Хорошие стихи. ЧАСТЬ 9.

Форум » Архив форума » Хорошие стихи. ЧАСТЬ 9. » Ответить

Хорошие стихи. ЧАСТЬ 9.

Administrator: Хорошие стихи. Часть 1. http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-20-00000003-000-0-0-1188218481 Хорошие стихи. Часть 2. http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-0-00000010-000-0-0-1200952999 Хорошие стихи. Часть 3. http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-0-00000005-000-0-0-1210883897 Хорошие стихи. Часть 4. http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000035-000-0-0-1215897197 Хорошие стихи. Часть 5. http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000041-000-0-0-1219810901 Хорошие стихи. Часть 6. http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000053-000-180-0#180 Хорошие стихи. Часть 7. http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000062-000-160-0#166 Хорошие стихи. Часть 8. http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000080-000-160-0-1264976089 Одна из самых популярных из тем форума в очередной раз начата "с нуля". А снова повторяю прежний текст... заменяя только текст стихов Гумилева: Есть темы, который из-за обилия в них информации "закрываются" на этом форуме стремительно... Например, Хорошие стихи. Ибо хорошей поэзии - российской и зарубежной, классической и современной - много. И мы находим в ее строчках созвучие нашим настроениям... Уже традиционно новую/старую темку начинаю со стихов Николая Гумилева. Ветла чернела на вершине, Грачи топорщились слегка, В долине неба синей-синей Паслись, как овцы, облака. И ты с покорностью во взоре Сказала: "Влюблена я в вас" - Кругом трава была, как море, Послеполуденный был час. Я целовал посланья лета, Тень трав на розовых щеках, Благоуханный праздник света На бронзовых твоих кудрях. И ты казалась мне желанной, Как небывалая страна, Какой-то край обетованный Восторгов, песен и вина.

Ответов - 186, стр: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 All

GeksageN: Пример концептуальной поэзии: Я помню чудное мгновение, Петра Великого творение. Кто написал стихотворение? Я написал стихотворение!

hi!: Николай Асеев Люди! Бедные, бедные люди! Как вам скучно жить без стихов, без иллюзий и без прелюдий, в мире счетных машин и станков! Без зеленой травы колыханья, без сверканья тысяч цветов, без блаженного благоуханья их открытых младенчески ртов! О, раскройте глаза свои шире, нараспашку вниманье и слух,— это ж самое дивное в мире, чем вас жизнь одаряет вокруг! Это — первая ласка рассвета на росой убеленной траве,— вечный спор Ромео с Джульеттой о жаворонке и соловье.

стихия: Простишь ли мне ревнивые мечты, Моей любви безумное волненье? Ты мне верна: зачем же любишь ты Всегда пугать мое воображенье? Окружена поклонников толпой, Зачем для всех казаться хочешь милой, И всех дарит надеждою пустой Твой чудный взор, то нежный, то унылый? Мной овладев, мне разум омрачив, Уверена в любви моей несчастной, Не видишь ты, когда, в толпе их страстной, Беседы чужд, один и молчалив, Терзаюсь я досадой одинокой; Ни слова мне, ни взгляда... друг жестокой! Хочу ль бежать: с боязнью и мольбой Твои глаза не следуют за мной. Заводит ли красавица другая Двусмысленный со мною разговор - Спокойна ты; веселый твой укор Меня мертвит, любви не выражая. Скажи еще: соперник вечный мой, Наедине застав меня с тобой, Зачем тебя приветствует лукаво?.. Что ж он тебе? Скажи, какое право Имеет он бледнеть и ревновать?.. В нескромный час меж вечера и света, Без матери, одна, полуодета, Зачем его должна ты принимать?.. Но я любим... Наедине со мною Ты так нежна! Лобзания твои Так пламенны! Слова твоей любви Так искренно полны твоей душою! Тебе смешны мучения мои; Но я любим, тебя я понимаю. Мой милый друг, не мучь меня, молю: Не знаешь ты, как сильно я люблю, Не знаешь ты, как тяжко я страдаю. © А.С.Пушкин

hi!: Николай Рубцов ПО ДРОВА Мимо изгороди шаткой, Мимо разных мест По дрова спешит лошадка В Сиперово, в лес. Дед Мороз идет навстречу. - Здравствуй! - Будь здоров!.. Я в стихах увековечу Заготовку дров. Пахнет елками и снегом, Бодро дышит грудь, И лошадка легким бегом Продолжает путь. Привезу я дочке Лене Из лесных даров Медвежонка на колене, Кроме воза дров. Мимо изгороди шаткой, Мимо разных мест Вот и въехала лошадка В Сиперово, в лес. Нагружу большие сани Да махну кнутом И как раз поспею к бане, С веником притом!

Ирината: Булат Окуджава Не пробуй этот мед: в нем ложка дегтя. Чего не заработал - не проси. Не плюй в колодец. Не кичись. До локтя всего вершок - попробуй укуси. Час утренний - делам, любви - вечерний, раздумьям - осень, бодрости - зима... Весь мир устроен из ограничений, чтобы от счастья не сойти с ума.

hi!: Аля Кудряшова мокрый шарик устал крутиться, жмется, ищет тепла у тела. я растила в ладонях птицу: птица выросла - улетела. вот закончится жизнь земная, окажусь пред судом всевышним, а чего им сказать - не знаю, ничего у меня не вышло. глянут грозно, убьют вопросом: "что ты делала, отвечай-ка?" что отвечу? лишь то, что просто я растила в ладонях чайку. чайка ела плотву и клюкву, и орала, когда хотела спать. хватала за пальцы клювом, после выросла - улетела. суд исчезнет посовещаться о проблемах пропавших чаек, кинув: "ты посиди с вещами, если хочется - выпей чаю." я сижу, вспоминаю. осень бьет по горлу ладонью мокрой. город. вечер - примерно восемь. у домов опадают окна. у коленей щенок ютится, дождь, наверно, не прекратится. у меня улетела птица - и куда я теперь - без птицы?..

стихия: Одиночество Когда теряет равновесие твое сознание усталое, когда ступени этой лестницы уходят из под ног, как палуба, когда плюет на человечество твое ночное одиночество, - ты можешь размышлять о вечности и сомневаться в непорочности идей, гипотез, восприятия, произведения искусства, и – кстати – самого зачатия Мадонной сына Иисуса. Но лучше поклоняться данности с глубокими ее могилами, которые потом, за давностью, покажутся такими милыми. Да. Лучше поклоняться данности с короткими ее дорогами, которые потом до странности покажутся тебе широкими, покажутся большими, пыльными, усеянными компромиссами, покажутся большими крыльями, покажутся большими птицами. Да. Лучше поклоняться данности с убогими ее мерилами, которые потом до крайности, послужат для тебя перилами (хотя и не особо чистыми), удерживающими в равновесии твои хромающие истины на этой выщербленной лестнице © Иосиф Бродский

стихия: Стихи о принятии мира Все это было, было. Все это нас палило. Все это лило, било, вздергивало и мотало, и отнимало силы, и волокло в могилу, и втаскивало на пьедесталы, а потом низвергало, а потом забывало, на поиски разных истин, чтобы начисто заблудиться в жидких кустах амбиций, в дикой грязи простраций, ассоциаций концепций и – среди просто эмоций. Но мы научились драться и научились греться у спрятавшегося солнца и до земли добраться без лоцманов, без лоций, но – главное – не повторяться. Нам нравится постоянство. Нам нравятся складки жира на шее у нашей мамы, а также наша квартира, которая маловата для обитателей храма. Нам нравится распускаться. Нам нравится колоситься. Нам нравится шорох ситца и грохот протуберанца, и, в общем, планета наша, похожа на новобранца, потеющего на марше. © Иосиф Бродский

Lotta: Козьма Прутков Доблестные студиозусы Фриц Вагнер - студьозус из Иенны, Из Бонна Иеронимус Кох, Вошли в кабинет мой с азартом, Вошли не очистив сапог. -Скажи, ты наш старый товарищ, Реши поскорее наш спор: Кто доблестней - Кох или Вагнер? Спросили с бряцанием шпор. -Друзья, вас и в Иенне и в Бонне Давно уже я изучил. Кох логике славно учился, А Вагнер прилежно чертил! Ответом моим недовольны: -Решай поскорее наш спор! Спросили все с тем же азартом, И также с бряцанием шпор. Я комнату взглядом окинул, Как будто узором пленен. -Мне нравятся очень ОБОИ! Сказал я, и выбежал вон. Понять моего каламбура Из них ни единый не смог, И долго стояли в смущеньи Студьозусы Вагнер и Кох.

Ирината: Сегодня - 120 лет Борису Пастернаку Ты в ветре, веткой пробующем, Не время ль птицам петь, Намокшая воробышком Сиреневая ветвь! У капель тяжесть запонок, И сад слепит, как плес, Обрызганный, закапанный Мильоном синих слез. Моей тоскою вынянчен И от тебя в шипах, Он ожил ночью нынешней, Забормотал, запах. Всю ночь в окошко торкался, И ставень дребезжал. Вдруг дух сырой прогорклости По платью пробежал. Разбужен чудным перечнем Тех прозвищ и времен, Обводит день теперешний Глазами анемон.

Мирра: Борис Пастернак ГАМЛЕТ Гул затих. Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку, Я ловлю в далеком отголоске, Что случится на моем веку. На меня наставлен сумрак ночи Тысячью биноклей на оси. Если только можно, Aвва Oтче, Чашу эту мимо пронеси. Я люблю твой замысел упрямый И играть согласен эту роль. Но сейчас идет другая драма, И на этот раз меня уволь. Но продуман распорядок действий, И неотвратим конец пути. Я один, все тонет в фарисействе. Жизнь прожить - не поле перейти. 1946

laura: Борис Пастернак. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОЭЗИИ Это - круто налившийся свист, Это - щелканье сдавленных льдинок. Это - ночь, леденящая лист, Это - двух соловьев поединок. Это - сладкий заглохший горох, Это - слезы вселенной в лопатках, Это - с пультов и с флейт - Figaro Низвергается градом на грядку. Всё, что ночи так важно сыскать На глубоких купаленных доньях, И звезду донести до садка На трепещущих мокрых ладонях. Площе досок в воде - духота. Небосвод завалился ольхою, Этим звездам к лицу б хохотать, Ан вселенная - место глухое.

стихия: В этот час гений садится писать стихи. В этот час сто талантов садятся писать стихи. В этот час тыща профессионалов садятся писать стихи. В этот час сто тыщ графоманов садятся писать стихи. В этот час десять миллионов влюбленных юнцов садятся писать стихи. В результате этого грандиозного мероприятия Рождается одно стихотворение. Или гений, зачеркнув написанное, Отправляется в гости. © Давид Самойлов

стихия: Уронила девушка перчатку И сказала мне: «Благодарю». Затомило жалостно и сладко Душу обреченную мою. В переулок девушка свернула, Может быть, уедет в Петроград. Как она приветливо взглянула, В душу заронила этот взгляд. Море ждет... Но что мне это море? Что мне бирюзовая вода, Если бирюзовинку во взоре Не увижу больше никогда? Если с этой маленькой секунды Знаю — наяву или во сне,— Все норд-осты, сивера и зунды Заскулят не в море, а во мне? А она и думать позабыла... Полная сиянья и тепла, Девушка перчатку уронила, Поблагодарила и ушла. © Илья Сельвинский. Евпатория, 1920

стихия: Милый голос, теплота руки – Вот и все: науки и законы, Александры и Наполеоны, Все это - такие пустяки. Милый голос, чуточку усталый, И улыбка тихая во мгле, Чтобы стать счастливым на земле, Сердцу надо до смешного мало. Пусть же разорвут меня на части И на всех соборах проклянут За нечеловеческое счастье Этих изумительных минут. Милый голос, теплота руки – Вот и все: моря и океаны, Города, пустыни, царства, страны, Все это - такие пустяки. Милый голос, теплота руки… © Рюрик Ивнев. 1926 год.

hi!: Павел Антокольский Я люблю тебя в дальнем вагоне, В жёлтом комнатном нимбе огня. Словно танец и словно погоня, Ты летишь по ночам сквозь меня. Я люблю тебя - чёрной от света, Прямо бьющего в скулы и в лоб. Не в Москве - так когда-то и где-то Всё равно это сбыться могло б. Я люблю тебя в жаркой постели, В тот преданьем захватанный миг, Когда руки сплелись и истлели В обожанье объятий немых. Я тебя не забуду за то, что Есть на свете театры, дожди, Память, музыка, дальняя почта... И за всё. Что ещё. Впереди.

стихия: Есенину Утихни, друг. Прохладен чай в стакане. Осыпалась заря, как августовский тополь. Сегодня гребень в волосах — Что распоясанные кони, А завтра седина, как снеговая пыль. Безлюбье и любовь истлели в очаге. Лети по ветру стихотворный пепел! Я голову — крылом балтийской чайки На острые колени Положу тебе. На дне зрачков ритмическая мудрость — Так якоря лежат В оглохших водоемах, Прохладный чай (и золотой, как мы) Качает в облаках сентябрьское утро. © Анатолий Мариенгоф Ноябрь 1920

Lotta: Ф.Чистяков Настоящему индейцу Настоящему индейцу Надо только одного, Да и этого немного, Да почти что ничего. Если ты, чувак, индеец, Ты найдёшь себе оттяг, Настоящему индейцу Завсегда везде ништяк. Эх, трава-отравушка, Травушка-муравушка, Эх, грибочки-ягодки, Да цветочки-лютики, Эх, берёзки-ёлочки, Шишечки-иголочки, Эх, да птички-уточки, Прибаутки-шуточки. Ну а если наш индеец Вдруг немного загрустит, Он достанет папиросу И покурит, посидит. Посидит, подумает, Что-нибудь придумает, Ну а если грустно станет, Так он песню запоёт. А под вечер все индейцы Соберутся у стола, Заколотят трубку мира, Прояснится голова, И про прерии простор Поведут свой разговор. Где ж вы, кони, наши кони, Что несут во весь опор. Эх, трава-отравушка, Травушка-муравушка, Эх, грибочки-ягодки, Да цветочки-лютики, Эх, берёзки-ёлочки, Шишечки-иголочки, Эх, да птички-уточки, Прибаутки-шуточки.

hi!: Николай Заболотский Её глаза - как два тумана, Полуулыбка, полуплач, Её глаза - как два обмана, Покрытых мглою неудач. Соединенье двух загадок, Полувосторг, полуиспуг, Безумной нежности припадок, Предвосхищенье смертных мук. Когда потёмки наступают И приближается гроза, Со дна души моей мерцают Её прекрасные глаза.

стихия: "То, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку..." Каждый пред Богом наг. Жалок, наг и убог. В каждой музыке Бах, В каждом из нас Бог. Ибо вечность -- богам. Бренность -- удел быков... Богово станет нам Сумерками богов. И надо небом рискнуть, И, может быть, невпопад Еще не раз нас распнут И скажут потом: распад. И мы завоем от ран. Потом взалкаем даров... У каждого свой храм. И каждому свой гроб. Юродствуй, воруй, молись! Будь одинок, как перст!.. ...Словно быкам -- хлыст, вечен богам крест. © Иосиф Бродский.

hi!: Анна Полетаева Допустим, ты лирический герой – Тогда уж, будь любезен, соответствуй Зимы непроходимому эстетству, Деревьям с покорёженной корой... Прикрой снегами вечный свой раздрай И ржавчину осеннего распада – До чёрточки собою предугадан, Всё лишнее бестрепетно стирай. Воздав хвалу беспамятству зимы, Рисуй на окнах изморозью белой, Пускай дымки из труб осоловело, Стели себя под ноги горемык То льдом, то серой кашею из слёз, То белизной нетронутой ночною. Задёрни непрозрачной пеленою Небесный ярко-синий купорос... Конечно, ты лирический герой, Живёшь согласно выбранной легенде – Но так и тянет дать хороший пендель Тебе, такому томному, порой! И усадить, замерзшего, к огню, И в руки дать дымящегося чаю... Но я в тебе тебя не различаю. А различив – наверно, прогоню...

Lotta: Илья Кормильцев Всего лишь быть я могу взять тебя быть с тобой танцевать с тобой пригласить тебя домой у меня есть дома рислинг и токай новые пластинки 77-й "AKAI" твой мускус мой мускул это так просто до утра вместе но я уже не хочу быть мужчиной но я уже не хочу это так просто я хочу быть всего лишь я могу спеть тебе о тебе про тебя воспевать тебя сострадать тебе и себе у меня есть дома эрудиция эстампы мягкие подушки и свет интимной лампы маски позы два листа прозы это так просто сочинять песни но я уже не хочу быть поэтом но я уже не хочу это так просто я хочу быть всего лишь

стихия: (Музыка отдаленной шарманки) Посвящено Е. М. Мухиной Падает снег, Мутный и белый и долгий, Падает снег, Заметая дороги, Засыпая могилы, Падает снег... Белые влажные звезды! Я так люблю вас, Тихие гостьи оврагов! Холод и нега забвенья Сердцу так сладки... О, белые звезды... Зачем же, Ветер, зачем ты свеваешь, Жгучий мучительный ветер, С думы и черной и тяжкой, Точно могильная насыпь, Белые блестки мечты?.. В поле зачем их уносишь? Если б заснуть, Но не навеки, Если б заснуть Так, чтобы после проснуться, Только под небом лазурным... Новым, счастливым, любимым... © Иннокентий Анненский 26 ноября 1900

Ирината: Василий Васильевич Капнист Твой образ в сердце врезан ясно, На что ж мне тень его даришь? На то ль, что жар любови страстной Ты дружбой заменить велишь? Но льзя ль веленью покориться: Из сердца рвать стрелу любви? Лишь смертью может потушиться Текущий с жизнью огнь в крови. Возьми ж обратно дар напрасный,- Ах! нет: оставь его, оставь. В судьбине горестной, злосчастной Еще быть счастливым заставь: Позволь надеждой сладкой льстится, Смотря на милые черты, Что, как твоя в них тень хранится, Хоть тень любви хранишь и ты. Помните, Василий Жадов в "Доходном месте" вспоминает "песенку": Бери, большой тут нет науки; Бери, что только можно взять. На что ж привешены нам руки, Как не на то, чтоб брать? А ведь это Василий Капнист, пьеса "Ябеда". Услышать "песенку" можно 27 и 28 февраля. когда в театре Эрмитаж будут давать спектакль "Капнист туда и обратно".

