер принимает театр "Сатирикон". Сочинение Фокина называлось "И пойду... и пойду..." — вместе с Райкиным режиссер уходил от обычного театра куда-то в сторону, в неизведанное, туда, где отменяется психологическая безопасность актера и открываются новые возможности воздействия на зрителя. Говорят, на этом спектакле плакал сам Ежи Гротовский, великий магистр экспериментального театра. Вообще содружество Райкина и Фокина приносило отличные плоды не только в теперь уже ставшие историей золотые годы "Современника". В середине 1990-х Фокин сделал в "Сатириконе" спектакль по "Превращению" Кафки, и роль Грегора Замзы стала одной из самых важных в актерской биографии Райкина. Они собирались и дальше работать вместе, но все как-то не случалось. Чтобы случилось, оказалось важным не пытаться изобрести новое, а пересмотреть старое. Райкин рассказывает, что "Вечер с Достоевским" родился благодаря Шекспиру. Худрук "Сатирикона" читал книгу о Великом Барде, автор которой в доказательство какого-то из своих тезисов использовал кусок из "Записок из подполья". Райкин понял вдруг, что помнит отрывок наизусть, хотя играл его последний раз 30 лет назад. Актер сразу же позвонил режиссеру и предложил поставить Достоевского еще раз, теперь на большой сцене, и оказалось, что режиссер давно уже задумывался о том же самом. Театр "Сатирикон", 24, 25, 26 сентября, 19.00
Administrator: Из ЖЖ "Константин Райкин. Вечер с Достоевским" в т-ре «Сатирикон» 23 сентября 2010 прогон Почти светло. Он один на сцене. Почти два часа. И ему заворожено внимало ползла. Местами тяжело. Смысл соскальзывал, и я вытаскивала себя снова в реальность, в кресло, как Мюнхгаузен за волосы из болота…болото, болото… почему болото? Пытаюсь схватить за хвост проскользнувшее нЕчто... Вот! Слушайте! В моей домашней библиотеке есть несколько томов из серии «Библиотека классики», которые живут на полках рядом, и когда библиотека переезжала вместе с нами, они неизменно оказывались рядом и на новом месте. Примерно одинаковые по толщине, одного дизайна и «на ощупь», т.е. материал обложки, но разные по цвету. Во всяком случае, я, будучи еще ребенком их не читавшим, отличала их именно так. Красно-малиновый Чехов с рассказами, серый-мышастый с рассказами же Толстой, желтый-яркий Толстой с Миром и Войной, и Достоевский. Грязно-болотный. Цвет той обложки лег как-то ровно и на восприятие его творчества. Плюс надо добавить к этому впечатлительность детско-школьную, все эти «на дне жизни», «луч света в темном царстве» и проч. Зал «Сатирикона» в этот вечер встретил плотным подобием занавеса, состоящего из прямоугольных панелей от пола до потолка... грязно-болотного цвета. Разве что на тон светлее моего домашнего Достоевского с книжной полки. И не верю я в случайности! Бросьте! Может быть, я скорее поверю в то, что у Александра Боровского такой же томик Достоевского в домашней библиотеке стоит. Может да, а может... Но «болотистость» декораций не в коей мере не передалась настроению спектакля, режиссерскому прочтению и решениям. Напротив, спектакль-взрыв! Спектакль-энергия! Спектакль-ураган! Это Достоевский? Это Достоевский. Нет, это...Валерий Фокин с Александром Боровским и ** И это не вышло бы ни у кого ТАК феерично, как у Константина Райкина. В название спектакля внутрь кавычек включено имя Актера. Это ли не признание талантища и не заслуга Мастера? Всю первую (условно) часть спектакля где-то ТаМ маячила мысль, что вот он оказывается о чём, вот он какой, и «эвона как, поди ж ты» :) Условно вторую часть (зная текст) воспринимала уже без оглядки на первоисточник, заворожено следя за талантливым перевоплощением актера; он-лиза-он; хорошо зная сюжет, замечаешь нюансы и режиссерские находки; дивишься театру теней. Начиная с игры, выходя на сцену из зала, заигрывая с публикой и разыгрывая со зрителями начало будто распеваясь, готовясь к прыжку с книгой Достоевского в руках, Райкин вдруг втягивает нас (вас) внутрь, превращаясь в героя, оставляя притворную близость к залу, но добиваясь другой близости. Невидимой. Невесомой. На долю секунды вспомнился его отец, Аркадий Исаакович, меняющий образы-маски. Здесь, скрывшись за дверью, сменив костюм, перед нами герой уже «внутри» книги. Грязно мокрый снег, вдруг пошедший слева, и как будто из тучи, сносимой ветром, нагнавший середину и другой край сцены… веет Питером…веет подпольем… Силуэт, вдруг ставший призраком и