Форум » Архив форума » в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе". ЧАСТЬ 7 » Ответить
в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе". ЧАСТЬ 7
Administrator: в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе" ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6
evita: Коммерсант, №199/П (4740), 24.10.2011 Капустник во время чумы "Маленькие трагедии Пушкина" в театре "Сатирикон" Московский театр "Сатирикон" открыл новый сезон премьерой спектакля "Маленькие трагедии Пушкина" в постановке режиссера Виктора Рыжакова, с участием Константина Райкина и молодых актеров труппы. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ. Виктор Рыжаков еще не ставил в Москве спектакли на таких больших сценах. Он известен прежде всего как человек, тонко чувствующий современные тексты,— но увлечение новой драматургией в наших условиях обрекает режиссера на работу на обочинах (вот сейчас один из спектаклей Рыжакова идет даже не в театре, а на редакционной кухне одного популярного городского журнала). Впрочем, в последнее время режиссер стал углубляться все дальше в прошлое, брать тексты, которые важно не столько угадать и дать расслышать другим, сколько переосмыслить и своей волей сделать актуальными. Он поставил прозу Виктора Астафьева, потом "Пять вечеров" Александра Володина, теперь вот "Маленькие трагедии". Для понимания феномена сатириконовской премьеры важно знать, что Рыжаков известен и как хороший педагог. Один из своих недавних спектаклей — "Прокляты и убиты" в МХТ имени Чехова — он сделал для вчерашних студентов: беспощадная военная правда Астафьева обрела внятную форму последнего концерта во фронтовом клубе. Мы понимаем, что герои обречены на смерть, и от этого коллективная витальная энергия новобранцев, то и дело принимающихся петь или просто слаженно двигаться, обретает внятный трагический привкус. Собственно говоря, "Маленькие трагедии" тоже поставлены как класс-концерт, в котором молодым актерам "Сатирикона" предоставлена возможность показать, как слаженно они умеют двигаться, как громко умеют произносить текст и как красиво умеют носить костюмы. В сущности, этот концерт дают тоже в присутствии смерти — спектакль начинается и заканчивается фрагментами "Пира во время чумы" (Виктор Рыжаков не первый, кто при постановке "Маленьких трагедий" использует такой прием). И, кажется, его можно легко смотреть и без знания русского языка — спектакль похож на отлаженный механизм, в котором все время что-то переключается, часто меняются скорости вращения деталей, чередуются тембры и настройки. Энергия от молодых актеров передается залу напрямую, словно минуя Пушкина. Хотя, впрочем, без языка все-таки было бы тяжело — тогда ведь не засмеяться от изумления, когда один из двух полуобнаженных борцов, несколько минут до этого медленно и упорно мявших тела друг друга, произносит первую строчку "Каменного гостя", выдавая таким образом в брутальных спортсменах Дон Гуана и Лепорелло, стоящих у врат Мадрида. Молодых актеров трудно разглядеть, трудно кого-то выделить. Вот талантливый Один Байрон выпорхнет из толпы одержимым Сальери — но сразу растворится в ней. Смыслы и темы в "Маленьких трагедиях Пушкина" мелькают и гаснут, не успев зажечься. Ведь не просто так перебрасывается текст от одних актеров к другим, отчего действие местами напоминает мрачный капустник. И не шутки же ради несколько строк Дон Гуана звучат хриплыми интонациями "под Высоцкого". И не для одного только поддержания современного имиджа театра придумывал впечатляющий видеомэпинг Владимир Гусев — спектакль словно заключен в раму, на которой искажается и стекает куда-то паутинный узор, напоминающий карту огромного города. И грузинские картины появляются не для красоты, а чтобы напомнить нам о войне и о стыде. Примерно в середине вечера посещает подозрение, что первоначально "Маленькие трагедии Пушкина" задумывались как исключительно молодежный спектакль и что художественный руководитель театра Константин Райкин присоединился к работе позже, когда стало ясно, что постановке требуется дополнительная поддержка. Райкин сам начинает спектакль и потом то исчезает, то появляется — не только тем или иным пушкинским персонажем, но и безмолвным наблюдателем, который следит за происходящим,— то грустным свидетелем, то вдохновленным болельщиком. Стоит ли подробно говорить о том, что появление Райкина каждый раз решительно меняет центр тяжести действия и центр притяжения зрительского внимания. Разумеется, смотреть на него хочется все время — даже если теряешься в догадках, почему именно ему отдан именно этот фрагмент. Но когда Райкин выходит в роли священника, стыдящего пирующих во время чумы, вдруг вспоминаешь, что всего год назад он сыграл "человека из подполья" в "Вечере с Достоевским". А когда начинает роль Моцарта, с комическими гнусавыми интонациями, в смешной маске с носом и очками,— что совсем скоро придет столетие Аркадия Райкина и что не случайно основатель "Сатирикона" изображен на обороте пригласительного билета "Маленьких трагедий".
