Форум » Архив форума » в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе". ЧАСТЬ 7 » Ответить
в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе". ЧАСТЬ 7
Administrator: в этом хорошем театре :) то бишь в "Сатириконе" ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6
бельчонок: От зрителей Синее чудовище Драматические спектакли, цирковые представления Браво! Сходили с супругой - не пожалели. Спектакль яркий, с искрометной игрой актеров, смотрелся на одном дыхании. Да, Синее Чудовище прочно ассоциировалось с "Маской" Джима Керри, но это спектакль не портило, поверьте. Я никаких анонсов и рецензий перед спектаклем не читал, поэтому появление гидры на сцене весьма меня порадовало. Вообще, в действе было довольно много элементов шоу - неудивительно для жанра постановки, который Райкин охарактеризовал как Цирк. В общем - рекомендую. Можно даже сходить с детьми, хотя "Синему Чудовищу" не удалось избежать современной театральной болезни - пошлых движений тазом и шуток на грани фола. Удержаться на грани получилось, и все эти "перчинки" скорее отсылают зрителя к лицедейству площадных актеров в той же Венеции.
бельчонок: Синее чудовище, Синее чудовище (с) Замечательные выходные, проведенные в Сатириконе. И конечно, приятно, что с любимым спектаклем. Позитивный и одновременно грустный. Два дня, разные составы и приятно, что на сцене любимые актеры. «Таэра» два дня играл Леша Бардуков, с каждым спектаклем все лучше и лучше! В воскресенье даже пустила слезу в конце! Очень нравится, как Леша меняет голос, его пластика и движения. Признаюсь честно это один из любимых у меня героев. «Синее чудовище» 9 числа играл Антон Егоров, его игра очень понравилась, впервые видела их с Лешей вместе в этом спектакле. У них замечательно получилось сыграть! 10 числа играл Сергей Сотников, шикарен, тут ничего не скажешь. «Панталоне» замечательный старичок, такой бодрый. Два актера и два разных образа. Писать о них много не буду, но скажу одно, они чудесны и в каждом из них мне нравится что-то свое. В Артеме Осипове, он просто потрясающе изображает «Гулинди», а вот в Антоне Кузнецове, мне нравится, как он читает реп, представляя публике «Труффальдино». «Бригелла» в исполнении Александра Гунькина радует глаз! Настоящий герой!!! И конечно хочу сказать о «Смеральдине», которую два дня играла Марина Дровосекова. Потрясающе, слов нет описать, как она мне нравится в этой роли! Еще не раз обязательно пойду на этот спектакль, заряд эмоций и позитива останется надолго! Мы не те, кем кажемся порой друг другу. Смотрим и не узнаем! (с) вроде так;-)
Кука: Действительно выходные получились отменные Порадовала хорошая погода, но главное - два вечера подряд в Сатириконе "Синее Чудовище". Просто праздник Летом Сатирикон закрывал сезон "Синем Чудовищем", вот было бы здорово, чтобы еще и открывал надо предложить Каждый раз,выходя из зала, ощущется такой заряд позитива и отличного настроения, что хватает надолго. Спектакль яркий, красочный, динамичный. Восхитительные костюмы, грим и особенно музыка. Ну а самое главное -конечно же сами актеры. Мало того, что произносят текст пьесы, но еще и выполняют сложные акробатические трюки С новым сезоном все прибавили в мастерстве. Антон Егоров - с каждым разом нравится все больше, его Дзелу стал более наглым, раскованным и дерзким. Леша Бардуков - великолепен всегда Марина Дровосекова - просто красотка,ее Смеральдина кажется мне взрослее и серьезнее Смеральдины Полины. В роли Гулинди я больше люблю Юлю Мельникову - роковая красотка, коварная соблазнительница, напористый характер. Саша Гунькин - храбрый и отважный воин Бригелла По-моему появляется стабильность в роли, хотя Саша каждый раз старается удивить чем-то новым.Ну и наконец моя любимая пара - Артем Осипов и Антон Кузнецов . Они же Пенталоне То, что они оба делают в спектакле - это нужно видеть При этом не могу выделить кого-то отдельно. Оба хороши. И всегда именно их персонажа зал воспринимает бурными овациями.Может быть только одно НО: Панталоне Артема выглядит как мне кажется более взрослым и рассудительным, а вот у Антона - бесшабашным моложавым "продвинутым" старичком, который даст фору любому юноше Это настоящая театральная фейерия Хочется придти снова и снова
Administrator: От зрителя «Константин Райкин. Вечер с Достоевским» Попала на спектакль снова по приглашению и не смогла отказаться от возможности посетить легендарный театр с легендарным (на мой взгляд) актером. Несмотря на плохое самочувствие, нет и толики жалости о проведенном вечере в знаменитом театре. Прошу прощения перед создателями спектакля за непрофессиональное словоблудие, но просто, нет сил сдерживать чувства благодарности за хорошую, настоящую работу. Скудность декораций, на первый взгляд, один (по сути) актер за весь спектакль, но, сколько идей и режиссерской работы! Действие всего спектакля проходит на авансцене, в непосредственной близости от зрителя, что как бы уже само по себе сближает. Основная декорация выстроена таким образом, что как бы, не пускает актера вглубь сцены – это выстроенная стена не то из плазменных панелей, не то проекционных экранов. Но это зрителю ясно не сразу, все тайны, так сказать, скудности декорации раскрываются по ходу спектакля. Сам цвет ее сразу направляет в чувство меланхолии и вечной осени, так присуще настроениям произведений Достоевского. Скромная по фактуре декорация-стена во время действия много раз меняет свои функции: то это непроходимая стена времени, то это окно в огромном сером доме, то мистические соты, в которых живут воспоминания, то шкаф, где хранятся вещи главного героя, то проекция страхов и образов, то…да много еще чего «то». Александр Боровский с полной ответственностью (как бы сказали в незапамятные советские времена) принял эстафетную палочку от своего гениального отца. «Вечер с Достоевским» далеко не первая работа А.Боровского в театре: он знаменитый художник-постановщик, с премиями и званиями…но что примечательно, в данном случае это как раз радует, потому что и в этот раз декорации наполнены смыслом – это не просто архитектурное нагромождение. Декорации Боровского и в этот раз прекрасно выдерживают режиссерскую нагрузку и сами по себе являются частью режиссуры всего спектакля. Валерий Фокин. Что тут можно сказать, после спектакля я не только запомнила, наконец, (простите мне мою откровенность) имя талантливого театрального режиссера современной России, но побежала в книжный магазин за литературой о нем. Он большой специалист по Н.В.Гоголю. А я не зря привожу здесь этот факт, так как для постановок драматургии писателя необходимо обладать не просто юмором, а мистическим взглядом на жизнь и иметь технические, режиссерские навыки для воплощения литературы такой сложности на театральной сцене. Удивляясь режиссерской активности во время театрального действия, я в очередной раз убедила себя в том, что режиссура это сильнейшая профессия, которая хоть и была выделена только в двадцатом веке, но имеет главенствующую роль в творческой удачи спектакля. Я сказала «режиссерской активности»? Именно так! Потому как режиссер действительно присутствовал во время всего спектакля. Мощь его решений, видения, работы просто била ключом с первых минут дейсвтия. «Вечер с Достоевским» поставлен на основе «Записок из подполья» произведения Ф.