стихия: ЖЕЛАНИЕ Я слезы лью; мне слезы утешенье; И я молчу; не слышен ропот мой, Моя душа, объятая тоской, В ней горькое находит наслажденье. О жизни сон! Лети, не жаль тебя, Исчезни в тьме, пустое привиденье; Мне дорого любви моей мученье, Пускай умру, но пусть умру любя! © А.С.Пушкин

hi!: Вероника Тушнова Осчастливь меня однажды, позови с собою в рай, исцели меня от жажды, подышать немного дай! Он ведь не за облаками, не за тридевять земель,- там снежок висит клоками, спит апрельская метель. Там синеет ельник мелкий, на стволах ржавеет мох, перепархивает белка, будто розовый дымок. Отливая блеском ртутным, стынет талая вода... Ты однажды ранним утром позови меня туда! Я тебе не помешаю и как тень твоя пройду... Жизнь такая небольшая, а весна - одна в году. Там поют лесные птицы, там душа поет в груди... Сто грехов тебе простится, если скажешь:- Приходи!

hi!: Татьяна Нестерова Когда ты станешь мне родным, Я перестану быть влюбленной. Так лист, на солнце опаленный, Теряет свежий цвет зеленый, Переставая быть живым. Свое тепло отдав сполна, Остынут страсти, солнцу вторя, И мы с природою не спорим, Родной мой! Разве это горе, Что я в тебя не влюблена?

Ирината: Семен Гудзенко Когда на смерть идут - поют, а перед этим можно плакать. Ведь самый страшный час в бою - час ожидания атаки. Снег минами изрыт вокруг, весь почернел от пыли минной. Разрыв - и умирает друг. И значит - смерть проходит мимо. Сейчас настанет мой черёд, за мной одним идёт охота. Будь проклят сорок первый год - ты, вмёрзшая в снега пехота. Мне кажется, что я магнит, что я притягиваю мины. Разрыв - и лейтенант хрипит, и смерть опять проходит мимо. Но мы уже не в силах ждать, и нас ведёт через траншеи Окоченевшая вражда, штыком дырявящая шеи. Бой был короткий. А потом глушили водку ледяную, И выковыривал ножом из-под ногтей я кровь чужую. 1942

hi!: Анна Полетаева Артист ( посвящается Константину Райкину ) Непостоянные черты Твои на миг не остановишь, И даже с фотографий ты Не смотришь – сам с собою споришь Какую роль сейчас сыграть, Какою гранью обернуться, Погаснуть или засиять, Раскрыться или отвернуться. Ты весь - полёт, ты весь – порыв, Ты изверженье вечной страсти, Как ты божественно красив! Да только видеть это - счастье. Твой ослепителен талант, И руки! Боже, эти руки... Ты ими, словно музыкант, Из сердца извлекаешь звуки...

стихия: Я тебе ничего не скажу, И тебя не встревожу ничуть, И о том, что я молча твержу, Не решусь ни за что намекнуть. Целый день спят ночные цветы, Но лишь солнце за рощу зайдет, Раскрываются тихо листы, И я слышу, как сердце цветет. И в больную, усталую грудь Веет влагой ночной... я дрожу, Я тебя не встревожу ничуть, Я тебе ничего не скажу. © А.А. Фет. 2 сентября 1885

Ирината: Давид Самойлов А вот и старость подошла На цыпочках. Глаза прикрыла Мои ладонями... Она была так молода, Что вовсе страшной не казалась. Она беспечно улыбалась. Переспросил: - Ты старость? - Да.

Lotta: Арсений Тарковский * * * Третьи сутки дождь идет, Ковыряет серый лед И вороне на березе Моет клюв и перья мнет (Дождь пройдет). Недаром к прозе (Все проходит) сердце льнет, К бедной прозе на березе, На реке и за рекой (Чуть не плача), к бедной прозе На бумаге под рукой.

стихия: ОШИБКА Когда снежинку, что легко летает, Как звездочка упавшая скользя, Берешь рукой - она слезинкой тает, И возвратить воздушность ей нельзя. Когда пленясь прозрачностью медузы, Ее коснемся мы капризом рук, Она, как пленник, заключенный в узы, Вдруг побледнеет и погибнет вдруг. Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах Видать не грезу, а земную быль - Где их наряд? От них на наших пальцах Одна зарей раскрашенная пыль! Оставь полет снежинкам с мотыльками И не губи медузу на песках! Нельзя мечту свою хватать руками, Нельзя мечту свою держать в руках! Нельзя тому, что было грустью зыбкой, Сказать: "Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!" Твоя любовь была такой ошибкой, - Но без любви мы гибнем. Чародей! © Цветаева Марина

стихия: Девочка. Девочка научилась расправить плечи, если взять за руку - не ускоряет шаг. Девочка улыбается всем при встрече и радостно пьет текилу на брудершафт. Девочка миловидна, как октябрята - белая блузка в тон, талисман в кулак. у нее в глазах некормленные тигрята рвут твой бренный торс на британский флаг То есть сердце погрызть - остальное так, Для дворников и собак. А у девочки и коврик пропылесосен (или пропылесошен?), плита бела. Она вообще всё списывала на осень, но осень кончилась, а девочка не ожила. Девочка выпивает с тобой с три литра, смеется, ставит смайлик в конце строки, Она бы тебя давно уже пристрелила, но ей всё время как-то всё не с руки, То сумерки, то попутчики - дураки, То пули слишком мелки. У девочки рыжие волосы, зеленая куртка, синее небо, кудрявые облака. Девочка, кстати, полгода уже не курит, пробежка, чашка свежего молока Девочка обнимает тебя, будто анаконда, спрашивает, как назвали, как родила. Она тебя, в общем, забыла почти рекордно - два дня себе поревела и все дела. Потом, конечно, неделю всё письма жгла. И месяц где-то спать еще не могла. Девочка уже обнимает других во снах о любви, не льнет к твоему плечу. Девочка уже умеет сказать не "нахрен", а "спасибо большое, я, кажется, не хочу". Девочка - была нигдевочкой, стала женщиной-вывеской "не влезай убьет". Глядишь на нее, а где-то внутри скрежещется: растил котенка, а выросло ё-моё. Точнее, слава богу уже не твоё. Остальное - дело её. ©izubr

hi!: Роберт Рождественский (из переводов с молдавского) Я в глазах твоих утону, можно? Ведь в глазах твоих утонуть - счастье. Подойду и скажу: "Здравствуй, Я люблю тебя". Это сложно... Нет, не сложно, а трудно Очень трудно любить, веришь? Подойду я к обрыву крутому Стану падать, поймать успеешь? Ну а если уеду - напишешь? Я хочу быть с тобой долго Очень долго… Всю жизнь, понимаешь? Я ответа боюсь, знаешь.... Ты ответь мне, но только молча, Ты глазами ответь, любишь? Если да, то тогда обещаю Что ты самым счастливым будешь Если нет, то тебя умоляю Не кори своим взглядом , Не тяни своим взглядом в омут Пусть другую ты любишь, ладно… А меня хоть немного помнишь? Я любить тебя буду, можно? Даже если нельзя, буду! И всегда я приду на помощь Если будет тебе трудно!

стихия: Мне полюбить Вас не довелось, А может быть - и не доведется! Напрасен водоворот волос Над темным профилем инородца, И раздувающий ноздри нос, И закурчавленные реснички, И - вероломные по привычке - Глаза разбойника и калмычки. И шаг, замедленный у зеркал, И смех, пронзительнее занозы, И этот хищнический оскал При виде золота или розы, И разлетающийся бокал, И упирающаяся в талью Рука, играющая со сталью, Рука, крестящаяся под шалью. Так, - от безделья и для игры - Мой стих меня с головою выдал! Но Вы красавица и добры: Как позолоченный древний идол Вы принимаете все дары! И все, что голубем Вам воркую - Напрасно - тщетно - вотще и всуе, Как все признанья и поцелуи! © Марина Цветаева

fabian: *** Тают снега. Туманом окутаны горы. Каркает ворона... (Гёдай) *** В талой воде барахтается ворона - знаменье весны... (Исса)

hi!: Анна Полетаева Казалось бы, знакомая игра: Дано ружье – и два условных зайца. И надо непременно выбирать, За кем из них пуститься и гоняться. И сил не жаль, и хватит мастерства – Но что-то вдруг мешает сделать выбор... Как будто впрямь живые существа, Которые пожить еще могли бы, Отчаянно петляют и бегут – И не желают с миром расставаться. И дела-то на несколько минут... Но вдруг ты сам – один из этих зайцев?.. Запутан след, и поздно выбирать: Уже не вспомнить, левый или правый. Казалось бы, простейшая игра... В которой все и правы, и неправы.

стихия: ЛЮБОВЬ Мы - два грозой зажженные ствола, Два пламени полуночного бора; Мы - два в ночи летящих метеора, Одной судьбы двужалая стрела! Мы - два коня, чьи держит удила Одна рука,- язвит их шпора; Два ока мы единственного взора, Мечты одной два трепетных крыла. Мы - двух теней скорбящая чета Над мрамором божественного гроба, Где древняя почиет Красота. Единых тайн двугласные уста, Себе самим мы - Сфинкс единой оба. Мы - две руки единого креста. © Вячеслав Иванов

hi!: Андрей Дементьев Самое горькое на свете состояние - одиночество, Самое длинное на свете расстояние - то, что одолеть не хочется, Самые злые на свете слова - "я тебя не люблю", Самое страшное, если ложь права, а надежда равна нулю. Самое трудное - это ожидание конца любви, Ты ушла, как улыбка с лица, а сердце считает шаги твои. И все-таки я хочу самого страшного, Самого неистового хочу. Пусть мне будет беда вчерашняя И счастье завтрашнее по плечу. Я хочу и болей, и радостей. Я хочу свою жизнь прожить Не в полсердца, не труся, не крадучись. Я взапой ее стану пить. Я хочу ее полной мерою: В руки, в сердце, в глаза и сны. Всю - с надеждою и изменою, Всю - от крика до тишины!

стихия: Заклинание Весенней ночью думай обо мне и летней ночью думай обо мне, осенней ночью думай обо мне и зимней ночью думай обо мне. Пусть я не там с тобой, а где-то вне, такой далекий, как в другой стране,— на длинной и прохладной простыне покойся, словно в море на спине, отдавшись мягкой медленной волне, со мной, как с морем, вся наедине. Я не хочу, чтоб думала ты днем. Пусть день перевернет все кверху дном, окурит дымом и зальет вином, заставит думать о совсем ином. О чем захочешь, можешь думать днем, а ночью — только обо мне одном. Услышь сквозь паровозные свистки, сквозь ветер, тучи рвущий на куски, как надо мне, попавшему в тиски, чтоб в комнате, где стены так узки, ты жмурилась от счастья и тоски, до боли сжав ладонями виски. Молю тебя — в тишайшей тишине, или под дождь, шумящий в вышине, или под снег, мерцающий в окне, уже во сне и все же не во сне — весенней ночью думай обо мне и летней ночью думай обо мне, осенней ночью думай обо мне и зимней ночью думай обо мне. © Евгений Евтушенко 1960

Lotta: Борис Пастернак Ветер Я кончился, а ты жива. И ветер, жалуясь и плача, Раскачивает лес и дачу. Не каждую сосну отдельно, А полностью все дерева Со всею далью беспредельной, Как парусников кузова На глади бухты корабельной. И это не из удальства Или из ярости бесцельной, А чтоб в тоске найти слова Тебе для песни колыбельной.

Катюша: Чужая боль... (Карина Арутюнова) Чужая боль - дворняга грязная. Не трогай, детка, а вдруг заразная? Не гладь - испачкаешь ладошки Зачем? Иди другой дорожкой. А детка подрастет, зная- Так проще - жить, не замечая. К чему тащить чужую ношу? Делить беду?! Придумал тоже! Сам разбирай! Не мне же больно! С меня своих проблем довольно! И так и дальше: жить в покое, Делить все на свое и на чужое. Чужую боль в упор не замечают, Забыв одно- бездушье не прощают. Две дворняги (Оксана Фpеска) Помесь рока с лохматой природой, Выскребая до дыр мой покой, Убегаешь одна в непогоду Без зонта, по собачьи босой. Лижешь теплые майские лужи И поешь под охрипшей луной, Но простуженный лай твой не нужен Тем, которых зовешь за собой! Медных денег слепые осколки - За любовь здесь на кровь подают, Из под жесткой нахмуренной челки На ладонь твои слезы текут. Против шерсти ей чувство уюта След нездешний и запах чужой. Мы с тобой безымянной породы, Две дворняги с дороги одной.

Lotta: Басё О, сколько их на полях! Но каждый цветёт по-своему - В этом высший подвиг цветка!

стихия: Никого не будет в доме, Кроме сумерек. Один Зимний день в сквозном проеме Незадернутых гардин. Только белых мокрых комьев Быстрый промельк моховой, Только крыши, снег, и, кроме Крыш и снега, никого. И опять зачертит иней, И опять завертит мной Прошлогоднее унынье И дела зимы иной. И опять кольнут доныне Неотпущенной виной, И окно по крестовине Сдавит голод дровяной. Но нежданно по портьере Пробежит сомненья дрожь,- Тишину шагами меря. Ты, как будущность, войдешь. Ты появишься из двери В чем-то белом, без причуд, В чем-то, впрямь из тех материй, Из которых хлопья шьют. © Борис Пастернак

hi!: Николай Заболоцкий СТАРАЯ АКТРИСА В позолоченной комнате стиля ампир, Где шнурками затянуты кресла, Театральной Москвы позабытый кумир И владычица наша воскресла. В затрапезе похожа она на щегла, В три погибели скорчилось тело. А ведь, Боже, какая актриса была И какими умами владела! Что-то было нездешнее в каждой черте Этой женщины, юной и стройной, И лежал на тревожной ее красоте Отпечаток Италии знойной. Ныне домик ее превратился в музей, Где жива ее прежняя слава, Где старуха подчас удивляет друзей Своевольем капризного нрава. Орденов ей и званий немало дано, И она пребывает в надежде, Что красе ее вечно сиять суждено В этом доме, как некогда прежде. Здесь картины, портреты, альбомы, венки, Здесь дыхание южных растений, И они ее образ, годам вопреки, Сохранят для иных поколений. И не важно, не важно, что в дальнем углу, В полутемном и низком подвале, Бесприютная девочка спит на полу, На тряпичном своем одеяле! Здесь у тетки-актрисы из милости ей Предоставлена нынче квартира. Здесь она выбивает ковры у дверей, Пыль и плесень стирает с ампира. И когда ее старая тетка бранит, И считает и прячет монеты,- О, с каким удивленьем ребенок глядит На прекрасные эти портреты! Разве девочка может понять до конца, Почему, поражая нам чувства, Поднимает над миром такие сердца Неразумная сила искусства!

hi!: Эдуард Асадов Люблю сердца, способные простить. Нет-нет, отнюдь не как-нибудь бездумно, А с добрым сердцем, искренно и умно. Простить-как бы занозу удалить... Подчас так сладко горечь затаить, Ведь нет теперь уже пути обратно, А выйдет случай-крепко отомстить! Приятно? Да и как еще приятно! Коль отомстил-считай, что повезло: Дал сдачу на укусы бессердечности! Но зло обычно порождает зло, И так идет, порой, до бесконечности... От всепрощенья сердце не согрето, А беспринципность-сущая беда. Есть зло, когда прощенья просто нету! И все же так бывает не всегда. Пусть гневаться и даже раздражаться Приходится, хоть это не легко. А все же зло, коль честно разобраться,- Зачем хитрить?! Давайте признаваться: Порой совсем не так уж велико! Месть с добротою сложно совмещать. И что порой важнее, я не знаю, И все-таки стократно повторяю: Люблю сердца, способные прощать!