evita: Зритель пишет ...Ходила на "Вечер с Достоевским" с Константином Райкиным... Сходить на спектакль, конечно, посоветую (для меня в этом нет вопроса - опять же по причине моноспектакля и АКТЕРА). Но подробно писать не буду, не очень умею это делать выразительно( или ОЧЕНЬ много пришлось бы писать). Только отмечу два момента. В силу ещё более психологически сложного материала сыграть такой спектакль - отнять кусок своей жизни ( несмотря ни на какой профессионализм). Я не знаю, как часто он будет его играть, но не думаю, что можно играть его часто: нагрузка жуткая, пот лился просто рекой к концу спектакля. Такое же "выкладывание", "выворачивание наизнанку" я видела в его с покойным Романом Козаком спектакле "Косметика врага". И второе, на чем я настаивала бы. Его надо играть в малом зале. Дело не в том, что Константину не под силу "держать зал". Ему это подвластно. Но такой материал, на мой взгляд, требует более интимной обстановки ( а зал в "Сатириконе" такой большой и широкий...). Из-за этого немного с мизансценами не все в порядке...
бельчонок: Тут «Маленькие трагедии» в «Сатириконе» Спектакль Виктора Рыжакова больше всего напоминает концерт для Константина Райкина с оркестром Виктор Рыжаков отлично умеет работать с современными текстами, а также находить ключи к советской драматургии. Его спектакли по пьесам Ивана Вырыпаева «Кислород», «Бытие №2», «Июль» стали вехами в истории новой драмы, а прелестные «Пять вечеров» в «Мастерской Петра Фоменко», где пьеса Володина оторвалась от советского быта, а герои парили над сценой, подобно персонажам Шагала, на мой вкус, вообще была одной из лучших премьер сезона. Но в «Сатириконе» режиссер взялся за материал совсем другого рода, масштаба и значения. Главный постановочный прием Рыжакова всегда состоял в том, что он прозу превращал в поэзию, не в буквальном, конечно, смысле, но в его спектаклях тексты всегда звучали ритмически организованно и подавались со сцены так, как обычно читают стихи. И каждый раз режиссер находил для них точную форму и рисунок. Но рядом с настоящей большой поэзией постановщик как-то растерялся. Столкнувшись с необозримыми возможностями интерпретаций, которые дает классика, он словно не знал, на какой остановиться, и явно перемудрил с аранжировками. По бокам сцены стоят две микрофонные стойки, где по ходу пьесы исполняются номера на разных языках. Вначале на авансцену выходят Константин Райкин в строгом костюме с бабочкой и группа артистов в серых робах и начинают чисто и звонко петь на латыни. Тут надо сразу отдать должное хормейстеру Татьяне Лейкиной, которая настроила ансамбль актеров как образцовый музыкальный инструмент, который может исполнить что угодно, вплоть до «Лакримозы» Моцарта. Собственно весь спектакль построен как концерт для солиста с оркестром. У Райкина здесь несколько ролей: Жид-ростовщик, скупой рыцарь, Моцарт и священник из «Пира во время чумы». Остальной текст свободно распределен между артистами, так что в программке они перечислены просто через запятую. Конструкцию этой постановки ясно иллюстрирует одна из первых сцен, когда сидящие за большим столом исполнители по несколько строк читают первый монолог Сальери. А сам композитор управляет этим оркестром с помощью дирижерской палочки. Вообще «Моцарт и Сальери», пожалуй, самая удачная часть спектакля. Концептуально и неожиданно уже само распределение ролей: легкомысленного «гуляку праздного» здесь играет Константин Райкин, а умудренного опытом завистника Сальери — его бывший студент, молодой и обаятельный Óдин Ланд Байрон. В сцене отравления Моцарт, как ему положено, одет в камзол и парик, а Сальери представляется эдаким расхристанным рок-музыкантом, каждому слову которого с восторгом внимает толпа зрителей. Все это переворачивает миф о рутинерстве и косности, которые губят новое, молодое искусство. Напротив, выходит, что на смену гениям, сброшенным с корабля современности, приходят ушлые и бездарные шоумены. С такой трактовкой можно спорить или соглашаться, но здесь она по крайней мере есть. Чего