Форум » Архив форума » Константин Аркадьевич Райкин, ЧАСТЬ 4 » Ответить
Константин Аркадьевич Райкин, ЧАСТЬ 4
Administrator: КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ РАЙКИН, ЧАСТЬ 1 http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-0-00000013-000-0-0-1208419773 КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ РАЙКИН, ЧАСТЬ 2 http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000042-000-0-0-1220854635 КОНСТАНТИН АРКАДЬЕВИЧ РАЙКИН, ЧАСТЬ 3 http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000055-000-0-0
Casi: http://books-vremya.livejournal.com/48062.html К.А.Райкин на книжной выставке. Фотки.
Administrator: Константин Райкин о юбилее А.Б.Фрейндлих. Новые известия А Константин Райкин изложил целую теорию, почему Фрейндлих – непревзойденная актриса. «Вы безупречны, – сказал он. – Я видел, как вы репетируете: ученически, прилежно. Каждому хочется ведь отыскать в выдающемся человеке хоть немножко пошлости, чтобы успокоиться: «Ну, слава Богу, он недалеко от меня». Но где в Алисе это «хоть что-нибудь про меня»? Ну, нет нигде». Российская газета Константин Райкин: - Шутить не хочется. Я сижу, очень внимательно слушаю, и понимаю, что любовь людей искусства может быть ужасно мучительна. Все очень хотят высказаться, но не у всех получается. И у меня не получится, боюсь... Я, сколько помню себя на дороге актерства, столько лет помню ваши триумфальные приезды в Москву. И эти убийственные спектакли, когда стыдно, но хочется, как обезьянке, все за вами повторять: когда я смотрел "Малыша", я хотел так же разговаривать, как и вы там; когда смотрел "Варшавскую мелодию", там было несколько мест, когда я начинал плакать просто как клоун, - сразу, моментально, как будто на кнопку нажимали, и со мной весь зал... Нам всем везет, что мы живем вместе с вами и в одной профессии работаем. В вас сочетаются такое личностное достоинство и такая божественная скромность, которая мне просто не дает покоя - ну хоть что-нибудь было бы для себя, ну хоть немножко самолюбования или какой-то позы, которую так обожают артисты! Но вот удивительный пример - никакого цинизма. Никакого! Вы безупречны, неповторимы и непревзойденны, понимаете?
Administrator: Сайт театра Геликон-Опера Константин Райкин о создателе театра Дмитрии Бертмане Дмитрий Бертман – главный врач-реаниматор отечественной оперы. Он вдохнул в нее жизнь после длительной клинической смерти, а далее заставил бегать, прыгать, танцевать, играть, шокируя и раздражая критическую массу, т.е. ту массу критиков, которая в течение десятилетий дружно, привычно и успешно препарировала труп давно усопшей. А тут вдруг спящая красавица встала из гроба и такое выдает! Т.е. продолжая развивать эту литературную ассоциацию, Бертман – это королевич Елисей нынешней музыкальной жизни страны. Он поцеловал ее в безжизненные уста и превратил в любвеобильную аппетитную бабенку! Реаниматор Елисей Бертман, славься в веках!
Administrator: Отсюда (фрагмент) Лики “Золотой маски” Престижный театральный фестиваль – на воронежский лад. ...На сцену – ни-ни! На пару с Тараторкиным с представителями СМИ общался Константин Райкин – художественный руководитель "Сатирикона" и тоже народный артист. В проекте он участвовал как лауреат "Золотой маски" за 2001 год. Тогда награду он получил в номинации "Лучшая мужская роль" за "Контрабас" Зюскинда – сложнейший моноспектакль, вечером того же дня сыгранный в театре оперы и балета и имевший успех, который принято называть бешеным. Райкину не впервой покорять воронежских театралов. Впечатлениями Константин Аркадьевич делился с видимым удовольствием. - Месяц назад, – рассказал артист, – я был тут с театром Пушкина. Мы приезжали с очень острым, отчасти шокирующим спектаклем "Косметика врага". Публика принимала даже не тепло, а горячо. Очень тяжелый материал зритель проглотил, я бы сказал, не жуя. Так что большой разницы между московской нормальной публикой и воронежской я не заметил. Объяснился Райкин и по поводу одной своей поведенческой особенности, удивляющей "простых" людей: он не берет цветы у поднявшихся на сцену. Почему? "Сцена, – сказал Райкин, – это место для актера. А место публики – зрительный зал. Оттуда и можно дарить цветы". Что ж, учиться никогда не поздно… Ну, тупые! А еще Константин Аркадьевич может прервать спектакль, если у кого-то назойливо пиликает сотовый телефон или щелкает фотоаппарат – такие звуковые помехи бывают очень часто, в чем убедил и воронежский спектакль. Перед его началом "закадровый" голос вежливо попросил зал отключить мобильники и напомнил о запрете на съемку во время спектакля. Едва эта просьба отзвучала, народ услышал голос самого Райкина, на сцене еще не появившегося. Голос несколько издевательски пояснил: "То, что вы сейчас услышали, говорилось для тех, кто понимает с первого раза. Для всех остальных повторяю…" – и далее по тексту. Видимо, всех этих увещеваний не хватило. Некто непонятливый по ходу