Форум » Архив форума » Хорошие стихи. ЧАСТЬ 7. » Ответить
Хорошие стихи. ЧАСТЬ 7.
Administrator: Хорошие стихи. Часть 1. http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-20-00000003-000-0-0-1188218481 Хорошие стихи. Часть 2. http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-0-00000010-000-0-0-1200952999 Хорошие стихи. Часть 3. http://suhanov.fastbb.ru/?1-1-0-00000005-000-0-0-1210883897 Хорошие стихи. Часть 4. http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000035-000-0-0-1215897197 Хорошие стихи. Часть 5. http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000041-000-0-0-1219810901 Хорошие стихи. Часть 6. http://suhanov.borda.ru/?1-1-0-00000053-000-180-0#180 Одна из самых популярных из тем форума в очередной раз начата "с нуля". А снова повторяю прежний текст... заменяя только текст стихов Гумилева: Есть темы, который из-за обилия в них информации "закрываются" на этом форуме стремительно... Например, Хорошие стихи. Ибо хорошей поэзии - российской и зарубежной, классической и современной - много. И мы находим в ее строчках созвучие нашим настроениям... Уже традиционно новую/старую темку начинаю со стихов Николая Гумилева. РАССЫПАЮЩАЯ ЗВЕЗДЫ Не всегда чужда ты и горда И меня не хочешь не всегда, Тихо, тихо, нежно, как во сне, Иногда приходишь ты ко мне. Надо лбом твоим густая прядь, Мне нельзя ее поцеловать, И глаза большие зажжены Светами магической луны. Нежный друг мой, беспощадный враг, Так благословен твой каждый шаг, Словно по сердцу ступаешь ты, Рассыпая звезды и цветы. Я не знаю, где ты их взяла, Только отчего ты так светла И тому, кто мог с тобой побыть, На земле уж нечего любить?
hi!: Александр Вертинский За кулисами Вы стояли в театре, в углу, за кулисами, А за Вами, словами звеня, Парикмахер, суфлер и актеры с актрисами Потихоньку ругали меня. Кто–то злобно шипел: «Молодой, да удаленький. Вот кто за нос умеет водить». И тогда Вы сказали: «Послушайте, маленький, Можно мне Вас тихонько любить?» Вот окончен концерт.… Помню степь белоснежную… На вокзале Ваш мягкий поклон. В этот вечер Вы были особенно нежною, Как лампадка у старых икон… А потом – города, степь, дороги, проталинки… Я забыл то, чего не хотел бы забыть. И осталась лишь фраза: «Послушайте, маленький, Можно мне Вас тихонько любить?»
стихия: Валентина, сколько счастья! Валентина, сколько жути! Сколько чары! Валентина, отчего же ты грустишь? Это было на концерте в медицинском институте, Ты сидела в вестибюле за продажею афиш. Выскочив из ландолета, девушками окруженный, Я стремился на эстраду, но, меня остановив, Предложила мне программу, и, тобой завороженный, На мгновенье задержался, созерцая твой извив. Ты зашла ко мне в антракте (не зови его пробелом), С тайной розой, с красной грезой, с бирюзовою грозой Глаз восторженных и наглых. Ты была в простом и белом, Говорила очень быстро и казалась стрекозой. Этот день!.. с него – начало. Телефоны и открытки, К начинаньям поэтессы я был очень милосерд, И когда уже ты стала кандидаткой в фаворитки, Ты меня сопровождала ежедневно на концерт. А потом…Купэ. Деревня. Много снега, леса. Святки. Замороженные ночи и крещенская луна. Домик. Нежно и уютно. Упоенье без оглядки. Валентина безрассудна! Валентина влюблена! Все прошло, как все проходит. И простились мы неловко: Я «обманщик», ты сердита, то есть просто трафарет. Валентина, плутоглазка! Остроумная чертовка! Ты чаруйную поэму превратила в жалкий бред! © Игорь Северянин 1914 год
hi!: Николай Асеев ПРОСТЫЕ СТРОКИ Я не могу без тебя жить! Мне и в дожди без тебя - сушь, Мне и в жару без тебя - стыть. Мне без тебя и Москва - глушь. Мне без тебя каждый час - с год, Если бы время мельчить, дробя; Мне даже синий небесный свод Кажется каменным без тебя. Я ничего не хочу знать - Слабость друзей, силу врагов; Я ничего не хочу ждать, Кроме твоих драгоценных шагов.
hi!: Игорь Маранин Пахнут мая вечера табаком и чашкой кофе. Недопитое Вчера спит тайком в стеклянном штофе. Многоточье редких встреч, поцелуй как запятая и разлук прямая речь: - Не тоскуй, судьба такая… Дождь как будто из ведра. Хмель Весны похмельем платит. Недожитое Вчера прячет сны в чужой кровати. Спит, укрытая плащом на душе любовь в заплатах. Я люблю тебя еще, но уже не помню запах.