М.Достоевского – непререкаемого литературного авторитета, в главной роли с одним из самых известных актеров современной России К.Райкиным. И казалось бы, конечно, спектакль обречен быть удачным. Нет, господа, на авансцене прекрасной актерской работы Райкина, перед вечным словом Достоевского стоял неоспоримый режиссерский авторитет, который говорил уже своими знаками с публикой, делая вечные темы до боли современными, образы ошеломительными и узнаваемыми. Текст, казалось, был написан не ~150 лет назад, а вчера специально для этой постановки. Простите мне мою смелость, но допишусь до еще большего образа – скорее всего Достоевский специально обработал свое произведение для постановки Фокина…бред, но сколько нем мощи режиссуры… Зритель не хитрым, но очень удачным приемом вовлекается с действие спектакля, еще не герой спектакля, а пока актер Райкин расслабляет, чтобы у него (у зрителя) хватило сил для долгого путешествия по сумракам наших общих душевных болезней. Константин Райкин известен и, как мне казалось, это могло стать минусом для спектакля, где он играет главную роль, потому как существовала угроза того, что за его известностью пропадет главный герой повести. Было боязно видеть на сцене не героя Достоевского-Фокина-Себя, а известную личность. Оказалось большим счастьем наслаждаться действием в полном объеме, а не игрой «звезды». Райкин поистине растворился в действии, в жизни и мыслях безымянного героя Достоевского - коллежского асессора. Чудо неоспоримо произошло – и это чудо театр! Общее понятие «театр» здесь специально сводится к конкретики одного спектакля, так как в действительности театр создается каждый вечер, каждым спектаклем, каждым вздохом радости зрителя от проведенного вечера и наполненностью мыслями, вопросами и ответами…
Administrator: Отсюда "Константин Райкин. Вечер с Достоевским" Скоро у меня сессия, нужно сдавать работы. Поэтому если бы не надобность, может быть так и не написала бы о прекрасном спектакле. Привожу текст рецензии (она же крсовая работа) здесь. Если кто-то отпишется по поводу текста, буду признательна. На свежую голову виднее все недостатки. Заранее всем спасибо. В этом году у Константина Райкина юбилей – 60 лет. Поэтому вполне закономерно, что на афише театра «Сатирикон» появилось название «Константин Райкин. Вечер с Достоевским». В основу спектакля легли «Записки из подполья» Ф.М.Достоевского. Старшее поколение наверняка знакомо со спектаклем «И пойду, и пойду», который шел 30 лет назад в «Современнике». Тот спектакль также был поставлен по Достоевскому («Записки из подполья» и «Сон смешного человека»), также Валерием Фокиным, и также с Константином Райкиным в главной роли. 2010 год. И снова Фокин, и снова Райкин и снова Достоевский. Мне трудно понять, почему для постановки взят тот же материал, потому что в силу своего возраста я не видела «И пойду, и пойду». Могу лишь предположить, что Фокин и Райкин вновь обратились к Достоевскому, тем самым проведя для себя (и для зрителей) некие параллели того времени, общества, человека и времени, общества, человека сегодняшнего. Что изменилось за это время? Может ли сегодня Достоевский быть актуальным и понятным? Хотя, наверное, все гораздо глубже и тоньше. Еще со школьной скамьи с Ф.М.Достоевским у меня сложились непростые отношения. Сложилось ощущение, что Достоевский – это что-то мрачное, трудное и давящее на мозг. Все эти самокопания героев на несколько страниц были мне не понятны. Но при этом понимала всегда, что Федор Михайлович несомненный гений и до его книг просто нужно дорасти. Или же кто-то должен привить любовь к его произведениям. И приближение к гению состоялось на спектакле «Вечер с Достоевским». Вернее, к нескольким гениям сразу: к Ф.М.Достоевскому, к В.Фокину, к А.Боровскому и к К.Райкину. Но обо всем по порядку. Еще до начала спектакля в глаза бросается стена, сооруженная прямо на сцене. Что это? Декорации? Если да, то пока не понятно в чем их суть. Возможно, что-то прояснится дальше. В зал входит Константин Райкин, поднимается на сцену. «Федор Михайлович Достоевский. «Записки из подполья» - читает он название книги. И невольно возникает мысль – неужели все 1,5 часа Райкин будет читать Достоевского? А между тем, похоже, именно так и будет. Но вот Райкин просит больше света на сцену, просит вынести ему стул, подать микрофон. Он уходит за микрофоном в ту самую стену и возвращается из нее, чтобы уже ни на минуту не отпустить зрительный зал и увлечь за собой в мир Достоевского, в мир Подпольного, в мир Райкина, в мир каждого из нас… «Мне 40 лет… А мне уже 60!» - Райкин уже «в образе» и в то же время еще не до конца в нем. Он играет с публикой, развлекает ее, бегает по сцене, читает реп (!) на текст Достоевского. И вроде бы все даже забавно с одной стороны. Но чем дальше – тем неуютнее становится сидеть в кресле в зрительном зале. За всей этой «мишурой» на сцене скрыты глубины, бездны человеческих переживаний. Вдруг каждому становится понятно, что происходящее на сцене – это про него. Райкин-Подпольный необычайно точен во всем. Он делает паузу, смеется, кричит, бегает, прыгает именно в тот момент, в который это необходимо. Все происходящее напоминает некий огромный семинар, на котором гуру что-то очень эмоционально рассказывает со сцены. Причем рассказывает так, чтобы каждому понятно стало, о чем идет речь. Здесь – скорее самопрезентация. «Поняли о чем сегодня речь пойдет? Да, да, обо мне! И о тебе, и о тебе тоже» - как бы говорит Подпольный. Он рассказывает о том, насколько он низок и мерзок. Но аналогичных чувств не испытываешь к нему. Скорее, это забавно. Как же человек пыжится и старается всем доказать, что хуже него нет никого. Но почему он говорит о себе в таких неприглядных тонах? Нормальный бы человек, верно, наоборот стал бы себя всячески хвалить. Что за маску надел на себя Подпольный? Что скрывает он? Зритель готов, он уже задумался. Можно начинать самую вкусную часть, можно вдоволь поиздеваться над каждым, влезть к каждому в душу и все кишки высунуть наружу, чтобы уже самим от себя стало противно, чтобы оглянулись на себя! Подпольный уходит в дверь в той самой стене. А на стене между тем начинает идти снег. Тот самый, Питерский снег. Грязный, мрачный, тоскливый. И сразу становится холодно: вокруг и в душе. Снег идет сперва небольшой, затем становится все сильнее и сильнее и вскоре уже заполняет всю стену. Смотря на снег, хочется думать о вечном… Подпольный в своих воспоминаниях. Он вновь выходит к нам, но уже не в эффектном презентабельном костюме, а в просаленном, протертом халате. Он продолжает свой рассказ о себе, но уже о себе глубоком, а не поверхностном. «Есть