стихия: На перевернутый ящик Села худая, как птица, Дылда девица, А рядом плечистый приказчик. Говорят, говорят, в глазах пламень и яд. Вот-вот она в него зонтик воткнет, А он схватит ее за тощую ногу, И придя окончательно в раж, Закинет ее на гараж, Через дорогу. Слава богу, все злые слова откипели, Заструились тихие трели. Он ее взял, как хрупкий бокал, Деловито за шею, Она повернула к злодею свой щучий овал... Три минуты ее он лобзал так, что камни под ящиком томно хрустели, А потом они яблоко ели: Он куснет, а после она... Потому что весна! © Саша Черный

Ирината: У ворот (Элизиум - III) Нет, всё-таки эти сны - не от Бога, Откуда приходят они - я не знаю. Наверно, оттуда, где понемногу Копились слова за небесным краем, Копились, плавились, оседали Песком седым на плечах заката. Они были карой - и были наградой, Весь этот мир для тебя создавая. Здесь нет "я" и "ты" - только "мы" и "наше", На горизонте - немножко "чужого". Руины, что были когда-то башней, И башня, что станет руинами снова. Здесь время идёт усталой походкой По кругу и мелет муку из мгновений - В ней капли крови моих сомнений, В ней - запах кофе и горечь водки. Здесь солнца нет - есть только слово "солнце", Есть слово "мысли" и слово "тени", Но для тебя здесь всегда найдётся День летний, скамейка и куст сирени. И я буду ждать. (с) tenderreaper

GeksageN: Анархист Жил на свете анархист, Красил бороду и щёки, Ездил к немке в Териоки И при этом был садист. Вдоль затылка жались складки На багровой полосе. Ел за двух, носил перчатки - Словом, делал то, что все. Раз на вечере попович, Молодой идеалист, Вопрошает:"Пётр Петрович, Отчего вы анархист?" Пётр Петрович поднял брови И багровый, как бурак, Оборвал на полуслове: "Вы невежа и дурак". Саша Чёрный, 1910

Филифьонка: Да восхвалим же мужей Славных без тщеславья, Их заветный мудрый труд, Беззаветный долгий труд, Незаметный тайный труд, Предстающий явью! Шквал на суше вынес нас Без еды, без платьев. Голый берег среди скал. Хижин дюжина меж скал. Семилетье среди скал – И двух сотен братьев. Здесь достойные мужи Нас, избрав, учили, Не скупясь на бич и плеть: Ежедневно – бич и плеть (Памятуй сейчас и впредь!) – Ибо нас любили. Нам открылись сто дорог (каждому - иная): Мемфис, Троя, Вавилон, Гималайский дикий склон, Зной полуденных сторон, Города Китая! Так отплатим же мужам Славным – славной данью, Ибо, зная жизни смысл, В нас вложили здравый смысл, В полном смысле Высший смысл – Тот, что выше знанья! Мы вольны в своих путях, Но всего свободней Те, кто помнят, что един Вечный мира властелин, Войн и мира господин – Промысел Господний. Так учили нас мужи: Чтобы без подпорок Встать с колен – берись за труд И, начав, окончи труд; Хочешь, нет ли – места тут Нет для отговорок. Слуги древка и клинка, Крючьев абордажных, Что мы в силах дать царям? Что мы в дар несём Царям? Жар сердец несём Царям – Чистых, непродажных. Так учили нас мужи, Долго, раз от разу: Нерушим и твёрд закон, Чти предписанный закон, Выполняй приказы. Если ты в чужом краю Принял бремя власти – Честно подданным служи, Не ища похвал, служи, Не внимая льстивой лжи И не тщась о счастье. Мы учились у мужей, И не знали сами, Что учились, - но когда Чередой прошли года, То прозрели: все года Их наука с нами. И да будет же хвала Их уму и силе: Ведь они день изо дня, От самих себя гоня Радость нынешнего дня, - Завтрашний творили! Так восхвалим же мужей Славных без тщеславья, Их заветный мудрый труд, Беззаветный долгий труд, Незаметный тайный труд, Предстающий явью! Р.Киплинг

Lotta: Памяти Игоря Северянина

hi!: Андрей Вознесенский ПЕСНЯ Мой моряк, мой супруг незаконный! Я умоляю тебя и кляну — сколько угодно целуй незнакомок. Всех полюби. Но не надо одну. Это несется в моих телеграммах, стоном пронзит за страною страну. Сколько угодно гости в этих странах. Все полюби. Но не надо одну. Милый моряк, нагуляешься — свистни. В сладком плену или идя ко дну, сколько угодно шути своей жизнью! Не погуби только нашу — одну.

hi!: Денис Коротаев Шурша нарядами атласными, Крылами белыми шурша, Ты на плече сидишь, как ласточка, - Моя пернатая душа. То говорлива и всевидяща, То близорука и тиха, - Меня вовеки не обидишь ты И огородишь от греха. Порой не ведая, что станется, Ты слишком верила судьбе. Но даже там, где мы расстанемся, Я не забуду о тебе. Мне - тишина, тебе - веселие. Мне - темнота, тебе - лучи. Но даже наше новоселие С тобою нас не разлучит. И только в час, когда на атомы Истает то, что было мной, Ты загрустишь, моя пернатая, Своей печалью неземной. И, надо мной уже не властная, И не перечащая мне, Шурша нарядами атласными, Взмахнешь крылами в вышине...

muffin_trash: Пруды в округе затвердели, и до острова, недостижимого ранее, можно добраться ступая по прочной надежной поверхности. Мимо остова черной ольхи парит вороная стая птиц. Колючие прутья на небе - гравюрой. Скудность палитры собой подтверждает истину (Всё от лукавого. С беса всё, с жиру, с дуру! Только «нет, нет» и только «да, да» истинно). Планета свершила полный пробег, сомкнув точку начала и точку конца. Светило след за собой оставляет, опять утонув точно в том месте, где годом назад утопило себя. И жидкость, кристаллизуясь в лед, знает заранее, что потечет потоком. Что же в масштабах Вечности может год? Только закончить круг, чтобы вернуть к истокам. Только в несчетный раз вновь разыграть свой бой, разбросав позади себя груды и груды падали. Я так бы хотела сейчас этот путь повторить с тобой. Да только загнанных лошадей пристреливают. Не правда ли?

стихия: Бушует снежная весна. Я отвожу глаза от книги... О, страшный час, когда она, Читая по руке Цуниги, В глаза Хозе метнула взгляд! Насмешкой засветились очи, Блеснул зубов жемчужный ряд, И я забыл все дни, все ночи, И сердце захлестнула кровь, Смывая память об отчизне... А голос пел: Ценою жизни Ты мне заплатишь за любовь! © Александр Блок

hi!: Валентин Берестов Вот двое влюбленных на лоне природы Читают стихи и жуют бутерброды. Две толстых вороны на ветках сухих Сидят и внимательно слушают их. Уходят… И вслед за четою влюбленной На место свиданья слетают вороны, И крошки клюют на примятой траве, И долго стоят голова к голове.

Филифьонка: Надо посуду вымыть, а тянет разбить. Это отчаянье, Господи, а не лень. Как это трудно, Господи, - век любить. Каждое утро, Господи, каждый день. Был сквозь окно замерзшее виден рай, Яблоком тусклым моченым манила зима. Как я тогда просила: "Господи, дай!" - На, - отвечал, - только будешь нести сама. Наталья Хаткина

hi!: Александр Дракохруст Дышать без тебя Могу. И жить без тебя Могу. И всё-таки Я дышу, Как рыба На берегу. И всё-таки Я живу, Как на баркасе В шторм — Сбивает меня Волна И барахлит Мотор... Я долго Не продержусь, Хоть ты говоришь: — Держись! В далёких Твоих руках — Дыханье моё И жизнь.

hi!: Игорь Северянин Странно... Мы живём, точно в сне неразгаданном, На одной из удобных планет... Много есть, чего вовсе не надо нам, А того, что нам хочется, нет.

hi!: Вероника Тушнова Ничего уже не объяснить, Что случилось- мы не знаем сами... И еще пытаемся любить За зиму остывшими сердцами. Только вечер призрачен и тих, Сладко пахнет морем и цветами, Ты еще коснешься губ моих, Но уже холодными губами... Я еще ладонь твою сожму, Но сердца уже спокойно бьются, Не осознавая, почему Так нелепо люди расстаются...

Ирината: Владислав Ходасевич ВЕЧЕР Под ногами скользь и хруст. Ветер дунул, снег пошел. Боже мой, какая грусть! Господи, какая боль! Тяжек Твой подлунный мир, Да и Ты немилосерд, И к чему такая ширь, Если есть на свете смерть? И никто не объяснит, Отчего на склоне лет Хочется еще бродить, Верить, коченеть и петь.

hi!: Леонид Филатов В пятнадцать лет, продутый на ветру Газетных и товарищеских мнений, Я думал: «Окажись, что я не гений, - Я в тот же миг от ужаса умру!...» Садясь за стол, я чувствовал в себе Святую безоглядную отвагу, И я марал чернилами бумагу, Как будто побеждал ее в борьбе! Когда судьба пробила тридцать семь И брезжило бесславных тридцать восемь, Мне чудилось – трагическая осень Мне на чело накладывает тень. Но точно вызов в суд или в собес К стеклу прижался желтый лист осенний, И я прочел на бланке: «Ты не гений!» - Коротенькую весточку с небес. Я выглянул в окошко – ну нельзя ж, Чтобы в этот час, чтоб в этот миг ухода Нисколько не испортилась погода, Ничуть не перестроился пейзаж! Все было прежним. Лужа на крыльце. Привычный контур мусорного бака. И у забора писала собака С застенчивой улыбкой на лице. Все также тупо пялился в окно Знакомый голубь, важный и жеманный…. И жизнь не перестала быть желанной От страшного прозренья моего!..

Ирината: Нас написали без черновика. И, канцелярский мир не обанкротив, поставили на полку вниз торцом. Вот так всегда - влюбиться на века, а разлюбить в четверг, в кафе напротив, до капуччино, после голубцов, как раз решая - попросить ли счёт Или, быть может, посидеть еще. Приходится вставать из-за стола. Сквозь небо просочился желтый сок, пропитанный дождём или туманом. Холодная осенняя смола, с волос стекая, трогает висок. как, помню, в детстве говорила мама: Испытанное средство от бессонниц - Кусочек хлеба с маслом, с крупной солью. Исчезли те, с кем раньше у меня не то чтобы душа сливалась в хоре, не то чтобы сердца стучали в такт, но те, кого не нужно догонять, кого не нужно дожидаться в холле, а с кем шагаешь рядом просто так. Да, дело не в созвучии сердец, но просто не с кем рядом посидеть. Да, я и впрямь хочу всё время спать. Присыпал дождь глаза солёной крошкой, а солнце соком смазало слова. Спасибо, мама. Проданы места, у каждого своя суперобложка, и в оглавленьи главная глава. У всех своя особенная стать. Нам есть, где встать. Нам можно просто спать. На полках книги жмутся всё тесней - так люди на трамвайной остановке смущенно дышат в чей-то капюшон. Он пахнет псиной, словно мокрый снег, свечой, слезой, соломенной циновкой, швом, шорохом, простым карандашом. Лови свой шанс, точнее свой трамвай. А книги не спасти - не открывай. Не открывай, не спрашивай: "Кто там?" Аминь, своя страница ближе к тексту, когда твой том стоит на перекрёстке - он непременно будет разорён. Пройдется ветер по твоим листам, Растащит на цитаты без контекста. Огонь придёт - весь город будто в блёстках твоим последним светом озарён. Потащит по ногам, по мокрой жиже, Взовьется пеплом всё, что хочет вверх. Вот так всегда - не знать любви полжизни, А полюбить - как водится - в четверг. (с) Аля Кудряшева (Изюбрь)

Филифьонка: Москва Ирина Конова(молодой поэт) А на семи холмах моя тюрьма, А на восьми ветрах моя свобода; У нас на миллион - одна стена, На каждого из нас по небосводу, Чтоб каждый видеть мог свою печаль, Свою любовь и радость без причины... На каждого из нас - свинец и сталь, И каждому из нас - в глаза и в спину.

hi!: Анна Полетаева Орхидеи нежно цветут в саду... И всему, наверное, есть предел. Я, конечно, смолкну – и отойду, Если ты вдруг этого захотел. Я, конечно, выдержу – не впервой, Ты имеешь право на эту блажь... И сглотнув поднявшийся к горлу вой, Вместо бритвы выберу карандаш. Полосну по белому наугад – И по букве вытечет тишина... Все неспешным шагом уходит в сад. Орхидеи сладостны. Ночь нежна.

Ирината: Всем поклонникам ХОРОШИХ АРТИСТОВ - посвящается! А.С. Пушкин "Евгений Онегин" (отрывок) ...Нет, поминутно видеть вас, Повсюду следовать за вами, Улыбку уст, движенье глаз Ловить влюбленными глазами, Внимать вам долго, понимать Душой все ваше совершенство, Пред вами в муках замирать, Бледнеть и гаснуть... вот блаженство! И я лишен того: для вас Тащусь повсюду наудачу; Мне дорог день, мне дорог час: А я в напрасной скуке трачу Судьбой отсчитанные дни. И так уж тягостны они. Я знаю: век уж мой измерен; Но чтоб продлилась жизнь моя, Я утром должен быть уверен, Что с вами днем увижусь я... Боюсь: в мольбе моей смиренной Увидит ваш суровый взор Затеи хитрости презренной - И слышу гневный ваш укор. Когда б вы знали, как ужасно Томиться жаждою любви, Пылать - и разумом всечасно Смирять волнение в крови; Желать обнять у вас колени И, зарыдав, у ваших ног Излить мольбы, признанья, пени, Все, все, что выразить бы мог, А между тем притворным хладом Вооружать и речь и взор, Вести спокойный разговор, Глядеть на вас веселым взглядом!..

wing: Владимир Маяковский ЛИЛИЧКА Вместо письма Дым табачный воздух выел. Комната - глава в крученыховском аде. Вспомни - за этим окном впервые руки твои, исступленный, гладил. Сегодня сидишь вот, сердце в железе. День еще - выгонишь, можешь быть, изругав. В мутной передней долго не влезет сломанная дрожью рука в рукав. Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась. Не надо этого, дорогая, хорошая, дай простимся сейчас. Все равно любовь моя - тяжкая гиря ведь - висит на тебе, куда ни бежала б. Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб. Если быка трудом уморят - он уйдет, разляжется в холодных водах. Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых. Захочет покоя уставший слон - царственный ляжет в опожаренном песке. Кроме любви твоей, мне нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем. Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял, а мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени. И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа. Завтра забудешь, что тебя короновал, что душу цветущую любовью выжег, и суетных дней взметенный карнавал растреплет страницы моих книжек... Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг. 26 мая 1916, Петроград

дождь и время: Я люблю твои брови, твои волосы, я сражаюсь за тебя в ослепительно белых коридорах, где плещут фонтаны света, я оспариваю тебя у любого имени, осторожно счищаю его с тебя, как корку со шрама, я осыпаю твои волосы пеплом от молний и лентами, спящими в дожде. Я не хочу, чтобы ты имела какую-нибудь форму, была именно тем, что начинается после твоей руки, подумай о воде, или о львах, что растворяются в сиропе басен, или о жестах - этой архитектуре из ничего, зажигающей свои огни в самой середине встречи. Каждое утро - это школьная доска, на которой я выдумываю тебя, рисую тебя, тут же готовый стереть: ты не такая, не с этими гладкими волосами, не с этой улыбкой. Я ищу твою сумму, ищу край бокала, в котором вино, и луна, и зеркало, ищу ту линию, что заставляет мужчину дрожать в галлерее музея. А ещё я люблю тебя, а на улице идёт дождь и время. ***Хулио Кортасар***

hi!: Анна Полетаева А цвет их – это просто цвет... Вина ли, крови – нам без разниц. Других давно на складе нет – остался только броский глянец для вечной сказки... Он хорош. И без сомнений пущен в дело... Беги скорей, чего ты ждешь? Оставь того, кто плыл под белым. Смотри, запомни этот миг: какой красавец за штурвалом – из тайных помыслов возник – под лучшим в мире ярко-алым. Ты будешь с ним, моя Ассоль, всегда любима и желанна... Не узнаёшь его? Позволь представить Грея... Дориана.

hi!: Ким Юлий Театральный Эпилог Слава отважным героям, Слава великим поэтам, Слава бессмертным легендам, Ура, ура, ура! Подвиг души благородной, Пусть вам послужит примером, Яркой звездой путеводной Пусть вам послужит! А нам пора: Как только этот занавес Дадут последний раз, Последний прозвучит аплодисмент, Коня, копье и щит, Сдадим мы в реквизит, Сдадим и, уходя, потушим свет, И сняв долой парик седой и бороды отклеив, Мы пустимся в обычные дела, дела, дела, И нет и не было героев и злодеев, И подвигов во имя добра или зла. А есть одинадцать часов и выход из театра, Есть дети и семья и дом родной --- ой, ой! --- Есть летние гастроли, репетиция на завтра И в пятницу законный выходной, Есть роли, гастроли, Успех --- чего же боле? И слава Богу, что никто из нас В жизни не осмелится Накинуться на мельницы, Имея на голове дырявый таз! --- Только я, очарованный зритель, Глубоко потрясенный до слез, Я, ведь, брошу родную обитель И коня оседлаю всерьез. И поеду скакать и бороться Против темных таинственных сил, Ибо есть на земле благородство: Я в себе его вдруг ощутил. И в беде никого не покину, И удары приму на себя И, наверно, конечно, погибну А потом вы играйте меня. --- В добрый путь! Мы смеяться не станем, А, когда утомишься от ран, Приходи, мы еще раз обманем: Ты умеешь поверить в обман, Ты умеешь поверить в обман.

Ирината: Владимир Высоцкий ЕНГИБАРОВУ - ОТ ЗРИТЕЛЕЙ Шут был вор: он воровал минуты - Грустные минуты, тут и там,- Грим, парик, другие атрибуты Этот шут дарил другим шутам. В светлом цирке между номерами Незаметно, тихо, налегке Появлялся клоун между нами Иногда в дурацком колпаке. Зритель наш шутами избалован - Жаждет смеха он, тряхнув мошной, И кричит: "Да разве это клоун! Если клоун - должен быть смешной!" Вот и мы... Пока мы вслух ворчали: "Вышел на арену, так смеши!"- Он у нас тем временем печали Вынимал тихонько из души. Мы опять в сомненье - век двадцатый: Цирк у нас, конечно, мировой,- Клоун, правда, слишком мрачноватый - Невеселый клоун, не живой. Ну а он, как будто в воду канув, Вдруг при свете, нагло, в две руки Крал тоску из внутренних карманов Наших душ, одетых в пиджаки. Мы потом смеялись обалдело, Хлопали, ладони раздробя. Он смешного ничего не делал - Горе наше брал он на себя. Только - балагуря, тараторя,- Все грустнее становился мим: Потому что груз чужого горя По привычке он считал своим. Тяжелы печали, ощутимы - Шут сгибался в световом кольце,- Делались все горше пантомимы, И морщины глубже на лице. Но тревоги наши и невзгоды Он горстями выгребал из нас - Будто обезболивал нам роды,- А себе - защиты не припас. Мы теперь без боли хохотали, Весело по нашим временам: Ах, как нас прекрасно обокрали - Взяли то, что так мешало нам! Время! И, разбив себе колени, Уходил он, думая свое. Рыжий воцарился на арене, Да и за пределами ее. Злое наше вынес добрый гений За кулисы - вот нам и смешно. Вдруг - весь рой украденных мгновений В нем сосредоточился в одно. В сотнях тысяч ламп погасли свечи. Барабана дробь - и тишина... Слишком много он взвалил на плечи Нашего - и сломана спина. Зрители - и люди между ними - Думали: вот пьяница упал... Шут в своей последней пантомиме Заигрался - и переиграл. Он застыл - не где-то, не за морем - Возле нас, как бы прилег, устав,- Первый клоун захлебнулся горем, Просто сил своих не рассчитав. Я шагал вперед неукротимо, Но успев склониться перед ним. Этот трюк - уже не пантомима: Смерть была - царица пантомим! Этот вор, с коленей срезав путы, По ночам не угонял коней. Умер шут. Он воровал минуты - Грустные минуты у людей. Многие из нас бахвальства ради Не давались: проживем и так! Шут тогда подкрадывался сзади Тихо и бесшумно - на руках... Сгинул, канул он - как ветер сдунул! Или это шутка чудака?.. Только я колпак ему - придумал,- Этот клоун был без колпака.

