Форум » О Сатириконе и его актерах » Константин Аркадьевич Райкин, ЧАСТЬ 9 » Ответить
Константин Аркадьевич Райкин, ЧАСТЬ 9
Administrator: ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6 ЧАСТЬ 7 ЧАСТЬ 8
Ответов - 124, стр:
1 2 3 4 5 6 7 All
Administrator: Отсюда «Россия — театральная империя» Художественный руководитель «Сатирикона» Константин Райкин — о национальном достоянии и свободе творчества 30 лет назад Константин Райкин возглавил «Сатирикон». «Известия» поговорили с народным артистом России о том, как управлять театром со своими традициями, не сделать из него монумент и воспитать себе смену. — Из 80-летней истории «Сатирикона» вы у руля три десятка лет. Столько же театр прожил в своем старом доме в Марьиной Роще. Сейчас вы играете в чужих стенах — реконструкция здания затянулась. Как переживает кочевые условия труппа? Удалось ли удержать артистов? — Если бы труппа развалилась, мы бы с вами не разговаривали. Поскольку это мое детище, то ради этого я живу на свете и, как все мои коллеги, с нетерпением жду новоселья. Мы 30 лет в этом доме прожили, а до того театр Аркадия Райкина существовал почти полвека без своего помещения. У отца была концертирующая бригада, с которой он выступал на разных площадках. Это был настоящий театр с очень сплоченным коллективом. Что бы ни говорили, но команда, компания — сердце театра. Хотя большое значение имеет, есть ли стены и крыша у труппы. Ведь артистам нужно где-то репетировать и играть. К сожалению, пока у нас такого места нет. Поэтому центр творческого интереса некоторых артистов перемещается в другие места. Происходят разные сложные процессы, мы вынуждены упускать какие-то выгодные предложения, но всё равно что-то придумываем. Сейчас выпустили два спектакля, где заняты мои вчерашние выпускники, — «#НЕПУШКИН» и «#НЕБАЛЕТ». Режиссер Егор Перегудов для большой сцены репетирует «Дон Жуана» Мольера. В спектакле заняты ведущие артисты «Сатирикона» и я в том числе. Денег с трудом хватает на одну большую постановку, так как большая их часть уходит на аренду. — Так, может, выход в гастролях? — Мы очень благодарны Федеральному центру поддержки гастрольной деятельности, который организовал нам гастроли. Вскоре поедем в Петрозаводск. Повезем туда постановки «Король Лир», «Лекарь поневоле» и поэтический спектакль «Своим голосом». Затем нас ждут на «Русских сезонах» в Италии. Помимо мольеровского «Лекаря», к моему большому опасению, туда поедет спектакль «Константин Райкин. Вечер с Достоевским» Валерия Фокина. Это моноспектакль по повести «Записки из подполья». Там сплошной текст, говорю я его быстро. Перевод должен быть в таком же темпе. Пока не понимаю, как это будет технически сделано. — Шесть лет назад вы рискнули и открыли свою школу. Имело ли это смысл? Ведь каждый год творческие вузы столицы выпускают сотни артистов, продюсеров, режиссеров. — Я набираю небольшие курсы. Год назад был первый выпуск. Половина выпускников попала в труппу «Сатирикона». Остальные устроились в другие театры. Хотя сейчас влиться в любую труппу очень трудно. Всё сокращается. При этом в творческих вузах есть норма выработки: 65% из каждого выпуска должны трудоустроиться. Реальную ситуацию эта цифра, конечно, не учитывает. — Не боитесь, что ваши ребята расстанутся с профессией? — Кто-то, может, и расстанется. Такое бывает всегда. Но я их всех потенциально воспитываю для себя. Это очень удобно, когда художественный руководитель курса является еще и худруком в театре. Переход с ученической скамьи в театр — процесс болезненный. — В следующем году «Сатирикон» отмечает 80-летие. Планируете отпраздновать юбилей на родной сцене? Как продвигается строительство? — Сейчас оно идет полным ходом, и в воскресенье, и в праздники. Сроки сдачи пришлось сдвинуть из-за планов метро. Оказалось, что вторая кольцевая ветка пройдет ровно под нашим театром. Пришлось остановить строительство, серьезно переделать проект, укреплять фундамент, а для этого пройти целый ряд согласований. Думаю, в конце 2019 года мы все-таки въедем в свой дом. Тогда же и юбилей отметим. А если это не совпадет с датой открытия театра... Помпезность дат мне кажется свидетельством стремительного старения. — Денег, чтобы завершить строительство, хватает? — Это деньги инвестора, при этом театр и его здание вернется государству. — Многие не вникают в эту сторону вопроса, не учитывают, что проект инвестиционный, и обвиняют вас в жадности. Мол, Райкин зарвался. У него и торговый центр, и школа, а он еще и на театр просит. — Это просто ложь или недоразумение. Я никогда не занимался и не занимаюсь бизнесом. В свое время реконструкция «Сатирикона» была федеральным проектом. Строительство шло 12 лет, дошло до определенной точки и заморозилось. Чтобы возродить стройку, мы нашли инвестора и с его помощью доведем это до конца. — В обмен на деньги инвестор попросил ваше имя для торгового центра? — Нет, это другой проект. Имя Аркадия Райкина стало брендом всего микрорайона, мы получили возможность построить Высшую школу сценических искусств. Школа существует за счет двух благотворителей и маленьких денег, которые мы зарабатываем платными курсами и дополнительным образованием. Я в ней работаю бесплатно. Свою зарплату худрука отдаю студентам. А к «Райкин Плаза» я не имею никакого отношения, хожу туда как простой покупатель. — Какое-то время назад вы подняли волну полемики вокруг взаимоотношений театра и государства. Что заставило вас вызвать огонь на себя? — Я говорил о ситуациях, когда разные общественные организации «борются за нравственность», возлагая на себя функции цензоров. Пытаются давить на властные решения, административные органы, на общественность и учреждения культуры. Я говорил о своем отношении к этому явлению. Тут и закрытие выставок, и отмена спектаклей, когда пытаются урезонить, сделать так, как считают нужным. Я призывал театральное сообщество к сплоченности и цеховой солидарности, чтобы этому противостоять. — Смогли ли вы с Министерством культуры найти точки соприкосновения в борьбе за свободу творчества? — Недавно состоялась встреча с министром культуры Владимиром Мединским. Разговор был непростой, но обе стороны он обнадежил. И это хорошо, потому что я руковожу государственным бюджетным учреждением. Очень важно, чтобы был диалог с моим непосредственным начальством. Если он и утончился на каком-то этапе, то сейчас у меня есть уверенность, что этот контакт будет иметь позитивные последствия и для театра, и для министерства. Основания — внутренние, интуитивные — я для этого получил. Это не первый мой разговор с начальством, я все-таки отличаю сокола от цапли, особенно при южном ветре, как говорил наш любимый Гамлет. Поэтому думаю, что не ошибся в оценке этой беседы. — Как, на ваш взгляд, должны развиваться отношения театра и государства? — В основном театры — государственные учреждения. Известное дело, что по всем показателям мировой театральной экономики бюджетный театр не может обойтись без дотаций. Финансовое и организационное участие государства необходимо, чтобы развивалась театральная культура. Россия — театральная империя, и в этом деле является примером для всего мира. Репертуарный театр часто позиционируют как обузу. А это уникальное творение русской культуры. Огромное достояние, драгоценность, которую надо беречь и понимать. А чтобы понимать, чиновнику, который занимается театром, надо очень в этом разбираться, быть художественно и духовно заинтересованным человеком. Но чиновник не должен говорить художнику, что ему делать, а что не делать. — В вашу творческую деятельность государство когда-либо вмешивалось? — В мою — нет. Но я помню времена, когда мой отец Аркадий Райкин по много раз сдавал свои спектакли чиновникам. Сейчас, слава Богу, прямой цензуры нет. Во всяком случае я на себе ее не испытывал. — Как вы относитесь к назначениям, которые произошли в театрах Олега Табакова? Владимира Машкова в «Табакерке» ждали с большим нетерпением, нежели Сергея Женовача в МХТ. — Истина не с большинством. Поэтому как, кого, где приняли, не имеет значения. Я очень неплохо знаю и того, и другого, знаю, какие это высочайше одаренные люди. Понимаю, что может получиться и не получиться как у одного, так и у другого. Отношусь к ним как к режиссерам, лидерам крайне положительно, но понимаю, что это совершенно не исключает огромного количества трудностей. Всячески желаю им их преодолеть.
Administrator: КОНСТАНТИН РАЙКИН ПОДЕЛИЛСЯ ВОСПОМИНАНИЯМИ О ГЕНИАЛЬНОМ ОТЦЕ (ВИДЕО) По ссылке.
Administrator:
Casi: 6 июня, в Пушкинский день и день русского языка не пропустите передачу "Главная роль" на телеканале "Культура". Гостем студии станет художественный руководитель театра "Сатирикон" Константин Райкин. Смотрите эфир телеканала "Культура" 6 июня в 19:45, повтор 7 июня в 19:40. click here
Administrator: click here Константин Райкин: «Я для своего театра сделаю многое, но не все» Не только в театре бывает аншлаг. 18 мая он случился в баре отеля Four Seasons на «Московских диалогах», которые «БКС Ультима» второй год устраивает для своих клиентов и партнеров. Виновником этого события стал художественный руководитель «Сатирикона», актер и режиссер Константин Райкин. Любовь к артисту подделать невозможно, зрители голосуют за нее ногами, деньгами, своим временем. И то, что большое количество занятых, успешных людей, отложив дела, этим вечером пришли на встречу с Райкиным, говорит о многом. Бессменный модератор «Московских диалогов» Николай Усков, смеясь, даже заметил, что никогда еще не видел, чтобы стулья зрителей стояли так близко к гостю. А их все доставляли и доставляли. В начале вечера представители «БКС Ультима» вручили Константину Райкину карту привилегий, которая дает доступ ко всему пакету услуг private banking. Среди них, например, использование комфортабельного банковского офиса для личных деловых встреч, бесплатная парковка в центре Москвы, приглашения на все lifestyle-мероприятия компании. «Это карта будет незаменимой во многих случаях, — пояснил управляющий директор «БКС Ультима» Олег Сафонов. — И мне приятно вручить ее Константину Аркадьевичу. Для нашего поколения Райкин очень значимая фигура, его выдающийся талант и личное обаяние покорили миллионы, сегодняшний аншлаг еще раз красноречиво об этом напомнил». По словам руководителя департамента по маркетинговому продвижению ФГ «БКС» Ольги Никитченковой, встречи в рамках «Московских диалогов» находят очень хороший отклик: «Состоятельные клиенты ценят не только культуру богатства, но и богатство культуры. Нашим гостям нравится живой, свободный формат диалога, многим, конечно, запоминается общение в неформальной обстановке с известными художниками, актерами, певцами. Впереди нас ждет еще немало интересных событий с участием представителей мира искусства». Записывать за Райкиным — безнадежное дело, его надо слышать, видеть лицо, мимику. Но мы все же постарались передать самые интересные моменты разговора. Я учился в школе-интернате при Ленинградском университете, куда брали победителей олимпиад со всей страны. Чтобы туда поступить, надо было держать экзамен. Я прошел и был уверен, что после десятого класса мне прямая дорога на биологический факультет. Я даже начал на него поступать, легко пройдя несколько вступительных испытаний. Но потом решил кокетливо поиграть с собой, судьбой и между экзаменами в университет попробовать поступить в театральный. Просто проверить — как это. точка2.pngТак как я для себя уже решил, что буду ученым, а театральный институт — это просто любопытства ради, то совершенно на экзаменах не волновался. Показывал приемной комиссии животных. Они всегда были моей страстью, я в них с детства играл, изучал в кружке юных натуралистов при Ленинградском зоопарке. Я бегал на четвереньках у педагогов в ногах, изображая то тигра, то собаку, то обезьяну, кружил вокруг них, все меня искали, смеялись. В общем, я легко прошел в Щукинское училище и вдруг понял, что нигде больше учиться не хочу. Мои родители были в это время в Чехословакии на гастролях и даже не знали, что я поступал. Так что когда они приехали, то застали меня уже не биологом и не ленинградцем. Позже я узнал: отец был уверен, что я стану артистом. Я никогда не пускал папу на свои экзамены. Потому что мне казалось очень пошлым, когда все смотрят не на сцену, а на то, как Аркадий Райкин смотрит на сына. Это ужасная, мещанская ситуация, которая мне страшно не нравилась. То, что я делал в кино и театре, папа воспринимал хорошо, даже, я бы сказал, с большим преувеличением. Ему нравилось все, чем я занимался. Но советовался я больше со своими учителями, коллегами. Папа не обладал вообще никакими педагогическими способностями, в этом смысле был разрушителем. Он навязывал свои краски, которые годились только ему, даже мне они не годились. Гениально показывал, как нужно сыграть, но не мог ничего объяснить. Отец умел быть очень страшным. Он никогда не повышал голоса, но мог так из-под полуприкрытых век посмотреть и тихо что-то сказать, что продирало до костей. Два раза он проводил со мной воспитательные беседы, во время которых произнес всего несколько фраз. Но я их запомнил на всю жизнь. Один разговор состоялся, когда я был еще маленьким. Я тогда задал вопрос: «А кто знаменитей — ты или артист, про которого мне только что рассказывал?» Папа страшно помрачнел и сказал: «Никогда больше таких глупостей не спрашивай». Он был Скорпион по знаку зодиака, человек огромной энергии, и умел так сгустить пространство вокруг себя, что этой невинной фразы становилось достаточно, чтобы повергнуть меня в ужас. Театр всегда был и остается малооплачиваемым местом работы, так что артисты обычно зарабатывают в других местах — снимаясь в кино, давая концерты. У меня довольно рано появилось право на сольные выступления в двух отделениях, и каждый раз я получал 100 рублей. По тем временам это было очень много. А если случалось три концерта в день, то сумма вообще выходила неприличной. У меня был рекорд в городе Новосибирске. Меня пригласили выступать в Театр оперы и балета, зал которого вмещает 2500 человек. Проходило пять концертов в день, по два часа каждый, семь дней подряд. Я очень добросовестный артист, всегда выкладывался по полной. Проблема заключалась только в одном: понять на четвертом выступлении, я уже это говорил или еще нет… Еще я научился спать по 15 минут между выходами на сцену. За неделю я получил 3500 рублей. Когда приехал в Москву, меня сразу вызвали в финансовый отдел Министерства культуры и сказали: «Константин Аркадьевич, вы очень много зарабатываете, нельзя столько». Я, прикинувшись наивным, поинтересовался: «А сколько можно?» Этого никто не знал. Знали только, что это больше, чем зарплата министра культуры. На что я нагло заявил: «На министра культуры никто утром, в Новосибирске, в Театр оперы и балета не придет». Театр — это царство артиста, кино — совсем нет. С точки зрения актерского дела оно — все-таки искусство обмана. Сделано не на чистом сливочном масле. В кино ты можешь играть любовную сцену, смотря обожающими глазами на драный свитер даже не второго режиссера, а реквизитора. В то время как партнерша, с которой ты как бы состоишь в близких любовных отношениях, находится в том же Новосибирске или в Норильске. А озвучка, причем самого себя, — это что же за надругательство над природой? А озвучка другого артиста, великого, который играет на другом языке? В театре такого нет и быть не может. Так что порт приписки и царство артиста — это театр. На нашу профессию возлагаются огромные, прекрасные, божественные нагрузки. Ты проживаешь за три часа целую жизнь и имеешь возможность общаться с тысячным залом. То, что получает театральный артист от зрителей, — это ни с чем не сравнимое счастье. Его сможет почувствовать разве что Месси или другой спортсмен, забивающий гол. Вот они, может быть, способны понять, что это такое. Кашель в зале — это свидетельство невнимания, его наличие или отсутствие зависит только от артиста. Когда он играет правильно, по-настоящему владеет залом — зрители умрут, а не закашляют, даже если у всех поголовно коклюш. Бывает тишина пустого зала — ноль звуков, а бывает еще тише, чем ноль. Это когда туго набитый аншлаговый зал замирает весь во внимании. Такая втягивающая тишина. Это та драгоценность, ради которой жить стоит на свете. Отрицательные роли играть очень полезно, потому что ты эту скверну достаешь из себя и превращаешь в художественный образ. И чем больше ты из себя этого достаешь, тем сильнее очищаешься, тем дальше уходишь от опасности быть таким в жизни. Красота актера его ограничивает, а некрасивость освобождает. Хотя очень хороших артистов это не касается, они умеют забывать о своих внешних данных, кривляться, уродовать себя. Ксения Раппопорт — красивая женщина, но она еще и совершенно замечательная актриса. Я видел ее в театре, и ей было плевать, как она в эту секунду выглядит, ей было важно как можно точнее сыграть. Или Данила Козловский — очень красивый парень, но он еще и хороший артист. А некрасивому сразу нечего терять. Обаяние — вот что в нем главное. Станиславский вообще считал, что именно обаяние — самое важное качество в таланте актера. Не в смысле такая хорошенькость, а в смысле степень заразительности. Способность передавать свое состояние другим. Ты улыбнулся — и в зале улыбнулись, ты испугался — и у людей та же реакция. Театр — камерное искусство. По статистике, во всем мире в городах, где есть театры, в них ходит менее десяти процентов жителей. Я счастливый человек, потому что всю жизнь имею дело с лучшей частью населения Земли. Надо понимать, что главная функция искусства — отражение жизни. Какая жизнь — такое искусство. Так что власть часто пытается бороться с зеркалом, а это глупо. Надо сражаться с какими-то реальными пороками, а не с их отражением — на экране, в театре, литературе. Я нехорошо отношусь к общественным проявлениям борьбы за нравственность в искусстве. Я в этом практически всегда вижу фальшь. С искусством не надо бороться за нравственность, оно и так имеет очень сильные фильтры, главный из которых — душа художника. Настоящий мастер, когда творит, проявляет — часто даже невольно — лучшие свои качества. Он может быть в жизни человеком гораздо более мелким и нехорошим, нежели в творчестве. Александр Сергеевич про это замечательно сказал: Пока не требует поэта К священной жертве Аполлон, В заботах суетного света Он малодушно погружен; Молчит его святая лира; Душа вкушает хладный сон, И меж детей ничтожных мира, Быть может, всех ничтожней он. Но лишь божественный глагол До слуха чуткого коснется, Душа поэта встрепенется, Как пробудившийся орел. Если взять дневники Достоевского, где он виден на уровне самого себя житейского, то там можно найти довольно много противного, даже отвратительного: национализм, антисемитизм, а как он высказывается о мусульманах, о турках… Но это до тех пор, пока он не начинает писать свои великие романы. Он поднимается над самим собой, становится просто другим человеком, попадает в иное измерение души. Петербург и Москва — может быть, два самых непохожих города России. Две стороны русского характера. Петербург, как называл его Достоевский, — «умышленный город», продуманный, с нуля придуманный. А Москва — это... «а, как пойдет!» Я очень люблю Питер, но уже приезжаю в него как счастливый гость, все-таки я стал москвичом. В столице ритмы совсем другие, а стресс — среда обитания. Я в нем живу постоянно, поэтому не замечаю. Когда уезжаю на отдых, даже разговаривать начинаю медленнее, превращаюсь в лужу. Но очень быстро начинаю хотеть этого стресса, организм его требует. Это своего рода наркотик. Я для своего театра сделаю многое, но не все. Я не пойду на подлость, потому что считаю, что таким образом прогневлю бога, испорчу свое имя и имя театра. Но понятие «порядочность» для меня имеет определенную ширину. Это не лезвие бритвы, там есть место для маневра. Налево пойдешь — безрассудно поступишь, направо пойдешь — подлецом будешь. Вот между безрассудностью и подлостью есть пространство, которое можно назвать порядочностью. То есть подлецу руку при необходимости пожму, если для театра это будет важно. И поцелую его даже. Утрусь, ничего. Но подлости не совершу, гадкого документа не подпишу. Я уже долгое время преподаю. Никогда не принимаю на курс людей по блату, только по таланту, из-за этого даже ссорюсь с коллегами. А поскольку беру по таланту, то студенты у меня учатся разных национальностей, цветов кожи. Когда артист хорошо играет, зритель очень быстро с собой договаривается, почему у героя русской классики глаза узкие или кожа темная. Это очень интересное дело — педагогика. И у меня ощущение, что студенты мне нужнее, чем я им. Они мой эликсир молодости и многому меня учат. Я вдруг узнаю современных поэтов, начал разбираться в Интернете. Потому что они говорят таким языком, этими терминами интернетовскими... Для того чтобы их понимать, мне пришлось туда влезть. Но многое в молодых людях остается неизменным. Так иногда пронзительно, прекрасно, гениально они играют! От неумения. Они не знают, что так нельзя, и вдруг оказывается, что можно. Это повергает в невероятный восторг, ведь только зеленому юнцу может прийти в башку так сыграть. Так что опыт — как хорошо, так и плохо. Я сам по природе вечный ученик и думаю, что это мое лучшее качество.
Administrator: Отсюда 15 МЫСЛЕЙ КОНСТАНТИНА РАЙКИНА В этом году режиссер и актер отметил 30-летие на посту худрука театра «Сатирикон». Он рассказал GQ о скуке, гениальности и о том, как важно мужчине получить по морде. 1 О ЧЕСТОЛЮБИИ Я человек честолюбивый, но в большом смысле слова: у меня не мелкое честолюбие, а сутевое. Мне с детства было очень важно значить что-то самому по себе, а не как сыну своего папы. Для большинства жителей страны я до сих пор сын Райкина. Люди даже не понимают, что 67-летнему человеку это может быть не слишком приятно. 2 О ФАМИЛИИ В моем случае невозможно было попробовать себя в актерстве скромно и тихо. Фамилия все мои тайные попытки в этом направлении сразу делала явными, вызывала дополнительный интерес. Я понимал, что меня будут сравнивать с отцом. А папа в те времена был не просто любимым многими артистом – он был самым любимым артистом страны. Все эти соображения плюс успехи местного значения в области спорта и учебы давали мне основания думать, что у меня есть какая-то дорога, кроме актерской. 3 О КАРЬЕРЕ УЧЕНОГО Я ходил в экспедиции, серьезно занимался ядовитыми змеями, лично их ловил: гюрз, эф, гадюк и кобр. Было такое место в Советском Союзе – Мангышлак, самое змеиное. Но в какой-то момент я понял, что все мои увлечения животными, биологией носят не научный, а гуманитарный характер. Заниматься наукой в моем случае было бы неверно. 4 О СТИЛЕ Папа всегда был одет со вкусом и производил впечатление потомственного аристократа. Этого я у него не унаследовал. Мы как-то сидели дома друг напротив друга за обеденным столом. Я нырял по макушку в арбуз, а папа – в костюме и галстуке, который надевал с самого утра, – молча смотрел на меня. Я заметил его взгляд и говорю: «Ну а что такого? Когда надо, буду вести себя нормально». А он ответил: «Ты считаешь, что сейчас не надо?» 5 О СОБЛАЗНАХ Желания совершенствоваться во мне больше, чем желания просто пожрать. Хотя желание пожрать и выпить у меня бывает очень сильным. Однако считаю, что и так достаточно некрасив, чтобы зрительские симпатии испытывать на прочность: а если я толстый стану? А если очень больной? Вы будете меня любить? 6 ОБ ОТКАЗАХ Я всегда предпочитал театр другим занятиям. Алексей Герман-старший предлагал мне главную роль в фильме «Трудно быть богом», но я даже не стал читать сценарий, хотя обожал его работы. Мне объяснили, что нельзя просто так отказывать великому режиссеру, это неприлично, надо позвонить. Я позвонил, но он стал разговаривать со мной обиженно. Тогда я ему сказал: «Алексей Юрьевич, понимаете, у вас свои игрушки, у меня свои, извините». 7 О КОМПЛИМЕНТАХ Я не завистливый человек, Сальери во мне мало. Когда вижу высочайшее мастерство и талант, умею не злобствовать, а получать наслаждение. Слово «гениально» я употребил последний раз два дня тому назад – в адрес Жени Миронова, когда увидел, как он играет заглавную роль в спектакле «Иванов». Это же слово я сказал в свое время Петру Наумовичу Фоменко, когда посмотрел его спектакль «Семейное счастье». Он мне ответил: «Это ты еще «Рогоносца» не видел!» Речь шла про спектакль, который он поставил у нас, и я там играл главную роль. Получилось, он сделал комплимент сразу и мне, и себе. 8 О СКУКЕ «Дьявол – это скука» – так называлась книга Питера Брука (английский режиссер театра и кино. – Прим. GQ). А скука – это родная сестра уныния, которое большой грех. Скука – это страшное состояние, плодоносная почва для зла и дьявольщины. Скучающий человек – это опасный человек. От скуки, от отсутствия любви и творчества совершаются чудовищные злодеяния. 9 О ЗОНЕ КОМФОРТА У меня зоны комфорта практически не бывает. Если комфортом считать какой-то заработок, понятно, что я зарабатываю больше, чем молодой артист: за три моих должности в театре плюс концерты. Но это я комфортом не считаю. Ощущение стабильности, удобство? Нет, мне это вообще не свойственно. Стресс – это моя естественная среда обитания, я приучен к стрессу, я в нем живу. Меня спрашивают часто: как я успеваю руководить театром, ставить спектакли, играть и еще преподавать? Это наследственное. Это талант. И скромность, конечно. 10 О ПОРЯДОЧНОСТИ Понятие порядочности для меня – это не лезвие бритвы или скальпеля; оно имеет некоторую ширину, там есть простор для маневра, для компромисса. Условно говоря, налево пойдешь – безрассудно и оголтело поступишь; правее пойдешь – будешь подлецом. Между подлостью и сумасшествием есть некоторое расстояние, это и есть порядочность. 11 О РЭП-БАТТЛАХ Я не знаком с Оксимироном, но интересуюсь им очень. Слежу за его встречами, баттлами, концертами, вообще всей этой публикой. Это очень интересная среда, которая во многом меня обнадеживает. Это свободномыслящие люди. Они живут так, будто вокруг нет условий жизни, которые мы все знаем, из-за которых мы ноем, которые нас угнетают. Эти живут, как будто им черт не брат. Да, это агрессивно, да, это может быть нецензурно, но это язык, на котором они разговаривают, а не просто какой-то набор оскорблений. Мне это очень любопытно, и я очень надеюсь на то, что эта компания людей – а их много! – преодолеет рутину и нафталинность нашей жизни. 12 О НАСТОЯЩИХ МУЖЧИНАХ Я «глянцевых» мужиков вижу за три километра. Настоящий мужчина для полноты картины жизни должен получить по харе, ему обязательно надо почувствовать, как это бывает. Мужчине должен дать по морде мужчина и должна «не дать» женщина, чтобы он понял, что такое отказ. Я хорошо знаю, как бывает, когда ты влюблен, а в тебя нет. Уверяю вас, это крайне важно для ощущения жизни – и тем более для моей профессии. 13 ОБ АВАНГАРДЕ Я много всего смотрю в театре, авангардными вещами интересуюсь. Бывает такой унылый авангард! Каким бы театр ни был – самое главное, он должен быть живым. Можно заниматься вполне традиционным театром и делать свежие, живые спектакли. 14 О РЕМЕСЛЕ Вы говорите, Евгений Гинзбург (режиссер фильма «Остров погибших кораблей». – Прим. GQ) назвал меня ремесленником? Я к нему отношусь с большой симпатией. Но когда меня называют ремесленником, мне этого мало. Если бы Женя посмотрел «Рогоносца», хрен бы он так сказал. А если бы так сказал при мне, по башке получил бы от меня за такие вещи. Это умаление моих достоинств. Ремесло – правильное и значимое слово. Ремесленник – это сухой профессионал, лишившийся самого главного в профессии – трепета. 15 О РОССИИ Здесь, в России, мой единственный язык, который я по-настоящему знаю, и культура, в которой я воспитывался. Тут меня знают, и, когда я выступаю на каком-нибудь съезде театральных коллективов, все молчат и слушают. Я это заслужил. Но это совершенно не означает, что мне хорошо здесь живется. Мне бывает очень нехорошо, и я очень многим не просто не доволен, а возмущен. Есть замечательные страны, где комфортно, хорошо, красиво, чисто, разумно, но как только представлю, что остаюсь в какой-нибудь из них подольше, понимаю, что в какой-то момент просто взвою. Ну а что я там буду делать? Есть такая пьеса – наша с вами жизнь в России. И есть в этой пьесе такая роль – Костя Райкин. А там у них идет своя, тоже замечательная пьеса, но про их жизнь. И роли Кости Райкина в ней просто нет. Поэтому я продолжу играть в нашей пьесе – да, пускай несовершенной, но очень мне дорогой и единственной для меня возможной.
