Форум » Позитив! » ...Тем временем в другом хорошем театре... ЧАСТЬ 15 » Ответить
...Тем временем в другом хорошем театре... ЧАСТЬ 15
Ирината: ЧАСТЬ 1 ЧАСТЬ 2 ЧАСТЬ 3 ЧАСТЬ 4 ЧАСТЬ 5 ЧАСТЬ 6 ЧАСТЬ 7 ЧАСТЬ 8 ЧАСТЬ 9 ЧАСТЬ 10 ЧАСТЬ 11 ЧАСТЬ 12 ЧАСТЬ 13 ЧАСТЬ 14
Ирината: Seagull чайка. АТV- лофт на Красном Октябре, спектакль театра 'СТУДИЯ. Project '. 04.08.2018. Удивительным образом, спектакли прошедшего сезона, оставившие зарубочку в памяти, были отсмотрены мною случайно или — ну, всё сходилось к тому, чтобы пройти мимо театра... однако ж оказывалась внутри, и... Жаркий день начала августа, когда лучше бы на кораблике кататься, а тут какой-то лофт... новое для меня место... которое еще найти надо... Пошла из-за того, что это «Чайка», которую знаю практически наизусть, но которую готова воспринимать в любой интерпретации. В данном случае интерпретация была «девичья», хотя придумал ее режиссер-мужчина. В общем, к четырем женским персонажам пьесы (Нина, Маша, Аркадина и Шамраева) были добавлены женский голос «от автора», женский голос поющий «на тему» и еще девушка «на музыке». В начале я ничего такого особенного не ожидала, а вовсю подхихикивала узнаванию. Когда-то Житинкин почти так же предлагал тем, кому не понравится первая сцена «Игры в жмурики», уйти из зала (ну, там понятно, почему... в данном же случае предложение менее понятно: ну, не классическая трактовка... что такого?). Потом все танцевали; опрокидывался стол — правда, всего лишь с пустыми банками из-под пива «Жигули» - там на этикетке летящая чайка; валялась черная шляпа; целлофан, маленький чемоданчик, водичка... Еще микрофон приставлялся к женскому животу — ну, это уже от другого режиссера — там, правда, пело то, что ниже живота... Зато — искренно, девочки молодые, стройные и не без таланта... ...а потом (вдруг) как говорится, «взяло». Потому что всё было очень чётко и правильно: и мизансцены, и реакции. И такая, знаете, аура, энергетика хорошая возникла. Я, конечно, подумала: а как вот эти разрозненные фрагменты воспринимают те, кто пьесу не читал и, возможно, не смотрел даже? Такие ведь наверняка были. Но смотрели все вроде бы со вниманием; к тому же для не совсем понимающим связь эпизодов был бонус: спектакль идет всего полтора часа, заскучать не успеешь... Я бы и дольше смотрела, если честно. Мне было очень интересно, как исполнители и режиссер «выкрутят» эту сцену — ведь та, что ее вклеивает в действие, пропущена. Вполне справились, хотя без мужчин, как без театра — никак, посему добавили безмолвных «Тригорина» и «Дорна» из сидящих в зале (они справились). Нет, честное слово — было очень хорошо. Ооочень оригинально, но — Чехов не пострадал (разве что Заречная отправилась в Елец «с мужиками в ПЕРВОМ классе» - ну, да это не страшная, случайная оговорка). Разве что слово «п****ц» из уст Аркадиной было совсем не нужным... В принципе, это будет интересно посмотреть всем тем, кто знает и любит пьесу. И тем, кто готов «отклеиться» от собственного восприятия, в соответствии с которым всё на сцене должно быть только так, и никак иначе.