Ирината: Сновиденья скользят, сновиденья плывут чередой. Вот ночная река, в ней дрожит отраженье луны. Шелестит осока, и над быстротекущей водой, Низко ветки склонивши, чернеют листы бузины. И трёхзвёздную ручку незримая движет рука - То Большая Медведица черпает воду ковшом. У стеклянной совы я спросил: - Верно ль это, что в нём, Среди звёзд четырёх, с каждым взмахом - иная река? Скрипнул клюв, захрустело стекло – битый лёд: - Всё идёт чередой, но ничто никуда не уйдёт. Та река, что зовётся Рекою, навечно полна, А луна то кругла, то ущербна, но вечно – луна, И не в силах никто увеличить, уменьшить её. Ибо если изменчивость ставить в начало начал, Как в мгновение сможем постигнуть Вселенной объём? Тут последнее слово шипящий смешок увенчал Над кустом бузины закачалась змеи голова: - Если числить начнём постоянство за первоисток, Значит, вечен туман и увядшей кувшинки листок, Вечна мышь, та, которую с хрустом сожрала сова. Задымил едкий спор, загорелась колючая брань, Чешуя полетела и кожа, и пух полетел, и перо. Расползлось сновидение, точно истлевшая ткань. Покатилась монета луны, золотое мелькнуло ребро. Я проснулся. Мне душно. В ушах колокольчик звенит. Стены сдвинулись ближе, ушёл потолок высоко, Затухают шаги, уголь спички всё ярче горит. Инструмент перестроен – исход поворота колков. Поскорее на воздух! Сквозь стены, сквозь дверь на крыльцо Выбегаю. И вижу: луна между двух берегов, В небе виснет река, огибая края облаков, А Большая Медведица звёзды замкнула в кольцо. Сновиденья скользят, сновиденья плывут чередой… (с) Александр Маслов

стихия: - Мы расстаемся - и одновременно овладевает миром перемена, и страсть к измене так в нем велика, что берегами брезгает река, охладевают к небу облака, кивает правой левая рука и ей надменно говорит: - Пока! Апрель уже не предвещает мая, да, мая не видать вам никогда, и распадается Иван-да-Марья. О, желтого и синего вражда! Свои растенья вытравляет лето, долготы отстранились от широт, и белого не существует цвета - остались семь его цветных сирот. Природа подвергается разрухе, отливы превращаются в прибой, и молкнут звуки - по вине разлуки меня с тобой. © Белла Ахмадулина

hi!: Станислав ОВЕЧКИН Мне почему-то грустно от того, Что Интерполу я не интересен, Что имени не знают моего, Не посвящают ни стихов, ни песен. Импичмент мне никто не объявлял И не чеканил профиль на монетах, Мне руку Буш ни разу не пожал, А Папа Римский не просил совета. Прискорбно, что совсем я не герой И что не я придумал кока-колу. А то вдруг в космос хочется порой, Так, ненадолго, просто по приколу. Обидно мне, что не подаст бокал Сальери и Каплан стрелять не будет, Мне жаль, что олигархом я не стал И что лакей на зорьке не разбудит… Но, лежа на диване третий день И попивая пиво в сладострастье, Подумал я — какая дребедень, Придет же в голову такое в одночасье!

Катюша: ВЕРБОЧКИ Мальчики да девочки Свечечки да вербочки Понесли домой. Огонечки теплятся, Прохожие крестятся, И пахнет весной. Ветерок удаленький, Дождик, дождик маленький, Не задуй огня! В Воскресенье Вербное Завтра встану первая Для святого дня. А. Блок 1-10 февраля 1906

Lotta: Борис Пастернак НА СТРАСТНОЙ Еще кругом ночная мгла. Еще так рано в мире, Что звездам в небе нет числа, И каждая, как день, светла, И если бы земля могла, Она бы Пасху проспала Под чтение псалтыри. Еще кругом ночная мгла. Такая рань на свете, Что площадь вечностью легла От перекрестка до угла, И до рассвета и тепла Еще тысячелетье. Еще земля голым-гола, И ей ночами не в чем Раскачивать колокола И вторить с воли певчим. И со Страстного четверга Вплоть до Страстной субботы Вода буравит берега И вьет водовороты. И лес раздет и непокрыт, И на Страстях Христовых, Как строй молящихся, стоит Толпой стволов сосновых. А в городе, на небольшом Пространстве, как на сходке, Деревья смотрят нагишом В церковные решетки. И взгляд их ужасом объят. Понятна их тревога. Сады выходят из оград, Колеблется земли уклад: Они хоронят бога. И видят свет у царских врат, И черный плат, и свечек ряд, Заплаканные лица - И вдруг навстречу крестный ход Выходит с плащаницей, И две березы у ворот Должны посторониться. И шествие обходит двор По краю тротуара, И вносит с улицы в притвор Весну, весенний разговор, И воздух с привкусом просфор И вешнего угара. И март разбрасывает снег На паперти толпе калек, Как будто вышел человек, И вынес, и открыл ковчег, И все до нитки роздал. И пенье длится до зари, И, нарыдавшись вдосталь, Доходят тише изнутри На пустыри под фонари Псалтырь или апостол. Но в полночь смолкнут тварь и плоть, Заслышав слух весенний, Что только-только распогодь - Смерть можно будет побороть Усильем воскресенья.

Ирината: Борис Пастернак ГЕФСИМАНСКИЙ САД Мерцаньем звезд далеких безразлично Был поворот дороги озарен. Дорога шла вокруг горы Масличной, Внизу под нею протекал Кедрон. Лужайка обрывалась с половины. За нею начинался Млечный путь. Седые серебристые маслины Пытались вдаль по воздуху шагнуть. В конце был чей-то сад, надел земельный. Учеников оставив за стеной, Он им сказал: "Душа скорбит смертельно, Побудьте здесь и бодрствуйте со мной". Он отказался без противоборства, Как от вещей, полученных взаймы, От всемогущества и чудотворства, И был теперь, как смертные, как мы. Ночная даль теперь казалась краем Уничтоженья и небытия. Простор вселенной был необитаем, И только сад был местом для житья. И, глядя в эти черные провалы, Пустые, без начала и конца, Чтоб эта чаша смерти миновала, В поту кровавом Он молил Отца. Смягчив молитвой смертную истому, Он вышел за ограду. На земле Ученики, осиленные дремой, Валялись в придорожном ковыле. Он разбудил их: "Вас Господь сподобил Жить в дни мои, вы ж разлеглись, как пласт. Час Сына Человеческого пробил. Он в руки грешников себя предаст". И лишь сказал, неведомо откуда Толпа рабов и скопище бродяг, Огни, мечи и впереди -- Иуда С предательским лобзаньем на устах. Петр дал мечом отпор головорезам И ухо одному из них отсек. Но слышит: "Спор нельзя решать железом, Вложи свой меч на место, человек. Неужто тьмы крылатых легионов Отец не снарядил бы мне сюда? И, волоска тогда на мне не тронув, Враги рассеялись бы без следа. Но книга жизни подошла к странице, Которая дороже всех святынь. Сейчас должно написанное сбыться, Пускай же сбудется оно. Аминь. Ты видишь, ход веков подобен притче И может загореться на ходу. Во имя страшного ее величья Я в добровольных муках в гроб сойду. Я в гроб сойду и в третий день восстану, И, как сплавляют по реке плоты, Ко мне на суд, как баржи каравана, Столетья поплывут из темноты".

hi!: Вероника Тушнова Мне без тебя не празднично, не счастливо, не весело, я никогда не думала, чтоб жизнь так мало весила, чтоб жизнь так мало стоила, так медленно текла, была такой пустою без твоего тепла. …А утро здесь лиловое, румяное, скрипучее, курчавятся над кровлями дымки благополучия… …А день просторный, белый, как чаша молока, и пахнут клюквой спелой январские снега. …А вечер нежный, мягкий, серебряный, берёзовый, для счастья предназначенный, и прочь зачем-то вырванный, разорванный и смятый, как лист бумаги бросовый.

стихия: Какое счастие: и ночь, и мы одни! Река - как зеркало и вся блестит звездами; А там-то... голову закинь-ка да взгляни: Какая глубина и чистота над нами! О, называй меня безумным! Назови Чем хочешь; в этот миг я разумом слабею И в сердце чувствую такой прилив любви, Что не могу молчать, не стану, не умею! Я болен, я влюблён; но, мучась и любя - О слушай! о пойми! - я страсти не скрываю, И я хочу сказать, что я люблю тебя - Тебя, одну тебя люблю я и желаю! © Афанасий Фет

hi!: Юнна Мориц Крыша ехала домой Мальчик шёл, сова летела, Крыша ехала домой, Эта крыша не хотела Спать на улице зимой. Мыли блюдца два верблюдца И мяукали дрова, Я ждала, когда вернутся Крыша, мальчик и сова. Спит диван со мной в обнимку, Пляшет снег над головой, Вдруг я слышу - в кнопку бимкнул Мальчик с крышей и совой! Я от этого бим-бома Стала песней на слова, Я пою, когда все дома - Крыша, мальчик и сова. Мальчик шёл, сова летела, Крыша ехала домой - Вот какое было дело В среду вечером зимой! ПОЗДРАВЛЯЮ ВСЕХ С ДНЕМ СМЕХА 1 АПРЕЛЯ!

hi!: Владимир Высоцкий Песня о двух красивых автомобилях Без запретов и следов, Об асфальт сжигая шины, Из кошмара городов Рвутся за город машины, - И громоздкие, как танки, "Форды", "линкольны", "селены", Элегантные "мустанги", "Мерседесы", "ситроены". Будто знают - игра стоит свеч, - Это будет как кровная месть городам! Поскорей - только б свечи не сжечь, Карбюратор... и что у них есть еще там... И не видно полотна - Лимузины, лимузины... Среди них - как два пятна - Две красивые машины, - Будто связанные тросом (А где тонко, там и рвется). Акселераторам, подсосам Больше дела не найдется. Будто знают - игра стоит свеч, - Только вырваться - выплатят все по счетам! Ну а может, он скажет ей речь На клаксоне... и что у них есть еще там... Это скопище машин На тебя таит обиду, - Светло-серый лимузин, Не теряй ее из виду! Впереди, гляди, разъезд, - Больше риску, больше веры! Опоздаешь!.. Так и есть - Ты промедлил, светло-серый! Они знали - игра стоит свеч, - А теперь - что ж сигналить рекламным щитам?! Ну а может, гора ему с плеч, - И с капота... и что у них есть еще там... Нет, развилка - как беда, Стрелки врозь - и вот не здесь ты! Неужели никогда Не сближают нас разъезды? Этот - сходится, один! И, врубив седьмую скорость, Светло-серый лимузин Позабыл нажать на тормоз... Что ж съезжаться - пустые мечты? Или это есть кровная месть городам?.. Покатились колеса, мосты, - И сердца... или что у них есть еще там...

Lotta: Поль Верлен Томление Я — римский мир периода упадка, Когда, встречая варваров рои, Акростихи слагают в забытьи Уже, как вечер, сдавшего порядка. Душе со скуки нестерпимо гадко. А говорят, на рубежах бои. О, не уметь сломить лета свои! О, не хотеть прожечь их без остатка! О, не хотеть, о, не уметь уйти! Все выпито! Что тут, Батилл, смешного? Все выпито, все съедено! Ни слова! Лишь стих смешной, уже в огне почти, Лишь раб дрянной, уже почти без дела, Лишь грусть без объясненья и предела. (Перевод Б. Пастернака)

Яковлева Ирина: Тихо струится река серебристая В царстве вечернем зелёной весны. Солнце садится за горы лесистые. Рог золотой выплывает луны. Запад подёрнулся лентою розовой, Пахарь вернулся в избушку с полей, И за дорогою в чаще берёзовой Песню любви затянул соловей. Слушает ласково песни глубокие С запада розовой лентой заря. С нежностью смотрит на звёзды далёкие И улыбается небу земля. Люблю стихи С.Есенина.

Ирината: Яковлева Ирина пишет: Люблю стихи С.Есенина. Я - тоже. Сергей Есенин Пугачев Монолог Бурнова Нет, нет, нет! Я совсем не хочу умереть! Эти птицы напрасно над нами вьются. Я хочу снова отроком, отряхая с осинника медь, Подставлять ладони, как белые скользкие блюдца. Как же смерть? Разве мысль эта в сердце поместится, Когда в Пензенской губернии у меня есть свой дом? Жалко солнышко мне, жалко месяц, Жалко тополь над низким окном. Только для живых ведь благословенны Рощи, потоки, степи и зеленя. Слушай, плевать мне на всю вселенную, Если завтра здесь не будет меня! Я хочу жить, жить, жить, Жить до страха и боли! Хоть карманником, хоть золоторотцем, Лишь бы видеть, как мыши от радости прыгают в поле, Лишь бы слышать, как лягушки от восторга поют в колодце. Яблоневым цветом брызжется душа моя белая, В синее пламя ветер глаза раздул. Ради бога, научите меня, Научите меня, и я что угодно сделаю, Сделаю что угодно, чтоб звенеть в человечьем саду!

hi!: Сергей Есенин СОБАКЕ КАЧАЛОВА Дай, Джим, на счастье лапу мне, Такую лапу не видал я сроду. Давай с тобой полаем при луне На тихую, бесшумную погоду. Дай, Джим, на счастье лапу мне. Пожалуйста, голубчик, не лижись. Пойми со мной хоть самое простое. Ведь ты не знаешь, что такое жизнь, Не знаешь ты, что жить на свете стоит. Хозяин твой и мил и знаменит, И у него гостей бывает в доме много, И каждый, улыбаясь, норовит Тебя по шерсти бархатной потрогать. Ты по-собачьи дьявольски красив, С такою милою доверчивой приятцей. И, никого ни капли не спросив, Как пьяный друг, ты лезешь целоваться. Мой милый Джим, среди твоих гостей Так много всяких и невсяких было. Но та, что всех безмолвней и грустней, Сюда случайно вдруг не заходила? Она придет, даю тебе поруку. И без меня, в ее уставясь взгляд, Ты за меня лизни ей нежно руку За все, в чем был и не был виноват.

Lotta: Арсений Тарковский Эвридика У человека тело Одно, как одиночка, Душе осточертела Сплошная оболочка С ушами и глазами Величиной в пятак И кожей - шрам на шраме, Надетой на костяк. Летит сквозь роговицу В небесную криницу, На ледяную спицу, На птичью колесницу И слышит сквозь решетку Живой тюрьмы своей Лесов и нив трещотку, Трубу семи морей. Душе грешно без тела, Как телу без сорочки,- Ни помысла, ни дела, Ни замысла, ни строчки. Загадка без разгадки: Кто возвратится вспять, Сплясав на той площадке, Где некому плясать? И снится мне другая Душа, в другой одежде: Горит, перебегая От робости к надежде, Огнем, как спирт, без тени Уходит по земле, На память гроздь сирени Оставив на столе. Дитя, беги, не сетуй Над Эвридикой бедной И палочкой по свету Гони свой обруч медный, Пока хоть в четверть слуха В ответ на каждый шаг И весело и сухо Земля шумит в ушах.

стихия: Красота Одна есть в мире красота — Любви, печали, отреченья И добровольного мученья За нас распятого Христа. © К. Д. Бальмонт

Филифьонка: ПРИЗНАНИЕ ...сегодня,6 апреля... Я вас люблю, - хоть я бешусь, Хоть это труд и стыд напрасный, И в этой глупости несчастной У ваших ног я признаюсь! Мне не к лицу и не по летам... Пора, пора мне быть умней! Но узнаю по всем приметам Болезнь любви в душе моей Без вас мне скучно, - я зеваю; При вас мне грустно, - я терплю; И, мочи нет, сказать желаю, Мой ангел, как я вас люблю! Когда я слышу из гостиной Ваш легкий шаг, иль платья шум, Иль голос девственный, невинный, Я вдруг теряю весь свой ум. Вы улыбнетесь, - мне отрада; Вы отвернетесь, - мне тоска; За день мучения - награда Мне ваша бледная рука. Когда за пяльцами прилежно Сидите вы, склонясь небрежно, Глаза и кудри опустя, - Я в умиленьи, молча, нежно Любуюсь вами, как дитя!.. Сказать ли вам мое несчастье, Мою ревнивую печаль, Когда гулять, порой в ненастье. Вы собираетеся в даль? И ваши слезы в одиночку, И речи в уголку вдвоем, И путешествия в Опочку, И фортепьяно вечерком?.. Алина! сжальтесь надо мною. Не смею требовать любви. Быть может, за грехи мои, Мой ангел, я любви не стою! Но притворитесь! Этот взгляд Всё может выразить так чудно! Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад! А.С.Пушкин

hi!: Константа Галчинский (пер. с польского) Ночь (I) Прислушиваюсь чутко я к шуму в кронах парка; как этой ночью жутко, как этой ночью жарко; любовь с небес струится и сквозь кору сочится, теряют перья птицы, а я - свои страницы. Поскольку ночь - как вальс... (II) На мост прибеги, на мост, - букет покрепче держи, чтоб ветер его не унес. А имя твое - изумрудное. В твоих волосах ветер; я знаю их азбуку тайную, изгибы кудрей и локонов. Еще далеко до рассвета. Ты слышишь течение ночи? как будто куранты на башнях затопленных городов. А имя твое - из ветра. (III) Когда же ночь для нас раскроется, как дверь, и сна узоры явятся на двери, - тебя увижу я такою, как теперь, и вновь словам твоим поверю. Листва деревьев к волосам прильнет твоим, и ночь к руке притронется украдкой. Давай с тобою эту ночь благословим - вдвоем упасть в нее так сладко. Подобны пьяным будем мы с тобой к утру, а ночь - разбита, как фортепиано; слегка покачивать нас будет на ветру, а ночь, а ночь - болеть, как рана.

Ирината: ЗИНАИДА ГИППИУС Игра Совсем не плох и спуск с горы: Кто бури знал, тот мудрость ценит. Лишь одного мне жаль: игры... Ее и мудрость не заменит. Игра загадочней всего И бескорыстнее на свете. Она всегда — ни для чего, Как ни над чем смеются дети. Котенок возится с клубком, Играет море в постоянство... И всякий ведал — за рулем — Игру безумную с пространством. Играет с рифмами поэт, И пена — по краям бокала... А здесь, на спуске, разве след — След от игры остался малый. Пускай! Когда придет пора И все окончатся дороги, Я об игре спрошу Петра, Остановившись на пороге. И если нет игры в раю, Скажу, что рая не приемлю. Возьму опять суму мою И снова попрошусь на землю.