Ирината: Аманда Моррис чью-то ласку вернули земле тополя, белоснежное чудо ...............с ладони стряхнули, чтобы пухом при жизни нам стала земля, чтоб коврами стелились дороги июля, шаг к тебе - это больше немного, чем шаг, это бег в разноцветном, коротеньком платье босиком….по росе… а потом не дышать, и на миг задохнуться в горячих объятьях… а назад я не стала бы мерить шаги – всё равно не шагнуть, и не стоит пытаться невозможно - ни с правой, ни с левой ноги от земли…….от росы…..от тебя оторваться… поднесу твою руку тихонько к губам – и пойму - мне не хватит ни силы, ни духа - чтоб покорно уйти… не уйду…….не отдам… ослеплю пеленой тополиного пуха и сама стану легче, свободней, чем снег, увлеку тебя ввысь, закружу над полями... мотыльки…мотыльки - мы стремимся на свет обжигая собой изумлённое пламя….
hi!: О.Красникова Разные мы с тобой, разные: где тебе будни - мне праздники, странно тебе - мне заманчиво, правда тебе - мне обманчиво. Я все стихами, ты - прозою. Ты, словно гриб подберезовик, предпочитаешь укромное место, спокойное, ровное. Душно в пространстве мне замкнутом, словно на сцене за бархатом - рвусь на простор, но не вырваться, из лабиринта не выбраться. Все же, какие мы разные... Щеки вдруг высохли влажные: глупая, что же я плакала? Ну а зачем одинаково?!
стихия: Да, можно любить, ненавидя, Любить с омраченной душой, С последним проклятием видя Последнее счастье - в одной! О, слишком жестокие губы, О, лживый, приманчивый взор, Весь облик, и нежный и грубый, Влекущий, как тьма, разговор! Кто магию сумрачной власти В ее приближения влил? Кто ядом мучительной страсти Объятья ее напоил? Хочу проклинать, но невольно О ласках привычных молю. Мне страшно, мне душно, мне больно... Но я повторяю: люблю! Читаю в насмешливом взоре Обман, и притворство, и торг... Но есть упоенье в позоре И есть в униженьи восторг! Когда поцелуи во мраке Вонзают в меня лезвие, Я, как Одиссей о Итаке, Мечтаю о днях без нее. Но лишь Калипсо я покинул, Тоскую опять об одной. О горе мне! жребий я вынул, Означенный черной чертой! © Валерий Яковлевич Брюсов 1911 год.
Ирината: Аманда Моррис вот она – полная сдача по всем статьям… что-то во мне надломилось, пустило трещину… грех не велик и не слишком большой изъян – стать хоть на время обычною, слабой женщиной… ты понимаешь, такая напала блажь: выпасть в осадок, и впасть до утра в истерику… гнать под конец измотанный экипаж сбитого крейсера к берегу….к берегу…. к берегу(!) просто свалиться, уткнувшись без сил в песок в мокрую гальку пустого, чужого острова и ощущать, как дико саднят лицо мелкие камешки острые……острые……острые(!) пойманной птицей забиться в твоих руках – хочешь, сожми: мне и боль от тебя – наградою…. кровь запечётся в вечности на губах самой волшебной в мире губной помадою… но, если честно, как же мне эта боль……осто-чер-те-ла, небо вскрывая стёклами… я умоляю - просто сейчас позволь стать твоей женщиной – слабою…….светлой……тёплою… в гордом бесстыдстве вышедшей из воды столь беззащитной и обнаженно-грешною… встать на колени, чтоб гладить твои следы тонкими пальцами и……умирать от нежности….
hi!: Белла Ахмадулина Не уделяй мне много времени, вопросов мне не задавай. Глазами добрыми и верными руки моей не задевай. Не проходи весной по лужицам, по следу следа моего. Я знаю - снова не получится из этой встречи ничего. Ты думаешь, что я из гордости хожу, с тобою не дружу? Я не из гордости - из горести так прямо голову держу.
