Форум » Архив форума » ЧАЙКА. ЧАСТЬ 2 » Ответить
ЧАЙКА. ЧАСТЬ 2
Administrator: Материалы на сайте ЧАЙКА. Спектакль Юрия Бутусова Материалы на форуме: ЧАСТЬ 1
Administrator: здесь Из гастрольного интервью Константина Райкина: Все зависит от того, как поставить спектакль. Например, все мы знаем, что Антон Павлович Чехов — это самый затрактованный и самый некассовый драматург в нашей стране, а его самая некассовая пьеса — это, конечно, «Чайка». Но у нас был поставлен уникальный, фантастический спектакль! Как будто режиссер постановки никогда не читал эту пьесу! И как спектакль попадает в наше время! Причем он совершенно не вписывается ни в какие театральные стереотипы. К примеру, чтобы зритель не заскучал, принято ставить стремительные, короткие спектакли, а «Чайка» идет почти пять часов! И при этом на нее невозможно попасть, постоянный аншлаг!
Administrator: от зрителя 5 спектаклей сезона 2010/2011. - "ТАНЕЦ ДЕЛИ", автор текста и режиссер Иван Вырыпаев, спектакль Театра "Народовы" (Варшава), в рамках фестиваля NET - "ИЗОТОВ", постановка Андрея Могучего, в рамках гастролей Александринского театра в Москве - "БАШНЯ ДЕФАНС", постановка Марсьяль ди Бонзо Фо, в рамках проекта "Французский театр. Впервые на русском" в МХТ - "ОКОЛОНОЛЯ [gangsta fiction]", постановка Кирилла Серебренникова, Театр-студия п/р О. Табакова - "ЧАЙКА", постановка Юрия Бутусова, Сатирикон. Вот такой сезон. И коммент: Кстати, когда 26 июня ходил с Натальей Кондратьевой на "Чайку" в Сатирикон, за мной сидел Кирилл Серебренников, за Натальей сидел Евгений Писарев, далее сидел актер Кузичев, еще в зале видел администратора МХАТ, такая светлая женщина в очках, не знаю как зовут.
Administrator: от зрителя Да, даже ради одного этого спектакля стоило ехать в Москву! Закончили в 23.45, но время пролетело незаметно - от сцены невозможно было оторвать взгляд, хотелось ничего не упустить, расшифровать режиссёрские придумки да и просто любоваться красотой постановки. По стилю этот спектакль напомнил мне загадки Некрошюса, а Треплёв с верёвкой-бинтом на голове был точь-в-точь как Настасья Филипповна в своём помешательстве. Да и одна музыкальная композиция, судя по программке, была использована из некрошюсовских же "Трех сестер". Ну и 3 антракта ещё. :) "Чайка" Бутусова - гимн театру, тем людям, которые несут этот тяжелый крест, зачастую жертвуя всем остальным: здоровьем, личным счастьем. Такие немного сумасшедшие, но на самом деле просто другие. Спектакль, кстати, посвящен актрисе Валентине Караваевой, которая после автокатастрофы заперлась у себя в квартире и до смерти играла Нину Заречную, записывая свою игру на плёнку. Периодически на сцену выходил и сам режиссёр, как бы катализируя и заводя происходящее. Танцуя диковатые танцы сам, он подчинял себе и актёров, которые начинали двигаться в такт. Мне это напомнило нежно любимый мною "Твин Пикс" - там тоже были такие страшноватые танцы и в комнате с театрально-красными занавесками, и Лиланд Палмер тоже танцевал, когда в него вселялся ужасный Боб. :) А вообще эти бутусовские танцы можно трактовать как действия кукловода: артисты пляшут под режиссеркую дудку. Театр в чистом виде. Очень мне понравилась Маша (Марьяна Спивак) - в традиционной постановке, наверное, ей бы отдали роль Нины Заречной (у Бутусова Нину играла Агриппина Стеклова - такая "кровь с молоком" и с копной рыжих волос). Её Маша - не вечно плачущая у озера размазня-алкоголичка, а очень эффектная внешне, но отравленная безответной любовью к Треплеву (Тимофей Трибунцев) девушка. Этот спектакль, конечно, требует более серьезного разбора и осмысления. Его нужно и - главное - хочется смотреть не один раз. А пока у меня только эмоции и вот даже не знаю как теперь мне другие постановки смотреть. "Гастроли"-то мои только начались. :) P.S. В моей классификации спектаклей "Чайка" Бутусова - несомненное Театральное Чудо, да. И очень грустно, что Киев до такого дойдет, наверное, лет через 5. А при нынешней политике государственной "поддержки" культуры вообще и театра в частности (закрытие уникального "Гогольфеста", недофинансирование и т.п.) вообще сложно сказать когда. :(
Administrator: От зрителя Ничего лучшего в театре не видела! никогда. Такое чувство нежности и к постановшику, и к театру, и к Жизни! Да мы же в самом деле все какой-то хренью знимаемся: носим пиджаки, едим, пишем статьи, а главное в жизни - совсем не это...А что инварианты в некоторых сценах кого-то раздаражают, так это он недостатка опыта жизненного: иногда бы одну ту же ситуацию сто раз переиграл воображении, - а шанс в жизни - только один. А вот "в мечтах" )))) Так бы иногда и пристрелила из ружья какого-нибудь графомана... Так бы еще и не раз! ...Но как Юра красиво рвет декорацию, как увечит микрофон в последнем оре-монологе(страстно!), как чертит кардиограмму на белой стене, а потом этой же фигалкой - в сердце себе... Очумительно это все и именно так и хотелось, в таком градусе!!! И жалко, что так почти не бывает в жизни. И "...мама, перемени мне повязку"- в белой-белой комнате...А от Шамраева и Медведенко я просто ревела... только в однои из спектаклей шарики-яблоки летели и сверху тоже - это был просто "фонтан"! Сатирикон, я тебя люблю)))