в воспоминаниях всякого человека такие вещи, которые он даже и себе открывать боится» - таков один из эпиграфов к спектаклю, данный в программке. Подпольный боится, но все же открывает. Да не только себе, но и всем нам. Вдруг Подпольный становится маленьким человечком, а из его тени вырастают гиганты: «…Они не понимали никакой действительной жизни, самую очевидную, лезущую в глаза действительность принимали фантастически глупо и уже тогда привыкли поклоняться одному успеху. Чин почитали за ум; в шестнадцать лет уже толковали о теплых местечках. Развратны были до уродливости…». Вот они, хозяева жизни, не видящие ничего вокруг себя, считающие всех вокруг неудачниками. Верится с трудом, что произносимый текст написан 150 лет назад. А что изменилось? Да ничего! Все абсолютно так же! От этого страшно и неуютно. Ловишь себя на мысли, что, к сожалению, таких людей вокруг тебя очень много. Но самое страшное, наверное, что их этот текст по ушам не резанет. Они вряд ли соотнесут себя с этим текстом… И вот эти гиганты загоняют Подпольного в угол, на дно жизни. Они бегут за ним, они его преследуют, они потешаются над ним. Он в тупике, он загнан в угол, он хочет бежать, но не может… В воспоминаниях Подпольного всплывает новый эпизод. Разговор с Лизой, проституткой. Именно здесь он, возможно, впервые показал себя настоящим, захотел помочь человеку, вытянуть его со дна, где и сам оказался. А где Лиза? Ее нет на сцене. И в то же время она есть. Я не понимаю, как Райкин это делает (это высший актерский гений!), но я, зритель, не видя Лизу на сцене, одновременно ее там вижу. Райкин говорит так, что зал замирает, в нем повисает глубочайшая тишина. Он подходит к кульминации о детях, и зал плачет. Настолько глубоко влезать в душу человеку нельзя! Подпольный пытается спасти Лизу и сам себя пугается. Он не знал, что он такой. Он думал всю жизнь, что он ничтожество, злодей. А оказывается, в нем скрыта такая мощная энергия. Он ждет встречи с Лизой в надежде, что она не придет к нему. Подпольный мечется, его душа рвется на части (какого масштаба актерский талант нужно иметь, чтобы настолько вживаться в этот образ и настолько точно его играть?!), он сам себя клянет за то, что дал слабину, что слишком уж был сентиментальным. И в конце концов – какое ему дело до этой девушки? Пусть сама решает свои проблемы. Он хочет прихода Лизы и боится, репетирует объяснение со стулом, шепчет ему слова любви, вешает на плечи, целует… Но вот открывается окно от ветра, открывается дверь – в комнату входит она. Но Подпольный уже сделал свой выбор. Он разговаривает с Лизой очень жестко. Сначала она слушает его внимательно, затем сникает, а затем и вовсе убегает (все это мастерски сделано с помощью теней). «А я так и хотел!» - как бы оправдывает самого себя Подпольный. Но ему уже не веришь. И понимаешь, почему в самом начале была эта маска. А так жить проще – не нужно ни перед кем оправдываться, в первую очередь перед собой. И очень органичен финал. Подпольный снова в костюме, с улыбкой на лице, с колкостями, с передразниванием зала. Он снова красуется, он снова в маске. А то, что было сейчас на сцене – это всего лишь спектакль. А о чем же он был этот спектакль? Да о каждом из нас. В каждом человеке живут Подпольные. Основной вопрос только в том – какого из этих Подпольных мы выпустим наружу: злого, неблагодарного, лживого и трусливого; или же доброго, сострадающего, готового помочь, сильного и волевого? И здесь каждый решает сам для себя. Что ближе тебе – казаться или быть? Спектакль очень острый, правдивый и современный. Как ни странно, но текст воспринимается очень органично, как будто его написали наши современники о нас. И в то же время, если кто-то вдруг пришел на спектакль, не зная, что он по «Запискам из подполья», безошибочно определил бы, что автор текста именно Достоевский. Потому что не узнать Достоевского невозможно. И вечер зритель проводит именно с Достоевским, с его текстом. Валерий Фокин очень точно почувствовал автора, влюбился в его текст и смог своей влюбленностью заразить не только творческий коллектив, работавший над спектаклем, но и зрителей. Все сделано режиссером очень точно, местами чересчур точно. Не могу в очередной раз не отметить работу Александра Боровского. Стена, от которой сначала веет унынием, становится жизненно необходимой в данном контексте. Другое сценическое оформление кажется уже просто невозможным! Ну и конечно, Константин Райкин. Я не понимаю, как он играет! Я восхищаюсь его талантом! Сложнейшая роль, требующая даже не 100, а 200 % отдачи. 1,5 часа один на один со зрителем; держать напряжение и внимание, да так еще, чтобы задумались, чтобы ушли со спектакля наполненными! Как можно так играть? Для меня это останется загадкой, которую я буду всю свою жизнь отгадывать, видимо. Впервые спектакль пробудил во мне такую глубину. Отходила от спектакля несколько дней – все думала, думала. Это один из немногих спектаклей, после которого хочется ознакомиться с первоисточником. Полюбила и приняла Достоевского.
бельчонок: От зрителя Константин Райкин. Вечер с Достоевским. Спокойное название на афише больше напоминает о чтецком концерте, чем о яростном, сложном и увлекательном театральном вечере,— а иначе быть не может, если на сцену выходит Райкин. Вот вроде бы вышел такой маленький человечек в черном костюме, стал читать книжку, кривляться по-райковски, разглагольствовать, а полный зал улыбается этому шестидесятилетнему переростку. А потом этот же человечек начинает рассказывать такие вещи, что волосы встают дыбом от осознания мерзости,грязи и правды сказанного. Райкин играет моего любимого Достоевского. Он на своей сцене царь и бог. А еще и раб, и червь. Он выворачивает наизнанку душу: через слова, через свое фирменное ерничанье, через эффектные жесты, через музыку, игру света и тени..Психологически Райкин точен здесь как никогда — он болен сам собой. Его пытает собственная душа и мысли. И деться ему от себя некуда. Он сознательно шаг за шагом, идет по пути самоуничтожения. Как говорится, режет по живому.Наружу лезет мания величия вместе с комплексами маленького человека. При этом виновность свою он признает и понимает — «я мерзавец, потому что я самый гадкий, самый смешной, самый мелочной, самый глупый, самый завистливый из всех на земле червяков, которые вовсе не лучше меня, но которые, черт знает отчего, никогда не конфузятся; а вот я так всю жизнь от всякой гниды буду щелчки получать — и это моя черта»! Самобичевание, раскаяние, насмешка над собой - все высоты душевного откровения и такие же пропасти греховных помыслов - все это Райкин проживает в своей роли так, что аж дух захватывает!Убедительно так, что страшно. Страшно от этих мыслей, от этих стонов души, от этих мучений, от горьких насмешек...страшно от суда над самим собой.А еще от мысли, что невозможно отличить мученика от мучителя-они слились воедино....классический Достоевский.... и невольно врывается в сознание вопрос: А я?кто я?