Ирината: Великолепный рогоносец. Театр им.Моссовета. 05.08.2018. В некоторые театры (тот же Моссовета или Современник) я хожу максимум пару раз в год, отсматривая в них в летние месяцы мертвого театрального сезона пропущенное в другое время. Желание посмотреть «Рогоносца»... Да, выбор спектаклей в эти дни не богат... Но и — хотелось видеть в главных ролях Павла Деревянко и Юлию Хлынину. Актриса заканчивала курс К.Райкина (кажется, еще не в собственном его учебном заведении, а в Школе-студии МХАТ), сыграла Джульетту... потом ушла и сейчас, кажется, счастлива в Моссовете, играя там одну за другой главные роли. Касательно К.Райкина — мало кто из театральных людей не знает, что когда-то он, вместе с Н.Вдовиной, сыграли в Сатириконе Бруно и Стеллу (постановка П.Фоменко). А еще раньше пьесу (с И.Ильинским и М.Бабановой) ставил Мейерхольд. Юрий Бутусов как-то назвал «Отелло» самой страшной пьесой Шекспира. Пьеса Кроммелинка еще страшнее... и в чем-то ее постановка напомнила мне «Эрендиру» - даже не произведение Маркеса, а то, как играется спектакль в Эрмитаже. А страшно — потому что я, например, не понимаю, какой выход может быть из внезапно свалившегося сумасшествия, которое, как сетью накрыло и самого безумца и всех тех, кто рядом с ним... При этом безумие заразно, постепенно им заболевают почти все жители деревни. И сама Стелла. Бруно — умница, мечтатель и поэт (пусть даже «деревенского разлива») - любит свою Стеллу. Любит так искренно, так нежно, как дай вам бог... … и вдруг, в какое-то мгновение, он начинает ее ревновать. Нежный романтичный любовник внезапно превращается в монстра, готового мучить и терзать, и делает это он с редкостным садизмом. И вот тут происходит невероятное. Стелла готова делать всё, что требует от нее супруг — лишь бы облегчить ее страдания. Ну, а он придумывает «хитрость»: пусть его красавица-скромница переспит со всеми мужчинами деревни на его глазах, ведь тот, кого Стелла захочет скрыть от него, и есть ее истинный тайный любовник... Спектакль очень эмоциональный. Вернее, первая его, романтическая часть светла и бесконечно прекрасна. И летают бабочки над цветами, и Стелла сочиняет забавную песенку про чижика и цветок... А вот часть вторая — когда грязнится и осыпается штукатурка, когда семейное ложе превращается в потный матрас борделя... Вот здесь попёрла громкость и эмоциональность — и заглушила звуком и картинкой то, что могло бы быть страшным настолько... человеку с душой такое почти невозможно выдержать. А вот чем всё закончилось... Да ничем. Не понятно, то ли влюбленный парень возьмет на руки Стеллу, отнесет в свой дом, и будет любить — не так романтично, как когда-то Бруно, но зато — верно. То ли Бруно найдет и убьет этого парня, а заодно и Стеллу. Или их обоих прикончат обезумевшие жители деревни... Финал открыт. Впрочем, я скажу, что и в самом начале, когда еще воздух звенел от счастья и взаимной любви, «сигнальчики» уже были. Ибо — не столь хорош и честен Бруно: посмотрите, как он в пользу бургомистра и себя «разруливает» порубку леса... А верный друг Эстрюго (которого никто, кроме Бруно, не видит) — это же то самое начало раздвоения личности, которая разорвется пополам и убьет светлую половину...
Ирината: «За цыганской звездой….» . Программа артистов театра Ромэн в Аптекарском огороде. 17.08.18. «По соседству с экзотическими растениями и яркими цветами, явилось еще более экзотическое и яркое — Ромэн открывал сезон а Аптекарском огороде на проспекте Мира», - фраза (довольно банальная, впрочем) родилась еще до начала концерта... и оказалась не совсем верной. В Аптекарском огороде сейчас не слишком активный период цветения... так что выступление артистов цыганского театра было многократно более ярким, да и еще и звонким — куда там впечатлениям от небольшого ботанического сада (который я, впрочем, в охотку обошла и осталась вполне довольна). Девушка N., отсмотрев фрагменты моих видеозаписей концерта, сказала: «И никуда нам с тобой от цыган не деться»... Никуда не деться от самой первой записи в ее трудовой книжке — а там числится именно театр на Ленинградке. А мне — никуда не деться от первой моей, еще детской, влюбленности в актера театра — именно театра Ромэн... и нет, то был не великолепный Сличенко... «Своего» я видела в прошлом сезоне на сцене... постарел, конечно... впрочем, и я уже настолько не молода, что мне не по возрасту танцпол... При чем здесь танцпол? Ну, в общем, как интеллигенция поет блатные песни или закладывает большие пальцы за проймы несуществующей жилетки в 7.40 — так и при звуках цыганских гитар даже самые серьезные люди (за исключением совсем уж заханживших) срываются с места. И — откуда-то возникают виртуальные летящие юбки и звенящие мониста, и — в прогибе вибрируют плечи... В общем, то, что концерт в Аптекарском огороде закончился тем, что половина зрителей (ну, кроме таки заханживших... или тех, кому танцпол уже не по возрасту) вскочили с мест — да и рванули в танце за цыганской звездой кочевой, и хором попросили милую услышать звон гитары под окном. Это было очень хорошо. И даже практически безупречно. А какой фантастический голос у Моисея Оглу... оооо! - это чудо. Впрочем, вся семья Оглу прекрасна. И все Лекаревы. И Ольга Сличенко. И... вообще - все-все-все. Я еще подумала: неужели те, кто ушел из Аптекарского огорода в полном восхищении артистами (и самими собой), не пополнят ряды постоянных зрителей Ромэна? Ну, меня-то агитировать на это не надо, ибо , как бы не складывалась моя зрительско-театральная жизнь, никуда мне в ней от цыган не деться.