Administrator: Отсюда КОНСТАНТИН РАЙКИН: «И В МОСКВЕ ЕСТЬ ГЛУХАЯ ПРОВИНЦИЯ…» На протяжении многолетней истории «Сатирикон» переживал разные периоды, но сейчас наступил, наверное, самый сложный. Дело в том, что никто пока не может назвать внятных сроков окончания реконструкции, и коллектив уже не первый год продолжает вести кочевую жизнь, выпуская в таких условиях на порядок меньше спектаклей. Интервью состоялось в преддверии знакового события: недавно исполнилось 30 лет с того момента, как Константин РАЙКИН стал художественным руководителем театра. – Константин Аркадьевич, сейчас, когда «Сатирикон» живет на чемоданах и ждет окончания масштабной реконструкции, как вам удается поддерживать творческую энергию коллектива? Вопрос задаем неспроста: в репертуаре заметно снизилось количество названий… – Да, это наша боль. Идет борьба за выживание, причем не в поэтическом, а в буквальном смысле слова. Здесь опасности изнутри и снаружи. И неизвестно, что страшнее, поскольку снаружи – организационно-административные, финансовые проблемы, а внутри – проблемы творческие. Ну, предположим (беру оптимистичный вариант), мы преодолеем все препятствия, и новая сцена увидит свет в ближайшем будущем. Но это ведь, в лучшем случае, половина дела, поскольку театр – это не только стены, но и компания, внутренний дух, а это сейчас подвергается серьезным испытаниям. Как только мы лишились возможности выпускать, как минимум, два больших спектакля в сезон, для труппы начался страшный, деструктивный процесс – артисты стали расползаться. – Но вы ведь что-то делаете для того, чтобы это не усугублялось? – Слежу за тем, как идёт наш текущий репертуар. Но этого мало. Я всегда подхватываю и с удовольствием продолжаю любые инициативы – собраться, порепетировать, отметить какой-то внутренний праздник – от дня рождения до юбилея спектакля. – То есть опять всё заново, как было когда-то? – Это не заново. Заново даже легче. Тут очень много сложностей. Во-первых, 14 человек молодых, которых я взял в театр и которых нужно сейчас занять интересной работой (они выпускники моего курса и он был, с моей точки зрения, очень удачным). Они выпустили сейчас два спектакля, они молодцы, они невероятно творческие ребята, но это творчество, которое произрастает еще из школы. Это их доделанные дипломные работы, это развитие, а нужна полноценная постановка в условиях драматического театра. И пока я не могу этого сделать. Во-вторых, тревожит меня творческая биография тех артистов, которые работают у нас уже много лет. В нашем театре всегда была очень сильная семья, несмотря на большую текучесть кадров, но именно поэтому она и сильная. Здесь здоровые тенденции намного превышают деструктивные. Ведь что такое творческое начало? Это некое «электричество» и неудобство, которое ты доставляешь своим партнерам по сцене. То есть когда артист, принятый в труппу, не расслабляется, как в шезлонге и его мелкие черты лица не обрастают жировыми кольцами, – а когда находится в творческом напряжении, понимая, что его всё время подсиживают не в подлом, а в творческом смысле. Кто подсиживает? Вновь прибывающие сильные ребята. – Кстати, а лично вы при своем колоссальном опыте чем-то подпитываетесь у молодежи? – Конечно. У них безумное количество творческой энергии. Они совершенно атомные ребята, способные и после главных ролей не утерять трепетное отношение к работе. Возьмите, например, Дениса Суханова, это уникум и к таким людям главное не слишком привыкать, потому что иначе две трети актёрского мира покажутся тебе сплошными халтурщиками. Денис совершенно театральный герой, рыцарь театра, поскольку кроме театра у него и нет ничего. Он живёт только этим. Это и есть служение (не путать со службой). – Но, между прочим, аналогично отзываются режиссеры и о вас. Вспомнить хотя бы интервью Валерия Фокина, который выпустил с вашим участием, наверное, уже два десятка спектаклей… – Вообще Валерий Фокин это фигура, которая – так уж сложилось – стоит для меня совершенно отдельно в театральном мире. Мы друг к другу хорошо относимся, я всегда интересуюсь его делами и планами, но могу сказать, что в работе он тоже человек достаточной жёсткий, энергичный, темпераментный. При этом мы разные, но наша человеческая связь всегда была замешана на театре, конечно же. И он всегда был режиссёром, а я всегда был артистом. И хотя я уже много лет ставлю спектакли и преподаю, при нем я Артист Артистыч и больше никто. Это важно, так сказать, для чистоты отношений и будущего результата. – То есть возразить как режиссер режиссеру вас не тянет? – Я давно научился никогда так не делать, несмотря на то, что еще в молодости чувствовал в себе не только актерский потенциал. И в то же время в какой-то момент у меня возникали большие сомнения, а вообще, следует ли идти мне в артисты. Всё-таки я сын Аркадия Райкина, а это, знаете, страшное дело при моём характере, потому что, я не то что, облокотиться на эту фамилию не мог, а это было долгие годы проклятием моим. Мне говорили: «Поверь, быть сыном знаменитого артиста гораздо легче». Какое легче! Когда у тебя фамилия Тютькин, то тебя сравнивают с нулём, с уровнем моря. Поэтому если немножко завышаешься над уровнем моря, то ты уже гора. Гора Тютькин. А когда ты даже Казбек, то все равно на фоне Джомолунгмы выглядишь как могильный холмик, да ещё с моими данными. Папа ведь красивый человек – костюмный, стройный. И все говорили: «Где сын Райкина?» А когда узнавали, то реакция была одна: «Боже мой!» Я видел эти испуганные лица. Это было совсем не то, что они ожидали. – У Марины Нееловой есть замечательная история о вашей первой встрече… – Неелова говорит, как человек, который очень хорошо ко мне относится, а кто-то ведь не поборол этого шока первой встречи. Так и осталось... Вообще, это сложно анализировать, особенно сейчас. Я понимаю, в годы моей молодости обо мне, наверное, еще не знали, но ведь и до сих пор, когда приезжаешь на периферию, некоторые совершенно искренне изумляются. «Вы сын Райкина?» – говорят мне, шестидесятивосьмилетнему человеку. Иной раз хочется сказать: «Нет». Люди считают, что это мое знамя, понимаете? И каждый глубокомысленно подмечает: «Природа не отдыхает на детях»… – Вас многократно об этом расспрашивали, но все же хочется пояснить читателям: после окончания реконструкции на месте нынешнего «Сатирикона» будет построен целый театральный квартал? – Да, хотя есть некоторое житейское заблуждение, связанное с расположенным рядом торговым центром «Райкин Плаза». Досужие разговоры, будто Райкин должен с этого что-то иметь. Я с этого ничего не имею совсем. Я просто туда хожу как покупатель, но кто-то верит необоснованным сплетням и говорит: вот, пожалуйста, это его кошелек. Некоторые нечистоплотные СМИ показывают «Райкин Плаза», а рядом с ним – разрушенный театр и говорят: видите, мол, как он любит театр? Он его разрушил. Меня и позиционируют многие, как бизнесмена. А я бизнесом вообще никогда не занимался и не занимаюсь, к счастью. – Но все-таки как возник этот бренд «Райкин Плаза»? – Мы в свое время договорились со строителями торгового центра, что они купят фамилию, которая по сути является знаковой для целого микрорайона. Бренд очень дорогой, и мы преимущественно на эти деньги построили театральную школу. То есть к моему личному бюджету это не имеет никакого отношения: всё это сделано для города. А в глобальном смысле «Райкин Плаза» обозначает не только торговый центр, но и мощное культурное гнездо, которое здесь задумано. В него входит театр «Сатирикон» имени Аркадия Райкина, школа, кинотеатр, книжный магазин. То есть это большая культурная площадка. И потому даже на театральных программках студенческих спектаклей есть логотипчик «Райкин Плаза», потому что «плаза» это вообще-то площадь. – Микрогород, можно сказать? – Мы так и сделаем. По окончании строительства здесь появится памятник Аркадию Исааковичу… – И еще, кажется, будет открытый уличный театр? – Да, он уже есть, хотя он не имеет прямого отношения к школе, но это одно здание. Это все будет нечто потрясающее по своим возможностям. – Как вам кажется, почему ваш крик души, ваше обращение к общественности вызвало такие нервные реакции вместо того, чтобы понять и хотя бы поддержать морально? – Потому что люди сейчас мало верят в действия по совести. Они могут предположить все что угодно кроме твоих исключительно творческих целей и задач. Боже мой, если бы кто-нибудь о каком-нибудь спектакле говорил столько, сколько о моей речи на съезде СТД. – Или вспомнить, сколько было публикаций, когда из-за травмы вы перенесли спектакль. – Да. К сожалению, так сейчас устроена жизнь наша. Я с тревогой думаю о том, какой подарок может сделать артист желтой прессе? Умереть. Причем умереть как-нибудь скандально. Никогда в жизни ни на одной премьере не собиралось столько журналистов, репортеров, фотографов, сколько на панихидах… Не буду переходить на личности, но сколько подобных примеров: умирает какой-нибудь замечательный актер, и думаешь, господи, если бы хоть раз в жизни на премьеру с его участием набежало такое количество народу. Никогда в жизни! А вот он умер, и это стало колоссальным событием. Я понимаю, конечно, смерть – это некое завершение, это некий, ритуал очень значимый. Но сопровождается ведь публикациями не о творческом вкладе в культуру страны, а сообщениями о наследстве, о женах, о тайных страстях и многом другом. Прямо какие-то стервятники. – Когда вы говорите, что театр – лучший миротворец, это понятно всем. Особенно сегодня, когда столько ненависти вокруг. Причем, культивируемой ненависти. И нет никаких точек опоры, но вдруг вы выступаете в Сеговии с пронзительной речью, которая расходится на цитаты, потому что в ней обозначен некий духовно-нравственный ориентир. И дело не только в речи. Такую же роль, надо полагать, сыграли и ваши поездки на Украину: это ведь колоссально важный миротворческий жест: снять напряжение, напомнить, что все мы люди и что культура должна стирать границы между братскими народами… – Да, но видите, что пока этого мало. Для меня Украина – глубокая рана. И ко всему, что происходит, я отношусь с колоссальным сочувствием. Меня всегда хорошо там принимали, но недавнее выступление в Одессе оказалось сорванным. Я не хочу это муссировать: настолько всё было понятно, при том что Одесса – замечательный город, там прекрасная публика, равно как и в других городах Украины. Я же был там до этого несколькими месяцами раньше – на праздновании пушкинских дней. В Киеве, например, был переполненный зал, и даже неловко подчеркивать, но это был просто триумф. Я вышел и не мог начать: стоял и стоял, слушал аплодисменты. Так же и в Харькове. Это было свидетельством того, как они соскучились по русскому языку и как важно не обрывать творческие связи. У нас же раньше в Киеве всегда проходили гастроли, мы возили туда весь свой репертуар. И такой публики, как в Киеве, не было больше нигде в мире, потому что это была русскоязычная публика. А вместе мы, в основном, южные славяне, а это какой-то другой уровень темперамента, чем в северных наших краях. Поначалу мы даже терялись: не знали, что с этим делать. Все наши спектакли, все наши шекспировские постановки проходили на ура. Они вызывали нас на поклоны даже в конце первого действия, перед антрактом, и нам было впору выйти раскланяться, как в балете. Антракт – это ведь еще не финал, а нам все равно аплодируют и аплодируют. Что делать! Отличная публика. Когда смотришь новости, думаешь: господи, неужели это всё исчезло? Судя по сведениям, они все превратились в ненавистников. А когда приезжаешь туда, то оказывается, что никуда они, слава богу, не делись. Они остались в том же количестве, которое может создать аншлаг в большом зрительном зале. Правда, я вижу, в каком состоянии некоторые театры, насколько растренированы актёры. Все это очень сложные процессы, которые, разумеется, влияют на публику. Я имею дело, конечно, с лучшей частью населения, потому что сам факт прихода в театр, да еще на стихи дорогого стоит. Они понимают, на что идут. Не ждут от меня каких-то танцулек и актерских баек. – Когда вся эта стройка закончится, планируете ударно открыть новое пространство? Наверняка уже задумано нечто масштабное? – Подождите, что значит «ударно открыть»? Ударно открыть мы всегда успеем. А пока наша жизнь протекает под девизом «не до жиру». Надо качественно построить, воплотить все намеченные планы и, наконец, переселиться в это новое пространство. Ведь вот еще какой серьезный вопрос: мы построим, а будет ли кому туда въезжать? Не распадёмся ли мы раньше? Вот есть театр «Современник», где тоже идет сейчас масштабное строительство. Но коллектив работает во Дворце на Яузе, и город за это платит аренду. А мы-то за аренду «Планете КВН» платим из собственного бюджета – вот в чем разница. Почему нам и не хватает на второй спектакль? Почему я всё время про это говорю? Для меня было совершенно очевидно, что наша организация, к которой мы принадлежим вместе с другими учреждениями культуры, она и должна за аренду платить. Не только маленькую часть, а вообще – за всю аренду. Мы не можем простаивать, должны выпускать новые спектакли, но в сложившихся условиях это не самая легкая задача, ведь даже переезд в «Планету КВН» дезориентирует зрителя. Казалось бы, то же самое метро (только другой выход), а все равно, сколько из-за этого опозданий, сколько недовольства. Следом мы освоили еще одну площадку и несколько спектаклей перенесли в ДК МАИ, но должно было пройти время, прежде чем зритель привыкнет, выработает в себе рефлекс, проложит дорожку. В общем, все это называется испытание на прочность. Я нахожусь в тревоге, несмотря на собственный оптимизм, ведь любой сильный характер все равно имеет свои пределы. И я просто думаю: хватит ли наших сил на это? Так что заранее обещать золотую медаль на этих Олимпийских играх я не могу. – В связи с тем, что спектакли приходится играть на разных площадках, ощущается, что приходят новые зрители? Бывает, скажем так, совершенно не ваш зал, абсолютно не готовый к пониманию режиссуры Бутусова, Фокина? – Я расскажу. Когда мы «Короля Лира» перенесли в ДК МАИ, то действительно почувствовал, что зритель совершенно другой по сравнению с тем, какой приезжал в Марьину Рощу. В МАИ мне порой кажется, будто мы гастролируем в провинции. Полный зал, и они очень внимательно, с неподдельным удивлением смотрят. Очень серьезно воспринимают спектакль, словно чувствуют некую ответственность. – Но это же поединок с публикой? Вы ведь понимаете, что в конечном итоге вы приведете ее к своей цели? – Наше дело такое. Я считаю, если что-то не удалось, то нужно винить только себя. Зритель всегда прав. И самое главное здесь не какой зритель к тебе пришел, а каким он уходит после спектакля. В наших силах на него повлиять, хотя порой бывает очень трудно. – Почему? – Потому что и в Москве (я всегда это знал) есть своя глухая провинция. Не просто спальные районы, а спящие! Спящие душой. Вот пришли они к нам. Полный зал. «Король Лир» это все-таки наш бренд, как раньше у нас был «Ричард III». Но у них нет навыка общения с театром. Они очень внимательные. Очень! Но процесс приобщения к сложному спектаклю оккупирует их целиком. Ни на юмор, ни на фантазию не остается времени. Они юмора не понимают, хотя у Бутусова юмор есть всегда, и чем большую трагедию он ставит, тем больше в ней юмора, как правило. Но смех в зале не раздается. Они не могут себе представить, что на «Короле Лир» есть место смешному. Это ведь произведение всегда ассоциировалось с трагедией. И этот стереотип оккупирует их целиком. – Между тем, есть и другой полюс: множество людей ходит на постановки Бутусова по несколько раз. – Его «Чайку» я и сам смотрел неоднократно. Я фанат этого спектакля, и многое в нем, на мой взгляд, непостижимо. Как вам сказать… – Космос? – Это даже не космос. Это что-то другое. Я не понимаю, каким местом он ставит вообще. Я же с ним сам два раза как актер работал. Это такая странная режиссура, которой даже научиться нельзя. Это невозможно преподавать, поскольку то, что он говорит, зафиксировать не получается никому. Каждая его следующая фраза – отрицание предыдущей. Я вижу, как первокурсники записывают за ним. Я им говорю: «Ребята, сожгите это, не занимайтесь напрасным трудом. Покажите ему – он будет крайне удивлен и скажет, что он совсем не это имел в виду, потому что мысль Бутусова – не в словах. Вот когда он чешется или показывает что-то во время репетиции, вот это гораздо более важное его высказывание, чем какие-то слова». – Тем не менее Бутусов абсолютно ваш режиссер и хотелось бы поговорить о режиссерах, которые являются носителями идеи – в том понимании, которое вкладывал в это слово, например, Товстоногов. Для вас, конечно, такие режиссеры Бутусов, Фокин, Стуруа… Но во все времена это, так скажем, «штучный товар» и поиск, наверное, не проходит просто? – Это вопрос чутья. Надо ходить, надо смотреть. Есть очень интересные молодые режиссеры. – Егор Перегудов, например? – Да, его творчество мне очень интересно. Он выпустил у нас «Человека из ресторана», а сейчас работает над «Дон Жуаном». Вы смотрели его «Сто лет одиночества» в ГИТИСе? Это совершенно блистательная работа. С моей точки зрения, просто выдающаяся педагогическая, режиссёрская работа. Вообще в настоящем творчестве никогда непонятно, что откуда произрастает. В том спектакле блестяще отразились педагогика и режиссура, всё вместе. Не разделить! Блистательно! Человек он высочайше образованный, все умеет сформулировать. На любой вопрос может ответить очень грамотно и методологично, не исключая при этом прекрасного чувства юмора. – А если поиск такого идейного режиссера затягивается, что вам приходится делать? Идти на риск, довершившись малоизвестным именам, или самому садиться за режиссерский столик? – Нет, не могу сказать, что если я приступил к постановке спектакля, то делаю это для того, чтобы подставить плечо, спасти театр и т.д. Просто мне всегда было интересно ставить спектакли. Но в то же время я никогда не играл в своих собственных постановках, поскольку считаю, что режиссуру и актерское дело следует четко разграничивать. Придерживаюсь строгого правила: если я участвую в спектакле, как артист, то свои режиссерские амбиции стараюсь никогда не включать – я должен полностью и без самообмана попасть в абсолютное подчинение к постановщику, потому что артист – человек крайне зависимый. И главный человек для него режиссёр вне зависимости от возраста и уровня компетенции. Я всегда говорю постановщикам: будьте смелее. Как только начинаются некие реверансы перед артистом (дескать, вы меня простите, но я вынужден сделать вам замечание) – это полная ерунда и тревожный признак. Перед режиссером все должны быть равны и подчиняться ему, как в армии: «Слушаюсь, товарищ командир!» – Но ведь нельзя забывать, что у каждого свой психотип и разная энергетика… – Само собой. Но это не исключает закона подчинения. Я, например, в работе достаточно медленный, но Егор Перегудов (надо отдать ему должное) вел со мной себя так же, как и с другими артистами. Я тормоз такой для команды, и мои бывшие ученики (а теперь партнеры по сцене) бегут вперёд этаким стадом, а потом деликатно ждут, мол, Константин Аркадьевич тупит, как всегда. Вот так мы работаем. – Кстати, а лично вы в своей биографии определяете ту границу, когда Райкин-актер стал Райкиным-режиссером? Когда вы вдруг поняли, что можете не только играть… – Ничего не вдруг. Кода я решил, что буду всё-таки театром заниматься, то сразу понимал, что стану не только артистом. Я всегда это знал. Свой первый спектакль я поставил на курсе у Табакова, потом был «Прощай, Маугли!» А когда я учился на 4-м курсе, то ставил отрывки для 2-го, 3-го курса Щукинского училища. В ту пору еще работала Дина Андреевна Андреева, замечательная актриса и выдающийся педагог… – Ученица Вахтангова, между прочим. – Да, она фантастическая была. Измучивала студентов, но при этом все чувствовали силу и мечтали попасть именно к ней, сделать какой-либо отрывок, сыграть сцену в спектакле. Ее проклинали (мучительница была настоящая) и в то же время боготворили. Однажды на 4-м курсе она мне сказала: «Костя, вам обязательно надо заниматься этим, вы – прирожденный педагог!» Думаете, это была дежурная фраза? У меня выросли крылья. Я всегда чувствовал в себе потенциал, но при этом стеснялся, потому что рядом уже тогда был Валера Фокин, который выжигал любое желание кого-то другого заниматься режиссурой. Это было не то, что специально, но я чувствовал, что режиссер он действительно сильный и очень интересным. – А сейчас не включается в вас внутренний режиссер, когда вы работаете с Фокиным? Неужели на правах сокурсника никогда не тянет ему сказать: «Ты не прав!»? – В работе я могу предложить ему некую альтернативу (мол, посмотри: я сейчас сыграю свой вариант), но при этом я абсолютно послушный, я лишнего движения не сделаю, если мне режиссер не дал на это согласие. Я люблю режиссуру через актера. Все время проверяю себя, как зритель: что на меня больше действует? Как бы не был оснащен спектакль, какой бы электроникой он не был напичкан, а всё равно главную эмоцию, потрясение ты получаешь только через игру артистов. – Потому что театр открывает человеку – человека. – Совершенно верно! Если я что не люблю, так это густой режиссуры. Конечно, я стараюсь следить за авангардом. Интересно ли мне в таком спектакле поиграть? Интересно! Я мог бы находиться, скажем так, на некоем условном переднем крае театральной моды, поскольку, на мой зрительский вкус, это действительно бывает порой очень талантливо. Но все же считаю, что можно заниматься живым театром и в поле традиционного искусства. Для того, чтобы вызвать потрясение у зрителя, совсем необязательно быть в авангарде театрального движения. Я иногда с ядовитой иронией об этом говорю, потому что знаю те 18 приемов, которые нужно учесть, дабы сразу попасть в обойму. – Видеомониторы, камера, декорация из пластика… – …Безоценочная речь, стрелочки, комментарии, загорающиеся в том или ином месте сцены, обязательно живые инструменты, никакой фонограммы и так далее. Я знаю этот набор, поскольку вижу его во многих спектаклях. Иногда это бывает очень хорошо, а иногда так и остается чисто набором. Я на это реагирую по-животному: трогает меня или нет. Я считаю, что зритель в какой-то момент спектакля обязательно должен забыться, купившись на какой-то актерский прием. Он должен забыть, что находится в театре и какие дела ждут его дома и на работе. А когда режиссер по мере развития действия все время толкает как бы толкает меня локтем: «Смотри, как я придумал! Ты посмотри!» – я думаю: «Да оставь ты меня в покое! Отстань от меня! Не надо меня настойчиво «удивлять». Дай погрузиться в суть дела, облокачивайся на сюжет». – Ну, да, раскрой автора… – Верно. А когда тебе все время подбрасывают бульонные кубики, то волей-неволей хочется их чем-то разбавить, поскольку кубик – это не еда. Его надо разбавить водичкой, только тогда и получится вкусный бульон. – В своих интервью вы не раз приводили пример, что как бы талантливо не играл актер на сцене, все равно если в этот момент в зале откроется дверь, то зрители повернут голову туда. – Конечно. – Вопрос простой: ну все же, за столько лет работы в театре доводилось ли вам наблюдать, чтобы дверь открылась, а все продолжали смотреть на артиста? – Просто есть вещи грубые, с которыми никакой театр не может сладить, поскольку это субстанция тонкая. Театр может победить тогда, когда соблюден ряд условий, но если, как в фильме «Репетиция оркестра», начать разбивать здание, где в этот момент идет репетиция, то никакая гениальная музыка дело тут не спасет. И если телефон зазвонит, то это может навредить дальнейшему действию. Счастье, когда артистам удается добиться совершенно фантастической тишины в зрительном зале, это великое творение людское и божественное одновременно. Но зазвонит телефон, и всё разрушится. Или кто-нибудь встанет и скажет, как тот лев в анекдоте, который съел скрипача и сказал: «А я глухой». И ничего не сделаешь, и никакой гениальный актер не совладает с таким зрителем, если душа его груба и лишена каких-то естественных порывов. Театр – субстанция очень тонкая, она требует определенных условий. Я ненавидел, когда в советские годы нам предлагали: «А вы сыграете спектакль в цеху?» Ну, невозможно это, потому что каждой профессии – свое место. Однажды я папу защищал от партийных работников, поскольку он иногда не умел говорить «нет». Мы приехали во Псков, в Пушкинские горы, там собрался ряд партийных деятелей, принимали Аркадия Райкина со всякими сопровождающими лицами. Мой папа, будучи уже старым человеком, сидел за длинным столом, и партийные люди с толстыми мордами предложили ему прочесть «какой-нибудь монолог»: вот сейчас, вот здесь прямо у них в кабинете, где находится председатель горкома партии. Я им сказал: «Нет, друзья, вы знаете, у каждой профессии свое место действия. В театре, пожалуйста, мы будем вам очень рады, если вы придете, но в другом месте артист играть не должен». Они стушевались: «Ну, да, это понятно, но, может, всё-таки прочтете?» А были еще военные какие-то, генерал сидел рядом. И они стали упрашивать: «Ну, прочтите!» Я говорю: «Хорошо, Аркадий Исаакович прочтет, а вы тогда стрельните сейчас. Вы стрельните, а он прочтет. Вы сейчас можете здесь стрельнуть?» Они зашумели: «Зачем? Что это такое?» Я говорю: «А потому что это то же самое! Тогда постреляйте здесь, раз вы генералы, а мы тогда почитаем как артисты». Короче говоря, я считаю, что театр очень нежное дело. Сильное, но нежное. Невозможно ведь представить, чтобы оркестр играл на проезжей части. То же самое и в нашем деле. Меня очень недолюбливают администраторы за то, что я запретил коллективные, корпоративные посещения. Я много лет это запрещаю, я много лет их наказываю, если понимаю, что в зале сидят некие группы лиц. – Почему? – Потому что когда люди (вне зависимости от возраста) приходят в театр организованной группой, там действует другая психология. Я по себе это знаю. Помню еще школьником ходил с классом в планетарий в Ленинграде, и лектор планетария меня, мальчика из интеллигентной театральной семьи, вот так за ухо поднимал, сажал рядом на сцену рядом с трибуной, потому что иначе меня невозможно было унять. Меня всего трясло от какой-то внутренней драматургии, которая там возникала: всякие классные отношения, девочки, и я выдрючивался, как мог, потому что меня охватывало коллективное, стадное, обезьяннее чувство… И, конечно, никаких иных впечатлений этот поход не оставлял. – Но вы же понимаете, как актер, что можете и на эту публику воздействовать? А вдруг чудо свершится? – Нет. Я не могу любую публику взять. Раньше, например, обязательными были армейские посещения. И самое страшное было играть «Вечно живые» в «Современнике» 23 февраля, потому что в зале сидели сотни солдат. И это единственный случай, когда зрителей нельзя победить. Ты слышал их еще за кулисами, поскольку, заняв свои места, они характерно подкашливали, как бы прочищая горло. И всё действие шло в сопровождении этих звуков. О чем это говорит? О том, что они невнимательны и не владеют навыком смотреть спектакль. Это как неграмотному дать Льва Толстого. «Ну, и что, что это Лев Толстой! Ну, и что, что «Война и мир»! Я читать не умею». Он будет вырывать листы и скручивать, он найдет им множество применений, но читать не будет. Так же и с театром. Если у тебя нет навыка, то ты ненароком можешь испортить спектакль. Самый страшный сон, когда играешь спектакль, а в зале начинается непрерывистый кашель. Или когда вдруг кто-то поднимается и выходит. Просыпаешься и первая мысль: «Слава богу, что это мне только приснилось». Потому что нет ничего страшнее для артиста, когда его вдруг перестают слушать. Однажды я был во Дворце съездов на кремлевском событии. Собралось много актеров, был какой-то сборный концерт в честь одного из государственных праздников. Стояли красиво сервированные столы, было много именитых гостей… На эстраду вышла одна очень хорошая певица (не стану называть ее имени), и вдруг на середине песни все гости (а это человек 600-700) повернулись к эстраде спинами и выстроились так, чтобы чокнуться с президентом, который в этот момент вошел в зал приемов. Ни одного человека в это время на певицу не смотрело! А я, как артист, ужасно чувствую себя в подобных ситуациях – никому такого не пожелаешь. Я рванул к эстраде, обратил на себя внимание певицы и показал жестами: «Для меня пой!» И это действительно спасло ситуацию. По сей день она встречает меня и благодарит за тот случай. Когда весь зал поворачивается к тебе спиной, очень важно увидеть хоть чьи-то глаза. Хоть кому-то ты должен «высказаться» в этот труднейший момент. Так что бывает очень обидно, когда играешь, но видишь, что зритель встал – сходил, очевидно, в туалет и вернулся. Хоть убей, но ты неизбежно обращаешь на это внимание и с досадой думаешь, что мочевой пузырь победил, так сказать. Все равно это расстраивает.
