Форум » Архив форума » КОРОЛЬ ЛИР. Часть 4. » Ответить
КОРОЛЬ ЛИР. Часть 4.
Administrator: Король Лир. Материалы на сайте Материалы на форуме: КОРОЛЬ ЛИР. Часть 1 КОРОЛЬ ЛИР. Часть 2. КОРОЛЬ ЛИР. Часть 3.
NIK: Уже месяц прошёл с того момента, как я последний раз был на Лире. Вроде бы уже и пережил все эмоции, вроде бы уже и передумал все мысли, вроде пора бы уже и забыть. Ан нет! Истосковалось моё сердце по Лиру.
Lotta: "Король Лир" 18 марта (101 спектакль) По горячим следам. Юрий Николаевич ещё навносил изменений в спектакль ( сразу подумалось: лучше бы поставил чего нового). Когда Лир объявляет что не даст за Корделией приданого, жених-Ломкин падает в обморок. Потом долго приходит в себя. что не мешает ему резво провожать Лира на выход. Другое падение (ничком) - когда Эдгар узнаёт в слепом "старике" отца - более уместно, так как Осипову не всегда удаётся отыгрывать потрясение в этой сцене. Тут реакция чисто внешняя, но выразительная. Во время первой встречи с "Томом их Бедлама" лошадь теперь не лежит, а стоит, и актёры то выглядывали из-за неё, то под неё подлезали. Потом положили её - слава Богу! Но это всё мелочи. Основные изменения связаны с Шутом и с его сценами. Cегодня Шута играла другая актриса - Елизавета Мартинес-Карденас. Вот это принципиально. Честно говоря, Елена Березнова в этой роли вызывала у меня серьёзное недоумение. Я так и не поняла, почему странного и трагического Шута играет изящная, сексуальная, но в общем-то обычная девушка. Экзотическая мулатка Мартинес резко изменила спектакль. Шута теперь нет в первой сцене (и хорошо!). Он появляется лишь в доме Гонерильи - то есть тогда, когда Лир фактически перестаёт быть королём. Необычный внешний облик девушки придаёт этому образу что-то потустороннее. Трудно даже сказать, реальный ли это человек, или плод воображения Лира. Скорее всего, и то, и другое. Шута замечают, с ним общаются (тактильно, не словами) Кент, Глостер, Освальд. Но это ничего не меняет. Шут теперь - и человек, и фантом, и часть внутреннего Я Лира. Убив его, король делает первый шаг к НАСТОЯЩЕМУ безумию.
NIK: Насколько потрясающее действо! Насколько реалистичное и метафорическое одновременно! Не хочется покидать зал. Так бы и сидел там и наслаждался бесконечно, глядя на Лира, на Глостера, на Эдгара, на Корделию. Хочется быть рядом с ними и помочь каждому из них.Самый любимый момент в спектакле это самый конец. Говоря некультурным языком,я тащусь от него. Именно тут наконец до меня доходит, что Лир - это отец, который уже стал обычным дедушкой.Его становится жалко до глубины души. Он такой маленький, такой беспомощный. Слёзы наворачиваются...И тут понимаешь, как же он любит своих дочерей и каким он виноватым себя чувствует. А в Глостере я сегодня увидел человека, который очень смел и предан своему государю и который пострадал за него. Но с другой стороны, страдание Глостеру было, наверно за то что он, в общем-то,первый предал своего сына Эдгара. Может за это и даны были ему эти страдания? Ну а сам Денис опять покорил меня тем, что он "не такой как все". Его манера говорить, двигаться, играть -так интересны и необычны.
Lotta: NIK пишет: страдание Глостеру было, наверно за то что он, в общем-то,первый предал своего сына Эдгара Думаю, не только ЗА это. Страдания Глостера - это необходимый шаг к его прозрению, к ПРЕОБРАЖЕНИЮ жёсткого и высокомерного царедворца, привыкшего мыслить схемами (недаром столь военизирован его облик в 1 действии) в настоящего человека, чувствующего свою ответственность за всё, что происходит с его близкими и в его стране. Это очень дорогая цена, но она необходима (и Глостеру, и Лиру... и зрителям, которые смотрят спектакль).
Lotta: Всё, что происходит в бутусовсом "Лире" со всей его психоделикой, - было, бывает, может быть... Мы не осознаём границы между нашей так называемой "реальной" жизнью и тем, что даже не мерещится, а видится, мыслится одновременно с внешними совершаемыми нами движениями. Реалистическая трагедия невозможна, потому что никто не в состоянии воспринимать весь этот вполне достоверный ужас хоть сколько-нибудь объективно. Если, конечно, он сам участник этой трагедии, а не ЗРИТЕЛЬ, радующийся возможности пощекотать нервы неведомыми ему чувствами. Оно было, повторялось многократно с людьми, которых выбрала СУДЬБА для какой-то своей надобности (возможно, "себе в забаву"), а также с теми, кто случайно оказался рядом. Бутусов совместил гениальную логику Шекспира с древнегреческим Роком, потому что в жизни всё это идёт рука об руку. И человек, догадавшийся, ЗА ЧТО ЕМУ ВСЁ ЭТО, всё равно будет воздымать руки к Небу и спрашивать гневно: ЗА ЧТО?!!!
Ирината: Пофилософствую чуток... Хотя, как говорил чеховский "страшный человек" Чебутыкин: "Если философствует мужчина, то это будет философистика или там софистика; если же философствует женщина,.. то уж это будет - потяни меня за палец". ...Никогда не понимала, почему Ленский послал вызов на дуэль Онегину. Ведь ничего ТАКОГО не произошло... Недоумевала я до тех пор, пока Набоков не объяснил мне о временнОм смещении нравственных ориентиров: то, что прилично в "веке нынешнем", было неприемлемым в "веке минувшем"... ... Пушкинский Дон Гуан, дорисовывающий женский портрет по узенькой пятке, мелькнувшей под епанчой, имхо, умер бы от разрыва сердца при виде нынешних "юных вдов"... ...И многое другое. Думаю, мы напрасно пытаемся вывести причинно-следственную связь отношений в пьесе, исходя из реалий сегодняшнего дня: типа - ну что стоило младшенькой сюсюкнуть, наговорить сладких комплиментов папочке - и, получив причитающуюся треть королевства, радостно ею пользоваться. Ибо забываем мы, что речь идет не о "крепко перемешанных" простолюдинах, а о королевской дочке, воспитанной в требованиях всегда, в любых условиях поступать по-королевски, т.е. говорить правду - неважно, сладкая она или горькая. Сказать что-то не так, как ПОЛАГАЕТСЯ, как ПРАВИЛЬНО - это значит, сломать свой внутренний стержень, с которым она родилась. А вот сестрички... они этот стержень в себе сломали - что и привело к множеству бед... а может, и родились они (мало ли - дефект хромосом) без этого стержня, который и определяет царей и царедворцев... отделяя их от ПРОЧИХ. Стержня этого нет и в Эдмонде. Особенно - в НЫНЕШНЕМ Эдмонде, который смотрит на ослепление отца с большой долей возбуждения - но не более. По крайней мере, возмущения или благородного желания вмешаться и ИСПРАВИТЬ у него нет. А вот у Кента оно - есть. Для людей ТАКОГО уровня благородства неважно, как они одеты и что едят... важно для них одно: собственная честь и честь тех людей, отвественность за которых они взяли на себя. Да.... НАМ, сегодняшним, этого не понять. А может, и не надо понимать. Потому что спектакль-то поставлен о нынешних людях, О НАС - и это НАШЕ право - спасать или предавать, лить в уши сладкую ложь или говорить обжигающую правду... А что из этого правильно... Я не знаю. Да и спектакли Юрия Бутусова тем и хороши, потому и любимы, что - не дают они рецептов правильного приготовления жизни. Но ДУМАТЬ над тем, как оптимально составить ее ингредиенты -заставляют.
Lotta: Ещё о последнем "Лире". Эдмонд. Я уже привыкла к бесконечной изменчивости Юго-Западных героев: там что ни спектакль - то новые Гамлет и Клавдий. Но в Сатириконе не забалуешь. Потому не знаю, как расценить перемены в образе Эдмонда, замеченные на последнем спектакле. Или они санкционированы режиссёром, или Аверин сознательно изменил трактовку... или мне всё это померещилось. Потому что вряд ли уж он интуитивно последовал юго-западному принципу - играть "как получится". В течение спектакля Эдмонд практически всё время ловит каждое прикосновение отца. Уже в первой сцене он прижимается головой к его ногам (а на Кента откровенно огрызается). И у Глостера уже нет столь явной брезгливости по отношении к сыну, он и впрямь любит его... как может, то есть совершает обычную ошибку отцов - не считается с чувствами Эдмонда, полагая, что тот должен любить его ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ. Cовсем странно: Эдмонд, уже не как щенок, а как ребёнок, ластится к отцу, уже не только решившись на предательство, но и совершив его. И никакого лицемерия, он это делает интуитивно. И всю сцену ослепления Глостера я неожиданно увидела ЕГО глазами. Ведь уехав с Гонерильей и пытаясь забыться с ней, он ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕБЕ, что сейчас происходит с отцом - и его отчаяние рвётся наружу. Во 2-м действии Эдмонд то ли сломлен и действует автоматически по старому плану, то ли на него наползает безумие. Он становится ведомым. В сцене с Гонерильей нет ни намёка на чувства. У неё - страсть, а он просто делает то, что от него ждут, а потом сидит и смотрит вперёд мёртвым взглядом. C Реганой ему труднее: если с её сестрой он мог просто дать волю своим мужским инстинктам и не думать ни о чём, то теперь надо изображать нежность, говорить о чувствах, лгать словами. Раньше она просто брезгливо отталкивала его, но в последнем спектакле по-другому: она чувствует ЛОЖЬ, ему не удаётся сыграть убедительно. А он страдает от выбранной роли, но уже ничего не может изменить. Эдмонд стал настолько изломанным, что его решение во что бы то ни стало умертвить Лира и Корделию уже нельзя объяснить стремлением к власти. Он идёт по трупам и не может остановиться. Но если раньше мне было неясно, почему он, позабыв обо всём, отчаянно бросается к отцу, который вдруг встаёт у него перед глазами , то теперь видно, что это любовь, что Эдмонд опять инстинктивно стремится к нему... Но Глостер уже мёртв. И этого никак нельзя изменить, это конец. Потому в последней сцене - такое яростное желание смерти. Слепой Глостер мог броситься со скалы, Эдмонд может погибнуть только в бою. Ну и ПРОЗРЕНИЕ перед смертью, ясное сознание и чуть ли не радость, что он погибает от руки брата. Не знаю, сохранится ли эта трактовка в дальнейшем, или это было ОДНОРАЗОВОЕ событие. Мне бы хотелось снова увидеть такого Эдмонда: запутавшегося, несчастного - но способного любить. Его ошибкой (как и у Ричарда) было то, что он счёл власть возможной компенсацией за обиды и унижения. Но его судьба ещё страшнее, потому что Ричард любить не мог, а внутри Эдмонда теплилось желание преодолеть одиночество.
Филифьонка: Lotta пишет: И человек, догадавшийся, ЗА ЧТО ЕМУ ВСЁ ЭТО, всё равно будет воздымать руки к Небу и спрашивать гневно: ЗА ЧТО?!!! В некоторых традициях этот вопрос трансформируется в "ЗАЧЕМ?", и я увидела именно ТАКОЕ звучание у Глостера Суханова.., чему очень рада,потому что для меня это важно.Думаю даже, что одномоментное предсмертное изменение Эдмонда таинственным образом берет начало в покаянии Глостера. А вот Эдгар остался как бы обойденным. В его "слове на смерть отца" мне не хватает пафоса и паузы. Сын словно и не понял масштаба случившегося, хотя именно он моделировал обстоятельства. Так часто бывает. "Лицом к лицу-лица не увидать". Из-за этого как-то немного умаляется подвиг Глостера, точнее, его значимость для зрителя. Конечно, хотелось бы акцента(мне ) А впрочем и у нас, и у них-все еще впереди.Спектакль изменчив и этим он напоминает жизнь...
Administrator: Афиша Несколько новых фотографий в коллекцию спектакля: чуть другие ракурсы, чуть иные выражения лиц...
Ирината: Вот еще светило мира! Кетчер, друг шипучих вин; Перепёр он нам Шекспира На язык родных осин. При чем здесь, казалось бы, эта эпиграмма Ивана Тургенева и эта фотография из спектакля РАМТ "Берег утопии"? А вот при чем... Николай Кетчер- в числе переводчиков текста "Короля Лира", поставленного в Сатириконе. Он действительно "перепёр" ВСЕ пьесы Шекспира на русский язык - при этом, не будучи уверенным в своих поэтических талантах (а оттого не считая себя вправе включаться, переводя, в соревнование поэтов) - он переводил произведения драматурга ДОСЛОВНО. Как утверждает ВИКИПЕДИЯ, "его переводы, отличавшиеся стремлением к точности, не всегда соответствовали представлениям о благозвучности и поэтичности". Однако, если мы хотим услышать именно те слова Шекспира, которые он и написал, читайте "Вильяма нашего" в оригинале.... или хотя бы в переводах Н.Х.Кетчера. И не смущайтесь кажущимся грубоватым: "мы немало потрудились при замесе" или "зато она меня поняла, и понесла, и принесла сына без мужа". Ибо это и есть истинный Шекспир, не испорченный гением переводчиков.
Мирра: Ирината пишет: "мы немало потрудились при замесе" Это - больной момент У Шекспира это вообще звучит как "there was good sport at his making" Бесспорно, кетчеровское "мы славно потрудились при замесе" гораздо ближе к истине, чем "его рождению предшествовало много радостей" Пастернака
Lotta: По всему выходит, что Юрий Николаевич замечательно близок к истине (то есть к Шекспиру), что бы там ни говорили враги.
Мирра: Юрий Николаевич ЗАМЕЧАТЕЛЕН!!!
Филифьонка: "мы славно потрудились при замесе" А меня, увы , именно эта строка... неприятно удивляет. Все таки определение "славный" ко многому обязывает. Не думаю, что зачатие Эдмонда послужило к славе Глостера. В оригинале(сама не видела, но Мирре верю ) род занятий, предшествующий рождению этого сыночка, сухо назван спортом. Мальчик получился...соответствующий...
Lotta: Не СПОРТОМ - РАЗВЛЕЧЕНИЕМ! Какая уж тут слава! Глостер до ослепления - обычный гордый и грешный человек.
Administrator: С форума сайта Александра Лазарева-мл. «Король Лир», театр «Сатирикон», 11.03.2010. Смешно, но мысль сходить на Лира меня посетила после той скандальной истории, когда несколько человек опоздали на спектакль, и их не пустили в театр. Потому что вход в зал после третьего звонка категорически воспрещен. Чтобы люди не скандалили у дверей зала, их не пустили в здание театра вообще. Насколько мешают эти хождения после начала спектакля (также, как и телефонные звонки, и вспышки фотокамер) – убедилась на собственном опыте. Очень сильно это мешает. Даже не представляю, насколько сильно это мешает артистам! Но, что Бог не делает – все к лучшему. В данном случае, получился отличный пиар. Как прокомментировали где-то в дебрях инета: «Подраться из-за возможности попасть в театр на “Короля Лира” могут только в России. Одни хотели попасть, другие не хотели дать испортить спектакль. Я мысленно пожимаю руки участникам этой потасовки с обеих сторон и искренне завидую тебе, Россия». Присоединяюсь. ))))) Несмотря на сложившуюся в последнее время традицию, я села в первый ряд, и все равно мне не хватило, не все увидела, не обладаю я орлиным зрением. А смотреть было на что. До сих пор, сказать по правде, не очень любила Константина Райкина. Было какое-то неприятие. Пока не посмотрела на его игру из зрительного зала. Какой же он замечательный талантливый артист. Как же он выкладывался – просто наизнанку выворачивался. В глазах было и недоумение, и разочарование на грани безумия, и слезы стояли. Как он пытался донести до зрителя чувства и эмоции своего героя! Эмоции не оседали в пространстве сцены, а выплескивались в зал. Какая самоотдача! И как он любит и уважает зрителя. Когда все вышли на поклоны, Райкин такими глазами глядел в зал, как будто играли премьеру, и он доверчиво, с широко открытыми глазами, с надеждой и затаенным испугом ждал нашей реакции: «Вам понравилось? Мы достойно играли? Мы для вас играли!». И когда продолжались аплодисменты, и кричали «браво», вид был такой, как будто человек наконец-то вырвался в отпуск, дорвался до моря, и вот оно – счастье – море, солнце, можно расслабиться, подставить лицо солнцу и тихо неспеша наслаждаться. Спектакль смотрела сложно. Сюжет о сложных взаимоотношениях стареющего родителя и взрослеющих детей, вплетенные в интригу разделения власти и наследства. Вечная тема о гордыне и подчинении, прямоте и лести, простодушии и подлости, предательстве и преданности, о нежелании идти на компромисс, попытаться понять, простить, о цене, которую порой приходится платить за простые ошибки. О том, как хрупок сегодняшний мир, как его легко разрушить, и как сложно бывает исправить содеянное. Иногда, сделав неверный шаг, назад возврата нет. Как вовремя остановиться и не пересечь точку невозврата? Как, поддавшись гневу, оценить, что мы приобретаем и что теряем, «какова цена вопроса»? Смотрела сложно, потому что чувствовала внутреннее противодействие, внутренние барьеры, которые вставали между мной и сценой и мешали прочувствовать переживания героев. Возможно, потому что тоже бывают проблемы взаимоотношений. Возможно, узнавала себя, как я сама бываю не готова услышать и принять чужое мнение, как бываю готова наломать дров, и сама рискую довести ситуацию до крайности. Мне не нравилось происходящее, и возникал внутренний протест. Понимала, что все в чем-то правы, каждый в своем, и каждый неправ по-своему. Не буду писать, в чем был не прав Лир, чтобы меня не закидали помидорами. Я вставала то на одну, то на другую сторону. И понимала, что безусловно правых нет. И что подобной ситуации можно было избежать. Все страдают, но каждый упрямо стоит на своем. И на протяжении спектакля, все настойчиво идут к трагическому финалу. Упрямо и смиренно. Как на бойню. Не знаю, почему такие ассоциации? Вспомнился анекдот, когда во время наводнения человек просит: «Господи, помоги», и не использует предоставленные шансы на спасение. А потом спрашивает Бога: «Почему ты мне не помог?», на что Бог отвечает: «Как же, я ведь тебе посылал столько возможностей». Кладбище неиспользованных возможностей. Жизнь проигранная, когда на кону стоит гордыня. Неприятие детей на право быть взрослыми и независимыми. Неприятие старости, слабости и капризов. Нежелание принимать друг друга такими, какие есть. Нежелание договариваться, искать компромисс и прощать друг друга. О требовании быть понятым и нежелании понимать самим. О финальной сцене с роялями сейчас писать уже не могу. Это отдельный разговор. И это малая толика спектакля. С одного из углов зрения, под каким я смотрела его вчера. ****************************** И более позднее дополнение к посту: «Король Лир». Финальная сцена. Ассоциации. Может быть не совсем точно передам мизансцену. Опишу восприятие, как пошла мысль. В финальной сцене Король Лир остается один, три его дочери мертвы. Полумрак. В глубине сцены стоят три раскрытых пианино. На стуле перед каждым инструментом сидят три его дочери. Пустота, глухое безмолвие, никаких эмоций. Никто не издает ни звука. Одна из дочерей теряет равновесие и безжизненным кульком мягко падает на пианино. Пианино издает жалобный стон. Король Лир бросается на звук, подхватывает дочь и усаживает обратно на стул. Не успевает он придать ей устойчивое вертикальное положение, как вторая дочь, как тряпичная кукла, раскинув в стороны безвольные руки, кружась на стуле, уносимая жутким вихрем, падает на клавиши. Пианино издает плач. Лир, как мангуст, стремглав бросается к ней, подхватывает, усаживает, и уже бежит к падающей третьей. Как безвольная кукла она падает в неестественной позе, рассыпав длинные красивые волосы по клавишам плачущего пианино. Начинается безумный танец. Как будто кто-то играет танец смерти, и смерч, кружась и смеясь, уносит тени когда-то живущих и сильных… Кто-то, когда-то твердо и уверенно стоявший на ногах, превращается в безжизненное тело, без костей, и внутренний стержень уже исчез, как исчезает земля под ногами, и, кружась по спирали, тело падает в никуда. Только пианино одно за другим стонет и всхлипывает в отчаянной тишине. Обезумевший, Лир мечется между мертвыми дочерьми. Он пытается их поднять и вернуть. Но они неумолимо уходят. Жалкий, маленький, несчастный, Лир отчаянно пытается все поставить на свои места. Но все бессмысленно. На последнем витке, каждая дочь случайным движением безжизненной руки захлопывает крышку пианино. Последний хлопок – и все звуки смолкают. Тоска. Неизбежность. Беспомощность. Уже ничего не исправишь. Точка невозврата осталась далеко позади. Мрак, тишина и пустота…..
Administrator: Видео НТВ об открытии театрального сезона 2006-2007 в Сатириконе. Есть фрагментики из "Лира". Правда, там "Синее чудовище" обозвали "Синей бородой"... Да и, скорее всего, ссылочка эта есть где-то в глубинах форума... Но - пусть будет! Может, кто-то в глубины не полезет, а тут посмотрит.
Lotta: Да, фрагментики из "Лира", рассыпанные по разным телепередачам, снятые в разное время, представляют большую ценность. Вот и вчера в "Женском взгляде" Оксаны Пушкиной на Максима Аверина тоже были кусочки (и из "Макбетта" там было). "Лир" же, кажется, самый переменчивый из сатириконовских спектаклей, чего стоят одни только изменения в костюмах, влияющие и на цветовую гамму спектакля, и на манеру игры. Мне очень нравится нынешняя шинель Глостера (как и зачёсанные назад волосы), но вот посмотрела фрагменты - и стало так жаль, что не видела другой вариант - только на фото. Могу предположить, что старый костюм должен был несколько стеснять движения. И вряд ли Глостер раньше так чеканил шаг в первом действии, как он это делает сейчас.
Lotta: "Король Лир" 27 апреля Спектакль из разряда КАК ЖЕ МЫ РАДЫ ВАС ВИДЕТЬ! Как при открытии сезона... или после гастролей. Почти месяц в театре царствовал мир только одного - нового спектакля. И потому старый добрый "Лир"вызвал ностальгическое умиление. Родные, несколько изменившиеся лица (Яша Ломкин с бородой и усами - почти что Карл Маркс в молодые годы, Артём Осипов с новой причёской). Ну и Денис Суханов - без характерного грима, а ведь уже так привыкли к Крутицкому! Новые интонации, наэлектризованная атмосфера. И при этом - замечательный спектакль - со всей его глубиной, горечью, трагедией и любовью.
Мирра: ЛИРРРРР!!! Никакого конструктива. "Король Лир" для меня - это что-то особенное. Это НЕ СПЕКТАКЛЬ. Это просто часть жизни, кусок меня. Это то, что в один вечер изменило меня и мою жизнь. Это то, с чего всё началось. Скажете: вот глупости. Но так бывает - от одного спектакля меняется вся жизнь. Да что там, жизнь может измениться от одного чиха. Поэтому "Лир" для меня - не спектакль. Это реальность, в которой я время от времени живу. Такое странное ощущние: мне в ней одновременно очень больно, плохо, и - очень хорошо. Я в ней счастлива. Каждый "Лир" - как в первый раз. Я прихожу в него каждый раз другая, и он - тоже другой. Не видела спекактль с зимы. Боже, Боже! Как же я жила без него три месяца?! Не понятно. За это время все изменилось. Но мне по-прежнему туда НАДО. Надо рыдать, стискивая до боли кулаки, задыхаться, разрываясь от комка эмоций внутри. И потом счастливо улыбаться сквозь слезы. Мне кажется, этот спектакль - гениален. В нем все сделано ЕДИНСТВЕННО ВЕРНЫМ ОБРАЗОМ. Единственно возможным. Я люблю его до последней фразы, последней сцены. Я на "Лире" словно раздваиваюсь. Одна часть живет там, внутри. Это она судорожно хватает ртом воздух. Ей больно и нечем дышать. Ей неодолимо хочется ТУДА - исправить, помочь. Удержать ослепленного Глостера, подхватить его в прыжке с утеса. Обнять безумного старика Лира. Не дать этой лавине предательства и ненависти накрыть все кругом. Но - невозможно пошевелиться. Вторая часть меня смотрит отстраненно, чуть со стороны. И тоже задыхается. От КРАСОТЫ. И от глубины постановки. От невероятной точности и энергетики. Она, эта часть - тихая, в глубине сознания. Но она есть :) Хотя, про "жить в спектакле" - не совсем так. Все равно в какой-то момент становится очень тяжело и срабатывает защита. Приходится "выключаться" - невольно. Я до сих пор не могу до конца понять и прочувствовать, примерить все это на себя. Гениальный шекспировский текст в гениальном воплощении дает спектакль непередаваемой силы. Пока не удается воспринять это до конца. В этом спектакле я не могу оценивать артистов. Я рядом, вместе с ними. Я БЫЛА каждым из них на протяжении спектакля. Поэтому здесь понятие "актерская игра" для меня не применимо. Хотя все они, вся "команда Лира" - любимые. Лучшие. В спектакле для меня масса загадок. Много непонятного. А понять - надо. А значит - не в последний раз. Фанатизм? Может быть. Но я считаю, что любить - надо. А если любить - то "на всю катушку". Я люблю этот спектакль. Я люблю Сатирикон.
Ирината: Король Лир. 27.04.2010 "Ведь театр - это сила, Он на жизнь влияет сильно, Потому что представленье Повышает настроенье". (с) Да, да, мы все так соскучились по спектаклю, что казалось: верные сатириконовцы на спектакль не идут, а, по Хармсу, "бегут, летят и скачут". И вообще - это здОрово - когда любимый спектакль с любимыми актерами, общение с добрыми людьми, подарки-сувениры и напоследок вкусненькое... Впрочем... Положа руку на сердце, не могу определить вчерашний спектакль в шедевры. Возможно, это был самый скучный "Лир", который я видела с 2006 года. Для себя выделила ряд причин. Это, например, появление нового шута (Мартинес вместо Березновой). Шут в этом спектакли, особенно в его нынешней версии (имхо) совсем не нужен... Кстати, "гений в джинсах" оставив МХТ-Гамлета без Горацию, зачем-то "прилепил" к сатириконовскому Лиру резвую девчонку... Впрочем, Березнова хоть вплетала свой тоненький, почти незаметный голос в общий хор постановки. Мартинес же, внешне гораздо больше подходя на роль, поёт свою партию соло... не мешая, но совершенно ничем не помогая действию. Щас буду злая... и многим не понравится... ну и пусть! И - два очень важных для спектакля исполнителя роли свои вчера не завалили... но сыграли их НА ГРАНИ. Еще чуть-чуть, и... Кто? Не удивляйтесь: это были "незаконный" и его родной отец. Самым-самым любимым, тем, от кого обычно глаз не оторвать (до перебивов сердца!), вчера что-то внутреннее мешало работать "на все сто". Может быть, это были остаточные явления... то, что артисты не до конца "отошли" от своих героев... Вот и "сидели" внутри них и гениально сыгранный Крутицкий, и популярный Глухарёв... "За себя и за того парня" вчера отыграли "девчонки" - а именно Регана и Гонерилья (Стеклова и Дровосекова), да еще Владимир Большов в роли небольшой... но КАК он ее ВСЕГДА играет!!! И верный Кент Т.Трибунцева - хорош, как обычно. Фантастический танец Реганы с красной куклой - это то немногое, что осталось без изменений от первой, самой любимой моей версии спектакля. Потрясающий странный переход: "мой муж убит... - и будто безутешная вдова склонилась над мертвым телом любимого; "я помолвлена с Эдмондом..." - и перед нами уже страстная до похотливости любовница... А дальше - момент, в котором воедину слились вожделение и ненависть... и кукла выбрасывается за кулисы!.. Потрясающе! И еще сцена ослепления Глостера, когда, сбиваясь и падая, Суханов бежит на неверных ногах по диагонали сцены... Да-да, эта сцена дает всегда в зал энергетический выплеск такой неистовой силы... что опускающаяся на зал предантрактная темнота нужна для того, чтобы скрыть наши зрительские эмоциональные срывы... А про последнюю сцену я писать ничего не буду. Вчера это было - на грани абсолютного потрясения... в полной тишине... и (о счастье!) без звона мобильников и глупых аплодисментов в такт мызыке...
Administrator: От зрителя. Куда ушло оно? Наверно в край чудесный, где каждый день кино.... Театр Сатирикон. Король Лир. Второй раз в Сатириконе. Как ни странно, спектакль смотрится гораздо легче Ричарда III, хотя вроде должен быть тяжелее по смыслу. Может, навязчивых чёрных зонтов не было. Очень странные ощущения - растроение сознания. Первое - слушаешь текст, пытаясь представить, как это выглядело у Шекспира. Что он писал - действительно ли такой кошмарный примитив или всё-таки высокую притчу. ( Почему-то текст Ричарда III примитивом не казался. ) Второе - смотришь на игру актёров и оформление, и пытаешься понять, что они хотят вложить в этот текст, который то ли совсем уж махровая бульварщина , то ли притча, попутно удивляясь, насколько больше они в него вкладывают, чем можно вытянуть из слов. И мораль - смысл, который проявляется - всё ж заслуга режиссера, а, наверно, не Шекспира. При всей моей любви к консерватизму - поставить этот текст и сюжет в классических декорациях невозможно - зрители будут не просто уходить - выбегать из зала со скуки. А тут - даже интересно. И третье - совершенно посторонней частью сознания ощущаешь, что смотришь "Мастера и Маргариту", настолько идеально эта вещь ложится в декорации, типажи, игру актёров. Там ведь текст не важен - важна атмосфера, а она - один в один. То есть попутно я ещё и "Мастера и Маргариту" просмотрела. Короля Лира я не читала, читала короткий пересказ - ну ничего не потеряла, потому как пересказывать там нечего. А вот как это отыграно - посмотреть стоит. Райкин играет полного сумасброда и психопата, пытаясь обосновать маразматический поступок отца. Полного психа. Ничего общего с Ричардом - в принципе ничего общего. Совершенно иной типаж. Потрясающе мощный монолог во время грозы. Вообще гроза поставлена неожиданно реалистично. Дочери (Дровосекова, Стеклова), которые стервы - раскрываются под конец первого действия и в начале второго. Великолепны! На сцене секса между Эдмондом и... не помню, которой,( вроде той, у которой муж порядочный оказался ) я, честно, чуть под стул не уползла от откровенности. И вроде как ничего порнушного, но сыграно настолько чувственно... чувственно-страстно-грязно... не, секс лучше смотреть в кино, в театре давит на психику. Но мощно решено, ничего не скажешь. Спивак в роли третьей дочери... А её там нет - роли нет, играть нечего, ходи себе в платье с белым шлейфом. Потрясающий дуэт Глостера-отца (Денис Суханов) и Эдгара - законного сына (Артём Осипов). Эдгар мне понравился больше всего - и игра и роль. Хотя безумца, наверно, играть не так сложно. Заодно убедилась, что Суханов играть умеет, причём очень здорово, и, к тому же на поклонах совершенно неожиданно выяснилось, что он - светлый шатен, весьма миролюбивого вида, а вовсе не знойный роковой брюнет. Ну надо же! Белая рубаха ему идёт ничуть не меньше, чем то кожаное пальто в Ричарде III. Сцены с Глостерами - лучшие, законный отпрыск (Осипов, он же король французский - надо же, неузнаваем в роли короля! У меня программка с собой - потому я сверяюсь с ней, а не с Интернетом) великолепен, чудесная роль. Шут - Л. Мартинес - негритянка, сексуальная негритянка. Ну очень тёмная мулатка, может быть. Ножки в шортиках у неё супер просто! Не въехала - они намекали, что сумасшедший король ещё и сластолюбец? Музыка понравилась - к месту, настроение передаёт. Но - Мастер и Маргарита. Вызвало недоумение непрерывное хождение в трикотажных семейных трусах. Помимо всего прочего - а им играть голышом не холодно? Оно, конечно, когда все упорно заголяются - обнажённые торсы и ноги действуют на психику (хотя эротика вся в одежде шла - а куда сильнее обнажёнки), но не много ли? Непрерывные плевки в лицо раздражали - вроде как зал хихикает, но их слишком много. Но вообще - очень неплохой спектакль. Неоднозначный. Из него видно, что отец скорее всего дочерей довёл своими выходками и разгулом, что Корделия - ещё не факт, что не старается завоевать владения сестёр, а её поступок - возможно отец так довёл и её, что она просто не могла выговорить, что любит этого психа. Райкин вообще играет очень жёстко - сомнительно, что такого Лира можно любить. Сомнительно, что он не пытается вернуть себе царство. Сомнительно, что дочери не защищаются от его притязаний. И можно решить, что - все злодеяния дочерей начинаются из-за любви к бастарду (;))) ) и с катушек они съезжают от любви к Эдмонду, от притязаний же отца всего лишь защищаются. Что порадовало - в живых остались более или менее нормальные мужья дочерей. Порадуемся за них - авось будут счастливы во втором браке и в другой пьесе. Самое красивое кожаное пальто как раз и досталось оставшемуся в живых нормальному мужу :). И... на прошлом спектакле я... увидела мужика на фотографии. Обалдела. По программке обнаружила, что тот НЕЗНАКОМЕЦ играет в Ричарде. И всё ждала... А потом спросила - а где же он? Так вот - он тогда был, на Ричарде, он играл прекрасно ( и аж три роли играл!), он и сегодня играл прекрасно, а от его объятий с дочерью, как я уже говорила... Он гениален, но, увы, СОВСЕМ ДРУГОЙ! Ничего общего с тем образом на официальном фото, что привёл меня в восторг. Перерыла сотни две страниц картинок, но именно той, первой фотографии в сети так и не нашла... Так я сегодня взяла фотоаппарат и сфотографировала фото этого парня. Мне, кстати, сказали, что он играет и в сериалах и весьма популярен... Сравните, как говорится... Даже на втором, где он улыбается - уже не то, нет той силы и сдержанной ироничности.... Где же он - тот парень, а?
Administrator: От зрителя "Король Лир" в Сатириконе Я сейчас очень люблю спектакли/фильмы/книги, которые находят в моей душе отклик, некое созвучие настроению, жизни…, напоминают тех или иных людей, отвечают на мои внутренние насущные вопросы… В общем, сейчас я такой резонанс особенно ценю, и чем он сильнее, тем сильнее положительное впечатление от просмотренного/прочитанного/увиденного. В этом отношении «Король Лир» Шекспира - сплошное «разочарование» - никаких пересечений… И правильно, ведь в поиске лишь созвучий и есть весь обыватель (чуть было не написала «жующий попкорн»). Хорошо, что опыт «списка обязательной литературы на 6 лет вперед» есть, буквально стоит за плечами горой… Есть классика, при прочтении/просмотре которой надо трудиться, и тогда этот труд будет вознагражден. «Король Лир» не дает ни единого шанса соединить себя с каким-нибудь героем, или даже диалогом. Все равно он оставляет тебя в стороне. И в этом такой особый кайф. Кайф во внутренней работе, когда стараешься следить, понять, проникнуться. Учиться сопереживать чуждому тебе (по крайней мере, пока еще) человеческому безумию, поражаться масштабу человеческого гнева, подлости и жестокости. Герои кричат нам, сквозь страницы книги, со сцены, с телеэкрана (в случае с фильмом Козинцева) - все, чтобы не оставить равнодушными. «Король Лир» в Сатириконе - очень «театральный» спектакль, с множеством чисто театральных находок. Профессионализм во всем – в простоте убранства сцены, в отсутствии пышных нарядов, даже в семейных трусах короля Лира… Главное – это актеры и их игра, и никто не может оплошать – все, как под увеличительным стеклом. От Райкина взрыв был ожидаем, к другим было простое требование не померкнуть в ослепительном свете мэтра. Но какой там – все артисты потрясающие. Мощно. Понравилось.
Lotta: "Король Лир" 12 мая "Лир" был ШИКАРНЫМ и замечательно красивым. С седьмого ряда прекрасно видно всё пространство сцены, на котором действуют удивительно красивые персонажи: от короля, до голоногого Освальда. И даже те, кто не представляется очень интересным, всё равно радуют глаз. Первая сцена, как и в прошлый раз, носила какой-то демонстративный характер и была разыграна как по нотам. Жизнерадостный ехидный Глостер, не скрывающий своего отношения к королю, понимающий Кент, показательно лицемерный Эдмонд. Ещё ничего не предвещает трагедии. И когда начинаются первые разборки, трагедия не чувствуется: врут сёстры, упрямо глупит Корделия, высокомерно кривится Глостер на этот парад банальностей; Лир, показывая руками часть, отданную Гонерилье, делает руками движения по типу "мы зайдём с тыла, мой капитан!" Но вот наивный Кент бросается к королю - не думая о себе, не жалея себя! - трагедия началась! Теперь уже очевидно, что Кент-Трибунцев - одна из лучших актёрских работ спектакля. А ещё поняла, что именно такой вот, когда-то совершенно неожиданный для меня Лир-Райкин, - тот, кого на самом деле как раз ждала, - со всеми его несуразностями, слабостями, наивным эгоизмом и пробуждающимся чувством вины. Правда, боюсь, что проиграла свою внутреннюю битву за Эдмонда. Я его не понимаю, он меняется не только от спектакля к спектаклю - но и в течение одного вечера. Характер ускользает, противоречивость не поддаётся логике. Вчера сделала ещё одну попытку как-то объяснить его себе - чтоб не поставить на нём крест как на герое. Получилось, что Эдмонд изолгался до того, что уже и сам не понимает, какой он и что ему нужно. Возможно, это так: в его монологах, обращённых в зал, нет искренности. Текст противоречит выражению лица, в глазах - что-то совсем другое... По сути образ держится на безукоризненной пластике Аверина - и именно это не даёт ему распасться окончательно. Вопрос: почему Эдмонд бросается с криком к призраку отца? Ответа у меня нет. А вот сёстры-злодейки - ЕСТЬ! И как сёстры, и как злодейки, и как нелюбимые дочери. И не возникает вопроса, почему они искренне обнимают Корделию, почему Гонерилья со страданием смотрит на отца, а отравив сестру, в последнем рывке бросается к ней, оттолкнув любовника, ради которого всё и делала. И Стеклова, и Дровосекова играют тонко, выразительно и с каким-то внутренним пониманием - очень сложные роли. Обожаю голосовые модуляции Глостера. И то, как он чеканит шаг в первом действии, его резкие и чёткие движения. И всё его второе действие - когда движения становятся уже внеземными, как будто на него действует какая-то другая сила тяжести. Очень хороши его сцены с Эдгаром, который, по-моему, стал намного более глубоким, чем год назад.
Ирината: Lotta пишет: Первая сцена ... носила какой-то демонстративный характер и была разыграна как по нотам. Мне кажется, в первой сцене не происходит чего-то экстраординарного. Судя по реакции присутствующих - это порядком надоевшая всем повседневность: папа-самодур укладывается в постель и начинает умирать. Родственники и знакомые ломают руки в притворном отчаянии, говорят определенные отрепетированные слова (вон как подталкивает, почти суфлируя, Корнуэл жену - та свой текст не договорила)... После этого вся семья счАстливо отправляется обедать, причем только что "умиравший" папа ест с немалым аппетитом. Беда произошла от того, что Корделия вслух произнесла то, о чем думали все: надоел этот бездарный балаган... "театр закрывается - нас всех тошнит". Но папа рассердился, верный Кент бросился на защиту девочки... Вот именно с такой мелочи (буквально на уровне - "лисички взяли спички, к морю синему пошли, море синее зажгли") и начался всемирный пожар. У дочерей Лира нет ненависти друг к другу - есть ревность... как это часто бывает в многодетных семьях. И подерутся, и слов грубых наговорят друг другу, и гадость подстроят... но вот так и сидят в тяжелую минуту - в слезах прижавшись друг к другу. Да и к отцу они относятся не так уж плохо, просто достал их взбалмошный старик своим занудством и мелкими придирками... вот и отвечают тем же. (Ах ты, старый дурак, штаны прилюдно спустил? А я их на тебя надену... Опять спустил? Ну, так и ходи без штанов...) Это потом количество перешло в качество. И СЛУЧИЛОСЬ СТРАШНОЕ. Что же касается Эдмонда... Lotta пишет: он меняется не только от спектакля к спектаклю - но и в течение одного вечера. Вот тут может быть пробема (отчасти - и вина) не актера, а режиссера, постоянно "перепачивающего" свой спектакль. КОГДА-ТО, в самом начале, прослеживалось, как этот ласковый щенок постепенно становился волкодавом (он открывал мягкий животик, чтобы погладили, а его туда - сапогом... не захочешь, а озвереешь). И вот этот финальный рывок к тени отца был оправдан: в глубине души хищника жила нежность к тому, кто хоть изредка, ради прихоти, но гладил по лобастой башке... Что же до Глостера... Ничего не могу с собой поделать: до микрона знаю, что сейчас произойдет...Но каждый раз, когда бросается Глосер с обрыва - я машинально сдвигаюсь вперед - для невозможного: подставить руки... защитить... принять удар на себя...
muffin_trash: Второй спектакль смотрелся намного легче, было большее воспринято. Трибунцев поразителен, откуда в нем все Это берется. Очень точная выразительная игра и прекрасно построенный образ. Такое ощущение, что на сцене он становиться совершенно другим человеком, чем в жизни. Денис Суханов, ни на секунду не прекращает жить в образе Глостера. Сцена встречи с безумным Лиром приобрела совершенно другие краски для меня. Денис своей игрой выражает намного больше , чем оба его партнера. И вообще любое его появление окрашено не только отличной игрой, но и очень глубоким смыслом, который так редко удается увидеть в творческих работах других актеров. Во время его прохода по сцене с Эдгаром играет не столько пластика, каждое движение подчинено определенной мысли и душевному порыву. Поэтому писать просто о виртуозной пластике глупо. При этом мне, откровенно говоря, очень понравился Артем Осипов. Очень трудно четко объяснить или написать по пунктам, в чем дело, поэтому пока отнесем это просто к личной симпатии. Удивительные Граня и Марина. Такие разные и одновременно СЕСТРЫ, которые не смогли отречься от большой любви друг к другу, хотя и очень хотели. Невероятно тонкая игра, на грани, так как малейшее отступление может стать гибелью образа. А вообще все молодцы. Браво, господа!
Ирината: Еще немного по теме... Lotta пишет: Я его не понимаю, он меняется не только от спектакля к спектаклю - но и в течение одного вечера. Хочу сказать, что изменчивость - как внутреннего содержания героев, так и внешнего облика - вообще присуща Максиму Аверину. Это, безусловно, хорошо - ибо что стоять на одном месте, надо, говоря словами Маяковского, творить, выдумывать, пробовать. Но бывает - и не совсем хорошо, ибо изменение может упростить образ... да так и оставить его в "облегченном" виде. (Кстати, подобное "облегчение", некое режиссерское "подтёсывание" до общепринятой нормы, я наблюдаю у Бутусова в МХТ-Гамлете и сатириконовском Лире. Из спектаклей автором понемногу убирается своя же, фирменная, бутусовская сумасшедшинка...они выравниваются. Становятся интересными "для зрительской массы"... Ясными становятся. Ну, а по мне... в общем, я предпочитаю первоначальные варианты постановок и СЧАСТЛИВА тем, что их видела. Всё сказанное - чистое ИМХО.) Так вот, возвращаясь к изменчивости сценических воплощений Аверина, хочу процитировать ЦЕЛИКОМ сказанное когда-то актером мне в приватной беседе (а отнюдь не в каком-то интервью - да еще в усеченном и позволяющем неверные трактовки виде). Память у меня хорошая - цитирую почти дословно; естественно, помню время, место и обстоятельства, при котором сие произносилось: "Единственный человек в Сатириконе, которому я по-доброму завидую - это Суханов. Потому что я вот выхожу на сцену - может получиться, может нет. А он СТАБИЛЬНО ГЕНИАЛЕН". В этой тираде ключевым было слово ГЕНИАЛЬНОСТЬ. А вот "стабильность" в словосочетании не означала "одно и то же", а скорее - при постоянной изменчивости - стабильное не выхождение из понятия "гениальность" даже в "большУю талантливость". И еще об изменчивости образа. Я как-то писала о том, что Аверин пишет своих героев наиярчайшими красками. Я даже говорила тогда об анилиновой яркости красителей. Если закрыть глаза, то ТОЧНО ВСПОМНИШЬ, как отчетливо прорисованную картинку, каждый поворот его головы, движение глаз, жест, то, как сидит на нем костюм... и эта картинка будто врезывается в сетчатку глаза. Две-три (и больше) дополнительных краски для изменения - на более долгий срок фиксируется глазом изображение. Суханов же, со своей "пластикой личности" (с), нечеткой фиксированностью рисунка - это "мокрая акварель" с будто смазанным контуром рисунка... совершенно неяркая. И если опять же закрыть глаза - картинка проявится нечетко - вернее, проявится, однозначно, но не контуром, а... impression. То есть - воспоминанием о восторге, который испытывала, запечатленном восхищении. И Бог с тем, сколько красок употребил актер, чтобы изобразить ту или иную свою роль... Главное - конечный эффект. А он, для тех, кто понимает - как глубочайший колодец... в котором нет дня. И в который нам всем еще падать и падать - с восторженным замиранием сердца.
Lotta: Ирината пишет: Ну, а по мне... в общем, я предпочитаю первоначальные варианты постановок и СЧАСТЛИВА тем, что их видела Я ОЧЕНЬ не хочу, чтобы "Лир" повторил судьбу "Гамлета".
Administrator: ЗДЕСЬ - практически полная подборка рецензий 2006 года на премьеру "Лира". Собрано всё: умное и глупое, доброе и злое, с душой написанное и с совершенно холодным носом... В общем, можно перечитать. А можно и не перечитывать. Кстати, здесь, на форуме, есть эти же материалы... плюс мнения от ПРОСТО ЗРИТЕЛЕЙ. НО: перечитывающих будет ждать ряд сюрпризов. Например, рассказ о слепом попугае... или - о ренессансном фонтанчике... Всё это в спектакле было. Всего этого в спектакле нет сейчас...
Administrator: От зрителя театральное ...Да, и вот еще итог сегодняшнего дня: москвичи и гости столицы! Все на "Короля Лира" в Сатирикон! Хотя бы ради последних нескольких минут - это стоит смотреть. Но не только из-за них.
Lotta: "Король Лир" 1 июня Очередной раз поняла, насколько Лир в исполнении Райкина интереснее того привычного представления о герое, которое было у меня раньше. Ожидаемый вариант, как правило, сильно романтизирован: нечто типа старого князя Болконского - вздорный чудак, но сильный, умный, любящий, аристократ от головы до ног - КОРОЛЬ. Бутусов лишил Лира благородной осанки и царственных манер, и перед нами просто человек. Вначале - капризный чудак в лучшем случае, в худшем же - мелкий домашний тиран. Против последнего говорит искреннее уважение к королю Глостера и Кента, явно вызванное не только титулом. И ещё - любовь к отцу Гонерильи. Традиционно сильно играла вчера Дровосекова. Пожалуй, её героиня, единственная, унаследовала своенравный характер и темперамент Лира и могла бы быть его настоящей наследницей. Она страдает из-за необходимости сдерживать своё недовольство поведением отца, пытается воздействовать на него. И только когда он обрушивает на неё свои проклятия и бьёт, похоже, по самому сокровенному и больному - по мечте о материнстве , она перечёркивает свою любовь к нему. Гонерилья потрясена, она с трудом держит осанку, с трудом говорит. И не простит ему этого. А кто бы простил? Лир отказался от одной дочери, проклял другую, потом, конечно, досталось и Регане. Он растоптал священные чувства, любовь старших дочерей к нему такого испытания не выдержала, они перестали видеть в нём отца. А к злобному опасному безумцу и отношение соответствующее. Очень сложный и противоречивый образ создаёт Стеклова. В её Регане под привычно лицемерной маской скрывается много чего, в том числе, искреннее чувство к отцу, сестре и мужу. Её семейная трагедия обозначена намёками, недоговорённостями, дающими пищу для размышлений. Понятно, что в Регане идёт серьёзная внутренняя борьба, что решимость соседствует в ней с робостью, что в Эдмонде она интуитивно чувствует фальшь и нравственную грязь. При многокрасочности и присутствии вроде бы взаимоисключающих компонентов это очень цельный образ - настоящий (в отличие от рассыпающегося на части Эдмонда, которого я уже не просто не понимаю, а вообще не вижу). Говорить об огромном таланте Стекловой нет смысла, он очевиден. Но всё-таки вчера она играла совсем потрясающе: и мощно, и очень тонко, и было страшно и больно за её героиню. Трибунцев. Великолепно! Могу повторить только, что это одна из лучших актёрских работ спектакля. И добавить, что у него и Ломкина замечательное чувство партнёрства и это ещё больше повышает качество игры. И всё-таки Глостер... Писать о нём трудно. В последнее время герои Суханова (кроме, разве что, Бэкингема) - как провода под током, в каждом обнаруживается оголённый нерв. Они удивительно сильно эмоционально заряжены. И при этом сохраняют чёткий внешний рисунок, а Вышневский и Глостер в первом действии - необходимую внутренюю жёсткость. Сначала Глостер переживает трудную внутреннюю борьбу перед тем, как отречься от сына, а к Эдмонду испытывает двойственное чувство – не потому, что незаконный, а просто чувствуя в нём что-то не то. Потом ему пришлось испытать весь спектр нравственных и физических страданий, он делает страшную попытку умереть, а затем принимает на себя всё бремя вины и раскаяния. Слепой, он обострённо чувствовует людей и трагический смысл происходящего. И – предельная выразительность жестов! И – удивительные интонации! Потому так трудно выразить словами сильнейшее эмоциональное впечатление от вчерашнего спектакля. Я даже была благодарна Лиру и Эдгару за комические выходки, снимавшие напряжение хотя бы частично. Так чуть ли не расхохоталась в голос, когда Лир, уже прижав к себе голову Глостера, повернулся к Эдгару, и тот подался к нему в явном желании, чтобы и его обняли, чтоб все вместе... А Лир ему снова: "Каков пароль?" Это сочетание трагического и комического вчера действовало особенно сильно и как-то по-другому. Великолепный спектакль!
Мирра: Лир, Лир, Лирррр!!! Как же я люблю его!.. Мне кажется, Бутусову и актерам удалось создать нечто большее, нежели просто спектакль. Это - больше, глубже, мощнее. Невероятная красота и мощность в каждом мгновении, в каждом движении, в игре света и тени, в звуках... Неимоверное количество энергетики, густой, концентрированной, бьющей в лицо. Ни единое слово не произносится впустую. Я видела в театре не так много... Но и не так мало. Ничего, что затмило бы для меня "Лира", я не видела. Люблю, люблю безумно его. До последней секунды люблю. Неописуемо голубые, стеклянно-льдистые глаза Эдгара-Осипова. Широко раскрытые глаза безумца Лира, его мечущийся взгляд. Кроваво-красное полотище, потопом заливающее сцену. Глостер-Суханов, уже почти ангел, в предчувствии освобождения от невыносимой муки - парящий над сценой в руках сына (законного сына!). И Эдмонд, натягивающий хищную усмешку - губы подрагивают, уголки губ поднимаются и вновь опускаются, а в глазах - невыносимая боль. Запрокинутое белое лицо, острый подбородок одной из сестер - уже мертвой - на фоне черного фортепианного лака. Разметавшиеся кудри другой. Деревянно выгнувшееся на табурете тело третьей. Лир, мечущийся между ними... Гениальный спектакль. Я на нем не могу дышать. И даже сейчас, вспоминая, дышу через раз. Люблю. Да, еще о позавчерашнем. Всегда на "Лире" сомневаюсь, откуда бы спектакль посмотреть. Все варианты хороши - с близкого расстояния удается "поймать" невероятное количество энергетики. Если сесть подальше - видно всю непередаваемую красоту и геометрию. На последнем "Лире" первое действие я посмотрела с центра вторго (по нумерации - третьего) ряда. Так как в первом ряду несколько центальных кресел снято, то это место - самое близкое, непосредственно "вплотную" к действию. Незабываемо! Потерь энергетики - никаких, нет ничего - ни соседей, ни зала - только спектакль, и весь - в тебя. Буквально над моей головой держал Эдмонд подложное письмо, якобы написанное Эдгаром. Протянуть руку, выхватить - и ничего не случится. И не будет черной волны предательства... Буквально на расстоянии вытянутой руки - изгнанный Кент. Одинокий, добрый, верный. Так хотелось обнять, защитить, поддержать... Ослепление Глостера меня едва не убило. Самая мощная сцена, энегретический пик спектакля. Страшно! Полное соучастие, и эмоций - невероятное количество! Однако, в антракте пришлось пересесть повыше. Тоже хорошо - вся КРАСОТА видна в целом, ничего не теряется. А эмоций не меньше. Может, и к лучшему - иначе было бы слишком тяжело. Люблю тебя, "Лир"! Как же я благодарна за этот спектакль его создателям. Он мне нужен, буквально физически. Но - раз в месяц, не чаще. До следующей встречи!
muffin_trash: Раз от раза осознаю насколько сложный и глубокий спектакль. В нем огромное количество пластов, которые к сожалению не всегда вскрываются. На мой взгляд, Корделия не любит ни одну из своих сестер, в то время как они искренне переживают за нее. Это видно по их реакции на ее упрямые слова,сказанные отцу. Гонерилья беззвучно шепчет "остановись,зачем", и когда сестры утешают Корделию, они действительно сочувствуют ей. Мне кажется, что Граня играет женщину определенного типа. Она как бы является отражением того мужчины, который рядом с ней. Одна она быть не может, поэтому так быстро скорбь по умершему мужу сменяется любовью к Эдмонду. Можно сказать, что симпатию к нему она уже испытывала раньше. Поведение Реганы напрямую зависит от характера избранника. Со своим мужем она мягкая и ласковая, но в то же время, как и он, очень жестока и вспыльчива. C Эдмондом же она совсем другая, у нее даже голос меняется. Образ настолько сложный, что это лишь одна из множества возможных интерпретаций. Браво Тим! Выразить ощущения от игры таких сильных актеров , как Трибунцев и Суханов, очень сложно. Скатываешься к банальным и пышным словам, которые порой неуместны. Я чувствую духовное родство между Глостером и Вышневским. Это люди, перед которыми стоял вопрос нравственного выбора. Глостеру удалось до конца остаться верным себе. Он преодолевает страх и отказывается от благополучия, принимая сторону Лира. Поэтому судьба дала ему шанс встретиться с Эдгаром , чтобы исправить все ошибки.Это очень искренний и честный образ.
Administrator:
Ирината: Король Лир. 19.06.2010. …Спектакль, то бишь его поклоны, завершились ситуацией гламурной и одновременно немного комической. Пара товариСЧей именно вот… ээээ… нууу… гламурного вида (я видела их в фойе – один так даже немного похож на Аверина своей крупностью – только что не бритый) при выходе на поклон «Глухаря» Эдмонда швырнули в него охапку броском осыпали его белыми розами. Эффектно – ага! А с середины 1 ряда, откуда я нагло имела место наблюдать картинку – выглядело это «ваще шедеврически»: летящие прямо в лицо белые розы – на счастье, чуть не долетевшие; покрасневший герой «выброса»; недоумевающие актеры (на сцене их в этот момент было немного); Суханов (его поклонное появление было следующим), по-балетному прогарцевавший между обломанных головок и стеблей; остальные исполнители, давящие розы ногами… Подобное я видела когда-то у балетных – в Большом театре. Впрочем… и самой бросать приходилось в МДМ через оркестровую яму… Нет-нет, неожиданно и эффектно… хоть и правда чуть смешно. Что же до спектакля… Вот только-только писала о тысячах трактовок, которые могут быть у истинных шедевров. В данном случае – настоящие спектакли совершенно РАЗНЫЕ для каждого из сидящих в зале. Кто-то просто смотрит на перемещение артистов по сцене. Кто-то глаз не сводит с любимых и лучших – впитывая в себя их энергетику. Кто-то напряженно, весь спектакль, думает одну потрясающе важную думу (типа, как в «Ричарде»: зачем барсук залез на сук зачем герцогиня сняла шапочку)… Кто-то и наблюдает, и радуется, и о шапочке думает… и не только о ней. Так вот – если в прошлый раз я писала о сцене раздела королевства, как о семейной ситуации – сейчас я неожиданно увидела ее, как СЦЕНУ В ТЕАТРЕ. Деспот-режиссер (он же Лир, он же Райкин) в «энный» раз репетирует одну и ту же сцену. Актеры «молятся тайком, вслух роли говорят» - не очень четко проговаривая слова и не держа мизансцену не от неуверенности, а от того, что ситуация надоела: лучше не сыграешь, так зачем же? «Срывается» молоденькая актриса, на которую Главный пригласил посмотреть продюсеров (позже один откажется брать ее в свою антрепризу – зато второму понравится ее стиль – «тихо… тихо… а потом – БУРЯ» (с)). Помреж откровенно скучает… Приглашенный на репетицию посторонний молча внимает скандалу, полускрывшись «в яме»… Всё как всегда в театре… И только… кто он, Кент – в этом случае? Критик, что ли? Вмешивается в процесс… И – ПОКАТИЛОСЬ!........... Ну, это еще одна, этакая вольной трактовка… Шуточка, мелкий стёб, за который простите: количество посмотренных «Лиров» приближается у меня к пятидесяти… И уже можно отвлекать себя от действия… *********** На самом деле – и в «почти пятидесятый раз», как в первый – отревелась я на нескольких сценах. А сцена второго действия, когда Эдгар и слепой Глостер встречаются с королем…. так это вообще безумие какое-то: будто электричеством по оголенным нервам… Возможно, не надо бы ТАК смотреть… но тогда и играть ТАК не надо. Поразили девочки – Регана и Гонерилья. Стеклова и Дровосекова – просто невероятно точны, до последнего движения и интонации. При этом – как же потрясающе играют они в паре друг с другом! Какой дивный ансамбль создают СО ВСЕМИ партнерами! Елизавета Мартинес на этот раз понравилась. Как будто наконец нашла она себя в героине… а героиню – в себе. Владимир Большов в маленькой роли – очень нравится. Хотя и – безумно жалко его (и Глостера) несуществующую уже в спектакле разбивку по слогам слова «у-ди-ви-тель-но»: вроде бы пустячок, но я же помню, как раньше потрясающе «резало» это слово… Лир… Как же потрясающе играет эту роль Райкин! И – две мои «любови»: Денис Суханов и Тимофей Трибунцев. Райкину – не уступают ни на йоту. Лучшие актеры в этом спектакле.
Casi: Timeout.
Ирината: Да, о подробностях субботнего спектакля... СОВСЕМ перестало использоваться синее пальто Глостера. А мне оно нравилось - этакое цветовое пятно в спектакле было... Всё больше и больше спектакль соответствует фразе "и это пройдет"... Мне многого не хватает в нынешнем варианте... но особенно - вот этой, первой сцены... Кстати... может, соберусь, да и сделаю в летнее межсезонье сводную таблицу: вот этого в спектакле уже нет... а вот это - появилось... Осипов/Эдгар случайно опрокинул ведро с "клейстером". Собирал его ладошками и выливал обратно. Кстати, эта сцена - когда Эдгар превращает себя в "бесноватого Тома из Бедлама" - единственная, сорвавшая аплодисменты. Это не всегода получается технически... а когда получается - неимоверно красиво. В этот раз - удалось. Эдмунд перед смертью шел вперед, будто расправляя гигантские черно-красные крылья. "Приключения лошади" на сцене продолжаются: она то встает... то ложится... через нее скачет Эдгар... под нее подлезает Лир... Корнуэл, в отличие от Глостера, НЕ МЁЛ сцену. Без метлы вышел. И камни не кидал. Из действия в этой сцене остался только плевок в лицо Эдмунду... Зато Глостер поднимал улегшегося прямо посередь сценического пространства Эдмонда: огладил его бритую голову и поделился информацией о письме...
Рыжая: Ирината пишет: И только… кто он, Кент – в этом случае? Критик, что ли? Вмешивается в процесс… И – ПОКАТИЛОСЬ!........... согласна со всем, особенно написаным большими буквами. Этот "срыв" был особенным, дернулся вперед даже Максим из ямы, и актер Андрей Смоляков, сидевший со мной рядом!... да пол зала наверное дернулось... Ирината пишет: несуществующую уже в спектакле разбивку по слогам слова «у-ди-ви-тель-но»: вроде бы пустячок, но я же помню, как раньше потрясающе «резало» это слово… для меня с опытом чуть меньше 10, до сих пор ТАК "режет" Ирината пишет: СОВСЕМ перестало использоваться синее пальто Глостера я его тоже полюбила! Еще мое "детский разум" поразил Райкин, на очередном своем кульбите, вставший на голову на доли секунды... Господи! Дай Бог ему еще 100 лет так скакать! Вобще спектакль был крайне эмоционально напраженным! за что всем актерам в отдельности спасибо!
Lotta: Ирината пишет: Елизавета Мартинес на этот раз понравилась А я что говорила! Поверила в неё с первого же спектакля. Очень интересный, ни на кого не похожий шут - особенное существо.
Ирината: Lotta пишет: А я что говорила! ...отличается умом и сообразительностью... Мартинес дивно играет в "Не всё коту.." - имхо, ближе всех К МАСТЕРУ. Прочие там - как желтые пуховые утятки, жмутся к маме-утке (Райкину). А она - словно Знаменитый Утёнок Тим (причем пролезший через дымовую трубу ) смело идет своим собственным путём. И в "Лире" - догонит и перегонит! Пусть и не сразу... но оч.ей этого желаю. Тем более, что и поёт она хорошо.
Irisska: Сходила на Короля Лира:) Общие впечатления довольно сложные, но... ПРЕКРАСЕН Денис Суханов. ПРЕ-КРА-СЕН. Поразительный. Невероятный. ТАЛАНТ, одним словом, не скроешь. Да и вообще от него самого идут волны какого-то такого света, чего-то очень хорошего... Как он искренне цветам радовался, это ж вообще до слёз трогает...:) Очень-очень щемящесветлотёплое чувство вызывает. Возвращаясь к спектаклю. Трудно сказать что-то определённое, очень сложный, заставляющий вдумываться и прислушиваться к спектаклю и к себе, не из тех, которые сразу можно как-то описать. В нём есть БЕЗУМНО пронзительные сцены. Особенно сцены с ослепшим Глостером и финальная. На финальной вообще в кресло вросла от ужаса. Какого-то леденящего... Замечательный Аверин. Очаровательный Ломкин. Я бы сказала, уморительный Ломкин)) Очень понравилась Елизавета Мартинес в роли шута:) В общем, теперь есть, о чём поразмыслить...:)))
Lotta: "Король Лир" 29 июня Последний в этом сезоне "Лир" - очень горький и очень человечный. В глазах до сих пор соль от невыплаканных слёз. Весь спектакль переживаешь и мучишься за героев - слабых, запутавшихся, себялюбивых, но очень родных - как будто своими ошибками и страданиями они искупают наши ошибки, снимают с нас наши грехи... "Лир" - от начала и до конца, во всех своих составляющих - настоящее произведение искусства. Я ещё на "Макбетте" поняла, что у ТАКОГО ВОТ Бутусова в спектаклях возникает катарсис особого рода - очищение, освобождение, раскаяние, а возможно, и отпущение грехов. В рамках одной семьи, в стенах коммунальной квартиры, между людьми, ВЫНУЖДЕННЫМИ жить рядом - чего только не бывает! В том числе и того, что простить нельзя. Как отцовского проклятья Гонерилье, как предательства и братоубийства... Страшно... Но всё это - люди, всё это - кто-нибудь... Мои главные герои в этом спектакле - Лир, Глостер, Эдгар и Гонерилья. Прекрасные Кент и Регана, противоречивый Эдмонд остаются несколько в стороне от темы, кажущейся мне главной. Первым четырём суждено ПОНЯТЬ и РАСКАЯТЬСЯ - а это в какой-то степени влечёт за собой ПРЕОБРАЖЕНИЕ. Как всегда, оно особенно сильно у сухановского героя и, как всегда, я не могу проследить все стадии его пути вверх при том, что логика такого преображения безупречна. Сначала рафинированный аристократ, про которого даже не скажешь, хороший ли он человек или просто живущий ПО ПРИНЦИПАМ. Потом накапливаются значимые мелочи... и - открытый вызов силе, потом ослепление - и уже преображённый Глостер продолжает свой тернистый путь. Судьба Лира ещё более сложна и не столь символична. Он старше Глостера, подвержен бОльшим слабостям, в нём больше суетности и... у него дочери, а не сыновья, которые всё-таки часть ответственности по-мужски принимают на себя. Лиру труднее. Осипов-Эдгар мне нравится всё больше. Его интонации врезаются в память, актёр точен и выразителен, образ Эдгара стал очень цельным - и даётся в развитии. Очень важная роль. Гонерилья тоже постепенно меняется в зависимости от испытаний, уготованных судьбой. В ней сильно сочетание человеческих-женских черт и звериных, восходящих к инстинктам. В конце концов она превращается в какое-то мифологическое существо... и одним махом перечёркивает всё, что сделала из-за любви к Эдмонду, отчаянно пытаясь спасти сестру. Что касается Реганы, то эта роль сыграна необыкновенно тонко, но преображения героине не дано. Не дано оно почему-то и Эдмонду, хотя вся логика спектакля подталкивает к этому. Аверин вчера играл великолепно в том, что было связано с отдельными состояниями его героя. То есть в каждой сцене он был очень хорош, но цельной картины всё-таки не получилось и на этот раз, а потому мне всё так же непонятны его последний рывок к отцу, желание во что бы то ни стало убить Лира и Корделию, отчаяние перед последним боем... Кажется, ещё немного - и пазл сложится, мы увидим полнокровный художественный образ... Не пойму, в чём тут дело - возможно, в частых изменениях, вносимых в спектакль. Эдмонд и Шекспиром задуман как самый противоречивый герой, но тут уже какая-то путаница происходит в действиях и намерениях. Но - повторяю - безукоризненная пластика Аверина и его актёрская индивидуальность удерживают образ от распада. Я не могу назвать этот спектакль совершенным, у него другие достоинства. Который раз смотрю его - и снова понимаю, что тут ещё думать и думать, сострадать и любоваться. А кому повезёт - уйдёт домой просветлённым и счастливым.
Ирината: Король Лир. 29.06.2010 В "Макбетте", сразу после убийства Дункана, была ничего не значащая сцена. Двое (пусть в данном контексте они будут поварами или официантами) задорно и весело перечисляли блюда, которые будут поданы на свадебном пиру героя. Утки из Пекина перемежались с подстреленной на мелковолье китихой, тонны горчицы - с уральской водочкой... Не короткая и очень веселая сцена... Сцена, не нужная в спектакле ни для чего, кроме как - чтобы мы промыли глаза слезами и стерли в них изображение невероятной красоты юноши, только что убитого соратниками... и любимой женщиной. "Лир" дает нам такую передышку лишь в первом действии. Буквально физически ощущаемая, выливаемая на зал боль ослепленного Глостера (я опять поймала себя на том, что в этой сцене непрерывно тихонько вою... и хорошо, что музыка это заглушает) прерывается темнотой... в которой можно, наконец, выдохнуть... а потом вдохнуть... А потом - антракт. Безупречная сцена псевдосамоубийства Глостера, встречи героев с Лиром и затем с Освальдом, последующей передышки не дает. И мне всегда очень стыдно перед актерами за то, что я потом какое-то время и смотрю на действие... на почти не вижу его. Задыхающийся Глостер, еще не до конца пришедший в себя после несостоявшейся "смерти", его утверждение о том, что он может стоять - и падение, попытка "на голос" доползти до короля и дотронуться до него... Необъяснимые вроде бы движения кистей рук, повороты головы - всё это от непрерывной, страшной боли... Вот - прижимает Лир к своей груди лицо Глостера - а через какое-то время резко поворачивается к Эдгару... и голова слепца, лишившись опоры, бессильно падает на грудь... Нет силы ждать. Нет силы терпеть боль. Нет силы жить... И - почти нет нашей, зрительской силы перетерпеть эту запредельную боль героя... **************************** Вчерашний "Лир" - последний в сезоне - был превосходный. С энергетикой - непрерывно взбиравшейся в гору, к последней страшной сцене... И - АХ! - как прекрасно играли вчера практически все...
Lotta: из коммента к моему посту в жж А я первый раз вчера. И понимаю, что надо ещё... Аверин как раз не понравился, потому что он слишком... по мне так густой. Нагнетено в нём многое, а выражается малое. Понравились зато второстепенные - шут, Кент, французский король. Суханов же вообще превосходен и "Маску" надо было бы ему дать... А ещё музыка удивительно точная. Вообще, Бутусов режиссёр очень интересный, но всё никак моим не станет. Напоследок вопрос к Вам как к знатоку) Хорошо смотреть спект этот издалека? Я близко сидела, охват сцены хороший, но интересно бы увидеть в большем развороте.
Administrator: От зрителя "Душистый майоран. - Проходи" или пароль для Короля Тысячу лет не была в театре. Вчера после Бутусовской постановки "Короля Лира" в Сатириконе (конечно же) пост фактум задумалась. Тыщу лет не была, потому что меня утомили все эти пыльные кринолины, вертящиеся сцены (это не прошлый век, это серьезно век, который никогда не должен наступить), когда переигрывают, когда сидишь в ряду и прячешься за своими коленками, чтобы не показывать актерам на сцене как тебе за них стыдно. режиссер, балетмейстер, художник и художник по свету заслуживают похвалы необъятной. Последние из них создают эдакую рамку, эдакое пространство, в котором можно вертеть и вертеться безумной головой с криками и хохотаньем, раздорами и разладами. Об актерах ниже. Это было то, что нужно для возвращения. Вернуться внезапно. в конце июня в такое жаркое и светлое для театра время, когда ты идешь по улице около 7 часов и никак не можешь понять, что за толпа собралась на улице. А потом извиняешься, окидывая глазами здания. Ах "им. Пушкина", ах "им. Горького", дальше - "у Никитских ворот". Король Лир без пампушечек и финтифлюшечек, без всего этого напыщенного, когда трагедии хотят придать еще более трагичности. у всех сплошь босые ноги (или кросовки, да), голые мужские ноги, кондиционеры на полную мощность, громкие и не громкие голоса у актеров, которые вытолкали из себя свой максимум (легко и свободно, спасибо), Райкин, вертящийся на голове, мертвые дочери-куклы, падающие на пианино, отчего они позвякивали тоскливо-тоскливо, много газеты, много газеты рвать на мелкие кусочки, мыть ноги, извазюкиваться в клее, и да худые длинные мужские ноги, запомните.) Всё выше в сочетании с шекспировским текстом и идеей (о раздоре в семье, в стране и даже больше: в голове) выглядит "классно"). Да, я вполне могу написать - заставляет думать, что нужно еще раз сходить и туда же, перечитать и пересмотреть, вплетается в тебя и впечатления самые очаровательные. Ровно так, как читать Шекспира поздней осенью. Взахлеб. Но на самом деле - это просто классно.
Administrator: Неожиданно найденное в инет-архивах - на этом форуме. И, кажется, до сегодняшнего дня отсутствовавшее здесь... Фрагмент. ... Легендарного "В ожидании Годо" поблизости не оказалось, поэтому знакомство с Юрием Бутусовым произошло посредством Шекспира: сначала "Гамлет", после - "Король Лир"... ..."Король Лир" заметно уступает "Гамлету" по изобразительной части, хотя вместе с Бутусовым его придумывал все тот же Александр Шишкин. К сожалению, ту же претензию можно предъявить и режиссуре: Бутусов вновь ставит классический текст в том же ключе, что и абсурдистские пьесы Беккета и Камю, но на сей раз его выдумки не поражают воображение. Это просто каскад разнокалиберных номеров, где недурно сыгранные монологи перемежаются клоунадой и не самыми удачными пластическими интермедиями, да так, что в глазах рябит. В силу монтажных извращений пьеса рассыпается на глазах, но никакого скрепляющего материала постановщик, увы, не нашел. Спектакль мог бы держаться на Лире, но когда Константина Райкина нет на сцене, о его существовании и не вспоминаешь. Не то чтобы его Лир был плох или неубедителен, просто нет на сцене никакой человеческой драмы, нет прожитой истории, а есть отличный актер Константин Райкин, демонстрирующий публике свои завидные технические возможности. Эмоции в моем случае пришли откуда не ждали - от пронзительного Дениса Суханова, сыгравшего отчаяние ослепленного Глостера как самую что ни на есть высокую трагедию. Что же до остальных артистов "Сатирикона", работали они вполне достойно, особенно Максим Аверин в роли Эдмонда и Тимофей Трибунцев, в котором я с удивлением узнала человека, косвенно виновного в моем нежданном увлечении театром.
Ирината: ...Вы знаете, я много бы дала, чтобы вернуть тот первый, удивительно БУТУСОВСКИЙ вариант спектакля, который был сыгран на первом прогоне в июле 2006 года. Если сейчас "Лир" выровнен во многих местах и оттого иногда даже скучен по построению , вытягиваясь только за счет актерской энергетики, то изначально это были какие-то немыслимые американские горки, когда уже не понимаешь - где верх, где низ... и только сердце замирает от очередного виража или почти свободного падения. Я и тогда-то, по свежим впечатлениям, не бралась ответить - зачем спектаклю нужен был попугай/Глостер с забавным легком хохолком, перебирающий лапками по краю пианино... Или - зачем, предтечей бури, метались над желтым покрывалом стола Эдмонд с окровавленной рукой и все остальные (эту сцену все тогдашние завсегдатаи тут же прозвали "по кочкам"). Зачем законный и незаконный сыновья Глостера чертили на листах фанеры черные круги... Зачем Освальд чистил ботинки Гонерилье - пылью? Да-да, тогда в спектакле было много необъяснимого... но настолько НАСТОЯЩЕГО, что даже дышать после этих сцен было трудно (а уж секундное появление СЛЕПОГО попугая вообще, что называется, сносило крышу)... Если кто-то не поленится прочитать здешнюю "лирскую" тему ИЗ ГЛУБИНЫ, он увидит изменения цифр возле названия спектакля: Лир-2, Лир-2.5, Лир-3... По велению режиссера спектакль менялся... Сначала его сцены просто слегка видоизменялись. И это было здОрово! А уж возвращение в спектакль после израильских гастролей "Циркового марша" (о чем мы мечтали... впрочем, уже и не мечтали даже, смирившись с его отсутствием...) - это было чудо из чудес. И вдруг... спектакль начал упрощаться. Сумасшествие "американских горок" заменилось в нем тряской езды по булыжникам... Уходили фрагменты декораций, изменялись костюмы... В общем, понятно, почему это произошло. Набить под завязку тысячный зал Сатирикона думающими зртелями невозможно. Большинству надо, чтобы им "сделали красиво"... да была бы возможность похвастаться потом, что самого Райкина в трусах видели... Но мы-то помним. Кто-то помнит и старый лист гофрокартона, замененный нынче на изящный зонтик... Кто-то - уже только ноги Глостера и Кента, прижимающие к земле хребет "незаконного". В принципе, спектакль этот настолько хорошо "заквашен", что еще долго не прокиснет. На это и надежда... Тем более, актеры в нем играют, что называется, отборные, штучные... талантливые, очень талантливые и даже стабильно, без отклонений и провисаний, ГЕНИАЛЬНЫЕ. Не хочу перечислять всех... Но очень "выросли" со дня премьеры Осипов и Дровосекова. Они и с самого начала были хороши, но сейчас - ПРЕВОСХОДНЫ (Осипов регулярно срывает аплодисменты - не за узнаваемость лица, а за прекрасную игру). С автором предыдущего поста согласна: Эмоции в моем случае пришли откуда не ждали - от пронзительного Дениса Суханова, сыгравшего отчаяние ослепленного Глостера как самую что ни на есть высокую трагедию. Так было - еще на прогонах. Так есть - из спектакля в спектакль. Рисунок роли Глостера сильно изменился - и даже, на наше счастье, добавилось его присутствие в одной из сцен... Но еще на большее счастье - не были убраны и изменены сцены, в которых ослепленный Глостер взаимодействует с Эдгаром (при том, что, повторяю, Осипов раз от раза играет все замечательнее). Сердце путает ритмы свои и стучит с перебоями - когда готовится Глостер к мнимому прыжку с горы-утёса, когда, не зная, что происходит рядом, он мечется между сражающимися Освальдом и Эдраром... Да-да, вся эта роль - и особенно вторая ее часть - это стопроцентная, стабильная, безупречная ГЕНИАЛЬНОСТЬ. Очень жаль, что единственным "провисом" в спектакле стала роль Эдмонда... Если раньше от первой сцены он буквально ощутимо шел от человечности к озверению... чтобы вновь вернуться в себя, человека, за мгновение до смерти... то сейчас от начала до финала - нет никаких... не то что американских горок - нет и мелких кочек: всё правильно... всё гармонично... Почти от рождения "незаконный" был собакой со злым и мстительным характером - и к гибели не подобрел... Вот только... бросок уже не к отцу - к ДУШЕ отца... но только - черно-красные крылья за спиной... но только - кончина на руках у брата... ...они из того, прежнего спектакля... Впрочем... вот придет Бутусов, да и поправит все. Подождем нового сезона, а?
Ирината: Этот Живой Журнал уже давно удален из сети, и спектакль сейчас выглядит совсем по-иному... но архивы "всемирной паутины" иной раз подкидывают нам такие подарки... ******************************************************************** "О чём-то мы не договорили с Вами на том спектакле, надо продолжить на следующем..." "Так молода, милорд, и прямодушна." Я видела "Лира" трижды. С каждым следующим просмотром крепнет ощущение, что я недооцениваю реального объёма подводной части айсберга... Иногда мне начинает казаться, что это и вовсе неподъёмный материал для меня, что все мои выводы - нежизнеспособны и могут разрушиться, как карточный домик, будучи опровергнуты любой - даже, возможно, одной-единственной - деталью из тех, смысл которых мне так и недоступен… "Он вымотал мне душу, государь..." Но не думать о "Лире" я не могу. Программа работает, образы и аллегории складываются то в один, то в другой калейдоскопический узор, ответы и вопросы дробятся и множатся, как в зеркальном лабиринте... Выкладываю ещё одну порцию рассуждений, размышлений... – фрагментарно и бессвязно, чтобы хоть что-то зафиксировать в букве. При этом вполне допускаю, что они все - ошибочны... "К тому ж хоть связи нет в её словах, в них нет безумья" Самое умное существо в пьесе - Шут. При этом буквально все называют его "дураком". Дурак и сумасшедший - это где-то очень рядом, не правда ли. "Сойдя с ума" (намеренно закавычиваю), Лир словно становится тем самым "дураком", Шутом, т.е. умным человеком (он и выражаться начинает, как Шут - байками, прибаутками, в чём лично я вижу ещё одно подтверждение того, что Шут "вошёл" в Лира). Дурачок Том из Бедлама, т.е. Эдгар, как мы знаем, совершенно нормальный человек, и приютивший Эдгара Лир безумным его вовсе не считает. Вспомним, кстати же, "безумного" Гамлета, который на деле также абсолютно нормален... Шекспир "надевает" сумасшествие на своих героев, как маску, для того, чтобы те могли безболезненно проговаривать вслух какие-то важные вещи. Из Шекспировских сумасшедших, пожалуй, только одна Офелия по-настоящему безумна. Остальные - нормальны. И подчас даже более нормальны, чем остальные герои пьес, за что и сочтены окружающими - сумасшедшими... Как там в "Калигуле": "Как все, у кого нет души, вы не можете выносить тех, у кого её слишком много. Слишком много души - это мешает, правда? И тогда это называют "душевной болезнью", а высоколобые болваны остаются при своей чистой совести и своём самодовольстве." Сумасшествие - не насморк. Оно не может пройти за несколько дней. Да, Лир пережил сильнейшее потрясение (и дочки подсуропили, и светопреставление в природе), рассудок его помутился от пережитого, НО. Это помутнение не кардинально и не долговременно, и в финале Лир уже совершенно адекватен. На его адекватность, кстати, прямым текстом указывает Корделии Кент. Я не вижу в Лире Райкина признаков болезненного сумасшествия. Я вижу человека, стремительно свалившегося с небес на землю, вследствие чего получившего сильнейший удар. Мысли его, хотя и путаются от пережитого потрясения, но вполне здравы и логичны... И даже вот эта душещипательная сцена - "пропрыг" короля через сцену в одних трусах с горделиво поднятой головой - не признак безумия. Это свидетельство того, что Лир окончательно отказывается от какой бы то ни было фальши, избавляется от последней внешней оболочки прежнего себя, т.е. самодура-короля, тем самым закрепляя факт становления Человеком (кстати, как писали в своё время, "голый человек на голой земле" – есть условная модель спектаклей Бутусова). Вспомните, что он говорит, увидев практически голого Тома из Бедлама: "Посмотри на него хорошенько: на нем нет ни кожи от зверя, ни шерсти от овцы, ни шелку от червя! А мы все трое не люди - мы подделаны! Вот человек, как он есть, - бедное, голое, двуногое животное... Прочь с меня все чужое!.." И ещё один аргумент в доказательство душевного здоровья Лира. Скажите мне, пожалуйста, какой сумасшедший сможет произнести фразу следующего содержания: "Нет виноватых в мире. Правы все". Это может произнести только очень мудрый человек, человек, которому открылись некие истины из категории вечных. В общем, нет в "Лире" сумасшедших. Здравы все. (Повторяю, имеется в виду исключительно медицинская сторона вопроса). Кстати, как интересно: сквозь спектакль словно пронесён диалог Лира с Корделией: прощаясь с сёстрами в самом начале, девушка говорит: "Кто виноват, кто прав – покажет время". И словно ответом ей после всех испытаний и уроков, ниспосланных на его голову судьбой, звучат слова Лира ближе к финалу: "Нет виноватых в мире. Правы все"… И вот в свете вышесказанного... Я не могу взять в толк. Почему Гонерилья и Регана в финале в чёрных платьях, а Корделия в белом? Ведь даже если абстрагироваться от относительности зла, Смерть - Великий Миротворец – всех и вся примиряет. "Моей любви не выразить словами..." Я уже говорила о том, что все пьесы Шекспира - о любви. В самом широком понимании этого слова. И хотя в "Лире" все священные человеческие чувства оказываются попранными, тонкий и чуткий Юрий Николаевич Бутусов всё-таки тащит, тащит их на свет. Любовь пробивается сквозь хаос, грубость, разрушения нежными побегами. Контраст её с хаосом усилен жёстким переводом, использованным в постановке. И это лишает практически все линии сюжета очевидной, на первый взгляд, прямолинейности. По большей части любовь "закодирована" в прикосновениях. Бутусов виртуозно умеет передавать чувства через прикосновения... Как пример - несколько сцен, в которых буквально звенит эта щемящая чистая нота (про финал уже говорила в предыдущем тексте о "Лире"): 1. Прощание Корделии с сёстрами. Разговор достаточно враждебен: "Я ваши свойства знаю, но, вас щадя, не буду называть. Смотрите за отцом. Его с тревогой вверяю вашей показной любви " – "Просим не учить. Учись сама, как угождать супругу, который взял из милости тебя". Но, произнося эти жёсткие слова, девушки захлёбываются самыми настоящими, неподдельными слезами, крепко и горестно обнимаются перед разлукой и осыпают друг друга прощальными поцелуями. 2. Пронзительнейшая сцена с Эдгаром и Глостером, где Эдгар помогает обессилевшему слепому старику идти, будто вливая энергию в его движения. Кукловод, вдыхающий жизнь в куклу-марионетку (пластика Дениса Суханова в этой сцене просто завораживает) 3. Смерть Эдмонда. Он умирает - словно засыпает, положив голову на колени брата, как наверняка частенько бывало в детстве. На колени брата, заметьте, только что убившего его. На колени брата, которого сам мечтал сжить со света. И Эдгар, словно осознав, наконец, что именно сейчас произошло, покидает место поединка, нетвёрдой походкой и повторяя: "Страшно… Страшно…" 4. Сцена прощания Лира с мёртвой Корделией. Истерзанный горем Лир не перестаёт говорить: с окружающими, с небесами, с самой Корделией – о ней. Зовёт её, плачет. Но белая фигурка на полу неподвижна. "Мне больно. Пуговицу расстегните" – говорит Лир, и вдруг девушка приподнимается и молча расстёгивает отцу тугую пуговку на вороте. Если отец просит о помощи, разве может помешать оказать её - какая-то смерть?.. И коли уж заговорила о любви... В спектакле три великолепных любовных сцены. Коротких, но мощнейших, как три ярких всполоха пламени: Регана и герцог Корнуэлл, Гонерилья и Эдмонд и Регана и Эдмонд. Не могу не вспомнить в связи с этим не менее роскошные любовные сцены из других Бутусовских спектаклей: леди Дункан и Макбетт (танец), леди Анна и Ричард, Катюша Маслова и Нехлюдов. Немного о конкретных персонажах "Лира" Хочу опять отметить замечательную способность Бутусова двумя-тремя штрихами создавать законченный образ персонажа. Принцессы: Гонерилья и Регана. Гонерилья месит ногами какую-то строительную смесь, на своих плечах тащит тяжёлую доску (она же - аллегорично - крест?). Взгляд её прям и жёсток, голос резок, во всех движениях скользит нерастраченная энергия и неутолённая жажда сильных ощущений. Воительница. Завоевательница. Она задыхается в размеренном вялом течении жизни подле скучного мягкого супруга. "Королевство мне мало, развернуться негде" – это про неё. Нежная Регана с фальшивым негромким голоском тоже проявит своё истинное лицо. Отдельные резкие слова то и дело прорываются сквозь благообразную внешнюю оболочку, когда слабеет её самоконтроль. И окончательно маска спадёт с её лица в сцене ослепления Глостера - от её ведьминского хохота стынет в жилах кровь. Но это ещё не всё. Регана – нимфоманка. Любопытный штришок промелькнул в сцене с манекеном. Регана кружит с ним в танце, не отрывая зачарованного взгляда от тряпичного лица. Мне казалось, что этот манекен – воображаемый Эдмонд. Нет. В этой кукле для Реганы сконцентрировано вообще мужское начало. Она видит в нём и погибшего мужа, и новоявленного жениха, по-моему, не ощущая особой разницы между ними. Главное, что оба – мужчины… Только что горестно простонала: "Мой муж скончался" и буквально сразу, со сладострастной улыбкой: "Я помолвлена с Эдмондом". Кстати, Эдмонд.... "Ты заграждаешь свет мне. Бойся, Кларенс Эдгар"... На премьере я проглядела на Максима Аверина все глаза. Максим играл совсем не так, как на летнем прогоне. Вокруг Эдмонда слово сгустилась, уплотнилась атмосфера, в ней зазвучали какие-то даже инфернальные ноты... Может быть, это дикость - то, что я сейчас скажу, но мне кажется, я не ошиблась: Максим, то есть Эдмонд - это Ричард III, "лишь с тою разницей", что это не "скрюченный урод", а статный красавец, и на то, чтобы усыпить бдительность окружающих ему требуется несколько меньше усилий, чем Ричарду... И выстроилась схема. Мальчик, "заклеймённый с самого рожденья" клеймом незаконнорожденности, затаивший злобу на окружающий мир, решил отомстить миру за это клеймо. Даже монолог Эдмонда в самом начале пьесы едва ли не в точности повторяет по смыслу аналогичный монолог Ричарда... Скрипучая раскладушка, на которой Макс со своим размышлением о положении дел так похож на Банко ("привет" зрителям из "Макбетта") - чем не металлическая кровать, на которой снится Ричарду кошмарный сон... Предавая близких людей, соблазняя женщин, Эдмонд стремится завоевать мир. И так же, как и Ричард, достигнув цели (Ричард - получив королевский титул, Эдмонд - графский), хотя на достигнутом явно не собирался останавливаться, а только-только начал входить во вкус, он срывается в пропасть, на дне которой все его завоевания обесцениваются. Любопытно ещё и то, что в спектаклях Бутусова оба персонажа: и Ричард, и Эдмонд примут смерть от рук близких людей: Ричард (аллегорично) - от рук племянников, Эдмонд - от руки брата... И конечно, финал, финал... Юрий Николаевич ведь очень любит нас мучить. Он, в конечном итоге, заставил нас сострадать монстру Ричарду. То же самое произойдёт с нами и к моменту смерти Эдмонда. Несмотря на все его чудовищные поступки, стремления и желания, после его предсмертного преображения от острой жалости к нему сожмётся сердце. И вообще, как я уже говорила раньше, Бутусов делает практически всех своих героев такими неоднозначными, что их невозможно ни осудить, ни украсить нимбом. Практически всех. И от этого очень некомфортно и трудно. Мы ведь привыкли развешивать ярлыки: этот - плох, тот - хорош. Но человек - сложнейшая структура, сочетающая в себе как возвышенное, так и низменное, а иногда эти противоположные его сущности проявляются в нём одновременно. "Где мой дурак?!" Шут меня вконец измучил. Кто - он? Или что - он? Из этого образа торчат несколько ниточек: за какую ни потяни - вытаскиваешь новую вполне логичную версию. В прошлый раз я предположила, что это Лирово alter ego, и эта версия мне самой очень нравится. Но вот недавно в одном из очередных разговоров о спектакле вдруг выплыла и замаячила перед мысленным взглядом одна прелюбопытнейшая деталь. И я потяну теперь за следующую ниточку. Смотрите... Роль Шута поручена режиссёром девушке. Корделия искренна и прямодушна, говорит только правду, как бы ни была эта правда опасна даже для неё самой. Точно так же ведёт себя Шут. "С отъезда молодой госпожи во Францию королевский шут все время хандрит." (с) Шута все называют "дураком", а вспомним, что говорит Лир над телом бездыханной Корделии: "Повесили дурочку мою!" Шут умирает, как и Корделия - от удушения. В смерти обоих - повинен Лир: в смерти Шута - прямо, в смерти Корделии - косвенно... Любопытная сцена после воображаемого суда Лира над дочерьми: Лир склоняется над Шутом и выдёргивает из него длинный лоскут ослепительно белой материи (которую потом будет латать иголкой с ниткой), немедленно отсылающий нас ассоциациями к... длинному шлейфу Корделии! Да и вообще к белому цвету, как символу чистоты души и помыслов, что олицетворяет собой Корделия. Здесь же - неустанная трогательная забота Шута о короле. И Шут застёгивает на Лире какую-то пуговку, как позже - мёртвая Корделия - расстёгивает... Мне не хватает нескольких звеньев в этой цепи, чтобы замкнуть круг... Вот я же говорю... Только начни с ним говорить - остановиться невозможно. "О чём-то мы не договорили с Вами на этом спектакле, надо продолжить на следующем..."