Ирината: Аксёнов, Довлатов, Двое. Театр Эрмитаж. 22.08.2018. К сожалению, вновь пришла не в родной дом театра, а во временное его пристанище — на Новый Арбат. Впрочем, ничто так не постоянно, как временное (увы), и Эрмитаж понемногу обживается: теперь вот в кассу и администраторскую не надо прорываться через вахтера — заходишь и — вот они, милые дамы. Вот интересно... При том, что спектакль поставлен по замечательным текстам замечательных писателей (у В.Аксенова взята «Победа», у С.Довлатова - «Солдаты на Невском») и играют его очень сильные и мною горячо любимые актеры Сергей Олексяк и Станислав Сухарев — я смотрела его всего лишь во второй раз; первый был на прогоне аж в 2012 году, еще на малой сцене в саду Эрмитаж. При этом вроде бы к постановке совершенно нет нареканий: играют задорно, смотрится легко и приятно... Возможно, я не вижу в этом спектакле подтекстов и надтекстов (того самого, чем обычно богаты эрмитажные постановки и то, что мне в них больше всего нравится). Впрочем, большинству зрителей в театрах нужно именно это: отличные актеры в хорошей постановке; и желательно никаких затруднений с восприятием. Это не критика, а констатация факта. Хотя вчера я посмотрела спектакль с большим удовольствием и из театра вышла в превосходном настроении. Вот о спектакле немного и расскажу. В нем нет отрицательных и положительных героев. Просто — люди, существующие в тех или иных обстоятельствах. Но при этом вот что занятно: С.Сухарев, существующий в «Победе» как бы со знаком «плюс», в «Солдатах» меняет его на противоположный. С персонажами С.Олексяка происходит то же самое. То есть — если до антракта твое сочувствие однозначно на стороне Гроссмейстера/Сухарева, то во второй части... как хотите, но мои симпатии однозначно на стороне Рябова/Олексяка. Есть любимые моменты. Например, потрясение Гроссмейстера, увидевшего, что его партнер-попутчик Г.О. просто НЕ ЗАМЕТИЛ мата, поставленного королю. Да и вообще: там, где в шахматной партии Г.О. видит только общую картинку, для Гроссмейстера возникает бездна смыслов... в общем, подтекстов и надтекстов игры. Или — вот солдаты, прибывшие из провинции, в первый раз в жизни попадают в музей (в Эрмитаж!) и видят там Данаю (обнаженную!). Оооо... какие замечательные, при этом совсем разные у них реакции — хотя впечатления однотипны. Вот, в общем, всё сказала. Произведения, актеры, любимые фрагменты, милая не навязчивая режиссура... Всё прекрасно и — с открытием нового сезона, любимый Эрмитаж!
