Форум » Архив форума » ЧАЙКА. ЧАСТЬ 2 » Ответить
ЧАЙКА. ЧАСТЬ 2
Administrator: Материалы на сайте ЧАЙКА. Спектакль Юрия Бутусова Материалы на форуме: ЧАСТЬ 1
Катюша: Божена пишет: Девочки, скажите... Сцена во втором акте. Разговор треплева и Нины. Он берет со стола нож и срезает у нее с головы волос... Нож ему кидают в каждом спектакле? Да, всегда)) Божена пишет: А иначе будут слезы. Музы, девушки которая танцует. Муза? а что, вполне может быть я вот считаю, что это Маша плачет.
Божена: Маша, мне кажется, переплетена с Музой. Они в четвертом акте волосы сплетают в одну косичку, становятся или двойняшками, или одним целым . Еще на прогоне мелькнуло "графини Вишни" Джани Родари "Чипполино". Муза и боготворящая женщина... Маргарита булгаковская. Это так нужно! А Костя не захотел, не оценил, не почувствовал... "А женщине много не надо. Только посмотри на нее лас-ко-во" _______ Вот... вспоминаю спектакль - реветь начинаю, а почему? сама не понимаю. Накатывает... Потому что гениально.
Катюша: Божена пишет: "А женщине много не надо. Только посмотри на нее лас-ко-во" Возможно. Но Треплев совсем не ласков с Ниной, кроме сцены в первом действии, он абсолютно равнодушен. Этот же момент мне лично мешает в полной мере сострадать ему в финале))
Божена: Катюш , мне кажется, не ласков (хотя в финальной сцене он любящий, прежнее иначе вернулось, но оно глубже, восторга меньше, влюбленности, НО больше любви! ), потому что надрыв произошел. Там у него боль идет нестерпимейшая - до ласки ли?
Катюша: Божена это я утрирую)) просто не припомню, чтобы он к ней по-доброму отнёсся.
Катюша: РИА Новости В "Сатириконе" играют в "Чайку" Ольга Галахова, театральный критик, главный редактор газеты "Дом актера" – специально для РИА Новости. Юрий Бутусов поставил в театре "Сатирикон", в который он приглашался с завидным постоянством его худруком Константином Райкиным, "Чайку" А.П. Чехова. Однако если прежде такие значительные спектакли, как "Король Лир" Шекспира или "Макбетт" Ионеско, осуществленные Бутусовым на этой сцене, ставились на первого актера труппы, того же Константина Райкина, то на этот раз глава театра предпочел отдать эту постановку на откуп всей труппе. И надо сказать, что труппа не подвела, не подвела по многим причинам – но есть, возможно, одна причина более существенная, чем иные. Скажем так: сама труппа, сам театр и оказались сюжетом этого спектакля поверх пьесы. Спектакль-революция Юрий Бутусов ставит не столько Чехова, сколько то, как Чехов вошел в наши жизни, как его пьесы стали сюжетами реальных судеб, и судеб драматических. Неслучайно спектакль посвящен актрисе Валентине Караваевой (1921-1988), а в программке как бы постскриптумом режиссер напоминает, как после звездно стартовавшей карьеры она попала в автокатастрофу – и сниматься в кино стало нельзя, поскольку шрам на лице не представлялось возможным скрыть. Путь в кинематограф был заказан, в театре тоже наступила пора незаметных ролей. Она продолжала играть дома, перед любительской камерой, Нину Заречную, которую однажды ей пришлось сыграть в молодости. "Так она и умерла, — сообщает программка — рядом лежала сделанная ею чайка, птица из проволоки, бумаги и перьев…". С самого начала режиссер действует против принятых правил в распределении ролей: те, кто, казалось бы, должны играть Аркадину, играют Заречную. Треплев здесь моложе Тригорина, но сильно моложе и Нины, а сам Тригорин старше Аркадиной и чуть моложе Нины. Сын старше матери. Разве такое возможно? Агриппина Стеклова — Заречная? Не верю глазам своим! Ей же Аркадину играть! Но в том-то и дело, что Агриппина играет не столько Заречную, сколько актрису, играющую Заречную. Вот Караваева играла же перед камерой для самой себя до последних дней жизни ту же Нину, играла, когда ей было за шестьдесят. А молодая актриса Полина Райкина, совсем недавно окончившая Щуку (как и ее прославленный отец), играет Аркадину, потому что в театре проще молодой сыграть героиню зрелого возраста, чем — наоборот; наконец, потому что так в данный момент легла масть в труппе. Это настолько ошеломляет поначалу, что первый акт, а их в