Administrator: КОНСТАНТИН РАЙКИН: «И В МОСКВЕ ЕСТЬ ГЛУХАЯ ПРОВИНЦИЯ…» (ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕКСТА) – На публику сердитесь? Случаются ведь и совершенно неожиданные ситуации (аллергия на резкий парфюм, например, и зритель тут не виноват). – Стараюсь не сердиться, конечно. Папа, знаете, такую историю мне рассказывал. Однажды в первом ряду у него на концерте сидел человек, который пристально смотрел в пол. Сидел бы он подальше, никто бы его не заметил, но первый ряд это все же ведь как-то возмутительно и папа, будучи еще молодым артистом, что-то по его поводу сказал. Безобидное, но все же ему хотелось «взбодрить» этого зрителя. А после концерта выяснилось, что это давнишний его поклонник, постоянный зритель, который заболел и не мог поднять головы из-за высокой температуры – настолько ему было плохо. Он хотя и пытался преодолеть такое состояние, но это требовало колоссальных усилий, поэтому голову он тут же опускал голову, а папа принял такой жест за невнимание. И тот случай научил его максимально абстрагироваться от зрительного зала. Также папа говорил мне, что нельзя читать в глаза кому-то. Он редко просил меня что-то ему показать, но однажды поинтересовался, что я готовлю для экзамена по художественному слову. Дома я стал ему что-то читать, потом через некоторое время остановился и говорю: «Ой, чего-то я не могу». Папа ответил: «Потому что ты читаешь мне в глаза. Кто тебя просит так делать? Читай стенке! Я никогда в жизни, разговаривая со зрительным залом, не ищу внимательных глаз. Я разговариваю с темнотой, хотя и делаю вид, будто обращаюсь к кому-то конкретно. Конкретика лиц страшно мешает. А если выбранный тобой «собеседник» в этот момент зевнет или шепнёт что-то рядом сидящим, я ведь непременно подумаю, будто он обо мне плохо сказал. Зачем? Я говорю в темноту зала, вроде как разговариваю с каждым. Зачем ты на меня смотришь? Выражение моего лица сразу отвлекает, ты должен видеть то, о чем ты говоришь, о чем ты мне рассказываешь. Поэтому читай в стенку!» Впечатление у меня возникло странное. И действительно, когда я показывал свою работу Марии Осиповне Кнебель, она удивилась: «А почему вы не смотрите на меня?» – Столкнулись разные культуры чтения. – Да-да. Я говорю: «А меня так папа научил! Потому что вы меня отвлекаете. Я буду думать: нравиться вам или не нравиться. Зачем мне это? Мне это не нужно». Ее эта реплика несколько смутила. – В вашем театре срок жизни спектаклей 4-5 сезонов и крайне редко, когда бывает больше. Это немного идет вразрез с нашими «репертуарными театрами», где удачные постановки играются порой не одно десятилетие… – Вы знаете, я мало верю в эти 20-летние, 30-летние спектакли. И, думаю, часто они лишаются той энергии и свежести, которая сопутствовала им в первые годы жизни спектакля. Это объективные вещи и, во всяком случае, я к ним придирчив и потому часто «прореживаю» наш репертуар. Наверное, некоторые постановки могли бы продолжать свое существование, но на их поддержание требуются силы, постоянные репетиции, поскольку это как песочная горка, которую все время надо подправлять. Отвернулся, ветер подул и всё сначала. Кроме того, чтобы спектакль не разваливался, он должен идти не меньше четырех раз за месяц (иными словами, раз в неделю). Тогда он в хорошей форме. А как только количество показов сокращается, сразу начинается распад: надо собираться, репетировать, вспоминать… Это же ужас! Просто, мне кажется, надо быть честным с самим собой и признать, что своевременное прощание со спектаклем такое же ответственное дело, как и премьера.
Casi:
Administrator: Отсюда МЭР МОСКВЫ ПОЗДРАВИЛ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ НАРОДНОГО АРТИСТА РОССИИ К.РАЙКИНА Мэр Москвы Сергей Собянин поздравил с днем рождения народного артиста России Константина Райкина. Поздравление размещено на официальном портале мэра столицы. «В вашей богатой творческой биографии десятки прекрасных актерских и режиссерских работ, которые принесли вам любовь зрителей и признание коллег. Благодаря вашему педагогическому таланту выросла целая плеяда замечательных мастеров, ярко проявляющих себя на сцене «Сатирикона» и в других театрах Москвы», - говорится в телеграмме. К.Райкин родился 8 июля 1950 г. в Ленинграде в семье народного артиста СССР Аркадия Райкина. В 1971 г. окончил Театральное училище им. Б.Щукина. В 1971-1981 гг. К.Райкин играл в театре «Современник». В 1981-1982 гг. работал в Ленинградском театре миниатюр. В 1982-1987 гг. был актером Государственного театра миниатюр в Москве. С 1987 г. - артист, а с 1988 г. - художественный руководитель Российского государственного театра «Сатирикон» им. А.Райкина.
Administrator:
Administrator: Отсюда "Гурвинек. Волшебная игра" реж. Мартин Котик ("Окно в Европу") Конкурс "Копродукция" в этом году включает образцы всех видов киноискусства - от неигровых фильмов до анимационных. "Гурвинек" (РФ-Чехия-Бельгия) - компьютерный мультик, тривиально, но не постыдно нарисованный: трехлеток мельтешащие разноцветные фигурки, вероятно, способны на час с четвертью занять. Мне же хотелось чего-то хотя бы самую малость более осмысленного - я и мультики люблю, и имя Гурвинека для меня не пустой звук: от подписки на "Веселые картинки" мне было трудно отказаться даже тогда, когда я уже читал "Иностранную литературу" - так меня увлекли приключения "веселых человечков", а Гурвинек был одним из них, и пусть я понимаю сейчас как велика в том "веселье" была дозировка яда политпропаганды, все равно воспоминания о "человечках" я сохранил скорее благодушные. Еще и поэтому настолько раздражал меня бессмыслицей и примитивной драматургией мультик Котика, при том что по-русски он озвучен весьма видными артистами. По сюжету Гурвинек - фанат компьютерной игры "Мастер кукол", а его отец (говорит голосом Михаила Ефремова, а вместе с ним над остальными персонажами работали Константин Райкин, Алексей Колган, Юрий Стоянов, Ольга Тумайкина...) руководит кукольным музеем, который новый мэр решил снести. У отца с сыном нет взаимопонимания, но в трудную минуту, когда случайно вызванный к жизни Гурвинеком многоногий колобок-мутант-паукан овладевает чудотворным диском-джойстиком и начинает превращать живых людей, включая и отца героя, в кукол, тут уж не до разногласий, отец и сын вместе с куклами, оседлав летающего дракошу, побеждают злодея, и мэру ничего не остается как сохранить музей в неприкосновенности. Можно сколь угодно снижать планку требований к уровню и технического качества, и содержания анимации, но я предпочитаю думать, что ослышался, когда отец за увлечение компьютерами назвал сына "негодяем..." иначе не следует ему после этого упрекать Гурвинека в "неблагодарности".
Casi:
Administrator: Павел Руднев Райкин Вот удивительно. С тех пор, как удивительная пьеса Даны Сидерос "Всем кого касается" была впервые сыграна в эскизе в Уфе на конкурсе "Ремарка", я показывал эту пьесу многим режиссерам, написал о ней. Первым в стране ее решил ставить Константин Райкин. Это значит, что самый занятой театральный человек, у которого прошлый сезон был огневой, нервный, оказывается, читает быстрее всех и принимает решения быстрее всех. И это единственный худрук из "тяжеловесов", который ходил в душный подвал на "Любимовку". Нет, даже не так. Быстрее всех реагирует на важное самый занятой на свете человек. Парадокс.
Casi:
Casi: Как искусство делает нас лучше? Public Talk с Константином Райкиным и Юлией Петровой
Administrator:
Administrator: «10 минут в прямом эфире с…» — аллюзия на программу «Времечко». Вначале существовала как пародия на эту передачу, впоследствии изменила формат и стала называться «10 минут в прямом эфире с…». Открывалась обычно словами «Здравствуйте, уважаемые телезрютеля!». Ведущая («Танюська-симпапуська») вначале читала вымышленные новости, затем ведущий («Серж Молодоженов») приглашал в эфир гостя, беседа с которым перебивалась сюжетами основной передачи. Приглашенный гость выпуска: Константин Райкин
yanka: Главная роль. Константин Райкин Смотреть видео здесь.
Administrator: С сайта театра Сатирикон КОНСТАНТИН РАЙКИН ЗАПИСАЛ БОЛЬШОЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ СПЕКТАКЛЬ НА ТЕЛЕКАНАЛЕ «КУЛЬТУРА» В студии на Шаболовке состоялась запись поэтической программы Константина Райкина. Съемки длились семь часов. За это время Константин Аркадьевич прочел наизусть около шестидесяти стихотворных произведений, многие с первого дубля. Работа перед камерами, без зрительного зала в таком формате специфична и по-особому сложна для артиста – нет обмена энергией, обратной связи с живым вдумчивым зрительным пространством. - Это совсем другая природа исполнения, когда я лишен этого спасительного дыхания полного зала. Кроме того, я привык читать без остановок – они тоже отнимали много сил. Это все равно, что играть спектакль по отдельным сценам, постоянно притормаживая себя и рискуя впасть в роковую паузу, - поделился Константин Райкин. Были записаны несколько стихотворных циклов: Давида Самойлова, Николая Заболоцкого, Николая Рубцова, Осипа Мандельштама, Лопе де Вега, Николая Гумилева, Александра Сергеевича Пушкина – созвездие авторов, которое неизменно присутствует во всех моноспектаклях худрука «Сатирикона», слагая программу, которую он сам называет «спектаклем своей жизни». В одном из павильонов «Культуры» специально для съемок был создан интерьер в тепло - коричневой цветовой гамме (сепии), над проектом работал большой творческий коллектив канала и атмосфера на съемочной площадке возникла поразительная – столько было доверия и взаимоуважения, рождающих возвышенное сотворчество, так что многочасовая смена пролетела как один миг. Один из руководителей проекта Екатерина Андроникова поделилась впечатлениями: «Это невероятное искусство - почувствовать индивидуальность поэта, его интонацию. Когда смысл стиха, его музыкальность и ритм не противоречат друг другу. Когда тот, кто читает и кого читают, находятся как бы в диалоге. Это разговор в пространстве и во времени с поэтами, но в то же время и с теми, кто в данную минуту сидит в студии во время записи. Знать такое количество стихов наизусть - это редкое уважения к поэзии, к себе самому, и к нам, зрителям. Ощущение такое, что это не раз и навсегда заученные тексты, а стихи, которые рождаются прямо сейчас, так органично они произносятся». Спасибо за этот день всем участникам процесса! С нетерпением ждем окончания монтажа и дату выхода проекта в эфир.
Casi:
Casi:
Casi:
Casi:
Casi:
Administrator:
Administrator:
Administrator: Отсюда Худрук "Сатирикона": помогая регионам, власть должна подать пример меценатам в Год театра Как отметил Константин Райкин, необходим "ряд примеров со стороны государства" Власть должна подать пример меценатам и спонсорам в Год театра, помогая регионам России при создании театров в малых городах регионов РФ. Об этом во вторник заявил художественный руководитель Российского государственного театра "Сатирикон" имени Аркадия Райкина, народный артист России Константин Райкин на пресс-конференции в Уральском региональном информационном центре ТАСС. "Мне кажется, <...> надо, чтобы законы о меценатстве и спонсорстве работали, чтобы меценатам было выгодно, престижно [создавать театры в малых городах], чтобы власть сама давала пример этому", - сказал Райкин ТАСС. Он отметил, что государство должно создать принципиально новые условия. "Должен последовать ряд примеров со стороны государства: это вложения, явные движения навстречу. Дело не в том, чтобы назвать год Годом театра, а чтобы для этого создать принципиально новые условия", - отметил худрук "Сатирикона". В соответствии с указом президента России Владимира Путина 2019 год в России объявлен Годом театра. В его рамках запланированы масштабные международные и всероссийские мероприятия. Программа включает в себя 15 ключевых мероприятий, самыми масштабными из которых станут VIII Театральная олимпиада и Всероссийский театральный марафон. Общий бюджет Года театра должен составить порядка 1,5 млрд рублей.
Administrator: Отсюда Райкин об Этуше: Он повысил мою самооценку Художественный руководитель «Сатирикона», народный артист РФ Константин Райкин в беседе с НСН рассказал, какую роль Владимир Этуш сыграл в его жизни и профессиональном становлении. «Помимо того, что я, как и миллионы людей, знал как большого артиста по киноролям и работам в театре, поскольку он всегда служил в одном театре – театре имени Вахтангова, для меня он, прежде всего, мой учитель. Лично для это самая важная его роль. Владимир Абрамович преподавал мне в Театральном училище им. Б.В.Щукина, которое я заканчивал, и он вел два моих дипломных спектакля», - рассказал артист. Константин Райкин отметил, что отношения с Этушем-преподавателем складывались сложно. «Он был очень строгим педагогом, которого многие чтили и боялись. Да, и я боялся. Но в результате, у нас сложились с ним очень хорошие творческие взаимоотношения. Владимир Абрамович очень повлиял на мою самооценку, очень ее, не специально, повысив. Мне тогда это было необходимо, потому что я был страшный самоед и очень мучился из-за этого. Лично для меня он очень много сделал, может быть, сам того не зная и не ожидая», - признался народный артист.
Casi: Константин Райкин на юбилее Аллы Сигаловой
Casi:
Casi:
Administrator: Отсюда Это мой город: Константин Райкин О московском Монмартре и о том, что с Москвой может сравниться только один город. Я родился… В Ленинграде. Сейчас живу… В Москве. Почему? Потому что учился здесь в институте и после института работал в Москве. Вообще я уже стал москвичом как по сути дела, так и по прописке. Люблю гулять в Москве… В основном там, где живу. Живу я в районе Патриарших прудов, на Малой Бронной, и очень люблю эти места. Я люблю старую Москву, московский традиционный центр. Люблю Малую Бронную и вообще весь этот маленький район, потому что это такой московский Монмартр. Здесь хорошая атмосфера, человеческая — кафе, магазинчики… Патриаршие пруды — это булгаковское место, и мистическое, и прекрасное. Мой нелюбимый район в Москве… Я не люблю промышленные районы, просто потому, что они самые агрессивные и какие-то античеловеческие. Они не для жилья и не для людей. Засилье в городе промышленных объектов — агрессивное для человеческого жилья обстоятельство. В ресторанах… Бываю. Хотя в Москве реже, как ни странно. В основном около своего дома, в районе Малой Бронной и Патриарших прудов, потому что это очень разработанное место. Я люблю ресторан «Мари Vanna» — там русская еда с колоритом советской дачи или советской квартиры. Это только один из примеров. Также там есть и итальянские колориты, и рыбные колориты, дорогие или дешевые ресторанчики, уютные и вкусные. Бываю гораздо реже, чем хотелось бы… Мне не хватает походов в новую и традиционную Третьяковскую галерею. Конечно, я был там много раз, но мне бы хотелось — каждую неделю. В новой Третьяковке бывают очень интересные выставки, на которые я не всегда могу попасть. Также стараюсь не пропускать приезжающие выставки в Пушкинском музее. В общем, в основном это связано с гастролями живописцев. Главное отличие москвичей от жителей других городов… Более высокая цивилизованность и более высокая энергия, ритм жизни. Любой другой город кажется спящим после Москвы, включая многие зарубежные города. С Москвой могут сравниться только несколько городов, которые я посетил в своей жизни, в частности Нью-Йорк. Он похож на Москву своей постоянной стрессовой атмосферой, очень высоким напряжением, энергией. Этим москвичи и отличаются от других жителей России. В Москве лучше, чем в мировых столицах: Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне… Здесь театр «Сатирикон», здесь моя работа. Здесь Патриаршие пруды и Малая Бронная. Места, которых больше нет нигде. В Москве за последнее десятилетие изменилось… Мне кажется, что Москва стала чище. В Москве стало упорядоченнее. На самом деле, вопрос грязи и мусора — он как-то постепенно, может, не так быстро, как хотелось бы, но решается. Что из изменений нравится, а что нет — это связано с ощущением жизни, не только в Москве, но и в целом. Хочу изменить в Москве… Я бы хотел изменить отношение к культуре. Мне не хватает в Москве… Процветания театра «Сатирикон». Очень. Сейчас я работаю… Как режиссер над новым спектаклем «Всем кого касается» в театре «Сатирикон» по пьесе современного драматурга Даны Сидерос. Премьера уже совсем скоро — 3, 4, 5 апреля. Действие пьесы разворачивается в стенах необычной московской школы. В одном из старших классов появляются два загадочных ученика — братья, которые общаются друг с другом на особом, понятном только им языке прикосновений. Этот спектакль — о важной теме нашей жизни, о способности понимать и принимать иного, другого. Для меня важно, что пьеса рассказывает об этом в позитивном ключе.
Administrator: Отсюда Константин Райкин представил в Саратове «Театр как спасение» Саратов продолжает осмысливать «Уроки Табакова». Вчера феномен выдающегося актера, режиссера, педагога, реформатора театра пытался объяснить человек, считающий Олега Павловича своим учителем. Константина Райкина Табаков не только подтолкнул к преподаванию актерского мастерства. По примеру учителя Константин Аркадьевич открыл свою Школу. В ходе мастер-класса «Театр как спасение» Райкин признался, что его задача - «заразить студентов лицедейством», вкус к которому ему привил Олег Табаков. - Авангардный современный театр сегодня – царство разнузданной режиссуры, - считает худрук «Сатирикона». – Постановщик подчиняет себе все, ни на минуту не позволяя зрителю забыть о себе. Это такая густая режиссура, я устаю от нее. Она отвлекает от истории. Современный театр практически не занимается образом. В результате актеры лишаются возможности оценивать. В то время как поиск действия и позволяет увидеть, хороший перед тобой актер или очень хороший. Способность удивлять и есть главное, на котором проявляется истинное дарование. Система оценок – самое интересное на сцене. Актер поделился своими воспоминаниями об Олеге Табакове: - Олег Павлович помимо актерского дара обладал прекрасным организаторским талантом. Особая тема – его речь, стиль общения. Он читал текст роли так, что рядом с ним можно было заболеть от чувства собственной неполноценности. От него я перенял следующее свойство. В Школе-студии МХАТ есть установка некоего преувеличенного трепетного отношения к чувству, внутреннему процессу. Табаков научил меня тому, что форма неотделима от содержания. Не жди чувства, изобрази его, и оно придет. Константин Райкин убежден, что право на существование имеет любая школа, если она убедительна. Но фундаментом, по его словам, должен служить традиционный театр. Размышления мастера перемежались блицем речевых зарисовок и вербатимом его студентов. Вечером актер выступил на Большой сцене Академдрамы с поэтическим моноспектаклем «Над балаганом – небо».
Administrator: Райкин: ноги Михалкова, руки Табакова, голова Товстоногова #ещенепознер
Administrator: Отсюда В Брянске состоится книжный фестиваль «Красная площадь-2» Книжный фестиваль «Красная площадь-2» является неотъемлемой частью программы XXIV Международного фестиваля «Славянские театральные встречи», который пройдет в Брянске с 14 по 24 мая 2019 года. В Год театра в Российской Федерации девизом Международного фестиваля «Театр+» станет идея «Театр объединяет». ................ Поэтическую программу «Обычные слова…» в Брянском театре юного зрителя представит Народный артист Российской Федерации Константин Райкин, художественный руководитель Государственного театра «Сатирикон» им. Аркадия Райкина.
Administrator:
Casi: click here Константин Райкин рассказал брянцам «Обычные слова» Встреча с художественным руководителем театра «Сатирикон» прошла в ТЮЗе Сегодня, 18 мая, в Брянском ТЮЗе выступил художественный руководитель театра «Сатирикон» Константин Райкин. Он представил жителям и гостям города программу «Обычные слова». Напомним, встреча с народным артистом России прошла в рамках Международного славянского фестиваля «Театр+». Константин Райкин прочитал брянским ценителям литературы произведения Александра Пушкина, Осипа Мальдельштама, Николая Заболоцкого, Давида Самойлова.
Administrator:
Casi: click here «Культура умнее политики». Константин Райкин - об искусстве, мате и массах Руководитель московского театра «Сатирикон» рассказал «АиФ-Воронеж» о том, почему культура умнее политики, сцены насилия становятся более жестокими, а сцены эротики – более откровенными. Знаменитый театральный режиссёр и актер Константин Райкин приехал вместе с театром «Сатирикон» в Воронеж на Платоновский фестиваль искусств. В столице Черноземья он сыграл в постановке «Дон Жуан», а также ответил на вопросы журналистов во время пресс-конференции. «АиФ-Воронеж» собрал наиболее запоминающиеся высказывания артиста. О современном театре «Я с классикой имею дело только в очень современном её понимании. Только в таком понимании её вообще стоит играть, чтобы она не превращалась в средство от бессонницы. Кто в театр ходит смотреть про старинную жизнь? Кто-то, очень уставший от жизни. Мне такой зритель, честно говоря, не интересен. Разговоры о границах трактовок классики глупые. Границы каждый раз заново устанавливает сам режиссёр. В театре всё идёт от режиссёра. Хорошо играют артисты - молодец режиссер, плохо играют – режиссёр виноват. А бывает так, что даже очень хорошие артисты играют плохо». О культуре «Культура гораздо умнее политики. И мне кажется, что тот из представителей власти, кто вкладывает в культуру, тот и остается во времени. Вообще без культуры невозможен никакой прогресс. У нашего высокого начальства есть большое заблуждение в том, что экономику можно поднять отдельно от культуры. Невозможно этого сделать. Недостаточный уровень культуры я вижу во всём. Даже в том, как наша сборная играет в футбол. Что это такое? Отсутствие силы духа. А сила духа рождается культурой. Самые высокие идеалы, божественные устремления дают литература, кино, спектакли, музыка. Важно, чтобы культура не было уделом избранных и меньшинства. Хочется, чтобы она проникала в массы». Про поколение «большого пальца» «Я периодически прихожу в тупиковое состояние от того, что теряю рычаги воздействия на студентов. Мне кажется, что мы стоим перед каким-то цунами, которое накроет всё человечество. Мы стали абсолютными рабами гаджетов. А эти ребята не привыкли утруждаться вообще. У них не развит целый ряд человеческих качеств. Нет способности преодолевать что-то. Актерская театральная профессия – очень волевая. У слабохарактерного человека ничего не получится. О театре «Театр – это абсолютно элитарный, камерный вид искусства. Что такое зрительный зал по сравнению с телевидением или интернетом? Могу сказать по публике, есть ли у них в городе театр или нет. Даже плохой. Если есть театр, то люди иначе воспринимают русскую речь, относительно длинные фразы, но не мат с междометиями. В городе, где нет театра, люди не поспевают. Ты пошутил и уже говоришь про серьезное, а они только засмеялись. У них мозги скрепят, а театр – это смазка». Об искусстве «В искусстве нет «нельзя». Всё можно, лишь бы это имело какой-то смысл. Задача искусства – сделать жизнь ощутимой. Мы привыкаем к красоте, уродству, героизму, подлости. Искусство ищет новые пути, чтобы проникнуть под броню, которой современный человек закрывается. Поэтому сцены насилия становятся более жестокими, а сцены эротики – более откровенными. Цель искусства – пронзить, достать». О мате «Запрещать мат – глупо. Вопрос: для чего его употреблять? А я вам приведу кучу примеров, когда без всякого мата получалась дикая пошлятина. Надеть семейные трусы на Давида и лифчик на Венеру – вот это пошлятина!» О результате «В нашем деле важен результат. Театр получается, только когда происходит встреча со зрителем. Также важным показателем является успех. И это не обязательно крики «Браво». Успех бывает молчаливым и потрясённым. Это острое взаимопонимание между залом и сценой. К этому надо стремиться. Если успеха нет, значит допущена какая-то ошибка. Но бывает и так, что успехом пользуются какие-то низкопробные творения. Но я всё равно ориентируюсь на результат. А это для меня встреча со зрителем. Это важнейший компонент, чтобы этот вид искусства вообще состоялся. Поэтому тут очень важно взаимопроникновение. Когда «туда-сюда» – это, конечно, приятно, но надо, чтобы еще и дети рождались!»