Ирината: Танцплощадка. МТЮЗ. 06.09.2018. На сайте МТЮЗа о спектакле: «Этот спектакль – брюссельское кружево, где самое важное – не сплетённые нити, а воздух; пробелы, пропуски, а не ткань». У меня вчера тоже была ассоциация. Это было — как тонкая паутинка со слезинками росы, что вдруг алмазами загорятся в луче солнца — и можно задохнуться от внезапного восторга... а можно всего лишь отмахнуть рукой помеху с пути. Такое очень характерно для театра ОКОЛО, откуда «родом» автор «Танцплощадки» Саша Толстошева (чей «Бег» - увы, увы для меня! - я никак не выберусь посмотреть). Там как раз и есть театр серебряных паутинок и брюссельских кружев, полутонов, полувзглядов и полуфраз. И декорация во флигеле МТЮЗа разместилась очень ОКОЛОвская... Правда, черные пальтишки и шапочки героинь нарядны и лишь притворяются ношеными-переношенными костюмами/тряпочками театра Погребничко... но вот яркий комок-платок, веточка сирени, лыжи и большая алюминиевая кастрюля — это всё узнаваемо... Спектакль составлен из целого ряда произведений, потому Саша Толстошева названа не режиссером, а именно автором спектакля. К сожалению, моих литературных знаний хватило лишь на то, чтобы отделить от Ильфа и Петрова, А.Островского и Эклюпери — Уильяма Сарояна с его «Эй, кто-нибудь!». Впрочем, это неважно. Ибо спектакль и есть собрание полутонов-полувзглядов, рядом с которыми слова хоть и нужны... но вовсе даже не важны. А про что постановка... Про жизнь. Такую странную, в общем, нелепую. И, чаще всего, совсем не счастливую для большинства из нас. То ли тюрьма с реальными решетками и условным замком. То ли танцплощадка, на которой пытаются танцевать те, кто совсем не умеет танцевать. Маленькие радости и большие обиды вдруг оборачиваются большими обидами в границах малюсеньких радостей... А потом — наоборот. Возникнет тот, кто из куцей беспросветной судьбы увезет тебя в Сан-Франциско — через длинный штат Нью-Йорк, и Ниагарский водопад, и... А может, и не увезет никуда. Потому что никакого Сан-Франциско нет. Как нет и Америки («когда замолкнут все песни, которых я не знаю» - прозвучит музыкальная фраза из прекрасного старого спектакля МТЮЗа). И Англии тоже нет. И Италии... И любовь — вот она вроде есть... а вот ее уже и нет. И не будет никогда. Или — будет? Если долго репетировать, а потом исполнить веселый номер с флажками, может появиться Он. Красивый такой, в лётном шлеме... Или это только мираж, возникающий, если очень-очень-очень долго чего-то страстно хотеть... Ведь не может быть всё вокруг грустно и печально — даже и лыжи ты взяла с собой напрасно, и чемодан не нужно было собирать. Но все-таки. Вот так вот ррраз... и блеснет в луче солнца серебряная паутинка, осевшая на драгоценных кружевах. Надо верить в счастье. Надо его больше репетировать. Хотя... Чего уж тут... спектакль этот очень невеселый. Но очень нежный. И актеры все прекрасные.
Ирината: Идеальный муж. МХТ. 10-09-2018. Впервые спектакль посмотрела через месяц после его премьеры, и уж сколько раз потом повторяла — не вспомню. Немало. Вот и вчера... опять... И это при том, что с начала сезона я уже энное число постановок в разных театрах увидела. Нареканий нет ни к одной, а вот повторять что-то если и буду, то очень не скоро. А с ИМ... помню, как после первого просмотра пританцовывала на Дмитровке от переполненности чувствами, чем раздражала своих спутников, коим постановка не пришлась по вкусу. Не могу сказать, что хожу на ИМ ради новых знаний и новых впечатлений. Тут что-то другое (на уровне эмоций или подсознания). Хотя спектакль, конечно, меняется и содержательно, и эмоционально. Мне, например, сильно не хватает такой вроде бы мелочи, как красная машинка «сиротки» Васи Килибаева, и отчаянно хочется заменить «женский половой орган» на традиционный, более короткий синоним (сбивается ритм сцены). Одновременно — то, что в угоду «хранителям скреп» фигура наверху, в конце 2 действия, перестала «раскрываться» в распятие — даже хорошо: в утверждении «Бог то есть, а то его нет» первая часть окончательно стала отсутствовать. Очень понравилось, что Художника, рисующего Дориана Грея и этот самый финал играет теперь Дарья Мороз; посмотрите, как замечательно скрещены руки и стопы босых ног той (того), кто видит сверху разверзшиеся врата преисподней и опускающуюся туда вальсирующую парочку. (Между прочим, корону Дориану подает Вася/Мейбл — и кровь на его рубашке появляется раньше этого эпизода, с сцене усыновления — совпадение или нет... надо будет подумать). Вообще, весь этот спектакль для меня схож с качелями, которые то волокут твои ноги по грязи, то в секунду взлетают вверх, к небесам. Например — вот только что пахабно-смешное «секс прошел в теплой и дружеской обстановке», и тут же — монолог Тернова про пурпур щек змеи и отливающую чешуей розу... Высочайший класс! А как играется сцена последнего свидания Лорда и Тернова! Какой замечательный диалог из «Чайки», высоту полета которой не снижает даже не растаявший снеговик в саду и наличие бабушки в Ельце. Сидела в этот раз даже слишком близко — плохо было видно экраны... ну и ладно, текст тамошний уже наизусть знаю. Но — с радостью не стала ржать вместе со всем залом над экранным «Красным конем», но послушала, с какой великолепной трагичностью поет эту песню «звезда русского шансона». Для меня в этом спектакле нет «провисов»: если когда-то 2 действие шло «в диагональ» с остальными, сейчас оно совершенно вписалось в повествование... Жаль, что такое короткое — или это для меня оно в мгновение пролетает? Кстати, возникший после гастролей в Вене текст про орхидеи на английском... точнее, он всегда был, но сейчас на английском стал произноситься — это просто гениальный бред, усиленный глумливым «ОК» беса-Артемия. Какие потрясающие актеры! Все — точные до гранулы миллиграмма. И даже когда вдруг кажется: а не пережимает вот этот вот тут? - следующая сцена опровергает: нет, всё верно, именно так и должно быть. Удивительный спектакль о насквозь пропитанном ложью мире, где все немногое настоящее губится на корню, если само ни умирает в этом болоте. Фальшь веры, любви, семейных отношений... И даже снег здесь не настоящий: снегом называется кокаин. «Фальшак не держим» - ага, как же: именно стопроцентный «фальшак» осматривают Тернов и миссис Чивли в этой галерее. Любимая, кстати, моя шутка в спектакле. А самая страшная сцена — это самоубийство Лорда/Артура/Кондратия. «Всё на продажу». И камера крупным планом снимает кровь; возможно, ее показ станет очередным эксклюзивным материалом для показа телепрограммы для сальноглазой публике.