ls: "Чайка". 26 июня. С предыдущего просмотра прошёл месяц, стремления идти снова ещё не было. Соблазнило раннее начало спектакля. Как это хорошо и приятно. Спектакль был эпохальным. Почему-то нигде не встретила отражения этого факта, так что сомневаюсь, надо ли говорить об этом. Как и в других случаях сомнений, становится ясно, что выбросить один элемент и описать другие не получится, или всё, или ничего. Может, и вовсе писать ничего не надо, но само собой пишется. Если только такое не происходит через раз. Теперь знаю, что этапы жизни этого спектакля измеряются не сезонами и не тем, сколько раз он сыгран, а количеством вполне материальным. И первая - или очередная? - смена вех наступила раньше окончания сезона. С самого начала наблюдался небольшой перекос, причём, кажется, именно вправо, это цепляло глаз, и невольно хотелось подравнять. Невозможно было предположить, что это произойдёт так скоро и так кардинально. Но интрига сохранялась. Что, что будет дальше? Дальше было явление кентавра - полуКент, полуТреплев. Это мог быть и наёмник Ричарда - нет, тот не мог облачить своих прислужников в ветхие костюмы. Дырка на рукаве - это, несомненно, благородный скиталец. И тут развилась и углубилась тема изгнания - Кент изгнанник поневоле, а Треплев добровольно сторонится общества. У каждого из них своё служение, и ни один не поступается своими идеалами. Или Треплев всё же поступается? И потому исход судеб у них разный. Почтение-благоговение перед Лиром - персонажем и спектаклем - всё растёт - он уже и в другие спектакли заглядывает. У Нины любовь к прихорашиванию перед зеркалом стала характерной чертой. А когда её "посвящают" в актрисы, это ведь её мечты, а тут входит Треплев с окровавленной чайкой и прерывает её возвышенные фантазии. Неудачный момент он выбрал для серьёзного разговора. А собственно постановку Костиной пьесы окончательно погубила Полина Андреевна со своим напоминанием о калошах - всё-таки приземленная она женщина. Хотя почему калоши? Это так у меня в голове, от прозаичности реплики. В пьесе шляпа, нельзя же снять калоши "перед дьяволом, отцом вечной материи". В моём восприятии спектакля уже наметилась "колейность", то есть те сцены, которые сразу глубоко отметились, и дальше обращают на себя наибольшее внимание, и именно о них хочется каждый раз поговорить. Опять сцена знакомства Тригорина с Ниной - до "сюжета". Вот интересно - уже несколько зрителей отметили, что в этот раз Тригорин в спектакле был особенно игрив. Где-то может быть. Например, когда восторженно кружит по сцене и вдруг несколько шагов враскачку. А вот знакомство для меня выглядело в особенно серьёзном варианте. Когда после домашнего спектакля Аркадина представляет Нину Тригорину, на лице у него нет восторга, никакого желания познакомиться. Даже наоборот, чуть ли не морщится, как бы не мысль мелькнула, чтобы не стали приставать с просьбами помочь "молодому дарованию" попасть в актрисы. Хотя Аркадина об этом просить не будет. Значит, просто нежелание отвлекаться на скучные знакомства и разговоры - ему ничего не дающие. В сцене уже собственно знакомства мне не запомнилось ни отметины на носу, ни была ли кружка и пил ли он что-нибудь. В моём восприятии Тригорин был очень серьёзен. Он появляется с бормотанием:"ходит в чёрном", и даже не сразу замечает Нину. А когда начинает всё-таки рассуждать при ней о творчестве, то с мыслью "да что она понимает", эта симпатичная молодая деревенская простушка. Монолог на краю сцены в этот раз и меня впечатлил глубиной. Хотя флюиды, о которых писали, видимо, распространялись в определенной части пространства. По-другому Борис Алексеевич смотрит на Нину, когда она говорит о колеснице: "Вы интересная чудачка" -сказал бы Костя, тот, другой. По мелочи. Душ - это же всё просто, летний душ на задворках, поэтому такой неказистый, где-то наверху бочка с водой, нагреваемой солнцем, в душ и Нина заглядывает освежиться. И, конечно, он огорожен, как и положено, да хоть бы и белым. Нина в сцене с Тригориным-Треплевым и правда такая, какую не надо бы видеть маме, понимаю зрителя, который не смог не рассмеяться, но он же потом и крикнул "браво", и был серьёзен в "настоящей" сцене. А Тригорин-Костя, в чёрном берете, сидит спиной к зрителям, по струнке, как пай-мальчик, позже хнычущий маменькин сынок. Это из того, что отметилось давно, но оформилось в слова только сейчас. Из давно возникших ассоциаций дошла очередь упомянуть Бахчисарайский фонтан - когда плачет Муза, или девушка-с-веслом, то есть с готово-выборным баяном. В этот раз Шамраев с цветком - Чарли Чаплин, "маленький человек", только, наверное, это уже отмечали. Когда Сорин появляется перед Костиным спектаклем в зале, он начинает рассказывать об истории, которую записал Чехов, будучи на Сахалине, но его прерывают. И каждый раз, когда режиссёр начинает выводить буквы на белой поверхности, я напрягаюсь. Как будто выбежал хулиган и, пользуясь тем, что никого нет, стал писать на заборе... И только вертикальная черта вносит ясность и успокаивает. В этот раз плачущих зрителей не заметила. Две зрительницы познакомились - сначала они выяснили , что у них схожие профессии, а потом и именами обменялись. На поклонах после выхода Треплева один юноша, стоя у ряда шестого, через головы бросил цветы на сцену, кажется, попал. Нельзя, конечно, но актёры-то кидали цветы в зал. Неудивительно, что некоторых зрителей это будоражит.