спектакле четыре (в общей сложности спектакль длится больше четыре часов), ты сидишь ошарашенный и ищешь оправдание такому подходу. Ведь в театре так часто случается, когда заявка оказывается интересней осуществленного в целом решения. Однако в "Сатириконе", к счастью, оказалось по-другому, и потому случилась революция в искусстве. Этот спектакль, в котором, на мой взгляд, все-таки есть издержки и излишества, все равно получился событийным. Режиссер выходит на сцену Кстати, такая революция могла бы произойти и в МХТ на "Иванове", если бы труппа смогла бы настроиться играть не роли, а спектакль. Самое коварное, что есть в театре — распределение — убивает то, что необходимо режиссеру: общность. И сегодня, когда само общество так разобщено, так равнодушно, потребность у театра в этой общности оказывается исключительно важной. Режиссеры с опытом осознают, приходя в театр на постановку, что сам сложившийся институт театра опасен, поскольку способы создания спектакля часто оказываются зависимыми от казенных правил, и рутина начинает вторгаться в замысел еще до репетиций. Кто сказал, что Агриппине Стекловой поздно играть Заречную? Разве это справедливо, что не оказалось Бутусова на ее пути раньше? Но и здесь режиссер, распределяя роли, убеждает актеров в том, что играют они не роли, а создают новую общность. Они все вместе страстно и темпераментно обнаруживают в себе беспощадного Чехова, уловившего, как обжигает искусство, как много несправедливого, горького, унизительного, грубого должен вынести человек искусства на своем пути. Бутусов сумел увлечь всех этой задачей, найдя роль в спектакле и для себя, роль Автора спектакля, который всегда есть отчасти Треплев. Какая разница для режиссера — провалиться на любительской сцене или на профессиональной? Провал — везде провал. Чтобы этого не случилось, чтобы артисты донесли все смыслы, Бутусов превращает свое ремесло в роль. Он выбегает в конце, в начале каждого акта, и как погонщик мулов, отчаянно машет руками, топочет ногами, чтобы зарядить сцену высоковольтным напряжением, отдать всю энергию, которой почти не осталось, своему представлению. То, что обычно переживается режиссером за кулисами, Бутусов честно выносит на обозрение публики: и отчаяние, и иронию, и беспомощность, и страсть. Жизнь в библиотеке Не репликой Маши начинается спектакль, а монологом Треплева (Тимофей Трибунцов) о новых формах. Книжный мальчик, больше прочитавший, чем проживший, библиотечный ребенок в круглых очках, изопьет свою горькую чашу жизни. Кресты с Голгофой из комьев смятой бумаги, которые обозначат режиссер Бутусов и художник Александр Шишкин с правой кулисы, – очевидная метафора пути каждого в этой пьесы, в том числе и Маши (Марьяна Спивак), и Полины Андреевны (Лика Нифонтова), а не только Нины, Тригорина (Денис Суханов) и Аркадиной. Треплев состарится, но не повзрослеет, обретет мудрость, но не обретет мужества, брошенный матерью, преданный любимой, он не найдет поводов или смысла жить. Не киевский мещанин, но приживал, сирота при живой матери, обреченный прожить дни в библиотеке дяди. Вот такой Треплев начинает и заканчивает спектакль. Он не стреляется, хотя слова эти доктора Дорна в тексте остаются. Веревочные качели, которые в начале спектакля, — знак милого пленера, оказываются мрачным знаком виселицы в финале. В этом спектакле Юрий Бутусов устанавливает особые правила и способы игры. Актеры играют актеров, играющих персонажей "Чайки". Природа условности режиссером обозначена, поэтому, к примеру, последняя сцена встречи Нины и Треплева играется трижды. Здесь мы видим разные воплощения Заречной – от гротескно-страшного до щемяще-нежного. От той Заречной, которая сблизит профессию актрисы с одной из древнейших, — тут купцам и приставать не надо — до трепетной, надорвавшейся в жизни женщины. То мы видим потрепанную Коломбину, падшую так, что уже никогда не подняться. То перед нами та классическая Нина, познавшая грубость, но не растерявшая нежности. Эту же сцену прежде разыграют другие артисты. Театр есть большая и непрерывная репетиция, а жизнь — длинный пролог к порогу бытия.