Administrator: Удалось скопировать комменты к предыдущему посту Ирина. Многие из них достойны прочтения и осмысления - в контексте того спектакля, который игрался тогда, в 2006 году. комментарий daisy_gorgeous в журнале factum_dictum блин, Ириш, сильно! я опять пережила все свои эмоции! Про Корделию и Шута сейчас буду думать! комментарий factum_dictum в журнале factum_dictum О, да. Сама прокручиваю по сотому разу всё, что помню... комментарий daisy_gorgeous в журнале factum_dictum А на то, что не помню, я опять хочу сходить! :)) мне моих 4 раз недостаточно. Подсела... комментарий factum_dictum в журнале factum_dictum Да-да! И я думаю, потихоньку мы докопаемся до истины... нет, до истиН. комментарий je_anna в журнале factum_dictum "Бутусов делает практически всех своих героев такими неоднозначными, что их невозможно ни осудить, ни украсить нимбом." - Да, да, я тоже хотела написать размышляя над этим впечатлением, что в этом смысле Бутусов идеальный режиссер для Шекспира - они совпадают по духу абсолютно ! Я как-то прочла и запомнила одну поразившую меня мысль о Шекспире(поразившую тем, что разгадала загадку его на меня завораживающего воздействия) Он в некоем смысле является наименее нравственным из всех писателей, поскольку мораль, то, что её называют обычно строится на негативных определениях того или иного поступка, а его талант заключается в сочувственном отношении к человеческой природе во всех её проявлениях. Он моралист настолько, насколько моралистом может быть сама природа. И это очень глубоко верно по сути - как к этому не относись. Ир, спасибо, опять очень интересно написано...! - рождает всплеск размышлений. комментарий lev_semerkin в журнале factum_dictum Вы интересно написали про Аверина-Эдмунда. Сгущение вокруг него я тоже почувствовал. По-моему это самый внятный из героев спектакля. Но на Ричарда непохож, ИМХО. Больше всего мешает такому сходству – финальное раскаяние Эдмунда. Роль выстроена как подьем от положения собаки (униженной в социальном смысле, но и нравственно низкой – состоящей только из зависти, ненависти, обиды) к человеку (в социальном смысле он становится одним из лидеров страны, в нравственном - избавляется от комплекса ущербности и умирая совершает «добрый поступок»). Через хаотический мир спектакля, через броуновское дергание остальных персонажей (они дергаются, как будто под током, в сцене бури) его несет некая сила, поначалу слепая сила – восходящий социальный поток. Амбивалентность этой силы и мощную энергию Аверин просто-таки излучает. Если использовать цирковые образы (на форуме об этом было – «цирк сгорел, по сцене бродят клоуны»), то побочную линию «Короля Лира» (Эдмунд –Эдгар) Бутусов видит как классическую цирковую пару – рыжий клоун Эдмунд, белый клоун Эдгар. Повторяет ту же идею, что была в Воскресении.Супер (Хомяков-Егоров). Но там идея была доведена, а здесь Бутусов возможно преднамеренно не стал разжевывать, не стал подчеркивать цирковую тему вообще и пару Арлекин-Пьеро частности . К тому же Аверин свою роль сыграл, а Эдгар получился невнятный ИМХО, только костюм носил правильный, клоунский, черное кольцо вокруг шеи. Шекспировский Эдгар – герой страдательный, его преследуют, он отступает, в отступлении доходит до предела – до Бедного Тома (опускается еще ниже собаки, ниже уровня на котором был его брат в начале), это типичная реакция Пьеро («назло маме уши отморожу», меня обидели, так я нарочно в грязи изваляюсь). Пьеро идет непрямым путем (шаг назад, два вперед) в итоге побеждает Арлекина, который пер напролом. Слабый побеждает сильного, совсем как в «Дао-дэ-цзин» (помните цитату из Сталкера «слабость велика, а сила ничтожна»). factum_dictum в журнале factum_dictum Вот про пару Арлекин-Пьеро я не подумала. Про Пьеро я тоже в первом посте о "Лире" говорила, но вот Арлекина в Эдмонде (или Эдмунде) не опознала. Не похож он на Рыжего. Но описанная Вами схема очень красива, поэтому готова её принять. Как одну из :) Хочется же ещё поразгадывать. Кстати, цирковую-то тему вообще - Бутусов, по-моему ох как подчёркивает. И в свяи с этим у меня вопрос. Вернее, аллегория возникла: а не является ли Лир - директором цирка, сдуру решившим доверить управление цирком - клоунам? Хотя, с другой стороны, он ведь носит шапочку Пьеро... Теперь о собаке. Понимаю, почему Вы о ней упомянули. Эдмонд в самом начале выползает из низенького проёма в занавесе и жадно ест из алюминиевой миски какой-то кусок не знаю чего. Но мне вот что интересно. Бутусов придумал для Аверина новый имидж - заставил напрочь остричь волосы. "Это ж-ж-ж - неспроста". Для собаки больше бы подошла растрёпанность, лохматость. А Эдмонд - с бритым черепом. Опять же - алюминиевая миска с едой. Я сразу подумала: каторжник? Такой же изгой для общества в целом, что и байстрюк - для высшего общества. Он, кстати, и начинает своё восхождение из ямы, словно из траншеи, которую копают каторжники... Про броуновское движение клоунов. Вы имеете в виду "езду по кочкам"? Я эту сцену тоже не могу пока перевести. Вообще там происходит своеобразная "делёжка Эдмонда". [Лира поделили, теперь за Эдмонда взялись :)] Эдмонд лежит на доске, остальные герои - сидят за этой доской, как за столом. Когда экипаж разгоняется по ухабам, всех начинает швырять по экипажу. Регану швыряет очень конкретно пообниматься, поцеловаться с Эдмондом. Герцог Корнуолл вцепляется в его ногу, тащит на себя. Отец, т.е. Глостер, по-моему тоже обхватывает сына где-то между Реганой и Корнуоллом. Т.е. Эдмонд - на перепутьи: добиться признания в обществе через женщин, через службу или дожать уж-таки родного отца, чтобы тот признал его законным. Про Эдгара - чудесная схема, мне очень нравится. комментарий factum_dictum в журнале factum_dictum В этом смысле пьеса изобилует добрыми поступками :)) Герои не только сами их совершают, но и активно помогают творить добро другим героям :))) комментарий lev_semerkin в журнале factum_dictum каторжник - это в точку, я хотел про это написать, но слова подходящего не нашел. У него мощнейшая энергетика каторжника, то есть человека, насильственно отлученного от нормальной жизни. Он копит энергию, копит злобу, как собака на цепи и наконец срывается с этой самой цепи, вырывается из оков. И женщин - Регану и Гонерилью, именно потому так тянет к нему, как самок. Они нюхом чуют мужскую энергию. На Рыжего он похож тем, что активно действует, бьет первым (тоже уголовная тактика), прет напролом. сцен, где героев швыряет, или бьет током в спектакле много, это одна из главных метафор. Люди как вши на раскаленной сковородке.
Lotta: По этому фрагменту, а так же по посту в жж самого Льва Семёркина очень хорошо видно, как изменился за это время Эдмонд - пожалуй, сильнее всех. Я смотрю "Лира" чуть больше года и уже не воспринимаю его ЭНЕРГИЮ КАТОРЖНИКА, то есть не вижу за ним ничего цельного и мощного. В лучших виденных мною спектаклях Эдмонд представлялся личностью надломленной, болезненно противоречивой - короче, что-то декадентское. И не каторжник, а выросший мальчишка, который привык шестерить перед старшими и перед ЗАКОННЫМ братцем. У Эдмонда и сейчас детское выражнение лица, и лицемерит он по-детски неубедительно. И эта затаённая обида на то, что НЕ ЛЮБИЛИ, и роднит его - нынешнего - с Ричардом. Читаю вот впечатления от первых спектаклей - как будто совсем другой герой!
Administrator: Проходит время... И так уже интересно выкапывать из глубин здешнего форума первые, еще невнятные наши суждения о прогонах "Лира"... о наших восторгах... А вот еще от зрителя, из архивов инет, из уничтоженного временем ЖЖ... О Королях и красных ладонях 1 августа 2006 вчера я была на генеральном прогоне и за 3 с половиной часа прожила отдельную жизнь в театральном креселе. Я ёжилась от мурашек, вытягивалась в струнку от восторга и хлопала до боли. Это то, что нельзя назвать классикой. Это практически тантрический секс с гениальными актёрами - оставляешь на них свои глаза, мысли, чувства; взгляд прилипает к каждому движению - безупречному хореогрофическому монологу. Это другой Шекспир - едва ли привычный строгий моралист. Это 210 минут на вдохе. С музыкой, от которой сердце чешется - не знаю какое ещё подобрать слово, чтобы определить этот ноющий слева зуд. Если бы всё-таки можно было укусить себя за локоть, как это говорится, я бы прогрызла в своём дырку - за то, что до вчерашнего дня больше трёх лет не была в театре.
Lotta: сердце чешется - не знаю какое ещё подобрать слово, чтобы определить этот ноющий слева зуд. Интересный ход мысли - СЕРДЦЕ как главная эрогенная зона, задействованная во время спектакля.
Administrator: Я держала этот журнал в руках... Но вот есть ли ТЕКСТ на форуме - не помню. На всякий случай - публикую. Петербургский театральный журнал БЕЗУМИЕ. СУПЕР? У. Шекспир. «Король Лир». Театр «Сатирикон» (Москва). Режиссер Юрий Бутусов, художник Александр Шишкин Камертон бутусовской интерпретации «Короля Лира» задан однозначно: для начала забудьте о благостных стариках — Лире и Глостере, — ищущих дочерней/сыновьей любви, но, видите ли, до поры до времени трагически обманывающихся в ее проявлениях. Глостер (Денис Суханов), предваряющий сцену раздела — ну, и заодно сообщающий Кенту о своем внебрачном сыне, — упивается властью над этим сыном: как пса, треплет Эдмонда (Максим Аверин), на четвереньках стоящего у него меж ног, хвалясь удачной случкой на стороне. А Король Лир (Константин Райкин), задумавший было помирать (лежит на дощатом помосте, шепча на последнем издыхании свою волю охрипшим голосом), вскочит на ноги, как только Корделия (Наталия Вдовина) скажет слово поперек. Это от ее упрямства он выздоровеет вмиг. В этом мире только желание мстить придает человеку силы. Пока Лир выполнял свой мудрый замысел — делил страну (огромный платок, якобы карта, покрывшая его вместе с помостом-столом), — он на ладан дышал. Теперь вскочил на помост, расставил кавалеристские ноги, зыркает по сторонам, одно за другим принимает решения. Неважно какие — лишь бы пообиднее для Корделии. Себе оставлю лишь сотню рыцарей и буду жить поочередно у старших дочерей — пусть видит, что потеряла. Притворно унижусь, лишь бы трещина между нею и Реганой с Гонерильей (Агриппина Стеклова, Марина Дровосекова) разверзлась до размеров бездны. А дочери-то испуганно льнут друг к другу, свиваются в один клубок, живущий страхом. Соперничество, обиды побеждены этим страхом, единой участью. Пускай Корделия в слезах пеняет на сестер — сестры ласкают, успокаивают ее, да и она сама знает, что они — не такие. Они не такие — так как же они станут «такими»? Такими, какими они все-таки написаны у Шекспира, — зловредными фуриями, пожирающими все вокруг и в конце концов друг друга? Режиссер, похоже, задал себе слишком сложное уравнение. То, что получается в итоге, мы всегда знали: «отец, переживший трагическое прозрение», «две фурии» и «один ангел». То, что было задано в начале, режиссер исправил на «отец-самодур» и «три испуганные сестры». Теперь осталось найти неизвестное. Интересно, стоял ли сам Шекспир — перерабатывавший, как правило, уже знакомые зрителю истории — перед подобными же задачами? Решал ли он, берясь за переделку датских принцев, венецианских ростовщиков или венецианских же мавров, подобные уравнения, которые во что бы то ни стало нужно привести к заранее известному финалу? Во всяком случае, нелогичность, непоследовательность в прорисовке его персонажей стала притчей во языцех. Шекспироведы нам говорят: то, что тот или иной персонаж раскроет в данной сцене, какие психологические характеристики обнаружит, на какую предысторию сошлется, — все это зависит от прагматики драматического момента. Поэтому, наверное, в шекспировских спектаклях всегда будут выигрывать те режиссеры, что делают акцент на историю, а не на персонажей. То есть те, кто берет конфигурацию персонажей и подает как знак, созвучный нашему времени, а не те, кто пытается разгадать каждый персонаж в отдельности. Первые упрощают уравнение, вторые — безмерно его усложняют, наполняя все новыми и новыми неизвестными. Бутусову парадоксальным образом присущи оба этих подхода, хоть и не в равной степени. Безусловно, он имеет в виду некий знак времени, когда испытывает тему безумия не только на Лире и Эдгаре/бедном Томе, но и на многих других (если не на всех) героях, связывает их этой темой. Знаком времени становится и переворачивание с черного «лица» на красную «подкладку» (или наоборот?) огромной, расстеленной на полу материи (занавес? мантия? или преобразившаяся карта Лирова государства?). Знак времени — огромный лик восточного ребенка-божества, появляющийся за одиноко стоящими вратами вечного замка. Ничего, кроме этих ворот да фотографических воспоминаний о былой роскоши, выставленных на двух щитах поодаль, от замка не осталось. Но ворота в никуда, в Ничто (в Нирвану?) продолжают ревностно охраняться, в каждой новой сцене — под эгидой нового хозяина, но при помощи все того же вездесущего дворецкого, кстати, совершенно не смущающегося отсутствием панталон (Яков Ломкин). Знак времени — сочетание грубости и изыска, необструганных досок и великолепных (порой) женских нарядов, весь этот пир во время чумы (художник Александр Шишкин). Атмосферой мира не то остаточного (после былого величия), не то рождающегося, еще не отесанного, не обустроенного, герои бутусовского спектакля, конечно, связаны все в один образ сегодняшнего времени. Как связаны они и между собой рядом пространственно-визуальных метафор: три одинаковых стула перед тремя одинаковыми фортепиано с тремя одинаковыми нависшими колпаками — дочери Лира равны между собой… Равны между собой Гонерилья и Эдмонд, волочащие на себе, как крест, доски, из которых составят свой собственный помост — ложе любви, как эшафот… Равны между собой ослепленный умник Глостер, Эдгар, безумец по выбору (Артем Осипов), и Шут, дурак по профессии (Елена Березнова), когда, прислонившись спиной друг к другу, будто занимают круговую оборону против воплощенного безумия — Лира. Равны — и все же не равны друг другу. Потому что при всем при этом у Бутусова тенденция прослеживать особость каждого персонажа, а значит, бесконечно усложнять «уравнение» введением все новых и новых неизвестных, — еще сильнее, чем страсть к ярким, обобщающим, сгущающим образам. На этом пути, однако, Бутусова неизбежно ждали не только находки, но и ловушки. Сначала о находках. Одна из главных, как уже понятно, — это желание увидеть в Гонерилье и Регане не воплощение фатума, благодаря которому Лиру дано прозреть, а реальных жертв его самодурства. Соревнование в красноречии, устраиваемое Лиром по случаю долгожданного раздела наследства, — для них неожиданность (сам Лир покрякивает, предвкушая их затруднения); тем приятнее, что Гонерилья нашла нужные слова, тем забавнее, что простушка Регана их поначалу не находит, но потом, что-то там припомнив, выкручивается. Удачно избежав фиаско, они, однако, не чувствуют себя в безопасности, а скандал с Корделией внушает им поначалу лишь панический страх — от того, чтобы питать властные мечты, они еще ой как далеки. Умная, выдержанная Гонерилья проводит первую сцену с разгулявшимся отцом, еще внутренне дрожа от страха, еще не решаясь дернуть назад белую скатерть, которой только что застелила огромный стол-помост и которую отец издевательски вытягивает из-под ее твердо положенных на стол рук. Но и панически цепляться за эту скатерть она уже не цепляется. Она — воплощение решимости; сегодня она сделает то, что ей так давно хотелось: скажет «нет» извечной самодержавной власти отца. И не просто ее отца — Отца с большой буквы. А отец — бесится, дурит, вскакивает на стол, приспускает штаны, готов показать свое мужское достоинство. Она держит разговор в сфере разума, не эмоций — а он в принципе не допустит, чтобы ее, женщину, в сферу разума пропустили. Демонстрация трусов действительно самое лучшее, что он мог придумать, но Гонерилья подходит и, как забывчивому маловменяемому старику, поднимает и застегивает брюки. Еще без вызова и с заботой. Еще в этом жесте невозможно отличить привычную готовность обслуживать отца и господина от решимости низвести его до роли приживала. Если Гонерилья выигрывает этот первый разговор благодаря своему уму и решимости, то у Реганы получается все наоборот — глупость, мелочность неожиданно оказываются подпорой тому, что задумала старшая сестра. Про уполовинивание свиты короля эта Регана просто «ляпнет», как прижимистая домохозяйка, не разбирающаяся во всяких там вопросах чести и достоинства, — просто денег жалко. В другое время ее бы засмеяли, но тут — «попала в масть». Ставки отца падают на глазах. Гонерилья снижает их сознательно и целеустремленно, Регана — раздухаряется оттого, что в первый раз на нее не шикают. Итак, сестры не равны друг другу. Не только Корделия не равна старшим, но и старшие — не равны между собой. Благодаря своей глупости, Регана приближается к итогу («фурия»), казалось бы, быстрее, чем Гонерилья. Глупость (= отсутствие разума) оборачивается взвинченной чувственностью (= отсутствие разума). Чтобы объяснить прогрессию жестокости в Регане, режиссер для начала погружает ее, ее мужа и их гостя Глостера в некое исступление (ритмичные припадания носом к столу, экстатические движение голов вверх-вниз), заставляющее думать, что во всем, что далее следует, виновен кокаин. Вскоре раба наркотиков Регана обнаруживает себя и рабой сексуальных удовольствий: отдавая приказ об ослеплении Глостера, Регана явно думает только о том, чтобы как можно быстрее вернуться к прерванным утехам. Садистские наклонности, которые проявляют Регана и ее супруг в этой сцене, — лишь перенос аналогичных сексуальных пристрастий на попавшего под руку Глостера. Впрочем, что это я уже о «ловушках». Вернусь к «находкам». Среди них — Кент (Тимофей Трибунцев). Традиция видит в нем верного слугу Лира; изгнанный вместе с Корделией за свою честность и правдолюбие, он, переодетый, следует за Лиром, чтобы продолжать охранять попавшего в беду короля. Таким образом, традиция принимает его яростные инвективы против дочерей и их слуг за чистую монету; Кент в этом случае становится как бы рупором праведного гнева самого короля. У Бутусова все по-другому. Он, конечно, не первый, кто заметил (и захотел объяснить), что, прибыв, например к Гонерилье, Кент начинает злопыхать еще до того, как возник повод, а в ответ на вопрос, в чем, собственно, дело, сообщает о предполагаемом обидчике: «Не нравится его мне рожа». Но Бутусов, может, первый, кто придумал, что взвинченность Кента — это взвинченность не просто наносная, специально разжигаемая, но своеобразная месть Кента Лиру. Сам себе вымазав лицо сажей (он первый из многочисленных персонажей проделывает с собой подобное в бутусовском спектакле), он вызывается бежать вперед Лира, чтобы соответственно подогреть обстановку. Как бы проецирует Лирову взбалмошность, чтобы реакция на нее предшествовала фактическому прибытию короля; чтобы он, наконец, был проучен. Забудет Гонерилья о своей угрозе заковать Кента в колодки — так он сам влезет в какой-то ящик, из которого гротескно будет торчать одна-единственная нога. Даже прибывший на место Лир понимает, что это перебор. Вам, государь, хочется ревностного, слепого повиновения — пожалуйста. Кент становится пародией на преданность. В каком-то смысле именно он — королевский шут (в то время как Шут в спектакле решен менее интересно — он, а точнее, она движим/ а в своей преданности скорее инстинктом выживания). Решение Кента выявляет и мотивации Эдгара (пока что играемого Артемом Осиповым менее внятно). Мысль Бутусова, видимо, состоит в том, что не только встреча с дочерним жестокосердием приближает Лира к безумию — его более-менее сознательно подталкивают, например, и Кент, и Эдгар, видя в этом шанс на душевную встряску, на прозрение. Но главная находка Бутусова в том, что безумие необязательно приводит к прозрению. Оно может остаться всего лишь безумием. Метод «клин клином» себя не оправдывает. Сыграть безумие Лира, как оно задумано Бутусовым, нелегко. И это вызов — сыграть знаменитое безумие не как открытие последних истин этого мира, чтобы зритель не ахал вместе с Лиром: да, кругом порок, лишь мы — чисты и невинны, унижены и оскорблены… А чтобы зритель качал головой вместе с Кентом: «Как страшно это все! Где, государь, // Хваленая былая ваша ясность?» И Райкин играет именно так, что становится понятно: мудрости, рожденной в отчаянии, — грош цена. Лир Райкина судорожно ищет виновных вокруг — в людях, в мироздании, в последней мошке и пичужке, которым завидует, потому что они прелюбодействовали, пока он, видите ли, трудился над зачатием законных дочерей. Безумие стало не убежищем от каких-то там непостижимых ударов судьбы — убежищем от самого себя. В интерпретации Райкина безумие — лишь продолжение (психическое, психофизическое) того сознательного самодурства, которое было свойственно Лиру изначально. Лир просто поверил во все то, что раньше делал нарочно наперекосяк. Принял за чистую монету и ту пародию, которую представил ему Кент. И в руках Лира машина безумия вышла из-под контроля. Теперь к этому безумию можно только присоединиться, как присоединяется неспособная победить его жертвенная Корделия. Параллельно Бутусов должен был бы показать, как раскручивается машина страха и жестокости в судьбах Гонерильи и Реганы. Но тут и начались ловушки. Если роль Лира выстроена так, что мы скорее смеемся, когда тот обрушивается на женское распутство, как будто виной его бедствий было именно оно, то в случае Гонерильи и Реганы режиссер сам не нашел ничего лучшего, как именно женскую сексуальность сделать причиной всей катастрофы. Регана — чувственное животное, которое будет поклоняться любому оказавшемуся рядом мужчине, а в случае потери такового — тотчас же искать ему замену. Менее понятно, зачем нужен мужчина Гонерилье. Зачем ей, начавшей борьбу против Отца, возводить в этот статус Эдмонда. Такой поворот, похоже, списан в спектакле на «вечную женскую природу». Однако в обоих случаях — и в случае Реганы, и в случае Гонерильи — то, что происходит с сестрами, оказывается в малой связи с заявленной в начале спектакля линией. А значит, тема женского — по-женски делового, хозяйского — противостояния самодурству мужчин оказывается потеряна, переведена в какой-то псевдометафизический регистр разгула женской плоти. Как и другие режиссеры, Бутусов не смог преодолеть пресловутого шекспировского мизогинизма, который, оказывается, существует не столько на внятном уровне сюжета, сколько встроен в сам язык, которым рассказывается история. Перетолковывая Шекспира, режиссер еще способен сделать смешным тот факт, что именно в женском «низе» (как это недвусмысленно показывает Райкин) Лир ищет причину своих бедствий (как будто речь идет не об измене дочерей, а об измене жены или любовницы). Однако тем временем то, что происходит с дочерьми, продолжает подтверждать «догадку» шекспировского Лира: да, именно там источник всех бед! Дай этим бабам свободу — и вот что получится. Похоже, о своем изначальном замысле режиссер вспомнил только под конец спектакля, вновь усадив сестер (или уже их призраки?) рядком перед тремя пианино и заставив Лира, одно за другим, подбирать их обмякшие, сползающие наземь тела. Одну подберет — так сползет другая, другую поправит — уже поехала вниз третья. Бесконечный вальс, в котором вновь уравнены если не сестры между собой — то уж точно уравнена вина перед ними их отца. Вина, которую он, в своем безумии, так и не хочет признать, все еще надеясь придать дочерям жизнеобразный вид. И если бы их было не три, то, может, и удалось бы. А так… Лир мечется между мертвыми, как он метался между ними живыми, не успевая подумать, нет ли в их непослушании какой-нибудь методы. Теперь они послушны — мертвые тела не сопротивляются, и все же по-прежнему непослушны — не желают воскресать. За минуту до финала тема послушного-непослушного воскресения отыграна в сцене Лира и Корделии. Корделия (впрочем, как и две другие, по сюжету мертвые на данный момент сестры) входит в пространство финала через ворота «вечного замка». Послушно ложится перед Лиром, чтобы тот мог излить свое горе. Послушно приподнимается, когда тот хочет видеть ее воскресшей. Послушно ложится, когда тот отказывается верить в воскресение. И так далее. Что это? Видение обезумевшего Лира? Или изощренная попытка Корделии (каким-то образом оставшейся в живых) вызвать у отца шок прозрения: имитацией смерти вызвать осознание вины, имитацией воскресения — вывести из отчаяния? Но вновь встает и вновь ложится Корделия — очищающего шока у ее отца не наступает. Он остается всего лишь безумцем. Сегодняшний «Лир» проливает свет на преданное пару лет назад критическому остракизму «Воскресение. Супер» в Театре Табакова. Тема воскресения (прозрения, преображения), оказывается, нужна была Бутусову не только для того, чтобы, поместив толстовского героя в сегодняшнюю светскую тусовку, поставить рядом пресловутое «Супер!», как знак того, что любая попытка нравственного возрождения обречена сегодня стать своей пародией. Тема воскресения — что-то для Бутусова важное, во что он хотел бы, но не смеет поверить. Во всяком случае — предостерегает, что одного желания тут мало. И — как свидетельствует его «Лир» — мало и безумия, даже если оно и повергает внутренний (и внешний) мир в хаос, из которого, казалось бы, человек может выйти обновленным. Из ничего не выйдет ничего. А точнее — из ничего и выйдет ничего. Вот такое простое уравнение. Ноябрь 2006 г.
Administrator: Несколько мнений о спектакле с Имхонет. Полина Постановка совсем неклассическая, немного эпатажная даже и главный вопрос, который у меня остался - что же написано в оригинале?! Неужели все кончилось именно так?! Хочу или почитать Шекспира, или посмотреть какой-нибудь классический фильм по этой пьесе. В целом мне понравилось! Интересно посмотреть, как коварство кроется под маской, интересно поведение самого короля (который судя по постановке сам в немалой степени способствовал тому, что старшие дочери на него взъелись, хотя у них, конечно, имелись и другие далеко идущие планы), интересна вторая сюжетная линия с Глостером и его сыновьями... В общем, интересный спектакль! *************************** Йок Мне показалось, что в центре внимания находятся сёстры, а не король, что подтверждает финал. Сёстры отлично сыграны - этакие ведьмочки с присущими им пороками и девочка-подросток в белоснежном одеянии, развевающемся при ходьбе. А сам Лир... в этой постановке он не вызывает сострадания, сочувствия и прочего. Райкин играет лишь безумного старика, снимающего с себя штаны, взобравшись на обеденный стол. Интересно, задумывалось ли вообще показать его трагедию публике. Помимо этого постановка, по сути, грандиозная, производит большое впечатление. В том числе, и выливание на голову актёра клейстера, и белые маски, и много всего... И шут - очаровательный,) ********************** Кнопка Очень хороша сама постановка. Актеры просто замечательно играют. Мне очень понравилась музыка(тема, так сказать).В общем...цепляет. ************************** Аноним Просто восхищена! Спектакль получился гениальным!! несравним ни с одним другим и просто восхитительным!!! Покорена Сатириконом теперь до конца!
Administrator: И снова инет-архивы. 2008 год. Курсовая работа, в которой сравниваются "Король Лир" Бутусова (Сатирикон) и "Король Лир" Судзуки (МХТ). Карнавал смерти Два ведущих столичных театра: МХТ. им Чехова и «Сатирикон» - предложили на суд зрителя шекспировскую историю о несчастном короле. «Лир» в МХТ вышел в 2004 году, а спустя 2 года «Сатирикон» познакомил нас со своей версией. Прежде всего, стоит отметить, что постановки абсолютно разные. Как мне кажется, кроме названия, совпадений в них найти невозможно. Разумеется, имена героев не менялись, и ситуации те же… только обстановка абсолютно непохожа. «Король лир» в «Сатириконе» напоминает стремительно несущийся к развязке карнавал, во время которого персонажи меняют маски. Мрачный карнавал, где безумие настигает не только главного героя, но неумолимо и к другим персонажам. Александр Шишкин превратил сцену в некое подобие склада, где можно найти все: что нужно и что нет. В черном пространстве сцены, в самой глубине, проступают очертания массивных красных дверей, выглядывающей из-за них картины, откуда с грустью смотрит то ли ангел, то ли восточная красавица; справа стоит табличка «Глостер»: отсюда начинается графство. Развалины мира. Как некое напоминание о былой гармонии – три пианино, над которыми три белых кружевных накрахмаленных абажура, похожих на девические наряды. На суфлерской будке восседает Эдмонд – внебрачный сын Глостера. Он-то и посвящает зрителей в суть дела. Маским Аверин, играющий Эдмонда, наделяет своего персонажа поистине животной пластикой. Пока Эдмонд один – это уверенный в себе хищник, сильный и коварный, но вот появляется его отец, и актер мгновенно «скручивается» и униженно лижет сапоги хозяина. Глостер в исполнении Дениса Суханова самоуверенный, надменный властитель. Его мало заботят чувства сына, он специально унижает его. Пнув его сапогом, Глостер ставит ногу ему на спину, еще сильнее прибивая сына к земле, попутно смачно рассказывая о том, как хороша была его мать. В полном мраке слышен грохот. Из темноты возникает картина: на покрытых бумагой досках возлежит Лир – Константин Райкин. На нем некое подобие рыцарского наряда. Поверх черной водолазки надета белая безрукавка, но ногах – коричневые брюки. Голову вместо короны украшает черная шапочка, в каких ходят «лица кавказской национальности». Вокруг постели чинно расселись дочери с мужьями, приверженцы, претенденты на руку Корделии. Все ждут королевского слова. Лир говорит расслабленно, будто устал, но он уверен – его слушают. Райкин-Лир ползает по кровати, внезапно замолкает и, наслаждаясь повисшей тишиной, томит в ожидании всех собравшихся. Словно специально, ластится он с Гонерилье (Марина Дровосекова), а та с видимым отвращением, обняв его, говорит о своей большой любви. Регана (Агриппина Стеклова), едва отец оказывается возле нее, инстинктивно отодвигается, но, переломив себя, елейно-плаксивым голосом повторяет слова сестры. Гонерилья и Регана, настороженно переглядываются: взгляд одной резок, стремителен, другой – растерян. Они сидят по обе стороны от отца. Гонерилья – в алом платье, Регана – в желтом. Рядом мужья: меланхоличный герцог Альбанский – Владимир Большов - и уверенный в себе герцог Корнуэльский – Константин Третьяков. Корделия, ее играет Марьяна Спивак, в белом платье сидит чуть поодаль, ее дележ не интересует. Она чутко прислушивается к словам сестер, улавливая фальшь. Друг против друга сидят ее женихи, ловят каждое слово короля. По оглашении приговора герцог Бургундский (Яков Ломкин) тут же вскакивает, возмущенный тем, что ему предложили взять дочь без приданого, французский же король, его играет Артем Осипов, остается спокойным и принимает Корделию, как дар. «Лир» в МХТ – спокойный, пропитанный восточным колоритом спектакль. Это эксперимент, но с явной ставкой на успех. Неслучайно на главные роли взяты Анатолий Белый, Сергей Колесников, Игорь Верник. Тадаси Судзуки воспроизводит на сцене театр Кабуки, где играют только мужчины. Декорации сведены к минимуму: 2 ширмы с несколькими дверьми, откуда выходят персонажи; и потолок японского дома – квадратные прозрачные пластины. Однако это не просто дом, в котором проживает японский король Лир. Это лечебница для душевнобольных, и все персонажи постепенно оказываются в ней. Лир(Анатолий Белый) появляется из-за ширмы на инвалидной коляске, в рубище. Остановившись между ширмами, рассматривает какую-то бумагу и что-то бормочет под нос. Рядом с ним присаживается шут в костюме медсестры. Лир бессмысленным взглядом окидывает сцену, зрительный зал и словно вспоминает все произошедшее с ним. Медленно открываются двери памяти, и появляются все основные участники событий. Гонерилья – Игорь Верник – в роскошном парчовом кимоно, тяжело ниспадающем на пол и головном уборе, под которым скрыты волосы; Регана – Дмитрий Куличков - в не менее богатом наряде. Их мужья: герцог Альбанский – Алексей Агапов - плотный высокий мужчина с печально-философским выражением лица и герцог Корнуэльский – Эдуард Чекмазов -мужчина, с жесткими чертами лица, весь будто готовый к прыжку, настолько он подтянут и устремлен вперед. Величественный Глостер в черным с золотом кимоно и алом плаще, его сыновья: Эдгар (Максим Матвеев) и Эдмонд (Сергей Медведев), одетые практически одинаково – в кимоно, похожие на рыцарские доспехи. Несколько секунд стоят они неподвижно, прежде чем занять свои места. Дочери рассаживаются вокруг отца: Гонерилья ближе всех, Регана занимает позицию в по левую руку от отца, но не садится; хрупкая Корделия (Евгений Савинков), в белом, воздушном кимоно, чуть поодаль. Среди персонажей нет ни Кента, ни женихов младшей дочери. Их будто вымарали за ненадобностью. А может, Лир просто их не помнит. Лир в сцене раздела вовсе не хилый, выживший из ума старик. В интерпретации Белого – он сильный, могущественный король, вовсе не расположенный ерничать и плакать. Его голос спокоен, властен. Он раздает приказания. Он все еще король. Его придворные, включая дочерей, внимают ему. В их позах нет подобострастия, говоря о любви, они не пытаются говорить нежнее и мягче. Скорее констатируют факт, но стараются убедить отца жестами, улыбкой, едва скользящей по губам. Гонерилья даже увлекается своей игрой, так вдохновенно она лжет. Во время всей сцены звучит музыка Генделя, нежная и мелодичная, словно льющаяся с небес. И резко обрывается, сменяясь роком – уже нет той гармонии, на которую столь уповал Лир. Практически синхронно проносятся две сцены: заговор Гонерильи и Реганы и предательство Эдмона. Гонерилья возмущена и едва сдерживает гнев, но подчиняясь восточной сдержанности лишь иногда интонацией выдает себя. И в Регане нет слезливости и кротости. Лишь полное подчинение сестре. Но в ней чувствуется сила, ей совершенно не свойственны кротость и мягкость. Голос отдает ой же сталью, что у сестры. Разве что иногда звучит более расслабленно. В «Сатириконе» Регана, словно боится того, что предстоит сделать. Она жалостливо, почти плача говорит с сестрой. От Гонерильи она заражается силой и уверенностью в правоте. Агриппина Стеклова в роли Реганы предстает перед зрителем эдакой слабой, беззащитной, экзальтированной особой, которую непременно надо направлять и защищать. Такова ее героиня в начале спектакля. Гонерилья в исполнении Игоря Верника – не менее властная. Голос ее жесток, даже грубоват. И дело не в том, что играет ее мужчина, просто Судзуки подчеркивает ее мужеподобность. Ее сестра, Регана (Дмитрий Куличков), мягче, немного неувереннее. Однако в сцене заговора нет в ней жалости к отцу, и страха нет тоже. Эдмонд (Сергей Медведев) напоминает змею, осторожно обвивает он кольцами отца, то вдруг, подобно кобре встает во весь рост, в упор глядя на жертву, будто пытаясь загипнотизировать, то старается спрятаться. Он чутко улавливает мгновенные перемены в настроении отца. Глостер – Сергей Колесников – в отличие от своего сатириконовского «коллеги» не проявляет никаких внешних признаков неприязни к побочному сыну. Голос его ровен, властен, движения плавны, неспешны. Суханов в этой сцене резок, порой груб, он почти вырывает письмо у клеветника, Колесников, напротив, лишь протягивает руку, и Эдмонд, немного поломавшись, отдает документ отцу. Оба отца верят сразу же. Но если сатириконовского Глостера захлестывает волна гнева, выливающегося в крик и остервенение. Он, словно раненый хищник, мечется по сцене, словно желая разнести все, что еще живо на ней и больше всего желая уничтожить Эдгара, то граф Глостер в МХТ ведет себя иначе – вновь пресловутое самурайское хладнокровие – ему страшно хочется закричать, но он, подавляя стон и крик, лишь на мгновение метнет полный боли взгляд и слегка дрогнувшим голосом отдаст приказ. Эдгар в своей наивности и доверчивости походит на отца. Он абсолютно вверяется брату, даже не подозревая, что тот может его предать. Эдгара (Максим Матвеев), как подобает восточному правителю, принимает обрушившийся удар судьбы смиренно, твердо зная, за что ему посланы испытания. В «Сатириконе» герой Артема Осипова впадет в отчаяние и заходится в какой-то бешеной пляске, все больше походя на безумного: срывает одежду, вымазывается грязью (обливает себя клеем, вываливается в обрывках газеты). По-разному ведут себя герои и в сценах со сводным братом. С грохотом распахивая дверь (ту самую, что у задника сцены), врывается на сцену Эдгар-Осипов. Он навеселе, подтрунивает над братом. И уверенной походкой входит Матвеев, играющий Эдгара в МХТ. Все в нем по-восточному строго. Как часто случается, отрицательные персонажи более колоритны в обоих спектаклях. За Гонерильей и Реганой интересно наблюдать, ненавидя и сопереживая им одновременно. Неистово, остервенело строят себе ложе из тех же самых досок Эдмонд и Гонерилья. Они так вцепились в края доски, что, кажется, порвут ее на части. Бросая одну доску за другой, создавая неимоверный грохот, они все ближе сходятся, чтобы чуть позже слиться в бешеной пляске страсти. Алый атлас, которым застилают пол и доски, – это и кровь, поглотившая их, и безумие, в которое они погружаются, пытаясь удовлетворить животную страсть. Регана (Агриппина Стеклова) на поверку оказывается не такой уж беззащитной и мягкой. В сцене наказания Кента (Тимофей Трибунцев) она моментально с ласково-елейного голоса: «Зачем же до обеда? Пусть посидит до ужина.» И заканчивает уж совсем резко, почти рыча: «А лучше до утра». А когда в их замке ослепляют Глостера и вовсе ловит кайф от хлещущей крови. После гибели мужа, она, принимая сестру с мужем, кружит по сцене в желтом платье с растрепанными волосами. Взгляд у Стекловой совершенно бессмыслен. Обнимая красный манекен, говоря ему слова любви, она видит и умершего мужа, и Эдмонда. Яркая сцена – поединок сестер из-за Эдмонда. Они бросаются друг на друга, желая вырвать лакомый кусок – Эдмонда - из пасти соперницы. И вдруг Регана с искаженным лицом сгибается пополам. Голос Стекловой становится глуше, все чаще прерывается, она падает на колени и в агонии все же тянет руки к Эдмонду. У Судзуки сцена страсти фактически отсутствует. Лишь намек на нее существует в партитуре спектакля. Верник поворотом головы, почти невесомым прикосновением, слегка дрожащим от страсти голосом, дает понять зрителю чувства своей героини. Кажется, вот-вот и страсть собьет ее с ног, но это противоречило бы эстетике спектакля. Регана вообще разговаривает с Эдмондом на расстоянии, словно боясь приблизится к нему. Нет у Судзуки и сцен убийства, не вырывают глаза Глостеру на глазах у публики. Все это будто осталось за кадром. А персонажи, соприкоснувшиеся с безумием, проносятся в мыслях короля все на тех же инвалидных креслах: кто-то лихо (Эдгар), кто-то с каким-то иступленным криком (Гонерилья), кто-то безмолвно (Корделия). Корделия (Евгений Савинков) в спектакле Судзуки лишь легкое, почти невесомое воспоминание короля. В спектакле она появляется трижды: в самом начале (при разделе имущества), ближе к середине – тихо проедет на кресле, и в конце – уже мертвой ее вывезет на сцену король. Создается впечатление, что Лир настолько не хотел вспоминать о том, как несправедливо поступил с дочерью, что предпочел забыть о ней. Она существует в его сознании как призрак. И в отличие от сатириконовского спектакля не придет на помощь отцу. Корделия в «Сатириконе» отнюдь не такая яркая как ее сестры. Исчезнув после раздела имущества, она тоже появится ближе к концу, чтобы помочь отцу. В обоих спектаклях шут предстает в непривычном обличии. В «Сатириконе» у Бутусова это девушка, озорная, дерзкая, с роскошными вьющимися волосами, в костюме, похожем на наряд танцовщиц кабаре. В МХТ это медсестра. Елена Березнова, исполняющая роль шута в «Сатириконе», сопровождает своего короля повсюду, являясь как бы его глазами и ушами. И лишь, когда Лир прозревает, шут становится ему не нужен, и он душит его. Шут (Олег Тополянский) в МХТ – это не сопровождающий короля преданный помощник, а сиделка у постели сошедшего с ума человека. Он успокаивает Лира, осторожно наводит его на ту или иную мысль и никуда не исчезает после бури. Сцена бури – одна из основных в спектакле. Райкин остается одни посреди сцены. Упав на колени, он, практически обнаженный, и беззащитный пред стихией грозит небу. Сцена затемнена, только луч луны освещает Лира, потерявшегося в этом мире. Лир безумствует вместе с природой, плачет и жалуется, но тут же в гневе воздевает руки к небу. В голосе короля то звучит отчаяние, то прорывается истерика, то пустота. В МХТ свет тоже приглушен, но на заднем плане по-прежнему сидит шут-медсестра. Лир (Белый) резко выкатывает свое инвалидное кресло на авансцену, с трудом приподнимается в нем, несколько секунд стоит и падает на колени. Голос его тих, но постепенно набирает силу, лишь когда он начнет говорить о дочерях, в голосе зазвучат ноты отчаяния и боли. Обессиленный, он рухнет на землю. И снова его сиделка-шут осторожно поднимет его и, усадив в кресло, откатит к ширмам. Лир еще попытается что-то сказать, но тут же забудет, что именно. Как мешок обмякнет он в кресле и забудется сном. И вновь померкнет свет на сцене, и все погрузится в тишину. Именно тишина - отличительная черта мхатовского спектакля. Музыка звучит лишь в самые важные моменты. Семейные сцены в начале, когда делят королевство, овеяны возвышенной музыкой Генделя. Она словно уносит в заоблачные дали, гармонизирует пространство. Ее сменяет агрессивная рок-композиция группы «Лайбах». Потом музыка покидает спектакль, чтобы вновь возникнуть в переломный момент. Под нарастающий темп «Неаполитанского танца» Чайковского, в колеблющемся свете на сцене появляются все персонажи. Выстроившись полукругом, они поочередно выступают вперед. Плавно движутся их руки, рисуя в воздухе четкие линии. Один за другим присоединяются они друг к другу. Движения их синхронны, никто не собьется, не остановится. Но все резче и ритмичнее становятся они. В них, по мере нарастания темпа, чувствуется агрессия. Персонажи перестраиваются, поворачиваясь друг к другу лицом, наступают на «врагов», закрываются руками. Кружатся все стремительнее. Начинает казаться, что сейчас рухнет пресловутое восточное спокойствие, и они накинуться друг на друга. Но музыка затихает, все вновь выстраиваются полукругом и неслышно исчезают со сцены. Иногда на очень короткие мгновения прорывается грохот рок-музыки, словно вихрь, захвативший героев. А в финале, когда несчастный Лир вывозит Корделию, вновь льется с небес божественная музыка Генделя. Вновь нисходит на старика гармония, но не радость жизни несет она, а забвение и смерть. В «Сатириконе» наиболее ярких музыкальных моментов три: Цирковой марш, под который выкалывают глаза Глостеру; монотонная мелодия, под которую Глостер, Эдмонд и Корнуэл метут сцену и финальная. Цирковой марш абсолютно в духе театра. Все участники сцены (Корнуэлл, Регана, Эдмонд) словно готовятся к трюку. Поочередно подходят они к графу, примериваясь, отскакивая, бегая вокруг. Все мельтешит в этой сцене. Каждый старается перещеголять другого. До тех пор, пока Эдмонд не берет дело в свои руки. И тут же все замирает, но лишь на мгновение, чтобы прорваться безумным смехом героя и истерикой Реганы. Сцена «метения» повторяется трижды. Каждый раз к Глостеру присоединяется еще один персонаж. Все метут остервенело и сосредоточено. Глостер, словно вспомнив что-то останавливается, оглядывается и с отвращением плюет, неизменно попадая в Эдмонда. Тот утирается, и все продолжается вновь. Как ни странно, это тоже навевает ассоциации с цирком, где после одного номера необходимо подготовить манеж для другого. Убрать за животными. Четко повторяя движения друг друга, проходят персонажи. Кто-то замешкается на выходе, собьется с ритма, но мгновенно взяв себя в руки, зашагает в унисон. Монотонная мелодия, подобно мучающей мысли, никак не может отвязаться, вновь и вновь возникает она в голове, и опять возвращает героев к прошлому, в котором нет гармонии. Вновь эта мелодия возникнет в финале. Три сестры сидят каждая у пианино. И Лиру мерещится, что они живы. Но даже поняв, что их больше нет, он не желает с этим смирится. Сошедший с ума Лир в белом наряде, двигаясь поначалу словно во сне, пытается вернуть дочерей. И сам жаждет вернуться в то время, когда они были чисты. Он поочередно усаживает дочерей у пианино. Гонерилья в алом платье, Регана в желтом, Корделия в белом. Страсть, измена, непорочность. Вот вроде все хорошо но вдруг мелодию разрывает страшный звук – Гонерилья, безвольно взмахнув руками, падает на клавиши и, совершив немыслимый пируэт, валится на землю. Музыка звучит громче. А Лир бросается к Старшей дочери, но тут же брякнув по клавишам, глухо падает ее сестра Регана. Едва успев поднять ее, Лир видит падающее тело Корделии, бежит туда. Так и будет он носиться от одной к другой, а они, кружась на табуретках и падая на клавиши, валиться на землю. Финал в МХТ тих. У Лира нет отчаянных попыток воскресить дочерей. Одну за другой выхватывают лучи прожектора дочерей, они выходят из темноты, молча приближаются к отцу и замирают. В немом отчаянии переводит Лир взгляд с одной на другую, пытаясь отыскать хоть что-то живое в этих лицах. Постепенно выходят на сцену из дверей Эдмонд, Глостер, Корнуэлл. Короля окружают покойники. Они не пугают его. Молча стоят, опустив головы. Тихо звучит музыка Генделя. Спектакли оторваны от реального времени. Где конкретно происходит действие – тоже неясно. До оно и неважно. Если Бутусов делает упор на карнавальность, то Судзуки с истинно восточным спокойствием изучает ситуацию, отсекая все ненужное, не прибавляя ничего от себя и уж ни в коем случае не желая развлечь зрителя. Шаг за шагом японский режиссер доказывает, что мир – безумен, и потому в нем легко потерять разум. О потому – все мы пациенты клиники. Спектакль Бутусова при всей трагичности повествования грешит этим желанием – развлекать. Отсюда и выбранные средства: и глаза выкалывают под звуки циркового марша, и Эдгар, обливающий себя клеем, чтобы превратиться в Бедного Том; и комичная драка Кента и Освальда, да и сам Освальд, одетый в странный костюм. Будто не желая нагнетать ужасы, режиссер решил отвлечь немного смотрящих, чтобы посмеялись. Да и Райкин порой выбивается из образа несчастного короля: причмокивает, корчит рожи, то ли вправду, то ли нарочно забывает текст. Так или иначе – это яркий пример столкновения двух культур. И у каждого зрителя чаша весов двинется в свою, более близкую ему, сторону.
Administrator: ...а ведь, кажется, эти слова не были никогда раньше скопированы на этот форум... Отсюда Идеальное сумашествие .На сцене - Константин Райкин в роли, которая даёт ему возможность с блеском выразить свой яркий гений. Но это ещё не всё. На сцене - его замечательные артисты, способные украсить собою любой спектакль любого театра. Это великолепные Денис Суханов, Максим Аверин, Тимофей Трибунцев и т.д. И это ещё не всё. Спектакль - самое удачное произведение режиссёра Юрия Бутусова (наивное мнение автора строк). Огромная сцена Сатирикона - яркое зрелище безумств, гениально и размашисто сыгранных Райкиным и его командой. Готовьтесь увидеть эмоции, разрезающие зрителя пополам. Готовьтесь удивляться и задерживать дыхание. Готовьтесь постоянно переносить взгляд с одной части сцены на другую. Готовьтесь разгадывать символы и ребусы Бутусова. Готовьтесь смеяться, сопереживать и восхищаться... Спектакль красив, интересен, оригинален. Это как минимум. По наивному мнению автора - спектакль талантлив во всех проявлениях. Поэтому я причисляю его к любимым. И готов наслаждаться им многократно. Советуйте спектакль тем, кто готов к размышлению и не настроен на косное, традиционное и пронафталиненное восприятие классики. Ни Бутусов, ни Константин Райкин, ни его команда не позволят сделать это. Цена на билеты - до 2500. И это стоит того. Это стоит и большего.
Administrator: Отсюда Правда, я не уверена, что автор рецензии смотрел спектакль... слишком много неточностей. Король Лир» Сатирикон Сатириконовский «Король лир» подобен карнавалу, неумолимо стремящемуся к развязке. Его вседозволенность часто переходит всяческие границы. Так и тут. Уже пронеслась безумная толпа, разрушив всю красоту. Сцена напоминает склад, на котором среди кучи ненужых вещей с трудом отыскиваешь необходимое: вот во мраке сцены, в самой глубине, видны массивные двери, из-за них с грустью смотрит то ли ангел, то ли восточная красавица. Недалеко от авансцены – табличка «Глостер»: отмерены границы графства. О былой гармонии напоминают лишь три белых кружевных абажура, висящих над пианино. Историю Лира(Константин Райкин) мы узнаем со слов Эдмонда (Максим Аверин), внебрачного сына Глостера(Денис Суханов), ненавидящего своего отца. Эдмонд Аверина наделен животной пластикой: то уверенный хищник, то змей, умело вползающий в душу, то преданный пес, — предстает перед нами. Глостер Суханова жесток и надменен. Его мало заботят чувства окружающих, он считает себя вправе унижать их. Райкин-Лир в костюме, напоминающем рыцарский наряд: черная водолазка, поверх которой надета белая безрукавка, в коричневых брюках, и черной шапочке, подобной тем, которые «лица кавказской национальности». Он как-то нехотя говорит о планах, словно устал, но точно знает: каждое его слово ловят с нетерпением. Потому может позволить себе замолчать, смакуя обрушившуюся тишину, тоя ожиданием собравшихся. Порой он отвратителен в своих проявлениях нежности к дочерям и требованиях доказательств любви. Очень важна цветовая гамма: яркими пятнами в спектакле проступают платья дочерей. Красный – страсть, желтый – безумие, белый – чистота. Черный наряд Лира – погружение в потемки души. Режиссер с первых мгновений спектакля дает нам понять сущность каждой из сестер. Лейтмотивом спектакля звучит монотонная еврейская мелодия. Она, подобно мучающей мысли, никак не может отвязаться, вновь и вновь возникает она в голове, и опять возвращает героев к прошлому, в котором нет гармонии. Спектакль Бутусова – отчаянный поиск гармонии в разрушенном мире, желание понять и быть понятым. Потому история сумасшествия, позднего прозрения и прощения рассказана Бутусовым в стиле трагифарса: убийства происходят по музыку циркового марша, любовь оборачивается безумием, а страсть несет с собой смерть. Закономерен финал, в котором тоже это желание гармонии, и ее невозможности. Королю кажется, что все случившееся, лишь страшный сон. В его больном воображении возникают дочери. Каждая занимает место за пианино. И стремясь к гармонии, Лир пытается вновь и вновь усадить их за инструмент, но их тела безвольно падают, неуклюже взмахивая руками. И вновь звучит монотонная еврейская мелодия. А темп становится все быстрее, но былую гармонию не вернуть.
Casi: "Афиша" Шекспир как Беккет Команда этого спектакля — та же, что и в «Ричарде III», принесшем Константину Райкину «Маску» за главную роль; на этот раз он играет другого шекспировского монарха. Петербургский режиссер Юрий Бутусов прочел «Короля Лира» через свое-го любимого автора — Беккета, что и понятно: пережив ХХ век, трагедия о крушении человека и мироздания окончательно перешла в собственность театра абсурда. Ее персонажи стали черно-белыми человечками, печальными клоунами в условных декорациях художника Александра Шишкина. Они обречены шуметь, страдать и раз за разом открывать жестокую бессмысленность бытия, против которой восстает Лир — Райкин. В ключевой сцене он, как нищий или городской сумасшедший, возникает из вороха газет в белом венчике — не из роз, из каких-то грязных тряпок — и произносит свой главный монолог о беззащитном -человеке, тоскующем по жалости и любви.
Lotta: "Король Лир" 6 октября "Лир" снова чуть изменился, хотя внешне - не столь кардинально, как можно было бы ожидать после лета. Яша Ломкин в обморок не падал, но погодите радоваться: на этот раз он получил от Марьяны Спивак пощёчину, так что зрители, вздрогнув, выключились из действа. Впрочем, первый раз они выключились ещё в самом начале, встретив дружными аплодисментами выходящего на сцену Аверина и дружно расхохотавшись, когда увидели на лице уже Эдмонда фирменную улыбку Глухаря. После этого звонкая пощёчина Яше уже была явно лишней: все и так понимали, что на сцене - просто живые актёры, а не герои. Впрочем, дальше искусство всё-таки победило "отчуждение", заставив по-настоящему сопереживать и Лиру, и Глостеру, и сёстрам. Братьям - как обычно, в меньшей степени. Победивший зрителей спектакль был хорошим, и я в который раз удивилась тому, что после долгого перерыва актёры так прекрасно и слаженно работают. Придирки мои отношения к ним не имеют. Я очень не люблю, когда мне тычут в нос, что я НА ТЕАТРЕ, но актёры тут не при чём. Остальное - без сюрпризов. Мартинес окончательно вписалась в спектакль, и такой экзотический шут-фантом мне очень по вкусу. Впрочем, один сюрприз всё-таки был: Глостеру вернули причёску давних "Лиров": волосы не зачёсаны назад и лежат свободно с самого начала, а не только во 2-м действии, как cовсем недавно. А вот шинель - нынешняя. Когда актёр (да и просто человек) возвращается к причёске, которая была когда-то, становятся особенно заметными изменения, происшедшие с ним за это время. На смену молодому существу в разноцветном балахоне, которого здоровяк Эдмонд к недоумению части зрителей называл отцом (пока ещё привыкнешь к условности!) пришёл очень сильный, взрослый и жёсткий человек. Пожалуй, даже хорошо, что лёгкие волосы несколько смягчают образ, а то зализанные назад при шинели и чеканном шаге - это теперь уже перебор. Практически все герои Суханова (Бэкингема ещё не видела) после лета стали как бы значительнее, у них даже голос понизился. Я с нетерпением ждала именно Глостера, потому что эти изменения на нём могли сказаться в наибольшей степени. Сказались, да - и на мой взгляд, к лучшему. Всё это - о Глостере 1-го действия. Во втором - как было абсолютное совершенство игры, так и осталось. А это - уже совсем невиданные мною чудеса - Эдмонд, уже привычного вида, и Глостер - в красных штанах, в цивильном пальто и при котелке (автор фото мне неизвестен, надо Иринату спросить). Однозначно предпочитаю вариант 6 октября: великолепную шинель, пушистые волосы и нынешнюю манеру игры.
Lotta: ЗДЕСЬ (в ЖЖ) интересный сравнительный анализ трёх постановок "Лира" (отрывок) Глостер и его сыновья Вторая «зеркальная» линия трагедии. Завязка (решение Эдмунда о начале интриги против брата) схожа в МДТ и "Сатириконе" – в обоих случаях побочный сын стремится завоевать, прежде всего, любовь отца, а также – задержаться при дворе для развития своей карьеры. Затем – Эдмунд переходит в лагерь «злодеев» и продолжает свое развитие уже в русле общего движения. Гораздо интереснее рассмотреть отношения Глостера и Эдгара. Наименее разработаны они у Брука. В фильме вина Глостера, поверившего навету Эдмунда, наименьшая, т.к. Эдмунд так подстроил сцену «разоблачения», что усомниться в его правоте невозможно (это такая режиссерская фишка Брука). Встретившись после ослепления и Эдгар, и Глостер ведут себя, в общем то, как чужие люди, их эмоциональные линии практически не пересекаются. В версии Брука история Глостера становится доказательством возможности жизни вне ранее привычных реалий. Но это и все – страдание сверх всякой меры и так не достигнутое примирение. У Додина отношения Глостера и Эдгара существуют уже в мире хаоса, и их невозможно вычленить оттуда, создать на их основе свой, защищенный, замкнутый круг. Эдгаром владеет, с одной стороны, чувство обиды на отца, а с другой – несколько мальчишеское желание доказать свою правоту и превосходство. Он слишком увлекается всеми этими чувствами и просто не успевает объясниться с отцом. Глостер же существует вне реальности, им ощущается только страдание и чувство вины, но вина эта не связывается с конкретностью – для него Эдгар уже мертв, а потому прощение невозможно. Будь у них времени побольше, м.б. как-то они и смогли бы выйти из мрака и хаоса, а так – их настигает Эдмунд, и все обрывается. Гораздо более важными для Эдгара оказываются отношения с Лиром, и такого ни в какой другой версии нет. Настоящая же драгоценность - отношения Эдгара и Глостера в версии Бутусова. Максимальное напряжение мелодраматического момента было выражено именно в сценах Эдгара и Глостера, так же максимально и очень обнаженно было показано страдание Глостера, его стремление к смерти, его колебание и боязнь смерти. И все это предельно сопереживалось Эдгаром. Пожалуй, только у Ю.Н. Глостер дошел до прощения, и блестящей метафорой этого становится проход Глостера и Эдгара, когда сын поддерживает теряющего последние силы отца.
Lotta: Автор пишет о "максимальном напряжении мелодраматического момента", считая "мелодраматизм" особенностью бутусовских спектаклей. Она не вкладывает в это слово ничего негативного, речь идёт только о прямом эмоциональном воздействии на зрителей, связанном с пристальным вниманием к миру чувств человека. И я подумала, именно этого мне не хватает в последних спектаклях ЮБ ("Иванов" и "Мера за меру"). Оставаясь бутусовскими по форме и по отношению к миру в целом, они обладают очень сниженным эмоциональным полем. В итоге к героям практически нет сочувствия.
Administrator: Отсюда. «Лир» из тех немногих московских спектаклей, к которым нужно возвращаться. В нем внятно сочетаются «театр не для всех» и «театр для каждого». Не упрощая шекспировских смыслов и предлагая зрителю (и актеру) довольно сложную метафорическую структуру, Бутусов умеет рассказать историю. Режиссер, не впервые работающий с Константином Райкиным, не стал переименовывать «Короля Лира» на современный лад. Лир у Райкина вышел совсем не старым и хорошо знающим, что такое искушение властью. А еще он знает, что в мире все относительно, что вчерашний друг может завтра стать врагом, а на месте Корделии могла бы оказаться Гонерилья или Регана… А потому из спектакля больше всего запоминается финал: под лихую, веселую музычку Лир пытается рассадить умерших дочерей по стульям. Тела валятся на пол, он поднимает их, начинает все заново, в своем отчаянном упорстве напоминая Сизифа, обреченного богами вечно тащить в гору скатывающийся камень. За что выпала Лиру такая кара, и как понимать другие трактовки, возникающие и обрывающиеся по ходу спектакля, пока не совсем ясно. Но «Король Лир» Бутусова явно относится к тем спектаклям, которые со временем становятся только лучше. И в этом, наверное, стоит убедиться.
Ирината: Король Лир. 21.10.2010 Как говорится, первое слово дороже второго. Значит, тот вариант самого первого прогона «Лира» и был «дороже», правильнее всего, что мы видим сейчас. Вчера подумала, что от того первого показа спектакля, что был украшен фирменной бутусовской сумасшедшинкой, сейчас осталось немного. Метельщики, проходящие по авансцене и их растущие тени. Красная кукла Реганы. Диагональный проход Эдгара, полуведущего-полунесущего обессиленного отца. Финал. И… Я уже писала, как не хватает мне в первой сцене ног в грубых ботинках, попирающих спину «незаконного»… Впрочем, все равно первая сцена хороша до невозможности. Сидя близко… еще ближе…. близко, как только возможно – трудно глазом «взять» её всю. Поэтому выход Эдмонда под аплодисменты сериальной публики только отмечен: всё хорошо, всё как всегда… А вот на диалог Кента и Глостера смотришь, поводя глазами, как кошка в старых ходиках: налево-направо, направо-налево, налево… Потому что каждая фраза интонирована Сухановым и Трибунцевым совершенно точно, причем не только интонирована голосом, но и поддержана мимолетным выражением глаз, напряжением тел… поднятой бровью или опущенным уголком рта. А вот в сцене раздела королевства мне опять же не хватает Вдовиной/Корделии… Нынешняя исполнительница роли играет Корделию как упрямую избалованную капризулю, которой, в общем, наплевать, что рухнет весь мир - лишь бы ей самой чай пить (но выяснится чуть позже, что и она без чая останется)… Вдовина же, со своими светлыми прозрачными глазами и блаженной полуулыбкой играла героиню немного не от мира сего, отказывающую отцу во внимании, потому что ее отвлекли от какой-то своей, лёгкой полупотусторонней мысли, витавшей где-то там, далеко… «где Бог и белая овца»… Почти без изменений остались сцены, изначально выстроенные и сыгранные безупречно: например, та, во 2 действии – с «падением» Глостера с мелового утеса, бредом Лира и сражением Эдгара и Освальда – когда мечется слепой старик, прощаясь с жизнью и пытаясь на слух понять, откуда придет смерть – а безумный король прыг-прыгает, ловя счастье… Очень ярко играет в этой сцене Лир/Райкин. И, если удается не сделать паузу, в которую всенепременно вклинится смех и аплодисменты, то мысли безумного короля летят единым взвихривающимся потоком – АХ! Как хорошо. Замечательно ведет сцену Эдгар/Осипов… Но вот то, что делает здесь Суханов – вообще не поддается описанию: я не столь талантлива, чтобы найти нужные слова, которыми можно описать безупречность. А Глостер играется именно безупречно! Что же до сцены ослепления Глостера – то я «собираю» себя к ее началу, загоняя нервы в глубину и уговаривая их не дрожать. И всё равно… Да-да, с того первого прогона – это настолько страшно и прекрасно… Спасибо громкой музыке – в ней не слышно мое непрерывное тихое завывание: аааааааааааа... А в темноте не видно слёз и кулаков, сжатых так, что ногти впиваются в ладони. И вот еще что. Вчерашний сбой (я не буду рассказывать, что случилось - неважно!) обернулась потрясающей, неистовой игрой актрисы - хоть выступай с пожеланием закрепить накладку. А получилось так хорошо, потому что актриса НАСТОЯЩАЯ - она, даже почти проваливаясь, все равно выйдет из ситуации победительницей.
Lotta: "Король Лир" 21 октября В "Лире" велика роль всяческой тактильности - это одна из особенностей спектакля. Любовь, ненависть, забота, желание поддержать выражаются через прикосновение, и в этом сказывается неравнодушие героев друг к другу, преодоление одиночества - то, чем мне так дорог спектакль. Иногда такие моменты не вполне логичны, но в образной структуре спектакля они постоянно подчёркивают мысль о необходимости борьбы со всеобщим очуждением. Нововведённая пощёчина, данная Корделией своему неудавшемуся жениху, немного странна, но она из этой же серии. Более понятен удар Гонерильи кулачком по голове шута, когда она пробегала мимо него к отцу. Сцены Глостера с сыновьями и Лиром в этом смысле вообще совершенны. Я уже писала, что перчатки Глостера в 1-м действии не только обозначают его отстранённость, отдельность и высокомерие, но и заставляют зрителя фиксировать внимание на моментах тактильности, которые иначе были бы не так заметны. На последнем спектакле слепой Глостер цеплялся за Эдгара, искал на ощупь руку Лира ещё более... достоверно, что ли - чем обычно. Это было совершенно естественное поведение недавно (!) ослепшего человека - но театральная выразительность не пострадала ничуть, даже, наоборот, усилилась. А как потянулся к королю Эдгар, будто сказать что хотел, а по сути - просто прикоснуться, быть вместе с отцом и Лиром... А как плакал Глостер, уткнувшись в плечо сына, прижавшись к нему в сцене с Освальдом - когда был уверен, что сейчас будет убит, и напоследок чувствуя живое человеческое тепло... Вот эти несколько последовательных сцен, соединённых в микроспектакль, мне и раньше казались отдельным шедевром - прежде всего, шедевром режиссуры. Теперь они стали ещё сильнее: виртуозно балансирует Райкин на грани комикования и трагедии (и весёлый зрительский смех тут уже не помеха), очень вырос по-актёрски Артём Осипов, который совсем недавно всё-таки проигрывал своим более опытным партнёрам, несколько изменился сухановский Глостер. На мой взгляд, теперь нет такого сильного перепада между его героем в 1-м и 2-м действии: ослепший Глостер - всё тот же сильный и властный человек, каким он был когда-то, в его преображении больше психологизма, оно более естественно... но это всё равно ПРЕОБРАЖЕНИЕ. И совсем уж великолепен его метафорический проход с Эдгаром: ускользающая жизнь, утрата телесности, полная сосредоточенность сына - и ПРОЩЕНИЕ. "Лир" - спектакль неровный, он менялся уже и на моей памяти, и не всегда к лучшему, но эти сцены сейчас находятся на немыслимой высоте искусства: вдохновенная режиссура, рассчитанная на прекрасных актёров с максимальным использованием их возможностей, предполагающая эмоциональное воздействие на зрителей - чтобы поняли, почувствовали, полюбили...
Lotta: Поскольку предыдущий пост о"Лире" 21 октября 2010 повторен в моём ЖЖ здесь, добавлю сюда комментарии. gala_spb on October 24th, 2010 Ах, как я с Вами согласна! Я то смотрела сатириконовского "Лира" только однажды (и это был мой первый спектакль в "Сатириконе" вообще, и имя Суханова я тогда услышала впервые). Но этот проход Глостера с Эдгаром через всю сцену так и стоит у меня перед глазами, это была квинтэссенция впечатления от спектакля вообще. По поводу тактильности - на мой взгляд, это идет от пьесы. Аникст говорил, что в системе образов Шекспира в каждой пьесе есть свой центральный образ. И для "Лира" - это образ постоянного и недружественного взаимодействия тел. И сам Лир очень часто говорит о конфликте как о бунте частей тела (рот, рука) друг против друга. lotta20 on October 24th, 2010 Если бы только "недружественное", было бы намного мрачнее. Но в спектакле много и дружественного: Глостер, проходя мимо Шута, дотрагивается до его руки, Кент хлопает по плечу слепого Глостера, не имея другой возможности поддержать его... Герои обнимают, укрывают друг друга одеждой... Для меня эти прикосновения не противопоставлены всяким толчкам и ударам, они в одной системе - как попытка почувствовать близость другого рядом с собой. Вот и сёстры обнимают Корделию, вроде бы в тайне радуясь её беде - но инстинктивно стремятся помочь ей и невольно тянутся друг к другу даже в моменты ненависти. И инстинктивно шарахаются от Эдмонда, отталкивают его вдруг - несмотря на вожделение, причём обе. Аверин сейчас играет очень неровно, его Эдмонда не поймёшь. Но в лучших спектаклях очевидно тяготение Эдмонда к отцу - естественное, даже после уже свершившегося предательства.
Administrator: Снова - с огромной благодарностью Lil! - анонсирую грядущее фотообновление страницы спектакля.
Administrator: Восемь новых фотографий из спектакля "Король Лир" размещены на сайте Дениса Суханова. Спасибо Lil! А вот еще несколько ее великолепных снимков...
Administrator:
Lotta: "Король Лир" 3 октября Подруга впервые собралась на Бутусова и попросила составить компанию. Ну а мне от своего счастья неча отказываться... Предпраздничный, как оказалось, день - и битком набитый зал. Очень хорошо играл Аверин. Вспомнились доглухарёвские времена, причём и зрители настроились нормально, независимо от теле-приоритетов. Когда он вышел, не аплодировали, когда улыбнулся - не смеялись. Или просто на этот раз он вышел и улыбнулся, как прежде, как надо... Эдмонд был страстным и страдающим... несчастным... ведомым роком, затмениями всякими, влияние которых он отрицал. Жертвой собственного выбора. Человеком, который, сделав шаг, уже ничего не в силах изменить. Сложным. И главное - актёрская энергетика была на том самом уровне, к которому мы, избалованные, привыкли. Правда, моя подруга, большая поклонница Глухаря, была несколько разочарована и сказала, что играть отрицательных героев у Аверина не получается. Но тут мы опять имеем дело с обманутыми ожиданиями, с привычкой. Ну хоть "эротические" сцены одобрила. Я так подробно описываю её впечатления, потому что зритель она искушённый, и это в очередной раз доказывает, насколько мы пристрастны в своих оценках. Впервые увидев Райкина на сцене, была потрясена, должно быть, предполагала нежелательную для себя встречу с Труффальдино. Трибунцева почти что не заметила (!) Усмеялась над Яшей Ломкиным и очень высоко оценила Осипова и Дровосекову. В Суханове она признаёт большого артиста, но относится к нему... с настороженностью. Что-то задевает, мешает... Ну и нету у него милого сердцу обаяния простоты. Чего нет - того нет! И герой его сложен и суров. Глостер 1-го действия - полный самоконтроль, привычка подчинять себе обстоятельства, привычка быть самым умным. И - какой-то высокий стиль - в одежде, в манерах, в каждом движении. Во 2-м - воплощённое страдание, непрекращающееся самоуглублённое переживание того, что сделал он и что сотворили другие. Это соединение эмоций и мысли в герое, глаз которого не видно, совершенно потрясающе. Ну и Бутусов, Бутусов...
Administrator: От зрителя ...Спектакль. АААА!!! Я их всех обожаю, не знаю с кого начать. Яков Ломкин. Хоть это и трагедия, но Ломкин это юмор спектакля. "Чё? Караул. Режут. Караул" "Слушай, ты местный? Куда лошадей поставить?" Но главное то как он (как это по русски))) двигался. Какой же он там зараза))) Походка "грудь вперёд, попа назад", ухмылка, хрюканье в конце концов, которого чё то было в избытке вчера)) Граня Стеклова. Ну какая же она красивая. Больше всего понравилась она в момент, когда её муж приказывает заковать в колодки Кента до обеда. Этот "ангел", совершенно невинным, нежным голосом произносит: "До обеда? Нет до вечера...и ночь всю...." Денис Суханов. Что-то в этот раз как-то никак. Насколько я была убита в прошлый поход его монологом перед "обрывом", для меня это была самая самая сцена, вчера было просто никак. Уж не знаю почему? Марина Дровосекова. Ну это любовь. Я её обожаю. Какая от неё силища просто таки прёт. Она просто великолепна в этой роли. Сплошные восторги, даже отдельно выделить не могу. Везде, просто везде. Артём Осипов. Эдгар. Он меня удивил в первый раз. Он закрепил вчера. Я его видела только в сериалах и мельком, ибо такие сериалы не смотрю. А тут. Он действительно очень талантлив. Очень. Максим Аверин. Эдмонд. Его монолог "мы виним во всех бедах солнце, луну и звёзды" мой любимый в спектакле. Это конечно же заслуга Максима. И вообще. У него глаза блестят. Видно как человек пропускает всё через себя. Говоря такие монологи, быть такой гнидой, не будучи в реале таким, всё таки отрицательные роли требуют очень больших усилий. И как Максим с этой ролью справляется? В-Е-Л-И-К-О-Л-Е-П-Н-О! Райкин. Вот моё главное потрясение вечера. Вот бывает такое, что то люблю, то чуть ли ненавижу. Вот так у меня с Райкиным. Но после вчерашнего...всё таки люблю. О какой это был Лир. Как было его жалко. Он просто вырвал сердце и растоптал его. Я видела как катятся слёзы по его щекам, я слышала в его вопле всю боль этого униженного, брошенного, обманутого старика. И финал. Душа вывернута, сердце сжалось. Мы вжались в кресла и глаза блестели у нас. Не хватило шута-Березновой. Уж очень она мне нравится в этой роли. Надеюсь скоро вернётся, а то другой шут как то никак, даже очень...никак. Вот такой был "Лир" вчера. Ну и поклон. Овации!!! Весь зал стоя аплодировал. И всё же спектакль тяжелый. И вроде глядя артистам в глаза хочется улыбнуться, показывая, "Молодцы! это было великолепно!" но улыбки нет ни у нас, ни у артистов. Значит было. Значит смогли. Замечательный спектакль. Цветов было не очень много. Но как-то равномерно. Всем досталось. Ну почти всем...
Administrator: От зрителя ...В среду ходил в Сатирикон на "Короля Лира". Кстати, только у меня с большим трудом слово "Лир" ассоциируется с именем? Для меня фраза "Король Лир" всегда звучала как, например, "Король пик" или "Дама червей". Впрочем, это все не то. На спектакле корил себя за то, что перед походом в театр дважды прочитал пьесу и подробно ее проанализировал. В итоге получилось, что процентов 70 от времени спектакля я сидел и слушал декламирование текста пьесы профессиональными артистами, с хорошей интонацией, мимикой и так далее. Но это все и так было у меня в голове и все это я понимал. А разные визуальные ходы, ради которых я, собственно, и хожу в театр, занимали лишь небольшую часть времени. В общем, как ни крути, а Бутусов тебя все равно обманет и придумает что-то свое. Сам себе я разрушил чудо театра. Сам. Больше пьес перед спектаклями не читаю...
Administrator: Administrator/Ирината: Потрясающе выразительные фотографии в этой серии - согласитесь!
Administrator: Отсюда • На обломках прошлой жизни 18 и 19 ноября на тюменской сцене – трехчасовой «Король Лир». Спектакль привезет московский театр «Сатирикон» имени Аркадия Райкина. Режиссер Юрий Бутусов затеял игру без правил, границ, времен и наций. Взломанный пол, оборванные стены, одинокая красная дверь, длинный стол на козлах, накрытый кусками картона и фанерными листами, – «обломки цивилизации», которые сначала растаскиваются по углам, а потом смешиваются в одну кучу. Век просто вывихнул сустав… О распаде страны, агрессивности среды, потерянности человечества в космическом пространстве, а значит о времени, в котором живем, – переосмысленный москвичами незабвенный текст Уильяма Шекспира. Солирует Константин Райкин. Все постановки проекта «Лучшие спектакли «Золотой маски» в Тюмени» начинаются в 19.00. Настраивайтесь на глубокие размышления. По мне, это лучше, чем гомерический хохот. Автор статьи: Ирина НИКИТИНА
Ирината: Тюменский курьер ...А завершится фестиваль шекспировской пьесой «Король Лир», с которой приедет московский театр «Сатирикон» имени Аркадия Райкина. Ее покажут дважды - 18 и 19 ноября. Сюжет стар, известен всем, и потому, наверное, вечен. Так о чем же «Король Лир»? О том, что зло рождает одно только зло, что отцы виновны в преступлениях детей. О распаде страны, об ужасающей агрессивности общества, о потерянности человека во враждебном ему пространстве. А еще о том, как легко и незаметно можно убить тех, кого любишь. Об отцах и детях, не нашедших взаимопонимания. Злободневно, не правда ли? Лир затеял смуту и стал ее жертвой. И все полетело в тартарары - злобой люди заражаются друг от друга, в ярости рвут бумагу, звенят оружием, ненавидят, ослепляют, убивают. По-шекспировски прозревают только в трагические минуты. Спектакль «Король Лир» театра «Сатирикон» признали одним из лучших еще и потому, что Лира играет потрясающий Константин Райкин. Спектакль академичен, покрыт драгоценной пылью классического театрального искусства. Где такое увидишь сегодня?
Administrator: Вот такой вариант рекламы показа "Лира" в Тюмени. Отсюда «Король Лир» на обломках цивилизации Национальная театральная премия и фестиваль «Золотая маска» подходит к завершению. 18 и 19 ноября в 19 часов на сцене Тюменского драматического театра зрители смогут увидеть постановку пьесы Уильяма Шекспира «Король Лир», представленную московским театром «Сатирикон». Спектакль получил премию «Золотая Маска» 2008 года в номинации «Лучшая мужская роль», был номинирован на «Золотую Маску» как «Лучший спектакль в драме, большая форма», «Лучшая работа режиссера» и «Лучшая работа художника». В нем принимают участие известные артисты – Константин Райкин, Артем Осипов, Яков Ломкин, Максим Аверин, Владимир Большов и другие. Это спектакль и о том, как легко и незаметно можно убить тех, кого любишь, об отцах и детях, не нашедших взаимопонимания. В сатириконовском «Короле Лире» всему и всем «снесло крышу» – в прямом и переносном смысле: взломан пол, ободраны стены. Руины, обломки – вздыбившаяся под ногами земля, так похожая на растрескавшийся асфальт. Неизвестно куда ведущая одинокая красная дверь. Рядом еще две картинки, как фрагменты случайно уцелевших декораций прежних спектаклей прежнего театра. Длинный стол на козлах, накрытый кусками картона и фанерными листами. Все это будет разъезжаться, падать, а потом из этих картонно-фанерных обрывков персонажи с маниакальным упорством начнут сооружать для себя хоть какое-то укрытие. Режиссер спектакля Юрий Бутусов затевает игру без правил, границ, времен и наций.
Administrator: Вот так на сайте Тюменского Драматического театра представлен сатириконовский "Король Лир". Давайте держать кулачки на удачу гастролей. Пусть сатириконовцам играется вдохновенно. Пусть их встречает добрый и понимающий зритель! Информация: долетели в Тюмень хорошо. Эмоция: мы очень ждем возвращения!..
