Форум » Архив форума » Хорошие стихи. ЧАСТЬ 8. » Ответить
Хорошие стихи. ЧАСТЬ 8.
Administrator: Хорошие стихи. Часть 1. http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-20-00000003-000-0-0-1188218481 Хорошие стихи. Часть 2. http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-0-00000010-000-0-0-1200952999 Хорошие стихи. Часть 3. http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-0-00000005-000-0-0-1210883897 Хорошие стихи. Часть 4. http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000035-000-0-0-1215897197 Хорошие стихи. Часть 5. http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000041-000-0-0-1219810901 Хорошие стихи. Часть 6. http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000053-000-180-0#180 Хорошие стихи. Часть 7. http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000062-000-160-0#166 Одна из самых популярных из тем форума в очередной раз начата "с нуля". А снова повторяю прежний текст... заменяя только текст стихов Гумилева: Есть темы, который из-за обилия в них информации "закрываются" на этом форуме стремительно... Например, Хорошие стихи. Ибо хорошей поэзии - российской и зарубежной, классической и современной - много. И мы находим в ее строчках созвучие нашим настроениям... Уже традиционно новую/старую темку начинаю со стихов Николая Гумилева. Из букета целого сиреней Мне досталась лишь одна сирень, И всю ночь я думал об Елене, А потом томился целый день. Все казалось мне, что в белой пене Исчезает милая земля, Расцветают влажные сирени За кормой большого корабля. И за огненными небесами Обо мне задумалась она, Девушка с газельими глазами Моего любимейшего сна. Сердце прыгало, как детский мячик, Я, как брату, верил кораблю, Оттого, что мне нельзя иначе, Оттого, что я ее люблю
Ирината: Ася Анистратенко долго жить, обивая гранитные стены лбом, согревая чужие пороги своим теплом. долго ждать, изучая в подробностях чью-то боль и кислотные свойства случайных, залетных слов. проходить эту школу от первой ее скамьи до последнего, до выпускного уже звонка. принимая все слезы и радости за свои – всех, кого б ни коснулась случайно твоя рука. долго петь в эту вату, не слыша себя и нот, долго ждать, что просвет распахнется, а в нем – смотри!.. и смотреть из окна на изменчивый горизонт с холодком по спине и глухой тошнотой внутри. но случится однажды стоять на ночной траве, глядя в темное небо, набрякшее от дождя, и понять: все в порядке, все правильно. уходя, ты закроешь здесь дверь, но уже не погасишь свет. и не страшно смотреть в эту влажную темноту, и не страшно услышать, когда тебе протрубят. как не страшно всего, что случится после тебя между этой землей и сырым одеялом туч.
Lotta: Илья Кормильцев ты стоишь на моем пути ты не даешь мне сойти с ума твое имя? не имеет значенья убежденья? не имеет значенья материал изготовленья? не имеет значенья женщина или мужчина человек или машина не имеет значенья не имеет значенья где твой дом? не имеет значенья кто твой бог? не имеют значенья ничего не имеет значенья кроме спасенья останови паденье – нас уже ничего не держит ты стоишь на моем пути ты не даешь мне сойти с ума
стихия: Неужели всю жизнь надо маяться! А потом от тебя останется - Не горшок, не гудок, не подкова,- Может, слово, может, полслова - Что-то вроде сухого листочка, Тень взлетевшего с крыши стрижа И каких-нибудь полглоточка Эликсира, который - душа. © Давид Самойлов
стихия: АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ Люблю Тебя, Ангел-Хранитель во мгле. Во мгле, что со мною всегда на земле. За то, что ты светлой невестой была, За то, что ты тайну мою отняла. За то, что связала нас тайна и ночь, Что ты мне сестра, и невеста, и дочь. За то, что нам долгая жизнь суждена, О, даже за то, что мы - муж и жена! За цепи мои и заклятья твои. За то, что над нами проклятье семьи. За то, что не любишь того, что люблю. За то, что о нищих и бедных скорблю. За то, что не можем согласно мы жить. За то, что хочу и смею убить - Отмстить малодушным, кто жил без огня, Кто так унижал мой народ и меня! Кто запер свободных и сильных в тюрьму, Кто долго не