стихия: Когда любовь охватит нас Своими крепкими когтями, Когда за взглядом гордых глаз Следим мы робкими глазами, Когда не в силах превозмочь Мы сердца мук и, как на страже, Повсюду нас и день и ночь Гнетет все мысль одна и та же; Когда в безмолвии, как тать, К душе подкрадется измена,- Мы рвемся, ропщем и бежать Хотим из тягостного плена. Мы просим воли у судьбы, Клянем любовь - приют обмана, И, как восставшие рабы, Кричим: "Долой, долой тирана!" Но если боги, вняв мольбам, Освободят нас от неволи, Как пуст покажется он нам, Спокойный мир без мук и боли. О, как захочется нам вновь Цепей, давно проклятых нами, Ночей с безумными слезами И слов, сжигающих нам кровь... Промчатся дни без наслажденья, Минуют годы без следа, Пустыней скучной, без волненья Нам жизнь покажется... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Тогда, Как предки наши, мы с гонцами Пошлем врагам такой привет: "Обильно сердце в нас мечтами, Но в нем теперь порядка нет, Придите княжити над нами..." © Алексей Апухтин
стихия: Я сердце свое никогда не щадила: ни в песне, ни в дружбе, ни в горе, ни в страсти... Прости меня, милый. Что было, то было. Мне горько. И все-таки всё это - счастье. И то, что я страстно, горюче тоскую, и то, что, страшась небывалой напасти, на призрак, на малую тень негодую. Мне страшно... И все-таки всё это - счастье. Пускай эти слезы и это удушье, пусть хлещут упреки, как ветки в ненастье: страшней всепрощенье. Страшней равнодушье. Любовь не прощает. И всё это - счастье. Я знаю теперь, что она убивает, не ждет состраданья, не делится властью. Покуда прекрасна, покуда живая, покуда она не утеха, а счастье. © Ольга Берггольц
Ирината: Денис Коротаев День за днем, за часом час Было так и вечно будет - Наши книги пишут нас Кровью душ по глади судеб. Нашим книгам не впервой На болоте этом жабьем Увлекать нас за собой Камнем или дирижаблем. Наши книги нам не льстят, Верно - знают себе цену, И вовеки не простят Ни халтуру, ни измену, Словно мы не други им, Вечно держат на прицеле И ревнуют нас к другим, Что написаны доселе. И пока недвижна твердь, Эту власть дано иметь им И дарить нам жизнь и смерть, И бессилье, и бессмертье... имхо... я, конечно, не играю на сцене... но мне почему-то кажется, что эти строчки можно отнести и к настоящим Ролям настоящих Актеров...
hi!: Евгений Меркулов Сменила зной вечерняя прохлада, Наполнен воздух пеньем комаров, В траве трещит назойливо цикада, Собачий лай, мычание коров… А мы сидим так близко друг от друга, Моя рука касается твоей. В кустах щебечет серая пичуга. Не знаю точно, может – соловей. А ветерок играет светлой прядью, Покоем дышит сонная река, И на цветы, что вышиты на платье, Уселись два влюблённых мотылька. Взгляни на небо. В мареве заката Прозрачный месяц виден сквозь туман. И сердце просит «Лунную сонату». Эх, жаль, с утра порвался барабан.
Ирината: Юрий Визбор Волейбол на Сретенке А помнишь, друг, команду с нашего двора, Послевоенный - над веревкой - волейбол, Пока для секции нам сетку не украл Четвертый номер - Коля Зять, известный вор. А первый номер на подаче - Владик Коп, Владелец страшного кирзового мяча, Который если попадал кому-то в лоб, То можно смерть установить и без врача. А наш защитник, пятый номер - Макс Шароль, Который дикими прыжками знаменит, А также тем, что он по алгебре король, Но в этом двор его нисколько не винит. Саид Гиреев, нашей дворничихи сын, Торговец краденым и пламенный игрок. Серега Мухин, отпускающий усы, И на распасе - скромный автор этих строк. Да, вот это - наше поколение, - Рудиментом в нынешних мирах, Словно полужесткие крепления Или радиолы во дворах. А вот противник - он нахал и скандалист, На игры носит он то бритву, то наган: Здесь капитанствует известный террорист, Сын ассирийца, ассириец Лев Уран, Известный тем, что, перед властью не дрожа, Зверю-директору он партой угрожал, И парту бросил он с шестого этажа, Но, к сожалению для школы, не попал. А вот и сходятся два танка, два ферзя, Вот наша Эльба, встреча войск далеких стран: Идет походкой воровскою Коля Зять, Навстречу - руки в брюки - Левочка Уран. Вот тут как раз и начинается кино. И подливает в это блюдо остроты Белова Танечка, глядящая в окно, - Внутрирайонный гений чистой красоты. Ну что, без драки? Волейбол так волейбол! Ножи отставлены до встречи роковой, И Коля Зять уже ужасный ставит "кол", Взлетев, как Щагин, над веревкой бельевой. Да, и это наше поколение, - Рудиментом в нынешних мирах, Словно полужесткие крепления Или радиолы во дворах. ...