Administrator: От зрителя ...который перепутал Вдовину и Спивак. Ну что ж, бывает. Видимо, у человека старая инфа из инет. Райкин - Король Лир Посмотрела "Короля Лира" из "Сатирикона". Первый акт меня до такой степени пронял, что на второй осталась без метаний, хотя дома уже обстановка накалялась. Часто бывает, что второй акт лучше первого, но не в этом случае. Тут во втором было меньше Райкина и больше Бутусова (это режиссер). Только во втором отделении я поняла, что мне нравится в этом спектакле - та часть, которая называется психологическим театром. Вот история Лира и его дочерей передана так достоверно, так не плоско, как требуется, чтобы пьеса, написанная чорт знает когда вдруг затянула тебя не хуже собственной жизни. Все остальное там - украшательство и сорочья ярманка. Это вроде и не раздражает, но оно там лишнее. И публека хлопаит - не после особо удачного диалога, а после трюка. Художественное оформление я тоже как-то не пОняла. Че там к чему... Временами красивые эффекты, но смысел мне не понятен. Три сестры в светящихся абажурах, три мертвые сестры, падающие на рояли, красивые двери, ведущие в портрет тетеньки... Хотя большая красная тряпка, рваные бумаги, ямка, доски и подиумы - простые вещи, то бишь, они работают вполне органично. Константина Райкина я видала раньше только в роли верблюда и в роли слуги-проказника. И еще в каких-то телеинтервью. По итогам этого небогатого знакомства он мне не нравился))) Но тут пришлось свое полуиррациональное предубеждение выбросить на помойку через 5 минут после начала спектакля. Он органичный, умный, злой, смешной (но с этим в какой-то момент едва не перегибает палку). Его Лир очень интересный мне персонаж. Сильный дядька, впавший в детство, обаятельный даже в своих капризах самодур, вредный, обидчивый старикашка, в котором детский идеализм и кретинизм спорят с неординарным умом и характером. Он мне напомнил Отто Оттовича, Рафаэля Соломоновича, моего дедушку Васю и еще каких-то любимых стариков. Обаятельный кровопийца повержен и в его сереньких, привыкших ходить по стрункам дочках проснулись амбиции. Причем в тихом омуте. Регана Агриппины Стекловой сначала такая дурочка, старательная троечница, кажется, одним тычком обратно в угол загонишь. Гонерилья - Марина Дровосекова - властная, сразу видно, что непростая тетка, но в итоге ее заранее видная амбициозность и готовность подвинуть папеньку, если мешает, и в подметки не годится этой рыжей паскудности. Стеклова, мне страшно понравилась. Из сестер меньше всех меня тронула Вдовина-Корделия. Как-то сильно надрывно она в первом акте себя вела, ну и обычной лилией сияла во втором... Без сюрпризов. Гонерилья хорошая. Кент клевый. Вообще, актеры все хорошие. И психологические расклады между ними точные. Вот за это удовольствие я "Короля Лира" из "Сатирикона" причисляю теперь к краткому списку лучших виденных мною спектаклей, которые я согласна пересмотреть))) Ну и за падающую мертву-живую Корделию в финале. Ладно, и за мертвых дочерей, падающих на рояли первые три раза.
Administrator: Абсолютно уверена, что гастроли в Тюмени добавят в эту тему и зрительские отзывы, и информацию от журналистов (первая, с сегодняшней пресс-конференции, размещена в теме форума "Гастроли", ибо конкретно про "Лира" там немного. Сегодняшний ночной перепост из ЖЖ - он ведь от тюменского зрителя... ) Из личных впечатлений тех, кто сейчас в Тюмени - то, что спектакль вчера прошел офигенно, и что в зале не раздалось ни одного телефонного звонка - при этом "глушилка" в театре не установлена.
Administrator: От зрителя Театр «Сатирикон» представлен на фестивале своей традиционной командой — той самой, которая принесла Константину Райкину «Маску» за роль в «Ричарде III»; на этот раз он играет другого шекспировского монарха. Петербуржский режиссер Юрий Бутусов прочел «Короля Лира» через своего любимого автора — Беккета, что и понятно: пережив ХХ век, трагедия о крушении человека и мироздания окончательно перешла в собственность театра абсурда. Ее персонажи стали черно-белыми человечками, печальными клоунами в условных декорациях художника Александра Шишкина. Они обречены шуметь, страдать и раз за разом открывать жестокую бессмысленность бытия, против которой восстает Лир (Константин Райкин). В сцене сумасшествия он, как нищий или городской сумасшедший, возникает из вороха газет в белом венчике — не из роз, из каких-то грязных тряпок — и произносит свой главный монолог о беззащитном человеке, тоскующем по жалости и любви.
Administrator: Отсюда "Король Лир": спасательный круг, вытягивающий из отчаяния Галина Акимова За двадцать минут до начала спектакля "Король Лир" 18 ноября в кассу Тюменского драмтеатра продолжали приходить тюменцы, не успевшие купить билет и надеявшиеся обзавестись им в самый последний момент. "Билетов нет", - твердо резюмировали из кассового окошка, и достать билетик удавалось только чудом — так, одна женщина пришла сдать свой и у нее его тут же перехватили. Полный зал тюменской "драмы", взволнованный предстоящей встречей, вначале выслушал просьбу выключить мобильные телефоны перед спектаклем. Затем еще одну подобную просьбу (уже голосом Константина Райкина) и, наконец, третью - "для непонятливых". На третьей зал уже начал посмеиваться. Но затем на деле оказалось, что даже тройное предупреждение бывает недостаточным — в начале обоих актов звонили телефоны. На пресс-конференции в Тюмени 19 ноября у Константина Аркадьевича спросили, тяжело ли ему было работать над ролью Лира и не боялся ли он сам, взаправду, сойти с ума. На что худрук "Сатирикона" резонно ответил: "Мне вообще работать сложно, я вообще занимаюсь трудным делом. Я, честно говоря, хотел бы посмотреть на человека повнимательнее, который скажет, что ему это легко. Мне хотелось бы его увидеть, во-первых. И посмеяться над ним. Все вот эти вот легенды про моцартовскую легкость — это полная фигня". Кажущейся легкости между тем в спектакле достаточно. Чего стоит только выход Якова Ломкина с фигурой лошади на плече и вопросом "Где тут можно поставить лошадей?" Режиссер не дает зрителю отвлечься. С одной стороны, "Король Лир", разумеется, продолжает оставаться вещью очень тяжелой, и обстановка по ходу действия все больше и больше нагнетается, и отчаяние уже как будто растворяется в воздухе зала. С другой - жизнелюбивые (несмотря ни на что) монологи Райкина-Лира на время удерживают зрителя от атмосферы безысходности. Такой спасательный круг - и потонул бы уже, да снова бульк - и ты на поверхности, держишься. Если неподражаемый Лир на первом плане, на втором — хищный, нахрапистый Эдмонд в исполнении Максима Аверина, который бульдожьей хваткой с самого начала хватает внимание зрителей, да так и не отпускает до конца. По словам Райкина, тюменцы 18 ноября оказались благодарной публикой. Громкостью оваций тюменцы также отметили работу актрис, играющих дочерей Лира. Особенно двух старших - Гонерилью (Марина Дровосекова) и Регану (заслуженная артистка РФ Агриппина Стеклова). Нельзя не упомянуть и преданного графа Кента в исполнении замечательного Тимофея Трибунцева, и Эдгара (Артем Осипов). Впервые спектакль Юрия Бутусова (где используются переводы Бориса Пастернака, Александра Дружинина и Николая Кетчера) увидел свет 6 октября 2006 года. "Юрий Бутусов — замечательный, любимый, мучитель, ковырялка и любимый человек, еще раз говорю" - сказал про него Райкин. "Я ничего не делаю вообще, глазом не веду в сторону без указания режиссера. Я сам ставлю спектакли, и мне не нужна никакая глупая актерская инициатива. Они делают то, что я им говорю. Хорошо играют артисты — это заслуга режиссера, плохо играют — вина режиссера. Всё идет от него. Вообще современный театр мировой сейчас существует". Как отметил в ходе пресс-конференции художественный руководитель "Сатирикона", тюменская публика воспринимает происходящее на сцене иначе, чем московская. Более открыто. Так или иначе, зрители в зале в течение трех часов с неподдельным интересом пыталась разгадать, как, из чего слеплен этот спектакль. "Ковырялка" Юрий Бутусов, безусловно, подарил такой спектакль, подобно которому на тюменской сцене редко что-либо играется. Напомним, на следующий день, 19 ноября, был дан второй спектакль "Короля Лира".
Administrator: Отсюда «Два акта о развале мира» Большое театральное событие - фестиваль «Золотая Маска» - завершился вчера спектаклем «Король Лир» московского театра «Сатирикон». Всю неделю в тюменском театре жизнь кипела более бурно, чем обычно. Для гастролирующих трупп устраивались экскурсии по городу, для журналистов - встречи с актерами и режиссерами, пресс-конференции. Почти каждый вечер (в те дни, когда на большой сцене шли спектакли) зал наполнялся до отказа. Переживания, цветы, аплодисменты... ЗВОНКИ - ТОЛЬКО ТЕАТРАЛЬНЫЕ Аплодировать «Сатирикону» тюменцы начали еще до того, как актеры появились на сцене. Обычный монолог из-за кулис, настаивающий на отключении мобильных телефонов и запрещении фото и видеосъемки, вдруг продолжился: - Это было для тех, кто понимает с первого раза, - с легкой иронией произнес на весь зал голос. - Мы еще раз настоятельно просим зрителей отключить телефоны. Любой звонок во время спектакля разрушает атмосферу постановки. Во время спектакля телефоны молчали. Признаться, не помню, чтобы они мешали и на предыдущих спектаклях, когда таких настоятельных просьб не звучало. Видимо, тюменская публика дисциплинированнее столичной, но «Сатирикон» решил перестраховаться. И был прав, потому что напряженную атмосферу постановки «Короля Лира» нарушать попросту преступно. ВНЕ ВРЕМЕНИ И МЕСТА Говорят, классика тем и замечательна, что вечна. Ее можно ставить на сцене и через сто лет, и через тысячу, потому что она о бессмертных человеческих страстях: дружбе, любви, предательстве, прощении и невозможности прощения. Вот и «Король Лир» повествует о развале всего: государства, семьи, жизни. Но как повествует! Режиссер Юрий Бутусов, что поставил «Короля Лира» в «Сатириконе», действительно, перенес действие в какое-то вневременное пространство. Персонажи говорят на шекспировском языке, и этот высокопарный язык мог бы дистанцировать зрителей от происходящего, мол, это все понарошку, все - лишь театр. Но персонажи порой действуют и гримасничают вполне по-современному, а потому и проживаешь вместе с ними их жизнь как реальное настоящее. О развале говорит всё, в первую очередь, декорации. Тандем режиссера Юрия Бутусова и художника Александра Шишкина в Москве давно считают одним из самых удачных, и декорации никогда не идут просто фоном для спектакля, они говорят о постановке почти так же много, как слова. Спектакль в этом смысле почти обнажен, никаких прикрас: сцена напоминает склад для декораций. Красные двери на заднем плане, откуда выходят герои, смотрятся как остатки роскоши из другого спектакля. За ними виднеются картины, оказавшиеся там, кажется, не столько для украшения, сколько тоже для усиления ощущения распада - настолько они не на своем обычном парадном месте. Посреди сцены - помост, собранный из стульев и «козлов», накрытый кусками фанеры. Именно на нем в окружении семьи и возлежит король Лир в исполнении народного артиста России Константина Райкина. А вокруг - все это сценическое невеликолепие. Лир Бутусова и Райкина - самодур. Взрывной, несносный, привыкший к поклонению свиты и близких, старик с седой бородой, в черной шапочке, которую снимает и бросает своим дочерям: «Вот вам моя корона!» Сюжет известен всем: Лир делит между тремя дочерьми свои владения, но перед этим приказывает рассказать, как сильно они его любят. Две старшие произносят напыщенные речи. Младшая Корделия говорит правду: люблю и почитаю, как и положено дочери, а выйду замуж, буду любить мужа. Лир обижается, звереет, лишает ее приданого, изгоняет, отдав ее треть королевства старшим дочерям. Со лжи начинается шекспировская история. Может ли она закончиться чем-то хорошим? Король затеял смуту и сам превратился в ее первую жертву. А сколько еще будет других жертв - виновных и невиновных, и просто попавшихся под горячую руку, как граф Кент (артист Тимофей Трибунцев), вступившийся за младшую из дочерей Лира. Или как внебрачный сын графа Глостера Эдмонд (артист Максим Аверин), загнанный в угол историей своего появления на свет, готовый предать и брата, и отца, лишь бы занять положение в обществе, расположить к себе сильных мира сего. Они лгут дальше, предают, ослепляют, убивают, кончают с собой. «В общем, все умрут - как обычно у Шекспира», - скажет кто-то из зрителей в антракте. ... И все же, по большому счету, «Король Лир» «Сатирикона» - это театр одного актера - Райкина. Его Лир преследует какую-то свою цель, и думается, что цель эта - сойти с ума на обломках мира, у которого нет будущего. Райкин играет самые сильные по эмоциональному накалу сцены. Во время его монолога, произнесенного из вороха газет во втором отделении, страшно даже дышать. Как и в финале постановки, когда Лир мечется от одной мертвой дочери к другой, пытается усадить их на стулья у трех роялей, а они все падают, падают, падают с этих стульев... Уже не оживить. Оксана Чечета
Administrator: Не всем нравится... Ну что ж, это нормально. Но я думаю, что тут проблема в том, что зритель, заплативший запредельную для простого российского человека цену за 3 билета, ожидал, что актеры начнут невесомо летать над сценой или лично ему воздушные поцелуи слать. Не сложилось... От зрителя «Король Лир»: Шекспир, Бутусов, Райкин Знаете, я был приятно удивлен, когда узнал, что «Сатирикон» с этим спектаклем посетит Тюмень. Все хотел посмотреть его. То в Новосибирске они были, но я туда не попал, то вот в Москве бывал я, но это дело там не показывали. Но я знал, я верил в то, что нам судьбой предначертано встретиться… И вот, они приехали сюда – в край холодный, слякотный, нефтяной и почти нетеатральный. Признаться, я даже ХХХХХХ, когда купил билеты. Да, как тут не ХХХХХ , ведь цена каждого была 2300 р. А взял я их несколько. На память. Потом забыл о цене. Но когда сел в мягкое кресло седьмого ряда в партере и посмотрел на билет – эти 2300 р. меня удивили. Я подумал: «Чего? Это я столько отдал за сие?! 6900 р. за поход в театр?! Да ладно! Да ла-а-адно! Да нет, ну, вы что хоть. Правда что ли? Даешь, Королевич. Эх. Во чудак-человек!» Но сразу вспомнил, что ведь «предначертано», что ведь «Сатирикон», что ведь «Райкин», все дела. Успокоился и застыл в ожидании. Началось. Зал меня раздражал. Меня постоянно бесят все эти наши зрители. Но я искренне стараюсь не думать об этом. А если и задумываюсь, то вбиваю себе в голову – это просто люди, обычные люди, точно такие зрители, как и ты. Да, они ведут себя как попало, и даже после двукратной просьбы голоса Константина Райкина о том, что телефон надо обязательно выключить, они его не выключают, в результате чего в самый неподходящий момент в зале раздается звонок. Да, они хлопают постоянно и устраивают истерику, когда Райкин впервые появляется на сцене. Но они такие. Кроме того, невежество в зале – это значит, что в театр пришли новые люди. А это ли не счастье?! Люди после этого станут лучше. Придут еще раз, и еще раз, и еще. И будет нас легион. А сам спектакль… Да он как-то разочаровал. Я не знаю почему, но практически все в этом действе показалось мне вторичным. Конечно, я не видел этих конкретных моментов где-то там еще, но в целом подход, так сказать, интерпретация сего текста меня и не удивила, и не порадовала, и уж точно не оставила какого-то неизгладимого следа в Королевской Душе и Памяти. А последнее, надо сказать, является обязательным моментом для характеристики «отличный спектакль». Нет, это просто хороший такой спектакль. И все. Все. Да и не задался он сразу. Уже на первой сцене стало видно, что огонька в артистах нет. Вообще. И у Райкина его не было. Все первое действие они раскачивались, а Он давил и качал. В итоге – раскачал, конечно. Еще бы. Видно – мастер, актер высшей пробы, гений, все такое. Во второй части спектакля вообще почти разожглось на сцене что-то. Но нет, смотришь и понимаешь, что все то же самое они могут играть в разы лучше. Просто не их день. Вернее, не мой. Пятнадцать актеров играли каждый свое. И всех на голову лучше это делал Райкин. Но ведь не ради одного его мистер Бутусов поставил целый большой спектакль по Шекспиру? А в данном случае получилось именно так. Перевес был заметен невооруженным взглядом. Я понимаю, когда в «Ангажементе» в «Птице Феникс» Окунев затыкает за пояс всех остальных актеров, вообще всех актеров и все спектакли из Тюмени, когда играет в полную силу и на кураже. Тому есть причины – Тюмень город маленький, и такой большой артист как Окунев встречается здесь редко. А вот в «Сатириконе»… Хотя, Москва – город большой (я как-то там был – вообще большой, правда), там театров сотни, тысячи – на всех больших артистов не хватает. Вот, один есть в этом театре. Еще бы требо. А так, серьезно разбирать спектакль, работу актеров… да что там разбирать? «Дочери» заиграли только во втором действии. Весь спектакль радовал «Эдгар» от Артема Осипова – единственное живое лицо и тело во всем действе. Остальные – как обмороки ходили, отрабатывали мои 2300 р. за место. Плохо отрабатывали. «Эдмонт» от Максима Аверина. Да, примерно понимаешь, что и как хотел сказать сим режиссер, но и он играл из рук вон плохо. «Шут» в лице Елизаветы Мартинес Карденас – это интересно, но тут ведь не только в этом дело, что она там негритянка. Я надеюсь. Тут какой-то момент самой вот такой вот игры актрисы привлек режиссера, наверное. Тоже начинаешь думать о том, что и как хотел сим сказать автор, но на параллели играет еще кто-то… Вот когда начинаешь задумываться об этом, пытаться разобраться во всем, находить ассоциации, фишки, еще чего – все, спектакль не твой, точно. Если ты не окунулся в него с самого начала и не пропал для человечества на эту пару часов, то ты будешь копаться и прикапываться. И каким бы великим актером ни был худрук «Сатирикона», он один такую махину как «Король Лир» не вытянет. И ведь он это понимает, они все это знают. Я уверен, что у них и в мыслях не было лажать в Тюмени. Нет, они хотели выдать все по максимуму, как всегда. Но не получилось. Совсем. А если получилось, и спектакль такой, каким и предстал, то… Да нет, точно просто плохо сыграли и все тут. И еще. Зал. В этом несуществующем ОблДрамТеатре зал, как и все остальное, ужасен. Тут было так важно все слышать, все улавливать, и чтобы актеры на это не отвлекались. А в этом зале ничего не слышно. В итоге – по всему периметру сцены были расставлены микрофоны, над всей сценой висели микрофоны, на каждой кучке и шпильке было по микрофону, и в итоге – все одно слышно как попало. Как топают, как садятся, как все поскрипывает – слышно идеально, но как говорят… Да ладно, это тоже может быть определенной задумкой. Вообще это не мое дело. Я – зритель, заплатил черт знает сколько денег, и остался недоволен. И я знаю где «Короля Лира» играют в десять раз дешевле, где все видно и слышно, и где это делают (играют) лучше. Вот.
Administrator: Тюменская правда Королевское безумие, или История без времени Юлия КОНКИНА Юрий ХОЗЯИНОВ (фото) Завершающим аккордом фестиваля «Золотая маска» на сцене Тюменского драматического театра стал спектакль театра «Сатирикон» «Король Лир». Эта постановка наделала много шума в столице, вызывая споры критиков и восторги зрителей. Впрочем, режиссер Юрий Бутусов уже не в первый раз делает интерпретацию шекспировских пьес, достаточно вспомнить «Ричарда III» в том же «Сатириконе» или «Гамлета» в МХТ. «Король Лир» Бутусова – это трагедия личности, чей мир рушится прямо на глазах. И нет никакой силы, чтобы склеить все как было. По замыслу автора спектакля, он – вне времени, такое могло произойти и 500 лет назад, и сейчас. Собственно, люди мало меняются, и страсти у них остаются те же. Король Лир (Константин Райкин) по глупости (иначе этот поступок не назовешь) решил раздать свои земли дочерям, предварительно поинтересовавшись, насколько сильно они его любят. Хотя давно известно, что любовь – это поступки, а не слова. Две старшие – Гонерилья (Марина Дровосекова) и Регана (Агриппина Стеклова) – не пожалели красноречия, а младшая – Корделия (Марьяна Спивак) – сказала правду, за что и поплатилась. В этом спектакле она словно ангел, единственный абсолютно положительный персонаж, всё прощающий и понимающий. У остальных масса недостатков, которые порой доведены до абсурда. Лир, несмотря на то, что раздал свои земли, по-прежнему считает себя королем. А значит, имеет право вести себя, как вздумается, чем доводит до белого каления Гонерилью. И это нежелание идти на уступки ни с той, ни с другой стороны приводит к печальным последствиям. В отличие от властной Гонерильи, которую побаивается даже собственный муж, Регана кажется более мягкой. Она говорит вкрадчивым голоском, с обожанием смотрит на супруга, но при этом совершает не менее мерзкие поступки. Ведь именно она спокойно выставила отца в грозовую ночь из дома и ни капли об этом не пожалела. Еще один герой, идущий по трупам и череде предательств к власти и богатству, – Эдмонд (Максим Аверин). Здесь он настолько обаятелен, что от этого становится еще страшнее. Люди предают. Но когда предают близкие, кажется, мир рушится. Вот так он рухнул и для Лира. Константин Райкин играет свою роль с обжигающей исповедальностью. Он многолик. Сначала – самодур, к середине спектакля – милый и искренний сумасшедший, который, скорее, смешит окружающих (и зрителей) своими выходками, а к концу – трогательный старик, понявший, что все кончено, но не желающий этого принимать. Уж лучше оставаться сумасшедшим. Семью погубили амбиции. Родные сестры не поделили мужчину, а пока они спорили, Эдмонд спокойно стоял в стороне, мол, сами разбирайтесь. Разобрались, со смертельным исходом. В финале Лир пытается усадить своих мертвых дочерей на стулья около пианино, а они падают и падают, и оживить их не в его королевской власти. Юрий Бутусов решил обойтись минимумом декораций: некая дверь, ведущая неизвестно куда, доски, обрывки газет, колышущиеся ткани, иногда алого цвета. Все это создает ощущение руин. В этот странный мир он и поселил своих героев, потому что они не только шекспировские, но и его, бутусовские. Именно такими он их видит. И предлагает зрителям увидеть в них себя. Перед спектаклем я встретилась с режиссером, который специально прилетел в Тюмень для еще одной репетиции. – Юрий Николаевич, Санкт-Петербург обладает особым театральным климатом. У вас есть привязанности к режиссерам, прославившим этот город, например, к Товстоногову? – Одно из моих первых театральных впечатлений связано именно с БДТ и Товстоноговым. Мне было 16 лет, и я попал на спектакль «Жестокие игры» по пьесе Арбузова. Был потрясен и навсегда влюбился в этот театр. Еще на меня сильное впечатление произвел театр Игоря Владимирова, хотя он совсем другой, более зрелищный, рассчитанный на иную публику. Но и там, и там были свои достижения. Однако это не означает, что в других городах ничего стоящего не ставили. Кода я учился, постоянно ездил в Москву, и здесь были спектакли, которые на меня повлияли. – А сейчас есть что-то, потрясающее вас как зрителя? – Несмотря на занятость, я все время хожу в театр. Встречаются очень достойные работы – это и Фоменко, и Женовач, они все по-своему интересны. –После вашей дипломной работы критики причислили вас к абсурдистам. – Я начинал с драматургии абсурда и парадокса, в основе которой лежит противоречивость человеческой природы. Меня интересует, что же такое человек? Это бесконечный процесс познания. Открываешь и гадости, и подлости, и прекрасные порывы души. Существуют какие-то схемы поведения, объясняемые психологами, но всегда есть то, что находится за гранью. – Поэтому вы часто обращаетесь к Шекспиру? – Он великий театральный человек, он понимал театр, как никто. Вместе с актерами импровизировал, брал старые сюжеты и переделывал их. Как сегодня, мы берем на себя функции драматургов, редактируя текст. За что иногда и получаем разнос от критиков. Но это и есть театр, он включает в себя все составляющие – актеров, режиссеров, пьесу, свет, музыку, декорации. – К какому выводу вы пришли, исследуя человека в своих спектаклях? Чего в нем больше – гадости или прекрасного? – Я не могу сказать однозначно, но в финале всегда остаются надежда и свет. – Вас называют одним из лучших переводчиков классики на современный язык. Вас не привлекает нынешняя драматургия? – С современной драматургией большие проблемы. Что касается перевода классики, то европейский театр ушел намного дальше, чем мы себе позволяем, там гораздо более радикальные решения, и это нормально. Сейчас уже смешно говорить: «Мы играем как в старом психологическом театре». – Но многие этим, наоборот, гордятся. – Они не поспевают за временем. И ничего не остается, как гордиться хотя бы этим. Но нужна ли зрителям замшелая постановка? – Ваше соавторство с Шекспиром будет продолжаться? – Меня почти все у него беспокоит, он неисчерпаем. Я буду еще работать над его пьесами. – Вас интересует реакция зрителей в других городах, странах? – Если честно, зрителей боюсь. Я ориентируюсь на свои чувства, знаю, как должно быть, и не могу смотреть спектакль из зала. Очень переживаю, если кто-то не выключит мобильный телефон, как-то неадекватно себя ведет. Сейчас зритель приходит в театр отдохнуть, а это совершенно неправильно. Во многом театр виноват сам, идя на поводу у масс. Хочется, чтобы на спектакли приходили для серьезного общения, за ответами на свои вопросы
Administrator: Клим Самгин/Алексей Кошелев Из новой выставочной серии "Modana Mohan и Тени Купидона"
Administrator: Из Семь спектаклей, которые изменят вашу жизнь. №6. Король Лир; реж. Ю. Бутусов, Сатирикон «Король Лир» - очень важный спектакль из разряда «must see», он необычный не только по внешним параметрам (по форме, сценографии), но и по воздействию на зрителя. Классическая история Шекспира воплощена так, как себе даже не представляешь, читая пьесу. Нет, от текста актеры не отходят, но эффект достигается за счет других составляющих: невероятной актерской игры Константина Райкина (Золотая Маска за лучшую мужскую роль); поразительно точной музыки, в которой отражен весь трагизм существования человека, закольцованность времени, когда все приходит на круги своя; костюмов - лаконичных, но взрывающих восприятие цветом и полетом. Эффект – удушья, физического отсутствия кислорода, и он правильный, на мой взгляд, когда узнаешь о таких людских пороках, как в пьесе. Спектакль, который, возможно, не станет любимым, но сцены из которого будут яркой стеной стоять в памяти, а говорить о нем захочется неустанно.
Administrator: От зрителя «Спектакль "Король Лир", театр "Сатирикон"» Театр. Преклоняюсь перед этим ИСКУССТОМ!!! Наверное нет в мире лучших изобретений, когда-либо придуманных человеком, чем музыка, литература и театр. Так уж случилось в моей жизни, что с служителями Мельмопены я сталкиваюсь довольно часто, и довольно близко общаюсь, но то, что они делают на сцене до сих пор приводит меня в восторг и душевный экстаз. Так и эта постановка… Одно замечательное чувство возникает внутри, которого многие пытаются достичь при помощи ли медитации, или йоги – чувство присутствия и сосредоточенности, чувство жизни «здесь, сейчас, в этом моменте», чувство сопричастности. В этот момент есть сцена и я, никого рядом я просто-напросто не замечаю. В одном из театров перед спектаклем прозвучала мысль – каждый зритель приходит в театр за своими индивидуальными эмоциями и мыслями. Я прихожу в театр для очистки, мысленной и духовной. И каждый спектакль, увиденный мной, переворачивает что-то внутри, заставляет по-новому взглянуть на какие-то аспекты моей жизни, осмыслить мои принципы, стереотипы и цели, дать ответ на нерешенные вопросы. Пусть некоторым кажется, что театр – это развлечение, вид отдыха… На самом деле это совсем не так. В зрителе, в каждом зрителе во время спектакля идет внутренняя работа, не важно осознает он это или нет. А после выходишь из зала с абсолютным чувством легкости, это то «послевкусие», которое я в театре люблю не меньше, чем само представление. Вчера, за каких-то 3 часа множество мыслей пронеслось у меня в голове, множество мурашек пробежало по спине, да и вообще по всему телу, один раз я готова была разрыдаться. Вечные темы проблемы отцов и детей, безумства и упоенности властью, алчности, лжи, предательства, братской любви, ничтожности отдельно взятого человека перед вселенной и вращающейся, не останавливающейся махиной жизни – в этом спектакле все. И спасибо актерскому составу и работникам сцены, и главное – режиссеру-постановщику за то, насколько глубоко я все это прочувствовала и продумала. … P. S. рассказывать подробно о самой постановке, о актерах не имеет смысла, это то, что просто нужно увидеть и прочувствовать. И хоть у меня нет какой-то особой шкалы оценки, да и вообще оценивать спектакли я не вижу смысла, Этот спектакль – 10 из 10. Ценителям театра рекомендую сходить в обязательном порядке. http://www.satirikon.ru/index.ph p?id=92
Мария: Король Лир. 3 декабря. Это был неожиданный вечер. Режиссер Юрий Бутусов, который ставит сейчас в Сатириконе новый спектакль, придумал для Короля Лира очередной ход. В сцене ослепления Глостера он поменял акценты и ввел новый сюжетный ход, полностью соответствующий смыслу пьесы. Как нам потом стало известно, все было придумано и отрепетировано в тот же день. Рискованно и смело, но оно окупило себя произведенным на зрителей эффектом. Сначала граф Глостер не в гневной, как обычно, а жалостливой манере, дрожащим, срывающимся голосом ужасается вероломству герцогской четы, обвиняет Регану в жесткости к отцу, а потом плача обещает увидеть «как гром испепелит» ее. Дальше идет наложение музыки одна на другую: гимн и основная тема спектакля. А затем неожиданность: когда герцог уже умирает от рук Глостера, а зрители готовятся аплодировать и бежать на антракт, но начинается танец, лихой и бесшабашный, все это время граф лежит, держась за лицо. Танец заканчивается, актеры замирают, зрители аплодируют, наверное, конец, Суханов достает красный платок, прикрывает им глаза и смотрит в упор на публику, которая продолжает хлопать. Потом все актеры, кроме Суханова разбегаются за кулисы, в зале повисает мертвая тишина. Суханов медленно встает, платок у лица, делает два шага, падает, опять встает, делает два шага, падает, на третий раз он уже падает за кулисами. И все это время, сквозь платок он смотрит на публику, по старой привычке. Глаз-то уже нет. Эффект потрясающий! Зрители сидят и не знают, что делать. Администраторы потом рассказали, что они открыли двери, чтобы выпустить народ, а никто не идет, все сидят. Пришлось им знаками показывать, что действие закончилось и можно вставать. А по слухам 7 и 8 декабря будет еще что-то новое. Как всегда стоить отметить филигранную работу Агриппины Стекловой. Гениальная актриса! В сцене ослепления у нее уже нет неуверенного, запинающегося тона, напротив, это – рассерженная, уже принявшая для себя решение женщина, лишь формально задающая вопросы, ей все ясно с Глостером. И в сцене собственной смерти от рук сестры так точно выдерживает паузу, медленно, в ритм музыки, что кажется, будто актер Аверин в роли злодея Эдмонда, от настоящего страха забивается за пианино. Рекомендую всем: обязательно сходите на Лира. Это лучший спектакль в Сатириконе!
Ирината: Мне рассказали, что на доске, где вывешиваются расписания и т.п., повешено объявление по поводу сегодняшней утренней репетиции. А именно: репетироваться будет "Последняя сцена 1 действия спектакля "Король Лир". Ох... и вот что делать: продолжать болеть или сбегать посмотреть то, что, возможно, покажут только сегодня... И чего больше никто и никогда не увидит.
Мирра: Сегодня у меня был особенный вечер, особенный "Лир". Примерно два года назад, а точнее - 4-го декабря 2008 года (как сейчас помню) я впервые попала в Сатирикон. Именно на "Короля Лира" - абсолютно случайно. Потом все сложилось так, что я целый год в Сатирикон выбраться не могла. Но весь год я помнила об этом спектакле, именно об этом, а не о каком-либо другом из увиденных. Весь год рассказывала о нем друзьям и четко знала, что рано или поздно снова его увижу. И вот без всякой патетики, абсолютно откровенно могу сказать - Бог его знает, как бы я сейчас жила и что бы делала, не занеси меня тогда на "Лира". 4 декабря 2008 года - день, когда именилась моя жизнь, не больше и не меньше. Поэтому я так верю в театр, в его действие - просто знаю, что так бывает Какого-то декабря 2009 года я снова пришла в Сатирикон, снова на "Лира" - и так в Сатириконе и осталась. Теперь уже декабрь 2010 года - и я снова на "Лире". Уже даже и не знаю, какой по счету раз. Мне очень нужен этот спектакль. Он каждый раз дет мне что-то новое, каждый раз - заряд и некая отправная точка (в более локальных, конечно, масштабах ). "Король Лир" - очень "живой" спектакль. И сам по себе он каждый раз видоизменяется - едва уловимо, и Юрий Николаевич Бутусов любит вносить в него коррективы. С момента премьеры изменилось очень, очень многое. Какие-то поправки нам нравятся, какие-то - не очень... Сейчас режиссер выдал нам очередную порцию изменений. На этот раз я довольна и одобряю все целиком и полностью Бутусов "подвинтил" спектакль, "поднатянул" энергетику, отладил все, что разболталось. Теперь он идет энергично и ровно, и без "провисов" приходит к финалу. К финальной сцене, которая - одна из самых гениальных, которые я вообще когда-либо видела в театре. И еще - каждый раз в этом спектакле я нахожу что-то новое и что-то глубоко личное, что-то очень актуальное в данный конкретный момент. В первый, во второй, в десятый раз... Я люблю тебя, "ЛИР"!! И люблю всех, благодаря кому ты есть.
Lotta: "Король Лир" 7 декабря Ходили смотреть обновлённого "Лира". Изменения всё-таки коснулись больше внешнего рисунка, но и это внешнее сместило акценты. Так Шут-Мартинес появляется неожиданно из-за спины Лира, как будто фантом, плод фантазий короля, в том числе, и эротических - потому что с Мартинес сняли концептуальное бомжовое пальто, оставив лишь коротенькое чёрное платьице. А ещё она напоминает материализовавшееся существо из "Соляриса" - это уже фрейдизм какой-то. К сожалению, последние спектакли Бутусова имеют неуловимый пошловатый привкус, теперь он появился и в "Лире". А вот избитого Кента перед колодками как раз оставили в одежде. Предпочитаю прежний вариант. И вовсе не потому, что мне более приятно смотреть на полураздетого и жалкого Трибунцева, чем на хорошенькую Мартинес - просто в этой сцене одетый Кент теряет половину своего трогательного обаяния, и человеколюбивое звучание спектакля резко падает. Хороши новые причёски у сестёр в первой сцене. Только непонятно, почему Корделия произносит свой честный монолог, улыбаясь. То есть вроде понятно, но как-то неубедительно. А вот то, что её лишили шлейфа и грубых башмаков, сыграет в финале, потому что босоногая мёртвая принцесса в платье с дырявым узорчатым подолом смотрится достовернее, чем прежде. В Регане всё сильнее проступают признаки безумия. Когда она танцует с красной куклой, Освальд смотрит на неё, как на помешанную. Её жуткая семейная жизнь с герцогом приобретает более конкретные черты. Чего стоит улыбка Реганы, приказывающей из-за ерунды посадить до утра в колодки Кента! И садистское ослепление Глостера логически вытекает не столько из средневековых феодальных привычек, сколько из образа жизни этой парочки. То, что 1-е действие заканчивается не оплакиванием Реганой убитого мужа, а исчезновением всех этих сумасшедших преступников (включая Эдмонда с Гонерильей), - это, как мне кажется, очень серьёзный и сильный ход. Ослеплённый Глостер сначала остаётся один на один со зрителями, а потом уползает со сцены - в круге света циркового прожектора. Пока в этой сцене есть шероховатости, но думаю, скоро она станет совершенной. Использование пластических и просто внешних данных Суханова по максимуму, на мой взгляд, совершенно необходимо. В спектакле вообще добавилось различных движений, он стал динамичнее. Хотя остались и значимые паузы, когда главный эффект производит выражение лица актёра. Таковы выразительнейшие, практически живые портреты Райкина, Стекловой, Аверина, Дровосековой... конечно, Суханова... теперь уже - Осипова. Ну и что-то совершенно особенное - это лицо Кента-Трибунцева в полутьме, на чёрном фоне - во время двух сцен Лира и Корделии.
Ирината: Король Лир. 07.12.2010 По себе знаю: править тексты (когда есть время и настроение) – это все равно, что развешивать на ветках хрустальные колокольчики, добиваясь их идеально-переливчатого звона. То ли у «гения в джинсах» птица-чайка никак не идет на взлет, то ли и правда захотелось в «Лире» хрустального совершенства… В общем, первое действие было «перепачено» создателем основательно – от внешнего рисунка до крупных концептуальных изменений. Во-первых, с самого начала я начала тихо ненавидеть Лира – этакого мелкого домашнего деспота, который делит запущенный дачный участок так, будто это и правда королевство. Семейство, привыкшее к ежеминутной домашней тирании, держится вместе, дружно переживая перепады настроения старичка, радуясь, когда кому-то удаётся «проскочить» без потерь мимо его брани и хамства. «Люди как люди, жилищный вопрос только испортил их» - и если бы не несколько соток, которые отобрали у одной из соискательниц и поровну разделили между другими, не было бы этой домашней истории, в которой дрались хорошие люди… да так дрались, что почти все в этой драке погибли. Я ужасно не люблю себялюбцев. Причем таких, которые, не представляя из себя ничего, ставят «себя, любимого» на золотой пьедестал, требуя постоянного поклонения. А тут – просто терпение нужно… Да какое терпение! Вы взгляните в лицо Гонерилье, когда в ответ на интеллигентное замечание (и правильное замечание, кстати!) родной отец покрывает ее родовым проклятьем, да каким! – проклинает ее неродившееся потомство, своих внуков! (А она так мечтает о детях! Вспомните, как после сцены страсти с Эдмондом она складывает-собирает на животе платье, как нежно оглаживает свою будущую беременность!) И во время грозы – только о себе… и потом – о буре и ветре, которые (ах, мерзавцы!) не захотели покориться ему – такому хорошему отцу! Да и самый страшный финал – это от желания вернуть себе всё прежнее. Когда было хорошо и тихо, когда дочери смирно сидели за пианино… а если играли плохо – так можно было их хлыстом по пальцам… (Помните тот хлыст, с которым врывается он в дом Гонерильи, требуя безусловного почитания и уважения – за что? Раз ты отец герцогини – так имеешь право бесчинствовать?) Эдгар. Артем Осипов нравится мне с каждым разом все больше. А уж после последних переделок, когда его появление в виде «сумасшедшего Тома из Бедлама» стало зеркальным отражением более позднего появления короля… Эдгар в своем безумном монологе был больше королем, чем сам Лир. И в словах его так же, как в лирских, бессмыслица и смысл были перемешаны в равных пропорциях, но вот осанка… горделивая подача себя незнакомым людям – в этом было столько благородного, сколько самоотреченному Лиру и не снилось. Нравится начало второго действия, когда Эдгар находит слепого отца… И нельзя открыться, нельзя рассказать, кто он…Но отчаяние давит, и, чтобы скрыть его - вот это бессвязное «дай селедку, дай селедку»… и падение. Теперь он смотрит только на отца, оберегает его, заботится… а над бессвязным монологом безумного Лира не рыдает, как прежде… скорее, подсмеивается. А уж когда полуведет-полунесет Эдгар отца по диагонали сцены… когда он предельно сосредоточен и серьезен… Боже мой! Какая красивая и страшная сцена! А какие ДЕВОЧКИ! Все, кроме Корделии (уж простите, но эта избалованная упрямица, плакса и размазня мне лично совершенно не интересна). Но Гонерилья! Какая яростная страсть в любовной сцене с Эдмондом! Ее красное платье – будто огонь, который вот-вот охватит доски, на которых они сошлись с «незаконным». И вообще удивляет та точность, с которой играют они обе – Дровосекова и Стеклова, Гонерилья и Регана. Сидела вчера так близко – что ближе на этом спектакле не бывает, смотрела подробно… наслаждалась малейшим переходом актерских эмоций… Безумный танец с алой куклой… и мое потрясение (впрочем, потрясение этим местом – всегдашнее): от вдовьей тоски по погибшему мужу… к страстному возжеланию Эдмонда. Шут-Мартинес, после того, как вспомнилась грибоедовская строчка про "арапку-девку", окончательно встроилась в спектакль. Фигурка у нее славная... эротичная. (Только непонятно, почему нынче половина народа разута и босиком бегает по этому "асфальту" - тяжело же нашими нежными городскими подошвами). Эдмонд-Аверин выше всяческих похвал! Единственное нарекание и сбой в образе – это когда бросается он с криком «отец!» - не к отцу даже, а к призрачной тени отца… необоснованно это ничем… Так вот, здесь нарекание скорее к режиссеру: я видела, как актер пытается найти внутреннее логическое оправдание этой сцене… и играет ее с максимальной энергетикой – то так и не оправдав себя. Зато начало – с письмом якобы от брата – великолепно! Абсолютно гладкое, без эмоций лицо – словно не лицо, а маска (которую он «наденет» на себя в финале, перед боем с братом), и только одна нога чуть подрагивает нервной полузаметной дрожью: ведь от того, как отец воспримет этот первый коварный шаг, зависит ВСЁ будущее этого изгоя. Кстати, кто-нибудь замечал, что по спине его кожаного пальто – две засечки, будто следы от страшных ударов плетью… И еще: теперь на Лир, а Эдмонд зашивает на себе рубашку (но, кстати, не обрывает и не «откусывает» нитку в конце – а просто отбрасывает иголочку и ниточку). А ведь это примета: зашивать что-то на себе – это обеспамятеть, зашить свою память… Что же до Глостера – то тут Бутусов был лично ко мне немилосерден. Ибо любая боль (пусть сценическая – но даже выдуманная боль пусть на долю секунды, но страшно бьет по нервам настоящим артистам)… ибо любая боль, причиняемая дорогим мне людям, оставляет зарубку на сердце и мне. А вчера… когда в полной тишине… в двух шагах от меня… когда слышно даже сбитое болью, ужасом и страхом дыхание… Я сидела, вжавшись в кресло, и боялась даже тихонько подвывать… раньше громкая музыка на сцене ослепления Глостера скрывала этот мой крик-стон-вой… Сейчас же… Нет, это практически невозможно… У-ди-ви-тель-ный спектакль…
Lotta: Эдгар в сцене с лошадью был такой ВАЖНЫЙ - прямо как античный герой! Наконец-то обыграли мускулатуру Осипова. Это скорее всё-таки пародия на Лира, потому что смысл и бессмыслицу он переплетает сознательно: он ИЗОБРАЖАЕТ сумасшедшего. А Глостер в этой сцене закрывает лицо рукой, ему уже не до короля, он и правда вспоминает сына, хотя и не узнаёт его. Раньше эти душевные движения были не так заметны.
Катюша: Очень здорово, что обновили спектакль! Понравилось, что шут теперь появляется из-за спины, теперь никаких сомнений не осталось, что шут - это рассудок короля, которого тот убивает (или лишается). У многих героях обновили костюмы. Хорошо, что Кента одели, а Корделию разули, только зря лишили подола, очень красивое платье было. Великолепный спектакль, только вот не понравилось, что в спектакле плюются, плевок в Кента Эдмондом был к месту, но, теперь их спектакле уже слишком много!))) Может стоило это обыграть как-то по другому?.. И когда дочери эффектно откидывают волосы назад, слышно, что делают они это вместе по команде, что не есть гуд.)))
Lotta: Катюша пишет: Хорошо, что Кента одели Может, объясните, чем же это хорошо? У меня абсолютно противоположное мнение (см. выше) А ещё, как выяснилось, табличку "Глостер" оставили во 2-м действии не по ошибке. Кент снова её разворачивал - на "Дувр" - как и вчера.
Катюша: Lotta Ну раз Вы настаиваете!)))))) Просто потому, что столько полуголых актёров в спектакле - это уже перебор! Отвлекает от сюжета, знаете ли. ;))))
Кука: Обновленный Лир смотрится великолепно. И не потому, что лично я привыкла к нему и какие-то изменения сразу обращают на себя внимания, а потому что эти изменения точно вписываются в спектакль и придают ему еще большую колоритность, диманичность и остроту ощущений. Сам спектакль стал ярче и напряженее. Если смотреть в целом, то мне показалось, что спектакль стал более суровее, грубее, но тем он и интересен. Появление шута из-под стола - не совсем мне понятно, предыдущий вариант нравился больше, когда его выволакивают за шиворот и бросают к ногам разгневанного Лира. Кента я бы тоже раздела, в одежде он не смотриться таким жалким и беспомощным, каким был раньше. Особо отмечу Артема Осипова.В этом сезоне он заметно прибавил в игре. И это касается не только Лира. Новый образ "Бедного Тома" - рискованно и в то же время смело. Во-первых, его выход - эффектно, с определенной долей эротизма. Во-вторых, если раньше в его монологе слышался страх, боль и мольба о помощи, то теперь это побитый жизнью, истерзанный интригами, но уверенный в себе и гордый бедняк, нет того истерического настроя, который присутствовал раньше. Он спокоен, умиротворен, и может быть, поэтому так ярко выделяется его плач навзрыд в конце монолога, просто крик души. Вот только непонятно мне для чего ему сделали "походку Лира", когда он идет в яму, где сидят Глостер и Кент.
белка: Катюша пишет: И когда дочери эффектно откидывают волосы назад, слышно, что делают они это вместе по команде, что не есть гуд.))) Очень мне интересно,что же вы услышали,какую команду?
Катюша: белка "И" и довольно громко)))
Ирината: Катюша пишет: Просто потому, что столько полуголых актёров в спектакле - это уже перебор! Отвлекает от сюжета, знаете ли. ;)))) Кому что... меня, знаете ли, не отвлекает - ибо никакого эротизма, а просто необходимость именно такого сценического костюма. Кстати, мне тоже раздетый Кент больше нравился, он такой трогательный, беззащитный... Особенно, когда раскрываются колодки... для меня этот момент - "коль защемит сердце". Впрочем, если судить по зрительским рецензиям, многим мешает как раз одетость актеров - но в костюмы НЕ ШЕКСПИРОВСКОЙ эпохи. А также то, что декорации - вневременные, а не конкретно относящиеся к тому времени. Многим мешает и то, что отец-Глостер почти ровесник сыну-Эдмонду. И то, что Лир не столь стар и немощен, каким его обычно представляют. А уж по музыке, ну, явно не средневековой, кто только не прошелся. В общем, кому-то не нравится одно, кому-то - другое. А вот мне нравится СПЕКТАКЛЬ - и всё равно, одеты в нем актеры в шелка и парчу или раздеты до трусов. Говорят в "Короле Лире", идущем в МДТ, и трусов нет. Вот нет там на актерах ничего чужого - всё своё. И не страшно - Лир есть Лир. Катюша пишет: "И" и довольно громко))) Сидела на ряд ближе - не услышала. Сидевшие рядом с Катюшей - скажите, было ли слышно громкое "И" и слишком ли оно выбивалось из общей ткани спектакля? Коли уж к почти невидимым и неслышимым мелочам придираться - так еще надо вспомнить, что у Лира шнурок на ботинке затянулся... Или это всё-таки не помешало дальнейшему действию?
Ирината: Подумала вот о чем. Глостер второго действия - измученный, истерзанный, обессиленный, практически нищий, больной - думает об обиженном сыне, исподволь прося у него прощения и, практически заочно благословляя. Лир второго действия - также измученный, истерзанный, обессиленный, практически нищий, больной и безумный - в бессмыслицу о мыши и пролетевшей птичке вставляет и здравые мысли. В частности, мысль о мести - дочерям и их близким (лошадкам в войлок завязать копыта - и на зятьёв). То есть он вновь, ненавидя, как бы проклинает своих же детей (всех - не думаю, что если бы Корделия попала ему на язык, ее бы миновали мерзкие угрозы). Глостер умер. Но остался жить Эдгар - с отцовским благословением, с его любовью. Умер и Лир. Но еще раньше погибло всё его потомство - и не продолжится род, и с проклятьем отцовским двум из трех дочерей в рай не попасть... ибо здесь, на земле, и помолиться за них некому. Не приведи судьба на склоне дней Мне пережить родных своих детей, И если бед не избежать на свете, Пошли их мне, мне, мне, не детям. ИМХО, замечательные строки...
Lotta: "Король Лир", 8 декабря Себялюбие Лира и Глостера разного корня. Кажущийся добродушным и детолюбивым Лир звереет на глазах от малейшего неповиновения. Внешне высокомерный и циничный Глостер, тем не менее, сочувствует Корделии, боится за Кента, а потом готов жертвовать собой ради короля. И проклятия у них разные. Встретив в бурю "нищего", Глостер вспоминает скитающегося где-то сына (хотя считает его врагом). Теперь в сцене с лошадью этот момент усилен. А когда Эдгар проводит вдоль сцены теряющего силы отца, он не только поддерживает его, но и повторяет его движения - они идут ВМЕСТЕ. И конечно, посмертная судьба у этих двух отцов - разная. Мирра в разговоре сделала очень интересное замечание, но почему-то не оформила его письменно Она сказала, что Глостер, всё выстрадав и умирая, искупает все свои грехи. В связи с этим у актёра Суханова сильнейший катарсис (если так можно выразиться), потому на поклоны он выходит, как будто обновлённый, чудесный и трогательный. Лира же к финалу одолевает чувство непоправимой вины и страшной утраты. У Райкина на поклонах страдальческое лицо, как будто он ещё не вышел из образа до конца. Я вчера видела только 2-е действие. Накануне шокирующий финал 1-го наложил серьёзный отпечаток на дальнейшее восприятие спектакля. Так и должно быть, но хотелось более спокойно оценить остальные изменения. Помимо того, о чём уже шла речь, можно отметить, что Эдмонд действительно (как писала Мария) забивается между двумя пианино, когда Гонерилья пытается "воскресить" Регану, да ещё натягивает на себя скомканное полотнище. Испугался, что ли? Непонятно. Не хватает музыки циркового марша, когда Эдгар выходит драться с братом. Вчера звучала другая тема, и цирковой момент растворился. Эдгар не на арену выходит, его поклон "Тома из Бедлама" перед самым боем тоже непонятен. Ну и по поводу "услышанных" команд сёстрам - не слышала, или не поняла, хотя сидела близко.
Ирината: Заглянула сейчас на страницу спектакля на сайте. Там ведь не только фотографии - там и подборка цитат из статей критиков (надо бы взяться, перечитать, да и дополнить их - в том числе, возможно, и наиболее удачными цитатами с форума). Просто интересно: и там, и здесь иногда, что называется "мысли сходятся", пишем об одном и том же. Только критики - с одноразового просмотра, а мы - смотрим... пересматриваем... думаем. Потому у нас здесь, хоть и эмоциональней, но зачастую и ГЛУБЖЕ. *********** Вот только старого попугая-скандалиста в спектакле уже нет. А поскольку состав постоянных зрителей поменялся с 2006 года на 90%, мало кто его помнит. А забавная была... птичка.
Катюша: Ирината пишет: Коли уж к почти невидимым и неслышимым мелочам придираться - так еще надо вспомнить, что у Лира шнурок на ботинке затянулся... Или это всё-таки не помешало дальнейшему действию? Я вообще-то не придираусь;)) И седьмого никаких проблем со шнурками ни у кого не заметила.)) А забавная была... птичка. По мне так страшная!))) и что она олицетворяла так и осталось для меня загадкой.))
Administrator: Клим Самгин/Алексей Кошелев Выставка "Yoga. Театр тонкого тела" По ссылке - 50 фотографий с подписями. Две, публикуемых здесь, отновятся к "Королю Лиру". Или уже - не относятся? А начали свою собственную, независимую от спектакля, жизнь? ""Бхагавад-гита" дает людям элементарное представление о том, что тело бренно, а сознание, которое его пронизывает, - вечно. Обладающая сознанием бессмертная душа существует вечно, она не умирает после смерти тела, и ее невозможно уничтожить ни при каких обстоятельствах. Всякий, кто отождествляет себя со своим бренным телом, и, исходя из этой ложной телесной концепции жизни, работает ради своего тела, именуя свою деятельность социологией, политикой, филантропией, альтруизмом, национализмом или интернационализмом, несомненно, является глупцом, не умеющим отличить реальность от иллюзии." (ШБ 3.5.11, комментарий) "Все материальное порождено нашим умом, посколько оно порой проявляется, а порой - нет. Tигров и змей, которых мы видим во сне, на самом деле нет, однако они страшат нас, пока длится сон. Все материальное подобно сновидению, потому что его существование обрывается, как обрывается наш сон. Когда тигры и змеи являются к нам во сне, мы действительно видим их, но, стоит нам проснуться, как все эти кошмары бесследно пропадают. Tочно так же весь материальный мир является порождением нашего ума. Mы пришли сюда, чтобы вкусить мирских радостей, и наш ум, плененный мишурным блеском этого бренного мира, отыскивает все новые и новые способы наслаждения.
Мирра: Обновленный "Лир", к тому же давно не смотренный, оставил очень, очень много эмоций, ассоциаций, мыслей... Вот например... Меня всегда очень впечатлял поклон после "Лира". Иначе и быть не может, учитывая КАКОЙ у спектакля финал. И всегда меня поражал Константин Аркадьевич. Мне кажется, он выходит не Райкиным, не актером - еще Лиром. В глазах - боль, страдание, вина, словно весь он еще там, во тьме, в сгущающейся смерти, с мертвыми дочерьми. Это и страшно, и у-ди-ви-тель-но, и вос-хи-ти-тель-но! Совсем иным выходит Суханов - очень легким, светлым, очищенным. В белой простой одежде, с легкими, летящими волосами, с лучистым, чистым взглядом... А ведь оба героя - мертвы. И Лир, и Глостер. Но Лир погибает, лишь отчасти искупив свою вину безумием. А может, и вовсе не искупив - лишь перед смертью приходит осознание, тяжесть наваливается со всей неизбежностью, но исправить уже ничего нельзя - так же, как нельзя оживить мертвых дочерей, ровненько рассадив их за клавиши... Отсюда - раздавленный тяжестью финала своей роли Константин Аркадьевич, всегда так поражающий меня на поклоне. С Глостером ситуация, казалось бы, схожая - но лишь внешне. Он тоже теряет все, все внешнее, наносное - власть, положение, имя. Преданный самым страшным, нечеловеческим предательством, изувеченный, лишившийся глаз - он тоже осознает цену совершенных поступков. Но он лишается всего, доверившись предателю, в попытке стоять за правду. И после - отдается страданию, страдает - и не винит никого, принимает выпавшую на его долю муку. И пройдя через все это Глостер словно проходит мощнейший КАТАРСИС. Это уже не человек, а страдающая, жаждущая раскаяния и прощения ДУША (помните, как он плывет, едва касаясь земли, направляемый законным, честным сыном?). И он очищается, получает прощение и покой - судя по радостно-безмятежному, чистому-чистому, светлому-светлому Денису, выходящему на поклон. Не настаиваю, что у актеров все происходит именно так. Но мне так видится из зала. Как вы поняли, это я разжевываю развиваю собственную мысль, процитированную выше Lott'ой
Administrator: От зрителя Administrator/Ирината: в посте еще про "Вечер с Достоевским" и про "Деньги". Но решила целиком не постить. Слов много, а смысла.... ...И вот вчера я побывала на шекспировской трагедии "Король Лир". Я была наслышана об этом спектакле, не сказать, что много, но достаточно, чтобы заинтересоваться спектаклем и ждать возможность посмотреть его. Трагедия короля разбавляется шутливыми монологами, фразами.. Вот кстати, я поняла, что очень люблю монологи актеров. Насколько же нужно погрузиться в роль, чтобы вот так, не отвлекаясь говорить, говорить.. И чтобы эмоции через край, и чтобы зрителя проняло.Для этого нужен особый талант. И опять нет никакого соответствия шекспировским декорациям. Доски, ткани, красная дверь, за которой скрывается фотография ребенка, не имеющего к пьесе никакого отношения... Три пианино, участвующих в действии.. Король (Райкин) в обыкновенной черной кофте, шапочке вместо короны и штанах, которые он рад спустить в знак протеста. Три дочери в длинных платьях, лакей в ливрее, вроде бы кожанной, и без штанов. Лошадь из фольги, которую и лошадью-то назвать довольно сложно. Скорее скелет. В общем, полнейший абсурд.. Но ничего не отвлекает от игры актеров. Спектакль идет три часа с антрактом. Смотрела на одном дыхании. Под конец первого акта даже не думала о том, когда же будет антракт, что большая редкость. Т.к. сидеть долго на одном месте для меня довольно сложно :) Последняя сцена настолько меня поразила, в хорошем смысле слова, что я только и думала о ней по дороге домой. Король пытается усадить за писанино троих своих уже мертвых дочерей, а они все время падают на клавиши... А он все бегает от одной к другой пока не погасили полностью свет... Это было так ужасно. Так впечатляюще...
Мирра: Еще о "Лире". Я обосновала для себя произошедшие в спектакле изменения и даже придумала название новой политике ЮБ касательно "Лира" Я назову это дело "уравниловка". Как и всегда - на абсолютную истину не претендую, и даже готова согласиться, что все это - бред. Но так мне показалось. Вот смотрите: * Прежняя Корделия - скорее символ, нынешняя - скорее девочка. А то и девчонка. Прежняя: в белоснежном платье с огромным шлейфом. Кроме нее в этом спектакле белых одежд удостоились только потерявший все ослепший Глостер и Эдгар, самостоятельно провозгласивший: "Эдгар - ничто". Проявления Корделии раньше были скорее проявлениями некоего символа, чем проявлениями конкретного живого человека. Игра ее была очень общей: правдивость, страдание, со-страдание... - все это на довольно спокойном фоне, на полутонах - мне кажется, Марьяна Спивак играла скорее идею. Теперь белый шлейф безжалостно отрезан, подол платья Корделии вырезали зигзагами и продырявили легкомысленным дырчатым узором. К тому же, принцессу разули - теперь это не неземное существо, а босая девчонка в белом сарафанчике. В корне переменилась игра Марьяны - в рамках этой же тенденции. Теперь она играет полный спектр человеческих проявлений. Отказ доказывать в пышных словах свою любовь к отцу - слегка напоказ, не без самолюбования, хотя - по-прежнему искренне, правдиво, по-прежнему из неприятия лести и лицемерия. Но только теперь - по-человечески, как внезапно возникший порыв, а не как воплощение ИДЕИ. "Отныне ты мне навек чужая.... Нет дочери такой у нас" - в ответ на брань отца Корделия искренне, по-детски поражена, обижена, даже возмущена. И все последующие сцены Корделии играются совсем иначе. Резко заметен перепад в возрасте: прежняя Корделия - старше, серьезнее, бесстрастнее. Нынешняя - молоденькая, живая, эмоциональная, она гораздо проще, человечнее. * Как уже писали неоднократно выше - в сцене, где когда Кент приходит к Регане и, поколоченный Освальдом, попадает в колодки - Кента одели. Ничего личного, но я бы раздела его назад. Исключительно для искусства. Теперь резко упал эмоциональный накал этой сцены, снижена острота возникающего чувства. Полуголый беззащитный Кент был в разы трогательнее, вызывал очень острое чувство, целый сплав чувств - жалости, сострадания, нежности. Многие писали на форуме и рассказывали, как хочется в этой сцене защитить Кента, помочь, обнять. И еще раньше был гораздо четче, заметнее перепад между жестокими, бес-человечными "господами" и человечным, честным, любящим и очень ТРОГАТЕЛЬНЫМ Кентом. Теперь этот момент менее очевиден. Кент по-прежнему добрый, любящий, честный - все это ясно. Но такого сострадания, нежности герой уже не вызывает, уже не трогает настолько. Быть может, тут та же история, что и с Корделией. Раньше Кент был символом, воплощением благородных и добрых качеств. А теперь стал человеком, в котором эти качества просто перевесили другие. Бутусов словно снова и снова подчеркивает тезис, выдвинутый Лиром: "Нет в мире виноватых, правы все". Он будто стремится сровнять пропасть между теми, кто творит зло и теми, кто от него страдает. Все - ЛЮДИ, созданные Господом равными, по одному образу и подобию. Просто ОБСТОЯТЕЛЬСТВА - разные. Отсюда и "уравниловка"
Lotta: В рассуждениях о Кенте, на мой взгляд, есть некоторое противоречие. Как раз он то и утерял часть индивидуальных "человеческих" черт - по сравнению с предыдущей трактовкой. Отсюда и "уравниловка". Трибунцев - очень пронзительный актёр, похоже, потому его и лишили каких-то средств воздействия на чувствительных зрителей - чтобы не так выделялся. Что касается Спивак, то ей их добавили, попытавшись внести в игру живые краски. И ещё совершенно очевидно усилена линия Глостера-Эдгара. У Лира же отняли его коронный номер - виртуозное зашивание рубашки, отдав его Эдмонду, который делает это далеко не так выразительно. Так что по сути Мирра права: налицо перераспределение сил между персонажами в сторону дальнейшего ухода к "уравниловке", которая и раньше имела место - это спектакль без единого центра.
Ирината: Lotta пишет: У Лира же отняли его коронный номер - виртуозное зашивание рубашки, отдав его Эдмонду Зато я впервые восприняла это зашивание как знак. У Райкина-Лира это было эффектным аттракционом, сейчас же проявился смысл: ЗАШИВАНИЕ ПАМЯТИ. Т.е. своеобразное превращение себя в манкурта, не помнящего родства... У Лира зашивание совпадало с убийством Шута, которого тоже можно признать видимой стороной памяти короля. Т.е. было - зашил память, а когда она, встрепенувшись, рванулась - убил ее. Теперь же Лир убил память, но не зашил ее окончательно: имеет право вспомнить. И ужаснуться. А иголочка с ниточкой оказались в руках Эдмонда. Правда, тогда непонятно, почему он так страдает... почему ТАК бросается к видЕнию отца? Или - узелок не завязал, вот шов и разошелся?
Lotta: Ирината , абсолютно согласна с трактовкой символа. Просто хочу обратить внимание на то, как ЮБ жонглирует эффектными "номерами", услиливая влияние одних персонажей за счёт других. Мне кажется, это попытка избавиться от диктата АКТЁРОВ в пользу режиссуры. А выглядит это, как уравнение в правах персонажей. ЮБ сглаживает углы, избавляется от сильных фигур. Рискую навлечь на себя упрёки многих, но всё-таки скажу, что в последнее время Эдмонд перестал быть сильной фигурой. Теперь ему в подмогу, кроме "зашивания", добавили эротизма в сцене с Гонерильей. А в финале 1-го действия, напротив, Гонерилья и Эдмонд на заднем плане не столь бросаются в глаза - чтобы не отвлекать внимание от ослепления Глостера. Впрочем, это ПОКА так, Бог весть что будет уже на следующем спектакле.
Administrator: От зрителя На "Короле Лире" в Сатириконе я была в начале ноября. И зная, что со спектаклем снова произошли изменения, снова пересмотрю в январе. Для меня вообще очень радостно, когда спектакль меняется. Не только на протяжении первых полугода после премьеры, пока все притирается и утрясается, но и на протяжении всей своей "спектакальной жизни". Это как ребенок, как птенчик, который каждую минуту растет и уловимо и неуловимо меняется в родительском гнездышке. ... А потом вылетает из гнезда... Остается в фотографиях, статьях и отзывах, иногда на пленке, которая - увы! - не в состоянии передать то, каким спектакль и актеры были на самом деле... Остается Легенда. Пьеса Шекспира. О том, как бывает между родителями и детьми. О том, что "нету виноватых, правы все". Щемит сердце, потому что плохо всем. Плохо родителям, Лиру и Глостеру, плохо всем детям.
Administrator: От зрителя 3.12.2010 год. Король Лир 3-й спектакль, который я посмотрела в Сатириконе. И могу сказать, что это потрясающе. Потрясающе все, от самого начала до последней минуты спектакля. Все так необычно, завораживающе. Атмосфера, зал, сцена, декорации, актеры и наконец само действо. Секунды ожидания и на сцене появляется Максим Аверин - молча, практически бесшумно, в зале...умопомрачительная тишина, зал замер. Именно с этой минуты ты сидишь не отрывая глаз от сцены. Далее постепенно все актеры начинают открываться: Тимофей Трибунцев, Денис Суханов, Яков Ломкин, Марьяна Спивак, Артем Осипова, Агриппина Стеклова,Владимир Большов, Марина Дровосекова, ну и конечно же Константин Аркадьевич. Про Райкина отдельно...позже)) Вообще Сатирикон стал для меня открытием... столько актеров я для себя открыла, какие же они все талантливые...именно театрально талантливые - им веришь. Признаюсь - я плакала. Не буду обманывать не себя ни других в Сатирикон пошла первый раз посмотреть на Максима Аверина. Хотела увидеть его на сцене театра и однозначно могу сказать не разочаровалась. Удивительный человек. Веет от него теплом. Спасибо ему за это.Он удивителен как на экране ТВ, так и в театре. И для меня наверно в театре даже больше)). А когда я увидела Райкина...воистину талантливый Человек, была потрясена до глубины души. То какой он на сцене, и то что он делает не выразить словами это надо видеть. И все то в Сатириконе необычно: декорации, свет, музыка. Как же это все дополняет друг друга. Смотришь на это все и Шекспир вдруг становится таким понятным... Впечатлений масса, и самое главное что хочется идти снова в эту сатириконовскую атмосферу...и познавать новое...Ходите в театр...
Ирината: Король Лир. 23.12.2010. Не могу не удержаться от аналогии с разбором спектакля "Деньги" (там о театральном реализме и романтизме). Вчера посмотрела в реалистичном театре Сатирикон реалистичную пьесу В.Шекспира «Король Лир» о том, как один правитель обиделся на верную, но НЕВЫСКАЗАННУЮ любовь… в общем, в конце все реалистично умерли. Пьеса была сыграна в бытовых реалистичных декорациях и реалистичных исторических костюмах. Особенно реалистично шли в финале мёртвые дочери Лира к своим местам за пианино. Никакой театральной условности и романтики – всё было предельно реалистично. Ну, в общем, шутки шутками, а и «Лира» уже тоже хочется разобрать на винтики интонационно-слухового и зрительского восприятия, расписав для памяти каждую молекулу мощнейшего сценического действия. Вот, например, сцена раздела королевства. Дочки, которые сидят рядом, тихонько переговариваясь и посмеиваясь. Сосредоточенная Гонерилья, старающаяся без пропусков и потерь произнести текст хвалебной оды, напряженное соучастие ей прочих участников «домашнего театра». Глостер, вздыхающий, поджимающий губы и закатывающий глаза. Два гостя, присутствующие «на этом представлении с шутами», один из которых смотрит с любопытством, а второй – ну, просто от души развлекается происходящим. Мужья сестричек, которые так по-разному относятся к своим супругам: в семействе Корнуэлов, похоже, жестокие драки постоянно заканчиваются бурными примирениями и сценами страстной любви. Сухой же (кажется - аж потрескивает!) Олбани к жене не то что равнодушен… он ее сильно не любит: раздражает она его всем; что бы ни делала, что бы ни говорила… Вот дёрнулся, пытаясь войти в историю (и вошел, но чуть позже!) Кент. Предостерегающе-строгий взгляд Глостера опоздал на полмгновения: такой же предостерегающе-строгий жест Лира опередил… В общем, здесь действительно важно… и даже не столько важно, сколько интересно каждое мельчайшее движение… Вот, например, тянется щекой к ладони Кента Эдмонд… так же тянется к его руке щека Корделии… Но почему-то оба раза добрейший и благороднейший Кент ласку свою обрывает на половине… *********** Эх! За неимением времени на подробные описания, приходится обрывать их так же, как обрывает ласку Кент: вроде бы приласкал… но тут же ушел в сторону с равнодушным видом, оставив человека с протянутым к теплу руки лицом… Вчера подумала, что Шут – это вообще не реальный персонаж. Это – что-то типа внутреннего голоса, второго «я»… а может быть, и Ангела-хранителя старого короля, который хоть как-то отвечает за правильность слов и действий старика. «Не ходи за мной!» - прикрикнет Лир на здравый смысл, и тут же будет, как дворовая собака, выкинут лакеем. Удушив это здравомыслие, король окажется на острие безумия…но потом в его жизни вновь появится Корделия, которая и возьмет на себя функцию разума. Погибнет девочка – и Лир снова начнет безумно бредить, придумав себе воспаленным умом бесконечную и страшную работу. Он попытается, хотя бы в своей памяти, вернуть всё к истокам – к тому времени, когда синее покрывало с розами (этакая сохранившаяся в этом вечно ремонтируемом доме семейная реликвия), было еще не разодрано на кусочки… *********** Окончание 1 действия – немыслимо. Краем глаза замечаешь и Гонерилью, обнимающую Эдмонда – ногами! И похотливо-искривленное танго Реганы и Освальда… Но… как, когда они исчезают со сцены – не могу сказать. Остается только безразмерный ужас ослепленного Глостера, красная, будто пропитанная свежей кровью тряпка, которой он закрывает глазницы. И – неимоверная БОЛЬ, которая потоком течет со сцены… Кажется, вот сейчас от этой боли распадется на куски Глостер… А за ним – и ты…Зажигается свет, и я обнаруживаю себя, уткнувшейся лбом в грубый «асфальт» сцены… *********** Превосходно играет Гонерилью Марина Дровосекова. В ней всё: невысказанность любви, готовая выплеснуться лавовым потоком воспаленная страсть, огромный ум и терпение, страстная жажда материнства, женское коварство, жестокость… Все дочери Лира за время действия меняются – но она меняется больше всех (посмотрите хотя бы на ее прическу, которая из строгих кос первых сцен превращается в львиную гриву финала…
Administrator: От зрителя Сатирикон. Король Лир Видимо, первая классическая трагедия, которую я посмотрел. Был не готов к такому серьёзному и временами весьма мрачному накалу страстей. Наверное, всё, что я смотрел до из некомичного, всё-таки было исполнено в более щадящем режиме. Понравилось. Впечатлён. Атмосферно. Сатирикон - театр современный, похожий на кинотеатр и отдающий советским "без излишеств". Мне больше нравятся древне-классические, ветхие, пыльные. Но это, конечно, не главное. Никогда не сидел на таких местах - 3 ряд (то есть точно в уровеь со сценой), ровно по центру, не больше 3-4 метров от происходящего. Первый раз в жизни не жалел об отсутствии бинокля. Актеры преимуществено молодые. Думаю ВСЕ молодые актеры слегка переигрывают на сцене по сравнению с (многодублевым) кино. Это не значит плохо, это даже для моего скудного театрального опыта привычно. Тем приятней смотреть на "бывалых". В этот раз роль "бывалого" исполнял, ясный перец, Райкин. И он не разочаровал. Убедителен, от привычных МНЕ комичных штампов ни следа. Кроме, пожалуй, одного момента :))) когда Лир сходит с ума и общается с фантомами (смотря в зал). Печальный, практически в слезах, безумный король обводит взглядом зрителей, говоря с солдатами, воронами, поддаными, и вдруг останавливается на мне, сидящем в 3х метрах. Пристально смотрит. Я с трудом выдерживаю взгляд. И вдруг Костя сквозь слезы, седую бороду включает лукавую улыбку Труфальдино и изрекает: "Смотрите. Это МЫШЬ!"))))))))) Как я не заржал в голос и не спрятался - не знаю)))))
Lotta: "Король Лир" 23 декабря Последний "Лир" сохранил почти все недавние изменения. Правда, по счастью, вернулся цирковой марш в сцене боя Эдмонда и Эдгара. Правда, исчезло "эхо" в некоторых моментах (например, при словах Шута "а я лягу спать в полдень") - на это обратила моё внимание Катюша после спектакля - но может, вернут ещё. "Уход" со сцены ослеплённого Глостера стал более динамичным. "Одетость" избитого Кента уже не кажется мне принципиальной: ведь главное в данной сцене определяет изумительная игра Трибунцева. Но всё же это "отнимает какую-то существенную малость" у образа. А вот расстёгнутые верхние пуговицы на рубашке Глостера как раз добавляют "существенную малость", делая сильнее контраст между героем в 1-м действии и во 2-м. Правда, теперь он уж совсем не похож на старика... "да ещё эта повязка придаёт ему такой вид - более моложавый" Но контраст вполне логичен. Твёрдо стоящий на земле, "застёгнутый" Глостер, с жёстким лицом и зачёсанными назад волосами, перерождается почти одномоментно: пережив болевой шок, потеряв зрение, он обретает жизнь духа. Кстати, очень интересно, что ему, в отличие от Лира, физические страдания не "мешают думать о другом", не отвлекают от нравственных переживаний. В том, как Суханов играет ослеплённого Глостера, есть большая доля натурализма, но почему-то и зрителям это не мешает видеть напряжённую духовную жизнь героя. Налицо опять же сочетание предельной реалистичности и высокой степени условности. Мне совсем не нравится то, что "зашивание рубашки" перешло от Лира к Эдмонду. Отвлекаясь от сложного толкования детали, скажу лишь, что у Лира это было очень органично и придавало сцене чисто зрительную выразительность и достоверность. А уж что бы ни зашивал там Эдмонд ("память", что ли - как вариант?) во время напряжённого разговора с братом, это выглядит психологически неправдоподобно. Разгадывать метафоры, как ребус, приятно на досуге, но всё-таки главное - общее впечатление от художественного образа, из него и рождается понимание смысла. В общем, трудно сказать, на пользу или во вред спектаклю пошли все очередные изменения. С одной стороны, импонирует живое дыхание "Лира"... Но с другой, режиссёр пытается подогнать созданный когда-то шедевр под свой изменившийся взгляд на мир, а это противоречит законам творчества: различные элементы не успевают притереться друг другу, а уже им на смену приходят новые, что не может не сказываться на общем смысле.
Мария: Елена, спасибо Вам большое за такой шикарный пост по Лиру! Это мой любимый спектакль на большой сцене, и поэтому приятно читать вдвойне. Меня давно удивляет Ваша наблюдательность, и то, как Вы точно строите фразы! Красота слога – редкий талант. Знаете, почему большая доля натурализма «не мешает зрителям видеть духовную жизнь героя»? Просто потому, что он показывает психологический портрет своего героя. Чем точнее актер это играет, тем он гениальнее. И Суханов дает нам возможность к этому прикоснуться, потому что он – гений! И только талантливый зритель может это увидеть. Сцена с «зашиванием» рубашки очень показательна. Аверин не прочувствовал, для чего он это делает, поэтому у него выходит плохо и неестественно. Все изменения, которые ввел Бутусов, очень украсили «Лира», а сцена с ослеплением Глостера стала одной из самых острых и интересных. Еще бы! Один танец Дениса чего стоит! А как он эффектно уходит со сцены! И каждый спектакль эта сцена играется и воспринимается по-новому.
Ирината: Мария пишет: Меня давно удивляет Ваша наблюдательность, и то, как Вы точно строите фразы! Красота слога – редкий талант. Да-да, Lotta пишет просто великолепно, и я каждого ее поста жду - буквально, как ждет любовник молодой минуты верного свиданья. То, что и как пишут Lotta, Мирра, Филифьонка, еще раньше - Ирина... да, впрочем, всех не перечислишь (на форуме Дениса Суханова всегда было очень много умеющих смотреть, думать и излагать эти мысли людей... на редкость много)... ...так вот, эти посты - просто чудо какое-то. Наверное, большой и истинный талант нашего любимого Артиста, бросает отсвет на нас, сидящих в зале. Ну, вот как после ТАКОЙ игры, ТАКОЙ истинности актерского существования писать "криво"? Впрочем, всё это оффтоп... В контексте спектакля скажу, что мне очень понравилось добавление красных повязок, лент, полотнищ... Это и "платок", которым Глостер перевязывает руку Эдмонда, и будто вымоченная в свежей и обильной алой крови повязка на глазах ослепшего Глостера, и длинное полотнище в сцене битвы Эдмонда и Эдгара. Да еще - красно-алое покрытие сцены. И - платье Гонерильи. И - странная красная кукла Реганы... Это дает напряжение и даже агрессию спектаклю... ну, и украшает его. Раньше красного тоже хватало: красными были брюки Глостера и "шпрехшталмейстерский" костюм Кента... но потом спектакль сильно посерел... И еще: после того, как ослепленый Глостер мечется по сцене, от боли изгибаясь дугой и почти сползая в "яму" - он почти спокойно завязывает себе глаза и уходит вроде бы спокойно... НО ЭТИ ПАДЕНИЯ!!! БОЖЕ МОЙ!!! В общем, какая сильная и прекрасная сцена получилась!
Administrator: От зрителя В четверг был сатириконовский Король Лир. мм. повторный. Но то ли спектакль так насыщен деталями, которые физически не успеешь все уловить по первому разу, то ли там идет "постоянная внутренняя работа" - что-то переделывают etc., то ли Бутусов, Райкин и Ко - просто реальные гении..) Вообщем, смотрела ну почти как в первый раз) Играли все.. словно в последний раз вообще. И на поклонах лишь Стеклова-Регана нашла в себе силы улыбнуться. так, по-джокондовски..) А, и еще Суханов улыбался - отстраненно-обессиленно опять же. Вообще, актерство - это профессия не для простых смертных. работа работой, но как сказал в антракте своей спутнице сидящий позади меня мальчик - "ну, Райкин, это конечно... Интересно, что он делает после спектакля? наверное, просто лежит без сил и все." В каждой шутке как говорится.. Я к тому что вот в понедельник еду на Достоевского с Райкиным.. угу моноспектакль.. думаю тоже часа 3.. Достоевский.. И ведь гениально же играет.. А какой Кент-Трибунцев был? одна лишь немая сцена в начале с Лиром чего стоит. испепеляющие гляделки. "Разглядела" по-новому Глостера-Суханова.. Эдгар-Осипов.. этого мальчика еще в первый раз отметила - как сильно и хорошо.. Аверин.. нет ну я конечно слаба к Аверину, но боже.. какой Эдмонд.. Ломкин с лошадью, которых "куда ставить?".. Это просто супер-труппа. и все. И вот эта яма на самом краю сцены по центру.. Подумала, что по ходу спектакля в ней побывали все герои, за исключением трех сестер с мужьями. Яма вселенских и в то же время простых - не обычных, но именно простых - человеческих трагедий. безумств. сумасшествий. болевая черная дыра. И когда эта трагедийная энергетика вот в нескольких метрах.. и не то что в сердце-душу проникает, а прям кожей ощущаешь.. м-да.. вот вообщем. Еще мне было бы очень интересно услышать бутусовскую, авторскую так сказать, версию проходов с метлами. вот еще с первого просмотра интересно. И музыка. Это Фаустас Латенас или кто? Читала, что они с Бутусовым в тандеме вроде. И если он - то где в сети это можно услышать-то? ведь хочется послушать. И напоследок. В антракте (пока сцену деловито готовили ко второму действию - всячески так готовили - Лир спектакль без занавеса и первого ряда) все тот же мальчик позади меня незлобиво-философски изрек: "вот дома есть же ненужные вещи, всякий хлам. может, предложить Сатирикону?" типа шутка. я на это столь же незлобиво лениво подумала - продуманный минимализм декораций (плюс световое оформление) - это искусство. а что называть хламом? пианино? ведро)? необычный стул-трон (для Ричарда)? какое-нибудь клевое плетеное кресло (для Тополей)? (О. кстати, в январе помимо Других поеду и на Тополя - ну плохо мне, угу. Еще хотела на Гамлета в МХТ - но пока не получается.) А так совсем уж специфические сценические вещи, которые вряд ли хранят дома. Вот в Мера за меру у Бутусова было мнооого пластиковых бутылок - можно было бы назвать домашним хламом, но уже не в наше время.) Или в Лире много газет. ворох, обрывки. много. В том же антракте пожилая пара, сидящая передо мной впритык к сцене молча-удивленно созерцала, как часть обрывков из-за сквозняка стала пикировать прямо на них. ничего. интеллигентные люди. дяденька все аккуратно собрал и подоткнул под какую-то фигнюшечку на краю сцены. Я же, глядя как тихонько проскользнувшего в яму Осипова девушка-реквизитор засыпает свежей газетной порцией из огромного мешка, думала, что макулатуру нынче дома никто не хранит..) Что еще хочу сказать про Лира? двух раз мало. надо еще. попозже. я даже опять согласна сидеть рядом с этой чертовой ямой.
Administrator: ...и очередная благодарность за возможность разместить здесь снимки - Lil.
Administrator:
Administrator: Часть этих фотографий Игоря Брусенкова (это премьера "Лира" в 2006 году) уже была на форуме. Но... честно сказать, я и сама сегодня замучалась их здесь искать. Вытаскиваю на поверхность новым "завесом".
Administrator: ...и еще пара фотографий. Автор - В.Сенцов. Первая - это ОДИН ИЗ МНОЖЕСТВА ВАРИАНТОВ хорошо известной всем (по фото или по спектаклю) мизансцены.
Пришлая: После просмотра видеоверсии спектакля. «Нет в мире виноватых, правы все» Король Лир. Сразу скажу, человек я совершенно не искушенный. В символике театра абсолютно не разбираюсь. Восприятие спектакля идет скорее на интуитивном уровне. Критерии оценки спектакля ещё не выработались. Хотя, что я говорю, конечно, я ставлю внутреннюю оценку. Накидывать балл за баллом заставляют эмоции. Вот интересно, если бы во время спектакля у зрителей снимали кардиограмму, как бы она выглядела? Моя, записанная на «Короле Лире», явно стала бы предметом пристального изучения. Из-за Аверина я посмотрела Лира. Захотелось взглянуть каков на сцене он, а получилось… Скорее заполучила. Клубок, смотанный из противоречивых впечатлений, размышлений о бытии и сознании, почти болевые ощущения от увиденного. Не помню, каким мне представлялся Лир, когда читала Шекспира. Теперь намертво засела параллель: Лир – Райкин. Вернее, райкинский Лир. В первой сцене - падкий на лесть, самодур-затейник, скверный старикан, которого просто занесло. Далее постепенно сходящий с ума старик, то бесноватый, то по-детски непосредственный, то уходящий в пике своего страдания. Сто лиц в одном. О, как менялось моё отношение к Лиру. От отрешенного наблюдения до пронизывающего, до глубины души, сочувствия. Я не актера видела, я видела Лира. Готова была взять на себя часть его бремени. Злилась на дочерей, противостояла буре, скиталась и рыдала, прозревала и уходила в себя. Я помогала ему удержать мертвых дочерей на стульях, потому что не видела другого выхода, хотела хоть как-то облегчить его страдания. Король щемяще трагичен в этой постановке. Трагичны практически все персонажи. Но это не тягуче-минорная трагедия. Не стоны и всхлипы бедных и бледных пьеро в замедленной пластике. Здесь наотмашь набросанные широкими мазками почти животные, неприкрытые страсти человеческие. Для меня ценно, когда вроде бы и видишь актерскую работу, улавливаешь режиссёрские приёмы, но это всё до такой степени филигранно сплетено, что вскоре отбрасываются все условности, и ты проникаешься действием, как реальной жизнью с реальными же людьми. Актер адвокат своей роли. Скажу, кому из актеров я бы доверила защищать себя в суде. (Ведь благодаря им, я увидела, нет, не персонажей - людей). Марина Дровосекова. Гонерилья рожденная для трона, своенравная и тщеславная, вынужденная до поры до времени быть кроткой дочерью и жить по воле отца… Когда-нибудь эта плотина должна была прорваться. Гонерилью захлестнуло в мутных водах, и на каждом водовороте из воды показывалась часть её натуры. Тигрица, пышущая страстью, дождавшаяся «короля своих желаний». Черная ворона, предвестница беды. Кто-то обезьяноподобный (эволюция в обратную сторону?). Агриппина Стеклова. Регана, едва ли лучше своей сестры, такой однозначной в своих чувствах и поступках. Женская ипостась двуликого Януса. Вроде и пытается сохранить внешние приличия, однако, натура выпирает. Регана не так умна, чтобы самостоятельно принимать решения. Ведомая мужем, сестрой она добавляет яду во все действия. Кажется, если бы сестра её не отравила, она бы в старости перетравила всех своих придворных. Просто так, из любопытства. Максим Аверин. Эдмонд. Он оправдал себя сразу. Ненавижу когда к людям относятся, как к собакам. Бесконечные унижения, попрание ногами, плевки в лицо, да любой, сколько-нибудь ценящий свое достоинство человек, взорвался бы. Захотел бы исправить ситуацию. Униженный и оскорбленный Эдмонд понимает, что ждать милости от природы (природы дворца) ему не приходится, а самомнение у него о-го-го какое, хотя душа – плебейская. И, кажется, все-таки он любил своего отца. Тимофей Трибунцев. Граф Кент. Что-то в нем есть от русского дворянина голубой крови, для которого честь превыше всего. Физические данные Трибунцева здесь так хорошо обыграны – благородный и отчаянный воробушек. И от этого проникаешься все большей симпатией к нему такому маленькому ростом, но такому высокому духом. Уважаешь, за то, что он искренне любит короля. Любит не заискивающе, а как-то бесхитростно и прямодушно. Денис Суханов. Граф Глостер. Жить как все, повинуясь законам знати. Любить женщин, иметь незаконнорожденных детей, воевать в междоусобицах, встать на сторону короля, может быть даже не по велению сердца, а потому что это же Король. Быть самому до поры до времени королем положения в своем мире, существовать, в общем-то, без сильных отрицательных эмоций. И так мучительно прозреть, оставшись без глаз. Скитаться. Терзаться. Пытаться покончить с собой, а значит с невыносимой душевной болью. (Вопрос к себе. Полюбила за муки? Да. В конце концов, я женщина, нам на роду написано). Константин Аркадьевич Райкин – вот кто Главный Адвокат для меня. Именно ему я отдаю пальму первенства. Просто потому, что после того, как я прошла с ним тернистый путь в спектакле, он вне конкуренции. Переходя от одного действующего лица к другому, от характера к характеру я поняла и простила всех. Подумалось, не дай Бог попасть в такую ситуацию, кто знает, какие низменные слои моей души выползут наружу. Несколько слов о декорациях. Для меня в них всё логично. Я провела параллель со стройкой или полуразрушенным домом. Вы были на стройке? Это опасное место, где можно поскользнуться, упасть в котлован, удариться, разбиться вдребезги. Порой там появляются странные и страшные личности. Не ходите, не советую, далеко ли до беды. P.S. Я высчитала «пиковые зубцы» своей кардиограммы. Буря. Ослепление Глостера. Финальная сцена.