вытянувшийся, выросший, переставший быть тенью героя, отделившийся от него и заживший своей отдельной жизнью. Или Лиза, тень её, съежившаяся и убегающая…пронзительной нотой дополнившие монолог героя тени… «Мурашки по коже», - шепчет подруга рядом. Вдавило в кресло. Еще было трио музыкантов на сцене и лихо прочитанный рэп. Пиджак, засаленный халат, кальсоны и пара штиблет…распахнувшаяся створка двери наверху и захлопнувшиеся наглухо ставни прямоугольных проемов панелей. Болотная стена. Вместо занавеса. Браво. ** Спектакль делали: Валерий Фокин, Александр Боровский, Александр Бакши, Анатолий Кузнецов, Сергей Лебедев, Людмила Бакши, Владимир Зимин, Андрей Макаров, Юрий Фаинкин, Надежда Клинцова "Константин Райкин. Вечер с Достоевским" Сценическое переложение повести «Записки из подполья»
Administrator: Из ЖЖ "Человек - существо на двух ногах и неблагодарное" Среда, 22 Сентября 2010 г. Вчера чудом попала на, как сейчас модно говорить, "предпремьерный" показ (проще говоря - генеральную репетицию) спектакля "Константин Райкин. Вечер с Достоевским" (Сценическое переложение повести «Записки из подполья»). Ну что вам сказать, други мои...я в восторге. Константину Аркадьевичу удалось вложить в образ подпольного столько живых эмоций, столько безумия, боли и одиночества, что порой я ловила себя на мысли, что сижу уже долгое время не вдыхая воздух, живу уже несколько минут на одном глотке кислорода. Первые тридцать минут действа показались мне несколько странными, чужими и непривлекательными. Я не могла вникнуть в реп, читаемый со сцены под аккомпанемент барабанов, скрипки и гармони, я не могла принять кривлянья подпольного и "подружиться" с далеким мне лично образом.. Но когда начинались моменты напряженных монологов, с надрывом, слезами, криками и стонами одинокого и непонятого человека, весь зал замирал и внимал каждому шелесту полы халата, каждому шепоту, каждому едва уловимому движению. Во время всего спектакля на сцене находится не более 5 человек, трое из которых музыканты и одна тень..Тень молчаливая, безучастная, но преследующая. Одним словом, спектакль, как и саму повесть, можно растащить на цитаты, поскольку он проникает вглубь сознания каждого зрителя и не может оставить безучастным ни одного пришедшего на спектакль человека, к какому слою социума или возрасту он принадлежал. Ваша Н.
Administrator: Из ЖЖ Путь из подполья Константин Райкин. Вечер с Достоевским Театр Сатирикон Валерий Фокин, Константин Райкин, Александр Боровский, Александр Бакши 2010 Презентация Он выходит на сцену из зрительного зала, собственно, сцены то и нет, она отделена от зала стеной во всю высоту и ширину портала, есть лишь узкая полозка просцениума. В руках у него книга и букет цветов, он в современном деловом тёмном костюме, в светлой рубашке и в галстуке, он открывает книгу, и зачитывает из неё только название и автора: «Фёдор Михайлович Достоевский. Записки из подполья», и начинается… нет, не спектакль – презентация, точнее самопрезентация. Он – это Подпольный. Просто человек, такой же, как и полицай Жемчужный, олигарх Нефтяной, бизнесмен Деловой, таксист Быстрый, программист Глюкавый, сисадмин Заторможенный, дилер Шустрый, бухгалтер Точный. Он презентует сам себя, презентует свой внутренний мир, мир самого обычного человека, который высшей целью и высшим благом считает выполнение своих желаний и хотелок – «Свету ли провалиться, или мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить». Презентация весьма экспрессивна и эксцентрична, по стилю напоминает выступления главы компании Microsoft Стива Балмера на презентациях им новых версий Windows и Office – с микрофоном в руках, с музыкой, с выкриками, с прыжками, с речитативами в стиле рэп, с пробежками, с залезанием на/под стул или стол, если кто не видел – на ютубе может посмотреть. В презентации Подпольного звучит лишь текст Достоевского, идёт ли Достоевскому рэп? На мой взгляд, скорее – нет, ибо мысль, главная составляющая его текста, при этом «размазывается», но невозможна презентация, состоящая из сплошного перманентного рэпа или длинного монологического текста, поэтому Подпольный делает паузы, меняет ритм, расставляет акценты, и мысль в нужные моменты от автора через рэпера-презентатора до зрителя доходит. Подпольный, как и любой человек, одновременно самодостаточен и принижен, самодоволен и уязвлён, самоуверен и растерян, жалок и велик, логичен и абсурден, рационален и