спектакля попытался сфотографировать актера, и тот, не выходя из образа, обратился к нарушителю: "Зачем вы меня снимаете? Хотите, чтоб я ушел?.." Пауза была выдержана ровно такая, чтобы Константин Аркадьевич убедился: вот теперь его услышали. Факт можно трактовать по-разному, но, наверное, это все-таки составляющая профессионализма, которого Райкину не занимать. Подобная принципиальность распространяется и на коллег-актеров, о которых он никогда не говорит плохо – по крайней мере публично. Есть, дескать, цеховая солидарность, а если кто из артистов и не нравится – "что ж я буду говорить ему об этом через прессу?" А еще Райкин заверил, что через пятнадцать минут пребывания в любом театре, зайдя в него со служебного входа, может сказать – хороший это театр или нет. Говорит, что по атмосфере определяет: она абсолютно разная в плохом и хорошем театрах. "Маска" за "дырочку" Насчет всевозможных наград (у него их, кроме "Маски" – не счесть) Константин Аркадьевич высказался довольно иронично. В искусстве, дескать, все относительно. И надо быть дураком, чтобы относиться к наградам со всей серьезностью. "Где те сантиметры, амперы и килограммы, которыми измеряется мастерство актера?" Более того… - Мастера вообще соревноваться не должны – это удел подмастерьев. Потому что мастер – тот, кто делает свое дело так, как никто другой на Земле. Я смотрю, как работают Женя Миронов, Олег Меньшиков, Юра Тараторкин – и понимаю: я так не могу! Но я могу по-другому! Своего тоже не отдам: вот есть у меня дырочка между зубами – и иногда за эту "дырочку" дают "Золотую маску"! Но всерьез проникнуться тем, что ты "лучший артист года"… Если такое произойдет – значит, со мной нужно что-то решать. Премии всякие нужны для стимуляции общественной и иных сфер, но они – никак не свидетельство чего-то "самого-самого". Разве присвоенный фильму "Оскар" говорит о том, что эта работа – действительно лучший фильм года? Размышления Райкина дополнил Тараторкин, заметивший, что соревновательный аспект "Золотой маски" – не главное из того, что происходит в течение пятнадцати лет ее существования. - Главное, – заверил президент – то, что на протяжении довольно длительного времени ведется летопись уникальных и неповторимых спектаклей. Не лучших, а уникальных и неповторимых. Единственность – вот самый главный знак в творчестве. Добро и зло приемли равнодушно? Коснулся разговор и театральной политики – не применительно к конкретному театру, а вообще. В частности, прозвучал вопрос: где та черта, которую театр переходить не должен? - Эту черту, – отвечал Константин Райкин, – всякий раз устанавливает режиссер. Никаких черт, введенных законом, в театре быть не должно. Потому что искусство вообще никому ничего не должно. Есть творец, который видит так, как видит. И кто хочет – это видение потребляет. Кто не хочет – ищет другого видения. Театр обязан быть разным, вернее, разнообразным. И безобразным он тоже может быть, и дьявольским… Другое дело – телевидение. Это не совсем искусство, это – в буквальном смысле власть. Гениальная придумка человечества, которая несет, мне кажется, зла больше, чем добра...
Administrator: Кажется, где-то на форуме ЭТО есть - целиком или фрагментами. Но - ничего. Повторим. Отсюда КОНСТАНТИН РАЙКИН: ЗЛОДЕЙ РАСТЕТ ИЗ ДЕТСТВА Каким образом пьеса, написанная в Италии в XVIII веке, может стать актуальной для России века XXI? О славе, друзьях и российском театре рассказывает худрук "Сатирикона" Константин Райкин. В сказке К Гоцци "Синее чудовище" присутствуют некие силы зла. Но чтобы это не было сказочным злом из детского утренника, мы искали какие-то узнаваемые вещи, с которыми связаны определенные эмоции. И решили, что эти силы зла могут предстать в образе неких абстрактных телеведущих. Телевидение – это гениальная придумка, но вопрос в том, чего оно больше приносит – добра или зла. Я-то думаю, что зла – насаждение низкого уровня вкуса, ублажение каких-то мещанских интересов, низких инстинктов человеческих. Телевидение постигла судьба всех гениальных изобретений человечества. Как расщепление атома, которое привело к созданию атомной бомбы! ТВ сегодня – чуть ли не самая сильная власть на земле. Потому что оно дает возможность проникнуть в частную жизнь и сознание почти любого жителя земли. Поэтому все и тянутся к рычагам этой власти. Для артиста телевидение – это слава. Ну глупо же славы хотеть в театре! Театр – это камерное, "шкатулочное" искусство. Что это такое – тысяча человек, сидящих в зале? Или десятки миллионов возле экранов… И ты за полтора часа становишься знаменитым на всю страну. Это страшное искушение, соблазн, жертвой которого многие в результате оказываются. А я… Да, я выбрал аудиторию в тысячу человек за вечер. И совершенно не собираюсь навязывать другим свою точку зрения. Кто-то, к примеру, любит тусоваться в ночных клубах. Замечательное времяпрепровождение! Я иногда жалею, что у меня не три жизни и я не могу одну из них