Administrator: Отсюда Не всё коту масленица. А не замахнуться ли нам на... Островского? Наверное, все поклонники театра «Сатирикон» заметили, что последние сезоны труппа уверенно держит курс на русскую классику. Пьесы Островского занимают не последнее место в его репертуаре. «Не всё коту масленица» - постановка, представленная на 6-ом Московском Международном фестивале студенческих спектаклей «Твой шанс» - третий по счёту спектакль по пьесе русского драматурга. Эту постановку Константин Райкин выпустил ещё два года назад. В 2008 состоялась премьера. Теперь спектакль набрал вес, окреп и готов к труду и обороне уже не в стенах Школы-студии МХАТ, а на большой сцене. Эта работа, пожалуй, единственная, которая выделялась на фестивале среди своих собратьев, некой законченностью и целостностью. Обычно, когда смотришь студенческие работы, от них веет какой-то недоговорённостью, наивностью, простительной пафосной игрой и полным отсутствием опыта у молодых актёров – читай штампов. Одним словом, студийностью. Говорит ли это о том, что спектакль изначально готовили в репертуар или же этим объясняется простое присутствие в качестве главного героя Ермила Зотыча – Константина Райкина? Не ясно. Скорее, и то, и другое. Выглядела постановка как бенефис Райкина? Не сказала бы. Хотя, конечно, публика бурно реагировала на «выходы» артиста, но и молодёжь не подкачала. Сыграть на одной сцене со своим мастером и не «потеряться» - дорогого стоит. Молодая героиня Евгении Абрамовой скорее хитроумна, чем лирична. Она смело разговаривает с заботливой мамой – Карина Андоленко, голова которой забита не тем, как побогаче выдать дочку замуж, а всё-таки, чтобы при этом она была ещё и счастлива. А у зажиточного купца Ахова хоть и есть большие деньги, да вот в женитьбе они ему точно не помощники. Не по возрасту он Агнии. К тому же девушка уже давно влюблена в приказчика его Ипполита - Роман Матюнин, но денег у него нет. Вот и завязывается неразрешимый узел, пока молодой человек не наберётся храбрости и не вынудит богатого старика отдать-таки ему свою долю. Остаётся Ермил Зотычу переживать своё горе в одиночестве. «Не всё коту масленица» - заканчивается русской пословицей спектакль. Конечно, никуда не деться от центральной роли в постановке. Контантин Райкин – основа театрального действия. И очень трудно абстрагироваться от этого и отдельно оценивать игру других артистов. Студийцы же пока очень неплохо смотрятся вместе, как ансамбль. Но главное слово по-прежнему остаётся за солистом. Вот и получается, спектакль в духе «Райкин и Ко». Но для ребят ещё наступит звёздный час, они попали в надёжные руки. Куда хуже, когда твой мастер даже на сцене, во время спектакля, строгий режиссёр. Доводилось видеть постановки, в которых играли режиссёры – её авторы, но вместо актёрской игры зрителю доставался лишь зоркий взгляд постановщика, туда ли пошёл актёр, ту ли сказал реплику… Хотя «Не всё коту масленица» создали Алла Покровская и Сергей Шенталинский, но руководитель курса есть руководитель. Константин Райкин, видимо устав от экстравагантных ролей, нестандартных режиссёрских решений, решил попробовать себя в драматургии Островского. Хотя в его Ермиле Зотыче и есть небольшое сходство с Сеньором Тодеро, но всё-таки это более классический персонаж. Сначала его герой появляется в старом кафтане, он носит бороду и опирается на клюку. Но это до тех пор пока не получит отпор от молодой девицы. В следующем действии он будет щеголять в роскошном кимоно, белого цвета фраке и сбреет бороду. Когда он поймёт, что всё-таки и этого мало, безвозвратно потеряет невесту, его – злобного, вечно ворчащего, почему-то становится жаль. А монолог… Ведь мог Ипполит обойтись с ним порядочно, как с почтенным человеком, ведь мог и поклониться в ноги за все годы работы, когда деньги брал, да и просто сказать «спасибо»… И перед зрителем стоит уже не холёный жених, а жалкий старик, с жадностью требующий справедливости. Не та молодёжь то нынче, не те порядки, - возмущается он. Что же касается сценографии спектакля. То игровое пространство не загромождено вещами, реквизитом, напоминающим далёкую русскую эпоху, но и обозначено её некоторыми предметами – стулья, зеркало, большое окно, а над головами актёров висит некое подобие резной рамы – будто картины из прошлого оживают. «Не всё коту масленица» уже два года играется на маленькой сцене «Сатирикона» имеет своего зрителя, актёры – поклонников, а сам спектакль корнями уходит далеко в прошлое, когда традиции домашнего театра ценились высоко. Вот и становится на душе от него тепло, как от старого пледа. Текст и фото: Анна Коваи
Administrator: От зрителя ...Перед началом спектакля голос К. Райкина: - ... К нам, конечно, ходят интеллектуальные люди, но иногда и дураки забегают взрыв смеха - В последнее время, к сожалению, очень часто еще больший взрыв))) Да, спектакль назывался "Синее чудовище". Игра актеров великолепна! Столько эмоций! И всё для зрителей! Потрясающий сюжет, держт в напряжении до самого финала. Осовремененная сказка для взрослых, иногда шутки проскакивают ниже пояса, но все в этических рамках (это же татр!) :) В общем, всем советую. Не пожалеете! ;) Под конец спектакля поймала себя на том, что веду себя как ребенок - завороженно смотрю на сцену, следя за игрой актеров и ожидая развязки :) Никакой кинотеатр с суперзвуком не сравнится с живой игрой, живым звуком и живыми эмоциями, адресованными прямо в зрительный зал и только для зрителей!..
Administrator: От зрителя Записки из подполья. В прошлый четверг в Сатириконе давали "Диалоги с Достоевским". Несколько дней не могла написать свои впечатления от спектакля, размышляла. Представьте себе: один актер на сцене. Час сорок пять. Без антракта. На полную мощность. И невозможно оторваться. Когда Райкин вышел на поклон, я подумала, что антракт. Посмотрела на часы и поразилась. Я безмерно счастлива, что на этого талантливейшего человека не распространился принцип "На детях гениев природа отдыхает". Это человек-взрыв, человек-энергия, АЭС. Этому человеку 60. Шестьдесят! Чтобы я так жила в свои шестьдесят! И он этим спектаклем захотел отметить свой юбилей... Спектакль по Достоевскому, который в принципе не пишет на радужные темы. Я не представляю, как режиссеры берутся ставить Достоевского. Это титаническая ответственность. Нужно не скатиться к самосожалению, не удариться в скучные разглагольствования, не опошлиться до прямых параллелей с текущей действительностью. Спросите у любого своего знакомого - много вы насчитаете добровольцев пойти в театр на Достоевского? К тому же на премьеру, на которую еще ни одной рецензии не написано? То-то же. Когда действие началось, зритель смеялся. Комедия по Достоевскому. Потом смешки стали раздаваться все реже и реже. А когда спектакль завершался, по сути так же, как начинался - не смеялся уже никто. Цель достигнута. Философия существования главного героя актуальна до сих пор для многих из нас. Да даже для каждого, если вдуматься. "Главное же, как ни раскидывай, а все-таки выходит, что всегда я первый во всем виноват выхожу и, что всего обиднее, без вины виноват и, так сказать, по законам природы. Потому, во-первых, виноват, что я умнее всех, которые меня окружают. (Я постоянно считал себя умнее всех, которые меня окружают, и иногда, поверите ли, даже этого совестился. По крайней мере, я всю жизнь смотрел как-то в сторону и никогда не мог смотреть людям прямо в глаза)." Соотносить себя с главным героем не приятно, но этакая рефлексия и злость есть в нас. В разной концентрации, но есть. Герой в ссоре с собой, с окружающей действительностью, с окружением. "Клянусь вам, господа, что слишком сознавать - это болезнь, настоящая, полная болезнь. Для человеческого обихода слишком было бы достаточно обыкновенного человеческого сознания, то есть в половину, в четверть меньше той порции, которая достается на долю развитого человека нашего несчастного девятнадцатого столетия и, сверх того, имеющего сугубое несчастье обитать в Петербурге, самом отвлеченном и умышленном городе на всем земном шаре. (Города бывают умышленные и неумышленные). Совершенно было бы довольно, например, такого сознания, которым живут все так называемые непосредственные люди и деятели." Сцена, на которой происходит спектакль - узкая полоска, такая же неудобная и тесная для спектакля, как и жизнь, показанная на этой сцене. Сразу после того, как выключается основной свет и Райкин-актер становится Райкиным-героем, световые прожектора ограничивают пространство сцены вровень с ростом героя, еще более уменьшая пространство действия. Герой плавно перетекает в Райкина, и так же незаметно мигрирует обратно. Совершенно органично вписались и видео инсталляции, и музыка. Это, наверное, первый случай из тех что я видела, когда такое решение оправдывает себя больше, чем использование живых актеров. Потрясающее зрелище: разговор актера с тенью, множащейся с нарастанием драматичности момента. То ли из-за декораций, то ли из-за масштабности таланта Райкина, но расстояние между зрителем и актером не чувствуется. Драма маленького ничтожного букашечки разворачивается прямо у тебя на глазах. Герой мелочный, гнусный и жалкий. Но как в нем много от всех нас! Самодовольство, желчь, униженность. Бедность, серость и убогость.Так и хочется посадить его на коленки и гладить, как малыша, разбившего коленку. А он будет причитать и дуться на весь белый свет. Константин Аркадьевич отчасти играет и себя. А может и не отчасти, но очень органично. Весь спектакль я то презирала, то смеялась, то жалела упивающегося своим несчастьем коллежского асессора. Покалеченный социумом, недолюбленный родителями, "больной, больной человек". Вся первая часть спектакля - репетиция второй, театральной. Первая часть отдает сумасшествием, вторая дает ощущение, что мир не пошатнулся, и я смотрю настоящий спектакль. Если бы не вторая, классическая часть, у зрителя не осталось бы шанса выйти из зала прежним. Чужое сумасшествие заразительно. " А в самом деле: вот я теперь уж от себя задаю один праздный вопрос: что лучше - дешевое ли счастие или возвышенные страдания ? Ну-ка, что лучше?"