Мирра: Николай Заболоцкий ПОЭМА ВЕСНЫ Ты и скрипку с собой принесла, И заставила петь на свирели, И, схватив за плечо, повела Сквозь поля, голубые в апреле. Пессимисту дала ты шлепка, Настежь окна в домах растворила, Подхватила в сенях старика И плясать по дороге пустила. Ошалев от твоей красоты, Скряга вытащил пук ассигнаций, И они превратились в листы Засиявших на солнце акаций. Бюрократы, чинуши, попы, Столяры, маляры, стеклодувы, Как птенцы из своей скорлупы, Отворили на радостях клювы. Даже те, кто по креслам сидят, Погрузившись в чины и медали, Улыбнулись и, как говорят, На мгновенье счастливыми стали. Это ты, сумасбродка весна! Узнаю твои козни, плутовка! Уж давно мне из окон видна И улыбка твоя, и сноровка. Скачет по полю жук-менестрель, Реет бабочка, став на пуанты. Развалившись по книгам, апрель Нацепил васильков аксельбанты. Он-то знает, что поле да лес - Для меня ежедневная тема, А весна, сумасбродка небес,- И подружка моя, и поэма. 1956

hi!: КОНСТАНТЫ ИЛЬДЕФОНС ГАЛЧИНСКИЙ ПИСЬМО Тебе я, моя родная, желаю спокойной ночи. Я всюду твой след замечаю, а ночь - весенняя очень! Ты мне лишь одна - отрада, и имя твое так сладко, ты мне - и летом прохлада, ты мне - и зимой перчатка. Ты - счастье мое зимою, осенью, летом, весною, шепни мне: "Спокойной ночи!", поговори со мною. За что же мне радость эта, рай тихий вдвоем с тобою? Ты - свет моего света, мелодия рядом с судьбою.

hi!: Анна Полетаева На высоком стуле, среди пыли, Занавесок, плюшевых зверей, Ты боялась, что тебя забыли,– И хотела к маме поскорей. Платьице расправив аккуратно, По плечам кудряшки распустив, Замирала в страхе непонятном, Глядя в равнодушный объектив. А фотограф с розою в петличке, Поднырнув под чёрное сукно, Обещал загадочную птичку: – Улыбайтесь, детка, как в кино! Годы шли, менялись, как и платье. Ты ждала, ты всё ещё ждала... – Улыбайтесь, детка, не зевайте! Будет птичка... Вот и все дела. ...Ателье закрылось. На закате Старый мастер съехал – и исчез. Улыбайтесь, детка, улыбайтесь... Вас фотографируют с небес.

hi!: Анна Полетаева Ну, вот и всё, окончен год, простились вроде... А он сидит, чего-то ждёт – и не уходит. И теребит мои ключи в ладони красной... Но я молчу – и он молчит: и так всё ясно. И тот, другой, уже звонил: мол, на подходе. А он – глазами: "Не гони!" - и не уходит. – "Ну, хорошо, я хулиган, со мной не сладко..." А сам – ключи себе в карман, почти украдкой. "К чему они тебе, чудак? Бывают круче..." – Да так, – смеётся он, – Да так... На всякий случай.

muffin_trash: * * * Я расскажу тебе — про великий обман: Я расскажу тебе, как ниспадает туман На молодые деревья, на старые пни. Я расскажу тебе, как погасают огни В низких домах, как — пришелец египетских стран — В узкую дудку под деревом дует цыган. Я расскажу тебе — про великую ложь: Я расскажу тебе, как зажимается нож В узкой руке, — как вздымаются ветром веков Кудри у юных — и бороды у стариков. Рокот веков. Топот подков. Марина Цветаева.

hi!: Марина Бородицкая Интернет — это просто большой интернат: в нем живут одинокие дети, в нем живут одаренные дети и совсем несмышленые дети. А еще в нем живут кровожадные, беспощадные, злые, опасные дети, которым лучше бы жить на другой планете. Но они живут вместе с нами в большом интернате, и от них, словно эхо, разносится: — Нате! Нате! Подавитесь! Взорвитесь! Убейтесь! Умрите, суки! — и другие подобные звуки. Мы бы вырубили им свет, но боимся тьмы. Мы позвали бы взрослых, но взрослые — это мы.

стихия: ДВЕ ЛЮБВИ Есть любовь, похожая на дым; Если тесно ей - она одурманит, Дать ей волю - и ее не станет... Быть как дым,- но вечно молодым. Есть любовь, похожая на тень: Днем у ног лежит - тебе внимает, Ночью так неслышно обнимает... Быть как тень, но вместе ночь и день... © Иннокентий Анненский

Александра: Татьяна Смертина Но... что такое? Тоска чугунна. В толпе сказали, Что я – безумна! А то с чего бы – Мой бред и речи? Венок офельный, Господь и свечи... А то с чего бы Я – в петлю бус?! Твой облик – в раму, Смотрю, дивлюсь... Слегка устала? Ох, знал бы ты – Всю ночь сжигала Вкруг нас мосты... И – возводила Дворец с тоски, И жемчуг шила На башмачки...

Ирината: НОВЕЛЛА МАТВЕЕВА Девушка из харчевни Любви моей ты боялся зря, - Не так я страшно люблю! Мне было довольно видеть тебя, Встречать улыбку твою. И если ты уходил к другой Или просто был неизвестно где, Мне было довольно того, что твой Плащ висел на гвозде. Когда же, наш мимолетный гость, Ты умчался, новой судьбы ища. Мне было довольно того, что гвоздь Остался после плаща. Теченье дней, шелестенье лет, - Туман, ветер и дождь… А в доме событье - страшнее нет: Из стенки вырвали гвоздь! Туман, и ветер, и шум дождя… Теченье дней, шелестенье лет… Мне было довольно, что от гвоздя Остался маленький след. Когда же и след от гвоздя исчез Под кистью старого маляра, - Мне было довольно того, что след Гвоздя был виден - вчера. Любви моей ты боялся зря Не так я страшно люблю! Мне было довольно видеть тебя, Встречать улыбку твою! И в теплом ветре ловить опять - То скрипок плач, то литавров медь… А что я с этого буду иметь? Того тебе - не понять.

Lotta: Анна Ахматова Многое еще, наверно, хочет Быть воспетым голосом моим, То, что бессловесное, грохочет, Иль во тьме подземный камень точит, Или пробивается сквозь дым. У меня не выяснены счеты С пламенем, и ветром, и водой... Оттого-то мне мои дремоты Вдруг такие распахнут ворота И ведут за черною звездой.

hi!: Татьяна Снежина ЗВЕЗДА МОЯ Звезда моя, ты не сияй в печали, Не обнажай души моей при всех, К чему всем знать, что нас с тобой венчали И райский ад и непорочный грех. Зачем теперь ты светишь бесполезно На боль мою, сломавшую мне грудь? Мы встретимся с тобой у края бездны, Я прилечу к тебе когда-нибудь... Ты знаешь все - то много или мало, Была со мной ты в каждый миг земной, Ты в счастье мне так ласково сияла И плакала в тоске ночей со мной. Мы прятали за светом дня пороки И падали бессильно в ночь страстей. Звезда моя, мы слишком одиноки В потоке лет и беспросветных дней. Штыками лжи изранена в сраженьи, Душой скитаясь в глубине веков, Я не смогла признаться в пораженьи, И исповедь не снимет всех оков. И вот теперь твой свет, как откровенье, Из чистоты не плачущих небес Зовет меня к спасению забвеньем... Звезда моя, ты Ангел или Бес?..

стихия: Дай выстрадать стихотворенье! Дай вышагать его! Потом, Как потрясенное растенье, Я буду шелестеть листом. Я только завтра буду мастер, И только завтра я пойму, Какое привалило счастье Глупцу, шуту, бог весть кому -- Большую повесть поколенья Шептать, нащупывая звук, Шептать, дрожа от изумленья И слезы слизывая с губ. © Давид Самойлов

An'ka: Дорога к счастью Мы жизнь воспринимаем не иначе, Как поле из цветастых лоскутков. Лоскутик боли, счастья и удачи... Разнообразие - весь мир таков. Он, словно ткач, вплетает в одеяло По ниточке историю судьбы. И каждому из нас всей жизни мало, Чтобы узнать итоги ворожбы. Взрослеем мы различными путями, Встречаем замечательных людей, Что могут поделиться счастьем с нами И превратиться в преданных друзей. Жизнь не прожить в одном диапазоне, В ней сто оттенков ярких, сто дорог. Душа трепещет светлым перезвоном И гаснет, увядает от тревог. Вся наша жизнь – одна дорога к счастью: Терниста, разноцветна, нелегка. И дай нам Бог терпенья и участья, И яркого для жизни лоскутка! Т. Лаврова

Ирината: Олег Ладыженский ПОСЛЕДНИЙ СПЕКТАКЛЬ Посвящается В. Высоцкому -- Гамлету ...Он умирал, безумец Девона. Наивный, гордый, слабый человек с насмешливыми строгими глазами -- и шесть часов перебирал в горсти крупицы, крохи Времени, слова, стеклянные и хрупкие игрушки, боль, гнев и смех, и судороги в горле, всю ржавчину расколотого века, все перья из распоротой души, все тернии кровавого венка, и боль, и плач, и судороги в горле... Он умирал. Он уходил домой. И мешковина становилась небом, и бархатом -- давно облезший плюш, и жизнью -- смерть, и смертью -- труп с косою, и факелы -- багровостью заката; он умирал -- и шелестящий снег, летящие бескрылые страницы с разрушенного ветхого балкона сугробами ложились на помост, заваливая ночь и человека, смывая имя, знаки и слова, пока не оставался человек -- и больше ничего. Он умирал. И Истина молчала за спиною, и Дух, и Плоть, и судороги в горле... ...Он умирал, безумец Девона. Они стояли. И они смотрели. И час, и два, и пять, и шесть часов они стояли -- и молчала площадь, дыша одним дыханьем, умирая единой смертью; с ним -- наедине. Наедине с растерзанной судьбой, наедине с вопросом без ответа, наедине -- убийцы, воры, шлюхи, солдаты, оружейники, ткачи, и пыль, и швы распоротого неба, и боль, и смех, и судороги в горле, и все, кто рядом... Долгих шесть часов никто не умер в дреме переулков, никто не выл от холода клинка, никто не зажимал ладонью раны, никто, никто,-- он умирал один. И этот вопль вселенского исхода ложился на последние весы, и смерть, и смех, и судороги в горле... ...Он умирал, безумец Девона. Все было бы банальнее и проще, когда бы он мог дать себе расчет простым кинжалом... Только он -- не мог. Помост, подмостки, лестница пророков, ведущая в глухие облака, дощатый щит, цедящий кровь по капле, цедящий жизнь, мгновения, слова -- помост, подмостки, судороги в горле, последняя и страшная игра с безглазою судьбою в кошки-мышки, игра, исход... Нам, трепетным и бледным, когда б он мог (но смерть, свирепый сторож, хватает быстро), о, он рассказал бы, он рассказал... Но дальше -- тишина.

Катюша: Константин Бальмонт ВЕЛИКОЕ НИЧТО 1 Моя душа — глухой всебожный храм, Там дышат тени, смутно нарастая. Отраднее всего моим мечтам Прекрасные чудовища Китая. Дракон — владыка солнца и весны, Единорог — эмблема совершенства, И феникс — образ царственной жены, Слиянье власти, блеска и блаженства. Люблю однообразную мечту В созданиях художников Китая, Застывшую, как иней, красоту, Как иней снов, что искрится, не тая. Симметрия — их основной закон. Они рисуют даль — как восхожденье, И сладко мне, что страшный их дракон - Не адский дух, а символ наслажденья. А дивная утонченность тонов, Дробящихся в различии согласном, Проникновенье в таинство основ, Лазурь в лазури, красное на красном! А равнодушье к образу людей, Пристрастье к разновидностям звериным, Сплетенье в строгий узел всех страстей, Огонь ума, скользящий по картинам! Но более, чем это всё, у них Люблю пробел лирического зноя. Люблю постичь сквозь легкий нежный стих Безбрежное отчаянье покоя. 2 К старинным манускриптам в поздний час Почувствовав обычное призванье, Я рылся между свитков — и как раз Чванг-Санга прочитал повествованье. Там смутный кто-то,— я не знаю кто,— Ронял слова печали и забвенья: «Бесчувственно Великое Ничто, В нем я и ты — мелькаем на мгновенье. Проходит ночь — и в роще дышит свет, Две птички, тесно сжавшись, спали рядом, Но с блеском дня той дружбы больше нет, И каждая летит к своим усладам. За тьмою — жизнь, за холодом — апрель, И снова темный холод ожиданья. Я разобью певучую свирель. Иду на Запад, умерли мечтанья. Бесчувственно Великое Ничто, Земля и небо — свод немого храма. Я тихо сплю,— я тот же и никто, Моя душа — воздушность фимиама». <Февраль 1900>

стихия: У поэта соперников нету - ни на улице и не в судьбе. И когда он кричит всему свету, это он не о вас — о себе. Но когда достигает предела и душа отлетает во тьму... Поле пройдено. Сделано дело. Вам решать: для чего и кому. То ли мед, то ли горькая чаша, то ли адский огонь, то ли храм... Все, что было его,— нынче ваше. Все для вас. Посвящается вам. © Булат Окуджава

hi!: Евгений Евтушенко Все, ей-богу же, было бы проще и, наверно, добрей и мудрей, если б я не сорвался на просьбе — необдуманной просьбе моей. И во мгле, настороженной чутко, из опавших одежд родилось это белое лишнее чудо в грешном облаке темных волос. А когда я на улицу вышел, то случилось, чего я не ждал, только снег над собою услышал, только снег под собой увидал. Было в городе строго и лыжно. Под сугробами спряталась грязь, и летели сквозь снег неподвижно опушенные краны, кренясь. Ну зачем, почему и откуда, от какой неразумной любви это новое лишнее чудо вдруг свалилось на плечи мои? Лучше б, жизнь, ты меня ударяла — из меня наломала бы дров, чем бессмысленно так одаряла,— тяжелее от этих даров. Ты добра, и к тебе не придраться, но в своей сердобольности зла. Если б ты не была так прекрасна, ты бы страшной такой не была. И тот бог, что кричит из-под спуда где-то там, у меня в глубине, тоже, может быть, лишнее чудо? Без него бы спокойнее мне? Так по белым пустым тротуарам, и казнясь и кого-то казня, брел и брел я, раздавленный даром красоты, подкосившей меня...

Lotta: А.С.Пушкин ПОЭТ Пока не требует поэта К священной жертве Аполлон, В заботах суетного света Он малодушно погружен; Молчит его святая лира; Душа вкушает хладный сон, И меж детей ничтожных мира, Быть может, всех ничтожней он. Но лишь божественный глагол До слуха чуткого коснется, Душа поэта встрепенется, Как пробудившийся орел. Тоскует он в забавах мира, Людской чуждается молвы, К ногам народного кумира Не клонит гордой головы; Бежит он, дикий и суровый, И звуков и смятенья полн, На берега пустынных волн, В широкошумные дубровы...

Ирината: Юрий Левитанский БЕЛАЯ БАЛЛАДА Снегом времени нас заносит - все больше белеем. Многих и вовсе в этом снегу погребли. Один за другим приближаемся к своим юбилеям, белые, словно парусные корабли. И не трубы, не марши, не речи, не почести пышные. И не флаги расцвечиванья, не фейерверки вслед. Пятидесяти орудий залпы неслышные. Пятидесяти невидимых молний свет. И три, навсегда растянувшиеся, минуты молчанья. И вечным прощеньем пахнущая трава. ...Море Терпенья. Берег Забвенья. Бухта Отчаянья. Последней Надежды туманные острова. И снова подводные рифы и скалы опасные. И снова к глазам подступает белая мгла. Ну, что ж, наше дело такое - плывите, парусные! Может, еще и вправду земля кругла. И снова нас треплет качка осатанелая. И оста и веста попеременна прыть. ...В белом снегу, как в белом тумане, флотилия белая. Неведомо, сколько кому остается плыть. Белые хлопья вьются над нами, чайки летают. След за кормою, тоненькая полоса. В белом снегу, как в белом тумане, медленно тают попутного ветра не ждущие паруса.

стихия: Вы, идущие мимо меня К не моим и сомнительным чарам, — Если б знали вы, сколько огня, Сколько жизни, растраченной даром, И какой героический пыл На случайную тень и на шорох... И как сердце мне испепелил Этот даром истраченный порох. О, летящие в ночь поезда, Уносящие сон на вокзале... Впрочем, знаю я, что и тогда Не узнали бы вы — если б знали — Почему мои речи резки В вечном дыме моей папиросы,— Сколько темной и грозной тоски В голове моей светловолосой. © М. Цветаева.

Lotta: Осип Мандельштам Я скажу тебе с последней Прямотой: Все лишь бредни, шерри-бренди, Ангел мой. Там где эллину сияла Красота, Мне из черных дыр зияла Срамота. Греки сбондили Елену По волнам, Ну а мне - соленой пеной По губам. По губам меня помажет Пустота, Строгий кукиш мне покажет Нищета. Ой-ли, так-ли, дуй-ли, вей-ли, - Все равно. Ангел Мэри, пей коктейли, Дуй вино! Я скажу тебе с последней Прямотой: Все лишь бредни, шерри-бренди, Ангел мой.

hi!: Валентин Гафт Артист — я постепенно познаю, Какую жизнь со мной сыграла шутку злую: Чужую жизнь играю, как свою, И, стало быть, свою играю, как чужую.

Филифьонка: click here

hi!: Давид Самойлов Упущенных побед немало, Одержанных побед немного, Но если можно бы сначала Жизнь эту вымолить у Бога, Хотелось бы чтоб было снова Упущенных побед немало, Одержанных побед немного.