не скажешь о других маленьких трагедиях. Эпиграфом к спектаклю Виктор Рыжаков поставил афоризм Бродского «В настоящей трагедии гибнет не герой, гибнет хор». В знаменитой Нобелевской лекции поэта эти слова относились к страшной катастрофе, постигшей Россию в XX веке; что имел в виду Виктор Рыжаков — бог весть. Но во всяком случае, именно хор тут становится главным действующим лицом. Режиссер признается, что спектакль и сочинялся именно так, всем миром. Немудрено, что коллективное чтение пушкинских стихов тут все больше походит на студенческие этюды, где ученики стараются перещеголять друг друга в изобретательности. Например, десяток Дон Гуанов, устроив для начала показательную бойню с лужами крови на экране, по очереди исполняют монолог «Все к лучшему: нечаянно убив / Дон Карлоса...», взбираясь на помост то змеей, то коршуном, то механическим роботом. Маленькие трагедии покрошены на эпизоды, тщательно перемешаны и щедро приправлены разными музыкальными соусами. В результате получается редкостный винегрет. Размножившиеся Лауры гарцуют в балетных пачках, Мэри исполняет «Эх, раз, еще раз» с интонациями Дины Дурбин, Дон Гуан разговаривает с монахом на манер церковных песнопений, а Горану Бреговичу вторит Анна Герман. Кроме того, в спектакле звучат Гершвин, Карл Орф и грузинский фольклор. Актеры тоже временами почему-то говорят с акцентом — кто с грузинским, кто с еврейским. Назвать все это «исследованием пушкинского произведения» язык не поворачивается. И когда в последней сцене «Пира во время чумы» выходит Райкин-монах и начинает отчитывать гуляющую молодежь, кажется, что испепеляющая укоризна в его взгляде относится в первую очередь к артистам, черт знает что здесь вытворяющим. «Маленькие трагедии» в чем-то похожи на предыдущую премьеру «Сатирикона» — авангардную «Чайку» Юрия Бутусова. Там тоже актеры менялись ролями и по нескольку раз переигрывали одну и ту же сцену. Там тоже было немыслимое нагромождение приемов и сценических трюков. Но работа Бутусова была живым, предельно личным и откровенным высказыванием о том, что действительно болит и волнует. А постановка Рыжакова, к сожалению, выглядит сложной, но абсолютно безжизненной конструкцией. Для спектакля была закуплена дорогая мультимедийная техника. Но спроецированный на задник видеоряд никак не взаимодействует с происходящим на сцене и воспринимается как визуальный шум. В спектакле неплохие декорации, грамотно поставленный свет и красивые мизансцены, но ими хорошо любоваться отдельно, как застывшими картинами, не терзая свой слух криками, которые здесь явно преобладают над обычной речью. Эффектнее всего выглядит безмолвный финал спектакля, где по экрану, подобно титрам, бежит текст «Сцены из Фауста», а актеры в это время накрывают длинный, сияющий хрусталем стол, чтобы потом, как по волшебству, мгновенно исчезнуть со сцены. Может быть, и с другими пушкинскими текстами гуманнее было бы поступить так же?
evita: ЗДЕСЬ Фотографии Александра Курова
Божена: "Маленькие трагедии" прогон 17 октября Неделя прошла после прогона – многовато; отвыкла я за предыдущие месяцы писать о спектаклях сразу. Уже началось - очень резануло мелькнувшее в «профессиональной» рецензии слово «капустник». «Капустник» - штучка великолепная и при этом все же «не та», недопустимая оценка и для спектакля, и для фильма. Самый жутким «капустником» для меня стал за последние десять лет именно фильм «Про Федота-стрельца, удалого молодца». И… назвать «Маленькие трагедии» капустником у меня просто язык не повернется. Хотя… привередничала и привередничаю я порядком. И в основном по части режиссуры – что больше всего люблю, о том и говорю, и думаю. Спектакли Сатирикона всегда пропитаны кровью, потом, жизнью и энергией. Иных спектаклей в этом театре нет. Наверное, и к счастью – уже не может быть по-иному. И этого вполне достаточно, чтобы к большому труду отнестись с большим уважением и больше внимания уделить достоинствам, а не погрешностям. На мой взгляд, назвать спектакль средним не получится – спектакль не