Lotta: Пришлая , моё восхищение! По себе знаю, что смотреть запись спектакля с полноценным включением очень трудно, если не видел "оригинала". Речь же идёт не о привычной постановке, а о сложном по форме спектакле - одном из самых сложных, какие я видела. За кадром осталось очень много (в том числе, из дорогого нам), но в целом запись удачная. И как же приятно и ценно понимать, что и смысл, и ВПЕЧАТЛЕНИЕ от спектакля всё-таки передаются в таком, запечатлённом виде!
Ирината: Пришлая, и от меня огромная благодарность за зрительскую рецензию! Что я хочу сказать... С самого начала на этом форуме не было принято забивать темы сообщениями типа: Ой, как ты хорошо написала! или Я купила билет на спектакль! Понравилось - поблагодари, нажав на кнопку "Спасибо" под понравившимся сообщением, поблагодари в ЛС или напиши хоть сколько-то развернуто, что именно понравилось и почему... Купила билет - отлично! Ждем рассказа ПОСЛЕ спектакля. Пришлая, с Вами случай совершенно особый. Многие из нас ходят в Сатирикон так часто и сидят так близко, что смогут описать даже бьющуюся жилку на виске артиста. Но - не описывают. В лучшем случае не находят слов, в худшем - многословно обсуждают совершенные глупости, типа - "как Райкин штаны снял". Вы, Пришлая, в далёком далеке. Вы, как я поняла, практически без опыта театрального зрительства. При этом, посмотрев ЗАПИСЬ - и ВСЕГО ОДИН РАЗ, Вы увидели то, что мы раз за разом пропускаем. И нашли для этого слова, которые хочется перечитывать, размышляя... постоянно возвращаясь мыслями и к рецензии Вашей, и к самому спектаклю. Так что спасибо Вам. И вообще - спасибо всем, кто пишет на форуме Дениса Суханова. Именно фигура НАШЕГО Артиста здесь всё. Практически ни одного "пустого" поста - одно сообщение интереснее другого. Сколько в них позитива! Нерва! Искренности! Какие стихи мы читаем! Какую музыку слушаем! Кстати, сегодня вечером я (и не я одна ) буду на "Лире". По некоторым данным, нас опять ждут в спектакле некоторые изменения. Так что в предвкушении... и - обязательно расскажу после.
Пришлая: Lotta, Ирината, спасибо. Конечно, если бы я посмотрела спектакль в театре, впечатления дополнились бы множеством нюансов. Ведь режиссер видеоспектакля «высвечивает» именно того персонажа, тот фрагмент на котором хочет акцентировать внимание зрителя. Отчасти «навязывает» свое мнение. Если вы говорите, что видеоверсия удачная, значит, что-то совпало: и в режиссерском видении, и зрительском понимании.
Божена: "Король Лир" 19 января 2011г Пока я не буду подробно разбираться с впечатлением от сегодняшнего спектакля. Скажу только - понравился очень. И изменился за два с половиной месяца, прошедшие с моего предыдущего "Короля Лира" весьма значительно. Остальное - на утренюю голову, поскольку впечатлений МНОГО. Просто - мои чувства -эмоции на спектакле: Совершеннейшая сосредоточенность и невозможность перевести дух весь первый акт - ловила, вспоминала, запоминала. Натянутая струна в конце первого акта - сцена ослепления Глостера. Второй акт - буханье сердца, когда Глостер готовится умереть; очень горькие улыбки на монологах Лира; слезы - действительно реву! - в финале. Не могу выдержать: "бедняжку удавили", "почему собаки, крысе можно жить, а ей нельзя?", произносимые без пафоса, без крика, обыденно и страшно. И не могу выдерживать отцовский "сизифов труд" уже там, по ту сторону. КАК СТРАШНО! Из противного : Надеюсь Иринате повезло больше. Оба акта - дребезжание (вибрация, но такая громкая) мобильников. Что такое делается, граждане?!!!
ls: Сегодня смотрела "Король Лир". Может, стоило посмотреть его по видеоверсии, ее так замечательно описали. Пока особых впечатлений нет. Может быть, помешала нетеатральная возня перед началом спектакля. Или, так сказать, другой театр. В первые два моих посещения все было тихо и келейно. Сегодня какие-то дамы сидели рядом со мной по "свободным билетам" . Пришли зрители с купленными билетами, на места этих дам. Дамы попросили меня подвинуться сначала на одно место, потом еще не одно. Потом стали долго и громко возмущаться, что им сначала разрешили сесть на свободные места, а теперь просят уйти. Спектакль задерживался, пришли зрители с купленными билетами, и уже меня попросили уйти. А я не могу пересесть обратно - дамы не шелохнутся. Пришла служительница и тоже мне говорит, чтобы я уходила, я говорю, место занято, а она говорит, сгоняйте. Поскольку я никаких попыток не предприняла, она сама их прогнала, дамы ушли, препираясь. Об игре актера, из-за которого пришла на спектакль, особенно нечего сказать, да, заботился о короле, был предан. О другом герое этого форума, в общем, тоже не знаю, что сказать. Правда, когда с ним расправлялись под бравурный марш, пробежали мурашки, не знаю, от музыки или от происходящего. Очень понравился Райкин. Эта роль человечнее Ричарда, он очень тепло играл, у меня даже пошли свои грустные воспоминания. Понравилась Агриппина Стеклова, такая Лиса Патрикеевна. И Яков Ломкин понравился, прямо возмущал своей глумливостью. Может, и не надо было упоминать про ситуацию перед спектаклем, позитива в ней немного. Досадно. Люди восхищаются, а я как дерево.
Ирината: Король Лир. 19.01.2010 Финал 1 действия, когда в прожекторном луче, цепляясь за алый покров сцены сведенными от боли пальцами, уползает за кулисы Глостер… Только что вся его жизнь превратилась в черную дыру, в которой безвозвратно сгинуло всё: семья, богатство, положение… и осталась только ни с чем не сравнимая, безразмерная, немыслимая боль. Нескольких секунд темноты мне явно мало для того, чтобы освободить нервы, зажатые в кулак. Страшно. Я уже писала, что Бутусов лишил меня единственной моей защиты: раньше в громовом обвале «Циркового марша» я могла тихим воем выталкивать из себя это страшное. Теперь же, в тишине сцены, приходится подгибать края души и завальцовывать их, чтобы крик не вырвался наружу. Впрочем, имена вещам и явлениям давались явно не случайно. Потому что к одинаково начинающимся СТРАху и СТРАданию можно прибавить и СТРАсть. И в самой страстной сцене общения Гонерильи с Эдмондом она кричит-стонет таким же длинным, на одной ноте звучащим стоном, который так и остался во мне… …Денис Суханов играл вчера Глостера нервно. Боль вспышками начинала пульсировать в его герое, оттого – и голову поднять получалось не сразу, и тело изгибалось немыслимым креном, когда рука не ложилась мирно на колено, а так и оставалась вывернутой, закинутой за спину… и слёзы лились из пустых гноящихся глазниц… Проход Эдгара с отцом через сцену – потрясающе! Будто приостановилось время, и даже прядь волос опускалась на лоб чуть замедленно… Эдгар у Артёма Осипова стал у-ди-ви-тель-но точным в интонациях, в движениях, в переживаниях… Он совершенно достоверно проходит путь от развязного, веселого и богатого наглеца – к одинокому герою с печальным лицом и такой искренней мукой в глазах… А как он – по мужски строго, малоэмоционально, но со всей искренностью души любит отца!.. Замечательны «старшие дочери» Лира. Граня Стеклова... Регана… Вот как хотите: при всех страшных и страстных отношениях в семье Корнуэлов – муж и жена дружны. Вспомните сцену с разделом королевства: Если герцог Албанский (В.Большов) оставляет свою жену в постоянном одиночестве (да и в самом начале сидит с ней рядом с выражением досады на лице), то Регана и ее Корнуэл рядом – в постоянном касании. И договаривать текст панегирика Лиру подталкивает жену – супруг, причем с видом: ну, мы же вчера вдвоем текст сочиняли… что же ты забыла самое главное? (За что и получает Корнуэл респект жестом от короля: всё получилось, каждое слово на месте)… Регана немного «не в себе» - от этого ее неожиданные перепады в настроении и даже интонациях. Вот – игры с красной куклой, когда в секунду от безбрежного горя по погибшему мужу – в похоть впадает ее героиня. И тут же – откинет она от себя манекен, когда кукольная рука грубо начнет шарить по ее телу. Так же и с Эдмондом: вот с восторгом сладострастья принимает она его ухаживания… но только – до момента, когда он в ухаживаниях не перешагнет установленный ею порог. То ли пуританка-ханжа, то ли просто девочка, правильно воспитанная мамой. Гонерилья Марины Дровосековой – невероятно красива. В любой прическе – от собранных кос до вздыбленной копны волос… А интонации!!! Это когда отец бесится (на пустом месте) и хамит, а она, с трудом сдерживая гнев, но до конца пытаясь обратить его глупость в шутку, натягивает на старика штаны. Она отчаянно будет стараться не обидеть отца – и ведь не обидит, а только впадет в тоску после гнусных слов Лира в ее адрес, и в адрес ее будущих детей… Ведь король страшно проклял и дочь свою, и нерожденных внуков… Взгляд Гонерильи в поисках подмоги упадет на мужа… но нет помощи от нелюбимого: он не прикрыл ее кровоточащую рану, он посыпал ее солью… А вы говорите – Эдмонд… Да ей, женщине страстной и умной, мужчина был нужен… и не только (не столько) для страсти, сколько для защиты да совета… Очень понравился Эдмонд/М.Аверин. Серьезнейшим образом проработанная и сыгранная роль, минимум внешних эффектов… Всё – в глубину. И даже тембр голоса другой (прежний!), и интонации… Эта игра – не читка, а полная гибель всерьез. А уж как актер красив! Я уж и забыла за аверинской вечной тоскливой голобритостью, как идет ему прическа (вот такая, совсем короткая) и борода (легкой щетиной). Да уж… жил Эдмонд пусть неправедно, но эффектно… и умер КАК ЧЕЛОВЕК. Кента/Т.Трибунцева обожаю. За постоянную точность игры – даже когда он в глубине, в полутьме… Вот причитает Корделия над спящим Лиром – а Кент стоит в глубине, расслабленно, опершись на пианино и опустив лоб на руки… Расслабленно? Да он кинется к королю за мгновение до того, как тот едва заметно шевельнется в постели! Безумно трогательный персонаж. Такой… маленький взъерошенный воробушек, очень храбрый и очень нежный. Да, и два слова про Лира (К.Райкин). Это только мое личное… Но от спектакля к спектаклю я все больше не люблю (на грани – начинаю ненавидеть) этого персонажа. Король, вся страна которого – это битый асфальт, неструганные козлы, да жестяной рукомойник… Асфальт, который регулярно покрывается кроваво-алым (что это: хватило места, чтоб предать трупы земле, но кровь с площади смыть некому?)…Король беднеющей на глазах страны (слева, ближе к заднику, было какое-то подобие картины – куда она делась в действии втором?). Король, который не видит никого и ничего. Слеп не Глостер – слеп Лир. Ибо, имея глаза, он видит ими только собственное обожаемое нутро… хоть там повсюду пятна черноты. То, что творится кругом, он не желает ни видеть, ни ЧУВСТВОВАТЬ. Слово против глупой его воли приравнивается едва ли не к попытке государственного переворота. А сам… вот он – благостный, прижав голову страдающего Глостера к своему плечу, говорит мудрые вещи… и тут же переводит их в МЫСЛЬ: «и на зятьёв»… Его блуждание «ночью в поле» - это от упрямого желания показать всем, сколь он несчастен, сколь неблагодарны близкие люди. Он и мертвых дочерей будет рассаживать за фортепиано из чистого упрямства. Пусть они будут послушны, пусть не смеют перечить: сказал – «сольфеджию учи», так хоть воскресни, но играй гаммы, чтобы папа был доволен. …а потом, когда дочки, погибшие, в общем, из-за дурацкой прихоти своего самовлюбленного папаши, не захотят (НЕ СМОГУТ!) подчиниться его воле, он наверняка проклянет напоследок их могилы… ********** Ну, а в целом – спектакль был хороший. Ожидаемых глобальных изменений в нем не случилось… вот разве что в первой сцене ноги Кента и Глостера опять попирают спину «незаконного»… Но всё было хорошо.
Божена: Я вчера чуть от стержня пьесы, который для меня заключен во фразе (думаю, не для меня одной) "нет в мире виноватых, правы все" чуть не оборатилась к противоположному, "нет в мире правых, виноваты все". Повторюсь, я спектакль не видела 2.5 месяца. И те изменения, о которых говорили девочки до этого - для меня внове. Спектакль хороший, спектакль понравился. Эмоции свои я уже описала. Теперь начну говорить по существу. В ноябре я своих впечатлений не писала… Поэтому буду «сравнивать» те впечатления и вчерашние. Но – простите мне это, девочки, не сразу, а по частям. Сразу за один пост мне ВСЕ не одолеть. Хозяин. Полновластный властелин. Великий Лир. Его все весьма побаиваются и высказывать свое недовольство рискуют - если уж не «на кухне» - то, по крайней мере, с постоянной оглядкой: как бы не застал за неблагонадежными разговорами он, хозяин. Именно так, насторожившись, словно птицы перед бурей, ведут себя графы Кент (Тимофей Трибунцев) и Глостер (Денис Суханов). Один из них представляет власть светскую, Кент. Другой же, одетый в шинель граф Глостер, представляет власть военную. И он жесток, сух, решителен и бескомпромистен. Хотя и… как военный человек, всегда помнит о субординации. Они озвучивают зрителям грядущее событие – раздел государства, - по поводу которого не испытывают ни малейшего оптимизма, но говорят «с оглядкой». Видно, так приучены господином. И даже обсуждая уже совсем не государственный вопрос – историю рождение незаконного сына Глостера, графы стараются быть начеку. В этом доме раз и навсегда установленный Закон. Закон Хозяина. И нарушать этот закон он не позволяет никому. И вот «Сюда идет король!» провозглашает Глостер. Появляется хозяин, Великий Лир, замечательный Константин Райкин. Его встречают дробью. Но Он не входит. Нарочито немощный, кашляющий, не сидящий даже, он приподнимается на одре старости у ног своих «молодых»: двух старших дочерей с мужьями (Марина Дровосекова и Владимир Большов в образах Гонерильи и герцога Альбанского и Агриппина Стеклова и Константин Третьяков как Регана и герцог Корнуэльский) и младшей, любимицы Корделии (Марьяна Спивак). Ну, что он может, дряхлый старец? – его время ушло. Прежних забот ему уже не одолеть? Ан, нет! Стоит только Кенту, предчувствующему трагедию дальнейших событий, - даже не высказать недовольство, не возразить, - просто отвернуться от своего повелителя, чтобы хоть как-то отгородиться от делаемой непоправимой ошибки, и тут же Хозяин хлопает рукой по своему ложу, делает многозначительную паузу; над боящимися пошевелиться домашними повисает зловещая тишина… В классе строгий, очень строгий учитель. Король, абсолютный властитель в государстве, отец. Великий Лир. Это знают все домашние. Знает и он сам. И ему не надо кричать, не надо ничего объяснять и доказывать – он только стукнет по столу-ложу разок, и Кент выпрямится, сядет, положив перед собой руки, как и подобает ученику в классе. А граф Глостер, решительный, жесткий, наверное, никогда ни перед кем и ни перед чем не отступавший в своей жизни, посмеет выражать и свое сокрушение из-за совершаемой чудовищной ошибки, и свое недоверие к принцессам, будущим повелительницам, лишь взглядом. Великий Лир решил. Все будет по его слову. Государство будет поделено. Он облагодетельствует дочерей. Он отдаст им свою власть, корону, оставит только свиту в сто рыцарей – и … все будет по-прежнему. Разве посмеет кто и впредь противиться его слову?! Он отец, Он глава рода, государства, даже если сбросил с головы корону (или все-таки шапочку?). Но сначала его три девочки, три куколки, которые провели всю жизнь у пианино под абажурами – колпачками, должны сдать папе и государю экзамен под названием «которая из вас нас больше любит». И все. Великий Король вдруг меняется. Меняется тон, приглушаются строгие и требовательные нотки. Просто…Он отец, папа... Властный, упрямый, не терпящий возражений, уверенный, что его мнение – это истина в последней инстанции, но он всего лишь папа трех девочек, оберегавший и растворявшийся в них. Да, они сейчас смотрят на него с детства испуганными глазами, жмутся друг к дружке. Но ему сейчас надо услышать от них «Я люблю тебя, папа, очень-очень-очень!» и получить по-детски крепкое и душное объятие. Такое же самое, какое любая мама порой вымучивает из своего едва научившегося ходить и говорить чада. А малыш в ответ – как будто понимает все родительское страдание – хохочет, качает головкой, пытается удрать и, наконец, произнося лаконичное: «Лёка любит!» и удирает к игрушкам. Но – теперь на кону части огромного королевства. И только Кент и Глостер знают, что король все поделил очень справедливо. Что «части так выровнены между собой, что при самом внимательном разборе не поймешь, какая лучше». Всем детям надо дарить одинаковые подарки, чтобы никому не было обидно. Папа абсолютно прав! Просто – подарки большие, в треть королевства. Но и дочки уже выросли, слов знают больше. И лаконичное «Любу» папу Лира не устроит. Нужно сказать правильные слова, чтобы открылся волшебный ларчик! Нужно постараться, нужно воплотить перед ним образ Великой Дочерней Любви. И две старшие дочки собираются с силами, мыслями, страхами и произносят заветные заклинания. Взяв отца за руки, торжественно и пафосно, низким голосом сивиллы заговаривает отца Гонерилья. Лир наслаждается магией ее слов. Он растроган – и вот ее треть. Несколько теряется Регана; она гораздо неуверенней сестры. Регана пытается соотнести к себе слова сестры, вторит Гонерилье – но этого строгому экзаменатору мало! И, подбадриваемая мужем и сестрой, она завершает свое объяснение в любви к совершеннейшему удовольствию отца. Разве они не любят отца? Любят. Но все эти громкие слова… Им не верят Кент и Глостер, ими возмущена - должно быть, и должна быть, на мой взгляд - Корделия ( к сожалению, юной девочке-школьнице, которую играет Марьяна Спивак, не хватает этой краски). Им не верят и сами Гонерилья и Регана: уж очень торжественно и громко сказаны эти слова. Но отца они любят. Не меньше и не больше, чем велит долг. Но не меньше, чем Корделия. Два ответа получены. Две девочки, одетые в одинаковое черное, девочки, которым одна цена, сели на место и вздохнули с облегчением. То, что стояло на кону – это не только обещанная треть государства; это свобода от родительской опеки, это полноправное хозяйствование – а любой женщине так важно почувствовать себя хозяйкой в своем доме, потому что иначе не совьешь гнезда и птенцов не выведешь... Это просто нормальная жизнь по своим взглядам, характерам и законам. И она ими выиграна. Разве Жизнь того не стоила? Они почти плачут от выдержанного напряжения. И они ликуют. Но миновала ли гроза?! Кажется, ведь только осталось одно признание. И это признание должна произнести меньшая сестра и дочь. Самая любимая, самая добрая и честная, которая безусловно – и Лир это знает! – любит отца. И это признание его младшей девочки, одетой в белое, такой чистой души - самое дорогое для него. И надо же было такому случится¸ чтобы эта малышка испортила всю обедню! А она не любит и не верит громким словам. Ни своим, ни сестриным. Папа Лир любил Корделию больше всех – и она не боится говорить ему правду. И не боится не осквернять себя ложью, притворством или хотя бы преувеличением. Зачем «Лека любит» и «Очень-очень-очень», если можно просто крепко обнять и поцеловать?! Разве ТАК все не ясно? Увы, нашла коса на камень – папа хочет слышать признание в любви, а его девочка, наслушавшись показных арий старших сестер, не желает не то чтобы быть хотя бы лаконичной – от нее, младшей, папа стерпел бы это! Но Корделия предпочитает быть скупой, правдивой, жесткой - и по-юношески жестокой в словах. «Я, государь, люблю вас так, как мне мой долг велит. Не больше и не меньше», - говорит она. «Как, как?» - проглотив внезапно возникший комок в горле, переспрашивает Лир. Комок в горле был не только у Константина Райкина. Я его тоже проглотила. Да и какая мать или отец хотели бы услышать такое от своего ребенка, ради которого готовы были и жертвовали всем?! Ведь за такими словами слышатся – «не люблю»! Поправь немного, солнышко, пожалуйста! Чуть-чуть, от тебя я все стерплю. А она, упрямица, - зачем мужья сестрам, ежели отец единственный свет в окошке… Да кому нужна ее правда? … Сейчас - кому нужна? А она отвечает, как отличница, и руки за спину спрятала и держится так прямо, правдолюбка на родительскую голову…Со страхом слушают младшую сестру Гонерилья и Регана . Вдруг отец-король прислушается к ним – просто из огромной любви к своей малышке? И поймет их честность и мудрость. Что же тогда будет с ними, со старшими? Но нет, не случилось. Слишком уж хотел отец услышать слова любви от Корделии – и слишком велико потрясение, чтобы задуматься над смыслом услышанного. Лир и раз и другой вглядывается в лицо Корделии – нет, другого ответа не будет. Что ж, и у него, потрясенного до глубины души отца, не будет для нее, когда-то дочери, иного ответа, чем проклятие. Как же иначе? Он царь и бог, хозяин в своем доме. Каждый нормальный мужчина стремится к этому. Он построил свой дом-королевство, вырастил детей – и как итог, передает свое детище своим потомкам. Его основная мужская миссия на земле выполнена. Он горд этим. И вполне заслужено! И тут эта плюгавка говорит ему – ты не сделал ничего особенного. Должен был любить и растить – любил и растил. Спасибо! Я тоже выполняю свой долг – люблю тебя, но часть любви отдам мужу, это тоже мой долг. Тихо и спокойно. Миссия Отца развенчана его любимицей. Он оскорблен и взбешен…Да и - что уж говорить? - вообще Лир не привык сдерживать свои эмоции! Напрасно его пытается переубедить Кент, заступается за Корделию один из ее женихов Французский Король (одна из «кратковременных» ролей артема Осипова в спектакле), плачет и сама Корделия, которая Любит отца очень-очень-очень; она и о словах-то своих уже пожалела и гордость, с которой принцесса только что смотрела на отца, слетела с ее личика… Но только кара ждет тех, кто встанет между королем и его решеньем. Отправлен в изгнание Кент. «С королем Французским не простился и повздорил!» Хотелось и мятежную дочь оставить в наказание «в девках», но если Король Французский Король такой оригинал, что берет ее в жены без приданного с «ее лжеприматой» - что ж, пожалуйста! Вы правы, доблестный граф Глостер – все «внезапно, под влиянием минуты!», очень тяжелой, оскорбительной, убийственной минуты. Вчера Константин Райкин играл не просто Короля, властного, вспыльчивого, непривыкшего к возражениям, тайным и явным - он играл человека, ВОЗОМНИВШЕГО себя Богом в отдельно взятом дворце и королевстве. Ну, совсем одряхлевший, совсем умирающий, он привстает со своего ложа и начинает говорит. И от его тона, от его слов по спине пробегают мурашки. Он не капризничает – ох, сколько издевки, в его словах, его голосе! Просто играет со своими домочадцами в «кошки-мышки» . Они, домочадцы, знают, конечно, что сейчас должен сказать Государь, что собирается сделать. Но облагодетельствует ли? И чего потребует взамен? И дочерям, их мужьям действительно страшно. А папа Лир не боится, не волнуется. Ему незачем волноваться, незачем стучать по столу! Достаточно просто посмотреть в глаза попытавшемуся просто встать Кенту – и тот снова сядет и замолчит. И все стерпит, чего не захочет Король. А девочки – они разве могут сказать что-то иное кроме восторженных слов любви. Три перепуганные девочки школьницы, готовые отвечать зазубренный урок. Что же, послушаем – папа так хочет! И девочки – нет, не выучены они искусству лицемерия. Они просто еще маленькие, зажатые, перепуганные. Детским еще чутьем обе старшие дочки угадывают те слова, которые хочет услышать папа – экзаменатор. Только… что ж им так не повезло на ТАКОГО преподавателя жизни! Сколько же он на них кричал в детстве…и часто ли они хотя бы ВИДЕЛИ пряник вместо кнута? Произнеся заветные слова, бедняжка Гонерилья едва может отдышаться – нейжели СДАЛА? Не верю… Регане – ох, доставалось ей больше всех, и достается до сих пор от мужа – ей и встать-то страшно. Если бы сестра и муж не поддерживали не выпихивали – и «троечки» бы не заработала, не то, что треть королевства. Да что так – верю-не верю – дорогие графы Кент и Глостер! Пожалели бы их, девочек, ведь у вас на глазах росли-цвели-папой воспитывались. Да и… жалеют графы, мне кажется! Ведь за Корделию-то Кент вступается, слова поддержки ей говорит, но слов-разоблачений перед своим уходом старшим сестрам и их мужьям не бросает; неуместны они! А Корделия… Девочка-первоклассница в белом платьице. Как же она неправду-то скажет. Она считает, что говорить надо только правду! И Корделия объяснит, чтобы папа понял. Все-таки Лир любит ее больше всех. И исправить слова свои просит «немножко» Меньше всех ей доставалось. Но ведь так будет не всегда! Если дитя бунтует, надо и посечь! Нет, вчера Лир был не в ярости на Корделию. Но… он просто считает необходимым ее наказать. Чтобы потом она исправилась. Девочка в недоумении – за что? Папа? Ты же учил всегда, а тем более, тебе говорить правду! В ужасе сестры. Нет, при таком папе надо держаться сообща! И ведь папа дал им самое главное – они очень любят друг друга! И в ужасе от любой беды, свалившейся на родную голову. А папа-Лир искренне посчитал, что это он СЕЙЧАС наказал Корделию! И ее жениха, французского короля – ишь ты, не дал этой поросенке до конца наказание прочувствовать, «царицей Франции прекрасной» поспешил назвать! Потерпеть не мог месяц-другой – она б одумалась, папа ей ее треть вернул бы. Тогда и женись себе с благословлением родительским, как положено! Что ж, королевство поделено. Будем жить по–новому с новыми хозяевами. Только Король об этом еще не знает! (Как подходят здесь слова Бэкингема!)
Lotta: Ирината пишет: А уж как актер красив! Вспоминая тему грима, поднятую в "Тополях", хочу как раз добавить, что мы все хотим, чтобы... ну не актёры всё-таки, а персонажи - были красивы! Идёт ли речь о стариках в возрастном гриме, или об оборванном Крутицком, или об уродце Ричарде - да, он уродлив, но всё-таки красив! В этом нет противоречия: произведение искусства предполагает особую красоту, которая входит в понятие ПРЕКРАСНОГО. Так вот в "Лире" очень красивы все - включая, конечно, и самого короля - как только с его лица сползает бессмысленное выражение самодурства. Ну о женщинах и говорить нечего: Стеклова, Дровосекова, Спивак - красивейшие актрисы, притягивающие к себе внимание в любом спектакле. Мужчины тоже хоть куда. Хочу остановиться на Трибунцеве и особенно как раз на тех моментах, когда он почти без реплик участвует в сценах объяснения Лира и Корделии. Его силуэт и лицо на чёрном фоне - отдельное живое произведение искусства. Его безмолвное и практически неподвижное существование несёт в себе особый энергетический заряд, углубляет смысл происходящего и к тому же способствует усилению эстетического воздействия на зрителей. Подобную же функцию, только другими средствами, выполняет Глостер - тоже безмолвно появляющийся на заднем плане и озирающий окрестности в поисках короля. Вроде бы их роль в этих сценах чисто вспомогательная, но насколько они важны!
ls: Ирината пишет: Его блуждание «ночью в поле» - это от упрямого желания показать всем, сколь он несчастен, сколь неблагодарны близкие люди. Вот оно. Жалость. У Ричарда нет жалости ни к другим, ни к себе. Он закрыл для себя все пути к обычным человеческим чувствам. И воспринимается отстраненно, как образец из наглядного пособия по курсу монстров. И ни один человек в пьесе ему не сострадает. Нет тех, кто искренне на его стороне. У Лира нет жалости к другим, но есть огромная, безмерная жалость к себе, жалость человека, который понимает, что земной век его заканчивается и заканчивается не так, как хотелось бы, что-то упущено. И этим он ближе и человечнее и способен вызвать сострадание. И есть Корделия и Кент, которые на его стороне, несмотря на скверный нрав старикашки. А все-таки как запрыгнул на стол! Да еще из неудобной позиции со штанами на щиколотках (хоть это и из глупостей). Ирината пишет: Безумно трогательный персонаж. Такой… маленький взъерошенный воробушек, очень храбрый и очень нежный. При всем при том взрослый человек, способный не только постоять за себя, но и встать на защиту других. И если попадает в конце-концов в плачевное положение, то это происходит из сделанного им собственного выбора. (Это ведь уже не потому, что Хозяин ... Божена пишет: стукнет по столу-ложу разок ?) Теперь понимаю, почему мне трудно что-то новое сказать о Кенте. О "Ричарде" и "Лире" до спектаклей просмотрела описания и некоторые отзывы. В "Ричарде" знала, какие роли играет актер, но было неясно, кого увижу в конце-концов на сцене. По написанному же о Кенте достаточно четко прорисовывался определенный образ. И произошло подтверждение ожидаемому. Спасибо за уточнение о марше, я сначала подумала, что цирковой, а потом засомневалась. Оформление запоминающееся - танец с красной куклой, прозрачные коконы, женские тела на клавиатурах и сегодня возникают перед взором при мыслях о спектакле.
Lotta: ls , Вы знаете, у меня во время первого просмотра "Лира" было даже некоторое отторжение. Я увидела в нём явное (и не только формальное) сходство с нелюбимым "Гамлетом" МХТ. Там герой тоже очень сильно расходился с общепринятой трактовкой. И не убедил (что ещё ничего), но главное - вызывал исключительно раздражение, а сочувствия - никакого. Лир же показался непривычным, и для того, чтобы его принять, потребовалась внутренняя работа, которую в случае с Гамлетом проводить не было никакого стимула. Здесь же был серьёзный стимул - ощущение правды жизни, правды искусства и доверие к актёрам. Когда я прочитала Ваш пост, то с интересом ждала, предпримете ли Вы попытку принять спектакль, что называется, задним числом. Понятно, что, начитавшись подробных разборов, невольно ждёшь от спектакля какого-то конкретного впечатления. Иногда ожидания оправдываются, иногда нет. Мой совет - посмотреть телеверсию. Тогда будет возможность, вспомнив многое, взглянуть на спектакль всё-таки под другим углом.
Божена: Итак, с разрешения почтенного собрания, я продолжу. Пока я буду касаться только тех сцен, которые относятся к семейству Лира. Королевство поделено, Лир отправляется к старшей из дочерей, Гонерилье. Через месяц собирается к Регане. Так и будет ездить от одной к другой, чтоб скучно не было. А что? Он - на пенсии, НА КОРОЛЕВСКОЙ ПЕНСИИ. Хорошее времечко, однако! НО, но, но… Он не знает, что очень скоро слова Корделии не будут казаться ему такими оскорбительными. Их заслонят «дела» двух старших «отцовских сокровищ». Но и старшие девочки еще не чувствуют себя хозяйками – они пока только так назвались. Только что они проводили к мужу младшую сестренку, которую любили, заступались, пытались учить уму-разуму… И потом, совсем не уверенные в своем будущем, помня, как властен, вспыльчив, взбалмошен отец, договорились держаться заодно. Что им оставалось? Они любят отца, но и по-прежнему боятся его. Первый вступает в конфликт с отцом Гонерилья. Один на один; муж практически не поддерживает ее. Герцог Альбанский ведет себя как сторонний наблюдатель. И в этом конфликте невозможно безоговорочно стать на сторону отца Лира. Отец у нее несколько дней, со свитой в сто рыцарей, которые, все еще живя прошлым, учинят пьяные дебоши, бьют герцогских слуг, кричат на старших, как на подчиненных. Молодой женщине, только что почувствовавшей, наконец, себя хозяйкой в своем доме, который она тоже терпеливо строит, который она хочетвидеть чистым, уютным; и огромная белая скатерть на столе – не случайность! Каково ей это терпеть? У нее и так неуютно на душе: ее любит муж, герцог. Но ей претит его бесхарактерность и кротость. И она всей душой жаждет встретить другого мужчину, сильного, решительного и страстного. Эта не находящая выхода страсть – ее крест. А тут еще отец… «Старики как дети». Она ни один день готовила свою обвинительно-предупредительную речь к отцу, но все никак не решалась сказать жестких слов. Но ее терпению пришел предел. Любит она его! И говорит решительное «самой придется принять крутые меры», собравшись с силами, но быстро и тише, чем остальные, вполне справедливые слова про бесчинства королевских… нет, просто отцовских слуг. Она уже заменила обращение «государь» на «сэр», но сказав жестокие слова, добавляет «извините». Лир удивлен. Оказывается, оскорбить, предать, доказать нелюбовь можно гораздо ощутимее, чем это сделала малышка Корделия! Меньшая усомнилась в значимости его деяний, сказав, что он всего лишь выполнил свой природный долг перед ней. А Гонерилья известила его о том, что все: его время прошло, его поступки причуды, его будут поправлять… Король, вам только что сказали, что вы – ничто! Вы Лир – или его тень? И… Вам сказали – или вам все-таки почудилось? Но вспыльчивый, властный, не привыкший терпеть возражения Лир слышит только то, что подсказывают его эмоциональность, его максимализм. Он пытается что-то еще доказать не столько дочери, сколько себе – нет, он Король, Хозяин! Лир снимает штаны. И… «старики как дети». Преодолев возмущение и усталость, Гонерилья надевает на него штаны. Она его любит. И его проклятия, сыплющиеся на ее голову, снова до слез страшат и мучают ее. Она в ужасе – ведь отец проклял ее еще не родившихся детей, своих будущих внуков. Эмоции эмоциями, характер характером, но всему же есть предел! Но все горды в этой семье, горда и Гонерилья. Свой страх, свою боль и свою любовь она больше не покажет. Она уже почувствовала, что для жизни своего дома надо это скрывать. Хотя бы перед взбалмошным отцом. И когда отец снова снимает штаны, она уже просто уходит с выражением презрения на лице… Она не прогнется, не уступит. Так мне виделось в ноябре. И тогда встать на сторону Лира у меня не получалось – я была «за Гонерилью», хотя… как не пожалеть старого человека? Но в конце концов, о чем таком особенном его попросили? Унять слуг! Да, «принимая крутые меры», выгнали пятьдесят человек из ста. Я понимаю, что дом у Гонерильи не маленький, но пятьдесят вооруженных и нетрезвых… рыцарей, которые вряд ли вспоминают о «рыцарских обетах», чести и просто правилах приличия… Да, я, кажется, целиком поддержу девочек – и десять, и пять ТАКИХ много! Уж извините, Ваше Величество и Вы, граф Глостер. Не разделяется что-то Ваше негодование и возмущение с моей женской точки зрения. Кому ж ДОМ для ВАС ЖЕ хранить? И не выгонял никто престарелого отца – сами уйти изволили. С треском! В воскресном спектакле изменилась мизансцена. Если раньше к зрителям лицом сидели Лир, его хранитель (ангел-хранитель?) Кент и «беспощадный голос» Истины Шут, а Гонерилья сидела боком, то теперь Марина Дровосекова произносит свою речь к отцу, обращенная лицом к зрителям. Как она красива, женственна, сильна! Властна? Да не более, чем надлежит матери (или будущей матери) семейства. Надо будет – уступит, найдет компромисс. Да, «старики как дети». И в этой своей речи, произнесенной спокойно и с достоинством – страха уже нет; она знает, что ДОМ разрушать нельзя,что она права – она становиться матерью Лиру. И когда штаны, им сдернутые по принципу «нет, я что хочу, то и ворочу», на него надевает – на мгновение замирает НАД НИМ. Она отныне «бОльшая». Только вот… Проклятья отцовские как страшны! Отец, Лир от всех событий сходит с ума. А вот как не сошла Гонерилья? Ведь не наш 21 ни во что не верующий, кроме суеверий век! Тогда-то в то верили, и сбывалось. Не даром она собирает белую скатерть в куклу-ребенка, прижимает ее к груди! Как остался цел ее разум? И остался ли? Мужу своему – не то, чтобы равнодушному и кроткому, но живущему каким-то совсем иным мироощущением – она бросает свое «довольно, хватит…» тихо, словно боясь разбудить того своего еще не родившегося, так желанного и… уже проклятого малыша… А Лир…Лир, как ты выпустил свой ум? Как ты отдал все дочерям? И стал ничем. Господи Боже мой, вот оставил бы себе и своим ста рыцарям кусок – и все нормально было бы! Все остались бы живы. А теперь… И слова Корделии – всего лишь слова – так поразившие тебя, всего лишь теперь честны и наивны. И ты виноват перед своей меньшой дочкой. …Бросить все, уйти. И снова не задумываться, что плохие, может, и не так плохи. А вдруг найдутся хуже? Одна его мысль, озвучиваемая Шутом (Елизаветой Мартинос), обгоняет другую. И чтобы не сойти с ума – он пресекает их крепко прижав к себе шута… Но Лир не привык обуздывать чувства. Он мчится к другой дочери, не сомневаясь, что та отомстит сестре за его обиды. Возможность войны между его девочками, которая может привести к их гибели, его ничуть не страшит. Разве не достаточно Небу причин, чтобы продолжать карать его, Лира? направить на него новые несчастья, беды и даже стихии? «Такого доброго отца», «такого доброго отца»… Предупрежденная сестрой, да и просто в силу своего характера, гораздо жестче принимает Лира вторая дочь, Регана. Самым противоречивым был для меня этот образ. Восхитительная игра Грани Стекловой – и вопросы вопросы вопросы. Герцог и Герцогиня Корнуэльские – это, конечно, «семья», «пара». Кто из них «сатанее», сразу и не решишь; оба хороши! Они сначала как будто и вовсе не желают принимать его, как король не настаивает. Лир, который так недавно надеялся на отмщение Гонерилье, на то, что он все вернет, и поможет ему в этом Регана – больше не чувствует ни силы, ни уверенности в жизни. Он не хочет слышать и даже слушать своего Шута – свой внутренний голос. И велит Шуту не ходить за ним. И Лиру не просто отказывают в аудиенции – жеманный дворецкий, замечательно исполняемый Яковом Ломкиным, просто выкидывает его взашей. Что может сделать человеческий мозг, чтобы удержаться в границах разума? Придумать оправдательные обстоятельства и поверить в них. И Лир придумывает и старается поверить в придуманное… Вышедший к нему граф Глостер пытается успокоить своего короля, помочь ему – но он ведь служака. Он служит, он давал присягу. Сначала лиру, а теперь уже новым хозяевам, Регане и Герцогу Корнуэлу. Он всем сердцем хочет помочь Лиру, жалеет его. Граф и сам несчастный обманутый отец, но… Как только король повышает голос – служба есть служба! Верный пес не допустит нежеланного гостя к своим хозяевам. «Как больно бьется сердце»… Что ждет тебя, Лир? Горькая чаша истины еще не выпита и наполовину. То ли еще будет… И сцена, на которую сейчас выйдут Герцоги застилается красным. Лира ждет судилище и эшафот. И на стуле восседает судья – его дочь Регана. Вторая дочь труслива, затравлена и отцом, и мужем - поэтому, как раб, которому хоть чем-то позволили распоряжаться, она дьявольски расчетлива и безжалостна. Хитрая, льстивая ласковая, как кошка – она через мгновение выпускает коготки и разрывает отца до мяса, до костей. Конечно, она предвзятый судья. Она еще до начала судилища встала на сторону Гонерильи. Но ведь она так быстро может стать из судьи обвиняемой, и гораздо более виноватой перед отцом, чем старшая сестра, уже выдержавшая бесчинства королевской свиты – ведь она не попросит его унять своих слуг, она будет воспитывать упрямцев: потребует заковать в колодке вернувшегося послужить любимому господину графа Кента (впрочем, никем не узнанного) не до обеда, как велел ее супруг, а до вечера, и «ночь всю напролет», а за отцом, в гневе покинувшем дом, велит запереть ворота. И свиту она не будет размещать никакую – зачем? «ни одного не надо»! Свою любовь к отцу, самую ничтожную и непрочную из всех – она прячет на самое дно своей души. Она осознанно берет на себя миссию воспитателя старика - отца… А в воскресенье Регана изменилась. Изменилась, на мой взгляд, очень. Она же все тот же воробушек. Испуганный и взъерошенный. Какой, должно быть, неугомонной она была в детстве – и как досаждала и мамкам-нянькам, и папе… Что ее сломали и на всю жизнь напугали… Только вот забыли, что этой испуганной девочке рано или поздно будет дана власть. А может, и не подумали – девочка все-таки, рядом будет муж, а она такая послушная женушка будет… Ну, случится иногда кому-то посидеть в колодках, как Кенту «до вечера и ночь всю напролет»… Бывает! Не понятно было – любит она отца хоть немного или все же РЕГАНА ВИНОВАТА? А теперь – любит, тоже любит. Но сестре она верит – они же тоже очень близки, и лгать друг другу пока, когда их ничто не настраивает друг против друга, им незачем! Если там, у Гонерильи, папа уже устроил Бог ведает что – Регане это зачем пробовать? И Регана уже не так жестка и безаппеляционна, она просто очень трудно ищет выход из создавшейся ситуации – совсем неожиданного приезда отца, его конфликта с сестрой. Вот только… И она, и ее муж – оба напуганные жизнью. И получив «свободу» и власть, они начинают залихватски распоряжаться ею. И злоупотреблять до жестокости, граничащей с садизмом… Елейно «упрямцев нельзя учить иначе» - и «запереть ворота». Перед отцом. Приговор вынесен. «Такого доброго отца, такого доброго отца»…
Administrator: Не помню, есть ли эта фотография на форуме... В этой, 4-ой "лировской" части ее нет (проверила ), а глубже... ну, не все же станут раскопками заниматься. Пусть будет. И вообще, извините за возможные повторы фотографий и других материалов. Форум уже так объемен, что даже мы, старожилы, не все помним...
Божена: Ох, как мне не хватает в сценах безумия Лира "шитья", как бы мне хотелось, чтобы он по-прежнему зашивал и свою память, и свой разум, но... «Я все вам дал…»… « я так вам отомщу, волчицы, ведьмы…» От слов младшей дочери Лир впал в бешенство. От «дел» старших дочек он сходит с ума. Слишком велико противоречие между тем, что было и должно было быть и действительностью. На отца ополчились его два «сокровища». А третье любимое сокровище он прогнал сам. Да и… Ополчились ли? В сущности, что действительно нужно ему, Лиру? И им - Гонерилье и Регане? Терпение, терпение… Терпение, немного понимания и снисходительности друг к другу. Этого нет. Есть раздражение, невозможность и нежелание терпеть НИЧЕГО от другого. И проклятия. Проклятия отца. Они падут не только на Гонерилью и Регану. Сам произносящий такие страшные слова Лир падет от них. Слишком много в этом проклятии злого; слишком сконцентрировалось Зло вокруг семьи. Оно не пройде даже мимо заступницы отца Корделии. У меня не рождается в душе раздражение от Лира – невероятно хорошо играет его Константин Аркадьевич Райкин. С любовью и пониманием своего героя. И понимание это переходит на меня. Но… не смогу я не согласиться с Иринатой – в возмущение и негодовании, но и из-за упрямства он уходит от Гонерильи, а потом и от Реганы. Странно награждать не очень веселым и … каким-то «куцым» качеством Лира. Он Король. Но он человек… Не привыкший подчинятся, себе и другим хозяин. Он в жестоком гневе, непонимании - и он уходит из упрямства, «на зло». «Старики как дети». И неважно, что в первую очередь плохо будет ему – они, эти новоиспеченные «мамаши» - дочери тоже все прочувствуют! Лиру кажется, что на него ополчилось ВСЕ, не только люди, но и сама природа. И хотя его весьма горячей голове дождь, буря, молнии скорее принесут некоторое облегчение – против него, отца, восставшего против своих детей, не ополчались ли Небеса? Ведь и сам Лир восстал против Природы. Господь Бог против него. «Я грешен сам, но меньше, чем грешны передо мною». Перед Лиром виноваты его дочери, безусловно. Но разве не он сам своим деспотизмом толкнул их на эти их поступки? Ведь его грех двойной, страшный – заставить пойти на преступление не просто другого человека, свое родное дитя! И разве в его душе есть осознание того, что творится? Жажда отмщения раскручивает колесо его разума все быстрее и быстрее. И оно уже не остановится, пока не передавит всех, и его, в том числе. В сердца Гонерильи и Реганы небеса поселят испепеляющую страсть к одному и тому же мужчине. И сестры возненавидят друг друга, а о былой любви вспомнят только перед лицом смерти. Корделия, мстя за отца, «за любовь святую», проиграет и тоже погибнет... Но пока Лиру надо унять ту боль, которая поселилась в его сердце. Иначе эта боль сердце разорвет. Справится разумом, душой – чем угодно, но справится! Придумать, начать жить иной жизнью, в которой у него снова будет все хорошо. Вокруг него была любовь, пусть вытребованная, детей и слуг, была гармония. Ее, эту гармонию, надо восстановить… «Завтра встанем… утром поужинаем…хорошо». Он отбрасывает все лишнее – он больше не король, он человек, «бедное голое двуногое животное». Чтобы не разорвалось сердце, он должен перестать быть поддельным, должен стать настоящим. Лир еще пытается устроить суд своим дочерям. Но…двоим! А на суд почему-то под бравурный марш явились все три. И Корделия пришла. Чистая и невиновная. Обвиняющая. Стало быть, суд должен быть и над Лиром. А дочери – они смеются обвинениям Лира и уходят от стыда. И Корделия уходит, обвиняя его уже этим своим уходом. Ужасная действительность, Кент и Шут, этот голос Разума, голос Правды, не дают Лиру покоя. «Не шумите», - просит он, - «не шумите». И заставляет навсегда замолчать голос Разума, своего Шута. Больше его нет у Лира. Лир сошел с ума? Или наоборот? Он только пробудился, ведь это был его Разум, такой же деспотичный, бескомпромиссный – королевский. А теперь ему нужен другой… И в безумстве Король преображается. С тех пор, как он умер – он стал человеком. Лир помнит о своем прошлом; он по-прежнему король и просит не забывать об этом. Но «нет в мире виноватых, правы все» - разве такая истина была доступна раньше королевскому разуму? Скольких он готов защитить, оправдать сейчас! Но пусть он не обвиняет себя – но и оправдания своим Гонерилье и Регане он не ищет. По-прежнему – месть, месть, месть своим родным детям, куколкам, сидящим у пианино под прозрачными абажурчиками – одолевает его сердце. «Вот мой вызов дочерям»…«лошадкам в войлок замотать копыта, и на зятьев, и резать, бить» по-прежнему Зло, по-прежнему страшно. Лир не признал за собой ничего, ничего не понял. Так зачем же ему безумие, если к пониманию оно не ведет? Верный Кент разыщет Корделию, и ее любовь вернет Лира к разуму, и жизни. А две девочки – они уже схлестнулись в смертельной схватке за Эдмонда. Отнюдь не благородного, как они считают, но – Мужчину, короля желаний. Конечно, они озабочены тем, что на их мирных полях «полощутся французские знамена», но родина может подождать, когда две женщины схлестнулись из-за одного мужчины. Одна, Регана, овдовела, и ее шансы гораздо выше, чем у сестры. Готова избавиться от мужа и Гонерилья, а заодно и от соперницы. Нелюбовь к мужу тяжким крестом давит ей на плечи; страсть к Эдмонду сводит с ума Регану. Больше они не сестры. И уж совсем не сестра им Корделия, любящая безумного отца и идущая за него на бой – и такая чужая, что и видеть ее после пленения не хочется. «Лир, теперь стучи в ту дверь, откуда ты ум свой выпустил»… Не постучит!
Наталья: Не могу согласиться с Боженой в отношении трактовки грехов Лира и дочерей. Как бы самодурно не вел себя отец в отношении дочерей, они не имели права поступать с ним подобным образом. При разделе королевства он четко указал, что отдает им фактическую власть, а себе оставляет представительские функции, то есть должность короля, свиту и возможность весело и беспечно жить у дочерей. С точки зрения английских нравов, а это английская трагедия, дочери нарушили договор, что у них считается страшным грехом. Потом, во времена, когда могли отрубить голову за одно неосторожное слово, избиение придворных, грубости и т.д. могут рассматриваться как что-то мелкое. То, что пытается доказать Божена применимо к нашему времени, в котором родительско - детские отношения сильно изменились. Еще в 19 веке юноша или девушка были лишены всякого права голоса и "уважения" по причине молодости и неопытности. Только семейные, тридцатилетние люди могли поступать так, как хотели. А если брать ситуацию Лира с точки зрения морали, то родителей требуют к себе безусловного уважения, несмотря на их характер. Никто не может толкнуть человека на греховный поступок. Мы совершаем его под влиянием собственной натуры. Лир так и не смог отомстить, да и не захотел. Это душевная боль в нем кричала. Лир поступил необдуманно, отдав власть подобным женщинам, но он же потом многое и осознал, выстрадал, а вот дочери довели ситуацию до логического конца.
Ирината: Наталья пишет: С точки зрения английских нравов, а это английская трагедия То, что пытается доказать Божена применимо к нашему времени Если честно, что мне очень интересно читать то, что написала Божена - ибо написанное именно применимо к нашему времени. Так же, как и поставленное. Мне кажется, что волшебное зазеркалье театров "зацепляет" нас именно тогда, когда в зеркале отражаемся мы сами - с нашими радостями и горестями, благими делами и пороками. Да-да, именно сегодняшний день - а не чёткость музейных изысканий! Сатириконовская история Лира - это история СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ. Не случайно же столь приближены к дню сегодняшнему костюмы, декорации и интонации героев. Как утверждает ВИКИПЕДИЯ, время действия — «легендарно относимое к IX веку до н. э». Так что если судить героев по законам ТОГО ВРЕМЕНИ - надо и приодеть их соответственно (кроме того - убрать микрофоны, висящие над сценой! в том, давнем веке, они еще не были изобретены! ).
Наталья: Шекспир английский драматург своего времени. Одевать героев можно в какую угодно эпоху, но играют они те отношения, которые были в то время. Гениальность драматурга заключается в том, что эти отношения он приблизил к некоей вечной схеме или проблеме отцов и детей, но эпоху исключать нельзя. Взгляд Божены мне тоже было очень интересно читать, но он носит отпечаток субъективности. Костюмы, интонации и декорации могут быть какими угодно, это условность. Безусловны и вечны проблемы, поднимаемые Шекспиром. В каждую эпоху люди будут оценивать его трагедии по-своему, но сама проблема будет одна и та же, а отношения к ней будут меняться...
Божена: Пока я еще не одолела следущую часть своих "доказательств",но Наталья пишет: С точки зрения английских нравов, а это английская трагедия, Я бы рассматривала спектакль с этой точки зрения, если бы увидела в решениях режиссера стремление "просветить" зрителей по части истории и нравов Великобритании. Тогда это должна была быть классическая постановка, с соответствующей сценографией, декорациями и костюмами. Тогда бы и я так же и рассматривала - что получилось с точки зрения исторической правды! Но Вильям наш ( ) Шекспир сам разве не вышел далеко за пределы "английской трагедии", как, к примеру, в "Ромео и Джульете". Это уже мировая трагедия, "мировой" и "временной" конфликт ( в плане актуальности во все времена, разумеется). И интересна трагедия до сих пор, что все знакомо, ничего не изменилось - только технический прогресс все в нашу жизнь облегчения приносит и лень увеличивает А люди-то не меняется. Если уж говорить об "английской" трагедии - тогда чего Шекспир-то дочерей так изображал? избиение придворных, сто рыцарей свиты - это действительно ничего особенного для того весьма жестокого века, о котором идет речь! Или он все-таки был Гений и писал о всех - просто людях в любой точке Земли и в любое время? Ирината пишет: Мне кажется, что волшебное зазеркалье театров "зацепляет" нас именно тогда, когда в зеркале отражаемся мы сами Самой большой тайной для человека всегда является он сам. Мы ответы на свои вопросы ищем в книгах, спектаклях, фильмах.
Ирината: Наталья пишет: но играют они те отношения, которые были в то время. Ну, в таком случае, меня СОВЕРШЕННО не интересуют отношения древних жителей туманного Альбиона. Вот честное слово: за всё время, пока идет спектакль, я ни разу не вспоминаю о том, что много столетий назад умерший Лир проклял много лет назад скончавшуюся Гонерилью, пожелав ей не гордиться еще нерожденным ребенком. Что мне Гекуба? А вот деспотизм одних по отношению к другим... порой беззащитных, какие бы имена они не носили - вот это режет по сердцу и каждый раз при присмотре спектакля мешает дышать. Это не отменяет того, что кто-то наверняка идет в театр, чтобы прикоснуться к шекспировской эпохе. Хотя, может, за этим логичнее в библиотеку? Наталья пишет: Безусловны и вечны проблемы, поднимаемые Шекспиром. В каждую эпоху люди будут оценивать его трагедии по-своему, но сама проблема будет одна и та же, а отношения к ней будут меняться... Вот именно! Наталья, Вы самой себе противоречите. Над беззащитными издевались ВСЕГДА. А вот отношение в этому во времена исторического Лира... шекспировского Лира... сатириконовско-бутусовского Лира - оч.разное. И мне почему-то ближе вот это последнее - сатириконовско-бутусовское.
Божена: Наталья пишет: но сама проблема будет одна и та же, а отношения к ней будут меняться... Мне кажется, разговор больше для "мерцания разумов" Наталья, Вы сами себе противоречите! (вторю Иринате)))) Поскольку имею некоторое отношение к литературе и сочинительству... Шекспир писал, Юрий Бутусов ставил, Актеры Сатирикона играли, а... Боженька нашептывал - не английские нравы, а именно вечные проблемы, которые никуда с течением времени не деваются. И не приближал, а описывал, изучал. Вот и мы сейчас ЭТИ ЖЕ ПРОБЛЕМЫ познаем, а не нравы английской знати. Наталья пишет: Лир так и не смог отомстить, да и не захотел. Это душевная боль в нем кричала. Лир поступил необдуманно, отдав власть подобным женщинам, но он же потом многое и осознал, выстрадал, а вот дочери довели ситуацию до логического конца. Я рассматриваю спектакль. И немного забегаю вперед - намерена еще помучить почтенное собрание своими рассуждениями Но все-таки: разве не старался отомстить? Войну-то не предотвратил, пошел вместе с Корделией воевать за свои права - и был побежден! Или что: воевать - это не мстить? а был бы он гуманен к дочерям, если бы одержал победу? Я не уверена!
ls: "Король Лир". Lotta пишет: во время первого просмотра "Лира" было даже некоторое отторжение Этот комментарий направил мои мысли в другое русло. С запозданием изложу их. Lotta пишет: предпримете ли Вы попытку принять спектакль, что называется, задним числом Это даже была не попытка, а само собой продолжающееся доосмысление увиденного. Спектакль, безусловно, многоплановый и многослойный.Зависит даже от того, откуда его смотреть. С того места, откуда его видела я, самой приближенной была сцена у шалаша, разговор Лира с "бедным Томом" . Она и запомнилась ярче всего. И позже, вспоминая увиденное, я обратила внимание на одну параллель (из многих, из которых большую часть, думаю, не заметила) - позже в ходе спектакля, в момент, когда взгляд прикован к происходящегому в центре сцены, вдруг оказывается, что на сцене появился Лир - именно там, где он разговаривал с "Томом" "в другой обстановке" и пытался сбросить с себя "все чужое", - но уже осуществивший свое намерение - сбросивший одежды, "человек, как он есть". Даже вспомнился Лев Толстой, его уход "в народ". Так что если пойду на "Лира" еще раз, выберу другой ракурс для просмотра. И возникает вопрос - сколько раз надо смотреть спектакль, чтобы он "понравился" или чтобы его "понять"? Есть спектакли, для которых однозначно достаточно одного раза. "Лир" явно не из таких. Сколько таких спектаклей должно быть вообще в репертуаре театра и для кого они должны предназначаться? Большинство "обычных" людей, не "театралов", ходят на спектакли, как правило, один раз. И, более того, впервые придя в театр, даже делают вывод - понравился спектакль - приду в театр еще, не понравился - не приду. Нужно ли писать в афише - "спектакль сложный, для первого знакомства с театром выберите другой"?
Lotta: У меня есть знакомые (приведённые мною и предупреждённые, что спектакль сложный, но ХОРОШИЙ), которые приняли его сразу. Видимо, приготовившись к худшему Мне кажется, что так и надо: сказать, что он сложный и не всё может в нём нравиться, но ХОРОШИЙ объекивно - так как его любят многие очень достойные люди. Помимо неудачных мест (это, как я считаю, Ваш случай), есть многие обстоятельства, которые влияют на восприятие. Для бутусовских спектаклей важна подготовленность. На некоторых хорошо действует зрелищная составляющая и присутствие на сцене Райкина. Но чтобы войти в этот мир, принять и полюбить его, одного раза может и не хватить. У меня были претензии эстетического характера, чёрно-белый "Ричард" нравился куда больше, но теперь всё изменилось.
Ирината: ls пишет: Нужно ли писать в афише - "спектакль сложный, для первого знакомства с театром выберите другой"? Моё многолетнее практически "профессиональное зрительство" началось когда-то давно с таганского спектакля "Три сестры". Вот уж на какой постановке надо было писать о ее суперсложности ОГРОМНЫМИ БУКВАМИ! А меня туда - просто как в чёрную дыру втянуло... Сколько раз надо смотреть спектакли... ну, это индивидуально. Кто-то идет в театр за новым знанием и впечатлением (тогда достаточно посмотреть и один раз). Кому-то нужно многоразовое повторение эмоции, вроде того, как мало бывает ОДНОЙ любимой конфеты, хочется еще и еще... вроде и наешься, а через неделю опять покупаешь килограммчик. Вот так же, гурманствуя, и смотришь спектакль раз за разом. Спектакль - он ведь ЖИВОЙ И СВЕТИТСЯ. И отблеск каждый раз ложится по-иному... А уж подробности разглядывать можно до бесконечности... Но всё-таки... индивидуально тут всё.
Божена: Я заканчиваю свои "доказательства" и изыскания по семейству Лиров. Две сцены - уход Лира и Корделии в тюрьму и финальная – как и для многих, для меня самые страшные в спектакле. Лир и Корделия проиграли. Проиграть должен был Лир – а значит, и вставшая на его сторону Корделия. Эдмонд велит увести их в тюрьму и там втайне умертвить. Корделия в ярости и отчаянии. Как бы ни сложилась жизнь, но она была вправе рассчитывать на встречу со своими сестрами. Ведь меньше месяца назад всех троих связывала глубокая любовь. Да, только что между ними состоялся бой, в котором она и Лир потерпели поражение. Но она - их сестра, а он их отец. Неужели ничего не проснется в их сердцах? И неужели эти четыре человека не способны на понимание, терпение,снисходительность к друг другу? Они не способны посмотреть друг другу в глаза, не способны выслушать, и может быть, услышать? Ведь столько всего случилось! Но, к сожалению, жизнь уже совсем переменилась. И другое – неуемная страсть к Эдмонду – теперь занимает все мысли сестер. А отец, Корделия – они привели на земли старших сестер французов, захватчиков. «За права отца родного»? Да нет уже у него никаких прав; здесь другие хозяйки. Свои права на земли они отстояли с оружием в руках; но сейчас впереди основная битва – за любовь, за страсть, за Короля желаний, за будущее. Давно ли они перестали доверять друг другу, стали друг другу ненавистны. Они обратились в безумных и хищных птиц…Гонерилье и Регане до сестры и отца дела нет – в плену, и ладно! После разберемся. Да и – неужели захотели бы смерти Лира и Корделии сестры? Думаю, нет. Ведь любят они все друг друга все-таки! Но Эдмонду в его планах король и Французская королева могут только помешать – они должны исчезнуть навсегда. А пока - в темницу их! С этой сцены для меня начинаются слезы. Уже не внутри. Сдерживать их раз за разом независимо от того, смотрю ли я спектакль на сцене или пересматриваю по видео, становится просто не возможно. Да и зачем? Встреча с Корделией вернула Лира к жизни, к разуму. Чтобы удостоверится, что он действительно жив, король колет себя булавкой. Снова, снова. Снова… Ведь он за свой поступок должен быть приговорен к медленному адскому огню, а она, его маленькая девочка, ангел, райский дух. Разве может это быть наяву, разве может она его простить? Перед ней он знает свою вину. Он раскаялся. Но – это его покаяние неполное. Разве нет его вины перед старшими дочерьми? Или просто: нет вины потому, что Лир – отец, а они – его дочери? Но природа так насмешлива! Она почему-то не считает зазорным давать потомство ВСЕМ, независимо от их праведности и греховности! Мы люди, и мы все бросаем мостик в будущее через своих детей. И считать себя правыми, просто потому, что выполнен природный долг? Извините! Не могу согласиться. Лир раскаялся только перед младшей своей дочерью. В своей правоте перед другими он ЕЩЕ не усомнился. Да и Корделия… Прямая, честная девочка. Она хочет, чтобы Лир снова стал Королем Лиром. Но там, с другой стороны, не враги на самом деле – там ее родные сестры! И ты ведь не захватчица на самом деле! Лир, там твои дети – и ты пойдешь на них? И она, Корделия, твоя – и их малышка – тоже пойдет? Неужели вы оба могли поверить в свою победу? Или чтобы все-таки образумить тебя, Король, Господь должен был дать тебе поражение? Встряхнуть тебя еще и этим? И дал. Все правильно, все справедливо… В темницу их, в темницу! Опять сцена застелена красным. Снова эшафот, приговор. Теперь и Лиру, и его самой любимой из дочерей… Ну, ну, ну… Прозрел ли ты, Лир? Или все же нет… «Чума их сгложет прежде, чем мы решимся плакать из-за них!» Да, конечно побежденный Король Лир не станет плакать и просить пощады. Он горд, горда малышка и Королева, его Корделия. Все горды в этой семье. Трагедия еще не окончена, потому что еще нет прозрения главного героя. Но в этой сцене для меня главное не это, а та боль, которая начинается с булавок и которой до самого конца спектакля суждено только расти. Уход Лира и Корделии в тюрьму, слова, которые обращает отец к своему ребенку, и, конечно, интонации Константина Райкина, слезы и смех в глазах Марьяны Спивак – они «растят» эту боль. На спектакле 19 числа, когда я впивалась в них глазами – почему вдруг в голове у меня имя Януш Корчак? И то, что мы знаем о его гибели в Треблинке. И о марше детей к эшелону смерти… И о сказках в газовой камере… «ВедИте», провозглашает Лир. Конечно. Его слова обращены к стражам, которые , невидимые, должны препроводить его и дочь в тюрьму. Но… Может быть, ей, девочке –первокласснице и его Королеве, за которой он пойдет и в огонь и в воду, как верный рыцарь?.. А как верный паж, понесет ее шлейф… Только красное полотно эшафота по-прежнему расстелено на сцене. Сегодня столько приговоренных! И первым на эшафот, увидев отца, Глостера (своего судью?), вбегает Эдмонд. Сначала судьями являются Герцог Альбани, за ним Регана, а потом и Гонерилья. Для женщин Эдмонд желанный приз. Они готовы отдать ему все, они сгорают и умирают от страсти и от ревности. Готова отдать ему себя, свой титул, все свои владения Регана. Она обезумела от страсти. На это же пойдет и Гонерилья, и мужа принесет в жертву Королю желаний. Они с сестрой одной породы, им одна цена. За любимым обе пойдут в огонь, в воду и на эшафот. И первой на него взойдет Регана; Гонерилья уже отравила ее, и смерть герцогини Корнуэльской близка. Сестра разбирается в ядах хорошо. Регане дурно. Дурно! Вот победа Гонерильи, вот рука, протянутая Эдмондом – желанный приз! Да, еще нужно как-то избавиться и от мужа, но то уже не забота Гонерильи; об этом Эдмонд позаботиться сам! Только вот перед лицом смерти старшая сестра вдруг отталкивает своего возлюбленного. Что ей мужчина ? Ее сестра умирает. От ее руки. Умирает частичка ее самой, и сестры будут из последних сил цепляться друг за друга, и звериный крик Гонерильи возвестит о кончине сестры. Она соединится с сестрой смертью, заколовшись. Преодолеет ли одна проклятие отца, став жертвой, а другая – не сумев жить под тяжестью совершенного преступления? Мне кажется, да… Они входят, поворачиваются, садятся на табуреты к каждая к своему инструменту… Сейчас каждая из них беззвучно ляжет на черные и белые клавиши. Черные и белые, как сама жизнь. В полосочку. Как человеческие души. В полосочку. Две девочки в черном, одна в белом. Уже не имеет значение, кто из трех своих одежд так и не запачкал… Они только что очень четко повернулись, проходя к своим местам. Как солдаты к Вечному огню, часовые памяти. В этой последней сцене слушается каждая фраза. Каждая фраза отзывается болью в сердце. «Вопите, войте» - и сердце вопит и воет вслед за сердцем Лира. Что может быть страшнее, чем пережить своих детей? Если бы тебе, Лир, осталась бы хоть одна дочь – это бы было бы прощение. «А дурочку повесили мою… Бедняжку удавили. Зачем собаке, крысе можно жить, а ей нельзя? … Навек. Навек. Навек. Навек. Навек.» Больно, страшно от этих слов… Что может быть страшней, чем пережить своих детей? Может! Быть виновным в их смерти. Проклятье отца убило его девочек. Но… разве Лир не умирает? Он следует за Корделией. Он уже по ту сторону. И там только он поймет вину перед всеми тремя дочерьми. Король Лир обречен на муку гораздо более страшную, чем гореть на медленном огне – бесконечный и бесполезный Сизифов труд. Снова и снова, века, тысячелетия он будет поднимать и сажать своих девочек в надежде, что они воскреснут. И не из-за упрямства, а из-за бесконечной боли и любви, все-таки.
Филифьонка: Всякий раз, когда я думаю о "Лире", я вспоминаю эту притчу: Однажды ласточка со своими маленькими птенцами спасалась от хищников и оказалась на краю глубокого горного ущелья. И первый птенец стал просить: - Мамочка, перенеси меня, и я всегда буду любить тебя! - Врешь! - сказала ласточка и сбросила его в пропасть. - Мама, перенеси меня, и я тоже когда-нибудь спасу тебя! - сказал второй птенец. - Врешь! - сказала ласточка и тоже сбросила его в пропасть. А третий птенец сказал: - Мама, спаси меня, и я, когда вырасту, тоже буду спасать своих детей! - А вот ты говоришь правду, - сказала ласточка и спасла его. На мой взгляд, единственная вина Лира заключается в том, что он пренебрег... законами психологии. Он поступил глупо. (О глупости - читаем у Лотты - не помню, где). Сейчас мой сын - полный оболтус - вылез на кухню -п оесть ему захотелось (не лень ради этого просыпаться:)), и я с ходу спросила его "в чем виновен Лир?". Спектакль видел один раз, и помнится, приехал злой от несправедливостей жизни . так этот полный оболтус с ходу и сказал: "Только тем,что дурак... На что он рассчитывал?" И ни слова о деспотизме , о тирании. Наталья пишет:"С точки зрения английских нравов, а это английская трагедия, дочери нарушили договор, что у них считается страшным грехом." Не могу с этим согласиться Это вселенская трагедия, и оттого что мы перестали всерьез относиться к словам " Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле", они, эти слова, не перестают оставаться законом. Все эти фокусы с переодеваниями, декорированием и модернизацией призваны просто адаптировать для нас, подвывихнутых "правами детей", реальную субординацию. И, вообще, в угоду" новой трактовке" можно было бы вовсе выбросить историю Глостера... (тож, думаю, самодур...был) Что же касается "поражения" Лира... Он проиграл бой, но не факт, что проиграл войну. Ну мне так... ка-а-аться.
Мария: Очень приятно читать такие многочисленные отзывы о Лире. Это лишний раз подтверждает бессмертность и актуальность любого гениального творения. Сколько прошло столетий, а Шекспир в драматургии недосягаем. Также радует высокая оценка мастерства Райкина, раз его образ Лира вызывает настоящую бурю эмоций. Ну, и, конечно, режиссура Бутусова. Многие считают ее спорной, смелой, рискованной, но, при этом, регулярно посещают его спектакли. Райкин может собой гордиться своим выбором такого талантливого режиссера, тонко чувствующего Шекспира. Настолько упрощать спектакль, как это сделала Ирината, я бы не советовала. У нас для этого есть телевидение. Великая трагедия гениального англичанина на раздел подмосковного имущества никогда не претендовала. Бюджет театра не выдержит многочисленных дорогостоящих декораций, в Лире они не несут определяющего значения. Гораздо важнее текст Шекспира и философское содержание пьесы. Я понимаю, что интересно разбирать поступки и мотивы персонажей и людей, но, если бы Корделия и Лир сделали так, как нам кажется правильным, то пьесу не имело бы смысла писать. Исчез бы основной конфликт. Если бы Раскольников не убил старушку, то, чтобы осталось от «Преступления и наказания»? Мне кажется, что наше эмоциональное восприятие не всегда соответствует задумке режиссера, а текст пьесы вообще нейтрален, актеры каждый раз играют по-своему. На мой взгляд, получить эстетическое наслаждение от просмотра спектакля также важно, как и увидеть скрытые в нем философские проблемы.
Ирината: Мария пишет: Гораздо важнее текст Шекспира и философское содержание пьесы. получить эстетическое наслаждение от просмотра спектакля также важно, как и увидеть скрытые в нем философские проблемы. Очень рада, что на здешнем, по сути, очень простом зрительском форуме появились люди, видящие в том же "Лире" скрытые философские проблемы. Это и правда хорошо, потому что философствующие зрители, без сомнения, в лучшую сторону отличаются... ну, скажем, от меня, философии не ищущей, а всего лишь искренне получающей огромную радость от игры актеров, талантливой режиссуры, нестандартной сценографии, внимания публики, наличия друзей в зале, на сцене и за сценой... в общем, от спектакля. Думаю, все мы с удовольствием прочтем на форуме развернутые философские изыскания, посвященные спектаклю. Ибо то, что пишет сейчас Божена, мне нравится... но это опять же точка зрения зрителя - пусть чрезвычайно внимательного, но не философа. Поэтому, Мария, как говорится - просим! Ваши тексты - наше внимание и уважение к ним. Знаю, что сегодня на спектакле побывало немало форумчан. Вот и к ним - просто хармсовская просьба-молитва: Пиши... ПИШИ! Ждем рассказа о том, что увиделось, прочувствовалось... возможно, нафилософствовалось. И еще. Мария пишет: Если бы Раскольников не убил старушку, то, чтобы осталось от «Преступления и наказания»? Когда-то, учась в МГУ, я написала курсовую работу "Одиночество Раскольникова", где попыталась фантазировать о многом, в том числе и о том, что бы осталось от романа, если бы сей студент не убил старушку (И почему только старушку? А Лизавету? Почему ее мало кто поминает? Забываем-с? ) Получилось, несколько я помню, фантазийно и неожиданно даже для меня самой. Училась я, будучи в возрасте Мария... то есть давно. В те времена курсовые настукивались на пишмашинках... Но если мне удастся найти в домашнем архиве этот материал - отсканю и... ну, наверное, темы для моей стародавней и отнюдь не совершенной курсовой здесь не найдется, но Мария, как лицу, задавшему вопрос, я скан отошлю. А вкратце - что было бы... Были бы отношения с любимым мной Свидригайловым и нелюбимым Разумихиным, с Соней и Дуней, с Лужиным, с Катериной Ивановной и ее детьми... Другие отношения, чем прописаны в романе. Правда, философии в моей работе было немного... всё больше там - искреннее эстетическое наслаждение от многогранности великого романа.И от того, как интересно и неожиданно пересекаются параллельные прямые, если их на гранулу милиграмма сдвинуть с мёртвой точки.
Lotta: "Король Лир" 25 января Если фиксировать все изменения, происшедшие в "Лире" за последнее время, получится что-то вроде "Дневника наблюдений за ростом фасоли". Тем не менее, пришла к выводу, уже знакомому по ЮЗ: спектакль живёт, пока меняется. Это может быть насильственная "смена караула" - замена актёров, новые костюмы... Как исключение - резкое изменение характера игры ведущего актёра. Ну и главное, конечно - новые режиссёрские ходы, серьёзные и мелкие, благодаря которым мы имеем чуть ли не новую редакцию спектакля. Так что "Лир" - живее всех живых в этом смысле. Можно спорить, что теперь стало удачнее, что хуже... Но главное - дыхание жизни, благодаря которому этот спектакль не даёт актёрам остыть и расслабиться. Что ни говори, но дополнительный источник вдохновения не мешает! Радостный тому пример - замечательная игра Аверина-Эдмонда сегодня (а может быть, и не только сегодня, но и в пропущенных мною спектаклях). Не знаю, насколько сильно это связано с новыми изменениями (ведь он к тому же резко помолодел и похорошел), но уверена, что он таки получил серьёзный стимул. Речь не о трактовке образа, не о деталях - просто усилилось внутреннее наполнение, и сразу проявилась глубина и смысл, ускользавший ранее. Всё просто: Эдмонд интересен страдающим и умным, а не простаком (будь он хоть трижды "король желаний"). И что-то мне подсказывает, что в дальнейшем всё будет только лучше. На обратном пути Мирра озадачила меня вопросом о непростом отношении Кента к Корделии. Тут даже рассуждать особо нечего. Актёр Трибунцев на сцене - это один большой сплошной подтекст... или, другими словами, выраженный театральными средствами внутренний мир очень сложного, много испытавшего в жизни и тонко чувствующего человека. Определить этот внутренний мир СЛОВАМИ практически невозможно, разве что по верхам идти. Но то, что преданность Кента Лиру и Корделии имеет более глубокие корни, чем, скажем, преданность Глостера, для меня очевидно. Эти два самых интересных для меня персонажа сыграны в абсолютно разной стилистике (интересных - именно благодаря актёрской игре). Психологизм Трибунцева-Кента совсем другого рода, нежели Суханова-Глостера. Суханов несколькими яркими штрихами придаёт своему герою индивидуальные черты и одновременно встраивает его в галерею важных и знаковых образов мировой культуры. Несмотря на характерные внешние приметы, Глостер практически избавлен от "быта". Каждая связанная с ним деталь восходит к символу. Каждое движение настолько выразительно, что... символично тоже. Мне кажется важным, что первое действие завершает уже не только сцена его ослепления, но ОН САМ. Только пока в этом финале есть шероховатости, сбивается ритм. Очевидно, это ещё далеко не конечный вариант. В общем, ПОЧЕМУ-ТО я уже с бОльшим оптимизмом смотрю на перспективу развития спектакля. То ли Бутусов победил (и убедил) актёров и зрителей, и мы смирились с неизбежностью, то ли всё действительно складывается к лучшему.
Божена: Король Лир 25 января Вчера спектакль был замечательный, живой, изменяющийся. Пила его, как хорошее вино. Позаимствовать бы слова Мирры Сорвино (сказаные ею о Квентине Тарантино),но....стеснительно: она (точных) выражений как-то не выбирает Все семейство Глостеров: Денис Валерьевич, Максим Викторович, Артем Александрович. Браво - БОЖЕСТВЕННО! И наслаждение каждой фразой, глубина,все на пределе... Ой, мамочки! здорово! Девочки... Ну, солнышки какие. Король, у вас такие дети выросли, а вы как и не заметили. Больше детей своих надо любить! Хотя... За жест Райкина в первой сцене, когда он уже сейчас произнесет проклятья в адрес Корделии - но потянулся рукой дотронутся до ее головы... Не погладил, но - потянулся, ладонь поднес, хотя бы издали, не обнаруживая, но любя и благословляя, несмотря на всю бурю негодования, обиду стариковско-детскую! За это готова простить Лиру все, потому что он старый дурень, конечно. но любовь в его сердце не умрет никогда! Девочки - они отца, все трое, любили, жалели, умоляли одуматься до последнего. Корделия любила и сражалась до смерти. А Регана с Гонерильей - до любви. К Эдмонту. Ну, что делать? Женская природа такова - рано или поздно любимый мужчина должен потеснить - но только потеснить! - родителей. Это правильно. Кент - Трибунцев, ангел-хранитель-спаситель. Конечно, рявкнул, пытаясь остановить короля, но... Предан, вроде бы тих, но всегда поддержит, безоговорочно поддержит, кинется на подмогу. И грязь вокруг короля не выметать будет метлой, как все - а дубиной выколачивать! И вот...Вредная моя натура! Совершенно была "в спектакле". Но при этом очень четко отмечала про те посты, которыми мучила вас три дня (и продолжу ) - верно ли все написала? Верно. Подпишусь под каждым словом. А вот что касается Мария пишет: Настолько упрощать спектакль, как это сделала Ирината, я бы не советовала. Есть у меня некоторые основания утверждать, что любое литературное произведения начинается именно с такой "упрощенки". Конечно, к примеру, Никита Сергеевич Михалков предпочитает сначала записать (не написать!) ВСЕ, а потом отсекать лишнее. Александр Наумыч Митта, наоборот, и делает, и учит сначала "скелет" сюжетный добротный найти, а потом уже "мясо", к которому и философия относится , наращивать. Кому как ближе. Но без той самой "упрощенки" не обойтись, как бы неромантично она не выглядела. А иначе получится то, что называют сейчас у нас арт-хаузом в кино. (я о все кино, поскольку отношение к нему некоторое имею ). Смотреть невозможно, разве что критикам, которые любят поспать или слышали, что ВОТ ЭТОМУ - приз надо дать. А на самом деле - просто отвратительная драматургия; нище и непрофессионально. Простите, Мария, но как бы не хотелось романтизма и философии, но без владения ремеслом никуда не денешься. И Гениальность - это 98% труда, 1% способностей и 1% везения.
Ирината: Кстати... Мария пишет: Бюджет театра не выдержит многочисленных дорогостоящих декораций, в Лире они не несут определяющего значения. Декорирование сценического пространства - норма практически для всех театров (за оч.редким исключением). Однако едва ли не единственный театр, который озвучивает стоимость сценографии и костюмов - это именно Сатирикон. Суммы поражают... бюджет театра выдерживает. В случае с "Лиром" мне кажется, что стоимость изготовления и сложность монтажа вздыбленного асфальта и алого покрытия не меньше, если не больше того, что стоил бы нарочитый историзм на сцене. Но историзм именно этой постановке не нужен. Определяющее значение здесь несет именно вот эта - вневременная и внепространственная, условная декорация, дополняющая и углубляющая (наряду с режиссурой Бутусова) текст пьесы, выводящая спектакль из разряда рассказа о жизни дворянства шекспировской эпохи в общемировую трагедию. Вот именно при таком оригинальном решении сценического пространства история раздела некоего королевства превращается из исторического анекдота - в бытовой раздел подмосковного имущества, доступный пониманию среднестатистического современного человека, и одновременно расширяется до безграничья космоса.
Lotta: Сейчас обсуждение "Лира" ( естественно теми, кто любит процесс письма, остальные это делают устно ) идёт сразу же в трёх темах (у Суханова, у Трибунцева и в Мерцающих разумах). Я всё-таки решила именно здесь подвести некоторые итоги своим "нравится-не нравится" по поводу изменений в спектакле: так привычнее. Не нравится. Сбой ритма в самом конце 1-го действия. Сцена очень сложная, и нуждается в ювелирной точности постановки, иначе впечатление нарушается. Явные проблемы со светом (включается и выключается не вовремя). Мягкий голос Глостера перед ослеплением. Он противоречит смыслу произносимого и вообще характеру героя. Остальные изменения, касающиеся Глостера, очень удачны. Кента жалко. Разденьте его назад! Ну почему он должен бродить по сцене с серых "трениках"? Потому что так ему сподручнее запрыгивать на помост, раскачивать купола и орать (три раза) "Доброй ночи!"? Лучше бы не орал и не раскачивал. Не хватает его прежнего энергичного "Мне 48 лет!" Теперь это произносится нейтрально. И интонация фразы "Да, королева" тоже изменилась в сторону нейтральности. Жаль. Лир "зашивал" рубашку прекрасно, Эдмонд - плохо, так что смысл этого зашивания (если и есть) теряется. Эстрадные движения, которые делают сёстры перед "судом", необъяснимы и вульгарны. Бой братьев в перед финалом вызывает забавные ассоциации: как будто они красное знамя пытаются отнять друг у друга - "братоубийственная рознь" времён Гражданской войны А вот всё остальное, пожалуй, нравится. Новый костюм Корделии и её босые ноги, причёски сестёр. Изменения в других костюмах. Новый "имидж" Эдмонда. Важный вид "Тома из Бедлама". Сама идея финала 1-го действия. Но главное всё-таки, что постоянная дополнительная работа над "Лиром", которая другой спектакль могла бы просто загубить (чего я сперва очень боялась), в данном случае имеет глубокое основание. Я не видела первый вариант "Лира", но могу предположить, что он и не задумывался цельным и гармоничным. Или просто так получилось, но возможность регулярных изменений заложена в нём изначально.
Божена: Lotta пишет: Сбой ритма в самом конце 1-го действия. Сцена очень сложная, и нуждается в ювелирной точности постановки, иначе впечатление нарушается. Явные проблемы со светом (включается и выключается не вовремя). Мягкий голос Глостера перед ослеплением. Он противоречит смыслу произносимого и вообще характеру героя. Остальные изменения, касающиеся Глостера, очень удачны. Согласна - сцена нуждается в режиссерской еще порядочной работе. Думать и думать. И высчитывать до секунды! Хотя было вчера значителшьно лучше, чем 19 января! Lotta пишет: Лир "зашивал" рубашку прекрасно, Эдмонд - плохо, так что смысл этого зашивания (если и есть) теряется. Верните иголку ЛИРУ У Эдмонда зашивание логично, мне ужасным оно не кажется... Но простите - оно ему... как корове седло... не надо! Lotta пишет: Бой братьев в перед финалом вызывает забавные ассоциации: как будто они красное знамя пытаются отнять друг у друга - "братоубийственная рознь" времён Гражданской войны Я бы предпочла, что бы бой был - но все-таки выдернутое в конце этого боя, красное полотнище было символом крови, смерти, конца, победы правого, но не "знаменем".
Lotta: Божена , так это у нас (которые до исторического материализма родились) прямые ассоциации - с красным знаменем . Правда, и Юрий Николаевич того же поколения человек, так что странно даже - не учесть этот зрительный эффект! Добро побеждает! Урра, товарищи!
Ирината: Lotta пишет: у нас (которые до исторического материализма родились) прямые ассоциации - с красным знаменем Оффтопом - цитата: "Я в красном трико, и гимнасты перекидывают меня под куполом из рук в руки... из рук в руки... Как переходящий вымпел!" (с) Галин. Звезды на утреннем небе. Бутусов убрал длинное белое полотнище, которое Лир ВЫТАСКИВАЛ ИЗ шута (разум? душа?). Оставил красное в сцене битвы братьев. Когда-то эти две сцены "рифмовались" и диссонанса не было.
Божена: Ирината пишет: Бутусов убрал длинное белое полотнище, которое Лир ВЫТАСКИВАЛ ИЗ шута (разум? душа?). Оставил красное в сцене битвы братьев. Я точно помню, в ноябре - белого полотнища уже не было. Красное - оно не только в этой сцене. И раньше, когда Эдмонд себя ранит, тоже. Но в ноябре борьбы между братьями не было - просто Эдгар это красное полотнище выдергивал из-за пазухи Эдмонда. Я - ЗА борьбу их, но без знамени! Lotta пионерию я еще застала. И знамена помню. Но вот говорят, взносы были ... э-э-э... комсомольские - этого не платила!