Мясной отдел. Центральный рынок. Дня конец. И тридцать лет прошло - о боже, тридцать лет! - И говорит мне ассириец-продавец: "Конечно, помню волейбол. Но мяса нет!" Саид Гиреев - вот сюрприз! - подсел слегка, Потом опять, потом отбился от ребят. А Коля Зять пошел в десантные войска, И там, по слухам, он вполне нашел себя. А Макс Шароль - опять защитник и герой, Имеет личность он секретную и кров. Он так усердствовал над бомбой гробовой, Что стал член-кором по фамилии Петров. А Владик Коп подался в городок Сидней, Где океан, балет и выпивка с утра, Где нет, конечно, ни саней, ни трудодней, Но нету также ни кола и ни двора. Ну, кол-то ладно, - не об этом разговор, - Дай бог, чтоб Владик там поднакопил деньжат. Но где найдет он старый сретенский наш двор? - Вот это жаль, вот это, правда, очень жаль. Ну что же, каждый выбрал веру и житье, Полсотни игр у смерти выиграв подряд. И лишь майор десантных войск Н.Н.Зятьев Лежит простреленный под городом Герат. Отставить крики! Тихо, Сретенка, не плачь! Мы стали все твоею общею судьбой: Те, кто был втянут в этот несерьезный матч И кто повязан стал веревкой бельевой. Да, уходит наше поколение - Рудиментом в нынешних мирах, Словно полужесткие крепления Или радиолы во дворах. 1983
hi!: Николай Асеев Стихи мои из мяты и полыни, полны степной прохлады и теплыни. Полынь горька, а мята горе лечит; игра в тепло и в холод — в чет и нечет. Не человек игру ту выбирает — вселенная сама в нее играет. Мои стихи — они того же рода, как времена круговращенья года.
стихия: Я сошла с ума, о мальчик странный, В среду, в три часа! Уколола палец безымянный Мне звенящая оса. Я ее нечаянно прижала, И, казалось, умерла она, Но конец отравленного жала Был острей веретена. О тебе ли я заплачу, странном, Улыбнется ль мне твое лицо? Посмотри! На пальце безымянном Так красиво гладкое кольцо. © Анна Ахматова 18-19 марта 1911
hi!: Арсений Тарковский Отнятая у меня, ночами Плакавшая обо мне, в нестрогом Черном платье, с детскими плечами, Лучший дар, не возвращенный Богом, Заклинаю прошлым, настоящим, Крепче спи, не всхлипывай спросонок, Не следи за мной зрачком косящим, Ангел, олененок, соколенок. Из камней Шумера, из пустыни Аравийской, из какого круга Памяти - в сиянии гордыни Горло мне захлестываешь туго? Я не знаю, где твоя держава, И не знаю, как сложить заклятье, Чтобы снова потерять мне право На твое дыханье, руки, платье.
moi_5_kopeek: большие липы скоро отцветут на фоне ветром скомканной лазури абитурьент поступит в институт и в полный рост по-взрослому закурит а там и август с долькой на ноже ранета… трели птиц покинут воздух ...роскошные как яйца фаберже из небосвода станут капать звёзды и в самый раз желанье загадать или как пушкин пережить желанья и разлюбить мечты и набросать двенадцать строчек тихих без названья
Ирината: Федерико Гарсиа Лорка Это правда Трудно, ах, как это трудно - любить тебя и не плакать! Мне боль причиняет воздух, сердце и даже шляпа. Кому бы продать на базаре ленточку, и гребешок, и белую нить печали, чтобы соткать платок? Трудно, ах, как это трудно - любить тебя и не плакать!
стихия: Годами голодаю по тебе. С мольбой о недоступном засыпаю, Проснусь - и в затухающей мольбе Прислушиваюсь к петухам и к лаю. А в этих звуках столько безразличья, Такая трезвость мира за окном, Что кажется - немыслимо разлиться Моей тоске со всем ее огнем. А ты мелькаешь в этом трезвом мире, Ты счастлива среди простых забот, Встаешь к семи, обедаешь в четыре - Олений зов тебя не позовет. Но иногда, самой иконы строже, Ты взглянешь исподлобья в стороне - И на секунду жутко мне до дрожи: Не ты ль сама тоскуешь обо мне? © Илья Сельвинский 1959
полная версия страницы