Casi: Константин Райкин читает Пушкина
Administrator: Отсюда Константин Райкин: «Ногодвигалово и забивалово не могут быть без силы духа» В рамках Платоновского фестиваля театралы Воронежа (и гости из других городов, а то и стран) имели возможность не только посмотреть спектакли из Москвы, Санкт-Петербурга, Пскова, Кембриджа, Брюсселя, Тбилиси. По традиции были организованы и творческие встречи с теми, кто причастен к созданию этих постановок. Своим видением современного театра делились с публикой режиссёры Лев Додин, Миндаугас Карбаускис и Роберт Стуруа, драматурги Марюс Ивашкявичюс и Фрейзер Грейс. Народный артист России, худрук театра «Сатирикон» Константин Райкин приехал в Воронеж как исполнитель одной из главных ролей в спектакле Егора Перегудова «Дон Жуан». Творческий вечер выдающегося артиста прошёл в Камерном театре. А до этого Райкин встретился с журналистами, превратив пресс-конференцию в яркий спектакль. Фрагменты его монологов, в которых затрагивались самые разные темы – от преодоления запретов в искусстве до проблем обучения молодых артистов – предлагаем вашему вниманию. О Платонове и культуре – Я ощущаю великий талант этого писателя – при том, что не могу назвать его моим любимым автором. У меня есть более близкие писатели. Но то, что знаю, то что читал и видел в переложении для театра или кино, всегда чрезвычайно интересно. Включая фильмы режиссёров, далеко живущих. Творчество Платонова находит отклик у разных людей, не связанных с Россией впрямую. Фестиваль его имени на нас на всех производит сильное впечатление. Это, мне кажется, прекрасное дело. Властным людям города надо ещё и ещё раз почувствовать драгоценность этой затеи. Когда-то у меня в голове возникла формула: «Культура гораздо умнее политики». И мне кажется, тот представитель власти, который считает нужным вкладывать в культуру, тот и остаётся во времени и вечности, того и поминают потом добрым словом. Потому что без культуры невозможен никакой прогресс, ни технический, ни финансовый. Поднять экономику отдельно от культуры невозможно! Отсутствие культуры я вижу во всём. В том, как наша сборная играет в футбол! В чём проблема? В отсутствии силы духа. А создаётся она культурой. Ногодвигалово, забивалово, оно не может без силы духа и ничего не сделает на сегодняшнем этапе развития футбола! Специально беру футбол как нечто вроде бы совсем далекое… Просто я – старый спортсмен! О фестивале и преодолении темноты Я здесь пообщался со Львом Абрамовичем Додиным, посмотрел его спектакль «Братья и сёстры» 25 лет спустя, заново сделанный. И опять это на меня произвело сильнейшее впечатление. И всё благодаря вашему фестивалю. Когда бы я ещё спектакль посмотрел? Мы встречаемся в Воронеже со своими коллегами, и это очень важно. Жизнь работников культуры очень разрозненна. Мы редко видимся. А благодаря таким форумам имеем возможность почувствовать себя вместе. Это очень важно при той ненависти и злобе, которая сейчас возникла у многих людей по отношению к деятелям культуры. Сколько злобы, незнания, темноты, зависти! Вы же читаете Интернет? Все эти ужасы, которые так хочется оставить в прошлом... «Не читал, но осуждаю, не смотрел и смотреть не буду», «они – воры», «либерасты», «пиндосы»… Я же это не придумал! И мне кажется, подобный фестиваль – противостояние подобным процессам. Просто очень важно, чтобы культура не была уделом каких-то «избранных», «некоторых», абсолютного меньшинства. Хочется, чтобы это проникало в массы. О Воронеже Я сюда приезжаю гораздо чаще, чем многие думают. Однажды пришёл в театр, который организовали выпускники местного института искусств, и пригласил отсюда в Москву довольно много людей, среди которых были и Федя Добронравов, и Саша Журман, и Серёжа Дорогов… У меня работают около двенадцати человек из Воронежа, из замечательного тогда института искусств. Поэтому однажды я приехал сюда с огромными надеждами, помня институт, который так меня удивлял. Приехал как председатель выпускной комиссии и очень расстроился, так как увидел, что дела стали хуже… Но память у меня исключительно положительная. С Воронежем связаны очень хорошие ощущения. Здесь проходили, например, наши гастроли с покойным Ромой Козаком: мы играли «Косметику врага». Сюда был сослан Осип Мандельштам. Наверное, тогда это была большая дыра. Но Воронеж неузнаваемо изменился. Начиная с дорог. В России есть огромные города, где чёрт знает что с ними творится в центре города. Здесь такого нет. Какое-то странное исключение! И я даже думаю: «А как же город накажут за это?». У нас же не любят исключения в хорошую сторону! Сразу начинают их как-то умалять. О театре Я могу на спор сказать, не зная заранее, по публике в условном Мухославске, по их реакциям, есть в городе театр или нет. Даже плохой. Если есть, то люди по другому воспринимают русскую речь... Не мат с междометиями, а сложносочинённые предложения. Где нет театра, зрители просто не поспевают за тобой. Ты пошутил и пошёл дальше, а они засмеялись. Ты уже про серьёзное, а они ещё смеются. Скрипят мозги, скрежещут, несмазанные! А смазка – это театр, понимаете? О цензуре В искусстве всё можно, лишь бы это имело смысл. Все наши «нельзя», которые человечество когда-то устанавливало, – это же смешно! Всё, что в школе сейчас проходят, – всё было нельзя. Вся великая литература, лучшие её образцы были под цензурой. Я уже жил во времена, когда было нельзя джаз, рок… Инструменты было нельзя! Саксофон – нельзя, да и всё! Когда говорят «раньше же обходились» – это слабый довод. Не было когда-то джаза и рока – и обходились. А потом изобрели – и всё. Река обратно не течёт.
Administrator: 8 июля - день рождения Константина Аркадьевича РАЙКИНА ВК-группа театра Сатирикон Сегодня День рождения у нашего художественного руководителя!!! Обычно на сцене «Сатирикона» 8 июля всегда идет спектакль с участием Константина Аркадьевича, праздник знаменуется любимой актерской работой. А в этом году на сцену выйдут спектакли Райкина! Сегодня на малой сцене – «Глупости» по пьесе Виктории Никольской. На большой – «Все оттенки голубого» Владимира Зайцева. Вечер будет режиссёрским! И по удивительному совпадению сегодняшний спектакль «Все оттенки голубого» – юбилейный, сотый! Подарочный! Дорогой Константин Аркадьевич, мы Вас любим! Доброго и сердитого. Требовательного и снисходительного. Мудрого, ироничного и нетерпимого (будем поаккуратнее с прилагательными!) :) Мы на Вас смотрим, учимся профессии, верности делу своей жизни, бескомпромиссности и преданности театру! Можно сказать, Вы наше всё! Поздравляем! Будьте здоровы! Многая лета! #сатирикон Страница Константина РАЙКИНА на сайте театра: https://www.satirikon.ru/theatre/konstantin_raikin/
Administrator:
Casi: Из архива Евгения Писарева к юбилею Александра Анатольевича Ширвиндта - худруки московских театров на записи юбилейного поздравления Олегу Павловичу Табакову, 2010 год.
Administrator: Отсюда Константин Райкин: Большинство людей не ходят на спектакли и не читают книг Народный артист России, художественный руководитель театра «Сатирикон» Константин Райкин размышляет о современном театре, современном зрителе и предназначении артиста. — Константин Аркадьевич, в конце этого года вы собираетесь сыграть премьеру комедии Александра Островского «Шутники», которую репетирует режиссер Евгений Марчелли. Вы там играете одну из ролей. Почему не ставите спектакль сами? И насколько актуален сегодня Островский? — Островский — великий драматург, к которому я постоянно так или иначе возвращаюсь. В том числе и в стенах института, где преподаю вот уже более 45 лет. И Островский последние двадцать с лишним лет — это обязательный автор, через которого методом «полного погружения» у меня проходят все студенты, будущие артисты. Так или иначе я постоянно возвращаюсь к его творчеству и как постановщик, и как актер. Но у меня есть правило: я никогда не играю в тех спектаклях, которые ставлю сам. А так как в данном случае я в спектакле играю, то его ставит другой режиссер. Пьесу «Шутники» я знаю очень давно, люблю и всегда хотел сыграть ту роль, которую сегодня репетирую. Это тем более интересно, что пьесу у нас мало кто знает. Я замечаю, что люди вообще мало знают Островского. — Пьеса «Шутники» затрагивает тему беззащитности материально необеспеченных людей в обществе. Предыдущий ваш спектакль «Всем, кого касается» был связан с темой принятия другого. Вы довольны тем, как ваши постановки воспринимает зритель? — У «Сатирикона» достаточно сложная ситуация: мы сегодня арендуем помещение, играем на чужой сцене, а не у себя дома, в связи с чем меняем адреса. Работаем в «Планете КВН», иногда в здании Театра имени Вахтангова. Вернемся в собственное помещение только в следующем году. Поэтому сейчас до своего зрителя мы дотягиваемся с трудом, этот поиск достаточно сложный. Но спектакль «Всем, кого касается» в смысле реакции зрителей имеет большой успех. Правда, парадокс сегодняшнего дня заключен в том, что спектакль может иметь огромный успех, он может быть глубоким, и при этом касса может быть небольшой и неубедительной. — Нынешний год объявлен в России Годом театра, притом что истинных театралов, по статистике, не так уж и много. Современный театр сегодня переживает подъем или кризис? — Зрительская театральная аудитория — это лучшая часть населения любого города. Сам факт прихода человека в театр говорит об особой потребности души. Но таковых в любом городе лишь девять процентов от общего числа жителей и не более. По статистике. Абсолютное большинство населения не только не ходят в театр, но даже не имеют в часы досуга навыка читать что-то. Они в основном заняты просмотром ТВ-сериалов. К сожалению. — Ну, возможно, это происходит потому, что качество ТВ-сериалов, особенно отечественных, растет и среди них теперь уже можно найти и вполне достойные. Например, сериалы того же Валерия Тодоровского или Сергея Урсуляка? Так что, надеюсь, ситуация с сериалами как раз выправляется. — Не согласен. Конечно, всегда были исключения из правила, поскольку русское искусство все-таки имеет очень мощные традиции, чтобы совсем уж ничего не было. Но не могу сказать, что общая ситуация выправляется. Я вижу, что уровень культуры падает. И это вижу не я один. преподаю и на примере студентов понимаю, что молодое поколение на самом деле мало что знает. Школа их сегодня обучает плохо: это чаще всего темные, мало читающие люди, которые в основном очень мало знают об истории своей страны, мало знают ее литературу и не приобщены к главным культурным ценностям. — Я думаю, что это все-таки зависит от конкретного воспитания в семье. Если родители читают, то и дети подтягиваются. В моем окружении есть читающие дети… — Вы много знаете таких семей? Я ведь говорю о явлении в массовом масштабе. — Ну а какой он, ваш сегодняшний зритель, и каким бы вы его хотели видеть? — Себе подобным. В том смысле, что я хочу видеть зрителя, который сложно мыслит, ощущает, который не агрессивен к непривычному. Который может воспринимать незнакомое не враждебно, а с интересом. — Вы недавно отметили день рождения. Есть ли подарок, о котором вы мечтаете, но который еще не получили? — Лучший подарок для меня — чтобы спектакль прошел хорошо. Спектакль сегодняшний. Вот такая прямая зависимость от сегодняшнего дня. Театр — это искусство настоящего времени. Каков спектакль сегодня — таков и твой театр сегодня. Таков и ты сегодня, его художественный руководитель. Я не понимаю отвлеченного понятия «великий театр». Он велик, если сегодня вечером его артисты сыграли спектакль замечательно, уникально. Тогда он, может, и действительно великий. Досье Константин Райкин родился 8 июля 1950 года в Ленинграде. Окончил Театральное училище им. Щукина, служил в театре «Современник». В 1981 году перешел в Ленинградский театр миниатюр под руководством отца, Аркадия Райкина. Театр спустя год переехал в Москву, а в 1987 году стал «Сатириконом». Райкин имеет множество наград и премий.
Casi:
Administrator:
Casi: Константин Райкин и Максим Стоянов на премьере фильма «Гив ми либерти»
Casi: click here Константин Райкин рассказал в Нижнем Новгороде как лежал в ногах у Евстигнеева Народный артист России, один из лучших театральных педагогов страны, худрук московского театра «Сатирикон», Константин Райкин привез в Нижний Новгород спектакль «Дон Жуан» по Мольеру в постановке Егора Перегудова. В роли легендарного искусителя - Тимофей Трибунцев, Райкин играет его слугу Сганареля: нужно отметить, что эту роль Мольер писал для себя. - Нижний Новгород - огромный культурный центр, театральный город. Вообще, в карте российского театра волжский театральный пояс - это очень мощная краска. Это касается не только Нижнего, но и Самары, Тольятти, Волгограда и далее. Мы часто сюда приезжали с театром, привозили много спектаклей, я бывал у вас с сольными гастролями. В Нижнем очень серьезный театральный институт, я имел дело с его учениками и выпускниками — бывало, что приходилось переманивать в столицу. Но мы всегда упоминаем, что в прошлом тот или иной актер и такого-то института. В общем, ваш город — это серьезный очаг театрального искусства, - сказал Контантин Райкин в ъоде своей пресс-конференции в Нижнем Новгороде. Он не стал выделять любимых мест в городе - «я каждый раз вижу в Нижнем что-то новое», - однако рассказал, что прогулялся по улице Большой Поровской возле памятника Егению Евстигнееву: - Я имел честь быть его коллегой и партнером по сцене в «Современнике». И я сто спектаклей «На дне» лежал в массовке у него в ногах и снизу наблюдал, как он играл Сатина. Для меня это очень важные вехи жизни: я видел гениального актера в работе, в непосредственной близости. И мне было приятно его увидеть на Большой Покровской с этим «отполированным» носом, - сказал руководитель «Сатирикона». По его словам, он видит серьезные различия в публике разных стран, а в России - не слишком. Хотя - «иногда приходится приезжать в какой-то район, на какое-то предприятие, а там русские люди, которые вообще не понимают русской речи». Что же касается требовательности не к публике, а к актерам, Константин Райкин так сказал о себе и своих учениках: - Я - диктатор, но добрый и любящий. Большая часть артистов «Сатирикона» — мои прямые ученики, они приходят в мой монастырь с моим уставом. Это счастье, когда кто-то, кого ты взял еще зеленым, вырастает в мастера. Я за них отвечаю, я их люблю, но каких-то вещей не терплю - они это знают. Театру нужно служить, и это служение требует больших жертв
Administrator: Отсюда Константин Райкин: у хорошего спектакля зрительский успех должен быть обязательно Всероссийский зрительский фестиваль-конкурс профессиональных театров «POST ФАКТ». Зрители увидят 9 спектаклей, которые попали в лонг-лист премии «Золотая маска», но не прошли дальше. Это 5 спектаклей большой формы (показы состоятся на большой сцене ТТ) и 4 малой формы (показы на «Сцене-Молот» и один в декорационном цехе ТТ) в исполнении театральных коллективов из разных уголков страны – от Москвы до Губахи. Очень важная часть фестиваля-конкурса «POST ФАКТ» – лаборатория «POST ЗРИТЕЛЬ». Это авторские мастерские для всех желающих, кураторами которых станут члены жюри фестиваля и приглашенные профессионалы. Накануне открытия фестиваля, Константин Райкин, на пресс-конференции рассказал, почему зрители в театре самые главные и без чего не обходится ни один спектакль. «Мне очень нравится, что зритель на фестивале будет участвовать в театральных процессах. Я же тоже с «Маской» имел дело, практически с момента ее создания. И у меня по-разному складываются отношения с их оценками, это же не всегда вызывает согласие, а иногда вызывает протест, а иногда возмущение, почему так или не так. Это при том, что мы можем похвастаться, что «Маска» время от времени отмечает нас некоторыми подарками. И это для нас мелкое самолюбие, которое не имеет отношение к истинным ценностям, это просто приятно. Меня время от времени как-то коробило, какие-то декларации, которые я слышал от очень уважаемых и мною любимых людей, которые говорили не только от своего имени, а от имени жюри, экспертного совета, что их не интересует зрительский успех в спектакле. Для меня это практически враждебное заявление. Это не то, что я считаю, что зрительский успех это истина в последней инстанции. Нет, конечно, нет. Потому что иногда зрительский успех имеют вещи с моей точки зрения недостойные и безвкусные. Но с моей точки зрения, у хорошего спектакля зрительский успех должен быть обязательно! Если зрительского успеха нет, значит, допущена, какая то ошибка. Это особое свойства театра, как вида искусств. Потому что это единственный вид сценического искусства, где зритель является просто необходимой частью существования данного вида искусства. Без них этого вида искусств быть не может. Спектакля нет, если нет зрителя. Зритель это необходимая субстанция, что бы этот вид искусства существовал. Он и существует только в связи с реакцией зрителя, это вольтова дуга, это оргазм, понимание и взаимодействие, обмен энергией. Поэтому когда мне говорят «нас не интересует зрительский успех, значит это можно сравнить с тем, что с лесом можно знакомиться по гербарию. Это значит, что любовь можно изучать с точки зрения гинеколога или сексопатолога, но это не есть любовь. Также если театр не интересуется реакцией зрителя, то он не интересуется самым главным процессом, который и есть смысл этого дела», - отметил Константин Аркадьевич.
Administrator:
Casi:
Casi: click here «Каждый должен пройти школу строгости, преодоления страха и любви» — уроки Константина Райкина молодым актерам и опытным режиссерам «Сатирикону» — 80 лет Продолжая традицию «Культурных завтраков», MasterCard пригласил московских ценителей сцены первыми поздравить актера, режиссера и художественного руководителя Константина Райкина с 80-летием театра «Сатирикон». Пообщавшись с Константином Аркадьевичем лично в его кабинете, Bazaar публикует несколько его самых интересных мыслей и высказываний. О рабочем процессе Ни одна премьера не проходит гладко, почти всегда есть элемент чрезвычайности. Это каждый раз что-то очень другое, неизвестное, непохожее на то, что было раньше. Поэтому выпуск спектакля — панически напряженный процесс. Страшный. Об общении с режиссерами Худрук — «мужчина», приглашенный режиссер — «женщина». Как нужно правильно ухаживать, «клеить» женщину, которая тебе нравится? Как обойти соперников, чтобы режиссер выбрал именно тебя? Применять те же приемы. В образном смысле, конечно. Например, проводить вечером в Москве на поезд в Питер, а утром в Питере её встретить. Это безотказно действует и на любого режиссёра. О собственном даре убеждения Режиссер Роберт Стуруа начал затягивать сроки выпуска спектакля у нас в театре. А у меня с этим всегда строго. При этом в тот момент он находился в Аргентине, ставил там другой спектакль. Я договорился с партнерской авиакомпанией, чтобы меня туда свозили. Прилетел в Буэнос-Айрес, договорившись, что через пару часов в этот же день вылечу обратно в Москву. Вошел в театр на репетицию, говорю: «Привет, Роберт! Я приехал просто тебя спросить, ты же начнешь у нас в срок?» (Смеется.) Сдвинуть даты в такой ситуации он бы себе уже не позволил. О труппе Артисты «Сатирикона», многие из которых — мои ученики, воспитаны как профессиональные труженики и научены подчиняться любому режиссеру. Какие-то радости не должны быть только семейными. Все-таки я отдаю себе отчет, что в итоге они могут пойти работать в другой театр, и там они тоже должны нравиться и уметь очаровывать. Поэтому самое важное — актеры должны быть хорошо обучены. Для этого каждый из них должен пройти школу любви и при этом строгости и преодоления страха. Об одном гении У Мольера есть совершенно гениальная пьеса «Дон Жуан» и привыкнуть к ней никак нельзя. 350 лет назад человек написал такую необычную, смелую, умную и смешную, и страшную, и театральную вещь… Там столько мудрости и гениального таланта и абсолютно возрожденческие мысли о том, какое чудо человек. О себе как актере Я подчиняюсь режиссеру сразу. С первой же репетиции я глазом не поведу в ту сторону, куда он не указал. Я абсолютно послушный. Вот если режиссёр попросит меня что-то предложить, я выскажусь. Но прежде, чем пригласить режиссёра, я долго его высматриваю, смотрю его спектакли. Это судьбоносная фигура. О работе с классикой Никаких пределов трактовки классических текстов нет, это связано только с талантом режиссера. Драматургия, в принципе, предполагает какую-то трактовку, иначе не может быть. Если пьеса написана для постановки на сцене, а не только для чтения, она должна быть обязательно дополнена фантазией режиссера, актерским воплощением. Никаких границ не может быть, и устанавливать их нельзя. О походах актёров «налево» Инструмент, на котором играют все, не может быть чутко настроенным. Я вижу, когда у актера сбивается прицел, потому что большая творческая работа в разных местах начинает сказываться на работе у нас в театре. Я это вижу и говорю ему об этом. Иногда довольно жестко. Иногда нелицеприятно. О современном русском кино Россия — театральная империя с очень мощной драматической школой и сценической традицией. Что касается кино, это довольно «деньгоемкий» вид искусства, в котором очень много технологий. Но это искусство. Я всегда знаю, что должен посмотреть все новое у Лунгина, у Тодоровского, у Хлебникова… Я смотрю много хорошего русского кино. Или русские сериалы: «Домашний арест», «Звоните Дикаприо», «Обыкновенная женщина»… По‑моему, это мощные работы. О традициях Изначально «Сатирикон» — это театр, который строится на любви к зрителям. Это очень принципиальная штука. Это не эпатаж, не ненависть или равнодушие, как иногда бывает, мол, мы тут с Богом разговариваем, а вы вроде как допускаетесь. Нет, мы выходим на сцену потому, что мы любим людей в зале и хотим к чему-то их приобщить и как-то их приподнять над их жизнью. И не обязательно их только мирить с жизнью, а можно их возмутить чем-то, вздыбить против чего-то. Это тоже благое дело.