иррационален. Райкин и по уровню актёрского мастерству, и по пределам человеческой смелости делает в этом спектакле нечто невероятное и выдающееся – он присваивает себе, можно сказать, приватизирует монологи подпольного человека Достоевского, когда Подпольный говорит (строго по Достоевскому): «Я не сумел сделаться насекомым», при этом актёр делает специфичесике тараканообразные движения руками, характерные для Грегора Замзы из спектакля Фокина-Райкина «Превращение». Или подпольный человек повторяет – «мне 40 лет!», а Подпольный, точнее, это уже Райкин, в своей презентации часто оговаривается – «мне 60 лет!», это презентация не только Подпольного, это презентация и Райкина, в его характерном сатириконовском стиле, знакомому ещё со времён шоу «Привет, артист!». Райкин делает слова, мысли, чувства и мир подпольного человека своими, он не боится и не стесняется предъявить зрителю своё персональное подполье, выглядеть жалким и отвратительным, неприглядным, некрасивым и даже уродливым. Даже великий Гвоздицкий, когда гениально играл в «Записках из подполья» Гинкаса, он играл про НЕГО, Райкин играет про СЕБЯ, а значит и про МЕНЯ, скромно и незаметно сидящего в середине четвёртого ряда партера, и про моего соседа слева, и про соседку справа и соседей сзади и спереди, про весь зрительный зал, про всех, про весь русский народ, про всё человечество. Мысль Достоевского о том, что он «впервые вывел настоящего человека русского большинства и впервые разоблачил его уродливую и трагическую сторону» явлена авторами спектакля зримо и убедительно. Воспоминание Презентация окончена, со сцены исчезают микрофон, стол, музыканты, приглушается свет, Подпольный меняет парадный костюм с бабочкой на замусоленный халат, под которым лишь нижнее бельё, и превращается из презентатора в частное, и, в общем-то, несчастное, лицо, потом и халат исчезает, он останется в одном исподнем – вот он какой я есть. Фигура Подпольного и при приглушённом свете отбрасывает тень на плоскую гладкую портальную стену, и вдруг происходит невероятное – тень главного героя начинает движение, хотя он сам стоит на месте, и что-то говорит. Спектакль меняет жанр, превращаясь из презентации «Подполье» в остро-драматическую исповедь «Воспоминание о мокром снеге», исполняемую живым актёром в театре теней. А тени живут своей жизнью – ходят, стоят, сидят, вырастают до огромных размеров, тени – это воспоминания Подпольного, это – он сам и женщина из его прошлого. Райкин эту часть отыгрывает как бы в двух регистрах, первый – болевой: боль, боль за несбывшееся, за сломанное собственными руками, за боль причинённую ей, женщине, которая вдохнула в него глоток живой жизни. Лицо героя практически всё время искажено болью, боль то усиливается, то чуть притухает, боль всё время вибрирует, буквально пронизывая Подпольного. Второй регистр – подпольно-самодовольный: «А я сам этого хотел!», боль актёр отыгрывает сильнее (т.е. играет как бы с большей амплитудой), мощнее самодовольства, которое он и скорее гасит. К финалу герой выглядит совсем потухшим, жизнь прожита – будто и не жил, кругом – пустота, да остановившиеся, гаснущие тени воспоминаний. Что делать? Можно ли вылезти из этого своего собственного тёмного подполья индивидуализма? Достоевский в «Записках из подполья» указал путь: необходимость Веры, путь к Богу. Но повесть подверглась жёсткому цензурированию и именно эти места были цензором выброшены и читателем прочитаны не были. Фокин и Райкин в своем первом спектакле по Достоевскому, в Современнике в 1976 году, соединили «Записки из подполья» со «Сном смешного человека», и этим «Сном» как бы прорубили «форточку» в Подполье: «Я видел истину, я видел и знаю, что люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле. Я не хочу и не могу верить, что чтобы зло было нормальным состоянием людей… А ту маленькую девочку я отыскал… И пойду! И пойду!» Спектакль так и назывался – «И пойду! И пойду!» Куда идти из подполья и из мира теней «Вечера Фокина и Райкина с Достоевским»? Казалось бы некуда. А путь всё-таки есть и авторами он указан – это путь, по которому шёл и плутал Подпольный Райкина – путь исповеди, путь боли и страдания, путь самоочищения болью и страданием. Скрючившись, он проковыляет за стену, и вернётся оттуда в том же цивильном костюме, и это ещё не актёр Райкин, это его герой, но уже не тот самодовольно-уверенный презентатор, что-то в нём изменилось...