ls: По поводу предыдущего перепоста. Интересно. Но почему многие зрители и критики так обеспокоены соответствием возраста актёров возрасту героев. Для меня это наименее важно. При помощи грима можно состарить человека как угодно, да только нужно ли это . А наоборот - помните рекламу - входит красотка с широкой улыбкой - "А это моя бабушка. И только зубы у неё свои ". При уровне современной пластической хирургии не о чем даже говорить. Вопрос только в том - может ли актер передать соответствующее душевное состояние персонажа. Если может - да мне все равно, какая у его внешность, я ПОВЕРЮ. Насчет Треплева - я задумывалась - а какая жизнь была у него раньше. Он "Вышел из третьего курса университета по обстоятельствам, как говорится, от редакции не зависящим". Почему? Завалил экзамены? У матери не было денег платить за учёбу? Можно ли о нём сказать "Книжный мальчик, больше прочитавший, чем проживший"? Или за время учёбы в университете он познал жизнь в каком-то объеме, и его уход в собственные идеи - акт вполне сознательный, подобно тому, как Толстой, насладившись жизнью, ушёл в религию (т.е. в свою религию) и прочее? Или, как Толстой бросил университет:"В 1904 году он вспоминал: «…я первый год … ничего не делал. На второй год я стал заниматься … там был профессор Мейер, который … дал мне работу — сравнение „Наказа“ Екатерины с „Esprit des lois“ Монтескьё. … меня эта работа увлекла, я уехал в деревню, стал читать Монтескьё, это чтение открыло мне бесконечные горизонты; я стал читать Руссо и бросил университет, именно потому, что захотел заниматься»[9].". Ещё из Википедии. http://ru.wikipedia.org/wiki/Толстой,_Лев_Николаевич Летом 1909 года один из посетителей Ясной Поляны выражал свой восторг и благодарность за создание «Войны и мира» и «Анны Карениной». Толстой ответил: «Это всё равно, что к Эдисону кто-нибудь пришёл и сказал бы: „Я очень уважаю вас за то, что вы хорошо танцуете мазурку“. Я приписываю значение совсем другим своим книгам (религиозным!)». В сфере материальных интересов он стал говорить себе: «Ну, хорошо, у тебя будет 6000 десятин в Самарской губернии — 300 голов лошадей, а потом?»; в сфере литературной: «Ну, хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире, — ну и что ж!». Начиная думать о воспитании детей, он спрашивал себя: «зачем?»; рассуждая «о том, как народ может достигнуть благосостояния», он «вдруг говорил себе: а мне что за дело?» В общем, он «почувствовал, что то, на чём он стоял, подломилось, что того, чем он жил, уже нет». Естественным результатом была мысль о самоубийстве. «Я, счастливый человек, прятал от себя шнурок, чтобы не повеситься на перекладине между шкапами в своей комнате, где я каждый день бывал один, раздеваясь, и перестал ходить с ружьём на охоту, чтобы не соблазниться слишком лёгким способом избавления себя от жизни. Я сам не знал, чего я хочу: я боялся жизни, стремился прочь от неё и, между тем, чего-то ещё надеялся от неё».
Катюша: Божена Аййай, я имела в виду, что не ласков с Машей!))
Божена: Катюш... Ну, насильно мила не будешь! Между тем, как Маша-то истинно писательская жена была бы. Я еще подумала - в финале, когда Марина Дровосекова (скорейшего ей выздоровления) мешочком играет с Тризором, который через несколько минут опять становится преданным ей молодым человеком... Это, наверное, уже не Маша, не Нина, не Девушка, не Муза - это наверное, просто воплощение Любви. Будущей любви и преданности, без которой творчества быть не может.