Administrator: Наверное, в противовес тому, что мы пишем на здешнем форуме и о чем разговариваем между собой, просто необходимо разместить реакцию на спектакль зрителя неискушенного, пришедшего помотреть "на Глухаря вживую" и, слава Богу, увидевшего пусть не спектакль, но всё-таки оценившего талант Аверина. От зрителя Сатирикон, такой Сатирикон... С чего начинается спектакль? С театра! Во-первых, Сатирикон - бывший кинотеатр. Соответственно, фойе очень маленькое, его практически нет, огромная толпа людей мнется в таком закутке.. На входе билеты почти не проверяли, и никаких металлоискателей! (И прозрачные двери все время нараспашку) В каждом кинотеатре охрана поприличней будет! Затем прозвенел 1 звонок...с просьбой отключить мобильные телефоны, иначе спектакль может оказаться на грани срыва бла бла бла...Ну это понятно вобщем, но...после 2 и 3 звонка прозвучало то же самое! И непосредственно перед спектаклем:"А теперь еще раз, для непонятливых..." Хотя я в принципе за, а то несмотря на все эти предупреждения какой-то мобильник все-таки звенел. И еще о зале: в нем нет первого ряда! Все постоянно пересаживались и считали несчастные ряды и фигели.. Ну это присказка, сейчас непосредственно о сказочке. Трагедия Шекспира "Король Лир" В Сатириконе! Нервный ржач и ухмылки на многих сценах, ага-ага. Нет, конечно, безумный Лир в исполнении Константина Райкина бесподобен, но ржач как-то не вяжется с такой историей. (У короля было три дочери, наследство он отдал старшим, так как они сказали, что горячо его любят, а младшая не стала подлизываться и сказала правду, за что ничего и не получила. Старшие строили козни против отца, сестры и ссорились между собой из-за любовника. Младшую повесили, старшая убила среднюю и закололась сама-в кратце для тех, кто не в теме) И пижонистый слуга явно комедийный персонаж. Декорации и костюмы весьма и весьма условны, корону обозначала шапка, многое обыгрывалось пантомимой. Бесило, что действие периодически переходило в краайний левый или краааайний правый край сцены, приходилось всем вытягивать головы. А в самые трагические моменты актеры тупо носились по и звучала музыка, выбивающая душу и отбивающая почки почти в прямом смысле. Занавеса не было, все декорации, реквизит таскали по сцене актеры. Тащут, тащут потом резко входят в свою роль. Это я о минусах. Сама концепция ужасна. Все перекрывает игра актеров. Вообще-то я шла исключительно посмотреть на Аверина. (И раз там К.Райкин, то тоже посмотреть можно) Формула "идти на определенных актеров" не подкачала как всегда. Аверин играл незаконнорожденного сына графа Глостера, который хотел узаконить свое рождение и завидовал своему законнорожденному брату.Отрицательный перс, в общем. На весь спектакль я забыла, что "АА, это ж Максим Аверин, Глухарев!" Чтобы оценить талант Аверина, нужно обязательно посмотреть его в театре. Про Райкина я уже говорила. Еще боялась, когда он долго говорил о прелюбодеянии и "совокупляйтесь, люди!", что он снимет единственную одежду-трусы-которые постоянно понравлял. Лучше ходить на классику или на конкретных актеров. Теперь жду февраля, на который на возлагаю большие надежды :)
Мария: Не соглашусь с Иринатой и Боженой. У всех подмосковное имущество разное. Есть большая разница между английским замком на 6 га олигарха и шестью сотками среднестатистического гражданина. Если я правильно помню, Райкин озвучивал стоимость только одного своего спектакля – «Шантеклера». Если у кого- нибудь есть цифры по другим, хотелось бы узнать эти пресловутые суммы. Не соглашусь с «вневременностью и внепространственностью» декораций спектакля. Они очень современны и близки нам, людям начала 21 века. И потом, сами по себе декорации не могут вывести ни один спектакль на уровень «общемировой трагедии». Это пьесы Шекспира имеют мировое значение. Сценические решения также не могут превратить «исторический анекдот в бытовой раздел». Каждый воспринимает пьесу по-своему. Являясь стопроцентным англичанином 17 века, описывая нравы своего народа, он, тем не менее, поставил такие вопросы, которые понятны людям разных национальностей. То же самое Достоевский – великий русский писатель мирового масштаба. Кстати, как Вам «Вечер с Достоевским» в исполнении Константина Аркадьевича? Мой вопрос о Раскольникове был риторическим, он лично никому не адресовался. Убийство Елизаветы, если я правильно помню произведение, изначально не планировалось, она просто не вовремя вернулась домой. Странный выбор для курсовой работы, «Преступление и наказание» детально разбирают в рамках общеобразовательной школы. Интересно, за что так можно любить Свидригайлова? И какие с ним могут быть отношения? Считаю также, что вопросы, связанные с режиссурой спектакля, изменений конца первого или иного действия, находятся всецело в компетенции Бутусова и его команды. Попытки повлиять на этот процесс советами, пусть даже и из благих побуждений, по меньшей мере некорректны. Из зрительного зала может казаться все, что угодно. Если начать учитывать мнение каждого сидящего в зале, то от спектакля ничего не останется.
Ирината: Мария, я вижу, что Вам хочется немного, но публично обидеть лично меня...ну, и моих друзей - не Вы первая это делаете, и это не страшно. Вы будете сердиться, спорить и упрекать всех нас в неначитанности, малограмотности и непонимании природы театра, литературы и философии вообще и сатириконовских постановок в частности. Ну что ж, попробуем поопровергать. Мария пишет: Странный выбор для курсовой работы, «Преступление и наказание» детально разбирают в рамках общеобразовательной школы. В литературоведении существует достаточно много исследований романа «Преступление и наказание» МАСТИТЫХ АВТОРОВ. Можно привести в пример работы Д.С. Лихачева, С.В. Белова, А.А. Жука, М.М. Бахтина, Г.Н. Поспелова и другие. Я, со своей скромной курсовой (правда, моим руководителем был Игорь Волгин - известный исследователь жизни и творчества именно Достоевского - и он остался работой... ну, в общем, доволен) - на дальней-предальней окраине существующих работ, посвященных роману. Вы же, детально разобрав произведение в средней школе, даже не знаете, что младшую, сводную сестру старухи-процентщицы, звали не Елизавета, а Лизавета...И никак иначе Федор Михайлович ее не называл... Мария пишет: Попытки повлиять на этот процесс советами, пусть даже и из благих побуждений, по меньшей мере некорректны Мария, а вот замечания по этому поводу нам (чей зрительский стаж на несколько десятилетий больше Вашего, а количество увиденных спектаклей даже присниться не может человеку, несколько лет не выходящему за границы семи сатириконовских постановок) может сделать только сам Юрий Николаевич. Или Денис Валерьевич. Да и то - послушаем ли? Впрочем, и ЮБ и ДС настолько умны, что тыкать нас носом, даже если мы пишем не самые мудрые вещи, скорее всего не будут. ИМХО, некорректны Ваши указания форумчанам - что писать здесь надо, а что - не есть комильфо. Мы ведь, кажется, никого не обидели нашими словами и советами. Да, глупые советы не должны приниматься. А вот советы от умных и грамотных зрителей... почему нет? Много лет в театры хожу. Приходилась и влиять на процесс советами - однажды даже полностью изменив концепцию спектакля известного режиссера. Впрочем, Мария, никто не мешает Вам рассматривать шекспировско-сатириконовско-бутусовско-шишкинского "Лира", как типичный продукт драматургии 17 века, который с каких-то непоняток (экономия, наверное ) поставили во вневременных декорациях и костюмах... ой, извините, в типичнейших декорациях XXI века. Воспринимайте. Смотрите. Трактуйте так, как считаете нужным - здесь нет цензуры, здесь рады любым мнениям. Но не мешайте и нам... ну, хотя бы любить Свидригайлова... И видеть спектакли так, как видим их мы, а не так, как Вам кажется ПРАВИЛЬНЫМ. На остальные Ваши вопросы отвечать не буду: их много, они разбросаны... какой-то глупый, нехарактерный для этого форума пост получится.
Божена: Я продолжаю "мучить" уважаемое собрание своими изысканиями по спектаклю "Король Лир". Семейство Глостеров. Чтобы со мной не случалось в жизни, я всегда пытаюсь для себя с максимальной ясностью ответить на три вопроса: за что? почему? для чего? Такие вот философские вопросы, и я на них хочу «поотвечать» …вместе с Глостерами. В чем они, все трое, правы и виноваты. Итак, жил-был в британском королевстве граф Глостер. Жил – не тужил, Служил своему королю, был благороден и честен. Ничего и никого не боялся. Имел сына, законного наследника Эдгара. Ну… и еще одного приблудного, от красавицы – любовницы. Нет, любил сыновей обоих одинаково! Правда, одному чаще доставались отцовские скучные нотации – но и отцовские ласки, а другому все больше тычки и оплеухи… Один жил при отце, а другой был девять лет в отъезде и «скоро опять уедет». ..Просто потому, что один был законный, а второй «подлый». В общем, все как у людей! И дальше бы так продолжалось, если бы… не затмения. Но затмения случились - в природе, в душах, в умах – и все перевернулось. Король, господин и повелитель, вдруг перестал таковым быть, под влиянием минуты отрекся от венца и восстал против собственной горячо любимой дочери. В государстве появились новые хозяйки. А в семье самого благородного графа Глостера его же собственный сын восстал против него… «Удивительно!» «Мятежа» в собственном доме со стороны сына граф Глостер не ожидал. Он детей любил, воспитывал; он человек военный, жесткий; никаких ослушаний не допускающий. (Хотя при этом и очень чуткий и чувствительный!) Он знает, у кого какие обязанности и какое место в жизни. Он сам никогда не нарушал субординации – и никому этого не позволит. А тем более в своем доме, где глава, хозяин и господин - ОН. Разве он в чем-то делал в своей жизни ошибки, разве он в чем-то не прав? Он не может быть не правым! И конечно, граф Глостер абсолютно правильно воспитывал своих детей. А между тем, как-то даже и не заметил, что сыновья выросли и - по крайней мере, один из них – решили, что отцу пора, как и королю Лиру, «на пенсию», а может, даже и в могилу. Но Глостер при всей своей жесткости и прямоте, человек, очень доверчивый. Да и как не доверять, кому – сыну? Да еще и когда тот на брата не наговаривает, а пытается оправдать, хотя налицо доказательство сыновнего преступления. А оказывается, и затмение только в том и виновато, что вы не смогли отличить истину от лжи, граф. Вы смотритесь в зеркало Кривды, и не видите в его искаженном стекле, что не Эдгар изменником там возник, а ухмыляется Эдмонд, уже давно решивший, что «отец пожил – и довольно». Вот так! – уж извини, отец. Вот Глостер вспоминает минувшие событие – отречение своего господина, короля Лира, от венца; раздел королевства, который вряд ли разумный человек может приветствовать; ссору прежде всесильного хозяина с новоиспеченным третьим зятем, королем Французским. Глостер все понимает. Понимает, КАК поступить было надо, КАК правильно. Но почему же, как только речь заходит о делах собственной семьи, граф становится слепым? Всего лишь умнО подстроенные доказательства – и граф в руках хитреца(или умника?) - сына. Глостер в своем доме тоже Царь и Бог – и вот он в ловушке, выбраться из которой будет очень непросто. Так науивен Глостер? Так умен его сын Эдмонд? Так глуп Эдгар? Глостер доверчив, доверчив и Эдгар. И чертовски умен и хитер Эдмонд. Почему же два хороших человека не разглядели друг друга? Отец совершенно не знает своих сыновей, он даже не заметил, что из них… ну, «что выросло, то выросло». А из одного – ну, совсем не то, что ожидалось! Эдмонд. «Подлый», потому что незаконнорожденный. Отец заботился о нем, воспитывал, любил. Внушал ему любовь и почтение и к себе, и «к начальникам» - поскольку сам почтителен. Но – разве можно, папа, внушить уважение к себе, если вы так… «фривольно» говорите о его матери? Разве вы вели себя с ней иначе? Конечно, она была благодарна вам за заботу о сыне и внушила ему «угождать всем» людям без изъятья. Но… и на тот счет, какой вы на самом деле …«нехороший человек», тоже сообщила немало. Каким бы честным и благородным вы ни были, а у нее-то обид было немало. И кому ей было жаловаться, в чьи ручонки плакать за все обиды, «за спортивный интерес», как не единственному сыну? А вам в лицо – лгать, чтобы ее и ребенка не обездолили. Но… ведь то был бы пустяк. И сын ваш Эдмонд до всех своих подлостей, может, и не опустился. Хоть на полпути остановился, предавать вас не стал бы герцогам Корнуэльским – если бы… Если бы не вы сами, граф Глостер! Кто вам Эдмонт? – сын или раб, которого можно попирать ногами? Человек или собака, которую, чтобы быстрее бежала, надо подхлестнуть? Где ваша любовь, о которой вы так часто говорите? Что же это за любовь такая? Постыдная, которая так долго вас смущала. И вы до сих пор пинаете и попираете Эдмонда за это. Хотя, конечно, вы его любите. Только и про грех рождения его помните постоянно и, презирая и унижая его, стараетесь себя в собственных глазах поднять. Вы отрекаетесь от него каждый день – так что ж удивительного, что и он захотел того же для вас! А он – он уже давным-давно научился по-кошачьи ластиться, заглядывать преданно в глаза, мыть ноги – и терпеливо ждать удобного момента, чтобы откусить кормящую вашу руку по самый локоть. Или - иногда мне так кажется – вы и стремились вырастить волчонка. В конце концов, ведь вашим наследником является другой сын. А Эдмонду – ему самому придется устраиваться в этой жизни. Что ж, тогда вы вполне преуспели. Пожинайте плоды! Волчонок уже заматерел. Он уже все решил; он силен, умен и ловок. Он прекрасно изучил и вас, и своего сводного брата. И он заберет у вас наследство при жизни и через жизнь. Вы еще сильны. Вы говорите – как истинный мужчина – о делах государственных. Новостей никаких нет, но – вот он, листок в руках Эдмонда. Он привлек ваше внимание – Эдмонд все верно рассчитал; вы не привыкли, чтобы у сыновей были от вас секреты. В этом листке – доказательства вины Эдгара. И граф Глостер, только что уверенный, прямой, жесткий, возмущенный – сразу сник и даже растерялся. Он никогда никого не предавал, он всегда владел ситуацией – или беспрекословно выполнял приказы. А что же делать теперь, когда, возможно, предали его? Посоветоваться бы со здравым рассудком, подумать. Самому все выяснить. И тут как тут – услужливый Эдмонд. Конечно, отец может на него опереться. Эдмонд раскроет ему душу брата. Отец так ему доверяет – и Эдмонд ослепит его! «Хотя отец Эдмонда любит больше, чем Эдгара» …Возможно, гораздо большим доверием вы, граф, стараетесь возместить сыну обиду за тот стыд, который он внушает, видно, вам, по-прежнему, фактом своего рождением. И в это верится – ведь старшин сын Глостера, веселый и наглый оболтус, которому уже давно наскучили бесконечные – на целых два часа! с ума можно сойти – разговоры с отцом. Разумеется, разговоры, в которых отец учит его уму-разуму, ругает за разгульный образ жизни, велит взяться за ум, рассказывает, как ОН в его, Эдгара годы… В общем, бубнит-бубнит-бубнит, как все родители. А ослушаться не смей – ведь не привык, не желает и не потерпит строгий граф ослушания в собственном доме, да и к тому же, от собственного сына! Небось, пробовал Эдгар уже – и получил предупреждение «о хлебе и воде». Так что – терпи, наследник! И терпит Эдгар – во всяком случае, у графа не было и подозрений, что сын может его не любить, обидиться-озлобиться настолько, чтобы предать, замыслить убийство. Но ведь все-таки поверили вы в возможность такого, граф? Стало быть, свербит на душе; сколько раз видели в глазах сына и скуку, и желание сбежать поскорее от нудного «разговора по душам» и обиду замечали, когда разок-другой на пирушку с друзьями не пустили, денег не дали. И слова нелицеприятные в свой адрес – вряд ли произнесенные, но вполне услышанные вашим чутким сердцем – были! Словом, была причина поверить.И причина, которую знал или угадал умница – что ж поделаешь, если действительно умен? – Эдмонд. А Эдмонд – он же мальчик совсем иного сорта, чем Эдгар. Даром, что незаконный. Силен, умен, учтив, предан. И не балбесничает, как некоторые (так содержание, наверное, совсем иное ему определил отец, чем «законному»!) Чтобы за жизнь, ХОРОШУЮ жизнь, крепко зацепиться, ему - ой, как ушками шевелить надо! И потому отец ему доверяет и любит больше, чем Эдгара. Да и чувство вины, несмотря на все тычки и попирания и свои, и старшего сына и - за все эти унижения, испытывает, что любовь только усиливает. Как же натура-то человеческая противоречива – и любить, и стыдиться, и «виноватиться», и гордиться одновременно способна… И вот вы ослеплены, граф, хотя поймете это гораздо позже. Вам еще кажется, что вы сильны, вы хозяин. Но ваше наследство уже поделено. Осталось только вступить в права. «Природе повинуюсь я, как Богу. Из всех законов лишь ее законы священны для меня» - вот жизненное кредо Эдмонда. В этом мире выживает сильнейший. Телом, умом, духом. Эдмонд таков, он уверен в этом. Судьба отказала Эдмонду в знатности и богатстве. Что ж, он возьмет все у жизни, что ему необходимо и хочется, сам. Не колеблясь, перешагнет через отца и брата. Нет, он не бесчувственная тварь. Но не в этом ли сила человека - чувствовать, переживать, болеть душой, превозмогать себя – но идти, добиваться своего? Эх, молодой человек, как говориться, вашу энергию - да в мирных бы целях! Легко, виртуозно добивается своей цели Эдмонд: подкидывает фальшивое письмо отцу и сам же обещает все выяснить; убеждает сводного брата спрятаться и не встречаться с отцом, пока, опять же, он сам, Эдмонд, выяснит, в чем дело (вот вы, граф Глостер, и лишены лекарства, которое могло бы излечить вашу слепоту!); а затем решающий аккорд для чувствительного отца, который не раз видел кровь на поле брани – и не робел – но увидеть кровь своего собственного ребенка для него серьезное испытание! Не станете вы, граф, разглядывать-разбираться, был ли бой – или это «самострел». Ужаснетесь крови, поверите нА слово – и вот «подлый» уже объявлен наследником. Затмение, граф, затмение вашего разума… И все это предвидел, срежиссировал, сыграл умница Эдмонд. И как он был искренен, серьезен; как сам верил в составленный им самим сюжет. И развязка «как в старомодном романе». Первый акт отыгран – Эдмонд наследник, а Эдгара ищут. «Ему от нас не скрыться, а попадется – и конец ему… Он мне не сын», - провозглашает отец. Куда же любовь-то девалась? Ведь недавно вы, граф, Эдгара, так любили!... Возмущение – не ненависть! – и (опять!) стыд затмили отцовскую любовь. Теперь всю оставшуюся вашу жизнь СТЫД будет только расти… А Эдмонд – вот уж кто-кто, а он стыда не боится! Он в нем родился, это его родная стихия. И Эдмонд только что доказал – прежде всего, себе – что он сильный, что ум даст ему наследство. Начался ли его путь вниз, его падение? Безусловно, начался. Сначала лишение отцовской любви и наследства и изгнание брата, потом предание отца на мучения; любовь сразу с двумя «барышнями» - а точнее, отречение от любви вообще ради все того же карабканья вверх по лесенке Фортуны и готовность уничтожить всех и вся ради «своей правды». Любил ли он отца хоть немного? Наверное, спрятал эту любовь куда-то на самое дно своей души. Она оттуда поднимается иногда – только пробудить что-то хорошее, светлое в душе Эдмонда или хотя бы остановить, уберечь от очередного предательства она его не способна. Нет, Эдмонд не считает свои сыновние или братские чувства слабостью! Просто они ему как-то и не нужны, если только на предмет обняться с братом , выпроваживая того из дома! О любви к сестрам-герцогиням у меня вообще язык не поворачивается говорить; там есть страсть, продиктованная природой. Ведь ее законы для Эдмонда священны. А вот как насчет божеских законов? Они с его жизненным кредо сочетаются плохо. А Бог есть Любовь. И Любовь в душе Эдмонда тоже как-то не прорастает. А уж если в душе человеческой нет места Любви, ему только один путь – вниз, в ад, в преисподнюю.
Lotta: По-моему, Эдгар ДО всяких испытаний - обычный оболтус из разряда "золотой молодёжи". К брату относится с высокомерием. В самой первой сцене он явно вернулся с какого-то развлечения типа охоты, немного навеселе. Этот образ развивается как-то рывками, ведь уже в сцене замечательного "танца" у Эдгара нет растерянности от происшедшего (хотя ТАКОЕ изменение жизни для него должно быть страшным ударом). Но настоящее прозрение приходит к нему после встречи со слепым отцом, а затем с королём. ПРОХОД вместе с Глостером - это одна из высших точек спектакля. Эдгар не просто поддерживает отца, он идёт вместе с ним, повторяя его движения. Это не просто прощение - здесь ещё и единство поколений.
Administrator: От зрителя Король Лир Да-да. Именно "Король Лир" Вильяма нашего Шекспира. Давали в театре "САТИРИКОН". Лир - это имя короля. Замечательный спектакль по превосходному произведению. Правда имеются авторские доработки, на злобу дня. Как просто человек теряет буквально все что имеет, благодаря собственной самоуверенности. Смотреть всем. Побывал на двух станциях метро Марьина роща и Трубная. Загляденье. Красивые, чистые свежие.
Elena: КОРОЛЬ ЛИР КАТАРСИС… Об этом явлении я узнала недавно и все последнее время продолжаю находиться под его сильнейшим воздействием. Юрий Бутусов – источник и проводник этого истязающего процесса. Истязающего, и – одновременно – освобождающего и исцеляющего, ибо цель катарсиса – вознести тебя над самим собой. Виртуознейший психолог, да что там, – невролог твоего внутреннего состояния - он отнимает разум, последнее серое вещество, опустошая мозг, и наполняет, взамен, больное сердце божественным дурманящим эликсиром… И ведь знаю, что впереди ждет очередная истерика и бессонная ночь, - но иду и жду, нет, - жажду - собственного распятия и последующего воскрешения. Жажду перетерпеть раздирающую боль и дождаться спасительного нектара-облегчения, который, пусть и отчасти, но эту боль притупит. Самоистязание? Мне в жизни не хватает специфических переживаний? Женский мозг устроен абсолютно иначе, - но неужели только в этом причина подобного зомбирования? Всепоглощающая, абсолютная сила подлинного искусства – что же тут еще скажешь! Еще… «Благими намерениями вымощена дорога в ад» – это «Король Лир». «Каждый из нас, всю жизнь, платит по векселю, подписанному нам нашим отцом в порыве сладострастия», - убежден законченный пессимист Артур Шопенгауэр и это снова корень извечного конфликта отвергнутых, неприкаянных, растерянных отцов и детей – родных друг другу людей, барахтающихся в своей беспомощности отыскать возможный выход из жестокого жизненного тупика. Правы все, включая саму беспощадную жизнь, в которой катастрофически не остается места минимальной терпимости, элементарному пониманию, покаянию и прощению. Век отнюдь не просто вывихнут – он чудовищно искалечен и, моля о помощи, натыкается на глухую стену. «Самая мрачная из всей обоймы шекспировских пьес», – я не знаток Шекспира, но, наверное, это так. И, тем не менее, в спектакле присутствует одна черта, характерная для всех действующих лиц: их генезис, в конечном счете, довлеет противоборству высокого и низменного, любви к человеку и человеконенавистничества, духовности и духовной нищеты. И это обнадеживает. Лир – друг или враг своим детям? Он – отец и этим сказано все. Жизнь на исходе, дочери выросли и есть непреодолимое желание снять с себя груз ответственности, передав им власть, - освободясь, тем самым, от бремени. Это желание вполне понятно, - и прозорливые Гонерилья с Реганой, - кто с готовностью, кто с испугом, - удовлетворяют его. Но, милая, добрая, нежная Корделия - откуда столько упрямства? Ты слишком молода и неопытна и это сыграет с тобой злую шутку. Вот они – благие намерения честности и прямоты в чистейшем виде – вскоре приведут на виселицу. Лир получает первый удар ниже пояса – самый болезненный – ибо поступок любимой дочери считает ни с чем не сравнимым оскорблением. Из-за фонтанирующего самодурства и оголтелого желания прилюдно услыщать хвалебные речи в свою честь, Лир слепнет и глохнет, - и глубокая любовь Корделии к отцу растоптана. И если шут Лира – его путеводитель по лабиринтам коры больших полушарий, то Корделия – это его совесть. Именно с ней – разделение последних мгновений жизни и такое страшное, чудовищно запоздавшее покаяние. Именно она, не говоря ни слова, прекрасная в своем благородстве и преданности, последней, устремляется к сестрам, чтобы занять свое место на смертном одре. Этот эпизод – безвозвратное прощание отца и дочери, перед тем как наступит объединяющая всех четверых пустота – заставляет меня биться в конвульсиях. Корделия лишена экспрессии и страсти, в отличие от сестер, - но извергать гром и молнии – вовсе не ее задача. Сила Корделии – в ее убежденной правоте, которая не нуждается в крике. И Марьяна, на мой взгляд, достаточно органична. Гонерилья и Регана – противоположный полюс. Выносить выходки отца не хватает ни сил, ни терпения – и вконец ошеломленный, раздавленный Лир лишается и их. Отцовское отречение сильно сближает сестер, и, казалось бы, как они верны друг другу, избавившись от него! Но это две глубоко несчастные женщины, намертво связанные единым неделимым крестом – ничтожеством Эдмондом – история стара как мир. Марину, я впервые увидела в телевизионном «Доходном месте» и была поражена океаном ее эмоций. Обворожительная преступная Гонерилья пленяет еще больше, особенно в конце, когда она превращается в настоящее исчадие ада, убивающее сестру. Опустошающая, убийственная, по истине, звериная, страсть к Эдмонду – единственная вспышка счастья в ее жизни, но и от нее остается всего лишь ложе-доска, на которой они любили друг друга, и которую Гонерилья будет тащить на свою голгофу… Регане тоже достанется ее фетиш – герой-любовник красного цвета, доводящий до потери рассудка. И, хотя она – жертва, но сама наделена куда большей жестокостью и порочностью. Красноречивые выражения лица бесподобной Агриппины не требуют никаких слов. Щемящая картина: наших героинь накрывают прозрачные абажуры-футляры и они оказываются погруженными в них, словно бабочки, попавшие в ловушку, избавления из которой, увы, уже не будет. За свои дочерние ошибки они расплатятся неимоверно высокой ценой – своими жизнями. Обольстительный Эдмонд ненавидит всех и вся в этом мире и тем сильнее его желание отомстить. Он и Гонерилья похожи в своем отчаянии и корень их ненависти один – родительское отношение. Оба – дремлющие вулканы, почти одновременно извергающиеся и накрывающие своими лавинами. Однако, поток настолько мощный, что погребает и их самих. Для актеров, сцена – это арена, где они состязаются в изображении чувств. Переживать чувства умеют многие, но переживать мысли вместе с эмоциями, чувствуя всю красоту языка и слова произведения – намного сложнее. Достоевский говорил, что мысль всегда эмоциональна, - а в нашей истории только она и властвует. Мысль, переведенная в эмоцию, в чувство, силой собственного напряжения. Поединок родных братьев – фонтанирующая кровь из поврежденной артерии, - отчаянная схватка слов и чувств, в которой Эдмонд, наконец, обретает покой. Что ж, пришел и его черед окончательно погасить отцовский вексель. И не остается ничего: ни позорного клейма, ни высокого титула - только жуткий крик Эдгара, убегающего прочь… Честно говоря, к Эдмонду, я испытываю чрезвычайно смешанные, противоречивые чувства. Израненный, мечущийся, в конце концов, отравленный уродливейшей любовью отца, - его поступки отчасти оправданы обстоятельствами, глубоко коренящимися в его жизни. Одно замечу: Аверин заставил меня потерять сознание. Сценическое искусство – единственное, от которого не остается никаких памятников, - да и не может остаться, ибо его основа – биение живого сердца в данную минуту, аффективное чувство, рождающееся на глазах зрителя, волнующееся и волнующее его сердце и душу. И если от прикосновения к Эдмонду у меня пропал пульс, то Глостер, вместе со своим прозрением, снова вдохнул в меня жизнь. И он ни в коей мере не нуждается в каком-либо памятнике, - ведь сам герой – знак, символ. Выскажу свое мнение: если Бэкингем обладал чисто поверхностной декоративной притягательностью, то по-настоящему прекрасен именно Глостер – и как мужчина, и как человек, и наконец, как дух, которым он становится. Его эволюция – самая откровенная и самая изувечивающая. Самоуверенный, не терпящий возражений, знающий себе цену, пренебрегающий людьми, унижающий сына, - эти качества пока застилают ему глаза, но очень скоро с их потерей, он обретет и познает абсолютную истину. Не одержимая свора лишает его глаз – он делает это сам, подобно царю Эдипу, который, заливаясь кровью, протягивал к миру руки, моля о прощении. Собственноручно повязывая себе красную повязку, Глостер начинает восхождение в другое измерение – это уже символика страдания и испытания. Переживаемая физическая боль возводит его в ранг высшей духовности, когда человек уже недосягаем даже для сострадания. Он не нуждается в нем и уже не соотносится с миром, а мир соотносится с ним – это показывают его последующие отношения с Эдгаром. И, затем, умирая, герой выступает уже как образ идеи, как воплощенный дух, свободный от власти природы, от бремени плоти, ибо плоть бессильна перед духом и в то же время чувство упорно превосходит разум. Не могу не вспомнить героя Чарли Чаплина в его великом фильме «Огни большого города». История Чаплина – это фактически история гибели всех иллюзий; веры в доброту, бескорыстность отношений, в дружбу и любовь, в которые он так наивно верил. Чаплин возвратил зрение не только героине, но и герою. Именно поэтому так беспредельно трагичен в финале прощальный взгляд выразительнейших глаз артиста. Глостер тоже получает дар прозрения, и, как следствие, понимание самообмана и краха прожитой жизни. Получая эту возможность, он перерождается из человека уже в категорию, нравственную меру. И пусть его глаза замурованы, - для переосмысления жизни, бытия, они не нужны. Для этого необходимо нечто иное, несоизмеримо большее, за что он готов заплатить любую цену – и платит. Именно таким я увидела Суханова-Глостера на фоне других, ищущих прощения и покаяния, персонажей. Что еще сказать? Бог на сцене… «Не дай мне бог сойти с ума» – но именно это должно произойти и происходит с Лиром. Только через постигшее его безумие, он подводит свои трагические жизненные итоги и получает шанс прозреть наравне с другими. И здесь заложен глубочайший парадокс. Философской значимости старости нет: нет аксиомы, что старость – это суммарный возраст человека, вершина самопознания, способность думать и действовать во всю силу. Напротив, старость, ее неизбежность – жесточайшая проблема, ибо в старости многое искривляется и застывает в своей мертвой уродливой форме. Гипертрофия внутреннего мира, на склоне лет, целиком и полностью охватывает Лира, ускоряя приход его безумия. Более того, он сам, сознавая или нет, готовит для этого почву: уничтожая своего шута, заглушает последние проблески здравого смысла. То есть наступившее разочарование в жизни настолько сильное, что мозг не в состоянии осмыслить и принять удар: «Я ранен в мозг». С мозгом понятно, - а душа, сердце? Ведь безумие, так или иначе, коснется не только Лира, но и Глостера с Эдгаром. Все трое – утратившие внешний облик, расставшиеся с прежней жизнью, изменившие восприятие мира, - становятся, по сути, блаженными. Вместе с тем, это еще не полное покаяние для Лира, - ведь самого главного не случилось – он не впустил обратно своих детей. Для этого необходим последний, самый невыносимый, но такой чудодейственный для него, шаг – встреча с Корделией – краткое, мимолетное обретение. Отец не может лишиться самого дорого – и, наконец, они снова вместе. Простив друг друга, Лир уже может никогда не расставаться с дочерьми: теперь, для обретения гармонии, у него есть целая вечность… Поймала себя на мысли: хочу снова упасть в эту обжигающую, по истине, библейскую, притчу. Ведь всякая история, даже сугубо житейская, но довлеющая второму смыслу, трактующему уже не быт, а бытие, и есть притча. У меня совершенно отсутствует ностальгия по «нормальному театру с полутонами и паузами». Мне нужен мой Король Лир. Еще раз.
Божена: «Король Лир» 11 февраля. Спектакль у меня вчера был третий подряд. Надеюсь, что выйдет и четвертый 25 числа. Мне безумно интересно ходить вот так на несколько спектаклей подряд и ощущать, как он живет, дышит. Спектакль был очень хорош. Те наработки, которые были 25 января – то есть море любви – никуда исчезли, чему я безумно рада. Лир – нет, ненависти у меня к нему никогда не будет! С Такой Игрой Константина Аркадьевича! Все через боль, через немыслимые страдания. На этот раз первая слезинка была у меня на словах «что нужно мне? Терпенье!» Сказано было тихо и так больно… А дальше буря, с которой он не спорил, а звал на себя, ища в ней облегчения. Потом булавки… Потом проход его и Корделии в тюрьму, когда он держит теперь ее за полы шинели - стойкая ассоциация с Янушом Корчаком. … «Навек, навек, навек, навек, навек»… И падающие тела девочек… КАК это можно спокойно выдержать? (это уже к дряни, но об этом позже.) Эдмонд… - как Максим от боли зажмурился, сжался весь, когда отец непристойно заговорил о его матери. Вообще все было очень глубоко. И конфликт между волей Божьей и Дьявольской в душе Эдмонда был настолько на лицо… Душа, зажатая между ними. Вообще вчера не разумом подтвердила, а прочувствовала – почему девочки так к Эдмонду кинулись. Ну…МУЖИК ведь, как за каменной стеной, за ним… хоть и подлец.))) Но каков подлец?! Девочки все три были так красивы, сильны и в своем стремлении отстоять свой дом и будущее (Марина Дровосекова), и в своем безумии, от которого может освободить ее новая любовь (Агриппина Стеклова) , и в отмщении во имя любви (Марьяна Спивак). И в своей любви к друг другу. И к отцу. Герцог Альбани – Владимир Большов… Как-то не часто мы его упоминаем! А ведь настолько точный рисунок роли. Кроткий человек, которого жена доводит все-таки до бешенства. Не потому, что стерва. Просто – не любит. Но он себя все же удержит, хотя готов ее задушить. Не за измену – пока он о ней не знает; за гнусные дела по отношению к отцу, за презрение к себе, за разбиваемую СВОЮ жизнь. Но сдерживается. Не из трусости или мягкотелости. Ведь единственный интеллигентный человек в семейке! А когда надо уже поставить все точечки – как он тверд в разговоре с Эдмондом. НЕТ, он человек несгибаемый! Герцог Корнуэл – Константин Третьяков. С женой он текст признания в любви папе Лиру учил. …Ой - и если б она НЕ ПРОИЗНЕСЛА, и дело не выгорело – ой… Ну и отмутузил бы он ее! «Милый герцог»… Гонерилье его убить хочется под эти слова за сестру – и мне тоже. Порядочный трус и подкаблучник иногда – а потом спокойный и полный достоинства дебошир, садист и … Именно так. Сочетание не сочетаемого. Просто человек, одним словом. Из такого теста и лепят тиранов-деспотов, а потом в учебники истории заносят и ужасаются! Яков Ломкин. Дворецкий. Капитан. Шут, самый лучший из всех шутов. Только не тот, что веселит. Шутами в русских сказках называли чертей. Он чертик из табакерки, соткавшийся из воздуха;который к финалу, преобразившись в Капитана, дорастает до демонического. Хорош, как всегда. Артем Осипов… Все глубже. Такое осознание каждой фразы, каждого слова… Все вчера были вымучены. Но он были просто отжат и в стиральной машине высушен, ей-Богу! (о семействе Глостеров я еще писать не закончила, поэтому так кратко.Что б не выплеснуться раньше времени) Кент – тихий, грозный ангел; Тимофей Трибунцев. Поддерживающий всегда, бросающийся на защиту. Не сумевший удержать Лира от безумного поступка – но что сделано, то сделано. Не бросит никогда. Всем бы таких друзей! Дениса оставляю напоследок. Потому что вчера наконец-то ПОСЛЕДНЯЯ СЦЕНА первого акта приняла нужные очертания. А это его сцена. Вообще в спектакле вчера как-то… меньше кричали! И от этого Глостер у Дениса в разговоре с Эдмондом показался более непробиваемо-деспотичным; и мне это очень нравится… А как он вглядывался в сумашедшего Тома, пытаясь понять, кто же перед ним. Что-то чувствовал, но не осознал. Не узнал сына – но вдруг услышал отцовским сердцем его мучения. И мучения всей человеческой жизни. А сцена ослепления… Наконец-то она была перенесена с авансцены в центр, где ей и самое место. Для этого, правда, пришлось немножечко «переменить» отношения Реганы с мужем. Раньше там была садомазохистская любовь. Теперь муж ее просто бьет. И уходить и уносить Граню на авансцену не надо. (мне кажется, можно было что-то и придумать, а не нисходить до простого битья…но… ) И под хохот Реганы, который сменил ее ужас от обвинений, произнесенных в ее адрес Глостером, Денис завертелся в безумном танце страдания. И сломлен он не был. И боролся и Корнуэла, мучителя своего, убил. Повязав красную повязку, он, спотыкаясь, сначала ковыляет, падает , уползает. Его стоны – стоны истекающих кровью глаз и души. И сцена эта подготавливает второй акт и плавно перетекает в него. Браво. Наконец-то! Теперь о ДРЯНИ. Разумеется, после сообщения Иринаты я была ОЧЕНЬ злая. И зал подозревала в злонамерениях до начала спектакля. Школьники в вестибюле доверия у меня не вызвали. Фотоаппарат моего соседа тоже – но администратор на него пошумела; убрал. Но… можно сколько угодно смеяться над словами, что телефоны надо отключить, а потом им поаплодировать - НО ВЫКЛЮЧИ!!! Пять звонков за спектакль. Нарочно на важнейших сценах. БЛАГО – не смертельно громко. КА не замечал или старался не замечать… Слава Богу! Да! Я не поняла – а зачем Кенту перчатки в первой сцене? Разве они были? Он их снял, чтобы потрепать Эдмонда по щеке. Зачем надевали-то? Ну вот так как-то!
Lotta: Божена , спасибо большое! А то, пропуская очередного "Лира", боишься, что часть жизни мимо тебя проходит . Скорее всего, финал 1-го действия ещё подкорректируется. Очень интересно! О Герцоге Альбанском: он опять бросался душить жену в разговоре? А потом, сдерживая себя, продолжал говорить? Это по замыслу хорошо.
Божена: Lotta пишет: О Герцоге Альбанском: он опять бросался душить жену в разговоре? А потом, сдерживая себя, продолжал говорить? Это по замыслу хорошо. Да, да, да - и это здорово. без этого и сцена, и образ были размыты! Девочки! Какой КАЙФ вчера был!!!...
Мирра: Может, уже было... А может и нет Фото Сергея Петрова. Administrator/Ирината: Вот как бы у Петрова остальные фотографии из "лирской" серии добыть... Шикарный же снимок! Знаю, что и другие есть - не менее потрясающие. Но... ни малейшего подхода к фотомастеру...
lenа: Какои же он красивыи, наш любимыи артист, а!!!!
Божена: Я с позволения благородного собрания продолжаю свои изыскания по семейству Глостеров. Не судите очень строго: в чем-то могу повториться; много времени прошло. "Природе повинуюсь я как Богу". Эдмонд Для Эдмонда предательство отца – это не жест ненависти, а просто шанс выслужиться перед герцогом, ступенька. Хотя не так уж он и легок для него, раз говорится это не с изощренным коварством, а с человеческими – я подчеркну, человеческими – слезами на глазах. Но – Эдмонд как никто «дитя природы… ». Ее законы – это законы естественного отбора, так что уступите Глостер, место вожака и графа Эдмонду. Он отшвыривает вас со своего пути и наступит на вашу голову, добиваясь своей цели. В Эдмонде борятся два начала: человеческое, «голос крови» (хоть этот голос не молчит!) и звериное «старик… пожил, и довольно. Мой черед!» Порожденное обидами, унижением и уродливой отцовской любовью. Естественный отбор в действии. Слаб человеческий голос, но именно он снова заговорит в Эдмонде, когда он, поверженный мстителем – братом Эдгаром, захочет сделать добро «вопреки своей природе», вопреки праву сильного и спасти Лира и Корделию от смерти. Путь Эдмонда – это вектор. Путь «наверх»: к славе, богатству, власти и независимости. Он не поднимается по ступенькам жизненной лестницы – он взлетает по ним. Выше, выше, выше – к вершине, к герцогству. Мальчик с сомнительного происхождения. При знатном, богатом папе – и наследственность свою он ценит! – но все-таки «из грязи в князи». Попрание ногами и унижения вроде бы закончились, но Эдмонда, весь его путь сопровождает его «ВЕЧНОЕ»: эти вечные плевки. Только Глостер, в порыве справедливого негодования, попав в сына, оботрет его. Остальные… Как Эдмонда презирали, так и презирают. И ведь есть за что! Подлость Эдмонда налицо. Если он все же достиг бы своих целей, обрел бы власть – конечно, плевки бы прекратились. Он бы САМ стал плевать «в лица». Любовь, приправленная постоянным унижением, определила путь Эдмонда. Не получает он плевков только от девочек, от Реганы и Гонерильи. Да и как им, влюбленным женщинам, можно ТАК относится к предмету своей страсти? Они любят, ревнуют; они совершенно искренни. Но девочки, их любовь для Эдмонда просто орудие, ступень… и ПРИЗ желанный. Там, наверху. Или одна, или другая. Сам он ни одну не любит. Ни одна ему по-настоящему не нужна. Употребляет…Регане, бедной, лаская, вообще глаза закрывает, как покойнице... Что ж так не везет девочке на возлюбленных?! Он ненавидит всех и вся? Нет, он просто из волчонка вырос в матерого волка. Он просто отвоевывает себе место под солнцем. Он чтит законы природы. Он завоевывает место в стае. Разве не помнит он, что тем, что он силен и умен, он обязан отцу? «Свежей и ярче передают наследственность тайком». Разве не на свой путь наверх попросил он у отца благословления? В самом деле, ну не на службу верную же герцогу Корнуэлу! Отец уже пожил. Эдмонд сам хочет быть вожаком. Даже если для этого надо выдержать бой с родным отцом. Выдержать страдания Глостера – и не вступиться. Не просто это выдерживает Эдмонд. Но выдерживает. Отрекся он от отца, от родной крови. Сорвал повязку кровавую с руки, которой перевязал его Глостер, отдав письмо, обрекающее отца на муки. Все мыслимые и немыслимые грани Эдмонд перешел. Он уже почувствовал себя вершителем судеб. ОН решает, жить или умереть королю и Корделии. Ему остается сделать еще один маленький шажок. Он не просто вожак; превзошел Вас,граф, ваш мальчик! Вы все-таки подчинялись, служили своему королю. И Царем и Богом были в своем доме. А он… Избавился Вашими же руками, Вашими же страданиями от герцога Корнуэла. Руками Гонерильи предполагает, если понадобится, избавиться и от герцога Альбани. Королю, господину своего отца, и принцессе выносит он приговор. У него немало оснований думать, что он станет Царем и Богом во всем британском королевстве. Но Эдмонд и не предполагал, что когда он достигнет вершины «своей горы», все и кончится. Упадет он вниз с этой вершины. Последний маленький шажок – но он уже мертвенно-бледен. Его голос еще силен – но это голос уже из Преисподней. Не нужен он больше Дьяволу – его руками уже все сделано. Всех неотвратимо ждет смерть; этот мир скоро почти обезлюдит – и Эдмонду тоже приговор вынесен. Но… Пока еще Эдмонд протягивает руки, чтобы дотянуться, наконец, до вожделенного приза – Реганы, ее богатств и ее власти. Ну… Она ближе Гонерильи оказалась! Отец, а точнее, уже его тень, привидевшаяся Эдмонду должна бы была его предупредить о близимшемся конце. Но колесо судьбы уже не остановить, оно несется вперед с бешеной скоростью! Герцог Альбани, обвиняет Эдмонда в измене. Он знает о связи Эдмонда с Гонерильей. Но пока это не имеет значение – Регана, приз, за который сражался Эдмонд, готова отдать ему свою руку. Вот она – вершина! Остановись, мгновенье… Но мгновенью действительно суждено остановиться.Вместе с жизнью Реганы, уже отравленной из ревности сестрой. И Гонерилье, которая всего лишь мгновенье назад готова была покончить со всеми препятствиями, которые разделяли ее с возлюбленным – вдруг отталкивает его. Любовь к сестре оказывается важнее страсти. Все кончено. Эдмонд еще готов сражаться за свою честь и правду. Но все это уже не важно. Все кончено. Да и была ли честь? Была ли правда?.. Осталось только дождаться когда судьба сделает полный круг, когда на зов трубы явится мститель.
Administrator: От зрителя Да, перепутаны Регана и Гонерилья. НО! Пойдите по ссылке - автор оч.хорошо проиллюстрировал его подборкой фотографий. Хочу хотя бы вкратце, для зарубочки, написать о впечатлениях последних дней. Многое происходит, и, как всегда, все очень плотно… И все же – самое главное из «искусства». 1) Сходили на «Короля Лира» в «Сатирикон» в постановке Юрия Бутусова. Играют Райкин, Аверин… Слез спектакль не вызывает, но драйв и захватывающее что-то в нем есть. Очень много режиссерских придумок, постоянно происходит переключение из одного угла сцены в другой: все образы – очень яркие, отчетливые: видно, что они все «прочтены» по-своему (к примеру, Шута играет женщина – но это не выглядит бредом). Финал очень хорош: когда Лир пытается оживить дочерей, но все они поочередно падают на расстроенные старые рояли: все новый и новый диссонирующий грохот клавиш, невпопад… В целом, как я понял, «Лир» по Бутусову – это вещь о том, как из бациллы зла возникает целая эпидемия (первая сцена, когда две дочери льстят, а одна – нет, и за это изгоняется, и сколько горя и безумия из этого выходит потом). И, конечно, про то, как Король становится человеком. Чувство трагического у Бутусова соседствует с чувством абсурда, гротеска. Cтоит перед глазами сцена танца Гонерильи со страшной красной куклой… Все актеры – очень пластичны, а ведь театр по природе своей очень близок к балету, это, в первую очередь, пластическое искусство (на мой взгляд). Очень красивый свет – который то погружает в неуют, то пугает, то дает ощущение в буквальном смысле просветления. Как хорошо, что у Шекспира есть «темноты», есть вещи, которые можно и нужно интерпретировать. Конечно, удивительно «постановко-генный» драматург. Второй, с такими же «темнотами», но иначе - Чехов. У него не усыпают друг друга площадными проклятиями, а беседуют "интеллигенты", и все кажется нейтральным, сдержанным, пока не происходит взрыв. Но и там той же природы тайна: когда можно понять и так, и так. Ведь и в жизни на злодее не написано, что он злыдень... Ходили ещё и очень хорошей компанией, а всегда интересно, когда много мнений. Но понравилось – всем.
Божена: Какая странная вещь: все мы всегда считаем себя знатоками психологии и педагогики. Всегда знаем, как нужно воспитывать детей, как и сколько с ними проводить времени, разговаривать… И Боже упаси, кому–нибудь заподозрить нас в воспитательной несостоятельности! При этом мы абсолютно не в состоянии вспомнить, как нам самим надоедали родительские нотации. Как хотелось чувствовать себя взрослыми в соответствующем этому понятию возрасте … 3х лет. Как раздражал контроль, вопросы где, когда, куда, с кем. Угрозы не пустить – и все это сопровождаемое словами любви, блага, тревог… Но ведь мы просто любим своих детей. И им – и нам всем – это Любовь необходима; она определяет всю нашу жизнь. И опять же любовь – любовь настоящая, которая все же в большей степени досталась Эдгару, сделала возможным его очищение и преображение. Вместе с одеждой спала золотая обертка, освободив то самое унаследованное от графа Глостера благородство, которого не замечал в своем недовольстве отец, но которое безошибочно разглядел и употребил себе на пользу Эдмонд. Почему Эдгару суждено пройти такие испытания в таком юном возрасте? Да просто потому, что каждому на это отводится свое время. Обалдуй, «золотой мальчик» благодаря отцовской любви оказался готовым к этому. Конечно, так сложились обстоятельства… На это очищение Эдгара обрек руками Глостера Эдмонд, этот падший ангел. Но ведь случилось именно так. А случайностей в жизни не бывает. Каждому Господь Бог посылает испытания тогда, когда считает нужным. С одеждой с вашего, граф, Эдгара спала все наносное – и он преобразился. Стал Человеком. Таким, каким Вы хотели его видеть, которого никогда бы не постыдились. Такого Вы и растили и любили. Только Вы ТАК не сразу поняли это! «Безумец жалкий, нищий и бродяга – все это люди. Все это что-нибудь. Эдгар ничто!» Он вынужден спасать свою жизнь, вынужден изображать из себя нищего юродивого, чтобы его не узнал и не расправился родной отец. Сцена в сарае, кажется, важна именно для Лира. Вроде бы она для самого Эдгара технична. И просто ради собственного спасения, для того, чтобы внимательный, умный, тонко чувствующий отец не признал в нем, теперь сумашедшем Томе, прОклятого им сына, чтобы не обрушился на него гнев и расправа, Эдгар выкрикивает слова Лиру. То выкрикивает, то посмеивается над королем, подчеркивая, КТО здесь истинный сумашедший… Помешательство Эдгар в этой сцене играет. Но… произнося речи про нечистую силу и призывая боятся злого духа, Эдгар невольно перечисляет свои собственные грехи – и осознавая их, очищается. Разве не свою собственную жизнь он описывает? «почитай родителей, не божись, будь верен слову, не заглядывайся на чужую жену, не приучай своей милой к роскоши… Я был богатый, веселый и наглый. Не давай дьяволу соблазнять себя!» Эдгар… «Золотого мальчика» в одно мгновение судьба выкинула из жизни. Судьба, дьявольское наваждение, которому поверил отец, обратили его во прах. Спасая свою жизнь, он переодевается в лохмотья, изображает юродивого. Он спасает свою жизнь – и спасает и обретает свою душу. Он стал «бедным, голым, двуногим животным», «неприкрашенным человеком» - и волею судьбы освободился от пут условностей и греха. Но ведь не зря он, как и Лир, обращается к ветру. Ведь и он, Эдгар, скоро будет близок к безумию. Совсем скоро. Через несколько дней, встретив снова своего отца уже ослепленным. Но какая разница – один сошел с ума из-за себя, из-за своей боли; а другой – из-за боли близкого человека! Подумать только - сколько должно было пройти времени, какие несчастья должны были произойти с обоими, что они могли даже ее не поговорить – ведь Глостер еще не узнал сына – а просто выслушать слова, произнесенные другим? И, как ни странно, - не вы, граф, выслушиваете сына! хотя это тоже родительская обязанность – выслушивать наших детей. Просто потому, что мы их любим. Эдгар изменился быстрее и легче, чем вы. Вашего «золотого мальчика» оказалось достаточным просто встряхнуть хорошенько, а точнее – «вытряхнуть» из «привычной одежки». А точнее, вообще из одежды, из дома, из сыплющихся на него, как из рога изобилия, благ. И вместе с одеждой с Эдгара спали грехи – больше нет возможности грешить. Но… ведь этого мало! Разве мало примеров, когда Судьба возвращает все на круги своя – и человек возвращается к прежнему образу жизни и грехам, просто потому, что ничего не понял, ни в чем не раскаялся, не очистился, не переменился. Но Ваш Эдгар понял и очистился. Горьки, конечно, несчастья, свалившиеся ему на голову – но ведь перемены несут обновления; и он не горюет, он находит в себе силы смеятся над своими бедами, понимать и принимать их. «Ты стер меня во прах, мне нечего тебя бояться!» Как часто нам хочется сбросить с себя оковы быта, стать вольными и бесплотными, как ветер, почувствовать свободу. Эдгар такой шанс получает. Это его испытание, наказание? Безусловно, это урок. Такой же, какие проходит (или не получается пройти) каждый из нас. И шанс. Стать истинным человеком, без прикрас, но и без нравственных уродств хоть на время. Узнать себя. Теперь, с обнажившейся душой, Эдгар может выслушать и узнать, наконец-то, принять своего отца. Наконец-то многочасовые «душеспасительные» беседы не будут его раздражать. У него освобождена душа. У Вашего сына, граф, теперь будет столько времени для Вас по дороге в Дувр, сколько наверное, никогда не было. Все дела какие-то неотложные случались…Но Вы все-таки воспитали хорошего парня! И Вы, граф, в этом скоро убедитесь. Эдгар изгнан; он остался один. Только совсем недавно, уже в новом облике, в облике сумашедшего Тома он столкнулся с отцом – и остался неузнанным. Опасность быть схваченным ему больше не грозит. Он бредет, куда глаза глядят. Впереди совсем иная жизнь. Полная голода, холода, лишений - но и свободы, ветра. Возможно, более чистая. Хоть на какое-то время. Конечно, жизнь есть жизнь. Ушли старые грехи, порожденные вседозволенностью – придут новые, рожденные нуждой. Но… пока Эдгар волен и чист! А дальше – все в руках Божьих и его собственных. Как ни странно, он не вспоминает худым словом отца и ни в чем по-прежнему не подозревает брата. «Какой-то мерзавец оклеветал меня»… А кто этот мерзавец? Нет, Эдгар занят совсем не выяснением этого – он занят осознанием себя и своей жизни, прошлой и настоящей. О будущей ему еще говорить рано. И в этот момент он встречает своего отца. Совсем иным. Как и от Эдгара, от прежнего Глостера не осталось и следа. Он ослеп; он побывал в Чистилище. Он прозрел. Казалось бы, а почему бы Эдгару - нет, не порадоваться отцовскому горю! ни в коем разе – но не порассуждать горько о том, что ведь за дело папе-то досталось! Но Эдгар только кричит от ужаса, в его глазах слезы. Пережить страдания отца ему очень не просто – Артем Осипов, все глубже погружаясь в образ, теперь показывает нам не просто горе своего персонажа. Его Эдгар так переживает за отца, что близок к истинному помешательству. Ему нечего сказать. Нет, не нечего сказать – он будто немеет от боли. …И наконец-то он в состоянии отца слушать… И услышать! Из этого страшного состояния его вытряхивает желание отца покончить с собой. Разве трудно понять в этом желании Глостера? Вовсе нет. И, наверное, и сам Эдгар его понимает. Но – самоубийство во все времена считалось грехом… А еще отец не просто простил «за что-то» неведомое Эдгара – он повинился, раскаялся перед ним, хотя и не знает этого. Глостер хочет только одного – обнять сына, вымолить его прощение за свой грех. Ему, Глостеру, в жизни ничего не осталось – но ведь он не видит, что перед ним его Эдгар. И сын простил его и почувствовал его боль. И приняли и понял его наконец-то. И он не допустит отцовского самоубийства. «Глуп и честен» - сказал про него Эдмонд. Нет, ошиблись вы, братец. Не глуп Эдгар. Не так уж и просто решительного, твердого – и сломленного отца уберечь от смерти, к которой он себя сам приговорил!
Lotta: Божена пишет: Нет, Эдгар занят совсем не выяснением этого (кто виноват в его несчастье) – он занят осознанием себя и своей жизни, прошлой и настоящей. О будущей ему еще говорить рано. Это так. Эдгар, как и Глостер, перерождается почти одномоментно, лишения идут ему на пользу - в духовном смысле. Это вполне объяснимо не только стрессом, но и предысторией героя. В Глостере очевидно внутреннее благородство, просвечивающее сквозь внешнюю оболочку царедворца и привычный цинизм. Эдгар не имеет возможности (по сюжету) проявить себя с лучшей стороны, но Божена права: тут есть на что опереться. Хоть и говорил Глостер, что Эдмонда он любит не меньше, сама манера обращения с ним тому противоречит. Другое дело, что видимое пренебрежение к "незаконному" скорее всего связано не с самим фактом "незаконности", а с интуитивной брезгливостью к человеку, в котором чувствуется нравственная грязь. Но возможно, если бы Эдмонда с рождения любили, невзирая НИ НА ЧТО (просто потому что сын и брат)... то и всей этой трагедии бы не было.
Божена: На этом ли, на том ли свете – но человеку надо пройти через Чистилище. Графу Глостеру суждено пройти его уже в земной жизни. И либо сломать свою душу, сгореть – либо все понять, раскаяться и очиститься. «Удивительно», «странные дела творятся на свете», «о, эти затмения, солнечные, лунные. Они не сулят ничего хорошего» - вот что повторяет граф Глостер всю первую часть спектакля. И это не суеверия - душа Глостера уже готова к переменам, к испытаниям, к раскаянию и очищению. Граф, без сомнения, человек преданный. И не столько «по службе», сколько «по душе», сердцем. Да, у него уже новый хозяин, и он, кажется, как верный пес, готов охранять его интересы и покой. И Лир, требующий к себе вызвать дочь и зятя, повышающий голос – да, король, БЫВШИЙ господин, встречает от него отпор. Но сердце, преданное сердце – и, конечно, боль, так остро ощущаемая обоими отцами – велит Глостеру все-таки презреть новую присягу и стать на сторону прежнего господина. В течение всего тяжкого разговора Лира с дочерьми граф на стороне короля, он осужает Регану и Гонерилью. Он бросается на перерез, не допуская драки между Лиром и пренебрегшим элементарными правилами приличия Корнуэлом. Он бросается за королем, ушедшим в бурю и пытается образумить герцогинь… Как хочется вымести из душ людских или хотя бы из своего дома все ту грязь и скверну, которую внесли повздорившие герцоги! И каменья кинуть! В чем вы, граф не правы? Правы абсолютно в своем негодовании! …Только вот… “Пусть первый бросит камень тот, кто сам безгрешен”. Безгрешны ли вы сами, граф? Глостер становится свидетелем безумства короля и убийства шута. Его негодование Гонерильей и Реганой достигло наивысшей точки. Он уже ничего не боится. Все приличия, все правила, прописанные субординацией, неписаными законами круга, к которому он принадлежит, в душе графа сметены. Он открыто говорит о грехах других. Но не надобно забывать и о своих собственных ошибках! Как всегда причудливо тасуется колода… И почему бы вам, граф, не обратить более пристальное внимание на себя - такого уверенного в своей правоте, не терпящего возражений? Конечно, благородного и честного, но стыдящегося и покалечившего души собственных детей. Ибо не только Эдмонда вы покалечили унижением, но и Эдгара, видевшего это и следовавшего вашему примеру Глостер, любя иначе своего Эдгара, законного сына – ведь недаром он так часто и весомо об этом говорит: законность, «бумажность» имеют для него, опытного царедворца, немаловажное значение - осознает все же, будучи человеком не просто умным, но задающим себе вопросы, бесконечные «почему», что воспитал сына «не так». Конечно, по законам своего круга. Но вышло, видно, совсем «не то», совсем «золотой мальчик»: безмозглый, жестокий, ленивый, эгоистичный. И Глостер допускает, что ТАК, как выходит из подложного письма, Эдгар поступить может! Сына своего он не знает – да и вряд ли Эдгар, при всей его честности и … пока глупости, пускал отца дальше ПОРОГА своей души. «Перчатки, эти вечные перчатки»… Отголосок «Служанок». Перчатки Глостера преследовали меня не одну неделю. Мне было важно вспомнить и высмотреть в вихре перемен, постоянно происходящих в спектакле, КОГДА они есть на Денисе Суханове, а когда он их снимает. И не только потому, что это часть одеяния человека военного. Их «вечность» - как «вечность» плевков, которыми вольно и невольно награждают Эдмонда, рвущегося «из грязи в князи», но всеми презираемого. В вечных перчатках Глостера мне видится не просто его закрытость и недоверчивость. Недоверчивость опытного царедворца. Но и… Любому ребенку, чтобы просто нормально развиваться, нужен тактильный контакт с родителями или теми, кто их заменяет. Нужно ощущать человеческое тепло. Это ЗАЛОГ нормального чувственного развития ребенка. Если тактильный, иначе: вызванный прикосновением, контакт отсутствует – чувственное развитие замирает, засыпает. Это то, что происходит с детьми в детских домах. Там НА ЭТО у воспитателей нет ни времени, ни сил, ни любви. Ну… а о результатах и так все наслышаны… Денис снимает, а точнее, выходит на сцену БЕЗ перчаток в сцене с метлой: Глостер негодует на Регану и Гонерилью и рассказывает сыну о полученном письме. ДО этого Вы, граф, ВСЕГДА прикасались, обнимали, целовали вашего сына…сыновей!... в перчатках! И в этой сцене – когда Вы уже доверяете Эдмонду, когда Вы совершенно искренне в своем возмущении (поэтому на Вас и нет с самого начала перчаток) – что же Вы делаете? Снова делаете? Да, Вы сейчас пойдете искать Лира. Для молодых хозяев это преступление. Вы снова «закрываетесь». Но – сына своего, прося , чтобы Эдмонд берег себя, Вы обняли снова В ПЕРЧАТКАХ. Связь с ним у Вас так и не возникла. Ваш ребенок – до конца жизни калека… Впрочем, я думаю, Вы вряд ли в этот момент не «чуяли» уже близкого предательства… Вы все детство «закрывались» от своих сыновей. Вы, граф, не снимаете перчаток, даже когда в крови оказывается теперь ваш единственный сын! Вы ни в чем не хотите запачкаться – но вы и ничего не хотите почувствовать до конца, ни с чем и ни с кем не сближаетесь, для всего остаетесь закрытым – пока не закроются навсегда ваши глаза – и откроется душа! Сыновья так и не узнали Вас. Потому что и Вы не узнали, не почувствовали их через кожу ваших перчаток… И Глостеру и за это должно быть и будет стыдно: он так не знал и так ошибся в своих детях. Он их так странно любил – снова стыдно, стыдно, стыдно! Только несмотря на весь стыд, огромнейший стыд – раскаяние перерождает любую душу и тело. Вы умный, стремящийся разобраться в перипетиях собственной жизни человек. И ваше время пришло. Глостер готов к очищению. Он вот-вот попадет в Чистилище, пройдет все муки. Для этого нужны только земные, «материальные» условия. Вот они – их создает для него Эдмонд своим предательством, этот помощник Сатаны на земле, легко передающий родного отца на муки, принимающий его титул и – искренне, с воплями и слезами, но …безучастно переживающий мучения графа. Всего лишь на несколько тяжелейших мгновений Бог отступился от Глостера и передал его в руки Сатаны. Для наказания за нетерпимость и самоуверенность, за неумение любить своих детей – и для очищения. Он уже, встретив и не узнав своего сына в облике нищего юродивого, все же вспомнил Эдгара, хотя по-прежнему считал его врагом. Пора вам, граф прозреть! Пора, наконец, снять перчатки, ваши вечные перчатки. Вы слишком боитесь замарать руки – и в результате ничего не можете осязать до конца. Итак, Чистилище! Эта сцена, завершающая первый акт «Короля Лира», требует к себе особого внимания. Тем более, сейчас, преображенная, перенесенная, наконец, с авансцены в центр. Сцена великолепна. С самых первых ее секунд набираешь воздуха и погружаешься в нее. И выдох делаешь уже после «всплытия», уже совсем после … И становишься на это время натянутой, звенящей струной. Мне интересна сцена ослепления именно такой, какая она сейчас. Начинающейся… ну, ладно… с упростившихся несколько отношений Реганы и Корнуэла… но… я надеюсь на лучшее! Главное в ней все же другое. Главный здесь Глостер, Денис Суханов. Собирается уезжать Гонерилья, сопровождаемая новоявленным графом. Стонет и пытается сбежать от мужа Регана. Запуганная девочка. Ее муж Корнуэл, мальчик-деспот. Он распорядился разыскать Глостера. Он уже решил его участь. И Глостер, конечно, не ожидавший предательства со стороны родного сына, не обескуражен, тем не менее. Он сделал свой выбор – и его душа (как и одежда) распахнута. Он бросает обвинения своим мучителям, присоединяя свои проклятия в их адрес к проклятиям Лира. И это Регана и Корнуэл напуганы его словами. Справедливыми словами – поскольку как ни крути, при всей вздорности Лира отдавать приказ «запереть ворота»… Всему есть предел. Муки, уготованные Глостеру – это не кара, а месть со стороны герцогов. За свою неумолкающую совесть, за прошлый страх и перед всемогущим королем-отцом, а возможно, и перед влиятельным царедворцем, правой рукой. За то, что сейчас, когда ОНИ – хозяева, он, граф, говорит им правду без страха. За то, что силен он, а не Корнуэл, его нынешний господин. И у госпожи Реганы страх, вызванный обвинениями Глостера, перерастает в истерический смех. В сатанинский, ведьмовский смех под звуки бравурного марша, под светом прожекторов. Но… время темных сил в Чистилище пролетает быстро, еще мгновение – и оно будет сочтено. Вот завертелся в немыслимом круговороте страдания ослепленный Глостер, но собрал последние силы и поверг Корнуэла. И победа обратилась во прах. Все рассеялось… Остался только Глостер. С красной повязкой на глазах. Столько принявший на себя – и понимающий, что его путь в страданиях только начат, что столько мук еще предстоит перенести… И прозревающий в муках.
Administrator: Петербургский театральный журнал. Статья 2006 года о ПЕРВОЙ версии спектакля. Мне кажется - оч.интересно, к тому же, если не ошибаюсь, на форуме этой рецензии нет даже "в глубине"! БЕЗУМИЕ. СУПЕР? У. Шекспир. «Король Лир». Театр «Сатирикон» (Москва). Режиссер Юрий Бутусов, художник Александр Шишкин Камертон бутусовской интерпретации «Короля Лира» задан однозначно: для начала забудьте о благостных стариках — Лире и Глостере, — ищущих дочерней/сыновьей любви, но, видите ли, до поры до времени трагически обманывающихся в ее проявлениях. Глостер (Денис Суханов), предваряющий сцену раздела — ну, и заодно сообщающий Кенту о своем внебрачном сыне, — упивается властью над этим сыном: как пса, треплет Эдмонда (Максим Аверин), на четвереньках стоящего у него меж ног, хвалясь удачной случкой на стороне. А Король Лир (Константин Райкин), задумавший было помирать (лежит на дощатом помосте, шепча на последнем издыхании свою волю охрипшим голосом), вскочит на ноги, как только Корделия (Наталия Вдовина) скажет слово поперек. Это от ее упрямства он выздоровеет вмиг. В этом мире только желание мстить придает человеку силы. Пока Лир выполнял свой мудрый замысел — делил страну (огромный платок, якобы карта, покрывшая его вместе с помостом-столом), — он на ладан дышал. Теперь вскочил на помост, расставил кавалеристские ноги, зыркает по сторонам, одно за другим принимает решения. Неважно какие — лишь бы пообиднее для Корделии. Себе оставлю лишь сотню рыцарей и буду жить поочередно у старших дочерей — пусть видит, что потеряла. Притворно унижусь, лишь бы трещина между нею и Реганой с Гонерильей (Агриппина Стеклова, Марина Дровосекова) разверзлась до размеров бездны. А дочери-то испуганно льнут друг к другу, свиваются в один клубок, живущий страхом. Соперничество, обиды побеждены этим страхом, единой участью. Пускай Корделия в слезах пеняет на сестер — сестры ласкают, успокаивают ее, да и она сама знает, что они — не такие. Они не такие — так как же они станут «такими»? Такими, какими они все-таки написаны у Шекспира, — зловредными фуриями, пожирающими все вокруг и в конце концов друг друга? Режиссер, похоже, задал себе слишком сложное уравнение. То, что получается в итоге, мы всегда знали: «отец, переживший трагическое прозрение», «две фурии» и «один ангел». То, что было задано в начале, режиссер исправил на «отец-самодур» и «три испуганные сестры». Теперь осталось найти неизвестное. Интересно, стоял ли сам Шекспир — перерабатывавший, как правило, уже знакомые зрителю истории — перед подобными же задачами? Решал ли он, берясь за переделку датских принцев, венецианских ростовщиков или венецианских же мавров, подобные уравнения, которые во что бы то ни стало нужно привести к заранее известному финалу? Во всяком случае, нелогичность, непоследовательность в прорисовке его персонажей стала притчей во языцех. Шекспироведы нам говорят: то, что тот или иной персонаж раскроет в данной сцене, какие психологические характеристики обнаружит, на какую предысторию сошлется, — все это зависит от прагматики драматического момента. Поэтому, наверное, в шекспировских спектаклях всегда будут выигрывать те режиссеры, что делают акцент на историю, а не на персонажей. То есть те, кто берет конфигурацию персонажей и подает как знак, созвучный нашему времени, а не те, кто пытается разгадать каждый персонаж в отдельности. Первые упрощают уравнение, вторые — безмерно его усложняют, наполняя все новыми и новыми неизвестными. Бутусову парадоксальным образом присущи оба этих подхода, хоть и не в равной степени. Безусловно, он имеет в виду некий знак времени, когда испытывает тему безумия не только на Лире и Эдгаре/бедном Томе, но и на многих других (если не на всех) героях, связывает их этой темой. Знаком времени становится и переворачивание с черного «лица» на красную «подкладку» (или наоборот?) огромной, расстеленной на полу материи (занавес? мантия? или преобразившаяся карта Лирова государства?). Знак времени — огромный лик восточного ребенка-божества, появляющийся за одиноко стоящими вратами вечного замка. Ничего, кроме этих ворот да фотографических воспоминаний о былой роскоши, выставленных на двух щитах поодаль, от замка не осталось. Но ворота в никуда, в Ничто (в Нирвану?) продолжают ревностно охраняться, в каждой новой сцене — под эгидой нового хозяина, но при помощи все того же вездесущего дворецкого, кстати, совершенно не смущающегося отсутствием панталон (Яков Ломкин). Знак времени — сочетание грубости и изыска, необструганных досок и великолепных (порой) женских нарядов, весь этот пир во время чумы (художник Александр Шишкин). Атмосферой мира не то остаточного (после былого величия), не то рождающегося, еще не отесанного, не обустроенного, герои бутусовского спектакля, конечно, связаны все в один образ сегодняшнего времени. Как связаны они и между собой рядом пространственно-визуальных метафор: три одинаковых стула перед тремя одинаковыми фортепиано с тремя одинаковыми нависшими колпаками — дочери Лира равны между собой… Равны между собой Гонерилья и Эдмонд, волочащие на себе, как крест, доски, из которых составят свой собственный помост — ложе любви, как эшафот… Равны между собой ослепленный умник Глостер, Эдгар, безумец по выбору (Артем Осипов), и Шут, дурак по профессии (Елена Березнова), когда, прислонившись спиной друг к другу, будто занимают круговую оборону против воплощенного безумия — Лира. Равны — и все же не равны друг другу. Потому что при всем при этом у Бутусова тенденция прослеживать особость каждого персонажа, а значит, бесконечно усложнять «уравнение» введением все новых и новых неизвестных, — еще сильнее, чем страсть к ярким, обобщающим, сгущающим образам. На этом пути, однако, Бутусова неизбежно ждали не только находки, но и ловушки. Сначала о находках. Одна из главных, как уже понятно, — это желание увидеть в Гонерилье и Регане не воплощение фатума, благодаря которому Лиру дано прозреть, а реальных жертв его самодурства. Соревнование в красноречии, устраиваемое Лиром по случаю долгожданного раздела наследства, — для них неожиданность (сам Лир покрякивает, предвкушая их затруднения); тем приятнее, что Гонерилья нашла нужные слова, тем забавнее, что простушка Регана их поначалу не находит, но потом, что-то там припомнив, выкручивается. Удачно избежав фиаско, они, однако, не чувствуют себя в безопасности, а скандал с Корделией внушает им поначалу лишь панический страх — от того, чтобы питать властные мечты, они еще ой как далеки. Умная, выдержанная Гонерилья проводит первую сцену с разгулявшимся отцом, еще внутренне дрожа от страха, еще не решаясь дернуть назад белую скатерть, которой только что застелила огромный стол-помост и которую отец издевательски вытягивает из-под ее твердо положенных на стол рук. Но и панически цепляться за эту скатерть она уже не цепляется. Она — воплощение решимости; сегодня она сделает то, что ей так давно хотелось: скажет «нет» извечной самодержавной власти отца. И не просто ее отца — Отца с большой буквы. А отец — бесится, дурит, вскакивает на стол, приспускает штаны, готов показать свое мужское достоинство. Она держит разговор в сфере разума, не эмоций — а он в принципе не допустит, чтобы ее, женщину, в сферу разума пропустили. Демонстрация трусов действительно самое лучшее, что он мог придумать, но Гонерилья подходит и, как забывчивому маловменяемому старику, поднимает и застегивает брюки. Еще без вызова и с заботой. Еще в этом жесте невозможно отличить привычную готовность обслуживать отца и господина от решимости низвести его до роли приживала. Если Гонерилья выигрывает этот первый разговор благодаря своему уму и решимости, то у Реганы получается все наоборот — глупость, мелочность неожиданно оказываются подпорой тому, что задумала старшая сестра. Про уполовинивание свиты короля эта Регана просто «ляпнет», как прижимистая домохозяйка, не разбирающаяся во всяких там вопросах чести и достоинства, — просто денег жалко. В другое время ее бы засмеяли, но тут — «попала в масть». Ставки отца падают на глазах. Гонерилья снижает их сознательно и целеустремленно, Регана — раздухаряется оттого, что в первый раз на нее не шикают. Итак, сестры не равны друг другу. Не только Корделия не равна старшим, но и старшие — не равны между собой. Благодаря своей глупости, Регана приближается к итогу («фурия»), казалось бы, быстрее, чем Гонерилья. Глупость (= отсутствие разума) оборачивается взвинченной чувственностью (= отсутствие разума). Чтобы объяснить прогрессию жестокости в Регане, режиссер для начала погружает ее, ее мужа и их гостя Глостера в некое исступление (ритмичные припадания носом к столу, экстатические движение голов вверх-вниз), заставляющее думать, что во всем, что далее следует, виновен кокаин. Вскоре раба наркотиков Регана обнаруживает себя и рабой сексуальных удовольствий: отдавая приказ об ослеплении Глостера, Регана явно думает только о том, чтобы как можно быстрее вернуться к прерванным утехам. Садистские наклонности, которые проявляют Регана и ее супруг в этой сцене, — лишь перенос аналогичных сексуальных пристрастий на попавшего под руку Глостера. Впрочем, что это я уже о «ловушках». Вернусь к «находкам». Среди них — Кент (Тимофей Трибунцев). Традиция видит в нем верного слугу Лира; изгнанный вместе с Корделией за свою честность и правдолюбие, он, переодетый, следует за Лиром, чтобы продолжать охранять попавшего в беду короля. Таким образом, традиция принимает его яростные инвективы против дочерей и их слуг за чистую монету; Кент в этом случае становится как бы рупором праведного гнева самого короля. У Бутусова все по-другому. Он, конечно, не первый, кто заметил (и захотел объяснить), что, прибыв, например к Гонерилье, Кент начинает злопыхать еще до того, как возник повод, а в ответ на вопрос, в чем, собственно, дело, сообщает о предполагаемом обидчике: «Не нравится его мне рожа». Но Бутусов, может, первый, кто придумал, что взвинченность Кента — это взвинченность не просто наносная, специально разжигаемая, но своеобразная месть Кента Лиру. Сам себе вымазав лицо сажей (он первый из многочисленных персонажей проделывает с собой подобное в бутусовском спектакле), он вызывается бежать вперед Лира, чтобы соответственно подогреть обстановку. Как бы проецирует Лирову взбалмошность, чтобы реакция на нее предшествовала фактическому прибытию короля; чтобы он, наконец, был проучен. Забудет Гонерилья о своей угрозе заковать Кента в колодки — так он сам влезет в какой-то ящик, из которого гротескно будет торчать одна-единственная нога. Даже прибывший на место Лир понимает, что это перебор. Вам, государь, хочется ревностного, слепого повиновения — пожалуйста. Кент становится пародией на преданность. В каком-то смысле именно он — королевский шут (в то время как Шут в спектакле решен менее интересно — он, а точнее, она движим/ а в своей преданности скорее инстинктом выживания). Решение Кента выявляет и мотивации Эдгара (пока что играемого Артемом Осиповым менее внятно). Мысль Бутусова, видимо, состоит в том, что не только встреча с дочерним жестокосердием приближает Лира к безумию — его более-менее сознательно подталкивают, например, и Кент, и Эдгар, видя в этом шанс на душевную встряску, на прозрение. Но главная находка Бутусова в том, что безумие необязательно приводит к прозрению. Оно может остаться всего лишь безумием. Метод «клин клином» себя не оправдывает. Сыграть безумие Лира, как оно задумано Бутусовым, нелегко. И это вызов — сыграть знаменитое безумие не как открытие последних истин этого мира, чтобы зритель не ахал вместе с Лиром: да, кругом порок, лишь мы — чисты и невинны, унижены и оскорблены… А чтобы зритель качал головой вместе с Кентом: «Как страшно это все! Где, государь, // Хваленая былая ваша ясность?» И Райкин играет именно так, что становится понятно: мудрости, рожденной в отчаянии, — грош цена. Лир Райкина судорожно ищет виновных вокруг — в людях, в мироздании, в последней мошке и пичужке, которым завидует, потому что они прелюбодействовали, пока он, видите ли, трудился над зачатием законных дочерей. Безумие стало не убежищем от каких-то там непостижимых ударов судьбы — убежищем от самого себя. В интерпретации Райкина безумие — лишь продолжение (психическое, психофизическое) того сознательного самодурства, которое было свойственно Лиру изначально. Лир просто поверил во все то, что раньше делал нарочно наперекосяк. Принял за чистую монету и ту пародию, которую представил ему Кент. И в руках Лира машина безумия вышла из-под контроля. Теперь к этому безумию можно только присоединиться, как присоединяется неспособная победить его жертвенная Корделия. Параллельно Бутусов должен был бы показать, как раскручивается машина страха и жестокости в судьбах Гонерильи и Реганы. Но тут и начались ловушки. Если роль Лира выстроена так, что мы скорее смеемся, когда тот обрушивается на женское распутство, как будто виной его бедствий было именно оно, то в случае Гонерильи и Реганы режиссер сам не нашел ничего лучшего, как именно женскую сексуальность сделать причиной всей катастрофы. Регана — чувственное животное, которое будет поклоняться любому оказавшемуся рядом мужчине, а в случае потери такового — тотчас же искать ему замену. Менее понятно, зачем нужен мужчина Гонерилье. Зачем ей, начавшей борьбу против Отца, возводить в этот статус Эдмонда. Такой поворот, похоже, списан в спектакле на «вечную женскую природу». Однако в обоих случаях — и в случае Реганы, и в случае Гонерильи — то, что происходит с сестрами, оказывается в малой связи с заявленной в начале спектакля линией. А значит, тема женского — по-женски делового, хозяйского — противостояния самодурству мужчин оказывается потеряна, переведена в какой-то псевдометафизический регистр разгула женской плоти. Как и другие режиссеры, Бутусов не смог преодолеть пресловутого шекспировского мизогинизма, который, оказывается, существует не столько на внятном уровне сюжета, сколько встроен в сам язык, которым рассказывается история. Перетолковывая Шекспира, режиссер еще способен сделать смешным тот факт, что именно в женском «низе» (как это недвусмысленно показывает Райкин) Лир ищет причину своих бедствий (как будто речь идет не об измене дочерей, а об измене жены или любовницы). Однако тем временем то, что происходит с дочерьми, продолжает подтверждать «догадку» шекспировского Лира: да, именно там источник всех бед! Дай этим бабам свободу — и вот что получится. Похоже, о своем изначальном замысле режиссер вспомнил только под конец спектакля, вновь усадив сестер (или уже их призраки?) рядком перед тремя пианино и заставив Лира, одно за другим, подбирать их обмякшие, сползающие наземь тела. Одну подберет — так сползет другая, другую поправит — уже поехала вниз третья. Бесконечный вальс, в котором вновь уравнены если не сестры между собой — то уж точно уравнена вина перед ними их отца. Вина, которую он, в своем безумии, так и не хочет признать, все еще надеясь придать дочерям жизнеобразный вид. И если бы их было не три, то, может, и удалось бы. А так… Лир мечется между мертвыми, как он метался между ними живыми, не успевая подумать, нет ли в их непослушании какой-нибудь методы. Теперь они послушны — мертвые тела не сопротивляются, и все же по-прежнему непослушны — не желают воскресать. За минуту до финала тема послушного-непослушного воскресения отыграна в сцене Лира и Корделии. Корделия (впрочем, как и две другие, по сюжету мертвые на данный момент сестры) входит в пространство финала через ворота «вечного замка». Послушно ложится перед Лиром, чтобы тот мог излить свое горе. Послушно приподнимается, когда тот хочет видеть ее воскресшей. Послушно ложится, когда тот отказывается верить в воскресение. И так далее. Что это? Видение обезумевшего Лира? Или изощренная попытка Корделии (каким-то образом оставшейся в живых) вызвать у отца шок прозрения: имитацией смерти вызвать осознание вины, имитацией воскресения — вывести из отчаяния? Но вновь встает и вновь ложится Корделия — очищающего шока у ее отца не наступает. Он остается всего лишь безумцем. Сегодняшний «Лир» проливает свет на преданное пару лет назад критическому остракизму «Воскресение. Супер» в Театре Табакова. Тема воскресения (прозрения, преображения), оказывается, нужна была Бутусову не только для того, чтобы, поместив толстовского героя в сегодняшнюю светскую тусовку, поставить рядом пресловутое «Супер!», как знак того, что любая попытка нравственного возрождения обречена сегодня стать своей пародией. Тема воскресения — что-то для Бутусова важное, во что он хотел бы, но не смеет поверить. Во всяком случае — предостерегает, что одного желания тут мало. И — как свидетельствует его «Лир» — мало и безумия, даже если оно и повергает внутренний (и внешний) мир в хаос, из которого, казалось бы, человек может выйти обновленным. Из ничего не выйдет ничего. А точнее — из ничего и выйдет ничего. Вот такое простое уравнение.