потратить так, как тратит ее та же Собчак, просто будучи светской львицей. Я даже лелею надежду, что когда-нибудь, когда освобожусь, тоже пойду туда-то и туда-то… Но этого не будет. Никогда! Я потом себе не прощу, что потратил время на тусовку, а не на разбор пьесы. Но то, что светская жизнь – лакомое блюдо, что это очень красиво, интригующе, я понимаю. И деньги иметь в большом количестве тоже очень хорошо! Но я выбрал себе другую жизнь. Путем долгого взвешивания, надо сказать! …Я ни по какому общению не скучаю. Я так оккупирован своей работой, что общаюсь только с ней. И когда у меня бывают редкие куски отдыха в году, мне хватает моей дочки и жены. У меня нет друзей! Я обнаружил, что в середине жизни или во второй ее половине такое вполне возможно. Я не испытываю потребности иметь друга. Есть люди – актеры, коллеги. Они не друзья – они мои соратники. Все! Мне больше не надо! …Да, мои герои – и сеньор Тодеро, и Ричард III, и музыкант из "Контрабаса" – персонажи не очень приятные. Но я не выбираю себе персонажей по степени положительности их моральных качеств. Мне интересно играть хорошую роль. А большинство из них связано как раз с отрицательными персонажами. Великие положительные персонажи вообще по пальцам можно пересчитать – Дон Кихот да князь Мышкин. Все! Даже Иешуа у Булгакова лишь намечен. А вот Воланд! Уж он-то написан подробно. Именно в этом, кстати, гигантское мастерство Достоевского: у него был не только князь Мышкин, но и брат Алеша Карамазов. Ну еще Пьер Безухов и Наташа Ростова у Толстого. Вот и получается, что добро – оно как-то мешковато, часто беспомощно, растерянно. Зло гораздо импозантнее! Особенно когда рядится в чужие одежды. Это когда зло раздето, оно отвратительно. Но ведь зло лицедействует! Поэтому для искусства это всегда предмет очень интересный. …Будучи молодым, я так хотел играть Ричарда III! Это очень увлекательная роль – гения со знаком "минус". Я изучил массу материалов, примеривался к этому образу. А потом прошло много лет, куда-то это улеглось у меня, и, работая с Юрием Бутусовым над нашим "Ричардом III", мы использовали мои знания. Мы в спектакль вставили монологи из шекспировских "Хроник" – там же замечательно прослежена жизнь Ричарда с юности. И становится понятно, откуда все пошло. Злодей растет из детства – он им не рождается, а становится. Это становление интересно проследить. И когда кто-то из критиков иронично говорил: "Ричард, что, стал плохим, потому что его мама, видите ли, не любила? " – не "видите ли! ", а точно! Он стал плохим, потому что его мама не любила. От того, что мама не любит, хорошими не становятся. Это еще у Пушкина в дневниках подмечено: лучше человека делает только счастье. А эти уверения – мол, ежовые рукавицы, суровость воспитания идут на пользу… Нет, человека делают лучше только счастье, добро, любовь и нежность! … Да, от судьбы не уйдешь, я стал артистом. Но это произошло потому, что я так решил, а не потому, что "конечно, если папа, то и я". Я действительно ничего другого не могу делать лучше. Чтобы понять это, надо просто посмотреть спектакли. К сожалению, для большинства жителей страны я все равно остаюсь сыном Райкина. Потому что они меня не видели на сцене. Они смотрели когда-то ‘Труффальдино из Бергамо". Вполне симпатичный фильм! Но в то время, когда он вышел, я уже играл в театре "Записки из подполья" Достоевского. Это несравнимо выше! Кино для меня – гораздо менее обязательное и менее интересное занятие. Это то, без чего я вполне могу обойтись. А вот театр – это мое. Рядом с названием спектакля "Синее чудовище" мы поставили еще одно маленькое слово – "цирк". Развлекательная функция – это тоже некий ингредиент театрального блюда. Вообще театр в России – это очень серьезно. Сейчас слышатся голоса: ‘Театр в России умирает. Да он уже умер! " Это все абсолютная фигня! Потому что театр в России – так исторически сложилось – это некое базовое искусство. И здесь всегда найдется потребитель, голодающий по театру. Наличие театра кардинальным образом влияет на здоровье нации. Раньше, когда много ездил с концертами по стране, я на спор мог определить просто по реакции публики в зале какого-нибудь города Мухославска, есть ли здесь театр – даже плохой – или его нет вообще. Потому что это сразу чувствуется по уровню понимания публикой русской речи, например. Понятно, что сейчас комедия в театре востребована больше, чем трагедия. Но такое было во все времена! Мир так устроен: людей, желающих хохотать, больше, чем серьезных. А глупых, поверхностных людей больше, чем умных и глубоких. Это надо понять раз и навсегда и не расстраиваться. Другое дело, что соотношение это надо пытаться менять. И я в меру сил пытаюсь над этим работать. Уверяю вас: то, что мы делаем в нашем театре, мы делаем честно. Я не могу менять мир в одиночку. Это не только мое дело. Менять мир в одиночку могут, наверное, президенты. Но для этого они тоже должны в театр ходить почаще.