Administrator: от зрителя Пять пудов любви, или Воспоминание о Чайке Тут за мной ещё должок. В конце мая ходили с приятелем на «Чайку» Бутусова и до сих пор не удосужилась о ней написать. А всё потому, что она казалась мне чересчур значительной, чтобы писать о ней просто-запросто с ходу на ходу, как о других спектаклях, а времени на основательную писанину не было. Ну, и что в результате? Дождалась, пока спектакль окончательно перегорел и почти стёрся из памяти. Лев, ну, Вы не угадали, что этот спектакль мне не понравится:) Но и друзья-коллеги, предрекавшие мой восторг, тоже ошиблись. Фифти-фифти. Всё потому, что спектакль чересчур затянутый, неоправданно длинный; можно резать и резать. Вот сократить вдвое – и будет шедевр. А шедевральных моментов в нём, на самом деле, есть. Так и сидела весь спектакль: это да, а это нет, это налево, а это направо… Вот вышел ТРЕПЛЕВ (Тимофей Трибунцев). Современный парень в клетчатой рубашке, как будто мы на репетиции в современном театре. Немного облезлый, как дворовый щенок, но это понятно – нелюбимый сын, неудачливый драматург, незадачливый влюблённый. Вышел и погнал монолог. Скороговоркой, напористо, пафосно, но непонятно – а пафос в чём? И вместе с тем условно, не «психологически», с ходу задавая дистанцию, препятствующую отождествлению. Он будет смешон и несчастлив, а мы будем глазеть на него со стороны, из безмятежного партера и вдруг ловить себя на внезапном сочувствии к этому актёру драматургу погорелого театра. Заречная почему-то ходит в чёрном, хотя при этом говорится, что «в белом»; зато Маша, которая как раз «вечно ходит в чёрном», в спектакле отнюдь не так последовательна. Что-то это всё значит, эта похожая на вызов необязательность по отношению к тексту, но что именно – не поняла. МАША – редкая красавица. Такой обворожительной Маши я не видала ни в одной «Чайке». Она вся любовь. А любовь в этом спектакле равно страсть. Бутусов поставил наконец «Чайку» как пьесу, в которой «пять пудов любви». Пьесу, в которой все влюблены и все невпопад. Все любят не тех, кто любит их. Поэтому в постановке Бутусова в чеховской «Чайке» нет второстепенных лиц. От первого до последнего слова (а между ними пять часов с тремя антрактами) здесь бушуют страсти. Страсти любовные, страсть к творчеству, к успеху, к поклонению… Костя Треплев – страстный влюблённый, боготворящий любимую женщину. Страстный творец, толкующий про «новые формы». Недолюбленный ребёнок, страстно ищущий материнской любви и тепла. У каждой страсти своё лицо. Поэтому страсть немолодой уже женщины к своему любовнику, её ревность к Заречной – это одна АРКАДИНА (Лика Нифонтова), а страсть эгоцентричной актрисы, эгоистичной женщины, физически стяжающей внимание к себе, – другая (Полина Райкина). Это двоение персонажей, как и повторы сцен с вариациями на тему, – ещё одно фирменное качество бутусовского спектакля. ТРИГОРИН (Денис Суханов), как ржавчиной, изъеден вопросом: талантлив он или нет. Когда он раскладывает перед восторженной Ниной свою жизнь («ни дня без строчки»), в которой он не знает ни минуты покоя, а Нина его «отказывается понимать», он, кажется, готов убить эту бестолочь за её непонятливость. Так тяжело ему бремя его призвания. Он мученик творчества. А ещё – герой-любовник, то брутальный, то слабый и бесхарактерный. Тщеславный и ревнивый к успехам своих коллег, того же Треплева. Ещё – потребитель, безжалостный и равнодушный. Легко возбудимый и так же быстро охладевающий к своей пассии. МЕДВЕДЕНКО (Антон Кузнецов) меньше всего похож на учителя – слишком мужественное лицо. В этом спектакле неважно, что он учитель, неважно, кто он, кем служит, чем зарабатывает на хлеб. Важно только, что он беззаветно любит Машу. И в этом он по-своему интересен, по-своему целен. Обычно Медведенко смешон, потому