Ирината: Тим Собакин Звук мурррчащего Кота - самый мой любимый звук. Это вам не тра-та-та, это вам не стук-тук-тук. Я печалюсь от бум-бум, часто хмурюсь от бам-бам, Создающих жуткий шум, создающих страшный гам! Если вдруг заметит Кот, что печален я и хмур, Тотчас песню запоёт под названием "МУР-МУР". Так уютно мне,когда в тишине услышу вдруг Звук мурррчащего Кота - самый мой любимый звук. (Кликабельно)

hi!: Эдуард Успенский Мама приходит с работы, Мама снимает боты, Мама проходит в дом, Мама глядит кругом. - Был на квартиру налёт? - Нет. - К нам заходил бегемот? - Нет. - Может быть, дом не наш? - Наш. - Может, не наш этаж? - Наш. Просто приходил Серёжка, Поиграли мы немножко. - Значит, это не обвал? - Нет. - Слон у нас не танцевал? - Нет. - Очень рада. Оказалось, Я напрасно волновалась!

стихия: Признание Сад уснул. Черёмуха бела. День ещё один уходит в вечность. В темноте волшебного крыла Спрятались и юность и беспечность. На закат безжизненный смотрю, Ветер влажный растревожил душу. Лишь одно я знаю,- я люблю, Так люблю, что клятвы все нарушу. С каждым днём себя трудней держать, Мне легко, когда ты где-то рядом. Мне бы птицей быстрокрылой стать, Или ветром, или даже градом. Чтоб от горя заслонить крылом, Или ветром отогнать усталость, Чтоб стучаться градом под окном, И любить... Ну сколько там осталось... Я к тебе губами прикоснусь, Где б ты не был, чувствовать ты будешь. Я уйду назад, но я вернусь К той надежде, что меня полюбишь. Сад уснул. Пути к рассвету нет. Месяц светит в призрачном тумане. Может передаст тебе привет И назначит встречу на поляне. © Ф.Тютчев

стихия: Пишите для себя - как пишут дети, Как дети для себя рисуют звуки, Не думая о том, что есть на свете Хрестоматийно творческие муки. Пишите для себя - как бред любови, Как поцелуи пишут и объятья, Не думая о том, что наготове Станок печатный должен быть в кровати, Читающий народ и славы трубы, И, уж конечно, пресса мировая... Пишите для себя - как пишут губы, Самозабвенно строки повторяя. Пишите для себя - как пишут втайне, Где не растут ничьи глаза и уши. Пишите для себя - как пишут крайне Ранимые и трепетные души. Пишите для себя - как строки эти, В которых ни малейшего подлога. Пишите для себя - как пишут дети, Как пишут эти почтальоны Бога. © Юнна Мориц

стихия: Холод, тело тайно сковывающий, Холод, душу очаровывающий… От луны лучи протягиваются, К сердцу иглами притрагиваются. В этом блеске - все осилившая власть, Умирает обескрылевшая страсть. Все во мне - лишь смерть и тишина, Целый мир - лишь твердь и в ней луна. Гаснут в сердце невзлелеянные сны, Гибнут цветики осмеянной весны. Снег сетями расстилающимися Вьет над днями забывающимися, Над последними привязанностями, Над святыми недосказанностями! © валерий Брюсов

Ирината: Алексей Королев [c] Памяти Лили Б. в стране по имени босая среди кухарочной возни где мальчики подруг бросая уходят умирать одни где спрятана живая речь за тайгу шарманку и тюрьму поэтом надобно увлечься и подарить себя ему и стать рабыней вековою и отдаваться от и до и стать великою вдовою и подчиниться мысли что в стране намешанных традиций упорства и терпенья впредь поэтом надо не родиться поэтом надо умереть и пусть в конце или сначала заполоняет пустота места душевного развала все изменяется когда с экрана ли с листа вслепую на слух ли против естества стихотворение как пулю в себя приемлет голова

Ирината: Юнна Мориц РОЖДЕНИЕ КРЫЛА Все тело с ночи лихорадило, Температура - сорок два. А наверху летали молнии И шли впритирку жернова. Я уменьшалась, как в подсвешнике. Как дичь, приконченная влет. И кто-то мой хребет разламывал, Как дворники ломают лед. Приехал лекарь в сером ватнике, Когда порядком рассвело. Откинул тряпки раскаленные, И все увидели крыло. А лекарь тихо вымыл перышки, Росток покрепче завязал, Спросил чего-нибудь горячего И в утешение сказал: - Как зуб, прорезалось крыло, Торчит, молочное, из мякоти. О господи, довольно плакати! С крылом не так уж тяжело.

стихия: Чары Лючинь Лючинь печальная читала вечером ручьисто-вкрадчиво, Так чутко чувствуя журчащий вычурно чужой ей плач, И, в человечестве чтя нечто вечное, чем чушь Бокаччио, От чар отчаянья кручинно-скучная, чла час удач. Чернела, чавкая, чумазой нечистью, ночь бесконечная, И челны чистые, как пчелы - птенчики безречных встреч, Чудили всячески, от качки с течами полуувечные, Чьи очи мрачные из чисел чудную чеканят речь. Чьи очи мрачные из чисел чудную чеканят речь пречистую. Отлично честная Лючинь сердечная лечила чад Порочных выскочек? Коричне-глетчерно кричит лучистое В качалке алчущей Молчанье чахлое, влача волчат… © Игорь Северянин

стихия: КАРУСЕЛЬ В час пустынный, в час мятели, В легком беге карусели, В вихре шумном и лихом, В вечер зимний, в вечер серый, Мчатся дамы, кавалеры, Кто - в карете, кто - верхом… Зыбля прах, взрывая иней, Князь с маркизой, граф с княгиней, То четою, то сам - друг, Длинной цепью, пестрой ротой, Кто в раздумье, кто с зевотой, Пробегают малый круг… И поет им беспрерывно Зов шарманки заунывной, Хриплой жалобой звеня… И от песни однозвучной Часто-часто, в час докучный, Рыцарь валится с коня… Часто - часто рвутся звенья, Иссякает нить забвенья И скудеет свет в очах, Но вплетенных в вихрь случайный Строго гонит ворот тайный, Им невидимый рычаг… © Юргис Балтрушайтис

hi!: Владимир Высоцкий "Песня о погибшем летчике" Посвящается дважды Герою Советского Союза Николаю Скоморохову и его погибшему другу Николаю Горбунову Всю войну под завязку я всё к дому тянулся, И хотя горячился - воевал делово, - Ну а он торопился, как-то раз не пригнулся - И в войне взад-вперёд обернулся за два года - всего ничего. Не слыхать его пульса С сорок третьей весны, - Ну а я окунулся В довоенные сны. И гляжу я дурея, И дышу тяжело: Он был лучше, добрее, Добрее, добрее, - Ну а мне - повезло. Я за пазухой не жил, не пил с господом чая, Я ни в тыл не просился, ни судьбе под подол, - Но мне женщины молча намекали, встречая: Если б ты там на веки остался - может мой бы обратно пришёл?! Для меня - не загадка Их печальный вопрос, - Мне ведь тоже несладко, Что у них не сбылось. Мне ответ подвернулся: - Извините, что цел! Я случайно вернулся, Вернулся, вернулся, - Ну а ваш - не сумел. Он кричал напоследок, в самолёте сгорая: -Ты живи! Ты дотянешь! - доносилось сквозь гул. Мы летали под богом возле самого рая, - Он поднялся чуть выше и сел там, ну а я - до земли дотянул. Встретил лётчика сухо Райский аэродром. Он садился на брюхо, но не ползал на нём. Он уснул - не проснулся, Он запел - не допел. Так что я вот вернулся, Глядите - вернулся, - Ну а он - не успел. Я кругом и навечно виноват перед теми, С кем сегодня встречаться я почёл бы за честь, - Но хотя мы живыми до конца долетели - Жжёт нас память и мучает совесть, у кого, у кого она есть. Кто-то скупо и чётко Отсчитал нам часы Нашей жизни короткой, Как бетон полосы, - И на ней - кто разбился, Кто взлетел навсегда... Ну а я приземлился, А я приземлился, - Вот какая беда...

Lotta: Игорь Северянин "Сегодня не приду, когда приду – не знаю! Я радуюсь весне, сирени, солнцу, маю! Я радуюсь тому, что вновь растет трава! «Подайте мой мотор, Шофер, - на Острова!» Пускай меня к тебе влечет неудержимо, Мне хочется забыть, что я тобой любима, Чтоб чувствовать острей весенний этот день, Чтоб слаже тосковать.. «В сирень, шофер, в сирень…!» Я так тебя люблю, что быть с тобою вместе Порой мне тяжело: ты мне, своей невесте, Так много счастья дал, собой меня впитав, Что отдых от тебя среди цветов и трав.. Пощады мне, молю! Я требую пощады! Я видеть не могу тебя, и мне не надо.. «Нельзя ли по морю, шофер? А на звезду?.. Чтоб только как-нибудь… : «Сегодня не приду..»

стихия: Прости!во мгле воспоминанья Все вечер помню я один: Тебя одну среди молчанья И твой пылающий камин. Глядя в огонь,я забывался, Волшебный круг меня томил, И чем то горьким отзывался Избыток счастия и сил. Что за раздумие у цели? Куда безумство завлекло? В какие дебри и метели Я уносил твое тепло? Где ты?Ужель,ошеломленный Кругом не видя ничего, Застывший,вьюгой убеленный, Стучусь у сердца твоего? © Афанасий Фет.

стихия: Твоих очей голубизна Мне в душу ветерком пахнула: Тобой душа озарена… Вот вешним щебетом она В голубизну перепорхнула. © Андрей Белый

hi!: Рабиндранат Тагор Когда тебя во сне моем не вижу, Мне чудится, что шепчет заклинанья Земля, чтобы исчезнуть под ногами. И за пустое небо уцепиться, Поднявши руки, в ужасе хочу я. В испуге просыпаюсь я и вижу, Как шерсть прядешь ты, низко наклонившись, Со мною рядом неподвижно сидя, Собой являя весь покой творенья. Перевод А.Ахматовой

An'ka: Мне бы только смотреть на тебя, Видеть глаз злато-карий омут, И чтоб, прошлое не любя, Ты уйти не смогла к другому. Поступь нежная, легкий стан, Если б знала ты сердцем упорным, Как умеет любить хулиган, Как умеет он быть покорным. Я б навеки забыл кабаки И стихи бы писать забросил, Только б тонко касаться руки И волос твоих цветом в осень. Я б навеки пошел за тобой Хоть в свои, хоть в чужие дали... В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. © Сергей Есенин ("Заметался пожар голубой...", 1923; из сборника "Москва кабацкая. Любовь хулигана")

hi!: Федерико Гарсиа Лорка Я люблю человеческий голос. Одинокий человеческий голос, Измученный любовью И вознесенный над гибельной землею. Голос должен высвободится Из гармонии мира И хора природы Ради своей одинокой ноты.

стихия: Милый голос, теплота руки – Вот и все: науки и законы, Александры и Наполеоны, Все это - такие пустяки. Милый голос, чуточку усталый, И улыбка тихая во мгле, Чтобы стать счастливым на земле, Сердцу надо до смешного мало. Пусть же разорвут меня на части И на всех соборах проклянут За нечеловеческое счастье Этих изумительных минут. Милый голос, теплота руки – Вот и все: моря и океаны, Города, пустыни, царства, страны, Все это - такие пустяки. Милый голос, теплота руки… © Рюрик Ивнев. 1926 г.

hi!: И.В.Гете пер.Б.Заходера Помню, как она глядела - Помню губы, руки, грудь - Сердце помнит - помнит тело Не забыть. И не вернуть. Но она была, была! Да, была! Все это было: Мимоходом обняла - И всю жизнь переменила.

hi!: Яшка Казанова знаю - банально то, что я сейчас делаю, но мне хочется: 1) чтобы в нашем доме тюльпаны всегда были свежимибелыми; 2) чтобы ты улыбалась мне утром; 3) чтобы кот урчал; 4) чтобы я тебе заваривала чорныйпречорный чай и добавляла лимон в него, пока ты, надвинув очки на носей, читаешь то дивовых, то дивнодивовых. восемь дней нашей второй весны. и с момента той безумной зарницы мне снишься ты, моя девочка. а когда мне не спится я люблю тебя больше, чем ты думаешь, чем ты можешь представить, малышка. я люблю тебя, мой роллеркостер. я люблю тебя! слышишь?

стихия: В этом солнечном мире я не хочу умирать, Вечно жить бы хотел в этом цветущем лесу, Там, где люди уходят, чтобы вернуться опять, Там, где бьются сердца и цветы собирают росу. Жизнь идет по земле вереницами дней и ночей, Сменой встреч и разлук, чередою надежд и утрат,- Если радость и боль вы услышите в песне моей, Значит, зори бессмертия сад мой в ночи озарят. Если песня умрет, то, как все, я по жизни пройду - Безымянною каплей в потоке великой реки; Буду, словно цветы, я выращивать песни в саду - Пусть усталые люди заходят в мои цветники, Пусть склоняются к ним, пусть срывают цветы на ходу, Чтобы бросить их прочь, когда в пыль опадут лепестки. © Рабиндранат Тагор Перевод Н. Воронель.

стихия: ПРОБУЖДЕНИЕ ВЕСНЫ Вчера мой кот взглянул на календарь И хвост трубою поднял моментально, Потом подрал на лестницу как встарь, И завопил тепло и вакханально: "Весенний брак, гражданский брак - Спешите, кошки, на чердак!" И кактус мой - о, чудо из чудес!- Залитый чаем и кофейной гущей, Как новый Лазарь, взял да и воскрес И с каждым днем прет из земли все пуще. Зеленый шум... Я поражен, "Как много дум наводит он!" Уже с панелей слипшуюся грязь, Ругаясь, скалывают дворники лихие, Уже ко мне зашел сегодня "князь", Взял теплый шарф и лыжи беговые... "Весна, весна! - пою, как бард,- Несите зимний хлам в ломбард". Сияет солнышко. Ей-богу, ничего! Весенняя лазурь спугнула дым и копоть. Мороз уже не щиплет никого, Но многим нечего, как и зимою, лопать... Деревья ждут... Гниет вода, И пьяных больше, чем всегда. Создатель мой! Спасибо за весну! Я думал, что она не возвратится,- Но... дай сбежать в лесную тишину От злобы дня, холеры и столицы! Весенний ветер за дверьми... В кого б влюбиться, черт возьми? © Саша Черный. 1909

An'ka: Дай помечтать. Когда-то я мечтал достать до звезд, Спасти чужой корабль от черных скал. И ветер ввысь меня на крыльях нес, Я верил в чудеса, и я мечтал. Дай помечтать и лишних слов не говори, Дай помечтать, три минуты, только три. Дай помечтать, за целый день я так устал, Дай помечтать, как я давным-давно мечтал. А жизнь была как старый диафильм: Картинки те же и горсти слез. Но я о черных скалах не забыл, Я сумел построить мост до звезд. Дай помечтать и лишних слов не говори, Дай помечтать, три минуты, только три. Дай помечтать, за целый день я так устал, Дай помечтать, как я давным-давно мечтал. В одном кармане спрятан океан, В другом кармане спрятан "Семь ветров". Но не волшебник я, а музыкант Московских старых улиц и дворов. Александр Кутиков.

hi!: Алекс Пиллар Ты как-то сказала, засмотревшись на облака, что неба, дождя, ну и ветра, пожалуй, ещё, тебе не хватает, когда ты грустишь, а моё плечо совсем не рядом, и некому тебя приласкать. Смотря на небо, ты думаешь – это мои глаза. А ветер, играющий в твоих волосах – ладонь моя. И ты прижимаешься к ней головой, подставив ладони дождю, как будто моим слезам. Я словно бы плачу в дали, грустя о тебе. А ты, не в силах со своей тоской совладать, бежишь под небо и облака. А ветер, сдувает с крыш остатки дождя и бросает их каплями с высоты. А помнишь ли ты, что я ответил тебе тогда, когда мы с тобою вместе смотрели на облака? – Чтоб нам никогда стихию не привлекать к себе на помощь, давай, просто, рядом будем всегда. А ты улыбнулась немного грустно и ничего не стала мне отвечать. И только твоя рука ещё сильнее сжала мою ладонь. Пока, всё также медленно плыли над головой такие же белые... ___________________как и сейчас... __________________________________облака...

Ирината: Борис Пастернак Мой друг, ты спросишь, кто велит, Чтоб жглась юродивого речь?Давай ронять слова, Как сад - янтарь и цедру, Рассеянно и щедро, Едва, едва, едва. Не надо толковать, Зачем так церемонно Мареной и лимоном Обрызнута листва. Кто иглы заслезил И хлынул через жерди На ноты, к этажерке Сквозь шлюзы жалюзи. Кто коврик за дверьми Рябиной иссурьмил, Рядном сквозных, красивых Трепещущих курсивов. Ты спросишь, кто велит, Чтоб август был велик, Кому ничто не мелко, Кто погружен в отделку Кленового листа И с дней Экклезиаста Не покидал поста За теской алебастра? Ты спросишь, кто велит, Чтоб губы астр и далий Сентябрьские страдали? Чтоб мелкий лист ракит С седых кариатид Слетал на сырость плит Осенних госпиталей? Ты спросишь, кто велит? - Всесильный бог деталей, Всесильный бог любви, Ягайлов и Ядвиг. Не знаю, решена ль Загадка зги загробной, Но жизнь, как тишина Осенняя,- подробна.

стихия: ХОЛОД Холод, тело тайно сковывающий, Холод, душу очаровывающий… От луны лучи протягиваются, К сердцу иглами притрагиваются. В этом блеске - все осилившая власть, Умирает обескрылевшая страсть. Все во мне - лишь смерть и тишина, Целый мир - лишь твердь и в ней луна. Гаснут в сердце невзлелеянные сны, Гибнут цветики осмеянной весны. Снег сетями расстилающимися Вьет над днями забывающимися, Над последними привязанностями, Над святыми недосказанностями! © Валерий Брюсов

стихия: От любви твоей загадочной, Как от боли, в крик кричу, Стала желтой и припадочной, Еле ноги волочу. Новых песен не насвистывай,- Песней долго ль обмануть, Но когти, когти неистовей Мне чахоточную грудь, Чтобы кровь из горла хлынула Поскорее на постель, Чтобы смерть из сердца вынула Навсегда проклятый хмель. © Анна Ахматова

hi!: Роберт Рождественский Ностальгия Ностальгия бывает по дому, По Уралу, по Братску, по Дону. По пустыням и скалам белесым, невозможно прозрачным березам. У меня по тебе ностальгия. По твоим просыпаньям тяжелым. По глазам и плечам обнаженным. По мгновеньям, когда ты со мною. По ночному бессонному зною. По слезам и словам невесомым. По улыбкам и даже по ссорам! По губам, суховатым с морозца… Я, решив с ностальгией бороться, уезжаю. Штурмую платформы. Но зачем–то ору в телефоны! Умоляю тебя: - Помоги мне! Задыхаюсь от ностальгии!.. Ты молчишь, Ты спасать меня медлишь… Если вылечусь- Тут же заметишь.