Casi: http://www.korennaya.com/phpgraphy/index.php
Casi: Мне кажется,что этого материала тут нет, хотя он не сегодняшний, но может, кому интересно его прочесть будет. http://www.actorskino.ru/domesticfilms/195-konstantin-rajkin-o-satire.html Константин Райкин о сатире Многие сатирики— писатели, артисты — жалуются, что не поспевают за публицистикой, что устарел лозунг «Утром — в газете, вечером — в куплете», так как и в вечерней газете появляется что-нибудь свеженькое. Однако судя по тому, как посещаются всевозможные сатирические спектакли, концерты, шоу, до кризиса жанра далеко. Аншлаги! Проблемы и перспективы излюбленного нами (и любимого многими нашими читателями) жанра волнуют всех. Сегодня за нашим «продолговатым столом» — Константин Райкин. Выбор собеседника отнюдь не случаен. Во-первых, несмотря на зигзаги судьбы, возглавляемый им театр давно и надежно работает, так сказать, при переполненных трибунах. Во-вторых, сам он — человек в сатире и юморе компетентный. Начнем разговор, так сказать, от печки. Что есть, на ваш взгляд, сатира и какова ее будущая судьба? -Сатира — это способ отражения действительности в литературе и искусстве, у которого (способа) есть установка на осмеяние негативных явлений. Ум и талант спасут Сатиру. Сатира — это оружие атаки. А атака нынче очень актуальна. Мое увлечение этим жанром началось, как и у многих, с литературы: Гоголь, Свифт. Сатира— это мой отец. Нынче сатире, безусловно, тяжело. Еще совсем недавно она была, так сказать, «назывательная». Уже просто назвать явление считалось не только сатирой, искусством, но и подвигом. Теперь уже солененьким, «жареным» не прикроешься. Недаром мы назывались театром миниатюр, а теперь — театром «Сатирикон». И настало время заниматься Искусством. От назывательной функции сатира, на мой взгляд, должна перейти к исследовательской. Говоря словами Козьмы Пруткова, сатира в эпоху гласности и перестройки должна «глядеть в корень». О сатире в театре мы поговорим чуть ниже. А пока скажите, на ваш взгляд, происходят ли изменения «на театре» вообще? - Безусловно. Что мешало все эти годы? Конъюнктура. И карьеризм, вытекающий из первых двух бед. Мне кажется, что и сегодня театр не лишен карьеризма. Объявили, например, что на сегодня самое важное — совесть, правда. Завтра появляется сто пятьдесят спектаклей о совести, правде. Но то, что благодаря перестройке теперь можно затрагивать самые острые проблемы, вне всяких сомнений. На мой взгляд, театры не составляют авангард перестройки. Да и не только театры. Но, скажем, и театральные критики. Я был на итоговом собрании критиков. Это было убогое зрелище. И если бы я не знал, куда попал, то решил бы, что это заседание лаборатории, скажем, неорганической химии. Настолько все было неживое. Мы, наконец, добрались до театральной сатиры. В годы застоя, когда мы говорили об отдельных недостатках в отдельных местах, тогда театральная сатира была на коне. Сегодня наша публицистика, пресса ведут такой массированный обстрел недостатков, о котором во время оно сатира и мечтать не могла. Конечно, можно было бы сдаться на милость победителя. Но, на мой взгляд, стоит пристальнее взглянуть, а что же такое наша отечественная сатирическая классика. Русская сатира никогда не занималась обличением какого-нибудь одного зла, а через характеры, через общечеловеческие проблемы — добра и зла, нравственности — она поднималась до глубочайшего обобщения и рассматривала Человека. Истинная театральная сатира может быть только высокохудожественной. Я сейчас репетирую пьесу Войновича «Трибунал». Это публицистика с четко выраженной гражданской позицией. Ваши театры понесли тяжелейшие потери. Как теперь сложится их судьба? Остались ли корабли ваших театров на плаву? - И Папанов, и Миронов — уникальные явления. Меня лично постигла не только человеческая, но и художественная катастрофа: вышли из строя почти все мои лучшие спектакли. Пробоина в корпусе корабля такая, что я считал: он должен уйти на дно. Но вот получилось, что в сезон серьезнейших утрат табличка «Все билеты проданы» осталась на своем месте. На «Самоубийцу» ломились. Репертуар держали такие мастера, как Ширвиндт и Державин, Менглет и Рунге, Васильева и Аросева, Ткачук и Мишулин. Задумываясь о будущем своего театра, Аркадий Райкин в последние годы все больше стал склоняться к мысли, что его театр должен стать ансамблевым. Ставить не только современных авторов, но и классиков, «высокую» драматургию. Но место, которое занимал в Театре А. Райкин, принадлежит ему и больше никому. В том числе и его сыну. Я не могу носить одежду своего отца— она мне велика. Аркадий Исаакович не мог никого ничему научить: он замечательно показывал, как нужно играть ту или иную роль. Но никто этого не мог повторить. Так что если брать сравнение с кораблями, то того корабля уже нет, он ушел. Продолжая образный ряд, на том, большом корабле возникла верфь, на которой строился новый корабль. Того корабля уже нет, а новый пустился в новое плавание. Тем более бредово звучит заявление некоторых начальников, что мы должны бороться за имя Аркадия Райкина. Это то же самое, что и обсуждать, достоин ли я отчества Аркадьевич. Должен ли я бороться за это отчество? Оно мне досталось от рождения. И этот театр также рожден Аркадием Райкиным и, естественно, должен носить его имя. Ну, а если я плохо руковожу, то меня надо уволить из театра имени Райкина. И имя здесь ни при чем. Интересно, в какой борьбе, каком соцсоревновании театру Пушкина присвоено его название, а театр у Курского вокзала добился, заслужил имя Гоголя? А теперь честно, без утайки: отношение к театру «Сатирикон»? - Для того чтобы хоть как-то оценить его беспристрастно, надо из театра уйти. Пока же он вся моя жизнь. Думаю, что я самый играющий из всех драматических актеров страны: я играю 300 (триста) спектаклей в год. В течение семи лет. И, наверное, я самый играющий художественный руководитель в