что жалок, а жалким, по Чехову, нельзя быть, не надо. А в спектакле Бутусова он не лишён чувства собственного достоинства, но ему дела нет до того, что о нём подумают. Главное, Маша его не любит. Ребёнок грудной второй день без матери… И вот он ходит за ней, уговаривает, отчаивается и снова ходит… И его так жалко!... И вместе с тем, он не принял быт этой жалости. И всех жалко – и Машу, безнадёжно влюблённую в Треплева. И Треплева, так же безнадёжно любящего Нину. И Машину маму, эту назойливую муху, пошлячку Полину Андреевну (ещё одна роль Лики Нифонтовой) – в этом спектакле обыкновенную несчастную тётку, живущую с грубым, неотесанным мужем и жалобно скулящую в жилетку Дорна. ДОРН (Артём Осипов) – олицетворение успеха, жизни на вид лёгкой, прожитой гладко, без сучка, без задоринки. Вот кто артист, вкусивший славы. Герой-любовник, заноза в женском сердце. Это для нас зрителей он почти что клоун, а для Полины Андреевны и Аркадиной, например, дон-жуан в ореоле своей дон-жуанской славы. И только на какую-то секунду приоткрывается, что в этой жизни уездного врача не было ни минуты покоя, не омрачённой страхом, что тебя в непогоду, среди ночи сорвут с места, достанут из-под тёплого одеяла и потащат к больному. Комичный, но очень человечный СОРИН (Владимир Большов), который мог бы стать украшением любого психологического театра. В этом условном, игровом спектакле он как засланный казачок. Персонаж с очевидной биографией, про которого понимаешь всё и даже больше. ЗАРЕЧНУЮ (Агриппина Стеклова) Бутусов впервые на моей памяти сделал смешной, широкостной, косолапой деревенской фефелой. Но она же (тоже не припомню такого) всерьёз, талантливо, выразительно, с чувством читает «Люди, львы, орлы, куропатки…» И в этот момент преображается в породистую красавицу, и ты понимаешь, что, по-видимому, эта Заречная – талантливая актриса. Потом она снова становится провинциальной дурочкой, которая мечтает о славе, воображая её самым вульгарным образом. И вот перед нами кинодива в зените «звёздной болезни», с копной начёсанных рыжих волос, в солнцезащитных очках с чёрными стёклами и томными манерами. Треплев говорит ей о том, как она переменилась, ей это неприятно, но не настолько, чтобы выйти из сладостной роли. Входит Тригорин – и только тут она тушуется по-настоящему и оставляет свои фантазии. Может быть, в этой оголённости, откровенности страсти – главная фишка бутусовского спектакля, в котором действующие лица по ходу действия переходят от одной страсти к другой, и так, на углях, всю пьесу. Когда в конце эта Заречная будет говорить Треплеву о том, что она поняла, что главное в театре – не слава, не успех, а тяжкий труд, ей, именно ей невозможно будет не верить. Слишком велико расстояние, разделяющее тщеславную и наивную девочку из первого действия и зрелую женщину, пережившую смерть ребёнка и познавшую каторжные муки творчества. Есть ещё пара незнакомых персонажей, как мужских, так и женских. Кроме того, на сцену периодически выходит сам режиссёр. Он закрывает каждое действие своей отчаянной плясовой, и видно, что ему в кайф вариться в этом котле, гореть и сгорать на этом огне. Это спектакль взрывного, открытого темперамента. Изобилующий фронтальными мизансценами и уморительными «живыми картинами». Временами переходящий в эстрадный номер, в концерт и срывающий соответствующие аплодисменты. И какая только музыка не звучит в этом спектакле! Era, Procol Harum, Yiruma, Roger Eno, Wardrobe, Nils Petter Molvaer, Arild Andersen, Medecki, T-Bone Burnett, «Сaravan» Дюка Эллингтона, «Tombe la neige» Salvatore Adamo, а также марш из «Tрёх сестер» Фаустаса Латенаса и музыка румынских цыган. Всё это изобилие вызывает двойственные чувства. Иногда досадуешь, что можно было бы и лаконичнее, а иногда видишь в этом глубокий смысл. В