Божена: Мои дорогие... в основном, девочки! Потерпите последний опус про Глостеров (надо же дописать про них, все-таки ) «Сын Глостера, хотя и незаконный, был к своему отцу куда добрее, чем дочери, мной на законном ложе зачатые», - рассуждает безумный Лир, и ослепленный Глостер, уже после попытки самоубийства встретивший своего короля, не знает, куда ему деваться от этих слов. От стыда. Стыд, вечный стыд… Не его ли Вы, граф, всегда прикрывали «этими вечными перчатками»?.. А теперь Вы лишились глаз – потому что так часто краснели и прятали их в смущении, что они стали Вам и не нужны. Вы ничего так и не сумели разглядеть. Что ж, теперь придется чувствовать! Глостер прошел через Чистилище. Только вот произошло ли истинное, точнее, полное его очищение, достаточно ли он намучился, чтобы все понять? Что-то граф понял, что-то ему предстоит еще осознать. Невольно мне в голову приходят слова Маргариты из «Ричарда III». Она обращала их к лишившейся власти Елизавете. Но как нельзя, они подходят и к графу Глостер. «Ты повелевала, теперь тобой повелевают». Ты «водил», теперь будут «водить» тебя. «Человек и червь – одно и то же», «для Богов мы тоже самое, что для мальчишек мухи – себе в забаву давят нас они». Да вот только не в забаву…Что ж поделаешь, если иначе нас, человеков, в наших безумствах не остановить? Только сейчас Вы, граф, поняли, что были слепы в гневе и признали свою вину перед Эдгаром. Правда… признали ее перед бедным Томом… Но лиха беда – начало! Вы опустошены, Вы не хотите жить. Все осталось позади. Жизнь, в которой был смысл. Дети… Один сын предал, другого предали Вы… Вы остались один-одинешенек на свете. Впереди ничего нет… Какое счастье, что Вы сейчас встретили именно своего сына. Который любит Вас, который простил Вам все, который от вида Ваших страданий едва сам не лишился рассудка. Просто потому, что любящему сердцу легче поверить внушению, что ничего не случилось, чем принять страдания близкого человека. Именно Эдгар, стряхнув себя этот ужас перед лицом еще более страшного будущего, сыграет безупречно перед отцом роль юродивого, чтобы не утратить его доверие и спасти от самоубийства. Потому что несмотря на отчаяние Глостера, несмотря на то, что он действительно «с тех пор многое перенес и понял», его путь еще не пройдет. Глостер понял, что все земные блага иллюзорны, проходящи… Но со стыдом, который принес ему и его сыновьям столько бед, он еще не примирился. И еще не обрел Любовь к своим детям; настоящую. Ему еще предстоит Путь на гору. С Томом… с Эдгаром. К Эдмонду. Но он уже взял за руку человека. Без перчаток. Ощутил тепло. Начал знакомится с собственным сыном. Вторая сцена во втором акте Эдгара и Глостера. Вся сцена – это сплошные восклицательные знаки. И речь идет не только о попытки самоубийства Глостера. Но и о испуге Эдгара, когда он с ужасом понимает, что его «сбережение», инсценировка могли все равно привести к смерти отца. Надорванная психика и чувствительность могли привести к тому, что Глостер просто так живо представил бы свое падение, что … разбился бы! Вот Эдгар привел отца «на утес». Граф не почувствовал ни подъема, ни шума моря не услышал – но сыну удалось убедить его в том, что «под влияньем слепоты все чувства притупились у тебя». Граф соглашается с этим (хотя из-за слепоты остальные чувства у него, скорее обострились!). Он, правда, уже что-то подозревает; речь спутника ему кажется «плавней и лучше прежней», и граф даже напугал этими словами Эдгара… Но отвечает бедному Тому Глостер уже невпопад; его мысли далеко. Ведь его последний путь пройден, жизнь закончена. Остался последний шаг. И Глостер сосредоточен на нем…Как завещание, он просит послать счастье Эдгару. А Эдгар, в страхе от «мысленного решенья умереть», пытается остановить его своими бесконечными «прощай»… «Смертельна даже мнимая попытка, его могло убить воображенье»…Эдгар искренне напуган, но – сейчас ему необходимо не только пробудить к жизни тело отца, но и его душу; лишь бы вернули ему желание если не жить, то хотя бы терпеть жизнь. Как угодно – все сказки здесь хороши. И не случайно – ведь даже не упав с высоты, не подвергаясь риску, Глостер задыхается и кашляет; много ли «живого» и не покалеченного осталось у него внутри? Другое дело, что повествование Эдгара о дьявольском искушении и чудесном спасении может разве что примирить отца с необходимостью «дожить». И вряд ли в него вдохнуло бы жизнь известие о том, что, рядом с ним был и спасал его сын. Еще не пришло время для признания. Как ни странно, вернуть Глостеру ощущение пульса жизни помог Лир. Глостер, встретив короля, готов обвинить именно Лира во всех своих бедах. «Развалина величия былого… Так и вселенная когда-нибудь сотрется в прах. Ты узнаешь меня?» - кричит он, сжав кулаки. Ведь, в конце концов, весь развал в королевстве, в умах, в семьях начался с «головы», с Лира. Но… «не трудись, слепой Купидон, меня любить не заставишь»… Как можно сердится и требовать ответе от впавшего в младенчество старика, хотя его устами время от времени и глаголит истина… Гнев, головокружение от королевского безумия, от «бессмыслицы и смысла», от любви КО ВСЕМ - и ненависти к собственным детям одновременно, смех сквозь слезы – вот что испытывает Глостер во встрече с Лиром. И стыд. Снова СТЫД. Шквал эмоций – это пробуждение к жизни. Душа жива, когда чувствует. И потому встреча с дворецким Освальдом, который не только по приказу, но и «по душе» желает Глостера убить уже не вызывает в душе графа, например, тихой, но радостной покорности судьбе. А ведь только что он собирался покориться воле богов – вот их воля; посланный избавитель! Но только – хотя он готов и подставить грудь под удар Освальда, но… теперь уже возможная и близкая смерть вызывает у него страдания по обрывающейся жизни… Только сейчас, когда он уже снова ЖИВЕТ, ему пора узнать, что ведет и защищает его сын, Эдгар. Пора перестать быть одиноким, обрести будущее.Опереться на сыновнию руку, доверится Эдгару, позволить себе быть ведомым молодым, сильным, умным и любящим своим ребенком. Пора родится Любви настоящей. И вот она есть. Любовь, замедляющая время и соединяющая Глостера и Эдгара в единое целое. За их последний совместный проход, когда Глостер ведом, когда уже Эдгар управляет всеми движениями отца, у которого уже не осталось сил, они, кажется, проживают заново всю свою жизнь… Глостер доверился одному сыну. Но ощутив, что такое Любовь к одному ребенку, к счастью, можно открыть свое сердце просто любви отцовской. И возлюбить и второго своего сына. За то, он частичка тебя. И несмотря ни на что, простить ему, своему ребенку, все, даже преступления. Любовь должна заменить стыд в душе Глостера, преодолеть его. Граф познает Любовь к обоим сыновьям. «Храни ВАС Боги!» - говорит он, благославляя в лице Эдгара и Эдмонда тоже. Пусть даже на очищение через смерть. Но преодолеть весь стыд ему, наверное, невозможно – разве можно забыть прошлое, отречься от него? – и тогда забыть и свои собственные ошибки. Это часть тебя самого. И стыд за эти грехи так велик – как и велика радость от победившей в душе Любви. «Сошлись в нем разом радость и страданье. И столкновенья сердце не снесло и разорвалось!» Глостер примирился и осознал свою любовь к обоим сыновьям – и теперь ему, все понявшему, освободившемуся от чувства стыда, можно совсем освободить свою душу от мирской, земной грязи и тела – и он умирает. Освобождается, идет к новой, вечной жизни. И вот ирония жизни – все возвращается на круги своя. Сын законный благословлен им на бой за правду. Сын подлый, за темное рождение которого Глостер поплатился потерей глаз, должен ответить за свои преступления и уйти. Два ножа в руках Глостера своим лязганьем, как метрономом, как часами, отмеряют ритм и течение времени. Последние мгновения жизни Эдмонда и возвращение в жизнь Эдгара. И Эдгар не совершает акт возмездия, ибо Эдмонд умирает на руках брата, и Эдгар в ужасе от этого. Просто Эдгар остановил Эдмонда, перерезал пуповину, которая еще питала уже мертвого душой брата. Фортуна действительно совершает свой круг – с Эдгара все началось, Эдгар точку и поставил.
Administrator: От зрителя Король Лир Наконец-то я попал на Шекспира. В Сатирикон. К Райкину. Поначалу сложно было держать нить сюжета, не будучи знакомым с произведением, однако когда я втянулся я ощутил всё волшебство происходящего. столько всего уложить в три часа...столько эмоций,чувств,событий и судеб...Лишь раз меня увлекало происходящее на сцене так сильно,что мне хотелось принять участие в действе. Здесь это желание было даже больше...хотелось плакать,кричать,смеяться и бежать вместе с актёрами.Браво
Lotta: "Король Лир" 25 февраля Да, сцена ослепления Глостера - наконец-то! - перенесена в центр. Конечно, в таком виде она не столь изысканна, более ожидаема... Но если между нами, давно бы так! В спектакле есть другие сцены, блестяще решённые, когда действие развивается сразу же в нескольких плоскостях. Например, бой Эдгара с Освальдом, когда Глостер плачет от немыслимого горя, а Лир, уже совершенно утративший рассудок, передвигается прыжками. Но финал 1-го действия рассчитан на шоковую реакцию зрителей, этой же цели служит цирковой марш. Тут необходима концентрация внимания на главном, а это всё-таки фигура Глостера. Вообще изменений более мелких в спектакле хватает. Ещё сильнее роль тактильности. Герои постоянно прислоняются друг к другу, больше стало тычков и плевков. Три момента для меня остаются странными. Пощёчина Корделии Бургунскому герцогу - непонятно, с чего бы ей так экспрессивно проявлять эмоции, непохоже это на неё. Срыв герцога Албанского, когда он, несмотря на всегдашнюю сдержанность, бросается душить жену... а потом невозмутимо продолжает разговор с ней. Перчатки на Кенте в начале спектакля. Если это деталь, отличающая королевских министров, то она как-то затушёвывает более сложный смысл. Для Глостера они символичны, для Кента... не знаю... Ну про "иголку" в руках Эдмонда, когда он - первый - разыгрывает роль Тома из Бедлама, уже говорили: на художественный образ это не тянет никак! Остальное логично: изменение некоторых интонаций, то, что Эдмонд теперь постоянно отслеживает Регану и Гонерилью, провожая их взглядом, то, что Регана уже при муже тает при виде его... Спектакль сложился в очередной законченный вариант. По крайней мере, на время.
Божена: "Король Лир" 25 февраля для меня вчера неожиданностей особенных не принес - изменения появились на предыдущем спектакле. Финал первой части совсем "сыгрался" и завершает действие хорошим "аккордом". И все-таки вернулась любовь странная между Реганой и мужем. А то просто "бьет" - было маловато. Лир в первой сцене был особенно противен вчера и в тот момент, когда Корделия наотрез отказывается петь любовь, я поймала себя на мысли: "НА, получи!" В общем, за что боролся, на то и напоролся! Корнуэл (именно Корнуэл) вчера частенько был навеселе и наблюдал за всеми распрями своих подданых так, как будто на победителя ставку сделал. Эдмонд, пока не зашил себе память, произносил все слова через слезы обид. Он совсем не был уверен, что Отец не раскроет обмана с подложным письмом и сомневался - идти ва-банк или нет. Но...ставки были уже сделаны, поздно отступать... А Глостер был одной сплошной возрастающей болью. И в негодованиях и решении по поводу "предательства" Эдгара была приглушенная, спокойная решимость - и потому очень страшная. А во второй части...Господи, каждый раз боюсь, что Глостер (и Денис тоже!) легкие себе отобьет при "падении"! Кашель этот его, захлебывание... Уф-ф! А про перчатки Кента... По-прежнему оставляю за собой вопрос: если Кент Эдмонда по щеке треплет БЕЗ перчаток - зачем надевали-то? А в общем - "Король Лир" вчера был, как всегда, на высоте. И с моей стороны НАКОНЕЦ-ТО (на четвертом спектакле подряд) не было слышно мобильников!
Administrator: от зрителя Слуга двух господ в детстве засмотрен был, насколько это возможно было... имея всего два телевизионных канала. :) Лир поставлен нетрадиционно, но с большим вкусом, причём использованы переводы и Пастернака, и Кетчера, и Дружинина... Интересный симбиоз. Музыка красива. Костюмы... Три дочери - три цвета: красный, жёлтый, белый... Лир - серо-чёрный... В целом не связаны с эпохой. Игра... ты знаешь, спектакль длится около трёх часов, мне показалось минут 30.... Игра затягивает вглубь настолько сильно, что времени не замечаешь... Есть несколько моментов, которые я бы не стала обыгрывать так , как это сделал режисёр, но придираться не буду... ) Помимо Райкина очень понравился Денис Суханов в роли графа Глостера - старшего... очень вырос этот актёр. А вот Максим Аверин возможно и к месту в роли Эдмонда, но зная его сериальное прошлое, предвзятость моя мешала восприятию пьесы...
Administrator: Вот с этого поста от зрителя... Король Лир Когда что-то сильно переворачивает, очень тяжело рассказать словами. Зато Юра ну очень здорово НАПИСАЛ про КОРОЛЯ ЛИРА. Просто вот каждому, кто раздумывает, не пойти ли в Сатирикон на что-нибудь трагическое, советую прочесть :) Про кровь, любовь, риторику и прочее, что меняет местами наш тутошний мир и сцену, делая сцену реальнее и соединяя нас с вечными вещами. Кажется, я начинаю понимать, что такое театр. И ещё – дошло, почему так трудно было уходить, выныривать на поверхность: не хотелось оставлять его там одного, в его беде. *Собственно, Лир - это Константин Райкин :) ...перешла на этот ЖЖ-пост Кровь, любовь и риторика. Вчера ходили в Сатирикон. Райкин играл Короля Лира. Чудовищно, чудовищно видеть невооружённым (незащищённым) взглядом такой выплеск энергии - боли, отчаяния, безнадёжной яростной тоски. С экрана оно как-то гуманней. Условней, что ли - хотя в кино и дождь настоящий, и ветер, а тут вместо шалаша - дурацкая проволочная лошадь, которую несколькими сценами раньше доставил проныра-слуга с игривым вопросцем "Куда тут лошадей поставить-то?" Ну вот, потом эта проволочная конструкция отыгрывает шалаш, и в шалаше сидит такой пронзительно обезумевший Лир, что какие там к чёрту лошади. Вообще, условность на условности, вроде бы, но взвыть ты готов не раз совершенно по-настоящему - горе и обида жалкого старика, они просто гигаваттами плещут в зал, когда он проклинает, рыдает, городит бессмыслицу, прыгает полуголый по сцене, а особенно - когда стоит, чуть согнув колени, чуть подавшись кряжистым телом вперёд, навстречу косому лучу прожектора, один на один с чернотой, под грохот разверзающихся небес - и рррразносит, разносит твою душу в мелкие клочья... Я, признаться, первый раз вижу вот так живьём актёров такого калибра - собственно, много ли их сейчас осталось? Надо срочно увидеть кого ещё можно. Постановка вообще там в Сатириконе ещё, кажется, более грубая и материальная, чем то, о чём любил рассказывать Высоцкий, говоря о любимовском Гамлете. Грубость и телесность, всё очень, ну, осязаемо - огромные неструганные доски на сцене, которые потом разбирают, потом снова собирают - настоящая вода, щедро расплёскивающася из жестяного ведра, в котором моют ноги, а потом льющаяся с мерзким звуком в то же ведро из незакрытого крана - огромные тяжёлые полотнища, которые то разворачивают во всю сцену, обагряя её или делая девственно белой, то наспех, грубо складывают в кучу - и от этого поднимается нешуточное, тяжёлое облако пыли и уплывает куда-то в зал. Залу вообще изрядно достаётся от этого самого натурализма - поневоле задумаешься, так ли хороши билеты в первый ряд, когда проклятый отцом Эдгар, решив изменить свой облик на бродяжий, выливает себе прямо на голову ведро вязкого клейстера и под внезапно рухнувшую с небес музыку исполняет на сцене безумный "нижний" брейк-данс, стараясь погуще изваляться в уже раскиданных там мелких клочьях бумаги. Клейстер жирными каплями разлетается вокруг, немного, кажется, не доставая до нашего 11-го ряда. Но это натурализм именно театральный, то есть - не "как оно было бы в жизни", а как оно было бы в старинном простецком передвижном театре. Не кровь, а красные платки, не сабли с мечами - деревянные кортики, которые деревянно же стучат - ну, в общем, тот фургончик из "Розенкранца и Гильденстерна", конечно, вспоминался не раз. "Мы больше придерживаемся школы, соединяющей кровь, любовь и риторику. Мы можем показать вам кровь и любовь без риторики, а можем кровь с риторикой, без любви. Единственное, что невозможно — это объединить любовь с риторикой без всякой крови. Без крови нельзя — на ней всё замешано." Для пущего сходства там ещё добавляется гендерная путаница - шута внезапно играет хрупкая маленькая девочка слегка африканских кровей, и хотя в тех театрах было как раз наоборот - "приватный просмотр сюжета «Насилье над сабинянками»… вернее, над сабинянкой… вернее, над Альфредом..." - всё равно это выглядит ещё одним приветом тем загадочным временам, когда все эти кровавые истории о жизни и смерти царственных особ разыгрывались перед почтеннейшей публикой на грубых деревянных сценах - впервые. А ещё в Сатириконе играют Ричарда Третьего - и там тоже играет Райкин - и, думаю, я тоже теперь очень хочу это увидеть, да )
alisa: На "Лире "была не так давно...до этого читала без особого удовольствия...но,вспомнив про "Сатирикон"(в основном "Тополя и ветер","Синее чудовище") решила пойти туда,и не прогадала!Нестандартная постановка,замечательные актеры...идеально! Суханову Глостер определенно удался!Когда Глостер слепнет,чувствуется,что Суханов не до конца понимает,каково это-ослепнуть,этого ужаса...но это даже придает некую...правдивость?Или шарм?Или то усилие,с которым сам актер пытается это понять создает ощущение-"Вот он,Глостер,видите,он еще этого не осознал!Вот же он,на сцене,я его вижу,вижу,как он пытается это осознать,но пока не может!"...не знаю,но уверена,так и должно быть. Давно заметила,самое гениальное решение Райкина-тандем Аверин-Суханов,оба-гениальные актеры,но...Суханов гениальнее(да простит мне это Аверин),и опять НО-Суханову нужен толчок,без него играть в полную силу он не может,этот толчок-Аверин. А Аверину надо к кому-то тянуться,для этого у Аверина есть Суханов...вместе они достают пика гениальности!
alisa: Наверно,я могла бы сформировать свои мысли четче,но их так много,они почему-то скачут...и я не успеваю даже писать!А про "печатать"я вообще не говорю... Жаль Суханов вряд ли сможет прочитать мое мнение нем в роли Глостера...и не только Глостера...а если и прочтет,то не сможет ответить...
Божена: alisa пишет: опять НО-Суханову нужен толчок,без него играть в полную силу он не может,этот толчок-Аверин. А Аверину надо к кому-то тянуться,для этого у Аверина есть Суханов...вместе они достают пика гениальности! Конечно, Максим Аверин и Денис Суханов дают идеальный и гениальный тандем. Но не менее идеальный и гениальный тандем у Дениса с Константином Аркадьевичем Райкиным в совершенном практически и гениальном - для меня, во всяком случае - "Ричарде III". А тандем Максима и Агрипины Стекловой в том же спектакле? и глаз не оторвать и не выдохнуть-вдохнуть не получается! А "Королева красоты"? А "Деньги"? В "Деньгах" составы-тандемы все время разные, а Денис-то один! и без Максима И спектакль... такой уютный, глубокий, теплый... Ох, давно не была - соскучилась! Оба - и Денис, и Максим - умницы невероятные и трудяги, Господом Богом не единожды поцелованные. И ни одному - на мой взгляд - толчков не требуется. Да и К.А. не раз говорил о Денисе - когда они вместе на сцене, ему (Райкину) не надо играть "за себя и за того парня". Эти слова дорогого стоят. А КАК спектакль изменился, насколько ГЛУБЖЕ стал играть Эдмонда Максим, насколько зловеще стал Глостер в первой части и насколько "ушел в небеса" во второй, как за него страшно... Я сейчас 4 раза подряд посмотрела... И ужас слепоты, на мой взгляд, и ее необходимость для героя, которому отныне суждено чувствовать гораздо большее, осознаны полностью! Но... в любом случае, alisa, спасибо за интересную версию. А мне в институте мастера говорили - если вам не дай-то Бог не делают замечания, не говорят что-то неприятное, КРИЧИТЕ "КАРАУЛ!!!", поскольку это значит,что вы умерли. По крайней мере, творчески. Так что - наши мальчики живее всех живых.
Божена: Я бы, пожалуй, и остановилась на уже написанном, вполне удовольствовавшись разбором линий двух несчастных отцов, Лира и Глостера и их детей. Коснулась бы еще режиссерских приемов, весьма интересных, и оформления спектакля, но… В спектакле нет проходных актерских работ. И не сказать о том, какие образы созданы Тимофеем Трибунцевым (граф Кент), Елизаветой Мартинес Карденас (Шут), Владимиром Большовым (герцог Альбани), Константином Третьяковым (герцог Корнуэл) и Яковом Ломкиным (герцог Бургунский, затем дворецкий Освальд, затем Капитан) было бы просто несправедливым. Все четыре персонажа выстраиваются для меня в пары: два герцога – одна пара; и граф Кент и Шут – вторая. И нечто необычное, непостижимое – Освальд… Или… Герцоги Альбани и Корнуэл – два противоположных образа. Один, в исполнении Владимира Большова, человек уже поживший, умный, благородный и интеллигентный. Имеющий какое-то «хозяйство», позволяющее ему чувствовать себя независимым. Он умеет контролировать свои эмоции, способен рассуждать здраво и объективно. Женился на Гонерилье, которая значительно младше его (не случайно он говорит, «страшно подумать, что вырастит из тебя»; жена для него еще совсем девочка!), герцог Альбани по любви. Но хотя по уму и даже благородству они друг другу подходят – увы, совсем несхожи по темпераменту. Любовь герцога горит ровным огнем, а Гонерилья ищет страсти. И не любя мужа, она и достоинств его не видит, и недостатки преувеличивает и придумывает. Он для нее и ничтожество, и трус… А он все пытается заставить ее одуматься. Он в ужасе от того, как она обошлась с отцом; старается объяснить всю неправедность ее поступков. Слишком чист герцог; для него естественно впасть в ярость от морально грязного поступка жены, но и немедленно обуздать свои эмоции тоже естественно. «Не такое у него воспитание», чтобы на женщину кидаться. И измена последующая Гонерильи тоже для него аморальный поступок, прежде всего. Герцог же Корнуэл в исполнении Константина Третьякова… Мальчик из рабочего района. Шпана по замашкам, но – принц по тому, что удалось внушить ему в коротких передышках в «ременном» воспитании. Так и ждешь от него или распальцовки, или приветственного жеста скинхеда. Этакий петушок, еще не превратившийся в хозяина курятника, но за неимением старшего уже выполняющий эти функции. Не дорос, не дозрел, не довоспитывался (хоть чуть-чуть бы воспитания!) он до герцогства, вот беда. Но он уже герцог, хозяин. И все подчиняются ему. А он…следит за дракой Кента и Глостера, как за собачьим боем. И маечка его коротенткая красная… Ой, как он жаждет крови. Но… ведь нужно и власть свою показать – остановить драку, наказать грубияна, даже не разбираясь, кто в чем виноват и как поступить не только должно, но и просто прилично. Ведь это так приятно быть герцогом и повелевать! На Регане он женился, очень удачно сочтя и любовь, и расчет. Вот он-то, в отличие от своего свояка Альбани , был гол как сокол. Удачная и счастливая партия подвернулась. И жену он любит! Бьет же… Нет, любит, конечно. И бьет, конечно. Ну, кому что. Регану это в общем-то устраивает. Она еще и горько оплачет его смерть, и помешается от горя. В самой первой сцене поведение герцогов рознится. Нельзя сказать, что отдельно (по крайней мере, в последних спектаклях!) сидит от Гонерильи Альбани…Но Корнуэл обнимает жену. Он совершенно с ней в одной упряжке. И такое впечатление, что про тему-то экзаменационную пронырливый Корнуэл у какого-нибудь комердинера заранее выпытал – выкупил. И подготовил Регану. А вот честный и правдивый Альбани… ему и в голову это не пришло! Впрочем, он и не сомневался тогда ни в уме, ни в благородстве своей жены, ни в искренности ее любви к отцу, ни в том, что их взгляды на жизнь едины. А дальше… Дурочка Корделия решила сыграть в честность и…Альбани-то лишний кусок получил, но… вся эта семейная драма его, чтящего святость родственных уз, не могла порадовать. А вот Корнуэл… Как хищно сверкают его глаза, как пожирает он пока еще кусочек карты – но ЕГО владения, хозяйство, богатство. Слово королевское уже произнесено – и Корнуэльский герцог всех задушит, но этого нового куска уже не отдаст! Он хозяин, наконец-то! А дальше события нам известны: прокляв младшую дочь, а затем поссорившись со старшей, Лир мчится к Регане. Действительно ли дом у нее, женщины приземленной и расчетливой, МОГ быть не готов или… просто папу решили встретить на нейтральной территории, но все едут к Глостеру. У графа и самого домашние неурядицы, но… молодые господа приехали. Не до себя. И каждый раз очень интересно поведение Корнуэла в этой сцене. Такое впечатление, что его не слишком волнует не только происходящее в доме графа, но и в отношении короля все ясно и понятно, все решено. И всеми распрями молодой человек просто развлекается с завидным азартом. Он зритель … или судья (правда, предвзятый) на собачьих или петушиных боях. Его коротенькая красная маечка… Лишь когда он запахивает шинель, он вдруг вспоминает, что он герцог. Правда, вспоминает Корнуэл не об ответственности, а о том, что он же может решать человеческие судьбы. И это так забавно! Потому что внутри, под шинелью прячется босяк, или вечно, ну, или частенько навеселе. Жестокий, побивающий свою обожаемую женушку, свято блюдущий свои доходы и …потешающийся над всем, что он не понимает. А потешается он часто. Его, небось, и в герцоги-то не готовили («уж не согрешила ли бабушка с водолазом, царствие ей небесное, старушке?»). Что выросло, то выросло. Может, потому и с Эдмондом они так легко сходятся, что чуют родство происхождения и душ? Герцог же Альбани схож с Глостером. Он благороден, он честен, умен, интеллигентен. Для него важны, дороги кровные узы. Об этом он говорит Гонерилье, ее ссора с отцом ему не понятна. И не столько ее страхи, а то, что из-за этого всего - из-за бытовой мышиной возни – можно идти против своего начала. Прав он или не прав, считая. Что можно было все уладить мирно, но… Его участие в сражении в союзе с Реганой и Эдмондом имело единственной целью сохранить жизнь Корделии и Лиру и по возможности восстановить семью, родственные узы. Ведь любят же все дочери отца, и отец их любит! Помутнение, затмение рассудков просто произошло. И в достижении этой своей цели – миротворческой – он и смел, и тверд, и бескомпромиссен. Не к такому ли человеку стремилась на самом деле Гонерилья, но не разглядела за «кротостью»? Как это,увы, часто бывает с нами, женщинами…
alisa: Божена ,по-моему нет,не до конца осознано... И толчки,увы,нужны...я как-то видела спектакль-Суханова на кого-то другого заменили...уже не то. А за монолог спасибо,очень интересно.
Ирината: Суханова на кого-то другого заменили Такого не было ни разу даже не со дня премьеры... со дня ПРОГОНОВ в июля 2006 года. Каждая замена в Сатириконе - событие, которое не могло бы пройти незамеченным. А уж замена СУХАНОВА на кого-то другого.... она совершенно невозможна. Нет, alisa, Вы что-то путаете.
Божена: alisa пишет: я как-то видела спектакль-Суханова на кого-то другого заменили. Да, это меня тоже удивило. В Сатириконе ТАК просто не делают. В отношении того, что alisa пишет: Божена ,по-моему нет,не до конца осознано... И толчки,увы,нужны... Злой не буду. Понимаю, что речь идет о чисто субъективном восприятии, НО! Вы настаиваете на своем мнении - и поэтому я прошу Вас об обосновании его. Я спектакль смотрела не один раз и подряд, и не подряд. Вряд ли много найдется деталей, пауз, жестов, ньюансов тона, которые не вспомнятся. Наверное, это уже следовало бы спросить в личном сообщении, но начали разговор уже здесь. А именно: сколько раз Вы смотрели "Короля Лира" и какие спектакли с участием Дениса и Максима видели, кроме "Тополя и ветер"? И какие спектакли в постановке Юрия Бутусова? Ибо его режиссура великолепная, интересная, в спектакле "король Лир" постоянно изменяющаяся (так здорово!!!) - но и необычная. И ее воспринять "с лету" и сразу все понять не просто. Не поймите меня превратно, но у меня ощущение, что здесь имеет место попытка предсказать судьбу ребенка (уже, кстати, пятилетнего! ) опираясь исключительно на показания шкалы АПГАР (кто еще через своих чад не прошел, поясню - это оценка жизнеспособности ребенка в первую и пятую минуту жизни) Как раз вчера, на пятом у меня подряд спектакле (не из фанатизма; из меня вряд ли получилась бы фанатка даже Господа Бога ; я не из разряда тех, кто просто безоговорочно верит; предпочитаю чувствовать = понимать = знать - и тогда отдавать должное ) мне попались самые ужасные для меня соседи. Не потому, что вести себя не умеют или что-то подобное. Но два дня назад на "Доходном месте" сзади меня, Мирры и Лотты уселась шумная компания молодых людей. Но мы на их совершенно неуместных хохот так ОБЕРНУЛИСЬ, что... дальше смотреть это было терпимо. А вот вчера... впереди меня сидели бабушки-пенсионерки... Я не знаю, читали ли они Шекспира... Но забыли, если читали точно. О чем спектакль, кто есть кто, они так до финала и не поняли, но ОБСУЖДАЛИ это вчетвером три часа. Что Глостер ослеплен, я объясняла им в антракте, так же как и то, что спектакль может длиться 3 часа. Темпоритм Сатирикона - ЭТО НЕ ИХ РИТМ, и все что происходило на сцене, было названо... истерикой. И все! А просьбу выключить телефон они восприняли с огромным энтузиазмом - и конечно, выключить ЗАБЫЛИ. Даже после третьего трезвона. Им все решительно не понравилось - поэтому они решили прийти сюда еще! В такой же ситуации (почти) я была когда-то давно на "Шантеклере". С мамой. Мама поняла, что это не ее темпоритм, и больше в Сатирикон не ногой. Предпочитает Малый театр. А у меня... тяжело в такой компании! Спектаклем ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫМ с великолепной режиссурой и совершенно соответствующей ей актерской работой (а ведь от этого, на мой взгляд, во многом зависит успех или провал любого спектакля) я с пятого раза не "перекушала" хотя уже побаивалась этого. Финал первого акта уже совершенно гармоничен. Для зала вчера просто был как шок. Аплодировать стали - дружно, а не кто-то как-то - уже в тот момент, когда Глостер вытащил красную повязку. Но потом все смолкло, установилась тишина бездыханная до конца - хороший дружный ВЫДОХ в темноте. Все вчера очень воспринималось - "ловили" Дениса в "падении"(хотя его никто "не подталкивал"), и девочек боль и страсть воспринималась, и рассуждения над превратностями жизни и человеческой глупостью Максима (без "дотягивания" до Дениса) были близки и понятны, потому что очень глубоки. Как и слепота зрячего Глостера - и мудрость его же ослепленного, потому что мы все слепы "пока несчастья не вразумят нас". И с этим каждый из нас в жизни сталкивается. И тогда - что ж, кулаки, как Денис, сжимаем - да только все на себя, любимых. Больше-то не на кого! И Лир - безумный, но страдалец. По собственной глупости, самодурству - но страдалец. И больно за него. Как Кенту, другу верному, который в своем короле знает много хорошего, и во имя святых законов дружбы, прощает, служит, бережет... В отношении Пощечины герцогу Бургунскому... Lotta Лена, а вот вчера было хорошо! В то время, когда КА, Лир, обращался к женихам - кто на мятежной дочке женится - Корделия встала и смотрела все время на герцога Бургунского, почти что "бродила как тень" за ним. И ее предпочтение именно его было на лицо. Когда она просит, чтобы отец объяснил, что не порок уронил ее в его мнении - у нее просто истерика, взрыв темперамента. А дальше идет предательство любимого - и... пощечина. Вполне, мне кажется, уместная. От которой Яша Ломкин уходит к двери - он тоже переживает, но возможности просто взять в жены бесприданницу у него явно нет. Что ж - раз так, то так. Больно, но не унижаться же, если другой тут же невесту подхватил. Надо марку держать! Что касается сцены, где Альбани бросается душить Гонерилью - он останавливает себя и отходит от нее, тяжело дыша, едва и постепенно овладевая собой. А дальше - он интеллигентный человек. То, что он узнает о Глостере, его поражает, НО ОРАТЬ И ТАРЕЛКИ БИТЬ... неприлично. Очень меня тронуло, что вчера из зала выходили заплаканные молоденькие девочки!
Lotta: Божена , большое спасибо за вести с "поля боя" Очень рада, что проявляются подтексты в моментах, прежде носящих почти только внешний характер (не по замыслу, а по его реализации). Ещё бы "зашивание" Эдмондом рубашки как-то оправдать (опять же в реализации)! Ну а окончательное складывание финала 1-го действия - это очень важно! Если раньше я сомневалась в нужности нововведений, то теперь слежу за происходящим не только с интересом, но и с верой в долгую и счастливую жизнь спектакля.
Божена: Lotta пишет: Ещё бы "зашивание" Эдмондом рубашки как-то оправдать (опять же в реализации)! Вот, Лен - оправдать в плане реализации и в соответствии с моим вкусом ПОКА у меня не получается. Хотя почему это зашивание "забрали" у КА, мне понятно - там же практически одно за другим было: зашивание и убийство Шута. То есть лишение памяти и избавление от разума. Это все "из одной оперы", и некое нагромождение одного на другое выходило. К тому же Лир не столько забывает, а именно сваливается в безумство. А от памяти отрекается именно Эдмонд. Сначала от Эдгара, обманув его - и тогда он зашивает память. Потом и от Глостера - и передав письмо Корнуэлу, он сдирает с себя повязку, наложенную отцом. ЛОГИКА-ТО есть режиссерская. Но вот как я не придумывай, что должно подготовить это зашивание у Максима... Он сейчас это делает легко, методично. Просто шьет память. Нужно ли здесь, скажем, оглядывание на Артема, переживания - вот как не представлю: нет, не то! Может, мне не хватает "физической" причины этого зашивания, как вроде "дырку" сначала обнаружить? Не знаю. Но вчера уже такой дисгармонии мне не чувствовалось все-таки. Да, еще забыла детальупомянуть. Звуковую. Вчера в конце первой сцены, когда все мужчины уходят, Глостер садится за пианино, а Корделия, попрощавшись, оставляет Регану и Гонерилью одних - слышится набат, тот же что и в конце перед финалом в сцене "на четверых". Только он звучит более глухо, уже создавая ощущение тревоги. Понравилось или нет - не скажу еще. Просто новое.
Божена: Когда думаешь об образе графа Кента, созданного Тимофеем Трибунцевым, сразу вспоминаешь о том, что настоящая дружба – это свято, это нерушимо, это необходимо. Как и граф Глостер, Кент всесильный сановник, опытный царедворец, знающий себе цену и вполне гармонично существующий в своем высоком статусе. Общение с ним недоступно простым смертным – не поэтому ли (теперь!) на нем перчатке в самой первой сцене? Так же, КАК И друг Глостер, он попирает ногой Эдмонда и снисходительно треплет его по щеке… И попирает и треплет по щекам Кент ТАК очень многих. У меня этот момент стойко ассоциируется с эпизодом из «Семнадцати мгновений весны». Там тоже высшие чины любили ТАК снисходить до простых смертных. Впрочем, сановники были и будут во все времена одинаковыми… Кент - этакий «гражданский министр» короля Лира, в противоположность Глостеру, человеку из «военного ведомства». Он подчинен только своему повелителю, но благодаря «гражданке», не так сильно задавлен субординацией, как Глостер. Может, потому он ощущает себя не только слугой, но и другом короля. Это запрятано глубоко – но он есть; снова и снова проявляется: в смелости Кента, с которой он бросается «на амбразуру», стараясь встать между Лиром и его решением – и грядущими бедами; в его жестах заботы и поддержки короля. Но Кент изгнан… Вдруг, как-то сразу граф преображается. Становится маленьким, слабым – физически, но остается сильным духом. «Кто ты такой?» - спрашивает Кента не узнавший его Лир. И получает ответ «человек». Из сановника Кент действительно становится Человеком. И дальнейшие его поступки – поступки человека истинно любящего; не узнанный, он становится тенью Лира, его наперсником, защитником, его последним солдатом, готовым дубиной выколачивать все несправедливости, которые терпит его король. Не правда ли – именно так ведут себя «правильно» любящие своих детей родителей? Какое бы решение не принял ребенок, вылетающий из гнезда – они становятся надежным тылом, надежной опорой; всегда и во всем их ребенок самый лучший, он всегда прав. Это то, что необходимо каждому человеку. Так и здесь. Лир, правда, не вылетел из гнезда, а улетел в безумие. Но жизнь и беды короля становятся жизнью и бедами Кента. Он подхватил Лира под руку и помогает ему идти по его не легкому пути. Но ведь и с другой руки Лира не пусто. Если с одной руки король имеет полнейшую поддержку друга, то другую руку его подхватывает маленький и юркий Шут, где-то блуждавший и вдруг вынырнувший невесть откуда. Он образовывает тоненький, но беспощадный голос Разума. Истинного ли? Человеческого и Божьего одновременно. Божьего – потому что все знает; но человеческого – потому что помнит Шут и прежнюю жизнь и утехи; и отказываться от них, как и его король, не желает. Но он связан с макрокосмосом, он знает все наперед. Странное получается такое триединство. Очень похоже на определение воли человеческой вообще: у каждого из нас есть воля Божья, предлагающая; воля Дьявольская, соблазняющая – и воля своя собственная, решающая. Шут - Разум беспощаден. Он мог бы и образумить, заставить задуматься, настоять пойти на мировую – но на вопрос - почему? - он не отвечает… Он надвигается страшной тенью набата на короля, исподволь напоминает о прежней власти и благополучии, он соблазняет на проклятия и жажду мести. Юркая маленькая ехидная девочка… Всегда говорящая правду, не боящаяся плетки – и безумно любящая своего властелина. Этот разум так легко задушить: движение, желание тишины – и его нет. Безумие… И Лир остается только с Кентом. Только вот дело короля совсем плохо, если и с одной и другой руки его поддерживают в стремлении «все вернуть силой». Как странно – любовь друга, Кента, у Лира есть – а от Бога, суть которого в Любви, он своими проклятиями в адрес детей отрекся. И Разум, который потом вернулся к королю Корделией и через ее любовь, по-прежнему зовет к отмщению, хотя и под знаменами Святой Любви к отцу. Потому и суждено Корделии погибнуть, передав отца снова во власть безумия, теперь уже окончательно. Да и со власть смерти тоже – ведь Лир идет вслед за погибшей Корделией к уже мертвым Регане и Гонерилье… А здесь на земле останется Кент. С его Любовью к своему погибшему повелителю и его дочерям. Вроде бы, снова вернувший себе прежний облик сановника – но уже преобразившийся через страдания и хранящий в себе Человека.
Божена: Lotta пишет здесь: Божена обратила внимание на перчатки Кента, появившиеся на нём в начале спектакля совсем недавно, - именно как на деталь, подчёркивающую его царедворство. Я согласна с тем, что замысел более очевидным становится. И деталь меня эта вновь появившееся коробит. Но я возвратилась в тему Дениса - и вот почему: режиссерский замысел стал более очевидным, но... В результате ... перчатками Тимофея теперь несколько перекрываются перчатки Дениса, делая тактильность у Глостера менее очевидной. Она вдруг не так - мне - стала бросаться в глаза. "Наброшена вуаль" - и в осознание отсутствия тактильного контакта и с детьми собственными, и вообще с миром, которое является бедой Глостера, теперь у душу вползает мягко и постепенно. Lotta пишет еще: Понимаю, что сейчас мы занимаемся ерундой, обращая такое пристальное внимание на всего лишь одну из деталей, но последние изменения в спектакле вызвали прямо таки ренессанс влюблённости и повышенный интерес к нему. Да почему ерундой, Лен ? если режиссерский замысел, режиссерский "сквозняк" стоит и состоит именно из этих деталей? Это же "самое вкусное" - и уже 5 лет, а все смакуется! И причмокивается. И не приедается ведь! У меня вообще слабость к хорошей режиссуре. А в сочетании с великолепной игрой...
Lotta: Да, получается, что об этом можно писать в обеих темах . Здесь - сподручнее. Появление перчаток на Кенте добавило его образу лишь малость, а вот Глостеру повредило, так как во втором случае это БЫЛА даже не деталь, а многозначный символ, выражающий отношение героя к миру. Теперь же это элемент, который подтверждает общественный статус героя - и всё! Глостер 1-го действия - человек с жёсткими установками, потому образ во многом определяется внешним рисунком. Суханов обыгрывает детали, я бы сказала, изощрённо. Речь идёт о костюме, о походке и вообще пластике, о том, как он расправляет "письмо"... В общем, жалко, что перчатки - это уже не только ЕГО принадлежность. Смысл размывается.
ls: Пишите, пишите и об этом. Чтение дискуссии о перчатках Кента и Глостера это само по себе удовольствие утонченного порядка, при описании смыслов таких деталей в голове рисуются и дорисовываются сцены этих эпизодов и прокладываются новые направления для мыслей. И вообще, дискуссия это интересно.
Administrator: От зрителя Эмоция Ходили сегодня в "Сатирикон", на "Короля Лира". Братцы, Райкин - это явление. Это что-то потрясающее, невероятное, необъяснимое. В конце спектакля ревела в три ручья. Спутник мой тоже по-мужски скупо смахивал слезу. Даже ничего внятного больше написать не могу - просто ОЧЕНЬ впечатлена.
Lotta: "Король Лир" 20 февраля марта Спектакль устоялся, сыгрался, приобрёл цельность. Совершенно очевидно, что мелкие потери в нём (к тому же оцениваемые субъективно) менее важны, чем приобретения. Прежде всего это касается 1-го действия. Сцена ослепления, перенесённая в центр пространства - это принципиальное решение, усиливающее линию Глостеров. Понятно, что любое усиление одновременно что-то и ослабляет (вспомним пресловутые перчатки, которые носит уже и Кент, тем самым размывая значение этой детали для Глостера). Так и здесь: трагедия Лира и его дочерей, вызванная обычным эгоизмом и внутренней слепотой, становится ещё менее уникальной. Собственно, уже раньше неоднократно замечалось, что в бутусовском спектакле ДВЕ почти равноценных семейных драмы. Теперь эта тема имеет ещё более обобщённый характер. Очень важные изменения произошли и в начале 1-го действия и касаются они Корделии. Раньше Марьяна Спивак лишь обозначала некий идеальный образ, ну а поскольку ничего идеального от жизни мы не ждём, то поведение младшей, "хорошей" дочери Лира казалось простым упрямством - проявлением всё той же слепоты, нежеланием сделать приятное отцу, принявшему трудное решение, и тем самым успокоить его. Теперь Корделия - юная девочка-максималистка, влюблённая в жениха, и потому она никак не может сказать, что будет любить отца больше, чем мужа - ну просто язык не поворачивается! Потому и пощёчина герцогу Бургундскому, так легко отвернувшемуся от неё, понятна, как и её метания: ей и в голову не приходило, что абсолютно естественное и "правильное" чувство будет истолковано как преступление. Очень хороши теперь сцены Глостеров. Тут изменения другого порядка, они связаны с взаимодействием партнёров. Обросший и помолодевший Аверин-Эдмонд и ставший более значительным Суханов-Глостер уже не вызывают, как это было раньше у некоторых зрителей, невосприимчивых к театральной условности, желания подкрепить возраст отца хотя бы сединой. В Аверине проступило полузабытое мальчишество, его Эдмонд молодой человек, сын. Играл он вчера нервно, отчаянно, как будто Эдмонд доведён до ручки, загнан в угол, как будто у него нет выбора, так как он больше не может выносить холодность отца, высокомерие брата, презрительную снисходительность Кента... Он чутко реагирует на людей, пытаясь определить их отношение к себе и использовать это (например, отслеживает взглядом Гонерилью и Регану), ловит интонации отца. Глаза лихорадочно блестят, никакого холодного цинизма, который заметно упрощал этот образ некоторое время назад. Что касается Суханова, то в этом сезоне в его героях видна ещё бОльшая внутренняя сила, потому отношение Глостера к Эдмонду - это уж точно отношение старшего. А во 2-м действии, даже отчаявшийся и измученный раскаянием и болью, он остаётся сильной личностью и готов до конца ответить за всё. Умирает-то он от горя - но это одновременно и прощение. Об Осипове-Эдгаре могу только повторить, что в последний год он стал намного глубже и интереснее, чем раньше, актёр явно перешёл на новый уровень. Играли все хорошо - при том, что спектакль труднейший и по физическим, и по эмоциональным затратам. Спасибо!
Божена: "Король Лир" 20 февраля марта Под каждым словом Lotta я готова подписаться, как под своим. Спектакль был очень сильным. Меня он еще долго долго не отпускал и благодаря тому, что сидела я на первом ряду в самой серединочке. Впрочем, оно и замечательно – театр лечит. Щемящее чувство беды у меня возникло в середине первого акта – и уже не отпускало и до конца спектакля, и уже на улице после. Спектакль цельный, устоявшийся, этакая мощная глыба. Интереснейшее явление, которое раз от разу «не приедается» не смотря на то, что все слова уже выучены наизусть, все жесты знакомы. Но энергия, наслаждение великолепной работой, великолепной режиссурой – их снова выпиваешь; и опять мало. Две линии устоявшихся семейных – два несчастных отца и их страдающие дети. Совершенно равнозначные и сильные. В одном случае – гибель семьи. В другом - надежда на возрождение. И через них позыв со сцены – подумать, потому что каждый из персонажей по своему прав, как и мы все в жизни. И виноват перед другим, хотя и считает, что «грешен сам, но меньше, чем грешны передо мною». Везде и всегда так. Но… очень хочется сказать о персонаже, которого играет Яков Ломкин. Великолепно, со смаком играет из спектакля в спектакль. Воспользуюсь одной цитатой: «И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида. На маленькой головке жокейский картузик, клетчатый кургузый воздушный же пиджачок... Гражданин ростом в сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая.» Каждый раз при появлении на сцене дворецкого Освальда мне вспоминается именно эта цитата из «Мастера и Маргариты». Потому что этот персонаж для меня с Коровьевым, Азазелло и котом Бегемотом, лучшим из всех шутов , стоит в одном ряду. Одного Освальд с ними роду-племени. Не обратить внимания на дворецкого невозможно; зал на него реагирует всегда. Еще бы – роль просто «облизана», отшлифована! Реагируют на ужимки, пластику, интонации, костюм, это, кажется совершенно непонятное то ли нижнее белье, то ли цирковое трико. Персонаж… вроде, вспомогательный. Прислуга. Но такая ли простая смысловая нагрузка? Как там у нас было? Кто вы, мистер Путин? Кто вы, мистер Освальд?! Конечно, он слуга, не просто слуга, преданный дворецкий, доверенное лицо Гонерильи. Слуга, для которого интересы госпожи давным-давно стали его собственными. Он всегда на ее стороне. Он по-холопски влюблен в свою герцогиню и по-холопски горд этим. Только вот… кто чей господин? У меня слишком часто возникал этот вопрос. Все его ужимки то возникают, то бесследно исчезают. Насмешки – и вдруг через них проступает простота и строгость. Его цирковое трико, лошадь, которую он тащит на себе (прямо «бедная Пеппилотта тащила на себе лошадь») - откуда он взялся, из какого марева соткался в доме Гонерильи? Вот он говорит со своей госпожой о безобразиях, учиненных в доме королевской свитой; он полон достоинства, четок, предан. Но по приходе короля мы видим нечто болоночно-гомосексуальное. Вроде слабое, тяфкающее, манерное – а как за пятку исподтишка схватит, так мало не покажется! Кент, бросающийся за ним вдогонку, чтобы наказать за оскорбление нанесенное Лиру – он должен был выйти победителем. Но неожиданно Кента выкидывает и избивает Освальд, и всего через несколько минут он также выкинет и самого Лира, глумясь и похрюкивая…он будет безжалостным подручным Корнуэла, ослепляющего Глостера и закружится в немыслимом танго на цирковой арене в свете софитов вместе с Реганой, в этот момент действительно ставшей ведьмой. Кто ж тогда Освальд? Дворецкий, коверный, шут?.. Слово «шут» когда-то имело значение «черт». И Освальд мне представляется помощником дьявола, который не столько прислуживает герцогам, сколько потакает и ласково направляет их, способствуя разрушению и семьи, и королевства. А лошадь которую он принес на себе… Что-то мне кажется, не для езды она ему нужна была – и так бы перенесся, куда надобно. Лошадь эта полуобглоданная – это его НЗ, продуктовый паек. Еще докушает. Как булгаковские герои, соткался Освальд из воздуха, марева, небытия. Обрел плоть и кровь; стало возможным его уничтожить. Хотя бы на время, что и сделал Эдгар, защищая от него своего слепого отца. Но только вот возможно ли победить зло, ненависть, смерть, когда ими пропитано все вокруг? И вот убитый шут Освальд снова появляется теперь уже Капитаном. С мертвенно-белой маской на лице и кровавыми губами. Видно, все правильно он сделал в своей предыдущей работе. И возрос. Теперь он служит тому, кто сейчас все и вся уничтожает – Эдмонду. Освальд - Капитан получает от него тайный приказ убить Лира и Корделию. Теперь он Демон Смерти. Он снова умрет – его убьет Лир, защищаясь и мстя за смерть последней дочери. … А потом возродится в каком-нибудь другом королевстве. Здесь-то разрушать уже нечего; все умерли.
Ирината: Кажется, в "Самообмане Раскольникова" Юрия Карякина прочла, что у Достоевского в «Преступлении и наказании» двери упоминаются более сто раз; при этом каждый раз указывается, открыты они или закрыты. Двери – обязательный атрибут и в сатириконовских постановках Бутусова. При этом это двери, вовсе не обязательные для входа и выхода. В «Ричарде» половина персонажей появляется через окно. В «Лире» красная дверь - самый богатый элемент интерьера, но при этом она встроена в несуществующую стену. Двери в «Макбетте» вообще вели в пустоту – к тому же свободно перемещались по всему периметру сцены. …скажу велеречиво: а может быть, все эти двери ведут прямиком в Вечность? Или за ними скрывается нечто, во что надо пристально вглядываться (как вглядывается в нас ребенок – чьё гигантское лицо с восточными раскосыми глазами в «Лире» там, возле задника)? А вглядываться-то немного жутковато: всё равно, что заглянуть в глубочайший колодец, на дне которого даже в солнечный день отражаются звёзды…
Божена: Ирината пишет: Или за ними скрывается нечто, во что надо пристально вглядываться (как вглядывается в нас ребенок – чьё гигантское лицо с восточными раскосыми глазами в «Лире» там, возле задника)? Я каждый раз в это детское личико на Лире вглядываюсь. Оно такое огромное, что мне кажется, что все события наблюдаются ребенком. То ли великаном, то ли, наоборот, ребенком, попавшим в страну лилипутов. И чаще я склоняюсь именно к последнему, потому что то, что творят со своими жизнями персонажи - это их трагедии, но эта и ""тщета сущего", "мушиная возня", ради которой все погублено, которую надо было бы преодолеть - но вот у соседа-то знали, как, а у себя самих... Вот и выходит: суетные проблемы "уменьшают" героев, несмотря на их трагедии. Двери в Лире - там, вы помните, перед вторым актом часть их снимается. Остаются только полотнища. Если в первой части двери еще функциональны, открываются-закрываются. То во второй такое ощущение, что торчат они где-нибудь посреди поля. Не падают благодаря какой-то неведомой силе; последнее, что осталось от королевства и семей. И разделяют этот мир и "тот"; ведут в никуда.
Innamorata: "Король Лир" 20 марта Изначально на спектакль решила идти одна, ибо мне не нужно больше маминого молчания в антракте, а никого из друзей на «такое» не вытащить. Да и билет я взяла за 2000 тысячи в 6 ряд - баловать себя надо, баловать, а то надоела эта вездесущая галерка и рассыпающийся на глазах расшатанный бинокль. Купила Денису гиацинты, написала записочку, оставила цветы в положенном месте, нашла своё место и стала ждать соседей... По бокам вполне адекватные люди, впереди - ребенок, мальчик лет 12-13ти с семьей. Ну за чтоооо? - подумала я, вспоминая своего мальчика-соседа на «Деньгах». Я продолжала опасаться, пока не пришла в ступор, после первого изречения ребенка. "Ой, как хорошо мы сидим! А то в прошлый раз на "Тополя и ветер" сидели сбоку... И вообще, тут зал такой удобный, не то, что у Табакова" Я готова была расцеловать его! Чудо, а не мальчик! И какие молодцы родители, что ребенок просиживает своё свободное время не за... как его там?, ай-падом, а в театральном кресле! О спектакле: потрясающе... это слово не подходит, поразительно, до дрожи! Не знаю, как описать все свои впечатления, чтобы они сложились в общую картину - систему, пока в моей голове только обрывки с едва уловимыми взаимосвязями, поэтому и пишется мне тяжело. Впервые после просмотренного спектакля я подбираю слова с трудом. И, наверное, я в "Сатирикон" предпочла бы ходить не за такими эмоциями, которые обличают тебя, залезают внутрь, оставляют ком в горле... Когда обезумевший Король Лир-Райкин тычет в тебя пальцем (мне как всегда повезло), призывая не лгать, не изворачиваться, жить по совести - ты вжимаешься в кресло и только широко раскрыв глаза смотришь на него, в душе умоляя прекратить эту уничтожающую тебя тираду. Константин Аркадьевич гениален в своём разговоре со стихиями. Я очень люблю ливни с грозой и душераздирающим громом. И побывала я под настоящем ливнем, под ливнем его неоспоримого таланта. Максим Аверин играет потрясающе. Он человек, готовый идти войной на брата, плести заговоры против отца, помыкая женщинами, двигаться к цели. Не все ж Аверину добрячков-то играть, а?) Артем Осипов! Красавец, умница, талант! Это я про внешнюю картинку, а играет он очень уверенно и сильно, как мне показалось. Он выделывает такие кульбиты нижнего брейка, что многие позавидовали бы. Я боялась, как бы он шею себе не свернул, кувыркаясь в символически изменяемой внешность, жиже. 3 дочери Лира: Регана, Гонерилья и Корделия, две из которых воплощения ненасытных властью, богатством и тщеславием фурий противопоставляются (но не борются, что странно) с третьей - искренней и честной, облаченной в белое на всем протяжении спектакля, Корделией. Доровосекова и Стеклова - настоящие ведьмы, сначала в ангельском, скорбно-сочувствующем отцу обличии, затем выпускающие когти и расправляющие крылья летучих мышей. Такая метаморфоза наглядно показывает, что делает с человеком необузданная жажда чего бы то ни было: денег, любви, власти. Агриппина Стеклова неподражаема. Такая актриса стоит многих, настоящее сатириконовское солнце. Взгляд безумен, жесты резки и немного нелепы, рыжие волосы огненным вихрем ворожат и поражают. Такая она на сцене, а в жизни очень нежная, смешная и любящая мама и жена. Очень её люблю и обещаю себе поинтересоваться её театральными и кино-работами поглубже. (Кстати, фильм "Коктебель" с её участием прекрасен) Для меня Ломкин и Трибунцев существуют со времен "Ричарда III" в некоем тандеме и воспринимаются в связи друг с другом, в "Лире" связь тоже есть, но не основанная на душевном или любом другом сходстве героев, а наоборот связь противоборствующая. Говорят же, что враги чувствуют друг друга четче и яснее, чем лучшие, не разлей вода друзья. Не знаю, правильно ли это, наверное, я мыслю не совсем верными категориями. Про Глостера-Суханова. У меня не хватит слов, чтобы описать все то, чем этот человек живет на сцене и КАК живет. Я не знала постановочной линии спектакля и не представляла даже, что увижу Суханова на сцене буквально с первой минуты 1 акта и не буду отрывать от него взгляда на протяжении 3 часов. (Это, кстати, я зря, это во вред безумно прекрасному действу, творившемуся в непосредственном отдалении от Суханова, но меня уже не переделать. Раз он на сцене, внимание ему, если его нет - другим) Опять же всему виной то ли моя невнимательность, то ли мне мало одного просмотра, но мне показалось, что граф Глостер 2 акта не похож на Глостера акта 1го. Разумеется, я не воображаю, что может сотворить с человеческой личностью факт насильного, намеренного ослепления в прямом смысле этого слова, возможно, это бывает именно так, как показал мне Суханов. Во втором акте он напоминал мне Кентервильское привидение из старого советского мультфильма по истории, написанной Оскаром Уайльдом (Я в детстве очень боялась смотреть этот мультик и одного раза мне было вполне достаточно, чтобы запомнить его достаточно хорошо). Привидение старого замка было обязано существовать во враждебном мире, вечно звеня своими оковами - напоминанием о прошлых содеянных ошибках и осознанием того, что исправить ничего уже нельзя, стоит повиноваться судьбе и надеяться, что тебе поможет спастись какая-нибудь "чистая душа", в "Лире" эта "спасительная душа" - сын Эдгар. Опять спрошу себя, может, я понимаю что-то неправильно? Но откуда-то же у меня рождаются эти образы-сравнения? Финальная сцена спектакля - самое сильное по ощущениям, что мне доводилось видеть в театре вообще. 3 старых черных фортепьяно, больше похожих на гробы, но на гробы стонущие, еще еле-еле говорящие, 3 мертвых дочери и безумный Лир, пытающийся обрести уже утраченное. Принцессы одна за одной падают в открытые рты инструментов, словно в пасть небытия с черно-белыми зубами, издавая свои последние стоны, иногда высокие, иногда - низкие, затем темнота, усиление музыки и мурашки по коже на 3 дня... Одно "Спасибо" ничтожно, как благодарность всем этим гениям, которых я наблюдала на сцене. Хочется кричать, аплодировать, но слезы искажают лицо, а руки трясутся, не давая благодарить вволю.
вишенка: 3 раза перечитывала отзывы Lotta и Божены... Никак не могла понять, что не так, что режет глаз. Дошло.)))) Кто-то дружно потерялся в феврале... ))))))
Administrator: вишенка пишет: Кто-то дружно потерялся в феврале... А я на это и внимание не обратила... поправлю дату в постах, без проблем. Впрочем, какой тут март! Взгляните в окно - мело, мело по всей земле, во все пределы...
Ирината: Король Лир. 29.03.2011 Полученный бонус: после спектакля на вахте театра столкнулась нос к носу с Юрием Николаевичем Бутусовым и даже высказала ему свой восторженный «спасиб». По дороге домой подумала, что подобная встреча очень четко показывает, насколько мы, публика, различны с ПОТУСТОРОННИМИ людьми (то есть – с артистами, находящимися по ту сторону рампы): то, что для нас – ЧУДО, для них – повседневность… Впрочем, если взглянуть с другой стороны… то что для них – ежедневное существование, для нас – радостное потрясение… Да, и еще: ОНИ никогда не увидят того волшебства, которое доводится видеть нам: они не могут видеть свои спектакли. И это как-то примиряет… А спектакли… ну, вот вчерашний «Лир», например… они прелесть как хороши! «Король Лир» сейчас почти идеален, посему, зная печальные традицию Сатирикона – снимать спектакли, как только они становятся аншлаговыми и безупречными, надо бы, увы, начинать обратный отсчет… Впрочем, сии печальные проблемы будем решать по мере их поступления, а посему – вернемся пока что к нашим баранам… то бишь вчерашнему «Лиру». Я по-прежнему не могу (да и не заставляю себя) смотреть спектакль – как историю о жизни английской аристократии шекспировских времен. Не хочу я смотреть и постановку с точки зрения политической актуализации. Это – жизнь, просто – жизнь, пересказанная при помощи приемов театрального сгущения и насыщения. ...и не зря же ЭТОТ Лир отнюдь не дряхл. Он, как и Крутицкий, обманывает и зрителей, и своих домочадцев, за мнимыми болезнями и слабостью скрывая дурной характер. Вот он идет – бодро переставляя ноги, но с выражением вековечной скорби на лице. На секунду пришла мысль: примерно такое брезгливо-брюзгливое выражение лица бывает у людей, мучимых тяжелым похмельем, когда они, преодолевая тошноту и головную боль, вынуждены делать нечто… Например – мучить дочерей. Заставлять их жить так, как ЕМУ хочется. А откажутся – так наказаны будут. Не грубым словом – так отлучением от наследства. Или – тем гибким кнутиком, «жахая» которым по краю стола, требует обеда нагулявший аппетит отец в доме Гонерильи. «Добрый отец» будет издеваться над дочерьми до конца… и даже ЗА концом: хоть умри или уже умерла, а отсиди свой урок за фортепиано. Но, в общем-то, злюсь я, ибо ЭТОГО Лира очень не люблю. И понимаю, почему забитая и запуганная отцом Регана (да и муж – в буквальном смысле слова – руку приложил) в какой-то момент наденет перчатки… да и прикажет закрыть за отцом, впавшим в очередную ересь, ворота. А до этого испуганно отпрянет, когда он протянет руку к ее лицу – чтобы погладить… но она-то об этом не знает, а потому – боится. Понимаю и… не могу осуждать! О спектакле хочется сказать оч.многое, а снова получаются какие-то разрозненные заметки… Ну вот, например, надо сказать, что Аверину чертовски идет его нынешняя прическа. И борода. Хорошо, что голочерепной и обязательноулыбочный период ушел – и персонажи как-то сразу не только похорошели, но и поумнели, получили глубину, многогранность и внутреннюю гибкость характера. Изменился и Суханов. Кстати, тембры голосов отца и «незаконного» стали ниже. Как уже писалось, зрители перестали удивляться их разнице в возрасте (вернее, ее практическому отсутствию) – и это от того, что в Глостере появились уверенность в себе и мудрость взрослого человека… а вот Эдмонд так и остался пакостным щенком, которому вроде и хочется, чтобы его приласкали, погладили… да только без толстых кожаных перчаток не стоит и подступаться: исподтишка и из вредности руку может прикусить. Тимофей Трибунцев в сцене суда короля (когда он насмерть «засуживает» своего шута – да, кстати, шутовской колпак и царская «корона» - это одно и то же; так что мы, возможно, не зря задумывались о раздвоении личности)… Так вот, у Кента-Трибунцева с этой сцене столь трогательный затылок, что просто хочется протянуть со своего 1 ряда руку… да и погладить его по мягким волосам. Кстати, Кент на протяжении спектакля проходит мощнейший период взросления, и к финальной сцене приходит спокойным, помудревшим… и делается очень красивым. И Эдгар, ведущий отца «под дерево, в тень» - потрясающе красив. И оба они, отец и сын, словно светятся в этой сцене... этаким приглушенным платиновым отбеском. Сцена ослепления Глостера, перенесенная в центр – ДА! Эстетически – превосходно! При этом страшно… немилосердно БОЛЬНО (и герою, и тебе). И уползает раненый Глостер теперь не в кулису, а назад, к пианино, словно раненый зверь, забиваясь там в щель… Супер! Ну, в общем вот так, «тира-тира-тира-тира, тоненьким пунктиром» - про жизнь, спектакль, себя, актеров и их героев. Извините за краткость… И за невнятные длинноты тоже извините.
Lotta: Ирината пишет: И это как-то примиряет У НИХ - счастье творчества, у НАС - зрительское счастье. Пусть нас примиряет ЭТО. По поводу "обратного отсчёта". Мне как раз это обновление спектакля даёт надежду на то, что отсчёт немного нарушился и затормозил. Главное - дай Бог им всем здоровья!
Administrator: От зрителя Сатирикон. Лир. Новый отсчет. Случился очередной поход в храм искусства! Сходила в Сатирикон на Короля Лира. Долго сопротивлялась этому творению при выборе спектакля, ну не хотела я Шекспира, хотела чё-нить лёгкое - пришла, поржала и ушла... Но выбора не было. Ну что ж, Лир так Лир, сказала я твёрдо! Спектакль аншлаговый, актёры в основном сериальные, но главное завлекалово - Райкин, конечно же! Собссно, на него и шла... И приплыла, товарищи! После вчерашнего нахожусь в глубоком шоке в самом лучшем смысле этого понятия... Из театра выходила уже не я, а Фрося Бурлакова какая-нить, приехавшая из далекой жопы в большой город и увидевшая как оно бывает на самом деле:) Так и я вчера - "так вооот оно каааак!!". Не имею ни малейшего представления, почему именно сейчас и здесь меня так вторкнуло! Видимо, сошлись звезды и все планеты и решили, что пора:) Но никогда в жизни у меня не было до такой степени острейшего, вселенского охреневания после посещения спектакля! Обычно оно как? Да, нравится, да, хочется еще куда-нить на что-нить сходить, классно, супер... А здесь... Как-бы это объяснить, даже не знаю... Сам спектакль, Райкин в образе короля Лира, да и весь актерский состав (все-таки очень талантливая труппа у Райкина!), все это - какая-то концентрация понятий "не для всех" и "для всех"... Все просто и ясно, ты вовлечен в действо и твой мозг не скрипит при этом, и тебе не надо подавлять зевоту либо строить умное лицо с мыслью "ну что за хрень невтыкаемая!"... Ты наблюдаешь за игрой и периодически вздрагиваешь от странного ощущения реальности происходящего, от ненормальной мысли "эй, ты, стоп! это актеры, это понарошку, эй, эй..." Этот спектакль для меня стал открытием, он оказался той самой золотой серединой, когда всё, абсолютно всё, находится на своём месте. Не надо ничего трогать. Меня взяли за дыхалку с первых аккордов и отпустили ... отпустили ли? Минималистичные декорации, опять же простейшие, лаконичные, но тем и притягательные аллегории, костюмные и цветовые решения - всё это простые находки постановщиков, но какие идеальные!!!! Ну вот например, король взял и спустил штаны в знак протеста против своенравной старшей дочери! А потому что больше он ничего не может сделать - он все раздал, у него ничего нет, ни власти, ни влияния, ни любви... Его унижают, его убивают этим, и все, что он может сделать в ответ на это - спустить штаны!:)))) По-моему, просто и гениально:) Состояние, в котором все мы иногда (а может и чаще, чем кажется) бываем - когда ни слов, ни эмоций, ни зла не хватает и остается либо только выть, либо... "нате вам задницу мою!" Или вот еще пример: персонажи завершают акт проходом вдоль сцены с метлами - они идут, метут перед собой... У них свой путь, своя цель, они идут к ней, сметая все на своем пути - пыль, сор, судьбы людей, которые что та же пыль, сор... А монолог Райкина-Лира - такая вкусность, такой деликатес!!!... Но мощнейший финал просто перетянул все одеяло зрительского впечатления на себя... Три рояля на сцене, как символы трех дочерей, у каждой из которых свое звучание... Дочери мертвы. Каждая сидит на стуле за "своим инструментом". Но они безжизнены... они сползают со стульев... И тут начинается безумная "пляска" отца - поочередно он подбегает к каждой из них, поднимает и сажает обратно на стул. Они опять падают, задевая клавиши, и от этого неровного касания инструменты издают неприятные, страшные звуки... звуки смерти... И так без конца - он бежит к одной, хватает ее на лету, поднимает, сажает обратно на стул, бежит к другой, к третьей, снова к первой... снова и снова...без конца... Свет гаснет... Просто... Гениально...
Божена: «Король Лир» 29 марта. Немножечко я припозднилась, но… Кажется, все уже передумала, поняла по «Королю Лиру». А посмотрела спектакль снова – и хочется думать сначала. «Лир» был больным, на разрыве аорты, на пределе сил человеческих с самой первой сцены. У Константина Аркадьевича рвалось сердце. Сразу. Сразу, в первой сцене не повеяло предчувствием близкой беды, не слова Кента предрекли ее – она сразу проросла. Беда взорвала королевство с гневом короля на Корделию. Через безжалостное уничтожение отцом любви и счастья дочери и совершенно потрясенного герцога Бургунского. Через ужас Корделии, когда она оглядывала с ног до головы французского короля, о котором мгновение назад и подумать-то не могла, как о возможном супруге. Гудел набат. Нет, еще не гудел – ведь уже насмерть перепуганные Гонерилья и Регана пока еще договариваются в предчувствии беды держаться сообща. Они еще вместе, но под набатный гул, сметающий оставшееся «живое», им уже очень скоро придется покинуть этот мир. И покинуть врагинями, чтобы соединила их вновь только боль и смерть. Эдмонд был снова «змеем коварным», после нескольких спектаклей, полных его слезами. Как лучше? Просто было так в этот раз. С коварством. И с большим сердцем. В котором, несмотря на то, что из двух сестер он решил не брать ни одной, обе девочки все же уместились. Кокетство с помощью грубых, плохо обструганных досок. Тяжеленных – ведь как трудно тянет одну из них всю свою короткую жизнь Гонерилья, нащупывая обнаженной ногой дорогу и боясь оступиться. Но любви страстной и прекрасной эти доски не помеха, только в помощь. Для любви двоих - пусть даже искренность только на миг – эти доски невесомы. А для второй любви – для девочки в желтом безумном платье, которую всю жизнь побивали – как ново ласка и нежность, как хочется и боязно поверить в то, что в жизни может быть все по-другому, без насилия; что можно все переделать, переломить, начать сначала… Что творилось с Глостерами. Невероятнейшее напряжение Дениса, гнев, страх смерти – и добровольной, и насильственной, которую нес ему Освальд. Кашель после несостоявшегося, слава Богу, самоубийства, готовый разорвать грудь. Судороги, сводящие руки… Истерика, перешедшая в сумасшествие бедного Тома у Эдгара. Беда, случившаяся с отцом, потрясает его. Но ведь он умница – он придумал, как отца спасти от смерти, как убедить жить дальше. Правда, все старания едва прахом не пошли – «Ты слышишь шум моря?» - «Нет, не слышу.» - «Как видно, под влияньем слепоты все чувства притупились у тебя!» Артем Осипов произнес эти слова с легкой досадой, и это было прелестно! Эх, папа, папа – так мальчик все хорошо придумал, а ты вот моря не изволишь слышать. Ну… и фантазия тоже притупилась, видать! А потом ужас от того, что сердце отцовское могло просто разорваться от ожидания смерти; и полные неистовой любви попытки пробудить отца к жизни. Пробудил, спас, вернул, защитил! Молодец, Эдгар, молодец Артем! Проход последний Глостера и Эдгара, медленный-медленный, в едином целом. Через все сцену. И мимо Эдмонда на заднем плане. В то время Максим воздевает руки к абажуру над собой= к небу=к Богам=к Природе в молитвенном экстазе. И накладывает на свое лицо белую маску смерти. Он готовится принести ее Лиру и Корделии, но сам обращается в куклу, судьба которой предуготована; в мертвеца. Но все же и эта молитва, и проход единым целым уже Глостера и Эдгара – это соединение всех троих. Вот соединились отец и один сын. Глостер благословил обоих – и два брата с белыми лицами, как два неразлучных близнеца сидят рядом и смотрят друг на друга как в зеркало, а отец стуком ножей отсчитывает время. Совсем малое время, которое осталось Эдмонду. Сейчас он, взявший в плен Лира и Корделию, обменяется паролем с Демоном смерти, проведя рукой по его мертвенно бледному лицу, а демон, Капитан, пообещает исполнить приговор, чуть-чуть больше, чем обычно понизив голос. И послышится ответ Инферно во фразе, произнесенной Яковом Ломкиным. Инферно, захватившего и разрушавшего этот мир, в котором остались только полотнища дверей, абажуры и три пианино с сидящими около них девочками, которые никогда не проснутся.
Ирината: ...начало второго действия принесло волной мысль, постучало камешками ассоциаций. Мысль сама не ушла - но она была снесена бешеным цунами действия, в котором было многое-многое-многое... Но вот прочитала Божена (спасибо! ) и вспомнила... Действие начинается со сцены, в которой "переменивший платье" Эдгар стремительно пробегает по красному полотну, как по углям - столь горячим, что только реальная холодная вода может спасти от ожогов его ноги... После чего полотно сдёргивается... под ним - слепой отец. Какая же невероятная, нестерпимая, невозможная - БОЛЬ у Глостера, как болит всё тело и душа, что он страшных ожогов НЕ ЗАМЕЧАЕТ... они причиняют меньшее страдание... Эдмонд говорит с отцом почти спокойно, но пожар сердца его столь велик, что в какой-то момент он срывается с места и - ничком падает в угли. Вы представляете - В УГЛИ, чтобы ОСТУДИТЬ страдание... И еще. Когда Эдгар уводит отца, он почти сталкивается с братом... но они проходят мимо друг друга. Ибо один весь сосредоточен на страсти и похоти, а второй ведет за руки свое счастье - отца!.. и свое горе - СЛЕПОГО отца... Ведет - ежесекундно вглядываясь в его лицо, словно запоминая... Ведь накануне - там, в шалаше, во время бури - еще зрячий отец почти узнал его... а ведь так и не узнал до конца...
Ирината: И еще. Вспомните то, что происходит во втором действии после сцены страсти между Эдмондом и Гонерильей. Входит герцог Альбанский, снимает пальто, закатывает рукава рубашки и открывает воду. Он собирается умыть руки. Отсюда. Умывать руки — вид ритуального омовения в различных религиях, а также выражение, означающее «устраниться от ответственности, объявить о своем неучастии в деле». После того, что Альбани услышал от жены, "кроткий герцог", раньше и правда устранявшийся от участия в совместном решении всех вопросов (например, в сцене раздела королевства он единственный из "домашних", кто уходит "куда-то вбок"), НАЧИНАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ. В частности, обвиняет в предательстве жену и Эдгара. Он собирался УМЫТЬ РУКИ. Он их НЕ умыл.
Божена: Ира! Браво!!! Уже на котором спектакле себе говорила, что надо подумать о покрывале именно в начале второго акта – но по тем или иным причинам все на другое уходила. Значит – это была не моя «мыслительная волна». Но ведь не просто так мы снова и снова идем на ЭТОТ спектакль. И опять понимаем, что над ним еще думать и думать. Подмечать детали, которые всегда были, но из-за гармоничности происходящего на сцене казались такими естественными, логичными, вытекающими из самого существования персонажей. И на очередном спектакле снова что-то «озарилось» и заставило задуматься. Я не знаю, у кого как, но для меня режиссура, именно режиссерская мысль, ее пронесение через весь спектакль с помощью тех или иных режиссерских приемов, сценографии, музыки и игры великолепной – магнит просто! У каждого из персонажей есть своя деталь, которая многое объясняет в образе. Это и кукла Реганы, доска Гонерилья, плевки Эдмонда, перчатки Глостера. Вроде бы, НЕТ ничего у Корделии (не уверена, не ошибаюсь ли я!), но для нее важно это самое НЕТ, как признак чистоты души. У Лира, как мне кажется, важной деталью является Корона-колпак шутовской и сам ШУТ, его наличие при короле. Но это то, что характеризует – и очень точно героев. А есть главная мысль спектакля «Нет в мире виноватых, правы все», которой противопоставляются слова, произнесенные Лиром, но которые тоже отнесет к себе каждый из персонажей… Каждый из нас. «Я грешен сам, но меньше, чем грешны передо мною!» И мне поэтому безумно нравятся эпизоды с метлами. Метут-выметают мусор из душ, но не своих, а герцогов, Глостер с Эдмондом. Глостер, бросив метлу, посылает в их сторону плевки и бросает камни, стучит по табличке с названием своего графства. Это его имя, его земля – и здесь такие бесчинства творятся После уже метут Эдмонд и герцог Корнульский . И герцог стучит по имени взбунтовавшегося графа и осыпает его камнями, плевками и проклятиями. А потом метлы возьмут все. Все будут выметать чужой мусор. И все будут правы и виноваты одновременно. Ведь в своем глазу бревна не замечаем, а в чужом и соломинку разглядим! А между тем у каждого имеется свой грех, своя страсть, своя беда… И красное-черное покрывало, то служащее цирковой ареной, то покрытием эшафота – оно для всех! Всех есть, за что судить в этом мире. Но… если всех есть, за что судить, так может быть, все-таки добрей к друг другу надо быть? И помнить: «пусть бросит первым камень тот, кто сам безгрешен»?
Ирината: Божена пишет: Подмечать детали, которые всегда были, но из-за гармоничности происходящего на сцене казались такими естественными, логичными, вытекающими из самого существования персонажей. И на очередном спектакле снова что-то «озарилось» и заставило задуматься. Скажем, на последнем "Ричарде" я "переменила сторону" и сидела близко, но - справа. В результате шикарный уход Бэкингема и Ричарда был сыгран буквально в шаге от меня (это когда они уходят так, будто рядом бегут изящнейший "гепард" и уродливая "обезьяна"). Точно в таком же ритме и в том же рисунке уходит в правую дверь Ричард позже - один, уже без "гепарда". А вот появляется он из этой двери на четвереньках - и замирает на секунду, в точности повторяя позу картонной псины, которая эту дверь "сторожит". Вот сколько раз смотрела спектакль, а это заметила впервые. Впрочем, если честно, я в большей степени многократно хожу на спектакли ради эмоции, чем ради нового знания. Но и оно приятно.
Божена: Еще вот добавлю. По части того, что помогает мне не чувствовать пресыщения от "Короля Лира". Здесь спектакль режиссурой и сценографией выведен из "земного" в макрокосмос. Сами декорации представляют какое-то старое обиталище. Именно обиталище, а не жилище. В котором какие-то стойки, трубы, вся мебель из грубых досок. Понятно, что они призваны не эпоху отразить , а состояние душ. Из "благородного здесь" - три пианино, тоже старых, три абажура и дверь, которая тоже претерпит метаморфозу, и ко второму акту останутся лишь полотнища. Грубые нравы, не обструганные "необработанные", что ли, страсти. И только то, что призвано обеспечить сношения с внешним миром (двери) - как-то облагорожено. И, несмотря, на все их страсти и грехи - облагорожено то, что касается девочек. Пианино и абажуры ведь для них папа воспитания приобретал. Хотя и для насилия над ними домашнего и заключения их, бабочек в клети этих абажуров. Их души все же почище, чем папина несмотря на все страсти и темные дела. Но все декорации меня наводят на мысль не столько о старом жилище, а подвале каком-то, о том. что совсем "внизу", на донышке самом души, самые низменные страсти. Которые суть суета, человеческих слез и жизней не стоящая. Поэтому и обитает здесь мелкий бесенок Освальд и демон Капитан - просто это их уровень, их территория. А за дверями время от времени (подсвечивается) возникает детское личико. Чистое, небесное; макрокосмос, на все эти страсти с удивлением взирающее из своего поднебесья (может, потому и раскосые глазки у ребенка - потому что он родом из Поднебесной империи).
Administrator: От зрителя ...Во вторник была на Король Лир после спектакля всю ночь хотелось плакать. Это болезнь, но зато приятная :)...
Administrator: Это фото Игоря Брусенкова с премьеры в 2006 году. Сцена раздела королевства. Посмотрите, как изменена сейчас мизансцена! Да и весь спектакль, как при тектоническом разломе, сдвинут с первоначального его положения. Кстати, на форуме был вопрос о Корделии-Тархановой... Так вот, на снимке - первая исполнительница роли Корделии - Наталья Вдовина. ИМХО - лучшая Корделия...
Administrator: Рекламный текст (сайт по продаже театральных билетов) Творчество Юрия Бутусова – это постоянный духовный поиск, постоянное движение… Материал, на основе которого режиссер-«абсурдист» исследует и наблюдает человеческую природу – болезненные и надломленные души героев. Бутусов – фигура настолько весомая, что САМ Константин Райкин пригласил его в «Сатирикон» и сыграл главную роль в его «Короле Лире». Каждая постановка Бутусова все глубже проникает в тему карнавала и двойничества. Бутусов скуп на атрибуты, но будь на сцене даже один предмет (например, стол), значение его будет настолько громадно, что выразится не только в размерах этого предмета (гигантский стол), но и в способности трансформироваться (превращаться то в кровать, то в плаху) и в его образности - перед зрителем выстраивается целая Вселенная. Как правило, надломленная, вскрывшаяся, вздыбленная. Так на обломках и осколках сцены возникает разобранное на части королевство. Король Лир поделил его сначала на три, а потом на две части между своими дочерьми. Младшей – Корделии (Марьяна Спивак), самой доброй и искренне любящей родителя, как и в любой сказке, не достается ничего. Двум остальным, Регане (Агриппина Стеклова) и Гонерилье (Марина Дровосекова), деньги и власть. У Лира одно условие – он будет гостить у каждой из наследниц по месяцу. Разделяя государство, Лир лежит на столе, как на огромной разделочной доске, предлагая разделить дочерям его самого, каждая прикрывает часть отца своим платьем: красным, желтым, белым… Когда Регана и Гонерилья предают Лира, когда начинают за ним охоту, когда убивают свою младшую сестру, а затем друг друга, мир переворачивается и сходит с ума. Лир сам мечтает перевернуться, свихнуться, чтобы быть этому миру подстать или чтоб ничего не понимать. Забыться и уснуть, но это уже из другой трагедии… Лиру не удается ни забыться, ни уснуть, ни, тем более, умереть. Ему, маленькому, согбенному, одинокому, а самое страшное – живому, остается только метаться между тремя роялями, тремя мертвыми дочерьми, пытаясь усадить каждую за рояль…
Administrator: И еще несколько фотографий Игоря Брусенкова - на форуме и сайте их раньше не было (обратите внимание: "зашиванием" тогда занимался Лир).
Administrator: Еврейский журнал (архивное) Премьера «Короля Лира» в «Сатириконе» с Райкиным в роли безумного монарха оглушила музыкой, беготней и Лиром, похожим на хасида. "Король Лир" Бутусова, как и предыдущие его московские постановки, это череда эффектных и необъяснимых решений, гремящая музыка, беготня и танцы. Когда рассказывают о Юрии Бутусове, всегда начинают от печки: мол, заканчивал в Питере театральный институт вместе с отличной актерской командой – Хабенским, Трухиным, Пореченковым и художником Александром Шишкиным, вся эта компания пришла в театр Ленсовета и там делала спектакли, вокруг которых клубились толпы поклонников. Когда актеры разошлись по сериалам, Бутусов на некоторое время перестал работать в театре, но потом все по очереди стали объявляться в Москве: актеры один за другим пришли работать в МХТ, а Бутусова вместе с Шишкиным стали приглашать на постановки «Сатирикон». В прошлом сезоне старая питерская история завершилась в МХТ «Гамлетом»: Бутусов поставил спектакль о бывших друзьях, где Трухин-Гамлет, Хабенский-Клавдий и Пореченков-Полоний выглядели ровесниками, которых уже ничего не связывает, кроме старых воспоминаний. Изменились все, и Бутусов теперь тоже совершенно не похож на того, кто ставил в Питере нервные, «актерские» спектакли. Теперь для его постановок, полных громкой музыки и движения, художник куда важнее, чем актеры, и каждое из его представлений вспоминается, прежде всего, как череда эффектных картинок. Они прокручиваются перед глазами красиво и бессмысленно, как шестеренки на холостом ходу, пока одна из них почти случайно к финалу вдруг не зацепит другую. И тогда, оглядываясь назад, кажется, что все произошедшее имело смысл. Вроде бы на этот раз Бутусов принимался ставить в «Сатириконе» «Ревизора» и Райкин должен был быть Городничим. Но режиссер внезапно передумал, вместо комедии Гоголя стал делать «Короля Лира» и Райкину предложил заглавную роль. До премьеры все судили да рядили, обсуждая этот неожиданный выбор, но, вспоминая парадоксального бутусовского «Ричарда III», где Райкин в роли короля-узурпатора беспомощно, как ребенок, сидел на огромном стуле и болтал ногами, ждали, что актер и на этот раз не подведет. Короля Лира» можно описать теми же словами, что и предыдущие московские постановки Бутусова - череда эффектных и необъяснимых решений, гремящая музыка, беготня и танцы. Начинается спектакль со сцены раздела королевства: Лир лежит на столе, будто на смертном одре, вокруг которого собрались домочадцы, и карта с указанием доли каждой из дочерей укрывает его, как одеяло. Вот сами дочери: Гонерилья (Марина Дровосекова) в алом платье, Регана (Агриппина Стеклова) – в желтом и Корделия (Наталья Вдовина) – в белом. Это эффектно. Вот, когда открывается центральная дверь, за ней видно огромное кукольное лицо какой-то восточной маски. Красиво. Вот три раздолбанных пианино. Вот шут – его почему-то играет молодая актриса с набеленным лицом (Елена Березнова). Она бегает в исподнем и рядом с витальным моложавым Лиром напоминает походную жену генерала Чарноты. Вот граф Глостер (Денис Суханов), выглядящий несколько моложе своего незаконного сына Эдмонда (Максим Аверин). Они вместе зачем-то выходят мести дорожки, а потом к ним с метлой присоединяется и герцог Корнуэльский (Константин Третьяков). Вот на крышку пианино вскакивает Глостер, но так перебирает «лапками», крутит головой и кричит, что ясно: это не Глостер, а попугай. В самом начале, когда Лир только делит королевство, этот брутальный, пружинистый чернобородый мужик в вязаной шапочке с мгновенно закипающим бешенством против всякого, кто ему противоречит, кажется бойцом закавказского типа: не подходи – убьет. Потом точность и узнаваемость куда-то пропадают, и остается формальное мышечное усилие. Даже главный монолог Лира в степи среди бури: «Дуй, ветер, дуй…» оказывается всего лишь соревнованием, кто кого перекричит: актер гремящую музыку или она его. И вдруг – случается. Не то чтобы на сцене все резко переменилось, просто с хорошим актером никогда не известно, отчего в нем вдруг что-то щелкнет, будто лампочка загорелась, и то, на что раньше смотреть было тягостно, мгновенно приобретет смысл и не отпустит. Безумный Лир выходит на сцену в семейных трусах и каком-то полотенце, закрученном вокруг головы, как венок. Он садится рядом с ослепшим Глостером и Эдгаром и говорит тихо, но его слышно. Он горько-насмешлив, не имеет ни надежд, ни жалости к себе, он кажется худым, жалким и вдруг в какой-то момент так узнаваемо и скорбно качает головой, что превращается в старого нищего еврея, потерявшего детей. У него борода с проседью, огромные черные глаза и истовые хасидские интонации, где молитва смешана с гневом, а пафос неотделим от иронии. Это, разумеется, все только домыслы, догадки. Один увидел в том, как всплескивает руками Лир, в его горящих черных глазах что-то библейское, а другой нет. Да и вообще, театр – дело живое, может, в следующий раз совсем другая сцена будет сыграна актером, как главная, и отбросит на невнятное режиссерское нагромождение другой свет. В этот раз Райкин доигрывал спектакль так же формально, как играл большую его часть, но об этой сцене не забудешь. И в финале, когда Лир будет снова и снова усаживать своих мертвых дочерей в ярких платьях на стульчики у пианино, а они станут музыкально падать на клавиши, а потом красиво сползать на пол… Даже в этой сцене, сделанной, как «верняк», глядя на то, как суетливо и некрасиво бегает Лир между своими красивыми мертвыми девочками, будешь вспоминать о том, как он качал головой и нахлобучивал котелок нищего, будто кипу.