верил огню моему. Кто хочет за деньги лишить меня дня, Собачью покорность купить у меня... За то, что я слаб и смириться готов, Что предки мои - поколенье рабов, И нежности ядом убита душа, И эта рука не поднимет ножа... Но люблю я тебя и за слабость мою, За горькую долю и силу твою. Что огнем сожжено и свинцом залито - Того разорвать не посмеет никто! С тобою смотрел я на эту зарю - С тобой в эту черную бездну смотрю. И двойственно нам приказанье судьбы: Мы вольные души! Мы злые рабы! Покорствуй! Дерзай! Не покинь! Отойди! Огонь или тьма - впереди? Кто кличет? Кто плачет? Куда мы идем? Вдвоем - неразрывно - навеки вдвоем! Воскреснем? Погибнем? Умрем? © Александр Блок
muffin_trash: Константин Симонов Ты говорила мне «люблю», Но это по ночам, сквозь зубы. А утром горькое «терплю» Едва удерживали губы. Я верил по ночам губам, Рукам лукавым и горячим, Но я не верил по ночам Твоим ночным словам незрячим. Я знал тебя, ты не лгала, Ты полюбить меня хотела, Ты только ночью лгать могла, Когда душою правит тело. Но утром, в трезвый час, когда Душа опять сильна, как прежде, Ты хоть бы раз сказала «да» Мне, ожидавшему в надежде. И вдруг война, отъезд, перрон, Где и обняться-то нет места, И дачный клязьминский вагон, В котором ехать мне до Бреста. Вдруг вечер без надежд на ночь, На счастье, на тепло постели. Как крик: ничем нельзя помочь!— Вкус поцелуя на шинели. Чтоб с теми, в темноте, в хмелю, Не спутал с прежними словами, Ты вдруг сказала мне «люблю» Почти спокойными губами. Такой я раньше не видал Тебя, до этих слов разлуки: Люблю, люблю... ночной вокзал, Холодные от горя руки.
стихия: АВИАТОР Летун отпущен на свободу. Качнув две лопасти свои, Как чудище морское в воду, Скользнул в воздушные струи. Его винты поют, как струны... Смотри: недрогнувший пилот К слепому солнцу над трибуной Стремит свой винтовой полет... Уж в вышине недостижимой Сияет двигателя медь... Там, еле слышный и незримый, пропеллер продолжает петь... Потом - напрасно ищет око: На небе не найдешь следа: В бинокле, вскинутом высоко, Лишь воздух - ясный, как вода... А здесь, в колеблющемся зное, В курящейся над лугом мгле, Ангары, люди, все земное - Как бы придавлено к земле... Но снова в золотом тумане Как будто - неземной аккорд... Он близок, миг рукоплесканий И жалкий мировой рекорд! Все ниже спуск винтообразный, Все круче лопастей извив, И вдруг... нелепый, безобразный В однообразьи перерыв... И зверь с умолкшими винтами Повис пугающим углом... Иши отцветшими глазами Опоры в воздухе... пустом! Уж поздно: на траве равнины Крыла измятая дуга... В сплетеньи проволок машины Рука - мертвее рычага... Зачем ты в небе был, отважный, В свой первый и последний раз? Чтоб львице светской и продажной Поднять к тебе фиалки глаз? Или восторг самозабвенья Губительный изведал ты, Безумно возалкал паденья И сам остановил винты? Иль отравил твой мозг несчастный Грядуших войн ужасный вид: Ночной летун, во мгле ненастной Земле несущий динамит? © александр Блок (1910 - январь 1912)
hi!: Татьяна Флейшман Всё чаще вспоминаю я тебя, И возвращаюсь памятью неверной Туда, где до сих пор нас ждёт, наверно, Несбывшееся, струны теребя. Твой выстрел в спину - он догнал меня... Хотъ пуля та во мне не задержалась: Смертельно ранила, и за тобой помчалась, Чтоб тем же выстрелом убить тебя. Как мы смогли безжалостно, вот так Уйти, не оглянувшись, как чужие, Друг друга позабывши на чужбине, Отдать Судьбы подарок за пятак?! Я знаю, ничего не изменить, И, снявши голову, по волосам не плачут. Но, вопреки всему, как хочется иначе Кривую нашей жизни начертить! Чтоб не было предательства и лжи, Чтоб то, что свято - оставалось свято, Чтоб наша юность не была распята, А вместе с нею - чистота души. Чтоб голоса, сплетясь, летели ввысь, Пронзая нежностью и вдохновеньем, Чтоб души вновь наполнились бы пеньем И от земли на миг оторвались. Частица "бы" горчит на языке, И руки опускаются вдоль тела, И никому на свете нету дела, И - "пустота в зажатом кулаке". Прошедшее с Несбывшимся бредут Одни по нескончаемой дороге... Идти им некуда, и в кровь разбиты ноги, И их нигде, нигде, нигде не ждут.