Elena: Ремарка по поводу Треплева. Абсолютно согласна с Филифьонка, что Костя "живее всех в этом спектакле", более того, считаю, что Трибунцев-Треплев - это венец бутусовской постановки. И пессимистический взгляд, скорее, на героя в самой пьесе, но никак не в спектакле. Здесь я вижу разное восприятие спектакля и прочтения пьесы. Действительно, в этом контексте, "другой пьесы". Ведь у Чехова, душа Треплева, на поверку, оказывается пуста. Он всегда был убежден, что искусство не должно заниматься жизнью людей - ни той, какая есть, ни той, какой она должна быть. В этом его главное заблуждение и беда: он, в отличие от той же Нины, "не видит и не знает, в чем его признание". Обреченность полета в спектакле - это выстрел в голову самому себе в пьесе, то есть сознательный выбор героя. Но вернемся к актерской игре. Ведь не секрет, что ни один драматург не в состоянии вложить в текст пьесы те изумительнейшие нюансы и даже находки, которые дает почувствовать нам актер. Трибунцев - ярчайший пример в данном случае. Здесь уже есть та глубина образа, которая, на мой взгляд, выше авторского понимания. Повторю: именно этот Треплев вызывает и у меня сомнения в собственной гибели и никчемности существования. В то же время, режиссер очень точно прочитывает текст: те же вышеупомянутые сцены в отношении Треплева ясно свидетельствуют об этом. Вот такой парадокс.
Administrator: От зрителя - одной строчкой ...те, кто видел Бутусовскую "Чайку" не смогут читать и смотреть Чехова по-старинке...
Irisha_s: ...мне кажется. Чайка Бутусова, если она тебе открылась, если ты с ней живешь, заставляет иначе смотреть и другие спектакли, иначе читать и других драматургов. И о Треплеве. Кого я сразу полюбила в этом спектакле, это Треплев и Нина. Я всех их люблю, они все, выходящие на сцену в этом спектакле, так удивительно непохожи на героев традиционной Чайки, и такие поразительно чеховские герои, такие близкие и родные. Но Костя ранимый и стойкий одновременно, он вовсе не застрелился, он просто улетел на другую планету. Такой Маленький принц... О Юрии Николаевиче можно много-много говорить. Но зачем? Он - Душа спектакля! Этим все сказано.
Ирината: Чайка. 05.07.2011 …Когда-нибудь всенепременно найдется человек, который вытащит из небытия единственно нужные слова и объяснит, что же такое «Чайка» Бутусова. Может быть, это случится сегодня – а может, через столетие. Возможно, для явления сути спектакля понадобится одна фраза – или это будет огромный трактат… Кто знает… Но только «объяснятелем» вряд ли окажусь я: ни ума, ни смелости мне не хватит на написание ТАКОГО текста. Мысли катятся, как слезинки «танцующей девушки»… одна хрустальная капля за другой… и вот уже сосуд переполнен… но как их собрать – коли они вновь и вновь утекают… Эх. Вчера (да и почти всегда) лучшей сценой был последний диалог Нины и Треплева. Вроде ничего не происходит – а сердце от этих простых слов, некрикливых интонаций и полуулыбок болит и приостанавливается… Впрочем, заплакала я горько и счастливо на сцене с Шамраевым и его «сливами», над прекрасным дождём из разноцветных яблок и…обуви, над музыкой, «обрубленной» движением руки режиссера… А как Нина смотрит на Тригорина в сцене его исповеди перед ней! Какой искренний восторг в ее глазах, какое обожание и восхищение!.. А ведь и мы так смотрим на НИХ – с неконтролируемой экзальтацией, с боязнью моргнуть, чтобы не упустить ни одного микромгновения восторженного созерцания… И еще. Я уже давно хочу написать про многократно и на разные лады повторяемую сцену «сюжета для небольшого рассказа» - смысл ее, как мне кажется, открыт передо мной, как внятен текст на разрезанных страницах журнала. И каждый раз я стираю написанное. Ибо страшно. Вот это – встречаемое хохотом и аплодисментами… как же оно на самом деле страшно…
ls: Elena пишет я вижу разное восприятие спектакля и прочтения пьесы. Действительно, в этом контексте, "другой пьесы". Всё-таки помещу здесь выдержки из самого начала статьи Доманского, на которую уже была ссылка на форуме, повторю ссылку ещё раз, для меня статья в чём-то ключ к пониманию спектакля. Много специальных терминов, но в целом ясно, о чём говорит автор. Доманский Ю.В. Вариативность драматургии Чехова "...современный исследователь пишет: «…принципиальным для первоначального родового отличия для филолога-философа оказывается анонимность автора в драме»[5]. У Чехова же, как показывают наблюдения, получилось ... с одной стороны, как никогда в драматическом роде прежде, в драме Чехова авторская позиция оказалась эксплицирована – эксплицирована средствами эпоса; тогда как, с другой стороны, в чеховской драме авторская позиция предоставила доселе невиданную свободу адресату, в сознании которого автор и выстроил художественную реальность. ...драма Чехова, как многие уже отмечали, словно и не для театра предназначена. И.Е. Гитович по поводу сценических интерпретаций «Трёх сестёр» заметила: «…ставя сегодня Чехова, режиссёр из многослойного содержания пьесы выбирает всё-таки – сознательно или интуитивно – историю про что-то, что оказывается ближе. Но это неизбежно одна из историй, одна из интерпретаций. Другие же смыслы, заложенные в систему образующих чеховский текст “высказываний”, остаются нераскрытыми, ибо раскрыть систему за те три-четыре часы, что идёт спектакль, невозможно»[8]. Этот вывод может быть спроецирован и на другие «главные» пьесы Чехова. И действительно, театральная практика прошедшего века со всей убедительностью доказала две вещи, которые, на первый взгляд, противоречат друг другу: драмы Чехова на театре ставить нельзя, потому что любая постановка оказывается неполноценной относительно бумажного текста; драмы Чехова много, активно и часто успешно ставятся на театре. ...