Нину навсегда западают цинические слова Тригорина о том, как её жизнь и любовь послужит «сюжетом для небольшого рассказа». Сцена прокручивается снова и снова, пока их осознание не проходит полный цикл от лёгкого удивления до исступлённого отчаянья. Сцена перевязки Треплева повторяется до тех пор, пока отвращение матери к сыну не находит выхода и не выплёскивается на него со всей страстью. Сцену финального разговора Треплева с Ниной играют четыре, кажется, раза. На сцену по очереди выходят все несчастливые пары: Маша и Медведенко, Полина Андреевна и Дорн, Аркадина и Тригорин, Нина и Треплев. И разыгрывают один и тот же текст в разных тональностях, варьируя его на все лады: и пошло, и гротескно, и страстно, и, наконец, поднимая его на трагическую высоту. Оказывается, главное, о чём спектакль, зашифровано в ситуации Треплева и Нины – она ключевая. Все мы, по Бутусову, «попали в водоворот» и крутимся в любовном треугольнике, в котором каждый любит не того, кого надо. На сайте театра куча фотографий жлобского размера.
Administrator: от зрителя Чай_ка Я не пропускаю длинные спектакли. Неспециально))) Но уже погружалась и в пятичасовой мир "Улисса" (Мастерская П. Фоменко), и созерцала более 8-ми часов красоты "Берега утопии" (РАМТ)...Теперь четыре с половиной часа "Чайки" (Сатирикон). Я театрал со стажем, поэтому чеховские мотивы, препарированные разными режиссерами, мне известны.Вечные темы рождают бесконечные эксперименты. Каждый хочет увидеть свое имя рядом с классиком на афише. Но не всем дано создать на известной основе нечто заметное, яркое, актуально... Бутусов смог. Его "Чайка" - это ежеминутное открытие, не позволяющее зрителю расслабиться ни на секунду. Напряжение лишь нарастает. Сюжет стремительно, но в рамках четырех часов, раскачивается от оригинала к внедрениям современности. Но мир на сцене - живой, динамичный, манящий за собой. Я сидела в полуметре от режиссера. Изредка поглядывала на его реакцию на происходящее на сцене. Он что-то записывал, снова с волнением смотрел на сцену, потом вдруг срывался летел на сцену, где становился полноправным персонажем. Буря эмоций.
Administrator: vkontakte Бутылки.Пустые бутылки.Много много вина..Или..Не знаю еще чего.Рома?(Не вода уж точно).Декорации дорисованные до второго звонка.И сразу страшно.Сразу ощущаешь- сейчас будет сто- то гениальное.Ненормальное, но великое.Нечто большее чем смысл каой либо пьесы.Намного.Даже слишком "намного". Это БУТУСОВ...Да..
Божена: Мысли одной из моих девушек. Той, которая совершенно пока "не пишущая". Речь идет о "Lucifer Before Sunrise", звучащей в 3м акте. "Смотри, название переводится как "Люцифер перед рассветом"... Эта музыка была в тот момент, когда он, Треплев, в общем-то уже не мог особо творить, но еще не сломался окончательно...все это происходит в белых декорациях и с этим душем... И когда мама ему лицо моет от крови, он пытается очиститься, но потом как бы теряет надежду. А потом они вместе (Полина и Нифонтова) начинают разговаривать с ним... хором...И у меня ассоциации изначально были в этой сцене, ни то с бредом и с сумасшествием, ни то именно с чертом и с желанием Костю склонить на другую сторону... это как яблоко в райском саду, борьбе бога и черта... Или как раздвоение личности... При этом Полина его отмывает, а вот Нифонтова уже нет..Она приходит и в общем-то противоположно себя ведет..Это как будто борьба его внутренняя....Как будто он хотел от всего этого отмыться, как раз вспоминал, как он любит маму в некоторые моменты, но отмыться не вышло..В этот момент происходит борьба внутри и какая-то темная сторона побеждает... Кстати, в скобках в названии песни написано "Соединение ада". Может, не зря они обе в этой сцене? Два образа Аркадиной соединяются...и у Кости не остается шансов, что бы выжить..."