слабый, яркий. Со сцены льется поток энергии, и не только молодой, которую некуда девать, но и мощной и ни чуть не уступающей и Константина Райкина, и Виктора Рыжакова. Со сцены льется добро, льется любовь. К Пушкину, к своему делу, к нам зрителям – и любовь учеников к Учителям, и Учителей к ученикам. Ребята молодцы – очень техничны, очень органичны. Кто бы сомневался! Я попала на Сальери в исполнении Одина Байрона – и он чертовски хорош! Коварен, «глубоко поверхностен», талантлив и тонок – ну, как его, именно его не принять за Моцарта в начале? Ан нет – Сальери! И разыгранное телешоу… да , именно оно сейчас так часто нам заменяет настоящее течение жизни: вперится, не пропустить ни одного звука и движения, поорать, когда ведущий махнул рукой – и похоронить Моцарта, не весть, как на шоу забредшего. Мариша Дровосекова – умница! Солнышко. Ее «восемнадцать лет» (да все двадцать… … … не будем о сокровенном!) в ушах стоят всю неделю. Такая Лаура неожиданной для меня стала – и чудо, как хороша даже в исходящей от нее пошлости и вульгарности! Вот ведь… и это можно играть так вкусно. Но ведь Мариша такая мастерица! Еще очень порадовал дуэт Марьяны Спивак и Антона Кузнецова. Их дуэт так хорош в Чайке – но ведь и здесь, несмотря на стеб, на … неожиданную для меня подачу Пушкина – ну, привыкла я иначе читать и воспринимать классику – грубоваты, гротескны, но так трогательны! И выкрик отчаянный, тоненький, несчастный донны Анны вдогонку дону Гуану/Диего «как вас зовут?»… До сих пор смех разбирает. И Слава Богу! Отдых, энергию спектакль дает. Спектакль хороший. Задача у него получилась несколько иная, чем мне представлялось, пока ожидала премьеру. Но… почему нет? Разве запретно на Александра Сергеевича взглянуть так, с иронией , с молодым – и с матерым задором; сделать его почти «общедоступным» и зрелищным – и просто дать зрителям отдохнуть и подпитаться и подлечится энергетикой, исходящей со сцены. И это при том, что спектакль не поверхностен, не легковесен и качественен. Теперь все же коснусь того, что… хотела написать слово «не понравилось», а не легло оно. Скорее, вызвало вопросы. А теперь, через неделю вспоминаю… и думаю, может и не права была в чересчур жестком первом мнении, которое высказывала уже девочкам… Пушкин нарезан на куски. Истории рассказаны в истории … «Пир во время чумы» обрамляет. Сразу ассоциации с Боккаччо. Было впечатление, что весь спектакль состоит из отдельных кусков – и не хватает того стержня, той основной мысли, на которую бы все это нанизано, спаялось в единое целое. Хотя, я думаю, нести это должен Константин Райкин, перевоплощаясь то в один, то в другой образ – и при этом остающийся в стороне, несколько вне действа, и не забывающий о том, что он Мастер, он учитель, он… Пушкин! – а здесь на сцене и в зале его ученики, зрители и персонажи. Осталось и послевкусие, и предвкусие «Чайки» - никуда от него не деться! И сразу начала искать объяснение – для чего используются повторы, для чего спецэффекты, для чего такое распределение ролей? Моцарт – и вдруг Константин Райкин. Лаура – и такая!!! Дон Гуан – в папахе! Объяснить бы еще одной одой театру… Не объясняется! Возмутиться бы не просто не серьезным в какие-то моменты - стебным прочтением Пушкина? Смешением серьезного с несерьезным; высокого искусства и шоу! А… почему вдруг всех загонять в строго определенные рамки? Это творчество. Оно должно приносить радость и мысль творцам и зрителям. Принесло? Принесло. Это не «Чайка». Это не Юрий Николаевич Бутусов (обожаемый на все времена!). Это «Маленькие трагедии». Это Виктор Рыжаков. Это не театральный артхауз; может быть, и не исповедь. Но это доброта, любовь, задор. Иная у спектакля задача, чуть менее серьезная. Не надо здесь души зрительские вызвать и отправить в полет на обозрение микро- макрокосмоса. Надо любить и жить вместе с ребятами на сцене. И если вот это учесть – ничего не распадается! Иной спектакль. Хороший спектакль. Еще одна жемчужинка в короне «Сатирикона». Ну… вот такая я после этого спектакля добрая! С новым сезоном!!!