драма Чехова, как любая драма, нуждается в постановке на театре, но как драма Чехова – сопротивляется постановке. В попытке понять механизм этого явления мы будем исходить из того, что драмы Чехова, являющиеся началом посткреативистской парадигмы в драматургии, потенциально содержат в себе бесконечное количество разных сценических интерпретаций. То есть тот, кто будет перекодировать бумажный текст Чехова в акционный театральный, обречён на создание нового варианта чеховской пьесы – варианта, лишь имплицитно представленного в бумажном тексте. Таким образом, драма Чехова – инвариант, способный бесконечно порождать акционные варианты, что обусловлено и родовой природой чеховского текста, и его постекреативистской, модернистской закреплённостью, интенционально направленной на сотворчество адресата. ...авторский «бумажный» текст при акционализации становится полиавторским. Но вместе с тем очевидно и то, что смыслы, реализованные в акционных вариантах, заложены уже в варианте бумажном как инварианте относительно всех театральных интерпретаций. Однако эксплицировать эти смыслы можно лишь при акционном исполнении, т.е. при подключении адресатов-соавторов. Другое дело, что единичный акционный текст будет лишь одним из вариантов бумажного инварианта, т.е. воплотит только незначительную часть смыслов, спрятанных в инвариантном тексте; но воплотит то, что спрятано, эксплицирует имплицитное. В результате бытие чеховской пьесы можно представить следующим образом: есть бумажный инвариант с безграничным смысловым потенциалом, способным раскрыться только в варианте сценическом, или, шире, в любом другом варианте, порождённом в процессе рецепции инварианта (например, включение текста Чехова в свой текст «новым автором»). Т.е. чеховская пьеса устроена так, что смыслы, заложенные в ней, оживают при рецептивном осмыслении, воплощённом художественными средствами, при любой художественной (в том числе – сценической) интерпретации. Но поскольку каждая такая интерпретация эксплицирует только часть скрытых смыслов инварианта, значит, для хотя бы относительной полноты картины необходимо соотнесение как можно большего количества рецептивных вариантов пьесы Чехова, ведь только совокупность инварианта и максимального числа вариантов позволит говорить о произведении как таковом, произведении как системе текстов-вариантов, его воплощающих, транслирующих и эксплицирующих смыслы, имплицитно присутствующие в инварианте. Почему это происходит именно с драмой Чехова? Потому что она остаётся драмой по родовой принадлежности, но воплощает авторскую точку зрения так, как в драме до Чехова (по крайней мере, в России) принято не было, т.е. родовая память и направленность на соавторство адресата вступают в отношения парадоксально конфликтной корреляции. Родовые признаки (от особой графической организации печатного драматургического текста до предназначения к постановке на сцене) сохраняются в полной мере, но статус литературного произведения относительно предшествующей традиции в корне меняется: произведение только теперь мыслится как коммуникативное событие, благодаря тому, что статус адресата повышается, и поэтому каждое восприятие является вариацией первичного бумажного текста. Чехова в этой связи можно признать родоначальником вариативности в данном смысле, ведь его драматургия в полной мере сохраняет театральное предназначение, как и положено данному роду литературы: «…драматургический текст предназначен и рассчитан для вторичной интерпретации, а все другие тексты – нет»[12]. В этой связи очевидно, что бумажный текст пьесы станет своего рода инвариантом к тексту театральному. Но художественная рецепция драматургии Чехова не ограничивается театральным постановками – наряду со сценическими вариантами имеет смысл учитывать киноварианты, варианты музыкальные, наконец, варианты сугубо литературные. И во всех случаях реципиент, художественно осмысливающий чеховскую драму, не просто выступает в роли репродуктора неких «идей автора», а становится сотворцом Чехова, создавая чеховско-свой вариант чеховского инварианта. Конечно, любой адресат-соавтор реализует свой вариант в диалоге не только с автором инварианта, но и в диалогах с другими адресатами-соавторами, создавшими свои варианты чеховских пьес. Мы попытаемся рассмотреть те элементы чеховской драматургии, благодаря которым пьесы Чехова, сохраняя в полной мере родовые признаки, оказываются всё же столь необычными в плане рецептивного вариантообразования. К таким элементам мы отнесли персонажа, ситуацию «один на сцене», ремарку и финал. Все эти элементы присущи любой драме, но у Чехова каждый из них представлен весьма необычно – необычно прежде всего с точки зрения потенциального вариантопорождения при театрализации. Однако мы не будем ограничивать себя только акционным вариантообразованием, а проследим некоторые особенности чеховской драматургии в вариантах собственно литературных – посмотрим, что даёт для экспликации скрытых смыслов драматургического инварианта вариативная перекодировка его средствами иных родов литературы – эпики и лирики." (Иные роды литературы - анализируется роман Андрея Геласимова «Год обмана» и песня "Созрели вишни в саду у дяди Вани" )
Administrator: От зрителя ...Была вчера на "Чайке" в Сатириконе. У меня даже слов нет описать свой восторг. Как он это делает? Ну как? Ну, и сам Бутусов прекрасен до невозможности.