Кука: Из журнала "Viva!" №6(043) 12 мая 2011г.
Administrator: от зрителя Вот бывает же - шли с подругой в театр на бутусовского "Короля Лира", а попали на бутусовскую "Чайку". Самое интересное, что о замене мы ничего не знали, и, при этом, купили цветы актёрам, которые играют в "Лире". Мне повезло - и Владимир Большов и Артём Осипов, которым я покупла букеты, играют в "Чайке", а вот Яков Ломкин, которому собиралась дарить цветы подруга, в этом спектакле не играет. Сначала она огорчилась, но потом решила подарить свой букет исполнителю главной роли - Тимофею Трибунцеву) На самом деле, было очень смешно, когда мы пришли в зрительный зал, и увидели декорации - огромное белое полотно с нарисованным на нём пейзаже, и маленькая табличка с именем Нина в углу сей картины. На сцене уже были два актёра, и режиссёр, Юрий Бутусов, который тоже играет роль в пьесе. Я никогда не думала, что Чехова можно поставить ТАК... Всё, конечно, по тексту, но... в действо, происходящее на сцене, вкрапляются дикие танцы, сценки, повторения одних и тех же сцен и монологов. Самым "диким" танцором из всех является сам режиссёр. Мать главного героя - Константина Треплева - словно бы раздваивается, представая перед нами в исполнении двух актрис. Последняя сцена, перед самоубийством главного героя, была сыграна тремя парами актёров. Во время всего этого играет совершенно волшебная музыка, звучит стихотворение Иосифа Бродского, и порой рушатся декорации. Спектакль идёт чуть больше 4 часов, но пролетают они незаметно. Актёры играют блестяще, все, за исключением Полины Райкиной - её Аркадина выглядит неживой, слишком наигранной и неуместной. Тимофей Трибунцев в роли Треплева очень трогателен и наивен. Его как-то всё время хочется пожалеть, и попросить других героев его не обижать. Интересно, что зрительный зал принимает живое участие в пьесе - актёры зовут зрителей на сцену, в зале часто включают свет, герои пробегают между рядами, мимо зрителей, и иногда наблюдают за пьесой со стороны. Сам режиссёр - это вообще нечто невообразимое - он буквально неистовствует на сцене Постановка, безусловно, очень интересная и необычная. Наверное, я хочу сходить ещё раз, потому что многое в ней не поняла - Бутусова с первого раза вообще понять сложно. P.S. а ещё, у нас в 5 ряду, по центру, сидел Анатолий Белый, и очень внимательно смотрел спектакль. Когда он понял, что мы с подругой его узнали, он стал на нас тревожно коситься.
Божена: Здорово, что люди хотят еще раз сходить! и на "Чайку", и в Сатирикон, и вообще, в театр. Кому сказать - ведь вытащить так сложно народ порой! И каждый раз приходиться в ответ на вопли, что ехать неудобно, далеко и т.д. схемку метро предъявлять в указанием станции метро "Марьина Роща". А вот насчет недовольства зрительницы Полиной Райкиной - я просто не соглашусь. Полина Актриса. Она умничка. И свою ипостась Аркадиной, эгоистичной, самовлюбленной, властной и при этом немудрой - но не по-женски, а, я бы сказала, по - бабьи талантливой - она передает замечательно.
Irisha_s: Да, народ сложно порой вытащить. Но когда говорить, что ты сама идешь на Чайку 3-4-5 раз, народ как-то мобилизуется:) Вот еще двое согласились составить компанию в июле. А Полину я тоже с первого раза не оценила, к сожалению, только со второго, так что все впереди у этой зрительницы.