Casi: Константин Райкин на закрытии шестого сезона Интеллектуального клуба «418»
Casi: click here «Я всегдашний ученик» Константин Райкин о дисциплине в театре, рефлексии на сцене, Павле Устинове и многом другом У главы театра «Сатирикон» масса дел, очень жесткий тайминг и плотный график. Тем не менее он смог найти время для выступления в рамках проекта “Ъ” «Время театральных легенд» в Петербурге. Перед встречей со зрителями Константин Аркадьевич поговорил с журналистом издания. — «Сатирикону», основанному на Театре миниатюр, исполнилось 80 лет. Ведь это именно вы уговорили отца в начале 80-х переехать со всей труппой в Москву. Не жалеете об этом? — Уже поздно говорить, да и не жалею я ни в коем случае. Во-первых, папа успел поработать наконец-то в своем доме: за 50 лет театр в первый раз таким образом обрел свою крышу над головой. Находясь в Ленинграде, театр этого никогда не имел. Было две комнаты в Театре эстрады, в одной из них бухгалтерия и там же хранился реквизит, а в другой они репетировали. Но это были арендованные комнаты. У них никогда не было дома, а тут он появился, и папа в нем даже успел поиграть — в том здании, которое сейчас перестраивается. Мы, как это ни странно, через 30 с лишним лет пришли к тому же положению — стали бездомными на пять лет. Только теперь это совсем другое образование, чем Театр миниатюр, который был, по сути, просто маленькой бригадой. Всего вместе с техническими службами там работало около 20 человек, артистов было 10-12. А у меня уже тридцать лет 50 человек — только труппа, вообще в театре работает больше 350 человек, это целая фабрика. Говорить об этом — все равно что спрашивать, не жалею ли я, что переехал в Москву, когда мне было 16 лет (я родился в Ленинграде и в школе учился в Ленинграде). Это бессмысленно. Я уже давным-давно стал москвичом. Живя в Москве, больше пятидесяти лет оставаться ленинградцем — просто какое-то извращение. Либо ты становишься нормальным, полноценным жителем города, либо надо возвращаться в Ленинград. «Я принял бы участие в судьбе любого своего студента» — Чем сейчас занимается Павел Устинов? Поддерживаете ли вы отношения? — Пару раз я с ним разговаривал. Высказал то, что я думаю по поводу его будущего, того, как, мне кажется, он должен себя вести в этой ситуации, привлекающей внимание. Я высказался, а дальше он сам решит, как поступать. Мы не такие близкие люди. Поскольку он человек, который окончил учебное заведение, которым я руковожу, я чувствую за него определенную ответственность. История с Павлом кажется довольно однозначной. Более того, я на сегодняшний день не согласен с решением суда, и мы будем его опротестовывать. Непонятно, почему невинный человек должен получить пометку об условном уголовном наказании, почему нужно ему портить судьбу. Это же какая-то криминальная печать на его будущем. Почему невиновного человека нужно сделать виновным, когда в этом виновны другие люди — в том, что это вообще произошло? Этих людей, видимо, хотят выгородить. Преступник совсем не он, а те, кто допустил такую несправедливость. Ну что это такое, как так можно? — Значит ли это, что вы вступились бы за любого своего студента? — Конечно, я принял бы участие в судьбе любого своего студента. Как и пытаюсь сделать сейчас. — Вы себя ставите с ними только как учитель или как еще кто-то, скажем, старший товарищ? — Для меня учитель — это очень много, это не просто профессия. Как театр не просто служба, это служение. Нас связывают гораздо более тесные узы, связи и взаимоотношения, нежели чем просто формально-производственные. — Вы растите своих актеров в любви и строгости? – Конечно. Потому что любое дело требует дисциплины и соблюдения определенных правил, особенно когда это дело коллективное. — Мне еще показалось, что ваши отношения с театром строятся как отношения с женщиной. Вы говорили: актеры ходят налево. Говорили: приглашенных режиссеров нужно очаровывать. — Да-да. Это вполне законно ассоциируется с отношениями между мужчиной и женщиной. Но я бы сказал, в театре ответственности побольше. Отношения между мужчиной и женщиной могут закончиться, и ничего страшного в этом нет, когда их двое и когда не родился ребенок. Театр сродни семье: из этой любви возникает плод — спектакль. И театр, и работающие в нем актеры ответственны за то, чтобы этот плод развивался правильно, чтобы спектакль жил здоровой жизнью. А если актер подводит: не приезжает, когда положено, начинает халтурить, срывает дело — конечно, он должен понести наказание. Я в этом смысле такой же, как любой нормальный руководитель. Человек, работающий в театре, помимо любви, которую он испытывает к коллективу, к руководителю, должен еще иметь страх. Страх быть наказанным, страх быть уволенным. Совсем без страха нельзя. Он, конечно, не может превалировать, иначе это тоталитарный режим, но в определенной пропорции он должен быть. Потому что театр все-таки — это не отношения двоих, а отношения множества людей, принципы компании, содружества, сотоварищества. Зависимость всех от каждого. Это очень ответственно и очень сложно. Партнерство на сцене — крайне тонкая, важная и обязательная вещь. Русский театр основан на том, что называется «ансамблевость». Оркестранты хорошего оркестра меня поймут. «Истинный возраст — высшая математика» — Пришлось ли вам бороться за то, чтобы вас перестали воспринимать как сына своего отца? Или вы никому ничего не доказывали? — Все, что я делаю, делаю, не думая про это. Но для абсолютного большинства жителей страны я так и останусь сыном своего отца. Это, к сожалению, главное мое отличительное качество. Они не знают меня как артиста, вообще не знают, что я есть,— поскольку я давно пережил высшую точку своей популярности. Когда-то эта популярность была высокой, сейчас нет, но это совершенно не беспокоящее меня соображение, потому что я взрослый человек. Есть вещи гораздо более важные и значительные для человека, который занимается искусством, чем слава. Я не могу сказать, что тщеславен. Популярность, конечно, важна для актера, но нельзя к этому очень серьезно относиться. Так вот, для большинства людей страны, России, бывшего Советского Союза, я — сын Аркадия Райкина. Я так и обозначаюсь большинством: «Это сын Райкина». Мне скоро будет 70 лет, а меня с радостью спрашивают: «Вы сын Райкина?» Они думают, что делают мне приятное. Я очень люблю папу, но это, конечно, не комплимент, когда на старости лет узнаешь, что главный твой отличительный признак — то, что ты сын своего великого отца. Каждый имеет основание думать, что он сделал что-то и сам по себе. Когда говорят: «Простите, я не помню вашего отчества» — это на самом деле для меня приятная вещь. Человек в этот момент выглядит невеждой, но числит меня отдельно. — А какие вещи для вас гораздо более важные, чем слава? — Есть глубины и высоты профессии. Я их пытаюсь постичь, и это не имеет ни-ка-ко-го отношения к славе. Чем выше и чем глубже ты проникаешь, тем меньшее количество людей тебя может понять и оценить. И это нормально. А кроме того, есть вещи, связанные просто с человеческими качествами. — Вы действительно настолько рефлексирующий человек, что каждый новый выход на сцену не уверены в успехе прошлого и считаете его случайностью? — Просто актерская профессия так устроена. Театр — это же искусство настоящего времени, в нем нет прошлого и нет будущего. Зрителю совершенно наплевать, как ты будешь завтра играть и как ты играл вчера. Он приходит к тебе на сегодня, на изготовление какого-то пирожка на его глазах, и тот должен быть вкусным. И вот ты ему делаешь этот пирожок, он его тут же пробует, и, если ему вкусно, он тебе благодарен. Всё! Вот эти разговоры про великий театр, имевший великую историю, это абсурд. При чем тут прошлое? «Великий», «малый» театр — это глупейшее заявление. Он такой театр, как сегодня в нем прошел спектакль. И такой артист, как он сегодня сыграл. Сыграл как великий артист, значит, он великий артист — сегодня. Театр и артист — они такие, как работают сегодня. — Ваши 70 лет в следующем июле будут каким-то этапом? — Никакого этапа. И вообще это не мой возраст. Арифметика к истинному возрасту не имеет отношения. Истинный возраст — все-таки высшая математика. Арифметика — это паспортные данные, ерунда, это часто не совпадает. Я порой встречаюсь с очень старообразными студентами молодого паспортного возраста, с нафталинной психологией, такие целые институты есть. Не буду называть, но и в Москве студенты часто выходят из института полными совками: абсолютно старообразными людьми, не способными воспринимать что-то новое. — Есть ощущение, что вы сознательно окружаете себя молодежью. — Что значит «сознательно»? Это моя обязанность. Я же преподаю, я художественный руководитель института. Поэтому обязан по роду своей деятельности иметь дело с молодыми. — Вы от них как-то подпитываетесь? — Конечно. Они очень замедляют старение, и вообще это эликсир молодости. Имея дело с молодежью, ты очень тормозишь наступление старости. — А вы не думали, как долго хотите быть в профессии? — Думал-думал. Актерская профессия (и вообще театральная, но актерская особенно) все-таки связана с физическими силами, с энергией. Поэтому я очень слежу за собой и за соответствием тем требованиям, которые сам предъявляю к другим. Я совершенно не собираюсь задерживаться в этой профессии дольше, чем мне позволит самолюбие. Как только увижу, что являюсь обузой, уйду. «Режиссер отдельно, артист отдельно» — В следующем году страна собирается праздновать 75-летие со дня окончания Великой Отечественной войны. Как вы относитесь к такого рода датам, к их празднованию? — Победа — великое событие в нашей истории. Но надо ни в коем случае ни на секунду не забывать, какой огромной ценой она далась. Ценой каких страшных потерь, ошибок и преступлений против собственного народа. Не забывать, что эта победа добыта иногда просто превращением людей в пушечное мясо. Война — это не только День Победы, не только повод для того, чтобы гордиться и ликовать, но и повод для того, чтобы задуматься над своим прошлым. И над теми преступлениями, которые совершались и за которые не расплатились те, кто в этом был виноват. Мне кажется, что это праздник гораздо более трагического звучания. Молодые большей частью ничего не знают о прошлом, они не знают своей истории, часто абсолютно невежественны. Но люди, которые ничего не знают, это, как ни страшно, не худший вариант. А худший — когда очень большое количество народа знает про свое прошлое ложь. И думает, что злодеи — герои, а героев считает злодеями. Когда у него искаженное представление об истории по причине фальсификации событий нашего недавнего прошлого. Вот это меня очень тревожит. Мне кажется, у нас нет внятного, определенного отношения к прошлому. У людей очень много мути в голове, много злобы и конфронтации друг с другом. Вообще состояние нашего общества меня очень тревожит. И в связи с Днем Победы я еще раз думаю о том, что у нас совершенно нет всеобщего желания по-настоящему переосмыслить и прочувствовать свое прошлое, желания какого-то покаяния. Я думаю: а почему мы, получив такое количество свидетельств о реабилитации своих родных, о том, что они были незаслуженно осуждены, ошибочно расстреляны, не услышали, не прочли слов покаяний, извинений? Никаких! По крайней мере со стороны государства. Почему за это никто не наказан? Почему наше государство, власть не умеют извиняться? Вот про что я думаю, когда думаю о войне. И о том, что было и происходит после. У меня погибли и отсидели мои родные, близкие люди или не совсем близкие. Мне кажется, что люди, которые не осмыслили, не прочувствовали своего прошлого, не могут быть счастливыми. Они не достойны счастья. Наша тяжкая и часто безрадостная жизнь — результат бездуховного существования. Вот почему необходима культура. — У вас в театре 27 ноября будет public talk после спектакля «Всем кого касается». Тема буллинга и взаимоотношений с особыми людьми — насколько она лично для вас важна и актуальна для общества? — Это отражение ситуации в обществе, просто школа в данном случае — наиболее выразительное место. Эта пьеса Даны Сидерос, очень талантливая и интеллигентная, вскрывает проблему, которая гораздо шире, чем просто школьная. Она про то же, про что спектакль «Все оттенки голубого»,— про иных. Отношение к людям, не вписывающимся во всеобщую одинаковость, во всем мире неоднозначно, но в нашей стране особенно. Нетерпимость, озлобление, агрессивность — вот его приметы. Серьезная вещь, которая как раз в школе начинается. — Почему вы никогда не играете в тех спектаклях, которые ставите? — Потому что в театре это практически невозможно. Кто-то это умел делать, например, Сергей Юрьевич Юрский играл в своих спектаклях, но я не думаю, что это шло ему на пользу. Он был великий артист и гениальный человек, человек эпохи Возрождения, но тем не менее даже ему это не удавалось в полной мере. Лучшие его актерские работы были всегда связаны с присутствием другого режиссера, например, великого Товстоногова. Актер в театре обязательно должен кому-то подчиняться и быть ведомым, это профессия ведомая. Нельзя вести самого себя. Это как барон Мюнхгаузен, который самого себя за волосы вытащил из болота вместе с лошадью, вещь противоестественная. Режиссер отдельно, артист отдельно. — Кто из ваших друзей и коллег особенно перепахал вашу жизнь? — Я бы обязательно назвал Валерия Фокина, потому что я с ним сделал двадцать спектаклей. Он со мной работал как режиссер с актером, и если уж я кому-то благодарен за то, что приобрел эту профессию, то прежде всего ему. Он меня сделал артистом, таким, какой я есть. На меня очень влияли режиссеры, с которыми я работал. Очень повлиял и Роберт Стуруа, и Юрий Бутусов, и Петр Фоменко. Я такой всегдашний ученик, впитываю, у меня много ученичества. И Егор Перегудов, который в два раза меня моложе, очень влияет благодаря двум работам — «Дон Жуан» и «Человек из ресторана»: всегда режиссер главный, а артист подчиненный, независимо от ранга. Егор человек очень оснащенный, образованный, талантливый и вообще замечательный. Сейчас работаю с Евгением Марчелли и тоже от него набираюсь. Я вообще очень набираюсь от режиссеров, с которыми работаю. Они все разные, эти люди. — Вы склонны очаровываться? — Конечно, это часть моей профессии, ее обязательное условие. Артист человек эмоциональный, впечатлительный, эмоция — инструмент, это, собственно, и есть способность очаровываться. Очарованные странники — это и есть артисты. Беседовала Наталья Лавринович
Casi:
Administrator: Отсюда КОНСТАНТИН РАЙКИН: «Я ДОСТАВАЛ ТАБАКОВА РАССПРОСАМИ О ПРИРОДЕ УСПЕХА Как сообщал "Театрал", завершился первый фестиваль учеников Олега Табакова «Атом Солнца». В числе выступающих был художественный руководитель «Сатирикона» Константин РАЙКИН, который начал свой рассказ с оговорки, что не является прямым учеником Олега Павловича, но с юности считает Табакова-артиста и Табакова-человека своим учителем в профессии и жизни, в целом. – Ефремовский «Современник» был моим самым любимым театром в Москве во многом потому, что на его сцене блистал мой любимый артист Олег Табаков, - сказал Константин Райкин. – Его Саша Адуев (спектакль «Обыкновенная история») стал для меня, первокурсника Щукинского училища, настоящим потрясением. Родители пошли после спектакля за кулисы, но без меня, я не хотел разрушать для себя увиденный сценический образ. Пройдет время, меня после училища пригласят работать в «Современник», одной из моих первых работ будет роль в массовке в «Обыкновенной истории», и спектакли, производившие на меня колоссальное впечатление («Всегда в продаже», «Баллада о невесёлом кабачке» и многие другие) я увижу изнутри, как они делаются весело и цинично. * * * Мало кто знает, что я из актёрской семьи, и поэтому вырос за кулисами, видя совершенно иное отношение к Мельпомене. Мой папа-артист был очень дисциплинированный. Когда давали второй звонок, он, единственный, кто был уже на сцене. Я же был дрессированным ребёнком, ходил на все взрослые спектакли, потому что умел вести себя тихо. Поэтому тот градус актёрского хулиганства, который увидел по ту сторону «Современника», для меня, простого сына Аркадия Райкина, стал просто ударом по театральной вере. Подтрунивание над партнерами, попытки поставить их в неловкое положение во время действия. Эта заводившая всех и вся бравада, тогда мне, начинающему артисту, казалась невозможной. Но со временем я понял, что это всего лишь поведенческая «изнанка». Табакову нравился ток шок, в котором, глядя на него, оказывались молодые актёры. Хотя я и сын артиста, который славился искусством мгновенного перевоплощения, но то, что я видел в исполнении Табакова, производило на меня сильнейшее впечатление. Чего стоило быть свидетелем, того, как часто Олег Табаков, будучи ещё и директором «Современника», отдавал начальственные распоряжения, уже находясь в гриме. Например, Табаков, в образе буфетчицы Клавы (персонаж из спектакля «Всегда в продаже») с подкладными грудями, наклеенными длиннющими ресницами, в чулках, что-то судорожно подписывает, решает, пятясь при этом на сцену. * * * Знаете, тогда, первокурсником, например, после «Обыкновенной истории» я ночи не спал и думал, что никогда мне так, как Табакову, не сыграть. Для меня, делающему в профессии первые шаги, Табаков был фигурой настолько занимающей мое внимание, что сложно передать. Я буквально доставал Табакова расспросами, как понять природу успеха, как ее можно «посчитать»? Я все ходил и спрашивал, до жути надоедливый был, даже не представляю, как, наверное, его раздражал этим: «Олег Палыч, ну, Олег Палыч, как вы такой весь уверенный в себе? Когда вы таким стали?» На что Олег Павлович ответил: «Старик, надо один раз поиметь успех и понять, что ты интересен». Я помню, как после этой фразы, внутри меня просто все падало. Как после одного раза возможно понять, что ты успешен?! Да, я каждый день думаю, что вчера это случайно получилось, а сегодня меня разоблачат. Природу сценического успеха можно сравнить с решением сложного примера в математике. Если ответ не верен, значит где-то в спектакле допущена ошибка. Конечно, и я, постоянно занимающийся самоедством, и Олег Павлович, оба правы в отношении к успеху. Это обычная диалектика нашей профессии. Олег Павлович научил меня главному – относиться к каким-то вещам веселее. То, в чем я, будучи молодым артистом, видел цинизм, на самом деле было очень далеко от цинизма. Это я понял много лет спустя. А вот «веселее» вообще было его любимым словом. Табаков был абсолютно очарованным странником, романтиком от театра, завороженный им. И, что удивительно, он, когда был уже очень взрослым артистом, все равно любил играть на сцене. По опыту своих наблюдений скажу, что не все артисты любят выходить на сцену и особенно с возрастном. Для них все труднее по-настоящему получать от нее удовольствие. О Табакове, конечно, как о самом себе, можно говорить, бесконечно. Но мне нужно уезжать на репетицию. Добавлю, что про Олега Павловича, я через время обязательно что-нибудь напишу или поставлю, например, кто-то сыграет меня, а Табакова точно сыграю я сам.
Administrator: Отсюда ЕСТЬ ВИДЕО КОНСТАНТИН РАЙКИН: «Я ИЩУ ПЬЕСУ ДЛЯ ТЕАТРА, А НЕ ДЛЯ СЕБЯ» В «САТИРИКОНЕ» ПОСТАВИЛИ СПЕКТАКЛЬ ПО ПЬЕСЕ ОСТРОВСКОГО «ШУТНИКИ» В пятницу, 27 декабря, в «КЦ ЗИЛ» состоится премьера спектакля «Шутники», который с января будет идти на сцене «Планеты КВН». Островский был и остается в России драматургом номер один, и нынешнее обращение театра «Сатирикон» к его творчеству еще одно тому подтверждение. Незадолго до премьеры худрук театра Константин Райкин рассказал о том, почему он выбрал одну из ранних и не очень популярных пьес драматурга. – Константин Аркадьевич, почему вы выбрали для постановки эту пьесу? Может быть, потому что хотели сыграть роль Павла Прохоровича Оброшеного? – Я никогда не выбираю пьесы по принципу: «Что бы мне здесь сыграть?» Все-таки у меня менее эгоистичные, а более цельные устремления и задачи. Я для театра ищу пьесу, а не для себя. У меня такая установка, хотя в наше циничное время, может, кто-то и не поверит. Но это именно так. Пьесу эту я знаю давно, и насчет того, что она не очень известная, согласен, но с тем, что она не манкая для зрителя, не соглашусь. Мне кажется, что она как раз очень зрительская. И более того, попадающая в потребности времени. Потому что в наше время – очень циничное, материальное и очень денежное (не в смысле богатства, а в смысле количества разговоров про деньги, и бесконечной и всепоглощающей их значимости) – такие «человеческие» пьесы, простые по сюжету и очень незатейливые, совершенно необходимы. Тем более такого великого драматурга, который знает законы театра, знает законы зрительского восприятия, знает, как зрителей «подключить», как держать их внимание, если это правильно поставить. – Почему вы пригласили для постановки именно Евгения Марчелли? – Евгений Марчелли – высокого мастерства режиссер, я его творчество знаю достаточно, для того, чтобы пригласить. Я надеюсь, что эта пьеса будет интересна для зрителей. Трудно пока говорить, потому что мы еще не дошли до факта премьеры, но предчувствие мне говорит, что она будет востребована. – Чем вам дорог ваш персонаж – Павел Прохорович Оброшенов? – Мне дорога – тема. Тема драгоценности человека, независимо от его социального положения. Это – вообще тема всей великой русской литературы и особенно XIX века – Золотого века русского искусства. С моей точки зрения, это и должно быть национальной идеей, про которую так много трындят, заменяя ее разговорами про всякое другое. А вот это и есть главная духовная традиционная ценность – человек сам по себе. Об этом говорит вся русская культура – о том, что человек, независимо от его социального положения – это божественное творение. Его жизнь, его свобода, его личность – это и есть главное мерило. Это то, что всегда провозглашалось нашими самыми великими писателями и поэтами, и чего никогда не было в жизни. И сейчас это не так… Потому что человек сам по себе – у нас, увы, самое низкое звание. Вот про что эта пьеса и про что хотелось бы играть этот спектакль. В этой пьесе вообще затронуто много важных тем. Одна из них – о драгоценности семьи, о сердечных взаимоотношениях, где люди друг друга очень поддерживают и питают силами, верой, надеждой и теплом. В этой пьесе семья – неполная, там нет мамы, но есть две замечательные дочки и трогательный папа. Можно сказать, что там есть тема «маленького человека». Это продолжение того, что было в «Человеке из ресторана», продолжение «Записок из подполья», как это ни странно, при всей агрессивности этого произведения гениального Федора Михайловича Достоевского. Это и продолжение «Контрабаса». Мне немножко неловко говорить, что это – «моя тема». Это тема любого взрослого человека, который занимается искусством.
Casi: Константин Райкин на благотворительном концерте "Друзья Симонова"
Administrator: Отсюда «У нас такая поликлиника»: Константин Райкин устроил в Архангельске поэтическую дезинфекцию 18 февраля в архангельском театре драмы прошёл моноспектакль народного артиста России «Над балаганом небо…». Константина Райкина мы до концерта встретили в лифте «Двины» — не зря же базируемся в гостинице. Буквально — открываются створки на одном из этажей, а там — народный артист в простом свитере. Невозмутимо поприветствовав ответно всех пассажиров, он отстранённо отвернулся к стенке и, выйдя на первом, пошёл по своим делам. А затем спустя пару часов вышел на сцену «архдрамы» совсем другим — во фраке и при алой бабочке — и зафонтанировал, заискрил. Программка на сайте театра слегка вводила в заблуждение: не было ни сочинений Дмитрия Шостаковича, ни стихов Заболоцкого и Рубцова. Константин Райкин прочёл полному залу свои любимые стихи — Давида Самойлова и Александра Пушкина, — и они в исполнении артиста-оркестра звучали как музыка. Артист и сам сказал, что хорошие стихи надо обязательно читать вслух: и рифма, и ритм должны звучать. — Хорошие стихи очень полезно читать. Когда читаешь, лучше становишься, это сродни молитве, — добавил Константин Райкин. — А уж когда звучат стихи Пушкина, воздух очищается. Пушкина прочёл — бацилл меньше в воздухе. Он как колокольный звон… Как бы почаще его читать в органах власти. Так что у нас такая поликлиника в Архангельске. Исключительно музыкально читал и Райкин: то вкрадчиво и сокровенно, то напевно и смакуя каждый звук, то комичным фальцетом, то сладострастно, обволакивая публику голосом, то зычно и горласто, фиглярствуя и балагуря. Эпиграфом к моноспектаклю актёр выбрал строки из стихотворения Самойлова о том, что «искусство — смесь небес и балагана». Выхваченная из него фраза и стала названием программы. Показалось даже, что вся она будет посвящена артистической природе, балансирующей между небом и балаганом, о единстве и борьбе высокого и площадного в театре. «Сатирикон», который Константин Райкин возглавляет, и сам постоянно балансирует — между жанрами, между традицией и современностью: в его репертуаре находится место и Островскому с Мольером, и острым современным пьесам о буллинге, принятии родителями ориентации ребёнка. Артистическую линию в программе продолжали стихотворения «Смерть дирижёра», «Дуэт для скрипки и альта», «Гитары», «Скоморохи». Гам балагана послышался даже во «Дворе моего детства», прозвучавшем со сцены как псевдовоспоминание о детских годах самого артиста, который тоже наверняка «про бедность и величие искусства узнавал, наверно, лет с пяти». Чем глубже в творчество Давида Самойлова, тем ярче вырисовывался характер программы. Оказалось, что в значительной степени она посвящена молодости и старости, жизни и смерти. Устами своего любимого поэта артист словно подводил итоги. Хотя сам признался: чувствует себя молодым. Во многом, благодаря постоянному общению с новым поколением — своими студентами. Им он посвятил стихотворение «Таланты». — Есть внешний и внутренний возраст, — сказал Константин Райкин, — и они часто не совпадают. Вот я — молодой человек. Студенты — мой эликсир молодости. С особенным волнением говорил артист со сцены об Александре Пушкине. Его Райкин назвал самым главным человеком в духовной жизни страны. — Чем дальше, тем больше он меня интересует, — признался артист. — Он несёт в себе такую божественную тайну. Но, к сожалению, он так затрактован, так зажамкан в школах. Большинство его не чувствует, не чует, думает, что знает его, а не знает! Для меня он — пример умения быть счастливым. Крупицы радости, скупо разбросанные по его жизни, он умел раздувать до размеров счастья. Всю время был под цензурой, под слежкой. Он это знал и при этом умел быть счастливым. Как? Надо быть Пушкиным. Спустя два часа непрерывного чтения Константин Райкин поблагодарил публику за внимание и труд. Долго слушать стихи, по его словам, — это работа. Но, судя по аплодисментам и овациям, архангелогородцы явно были готовы поработать и сверхурочно.
Administrator:
Administrator: ВК-группа театра Сатирикон ВИДЕО Вчера у нас состоялся прямой эфир с Константином Райкиным на тему «Театр самоизоляции. Мысли и чувства на карантине». Благодарим всех за активное участие. Поступило очень много интересных вопросов и пожеланий. Кто смотрел эфир, делитесь своими впечатлениями!
Administrator: Константин Райкин исполняет «Сказку о царе Салтане» А. С. Пушкина. Запись на самоизоляции 23.04.2020 С начала самоизоляции в Москве художественный руководитель Сатирикона работает над своим новым моноспектаклем для большой сцены по сказкам Пушкина. Планируется, что со временем в спектакле примут участие пять знаменитых сказок в стихах: «Сказка о попе и о работнике его Балде» (1830), «Сказка о царе Салтане» (1831), «Сказка о рыбаке и рыбке» (1833), «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» (1833), «Сказка о золотом петушке» (1834). Эту более чем получасовую запись «Сказки о царе Салтане» Константин Аркадьевич представляет онлайн, в домашнем исполнении.
Administrator: Отсюда Первая серия театрального сериала от «Золотой маски» В этом эпизоде проекта «Лучший из миров» известные режиссеры, драматурги и артисты пытаются ответить на простой и сложный вопрос: «Как смотреть спектакль?» Герои серии: Константин Райкин, Михаил Угаров, Дмитрий Волкострелов, Теодор Курентзис, Кама Гинкас, Игорь Ясулович и другие замечательные деятели театра. Видео на сайте vmeste.tv21.ru
Casi: click here Мы еще до конца не осознали смысл этого антракта: Райкин о театре после коронавируса Театры очень соскучились по зрителям и с нетерпениям ждут завершения ограничительных мер, рассказал Константин Райкин. По словам художественного руководителя «Сатирикона», пока сложно представить, как будут реализованы шахматная рассадка зрителей и перчаточно-масочный режим. При этом в целом, театр вряд ли изменится, считает он. Рассказывая о посткоронавирусном репертуаре театров, Райкин отметил, что, скорее всего, зрителям захочется радостных, оптимистичных и жизнеутверждающих постановок. По его словам, время, когда театры были закрыты, не прошли для его сотрудников даром. «Зря это время не проходит. Может мы еще не все можем осмыслить – каков смысл этого антракта. Но то, что это дает возможность куда-то продвинуться и что-то понять, - это точно», - отметил режиссер.