Administrator: Отсюда «Константин Райкин. Вечер с Достоевским» Почти светло. Он один на сцене. Почти два часа. И ему заворожено внимало ползла. Местами тяжело. Смысл соскальзывал, и я вытаскивала себя снова в реальность, в кресло, как Мюнхгаузен за волосы из болота… болото, болото… почему болото? Пытаюсь схватить за хвост проскользнувшее нЕчто… Вот! Слушайте! В моей домашней библиотеке есть несколько томов из серии «Библиотека классики», которые живут на полках рядом, и когда библиотека переезжала вместе с нами, они неизменно оказывались рядом и на новом месте. Примерно одинаковые по толщине, одного дизайна и «на ощупь», т.е. материал обложки, но разные по цвету. Во всяком случае, я, будучи еще ребенком их не читавшим, отличала их именно так. Красно-малиновый Чехов с рассказами, серый-мышастый с рассказами же Толстой, желтый-яркий Толстой с Миром и Войной, и Достоевский. Грязно-болотный. Цвет той обложки лег как-то ровно и на восприятие его творчества. Плюс надо добавить к этому впечатлительность детско-школьную, все эти «на дне жизни», «луч света в темном царстве» и прочие. Зал «Сатирикона» в этот вечер встретил плотным подобием занавеса, состоящего из прямоугольных панелей от пола до потолка… грязно-болотного цвета. Разве что на тон светлее моего домашнего Достоевского с книжной полки. И не верю я в случайности! Бросьте! Может быть, я скорее поверю в то, что у Александра Боровского такой же томик Достоевского в домашней библиотеке стоит. Может да, а может… Но «болотистость» декораций не в коей мере не передалась настроению спектакля, режиссерскому прочтению и решениям. Напротив, спектакль-взрыв! Спектакль-энергия! Спектакль-ураган! Это Достоевский? Это Достоевский. Нет, это…Валерий Фокин с Александром Боровским и ** И это не вышло бы ни у кого ТАК феерично, как у Константина Райкина. В название спектакля внутрь кавычек включено имя Актера. Это ли не признание талантища и не заслуга Мастера? Всю первую (условно) часть спектакля где-то ТаМ маячила мысль, что вот он оказывается о чём, вот он какой (северный олень), и «эвона как, поди ж ты» Условно вторую часть (зная текст) воспринимала уже без оглядки на первоисточник, заворожено следя за талантливым перевоплощением актера; он-лиза-он; хорошо зная сюжет, замечаешь нюансы и режиссерские находки; дивишься театру теней. Начиная с игры, выходя на сцену из зала, заигрывая с публикой и разыгрывая со зрителями начало будто распеваясь, готовясь к прыжку с книгой Достоевского в руках, Райкин вдруг втягивает нас внутрь, превращаясь в героя, оставляя притворную близость к залу, но добиваясь другой близости. Невидимой. Невесомой. На долю секунды вспомнился его отец, Аркадий Исаакович, меняющий образы-маски. Здесь, скрывшись за дверью, сменив костюм, перед нами герой уже «внутри» книги. Грязно мокрый снег, вдруг пошедший слева, и как будто из тучи, сносимой ветром, нагнавший середину и другой край сцены… веет Питером…веет подпольем… Силуэт, вдруг ставший призраком и вытянувшийся, выросший, переставший быть тенью героя, отделившийся от него и заживший своей отдельной жизнью. Или Лиза, тень её, съежившаяся и убегающая…пронзительной нотой дополнившие монолог героя тени… «Мурашки по коже», - шепчет подруга рядом. Вдавило в кресло. Еще было трио музыкантов на сцене и лихо прочитанный рэп. Пиджак, засаленный халат, кальсоны и пара штиблет…распахнувшаяся створка двери наверху и захлопнувшиеся наглухо ставни прямоугольных проемов панелей. Болотная стена. Вместо занавеса. Браво. © Анастасия Вильчи
Administrator: От зрителя ...В Сатириконе "Записки из подполья" ("Вечер с Достоевским"). Проекция сознания подпольщика, человека скорее думающего, чем деятельного, на стену театра. Тени сознания, тени думок, тени теней. Интересно, интересно. Мысли мелкие туда-сюда бегают, прыгают, свет заслоняют, огромными кажутся. А тут вдруг оркестр вжарил громко! Да, именно так это все наедине с собой и происходит. А снаружи не слышно, не видно ничего, ни звуков, ни следов, ни теней...
Administrator: Отсюда "Синее чудовище" на сцене театра "Сатирикон" Ты право, синее чудовище, Нет пророка в голубом экране. Фьябу (волшебную сказку) «Синее чудовище» итальянского драматурга Карло Гоцци в России в драматических театрах не ставили. Тем интереснее было пойти на премьеру спектакля по этой пьесе, поставленную в «Сатириконе» Константином Райкиным. Гоцци писал свою сказку для традиционного итальянского театра масок. В Венеции её исполняли во время карнавала. Предваряет спектакль дикторский текст, который заверяет зрителя в том, что режиссер пытался следовать духу комедии дель арте. Поэтому декорацией служит цирковая арена, а само действие разбивается акробатическими антрепризами с участием 4 клоунов. Итальянская комедия выросла из балаганного народного искусства. Когда актеры импровизировали над тем, что происходит здесь и сейчас. И Константин Райкин осовременил пьесу XVIII века так, что если бы её увидел сам автор, то он точно бы не узнал своих персонажей. Синее чудовище обретало у Гоцци в темном лесу. Оно было той темной стороной личности, которую надо было увидеть, понять, полюбить и тем самым победить. В интерпретации Райкина темной стороной нашей жизни является телевидение. Синее чудовище в образе телеведущего встает на пути влюбленных. Теперь им предстоит борьба с рядом отрицательных персонажей, среди которых блудливая жена императора – эдакая современная медиа-звезда, и семиглавая гидра, пугающая героев и зрителей своими головами-камерами (ну точно телекамеры, беспардонным одноглазым оком заглядывающие прямо в лицо зрителям на каком-нибудь концерте). Шутки в спектакле делятся как бы на две категории. Первая, незамысловатая, объясняется высмеиваемым объектом – телевидением. Впрочем, иногда даже обидно становится за зрителя. Он смеется над пародией, не замечая, что это пародия над шуткой, а не сама шутка. Райкин иронизирует над любовью телевидения к теме секса и насилия, и вот уже зритель заливается над тем, как актер изображает женщину: буфера – во, попа – во! Вторая, менее заметная, но более интересная. Райкин не стесняется шутить жестко, затрагивая болезненные темы: тоталитаризм, глупость и готовность пойти на всё, лишь бы выслужиться, национальный вопрос. Поэтому спектакль будет интересен действительно широкому кругу зрителя. И может подойти к любому настроению. Хочется просто расслабиться и насладиться прекрасной актерской игрой, великолепными акробатическими номерами, смешными шутками – пожалуйста. Хочется увидеть жесткое в своей сущности препарирование современного мира – пожалуйста. Спектакль призывает к диалогу, к рассуждению, к обмену мнениями с друзьями после просмотра. © Лика Орлова