Administrator: ЗДЕСЬ (Аркадина - Марина Зудина, Треплев - Павел Ворожцов). Про человеков, которые хотели «Чайку» в Театре-студии п/р Олега Табакова поставил Константин Богомолов. Кто бы мог предсказать, что в постюбилейный чеховский сезон именно две «Чайки» задушенного в объятиях классика так разбередят публику? Ведь как заклинание повторяли едва ли не хором: оставьте доктора в покое, дайте ему от вас отдохнуть. Премьеры того, особо урожайного года были разными, иногда даже хорошими, часто фраппирующими, но не ранящими. И вот те раз: Юрий Бутусов в «Сатириконе» и Константин Богомолов в «Табакерке» заставили волноваться, задели за живое. На первый взгляд птицы получились очень разные. Может быть, даже и на второй. Но если присмотреться, режиссеров объединяет отношение к героям, которых они препарируют беспощадно. Только Бутусов отпускает им грехи за страсть к театру и беззаветное служение искусству, а Богомолов...
Administrator: Из ЖЖ-коммента ...Бутусовский спектакль - о любви, она просто разлита по всему сценическому пространству. А спектакль Богомолова - о том, как есть на самом деле...
Administrator: ЗДЕСЬ Про театр вот напишу На прошлой неделе посмотрели мы с женой "Чайку" в "Сатириконе". Постановка питерского буфф-режиссера Ю. Бутусова. Я видел за свою жизнь (сколько сейчас упомню) шесть "Чаек". Эта, безусловно, лучшая. Хотя и самая далекая от "традиции". Зато живая и честная. 4 часа с лишним, три антракта. Несколько раз режиссер сам выбегает из зала, из-за своего столика на сцену и просто "колбасится" вместе со своими актерами. Другого слова не подберешь. В конце он "отбирает" у Треплева монолог, но потом - "возвращает", весьма щедро, целых четыре раза. Там несколько раз используется повтор фрагментов текста. Удачно, на мой взгляд. Драйв, шум, вопли, отличная энергетика, к концу каждого действия все, что есть на сцене кроме актеров, превращается в груду растерзанного мокрого мусора. И каждый раз за 15 минут антракта актеры вместе с рабочими сцены убирают всё дочиста. Для человека постарше, боюсь, ничего, кроме хулиганства, в этом зрелище нет. Я непроизвольно вспомнил "Таганку" тех лучших её лет, которые я краем застал в 80-е. Это временами театр в своем чистом виде, без костылей литературы. И при этом любовь к чеховскому тексту. Ну просто уже невозможно же смотреть как ещё одна Аркадина ещё раз начинает разбинтовывать ещё одному Треплеву ещё одну голову. И в итоге в этот раз в зале оживление возникает уже когда "забинтованный Треплев" является на сцену. "Нате вам повязку". Шикарный Тимофей Трибунцев в этой роли. Когда-то я его снимал в короткометражке, которую никто не видел :) Зато все его видели в "Острове" Лунгина в роли "молодого Мамонова". Шикарная Агриппина Стеклова в роли Заречной, лучший монолог "Люди, львы..." из виденных мной. Диапазон от застенчивой неуклюжей девочки, стесняющейся текста, до ревущей... не знаю кого, сирены (не милицейской, античной :)) или той самой мировой души, наверное. У неё Заречная меняется не как у всех - щелчком между третьим и четвертым действием, а постоянно, этапами, все взрослее и взрослее. И шикарная финальная сцена у них получается, аж плакать хочется. Легко, искренне, ничего подобного, к сожалению, не удавалось ни в одной другой "Чайке". Может, мне просто до этого не везло, а может (мне так кажется) роли Заречной и Треплева в последнем действии этой пьесы - одни из труднейших вообще в театре. Герои принципиально меняются, а как - никто до конца объяснить не может, это просто невербализуемо до конца. А вот сыграть это - можно, как выясняется. Оглушительная пьеса. После окончания, несмотря на без двадцати двенадцать, зал аплодировал стоя минут десять. Не рекорд, но все же гораздо дольше средних аплодисментов по Москве :) Рекомендую, короче, хотя и с опаской: уж больно далеко от привычного. "Чайка", разыгранная клоунами, фактически.
полная версия страницы