GeksageN: Пара слов о вольности интерпретации и правомерности методов Бутусова в "Чайке". Французский философ Жак Деррида, автор идеи деконструкции, утверждал, что ни один текст не является законченным. Пьеса может казаться завершённой, но не являются таковой в действительности. Любое произведение страдает недомолвками и неясностями, которые составляют семантические впадины на поверхности текста. Читатель устраняет эти текстовые зазоры работой своего воображения, конкретизируя тот или иной фрагмент и добиваясь желаемой ясности. Как это становится очевидно, текст настолько видоизменяется в процессе акта чтения, что попадает в фокус понимания лишь после процедуры деконструкции. Таким образом, произведение всегда является некоторой незавершённой системой, претендующей быть разрушенной и перестроенной тем, кто стремится его понять. Обратимся к фрагменту пьесы "Чайка" Чехова, в котором происходит диалог между Треплевым и Аркадиной перед самой их ссорой. Просьба сына, адресованная его матери, чтобы та поменяла ему повязку, рисуется в воображении читателя чем-то очень неясным, но в то же время очень устойчивым. Образное мышление диктует нам соответствующий нашей потребности в понимании визуальный ряд, однако, является ли он одинаковым для нас всех? Сфокусировав внимание на этом промежутке текста как совокупности переплетённых между собой означающих и означаемых, мы попытаемся разобраться в том, как устроена работа нашего восприятия по отношению к вышеупомянутому сюжету. Во-первых, вычленим семантические зазоры данного фрагмента. Цвет повязки не указан, позы героев не прописаны, предполагаемые движения тоже неясны. Известно, что Аркадина в этом моменте ухаживает за раненым Треплевым. Как это процесс должен происходить, нам тоже неизвестно. Означающие (те знаки, которые адресуют нас к чему-то) имеют абсолютно произвольную связь с означаемыми (адресатами). Во-вторых, зададимся вопросом: всегда ли на место зазора мы помещаем строго статичный образ? Такой образ нам может казаться устойчивым в динамике всего действия, но нестатичным по отношение к самому себе. Один и тот же предмет связан бесконечным количеством аналогий со всеми другими предметами, как в поле произведения, так и к в поле нашего жизненного опыта. Повязка может оказаться канатом или толстой верёвкой, которая недавно лежала, как нам кажется, где-то совсем рядом. Несмотря на то, что в тексте произведения нигде этого каната нет, мы всё же убеждены в том, что он непременно есть. Вполне возможно, что для кого-то этот канат может оказаться ключом к пониманию данного отрывка, и если его убрать, понимание может исчезнуть до той поры, пока воображение не найдёт соответствующий нашему желанию образ. Бутусов заполняет имеющиеся в тексте пьесы зазоры образами, которые сформировались благодаря коллективной и изнурительной работе всех участников спектакля. Видоизменяя текст, визуализируя и артикулируя его через актёров и предметы декорации, он деконструирует его, пытаясь добиться того, чтобы "Чайка" Чехова попала в фокус нашего понимания. Правомерность вольной интерпретации задана текстом по умолчанию, чтобы реализовать этот механизм, режиссёру нужно разрушить имеющуюся систему означаемых и означающих, оживить их и заставить двигаться. Разумеется, и этот спектакль не является чем-то завершённым. Бутусов это понимает, как никто. С этим связаны постоянные, принципиальные и не очень, изменения в сатириконовской "Чайке" (как оно уже было в "Короле Лире").
Lotta: Треплев-Бутусов и Треплев-Трибунцев Суммируя наблюдения и догадки, разбросанные по различным отзывам, получила следующую картину (схематично). ЮБ играет Константина Треплева, который ставит спектакль О СЕБЕ. Своему герою он дал то же самое имя, а доверил его играть - Трибунцеву. Треплев-Трибунцев - талантливый молодой человек, которому очень хочется доказать любимым женщинам - матери и Нине, что он не просто сын знаменитой актрисы, а сам по себе большой молодец. К сожалению, это ложная мотивация, которая ни к чему хорошему не приводит. Треплев сочиняет и ставит пьесу, потому что мать - актриса, пытаясь обойти соперника-прозаика Тригорина. А когда тот ещё и Нину у него уводит, начинает писать прозу, чтобы обставить его на этом поле. Видимо, потому, что им движет не столько потребность писать, сколько "проклятое самолюбие", Муза оставляет Костю - третья его любимая женщина, его надежда тоже не отвечает ему взаимностью. Однако она, легко переходя из вымышленного мира в реальный, сочувственно помогает настоящему Треплеву (Бутусову), которого терзают муки творчества и воспоминания о собственной трагедии. В финале измученный и потерявший веру в свой талант, лишившийся смысла жизни Треплев-Трибунцев умирает, Муза оплакивает его... Спектакль-в спектакле заканчивается, АКТЁРЫ разбирают декорации... И тут выходит Актёр, игравший Дорна, и сообщает, что застрелился настоящий Треплев, то есть тот, кого играл ЮБ - сидевший за режиссёрским столиком, дающий актёрам последние наставления на сцене, роняющий швабру в третьем антракте, разговаривающий со зрителями, крушащий декорации, орущий ... Итак, из всего этого следует, что Бутусов, которого мы видим и чьё присутствие чувствуем в течение 4,5 часов, - это вовсе не Бутусов, а Константин Гаврилыч Треплев. Именно он выходит ко зрителям перед началом спектакля и сообщает им о его длительности и прочем... А настоящий Бутусов - на поклонах, хотя... и тут кто его знает... Можно считать это разомкнутым спектаклем, который длится за рамками сценического времени и начинается в тот момент, когда зрители только заходят в зал, а можно... мистификацией, в которой идея ТЕАТРА доведена до совершенства.