Божена: "Король Лир" 11 мая Весна, теплынь, свежесть на улице. Свежесть спектакля. Не от того, что не было его немыслимо долго (полтора месяца, с ума можно сойти!). Он мне всегда кажется свежим, сродни глотку прохладной воды в жаркий день. КАК? Ведь Шекспир, ведь сложнейший спектакль – не плакать на нем я не могу. В лучшем случае, на последней сцене – но все чаще с самого начала. Останавливаюсь, правда, в конце первого акта - но это от того, что от ужаса и боли за Глостера просто все немеет и парализуется внутри. А потом выходишь на улицу и дышишь, стараясь унять дрожь. Она пройдет минут через пятнадцать. И появятся силы, которых хватит на несколько дней, появится силы опять подумать о чем-то для меня важном и что-то… не поменять - это процесс сложный! – но сдержать или наоборот, начать делать. Вчера на спектакле… Вот он уже не подряд семь раз, все аналитическое вылито. И с самого начала я как тот ребенок на заднем плане, смотрела на них, персонажей трагедии Шекспира, и думала: камни-то, конечно, не мне кидать. Но как вы виноваты, смертельно виноваты все друг перед другом! «Нет в мире виноватых, правы все» - забывалось. Виноваты, виноваты, виноваты. И как хочется, чтобы остановились, вытащили наружу только любовь и надежду, все остальное заперли в ящик Пандоры и повесили огромный замок… Играли изумительно. Играли на пределе. Очень я наблюдала за Марьяной Спивак… Лучше, глубже. После Чайки она по-другому раскрывается. Очень рада за нее. Актриса! В первой сцене мне ее игра уже давно стала нравится; претензии были к сцене Корделии и Кента во второй части; я не могла избавиться от ощущения, что текст она чувствует плохо. Эмоций много, даже чересчур много. Текст летит слишком быстро, пролетает в результате без «задумывания». Вчера было тише, медленней и потому искреннее и с пониманием. Молодец! Максим Аверин снова играл в краске «слез» (на предыдущем спектакле в конце марта его Эдмонд снова вдруг стал подл, коварен и несколько демоничен). По мне, более «человеческая» и потому крайне противоречивая сущность его персонажа значительно интереснее. Интереснее, когда человек предает своих близких – и не бревно при этом. Он действительно страдает и из-за горя, причиненного им, и от себя самого такого… Но делает! И какой слом был, когда все так взятое, достигнутое в мгновение обратилось во прах, потому что у того, что помогало – ревности и ненависти сестер-герцогинь к друг другу – есть и обратная сторона, которая все разобьет и уничтожит. Слова «К бою!», которые в последней сцене повторяет Максим не единожды, были произнесены на этот раз тихо… И это был уже голос мертвеца. Артем Осипов. Да он играет здорово Эдгара уже не первый спектакль – а опять глубже, на пределе. Какое было страдание за отца, какая истерика, какая боль. И в результате… все интонации Артема я не смогу описать. Надо смотреть и слушать! Но все слова были произнесены на лейтмотиве боли. Они как будто были нейтральнее немножко в плане эмоций – но в результате как сильно били. Били в «десятку». А потом в начале сцены драки с Освальдом отчетливее проступила его и сыновняя, и мужская сила по отношению к изувеченному отцу, для которого теперь Эдгар единственная опора, защита, поводырь. И философия того, как в жизни все относительно и обратимо: «от тебя зависели, теперь ты зависишь». Гранечка, солнышко золотое… Все замечательно, все безупречно. С удовольствием вспоминаю эпизод, когда Глостер рассказывает о «предательстве» Эдгара. А Эдмонд целует руку герцогине Корнуэльской. Сначала она его … вдруг «замечает»; искорка любовная проскакивает. И герцогиня тает, как сахар, под огненным взглядом этого… Хорош ведь, подлец! И взгляд его со спины чувствуется! А потом… спохватывается – что ж я делаю? Не за тем ведь приехали. И на глазах у мужа, «милого герцога». Ведь прибьет! И последняя сцена первого акта - ослепление Глостера. Герцогиня, которую только что муж собирался силой взять, которая, несмотря на все единодушие с герцогом, норовит с ним «додраться» - вдруг обращается ведьмой и танцует безумное танго с чертом Освальдом. Ну и …Да невозможно о Денисе не сказать. Его ведь не превзойти! Прическа другая. Не собранная, не зачесанная. Такая мелочь, кажется – а в результате проступило больше хитрости царедворца и проницательности и опытности отцовской. Я так немножечко засомневалась – не проступит ли из-за такой прически опять молодость, несоответствие «отцовству». Ну, не у Дениса же! Он просто глазами, вдруг постаревшим лицом обратился в отца при взрослых детях. И опять ткнул… А дома-то все в порядке? Такого же «шпыняния» ребенка не происходит? Как там – с любовью родительской, добротой, терпимостью и терпением? Не призадуматься ли, не поправить ли чего?! Вот и учить-долбить не надо. Истины педагогически-невыносимые и порядочные проповедовать. Просто…направили, и все. И идешь и думаешь снова. Спасибо!!! Сцена ослепления отозвалась во мне немотой, как то бывает при чрезвычайно сильной, предельной боли. Пошевелиться было трудно, пока не только окровавленный, но все же уничтоживший своего мучителя Глостер не уполз за пианино, но и пока свет не зажегся. А потом туда, во второй акт – где вместе с готовившимся не раз умереть графом бьет дрожь, конвульсии сотрясают, судорогой руки сводит, гнев и раскаяние горлу подступают... А в голове только одна мысль вертится: только бы Бог берег; силы давал человеку, на алтарь театра ежедневно свою жизнь кладущему. Потому что иначе невозможно, немыслимо! Вот такой у меня вчера был «Король Лир».
Administrator: От зрителя 20 мая. "Король Лир" "Полюса, полюса..." Если не вдаваться в подробности, то я люблю "Короля Лира", и сегодняшнего спектакля я ждала с ноября. Это спектакль мне не хочется смотреть часто, его хочется смотреть, когда уже совсем невмоготу будет. Не хочется копаться в том, как он устроен, и где и на чем спотыкаются чувства, хочется просто чувствовать, искать внутри себя ответы на все свои вопросы. И вот, дождалась. А он за это время преобразился, и сильно. Где-то едва заметные штрихи, а где-то мазки посерьезнее, но рисунок спектакля изменился. Но то главное, то зачем я наверное и прихожу на этот спектакль, осталось неизменным. То, что в течении всего действия нарастает, раздувается, горит, то, что где-то внутри в унисон отбивает финальный аккорд спектакля - стук упавших крышек трех стареньких пианино, и маленькая мечущаяся фигурка, разрывающая сердце. Люблю я "Лира". Факт. ПыСы (девачковое): Аверин порадовал, прям очень! Эдмонд - прям вот гад, не такой, как раньше. Раньше, ну то, что я видела, Эдмонд был хоть и гад, но какой-то совестливый, а ща... Ну гад! Прелесть просто! И Яша, с приклеенными завитушками на лбу - гнусь невыносимая! Пир духа! ))) Зал сегодня был... контрастный. Давно я не слышала, с одной стороны, таких аплодисментов, причем в самых неожиданных местах, поперек монологов, а, с другой стороны, такого количества звонков. Не смотря на первое, за второе очень хотелось извиниться перед актерами. ОЧЕНЬ. Но добила меня фраза немолодой уже женщины, которая, выходя из зала, сказала дочери: "Хм... "Тополя и ветер" и то смешнее, а это муть какая-то". Вот так, и хоть стой, хоть падай. А вы говорите "Вильям наш, Шекспир".
Ирината: Король Лир. 20.05.2011 ...В одной из сцен спектакля конусообразные сетчатые конструкции вдруг начинают опускаться – и становится понятно, что это – гигантские сачки, которые… вот сейчас!.. с роковой неизбежностью накроют дочерей Лира. А они, еще не ведая, что Истории захотелось вонзить в них громадную страшную иглу, навсегда пригвоздив смертью, все кружатся, словно громадные бабочки. Черно-красный махаон – Гонерилья. Ярко-жёлтая «капустница» - Регана. Хрупкий белый мотылёк – Корделия. Сцена раздела королевства для зрителей, которые смотрят спектакль впервые, очень зрелищна. На сцене все участники грядущей трагедии (правда, Яков Ломкин здесь пока не верный пёс-дворецкий Освальд, а герцог Бургундский, а Артём Осипов до времени прячет глаза Эдгара за толстыми очками короля Франции). Да-да, смотри, любуйся, завязывай первый узел в связке, в которую будут нанизаны фрагменты спектакля… Для меня же, видевшей спектакль «и не один раз», эта сцена – повод к любованию мелочами… Вот – все они вышли и разместились – как класс на ответственном итоговом экзамене размещается перед очень строгим (и не всегда справедливым) учителем. Кажется, они все вместе готовились… ну уж, по крайней мере, все вместе нервничают сейчас. Первая фраза Гонерильи: «Моей любви не выразить словами…» - и в глазах испуг, и – зажим столь сильный, что сестричке приходится подсказывать с места продолжение фразы. Точно так же зажимается и Регана… но «выкручивается», отвечает «на отлично». Теперь, когда экзамен сдан, когда получено «отлично» в виде «части страны от той черты до этой», можно расслабиться, пошептаться тихонько: по счету третьей экзамен сдаёт отличница Корделия, а уж она-то легко даст правильный ответ на вопрос (к тому же у нее еще и фора перед другими значительная: дочь-то меньшая, любимая). Ну, кто же мог ожидать того, что произойдёт: Корделия экзамен «провалит», чем вызовет страшный гнев строгого экзаменатора. И сразу: вон, вон отсюда – без права пересдачи… и Корделию, и защитников её – с глаз долой, из сердца вон… В сцене этой важен самый малый штрих… Вот – почувствовав неладное (и удивленно приподняв бровь), приглушает лёгким движением пальцев Гонерилья щебетание Реганы… Вот – внезапно сорвался с места Кент, до этого вроде бы вполне равнодушно внимавший добру и злу… Вот – Корделия пытается поймать взгляд отца, заглянуть ему в глаза, хотя бы дотронуться… а Лир избегает и взгляда, и касания дочки. Да так упрямо, что чуть по лицу её не задевает, приглашая жестом герцога Бургундского уйти… Кстати, уходит Лир, унося на плечах то ли плащ-мантию, то ли карту королевства… то ли, пока не ведая того, как Атлант, уносит он всю родную землю со всеми бедами, что еще случатся… Ту самую землю, которая то огнём да кровью будет окрашиваться в алый цвет, то выгорать до чёрной черноты, до какого-то не родящего ничего, шершавого бугристого асфальта, по которому и в обуви-то ходить трудно, так ведь многие здесь – босиком… Ну, и, конечно, про Глостера надо сказать. Первое действие – суше, чем всегда и малоэмоционально. Истый царедворец, человек, всё на своем веку видевший и испытавший, подуставший уже от жизни… А главное – до ужаса боящийся ПЕРЕМЕН. Любых. Он и родного сына погубить готов из-за малого навета. Главное, чтобы в его маленьком мирке всё было тихо и складно… чтобы ни войн, ни катаклизмов, ни бурь (а те, кто смотрит спектакль с самых первых дней, не смогут не вспомнить сцену приезда Корнуэлов – когда всё тряслось, страшным креном изгибалось, взлетало)… Вот так вот – что угодно, лишь бы жить в спокойные, неинтересные времена… Но жить в коконе – невозможно, и вот уже в его щель просачиваются люди и события… Ослепление. Физическое лишение глаз. Страшная сцена. И я опять тихонько подвываю в зале – в попытке хоть немного взять на себя немыслимое страдание Глостера… а потом еще долго собираю разорванное когтями эмоции сердце… Глостер второго действия – совсем иной. Иной тембр голоса и интонации, да и слова совсем другие! Слова философа, а не вояки-царедворца. Спутанные волосы, падающие на глазную повязку. Неуверенность движений. И – страшная боль, которую с огромным трудом превозмогает… кто? Слепой Глостер? Денис Суханов? Это из рецензий на премьерный спектакль (просто напоминаю, цитируя): …Вот ослепленный граф Глостер - Денис Суханов, обезумев от горя, пытается покончить с жизнью. И зал, как раньше в стереокино, поддается вперед, чтобы успеть подставить ему руки, поддержать и не дать упасть с вымышленного обрыва… * * * …Денис Суханов в трагической роли преданного отца - Глостера принес в спектакль экспрессию пластического образа. Когда сын несет его на плечах, он подобен сломанной кукле. И этот емкий визуальный образ в многословной трагедии дает всей истории какой-то воздух, перспективу иного восприятия… * * * Денис Суханов (Глостер) тонко и эмоционально передает постепенные изменения, происходящие с гордым, уверенным в себе царедворцем. Потеряв все – и дом, и имя, и зрение, – Глостер осознает, что слишком большую ставку делал на внешние обстоятельства и не сумел понять собственных сыновей… * * * …Вот слепой Глостер в покаянной белой рубахе вздымает ножи в руках, скрежещет ими, высекая искры: предчувствует смертный поединок своих сыновей. Похож на русского юродивого… (Да-да, всё верно… именно так…)
Administrator: Несколько фотографий премьерного "Лира" от Клима Самгина/Алексея Кошелева .
Administrator: От зрителя (несколько ожиданный ракурс)... Назовите меня каким угодно инструментом: вы можете расстроить меня, но не играть на мне. /Шекспир. "Гамлет"/ Смотрела "Короля Лира" в "Сатириконе". Хорошо, а то и отлично. Но я не о спектакле напишу. Вопрос спутника много позже спектакля вызвал у меня большое удивление. Здесь нужно знать сюжет (я перечитывала Шекспира меньше года назад - помню, и тогда же наверное впервые оценила, насколько Шекспир великий драматург и как он точен в описании невозможно сложных характеров). ...А именно мне было сказано вот что: "Корнелия (на сцене) производит впечатление женщины в первую очередь сильной внутренне и очень умной. Настолько умной, что - если говорить не о том, какой её показал Шекспир (с главной целью - создать успешную пьесу), а о реальных исторических событиях, то вероятнее всего было так: она заранее спланировала ход всей игры, каждый шаг (спровоцировала гнев отца и отказ ей в наследстве, предвидела ссору сестер и т.д.), и всё - лишь с одной целью - получить трон. И выиграла". Вообще у Шекспира многие женские образы показаны как минимум двусмысленно: и в оригинале "Гамлета" образ Офелии, и в "Отелло" образ Дездемоны - тому пример. Например, они жадные и сладострастные (при прочих описанных достоинствах и добропорядочности) - а в тексте перевода мы знаем их именно как образчиков добродетели. Но образ Корнелии прописан самим Шекспиром недвусмысленно положительно и сильно, и может быть, ему нет аналогов и у самого Шекспира. И если даже Шекспир упростил образ Корнелии, только усилив его положительные черты, то мне-то зачем в ней чертей искать? Но, подумав, неожиданно спокойно я рассудила: а почему бы и нет? Почему не игра в ва-банк, не "политика" всё это? (Хотя я склонна верить и себе, и Шекспиру, что не игра и т.д. - но ни доказывать обратное, ни опровергать сказанное желания не было.) И всё же... мне было приятно услышать этот вопрос. Потому что в основе его - сомнения, а сомнения и есть лучшее поле для игры. Только есть случаи, когда решение участвовать в игре - заведомо проигрыш.
Administrator: От зрителей От TIFFANY &CO Бутусов поставил классическую проблему,об отцах и детях, но с истинно сатириконовским размахом,а актерская игра просто завораживает....Этот спектакль настоящий подарок для столичных театралов! От yanademiurg Сильно настолько, что я выходила из театра рыдая и не в состоянии сказать ни слова. Нужно смотреть, потратить себя и попытаться ощутить там, в том мире и в тех переживаниях...тогда катарсиса не избежать. Не обращайте внимание на некоторую медлительность первого действия - это у Сатирикона приём отбора зрителей, потому что понимающие да останутся. От alesssia Потрясающий спектакль! Такая сила, такая мощь!.. Даже взгляд Константина Райкина обладает своим "голосом", доносящим до нас чувства, мысли и глубокую душевную боль... Очень хорошая постановка в прекрасном и мною любимом театре "Сатирикон".
Administrator: От зрителей Король Лир. Сатирикон Недавно была на "Лире" - второй раз. Я окончательно запуталась в своих мысля, в разгадках. Спектакль "Король Лир" для меня однозначно сложный спектакль. Именно в понимании подтекста, которые несут некоторые эпизоды. Конечно не все, но есть детали, которые я пытаюсь понять и не могу, а может просто боюсь... Вот "Ричард III" - сложный эмоционально, да. Но мне очень понятен, и безгранично любим:) А в "Лире" одни вопросы. А где ответы и будут ли они? Но несмотря на это- спектакль стоит отдельным ярким "пятном" Сатирикона. Буйство красок и страстей, которые заставляют плакать, смеяться, сопереживать. Король Лир - Константин Аркадьевич. Много слов сказано-Актер с большой буквы и человек отдающийся своей профессии без остатка, любящий свою профессию. Спасибо должна сказать Максиму Аверину. Благодаря ему узнала Райкина "театрального". Убийство шута - увидела какую-то безысходность. В порыве сумасшествия и бреда, убил...просто задушил. Корделия - Марьяна Спивак - в этом спектакле она очень нравится. Любовь к отцу, даже после отречения...вызывает восхищение))) Регина и Гонерилья - Агрипина Стеклова и Марина Дровосекова - все вроде понятно, обезумевший отец... может и не обезумевший, а просто требующий хоть малую долю внимания и заботы. В этот раз отчетливо встала проблема взаимоотношений отцов и детей. Король Лир с дочерьми, Граф Глостер (Денис Суханов) - Эдгар (Артем Осипов) и Эдмонд. Задаюсь вопросом как Глостер не узнал в этом жалком бедняке своего сына. Он его сын - Эдгар, до определенного момента любимейший. Казнь Глостера в этот раз была более жестокой, кровавой и подлой. Танцующие убийцы. Эдмонд - Максим Аверин - провожу параллели с Ричардом. Желание отомстить и доказать всем и вся, что он есть, что он не простая марионетка. Идет по головам своего брата, отца. Только вот Эдмонд, раскаивался, хотя бы в отношении своего отца. В эпизоде казни. Пытался отменить свой же приказ о казни Корделии и Лира, но уже поздно, ничего уже не изменить. Его гибель от руки брата, это своего рода эффект бумеранга. Его не жалко. Кент - Тимофей Трибунцев - не смогу промолчать. Преданнее этого человека в спектакле пожалуй нет. Изгнанный Лиром, изменивший внешность продолжал помогать Королю и Корделии, не единожды избитый, претерпевший пытки. С чистым и отважным сердцем. Эдакий рыцарь в моих глазах. Завершающая сцена - просто "нож в сердце". "Красный, желтый белый". Три рояля, три дочери и несчастный, обезумевший Лир. Сердце сжимается. Лира жалко. Любовь к дочерям жила в его сердце всегда, даже в моменты сумасбродства, ненависти и презрения. Бутусов сделал все, для того чтобы было нестерпимо больно.
Lotta: "Король Лир" 29 мая Очень трудный был день - рабочий, несмотря на воскресенье, поскольку на следующий - ЕГЭ. Потому на спектакль шла, скорее, из терапевтических соображений... хотя и понимаю, что использовать высокое искусство в таком качестве не годится. Но иначе трудно переключить ум на ДРУГОЕ, а это иногда жизненно важно. В антракте снова подумалось: КАК могло получиться, что во время репетиций "Чайки" ЮБ решил внести столько изменений во вроде бы устоявшийся "старый" спектакль?!! Ведь кажется, что все его мысли и силы должны были быть ТАМ - а вот поди ж ты! Объяснение у меня простейшее, хотя и непонятное для меня же самой: у режиссёра была потребность (и необходимость) работать с ЭТИМИ актёрами, хоть на каком материале, крутить их и так, и эдак, открывая стороны и нюансы, которые потом неожиданным образом проявятся в новом спектакле - в "Чайке". В итоге - обновлённый "Лир", от которого постоянные зрители теперь никак не могут оторваться. Этот "Лир" - уже очевидный шедевр: сгладились шероховатости, объяснилось непонятное, убрано или видоизменилось малоудачное. На Кенте в первой сцене НЕТ перчаток. И хорошо - пусть только Глостер щеголяет в них, это важно не только на уровне понимания, но и на уровне зрительного восприятия. К тому же при изощрённой пластике рук Суханова эта деталь играет великолепно. Я смирилась с одетостью Кента перед его заключением в колодки. Если режиссёру НАДО, чтобы герой раскачивал купола с троекратным криком "доброй ночи!" - так тому и быть. Во-первых, коли он на том настаивает, ему виднее. Во-вторых, именно с такой интонацией произносит Трибунцев "я не буду вам мешать" в "Чайке" - и тоже три раза. Корделия-Спивак - это уже какая-то новая Корделия, не дурочка-упрямица, каковой она была раньше, а влюблённая юная девушка, которая просто не может при своём суженом произнести, что отец для неё ДОРОЖЕ ВСЕХ на свете. Хотя в конечном счёте так оно и оказывается - но и это понятно, это в природе человека - больше всего любить того из близких, кому труднее и хуже, помогать тому, кто сильнее всех страдает. Осипов-Эдгар не то, чтобы стал старше - он стал значительнее и сложнее. Уже нет прежнего резкого перепада между юношей-мажором и человеком, "ударами судьбы и личным горем, наученным сочувствовать другим". Шалопай-Эдгар из первых сцен чем-то неуловимо похож на отца, и он безусловно уже личность. Эдмонд-Аверин на отца не похож. Уже на своей памяти (то есть в течение двух лет) я видела разные варианты этого героя, что частенько обескураживало. И хоть лично мне больше нравится Эдмонд сильный, умный и любящий, ко вчерашнему - никаких претензий. Это был Эдмонд, доведённый до отчаянья, внутренне мечущийся, человек, вставший на путь зла, - и ему на этом пути плохо. СОВЕСТЬ, как будто пробравшаяся в этот спектакль из "Ричарда", не даёт ему покоя, мучит и в конце концов доводит до гибели. Во вчерашнем Эдмонде много подтекстов, и это цельный и серьёзный образ. Сложилась и сцена с "зашиванием " памяти - стала органичной, понятной и потому не режущей глаз. Регана и Гонерилья тоже усложнились, особенно, Регана - в этом образе появилось много тонких моментов, точнее, из множества перепробованных за последнее время выбраны наиболее удачные. О Глостере мы писали многократно - прежде всего, потому, что финал 1-го действия с ослеплением - это одна их ключевых сцен спектакля. Теперь она сложилась идеально. Что касается самого героя, то тут принципиальны даже внешние изменения - в облике и пластике. Если раньше в 1-м действии Глостер был аристократом и жёстким царедворцем, то теперь ярче проявляются не сословные, а человеческие качества. Это сильный и мужественный человек, привыкший отвечать за других. И он - отец. Слова, имевшие необратимые последствия - " он мне не сын!" - возможно, не означали бы ничего страшного для Эдгара, если бы не его побег. У Глостера 1-го действия уверенная и красивая пластика крупного хищника, потрясающая выразительность каждого движения и мимики. И он как будто стал выше ростом, чем раньше. Хорошо бы ему и дальше оставили нынешнюю причёску. Кстати, это относится и к остальным героям - некоторые изменения в костюмах, новые причёски - и спектакль эстетически очень выиграл.
Божена: "Король Лир" 29 мая. Который раз пытаюсь вытащить из своего сердца причины этого ощущения – необходимости снова повторить «Короля Лира». Потому что интересно – ну, что же тянет в Сатирикон, и именно на этот спектакль? Почему нет равнодушия и спокойствия… нет, нет, не к спектаклю, а к мысли «вот на той неделе/через два дня/завтра/сегодня Лир; я не так давно была, можно и пропустить». Ведь… и театр Сатирикон не единственный в Москве (хотя по-прежнему единственный так питающий душу), и спектаклей в репертуаре сатириконовском прекрасных столько… И… всего лишь день назад была непостижимая «Чайка». А «Лир» - он уже сложился в голове в единое целое. А вот снова оставляется время, вечер именно для этих шекспировско-бутусовско-сатириконовских страстей. Потому что в сердце у этого спектакля есть свой уголочек, и ничем другим занять его не получится. И потому что он настолько профессионально точен и талантлив, что всегда как при лечении иглоукалыванием попадает очень точно в определенные точки –и сотрясается весь организм, и физический, и душевно-духовный. Происходит «лечение», тем более в наше время, время «больных душ», встряска, всплеск – и катарсис, и удесятирение сил. Я перебираю в памяти спектакль, пытаясь все же понять, на ком были акценты поставлены моим вниманием в этот раз. И понимаю, что на всех. Сердце впитывает все, как губка. Но были моменты, которые вызвали наибольших эмоциональный всплеск в душе. Остановлюсь на них. Хотя чисто «разумные» желания – они определились еще до спектакля. Уже сложилось за последний месяц, послепремьерный, что за актерским ростом Марьяны Спивак я наблюдаю с пристальным вниманием. Конечно, сцены Корделии знаю наизусть, но…важно то, что теперь совсем иные эти сцены, потому что от Марьяны, при соблюдении все того же рисунка, исходит мощный энергетический поток. Поток, который заставляет зал замирать, погружаться в тишину, в которой рождается и отправляется в путешествие по душам Корделия. Раньше на сцене была все же Марьяна, теперь же – младшая, самоотверженно любящая и самая любимая дочь Лира. Поэтому и первая сцена вдруг «заиграла» новыми огоньками. Глостер, Кент, герцог Бургунский и король Французский слушали двух ее старших сестер, не веря не единому их слову. Но все понимающий (в делах других) Глостер, нежелающий смириться с приближающейся бедой Кент и король Французский, шансы на брак с Корделией которого в начале сцены весьма невелики – они как… школьная экзаменационная комиссия. Да, знают, что вопросы были заранее распределены между ученицами, знают, что кроме этого «от сих до сих» ими более ничего не скажется (не почувствуется и не придумается), но ведь… ученицы-то свои, любимые, выращенные. Да и главный экзаменатор «план» из определенных оценок требует. Сдадим совместными усилиями; надоть! А вот герцог Бургунский – и жених, и возлюбленный. И в «знаниях» и «талантах» Корделии он не сомневается. И как и герцог Корнуэльский, сдает экзамен вместе с ней. А она… «ну, что за дура? Чего ты несешь? Да остановись же!» было написано у него на лице. Нет, не остановилась. Господи, ведь на самом деле… что ж наделала?! Ведь с тем, кто так не мил, как Корделия/Марьяна оглядела короля Французского, как под венец идти-то? Но все же та сцена... она первая, она острая. Гораздо важнее были для меня другая сцена во втором акте, где Корделия говорит о том, что «мы в бой идем не для завоеваний, а за права отца родного». Эти слова для меня оставались не наполненными, а значит, неосознанными. Вчера я почувствовала теперь уже бесповоротно то, чего так не хватало. Увидела, что Кента Корделия, наконец-то, обняла и как еще где-то блуждающего отца и вместо отца. И слова о его правах были произнесены медленнее, тише, чем раньше, без излишнего и, в общем-то, неуместного пафоса и некоторого самолюбования. И попали точно в цель. И поэтому следующее за этим кружение Корделии вместе с сестрами под опускающимися на них коконами абажуров было иным. До этого Марьяна была похожа на котенка, греющегося под солнышком; теперь – на молодую, страдающую болью за отца женщину, которая надеется, что выглянет солнце и растопит весь лед, все страдания, высушит все слезы. То, что Максим Аверин играет «многослойно», и Лена только что писала, и я уже писала, и все мы знаем и восхищаемся. Боль его стала источником подлости, злобы, холодного расчета. А ненависть замешена на любви и страданиях, которые он причиняет отцу и брату. Но я хочу остановиться на двух моментах, которые… ах, если бы они закрепились! Сцена с метлами у Дениса и Максима, в которой, осыпая проклятиями герцогов Корнуэльских , Глостер попадает плевком в своего сына. На реплики отца Эдмонт говорит: «это в высшей степени бесчеловечно…» Вышло так, что… несколько дольше Эдмонд вытирался, и это «вытирание» перетекло в его слова. И оказалось, что говорит-то он не о герцогах и их бесчеловечности, а об отце, который всю жизнь на него плевал, как на тварь, и сейчас, признав, сделав наследником… А что, разве возможно вот так, единым волевым движением, щелчком пальцев переделать себя, свои жесты, привычки, старые мысли и отношения отбросить… и не плевать на только что узаконенного сына? А если и можно, то как забыть прошлое, как простить все? И ему, Эдмонду, невозможно забыть свое детство, потому что все мы из него родом. А потом Корделия ему в лицо плюнет. И Эдмонд от этого плевка, который снова разорвался мыслью о том, что… - тварь он презренная! И не уйдет, не денется никуда от подлости своей – Эдмонд от этого плевка и от непокоренности, гордости, благородства Лира и Корделии будет корчиться в невыносимых муках, как будто расплавленным свинцом на него плеснули. Сцена ослепления… Она, безусловно, сыгралась, сложилась. Темпоритм ее не замедлился – но стал уверенным. Вся сцена стала одним очень гармоничным, хотя и бурлящим потоком. И …Граня передавал энергию Константину Третьякову, Якову Ломкину, Денису. А Денис отправлял ее обратно. Как будто они покорили и передавали друг другу шаровую молнию… Пока она не замерла уже у Дениса красной повязкой в руках. Движения были отточенными и прекрасными…И Денис наложил на себя повязку спокойно, неторопливо, великолепно «удерживая мгновение», паузу. И потому мучительно и страшно, давая залу почувствовать и пропитаться страданиями своего героя. И второй акт прошел прежде всего как дуэт его и Артема. Артема, который растет от спектакля к спектаклю. Страдания, боль безумную отца Денис передает Артему – и эта боль едва не сводит Эдгара с ума. И слияние Эдгара с отцом и их схожесть обнаруживается и происходит до узнавания и слияния Глостера с сыном. Первый крючочек – в тот момент, когда Эдгар понимает намерение отца свести счеты с жизнью и его озаряет мысль о том, что именно он, Эдгар, может и должен спасти и жизнь отца, и его душу. Второй крючочек – когда Глостера «могло убить воображенье», но все обошлось. Какое облегчение шло от Артема, когда его герой прижался к груди пришедшего в себя отца! И бой с Освальдом – это была уже не просто защита отца, но и самого себя, корня, из которого он вырос, и без которого жизни его не было бы. А вообще, в целом…У меня как-то так сложилось на вчерашний день, что я свои «родительские» проблемы немножко поразгребла, и меня ничего «не тыкало». Поэтому спектакль оставил чувство чистоты, омовения… Как будто там, на сцене, все грехи людские, и мои, в том числе, приняли на себя и ответили за них. Снова дав шанс начать все сначала.
Administrator: Administrator/Ирината: В зрительском посте - о "Лире", "Ричарде", а также о некоторых спектаклях Виктюка. Долго металась от темы к теме, размышляя, где бы этот текст разместить... Но, в принципе, он будет прочтен в любой теме. (Кстати, если прокопать форум вглубь, то можно найти большой интересный пост, в котором подробно говорится про цветность "Лира". ) О цветном и черно-белом Вышеупомянутые же «Король Лир» и «Ричард III» театра «Сатирикон» - та же ситуация. Вопрос о том, почему черно-белые спектакли идут хуже, чем цветные, меня давно занимает. Вернее не, не так. Почему ЛИЧНО МНЕ легче собраться на цветного «Лира», чем на черно-белого «Ричарда», ну например. А вопрос первоначальный принадлежит Дмитрию Бозину, и задан он был на творческом вечере Виктюка в Бахрушинском. Меня там не было, но с Катюхиного пересказа я этим делом озадачилась не на шутку. А, правда, почему? Ну вот что касается упомянутых Дмитрием «Служанок» и «Саломеи», тут, по моему очень сильно скромному мнению, все ясно. Треть зала идет на культовые постановки культового режиссера, чисто галочку поставить. Некоторые просто уходят поперек спектаклей, а кто-то, наверняка, впоследствии многозначительно говорит знакомым «Был на Виктюке. Хрень и голые пид….» кхм… ну вы поняли. Вторая треть зала идет… ну к чему молчать об очевидном?.. на трусы и торсы, да-да-да. И что остается? Примерно, то же самое количество зрителей, которые осознанно идут на «Последнюю любовь Дон Жуана», например. Вроде, арифметика вопрос решила… Не-а )))) Я вот о чем задумалась. Не зря режиссер изначально выбирает ту или иную цветовую гамму для своих спектаклей. Сделайте «Служанок» черно-белыми, а заодно, последовательно уберите финальные танцы. Что останется от зрителя (а дальше я буду иметь ввиду только того зрителя, который идет в театр с раскрытыми чувствами и разумом)? Лепешка от него останется, мокрое место, ничто. А с существующего спектакля выходишь с абсолютным обостренным желанием жить СВОЕЙ жизнью, не тратя ее на всякую фигню, вроде зависти к жизни чужой, и это очень-очень сильно чувствуется. В то же время, раскрасьте «Дон Жуана» - выйдет не глубокое действие, обогащающее душу чем-то неясным и настолько интимным, чем и делиться-то ни с кем не хочется, а обычная мелодрама. Заведомый и очень щадящий для зрителя ход (хотя, ситуация со спектаклями ТРВ, какой я ее вижу, написана выше). Вышеупомянутые же «Король Лир» и «Ричард III» театра «Сатирикон» - та же ситуация. Краски «Лира» позволяют не добивать зрителя до конца, хотя ведь если разобраться, это ужас-ужас-ужас! А если их убрать? Труба будет, не игла в сердце, а копья. «Ричард» же, по идее, сам по себе тяжелый, но не настолько, но черно-белая гамма спектакля нагнетает и нагнетает внутри что-то тревожное, ту самую безысходность, а в сценах убийств подчеркивают страшную по сути серость, словно они происходят буднично, между делом. Острая боль от «Лира» для меня легче зудящей, ноящей обреченности «Ричарда». Все вышесказанное, конечно же, мои личные ощущения, но не области разума причина, а в психологии. Надеюсь, что смогла донести свою мысль более-менее внятно )))
Administrator: Прошу прощение за возможные повторы информации... Впрочем, кажется, этого текста на форуме еще не было. Отсюда Сатириконовский "Король Лир" - это трагедия распада личности и разрушения мира, которая провоцирует сокрушительный выплеск актерской и режиссерской энергетики - отчаянную пляску на костях рухнувшего и века, и театра, и дома. Здесь всему и всем снесло крышу - в прямом и переносном смысле. Взломан пол, ободраны стены. Руины, обломки – вздыбившаяся под ногами земля, похожая на растрескавшийся асфальт. В этом мире без правил, границ, времен и наций Константина Райкина играет Лира с обжигающей исповедальной силой. Это человек, сосредоточенный на важной для него одного мысли. Кажется, что райкинский Лир именно хочет сойти с ума – не боится безумия и не притворяется ненормальным, но истово жаждет помутнения рассудка. Может быть, именно оттого, что все вокруг него в развалинах, а собрать - вне королевских и человеческих сил. Художник: Александр Шишкин. Премия "Золотая Маска" 2008 года – "Лучшая мужская роль" (Константин Райкин). Номнации на Премию "Золотая Маска" – "Лучший спектакль в драме. Большая форма", "Лучшая работа режиссера", "Лучшая работа художника".
Innamorata: Viva N8 (045) 9 июня Случайно заметив маленькое напоминание о Лире - обрадовалась, но потом ... Итак, он звался Дмитрий...
ВRAVO: Д. Суханов необыкновенно талантливый актер. Спасибо за игру, Денис! Спасибо за талант - это труд.
Ирината: Король Лир. 22.06.2011 Вчера поняла: после сатириконовской «Чайки» надо делать театральный перерыв хотя бы в 1-2 дня. «Чайка» - спектакль столь сильный, что мою зрительскую душу он вычищает от шлаков до донышка, досуха… а чтобы ее наполнить новым, чистым, подготовить к восприятию другой постановки - нужно время. Посему, мне трудно даже сказать, был ли вчерашний спектакль хорошим: клочки эмоций и фрагменты мыслей, увы, не складываются в полную картину… Но клочки-фрагменты – они есть. Как яркие вспышки света из темноты… Причем (парадоксально!) в абсолютную ясность выходят картины, которые по разным причинам видела раньше только краем глаза, боковым зрением. Вот – в тот момент, когда Регана танцует с красной куклой – на мешке слева сидит Кент, терпеливо ожидающий Корделию. Он просто ждет. Без эмоций. Без движения. Но – с таким внутренним свечением!!! Или во время любовной сцены Эдмонда и Гонерильи – на мгновение взметнутся ее волосы и покажутся глаза – огромные, странно-светлые, с выражением абсолютно животной страсти и безумия… Или Эдгар, в лёгком бездумном веселье бросившийся посмотреть, кто там встретился на его пути – и вдруг узнавший ослепленного отца… вот он всматривается в лицо… отходит вроде бы спокойно… и потом падает, потому что отчаяние и БОЛЬ за родного человека стреножили его… Кстати, в июле исполнится 5 лет со времени летних прогонов спектакля. Вот – почему-то вспоминала… ТОГДА это был совсем другой спектакль, поверьте! Может быть, менее внятный, дёрганый, нервный… в иных моментах даже нелогичный. Но, поверьте, с самого первого прогона это была ВЕЛИКОЛЕПНАЯ постановка!
Administrator: Лев Семеркин Эдмонд, Лир, Эдгар. . Собираюсь по второму разу на бутусовскую «Чайку» (26.06 и 24.07 спектакли начнут в 18-00 - специально для зрителей с транспортными проблемами). Для подготовки еще раз посмотрел «Лира» (первый отклик - http://lev-semerkin.livejournal.com/73809.html ). Спектакль идет пять лет, состав изменился незначительно – другая Корделия (вместо Вдовиной - Спивак) и «другая» шут (вместо Березновой - Карденас). Смуглокожая шут выглядит эффектнее, играет хорошо - публика прекрасно считывает реплику «остальные титулы ты роздал, а этот природный». И в целом публика смотрит очень хорошо, с полным погружением (летом – почти полный зал и в финале стоячая овация). И это при том, что театральный язык сложный и чем ближе к финалу, тем менее связный. Большинство сюжет пьесы не знает и не понимает, что происходит. Оказывается это и не важно, если действо захватывает энергетически. Многим достаточно Райкина (и/или Аверина). Позади меня сидели две полных дамы средних лет и наслаждались каждой репликой К.А. - буквально повизгивали. При том, что актер ни одной реплики не сыграл антрепризно, на понижение. Сильнее, чем состав, изменилась картинка - из динамичной стала статичной. Я помню, что декорацию разбирали по ходу действия и в финале портрет был уже полностью открыт. Сейчас он постоянно полуоткрыт – стоит за центральной дверью и открывается, когда дверь открывают. Сцены с подметальщиками сцены не производят того взрывного эффекта, теперь их играют по инерции и по-моему сокращают. Но главное, что я вспоминал из «Лира» на «Чайке» и что хотел еще раз увидеть и проверить, осталось. Разомкнутая, хаотичная структура и безбашенные алогичные режиссерские всплески-протуберанцы. Типа реплики Освальда «коня здесь поставить?» или начало бури (трое сидят на корточках, газетками шуршат) или цирковая арена-костер (цирк – тема Глостеров, особенно Глостера-младшего, Эдгара, он – обугленный Пьеро и бегает по красным углям) или игра в наперсток - три дочери под колпачками (они же три сестры, их первая совместная мизансцена явно чеховская – «милые сестры», финал «Трех сестер» стал началом «Лира»). «Мертвая петля чайки над колдовским озером» назревала постепенно, во всех сатириконовских спектаклях Бутусова, начиная с первого, программного – с «Макбетта». Только в «Макбете» для абсурдизации Шекспира понадобился Ионеско, а в «Лире» режиссер обошелся без посредников. Коктейль разнообразных человеческих свойств – спесь Лира, прямодушие Корделии, верность Кента, беспечность Эдгара, лицемерие Гонерильи и Реганы, «Коктейль Молотова» - взрывается и мир погружается в хаос. Отец против дочери, брат против брата, сын против отца, дочери против отца, жена против мужа. Безумная вакханалия, «цирк». Ключ к спектаклю обнаружился в словах Глостера (Суханова) – боги играют людьми, как мальчишки мухами. Две самых ярких траектории спектакля-взрыва (две самых здоровенных мухи) –Эдмонд-Аверин и Лир-Райкин. Противоположные полюса социальной лестницы. Бастард и король. Противоположные и внешне – молодой кросавчег и уродец-карлик. Эдмунд – недочеловек появляется снизу, как пес – круглая голова и кураж, бешенная энергия. Лир – сверхчеловек, куражится на помосте-постели укрыт картой страны, как одеялом. Кураж противоположного знака. Один восходит, другой нисходит. Есть и третья траектория, обьединяющая две первые – траектория Эдгара-Осипова. Райкин стал сильнее играть, уже не только внешний рисунок. Чем больше безумия в словах, тем больше печали в глазах. Глостер что называется «констатирует» (прозревает ослепнув), Суханов играет жестко, отстраненно. Эдмунд и старшие сестры находятся внутри игры, их несет. В этих персонажах нет трагедии. Она есть в глазах Лира. И в глазах Эдгара (Осипова), он «похож» на Райкина и здесь это особенно уместно. Он, как и Треплев-Трибунцев в «Чайке», персонаж_от_автора и если бы режиссер выбегал на сцену уже в «Лире», то в образе Эдгара – танцевать на раскаленных углях.
Божена: Король Лир 22 июня не был сцене почти месяц. Для нас, тех, кто не единожды пересматривает спектакли в Сатириконе, перерыв вполне нормальный. Отзвучит в душе спектакль предыдущий, станет привычным послевкусие, улягутся мысли. Но… было впечатление, что актеры на сцене за этот месяц соскучились по своим персонажам и с удовольствием от долгожданной встречи вглядывались, вслушивались в них и в свои ощущения; смаковали их. Спектакль был сродни омуту. Затянул в себя сразу без шанса выплыть, а точнее, отвлечься. Да и не хотелось! С первой же минуты - с недовольства Глостера и Кента, тем, что твориться в британском королевстве и предчувствия под девизом «то ли еще будет» и боли, застывшей в глазах Эдмонда – было глубоко, высоко и пОлно; пОлно слезами. Все действо прошло под знаком слов Эдмонда «как только удача поворачивается к нам спиной, мы обвиняем во всем солнце, луну и звезды». И сильных врагов! Это уже из другого спектакля; но суть одна. Никогда себя или чуть-чуть, самую малость. Я уже кому-то это упоминала: «Человек обязан быть счастлив. Если он несчастлив, то он виноват, и обязан до тех пор хлопотать над собой, пока не устранит этого неудобства или недоразумения» Это слова Льва Толстого. Они всплыли в памяти на спектакле и сразу связались со скорбящим личиком ребенка на заднем плане, для которого все происходящие на сцене трагедии есть суета сует, не стоящая ни слез, ни тем более, жизни. Ничто по сравнению с Истиной – и при этом все, потому что люди, Лиры и Глостеры убивают свою любовь и свои души. Эдмонд/ Максим Аверин. Мне, наверное, все же очень повезло видеть спектакль и Максима в этом образе именно таким, мечущимся, страдающим. Подлецом, убийцей и поневоле, и по своей вине, потому что ведь не только к его отцу или к королю Лиру относятся слова о нежелании человека признавать за собой причину своих несчастий. Они не в меньшей мере относятся к любому из нас, и к Эдмонду, в том числе. Просто «одномерным» подлецом я видала Максима дважды – в ноябре и в конце марта. Тогда было впечатление, что играя так, он как будто всплыл на поверхность, чтобы оглядеться и уйти уже совсем на глубину. Несколько моментов запечатлелись в памяти. На них упали акценты. Слезы: в самом начале, когда Эдмонд как собачонка приблудная прижимается к ноге отца и потом, когда в руке его письмо, которое через минуту поколеблет любовь отца к его брату; слезы и невозможность даже приблизится к Эдгару в момент прощания братьев и спасительный вопль «беги!» Улыбка, просто американский «ЧИЗ», когда отец просто по привычке, по несдержанности своей, желаю узнать правду о замыслах старшего сына, снова бьет младшего. «ЧИЗ» сквозь слезы. И все та же сцена с метлами, такая эмоциональная и философская одновременно. Закрепилась деталь: Глостер попадает плевком в сына – и Эдмонд вытирается и произносит, смотря на свою ладонь «Это в высшей степени жестоко и бесчеловечно». Два родных человека не слышат друг друга. Жестоко и бесчеловечно плевать в своего ребенка. Да, получилось случайно… Но и закономерно. И ответ Глостера – совсем о другом, но и об этом же плевке тоже «хватит, помалкивай уже!» Великолепный подтекст получился у Дениса и Максима; снова и снова подчеркивается драматизм ситуации. Невольно я третьей мысленно вмешалась в этот диалог: «Граф, вы соображаете, КОМУ и ЧТО вы несете?» Ай-ай-ай, сленг… Не положено рецензенту использовать простонародные выражения, ну, да ладно! Девочек приходилось уже описывать всех вместе. Теперь, кажется, легче должно быть – на сцене три Актрисы. Все три очень хороши. Хороши всегда. Но все три ярки, индивидуальны, неповторимы. Наблюдать за их работой – наслаждение. И они раздваивают меня изнутри больше остальных. Их переживания мне эмоционально ближе и понятнее, как женщине. Конечно, от такого Бог миловал, но ведь слабые отголоски, слабые тени этого в жизни касались. Сворачивание из белой, чистой скатерти Мариной/Гонерильей ребенка, слезы на ее глазах – как это завораживающе страшно! За секунды внутри проносятся все девять месяцев беременности – и вот ребенок уже прижат к сердцу. ПрОклятый ребенок! Это проклятье можно простить? Даже и отцу?!... Знаю, что можно. И я простила бы отца на месте Гонерильи, искупая тем самым силу этого проклятья. И Гонерилья прощает. По ее лицу слезы текут, она как заклятье произносит «папа», когда Лир дотрагивается до ее лица. А сейчас он уйдет в ночь, в бурю. И Гонерилья не возразит сестре, отдавшей указание запереть ворота. Но она очень близка с отцом. Была. Если бы не скандалы эти бытовые (черт бы их побрал!). Ворота, душа ее для отца запирается в истерике; она сама не верит в возможность этого. Кошмары будут ее мучить не одну ночь; и даже «настоящий мужчина» Эдмонд ее от мук не избавит. В конце концов, страсть его и сама жизнь померкнет перед смертью сестры. Регана/ Граня; самая забитая, испуганная, несчастная и приземленная, практичная, упрямая и жестокая из трех сестер. Самая далекая от отца. Приказ запереть ворота мог исходить только от нее. Ее душа для отца не открывалась никогда – и от его прикосновения она неслучайно вздрагивает. Хотя элементарная порядочность ей все же знакома. И без свиты, то есть на ее условиях, на ее власти – но отца она приняла бы в свой дом. Она же и обретает эту самую власть, наконец-то: «сначала вам не мешало бы спросить меня», бросает Регана герцогу Альбанскому. Она на вершине. Ох, не хорошо так говорить – но какая бы дикая герцогиня, точнее, помещица, из нее бы получилась, если бы сестра не отравила… Страшно представить эту кротость в действии. Глаза Грани, когда она – сидя! При стоящем старике-отце! – выслушивает упреки Лира, «сведены в кучку». Туда, к земле-матушке, к быту, ко всему материальному, от которого ей не оторваться даже через сумасшедшую страсть к Эдмонду. Марьяна/Корделия умница. Отмечаю моменты великолепнейшие. Первая сцена. Ее реплика на вопрос Лира «ничего, отец». Очень нужно, чтобы не потерялись ни закрытые глаза, когда она и собирается с духом для ответа, и собирает и подавляет все неверие и возмущение льстивыми словами старших сестер, ни большая пауза, когда в голове существует кроме эмоций,еще и – вот натура-то чересчур «разумная» - мысль «Держи, держи паузу, сколько сможешь!» (прямо по Сомерсету Моэму). И сцена Корделии и Кента теперь великолепна тоже; завершающая сцена любовей трех сестер. «Мы в бой идем не для завоеваний». Все произносится не просто тихо; произносится молитвенно тихо; разговор с Богом не может быть громким. И не может быть коротким. Молитва продолжается, когда Марьяна идет к своему месту под абажуром и завершается только погружением во тьму. Эдгар/Артем Осипов. Его сольная партия во втором акте. И она не просто великолепная. Не просто с удовольствием наблюдаешь за его работой, а чувствуешь, что актер не только текст каждый спектакль снова и снова осознает – он осознает философию жизни в ее радостях и страданиях, и нам несет мысль о том, что как бы, что бы не случалось – жизнь в своем многообразии, в переменах, в уроках , в стремлении к счастью своему и близких прекрасна. Об Освальде, Шуте, Корнуэле и Альбани скажу чуть-чуть. Попадания очень точные. Альбани/Владимир Большов… каждый раз тыкает в то, что мы, женщины, порой бываем так слепы и глупы, и золота под носом упорно замечать не хотим. Хотя «золото» и само виновато – не поддержать жену в такой ужасной ситуации, когда отец ваших будущих детей проклял, непростительно! Отца жена простит, а вот мужа, любовь к которому на волоске держалась – нет. Любовь, к слову, это теорема, которую всю жизнь надо доказывать, а не иногда вспоминать! Корнуэл/ Константин Третьяков… Комичен и страшен в своей комичности. Жесток; подкаблучник и тиран одновременно. Радость чувствуешь, что удалось его Глостеру одолеть. Освальд/Яков Ломкин… Он краска, иная краска, безт которой не обойтись. Служитель темного, но который призван переключать эмоции, давать эмоциональный вдох для очередного погружения. «Отдохновение членам». Хорош невозможно! Шут/Лиза Мартинес. Другого шута, острого, беспощадного – и … «помирился бы ты лучше с дочерьми»; противоречивого, как человеческий разум, себе не представляю. Потенциал большой у актрисы. Кент/Тимофей Трибунцев. Is написала, что Кент на протяжении спектакля не меняется. Конечно, не согласна, что с меня взять? На домашнее-бытовые темы спорить никогда не буду, больно надо ерундой заниматься. А вот здесь – хлебом не корми… Это впечатление возникает от того, что у Кента нет смен драматических ситуаций. Она у него одна на протяжении всего спектакля, всей пьесы: спасение/ оберегание Лира. Эта же самая ситуация присутствует и в линии Глостера – это и не случайно; они же по духу братья с Кентом. Но у персонажа Дениса есть и вторая ситуация – это его ослепление и духовное прозрение. У Тимофея все развивается «гладко». Всякие его перипетии – они довольно мирные по сравнению в другими. Но он преображается. Его герой осознает смысл жизни через впитывание в себя чужих трагедий и чужих ошибок. И в последней сцене, когда Лир наконец-то узнает своего слугу Кента, от прежнего царедворца не остается и следа. Такое впечатление, что Кент становится не просто тише – он становится прозрачнее, как будто он сделан из папиросной бумаги. Он возвышен, он все понял. Тело-то у него осталось, но кажется, как будто он весь оборотился в дух. Король Лир/Константин Аркадьевич… Его роль, его боль, его бессилие, его слезы. Он огромен силен в страданиях – и слаб в земной, обыденной жизни. Два момента отложились в памяти. Сцена у герцогов Корнуэльских. Начинается дождь. Регана и Глостер ведут Лира под навес/под зонт… Константин Аркадьевич запахнул свое светлое пальто, посмотрел на небо, ощутил дождевые капли у себя на голове. Вот рядом уже Регана, которая через несколько минут сомнет отца; рядом сильный и… большой Глостер (немножко странно это было сказать про Дениса, но граф в его исполнении слабым даже в самые страшные и сметенные минуты не становится.) И Лир…Господи, какой он «старый, слабый», какая глупость с ним случилась, и по его же собственной вине. Как щемит, как рвется, с каким трудом сносит все то сердце… А второй момент – из обращений к персонажу на сцене, из вступлений с ним в диалог. «И резать, бить» - кого, Лир, детей твоих? Ну так вперед, вон они, сзади по сцене идут одна за другой. Скоро уже, скоро дочерей не будет; твое «резать, бить» такое злое, ненавистническое осуществится! Что ты тогда будешь делать? Плакать. Да поздно. Боль уже не унять ни в Британском королевстве, ни на сцене, ни в зале. Белые одежды.Граф Глостер/ Денис Суханов. Он от сцены к сцене разоблачается. Избавляется от перчаток, расстегивает шинель, под которой светлая рубашка… Во втором акте он сначала в темной куртке, потом, наконец, совсем светлый и чистый. А в сознании его очищение происходит куда быстрее. По спектаклю он проходит именно светлым образом. Он идет к своему распятью и воскресает, оставаясь большим и сильным, даже когда смерть манит - как страшно, ведь не единожды манит! – за собой; кажется неизбежной. Глостер и Кент оба очищаются к концу спектакля. Каждый по-своему, каждый по-разному. Кент останется жить. Глостер погибнет. Они оба храбры. Оба безумны, «безумству храбрых поем мы песню». «За свое», за свои вины Глостеру суждено прощение и уход. Не ощущать комка, который сжимает горло графа/ Дениса и твое собственное, когда Глостер из последних сил кричит не узнанному сыну «иди же, я прошу тебя!» невозможно, как и не чувствовать боли в груди от его падения со страшной высоты, еще раз графом/Денисом пережитое. И то, что столкнул его в эту бездну дьявол… Но снится и стоит перед глазами наяву ослепление и невероятное кружение Дениса, немыслимо медленное извлечение из кармана красной кровавой повязки…«Держи, держи паузу, сколько сможешь!» пожалуйста, потому что этой болью лучше пропитываться в эти такие долгие секунды на театре – может быть, потом получится избежать этого в жизни… Знаете, что ужасно и рвет на части? Сидишь и думаешь: и как это можно было предположить, что самый любимый спектакль не «Король Лир»? Такая прекрасная жемчужина. Лир, Лир,Лир… До воскресенья. До выцарапанной у домашних «Чайки».
Administrator: от зрителя (из глубин интернета, хоть и с ошибкой в названии театра ) 22.06.2011 Сатирикион, Король Лир Замечательная вещь - один из самых понравившихся спектаклей Сатирикона. Потрясающая игра актёров, завораживающая музыка и замечательные декорации - вспомнился их же Макбет. Аверин, Суханов, Трибунцев, Стеклова.. тут должны быть фамилии всех актёров, но всё же, отдельно: Райкин не повторим. Как и всегда. (Там ещё и комменты о разных сатириконовских спектаклях - одобрительные).
Administrator: От зрителя Природа - мне богиня, и законам её я повинуюсь (с) Мы вчера с lizzy333 сходили на "Короля Лире" в Сатириконе (спасибо большое merryboy!). Интересная постановка: мне казалось, что сделать постановку депрессивнее пьесы нереально (это же пьеса, где "короче все умерли"), но Бутусову это удалось с полпинка. И это при том, что главный герой у него не умирает в конце (простите, спойлер). И цветовое решение интересное (только два ярких цвета, красный и желтый, гнев и зависть), только от "советский цииииирк умеет делать чудеса" в самые напряженные моменты очень хотелось заткнуть уши. Вообще пьеса про людей, которые не умеют отвечать за свои слова и поступки у меня всегда воспринималась очень тяжело, а тут еще и сценическая версия с сильно покоцанным текстом не облегчает восприятие. Но интересно, да. Но самое прекрасное - у меня за спиной сидела женщина, которая воспринимала пьесу с чистого листа. Она постоянно комментировала - "жесть!", "ну надо же!", "ничего себе сестрички!"; вершиной её комментария было, конечно, "он сейчас её убьет!". Очень хотелось заспойлерить конец. И вот у меня возник вопрос: неведение, конечно, штука хорошая, но мне как-то казалось, что знание не наизусть, но хотя бы сюжетов _известных_ шекспировских пьес - это... ну, обязательно, нет? Я неправа и слишком хорошо думаю о театральной публике?
Божена: Несколько слов про вчерашний и обожаемый спектакль. "Король Лир" 8е июля Очень хорош. Замечательно, празднично хорош. И удивил! Удивил Денис с первых слов - этак... весьма игрив был Удивил Максим. Во всех словах и поступках был виден негодяй и ...поэт! Обратила внимание на их с Мариной игру в сцене ослепления - на переднем плане кружится в боли Денис, а в дверях из последних сил кричит Максим "прости меня, отец!", его слова заглушает музыка. Марина/Гонерилья старается поймать его, обнять, увести... и в конце концов зарывает его голову в свою грудь, давая через любовную страсть ему спасение от мук совести. И Максим в сцене пленения Лира и Корделии: приказ отправить их в тюрьму отдал прямо Наполеон Бонапарт.Только свергли его быстро. Один плевок Корделии отравил и заставил корчится в муках. Тимофей в первой сцене провел свой диалог с Лиром эмоционально, но чуть тише - и мне это понравилось. Есть такой принцип - хочешь, чтобы тебя услышали - не кричи. Лир к Кенту прислушивался, и это добавило глубины и драматизма. Артем... был хорош с первой же сцены. Очень! Когда он вывалился в клее и взглянул в зал - обычно выражение - нечто шутовское, хотя и страдальческое в глазах. А вчера он взглянул в зал очень страшно, как будто предвидел, что еще готовит судьба. Судьба готовила... Натянутая струна, проведенная Денисом в сцене ослепления перешла в боль сразу во втором акте. И все сцены - боль и ожидание смерти с первых же минут Глостером и боль Эдгара и все их "дальнейшее" было очень тяжелым... И совершенно гениальным!!! А когда к ним и Константин Аркадьевич присоединился... Улыбаться словам Лира, вниманию им Эдгара и смятению и сжатым кулакам Глостера... сил не нашлось. Они на другое были... Когда Катюша, сидевшая рядом со мной, посмотрела на меня уже в третий раз - тогда я почувствовала, что силы есть только на слезы, которыми уже захлебывалась... И сцена Времени. Совершенно рапидного прохода Дениса и Артема. И Максим, молящийся под абажуром. Вслух... Время так медленно идет, когда нужно что-то понять, мучительно медленно... Эдгар, прощаясь с отцом, совсем не был уверен, что вернется живым. Это читалось на его лице... Глостер смеялся/рыдал, над тем, что эти два ножа - это ножи его двух детей, которые вот-вот скрестятся. И плохо будет обоим... Тот, кто останется в живых, всегда будет помнить... Максим смотрел на появившегося брата с выбеленным, таким похожим на него, лицом... Он смотрелся в зеркало, удивлялся, предчувствовал свое будущее... Он видел своего палача и избавителя от всех его мук и теорий; а Артему это "поручение" было невыносимо тяжело. А Денису... как выдержать, избавиться от вины отцовской, от ответственности за все, с детьми произошедшее? только умереть! Гениально!!! Спасибо!!! И всем спасибо! проходного, не доделанного, не дочувствованного, не отданного в спектакле нет. Вы просто великолепны. ВСЕ, ВСЕ, ВСЕ!!!
Administrator: От зрителя: http://twitter.com/#!/kromina_ek/statuses/89606356344123392 Постановку "Король Лир" в Сатириконе можно полюбить хотя бы за невероятного Константина Райкина и финальную сцену
Катюша: От зрителя Только что вернулся с "Короля Лира" - полный восторг! Сама постановка Бутусова, сценография, актеры - все просто чудесно. Без преувеличения могу сказать, что на данный момент это лучший спектакль, который я видела в жизни. Я, конечно, не сильно прям театралка но несколько раз в год спектакли разные посещаю. Райкин - просто мегаактерище, от его диалогов пробирало до костей. Да там все молодцы. Из известных мне еще были Артем Осипов и Максим Аверин - последний вполне даже понравился, несмотря на мою стойкую нелюбовь ко всяким "Глухарям" Вообще во многих сценах глаза были на мокром месте, ну а в конце я уже не выдержала и начала плакать финальная сцена с пианино просто рвет
Administrator: Статья о "Лире" 5-летней давности, когда-то (кажется) пропущенная. Только не верьте автору: никакого "кукареканья" Глостера тогда не было. А вот Глостер-попугай - был. Со смешным таким хохолком... КоммерсантЪ. Из архивов. 2006 год Сломанное королевство "Король Лир" в "Сатириконе" Московский театр "Сатирикон" открыл сезон премьерой спектакля по трагедии Шекспира "Король Лир" в постановке Юрия Бутусова. Заглавную роль сыграл художественный руководитель театра Константин Райкин. Рассказывает РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ. Критикам сейчас впору писать глубокомысленные статьи о причинах очередной шекспиризации всей страны. В Москве только на прошедшей неделе — две премьеры: "Антоний и Клеопатра" в "Современнике" и "Король Лир" в "Сатириконе". Еще свежи впечатления от "Лира" Льва Додина и "Гамлета" того же Юрия Бутусова в МХТ. "Король Лир" в "Сатириконе" как гость, который пришел словно ниоткуда — и без конкретного дела. Кого-то такие посетители только раздражают, в театре же особенно они могут оказаться более интересными, чем деловитые партнеры. На сей раз новая версия шекспировской трагедии в конце концов "уходит", так и не разъяснив своих намерений. "Короля Лира" традиция давно разрешает играть в отрыве от конкретной почвы. И в том, что даже самый дотошный зритель никогда не определит, где и когда происходит действие спектакля Юрия Бутусова, ничего удивительного нет. Он поставлен вне географии или истории, потому что поставлен он на обломках театра — не "Сатирикона", разумеется, дай бог всем театрам так прочно и осмысленно стоять на ногах, как получается у этого,— а на обломках, можно сказать, мирового театра. Сцена "Сатирикона" обнажена постоянным соавтором Бутусова художником Александром Шишкиным до кирпичного задника и больше всего похожа на склад декораций. Массивные красные двери ведут в никуда; виднеются не относящиеся к делу картины — из других каких-то спектаклей, фанерные листы и доски готовы стать материалом еще для каких-то постановок, а неровная отливающая серая масса, которая покрывает пол, напоминает об отвалах пустой породы. Юрий Бутусов не боится добавлять к этой субстанции все новые и новые килограммы. Судя по этому спектаклю, он не принадлежит к режиссерам, чахнущим над златом собственного замысла,— не задумываясь отправляет в отвалы то, что еще десять минут назад могло показаться дорогим ему. Такие решения рассыпаны по спектаклю, но режиссер с легкостью отказывается от любого из них в пользу чего-то нового. Лишь бы это стало для зрителя очередным внешним раздражителем, будь то какой-нибудь странный объект оформления, переброс действия в углы широченного просцениума "Сатирикона" или появление неожиданной интонации — вроде кукареканья Глостера (Денис Суханов), скрывающегося в пианино, появления белых мертвецких масок на лицах актеров — или сильного смыслового акцента: Лир у Бутусова душит шута, которого против обыкновения играет здесь не актер, а актриса. Раз мир лежит в обломках, спроса с театра никакого: что осталось, то и видно. А от чего именно остались те или иные обломки, додумайтесь сами. Отпустивший бороду (впрочем, недлинную) Константин Райкин играет Лира не королем, но озабоченным, упертым, сосредоточенным на какой-то важной для одного него мысли человеком. В игре его многое может казаться не слишком прочерченным, пока вдруг не придет ощущение, что райкинский Лир очень хочет сойти с ума — не боится безумия и не притворяется ненормальным, но истово жаждет помутнения рассудка. Может быть, именно оттого, что все вокруг него в развалинах, а собрать — вне его сил. Не уверен, что это самая органичная для Райкина-актера тема. Но от спектакля в памяти остаются прежде всего две райкинские сцены. Одна — во втором акте, когда заглавный герой буквально вырастает на авансцене из вороха газет и силой своего дарования сжимает в кулаке зрительское внимание, произнося наконец-то действительно безумный и одержимый монолог. Вторая — финал, в котором Лир суетливо мечется между телами дочерей, пытаясь каждое из них прямо усадить на табуреты перед тремя роялями. Мертвые дочери оседают и падают, а Лир неустанно поправляет и поправляет их поочередно, пока свет не затухнет окончательно. Его мечта осуществилась, он стал безумным. Но за это лишен избавления смертью — не обессмертен, но обречен на муку одиночества.
Administrator: От зрителя "Король Лир". Константин Райкин был великолепен. Спектакль ставит во главу угла проблему отцов и детей. Думаю что он рассчитан на более старшее поколение, эти темы несколько далеки от меня, но тем не менее, я была полностью вовлечена в действие,которое происходило на сцене. Высмеивает подлость, которую можно встретить в каждом человеке. Учит терпению и указывает на самодурство и тиранию. Если предоставится возможность пересмотреть его через несколько лет, то обязательно не упущу её!
Administrator: отсюда Грехи творцов и детей Культура, 12 октября 2006 года Ирина Алпатова "Король Лир" У.Шекспира. Театр Сатирикон Кажется, режиссер Юрий Бутусов еще не отошел от не столь давней постановки "Гамлета" в МХТ. А может быть, шекспировские пьесы, которые он в последнее время упорно и успешно ставит, сошлись для него на единой и неделимой территории. И в каждом новом спектакле слышны отголоски мотивов прежних, ставших мотивами общими. "Век вывихнут" - так было в "Гамлете". В сатириконовском "Короле Лире" век не просто "вывихнул сустав", он бьется в эпилептическом припадке. И одновременное парадоксальное ощущение: а вдруг это просто выплеск буйной актерско-режиссерской энергетики? Такая отчаянная пляска на костях рухнувшего и века, и театра, и дома. Здесь всему и всем снесло крышу - в прямом и переносном смысле. Взломан пол, ободраны стены. Руины, обломки - вздыбившаяся под ногами земля, так похожая на растрескавшийся асфальт. Неизвестно куда ведущая одинокая красная дверь. Рядом еще две картинки как фрагменты случайно уцелевших декораций прежних спектаклей прежнего театра. Длинный стол на козлах, накрытый кусками картона и фанерными листами (сценография Александра Шишкина). Все это будет разъезжаться, падать, растаскиваться, потом из этих картонно-фанерных обрывков персонажи с маниакальным упорством начнут сооружать для себя хоть какое-то укрытие. Бутусов не претендует на верное прочтение классики, это всем давно известно. Впрочем, классика и не уродует современными "версиями", лишь объединяет разноинтонационные переводы Б.Пастернака, Н.Дружинина и Н.Кетчера да слегка купирует объемнейшие тексты. Правда, не претендует и на строго выверенную графику "концепции". Не до нее. Что-либо строить пока рано, сейчас главное - выползти из-под обломков и попытаться уцелеть. Хотя бы ценой потери рассудка. "Не дай мне Бог сойти с ума" - это призыв не для персонажей бутусовского спектакля. И главное - не для Короля Лира (Константин Райкин), который совсем даже и не король. Просто человек, что, кажется, сам и вытащил ненароком из шаткой конструкции мироздания последнее скрепляющее звено. Поди теперь собери... Бутусов затевает игру без правил, границ, времен и наций. На сатириконовской сцене смешалось в кучу все уцелевшее. Вышеупомянутая декоративная дверь может открыться в питерское парадное. Рядом - какой-то итальянский пейзаж с фонтанчиком, еще левее - рисованный уголок старой уютной гостиной. За распахнутой дверью проступает увеличенное лицо то ли японского, то ли китайского ребенка. Лир - Райкин натянет на себя какую-то пародию на боярскую шубу. Эдгар (Артем Осипов) отыщет где-то костюмчик Пьеро с длинными, до пола, рукавами. Граф Кент (Тимофей Трибунцев) напялит на себя пунцовую лакейскую униформу. Эдмонд (Максим Аверин) и Эдгар вымажут лица белой глиной, создав подобие маски японского театра. Все идет в дело, как в последнем спектакле последнего театра. "Из ничего не выйдет ничего" - это уже цитата из "Лира". Но Бутусов-то как раз и пытается из ничего сотворить нечто. О чем, бишь, нечто? Обо всем. Бутусов уже немало опытен, но еще достаточно молод и авантюрен. И потому, выходя на старт, представляет себе, где находится финиш, но прямой и короткой дороги к нему не знает. И не хочет знать. Он желает ее сам найти, порой убегая далеко в сторону от предполагаемого маршрута, устраивая там пикник-стоянку, и вновь - к финишу. Ему неинтересна четкость линий, он предпочитает зигзаги. И вероятно, театр для него - не "работа" в исконно-кондовом понимании, но прежде всего игра. Вот и Шекспира он в очередной раз не "ставит", но с ним и в него играет. Увлекая за собой артистов, включая маститого и именитого художественного руководителя Сатирикона Константина Райкина, который, послушно или нет, не знаю, но на эту игру соглашается. Многое выигрывает, что-то теряет, не без этого. Но ансамбля (а он, безусловно, есть - эдакий ансамблевый хаос) не рушит, одеяло на себя не перетягивает. Хотя, конечно, остается центром притяжения зрительского внимания. В этой режиссерской игре много шуток и гэгов, едва ли не цирковых приемов. А ведь именно из клоунады некогда вырос ныне знаменитый бутусовский спектакль "В ожидании Годо". Они порой необязательны, кажутся то импровизационными, то, наоборот, тщательно придуманными. Но в тотальной игре отнюдь не раздражают. Вот Освальд (Яков Ломкин) тащит на плечах массивный каркас бутафорской лошади и тут же вопрошает шекспировским текстом: "Где тут коней поставить?" - после чего аккуратно ставит на сцену свой забавный груз. Кента - Трибунского не заковывают в колодки, но помещают в ящик из циркового аттракциона "Разрежь женщину": нелепо торчит голая нога, смешно высовывается голова. Вот Глостер (Денис Суханов), подобно Петрушке или Панчу, выскакивает из-за старенького фортепиано с петушиным кукареканьем. Вот уже готовый к безумию Лир - Райкин в трусах и веночке на голове огромными прыжками пересекает сцену. И попробуйте спросить: "Зачем?" Ну играют люди. А в любом представлении необходимо изредка разрядить обстановку и атмосферу, выпустить "пар". Впрочем, Бутусов вплоть до самого финала не настаивает на трагедийности. Чистота жанра - не его стихия. Тем более что его театр напрямую сопряжен с жизнью сегодняшней, где мы порой барахтаемся среди тех же обломков всего сущего, как и шекспировские персонажи, не зная, что уместнее - рыдать или хохотать. Не зная, куда может завести какой-либо опрометчивый случайный поступок. Ну как в случае с тем самым королем, который вовсе даже и не король. Лир - Райкин возлежит на огромном, грубо сляпанном столе - то ли и впрямь готовится помирать, то ли просто валяет дурака. Накрыт пестрым одеялом, которое оказывается картой государства, на нем и отмеривает, кому из дочек какой "кусок выбросить". И ничего тебе старческого, героического, тем более высокопарного. Резво вскочил на ноги, продемонстрировав самое простецкое одеяние - белая фуфайка, затрапезные штаны, черная вязаная шапочка, надвинутая на глаза. И действие тут же понесется вперед - в бешеном, скачущем ритме. Не успеет отыграться одна сцена, как тут же, наскакивая на предыдущую, затевается следующая - слева, справа, сзади. И так будет до самой кульминации, до "бури", до того момента, когда герою предстоит осознать: неладно что-то в нашем королевстве. И сразу же ослабить путы, связывающие дух и тело, поскольку "вправить сустав" для Лира - занятие непосильное. Наверное, это самая странная роль Константина Райкина, который давно уже с Шекспиром на дружеской ноге. Сам ставил "Ромео и Джульетту", сам играл Ричарда III и Гамлета. Но даже Ричард, созданный в содружестве с тем же Бутусовым, не говоря уже о Гамлете, был более определенным, осознающим причины и следствия порывов и страстей. Но этот Лир - существо не вполне адекватное, а играть персонажа без явного внутреннего стержня Райкину, конечно, трудно. Но в жизни даже очень опытного артиста всегда есть место новому. И Райкин шагает вслед за Бутусовым на незнакомую театральную территорию, не зная, где в конце концов окажется. Лир Райкина неуловим и необъясним. В этом динамичном спектакле, кажется, невозможно сделать стоп-кадр и проанализировать состояние протагониста. За редкими исключениями. Лир Райкина может быть деспотом, капризным стариком и ребенком, которому все позволено и который не ведает, что творит. Он буквально иллюстрирует слова дочери о надоевшем "фиглярстве" - скидывает штаны и замирает с довольным видом, точь-в-точь неразумное дитя, знающее, что ему все сойдет с рук. Не понимая сути происходящего, начнет обвинять всех вокруг в грехах и пороках. В порыве какой-то сладкой ярости насмерть задушит Шута (Елена Березнова), причем задушит в объятиях. И лишь один раз случится страстный и искренний монолог в зал, что называется, "на разрыв аорты" - в сцене бури, когда, расшвыряв летящие в лицо газеты, Лир и Райкин станут одним целым, человеком с мощной, отчаянной энергетикой.. Но, как уже говорилось, к чьему-либо прозрению или спасению здесь это не привело. Впрочем, Бутусов, сочиняя свою тотальную игру, вряд ли ставил эти глобальные цели. Он не искал правых и виноватых, не выносил приговоров, ничего не анализировал и не делал далекоидущих выводов. Хотя один мотив все-таки можно расслышать в этом космополитическом шуме и хаосе. Или, если хотите, нафантазировать себе, что расслышал. Мотив отцов и детей, их общих грехов, помноженных на грехи творцов, в том числе и данного спектакля. Грехов неосознанных, совершенных походя, которые нет сил, а то и желания осознать. "Какая чудная игра" развернулась на сатириконовской сцене, и сколько трупов выбросила на поверхность игровая стихия. И три мертвые девочки, Гонерилья (Марина Дровосекова), Регана (Агриппина Стеклова) и Корделия (Наталия Вдовина), которых обезумевший отец все усаживает на шаткие стульчики перед фортепиано. А они друг за дружкой сползают вниз, задевая клавиши, в первый раз издающие истинно трагические, стихийные аккорды. За такой финал - снимаем шляпу. За комок в горле, за екнувшее сердце. Но все ли в этой жизни игра - вот в чем вопрос.
Administrator: Что погубит страну - это НЕПРОФЕССИОНАЛИЗМ. Билетное агенство предлагает посетить сатириконовского "Лира", публикуя следующий текст. (Кстати, от них же сейчас идет рассылка с предложениями билетов на "Страну любви" и "Ай да Пушкин... А уж какими картинками они иллюстрируют тексты!!!!.... ) «Король Лир» - это произведение, которое требует сугубо профессионального подхода. Ходят слухи, что Бутусов сначала репетировал комедию «Ревизор», но потом он вдруг резко поменял свое решение, и вместо всемирно известной комедии решил поставить в театре Сатириконе трагедию «Король Лир». Следует отметить, что Юрий Бутусов умеет ставить уникально и неповторимо даже смертоносные трагедии. Они получаются у него настолько увлекательными и театрально утонченными, что зрителям грустить вряд ли когда – нибудь придется. Что касается трагедий, принадлежащих перу Шекспира, то они не являются исключением. Стоит только вспомнить спектакль «Ричард III», который был поставлен на этой же сцене. Так и «Король Лир» в первой части представляется комедией, а во второй части зритель сталкивается с серьезным драматизмом. А что еще можно добавить, если сам Константин Райкин играет главную роль в спектакле – короля Лира? А ведь в спектакле заняты такие артисты Сатирикона как Наталья Вдовина, Денис Суханов, Агриппина Стеклова, Максим Аверин и другие профессиональные актеры.
Ирината: Король Лир. 19.07.2011 В этом сезоне это мой последний Лир. Может быть, от этого – в преддверии долгого расставания - спектакль смотрелся с особой любовью и восхищением. И с потрясением – красотой. Это моё личное впечатление – но все гаражи-шлагбаумы «Денег» воспринимаются мной, как «помоечная эстетика», при том, что вздыбленный асфальт и грубые доски в «Лире» - эстетичны по-настоящему. То же – с костюмами. И больше всего мне нравится сценическое одеяния Аверина. Невероятно красивы ВСЕ актеры. Про «девочек» я говорить не буду – ибо словами восхищения придется заполнить весь пост. Они такие разные, и такие невероятные – все трое… Такие нежные, и в то же время страстные… ласковые и энергичные… Нет, всё-таки остановлюсь… иначе разгонюсь в похвалах, и… Очень радовал Яков Ломкин во всех ипостасях (бургундский герцог-Освальд-капитан). Красивый, изящный и… КАК ИГРАЕТ!!! Я простила его отказ от Корделии: он её, конечно, любит – но, видимо, материальные дела у герцогства столь плохи… а когда наследство уплыло на сторону…хочешь – не хочешь, а, как «маленькому Баклушину», ему приходится почти что кричать «что я теряю!» и… искать себе богатую невесту. Но на защиту Корделии от отца они вместе вскочили: и бургундский герцог, и король французский… А как потом Корделия осматривает нового жениха: ведь все время был где-то рядом… а она его не видела – не замечала. И только теперь (чуть не первым внимательным взглядом) осмотрела его с ног до головы, на лице глазами задержавшись… Тимофей Трибунцев. Господи, какой же он красивый в сцене, когда обнимает Корделию («Да, королева»…). Это просто светящееся лицо… да-да, оно прекрасно! А какой этот верный царедворец в последней сцене!!! Она почти статична – и только Кент тенью передвигается по сцене, сворачивая пространство трагедии, готовя ее последний акт. Аверин/Эдмонд вчера сильно порадовал. Похудевший, обросший, без «дежурного» выражения лица… Он удивительным образом сыграл то, что было в нем на самых первых прогонах спектакля – ласкового щенка, которого плевками и пинками превращали в волкодава. И превратили! Но только внутри, далеко-глубоко в сердце у него осталось человеческое… вот это щенячье – нежность, преданность и любовь. А какой интерактив был у него с умирающей Реганой! Вчера на своем месте был даже Третьяков/Корнуэл, про которого не писала никогда, ибо он у меня как-то «высыпался» из спектакля. Что-то такое игралось им отдельное от всех прочих. Как, впрочем, нечто отдельное иногда играет Большов/Альбани… Впрочем, возможно, у МУЖЕЙ именно такая задача: не встраиваться в основное действие, а, как геральдические фигуры, поддерживать «по бокам» основное изображение. Глостер/Суханов… И опять – либо много слов, либо потрясенное молчание. Выберу второе. Но расскажу… в общем, вчера все-таки, не сдержавшись, взвыла тихонько на финальной сцене 1 действия. когда долго-долго в молчании (и только хриплое от боли дыхание) закреплялась повязка на лице… попытка идти… падение…нора, щель между пианино, в которую Глостер, как тяжелораненый зверь, забился…
Administrator: От зрителя Король Лир Вчера были в Сатириконе. Давали Лира. Странные ощущения.. Оч интересная трактовка Шекспира. Много "сериальных" лиц. Таких, как Максим Аверин, Артем Осипов, Владимир Большов. И неподражаемый Константин Райкин. Тяжеловато по ощущениям.. Интересное музыкальное оформление (такое как "Советсткий цирк" в одной из сцен). Но, наверное, это стоило видеть: в зале не было свободных мест!!! Особо отмечу заключительную сцену. там, где Лир мечется меж мертвых дочерей.. Очень пробирает.. Здесь хорошо написано об этом спектакле.
Ирината: Кстати, под ссылкой в предыдущем сообщении: Этот Лир живет в мире, словно созданном на обломках разных миров и цивилизаций. Этот Лир носит черную вязаную шапочку, которую называет короной, и костюм без особых примет эпохи. Средневековый властитель? А может, сильный мира сегодняшнего? Здесь это не важно. Старый как мир сюжет – будь то про короля, разделившего свое королевство и оставшегося не у дел, или про простого отца, оставившего детям наследство при жизни и вместо благодарности получившего ненависть и агрессию, – в итоге это сюжет про трагический распад семьи. В этой игре важно лишь то, что Лир – Человек. И сам Константин Аркадьевич в интервью говорит (правда, про "Ричарда", однако же...): Пьесу нельзя не осовременить. Никому не интересно смотреть спектакль "не про себя". Зрителям интересно ходить в театр, только если они увидят что-то про себя, про сегодняшний день. Но это надо уметь передать и ощутить. Мы же не стремились сделать музейный спектакль про войну Алой и Белой розы, про кого-то, не имеющего никакого отношения к сидящим в зрительном зале. В таком случае, можно просто поставить на сцене большой аквариум и запустить туда экзотических рыбок. Вспомнила, как зимой нам тут, на форуме, из поста в пост доказывали, что мы все неправильно смотрим спектакль, потому что: Шекспир английский драматург своего времени. Одевать героев можно в какую угодно эпоху, но играют они те отношения, которые были в то время. Ну, впрочем, каждый из нас смотрит СВОЁ. Я понимаю, что историкам, без сомнения, интереснее отношения, которые были в то время Да уж... историк... с интересной историей на Патриаршьих...
Божена: Просто ... "Король Лир" восхитительный спектакль. И доносят до нас замысел Шекспира и Юрия Николаевича Бутусова восхитительные, потрясающие актеры. И существуют они все уже в запредельных высотах... Вчера были два момента, очень сильно ударившие по сердцу - неимоверная бледность... просто "белость" ослепленного Глостера вчера - неповезло или повезло? - в общем, сложилось смотреть спектакль "извысока", и это просто резануло глаза. И его же муки, сначала сдержанные, неозвученные рыдания, растущие от сцены к сцене во втором акте... Господи, ведь это какой кошмар - трижды смирятся со смертью: сначала от себя самого, потом от подосланного убийцы - а наконец, потому что сердце не снесло и разорвалось... И слова эти "Сын Глостера, хотя и незаконный, был к нему куда добрее, чем дочери, мной на законном ложе зачатые... " Этим-то графское семейство и притягивает к себе, что их уничтожение друг друга выходит за рамки "бытовых разборок" и происходит через преодоление постоянное преданной ими, смертельно раненой, но еще не умершей в их сердцах отцовско-сыновней любви. Их сердца кровью брызжут все время. Даже и у Эдмонда. А вот Лиры... и не убили, и не растоптали свою отцовско-дочернюю любовь... Вроде, чего может быть хуже? А вот может... Просто отодвинули, перестали замечать, все вместе заболели амнезией. Девочки все тонки, глубоки, прекрасны... Но предпоследняя их сцена... Гонерилья кидается к умирающей Регане. КАК Марина кинулась - в страсти и смертельном ужасе - и КАК испугалась, кинулась от нее Граня уже в смертельном хладе! "Что нос не разнюхает, то глаза досмотрят"? "Что драматург не пропишет, то режиссер донесет". Вот уж стопроцентное попадание. И в Шекспира, и ... просто в человека. Независимо от того, на каком повороте дороги под названием "Время" ему случилось жить. Хоть при Шекспире, хоть при нанотехнологиях... Люди-то, увы, не меняются, не совершенствуются!
Ирината: Божена пишет: Их сердца кровью брызжут все время. Да-да, Глостеры – они такие… Один мог заорать на сына, ударить, плюнуть в лицо – и тут же, подосадовав на себя, вытереть ему лицо платком, прижать к себе. Изгнать в порыве гнева – но, вспомнив, пожалеть. Второй, избалованный наглец, юный граф (которого, подозреваю, родной отец не узнал потому, что он был наг, грязен и вонял так, что к нему не приближались) взял смертельно обидевшего его отца под защиту – не щадя себя, бился с Освальдом… Третий – передав «тайное послание» в руки врагам, рвался из последних сил отца защитить… А потом – вновь кинулся к отцу за традиционным благословением, не поняв сначала, что перед ним уже призрак… Каждый из Глостеров – как вкусный пирожок с бритвой внутри. Можно утолить голод, а можно в кровь изрезать себе губы… И всё-таки (если вдуматься) каждый из Глостеров закончил ПРОЩЕНИЕМ. Что же до Лира… Вчера я сидела ОЧЕНЬ близко и видела, как мудрый и добрый Лир с перевернутым от жалости лицом прижал к своему плечу голову страдающего Глостера… и как тут же в мгновение остекленели его глаза в безумии гнева (который ничем конкретным не был мотивирован, просто… захотелось): «…на зятьёв, и резать, бить». Он не простил. И прощать не будет никого и никогда. "Добрый отец" бывает добрым лишь минуты - блажь такая на него находит. Вот и выходит на поклоны Глостер/Суханов в белой, «покаянной» рубашке. Вот и выходит в финале чёрный Лир/Райкин…
вишенка: Ирината пишет: Тимофей Трибунцев. Господи, какой же он красивый в сцене, когда обнимает Корделию («Да, королева»…). Это просто светящееся лицо… да-да, оно прекрасно! Не то слово! "Не выразить словами", как Гонерилья скажет.)) А как в "Чайке"! До сих пор вижу его сияющее лицо, когда он стоит на столе и обнимает обеими руками белую чайку. Это же что-то вообще неописуемое! Это же просто настолько в нем счастье необъятное! Я когда увидела Яшу Ломкина в финальной сцене "Синего чудовища" - прям Тимофея в этих сценах "Король Лир" и "Чайки" вспомнила.
вишенка: Ирината пишет: щель между пианино, в которую Глостер, как тяжелораненый зверь, забился… На сколько я помню, Эдмонд Глостер - Аверин между пианино в боли забивается.
Божена: вишенка в конце первого акта, в конце сцены ослепления граф Глостер-старший - Денис Суханов уползает, уже с красной повязкой на глазах в щель или проход между двумя пианино.