мире. И теперь столь же откровенно об отношении к Театру сатиры? - Во-первых, я знаю Марка Захарова, и теперь это Художник. Во-вторых, долгие годы выдвигались на режиссуру первые артисты. И Андрей Миронов, например, поставил сам четыре спектакля. А также Ширвиндт, Мишулин, Зоненштраль. Скажу сразу, что труппа не будет терпеть застойного режиссера сегодня— есть тому известные факты. Есть упреки и в том, что театр не соответствует своему назначению, названию. Я с этим не согласен. «Самоубийца» Н. Эрдмана, «Страсти Черноморья» Ф. Искандера — это именно Сатира. Ну, мы — из названия это следует— как бы соперники и соратники. К сожалению, я никогда не был особым поклонником этого театра. Там были прекрасные мастера: Папанов, Миронов. Работают хорошие артисты, в частности замечательный А. Ширвиндт. В свое время я многое смотрел в этом театре, но уже давно в нем не был. И вообще лучшее, что я там видел,— это спектакль «Доходное место» в постановке Марка Захарова, с Андреем Мироновым в главной роли. А вот «Трехгрошовая опера», на мой взгляд, не получилась. У вас появилась масса конкурентов на эстраде: театр М. Жванецкого, «Моно» Г. Хазанова, сатирики, сами читающие со сцены свои творения. Не страшно ли? -Я симпатизирую всему сатирическому на подмостках и, кроме радости от сосуществования с теми, кто сатиру делает не так, как мы, ничего не испытываю. Чем больше будет таких опытов, тем лучше. Лучше для зрителей. Лучше для искусства. Однако я у них пока не видел ничего нового, ничего свежереволюционного. В «тюрьме» мы развивались, но в тюрьме редко прорезаются крылья и проявляются гении. Надо подождать. . Рубен БЕКНАЗАР-ЮЗБАШЕВ
Casi: http://mignews.com.ua/ru/print-articles/5431.html Константин Райкин: Держу судьбу в своих руках Знаменитый актер представил в Киеве со своими бывшими студентами и нынешними коллегами по московскому театру "Сатирикон" спектакль "Азбука артиста". Но сам он, конечно, постиг в своем искусстве законы математики… Константин Райкин - не просто один из лучших (а может быть, и самый лучший) из современных российских драматических актеров, но и чрезвычайно мужественный человек. Только в наше прожорливое и гипнотизирующее всевозможными соблазнами время можно оценить его выбор - практически отказаться от какой бы то ни было публичности, отвергать предложения сниматься в кино, сосредоточиться исключительно на работе в театре. О преимуществах такой жизненной позиции Константин Аркадьевич рассказал в беседе с нашим корреспондентом. - Конечно, есть такие понятия, как популярность, известность, деньги, но славу я уже в молодости испытал и теперь понимаю, что это не самое главное, - рассуждает актер. - Есть вещи важнее. Кто-то может сказать: а не сноб ли ты? Но я повторю - это в 18 или в 25 лет можно за славу жизнь отдать. Были времена, когда меня знали все. Сейчас эти времена прошли. Наверное, нынешние поколения меня вообще не знают. И я нормально к этому отношусь. Лучше всего себя чувствую в собственном театре. Я его выстроил как лучшее место на земле. И чувствую там себя лучше, чем где бы то ни было. Как руководитель театра "Сатирикон" я нахожусь в неплохом положении, поскольку все же, насколько это разрешено человеку, держу свою судьбу в своих руках. Но за эту независимость приходится платить очень большую плату. Быть лидером - дело тяжелое и иногда драматичное. Но, тем не менее, здесь я имею и привилегию - могу играть то, что хочу. - И играете только главные роли… - Но разве это неправильно? К тому же хочу заметить, что большая часть спектаклей в репертуаре "Сатирикона" обходится без моего участия, а театр при этом процветает - зрители ходят не только на Райкина, но и на целый ряд замечательных артистов. - А что, по вашему мнению, отличает "Сатирикон" от других театров? -Я думаю, что это, возможно, самый профессиональный театр в Москве. И это не лирика хвастливая. Мы любим зрителя и работаем добросовестно. Такой подход к делу имеет большое значение. В нашей стране, где разгильдяи и прохиндеи бродят несметными стадами, добросовестность гораздо более редкое явление, чем талант. А если в человеке это соединяется, то его уже можно заносить в Красную книгу. Мы зрителей куда реже разочаровываем, чем другие театры. И играем плотно, мускулисто, не жалея энергии. В общем, лицо "Сатирикона" определяет сочетание добросовестности и энергии. Плюс качественный репертуар. К тому же у нас очень молодая труппа. - Вы считаете себя успешным человеком? - Меня ежит от самого этого слова - успешный. Когда его употребляют применительно ко мне, я чувствую себя идиотом, потому что и у меня ведь случаются провалы. Театральная лошадка никого не держит прочно и время от времени сбрасывает любого седока, с любым опытом и любыми регалиями. Периодически падаешь и, бывает, ударяешься очень больно. Это ощущение, которое в актерской профессии неизбежно. Неудачи в работе я боюсь больше смерти. Это ужасно, когда тебя не понимают, недооценивают. Другое дело, что потом ты это анализируешь и приходишь к выводу, что иные ошибки для тебя полезнее успеха. Но это, конечно, понимаешь со временем. - А что является лично для вас критерием успеха - внутренняя удовлетворенность, мнения коллег или критиков, зрительские отзывы? - Я вообще не очень к чужим мнениям прислушиваюсь. Зрителей мне интересно слушать во время спектакля - как они молчат, как они смеются, как они аплодируют. Зрители высказываются во время спектакля. А вопрос "Ну как?" после спектакля никогда и никому не задаю. Боюсь нарваться на неприятности. Вообще, такой вопрос задают либо храбрецы, либо дураки. Поскольку все понятно и без него. Зритель высказывается молча. - У вас существует представление об идеальном зрителе? - Да. Это очень похожий на меня человек. Вообще, когда работаешь над спектаклем, рассчитываешь на себе подобных. Так человек, видимо, устроен. Когда ты хочешь быть понятым, то адресуешься к подобным. Так что идеальный