ls: На тему эпизода пьесы со сменой повязки с точки зрения семантических пустот интересно бы узнать мнение аудитории хотя бы этого форума - кто и как заполняет образующиеся зазоры - чем больше человек примет участие, тем яснее будет, какая в среднем картина рисуется у читателя этого фрагмента. Мне кажется, что есть некоторое стандартное представление, тем более, что по тексту кое-какие указания имеются. До появления Треплева Аркадина разговаривает с Тригориным, затем с Сориным. По тексту прописано, что она входит, чуть позже садится. Когда Сорин пошатывается, она старается поддержать его - написано. В этот момент, вероятнее всего, она приподнялась, а если сидела рядом, то приблизилась к нему, чтобы он мог опереться. Поскольку она кричит, то вряд ли остаётся настолько спокойной, чтобы по-прежнему сидеть. Вряд ли валится на пол. Это было бы не совсем обычное поведение. То есть при заполнении зазоров вряд ли могут быть подставлены какие угодно движения, а только те, которые соотносятся с опытом повседневной жизни. Дальше входит Треплев. Просит переменить повязку. Аркадина "достает из аптечного шкафа йодоформ и ящик с перевязочным материалом". Что это? Корпия (БСЭ:"Корпия (позднелат. carpia, от лат. carpo — вырываю, щиплю), перевязочный материал, состоящий из нитей расщипанной ветоши (хлопковой или льняной)") или бинт. Какой цвет? Светлый, белый. Кто представил канат или толстую верёвку, поднимите руки. Кто представил другой цвет, тоже отзовитесь. Насколько канат годен для перевязки? Это искусственно введённый образ, метафора, например, комплексов и сомнений Треплева, в виде пут, охватывающих его разум, в виде помех, закрывающих от него истинную картину реальности. В эпизоде с прототипом - Левитаном - тот вышел в чёрной повязке. Какой перевязочный материал может быть чёрного цвета? Чёрная повязка это театральный приём, символ трагедии. В каких позах находятся персонажи при перемене повязки? Естественнее всего Треплев сидит, Аркадина стоит, круговыми движениями сматывает бинт (корпия мне незнакома - опять диапазон воображения неширок, зависит от предметов, знакомых именно в данный, современный период времени, либо, если почитать, предметов времени написания пьесы ). Все хорошо наложенные повязки накладываются примерно одинаково. Если воображение рисует что-то сильно другое - то от полного практическоого незнакомства с процессом перевязывания. Ну, что ещё. Осторожно отдирать там, где кровь присохла, может быть, намочить. Но у Треплева "почти совсем зажило". Так что и этой детали не нужно. То есть этот эпизод не самый вольно трактуемый - если не придумывать ничего специально. А вот зачем Треплев просил сделать повязку, которая ему, видимо, не очень нужна (он её срывает) ? Ему хотелось хоть ненадолго восстановить утраченный контакт с матерью, чтобы её мысли были заняты только им. Уходя, он подбирает повязку. Это повязка-фетиш, на память? Или чтобы входящий Тригорин не счёл происходящее признаком слабости (Треплев "Быстро убирает в шкаф лекарства"), так как раны почти нет? И чтобы не начал обсуждать, чтобы опять не встал в воспоминании этого эпизода между матерью и сыном.
GeksageN: По поводу метафоры с канатом согласен. Что касается перенесения повседневного опыта в область семантических зазоров, я бы не спешил утверждать, что он настолько соотносится со стандартными представлениями. Разломы в тексте заполняются не только представлениями из обыденной жизни, но и впечатлениями из области грёз и мечтаний. Помимо каждодневного опыта можно допустить ещё также и опыт мистический, опыт пиковых переживаний и, наконец, совокупность неустойчивых образов, полученных в результате деятельности личной рефлексии. Поэтому повязка не обязательно должна согласовываться со сферой практического. Я вполне допускаю, что образ каната или верёвки попал в спектакль благодаря личным переживаниям самого режиссёра в процессе чтения пьесы. Имеющийся семантический зазор наполнился данным образом органично и естественно. В таком случае метафора не является искусственным конструктом. Вполне возможно, она суть итог специфической нецеленаправленной работы воображения Бутусова, а не выдумана специально.
Administrator: здесь Бывают и такие рецензии ЧАЙКА комедией во САТИРИКОН… Ах, посещает творческий тандем Тихую, уютну деревушку- Привычное взрывают и блеском необычности Куда всех увлекают… Не повзрослевшие дети-художники,актеры и поэты, Безумное воображение не вписывает их в привычное Движенье… Но скучна всем протоптана дорога, без остановок на пикник, Где вместо свеч-луна, и блюдо главное-мораль сьедобная иль нет, И мы о вкусах не поспорим… Здесь Чехов чуть-чуть вразворот-Сюжет все тот, а время поменялось И А. П. наши заморочки не отринь- мы теж, меняются костюмы и морали- Во что скелет души мы одевали… Как хочется чуть-чуть взглянуть в себя в предложенной игре детишек Взрослых –лицедеев… И рвутся декорации так смело, завтра другие навесят неумело И та ж мечта нас будет в пикники вести, конца фантазиям их нет в пути … Любовь фигуры расставляет- уходит,а решения не оставляет, корчится Кособоко в танце пойманная душа, кого любовь так сильно увлекла- Крестом обзавелась сполна…. А Чехов разорвал, да на показ душу творца и он в безумии готов сничтожить Яблоки, цветы, вино-все что вдохновляло, когда-то его и отнимало мечту-покой… Видения,за что терзаете его собой… Бутусов, опять нас удивил- великую трагедию Под бубенцы во клоунские ритмы обрядил… Вот только черный пепел с белым Снегом на сцене все лежал, лежал и смех с печалию мешал… Никто, да никого не слышит и каждый в горюшке своем, и каждый о своем, О своем, о своем- и нет взаимности в любовных танцах-сыплятся мириады яблок- Красные с зелеными, желтые с красными и все чет с нечетом, чет с нечетом… Учитель у него зеленые часы-часть яблока, другую боги не дали… Как романтично, то все начинали- мечты с надеждами смело мешали… НО…. А если это все подальше, да послать и барабаном рока задолбать, не слышать вой души, Барабан, стучи, стучи…В этом непониманьи-крах ,никто не хочет слышать Человека- ЧЕГО ЖЕ ОН ХОТЕЛ… И я хотел…, возьмите меня тоже в искренний ,душевный разговор, но от него с ума мы все сойдем… и с сумасшедшей страстностью Бутусов Открывает самого себя изломанному микрофону в роке- металл не выдержал, а человек- Держись. Ах, старое лото-скука, но примирит оно все…и чайка, хоть и убитая была, а чучелом Все ж крылья подняла,будучи в статике…,как рвутся души любовью в кинематике,… А горести у , людей разные, но говорят одно и то ж, одно и то ж, одно и то ж… Дудук-простая ветка абрикоса, так нежно обрамляет грусть души… Легко философом быть на бумаге, как тяжело быть в бытии… О, если б не конец, бесконечно б это действо в безудержной фантазии лицезреть… Софиты гаснут, на поклон –цветы, цветы, а у нас в глазах цветные яблоки…