Casi:
Casi:
Casi: Константин Райкин – об особенностях авторского прочтения и терапевтическом значении книги
Administrator: Отсюда Константин Райкин полагает, что театрам придется заново завоевывать доверие зрителя Фото: Александр Коряков / Коммерсантъ «Театр — это обмен энергией» Актер и режиссер Константин Райкин — о том, способен ли российский театр адаптироваться к новым обстоятельствам За время самоизоляции Константин Райкин записал моноспектакль по пушкинским стихам, проводил онлайн-репетиции и читки с актерами. Способен ли российский театр адаптироваться к новым обстоятельствам? По просьбе «Огонька» худрук «Сатирикона» поделился своими соображениями. Беседовал Андрей Архангельский — Это уже журналистский штамп — начинать разговор с пандемии. Но я попросил бы вас взглянуть на ситуацию с иной стороны: оказалась ли культура — мировая в целом и российская в частности — способной противостоять новым вызовам? Для творческого созидания карантин был скорее удачным опытом или неудачным, по-вашему? — Конечно, должно еще какое-то время пройти, чтобы объективная картина отстоялась. А пока много противоречивых мыслей возникает. С одной стороны, как говорят, нет худа без добра. Особенно для творческого человека. Для Пушкина, например, схожие обстоятельства — холерный карантин — обернулись самым результативным творческим подъемом, Болдинской осенью (1830). Не говоря о том, что вся его жизнь была похожа на карантин, поскольку он все время был под наблюдением властей. Но при всех внешних, если хотите, кандалах, он тем не менее внутренне был неимоверно свободен — как никто другой в России. …Естественно, я, как и многие, жил до карантина очень суетной жизнью, при том что занимаюсь любимым делом!.. Но даже при этом — столько было суеты! Столько зряшной беготни и некоторой зашоренности. Так что этот неожиданный антракт — он имел для меня целый ряд положительных сторон. Я читал ровно то, что мне нужно было прочесть. Я продумывал роли. Я заучивал тексты. У меня впервые было для этого достаточно времени. Что касается общей ситуации, культура, как всем понятно, находится сейчас в очень сложном положении. Я скажу еще мягко: культура у нас и до пандемии находилась в сложной ситуации. Потому что государство наше занимается культурой, на мой взгляд, гораздо меньше, чем это необходимо. Для воспитания народа — пусть это и звучит несколько высокопарно — нужно регулярно заниматься культурой, наукой и образованием. Я считаю, что это три кита, на которых все держится. А испытание пандемией, перед которой все равны, еще раз подчеркнуло, насколько культуре мало уделялось внимания. При этом, конечно, нужно сказать, что культурная традиция у нас очень мощная. И я надеюсь, что — прежде всего я говорю о театре — мы сможем выжить и отладить этот механизм. И, наконец, всех нас случившееся должно заставить задуматься кое о чем важном. Я думаю, что Бог устроил для всех нас этот антракт для того, чтобы мы посмотрели на себя со стороны, кое-что взвесили и поняли, чего мы стоим. Всем нам вообще Свыше дается знак — и делается это очень доходчиво. Впервые всему человечеству показано, чего мы стоим на самом деле. Вот эта мелочь ничтожная — вирус, который даже не виден невооруженным глазом,— он оказался намного сильнее людей. Грубо говоря, людям показано, кто здесь хозяин. И что человек, несмотря на все технические достижения, несмотря на весь эгоцентризм, по-прежнему слабее природы. Природа захочет — и нас вообще не станет. Мы ведем себя здесь, на Земле, нагло и бездумно. Вот как, мне кажется, следует читать это послание. Думается, что эти соображения посещали любого культурного человека, способного видеть мир целиком, а не только из окна своей квартиры или дачи. — Однако же театр продолжал работать даже в эти месяцы; мало того, выходили премьеры, культурная жизнь продолжалась. Как вы оцениваете новые онлайн-постановки? Как вы оцениваете, в частности, новый театральный опыт, именно сетевой? Возможен ли виртуальный театр? — С точки зрения техники это, может быть, и замечательно. Но все же это — не театр. С моей точки зрения. Театр — это прежде всего живое общение, обмен энергией. Вот мы с вами сейчас беседуем по скайпу — вроде бы все на месте, мы одновременно друг друга видим, слышим, обмениваемся репликами, соображениями, мыслями. Для общения этого достаточно. Но если я, допустим, захочу на вас произвести впечатление, захочу что-то сыграть, какую-то роль, я буду ограничен экраном. Уже не говоря о том, что я захочу сыграть такой спектакль с партнерами, с декорациями, вообще со всей атрибутикой театральной. У меня не будет пространства! — которое играет решающую роль. Без него не возникает взаимной человеческой энергии. Идущей от актеров, со сцены и обменивающейся на энергию понимания зрительного зала. Это как любовь — заниматься ею через экран невозможно. Можно, конечно, и так, но любовь это не заменит. Гербарий не может заменить лес. Театр вернется только тогда, когда мы встретимся со зрителем. Вот на это я надеюсь. — Надо сказать, что некоторые прежние спектакли заиграли вдруг во время карантина новыми красками. Например, ваш моноспектакль «Контрабас» по пьесе Патрика Зюскинда — рассказ об одиночестве человека, запертого в четырех стенах. О том, как переживает вынужденное заточение интеллигент, лишенный навыков социальной коммуникации. И в этом смысле ваш спектакль сегодня смотрится как психотерапия и — парадокс — как знак надежды. — Знаете, есть артисты, которые говорят: «Мне никогда не нравится то, что я сделал». Я не верю в эти заявления, потому что в нашем деле все-таки важно время от времени, пусть и не часто, получать удовольствие от своей работы. Я не буду поэтому кокетничать: хотя этой работе уже больше десяти лет, я к ней отношусь в общем хорошо. Но то, о чем вы сказали — давать людям надежду, служить подмогой,— это важный момент. Вы знаете, я иногда читаю лекции о театре. Мне приходится читать лекции и за рубежом, и одна из них называется «Театр как спасение». Мне очень нравится эта формулировка. Я сейчас говорю прежде всего о той роли, которую играет русский театр. В других культурах театр играет несколько иную роль, при том что его необходимость, конечно же, всеми признается. Но только в русском контексте эта формулировка, «театр как спасение», звучит не в качестве метафоры, а понимается буквально. Вот именно поэтому. — Значит, получается, что «спасительная функция» театра даже в записи не утрачивается?.. — Ну, это все-таки разные вещи. Сейчас многие театры показывают в Сети свои старые спектакли. И в этой связи, возможно, возникла общая иллюзия, что живой театр опять же можно таким образом заменить, компенсировать. Да, нам также приходится показывать сегодня кое-что из старых запасов, но все же это другое дело. Естественно, давно существует формат телевизионного спектакля; они, например, снимались когда-то в Ленинграде, и это были замечательные постановки, где играли лучшие артисты — Юрский, Смоктуновский, Луспекаев. Более того, даже еще до карантина мы имели возможность играть спектакль в Москве, а, допустим, в Воронеже публика, заплатив за билет, могла смотреть его в кинозале, онлайн. Я видел потом эти записи и должен отметить очень высокое качество трансляции. Но это зависит уже от мастерства операторов, телережиссеров и так далее. Но все равно это не нужно путать с живым театром! Атмосферу и энергию зрительного зала невозможно заменить ничем. — Насколько я знаю, вы проводили репетиции онлайн… И даже сбор труппы. — Какие-то технические новшества действительно пригодились по время эпидемии. Такую важную вещь, как сбор труппы, которую в последние годы было все труднее проводить полноценно, поскольку артисты помимо основной работы еще где-то обязательно снимаются, играют, репетируют, как оказалось, с помощью Zoom стало возможным реанимировать. Причем проводить этот сбор даже более продуктивно, оперативно и менее проблемно, скажем так. Онлайн действительно кое-где работает — так, с его помощью я, например, проводил занятия со студентами, с актерами. Выяснилось, что можно в этом формате, в частности, проводить текстовые репетиции. Есть в нашем деле такое понятие — «застольный период». По системе Станиславского любая пьеса требует предварительного разбора «за столом» — каждая сцена, каждая роль рассматривается подробно. Актеры сперва пробуют читать пьесу, глядя в текст. Это тоже можно делать онлайн, как выяснилось. Ставить задачи актерам и режиссерам вполне возможно и удаленно, как и разбирать тексты. Даже какие-то монологи можно оттачивать, если у одного актера большой текстовой кусок. Но как только речь заходит о взаимодействии, об общении актеров — а стало быть, мы нуждаемся в этом самом «пространстве»,— то опять упираемся в тупик. Это уже нельзя сделать через экран. Язык актера — это его тело, целиком, и как только мы лишаемся пространственных параметров — все! Надо сказать, мы еще до карантина успели довести до предпремьерного состояния новый спектакль «Плутни Скапена». Успели поработать с реквизитом, друг с другом… То есть какой-то задел у нас был. У меня в спектаклях актеры много двигаются, очень стремительно, очень интенсивно общаются, весь спектакль строится практически как танец. Но об этом пришлось забыть — на два с половиной месяца. Сейчас мы попытаемся это восстановить… — …Тем более что репетиции теперь опять разрешены. Что при возращении в реальность будет самым сложным? — Да, мы будем репетировать теперь, со всякими предосторожностями, конечно же. Но я опасаюсь другого. понимаете, современный хороший театр — это отлаженнейший механизм, где все должно работать как часы. И где нет ни одного лишнего человека. Каждый задействован и востребован на своем месте. Любой изъян в этом деле обрушивает весь механизм. Не дай бог хотя бы кому-то одному выпасть из процесса — и все остановится. Поэтому я очень тревожусь. — Кроме театра у вас еще и обширная эстрадная программа. В частности, очень популярен был в Сети во время карантина ваш моноспектакль, где вы читаете стихи Давида Самойлова. Почему именно этот поэт? Кстати, дом, где Самойлов прожил несколько десятилетий, совсем недалеко от вашего театра — на площади Борьбы. — Самойлов — один из любимых моих поэтов. И очень московский к тому же. Я считаю его одним из величайших поэтов второй половины XX века. Время лишь поднимает цену — как хорошему вину, так и поэту. Я этот моноспектакль, можно сказать, всю жизнь играю, и он видоизменяется вместе со мной. Раньше он был заполнен массой всяких актерских зарисовок, юмора. Зрители порой просто вываливались из кресел от хохота, потому что я их успешно веселил, развлекал и иногда читал стихи. Однажды на такой спектакль попали — с трудом, надо сказать, я тогда был очень популярным артистом — мои родители. Это было в Юрмале, в зале «Дзинтари», там был мой творческий вечер. Папа в первый раз все это увидел и сказал мне после спектакля: обязательно читай стихи. Я возразил: папа, смотря какая публика — она, так сказать, не ждет от меня сложности. Отец ответил: какая бы ни была публика, обязательно читай стихи, потому что ты придаешь тем самым совершенно другой объем всему, что делаешь. Задаешь другое измерение. Двухмерное пространство превращаешь в трехмерное. Отец был совершенно прав. Со временем и круг любимых мною поэтов расширился, и стихи стали преобладать. И теперь уже другая проблема возникает: все это длится около двух часов и зритель начинает уставать. Даже если это великая поэзия, зритель должен иногда отдыхать от поэтического. Знаете, как в анекдоте о любовнике жены парфюмера: неожиданно пришел муж, и она его спрятала в шкаф с парфюмом. Он там просидел всю ночь, а наутро, когда вышел, сказал: «Пожалуйста, кусочек говна». Должна быть не только поэзия, но и проза. Высокое — не помеха житейскому. Нужно помнить об этом балансе. Поддерживать его. — Кроме того, у вас за время карантина появилась еще и программа, где вы читаете пушкинские стихи… — Я все равно бы к этим стихам пришел, они у меня были давно намечены к освоению, так сказать. Просто благодаря обстоятельствам это произошло быстрее и концентрированнее. За эти три месяца я выпустил три крупные работы по стихам Пушкина. Они теперь выложены в Сети и на сайте театра. Я выпустил «Сказку о царе Салтане» — а это огромное произведение, 36 минут. Невероятный игровой материал для артиста, если это правильно понимать. Я считаю самой большой проблемой с Пушкиным то, что со всеми этими юбилеями он покрылся у нас позолотой и превратился в официальную фигуру. Как говорил в свое время Венедикт Ерофеев: «Пушкина убили дважды: сначала — Дантес, а потом — советская пушкинистика». И мне больше всего хочется читать Пушкина не скучно, не хрестоматийно, не академично, а представить его в качестве живого и острейшего поэта. Пушкин в этом смысле идеально попадает в сегодняшний день, если уметь его читать. Но он, увы, заставлен, загорожен от нас броней ложно понятого «преклонения перед гением». Я смотрю, как мои коллеги читают его с интонацией величавой созерцательности. Откуда-то берется у них этот пыльный голос. Откуда?.. Ведь в Пушкине не было ни академичности, ни величавости — он был живой, как нерв, взрывной, впечатлительный, доверчивый, гениально эмоциональный человек. И писал так. Ну, вот у нас видят написано: элегия. Это слово, вероятно, настраивает на особый лад. Но разве элегию нужно обязательно читать элегично?.. Я посмотрел недавно в интернете — подростки читают гениальное стихотворение Пушкина, написанное им в 19 лет, «К Чаадаеву». Читают ее глупо поставленными «детскими голосами». И видно, как им скучно все это, смертельно. Они и смысла слов не понимают. Они произносят слово «свобода», не примеряя его на себя. А когда мастера читают — они тоже все это о ком-то другом читают, не о себе. Это музейный тон. Я вот берусь — если бы мне представилась такая возможность — за одно занятие доказать школьникам, насколько Пушкин сегодня… опасен. Правда, боюсь, что первое же занятие станет и последним: кружок разгонят, а Пушкина запретят. Потому что любой школьник поймет, что все, что написано Пушкиным, имеет прямое отношение к сегодняшнему дню, к тому, что происходит в Москве, в нашей стране, с нами, к тому, о чем нам каждый день рассказывают по телевизору. — Пандемия нанесла удар по финансовому положению театров. Все несут огромные потери. Что будет со зрителем осенью, в частности с шахматным порядком рассадки? Какие у вас ожидания? — Во-первых, действительно, ситуация труднопредсказуемая. Взять тот же новый порядок рассадки зрителей. Я задаю себе вопрос: а почему такой разброс средств предохранения?.. Скажем, театру во второй половине сентября, если мы начнем, предлагается рассаживать зрителей по принципу «через одного». При этом в метро, в электричках люди разве в шахматном порядке едут?.. Как ездили скопом, так и продолжают. Почему тогда в театре такие предосторожности? Я начинаю размышлять уже цинично: думаю, наверное, все дело в том, что метро и железная дорога — более доходные статьи бюджета, поэтому и не особо строго следят. А театр — малодоходное место, поэтому здесь считают возможным демонстрировать строгое соблюдение норм. Почему бы не обязать зрителей в зале просто находиться в масках? Но при этом сидеть полным залом. С другой стороны, не уверен, что люди вообще пойдут в театры осенью, поскольку будут еще напуганы… — Это вполне ожидаемо. — …И, может, как раз шахматная рассадка как-то их успокоит психологически? Не знаю. Да, зрители успели соскучиться по театру, мы тоже. Но все при этом будут осторожничать. Это тоже пока уравнение со многими неизвестными. Важно еще, как при этом поведет себя государство. Потому что есть подозрение, что кое-кто, пользуясь ситуацией, вообще мечтает освободиться от театров. Это вообще такая обуза, как и культура в целом… Культура же плодит думающих людей, а малообразованными легче управлять… И так далее. То, что в нашей стране театры находятся на попечении государства,— один из безоговорочных его плюсов. Не скажет ли, однако, государство после этого: «Извините, ребята, но придется вам вполовину сократить все расходы, потому что у нас нет другого выхода». И все. Театр, конечно, в России имеет очень мощные корни, но при этом являет собой весьма хрупкое нежное строение. Перекрыть ему жизненные артерии при желании ничего не стоит. — Что вы готовите на осень? Что запланировано? — У нас должны выйти один или два новых спектакля на малой сцене. Один из них будет по повести Евгения Водолазкина «Близкие друзья» — повесть о Второй мировой, но с точки зрения обычных немцев. У нас, конечно, будут «Плутни Скапена» на большой сцене, гениальная мольеровская пьеса. У нас есть договоренность с режиссером Евгением Марчелли, который у нас выпустил недавно «Шутников» Островского, по поводу нового спектакля. Возможно, это будет «Дядюшкин сон» по произведению Достоевского. У нас есть договоренность с Егором Перегудовым и с Юрием Бутусовым, но это ближайшие планы, поэтому я пока не буду озвучивать названия спектаклей. Мы в поиске. У нас были одни сроки наших договоров, теперь другие, тем не менее для нас оба режиссера — особо важные персоны, с которыми мы сотрудничаем не в первый раз. Будем надеяться, что наши планы осуществятся.
Administrator: Израильский фотохудожник и журналист Дмитрий Брикман предлагает вашему вниманию программу "Детский недетский вопрос". Гостем передачи стал Константин Райкин– актер, режиссер, педагог, руководитель московского театра "Сатирикон". Самое важное качество человека по его мнению – способность задавать вопросы. Позвучали вопросы от японской девочки. – Ответь одним словом, о чем ты думаешь все свои годы? – Жизнь. – Назови одним словом свою жизнь. – Театр. Мальчик из Ижевска попросил: "Скажи одним словом, что такое детство". "Это Бог", – ответил Райкин. Позже: "И любовь – это Бог". "Если бы перед вами стоял кто-то, кто знает ответы на все вопросы, быть может Бог, какой вопрос вы бы ему задали?" "Может быть я бы ничего у него и не спросил. Эти вопросы нужны мне, чтобы я сам на них отвечал". По словам Константина Райкина, "успех – очень опасное, очень коварное мерило, очень двоякое, очень обманчивое... и, вместе с тем, необходимое". Отвечая на вопрос "Зачем люди носят маски?" применительно к представителям актерской профессии, Райкин говорит: "Актеры – люди прозрачные, у них всё белыми нитками. Они не умеют врать... Часть профессии – искренность, подлинность. Поэтому, когда врёт, это видно всегда. Это всегда беспомощно, фальшиво". Если бы у него была в руках волшебная палочка с правом на три любые желания, он бы "прибавил всем людям три качества: любви, ума и совести". "И было бы всё в порядке". Программа выходит при спонсорской поддержке компании www.japan-Israel.co.il Автор и ведущий: Дмитрий Брикман Оператор: Иван Якимов Звукорежиссер: Павел Коновалов Техническая поддержка: Игорь Горелик Графический дизайн: Влад Граусбард Композитор: Вячеслав Ганелин
Casi: click here 70 лет Константину Райкину 8 июля юбилей отмечает актёр, режиссёр, художественный руководитель театра «Сатирикон» Константин Райкин. К этой дате в эфире телеканала «Россия К» – программа «Один на один со зрителем» (6-10 июля, 20:40) и спектакли театра «Сатирикон» «Синьор Тодеро хозяин» (8 июля, 15:00) и «Вечер с Достоевским» (11 июля, 22:45). Ему одновременно и повезло, и не повезло родиться в семье великого Аркадия Райкина. «Папина известность мне больше мешала, чем помогала. Если я что-то делал плохо, то всегда думал: "Сейчас они скажут мне, что я тут по блату". Я чувствовал, что меня постоянно сравнивают с отцом», – вспоминает Константин Аркадьевич. Его творческая карьера с самого начала складывалась вполне удачно: учёба в Щукинском училище, приглашение в знаменитый «Современник», где он прослужил 10 лет. Но в поисках новых возможностей для творческой самореализации Райкин принял решение ставить спектакли самостоятельно. Переход в Театр миниатюр Аркадия Райкина он считает одним из самых трудных периодов в своей творческой биографии. Сначала он сталкивался с большим непониманием со стороны отца и его окружения, но продолжал заниматься делом, которое считал интересным. Постановки молодого Райкина имели невероятный успех. Спустя какое-то время пришло одобрение и со стороны отца: «Он понял, что его сын стал абсолютно взрослым, самодостаточным, просто-напросто он идёт своей дорогой в искусстве». Сегодня известный актёр и режиссёр, художественный руководитель одного из самых популярных в Москве театров, лауреат самых престижных театральных премий Константин Райкин успевает не только играть на сцене и ставить спектакли, но и руководить «Высшей школой сценических искусств», где передаёт молодому поколению свою всепоглощающую любовь к театру. Программа «Один на один со зрителем» (6-10 июля, 20:40) представляет собой предельно откровенный рассказ Константина Райкина о своих детских впечатлениях, переживаниях, о знаменитых родителях и необыкновенной няне, о работах на сцене и в кино, коллегах и учениках, о своём понимании театра, о главном детище – театре «Сатирикон» и об отношениях со зрителем, который приходит в этот театр. Использованы уникальные фотографии, фрагменты видеохроники из личного архива Константина Райкина, кадры из фильмов и сцены из спектаклей. Смотрите также спектакли театра «Сатирикон» с участием Константина Райкина: «Синьор Тодеро хозяин» (8 июля, 15:00) по комедии Карло Гольдони «Синьор Тодеро-брюзга». Постановка Роберта Стуруа. Запись 2007 года. В ролях: Константин Райкин, Юрий Лахин, Марина Иванова, Наталья Рыжих, Алексей Якубов. «Вечер с Достоевским» (11 июля, 22:45). Постановка Валерия Фокина. Запись 2019 года. Сценическое переложение повести Фёдора Михайловича Достоевского «Записки из подполья» в исполнении Константина Райкина – это огромный монолог, представляющий собой поток мыслей и чувств главного героя повести, своего рода исповедь, в которой правда и ложь, надежда и отчаяние, фантазии и реальность, гордыня и самоуничижение сплелись воедино. Сценограф Александр Боровский. Композитор Александр Бакши.
Administrator: Отсюда Мишустин поздравил Константина Райкина с 70-летием Премьер-министр отметил невероятное обаяние народного артиста России, а также его способность ломать стереотипы МОСКВА, 8 июля. /ТАСС/. Премьер-министр РФ Михаил Мишустин поздравил народного артиста России, художественного руководителя театра "Сатирикон" Константина Райкина с 70-летием. Поздравительная телеграмма опубликована в среду на сайте правительства. "Многие годы ваш уникальный дар, бесконечная преданность и очарованность профессией воплощаются в яркие роли, спектакли, в замечательный репертуарный театр "Сатирикон". Вы обладаете широким творческим диапазоном, музыкальностью, невероятным обаянием, способностью ломать стереотипы, экспериментировать, что позволяет вам быть убедительным как в комедии, так и в трагедии", - говорится в поздравлении. Премьер подчеркнул, что работы Райкина всегда вызывают искренний интерес, становятся событием, дарят людям встречу с большим искусством. Он также отметил талант артиста как педагога. "В Высшей школе сценических искусств вы учите студентов актерскому мастерству, передаете им бесценный опыт и большую любовь к театру", - добавил Мишустин. Актер, режиссер и педагог Константин Райкин - сын знаменитого Аркадия Райкина (1911-1987). Однако путь к успеху был непростым - актер долго доказывал себе и другим, что он действительно талантлив. В училище Райкина-младшего называли не иначе как "несчастный сын гениальных родителей". Но после окончания учебы он работал в "Современнике", сыграв там множество ролей, из них 15 главных. В 1981 году артист перешел в театр своего отца, а после его смерти возглавил "Сатирикон". На счету Константина Райкина немало и киноработ. Среди фильмов с его участием "Свой среди чужих, чужой среди своих", "Много шума из ничего", "Остров погибших кораблей", музыкальная комедия "Труффальдино из Бергамо" и многие другие.
Administrator: Отсюда ПОЗДРАВЛЯЕМ КОНСТАНТИНА РАЙКИНА. ЕМУ 70! ЮРА БУТУСОВ Это трудно произнести: Косте 70. Ну, как бы невозможно. Косте 70. Исключено. Для меня он мальчишка. Талантливый неопытный подросток — рефлексирующий, страдающий, заносчивый, невнимательный, бесконечно честный, не контролирующий свои чувства, вспыльчивый, ненавидящий все, что мешает театру жить и развиваться… Я люблю это в нем, восхищаюсь этой ненавистью и любовью. Фото — Михаил Синицын. Кто хоть раз общался с ним, стал другим человеком. И я знаю, что ему не нужны поздравления, панегирики и славословия. Ненавидит он это. Не нужно. Нужно, чтобы каждый день в 10 утра была репетиция, вечером — спектакль. Потом разбор и мука, что что-то было не так. И так каждый день, и в этом жизнь и ее смысл. Я учусь у него. Всегда. Наши две работы с ним были счастьем. Очень трудным, невероятно трудным счастьем. Если что-то и желать ему сегодня, в этот дурацкий день, то только непокоя, недовольства, злости, стремления все изменить. Хотя он и так это делает и без моих пожеланий. И еще — чтобы наконец закончилась эта чертова стройка и театр мог наконец вернуться в свой дом, в дом его отца… в его дом. Я знаю точно, что ему кроме этого не нужно ни-че-го. Только стоять без пяти семь в кулисах и трястись от страха… А потом перешагнуть черту и стать другим, наверное, самим собой… Будь проклято и благословенно время, сжирающее нас. ВИКТОР РЫЖАКОВ РАЙКИН — это вовсе и не человек, это отдельная фантастическая ПЛАНЕТА, на которую может попасть совсем не каждый, ПЛАНЕТА, на которой выживает далеко не каждый, ПЛАНЕТА, на которой свои строжайшие порядки и законы, своя ИСТОРИЯ и своя особенная редкая АТМОСФЕРА… Но вот что главное, именно на этой планете очень крепко существуют давно утерянные человеческие качества: СОВЕСТЬ и ЛЮБОВЬ. Быть может, потому, что Райкин — это ПЛАНЕТА бесконечного творчества и труда. И возраст здесь ни при чем! Здесь нет ВРЕМЕНИ как такового. Значит и праздник всегда с нами.
Administrator: Музыкальное поздравление от артистов Сатирикона Артисты «Сатирикона» прошлых лет поздравляют Константина Райкина с юбилеем! На видео: Фёдор Добронравов, Даниил Стеклов, Юлия Хлынина, Иван Добронравов, Олег Ханов, Марина Куделинская, Анна Якунина, Александр Коручеков, Кирилл Мугайских, Анастасия Рапопорт, Сергей Дорогов, Лидия Петракова, Виктор Добронравов, Максим Аверин, Константин Лавроненко, Сергей Урсуляк, Михаил Ширвиндт.