стихия: Гляди, гляди— не отвращай свой взгляд! Читай любовь в моих глазах влюблённых, Лучи в них отражённые горят, Лучи твоих очей непобеждённых. О, говори! Твой голос— вздох мечты, Моей души восторженное эхо. В мой взор взглянув, себя в нём видишь ты, Мне голос твой— ответная утеха. Мне чудится, что любишь ты меня, Я слышу затаённые признанья, Ты мне близка, как ночь— сиянью дня, Как родина в последний миг изгнанья! © Перси Биши Шелли

Ирината: Владимир Высоцкий ЯМЩИК Я дышал синевой, Белый пар выдыхал, - Он летел, становясь облаками. Снег скрипел подо мной - Поскрипев, затихал, - А сугробы прилечь завлекали. И звенела тоска, что в безрадостной песне поется: Как ямщик замерзал в той глухой незнакомой степи, - Усыпив, ямщика заморозило желтое солнце, И никто не сказал: шевелись, подымайся, не спи! Все стоит на Руси До макушек в снегу. Полз, катился, чтоб не провалиться, - Сохрани и спаси, Дай веселья в пургу, Дай не лечь, не уснуть, не забыться! Тот ямщик-чудодей бросил кнут и - куда ему деться! - Помянул он Христа, ошалев от заснеженных верст... Он, хлеща лошадей, мог бы этим немного согреться, - Ну, а он в доброте их жалел и не бил - и замерз. Отраженье свое Увидал в полынье - И взяла меня оторопь: в пору б Оборвать житиё - Я по грудь во вранье, Да и сам-то я кто, - надо в прорубь! Вьюги стонут, поют, - кто же выстоит, выдержит стужу! В прорубь надо да в омут, - но сам, а не руки сложа. Пар валит изо рта - эк душа моя рвется наружу, - Выйдет вся - схороните, зарежусь - снимите с ножа! Снег кружит над землей, Над страною моей, Мягко стелет, в запой зазывает. Ах, ямщик удалой - Пьет и хлещет коней, А непьяный ямщик - замерзает.

hi!: Вероника Тушнова Твои глаза.…Опять.…Опять… Мне сердца стук мешает спать. Не знаю - явь то или бред, не знаю - был ты или нет, не вспомнить мне и не понять! Твои глаза... Опять... Опять... Волос невысохшая прядь, соленая прохлада рук, беззвучный ливень звезд... Ты помнишь, как скатилась вдруг одна из них на пыльный мост? Ты помнишь? Ты не позабыл вчерашней встречи краткий час? Теперь я знаю - это был подарок свадебный для нас! Ах, все ли ты сумел понять? Твои глаза... Опять... Опять... Дыханье обрывается... Поднять не в силах век... Так счастье начинается последнее на век!

Ирината: Иосиф Бродский. 70 лет. Сегодня. ...Входит Вечер в Настоящем, дом у чорта на куличках. Скатерть спорит с занавеской в смысле внешнего убранства. Исключив сердцебиенье - этот лепет я в кавычках - ощущенье, будто вычтен Лобачевский из пространства. Ропот листьев цвета денег, комариный ровный зуммер. Глаз не в силах увеличить шесть-на-девять тех, кто умер, кто пророс густой травой. Впрочем, это не впервой. "От любви бывают дети. Ты теперь один на свете. Помнишь песню, что, бывало, я в потемках напевала? Это - кошка, это - мышка. Это - лагерь, это - вышка. Это - время тихой сапой убивает маму с папой". "Представленье". Отрывок.

hi!: Александр Блок Ушла. Но гиацинты ждали, И день не разбудил окна, И в легких складках женской шали Цвела ночная тишина. В косых лучах вечерней пыли, Я знаю, ты придешь опять Благоуханьем нильских лилий Меня пленять и опьянять. Мне слабость этих рук знакома, И эта шепчущая речь, И стройной талии истома, И матовость покатых плеч. Но в имени твоем - безмерность, И рыжий сумрак глаз твоих Таит змеиную неверность И ночь преданий грозовых. И, миру дольнему подвластна, Меж всех - не знаешь ты одна, Каким раденьям ты причастна. Какою верой креплена. Войди, своей не зная воли, И, добрая, в глаза взгляни, И темным взором острой, боли Живое сердце полосни. Вползи ко мне змеей ползучей, В глухую полночь оглуши, Устами томными замучай, Косою черной задуши.

hi!: Ада Якушева Если бы ты знал, Как долго я тебя сегодня ждала, Ты, может быть, и отложил бы дела, Зашел ко мне на два слова – Как раньше, помнишь? Если бы ты знал, Как я скучаю по улыбке твоей, Как часто я завидую ей, Моей сопернице новой. Если бы ты знал, И если бы ты имел все время в виду, Что в этом доме даже лестницы ждут Тебя зимой и летом.… Это – О, если бы ты знал,- Твержу я часто, оставаясь одна. Хотя ничто б не изменилось для нас, Если бы ты знал об этом. Что, если мне Самой однажды к вам под вечер зайти? Ведь можно просто проходить по пути И заглянуть к знакомым – Как раньше, помнишь? Что, если мне Игрушку сыну твоему подарить, А, возвратившись, тосковать до зари По огоньку чужому. Если бы ты знал, Как часто, в мыслях совещаясь с тобой, Встречает чья-то неземная любовь Бессонные рассветы... Это – О, если бы ты знал, - Твержу я часто, оставаясь одна. Хотя ничто не изменилось для нас, Если бы ты знал об этом.

Lotta: Павел Кашин Жизнь Свет В начале дня, В начале жизни. Изволь. Боль Танцует польку На дне меня. Брысь! Я ладно сшит. Я лишь увидел Смысл жить, Быть. Тупая прыть В ногах Души Пой, мой соловей, Лети над бездной и расскажи, Расскажи моей любезной - Мол, я еще жив И лежу себе ненужный Рожей во ржи, Расплескав по небу мысли, Мол кто ты есть, жизнь. Жизнь Не то, что б спесь. Такая сладкая стать. Кстати, на все наделать И спать, Спать... Жизнь Почти что спета, Но не допить, Не допеть. Гнать, Бежать и видеть, Дышать, Терпеть. Пой, мой соловей, Лети над бездной и расскажи, Расскажи моей любезной - Мол, я еще жив И лежу себе ненужный Рожей во ржи, Расплескав по небу мысли, Мол кто ты есть, жизнь. Свет В начале дня, В начале жизни. Изволь. Боль Танцует польку На дне меня

Ирината: Сегодня он мог бы праздновать своё 50-летие... Александр Башлачёв Похороны шута Еловые лапы охотно грызут мои руки. Горячей смолой заливает рубаху свеча. Средь шумного бала шуты умирают от скуки Под хохот придворных лакеев и вздох палача. Лошадка лениво плетётся по краю сугроба, Сегодня молчат бубенцы моего колпака. Мне тесно в уютной коробке отдельного гроба, Хочется курить, но никто не даёт табака. Хмурый дьячок с подбитой щекой Тянет-выводит за упокой. Плотник Демьян, сколотивший крест, Как всегда пьян - да нет, гляди-тко, трезв! Снял свою маску бродячий актер. Снял свою каску стрелецкий майор. Дама в вуали опухла от слез И воет в печали ободранный пес. Эй, дьякон, молись за спасение божьего храма! Эй, дама, ну что там из вас беспрерывно течет? На ваших глазах эта старая скушная драма Легко обращается в новый смешной анекдот. Вот возьму и воскресну - то-то вам будет потеха! Вот так - не хочу помирать, да и дело с концом. Подать сюда бочку отборного крепкого смеха! Хлебнем и закусим хрустящим соленым словцом. Пенная брага в лампаде дьячка. Враз излечилась больная щека. Водит с крестом хороводы Демьян. - Эй, плотник, налито! - Да я уже пьян. Спирт в банке грима мешает актер. Хлещет стрелецкую бравый майор. Дама в вуали и радостный пес - Эх, поцеловали друг друга взасос. Еловые лапы готовы лизать мои руки. Но я их - в костер, что растет из огарка свечи. Да кто вам сказал, что шуты умирают от скуки? Играй, мой бубенчик! Работай, подлец, не молчи! Я красным вином написал заявление смерти. Причина прогула - мол, запил, куда ж во хмелю? Два раза за мной приходили дежурные черти, На третий сломались и скинулись по рублю. А ночью сама притащилась слепая старуха. Сверкнула серпом и сухо сказала: "Пора!" Но я подошел и такое ей крикнул на ухо, Что кости от смеха гремели у ней до утра. Спит и во сне напевает дьячок: "Крутится, крутится старый волчок" Плотник позорит коллегу-Христа - Спит на заблеванных досках креста. Дружно храпят актер и майор. Дама с собачкой идут в темный бор. Долго старуха тряслась у костра, Но встал я и сухо сказал ей: "Пора".

hi!: Борис Смоленский Я сегодня весь вечер буду, Задыхаясь в табачном дыме, Мучиться мыслями о каких-то людях, Умерших очень молодыми, Которые на заре или ночью Неожиданно и неумело Умирали, не дописав неровных строчек, Не долюбив, Не досказав, Не доделав…

Рыбочка: Давид Самойлов СЛОВА Красиво падала листва, Красиво плыли пароходы. Стояли ясные погоды, И праздничные торжества Справлял сентябрь первоначальный, Задумчивый, но не печальный. И понял я, что в мире нет Затертых слов или явлений. Их существо до самых недр Взрывает потрясенный гений. И ветер необыкновенней, Когда он ветер, а не ветр. Люблю обычные слова, Как неизведанные страны. Они понятны лишь сперва, Потом значенья их туманны. Их протирают, как стекло, И в этом наше ремесло.

hi!: Алька Кудряшева (Изюбрь) будет разрушен город, засыпан солью, руки в карманах, чайник на антресолях, чтоб не шумел. тепло ничего не стоит. больно от музыки, лечимся немотою. лечимся. горько? горько на свадьбе. жалко? жалко у пчелки. буду твоей служанкой, днями молчать, спать на полу в прихожей, стану покорной, стану на всех похожей, лишь не писать не смогу. не смогу, прости мне. я растворюсь в делах,в чистоте простынной. зыбко мне, непонятно и глупо, глубко. слышишь? возьми меня из из моей скорлупки. сложно по-русски, спасет иностранный - "love me" слышишь? спаси меня, ты же можешь, славный, я - как котенок драный в парадном зале, я не могу словами, могу - глазами. страшно движенье, здесь даже воздух хрупкий, я не могу руками - поникли руки. поздно бояться, здесь даже воздух горек. будет разрушен город. разрушен город.

стихия: Все равно Нам с тобою не слиться, Как сливаются вольные реки. Ревновать буду часто и злиться, Как ревнуют и злятся Калеки. Дорогая, Волной серебристой Мы, сойдясь, не покатимся оба. Даже в речке, большой, Но не быстрой, Ты осталась бы речкой особой, Беспокойной, Всегда серебристой. Но и тихие реки весною, До краев наполняя излуки, По долинам, Дразня белизною, Тянут к милым Разливные руки... Без тебя мне И больно и грустно. Навсегда расставаясь с тобою, Я свое помелевшее русло Берегами крутыми прикрою. © Василий Федоров

Anja: Собака Эдит Пиаф Жила певица. Вместе с ней Жил ее голос Да еще Ее старенький пес... Так и жили Втроем они, Вместе. Друг без друга Никак им нельзя. У певицы Был голос и песни, А у пса Были только глаза. Но с певицею Голос расстался, С бренным телом, С усопшей душой, Он живой На пластинках остался, Отошел от нее, Как чужой, И когда Из квартиры соседней Этот голос Летит на мороз, Слепо мечется В тесной передней И на стены Бросается пес. У собаки Особая память, Ей не пить На поминках вино, Ей не высказать Горе словами, Может, легче бы Стало оно. И на самом Бравурном аккорде, Когда песня Подходит к концу, Влажно катятся Слезы по морде, А точнее сказать, По лицу. (с) Николай Доризо

стихия: Цветок Я рожден для того, чтобы старый поэт Обо мне говорил золотыми стихами, Чтобы Дафнис и Хлоя в четырнадцать лет Надо мною впервые смешали дыханье, Чтоб невеста, лицо погружая в меня, Скрыла нежный румянец в минуту помолвки. Я рожден, чтоб в сиянии майского дня Трепетать в золотистых кудрях комсомолки. Одинаково вхож во дворец и в избу, Я зарей позолочен и выкупан в росах... Если смерть проезжает в стандартном гробу, Торопливая, на неуклюжих колесах, То друзья и на гроб возлагают венок,— Чтоб и в тленье мои лепестки трепетали. Тот, кто умер, в могиле не так одинок И несчастен, покуда там пахнет цветами. Украшая постельку, где плачет дитя, И могильной ограды высокие жерди, Я рожден утешать вас, равно золотя И восторги любви, и терзания смерти. © Дмитрий Кедрин

hi!: Эльдар Рязанов Одиночество Я желал бы свергнуть злое иго суеты, общенья, встреч и прочего. Я коплю, как скряга и сквалыга, редкие мгновенья одиночества. Боже, сколько в разговорах вздора: ни подумать, ни сосредоточиться. Остается лишь одна опора-- редкие мгновенья одиночества. Меня грабят все, кому в охоту, мои дни по ветру раскурочены... Я мечтаю лечь на дно окопа в редкие мгновенья одиночества. Непонятно, где найти спасенье? Кто бы знал, как тишины мне хочется! Удалось сложить стихотворенье в редкие мгновенья одиночества.

стихия: Я пришел к мудрецу и спросил у него: "Что такое любовь? Он сказал "Ничего" Но, я знаю, написано множество книг: Вечность пишут одни, а другие - что миг То опалит огнем, то расплавит как снег, Что такое любовь? "Это все человек!" И тогда я взглянул ему прямо в лицо, Как тебя мне понять? "Ничего или все?" Он сказал улыбнувшись: "Ты сам дал ответ!: "Ничего или все!", - середины здесь нет!" © Омар Хайям.

hi!: Игорь Северянин Увертюра Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском! Удивительно вкусно, искристо и остро! Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском! Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо! Стрекот аэропланов! Беги автомобилей! Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров! Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили! Ананасы в шампанском - это пульс вечеров! В группе девушек нервных, в остром обществе дамском Я трагедию жизни претворю в грезофарс… Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском! Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка - на Марс!

Ирината: УМЕР АНДРЕЙ ВОЗНЕСЕНСКИЙ Умер Вознесенский... да, был уже не молод, да болел. Но вот с такими потерями и ощущаешь убегание жизни, оседлавшей время... Помню каждый новый томик Андрей Андреича, который мама приносила из библиотеки НА НОЧЬ - и я переписывала стихи в тетрадки (обязательно перьевой ручкой! так красивее!). В 90-м жизнь нас несколько раз сводила - по работе. Однажды, разговаривая о деле, перешли на полуличное. Я сказала, что только что вышедшее его "самоизбранное", "Аксиома самоиска" (название это - палиндром, кстати) совпадает почти полностью с моим вознесенскорукописным. Пообещал подарить новую книгу - с автографом. Самонадеянно ответила, что не люблю пометок на книгах, даже сделанных авторами... Книга - у меня на полке. Автограф Вознесенского - на отдельном листке, в нее вложенном. Раскланивались с Поэтом в фойе Театра на Тананке - перед премьерами. Помню - смотрела с таганского балкона, как он поздравлял с юбилеем Любимова (Сколько лет тогда было Юрию Петровичу? 75? - давненько)... Больше с Вознесенским не встречалась. Остались в памяти стихи, на полках - рукописные тетрадки и книги стихов. Одна - с приложением добрых слов... В старой записной книжечке эще один телефонный номер обведу рамкой... Так печально... РОМАНС Запомни этот миг. И молодой шиповник. И на Твоем плече прививку от него. Я - вечный Твой поэт и вечный Твой любовник. И - больше ничего. Запомни этот мир, пока Ты можешь помнить, а через тыщу лет и более того Ты вскрикнешь, и в Тебя царапнется шиповник... И - больше ничего.

Ирината: Юнна Мориц Чудесатые дела Мимо нашего крыльца Шла бородка без лица, Шли отдельно - сковородка И два жареных яйца! Мимо нашего забора Шляпа шла из помидора, Галстук шёл из огурца И бородка без лица. Мимо нашего балкона Номер шёл от телефона, Шло начало от конца И бородка без лица. А потом прошла неделя - Вышла ручка от портфеля, Вышел пояс от пальто И от шарфа кое-кто. У Юнны Мориц сегодня день рожденья! А стишок этот звучал в спектакле театра АпАРТе "Все мальчишки дураки".

An'ka: Нас мотает от края до края. Нас мотает от края до края, По краям расположены двери: На последней написано: "Знаю", А на первой написано: "Верю!" И одной головой обладая, Никогда не войдешь в обе двери: Если веришь - то веришь не зная, Если знаешь - то знаешь не веря. И свое формируя сознанье, С каждым днем от момента рожденья, Мы бредем по дороге познанья. А с познаньем приходит сомненье. И загадка останется вечной, Не помогут ученые лбы: Если знаем - ничтожно слабы. Если верим - сильны бесконечно! Андрей Макаревич.

hi!: Татьяна Снежина ПРОСТО ЖИЗНЬ ЛЮБЛЮ Вот и снова хлещет ливень И стоит сплошной стеной, Так что и не разглядим мы, Что с тобой, а что со мной. Я люблю смотреть на дождь, Так как в дождь не видно слез. Я люблю его, и что ж, Я полна надежд и грез. Я люблю дарить гвоздики, Так как нет на них шипов. Я люблю дарить, простите, Радость всем без лишних слов. Я люблю смотреть на небо, Ведь на небе столько звезд, Я люблю кормить птиц хлебом И смотреть на их полет. Я люблю не спать ночами, Потому что мир весь спит. Я люблю быть со свечами, Когда город снегом скрыт. Я люблю все, потому что Просто жизнь люблю. Я люблю жизнь почему-то, Каждый миг ее ловлю. И вот снова хлещет ливень И стоит сплошной стеной. Знаешь, почему он длинный? Потому что ты со мной.