evita: Фото Михаила Гутермана
Локоны: 24 октября в Сатириконе прошёл юбилейный вечер-концерт, посвящённый Аркадию Райкину. Декорация сцены состояла из кинопроекций фотографий великого артиста. Вечер был поставлен на чередовании кинокадров с миниатюрами Райкина и живого исполнения номеров известных артистов: Гвердцители, Юрского, Карцева, Пугачёвой, Хазанова. Ещё показали дуэт певцы "Геликон-оперы", Константин Райкин читал стихи поэтов, которые нравились его отцу. Завершался концерт песней в исполнении Аркадия Райкина "Осенние листья шумят", которая была подхвачена артистами Сатирикона, вышедшими на авансцену в полном составе, среди них был и Сергей Зарубин. Денис Суханов отпустил бороду, которая ему очень идёт.
evita: ЗДЕСЬ ВИДЕО ТВ-КУЛЬТУРА со вчерашнего вечера в Сатириконе.
evita: ЗДЕСЬ ВИДЕО НТВ со вчерашнего вечера в Сатириконе
ls: Lotta мы об этом - пишем Заметки с легким оттенком гонзо, в варианте, исключительно нормативном . Несколько слов об Иване Игнатенко, коль уж зашла о нём речь. В "Доходном" он произвёл наибольшее впечатление. Если какое-то сходство и было, то именно там, хотя в чём конкретно, не смогу описать. А что портрет его висит в точности под фото старшего товарища, так что далеко ходить не надо, это факт. Порыскав по форуму, я нашла совет Иринаты смотреть его в театре "Около". Там я посмотрела премьеру спектакля "Эпоха протеста (Легкий поцелуй)". На основе маленькой, на двух лиц, пьесы Андре Руссена "Апрельской ночью". Ну, еще запись Бродского, читающего свои стихи под музыку The Doors "Riders on the storm ". Список действующих лиц расширили, дали им имена. Муза стал Тео Вержбицки (Сергей Каплунов) , а писатель был назван Станислав Лемке (Иван Игнатенко). Это главные роли. Сюжет развёрнут по сравнению с пьесой. Муза-Тео сбежал из лечебницы (куда был помещен за свои оригинальные взгляды на искусство) с помощью Клары, пришел к Лемке, затевающему пьесу, и стал учить, как и о чём писать. Лемке это не особенно понравилось, он позвонил в лечебницу и "сдал" Музу , за которым и так уже гнались санитары. То есть роль Лемке отрицательная. В начале спектакля Иван долго и упорно смотрел в тетрадку, так что появилась мысль, а не доучивает ли он роль. Сказать что-то конкретное о его игре трудно, может, с первого раза не разыгрался. Зато на поклонах он показал себя, того, из "Доходного". Первый раз вышел, улыбаясь одним уголком рта, а второй - другим. После чего я решила, что он человек весёлый, и роли, где можно повеселиться и похулиганить, для него комфортны. В "Синем чудовище" понравился, но там были крохи, и чаще всего надо было угадывать его под маской. И вот - "Маленькие трагедии". Пока не могу сказать, что он чем-то выделяется. Но здесь может быть вопрос в том, насколько текст близок актёрам, за исключением некоторых отрывков.
Кука: ls пишет: В "Синем чудовище" понравился, но там были крохи, и чаще всего надо было угадывать его под маской. Сейчас Ваня в "Синем чудовище" играет Бригеллу, без маски так что можно оценить его труд
ls: Он был записан Бригеллой и раньше, но в очередь с другими. А сейчас только он играет? На спектакль с Иваном-Бригеллой хотелось бы сходить.