Lotta: "Король Лир" 19 июля Меня давно тревожит Сорин - с самого первого спектакля, с его появления на сцене. Светлый, чистый, ясноглазый, как младенец, с лёгкими детскими слезами... по жизни, которой не было. Что хотел, то не смог, что смог - не хотел, это так. Но есть ещё один момент, повторяющийся в спектаклях Бутусова. "Старики, как дети," - позавчера смотрела "Лира" и вспоминала это же в "Чайке". Тут и безобразная ребячливость самого короля, и его позднее отчаяние. Но ещё - Глостер. Я смотрела спектакль с 14-го ряда, и в этом был особый смысл. Потрясающая панорама, потрясающе играют актёры, накрывая энергетической волной весь огромный зал. Конечно, теряется часть мимики, но это компенсируется тем, что пластика, жесты оказываются более выразительными, фигуры воспринимаются более полно и объёмно. Глостер, конечно, никакой не старик, возрастную разницу между ним и сыном, особенно издалека, приходится принимать на веру. Лёгкий, стройный, сильный - в первом действии. Во втором происходит странное смещение: повязка на лице, изменение костюма, изменение пластики... Появляется детское. Не знаю, насколько это задано, осознано, или дело только в интуиции режиссёра и актёра, но это значительно углубляет и усиливает образ. Такое выраженное отчаяние, беспомощность - свойство стариков в минуты полной слабости, тяжело больных... и детей, на которых обрушилась несправедливость мира. То, как Глостер плачет, по-детски всхлипывая, как протягивает руки в темноту, в пустоту... как цепляется за сына... С одной стороны, это проявление детского накануне смерти, с другой - ведь "прозревший" Глостер только теперь начинает по-настоящему жить, искупая свои грехи раскаянием и страданиями, стремительно проходя обратный путь к чистоте, лёгкости и белым одеждам. ... А у Сорина пушистые тапочки совершенно детского вида... белого цвета. Он одинок среди "сытых" людей, и никто не может понять его отчаянного страха и предчувствия конца. Он только-только начинает жить - при осознании, что уже поздно. У него и грехов-то нет - младенец, что и говорить! Не знаю, как переживёт известие о смерти сына Аркадина, а Сорина оно добьёт точно. Ведь Треплев - его единственная связь с миром нормальных людей, ему бы жить дальше "вместо" дяди: стать настоящим литератором, жениться на Нине (в которую и сам Сорин "был влюблён некоторое время"). И это не суждено. В спектаклях Бутусова многие детали одновременно символизируют и жизнь, и смерть: роскошный стол, за которым пируют боги, в то же время стол поминальный, белые детские тапочки Сорина, белая предсмертная одежда Глостера...
Administrator: От всей души благодарю замечательную Марину Дровосекову за разрешение разместить этот потрясающий снимок на форуме Дениса Суханова.
вишенка: 8 июля Король Лир. Постаралась непредвзято. Вот в какой раз говорю себе, что ну вот в ээтот раз приеду в театр и буду умом я отдыхать - только наслаждаться прекрасными, дорогими сердцу, артистами (имею в виду и мужчин, и женщин) и их высокоталантливой игрой. Ведь сюжет то (считай все спектакли на большой сцене смотрены) уже знаком. Ан нет поди ж ты.. Очередной сюжет(видение очередной новой картинки в уже знакомой картинке) мелькает и все тут.))) И снова на глубину идешь в который раз. Вот что значит уровень постановки. Вот что значит уровень мастерства и взаимоотдачи артистов и зрителей.Вот что значит Сатирикон."Все витязи, как на подбор, и с ними дядька Черномор" - прекрасны.))) А царевны так вообще - каменья драгоценные.))) Ну это я так, образно говоря.))) Какой 8-го был знаменательный день и под стать ему Король Лир!С каких только ракурсов, и ближних - крупных, частных, и дальних - общих, этот спектакль не видела, на какую только глубину восприятия ни шла, а вот ну как потрясающе красив то спектакль!Все в тот день играли одновременно и легко, будто играючи, и в то же время сильно, хлестко и проникновенно.Вот что значит верно сплоченная команда артистов, настолько сработанных друг с другом, что уже в очередной раз с удовольствием замечаешь, как играют не просто понимая друг друга с полу-взгляда и полу-слова, полу-жеста,а творят действо уже будто на каком-то невидимо-осязательном уровне по отношению друг другу и в целом на одном уровне мастерства рисуя этот ужасающе прекрасный, красочный узор чувств, эмоций, судеб, жизней и смертей. И все же в этот раз приятно удивило мягкое исполнение ролей артистами. Эдмонд как хорош был.(Ну да этот образ всегда у Максима Аверина хоть и несколько по настроению и интонациям реплик разный получается,но одинаково проникновенный.Да какой сыгранный им образ ни возьми - все "краски осени" покажет.) Что трудно поверить и уличить в коварстве и хитрости сего милого дитя.Ну ведь как хорош,умом и телом Богом вправду не обижен же.Какой смышленный ведь - знает где искать письмо. Ну почему бы не гордиться и этим сыном то? Действительно ведь, какое странное слово - "законный". Применительно то к сыну. Кровь от крови, плоть от плоти. Действительно, какая глупость,что в бедах мы своих виним луну и звезды,черта, лешего и бабу-ягу до кучи, а собственную вину принять как трудно. Как трудно вовремя остановиться в злодеяниях, во гневе, во пороках.Как трудно любить человека целиком, включая негатив (а он есть в каждом), а не лишь за позитивные и милые черты лица, характера.Типо: Вот зло мое. Полюбишь? Как вам вот эта сторона? Ну что-то типо того наверное.. И ни за что любви отца лишен ребенок.Ведь Эдмонд в бой, как и Корделия, пошел ведь не для завоеваний.Ни за земли, ни за титул. Вернее как тепла,внимания, любви ждал от отца ребенок.Как больно ведь не как телу, а душе, когда тебя к земле ногой жмут, за щеки треплют, кто свысока своего положения, кто стыдясь естесственных проступков.И улыбается, красивым движением руки улыбку на лицо мучительно "рисует". Лишь злость,а с ней взрощенные и хитрость, и коварство (ох, зло в девочек "вдохнул". До кучи к проклятиям Лира. Да, возможно, и любовь у него к Гонерильи. Слышала с двадцать кого-то ряда, у перил, - "...до смерти"), впридачу и к уму, в обиде на несправедливость людскую и на родителькую дают ему силы идти в бой не для завоеваний; в отчаяньи испытывать себя, судьбу,свою, чужую; как и Лир будто бы играет-пытает собой, другими; выползти из ямы, местами снова падая туда, будто черпая в этом снова силы для нового рывка, а где ища укрытия,забвения - спрыгнул в уже привычное и шьет, зашивает память, с ней боль свою. Господи, как вглядывается каждый раз,испытывает отца, себя терзая одновременно; как напряжен, натянут будто бы в надежде, что может в этот раз отец увидит, ощутит, заметит; как будто даже жаждет с надеждой и одновременно страхом,что отец вдруг сейчас остановит его злой замысел, раскроет, увидит сына наконец.Смиренно уже вот-вот готов подставить шею под удар и очи опускает. Но отец слеп в гневе, тот за того радеет, метается, как слепой, хотя и зряч пока.Ведь благороден.Вправду благороден.Как сдержан, молчалив, как чуть заметно головой качает на то, что творится в королевстве "датском", вот только все внутри клокочет - как потом диссонансом клавиши звучат. "Я все бы отдал, чтобы узнать правду". Он и отдает все. Все выстрадает.Почему это кажется, что не узнает Эдгара? Узнает. Он чувствует.Ведь все оголено внутри. Ведь тянет, оттягивает момент прыжка. Но он уже так ошибался, заблуждался будучи зряч, что что уж говорить, когда слеп, когда так исстрадался, что поверить боится. Ведь НЕ ВИДИТ его в тот момент.И прыгает... Максим Аверин хоть и зло (существительное имею в виду, не наречие) играет, нам рассказ ведет.. Показывает без приукрас, как в боли зло родится.. Даже искушает Эдмонд - "Я поднимаюсь в гору"..Казалось бы все преодолел.Но зачем оно ему? Но что есть сила? Что за высь такая, таким путем? Как больно падать. Как больно против себя идти, родных, любимых.. Что в итоге обретаешь посредством зла? Ни радости себе, ни ближним.Он одинок в итоге все-равно.Зло никому не не нужно. Лишь для того, чтобы добро увидели, ценили, берегли. Зла без добра быть не может.Как и напротив.Он хоть находит в себе силы свой план остановить. Да не успевает.. Зло тяжело играть. Максим это играет как всегда объемно, глубоко, самозабвенно.Где с надрывом, где устало. Денис Суханов Глостера играет очень проникновенно,тонко. Наитончайше остро.Особенно во втором действии.Тоже боль. Но боль иная. У Глостера старшего идет путь к свету.Вверх, на взлет.Как тонкий луч.Плечом к плечу, шаг в шаг, вдох в вдох и выдох идут белой нитью отец и сын. Как в жизни и бывает (Максим это и говорит: "свершив свой круг"), что дети нас потом ведут, младшие старших.Я все задавалась вопросом: Ну почему Эдгар молчит, почему позволяет отцу прыгнуть,а вдруг ведь правда "могло убить его воображенье"? Ведь запросто могло.Я пока не нашла ответ на этот вопрос. Интересно и замысловато, вместе с тем душевно глубоко и больно, показана линия двух братьев.То будто бы в ладу друг с другом, но отдельно, то "на ножах" виною обстоятельств жизни.Принц и нищий есть такая сказка.Есть фильм такой - "Железная маска" с Ди Каприо. А еще есть фильм хороший с Максимом Авериным "Глаза Ольги Корж" (советую посмотреть, там тоже есть своя философия). Как разны братья и как похожи.По духу братья? По рождению от одного отца? Не близнецы ли? Любое выбирайте. А может то один есть сын? Как борьба противоположностей. Как добро и зло, сидящее в каждом человеке и, в силу жизненных ударов, кто победит. Пока один скитался, другой одновременно зло творил.Как, может быть, лицо и изнанка - две маски друг перед другом. "-Ты кто? -Я брат твой"."- Кто ты, добрый человек? - Я нищий". "- Ты кто? - Я -человек". Иногда полезно задавать и другим, и себе этот вопрос время от времени.Они и другим, и себе его задают. И отвечают: "Я Лир? Или не Лир?", "я ничто", "Я тварь презренная", "за что ж я тварь?". Вопросы, вопросы, ответы, ответы, и снова вопросы..Взлеты, падения, взлеты, падения..Один вверху - другой внизу. Не жизнь - а бесконечное чертово колесо,а где бред в поисках истины, себя самого, а где бег или прыжки с препятствиями. Не менее сильна роль Эдгара-Артема Осипова. В противовес Эдмонду. Какое перерождение неоднократное. И движение. Если в линии Эдмонда это движение, прыжки по вертикали,то в линии Эдгара - нить по горизонтали.От веселой беспечности до глубокого внутреннего взросления и накопления мудрости (а с ней и потерь,печали), мужества, стойкости,с сохранением благородства, чуткости, всей красоты души. С каким багажом - внутренним богатством - он приходит к финалу истории.Как Артем отыгрывает первое перерождение! Обливая сам себя этой жижей, в этой сумашедше-изломанно-гибкой пляске-агонии (вот здесь вспоминаются танцы Бутусова в "Чайке", его крики в микрофон, его агония, как и Эдгара бег по углям). Завораживающее зрелище.Красивая сцена. Мучительная боль трансформации.. отторжение..преодоление..выброс-сброс всего лишнего, чуждого..и путь-очищение-воспарение..И второе перерождение - возвращение и встреча с братом, лицом к лицу, маска к маске (как Лир говорит:"Смотри. Я сейчас перемешаю. Где плохой, где хороший?"). И танец-бой. И музыка. Шикарный прыжок на край сцены чуть выгнувшись вперед и..лицо в зал раскинув руки в одном стремительном широком жесте и в приветственном поклоне - бах! - и будто говоря: "Здравствуйте, это я!" Блеск!! Браво! Сильно!Артист! Глостер, Глостер... Эдмонд Глостер, что же ты натворил?.. Для меня всегда самая больная сцена - агонии ослепленного Глостера старшего и одновременной агонии и терзаний Эдмонда в дверях..На столько все внутри переворачивает и слезы хлынут... Заметьте, эта яма.. Все реплики в зал на краю сцены, в этой яме. Все Боги - на сцене, дальше - выше, а здесь.. Они и мы - все люди, все человеки, все вместе размышляем, разговор ведем о сути бытия. Что Лир-К.Райкин, что Эдмонд-Аверин (потом уже Эдгар-Артем Осипов будет в этой троице)) ) у ямы разговоры ведут в зал. Как интересны одежды.. Штаны на Эдгаре и Эдмонде.)) Рыбак и охотник?))) Заметила также, что в этот раз за "столом-поляной" Эдмонда со всеми не было, как говорится "ложкой не стучал". "Опять уехал", как Глостер говорил. Ведь с болью говорит, ведь поди ж ты - любит. О Яше Ломкине несколько слов. Точно и красиво играет. В один из "походов" на "Король Лир" обратила внимание на сцену, когда Эдмон-Аверин на кровати сидит в белой маске, а слева у кулисы - Яша, как солдатик. И, с того места, где я сидела в тот день,в июне, справа зала, обратила внимание как красив был этот солдатик при эполетах и форме. И только потом вспомнила, что на нем должна была быть белая маска. А с того места, где сидела, этой маски видно не было. Кент - Тимофей Трибунцев - ну это главно, и одновременно "скрытый", лейтмотив всего спектакля.Нерушимой тонкой линией, а где пунктиром посередке параллельно идет между Лиром и Корделией. Гонерилья, "вот он - мужчина".)) Да-да. Не тот. Ээтот маленький,с виду хрупкий, ранимый и стойкий, плачущий и сносящий все удары и шишки, весь гнев и капризы, терпеливо ждущий, отчаянно идущий вперед и с слепой верой, следом, зримо, не зримо, но идущий рыцарь. Ну нет слов.. Да, в "Чайке" - он вершина спектакля, его ось. И любуюсь, и рыдаю, глядя на его игру в "Чайке". Глаз не свести, когда улыбается в моменты редкого счастья. А всю "кашу заварил" Лир. Вот лис ведь какой. Что ни говорите, а с просмотра в марте Лира, меня не оставляет подозрение, что вот ну не хотел Лир отдавать Корделию за короля Бургунского. Спровоцировал любимую дочь, зная ее прямодушие. Как он смотриит на нее, рукой касается, вглядывается, будто говоря: ну давай, милая, не подведи, ведь не могу же я в тебе ошибиться. И дочь дает ответ свой прямодушный Лиру. И, если она раньше говорила со злостью, надрывом, то с какой теперь нежностью она это говорит, надеясь на понимание, и вся любовь то к Лиру в глазах, в друг друга смотрят, в то время как другие сзади речь вели. Лир будто гневается. И Бургунский не заставил себя ждать - высокомерно и с насмешкой отказался. Вот тут Лир разгневался всерьез.Все так, как он и думал. Зато Французский умница. В котелке, кстати.)) И с тростью.)) Но отваги и крепости не хватило. Да и не его то по большому счету вина. Ведь и другие не поняли хитрого хода отца во спасение дочери, и понеслось... Не буду о К.Райкине-Лире говорить, как и о прекрасных девушках-артистках. Скажу только, что К.А.Райкин - это конечно мега-талант.Игра - нет слов, одни эмоции.Из трагедии в комедию, иронию, фарс. Все октавы, весь диапазон мастерства, вся палитра цветов и оттенков артисцизма.Ну, тут уж - в "Король Лир" - и все остальныые на уровне, каждый артист и артистка - в свой цвет и оттенок.В образе Лира и себя чуть ли не догола на суд выносит, и из всех душу вытряхивает, через все круги ада проведет, через чистилище выведет, если есть что выводить. И все же нельзя, нельзя испытывать без веской на то причины ни себя, ни, тем более, других. "Не суди и не судимый будешь". Жизнь не раз еще подножки подставит. Надо беречь друг друга. Берегите друг друга. Как в "Тополя и ветер". "О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей! Давно ль, гордясь своей победой, Ты говорил: она моя... Год не прошел - спроси и сведай, Что уцелело от нея? Куда ланит девались розы, Улыбка уст и блеск очей? Все опалили, выжгли слезы Горючей влагою своей. Ты помнишь ли, при вашей встрече, При первой встрече роковой, Ее волшебный взор, и речи, И смех младенчески-живой? И что ж теперь? И где все это? И долговечен ли был сон? Увы, как северное лето, Был мимолетным гостем он! Судьбы ужасным приговором Твоя любовь для ней была, И незаслуженным позором На жизнь ее она легла! Жизнь отреченья, жизнь страданья! В ее душевной глубине Ей оставались вспоминанья... Но изменили и оне. - И на земле ей дико стало, Очарование ушло... Толпа, нахлынув, в грязь втоптала То, что в душе ее цвело. И что ж от долгого мученья, Как пепл, сберечь ей удалось? Боль, злую боль ожесточенья, Боль без отрады и без слез! О, как убийственно мы любим! Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей!.. Ф.И.Тютчев."
Божена: вишенка пишет: Я все задавалась вопросом: Ну почему Эдгар молчит, почему позволяет отцу прыгнуть,а вдруг ведь правда "могло убить его воображенье"? Ведь запросто могло.Я пока не нашла ответ на этот вопрос. Глостер встал на "край" этого самого обрыва задолго до того, как Эдгар поставил его туда физически. У него не громкий, пафосный, истеричный крик "Вот, я ВАМ сейчас помру, покончу с собой - и пусть ВАМ будет плохо!" Он полон тихой решимости не свести счеты с жизнью - а просто поставить точку. КАК Эдгар мог это предотвратить? Если все сцены Дениса во втором акте - это его полет в смерть. Только не с обрыва вниз, а в небо, в облака, поскольку он приходит к пониманию, смирению, покаянию и прощению. Эдгар мог сказать отцу сразу "не умирай" или не вести его туда, "на вершину"? Во-первых, известие о том, что перед ним сын, им преданный, его убило бы сразу, как только Эдгар открылся. (Это случилось значительно позже; и гораздо более мягко, когда Глостер уже сам догадался, что перед ним сын - и его это все равно сразило). А просто убеждать "не помирай!" от лица сумасшедшего Тома, нищего, неизвестно, что за человека... Скорее всего, "подлого" происхождением... Граф, конечно, изменился - но не до такой степени, чтобы слушать и послушаться неизвестно кого! Но с Томом - с ним вполне можно идти умирать. Какое дело Тому до смерти и жизни Глостера? Ему граф вполне доверился в том "последнем" пути. И Эдгар принял единственное решение - отец сейчас может быть снова возвращен к жизни только деянием Божием. Которое - вот чем умом Эдгар уступает брату? ведь умница не меньший; да еще и добрый! - сын ему и устроил: "спасен Богами ты!" - "Я понял все. И буду я терпеть все горе жизни, пока судьба не скажет мне "довольно". Он будет жить, и больше ничего с собой сделать если ему в голову и придет, то ненадолго; будет отвергнуто - это же дьявол его столкнуть хотел в бездну! Умница! мало, какой психолог ТАК отвести от попытки суицида может, между прочим. И сыграть такую тихую и просто алмазную (по твердости! я имею ввиду сейчас) решимость совершенно опустошенного внутренне человека - это мало кому дано. Денису дано гениально это сыграть. И замирание в зале идет в момент его падения не столько от передачи физического действа, скоглько от метафизического ощущения неотвратимости. И ужаса от этой неотвратимости. А умирать графу сразу... ну, просто нельзя было никак! В сущности - а чего он понял на начало 2го акта? Что человек и червь одно и то же. И то, что предатель на самом деле другой сын. То, что Эдмонд был к нему "куда добрее", что его спасает Эдгар - до этого еще долгий, медленный, этот самый "рапидный" путь. До самого главного - "благослови ВАС Боги" . "Лир, Лир, Лир"... Пять лет спектаклю, а голову и душу будоражит, как в первый раз!
Administrator: От зрителя... ...который, возможно, в первый раз впечатлился театром... А "сильный зуд в одном месте - а именно на кончиках пальцев... это вообще впечатлило. Король Лир Я не читал Короля Лира. Я даже не помню держал ли эту книгу, когда учился в школе. Я не мог предположить что пойду на спектакль в Сатирикон, где играют К. Райкин и М. Аверин. Я на них хотя бы посмотрел. И сам Сатирикон оценил. Особенно порадовала фраза диктора перед началом спектакля, что предыдущие просьбы выключить телефоны касались тех кто понял сразу, а это объявление для тех кто думает что это не для них говорили. Серьезное у них отношение к работе. Театр кстати постоили на основе кинотеатра. Что дало небольшую особенность для постановок. Зритель иногда вынужден сильно вертеть головой, чтобы увидеть куда пошел актер, потому что действие происходит не только в центре сцены, а даже чуть ли не у стен и у самих рядов. Это немного озадачило меня, но после антракта стало привычно. Меня сильно распирает от впечатлений, и не получается собрать их в какую-то статью с логикой, мыслями. Можно их отложить и подумать. Но меня не только распирает, но и зудит в одном месте, потому и пишу. Да-да зудит именно там - на кончиках пальцев. Были в спектакле смешные моменты. Некоторые можно передать, а некоторые просто неописуемы. Слуга одной из дочерей Лира был манерным. Это по началу веселило народ, но потом как-то стало привычно. Аверину два раза плюнули в лицо. Это было тоже смешно. Не то что плюнули, а как он на это реагировал. Слуга нес по сцене каркас из проволочи, фольги и палок. По очертаниям похоже было на лошадь. И спрашивал подскажите куда лошадей поставить? Гениальный монолог Райкина о жизни, разврате и светских дамах. Вот это было нечто неописуемое. Актеры кричали, орали, прыгали, носились, бросались, кидались. Это собственно и придавало правдоподобия происходящему. Иногда мне казалось, что передо мной не Шекспир, а театр перфоманса или сюр. Но все это просто объясняется. Все, от нелепых и неуместных костюмов, до через чур громкой музыки с игрой света. На сцене происходит тоже, что и в голове у каждого человека. В любом из нас живут все образы и подобия персонажей, что нам вбивали с детства и в школе. Мальчикам своих героев, девочкам своих героинь. А то как они одеваются - проблема моды. Тряпки долой и увидишь тоже, что показывали в театре. Теже лица, теже типажи. Предателей, интриганов, наивных и простодушных, ослепленных и обманутых глупостью и предательством близких, безумных и гневных. Средневековье какое-то! - сказала одна женщина, которую я подслушал. Да это оно. Оно никуда и никогда не проходило. Оно лишь притаилось в душах воспитанных и тактичных людей с хорошими манерами. Тюдоры живы в людях. Мы все обманываем и предаем, строим козни и интриги, используем доверие и доброту на свою пользу. Но ведь там была смерть и горе! О да, там было все, что снилось нашим мудрецам. Но там короли и князи мира, там власть и злато. Там не те мелочи, из-за которых мы делаем гадости друг другу. Там на кону жизнь, и совестью платить за все грехи придется. И сделанного добра, что забывают люди, исчезло в Средние века. Остались только злые. Всех милостивых извели давно. И злу приходится со злом сражаться. Но это все метафоры. На деле же все просто. Зло порождает зло. И не всегда добро может торжествовать. А по закону, зла должно быть всем по квоте одинаково.
Administrator: От зрителя С благодарностью за вИдение и чувствование лучшему автору дружественного сайта. 23 июля. Король Лир. Лиру Лир... каким он мне кажется спокойным по сравнению с Ричардом III! Вернее, не так. Ричард - черная буря с мерцающим снегом. Лир - красная полоса, оставленная солнцем в сумеречном небе для людей. перед сном. на раздумья. величественное красное. Красивый спектакль. Очень. Меня завораживает музыка. Две сестры связаны предметами, тащат груз жизни. Младшая - чиста, легка и свободна. Эдмонд (Максим Аверин) прекрасен, как никогда. Замечательно, когда внутренние метания героя на внутреннем уровне и показаны. Здесь утрированные жесты и интонации не нужны. Их нет, но как заметны ненависть и зависть, сжигающие Эдмонда заживо. Как кислота. Опасно. Где-то там, не в первом слое, живут любовь и сострадание. Ведь он человек. Простой обиженный человек. Главная интересность в том, что каждый из персонажей, сыгранных Максимом, многослоен, неоднозначен и с начинкой. Диапазон невероятно большой и, главное, в развитии! От всей души хочется пожелать как можно больше классических, драматических ролей. В этот раз врезалась в память немая сцена, когда два брата смотрят друг на друга в упор, а их уже слепой отец стучит ножами. Корень распри, наточивший оружие. В его слепоте многое. И то, что он не хотел замечать сына и слепая ярость Эдмонда, выстраивающего коварные планы. Этот холодный лязг - как по живому. Эдмонд скрючивается. Словно в предверии... Еще одно - Лир в своем безумии. Сидела дальше, чем обычно и видела, как сковало зрителей на первых рядах... "Каков пароль?!..." И последняя сцена... жестокая и печальная. Вечное одиночество Лира. Невыносимо. Хорошо возвращаться к любимым вещам. Особенно таким красивым. В спектакле много деталей, сцен, которые мне очень дороги. Именно потому, что наравне с новыми, возвращаются прежние эмоции. Это тоже нужно. Так не потеряешь себя.
Elena: "Король ЛИР", 23 июля Ошеломляющий, грандиознейший финальный Лир состоялся, полностью оправдав и даже превзойдя мои ожидания. Тем не менее, факт остается фактом: на сегодняшний день бутусовский Лир еще окончательно не по зубам моему мозгу. Всего лишь второе прикосновение, очевидно, нужно время. Что ж, поживем - увидим. А пока ощущения от финального спектакля. Он, действительно, оказался ровным, плавным, каким-то умиротворенным. Почему же я говорю "ошеломляющий"? Конечно, не по причине помпезности или масштабности. Я, также, как и вы, замечаю перемены, приводящие к восхитительнейшему результату, - и это после пяти лет жизни спектакля. Ну как не благодарить за такое отношение к нам, зрителям! На этот раз не могу не сказать о музыке. О, этот Цирк И. Дунаевского! В январе его уже не было и я представить не могла, что это такое. Но теперь скажу: он необходим. В обеих сценах ширится, накладывается на происходящее, с силой отдаваясь во всем моем существе. Как же больно... и снайперски точно этот марш попадает в цель. Жестокость, ненависть, нетерпимость гипертрофированы настолько, что перерождаются в сюрреалистический, вывернутый наизнанку, балаган-шапито, в котором клоуны и клоунессы готовы растерзать друг друга. И они делают это! И что в итоге? Жалобная, протяжная, струящаяся, необыкновенно навязчивая финальная кровоточащая мелодия-рана. Еще с первого просмотра не могла вспомнить ассоциацию; теперь пониманию - это чеховская "Скрипка Ротшильда". Музыка? Она делает свое дело. И о наших удивительных исполнителях. Как можно говорить об этих людях? Исключительно с любовью и трепетом. И вновь мои хвалебные речи в адрес Спивак. Красотка, красотка, красотка!!! Браво! Это отнюдь не та кроткая инфантильная Корделия полугодовой давности, - она расцвела, распустилась и начала поистине завораживать. Нынешняя Корделия пронзительная, героическая, жертвенная. И ей совсем не нужно кричать и что-то доказывать: тот, кто прав, не повысит голос. Чувствую, как становлюсь спиваковской поклонницей. Какой, оказывается, и Яша красавчик! Просто-таки утонченнейший эстет-виртуоз в деле обслуживания господ. Я помню мнение, что Ломкин-Освальд - это юмор спектакля. Мне же показалось, что бутусовский слуга из той же истории, что и цирковой марш, - безумного паноптикума театра абсурда. А вот Трибунцев в своей телогрейке отчаянно напомнил Костю. Жалчайший, униженный, - но при этом бесконечно преданный и верный! И глаза, эти глаза Кента: в них и участие, и укор, и ужас происходящего, и готовность к самопожертвованию и... надежда, которая умирает последней. Что ж, начинаю открывать для себя удивительнейшего Трибунцева. Как же ужасающе, завораживающе прекрасна Агриппина в момент совершения своего злодеяния! Перед глазами молниеносно проносится дикая, не удовлетворенная в своей похоти, пляска смерти, которую она затеяла и которая ее же и поглотит. А Марина особенно потрясла в сцене проклятия Лиром. Сильная, властная Гонерилья в один момент оказывается уничтоженной одним словом ОТЦА. Согласна с Боженой: простить можно очень многое; главное, не опоздать с этим самым прощением. Как определяет Л. Семеркин, Эдгар - это герой от лица самого режиссера (по аналогии с "Чайкой") и я совершенно разделяю его мнение. И, без сомнений, самый потрясающий, откровенный Эдгар-Осипов раскрывается в отношениях с поруганным отцом. Как кто-то заметил, эти отношения - настоящая драгоценность бутусовского Лира. А ведь Эдмонд прав перед своим отцом. Ох, как прав! Как же часто, по причине собственного малодушия, мы боимся признать свои ошибки, ища виноватых. "Боги играют людьми, как мальчишки мухами"? Нет, люди сами ответственны за поступки и деяния своих рук и не следует искать оправдания у солнца, луны и звезд. Почему эти бесценные слова произносит низкий предатель? Потому что в этом смысле он смотрит правде в глаза, в то время как мудрый отец должен "прозреть", чтобы увидеть, понять и принять ее. Ах, Аверин, Аверин, ты уже не плачешь вместе со мной на поклонах, потому что знаешь, в чем твоя обезоруживающая сила. Замечательно, что эта ослепительная улыбка венчает наш сезон. Лир тоже показался несколько сглаженным, менее взрывным и как будто уставшим от испепеляющих его страстей. Пожалеть они все решили меня, что ли? Да не удалось. "Удавили дурочку мою..." - и смотрит это Лир на меня глазами, на которые не ответить не возможно. Эти незатейливые и в то же время, страшные в своей сути, слова я и считаю ключом к спектаклю: все свершилось, ничего не изменить, никого не вернуть. И весь облик распятого Лира выражает конечную тщетность всякой философии против этих слов. Все так и есть: я готова смотреть на старуху и без дочери, и без братьев, и без никого; и в любом другом спектакле я смотрю и вижу его одного. Не считаю, в который раз признаюсь в любви этому колоссу: ведь с каждым разом я влюбляюсь все сильнее и сильнее... Это правда: по сравнению с Лиром, Глостер - результат жесткой, холодной, отстраненной игры и в этом очередной "стабильный" сухановский шедевр. Прежде всего, эти качества вылились в голосе: сухое, бесцеремонное, иногда с колкостью смеха и резкими как удар словами, обращение. И даже на пути к покаянию, после всего, что случилось с ним, - наедине с собою герой напряжен и местами безжалостен. Но с этими интонациями уже сосуществует другие, настоящие; и с ними он начинает заново воспринимать изменившийся, обрушившийся мир. Момент истины - ослепление-надругательство, когда Глостер кружит по сцене как зверь в клетке и в этом его беге от прежнего себя есть свобода, доступная высшему созданию, какую бы странную или жалкую форму ни приняла жизнь такого существа. Сброшены притворные одежды, сорвана застилающая пелена, уничтожено бремя самодовольства и превосходства, - и сверхчеловек становится духом, которому подвластна абсолютная истина... Что сказать еще? Все, как всегда: переполненный рукоплескающий зал, восторженные взгляды, великолепные цветы, благодарность... Теперь можно и к морю катиться в ожидании осени. И, конечно, пожелать нашим дорогим творцам успешных гастролей и полноценного отдыха. И до новых встреч, прекрасных открытий и потрясений в новом сезоне!
Божена: В догонку посту Elena несколько цитат. Смысл тот же, что и у Шекспира - Ю.Б. - актеров: "В своих бедствиях люди склонны винить судьбу, богов и все, что угодно, но только не самих себя." (Платон) "Стремись всегда побеждать скорее самого себя, чем судьбу, и менять скорее свои желания, чем порядок в мире." (Рене Декарт) "Достойно вести себя, когда судьба благоприятствует, труднее, чем когда она враждебна. Счастье и несчастье человека не меньше зависят от его нравов, чем от судьбы." (Франсуа де Ларошфуко) "Люди сделали из судьбы всесильную богиню, чтобы сваливать на нее свои глупости." (А. Оксеншерна)
Administrator: Так рекламировали гастроли Сатирикона в Украине. БЕЗУМНЫЙ ЛИР, БЕЗУМНЫЙ РАЙКИН В первый день февраля на сцене столичного МЦКИ "Олимпийский" — замечательный сын своего отца окунет нас в мир непревзойденного Шекспира в постановке Юрия Бутусова. В 19.00 в этот вечер предстанет в одноименном спектакле настоящий Король Лир — Константин Райкин во всем своем великолепии. Он, как всегда, находит самый короткий и верный путь к сердцу зрителя — через невероятный юмор и пробивающее все шекспировские брони человеческое обаяние. Безумие его Лира — не пафосный наигрыш с заламыванием рук, взвыванием в такт и вырыванием волос на голове, а очень убедительное, надо даже сказать, бытовое сумасшествие, которое стоит ни много, ни мало — от 120 до 1500 гривен, как указано в столичных афишах. "Короля Лира" традиция давно разрешает играть в отрыве от конкретной почвы. Напоминать о сюжете — его знает каждый. И в том, что даже самый дотошный зритель никогда не определит, где и когда происходит действие спектакля Юрия Бутусова, ничего удивительного нет. Он поставлен вне географии или истории. Сцена "Сатирикона" обнажена постоянным соавтором Бутусова художником Александром Шишкиным до кирпичного задника и больше всего похожа на склад декораций. От спектакля в памяти даже у самого взыскательного зрителя остаются прежде всего две райкинские сцены. Одна — во втором акте, когда заглавный герой буквально вырастает на авансцене из вороха газет и силой своего дарования сжимает в кулаке зрительское внимание, произнося наконец-то действительно безумный и одержимый монолог. Вторая — финал, в котором Лир суетливо мечется между телами дочерей, пытаясь каждое из них прямо усадить на табуреты перед тремя роялями.
Administrator: От зрителя Душистый майоран - Проходи или пароль для Короля Тысячу лет не была в театре. Вчера после Бутусовской постановки " Короля Лира" в Сатириконе (конечно же) пост фактум задумалась. Тыщу лет не была, потому что меня утомили все эти пыльные кринолины, вертящиеся сцены (это не прошлый век, это серьезно век, который никогда не должен наступить), когда переигрывают, когда сидишь в ряду и прячешься за своими коленками, чтобы не показывать актерам на сцене как тебе за них стыдно. режиссер, балетмейстер, художник и художник по свету заслуживают похвалы необъятной. Последние из них создают эдакую рамку, эдакое пространство, в котором можно вертеть и вертеться безумной головой с криками и хохотаньем, раздорами и разладами. Об актерах ниже. Это было то, что нужно для возвращения. Вернуться внезапно. в конце июня в такое жаркое и светлое для театра время, когда ты идешь по улице около 7 часов и никак не можешь понять, что за толпа собралась на улице. А потом извиняешься, окидывая глазами здания. Ах " им. Пушкина" , ах " им. Горького" , дальше - " у Никитских ворот" . Король Лир без пампушечек и финтифлюшечек, без всего этого напыщенного, когда трагедии хотят придать еще более трагичности. у всех сплошь босые ноги (или кросовки, да), голые мужские ноги, кондиционеры на полную мощность, громкие и не громкие голоса у актеров, которые вытолкали из себя свой максимум (легко и свободно, спасибо), Райкин, вертящийся на голове, мертвые дочери-куклы, падающие на пианино, отчего они позвякивали тоскливо-тоскливо, много газеты, много газеты рвать на мелкие кусочки, мыть ноги, извазюкиваться в клее, и да худые длинные мужские ноги, запомните.) Всё выше в сочетании с шекспировским текстом и идеей (о раздоре в семье, в стране и даже больше: в голове) выглядит " классно" ). Да, я вполне могу написать - заставляет думать, что нужно еще раз сходить и туда же, перечитать и пересмотреть, вплетается в тебя и впечатления самые очаровательные. Ровно так, как читать Шекспира поздней осенью. Взахлеб. Но на самом деле - это просто классно.
Administrator: Король Лир. Сцена раздела государства. Премьера.
Administrator: Предложение о скачивании телеверсии спектакля - здесь. Пара интересных скриншотов:
Administrator: К юбилею Юрия Бутусова
Administrator: Марьяна Спивак. Ввод на роль Корделии. Отсюда
Administrator: Для скучающих по спектаклю. Посмотрите пару фотографий Кошелева/Самгина здесь, на форуме, а потом перейдите ПО ССЫЛКЕ в ЖЖ фотографа (и не забудьте, что там есть еще две части фотографий). Всего-то месяц до ближайшего "Лира" остался...
Administrator: С сайта театральной премии Золотая маска Мне всегда будет интересно работать с великими текстами – они нескончаемы. И ощущение, что ты вступаешь в область, совершенно непонятную для тебя, дает мощный толчок и возможность сочинять свой мир. Юрий Бутусов «Век вывихнут» – так было в «Гамлете» Бутусова в МХТ. В сатириконовском «Короле Лире» век не просто «вывихнул сустав», он бьется в эпилептическом припадке. И одновременное парадоксальное ощущение: а вдруг это просто выплеск буйной актерско-режиссерской энергетики? Такая отчаянная пляска на костях рухнувшего и века, и театра, и дома. Здесь всему и всем снесло крышу – в прямом и переносном смысле. Взломан пол, ободраны стены. Руины, обломки – вздыбившаяся под ногами земля, так похожая на растрескавшийся асфальт. Неизвестно куда ведущая одинокая красная дверь. Рядом еще две картинки как фрагменты случайно уцелевших декораций прежних спектаклей прежнего театра. Длинный стол на козлах, накрытый кусками картона и фанерными листами. Все это будет разъезжаться, падать, растаскиваться, потом из этих картонно-фанерных обрывков персонажи с маниакальным упорством начнут сооружать для себя хоть какое-то укрытие. Бутусов затевает игру без правил, границ, времен и наций. На сатириконовской сцене смешалось в кучу все уцелевшее. Все идет в дело, как в последнем спектакле последнего театра. газета «Культура» Константин Райкин играет трагедию наметившегося распада. Ты поддаешься гипнозу его блестящей эксцентрики, успокаивая себя, что это лишь игра, и давая заманить себя ближе, ближе. И вдруг оказываешься лицом к лицу с обжигающей исповедальностью. газета «Вечерняя Москва» Бутусов о времени, в котором живет, высказаться хочет. О распаде страны, об ужасающей агрессивности окружающей нас среды, о потерянности человека во враждебном ему, поистине космическом пространстве. Недаром же художник Александр Шишкин открыл всю сцену, оставив на ней какие-то обломки цивилизации. Спектакль и о том, как легко и незаметно можно убить тех, кого любишь. Он об отцах и детях, не нашедших взаимопонимания. журнал «Итоги»
Administrator:
Administrator:
Lotta20: "Король Лир" 29 октября Первый "Лир" сезона - и снова изменения. Неожиданно и.... приятно - как свидетельство того, что у этого спектакля всё ещё впереди. Хотя в данном случае речь идёт не о нововведениях, а о возвращении старого - сцены, когда-то условно называемой "по кочкам". Я те спектакли не застала, но, судя по фото, похоже. Вносится лошадь, входят в дом Глостера Регана с мужем - и дальше разыгрывается нечто странное, объяснит это трудно. Больше всего похоже на экстатические видения Эдмонда. Освальд, Регана, герцог, Глостер и Кент за столом качаются и как бы подпрыгивают в такт - будто в повозке едут, потом движения меняются, разнятся, но ритм сохраняется. А сам Эдмонд начинает корчиться на столе. Всё это - под музыку. Немного напоминает общий танец в конце 1 действия "Чайки", а ещё - "закадровый" монолог Дункана на кровати: там был тот же ритм (кровать качали) плюс движения Дункана. Все последующие слова герои произносят, чуть запыхавшись. Смысл - пока неясен, но - хорошо! Хорош и ещё один момент (похоже, именно новый): Эдмонд говорит о том, что природе "поклоняется, как Богу", сидя на помосте и закутавшись в королевскую мантию, брошенную там. А в целом - прекрасный спектакль, очень эмоциональный. Чудесно, что он снова с нами... а мы - с ним.
Innamorata: "Король Лир". 29 октября Первый "Король Лир" нового сезона и всего лишь второй - для меня. Как это не печально, но я пока никак не уживаюсь с обновленным залом. Вот и вчера была накладка - половину первого акта очень сильно фонила аудио-колонка и было ощущение что рядом с тобой кто-то очень громко ходит по снегу... Пыталась отвлечься и смотреть спектакль, но это было практически невозмужно, раздражало, как-будто комар жужжал над ухом во время красочного сна. К середине первого акта проблему наконец-то устранили и мы погрузились в "Лира"... Снова три сестры: жестокая и бесстрашня Гонерилья, рассчетливая и алчная Регана и Корделия - противоположная сестрам. Снова два брата Эдгар и Эдмонд, отцы Лир и Глостер, снова бури и ливни, колодки, лошади и перчатки. Удивительный спектакль! На него нужно идти настроенным, быть готовым к той силе, которую искрящимся потоком на тебе проливают Константин Райкин, Денис Суханов, Максим Аверин и все, кто присутствует на сцене, кто через себя пропускает эти невероятно мощные живые энергии и посылают их в зал с призывом прислушаться и понять. Спасибо!
Lotta: от зрителя сатирикон Король Лир - противоречиво, местами хотелось выскочить из зала, но вечер не потрачен зря, есть потрясающе красивые моменты
Божена: Вот так вот выбираешь из трех замечательных спектаклей два... "Ну, не разорваться же мне!", а потом, как вспомнишь, что следующий аш 16 декабря (!!!) и ...снова что-то изменилось! и ..."Лир!Лир!Лир!"
Божена: от зрителя Король Лир меня просто потряс и игрой актеров театра Сатирикон и обстановкой в театра!!!! Райкину БРАВО!!!
Хадзёка: [url=http://twitter.com/#!/vgorovoy/statuses/132159973793869824]click here[/url] Король Лир театра Сатирикон великопелен. Лучшее, что я видел в театре за последние несколько лет!
Локоны: ЖЖ: "Король Лир" в театре "Сатирикон" в постановке Ю.Бутусова Посмотрел «Короля Лира» театра «Сатирикон» в постановке Ю. Бутусова. Главную роль исполнял сам Константин Райкин. Эталоном моих представлений о той эпохе, быте и нравах царящих при дворах европейских монархов, несомненно, является фильм Г. Козинцева с легендарными актерами: - Ю. Ярветом, Э. Радзиняем, Галиной Волчек, Олегом Дальем, К. Себрисом, Л. Мерзином, Регимантасом Адомайтисом, Владимиром Емельяновым, Александром Вокачем, Донатасом Банионисом Алексеем Петренко, Юозасом, Будрайтисом. Именно на этом черно-белом полотне тогда формировалось зрительское восприятие великой драмы Шекспира. Все последующие просмотры театральных постановок на любой сцене невольно сравнивались с теми, что дал нам кинофильм 1971г. И кажется, равному этому шедевру, пока, еще долго не будет. От вчерашнего спектакля у меня отчетливо в памяти останутся только сцены с Райкиным, только он полностью владел вниманием зрителя, только он приковывал к себе внимание и был центральной фигурой всего действия. Все остальные актеры, тщательно продуманная сценография, свет, меняющиеся мизансцены, служили как бы смысловым акцентом райкинского Лира , его душевных мук и страданий. Конечно, игра актеров изображающих окружение короля, обнаруживала их талант и актерское мастерство, но сила дарования Райкина видимо такова, что она полностью сжала на себя все мое внимание. Его монологи, произносимые с таким неистовством, с такой энергией воздействия на зрителя, на таком надрывном нерве сценической подачи, что буквально поражают воображение и перехватывают дыхание. Кажется, что так сыграть роль можно только один раз в жизни, ибо, именно сейчас и только в сегодняшний вечер, он выкладывает все, на что способен актер. И, наверное, это и есть масштаб личности Мастера. Даже только ради этого изумления стоит быть на спектакле!
Хадзёка: из ЖЖ gala_spb Вчера смотрела "Лира" у нас, в СПб. Третий раз - первый почти сразу после официальной премьеры, второй - телеверсия. Странное немного возникло впечатление в первом действии (второе было ближе к тому, что помню) - спектакль больше ушел в сторону психологической драмы, смысловая жизненная наполненность увеличилась, и в результате возникли перебои ритма на стыках с чисто театральными кусками. Кстати, именно этот переход на "кочки" после очень внутренне насыщенной сцены Глостера и Эдмонда был особенно резок и неоправдан (ИМХО!). Усиление психологической составляющей показывает, что, в сущности, внутри спектакля не так много слоев, куда можно было бы углубляться. И особенно это касается Лира. Понятно стремление Ю.Н. найти новое в глубине спектакля, и актерский уровень это уже позволяет (видно, как много дала "Чайка" практически всем из бутусовской команды), но первоначальное решение "Лира" сопротивляется. PS. И я забыла - разве у Глостера был не синий плащ?
Elena: 29 октября. "ЛИРОМАНИЯ" Поздравляю всех с началом нашего сезона!!! Удивительно: у входа в театр спрашивают лишний билет, - и это на первом спектакле! Реконструкция в зале удалась: кресла с неким подобием ортопедических спинок намного удобнее прежних. Что же касается недовольства по поводу затрудненного прохода по рядам, - совет: по возможности, первый ряд, чего вам всем и желаю. Итак, заключительный летний Лир плавно перешел в первый осенний и мой третий по счету. Третий, - а восприятие как впервые, настолько интересны новые находки, изменения трактовок. Осмелюсь предположить, но впечатление таково, что наши мнения пробегает вся труппа вместе с Юрием Николаевичем. Каждый раз - виртуозно подготовленный праздник и никакого приедания и разочарования! И мой непременный must-have на этом празднике: розы для Суханова; ничего не могу с собой поделать. И не важно, что мой близкий человек (вспоминаю Иринату) с легким привкусом иронии советует посетить психотерапевта (читайте, психиатра), - свой дополнительный источник наслаждения я ни на что не разменяю. "Чайка" - любимейшее зрелище, а Лир - это... Лир. И этим все сказано. Наконец я задумалась вот о чем. Изображение восточного божества или лика ребенка за дверью, - как вы думаете, что оно означает? Неужели водоворот человеческих жизней и трагедий всего лишь тлен по сравнению с вечностью и вселенной? А ведь похоже, именно так: то ли снисходительная усмешка, то ли удивление этого существа выражает отношение философски настроенного, сдержанного Востока к отчаянно расходившемуся Западу с его неудержимыми страстями-пороками. По-моему, главная катастрофа шекспировской истории в бутусовской интерпретации состоит в уничтожении любви, и в этом свете прекрасно выразился гениальнейший Золя: "осквернена любовь, созидающая жизнь". И машут метлами герои, пытаясь избавиться от всего сотворенного собой же, но им не под силу вычистить ту "ужасающую грязь, которой люди запятнали саму любовь". Кто поразил самым неожиданным образом, - так это Эдмонд. Совершенно иные глаза, интонации, реакции, размах, наконец. Я увидела новое прочтение актером своего героя абсолютно в каждой сцене с его участием. Этот Эдмонд заслуживал не столько презрения, сколько обычного сострадания и участия! Какой же бездонный этот Аверин, сколько всего в нем намешано и как тонко он извлекает из себя и отдает на наш суд свое дарование. Интереснейшая метаморфоза в самой первой сцене раздела: в наиболее ранних спектаклях Эдмонд вместе со всеми за столом; затем он наблюдает за происходящим из ямы, а теперь он унижен окончательно, согнувшись под деревянным подиумом. Но смотрите, что происходит дальше: через мгновение Эдмонд уподобляется королю, занимая его место на помосте; более того, очень скоро он станет распоряжаться его жизнью. Именно сейчас на этом месте герой произносит ключевой монолог, определяющий собственную сущность. "Люди - хозяева своей судьбы", - утверждает Уильям наш Шекспир; и вместе с тем бумеранг в этих судьбах возвращается к каждому, воздавая по заслугам. Глостер. Любимый, боготворимый. За все это время, что я прикипела к Суханову, он уводит меня все дальше и дальше, и не хочеться даже оглянуться назад. Я уже не задаю риторический вопрос: что это было? Ответ: все то же самое - "стабильная гениальность". Безусловно, главный итог драмы героя, - мудрость, принимающая слабость человека, как уже ранее отмечалось. В этот раз сильно зацепила попытка самоубийства - прелюдия прыжка с утеса. Ведь как ни парадоксально, но нужна недюжинная сила воли, чтобы лишить себя жизни, - инстинкт самосохранения первичен в человеке. Герой видит в смерти избавление - проявление слабости, и в то же время этот неудавшийся уход приближает его к окончательному прозрению; в этом ему помогает, конечно же, Эдгар. Именно с помощью этой путеводной нити в своей резко изменившейся жизни Глостер восходит к свету. Я не думаю, что игре можно научить. Ведь и у очень умных людей может ничего не получаться, и недалекий способен сыграть хорошо. Однозначно одно: актерская игра, по своему существу, требует души; вместе с тем интеллект и чувство должны находиться в гармонии, - именно тогда мы имеем удовольствие видеть большого актера. Помню слова Максима о том, насколько он эгоцентричен и занят исключительно собой. А ведь настоящий артист и должен любить себя в образе. Более того, одной горячей любви к театру недостаточно, нужна горячая любовь к себе и вера в себя. Бог мой, девчонки хороши как никогда. Одна лучше другой! По правде сказать, опьяняющая парочка Суханов-Аверин настолько затуманили голову и затмили взор, что на всех остальных попросту не хватило сил. Но кое-что скажу. Вообще, на прошедшем спектакле восприятие всех сестер получилось исключительно через призму их отношений с Лиром. Старшие, готовые в угоду своим желаниям зайти слишком далеко и в конце концов разменивающие отца и уничтожающие друг друга. Характернейший эпизод: Лир с Корделией накануне гибели и тут же Регана в объятиях Эдмонда; тот же самый смысл несет и Гонерилья в сцене ослепления, определяющий ее дочерние чувства. И по-прежнему волнующая Корделия - ну просто Жанна Д`Арк во плоти, и в то же время ускользающая, тающая и от того пленительная пластика. Сильнейшая концовка для меня - прощание Лира с уже мертвой дочерью. Как будто безумие на мгновение отступает и приходит осознание непоправимого случившегося, - понимание собственной вины. Не уберег ты своих дурочек, старый ты дурак! Упрямство и спесь оказались превыше любви и преданности, - так чего же ты ожидал получить взамен?! Так и стоит перед глазами отец, распятый между тремя своими дочерьми, и нежные руки Корделии, расстегивающие пуговицу на груди у Лира... Три часа пролетают на одном дыхании: настолько виртуозно плетутся кружева, настолько органично одно вытекает из другого не оставляя ни малейших пустот. Уровень. Что ж, до очередного маленького счастья остается совсем немного времени. Впереди - первая "Чайка" сезона и все тот же первый ряд. P.S. Отдельное спасибо Юле за фотографии и материал о Марьяне.
Локоны: ЖЖ (от 6.11.2011) о гастролях в СПб: Была на спектакле "Сатирикона" "Король Лир". Поставил Бутусов. Интересно. Действительно трагично.Оказывается можно без мата и принципиального осовременивания создавать замечательные вещи. Аверина в сериале про "Глухаря" не видела, но как актёр понравился.Райкин - хорош.Только Корделия - не очень.Хотелось бы, чтобы она была нежнее, трогательнее.
evita: Один зритель спрашивает - другой отвечает Театральный Ревизор. Давно хотел посмотреть этот знаменитый и просто напичканный восторженными отзывами критиков и зрителей спектакль. И тут случайно увидел его по телевизору( посмотрел не целиком но того что увидел мне хватило по горло). Товарищи дорогие! Объесните пожалуйста почему люди на перебой пишут об этом "действе" восторженные отзывы. Чему тут можно восторгаться? Допускаю что восприятия с экрана другое чем в театре. НО... Я понимаю что впечатление гораздо более свежее чем сухие факты... НО при просмотре хорошего спектакля( даже с экрана телевизора) остаются масса прекрасных эмоций. У меня же (да и не только у меня) после просмотра осталось лишь горестное недоумение и вопрос зачем. Зачем а точнее почему (и из за чего) люди восторгаются этим спектаклем. Объясните пожалуйста. Чего тут особенно хорошего. Хоть убейте не понимаю. Лена Этот спектакль я видела 2 раза. первый раз на премьере, несколько лет назад,а второй совсем недавно, весной этого года. Не могу удержаться чтобы не вставить свои пять копеек, когда я вижу что кто-то пишет "не понимаю", я даже объяснять не хочу. Как можно объяснить что когда солнце и тепло хочется жить и радоваться, а когда дождь и холод, хочется под одеяло и спать. Это какие то неосознанные рефлексы. Лир это счастье. Счастье видеть, слышать, сопереживать. Радоваться что в одно время с тобой происходит что-то поистине гениальное, а не то что "вот в наше время были актеры..." ВОТ В НАШЕ ВРЕМЯ ЕСТЬ!!!Актеры и режиссеры. Кто не понимает, я могу только по-сочувствовать. Но спектакль действительно тяжелый... может тогда надо непонимающим ходить в театр Киноактера, например, или антреприз сейчас кучи, где медийные лица скачут по сцене. Выбор огромен. Но я за умный театр! За Сатирикон!
Administrator: С дружественного форума Максима Аверина Король Лир Ассоциируется с красным. Борьба зова крови, алчности и амбиций. Прекрасный, держащий в напряжении, мрачный, удивительный спектакль. К сожалению мне не показалось, что изменения привнесли в ход действия очень серьезную смысловую нагрузку. Но, безусловно, хорошо, что эмоции Эдмонда теперь видны, как на ладони (при разделе Лиром королевства). Раньше они бурлили в яме, как в котелке с ядовитым варевом. Неожиданно – образы, связавшиеся у меня почему-то с мистическими персонажами Миядзаки (птица-видение; сестры, невиданными монстрами восседающие на пианино). Было в этом что-то потустороннее, жуткое, забирающее холодом, чего раньше не замечала. Осталось ощущение надлома, невозвратности, необратимости.
Administrator: Только что узнала: вчера скоропостижно скончалась Наталья Казьмина, завлит Эрмитажа. Театральный критик - из числа тех немногих профессионалов, кому удалось сохранить в себе ЛЮБОВЬ К ТЕАТРУ. Всего несколько месяцев назад я сфотографировала ее на сборе труппы "Эрмитажа". Безумно жаль. Ниже - статья Натальи Казьминой о спектакле "Король Лир". 2006 год. МН, 13 октября 2006 года Наталья Казьмина Лир сделал глупость В театре "Сатирикон" Шекспир перечитан и прочитан заново Константин Райкин любит публику, но не делает из этого культа. Он приучил ее ходить в "Сатирикон", но продолжает бежать дистанцию. И не оставил привычки внутри общедоступного театра позволять себе и театр художественный, начатый еще Петром Фоменко и Робертом Стуруа. Юрий Бутусов с его шекспировскими спектаклями (Ричарда" и "Лира" хочется назвать диптихом) в этой компании. "Лир" из тех немногих московских спектаклей, к которым нужно возвращаться. О нем есть что сказать подробно. При этом достаточно внятно в нем сочетаются "театр не для всех" и "театр для каждого". Не упрощая шекспировских смыслов и предлагая зрителю (и актеру) довольно сложную метафорическую структуру, Бутусов умеет рассказать историю. В ней масса ассоциаций, так что интеллектуалу, увы, знающему, чем история закончится, будет чем заняться. Не говоря уже о зрителе, который услышит историю впервые. Еще лет 20 назад восприятие "Лира" как благородной трагедии было порушено Стуруа, который увидел в ней историю возмездия. Бутусов существует, мне кажется, в этом же русле, но делает свои открытия. Если в двух словах, он ставит историю человеческой глупости. "Лир сделал глупость!" - почти комически восклицает Лир Райкина, едва успев разделить королевство между дочерьми. "И это есть человек?" - разводит он руками в финале. Между этими репликами и пролегает путешествие Лира от глупости к мудрости. Бутусову явно важнее страдания Лира - и сострадания ему - анализ открытия мира, которое приходит к старику перед самой могилой. Это история одного прозрения, сказала бы я, если бы не боялась впасть в пафос (ему давно не веришь). И Бутусов боится впасть в пафос, поэтому его "Лир" фактурно груб и поначалу кажется вызывающе простым. В нем соединены три перевода - Дружинина, Кетчера и Пастернака, два поэтических и один прозаический, два ранних и один великий, два мало известных и потому звучащих свежо, и один до боли знакомый. Зазора не видно, и понятно, почему они вместе. Красоты стиля у Бутусова предельно спрятаны, романтический Пастернак "слышен" лишь в монологах безумного Лира: безумец имеет право говорить стихами. В остальном этот "Лир" кажется прозой. Прозой жизни. А жизнь груба. В этом "крестьянском" королевстве царят чистые цвета (художник А. Шишкин). На фоне дерева яркими пятнами смотрятся платья трех лировских дочерей: красное - воительницы Гонерильи (М. Дровосекова), желтое - глупышки Реганы (А. Стеклова) и белое - девочки Корделии (Н. Вдовина). У этого королевства нет породы. Не наблюдается и богатства. Стол - на козлах, от дождя спасаются под картонкой. Дверь не ведет никуда: в дверь выходят, но стен у этого королевства нет. Здесь нечего особенно делить. Здесь спор идет не о богатстве, хотя все рвутся куда-то наверх. Здесь идет метафизический спор. Историю играют на обломках мира. И на обломках культуры. Как на часах, у двери стоят три холста, три осколка стиля. Картины явно нуждаются в реставрации. Как и все королевство. К финалу от них останутся голые рамы, а от королевства - и камня на камне. Сцена будет засыпана старыми газетами. И за дело, взяв метлы, примутся чистильщики. Встанут в ряд и враги, и сторонники Лира. Взмах метлы - и нет на земле Лира. "Беда тому, кто кается, но поздно", - скажет Глостер (М. Суханов), чья история, его и двух его сыновей, Эдмонда (М. Аверин) и Эдгара (А. Осипов), вторит драме Лира. Чтобы стать зрячим, нужно ослепнуть, как Глостер. Или, как Лир, потерять все, чтобы снова стать человеком. Мудрость обретается на ощупь. "Старик", "старость" - эти слова в пьесе прежде не так бросались в глаза. Но Райкину, который играет занимательнейшего старика, это важно. Крепенький, седой, с курчавой бородой, в черной шапочке, которую он называет короной, этот Лир (наверное, добрый вояка) является делить королевство в подобии кирасы и старых штанах со штрипками. По-домашнему. Первая сцена в трагедии самая важная. Как и зачем поделишь, так потом и сыграешь. Лир Райкина возлежит на столе, прикрывшись, как одеялом, картой своих владений. "Достиг я высшей власти", - мог бы он повторить за другим литературным героем. Его желание послушать, как дочери любят отца, - стариковская причуда. Причуд у него немало. Может с кулаками броситься на Корделию, отказавшуюся говорить, может снять штаны перед обидевшей его Гонерильей и дуться, пока та снова его одевает. Лир Райкина сумасброден, но не более других стариков. Он не глуп, но доверчив. Как все сильные люди, любит окружать себя слабаками. Как все сильные, рано или поздно перестает жалеть слабость и отличать красноречие от лести. Звереть, когда ему дают отпор, как честный Кент (Т. Трибунцев). Лир Райкина простодушен, но обольщен видом с вершины, заблуждением, что мир устроен так, а не иначе, на века. Его обманывает покой величия, которое он принял всерьез. Тут надо не пропустить взгляд Лира-Райкина, впервые осознающего, что обманут. В нем такое детское изумление. Именно в эту минуту в короле рождается человек. "Из ничего не выйдет ничего", - усмехается Лир, лишая наследства Корделию. Но Райкин с Бутусовым рассказывают историю как раз о том, как "из ничего" (прихоти, самомнения, свары) в конце концов выходит ничего - рушится мир. Лир сделал глупость и закусил удила. Лир сам завел механизм этой цепной реакции. А дальше: Дальше Лир весело сходит с ума, а мир продолжает рушиться, коварство пожирает тех, кем затеяно. Вцепившись в волосы друг другу, катаются по полу сестры, Гонерилья с Реганой. Брат идет с ножом на брата. И даже сам безумный Лир - в просветлении ума! - вдруг вспомнит, что был королем, и скажет ужасное: "А потом на зятьев - и бить без сожаленья". Мир, даже рушась, кажется неисправим. Безумие Райкин действительно играет весело, но именно здесь можно расслышать трагедию, увидеть актера трагедии. Скачет мысль Лира с предмета на предмет, всякий раз спотыкаясь на нелепом рефрене: "Пароль? - Душистый майоран. - Проходи". Скачет он сам трогательным воробышком, полуголый старик, отринувший "корону, жизнь и королеву". Под знамена Лира-шута и встают только шуты, те, кому нечего терять: Кент, Эдгар, Шут. (Тут единственная промашка режиссера. Одна из загадок "Лира", Шут, приходящий ниоткуда и пропадающий в никуда, Бутусовым осталась не разгадана. Быть может, потому, что королю-шуту Шут больше не нужен? У Бутусова Шута играет женщина, и это наводит на мысль, что рядом с переодетым Кентом и переодетым Эдгаром в его свите могла быть и переодетая Корделия. Шекспировская традиция знает и это. Одна из самых сильных смысловых сцен спектакля - когда плененный Лир зовет вновь обретенную Корделию в тюрьму: "Чума их сгложет прежде, чем станем плакать мы за них". Старик и дева уходят в смерть, смеясь. Это и есть, по Бутусову, вкус свободы. Наверное, режиссера тут можно назвать мизантропом. Мир, познающий себя через страдание, и мир, наступающий на одни и те же грабли, его ужасает. "Для богов мы то же самое, что для мальчишек мухи", - сокрушается Глостер, а режиссер воплощает эту мысль в метафоре. Иллюзия так же сильна, как и в его "Ричарде", где люди и вещи по ходу спектакля словно меняли масштаб: все огромнее казался мир-театр, и все меньше в нем люди, люди-куклы. Лир-воробышек кажется уже совсем крохотным. Однако под финал это апокалиптическое миросозерцание отпускает режиссера, как отпускает Лира месть и желание "все вернуть". Мудрость, дарованная старику, - это и режиссерский выбор: "Нет в мире виноватых. Правы все. За всех я заступлюсь". Финал, придуманный Бутусовым для трагического актера Райкина, эпичен и невероятно нежен. Картина вечной муки старика, этого сизифова труда - видеть мертвыми дочерей и пытаться их оживить - сочинена очень талантливо. В одной из сцен, когда распахиваются двери, вдруг замечаешь в проеме гигантский фрагмент чьего-то печального лица. Мгновениями оно выглядит кукольным, но иногда кажется частью великой картины. Может быть, это глаза Бога. А может быть, Бог уже мертв...
Administrator: Фото: Владимир Демидов
Administrator: Фото: Владимир Демидов
Administrator: Фото: Владимир Демидов
Administrator: Театральная Афиша Анатолий 17.12.2011 Гениальная концовка извиняет некоторые затяжки в 1ом акте.В целом очень понравилось,сильнейшие эмоции.
Божена: "Король Лир" 16 ноября. Да, спектакль снова изменился. Он близок к той редакции, которую можно увидеть в телеверсии. Мое «лирство» началось всего лишь, чуть больше года назад. И мне это все в новинку. Но сам факт постоянных изменений в спектакле меня радует. Просто потому что… ребята, с вами не соскучишься! «Король Лир» спектакль – реторта, над которой колдует денно и нощно ЮБ, что-то подливая, перемешивая, переставляя. Бесконечный опыт, вечный эксперимент. Великолепно! Много иначе. Заниматься перечислением не хочется – на этот счет уж лучше посоветовать идти и смотреть. Всего не упомнишь. Но: в роли Шута была Елена Березнова. … Пока ничего не скажу: мне нужно к ней привыкать. Исполнение Лизы Мартинос мне нравилось. Сначала коснусь того, что резануло. Разговор герцогов Альбани. Герой Владимира Большова больше не кидается душить Гонерилью. Он откровенно рефлексирующий интеллигент. Но – в своей последней сцене он жесток, решителен, очень хорошо знает и не уступает, защищает свои права… Я понимаю, что в том сумасшествии, в который погружено королевство Лира, человеческая психика не выдерживает. Но… Альбани-то не истерит, не кидается – он просто совсем другой. Не показалось гармоничным. И не были «хороши» истеричные крики Корделии/Марьяны «а где же эти дочери и сестры, нас разве не покажут им?». Там хотелось видеть разъяренную тигрицу, а вышла излишняя истеричность. Такое впечатление, что «балансировать на грани» не получилось. Только вот недавно поддерживала Elena в отношении созвучия «Королевы красоты» и Достоевского. И сейчас, когда в первой сцене Эдмонт/Максим прячась под ложем Лира, подслушивал- подсматривал- высматривал… а потом не унесенное голубое покрывало начал обыгрывать – сразу в голове с новой силой завертелось «тварь дрожащая или право имею». Максим примерял на себя ту забытую карту страны. Он примерял на себя страну, уже к этому моменту брошенную на произвол судьбы королевским семейством. Мучительно применял право завладеть ею, решался на это, перешагивая через очень дорогих ему отца и брата. Были мотивы у него, блестяще проведенные Денисом (как всегда) и подхваченные Артемом. Но и было более чем достаточно причин остановиться, отступить. Муки выбора, сделанный шаг и его последствия, когда человек идет до конца, до предела… Самое интересное… и для актера, и для зрителя. Сцена Эдгара/Артема, когда он обращается в сумасшедшего Тома, перенесена из центра на правую авансцену (к лошади). И после нее он еще остается в этом хлеву какое-то время. Показалось вполне гармоничным. И как-то больше оснований образовалось у Дениса для начала переосмысления своей жизни. Глостер не узнает сына разумом – потому и слепы уже его глаза, но уже прозревает и разрывается от мук предузнавания и предчувствия неизбежного сердце. Там же теперь, в этом же хлеву Глостер благословляет в последний раз сыновей во втором акте («проход времени» был не справа налево, как раньше, а слева направо туда, на правую авансцену) Работа Дениса была … одним звенящим натянутым нервом. Хотя Глостер был чуть мягче, чем обычно. И жестокая казнь его страшила. НО… а как ТАКОЕ может не страшить любого человека?! Мука прозрения через ослепления – какая она больная… Какая она медленная. Подчеркнутая гробовой тишиной в зале. И хочется… этого «медленнее», потому что каждое движение Дениса – как лечебный укол при игловкалывании. Для нашего прозрения.
Administrator: http://twitter.com/#!/m_Jagt/statuses/148166873794621440 - От зрителя (твиттер) Как говорится: коротко - о главном. Был давеча на "КоролеЛир" в сатириконе. Хорошая постановка. И да, все умерли
Administrator: от зрителя На этой неделе я испытала два очень сильных эмоциональных переживания, которыми хочу с вами поделиться. Про театр. Первое - это вчерашний поход в театр "Сатирикон" на спектакль "Король Лир". Ну, что сказать? Конечно же, нам понравилось. Очень понравилось. Я - человек, привыкший к стандартным классическим театральным постановкам, такое действо в театре вижу впервые. Спектакль представляет собой некое грандиозное шоу: экспрессивная игра актеров, много музыки, то и дело мелькающие красные тряпки, смена света, цвета, настроения, картинки. Несомненно, гениальное творение очень талантливых людей. Отдельной темы заслуживает подбор актеров. Играли так, что когда вышли на поклон, у меня на глаза накатились слезы от мысли о том, какие они молодцы, и сколько себя вкладывают в каждое мгновение на сцене. Очень, очень я была тронута в этот раз игрой актеров. И, естественно, видеть Константина Райкина на сцене в главной роли - это тоже очень сильное переживание. В заключение хочу сказать, что подобного рода спектакли - это ни разу не развлечение и не отдых. Сам сюжет и специфика постановки требуют очень много эмоциональных и духовных сил. Вряд ли в ближайшие полгода я соглашусь пойти на что-то подобное, т.к. я очень сильно эмоционально всё принимаю, и мне было тяжело. Хотя и восторга такого от театра я еще не испытывала.
Administrator: Из инет-архивов (2008) Путешествие от глупости к мудрости Ирина Бурлакова Если верить физикам, что внутрисолнечные процессы сделались понятнее только после первого ядерного взрыва, то становятся вразумительными объяснения критиками популярности Шекспира в наши апокалипсические времена. Шекспира все чаще ставят в московских театрах в последнее время. «Сатирикон» открыл сезон премьерой спектакля по трагедии Шекспира «Король Лир» в постановке питерского режиссера Юрия Бутусова. Во времена Шекспира в лондонском «Глобусе», как известно, практически отсутствовали декорации – на сцену просто выносили табличку с указанием места действия. В этом театральном представлении подобная табличка, воткнутая посреди сцены, тоже имеется, но на ней нет ни слова. Закрадывается подозрение, что режиссеру не было известно не только место обитания персонажей, но и сама цель спектакля. Но цель, конечно же, была всего одна: создать благоприятную среду для Константина Райкина, творческая биография которого теперь пополнится еще одной шекспировской ролью. Когда-то он играл на многих сценах Гамлета в спектакле грузинского режиссера Роберта Стуруа. Несколько сезонов назад при помощи того же Бутусова не без блеска вжился в роль великого злодея Ричарда III, и вот теперь подошла очередь сыграть несчастнейшего из королей. «Век вывихнут» – так было в «Гамлете». В сатириконовском «Короле Лире» век не просто «вывихнул сустав», он бьется в эпилептическом припадке. Лир Райкина неуловим и необъясним. Он может быть деспотом, капризным стариком и ребенком, которому все позволено и который не ведает, что творит. Он буквально иллюстрирует слова дочери о надоевшем «фиглярстве» – скидывает штаны и замирает с довольным видом, как неразумное дитя, знающее, что ему все сойдет с рук. Не понимая сути происходящего, начинает обвинять всех вокруг в грехах и пороках. В порыве сладкой ярости насмерть задушит Шута, причем задушит в объятиях. И лишь один раз случится страстный и искренний монолог в зал, что называется, «на разрыв аорты» – в сцене бури, когда, расшвыряв летящие в лицо газеты, Лир и Райкин станут одним целым, человеком с мощной, отчаянной энергетикой. Но, как известно, к чьему-либо прозрению или спасению здесь это не привело. «Лир сделал глупость!» – почти комически восклицает Лир Райкина, едва успев разделить королевство между дочерьми. «И это есть человек?» – разводит он руками в финале. Между этими репликами и пролегает путешествие Лира от глупости к мудрости. «Из ничего не выйдет ничего», – усмехается Лир, лишая наследства Корделию. Но Райкин с Бутусовым рассказывают историю как раз о том, как «из ничего» (прихоти, самомнения, свары) в конце концов выходит ничего – рушится мир. Лир сделал глупость и сам запустил механизм этой цепной реакции. Дальше он весело сходит с ума, а мир продолжает рушиться – коварство пожирает тех, кем оно было затеяно. Однако под финал это апокалипсическое миросозерцание отпускает режиссера, как отпускает Лира месть и желание все вернуть. Мудрость, дарованная старику, это и режиссерский выбор: «Нет в мире виновных. Правы все. За всех я заступлюсь». Финал, придуманный Бутусовым для трагического актера Райкина, эпичен и невероятно нежен. Картина вечной муки старика, этого сизифова труда – видеть мертвыми дочерей и пытаться их оживить – сочинена очень талантливо.
Lotta: "Король Лир" 22 января 2012 Изменения в спектакле появились уже в начале сезона - вернулась сцена "по кочкам". Потом было тревожное известие из Питера, где на гастролях опробовался новый проход Глостера с Эдгаром - не через всю сцену справа налево, а из глубины по диагонали слева направо. Тогда мы попытались объяснить это особенностями местной сцены, к которой пришлось приспосабливаться... Увы - теперь и в родном Сатириконе мы видим новый вариант. Для меня это удар: практически теряется одна из главных метафор спектакля, причём уникальная, так как основана на пластических возможностях Суханова - никто другой подобного никогда не сумеет. Но ещё и смысл теряется, потому что зрителям, сидящим ближе 10-го ряда, трудно охватить взглядом всю сцену ПОСЛЕ прохода. Эдгар, усадив отца рядом с лошадью, идёт налево к Эдмонду (а не в центр). За тем, как братья мажут лица белилами, наблюдать интересно, и Глостер, брошенный на другом краю сцены, оказывается на периферии зрительского внимания - для большинства. Те же, кто обычно старается наблюдать именно за ним, братьев уже совсем не видят. Тут или-или. Вообще впечатление такое, что режиссёр решил разделить зоны актёрского влияния: на левом фланге проходят ключевые сцены Райкина и Аверина, на правом - Суханова и Осипова. "Безумный" танец Эдгара в клейстере теперь перенесён из центра направо, хотя по весомой выразительности ему бы место именно в центре... Что касается аверинского влияния, то вчера оно имело неприятный характер слишком явной и прямой игры на публику. У Райкина такие моменты тоже есть, но во-первых, он делает это не так грубо, во-вторых, надо всё-таки учитывать особенности реакции части зрителей, пришедших "на Глухаря". Работать именно на них - опасно для спектакля, так как восприятие остальных тоже невольно съезжает, это безусловно игра на понижение. Были ещё измнения. Усложнилась реакция Глостера на "Тома из Бедлама", в котором он чувствует и почти узнаёт сына - в сцене у лошади. Пленная Корделия набрасывается на Эдмонда с ведьминским шипением, что подтверждает её родство с сёстрами. Образ Корделии вообще усложняется - в непонятном пока направлении, но очень интересно. Главной неожиданностью для меня оказалось появление попугая-Глостера (старый вариант я не видела). Вот это очень удачно и само по себе и проявляет смысл видения Эдмонда в конце 2-го действия, когда он кинется к уже погибшему Глостеру.
Ирината: Король Лир. 22.01.2012 На вчерашнем «Лире» в голову пришла бредовая идея: Юрий Николаевич Бутусов перечитал наш форум… да и решил устроить актерам и постоянным зрителям повторение пройденного. Здесь ведь, на форуме-то, практически ПРО КАЖДЫЙ спектакль, начиная с июльского внутритеатрального прогона 2006 года, хоть несколько слов, да написано. В общем, вчерашний спектакль для многих был неожиданным. Для меня – смешным (опять же от неожиданности возвращения в прошлое). Почему? Ну, вот, скажем, я часто упоминала про сцену, названную нами «по кочкам» - не объясняя, как сие было, ибо… ну, вот попробуйте небанально описать сцену приезда Корнуэлов в замок Глостера? Именно что – «по кочкам»… Правда, в тот, прежний вариант общей дикой тряски вклинились движения общего танца из «Чайки» (особенно в исполнении Суханова – этакая страсть и кррррасота!). А «попугайчик»? Ой… развеселил до слёз! Опять же, если сравнивать – раньше Глостер был одет в ярко-синее пальто, оттого и «птичка» выглядела веселым голубеньким «неразлучником» - с блестящими глазами и хохолком. Вчера же…печальной была эта птица с самого начала, и хоть и насмеялась я (в основном от неожиданности), но ведь не «срифмовался» попугай-Глостер первого действия с аналогичным своим, предсмертным появлением… Или я уж очень многого хочу – оттого и капризничаю (гнать надо фанатов и постоянных зрителей из зала, чтобы губы не кривили и не капризничали!). Впрочем, в оправдание своих капризов скажу, что возвращение самой первой мизансцены – с ботинками благородных графов, которыми они попирают незнатного пасынка – имхо, очень хорошо! Это из того, что вернулось вновь. Из нового же – великолепен треугольник в действии 2-м: в центре Лир и Корделия, слева – любовная сцена Эдмонда и Реганы, слева – Эдгар со слепым отцом. Чуть измененная сцена ослепления Глостера – очень хорошо! Понравилось то, как отреагировал Эдгар, узнавший во встреченном слепце отца: душераздирающее отчаяние, когда он мечется, пытаясь хоть как-то собрать мысли и не выдать себя… Артём Осипов вчера вообще порадовал и поразил – в частности, в сцене превращения в «безумца». Ее перенесли из центра к правому краю (и я, на счастье, именно там сидела) – потому буквально в двух шагах от меня… ух, как это было замечательно! Да и до этого – и первая, и вторая сцена встречи братьев – тоже замечательно! У обоих. Весь спектакль радовал вчера и Аверин – совершенной точностью реакций, мгновенным переливом настроений… «Девочки» - все трое! – тоже были просто потрясающими, совершенно с точными интонациями, движениями… И, думаю, только немногим из нас, зрителей (тем, кто переживал за актрису) было видно, как ей больно играть. Ну, а резюмируя, скажу, что спектакль был вчера ИНОЙ, чем раньше. Улучшился он или стал хуже… Даже не знаю. Наверное, надо будет его еще смотреть. Что-то Юрий Николаевич закрепит… а что-то изменит еще раз. И это, без сомнения, будет ИНТЕРЕСНО.
Administrator: Фото: Владимир Демидов
Локоны: От зрителя: Сходили сегодня в театр Сатирикон, на пьессу Шекспира "Король Лир". Я до сих пор под впечатлением!! Игра потрясающая, и не смотря на скудные декорации, смотрели во все глаза!!)) Главную роль сыграл Константин Райкин, еще играл Максим Аверин, и несколько замечательных актеров!! В общем дороговато конечно, но это того стоило!! Советуем))
Локоны: 29.01.2012 Сегодня "Лира" играли очень сильно. Уже в самом начале, когда к Аверину, севшему в яму, подошли взъерошенный Тим и Денис с сощуренными глазами. Всё было как-то по-особенному. Поразила Марьяна: очень проникновенно, как никогда. Отличный был сегодня "Лир".
Томуся: 29.01.2012 Лир, Лир, Лир. Волшебный Лир. Новый Лир. В этом театральном сезоне он был для меня первым. И сразу с изменениями. Добавлен цвет, многие сцены переместились с середины на края. И мне этот новый Лир очень нравится.
Administrator: afisha.ru Шекспир…Король Лир… Казалось, тема давно уже пройдена…снято бесчисленное множество кинофильмов, поставлено несметное количество спектаклей на театральных подмостках всей Земли, но это только казалось… Новое прочтение нетленки от питерского режиссера Юрия Бутусова в Сатириконе, с ведущими актерами театра, во главе с самим Константином Аркадьевичем. Новая грань помешательства Короля Лира…Три пианино…Три умершие дочери…и Один сошедший с ума от горя Отец… Это шедевр…просто шедевр… Ирина Найпак Отличный спектакль. Очень глубокая и трагическая история, полная предательства, лицемерия и поиска истины в эмоциональной и динамичной постановке. Смотрится на одном дыхании. Очень ярко показан Эдмонд, побочный сын Глостера, сыгранный Авериным - актер невероятно правдоподобно убедил в мерзости персонажа. Не менее яркие эмоции вызвал Эдгар-Артем Осипов, якобы лишившийся разума, преданный братом Эдмондом. Отдельно отмечаю его почти акробатическую сцену «обезумевания» - пугает и завораживает одновременно. Ну, а об игре Райкина даже и сказать нечего - это просто надо увидеть хотя бы единожды. Лично я точно пойду ещё не раз. Спектакль полон метафор и необычных сценических находок вроде железного коня, огромного куска ткани и меняющихся силами самих актеров деревянных мостков. Смотреть интересно, не знаешь, чего ожидать дальше. Советую постановку всем, даже тем, кто, как и я, редко ходит на подобные классические постановки, тем более Шекспира. По моему мнению, это именно тот спектакль и тот театр, с которого может начаться любовь к классике. Николай Дрогайцев
Гость: "Трагедия Лира заслуженно превозносится между драмами Шекспира. Может быть, нет ни одной драмы, которая бы так сильно приковывала к себе внимание, которая сильно волновала бы наши страсти и возбуждала наше любопытство".
Наташа: Денис Валерьевич, позвольте выразить Вам зрительскую любовь словами классика: "Смягчается времен суровость, Теряют новизну слова. Талант - единственная новость, Которая всегда нова. Меняются репертуары, Стареет жизни ералаш. Нельзя привыкнуть только к дару, Когда он так велик, как Ваш."
Наташа: В "Короле Лире" – трагическая ирония Шекспира как-то особенно трагична… «Король Лир» - это образ бури, все подчинено вихрю стихий…Сердце сжимается, когда смотришь на этот «мир всех отверженных» так талантливо воплощенный актерами Сатирикона!
Lotta: Из коммента gala_spb в моём ЖЖ Прохода Глостера с Эдгаром жалко ужасно!! Для меня это был сильнейший удар. На спектакле в СПб я больше приглядывалась к Эдгару-Осипову, и невольно сравнивала его с нашим Эдгаром (Козловским) в спектакле МДТ. Очень привлекает у Осипова в начале второго действия момент чистой незамутненной радости, когда он говорит, что нищий свободен, в том числе, и от горестей. Артем хорошо ведет линию радостного свободного существования своего героя, но я не могу забыть, например, как у нас Эдгар участвует в сцене сумасшествия (даже при всех проблемах Данилы), здесь же он откровенно развлекается, и не в последнюю очередь ответственен за то, что эта сцена становится почти комической (белый и рыжий клоун, словесный скетч, который многими зрителями так и воспринимается). Конечно, я не считаю Артема источником этого клоунского отношения, так и Райкин себя позиционирует, и вообще – это, скорее всего, решение Ю.Н., но для меня сцена оказывается слишком легкой Могу добавить от себя: да, прохода Глостера с Эдгаром жалко ужасно! И вся последующая мизансцена сбивается. Зрители крутят головами, не зная, куда смотреть.
Administrator: От зрителя Сатирикон. Король лир. Я третий день нахожусь под впечатлением. Райкин гениален. Это счастье, что мы можем видеть такие постановки, такую жизнь на сцене. Ощущение, что ты побывал в другом мире, который не отпускает меня и по сей день...Актеры Сатирикона - это талант с большой буквы, такая харизма, энергетика. Я просто не нахожу слов, чтобы выразить, все что я чувствую... У меня театральное помешательство, в марте я посмотрю десяток спектаклей... Одно я знаю точно, в Сатирикон я буду возвращаться снова и снова. И уже сегодня через 4 часа - Чайка!
Administrator: Отзыв не новый, к тому же во многом спорный. Но все же мы решили сохранить его на форуме. От зрителя Райкин - Король Лир Посмотрела "Короля Лира" из "Сатирикона". Первый акт меня до такой степени пронял, что на второй осталась без метаний, хотя дома уже обстановка накалялась. Часто бывает, что второй акт лучше первого, но не в этом случае. Тут во втором было меньше Райкина и больше Бутусова (это режиссер). Только во втором отделении я поняла, что мне нравится в этом спектакле - та часть, которая называется психологическим театром. Вот история Лира и его дочерей передана так достоверно, так не плоско, как требуется, чтобы пьеса, написанная чорт знает когда вдруг затянула тебя не хуже собственной жизни. Все остальное там - украшательство и сорочья ярманка. Это вроде и не раздражает, но оно там лишнее. И публека хлопаит - не после особо удачного диалога, а после трюка. Художественное оформление я тоже как-то не пОняла. Че там к чему... Временами красивые эффекты, но смысел мне не понятен. Три сестры в светящихся абажурах, три мертвые сестры, падающие на рояли, красивые двери, ведущие в портрет тетеньки... Хотя большая красная тряпка, рваные бумаги, ямка, доски и подиумы - простые вещи, то бишь, они работают вполне органично. Константина Райкина я видала раньше только в роли верблюда и в роли слуги-проказника. И еще в каких-то телеинтервью. По итогам этого небогатого знакомства он мне не нравился))) Но тут пришлось свое полуиррациональное предубеждение выбросить на помойку через 5 минут после начала спектакля. Он органичный, умный, злой, смешной (но с этим в какой-то момент едва не перегибает палку). Его Лир очень интересный мне персонаж. Сильный дядька, впавший в детство, обаятельный даже в своих капризах самодур, вредный, обидчивый старикашка, в котором детский идеализм и кретинизм спорят с неординарным умом и характером. Он мне напомнил Отто Оттовича, Рафаэля Соломоновича, моего дедушку Васю и еще каких-то любимых стариков. Обаятельный кровопийца повержен и в его сереньких, привыкших ходить по стрункам дочках проснулись амбиции. Причем в тихом омуте. Регана Агриппины Стекловой сначала такая дурочка, старательная троечница, кажется, одним тычком обратно в угол загонишь. Гонерилья - Марина Дровосекова - властная, сразу видно, что непростая тетка, но в итоге ее заранее видная амбициозность и готовность подвинуть папеньку, если мешает, и в подметки не годится этой рыжей паскудности. Стеклова, мне страшно понравилась. Из сестер меньше всех меня тронула Корделия. Как-то обычной лилией сияла... Без сюрпризов. Гонерилья хорошая. Кент клевый. Вообще, актеры все хорошие. И психологические расклады между ними точные. Вот за это удовольствие я "Короля Лира" из "Сатирикона" причисляю теперь к краткому списку лучших виденных мною спектаклей, которые я согласна пересмотреть))) Ну и за падающую мертву-живую Корделию в финале. Ладно, и за мертвых дочерей, падающих на рояли первые три раза.
Administrator: Внимание! Сегодня, 7.03, опять замена: вместо спектакля "Король Лир" можно будет увидеть "Ричард III". Билеты действительны.
полная версия страницы