An'ka: Случайно приходит письмо ниоткуда: "Ты знаешь, ищу тебя! Долго! Повсюду!" "Да нет, Вы ошиблись, и я Вас не знаю." "Ошибка? Как жаль... Что ж... Случайно... Бывает." Не думаем мы, что случайности эти Даны, чтоб найти нам друг друга на свете, Ответить чуть-чуть по-другому, поверив, Что эта случайность - открытые двери. Взять в сердце мечту, в них войти, задержаться, Надежде поверить... И взять и остаться! Любить чтобы крепко, дышать полной грудью! Как часто случайно теряются люди. Ничто не случайно! Ты верь мне! Ты слышишь?! Все судьбы и встречи написаны свыше. Любовь и надежды, и счастье, и чаяния, Поэтому в мире ничто не случайно! Понравилось, захотелось с вами поделиться, но автор, к сожалению, неизвестен.

hi!: Юлия Друнина Теперь не умирают от любви — Насмешливая трезвая эпоха. Лишь падает гемоглобин в крови, Лишь без причины человеку плохо. Теперь не умирают от любви — Лишь сердце что-то барахлит ночами. Но "неотложку", мама, не зови, Врачи пожмут беспомощно плечами: "Теперь не умирают от любви..."

стихия: Я И ВЫ Да, я знаю, я вам не пара, Я пришел из другой страны, И мне нравится не гитара, А дикарский напев зурны. Не по залам и по салонам, Темным платьям и пиджакам - Я читаю стихи драконам, Водопадам и облакам. Я люблю - как араб в пустыне Припадает к воде и пьет, А не рыцарем на картине, Что на звезды смотрит и ждет. И умру я не на постели, При нотариусе и враче, А в какой-нибудь дикой щели, Утонувшей в густом плюще, Чтоб войти не во всем открытый, Протестантский, прибранный рай, А туда, где разбойник и мытарь И блудница крикнут: вставай! © Николай Гумилев

Ирината: ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ПУШКИНА! СЕГОДНЯ! ДОБРЫЙ СОВЕТ Давайте пить и веселиться, Давайте жизнию играть, Пусть чернь слепая суетится, Не нам безумной подражать. Пусть наша ветреная младость Потонет в неге и вине, Пусть изменяющая радость Нам улыбнется хоть во сне. Когда же юность легким дымом Умчит веселья юных дней, Тогда у старости отымем Всё, что отымется у ней.

стихия: Простишь ли мне ревнивые мечты, Моей любви безумное волненье? Ты мне верна: зачем же любишь ты Всегда пугать мое воображенье? Окружена поклонников толпой, Зачем для всех казаться хочешь милой, И всех дарит надеждою пустой Твой чудный взор, то нежный, то унылый? Мной овладев, мне разум омрачив, Уверена в любви моей несчастной, Не видишь ты, когда, в толпе их страстной, Беседы чужд, один и молчалив, Терзаюсь я досадой одинокой; Ни слова мне, ни взгляда... друг жестокой! Хочу ль бежать: с боязнью и мольбой Твои глаза не следуют за мной. Заводит ли красавица другая Двусмысленный со мною разговор - Спокойна ты; веселый твой укор Меня мертвит, любви не выражая. Скажи еще: соперник вечный мой, Наедине застав меня с тобой, Зачем тебя приветствует лукаво?.. Что ж он тебе? Скажи, какое право Имеет он бледнеть и ревновать?.. В нескромный час меж вечера и света, Без матери, одна, полуодета, Зачем его должна ты принимать?.. Но я любим... Наедине со мною Ты так нежна! Лобзания твои Так пламенны! Слова твоей любви Так искренно полны твоей душою! Тебе смешны мучения мои; Но я любим, тебя я понимаю. Мой милый друг, не мучь меня, молю: Не знаешь ты, как сильно я люблю, Не знаешь ты, как тяжко я страдаю. © А.С.Пушкин

стихия: ПОЛДЕНЬ Понемногу вступает в права Ослепительно знойное лето. Раскаленная солнцем трава Испареньями влаги одета. Пожелтевший от зноя лопух Развернул розоватые латы И стоит, задыхаясь от мух, Под высокими окнами хаты. Есть в расцвете природы моей Кратковременный миг пресыщенья, Час, когда перламутровый клей Выделяют головки растенья. Утомились орудья любви, Страсть иссякла, но пламя былое Дотлевает и бродит в крови, Уж не тело, но ум беспокоя. Но к полудню заснет и оно, И в средине небесного свода Лишь смертельного зноя пятно Различит, замирая, природа. © Николай Заболоцкий 1948

hi!: Андрей Вознесенский Т О С К А Загляжусь ли на поезд с осенних откосов, Забреду ли в осеннюю деревушку – Будто душу высасывают насосом, Будто тянет вытяжка или вьюшка, Будто что-то случилось или случится – Ниже горла высасывает ключицы. Или ноет какая вина запущенная? Или женщину мучил и вот наказание? Сложишь песню – отпустит, а дальше – пуще. Показали дорогу, да путь заказали. Точно тайный гроб на груди таскаю- Тоска такая! Я забыл, какие у тебя волосы, Я забыл, какое твоё дыханье, Подари мне прощенье, коли виновен, А просивши – опять одари виною…

Lotta: Анна Ахматова И анютиных глазок стая Бархатистый хранит силуэт - Это бабочки, улетая, Им оставили свой портрет. Ты - другое... Ты б постыдился Быть, где слезы живут и страх, И случайно сам отразился В двух зеленых пустых зеркалах.

hi!: Андрей Вознесенский Мерзнет девочка в автомате, Прячет в зябкое пальтецо Все в слезах и губной помаде Перемазанное лицо. Дышит в худенькие ладошки. Пальцы - льдышки. В ушах - сережки. Ей обратно одной, одной Вдоль по улочке ледяной. Первый лед. Это в первый раз. Первый лед телефонных фраз. Мерзлый след на щеках блестит - Первый лед от людских обид.

hi!: Ася Анистратенко все больше и больше какого-то детства внутри как будто обратно раскручиваешь лабиринт и вход он же выход все ближе и мир парусинный клубничный пломбирный пластмассовый яркий любой любой что однажды уже приключался с тобой и вновь приключается с грубой и ласковой силой как пух тополиный как розовый шар на неглинной такой презеленый и синий что бьет по глазам и путь этот вовсе недлинный а кажется длинным чуть меньше земного чуть больше его половины и ты постепенно по шагу сползаешь назад сидеть у пуховых сугробов в холодной тени писать смски по списку я здесь не покину десяток мгновений без выбора остановить от синего шарика тонкая красная нить и голубь бредет за голубкой и бредит ей в спину о жаркой своей неотложной и вечной любви

hi!: Андрей Макаревич С давних лет Я любил не спектакль, А, скорей, Подготовку к спектаклю: Я смотрел, Как из волн Возникало движенье Единой реки, Королей и принцесс Наряжали в картон, И под бороды красили паклю, Режиссер весь горел И от счастья и боли Сжимал кулаки. Даже самый Бездарный актер Для меня был предметом Немого восторга: Он творил чудеса , Он играл чей-то сложный Душевный конфликт... Я с тех пор не привык Их делить На актеров второго И первого сорта, Ведь они - это мы, А разрыв между нами Не так уж велик. И порой я гляжу: Мы - актеры большого, Большого театра, Только вот режиссер Отлучился куда-то на миг И пропал. А способность играть Обусловлена, в сущности, Личным талантом. Но не скажет никто, Что за пьеса И скоро ль наступит финал. Знать хотя бы на миг, Сколько актов И сколько меж ними антрактов, И чем кончится все, И какая в финале Прибудет мораль, И чтоб кто-то сказал: "Ваша роль Исполняется так-то и так-то". Но не скажет никто. А уставших актеров Так искренне жаль…

hi!: Юрий Визбор Камень чуть качнулся вперед, И ринулся вниз, к реке. Двадцать один непутевый год Повис на правой руке. Только удара черная плеть И пустота позади. Только пальцы на рыжей скале И цифра - двадцать один. Я долго курил над пропастью снежной, Теперь я не мог не понять - Ночь, любимая спит безмятежно, Но втихомолку молится мать.

Мирра: Юрий Левитанский Собирались наскоро, обнимались ласково, пели, балагурили, пили и курили. День прошёл - как не было. Не поговорили. Виделись, не виделись, ни за что обиделись, помирились, встретились, шуму натворили. Год прошёл - как не было. Не поговорили. Так и жили - наскоро, и дружили наскоро, не жалея тратили, не скупясь дарили. Жизнь прошла - как не было. Не поговорили.

Ирината: Анна Полетаева Проходя по следам, часть которых уже занесло, Тихой музыки шлейф среди свиста ветров различив, мы Вдруг окажемся там, за оградой отчетливых слов, За границей полей, в запредельности ритма и рифмы – И замрем, осознав, что попали сюда неспроста, В этот миг, в этот час – в невозможные яви и дали... Что за пологом сна и за белою кромкой листа, Может, именно нас так давно и томительно ждали.

Рыбочка: ДЕТИ ТИШИНЫ Алексей Иващенко Как хорошо отбросить прочь сомненья и печали, Как славно, если цель ясна и рядом есть друзья. Нас сомневаться и страдать нигде не обучали – Нас обучали понимать законы бытия. И если гром средь бела дня гремит, не утихает, И если свет кромсает ночь на клочья темноты – Так, значит, где-то далеко обвалы громыхают И кто-то шарит фонарем по улицам пустым… Мы не были шпаной, мы галстук пионерский Сжимали в кулаках, от гордости смеясь, И, мыслями чисты и помыслами дерзки, Мы замыслы свои несли из класса в класс. Мы веру и любовь оттачивали в спорах, Мы верили, что нам воздастся по труду, Мы родились, когда страна стряхнула порох, Похоронила прах и выветрила дух. И мы учились вместе с ней не ахать и не охать, Смотреть вперед и не смотреть на то, что за спиной, И, что такое «хорошо» и что такое «плохо», Учили, повернув тетрадь обратной стороной. Нас не поймешь на крючок приманкою дешевой, Нам уготованы судьбой великие дела! Мы так подкованы, что нам копыта жгут подковы, И остается только грызть стальные удила. Мы – дети тишины, без бурь и катаклизмов, Историю борьбы мы знаем по кино, Мы – внуки Октября , мы – правнуки царизма, Мы – бешеная кровь опричнины шальной. Так неужели ж боль, что спать мне не давала, Что мучила меня, стыдом в груди горя, - Не более чем гром далекого обвала И еле видный свет ночного фонаря?..

стихия: Все дождик да дождик… Все так же качается Под мокрым балконом верхушка сосны… О, дни мои мертвые! Ночь надвигается - И я оживаю. И жизнь моя - сны. И вплоть до зари, пробуждения вестницы,- Я в мире свершений. Я радостно сплю. Вот узкие окна… И белые лестницы… И все, кто мне дорог… И все, что люблю. Притихшие дети, веселые странники, И те, кто боялся, что сил не дано… Все ныне со мною, все ныне избранники, Одною любовью мы слиты в одно. Какие тяжелые волны курения, Какие цветы небывалой весны, Какие молитвы, какие служения… ………………………… Какие живые, великие сны! © Зинаида Гиппиус

hi!: Инна Кабыш Если поезд ушел, надо как-нибудь жить на вокзале: в туалете, в буфете, под фикусом пыльным, у касс, ибо нам небеса это место и век навязали, как вовек полагалось верхам: не спросивши у нас. Надо ставить заплатки на платья и ставить палатки, разводить не руками, а кур, хризантемы, костры, и Писанье читать, и держать свою душу в порядке, и уехать хотеть за троих, то есть как три сестры. И кругами ходить, как в тюрьме, по сквозному перрону, - и понять, и проклясть, и смириться, и все расхотеть, и без зависти белой смотреть на дуреху ворону, что могла б и в Верону на собственных двух улететь. И на этом участке планеты дожить до рассвета, и найти себе место под крышей и солнцем в виду раскуроченных урн, и дожить до весны и до лета, и в тетрадку писать, и не тронуться в этом аду. И стоять на своем, и пустить в это месиво корни, и врасти, а потом зацвести и налиться плодом, ибо поезд ушел в небеса и свистки его горни, но остался вокзал, на котором написано: "Дом".

Ирината: Джордж Гордон Байрон Порой жестокое недомоганье Вино и женщины приносят нам, За радости нас облагая данью, Какое предпочесть — не знаю сам, Но я скажу, потомству в назиданье, Проблему изучив по всем статьям, Что лучше уж с обоими спознаться, Чем ни одним из них не наслаждаться!

hi!: Инна Кабыш Учебой ли, в тимуровцы игрой охвачена, – была я всюду первой. Отличницей. Общественницей. Стервой. Меня не научили быть второй. Остановить бы тройку на скаку, спросить: “Куда, родимая, несешься?..” Что первенством от смерти не спасешься, я знаю. Чем спасешься – не секу. Переборов ребяческую прыть, живу неспешно, то есть драматично, предпочитая не демократично, а царственно решать, куда мне плыть. ...И мне уже не страшно быть второй. И пятой. И десятой. И последней. Да может, тот бессмертней, кто бесследней, и тот первей, кто замыкает строй.

hi!: Виктор Боков Мечталось, Любилось, Плясалось И пелось. Куда-то Далеко, Далеко Летелось. Вставалось Легко, Засыпалось Мгновенно, И думалось, Думалось Так сокровенно. Лесами ходилось, Лугами бродилось, И, главное, Время на все Находилось. На труд, на любовь, И на самую Малость. И все удавалось, И все удавалось. О молодость, Молодость, Ты несравнима. Зачем ты однажды Проехала мимо? - Куда ты? Тревожно спросилось И спелось. Ответила сразу: - К другим захотелось!

hi!: Марина Цветаева Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес, Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой, Оттого что я о тебе спою - как никто другой. Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей, У всех золотых знамен, у всех мечей, Я ключи закину и псов прогоню с крыльца - Оттого что в земной ночи я вернее пса. Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной, Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой, И в последнем споре возьму тебя - замолчи!- У того, с которым Иаков стоял в ночи. Но пока тебе не скрещу на груди персты - О проклятие!- у тебя остаешься - ты: Два крыла твои, нацеленные в эфир,- Оттого, что мир - твоя колыбель, и могила - мир!

An'ka: Помнишь, девочка, гуляли мы в саду, Я бессовестно нарвал букет из роз. Дай бог памяти, в каком это году Я не чувствовал ладонями заноз. Надрывались от погони сторожа, И собаки не жалели в беге сил. Я ж бежал твоим букетом дорожа И запутавшись в заборах колесил. Кровь хлестала из разодранной щеки, А рубаха развалилась пополам. Оставались чудом целы лепестки, Но штаны ползли бессовестно по швам. Ты сидела на скамейке далеко И считала в мыслях медленно до ста, Я ж заборы перемахивал легко, И версту сменяла новая верста. Убежал я и собак перехитрил Завершая полуночный марафон, А потом опять бежал, что было сил За тобой по темной улице в догон. Хохотали до упаду фонари - Я в окно твое погасшее глазел, Комары в меня вонзали волдыри, И букет в руках беспомощно редел... Мы столкнулись, видно есть на свете бог, И шарахнулись, как майские коты. Помнишь девочка - я веник приволок? Это были твои первые цветы. Я неважный вид имел, как кавалер, И язык во рту ворочался немой. Надрывался в упоенье каждый нерв, Но пора уже, пора была - домой. Но домой мы не попали, вот беда! Дружно рваную рубаху обвиня, Затуманила рассудок резеда, И букет ей вторил, запахом пьяня... А потом качалась ночь на каблуках, И кувшинки глупо путались в пруду. Помнишь, девочка, - занозы на руках? Дай бог памяти в каком это году... А. Новиков

hi!: (с) изюбрь Улица тонет в шуме как руки в шубе как тонет мир в нераскрывшемся парашюте ладно, пока мы шутим, пока пишу. когда я умру, я знаю, о чем спрошу. не о том, почему весной вылезают листья, почему у самых красивых повадка лисья, кто придумал письма, где родились мы, и зачем вода быстрей бежит под мостом. я спрошу его о не о том я спрошу, почему меня утешала мама, заплетала косы, совала мелочь в карманы, а если ругала - то уж всегда за дело, а потом поседела, почему не я, а ты решился решать, что теперь я сама должна ее утешать. почему я теперь всегда засыпаю поздно, сплю в неудобной позе, в странной архитектуре в грязной клавиатуре, почему после стука двери, щелчка ключа я умею только молчать. почему никто не слышит, как я пою, как наливаю чай, как пишу статью, пью, веселюсь, блюю, воду на кухне лью, кормлю кота отвратительным серым кормом, он грызет покорно. почему, когда я умру, еще пару дней мне лежать среди неглаженных простыней, потому что никто не придет, никто не просил их. ждать звонка, носилок. почему я всегда куда-то обращена где самая стылая, тихая тишина. Почему мне никому не сказать, о том, как голубы у него глаза, как запястья тонки, как смешно у него загибается воротник, как искрятся лучи - от них у людей золотятся брови, светлеют лица. почему мне этим некуда поделиться. Почему я собираю его по крошкам, По дорожкам, по не мне подаренным брошкам, По чужим рассказам, по индексу публикаций, Этих мысленных аппликаций Никогда не склеить даже в попытку целого, Почему я всегда теряю самое ценное?.. почему мне никому не сказать, как странно когда мы сидим, склонившись перед экраном, как наши ладони встречаются на тачпаде, сплетаются наши пряди, почему, когда я могу украсть только час его, я неистово, невозможно и страшно счастлива. почему весна всегда пахнет лимонадом, почему мне от него ничего не надо, ветер лохматит волосы, треплет ветки, дом мой ветхий. солнце закатное красное, как креветка, когда я умру, передай от него привет мне. Почему мне никак не придумать, как с ним расстаться, Почему мы уходим спать, заменяя статус, Выходя из окон джаббера, аськи, скайпа, выдыхая, будто бы отпуская, Желая спокойной ночи тому, кто невидим. Почему, мне кажется, мы никогда не выйдем?

полная версия страницы