Кука: ls он играет в очередь с Гунькиным и Девониным, начиная с весны Ваню в этой роли я видела чаще остальных Поэтому у Вас есть шанс
evita: "Новая газета" 26.10.2011 Вешние воды во время чумы «Фоменки» и «Сатирикон»: две премьеры как два умонастроения В «Мастерской Петра Фоменко» Евгений Каменькович поставил подзабытые героической современностью «Вешние воды» Тургенева. Спектакль назван по статье Чернышевского «Русский человек на rendez-vous». В «Сатириконе» Виктор Рыжаков поставил «Маленькие трагедии Пушкина». Играет Константин Райкин в окружении молодых актеров. Спектакль имеет эпиграф из нобелевской речи Бродского: «В настоящей трагедии гибнет не герой, гибнет хор». Премьеры совпали во времени случайно. Но в них видны две стратегии. Два способа русского человека держаться на рандеву с жизнью. У Рыжакова в «Сатириконе» мальчики-девочки в сером-оборванном сменяют друг друга у микрофона. Бесконечно повторяют, точно сдают зачет по сценречи: «О, бедность, бедность! Как унижает сердце нам она!» Или, например: «Но знаешь, эта черная телега имеет право всюду разъезжать». И все мимо смысла. Включая самые алмазные строфы. Состоялось одно. «Моцарт и Сальери» сыграны Константином Райкиным и Одином Байроном, уроженцем штата Миннесота, выпускником Школы-студии МХТ 2009 года. Читателю «Маленьких трагедий» обычно кажется: Моцарт молод, Сальери стар. В «Сатириконе» Моцарт грозно, неряшливо, безнадежно сед, а лощеный Сальери очень молод. На жертве — обтерханный твидовый пиджак с пятнами ткемали. Убийца блюдет офисный дресс-код. Его «Что пользы, если Моцарт будет жив» с легким английским акцентом так рассудительно, словно речь о корпоративном поглощении с закрытием пары-тройки фабрик. Да и весь текст Сальери сидит на юном яппи, словно влитой. И в таком распределении ролей на сегодня много психологической правды. Моцарт у Рыжакова устал жить. Он знает цену себе и знает: его время кончено. Неудобный, громогласный, совершенно неуместный «в мире мер» — в финале Моцарт — Райкин похож на строку Давида Самойлова: «Арап Ганнибал — негатив постаревшего Пушкина». В блеске темных зеркал, в лучшем наряде — красный камзол, башмаки золотые, рукава в кружевах — он корчит рожи залу, отлично понимая Сальери. С грозным сарказмом гения манипулирует «молодым волком». Сам ведет к «чаше дружбы». Прочий шум на сцене объясним только через гипотезу: достойнейший режиссер Рыжаков в достойнейшем театре «Сатирикон» ставил не Пушкина, а именно выбранный им эпиграф. Иллюстрировал убеждение — по-человечески понятное, многим сегодня свойственное: тот хор, для которого А.С.П. был главным героем, давно погиб. Как этот хор ни назови (хоть русской интеллигенцией), чума скосила его, модная болезнь добила. Поэтому никто не может прочесть путем ни «Песнь Мери», ни «Песнь Вальсингама». Поэтому одинаковым фанатским воем встречают Моцарта и Сальери: ведь оба — звезды. Черно-белая компьютерная графика пляшет по заднику: какой-то Урюпинск-Сити всеми небоскребами рушится в никуда, потом всплывает золоченая рама, в державных завитушках гипсовых лавров. В ней пустота. Моцарт, выпей йаду… М-да… А тремя днями позже новое поколение «фоменок» сыграло Тургенева. …Сначала зритель бдителен: ну классические «фоменки», Большой стиль «Мастерской», уже чуть окостеневший в своей прелести. Но через полчаса точность и нежность спектакля побеждают. Есть ли тут какие сверхсмыслы? Не знаю… Но история тульского помещика 22 лет, страстно полюбившего во Франкфурте итальянку Джемму, готового стреляться из-за нее на дуэли, готового продать имение и встать за стойку кондитерской, история великой любви, нелепо рухнувшей через неделю, когда Санина соблазнила скучающая на водах, не знающая удержу барыня-миллионерша Марь Николавна… история любви, которую Санин не мог забыть всю жизнь, — сыграна с точностью ювелирной. Все ожило: сафьяновые переплеты и серебряные шандалы, лепет о Гете и о Гарибальди, раннее утро в городском саду, серая мантилья и гранатовый крестик, наотмашь отданный католичкой православному жениху: «Если я твоя, так и вера твоя — моя вера!» Даже Пушкин ожил! Как Санину идти на дуэль без пары строф «Онегина»?! И как же Федор Малышев, выпускник РАТИ 2011 года, читает эти строфы… В «Мастерской Фоменко», как всегда, кажется: сначала здесь воспитывают людей — а уж потом актеров. Невозможно было б сыграть этот старинный пыл, не понимая его. Они все хороши: нежная Джемма (Серафима Огарева) и жадная до жизни Марь Николавна (Екатерина Смирнова), способная таким львиным зыком затянуть на променаде «На гряной неде-еле руса-алки сидели…», что чинная публика Висбадена чуть не падает с кручи в Майн. И лощеный жених-коммерсант Клюбер (Амбарцум Кабанян). И здравомысленный до цинизма супруг Марь Николавны (Дмитрий Захаров) — он же (в других сценах) возвышенный старик-актер Панталеоне. И все эти лица новы для зрителя. Все актеры «Вешних вод» в «Мастерской Петра Фоменко» — выпускники РАТИ 2010 года (мастерская Олега Кудряшова). Или — выпускники РАТИ 2011-го (мастерская Евгения Каменьковича и Дмитрия Крымова). …Пока один театр упивается мыслью о полной гибели всерьез того хора, который два с лишним века озвучивал лучшее в жизни России, — другой театр предъявляет еще полдюжины новых, тонко выточенных лиц. Полдюжины новых, вполне поставленных голосов из этого самого, отплаканного-отпетого, хора. Свято место опустело, школа глухо заперта? Гипотеза, как говорил Воланд, солидная и остроумная. Но те, кто придерживается противоположной, не менее солидной и остроумной гипотезы, — школят своих тургеневских девушек и дуэлянтов-пушкиньянцев. Добывая их из мальчиков-девочек 1980-х годов рождения. Откуда ж еще? Автор: Елена Дьякова
Божена: После проглядки всех "неположительных" рецензий всплывает одно воспоминание: моя подруга вела рубрику в "Вечерке", писала о книжных новинках. Вообще; не только о "бульварном чтиве". Старалась написать не только хорошо - писать хорошее. Рубрика всем нравилась. Но через год ее закрыли. А ей сказали: "Дорогая, так нельзя! что ж это такое? ТЫ ПЛОХО РУГАЕШЬ!!!" Жалко мне людей, которые получают деньги в в зависимости от качества ругани. В последнем опусе хоть радует, что... хоть о "фоменках" что-то хорошее проскочило.