Administrator: Отсюда Чайка. Премьера в театре Сатирикон Название театра: театр «Сатирикон» Название спектакля: «Чайка» Режиссер: Ю. Бутусов Не важно, какие формы старые или новые… Такой чайки мы еще не видели, такого страшного повествования классика. И ее запомним надолго, по крайней мере, отходить будем долго, это точно. Сам режиссер вышел на сцену, да и не просто вышел, а выбежал, порвал декорации и опрокинул их, прочитал рэп, вволю потанцевал с артистами, в общем, нашалил здорово. Когда сам художник выходит на сцену чтобы что-то сказать или с такой дикой энергией как Бутусов сделать, это не просто так. Интересно наблюдать как во время антрактов, меняют декорации не только работники сцены, ни и сами артисты во главе с режиссером, который контролирует процесс. Это показывает то, что эти люди служат искусству в прямом смысле слова. Как все привыкли, и было всегда, начинается пьеса с диалога Маши и Учителя «Почему вы все время ходите в черном?» фраза, которая стала знаковой. Здесь же первым начинает говорить Треплев о своей матери, он воспринимает мать как богему, как что-то недостижимое. И заканчивается все тоже словами о матери «это может не понравиться маме». Художник отказывается от своей любви в пользу «матери» и убивает себя. Итак, что мы видим. Декорации как подростковый шкодный двор. Рисунок наскоро нарисованный кляксами, длинные канаты, на которых раскачиваются как на качелях герои, никакого дома нет и в помине, только черные квадраты на полу. От дверей остались только каркасы, через которые проходят герои. Создано какое-то невероятное пространство, в котором происходят страшные метаморфозы. Пространство, где все искусственное, цветы, еда за большим столом, отношения, герои. Здесь в черном сначала ходят практически все, но все же прихорашиваются и надевают на себя фальшивые костюмы и платья в особых случаях. Пространство, в котором танцуют с дикой энергией и позитивом, и с той же энергией все разрушают. Пространство, где, видя страшные картины и слыша страшные звуки, не останавливаются, идя якобы к «своей мечте». Под гипноз попадают все даже деревенские обитатели, например Полина Андреевна жена управляющего превращается в стерву. Не зря в конце в четвертом действии Аркадина не одна, а уже три актрисы читают монологи, они слились воедино, они одинаковые похожи друг на друга. Пространство, где с кривлянием прислуживают. Пространство, где все наоборот, где учитель не робкий и застенчивый, а готов набить морду любому без особых проблем. Где Нина не молодая девушка, а такая уже не совсем юная, но очень наивная. Где ужасное воображение у писателя Тригорина, и маски, и убийства, и инвалиды с оторванными ногами, и Аркадина с черными глазами, и Треплев в белой маске, падающий замертво. Дорн здесь не скептичный циник, который понимает жизнь, а человек, которому тоже хочется славы, ему хочется аплодисментов, оваций. В разговоре с Треплевым, его не зацепила сама пьеса, а то, что это может дать славу, он вообще не понимает что такое искусство. Пространство, где нет прочного дома все открыто, нет посуды, накрывают просто на пол, пьют из больших пластиковых стаканов.Интересен прием, что по три раза повторяются некоторые монологи и диалоги. Как обычно говорят «тебе три раза повторять что ли?» и режиссер повторяет. Сцена, когда Тригорин разговаривает с Ниной, последнее действие, когда Треплев стреляется. Все по три раза. И каждым разом, все ужаснее и ужаснее. Замечено, что повторение это прием режиссера Юрия Бутусова. В спектакле «Мера за Меру» одна и та же сцена разговора с королем повторяется два раза. В спектакле «Иванов», Иванов стреляется 9 раз. В этом спектакле сцены повторяются по 3 раза. Конечно, не могу не отметить потрясающую музыкальную подборку для спектакля Фаустаса Латенаса, момент, когда все артисты танцуют в пространстве после первого действия под отличную музыку, просто завораживает энергичностью, когда Треплев ходит с ружьем и кассетным красным магнитофоном, когда Дорн исполняет свои якобы песни. Отличная подборка! Конец спектакля интересен тем, что сделано все таким образом, как будто ничего не произошло, застрелился Треплев ну и что, подумаешь, застрелился, его просто оттащили и опять гуляем, все круто ребята! Элементов в этом спектакле настолько много, что всего не опишешь друзья, это надо видеть. Так что смелее можете идти за впечатлениями, но будьте готовы к тяжелым моментам, которых хватает. Спектакль идет 4 часа 30 минут заканчивается в 23:30, поэтому планируйте, как будите добираться, потом домой. Но спектакль стоит досмотреть до конца, поэтому если есть такая возможность, не уходите. По поводу мест с 14 ряда партера достаточно хорошо видно никаких проблем нет. ... Желаю всем отличных впечатлений
Administrator: От зрителя Сатирикон. Бутусов. Чайка. Как-то Константин Гаврилыч застрелил чайку, и вы поручил мне заказать из нее чучело. (с) Шамраев Спектаклю, в котором режиссер выходит на сцену, УЖО можно поставить диагноз. Я шокирован, я уже несколько дней под впечатлением. От всего. От Шамраева/Медведенко целиком, от Нины, от Треплева всего в крови или с его маской, от гротеско-гиперболы выражения всего, от смешения стилей и музыки, от невероятного драйва, который настраивает зрителя в резонанс с происходящим на сцене и не отпускает внимание 4 с лишним часа - я такого никогда в жизни не видел. От сценографии - много мелких предметов - то чего очень боятся - здесь этого в избытке и все так и разлетается по всей сцене образуя взрывы цвета, эдакие психоделические картинки. Марьяна Спивак - истеричка Маша, сексуальная леди в чёрном. Тригорин, тригорин.... А где же Тригорин устваший утонченный, полюбивший, поражающий балетными па и... содержанием сюжетов его произведений. После третьего раза уже не смешно? Бросьте, это великолепное сумасшедствие! Гениальная идея с финалом, разгаданная мною, к собственному удовольствию, ещё до второй "любовной истории". Дорн, Сорин великолепны, абсолютно в стиле, начиная от конфликта прожитых жизней заканчивая безумными плясками! И конечно Бутусов - Треплев этого спетакля, рвущий и разрушающий созданное им действо. Но если в вашем ЕГЭ дано: Чайку не читал, спектакли раньше не смотрел, пришел, потому что хвалили и модно - скорей всего, вы не туда попали. Немного разочаровала, опять же по сравнению с остальными, Полина Райкина, сыгравшая роль Аркадины, но, думаю, у нее все еще впереди...)