Administrator: Отсюда Открытая репетиция. Дневниковые заметки случайного зрителя. Несерьезный вопрос «почему?» Первой ожившей для меня в театре фьябой Гоцци стали «Счастливые нищие» в театре «Ильхом». И если «Счастливые нищие» - это восток, пестрый базар, с теплой иронией породнившегося с этой культурой человека из повестей Соловьева о Насреддине, то «Синее чудовище» - это ностальгия по тому, чего никогда не знал: по туманам Венеции и жанру, не получившему распространения за ее приделами и не пережившему своего времени. Всякий раз, играя фьябы, режиссеры создают их заново на новый лад. Для «Синего чудовища» Константин Райкин придумал цирковую арену и сложные пируэты под «куполом», переносные решетки клеток и высокие фонтаны пламени. Очень зрелищно, но спектакль, на мой взгляд, будет иметь успех не по этой причине. Сами подумайте, когда незамысловатый, но притягательный сюжет «Красавицы и Чудовища» не оправдывал себя? На моей памяти, особенно при качественном «чудовище» и соответствующей «красавице» такого еще не случалось. На свете слишком много сентиментальных барышень и мечтательных дам. Маститых же театралов, «едавших собак» и видавших весь чеховский фестиваль насквозь, в свою очередь, «оправдает» игра актеров, которая уже сейчас заслуживает высокой зрительской оценки: за все три часа ни разу не возникает мысли или ощущения, что ты еще не на спектакле, а на открытой репетиции. Часто спектакли оживают не на премьере, а где-то через пару месяцев после - в противовес им, «Синее чудовище» вполне сформировавшийся ребенок, огласивший о своем появление первым криком и готовый развиваться и расти. О первом впечатление, на память: Начинается спектакль настолько серьезно, что не верится в то, что дальше будет сказка. И не рык за сценой, принадлежность которого, по умолчанию, приписывается Чудовищу, создает такую атмосферу - это заслуга самого Чудовища. Цирк, дрейфующий между гондолами в венецианском канале, из гвоздя программы деликатно становится фоном для жутковатого явления Чудовища, улыбающегося весь спектакль улыбкой человека, который смеется. Это не просто личина, это стиль поведения придуманный для Дзеула и заколдованного Таэра. Пластика и голос выходят на первый план, когда мимика затруднена маской сродни той, что некогда носило зеленое чудовище Фантомас. И этих средств самовыражения оказывается вполне достаточно для образа, создаваемого на сцене двумя Чудовищами. Дзеул (Антон Егоров) – Чудовище, рок обретший черты, Таэр (Яков Ломкин) – Чудовище и лирический герой, по совместительству, этакий Король-Олень в образе Тартальи. В придачу или, как сейчас принято говорить, бонусом к двум чудовищам идет целый дворец выразительных персонажей: коварных, простоватых, кукольных и почти настоящих. В распоряжение которых - насыщенное событиями существование без пауз, с интригами, приключениями и, конечно, любовью. Сцены Таэра и его возлюбленной Дардане (Марьяна Спивак) не театрально сказочны. Почему не театрально? Переформулирую – непривычно в рамках театра, это скорее кинематограф в реальном времени, с живой энергетикой. Как и весь спектакль. Не даром во время просмотра часто ловишь себя на мысли, что перед тобой уже фильм, чудом существующий на сцене. Этому не способствует лишь цепочка псевдоассоциаций из помех звука и изображения, создаваемая актерами в качестве юмора. Юмор спектакля - на вкус, и местами он менее симпатичен, нежели заложенная в нем ирония, сочетающая в себе: Гидру, рожденную из софитов, под управлением оператора и упрек одного министра другому – «вы прямо как театральный критик». Этот упрек повторяет слова режиссера, сказанные в преддверии показа о том, что спектакль не для дегустаторов, а для нормальных театральных зрителей. И на это подкупающее предложение стать именно таким, добрым зрителем к хорошему спектаклю, хочется ответить согласием. Подведенный на досуге итог: Лучший ответ, удалось ли знакомство со спектаклем - это то, как вы ощущаете его через пару дней после первой встречи. Так вот, «Синее чудовище» хочется повторить, и не раз, с разными составами и через определенные промежутки времени, чтобы увидеть, что будет дальше © Юлия Мараховская
бельчонок: Синее чудовище в любимом театре! Вообщем уже сбилась со счету какое это у меня «Синее чудовище», ну тут как говорится все как в первый раз! Очередные выходные проведенные в Сатириконе, за просмотром любимого спектакля. Каждый раз приходя на него, получаю массу удовольствия, и море позитива! Вчера впервые за все просмотры видела в паре играу Алексей Бардукова и Марьяны Сgивак. Марьяна вообще у меня самая любимая в этой роли, она действительно превращается в юношу, но при этом в душе конечно остается любящей женой.Мне очень нравится как Марьяна меняет свой голос, и у нее лучше получается это превращение. Вчера вконце когда говорилась последняя фраза: «И родилась любовь», честно чуть не разревелась. Алексей Бардуков, понравился как всегда!Это чудовище в его исполнении, хоть и в синей маске, но смотится вполне привлекательно. Игhа Леши радует с каждым разом. И Вчера в конце. Он так проникновенно говорил свой текст, местами даже крича. И конечно, не могу не сказать об Антоне Кузнецове, ой это вечный позитив. Его герой настолько производит впечатление, что каждый раз ждешь этих его сцен с «венецианским диалектом». И зал на все это реагирует очень позитивно! И конечно Марина Дровосекова, ух хорошо! Каждый раз в ее героине появляется что-то новое, и при этом радует глаз. Вчера понравились все, даже те, кто раньше не производил такого впечатления! Конечно, жаль только одно,что цветов было очень мало!
Administrator: От зрителя (arlekin) "Константин Райкин. Вечер с Достоевским" в "Сатириконе", реж. Валерий Фокин Первая часть полуторачасового без антракта представления построена в формате, что называется, "эстрадного спектакля". Из зала выбегает актер-звезда, он же худрук театра Константин Райкин, в пиджаке, с букетом свежеврученных цветов, требует вазочку под букет, мебель, свет - все это на авансцене, в присутствии ансамбля музыкантов, на фоне "пожарной" выгородки, продолжающей обшивку стен зрительного зала. Затем раскрывает книгу, делает вид, что зачитался, просит микрофон и в микрофон произносит часть монолога, как бы примеряя прямую речь рассказчика повести на себя. В тексте, между прочим, масса моментов, которые сходу вызывают ассоциаци персонально с Райкиным, заходит ли речь о том, что герой "много раз хотел сделаться насекомым" (сразу вспоминается "Превращение" Кафки, поставленное с Райкиным тем же Фокиным), признается ли он, что "себялюбив, как горбун" (возникает ассоциация с сыгранным Райкиным в постановке Бутусова "Ричардом III"). Так продолжается до момента, когда в повести появляется проститутка Лиза. На сцене она во плоти как раз и не появляется, присутствует как безголосая и бесплотная тень на видеопроекции, причем не одна тень, а множественная, распадающаяся на множество ипостасей. Здесь интонация уже иная, не "микрофонная" (хотя на качестве звука смена тональности не сказывается), не "эстрадная". И тем не менее вторая часть, как мне показалось, проигрывает первой, а все видео- и аудио-примочки кажутся, ну вот честное слово, излишеством. Райкин и без них все способен играть (вроде бы и играл когда-то, ведь Фокин уже делал с ним "Записки из подполья" во времена, когда никаких видеоинсталляций и в проекте не было), а "мультимедийный" антураж в лучшем случае не помогает, а то и мешает воспринимать то, что он делает.