hi!: Николай Заболоцкий Я увидел во сне можжевеловый куст. Я услышал вдали металлический хруст. Аметистовых ягод услышал я звон. И во сне, в тишине, мне понравился он. Я почуял сквозь сон легкий запах смолы. Отогнув невысокие эти стволы, Я заметил во мраке древесных ветвей Чуть живое подобье улыбки твоей. Можжевеловый куст, можжевеловый куст, Остывающий лепет изменчивых уст, Легкий лепет, едва отдающий смолой, Проколовший меня смертоносной иглой! В золотых небесах за окошком моим Облака проплывают одно за другим. Облетевший мой садик безжизнен и пуст... Да простит тебя бог, можжевеловый куст!
hi!: Олег Митяев. Повезло прохожему - свободное такси, Только вот спешить ему некуда. Он остановился, закурил да пропустил, Да на небо посмотрел: "Снегу-то..." Падает размеренно, не скорбя. Отчего ж тебе так неможется? У нее другая жизнь и у тебя, У тебя даст Бог, тоже сложится. Помнишь, ты у шурина брал велосипед, Уезжал на озеро дальнее. Там остались ваши отражения в воде, Их еще хранит гладь зеркальная. Осень началась тогда в августе, Зелень желтой грустью наполнилась. На всю жизнь из давней той радости Хватит вам того, что запомнилось. Вот и запускай на память тот видео клип, Да крути себе сколько надо лет, И в пустой квартире пой, покуда не охрип, Да в окно гляди, как снег падает. Падает размеренно, не скорбя. Отчего ж тебе так неможется? У нее другая жизнь и у тебя, У тебя , даст Бог, тоже сложится.
Lotta: Козьма Прутков КАТЕРИНА "При звезде, большого чина, Я отнюдь еще не стар... Катерина! Катерина!" "Вот несу вам самовар". "Настоящая картина!" "На стене, что ль? это где?" "Ты картина, Катерина!" "Да, в пропорцию везде". "Ты девица; я мужчина..." "Ну, так что же впереди?" "Точно уголь, Катерина, Что-то жжет меня в груди!" "Чай горяч, вот и причина". "А зачем так горек чай, Объясни мне, Катерина?" "Мало сахару, я, чай?" "Словно нет о нем помина!" "А хороший рафинад". "Горько, горько, Катерина, Жить тому, кто не женат!" "Как монахи все едино, Холостой ли, иль вдовец!" "Из терпенья, Катерина, Ты выводишь, наконец!!." (а ведь Вышневский мог быть и таким)
стихия: День все быстрее на убыль катится вниз по прямой. Ветка сирени и Врубель. Свет фиолетовый мой. Та же как будто палитра, сад, и ограда, и дом. Тихие, словно молитва, вербы над тихим прудом. Только листы обгорели в медленном этом огне. Синий дымок акварели. Ветка сирени в окне. Господи, ветка сирени, все-таки ты не спеши речь заводить о старенье этой заблудшей глуши, этого бедного края, этих старинных лесов, где, вдалеке замирая, сдавленный катится зов, звук пасторальной свирели в этой округе немой... Врубель и ветка сирени. Свет фиолетовый мой. Это как бы постаренье, в сущности, может, всего только и есть повторенье темы заглавной его. И за разводами снега вдруг обнаружится след синих предгорий Казбека, тень золотых эполет, и за стеной глухомани, словно рисунок в альбом, парус проступит в тумане, в том же, еще голубом, и стародавняя тема примет иной оборот... Лермонтов1. Облако. Демон. Крыльев упругий полет. И, словно судно к причалу в день возвращенья домой, вновь устремится к началу свет фиолетовый мой. © Юрий Левитанский 1991
стихия: В листве березовой, осиновой, в конце аллеи у мостка, вдруг падал свет от платья синего, от василькового венка. Твой образ легкий и блистающий как на ладони я держу, и бабочкой неулетающей благоговейно дорожу. И много лет прошло, и счастливо я прожил без тебя, а все ж порой я думаю опасливо: жива ли ты, и где живешь. Но если встретиться нежданная судьба заставила бы нас, меня бы, как уродство странное, твой образ нынешний потряс. Обиды нет неизъяснимее: ты чуждой жизнью обросла. Ни платья синего, ни имени ты для меня не сберегла. И все давным-давно просрочено, и я молюсь, и ты молись, чтоб на утопленной обочине мы в тусклый вечер не сошлись. © Владимир Набоков.
hi!: Андрей Дементьев Марине Неповторим осенний Ленинград. Неповторима Пушкинская осень. Замешивает краски листопад И медленно на землю их наносит. Наверно, так же был неповторим Осенний Петербург в былые годы. И память, словно добрый пилигрим, Ведет меня под каменные своды. И вновь Адмиралтейская игла На туче швы незримые сшивает, Чтоб туча воду наземь не слила - И без того в подтеках мостовая. Неповторим осенний Ленинград, Когда он юн, когда могуч иль болен. Над страшной дамбой - тишина и смрад Неповторимо борются с прибоем. А небо все в мозаике листвы... Зеленый , алый, бронзовый и синий Цвета перемешались... Но, увы, К утру их обесцветит белый иней. Неповторим осенний Ленинград. Играют тени на углу фронтальном. Ветвями перечеркнут Летний сад, Где статуи, как узники, печальны. Неповторима и моя любовь. И эта боль с надеждой и мольбою, Когда он в сердце оживает вновь - "Великий город с областной судьбою..."