зритель - это я сам. К тому же я очень хороший зритель. Я люблю растопыриться лицом и смотреть, как ребенок, на сцену. Потом я, конечно, могу все разложить по полочкам как профессионал. Но во время действия я доверяюсь своим эмоциям, готов все воспринимать непосредственно. И это, думаю, очень хорошее качество, качество нормального зрителя. И этим качеством, увы, редко обладают театральные критики. Они сразу начинают чего-то прикидывать, по полочкам раскладывать, что-то соображать. А в театре не надо соображать. Надо думать потом, после спектакля. В зале надо чувствовать. Театр, в сущности, и рассчитан на чувства, а мысли уже потом появляются. И практика показывает, что так, к счастью, относится к театру довольно много людей. Хотя, как правило, я могу предвидеть какую-то реакцию еще во время репетиций. И часто бываю прав, разве что иногда в мелочах ошибаюсь. Критики же любят быть в одиночестве. Они не любят, когда тесно в зрительном зале. Они любят понимать, когда другие не понимают. Вообще, быть в одиночестве. Существует целый разряд критиков, которые вообще считают, что, дескать, то, что имеет успех, не настоящее искусство. Я полагаю, что это неверная позиция. Хотя равнодушно воспринимать критику я так пока и не научился. Всегда хочется, чтобы, глядя на твою игру, все умерли от восторга. А те, которым ты не нравишься, просто умерли. - Вы сердитесь на критиков еще и за то, наверное, что они долго сравнивали вас с гениальным отцом? - Да, они никак не могли поверить, что сын великого артиста может и сам быть хорошим артистом. Знаете эту сакраментальную фразу насчет природы, которая якобы отдыхает на детях гениев? Это вообще полная фигня, потому что я могу привести тысячи примеров великих детей великих родителей. А природа, отдыхающая на семье Тютькина, как отдыхала, так и продолжает отдыхать… Так что никакого такого принципа не существует. В общем, и критики со временем признали, что я скорее хороший артист, чем плохой. Но я тогда уже стал художественным руководителем театра. И вот с тем, что я могу быть хорошим художественным руководителем, они никак не могли смириться. Наконец, когда выяснилось, что лучшие режиссеры страны делают у меня свои лучшие спектакли, им пришлось согласиться, что я и худрук неплохой. А я к этому времени еще и режиссурой занялся. Тут они снова возмутились! Ну, ничего. Я их измором взял. - Вы верите в то, что люди, проведя несколько часов в театре, выйдут из него чуточку лучшими? - Нет, я в это не верю. Но я верю, что сидя на спектакле они станут лучше. А выйдут на улицу - и станут такими же хамами, как были. Не надо быть наивными: если человеку все время твердят, что деньги - это самое лучшее, что есть на свете, театр за два часа не переубедит его в том, что есть и более высокие ценности. Но если спектакль хороший, он на два часа в это поверит. И Бог запомнит, что он на эти два часа чуть-чуть потончал душой и был немного ближе к Богу. И Бог его чуть меньше накажет после смерти. Вот только в этом смысл, наверное. А то, что человек так разнежится, что после спектакля взятки перестанет брать и ворованные деньги отнесет в сиротский дом, я не верю. - Сами-то вы как сумели себя обуздать и не гнаться за деньгами? Почему отказались от кино, которое дивиденды приносит? - Кино - очень интересный вид искусства, и как зритель я время от времени получаю от него сильные впечатления. Просто в театре мне гораздо интереснее. Я не говорю сейчас про деньги и славу. Только про творческий процесс. Деньги - замечательная вещь. И слава - это очень хорошо для актера. Хорошо, когда ты выходишь на сцену, а тебя встречают аплодисментами, это уже какой-то аванс доверия. Но просто есть вещи более важные - в плане мастерства, художественных задач. Театр - это искусство актера на чистом сливочном масле. Тут сразу ясно - хороший перед тобой артист или дерьмо. В кино дубляж, монтаж, компьютерная графика, всякие фигли-мигли способны нас обмануть. На экране и бездарный человек может очень неплохо выглядеть. А в театре ты голенький! Это актерский вид искусства. Здесь весь твой организм человеческий задействован на полную катушку. Перед тобой тысячный зал - и ты либо подчиняешь его себе, либо нет. Это очень сильное испытание для всех твоих профессиональных параметров. К тому же в театре можно пробовать, ошибаться, исправлять ошибки. В кино раз отрепетировал - и снял. Где возможность для каких-то поисков? Нет времени. Но, конечно, надо понимать, что театр - это камерное искусство. Ты должен знать: если работаешь только в театре, то и будешь известен маленькой группе людей. Но это мой выбор. И я совершенно из-за него не страдаю. Беседовал Сергей Шнитков
Administrator: ИНТЕРФАКС/Религия Театр делает зрителя ближе к Богу "на два сантиметра", считает Райкин Художественный руководитель театра "Сатирикон" Константин Райкин считает, что посещение спектакля отражается на зрительской душе. "Раз пришел - значит, не безнадежен. Если пришел еще раз - значит, зацепило. Темный, одетый в модное человек, наверное, очень скоро забудет о том, что два часа пребывал в тонких материях и был ближе к Богу на два сантиметра. А Бог запомнит. И, может, там, потом, ему огня на сковороде поубавит", - сказал К.Райкин в интервью, опубликованном в понедельник в газете "Московская правда". Он отметил, что сейчас появились такие театры, "где батюшки приходят на все премьеры, венчают супружеские актерские пары, крестят ребятишек, помогают в решении семейных проблем". "Хотя, честно говоря, отношение нашей Православной церкви к театру меня слегка останавливало, когда я решал для себя вопрос религии", - признался режиссер. Тем не менее К.Райкин в итоге принял православие. "Я человек по сути русский - по культуре, языку, менталитету. Потому и выбрал православие. Национальность и вероисповедание - разные вещи, правда? Я ощутил потребность к этому приходу сознательно, будучи уже совсем взрослым", - рассказал он.