Мирра: "Константин Райкин. Вечер с Достоевским" Долгожданная премьера. Ждали, гадали, строили предположения и гипотезы. И вот - дождались. Сразу скажу - спектакль превзошел все ожидания. К тому же, все ожидания он обошел и вышел неожиданным, дерзким, непредсказуемым. Непредсказуемо в нем все, в каждый момент спектакля - неясно, куда выведет следующий поворот сценического действа, что еще обрушится на зрителя и как это будет выражено. И оттого - безумно интересно буквально каждую секунду спектакля. Сначала - о Достоевском. Честно говоря, "Записки из подполья" я не читала. Если судить по спектаклю, то мы с этой повестью весьма друг от друга далеки. Теоретически история мне вполне понятна, но история эта - не про меня. Ничего своего, личного в исповеди героя я не нашла. Это не хорошо и не плохо. Но для меня "Вечер с Достоевским" был скорее "Вечером с Райкиным". А теперь - о спектакле. Первое, что бросается в глаза - это, естественно, сценография. Константину Аркадьевичу оставили лишь полтора метра авансцены (а в какой-то момент он и вовсе спрыгивает со сцены и носится по залу). Момент интересный и важный, так как вся энергетика, весь мощнейший поток энергии, излучаемый Райкиным, идет непосредственно в зал, не рассеивается даже частично, что было бы неизбежно в пространстве большой сцены (и как это было, скажем, в «Контрабасе»). Полметра авансцены, а дальше – серая панельная стена, внешне точь-в-точь повторяющая стены зрительного зала. Перед спектаклем мы все размышляли: разъедется ли она в стороны, как занавес или, может, «уедет» вверх, а то и вовсе рухнет, не приведи Бог, в зал… Но нет – все осталось на месте, только обнаружились в стене узкие дверцы. Из них появляется, за считанные секунды переодеваясь-перевоплощаясь, Райкин (заставляя нас вспомнить, конечно же, о Райкине-старшем), из них появляется трио музыкантов - они то лихо аккомпанируют монологу-речетативу, то заводят тихую, словно откуда-то из подсознания пришедшую мелодию, и она вызывает неясную тревогу, выматывает душу. А потом стена превращается в огромный экран, и по этому экрану то летят вихри мокрого снега, то бесконечно убегает прочь хрупкая, тоненькая тень девушки... То тень самого Подпольного отделяется от него и живет собственной жизнью – жутковатый, сильный момент. Словно нечто сверхъестественное вмешивается в отлаженный ход спектакля и начинает происходить что-то странное, необъяснимое. Но главное – это, конечно же, великолепный, неистовый, неудержимый КАР. Начинается спектакль в манере несколько эстрадной. Райкин выходит на сцену из зрительного зала, в костюме, с галстуком-бабочкой. Начинает требовать побольше света, стул, микрофон. Корчит рожи, передразнивает зрителей… И тут он как никогда ярко напоминает собственного великого отца. Аркадий Исаакович – только в другом, более серьезном и глубоком материале. Но материал обязывает, и спектакль идет «вглубь», через эпатаж и безумные режиссерские выверты. КАР мастерски балансирует между ёрничеством, кривлянием и глубочайшей трагедией. Между эстрадой и исповедью. И чем глубже, чем серьезнее – тем больше восхищаешься отточенностью мастерства, мощной энергетикой и великолепной формой Актера.
Administrator: Быстренько посмотреда на форуме... не нашла. В любом случае - пусть будет. Из инет-архивов. Только для взрослых 15.09.2008 Константин Райкин устроил цирк на сцене В минувшие выходные в театре "Сатирикон" состоялась премьера сказки Карло Гоцци "Синее чудовище". Этим спектаклем театр открыл свой очередной сезон. Премьеру в театре репетировали долго, в течение года. В зале были сняты несколько рядов, а на сцене установлена цирковая арена. В главных ролях заняты молодые актеры "Сатирикона", выпускники курса Райкина, примерившие маски комедии дель арте. Жанр волшебной сказки обычно восхищает детей и эстетов. Первые искренне верят в чудеса и радуются, когда герой летит на ковре-самолете или общается с говорящим китом. Вторых восхищает сознание, что существуют на свете души, которые верят в говорящих рыб и заколдованных принцесс. Венецианский граф Карло Гоцци уверял, что не только верит в чудеса, но сталкивается с ними каждый день (так, по его словам, дождь в Венеции начинался только в дни, когда он выходил из дома без зонта). Однако свои сказки Гоцци сочинял, адресуясь к скептическим до цинизма современникам, развлекая их запутанными историями, полными чудес, юмора, приключений, прекрасных принцесс, неутомимых слуг и лирических любовников. Сюжеты его сказок часто перегружены и утомительны, что позволило исследователям говорить о барочной избыточности фантазии Гоцци. Но созданный им мир, - где король превращается в оленя; статуя смеется, когда женщина лжет или женщина обретает мужа, влюбившись в чудовище, - прозрачен и ясен. Чистая душа непременно проведет героя через любые тернии. А злодеи будут наказаны. Когда-то Гилберт Кийт Честертон писал: "Я оставил сказки на полу в детской и с тех пор не встречал столь разумной книги". Возможно, поэтому именно к сказкам как к противоядию кидаются самые искушенные взрослые, когда чувствуют пресыщение, утомление или страх, что их мир рушится и спасти веру в мироздание может только чудо. Пресыщенные всем на свете, венецианцы сошли с ума от нового жанра, получившего название фьябы. Довольно быстро - через пять лет - пришло отрезвление, и даже год смерти Гоцци на его родине забылся. В России итальянского графа особенно полюбили в кризисные годы начала ХХ века. Им увлекались Мейерхольд и Вахтангов. Целый год Константин Райкин репетировал Гоцци, обучая параллельно своих молодых актеров цирковым навыкам: жонглированию, акробатике, лазанию по канатам. На сцене был выстроен цирковой круг, над ним развешены веревочные лестницы, трапеции и цирковые круги. На заднем плане в ностальгические минуты возникали нарисованные купола Сан Марка, сдвигались арки моста Риальто, плыли гондолы с очаровательными венецианками в белых масках. Но самым увлекательным в спектакле "Сатирикона" стали отнюдь не постановочные эффекты и гимнастические экзерсисы. И даже не красочное скольжение по канату полуголой порочной и прекрасно сложенной царицы Гулинди (Юлия Мельникова). Не драка с гидрой, похожей на механического паука (на ногах членистоногого укреплено нечто в виде телекамер) переодетой принцессы Дардане (Алена Разживина). Не сопла, стреляющие огнем и конфетти. А куда более традиционные дурачества бессмертных масок: Тартальи (Игорь Гудеев), Панталоне (Артем Осипов), Бригеллы (Иван Игнатенко). Актеры играют азартно, явно получая удовольствие от самого факта пребывания на сцене. И компенсируя отвагой и старательностью недостаток опыта и необходимых навыков. Эффектное купание в водоеме, где воды меньше чем по щиколотку - одна из самых смешных сцен этого богатого на трюки спектакля. И, правда, жаль, что Константин Райкин пренебрег многовековым арсеналом лацци (с невидимой мухой, с драками палками и т.д.). Кажется, они здесь были бы более уместны, чем шуточные бои, пародирующие восточные боевые искусства или элементы эстрадного шоу. Тем более постановщик отнюдь не боится грубоватости, свойственной комедии дель арте. "Синее чудовище" в "Сатириконе" - сказка только для взрослых. Соленые шутки, фривольные жесты, эротические сцены и многочисленная отсебятина не предназначены для детских глаз и ушей. Впрочем, сам Константин Райкин отсек и еще один зрительский сегмент - "театральных критиков", посвятив одну из отсебятин Панталоне этим чудищам с холодным носом, чья неспособность к простодушному увлечению губит театр. "Синее чудовище" - спектакль не для критиков в той же мере и по противоположным причинам, что и не для детей. "Синее чудовище" адресовано тем, кто достаточно сложен, чтобы ценить простые удовольствия запутанных историй. Достаточно умен, чтобы оценить детски-простую и христианскую мораль сказки Гоцци: полюби другого прежде, чем он покажется привлекательным. Или еще проще: люби душой, а не глазами. Наконец, достаточно храбр, чтобы признаться в своей любви к сказкам. Вера Райкина в человечество внушает уважение и надежду. А ну и впрямь среди наших сограждан отыщутся эти редкие души. ОЛЬГА ЕГОШИНА