Ирината: Николай Асеев Я не могу без тебя жить! Мне и в дожди без тебя – сушь, Мне и в жару без тебя – стыть. Мне без тебя и Москва – глушь. Мне без тебя каждый час – с год; Если бы время мельчить, дробя! Мне даже синий небесный свод Кажется каменным без тебя. Я ничего не хочу знать – Бедность друзей, верность врагов, Я ничего не хочу ждать. Кроме твоих драгоценных шагов.
Ирината: Ася Анистратенко к чужой душе не прилепиться, не обротать ее никак. она парит себе, как птица, в невероятных облаках, а ты, беспомощный тупица, глазеешь, шапку оброня, как все, с чем ты желал бы слиться, бликуя проблесковым блицем, скрывается за гранью дня. к чужой душе не прилепиться, стряхнет - пылинкой с рукава. она сама себе столица, она сама себе права. своей неотменимой властью участвовать в ее судьбе ты можешь рвать ее на части, лишать покоя, сна и счастья, но не присваивать себе. к чужой душе не прилепиться. не встроить переходника. пока ты ищешь, где бы впиться, нацеливаясь у виска, своей любовью окружаешь, сжимаешь в трепетных тисках... она ни словом не мешает, себе чего-то там решает, саму себя принаряжает, потом встает и уезжает. неотчуждаемо чужая. неутешима и легка.
hi!: Аля Кудряшева ну, какая может быть песня, захлебнуться бы своим воем, если даже одному - тесно, а вдвоем - тогда тесней вдвое. если сдерживаться нет мочи, если было бы что сжечь - жгла бы, если учишься реветь молча, чтоб не трогали в метро бабы. если водки бы глотнуть - махом, чтоб больное обожгло горло, если всё потом послать нахрен, подыхать - так подыхать гордо. и душой бы забивать гвозди, всё равно вместо неё - панцирь. и с усилием жевать воздух, застревающий комком - в пальцах. и забыть бы навсегда робость, и кричать - а вам слабо, ну-ка? и смеяться - улетев в пропасть. отпустить забыв твою руку.
hi!: Кирилл Комаров На мокром шоссе, на скорости сто Мы уничтожили весь этот мир одним поцелуем. Мягкий удар о нежный бетон. Отныне на всю эту сладкую жизнь мы не претендуем. Мы с тобой сидим на обочине неба, Облака проносятся справа налево. Из автомобиля доносится песня, О том, что мы всегда и везде будем вместе, О том, как нам нравится, нравится, нравится, нравится жить. Кто мы теперь? Некто никто, Медленный ливень смывает следы, смывает ответы. Похоже на то, что со скорости сто Мы разогнались случайно с тобой до скорости света.
стихия: Я вздрагиваю от холода,- Мне хочется онеметь! А в небе танцует золото, Приказывает мне петь. Томись, музыкант встревоженный, Люби, вспоминай и плачь, И, с тусклой планеты брошенный, Подхватывай легкий мяч! Так вот она, настоящая С таинственным миром связь! Какая тоска щемящая, Какая беда стряслась! Что, если, вздрогнув неправильно, Мерцающая всегда, Своей булавкой заржавленной Достанет меня звезда? © Осип Мандельштам
hi!: Роберт Рождественский Если разозлишься на меня так, что скажешь: "Кончено!" - сполохи полярного огня вспыхнут озабоченно. Подползут, чтоб вымолвить "прости!" - дальние незваные,- железнодорожные пути и пути трамвайные. Если разозлишься на меня - полдень переломится. Горькими иголками звеня, лес тебе поклонится. Степь не даст зазеленеть росткам, сделается вязкою. Горы упадут к твоим ногам, ледниками звякая. Если разозлишься на меня, выдохшись и выстрадав, звезды в небе среди бела дня будто слезы выступят. Будут миру предвещать беду Чёрные ущелия. А сначала я к тебе приду Сам просить прощения.
стихия: Скрип шагов вдоль улиц белых, Огоньки вдали; На стенах оледенелых Блещут хрустали. От ресниц нависнул в очи Серебристый пух, Тишина холодной ночи Занимает дух. Ветер спит, и все немеет, Только бы уснуть; Ясный воздух сам робеет На мороз дохнуть. © Афанасий Фет
полная версия страницы