Administrator: От зрителя как же мне нравится Константин Райкин. вчера посмотрела "Труффальдино из Бергамо", а недавно была в Сатириконе на его спектакле "Король Лир"..просто диву даюсь, как он в свои годы скачет, как он эмоционален, совершенно неугомонен, с какой страстью играет..с годами, кажется, только лучше!!) мужская красота - не анатомия, а темперамент, мимика и движения..и Райкин очень-очень красив, ко всему прочему)
Administrator: Про вечера памяти Давида Самойлова - из ЖЖ ...Следующий состоится в день двадцатиления смерти Самойлова 23 февраля в культурном центре "Покровские ворота" http://www.dbiblio.org/index.php?option=com_content&view=article&id=73&Itemid=66 Ведет вечер гл. редактор журнала "Октябрь" Ирина Барметова Участники: Анатолий Черняев (советник Горбачева, школьный друг Самойлова) Лидия Толмачева Константин Райкин Юлий Ким...
Administrator: От зрителя Самое-то интересное! Был сегодня на спектакле Константина Аркадьевича Райкина! Человек читает минуту, а затем зал аплодирует полчаса.
Casi: К.А.Райкин
Катюша: ВИДЕО Константин Райкин на сцене Дома Москвы в Риге 20 октября 2008
Administrator: Телевизионная прогорамма ПОД ЗНАКОМ ЗОДИАКА, посвященая, в данном случае, знаку РАК. В этом фрагменте участвуют: О.Марусев, Ю.Гусман, Р.Газманов, Л.Чурсина, К.Райкин, Т.Васильева, И. Цивина, Е. Бутенко, Олег Ефремов...
Рыбочка: Ой Как же приятно их всех...любимых....было снова увидеть всех вместе Друзья мои...это мой Сатирикон...Сатирикон в который я когда то пришла, чтобы остаться навсегда
Casi: http://photo.imhonet.ru/author/14655/photo/1157696/ Контантин Райкин и писатель В.Чекмарев
Катюша: Звездный бульвар Константин Райкин: «Островского сократили, но редактировать не будем». Театр «Сатирикон» открыл юбилейный, 70-й сезон. О своих планах на этот год рассказал на сборе труппы художественный руководитель театра Константин Райкин. — День рождения у театра — 24 октября. Мы будем его праздновать 26-го. Соберутся гости (а среди них — актеры, игравшие в «Сатириконе» в разные годы) не только из Москвы, но из других городов и даже из-за рубежа. Покажем в этот день спектакль «Синее чудовище», а затем капустник, к которому уже сейчас активно готовимся. Но вообще, как и положено театру, мы открываем новый сезон премьерой «Тополя и ветер» в моей постановке. История про то, как три неунывающих инвалида — шизофреник, эпилептик и одноногий, три героя-ветерана Первой мировой войны живут в загородном пансионе для престарелых и всеми силами пытаются продлить остроту ощущений жизни. Ни они над собой, ни автор над ними не плачут. Напротив, смех — стихия пьесы, и нежность, и любовь к человеку. В ролях наши ведущие артисты — Денис Суханов, Григорий Сиятвинда, Максим Аверин и Антон Кузнецов. — То есть молодые актеры играют стариков… — Именно так. Меня сегодня в связи с этим спектаклем спрашивают: а почему молодые играют стариков? Но ведь в этом же и состоит чудо театра, магия перевоплощения. И потом у нас нет другого выхода. В нашем театре физически нет старых артистов. Себя я пока к таковым тоже не отношу. — Слышала, что в этом сезоне вы снова поставите своего любимого Александра Островского. — Да. Его пьесу «Не было ни гроша, да вдруг алтын». С 1 ноября начинаем репетировать. В конце апреля покажем на Большой сцене. В этой постановке мы сильно осовременим Островского. Действие будет происходить в современных интерьерах. Это будет индустриальная окраина Москвы. Пьесу мы сократим, потому что она велика и никогда не шла целиком. Но сам текст мы не будем редактировать. Над этим спектаклем придется работать долго и плотно. Это будет постановочно трудный спектакль, со сложными декорациями. — В июле вам исполнится 60. Какой актерской работой порадуете зрителя? — Мы ведем переговоры с нашими любимыми режиссерами Юрой Бутусовым и Робертом Стуруа. Что это будут за спектакли, пока не хотелось бы рассказывать. — Знаю, что вы выпустили в этом году актерский курс в Школе-студии МХАТ и набрали новый. — И эти ребята, мои новые студенты, еще не начали учиться, а уже участвуют в наших спектаклях. Вообще интереснее работать не с теми, кто умеет, а кто хочет уметь. Заряд ученичества очень важен для актера. Надеюсь, что и меня он не покинет. Елена АЛЕКСЕЕВА