бельчонок: От уважаемого arlekina "Маленькие трагедии Пушкина" в "Сатириконе", реж. Виктор Рыжаков Валерий Фокин вариант "Записок из подполья", сделанный для "Сатирикона", назвал "Вечер с Достоевским". Все основания были у Юрия Бутусова озаглавить свою сатириконовскую постановку "Чайки" как "Вечер с Чеховым". Спектакль Виктора Рыжакова называется "Маленькие трагедии Пушкина", но точнее было бы сказать - "Вечер с Пушкиным", при том что понятию "трагедия" он отчасти возвращает исконный, античный смысл, а также такие категории классической трагедии, как хор и герой. Ну а кто в сатириконовской (тоже, между прочим, вполне себе античная аллюзия - "Сатирикон"!) трагедии может выступить героем?! И вот, так же как и в "Вечере с Достоевским", здесь первым на сцену, под аплодисменты зала, в концертном костюме с иголочки выходит худрук "Сатирикона" Константин Райкин, а вскоре к нему присоединяются молодые актеры труппы, недавние, студенты его курса, хотя уже достаточно опытные профессионалы, и запевают хором. У Рыжакова "маленькие трагедии" разыгрываются не последовательно, одна за другой, и тем более не отдельно друг от друга: персонажи "Скупого рыцаря", "Моцарта и Сальери" и "Каменного гостя" как бы встречаются на "Пире во время чумы". Рыжаков с беспримерной убедительностью демонстрирует не столько стилистическое единство пушкинских текстов, сколько их универсальную открытость любому стилю. Стих "маленьких трагедий" одинаково органично ложится на интонацию грузинского тамады и ресторанной певички, в равной степени уместен на кавказском застолье и в разговоре сомнительных, явно криминальных типчиков, даже в устах робота или зомби, в сопровождении джаза или цыганского романса. Поразительно, что ни на минуту в этом на первый взгляд эклектичном действе не возникает ощущения капустника, КВНа, хотя юмору, иронии, гротеску место находится всегда. И опять-таки подобно "Вечеру с Достоевским", в оформлении "Маленьких трагедий Пушкина" очень большое значение имеет компьютерная анимация, в которой черный квадрат сменяется изображением зарешеченного окна со стаей птиц, а образ безлюдного, условно-футуристического мегаполиса присутствует постоянно. Излишне говорить, что "распределения по ролям" среди хора быть не может в принципе, и сам Константин Аркадьевич тоже меняет амплуа на ходу, от Жида и Барона до Моцарта, в какой-то момент все же появляясь, и это одно из немногих "цветных пятен" в черно-белом, не считая эпилога, спектакля, в "традиционном" парике и камзоле. Действо временами напоминает не то репетицию тюремного или больничного хора, не то кавказскую свадьбу, а дон Гуан с Лепорелло при первом появлении одеты лишь в странного вида "набедренные повязки", смахивающие на подгузники - но во всех этих случаях, от больнички до яслей, Пушкин приходится кстати. Иногда возникают совсем уж неожиданные смысловые зигзаги - скажем, в момент, когда Барона-Райкина окружают уже являвшаяся ранее парочка шаромыжников и за него начинают промеж собой вести диалог Барона с Герцогом, называя между делом Альбера "молодым оленем". Не помеха Пушкину и акцент, тоже любой, от кавказского до англо-американского (тут весьма кстати пришелся еще один бывший студент курса, стремительно набирающий популярность не только у театральной публики Один Гордон Байрон). Единственным, как мне показалось, компромиссом постановки нетворческого характера стали трусики и боди телесного цвета на актерах в некоторых эпизодах, где, если вспомнить рыжаковского "Сорок первого" (в исходном варианте) актеров уместнее было бы просто раздеть - но, с другой стороны, благопристойный репертуарный театр на большой сцене вряд ли в состоянии себе позволить такой риск, а может и режиссеру в данном случае это было не слишком важно. Последний монолог Константина Райкина - от лица Священника из "Пира...". Четыре "маленькие трагедии", таким образом, прорастают друг в друга через матрицу "Пира во время чумы", но отдельно, эпилогом, следует "Сцена из Фауста" - и это немая сцена: текст проносится на экране-задники быстрыми, почти нечитаемыми титрами в сопровождении электронного "Дня гнева", а на авансцене тем временем возникает красиво сервированный стол, стройно выходят к нему из глубины сцены, пока Константин Райкин наблюдает со стороны, мальчики в черных фраках и девочки в красных платьях - яркая вспышка софитов, направленных в зал, ослепляющая зрителей - и окончательное погружение в тьму кромешную.