Administrator:
Administrator: Отсюда Райкин - маленький рай Текст: Андрей Максимов (писатель, телеведущий, режиссер) Константину Райкину - семьдесят лет. "Ты - чей? Райкин". Не, не, не... И вопрос неправильный и ответ. Не та игра слов, не про то... "Ты - где? Райкин". Вот, как надо. Райкин - для меня - это маленький рай. Константин Аркадьевич Райкин построил его для себя и для других. В замечательной телепрограмме Дмитрия Брикмана "Детский недетский вопрос", отвечая на вопрос: "Что для вас жизнь?" - Райкин ответил: "Театр". Это было бы слишком красиво, если бы не являлось абсолютной правдой. В свое время, возглавив театр "Сатирикон", Райкин отказался от съемок в кино. Отказался, когда часто снимался и был очень популярен. Отказался по одной причине, потому что театр - это жизнь. А слава - приятная суета. Константин Аркадьевич считает, что в момент спектакля театр сильно влияет на человека. А ведь и вправду: в зале сидят разные люди - и коррупционер заглянет или преступник какой. Но все они, глядя на сцену, сочувствуют добру и ненавидят зло. Почему так происходит? Волшебство! И кто может сказать, как долго это волшебство живет в душе человека и во что оно превращается? Сегодня театр "Сатирикон" есть, а здания у него нет. Вроде, в 2021 году обещают открыть. Удивительное дело: Райкин построил такой театр, за которым ходит зритель. Если угодно: охотится на него - то в этом помещении ищет, то в том... За годы ремонта "Сатирикон" подтвердил, что любовь к нему зрителя - активна и действенна. Не только Райкин и сотрудники его театра, но все зрители ждут, когда "Сатирикон" пригласит их в свой дом. Очень важно, чтобы Райкину помогли не обмануть ожидания зрителей. Театр "Сатирикон" - как и всякий хороший театр - явление отдельное, ни на кого не похожее, и он должен уже наконец обрести свой дом. Аркадий Исаакович Райкин создал великий театр миниатюр. В сущности, это был театр Аркадия Райкина, зритель ходил на него. "Сатирикон" имени Аркадия Райкина под руководством Константина Райкина - совсем другой театр. Когда-то давно, лет, наверное, тридцать назад, Константин Аркадьевич пригласил меня посмотреть спектакль "Лица", который играли почему-то в Зеленограде. Вез меня на спектакль молодой актер театра Михаил Ширвиндт и всю дорогу рассказывал, что это нечто совершенно невероятное, первый спектакль театра миниатюр без Аркадия Райкина, что-то музыкальное и невероятное. Пьеса Михаила Мишина, режиссер - Валерий Фокин, хореография - Константина Райкина. Играют молодые актеры театра "Сатирикон" во главе с Константином Аркадьевичем. Спектакль - внимание! - прошел около 500 раз! Так молодой Райкин заявил, что будет строить свой театр, свой маленький рай. Театр "Сатирикон" - это театр притчи, а не публицистики. Театр, где, с одной стороны, со сцены всегда бушует мощная энергия, а, с другой - энергия эта направлена не только на то, чтобы зрителю было не скучно, а это обязательно, но и на то, чтобы ему было задумчиво. Театр это серьезно. Это - и про душу, и про позицию, и про мировоззрение. Шекспир, Островский, Гольдони, Достоевский, Островский, Кундера, Зюскинд - лишь небольшой список авторов, в пьесах которых играл Райкин. Это не про то, чтобы потрясти злободневностью, это про то, чтобы заглянуть в вечность. В период пандемии Райкин записал "Сказку о царе Салтане" Пушкина. Описать это невозможно, это надо слушать. Обязательно. Райкин читает так, словно все события произошли буквально только что на его глазах. Он - свидетель этого! И он хочет поделиться этой невероятной историей со всеми. Впрочем, любые стихи Райкин читает не как наблюдатель, а как участник. Замечательно! В той же программе Дмитрия Брикмана, отвечая на вопрос, чем он гордится, Константин Райкин ответил: "Дочерью". Полина Константиновна - прекрасная актриса и педагог. Не знаю, как делит он свою любовь между дочерью и учениками, но к ученикам относится так, как не всякий отец к своим детям. Знаю не понаслышке. Мой сын, ныне актер МТЮЗа, окончил школу Райкина. Я пришел в школу на какой-то экзамен сына и пошел в буфет. Народный артист России, лауреат кучи премий, худрук театра и школы Константин Райкин стоял в очереди в буфет. Перед ним - его юные студенты. Они вели себя вежливо, но не подобострастно. Райкин - поразительный педагог, потому что ему есть, чем делиться. И в первую очередь, бестрепетной любовью к профессии. В первые годы обучения сын приходил домой предельно усталый и абсолютно счастливый. В школе Райкина заставляют работать так, что мало не покажется. Любишь свое дело? Докажи делом! И они доказывают. Театр "Сатирикон" - это театр учеников Райкина, вне зависимости от того, оканчивали ли они его школу или учились у него на репетициях. Театр "Сатирикон" - явление отдельное, ни на кого не похожее, и он должен уже наконец обрести свой дом Актер Райкин всегда очень трудно работает. Как правило, у него долго не получается. Он мучается. Бывает, что его ученики - коллеги по спектаклю - продвинулись в своих ролях дальше, чем он в своей. "А ваш авторитет от этого не страдает?" - однажды я спросил его. Райкин задумался. К слову сказать, Константин Аркадьевич всегда задумывается прежде, чем ответить: для него слово важно. И потом сказал: "Нет. Мне кажется, наоборот. Они видят, что даже для опытного артиста каждая роль - это трудно. Потому что каждая роль - это важно". Константин Аркадьевич Райкин - явление отечественного театра. Он нуждается в помощи в реконструкции своего театра. А мы нуждаемся в нем. В его маленьком и прекрасном рае.
Administrator: Отсюда Константин Райкин: «Надо умереть, чтобы тебя признали» Актеру, режиссеру, художественному руководителю театра «Сатирикон» Константину Райкину исполнилось 70 лет. Однако, как выяснилось, к такой важной дате у юбиляра особое, не вполне традиционное отношение. Подводить итоги он не любит, вспоминать о делах давно минувших дней тоже. Да и вообще называет себя «рабочей лошадью». Однако нам удалось поговорить с Константином Аркадьевичем не только о работе, но и о частной жизни. - Константин Аркадьевич, 70 лет - это ведь не шутка. Довольны прожитыми годами и чем особенно гордитесь? - Вы знаете, слова «горжусь», «доволен» - это все не про меня, ко мне они как-то не идут. Я человек, который не испытывает гордости за какие-то свои дела. Я как пловец во время заплыва, которому некогда думать о каких-то абстрактных вещах, надо постоянно грести, барахтаться, работать руками и ногами. Для того чтобы гордиться, нужно выбраться из воды на берег, обсохнуть - и вот тогда уже можно гордиться своими успехами, если они есть. А я пока в этом потоке и продолжаю плыть, во всяком случае, сам так считаю. Вообще сказал бы так: для гордости у меня нет пока времени. Некогда мне гордиться. Но это не значит, что я не люблю то, чем занимаюсь. Я вообще-то люблю свое дело. А доволен ли я? Вот, честное слово, как-то об этом не задумывался. Просто считаю театр «Сатирикон» важнейшим делом своей жизни. А оно, это дело, еще не закончено, в театре идет строительство. Гордиться - это где-то на глубокой пенсии уже. А я все-таки пока рабочий человек. Занимаюсь делом, получаю от этого иногда определенную радость. Хотя в целом оно очень мучительное - дело, которым я занимаюсь. И педагогика, и актерство, и режиссерство, и худручество - это трудные дела, и я каждый день это на себе ощущаю. Поэтому я не хочу сейчас никаких результатов, подведений итогов. Я не юбилейный человек совершенно, не люблю пафоса этого момента. Я делаю свою работу - и все. Даже не называю это творчеством. Вообще вы разговариваете с «рабочей лошадью»! Что я еще могу сказать про себя? Что старый конь, надеюсь, борозды не портит! (Смеется.) «ДИАЛОГ С ОТЦОМ ВЕДУ ВСЮ ЖИЗНЬ» - В вашей жизни было еще кино. Уже 18 лет не снимаетесь, но фильмы с вашим участием по телевидению повторяют регулярно. Тоже не любите пересматривать? Если да, то в этом как раз не будете оригинальны… - Нет, почему, я смотрю, когда есть возможность. К кино я по-другому отношусь. Это замечательный вид искусства. Но меня всегда интересовал в первую очередь театр. Хотя я снимался в кино и интересовался результатами. Конечно, есть артисты экзальтированные и капризные, которые не могут на себя смотреть. Но я к таким не отношусь. Не думаю о себе, что я высокий голубоглазый блондин, а тут вдруг увидел, что лысый и маленький. Нет, я знаю, что я лысый и маленький, и могу спокойно на себя такого смотреть. Более того, в своей лысости и маленькости вижу ряд преимуществ перед голубоглазыми блондинами: я могу себе позволить то, чего ни один из них не может! Поэтому неизвестно, что лучше! (Смеется.) Но с кино у меня не было длительного творческого альянса. Потом я считаю, что в плане актерства театр интереснее. Он с самого начала стал моей любовью и единственным делом в жизни. Хотя в кино я ходить люблю и считаю, что есть замечательные и актерские работы, и фильмы… - Ваш отец тоже очень редко снимался. Вообще в своем творчестве вы оглядываетесь мысленно на отца? Думаете: а что сказал бы папа? Используете в своей работе его идеи, наработки? - Давайте с конца: не использую я его наработки. Ну как их можно использовать? Все-таки Аркадий Райкин - это уникальное явление, я считаю. И в актерской профессии, и в театральном мире в целом. Это такая особая звезда на небосклоне, особая планета. Он был так своеобразен и ни на кого не похож, что у него, как бы парадоксально это ни звучало, почти не было возможности чему-то у кого-то научиться. Вот есть такие явления в искусстве настолько своеобразные, что ни им, ни у них впрямую перенять ничего нельзя. А диалог с отцом я веду всю жизнь: всегда думаю о том, что папа сказал бы по тому или иному поводу. Он для меня значил и значит очень много. Отец не обладал, я считаю, какими-то педагогическими способностями, но он воспитывал и обучал своим примером, своим отношением к делу. И это было какое-то волшебство! Актерство и театр для него были даже не работа, а образ жизни. Он меня до сих пор вдохновляет, поэтому я часто у себя спрашиваю: «А что папа сказал бы по поводу вот этого спектакля, вот этого явления, вот этого моего поступка?» Вообще мои родители для меня очень многое значат. И я - родом из нашей семьи. Наверное, не все люди могут так про себя сказать. Но мне кажется, что это очень правильно, когда человек растет из своей семьи, из любви, которой он окружен в этой семье... «С ЖЕНОЙ И ДОЧЕРЬЮ БОЛЕЕ СТРОГ, ЧЕМ С ДРУГИМИ» - Ваша дочь Полина тоже служит в «Сатириконе». Как вам в семейном тандеме работается? - Она не только служит в театре, но еще и преподает актерское мастерство у меня в «Театральной школе Константина Райкина». Я художественный руководитель, она - один из старших педагогов. И Полина очень хорошо преподает, она хорошая актриса. Я много раз с ней репетировал, мы выпустили много удачных работ. У меня четкое разделение: я с ней работаю как с актрисой Райкиной. Полина Райкина - актриса театра, на которую я возлагаю определенный груз ответственности. Делаю ей замечания, иногда в процессе работы могу быть недовольным, предъявлять какие-то претензии и так далее. Здесь родственные узы и связи уходят на второй план. Я и с женой так работаю (супруга режиссера - Елена Бутенко-Райкина. - Ред.). Она преподает, является деканом актерского факультета и как актриса играет. Может быть, я даже более строг с ними, чем с другими. Зная их способности и дарования, пытаюсь максимально их проявить. - Интересно, а кого из российских артистов вы считаете наиболее талантливыми? - У нас много талантливых и даже великих режиссеров и актеров. Но у нас такая страна, что мертвых любят больше, чем живых. Поэтому надо умереть, чтобы тебя признали по истинной твоей величине. Например, у нас есть Евгений Миронов. Это фантастическое явление в театральной и вообще в актерской среде, и в мире целом. Его надо изучать как феномен. Есть Олег Меньшиков, великолепный просто артист, есть неподражаемая Марина Неелова и так далее. Есть великие артисты разных поколений. Я вам могу навскидку назвать человек 25, на которых надо просто смотреть и не насмотреться, какая это прелесть. И какая радость для настоящего зрителя! - Многие актеры мечтают сыграть Гамлета. Но вы мечтали сыграть Ричарда III и сыграли его в постановке Юрия Бутусова. Почему такой выбор персонажа? - Я вообще никакой не мечтатель - я чего хочу, то и делаю. Что хотел, то и играл. В слове «мечтать» есть что-то инфантильное. А я не мечтатель, я делатель. Я и Гамлета хотел сыграть - и сыграл, кстати. Что же касается Ричарда III, то это тот же Шекспир и это одна из самых лучших ролей мирового репертуара. И все такие роли - это подарки для артиста. Роли же не различаются на положительных и отрицательных героев, как говорили при советской власти. Меня как-то спросили: «Почему вы играете так много отрицательных ролей?» Да мне даже в голову не приходит, что они отрицательные. Есть роли хорошие, а есть роли плохие. А среди отрицательных, если так говорить, есть просто гениальные роли. И я порой играл гениальных мерзавцев. Разве цель в том, чтобы играть положительного персонажа? А Гамлет разве положительный? Нет, это слишком просто. А что он так себя плохо ведет с мамой, с Офелией, что он так над всеми измывается? (Смеется.) Это тоже все относительно. Как сказал Питер Брук, «Гамлет - это вершина, склоны которой усеяны трупами актеров и режиссеров». И вот я своим «трупом» эту вершину разнообразил! (Смеется.)
Administrator: Фото: Артур Новосильцев
Administrator:
Administrator: Павел Руднев К юбилею Константина Райкина А ведь с «Сатириконом» всю театральную биографию прошел. Я не застал только живьем «Служанок», но застал трансформацию этого театра – из эстрадного в остро-драматический. Об этом мало говорят, но ведь в сущности именно «Сатирикон» впервые предложил то, что станет инновационной идеей Олега Табакова в МХТ: театр, открытый приглашенной режиссуре, где труппа – константа, а режиссура меняется. «Сатирикон» никогда не был монорежиссерским театром, а только театром-ярмаркой лучших постановочных сил – в этом сила этой труппы. Когда-то у Константина Аркадьевича была идея «репертуара семи названий» - театр может быть репертуарным, только если в нем идет не более семи названий на большой площадке, что не допускает ситуацию показа спектакля раз в месяц, что держит артистов и спектакли в тонусе. В этой спортивной философии «Сатирикона» - весь Райкин. Тут главное – энергия, ротор, моторность. Чтобы «Сатирикон» изменился в начале 1990-х, Константин Райкин запустил к себе Виктюка, Фоменко, Фокина, Трушкина. Прекрасная «Трехгрошовая опера» Владимира Машкова с голливудовским шиком и невероятным для 1990х плевком в рыло дикого постсоветского капитализма: «Что такое налет на банк по сравнению с основанием банка?» Эта постановка была рекордной по бюджету в те годы, и на нее как раз деньги давали те же капиталисты, которые здесь же были поставлены на нож. Прекрасная пьеса Айрис Мёрдок в постановке Лены Невежиной, «Лев зимой» в постановке Игоря Войтулевича, «Гедда Габлер» Нины Чусовой. Не надо забывать, что не нужного Петербургу, тогда еще известного только театральной элите Юрия Бутусова первым подхватывает именно «Сатирикон», дав ему сразу возможность большой сцены в Москве. Бутусов здесь делает шекспировский цикл о власти, которая перерождается, расчеловечивается, а позже – сенсационную «Чайку». Все это время худрук Константин Райкин не сбавлял своего актерского темперамента и играл бешено, остервенело, часто переходя на частоты, доступные только Владимиру Высоцкому, крупно играл крупные, зернистые роли. Его артистичный Мэкки-нож был похож на Остапа Бендера, которого сжирают менее авантюрные, менее талантливые подельники. Здесь виселица была похожа на распятие, но только до последнего момента, когда уже в петле Райкин продемонстрирует блестящий физический трюк – танец веселого скелетика, он станцует о таланте, что всегда живуч, и о свойстве артиста, который лицедействует, когда он уже подвешен. Впечатляющая роль Ричарда III – гадливый, скользкий тиран, ощущающий себя в сюрреалистической декорации Александра Шишкина нахальным царьком, овладевшим искусством манипуляции. Он делал зарядку, словно каждым движением мстил человечеству, боксировал его; он, бога не боясь, изображал из себя святого Франциска Ассизского, когда это было политически нужно, перед этим удавив конкурентов на свой престол. Райкин находил краски, чтобы показать своего персонажа и как шершавую гниду, но в его палитре хватало места и для жалости к умирающему дракону, которому всю жизнь не хватало элементарной материнской любви. В «Контрабасе» Елены Невежиной Райкин играл деструкцию таланта: могучий человек был занят тем, что каждую секунду по капле дискредитировал и проедал свой талант, тратил Божий дар на жизнь завистника и жалобщика, превращаясь в быдло, окруженное батареями пивных бутылок. В спектаклях Роберта Стуруа Райкин балансировал на грани между трагедией и комедией: в «Гамлете» публика хохотала над пародией на высокий шекспировский стиль, в самый ответственный момент Гамлет привычным жестом принюхивался к собственным носкам и это напрочь сбивало присущий монологу о суициде пафос, но чем ближе было дыхание смерти, тем веселье уходило, уступая христианским темам. В спектакле «Сеньор Тодеро», как мне кажется, Райкин-сын выяснял отношения с Райкиным-отцом: зависимость от ершистого влиятельного старика – мучительна и комедийна, а чувство его потери – невыносимо и трагично. Со спектаклями Валерия Фокина у Райкина возникал контакт с миром Достоевского, который Райкин находил и в кафкианском сюжете, и в «Записках из подполья». Декорация «Превращения» напоминала декорацию к спектаклю Ежи Гротовского «Стойкий принц», а пластика Константина Аркадьевич достигала тут не просто совершенства – это было даже уже не зверь, потерявший человеческий облик, это было инопланетное насекомое с человечьими глазами, но вывернутыми конечностями и совершенно цифровыми роботизированными звуками, почти сэмплами, которыми сыпал вполне себе человеческий рот Грегоры Замзы. Таким же тараканом на обоях был Подпольный: в этом спектакле Райкин достигает предела саморазоблачения на публике, он грубил ей и рвался к сражению, был до крайности дискомфортен, вызывающ, нападал на зал, добиваясь понимания сложности, спонтанности человеческой природы. Позже Константин Райкин сыграл, видимо, одну из самых христианских ролей в постсоветском театре – лакея Скороходова из шмелевского «Человека из ресторана» (реж. Егор Перегудов). Незначительный человек рассказывал о том, как он выращивает свою совесть, как мир, который он видит в омерзительном подблюдном свете, он воспитывает отеческим чувством, ответственностью за него. Можно услуживать на чужих пирах, но не быть никому рабом при этом, не быть скотом. Человек совершенно не обязан зеркально повторять структуру абсурдного космоса. Гнусность мира – совсем не основание для человека быть похожим на этот мир. В этом спектакле было отчетливо христианская тема, но была и остро-социальная. И вот она продолжилась в «Сатириконе» - Райкин как артист и худрук обрушился и на верхний слой буржуазии, командующей всей жизнью на земле в спектакле «Кухня», в котором был предсказан бунт униженных социальных низов, и на низкий слой узколобого филистерства в спектакль «Все оттенки голубого», где папа с мамой превращали сына-гея в кафкианского таракана, отчуждая от себя родную кровь. Здесь Никита Смольянинов повторял мизансцену фокинского «Превращения»: театр «Сатирикон» цитировал самого себя. «Сатирикон» - это яркое пятно на театральной карте Москвы, театр, который постоянно выпускает событийные, топовые спектакли. У него сложная судьба, но и в свои 70 лет Константин Райкин так энергичен и смел, так чувственен и сопереживателен всему свету, что за судьбу театра в Марьиной роще переживать не приходится. Но Райкин – еще и один из редких первачей в театре, который умеет вступаться за других; это умение – раритетное. Теперь самое важное – заново «Сатирикону» отстроиться. С днем рождения, Константин Аркадьевич!
Administrator: Отсюда «Уволен за честное высказывание своей гражданской позиции»: Константин Райкин поддержал Латушко и Купаловский театр Он также добавил, что полностью поддерживает протест против беззакония и жестокости Известный актер театра и кино, художественный руководитель московского театра «Сатирикон» Константин Райкин выразил свою поддержку Павлу Латушко и Купаловскому театру. Заявление Райкина было опубликовано на официальной странице театра «Сатирикон» в сети Facebook. «В Минске у наших коллег настоящая беда. В Национальном академическом театре имени Янки Купалы 17 августа был уволен генеральный директор Павел Латушко. Его уволили за то, что он честно высказал свою гражданскую позицию в поддержку людей, которые выходят на протесты. Я прочел текст этой речи. Она точная и ясная. Она призывает соблюдать Конституцию и наказывать тех, кто нарушает ее. За это Латушко уволили. Большая часть актеров Купаловского театра, включая худрука театра и режиссера Николая Пинигина, написали заявления на увольнения», - подчеркнул Райкин. Он также добавил, что всей душой поддерживает протест против беззакония и жестокости. «Главная драматургия разворачивается на площадях и улицах белорусских городов. Очень важно, что вы выступаете в этом остром спектакле в роли смелых и порядочных людей. Родные мои, я с вами», - резюмировал актер.
Administrator: Фото: Юлия Губина
Administrator: Отсюда Константин Райкин встретится со зрителями в Бахрушинском музее 19 сентября в 16:00 в Театральном музее имени А. А. Бахрушина на фестивале «Все в сад!» состоится встреча с художественным руководителем театра «Сатирикон» Константином Райкиным. В формате диалога со зрителями на «Встрече перед премьерой у Бахрушина» Константин Аркадьевич затронет актуальные проблемы современного театра и ответит на вопросы гостей фестиваля. Модерировать мероприятие будет генеральный директор Бахрушинского музея Дмитрий Родионов. Вход свободный. Адрес: садово-парковая территория Бахрушинской усадьбы (Москва, ул. Бахрушина, 31/12, ст. м. Павелецкая, вход с Садового кольца)
Administrator: Отсюда «Никаких «нельзя» в искусстве нет». Константин Райкин о театре Константин Райкин привез в Воронеж спектакль «Шутники». Знаменитый российский актер театра и кино, художественный руководитель театра «Сатирикон» Константин Райкин второй год подряд становится участником Платоновского фестиваля искусств в Воронеже. На этот раз он привез на воронежский форум спектакль по малоизвестной пьесе Александра Островского «Шутники». Константин Райкин сыграл главного персонажа постановки – чиновника Оброшенова. Перед показами спектакля, которые пройдут в Воронеже 22 и 23 сентября, на встрече с журналистами народный артист России рассказал, чем Островский актуален в наши дни, почему важно осовременивать классику, а также о том, как в театре переживали карантин. Яркие высказывания Константина Райкина – в материале «АиФ-Воронеж». Об Островском и его малоизвестной пьесе «Это один из самых любимых авторов в нашем театре. И любимый он, прежде всего, потому, что он, с нашей точки зрения, очень попадает в современную жизнь. И дело не в том, во что одеты герои или какими реквизитами пользуются – пьют ли чай из блюдечек с самоваром, современная на них одежда или нет. Это не важные по сути вещи. А по сути Островский попадает до такой степени в современную жизнь, что остается только умело сделать, чтобы сегодняшний зритель понял, что это про него. И вообще мне кажется, что в театр люди ходят за этим, а не за какими-то музейными впечатлениями: «Вот как было в старину». Это, мне кажется, мало кого может привлечь в театральном деле. Наше дело болевое. Зритель должен про себя что-то понять, и он за этим и ходит. Хотя он, может, и не сознает этого на самом деле. И Островский в этом смысле совершенно переизбыточный. Про сегодняшнюю жизнь, про русских людей этот автор говорит невероятно точно. Поэтому для нас это уже n-й спектакль по пьесам Островского. Почему именно это малоизвестное произведение? Мне кажется, простота – это его главное достоинство. Ведь наша жизнь на самом деле состоит из очень простых вещей при всей внешней усложненности, которую так любят иногда режиссеры или драматурги. Все сводится к очень простым вещам. В данном случае Островский этого, как раз, не стесняется. Он берет семью как некую концентрацию смысла жизни, «божественную ячейку», откуда все происходит и проявляется. Хотя там есть и другие темы – сохранения достоинства, настоящей любви. И достоинство не только «маленького человека» со смешной фамилией Оброшенов, который и «брошенный» и «обросший» одновременно. Вопрос достоинства отражен и в замечательной роли его старшей дочери». О работе с режиссерами «Режиссеры с нашим театром работали разные. Были очень трудные! Один Юрий Николаевич Бутусов чего стоит. Он у нас пять или шесть названий сделал и еще сделает, я думаю, потому что любит наш театр. Но любит он только тех, кто выживает. А я могу сказать, что выживает не каждый. После очередного спектакля у нас даже появились майки с надписью: «Я пережил выпуск с Юрием Бутусовым». А Марчелли (режиссер спектакля «Шутники» - ред.) – противоположный по актерским ощущениям. Он работает на положительных эмоциях. Хотя при этом всегда страшновато – ведь когда хорошо по процессу, то это совсем не обязательно означает хороший результат. Иногда бывает, что люди замечательно проводят время, а потом в результате делают полное дерьмо. Как-то замечательность и комфортность процесса совершенно не гарантирует замечательность результата. Поэтому было страшновато, во что все это выльется. Но вылилось все в итоге в большое радостное ощущение. Мы сыграли несколько премьер и очень успешно, но это осталось в прошлом. Дальше наступил огромный перерыв. И первый спектакль после этого огромного перерыва будет в Воронеже». О карантине и «неудобствах для всех» «Так сложилось, что мы сейчас бездомные. 30 лет мы жили в своем доме, а потом начался ремонт, и мы вынуждены скитаться по Москве. Другим театрам живется хорошо, хвастаются все время аншлагами. А нас зрители только и делают, что ищут по всему городу. «Найти любимый театр» называется эта игра. Вообще я считаю себя добрым человеком, но у меня некоторое злорадство возникло с началом карантина. Когда пандемия обрушилась на все театры, я подумал: «Ну вот теперь и вы, самые благополучные, тоже немножко пострадаете». Сложности возникли не только у нас, у всех. И как-то полегчало, если по-злобному говорить (смеется – ред.)». Об опыте и мудрости «Был такой замечательный писатель Пришвин, который говорил: «Я бы не хотел снова стать молодым, потому что опять пришлось бы мучаться отсутствием мастерства». Это очень честные и хорошие слова. Это причина, по которой я тоже не хотел бы стать молодым (как будто у меня есть выбор, конечно). Если еще раз все это переживать, я бы просто не выдержал. Я бы просто заболел и умер от ужаса ничего неумения. Ну и не забывайте, что у меня за фамилия и кто такой мой папа. Как только я встал на эту дорогу, меня стали сравнивать с моим великим папочкой. Я помню эти первые реакции: «Чей сын? Райкина? Боже мой!» У людей был шок, потому что я – собака другой породы совсем. Надо было об этом заранее писать в программке: «Подождите, не падайте в обморок, посмотрите все-таки». Я помню это. Мне было ужасно тяжело. Так что умение, мастерство, опыт должны приходить со временем. Но это как хорошо, так и плохо. Вот, например, студенты, с которыми я всю жизнь занимаюсь, от неумения и незнания того, что так нельзя, вдруг делают гениальные вещи, которые никогда ни одному мастеру не придут в голову. И в такие моменты я думаю: «Кому я вообще нужен со всем своим опытом?» Я не показываю, но внутри себя я «лежу на лопатках». Так что ощущение двоякое от опыта и мудрости». О современном прочтении классики «Я считаю, что никакой черты нет. Это выбор конкретного режиссера. И вообще никаких «нельзя» в искусстве нет. Это «нельзя» определяется самим постановщиком. И оно может не совпадать с теми «нельзя», которые есть у зрителей. И когда у зрителей неоднозначные впечатления – это прекрасно. Если же они однозначные, то что же это тогда за произведение искусство такое? Искусство всегда стремится к новому. И этот свежий взгляд зрители всегда будут воспринимать неоднозначно. Другое дело – если не понравилось, не надо звонить в прокуратуру сразу. Вот это безобразие! Все самое великое, что потом в школах проходят, в свое время было неоднозначно. В этом и есть гениальность. Не забывайте, что когда-то практически вся нынешняя школьная программа была под запретом. Искусство всегда занимается тем, что ищет новые ходы так, чтобы зритель был удивлен. А если он не удивлен, а просто мило проводит время, то тогда это театр, который сведен к какому-то очень мещанскому представлению об искусстве. Чем тогда это отличается от обоев или раскрашенных чашек? Но ведь театр, кино, литература – это сложное искусство, которое должно будоражить и иногда вызывать возмущение или протест. И именно на это театр часто рассчитывает – на протест, на неравнодушие, которое разными способами вызывается. И классику обязательно надо как-то трактовать, она должна быть адаптирована для сегодняшнего времени. А в противном случае под нее просто хорошо засыпать, она будет отличным средством от бессонницы».