Administrator: Отчет о вечере памяти Давида Самойлова 23.02.2010 Полностью - по ссылке. ...Открывшая вечер И. Барметова напомнила, что именно в это время ровно 20 лет назад умер Самойлов, которого много печатал журнал «Октябрь». Затем она процитировала слова сидящего в зале Наймана, что глядя на Самойлова, всегда можно понять, чем он занимается: он пишет стихи, и ничего другого он не умеет. После чего она пригласила к микрофону Константина Райкина. Райкин начал как режиссер, предложив перенести чтение стихов на конец вечера (вроде бы и в шутку, говоря, что лучшие выступления надо отложить на конец, упоминая не только себя, но и Леонтьева, однако ход вечера подтвердил его правоту). Разумеется, его попросили выступать сейчас (впрочем, Быкова в зале еще не было, он пришел в середине райкинского чтения, Киму была отведена заключительная часть, так что маневр у ведущей, в общем-то, отсутствовал). Сначала он сказал несколько слов о своей любви к поэзии Самойлова, потом вспомнил репетиции «Двенадцатой ночи». По его словам, самойловский перевод поразил актеров «Современника» своей живостью и фривольностью. Однако в ответ на сомнения и неуверенность актеров Самойлов сказал: «Ребята, я совершенный ребенок по сравнению с Шекспиром по части фривольности. Вы не представляете, что там на самом деле». А потом Райкин стал читать. Он прочел «Из детства», «Выезд», «Таланты», «А вот и старость подошла…», «Ревность», «Вот и всё. Смежили очи гении…», «Дуэт для скрипки и альта», «Скоморохи». Читал он потрясающе! Некоторые из этих стихотворений я слышал в его исполнении раньше, что-то по телевидению, что-то в ЦДЛ, и знал, что читает он очень хорошо. Но здесь, в камерном зале, в двух шагах от тебя, восприятие было совершенно особенным. Позволю себе небольшое отступление. Про чтение Самойловым стихов писалось неоднократно. И всегда говорилось, что ни один чтец не читал его стихи лучше автора. Более того, авторские интонации зачастую подхватывались исполнителями, и не только Клейнером, для которого это не удивительно после стольких композиций, которые он сделал с помощью Самойлова. Пожалуй, только Гердт смог добавить что-то свое, сохранив при этом ткань стиха. Для меня же основным недостатком в актерском чтении стихов всегда являлось не чтение, а разыгрывание, когда артист играет стихотворение. И наиболее ярко эта игра проявляется в чтении Михаила Козакова, артиста, дружившего с Самойловым, искренне любящем его поэзию. Однако, когда Казаков начинает играть стихи, он, как мне кажется, начинает тянуть одеяло на себя, и поэт уходит, уступая место артисту. Не про это ли шутка, которую отпустил Самойлов на одном вечере? (Прошу прощения у тех, кто ее уже слышал от меня): «Давайте разыграем «Смерть Цыганова» на три голоса: я за Цыганова, Гердт за Цыганову, а Козаков за коня». Так вот, несколько стихотворений Райкин разыграл, и разыграл блестяще! Автор ни на секунду не отходил в сторону, а игра актера только усиливала впечатление. И вообще, все чтение было настолько одухотворенным, настолько бережным к тексту и в то же время абсолютно не похожим на авторское чтение. Более того, временами казалось, что в райкинском светящемся облике вдруг проступают самойловские черты конца 60-х годов (обсуждая вечер с последним секретарем Самойлова Н.П. Мирской, я не успел об этом сказать, как услышал то же самое от нее). В общем, про выступление Константина Райкина можно говорить исключительно в восторженных тонах. И не только про его чтение, но и про его отношение к выступлению. Видно было, что он и тщательно подготовился, и волновался. Неважно, что вечер камерный, что зал маленький... ...К микрофону снова позвали Райкина. Константин Аркадьевич смущенно сказал, что он прочел все, что у него подготовлено, что у него есть большое желание расширить свой репертуар, потому что стихи Самойлова очень хорошо для восприятия на слух, они проникают через ухо в сердце. Что он хотел бы сделать и Пестеля, и «Гость у Цыгановых» (какой там стол!), что стихи Самойлова прозрачны, и читать их – большое удовольствие. А потом он прочел «Слова». Было видно, что это еще не законченная работа, и все равно это было хорошо! Потому что когда сочетаются слух, чутье, любовь и мастерство… В общем, замечательный артист Константин Райкин, и спасибо ему за вечер Давида Самойлова.
Casi: Константин Райкин читает николая Заболоцкого. Видео. http://smotri.com/video/view/?id=v12712509569
полная версия страницы