Administrator: От зрителя Константин Райкин. Вечер с Достоевским. Театр Сатирикон Федор Михайлович Достоевский гений. И Константин Аркадьевич Райкин – тоже. Провести вечер с гениями мне посчастливилось на прогоне нового спектакля «Сатирикона» в этот четверг. Это был, как я понимаю, третий прогон на публику, на следующий день – Премьера, и первое, что меня поразило – это откуда Райкин берет эту бешеную энергетику, как он может вот так безжалостно расходовать себя, играя. Что остается в человеке после двухчасовых монологов несколько дней подряд, откуда черпать силы, как так вообще можно? Вот это «как так можно?!» - я повторяла про себя с разными интонациями в течении всего вечера. Как можно держать зал постоянным говорением, ни на минуточку не дающим отвлечься, пропустить хоть слово, уплыть на своей волне? Как можно быть таким точным в интонациях и эмоциях, потому что слова – это одно, но то КАК они произносились – это иное. Как можно напутать столько противоречий в человеке, что он становится понятным? Как можно вызывающе демонстрировать свои дурные стороны, не вызывая отторжения, а лишь жалость и любовь? Как может злость быть нежной, а грубость – ранимой? Как можно публике смеяться над страданиями, видя в крике, гримасах, безжалостном самоистязании что-то смешное? Как можно остаться равнодушным, смотря этот спектакль? Как? Я не могу ответить. Я могу только рассказать, как я плакала, терзаясь вместе с Подпольным. Не просто поверить во все его слова, а сполна окунуться в чужие эмоции, принять эту безумную жажду любви за свою, при полном неверии, что ты на нее способен, прочувствовать унижающий ужас и возвышающий пафос, призыв и отказ, самоосуждение и тщеславие, гордыню и самообличение, надежду и отказ от веры в лучшее, отчаяние, а в итоге… наслаждение от горя. Наслаждение от ковыряния в своем прошлом, о котором не хочется вспоминать и которое сил нет забыть, от сознания своих пороков и их анализа. Наслаждения от душевных страданий. И стыд и страх от этого мазохистского наслаждения. Меня в куски разнесли мои эмоции, но я была счастлива и благодарна авторам за все пережитое. Давно меня так не возбуждал театр, очень давно.
Administrator: От зрителя Константин Райкин. Вечера с Достоевским Райкин грандиозен! Мощный, серьезный, яркий спектакль. И это несмотря на то, что все действие происходит на авансцене, без декораций, перед закрытым наглухо занавесом. Райкин один, без всяких подпорок держит в кулаке огромный зал и играет со зрителями, как кошка с мышкой. Выкинет что-нибудь эдакое, а потом смеется над нашей реакцией. Он мгновенно перевоплощается: то строгий чтец, то развязный паяц, эдакий Коровьев в твидовом пиджаке, то страшный и омерзительный, то жалкий и страдающий. Диапазон: от Александра Филиппенко до Матина Вуттке. Кстати, если бы Райкин играл по-немецки, все было б понятно без слов. Его игра красноречивей всякого текста. Ну и видеопроекция получилась, на мой взгляд, интересная: все эти оживающие и множащиеся тени - вполне в духе Достоевско. В общем, это первая безоговорочная удача нынешнего щедрого на премьеры сентября. Я отсмотрела спектаклей 10, и пока ни про один нельзя сказать того же. Кстати, никто не знает, сохранились ли где-нибудь записи или хотя бы описания того старого фокинского спектакля? Очень интересно было б сравнить.
полная версия страницы