Administrator: С сайта театра Сатирикон «Видеть я б хотел отца», – Константин Райкин исполнил «Сказку о царе Салтане» офлайн «Грусть-тоска меня съедает, Одолела молодца: Видеть я б хотел отца». Без громких объявлений и анонсов вчера Константин Аркадьевич в программе спектакля «Своим голосом» впервые на Большой сцене исполнил пушкинскую «Сказку о царе Салтане». А ведь эта "тихая премьера" – первая глава будущего большого пушкинского спектакля худрука «Сатирикона», важное для нас историческое событие и, вполне возможно, новая страница в пушкинистике. Во всяком случае таких образов дядьки Черномора, хмельного гонца доставившего роковой приказ, подрастающего в бочке не по дням, а по часам юного богатыря, белочки, грызущей золотые орехи, бывалых корабельщиков, да и самого Гвидона, жаждущего встречи с отцом, мы еще не видели. Следующий спектакль «Своим голосом» Константин Райкин сыграет в гастрольной программе «Сатирикона» в г. Сыктывкаре 29 ноября на сцене академического театра драмы имени В. Савина. В программе возможны приятные сюрпризы! **** С начала пандемии художественный руководитель театра «Сатирикон» работает над своим новым моноспектаклем для большой сцены по сказкам Пушкина. Более чем получасовую запись «Сказки о царе Салтане» Константин Аркадьевич уже представил онлайн в домашнем исполнении ещё в апреле. Успех и шквал горячих отзывов был огромный. В период самоизоляции произведение послушали онлайн в наших соцсетях, на YouTube и на сайте «Сатирикона» более 100 тысяч зрителей. Константин Райкин: «Многие считают, что им с Пушкиным всё понятно. Ничего подобного! „Сказка о царе Салтане“ — это такое детское произведение для взрослых. Его могут воспринять умные дети и взрослые, которые тоже иногда имеют способность „поумнеть“ до уровня умных детей».
Administrator: Авторские новости от НСН Райкин: «Золотую маску» можно тоже вручать «шахматно» Художественный руководитель театра «Сатирикон» Константин Райкин специально для НСН подготовил топ главных, на его взгляд, новостей уходящего дня. Вход в культурные учреждения Москвы будет по электронным билетам Власти Москвы приняли решение, что вход во все культурные учреждения города с 19 октября будет возможен только по электронным билетам. Константин Райкин: «Как мне объяснили, такая мера будет действовать для того, чтобы коронавирус нельзя было передать через соприкосновение рук, через реальный бумажный билет. Но я думаю: а если билетер будет работать в перчатках, ведь тогда не обязательно только в электронном виде? Не знаю, это вызывает у меня какие-то вопросы. С другой стороны, электронные билеты уже давно в ходу», – отметил в эфире НСН Константин Райкин. Премию «Золотая маска» вручат онлайн Церемония вручения театральной премии «Золотая маска» пройдет в онлайн-формате 10 ноября. Константин Райкин: «Опять же, чем вручение театральной «Маски» отличается от спектакля? Церемония же должна была произойти в каком-то театральном пространстве, как это обычно бывает. Там собрались бы люди в масках. Не в золотых, а в медицинских. И сели бы «шахматно», как сейчас это называют. Можно «шахматно» и распределять «Золотую маску». То есть не тому, кто ее заслужил, а рядом сидящему, - тоже любопытно», – улыбнулся он в интервью НСН. Сборник пьес Шекспира продали за 10 млн долларов Оригинальная копия самого первого печатного сборника пьес Уильяма Шекспира была продана на аукционе и установила мировой рекорд стоимости за литературное произведение. Книга ушла с молотка в Нью-Йорке за 10 миллионов долларов. Константин Райкин: «Здорово, конечно. Но я думаю, а этот человек пьесы читать-то будет? Или сборник будет стоять у него на полке просто для гордости? Боюсь, что второе... Вообще же, я считаю, само творчество Уильяма Шекспира стоит гораздо дороже, чем 10 миллионов долларов», – сказал он слушателям НСН. Новости «Сатирикона» 23 октября в театре произойдет замена спектакля «Всем кого касается». Константин Райкин: «В этом спектакле должны были принять участие дети, но с учетом всей ситуации в стране, мы решили их поберечь. Поэтому спектакль «Всем кого касается» мы заменим на другую постановку, состоящую из двух частей. В первом отделении вечера я буду читать стихи Давида Самойлова и «Сказку о царе Салтане» Александра Пушкина. А во втором отделении будет пьеса Мольера «Лекарь поневоле». Эта замена, мне кажется, вполне может оказаться любопытной для зрителя. Прозвучит не очень скромно, но в спектакле «Всем кого касается» я не должен был выступать как артист (я режиссёр этого спектакля), но теперь зрители смогут меня увидеть на сцене. Не знаю, уж большой ли я подарок для них, но если это помножить на «Сказку о царе Салтане», то я бы сказал, может получиться вполне забавно», – улыбнувшись, поделился с НСН Константин Райкин.
Administrator: ВК-группа театра Сатирикон В субботу, 31 октября, на радио «Эхо Москвы» после 9-ти часового выпуска новостей, в программе «Детская площадка с папашей Гульком» слушайте пушкинскую «Сказку о царе Салтане, сыне его славном и могучем богатые князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди». Читает народный артист России Константин Райкин. Если субботним утром вам захочется поспать немного подольше, запись эфира будет доступна на сайте радиостанции https://echo.msk.ru/.
Casi: Студенты 3-го курса Московского театрального училища имени Б.В. Щукина С.П. Кашицын, В.П. Лысенко и К.А. Райкин репетируют пьесу «Золотой мальчик». г. Москва, 1969 г.
Casi: [ut]https://www.satirikon.ru/news_press/news/karlo-gotstsi-300-let/[/ut] КАРЛО ГОЦЦИ — 300 ЛЕТ! 10 декабря в 10.15 смотрите программу «Наблюдатель» в эфире телеканала «Россия. Культура». Четыре режиссёра – Константин Райкин, Павел Любимцев, Георгий Исаакян и Олег Долин – поговорят о десяти фьябах знаменитого венецианца, 300-летие со дня рождения которого мы отметим 13 декабря. Спасибо ведущей Юлии Панкратовой за атмосферу, стихию разговора, в котором воплотились хорошие спектакли по Гоцци! Карло Гоцци — итальянский драматург, вошедший в историю театра как создатель жанра фьябы — театральной сказки, использующей фольклорные элементы сюжета и принципы комедии дель арте. Спектакль «Синее чудовище» в постановке Константина Райкина по одной из фьяб Гоцци был сыгран на сцене «Сатирикона» более 300 раз (до закрытия нашего здания на реставрацию) и пользовался огромным успехом у зрителей. Эфир будет доступен на сайте телеканала «Россия. Культура». https://tvkultura.ru/anons/show/episode_id/2473403/brand_id/20918/
Anja: ВК-группа Сатирикона Сегодня в 20.00 слушайте проект «Авторские новости» с участием Константина Райкина в эфире сразу трех радиостанций: Радио Jazz, НАШЕ Радио, ROCK FM. Константин Аркадьевич выберет 5 главных новостей из информационной картины прошедшей недели и прокомментирует их. После эфира послушать или прочесть топ новостей от Константина Райкина можно будет на сайте НСН: https://nsn.fm
Administrator: ВК-группа театра Сатирикон ВИДЕО Дорогие друзья! Поздравляем вас с наступающим Новым годом! Мира, радости и любви! Пусть будут здоровы и счастливы все, кто вам дорог! До встречи в «Сатириконе» — 2021! Для вас видеопоздравление Константина Райкина!
Administrator:
Casi: Константин Райкин посетил новогоднее мероприятие на Урале и покатался на оленях click here
Casi: click here Смотреть видео Художественный руководитель Государственного театра «Сатирикон», народный артист России, режиссер, лауреат Государственных премий… Всё это Константин Райкин. В Великом Новгороде он выступил с поэтическим моноспектаклем «Над балаганом небо…». В наш город Народный артист России привез спектакль, где он и режиссёр, и главный актёр. «Над балаганом небо...» – постановка, где Константин Райкин не просто читает стихи, а как того и требует театральная сцена, играет роль. Этот спектакль появился ещё в начале творческого пути автора, и за время своего существования он несколько раз менял название и содержание. К примеру, он состоял из творчества Николая Заболоцкого, Николая Рубцова, Осипа Мандельштама. В Великом Новгороде со сцены звучали стихи Александра Пушкина и Давида Самойлова. Константин Райкин: «Это спектакль, который рассказывает обо мне – в смысле выбора стихотворений, тем, каких-то моих пристрастий, вкусов, взглядов на жизнь. Эти стихи выражают какие-то мои взгляды на жизнь. Которые, как мне кажется, совпадают в тех или иных текстах с моими ощущениями от жизни на сегодняшний день». К сожалению, в этом материале не получится показать фрагменты новгородского представления. Даже короткого отрывка. Константин Райкин категорически против видео- и фотосъёмки на своих выступлениях. По его мнению, это разрушает атмосферу спектакля. В тоже время из-за таких ограничений поклонники творчества Райкина от автора не отворачиваются. Зал Новгородской филармонии перед спектаклем заполнился ещё до третьего звонка.
Administrator: Константин Райкин расскажет о Мольере и Островском в Российской государственной библиотеке В рамках лекционно-театрального диптиха. 13 и 14 июля в Российской государственной библиотеке выступит художественный руководитель театра "Сатирикон" Константин Райкин. Он представит посетителям двухчастную лекцию "Мольер & Островский". Артист проанализирует деятельность этих великих писателей и драматургов с точки зрения театрального практика. Будут приведены примеры применения в повседневной жизни моделей поведения, отражённых в постановках по произведениям Островского и Мольера. Лекции дополнят фрагменты из спектаклей театра "Сатирикон". Начало лекций в 19:30. Возрастное ограничение — 12+.
Administrator: ВК-группа театра Сатирикон Константин Райкин станет «диктатором» первого Всероссийского педагогического диктанта. Худрук «Сатирикона» прочитает текст на диктанте для учителей, который пройдет 16 октября офлайн и онлайн. Акция призвана объединить педагогов для проверки себя в профессиональных областях знаний. Константин Аркадьевич обратился к участникам, отметив, что сам преподаёт уже полвека и считает профессию педагога важнейшей: «Прежде всего, педагоги, учителя формируют того человека, который должен быть хозяином планеты, страны, жизни. Знаете, это профессия бесконечно важная, и важно, чтобы сами учителя были людьми задумывающимися, творческими. Мне кажется, здесь ключевое слово — любовь, потому что нужно очень любить тех, кому преподаешь, и во многом, конечно же, учиться у них. Потому что настоящий учитель — это ученик. Он обязательно учится у своих учеников. И в этом какой-то прекрасный, божественный парадокс этой профессии». Зарегистрироваться на диктант: https://myhistory.center/
Smile:
Administrator: Отсюда «Жертвы кратких содержаний». Режиссёр Константин Райкин — о силе и слабости современных подростков Екатерина Красоткина Режиссер Константин Райкин неплохо знает современную молодежь: он общается со вчерашними школьниками и студентами в своей театральной школе, ставит для них спектакли в «Сатириконе». Для «Мела» Константин Аркадьевич сформулировал 13 тезисов о зумерах — кто они такие и как нам до них достучаться. 1. Я вообще не хочу быть каким-то советчиком. К советам отношусь с сомнением и некоторым предубеждением. Мы все из страны советов, понимаете? Я за то, чтобы вместе подумать. Театр и вообще искусство это и предлагает — вместе формулировать вопросы. А вот отвечать на них, мне кажется, настоящее искусство не должно. Тогда это дидактика, менторство, указующий перст. Думать, задавать вопросы — это главное человеческое дело. Как только кто-то знает ответ и начинает учить других, от него надо бежать. Нужно идти за тем, кто ищет истину. 2. Дети — это сплошные вопросы: «А почему? А почему?» А когда люди взрослеют, они начинают отвечать: «А потому что…» Но это «Потому что…» ничего не стоит. Говорят, что вопросительный знак — это состарившийся восклицательный. Я бы сказал, наоборот. Восклицательный знак — это «старый пердун». А вопросительный — главный человеческий знак. Он гораздо важнее, чем восклицательный. 3. Сейчас подростки знают гораздо меньше, чем знали раньше. Они не приучены читать. В театральные вузы в основном поступают вчерашние школьники — так что я имею с ними дело. Советская система образования была гораздо более прочной и добросовестной. Вообще не только молодёжь, но и всё человечество стоит сейчас перед цунами из электроники и гаджетов, которые позволяют добыть поверхностные знания, никак не утруждая себя. Это цунами скоро накроет людей. На молодых это очень заметно. Они не привыкли утруждаться. Я называю их «жертвы кратких содержаний». Когда они не хотят читать, они быстро находят пересказ «Анны Карениной» на четырёх страницах и считают, что знают, о чём это произведение. Это огромная проблема. Без чтения человек теряет способность воображать. Значит, уходит потребность в вопросах. 4. Я не хочу превращаться в «бурчалку»: «Вот, молодёжь…» Современные молодые люди более раскованные. Нас приучали бояться, ограничивать себя. Мы росли в целой системе ограничений. А они какие-то бесстрашные. Может, как раз потому, что у них нет воображения и они не представляют, что может случиться. Но у них есть качества, которым можно позавидовать. Они живут в ощущении приобщённости ко всему миру. Я помню, когда первый раз попал за границу — и в другие разы, когда уже был взрослым, — я испытывал радость от просто факта пребывания за рубежом. Моей дочке совершенно всё равно, где она, — она скучает по дому. А я, как бывший заключённый, радуюсь, что вырвался на свободу. 5. Нужно понимать, что «школьные вопросы» не ограничиваются школой. Дескать, школу заканчиваем, и вопросы уходят. Нет. Они с нами и до школы, и после школы. Просто в школе лучше проявляются некоторые вещи. Там пусть и взрослеющие, но все-таки дети — на них все нагляднее видно, они прозрачнее. Взрослые хитрее, они умеют что-то скрывать. 6. Когда дети рождаются, они же все ангелоподобны. Когда они успевают стать подлецами? В нашем спектакле «Все оттенки голубого» нам было интересно поговорить про то, как относиться к человеку, который не может жить, как все. В чём проблема великих поэтов, писателей, художников? Они не могут по-другому существовать и видеть мир. Это вопрос не их каприза, а их индивидуальности — на клеточном уровне. Они созданы природой не так, как абсолютное большинство. Они не вписываются во всеобщую одинаковость. Как относиться к таким людям? Первое, что рождается в головах у людей, толпы, — изгнать, проклясть такого человека, невзлюбить, уничтожить, что и происходило, и происходит в человеческом обществе, а в России — особенно жестоко. Вообще-то естественно относиться к другому мнению, к другому способу жить внимательно и с уважением. Но сколько примеров, когда мы ставим памятники, называем улицы, площади, города именами тех людей, которые при жизни подвергались страшной травле. 7. Человек — это стадное существо. В стаде комфортней, быть как все хорошо и удобно. Я это знаю по себе. Когда я был школьником, мой папа был знаменитым артистом. Я ужасно стеснялся этого, я ужасно не хотел, чтобы ко мне относились как-то по-иному. И очень старался, чтобы меня ни в коем случае не выделяли. Мне в этом виделась ужасная фальшь. Я всегда подозревал своих учителей, что они относятся ко мне хорошо потому, что у меня такая фамилия. Но это несколько другой ракурс темы. Я понимаю, как трудно живется тем, кто рискует открыто заявить о своем несогласии со многими и выделиться. Как это сложно, особенно в детском возрасте, вдруг оказаться одному против многих. 8. Главный носитель нравственности у нас — великое русское искусство, прежде всего XIX века. Начиная с Пушкина, продолжая Гоголем, Лермонтовым, Островским, Толстым, Чеховым, Достоевским. Мне кажется, этот золотой век русской культуры — главная прививка от безнравственности, от бессмыслицы, от всяческого лицемерия, от лжи. Это такое русское Возрождение, где человек — мерило всех ценностей. Самые высокие ценности — это его жизнь, его свобода, его личность. Это следует из великих произведений — и так никогда в России не было в реальности. В реальности российский человек — это букашка, «маленький человек». Так было, и так есть, несмотря на все декларации. Привести хотя бы в некоторое соответствие эти великие духовные, гуманистические установки с реальностью — вот задача российского общества. А от этого пляшут и более частные идеи. 9. Литература побуждает человека быть честным, добрым. Если серьёзно, внимательно почитать Достоевского, Тургенева, Пушкина, Гоголя, душа человека становится более тонкой и восприимчивой к чужому страданию, к чужой боли, обретает достоинство. Но сейчас уже в школе детям очень часто дают понять, что они вообще никто и что главное — любить начальство. Зачем тогда им принципиальность, честность, совесть? Возникает противоречие с реальной жизнью. 10. Я почти ежедневно становлюсь свидетелем того, как люди меняются на спектаклях. Говорят, что искусство не может изменить человека. Может — на то время, пока оно непосредственно воздействует на зрителя. На всю жизнь — вряд ли. Тут нужна регулярность. Мы же регулярно моемся. А отмывать душу — это и есть то, что мы делаем в театре. Но даже один раз это может подействовать во время спектакля, фильма, симфонического концерта. Когда идёт «сильный» спектакль, я люблю наблюдать за лицами зрителей. Какие интересные метаморфозы с ними происходят! Я вижу, как они добреют, раскрываются душой, становятся ближе к детству. Иногда злишься на людей (хотя это очень вредно), но чтобы их снова полюбить, нужно подсмотреть за ними на спектакле со стороны сцены. В этот момент в темноте зрители не знают, как они выглядят, — какие они хорошие, настоящие, сострадательные. Они ничего из себя не строят — как в антракте при зажжённом свете. 11. Искусство меняется, и язык искусства меняется. Сейчас этот язык гораздо более откровенный, чем раньше. Это вынужденная мера. Зрители окружены огромным потоком информации. Если открыть этому потоку все нервы и все извилины, можно сойти с ума. Человек защищается. Но защищаясь вообще от всего, можно перестать быть человеком, потерять способность сострадать, сопереживать, трепетать, окрыляться… Наша внутренняя броня утолщается, но задача искусства — пробить эту броню, заставить человека опять почувствовать жизнь. То, что действовало раньше, сейчас не действует. Поэтому искусство ищет новые способы воздействия, проникновения. Оно становится более острым и агрессивным. Чувственные сцены стали более чувственными. Сцены насилия — более жестокими, чтобы пробить человека. В искусстве XX века появился мат — огромный пласт речевой культуры. Я считаю, что запрещать мат в спектаклях, фильмах, романах — это глупость. Во-первых, главная функция искусства — отражать жизнь. Запреты в искусстве — это борьба с зеркалами! Без этих четырёх запрещенных слов развалится российская армия. Можно сказать, что мат входит в основы национальной безопасности. 12. Не существует вещей, над которыми смеяться нельзя! И запретов таких не должно быть на государственном уровне. Вопрос, для чего это, насколько талантливо это сделано. У каждого художника есть рамки, которые он сам себе ставит. Есть болезненные вопросы, которые нужно учитывать. Но лично для меня жёстких ограничений нет. 13. В том, что называют «новой этикой», много перегибов. Западная истерия насчёт того, чтобы в фильме обязательно были темнокожие люди или геи, — это похоже на идиотизм. Хотя я воспитан как интернационалист и считаю глубоко некультурным возвышать одну расу и национальность над другой (это видно по составу нашего театра). И крайне лояльно отношусь к гей-сообществу: как биолог по первому образованию я знаю, что в природе есть процент существ, которые так устроены. В России тоже полно агрессивного идиотизма — оскорблённых людей, которые сами ищут оскорблений. Я не верю в искренность этой оскорблённости и думаю, что в большом количестве случаев эта оскорбленность проплачена, кому-то выгодна и кто-то этим очень умело руководит. Чаще всего люди, которые оскорбились спектаклем, картиной или оперой, даже не видели этих произведений. В этом я вижу только лицемерие. А тем, кто на это ведётся, нужно немножко подумать и проанализировать происходящее. Вообще, человечество демонстрирует нехватку ума. Человек — существо разумное. Но разума я бы ему добавил. Большой дефицит!
Administrator: Константин Райкин на премьере мюзикла "Кабаре"
Casi:
Casi: click here Летом, когда театральная жизнь замирает, зрители могут увидеть талантливые постановки в эфире телеканала "Россия-Культура". С 4 июля смотрите моноспектакли с участием звезд отечественной сцены. 6 июля, 18:05. Константин Райкин в спектакле театра "Сатирикон" "Вечер с Достоевским". Сценическое переложение повести Ф. М. Достоевского "Записки из подполья". Режиссер Валерий Фокин. Сценограф Александр Боровский. Композитор Александр Бакши.
Casi:
Administrator: Фото: Тимур Артамонов
Casi: click here «Островский-FEST» в Кинешме откроет народный артист России Константин Райкин IV Международный фестиваль камерных театральных форм «Островский-FEST» откроется 15 августа на сцене Кинешемского драматического театра им. А. Н. Островского. Для зрителей выступит народный артист России Константин Райкин с моноспектаклем «Над балаганом небо…». Художественный руководитель Государственного театра «Сатирикон», лауреат ряда государственных премий России прочитает стихи любимых поэтов – Давида Самойлова и Александра Сергеевича Пушкина.
Smile:
Casi: Смотреть ПО ССЫЛКЕ Смотрим вместе запись вчерашнего эфира программы «Главная роль» с художественным руководителем «Сатирикона». И ждём вас на спектакле «Гроза» 1 и 2 октября. Константин Райкин: ««Гроза» – чрезвычайно живая история. Когда я приступал к работе, то даже представить не мог, как много пьеса смогла вобрать в себя из нынешней жизни. Вдруг оказалось, как часто бывает в по-настоящему великих пьесах, что эта история отражает всё многообразие мотивов жизни любого времени... И не только ставить, но и играть Островского – огромный подарок и радость для актера».
evita: ЗДЕСЬ Дорогие зрители, спешим поделиться с вами ещё одной новостью и советом, чем заняться в Москве в новогодние каникулы 🎄🎑 Вы наверняка заметили, что мы обновили наш сайт. И ещё мы занялись подготовкой новых фотообразов для галереи наших артистов, пригласили известного фотографа Дмитрия Исхакова. Но в процессе фотосессии стало понятно, что только сайтом работа не ограничится 📸 На съемках родилось много смелых кадров, актёрских портретов, зажигательных эмоций, которыми захотелось поделиться. Результатом стала идея фотовыставки «Зеркало». С 28 декабря по 17 января приезжайте на станцию метро «Выставочная», где разместится экспозиция «Зеркало», и вас встретят фотопортреты наших актеров, заряженные яркой энергетикой и отражающие самые разные эмоции! 😉😛 Проведите новогодние дни вместе с «Сатириконом»! ❄
Administrator: Поздравления театра "Современник" на юбилейном вечере писателя Константина Симонова. Пародия на постановки "Ромео и Джульетты" Уильяма Шекспира в театре "Современник", Московском театре драмы и комедии на Таганке и в стиле мюзикла. Участвуют артисты Константин Райкин и Марина Неелова, Валентин Гафт. Главная редакция литературно-драматических программ, 1975 г.
Administrator:
Casi: Мастер-класс Константина Аркадьевича Райкина в рамках мультимедийного проекта к 125-летию со Дня рождения Марии Осиповны Кнебель. Со студентами Центра Михаила Чехова режиссер и педагог разбирает сцену из пьесы Вампилова "Старший сын"
Administrator: Константину Аркадьевичу Райкину - 73 года! Поздравляет Сатирикон Сегодня День рождения Константина Райкина! Хотя Константин Аркадьевич не очень любит этот праздник и предпочитает проводить его в работе, тем не менее он всегда принимает поздравления и тёплые слова 🤗 Мы тоже от всей души поздравляем нашего художественного руководителя с его днем! И выражаем огромную любовь и восхищение человеческим и творческим талантом, горячностью, порядочностью, невероятной творческой волей! И, конечно, ждём премьеру «Четыре тирана» в день открытия нового юбилейного 85 сезона «Сатирикона»! 💫
Administrator:
Administrator: ВИДЕО "Из записок Лопатина" Актеры "Современника" под руководством молодого режиссера Иосифа Райхельгауза создали спектакль-дневник о войне без войны, непохожий ни на какие другие постановки. К 30-летию Победы в 1975 году была сделана запись. Крупные планы один за другим, появляющиеся из темноты лица, никаких сценических излишеств. Всё внимание - глазам... В заглавной роли - Валентин Гафт. В спектакле заняты Людмила Иванова (Машинистка), Владимир Земляникин (Редактор), Марина Неелова (Ника), Андрей Мягков (Вячеслав), Олег Табаков (Режиссер), Любовь Добржанская (Актриса), Константин Райкин (Гурский), Анастасия Вознесенская (Ксения), Виктор Тульчинский (Губер), Валентин Никулин (Веденеев). Запись 1975 года.
Casi:
Casi:
Administrator:
Administrator: ВИДЕО Константин Райкин. Между безрассудством и подлостью
Administrator: Ночь ошибок. По мотивам комедии Оливера Голдсмита (1974) Гл. ред. литературно-драматических программ 1974 Режиссер - Михаил Козаков (постановщик) Оператор - Т. Алексеев Композитор - Давид Кривицкий Художник - Лариса Мурашко Актер - Антонина Дмитриева (Доротея Харткестль) Актер - Олег Даль (Чарли Марлоу) Актер - Марина Неелова (Кэт Харткестль) Актер - Александр Калягин (мистер Харткестль) Актер - Константин Райкин (Тони) Актер - Леонид Каневский (Джордж Гастингс) Актер - Елена Сатель (Констанция) Актер - Григорий Лямпе (м-р Марлоу)
Casi: Вручение премии "Театральный роман"
Casi:
Administrator: Празднование 10-летия ВШСИ.
Александра:
Casi: Театр Антона Чехова. "Там же, тогда же"
полная версия страницы