Administrator: ЗДЕСЬ К юбилею Райкина в Петербурге откроют Театр эстрады Торжественное открытие театра, расположенного на Большой Конюшенной улице, намечено на 1 ноября. Об этом сообщил вице-губернатор Василий Кичеджи. В процессе реставрации в театре сохранили гримерку великого артиста. Юбилею Райкина посвящен Райкинский фестиваль, в рамках которого пройдет творческий вечер Константина Райкина, гастроли московского театра «Сатирикон», гала-концерт с участием звезд эстрады. «Для нас дорого то, что Аркадий Райкин всю жизнь оставался ленинградским артистом, и так его воспринимала публика. Перед его талантом и внутренней силой преклонялись. Его обожали и простые люди, и партийные начальники», – заявил Кичеджи.
evita: Зрительские впечатления Сатирикон. "Маленькие трагедии Пушкина" Хочу поделиться впечатлениями о вчерашнем посещении горячо любимого мной Сатирикона. Как всегда был аншлаг - люди сидели даже в проходах на приставных стульчиках! Но после начала спектакля, и ближе к середине зал резко стал пустеть... До сих пор не укладывается в голове, что люди просто вставали и уходили! А две дамочки, сидящие рядом со мной, спустя полчаса повернулись ко мне и спросили "Девушка, а вы понимаете хоть что-нибудь, что происходит на сцене??!!" И в этот момент в их лицах читалось "Мы - ни хрена не понимаем!!!" Да, согласна, что спектакль сложен для восприятия за счет того, что 4 действия переплетаются друг с другом и первые минуты смены сцены сложно понять: то ли это продолжение действия, то ли это начало следующего... Построение повествование было приблизительно следующим: начало первого действия, начало второго, третьего, продолжение первого, окончание, продолжение второго, его окончание, продолжение третьего, окончание, целиком четвертое действие. Как всегда потрясает игра актеров. Райкин в очередной раз The best!, хотя в этом спектакле я больше следила за Антоном Кузнецовым - главным героем третьего действия... Ну и конечно не могла пропустить милое лицо - Байрон Один Ланд, полюбившееся ещё из "Интернов". У него была небольшая роль, но потрясающая своим исполнением, сначала я даже не сообразила мужчина это или женщина! Очень много ярких моментов, замечательное музыкальное исполнение, а сценка с повальным убийством, напоминающая "Обитель зла" - даже немного забавляет. ))) Сатирикон я люблю именно таким - трагедии совместно с сатирическим юмором, который дает временную разрядку перед новым витком событий и нарастающим напряжением в ожидании развязки... Очень впечатлила сцена из "Фауста"... Самая маленькая сценка, зато сколько раздумий и мыслей она после себя оставила! И эффектная концовка... Не просто красивая, а ЭФФЕКТНАЯ! В этом Сатирикон превзошел мои ожидания! Честно, после окончания спектакля я находилась в каком-то культурном шоке - даже хлопать толком не могла... И по пути домой я долго переваривала увиденное. Сложно! Напряженно! Захватывающе! Ярко! Шокирующе! Эмоционально! Мрачно! Драматично и трагично! - поток слов просто невозможно остановить! Долго обдумывать и пребывать под впечатлением - гарантировано!
полная версия страницы