Administrator: Administrator/Ирината: Анатолий Смелянский на премьере "Чайки" сидел впереди меня - я попадала в ауру его потрясающего зрительского внимания. Потом - мне пересказали своими словами его выступление в Ярославле. Искала текст, хотела поделиться с форумчанами - увы, безрезультатно... Но - нет того, что не нашлось бы, если оно действительно нужно. Рекомендую прочитать текст по ссылке полностью, на форум я выношу лишь фрагменты, связанные с сатириконовским спектаклем. Петербургский театральный журнал АНАТОЛИЙ СМЕЛЯНСКИЙ: «ОТАПЛИВАТЬ ПУСТОТУ СОВЕРШЕННО НЕ ХОЧЕТСЯ» В театральных вузах — разгар приемных экзаменов. В блоге журнала мы публикуем выдержки из выступления Анатолия Смелянского (ректора Школы-студии МХАТ, критика и историка театра), случившегося на фестивале Будущее Театральной России в Ярославле. Анатолий Миронович говорит об истории и настоящем Школы-студии МХАТ, объясняет, почему большая часть студентов Школы — провинциалы, также — об актерской профессии и о том, как эта профессия связана с главной московской премьерой сезона — «Чайкой» Юрия Бутусова. ...просто это профессия такая чудовищная, в ней требуются совершенно уникальные возможности. В «Сатириконе» Бутусов поставил «Чайку» как раз про это. Лирический сумасшедший спектакль в 4-х актах с 3-мя антрактами. 4,5 часа. В тот день, когда я смотрел «Чайку», человек 500 ушло во время спектакля, потому что это художественное сочинение. А у нас сейчас все то, что «художественное сочинение», народом не воспринимается, мы так воспитаны. Возмущаются: «играют пьесу в 4-х актах!». А почему, собственно не в 4-х, если у Чехова так написано? Он ведь ее строил так, что после каждого акта будет антракт, и значит, важно для него было, что 2-й акт заканчивается словом «Сон!». А мы обычно сразу начинаем играть 3 акт, без паузы. Бутусов сам играет Треплева. И спектакль Треплева и весь спектакль «Чайка» — это абсолютная фантазия о театре. Пьеса пересоздана, переструктурирована, и, хотя ни одного чужого слова там нет, это абсолютно его, Бутусова, высказывание о том, как сложно пробиться в искусстве, как ты попадаешь в вату, в тесто. В кошмарах нашей русской интеллигентской жизни пробиться невозможно. Только пулю в лоб пустить. И, опять же, спрашивается: чего Треплев стреляется? Он же уже пробивающийся драматург, декадент, уже успешный — его текст напечатали. Ну, да, мама там недовольна. Но что, из-за этого стреляться что ли?.. У Чехова некоторые важные фразы надо нам повторить по много раз, чтобы мы поняли смысл. И Бутусов повторяет по пять, по семь раз важные куски, чтобы мы вдумались, вслушались. У Треплева ведь нет никакого важного монолога перед тем как он застрелился. Чехов вообще уводит его за кулисы. Последние слова Треплева — он читает куски из своих текстов: «Афиша гласила… Лицо обрамленное… Бездарно! Бездарно!» Человек застрелился, после того как написал «Афиша гласила…». Для обыкновенного человека это ничего не значит, а для талантливого — это все, конец! Сцена из спектакля «Чайка» Юрия Бутусова У Булгакова есть рассказ о том, как он писал пьесу для «Первого советского театра» вместе с одним товарищем из ингушей. Когда они стали читать эту пьесу друг другу вслух, на них со стен обшарпанной комнаты смотрел стыд. Стыд! Ведь и его же знаменитая фраза «Рукописи не горят» относиться не только к талантливым текстам, но и ко всему постыдному, мелкому, шаблонному, что ты пишешь. Так вот и Бутусов обыгрывает это треплевское самоубийство, он так его понимает! Хотя есть в спектакле какие-то заскоки, неправильности, как мне кажется, например, Шамраев такой клоун-отставник… Но в целом, это конечно, большое и личное бутусовское высказывание. Бутусов сам себя чувствует постаревшим Треплевым, хотя он совсем еще не старый человек. И еще это спектакль о том, как сложно создать что-то имеющее художественное значение. Поставить можно многое, но создать в нашей тугой, затхлой атмосфере современного искусства что-то по-настоящему ценное практически невозможно. Зритель, оторвавшийся от своего зомби-ящика и пришедший в театр, не готов трудиться. Он сидит и недоумевает, почему там все повторяется. Первые десять минут есть кредит доверия, а потом — все. На «Чайке» в первом антракте ушло человек сто семьдесят. Но ведь и весь спектакль о том, что пробиться не можем. Треплев пишет замечательную пьесу, и ее не понимают. Среди зрителей сидит его мама-актриса, которая в последнем акте говорит: «Как меня принимали в Харькове!», и это — вся реакция! Что ты там крутишься, киевский мещанин, меня вот принимали в Харькове! А ты-то кто? Я возненавидел этот Харьков, после того как в первый раз прочитал пьесу. Вот про это ставит Бутусов...
Administrator: Еще одна, судя по описанию, интересная "Чайка" в конце сезона вышла в Самаре. Интересующимся - читать по ссылке. (Рекомендую еще посмотреть фотографии спектакля. Не интересующимся - пропустить этот пост. Театр на сваях «Чайка» Анатолия Праудина в «СамАрте»
полная версия страницы