Administrator: От зрителя Константин Райкин впал в "безумие" Художественный руководитель театра «Сатирикон», актер, режиссер, педагог Райкин – редкий пример счастливого человека, успешно строящего свою жизнь с вдохновением художника и трудолюбием мастерового. Эталонный актер, умеющий сыграть паука и короля, станцевать роль и погрузиться в душевное подполье персонажа, Константин Райкин давно стал одним из важнейших, опорных людей нашего театра. К своему юбилею, верный принципу, что лучшие подарки преподносишь себе сам, он начал новую работу: репетирует вместе с Валерием Фокиным спектакль по «Запискам из подполья» Ф.М. Достоевского. Говоря о своей профессии, Константин Райкин часто использует образы и понятия, заимствованные из спорта: «Если ты спокойненько, пешочком, легкой трусцой будешь эту дистанцию преодолевать ежедневно, то почти стопроцентно, что от тебя в результате отстанут почти все. Ты их обгонишь…» Наследный принц, могущий всю жизнь жить на ренту с фамилии Райкин, он предпочел собственный путь. Видимо, ему так часто повторяли претенциозную сентенцию «на детях гениев природа отдыхает», что он решил не давать природе ни единого шанса на отдых. Работа – его способ существования. В минуты интервью, встреч, бесед, в часы досуга он чуть-чуть напоминает химика, у которого где-то там, в лаборатории, идет опыт и колба стоит на огне. Вроде и включен, и азартен, и адекватен, но душа витает. Сам проводит аналогию: преданность театру он приравнивает к преданности влюбленного, который не может «отключиться» от своей любви. Он проснулся знаменитым после «Труффальдино из Бергамо». Буквально «станцевав» своего Труффальдино, он влюбил в свою грациозную некрасивость миллионы соотечественников. Казалось, и маска найдена, и путь открыт, а лавры русского «Майкла Джексона» с гуттаперчевым телом и идеальным чувством ритма сами идут в руки. Но тема Труффальдино, веселого нахала, обаятельного устроителя судеб и нелепиц, исчезла так же стремительно, как появилась. Придя в «Сатирикон», Константин Райкин практически отказался от съемок. И как поселился в театре, так и продолжает жить в нем с 10 утра до ночи. Корреспонденту «НИ» на вопрос о том, как он проводит свободное время, Райкин объясняет, что у него нет такого понятия. Читает, занимается в спортзале, танцует – все время имея в виду «производственную необходимость». Привилегия, которую он считает возможной для себя за «каторжный труд руководителя», – самому приглашать режиссеров и участвовать в процессе выбора пьесы и роли. Его способ существования в чем-то уникален. Гастролерское премьерство в труппе, свобода формирования собственной афиши, свобода играть спектакли, руководствуясь прежде всего собственными желаниями и интересами. И при этом – школьное послушание режиссеру в процессе работы, полная отдача себя в руки выбранного мастера. Часто вспоминает, как изо всех сил сжимал зубы во время работы с Петром Фоменко над «Великолепным рогоносцем» Кроммелинка. Как держался из последних сил, чтобы не сказать режиссеру, как измотан он способом репетиций, где каждая мизансцена и каждая интонация меняются по двести раз. Сорвался только накануне последнего прогона. Долгий нервный монолог (как выяснилось, была включена трансляция) слушал весь театр. А утром на генеральной роль пошла… Безумец с детскими глазами доверчиво и с азартом отдавался владевшему им демону ревности. Фантом, поселившийся в его мозгу, перерождал Брюно, превращая его в чудовище. Брюно выходил на сцену молодым счастливым мужем – покидал ее поседевшим полусумасшедшим одиночкой. Внутри этого поэта-ревнивца пылал огонь подозрений, и он с мрачным восторгом сжигал себя в топке чудовищных фантазмов. Райкин играл превращение человека в маньяка, восторг этого превращения и его кошмар. Превращения человека, перерождение человека, мучительное сращивание человека и беса – тема для Райкина постоянная. Бешеный фантазер Брюно и превратившийся в таракана Грегор Замза, «безумный только в норд-норд-вест» Гамлет и сходящий с ума Лир, гиньольный синьор Тодеро и фантасмагорический Ричард III, философствующий контрабасист и мелкий бес из «Косметики врага» – все это варианты одной темы. Человек в пограничном состоянии: между собственно человеческим и бесовским. Темное, страшное, подпольное и несчастное нечто живет в его героях. Экзистенциальный ужас перед миром и, еще больше, перед самим собой нашел в Райкине своего выразителя. Он умеет передать ужас зла, которое уродует не только душу, но и тело человека, зла, меняющего ткани, заползающего в каждую клеточку плоти. Константин Райкин – актер, владеющий редким даром наделять своих химерических персонажей живостью почти сверхъестественной. Давать кошмарам и наваждениям фантазии сценическую плоть и кровь. Сыгранные им мелкие бесы вошли в историю театра. Но что важнее – в жизненный опыт его зрителей. Как-то Райкин сформулировал свою тягу к людям из подполья: «Играя отталкивающий характер, сам будто чище становишься, словно скверну из себя выжимаешь». Легкий, азартный, взрывной Константин Райкин на сцене и вне ее кажется человеком, чья энергия буквально заставляет пульсировать окружающее пространство, а прожитые годы только добавляют мудрости и опыта в важнейшем деле строительства – профессии, театра, собственной души.
Administrator: От зрителя Вечер с Достоевским. Т-р "Сатирикон". Реж. В. Фокин. К.Райкин читает "Записки из подполья". Сначала по книжке, потом просит усилить свет, дать микрофон, стол и стул, переодевается в белый пиджак - словом - перевоплощатся. Поначалу много и комикует, почти на уровне отца, потом пронзительнее. Чтобы зрители не уснули, подключает оркестрик (баян, скрипка, ударные).Потом разоблачается, остаётся в белом исподнем, в грязном халате. Декорации - стена с открывающимися дверями, на разных уровнях. Использованы тени за этой стеной - особенно в сценах с девушкой. Всё же осталось чувство, что всё с излишком срежиссировано, пережим - кажется, это общая беда всех спектаклей Фокина. Райкин гениальный актёр, но, по-моему, надо было срежиссировать по-другому. Вместо Достоевского получился Сологуб (мелкий бес), кажется. Хотя для проверки впечатления надо бы перечитать Записки из подполья.
Administrator: От зрителя Посетила театр Сатирикон. Константин Райкин его художественный руководитель, актер и режиссер представил спектакль "Вечер с Достоевским" в собственном исполнении "Записки из подполья". Давно не видела более сильной, эмоциональной и глубокой вещи. Герой Райкина настолько разный, на протяжении всего спектакля ты не можешь уловить нити какой же он будет в следующий момент, будет зловещим, или низким существом, вдруг благородным или существом абсолютно безобидным с детским лицом. Он показывает человека упершегося в стену, потерянного существа. Весь спектакль К.Райкин покорял меня своим неисчерпаемым талантом, многогранностью и реальностью своего героя.
полная версия страницы