Ирината: Заповедник. Студия Театрального Искусства. 09.09.2018. Зашла в фойе СТИ — и губы сами собой растянулись в улыбке. Мало того, что театр этот очень мне нравится (и я имею в виду не только тамошние спектакли, но и театр вообще). Но в данном случае СТИ не только искренним вниманием там работающих и зелеными яблоками встретил. Я словно бы вернулась туда, в несколькодесятилетнюю давность. Вот — дорогой Леонид Ильич на экране целует по очереди членов ЦК КПСС... а ведь в том месяце, когда его наградили вторым орденом Октябрьской революции, дочке моей годик исполнился. Ах, сколь милым кажутся сегодня те туманные далёкие дали («Это дали?» - «Да, пожалуй что дали»), когда мы были молодые и чушь прекрасную несли. А еще было «мне присуждено пить местное, дешевое грузинское вино» - а ведь оно такое и было: плохонькое, разбавленное, как в бочке, что стоит в фойе. Но это понимаешь сейчас, перепробовав элитные вина (не смешной уже кажется фраза «вино какой страны вы предпочитаете в это время суток» - по вечерам хорошо пьется французское). А тогда... «Я пью его без устали, стакан на свет гляжу...». Если не фанатствовать и не проклинать, а просто честно попытаться вспомнить — времена, в «Заповеднике» Довлатовым описанные, были не такими уж плохими. Отчасти, конечно, от того, что детство и молодость — сами по себе прекрасны. Но... было тогда тихо, спокойно. И вся жизнь была как вот этот тихий омут на первом плане. Сядешь на краешек мостков, ножки босые свесишь... и так тебе хорошо ничего не делать (или делать, не особо напрягаясь). И ни о чем не думать. Время тогдашнее — и правда как какой-то омут. Должно бы вроде течь, как вода. А оно стоит. Правда, какая-нибудь драная (но, в общем, красивая) кувшинка может в этом омуте вырасти. Если постараться, можно в нем и малые денежки выловить; в данном случае их бросил Валера, злостный нарушитель общественного покоя. Но главное: только пошарь рукой (или даже ногой) в тихих водах или в портфельчике — тут тебе и найдется бутылка беленькой. А под нее — разговоры, разговоры... может, мат-перемат, а может — что-то такое о новой поэзии... или о будущем страны... Писатель Борис Алиханов (замечательный Сергей Качанов) и сам словно бы часть этого недвижимого омута... Я нисколько его не осуждаю. Ибо черт ведь дернул родиться в России с умом и талантом, когда безвременье вливало во всех водку. Что-то происходит. И ничего не происходит. И даже счет бесконечным стаканам не ведется. Ибо пьют не для чего-то. Пьют просто чтобы пить. Чтобы хотя бы белой крепкой заполнить пустоту внутри и наружи. Есть ведь вроде что-то настоящее — Пушкин, изящество его стиха и завитки (то изящные виньетки, а то будто петля на шее) судьбы. Но здесь, в Пушкинском заповеднике, всё это выхолощено и отжато до дежурной методички (в наличии 3 штуки в библиотеке)... Разве что изредка прорвется женскими голосами, произносящими или выпевающими великие строки. И в финале — уйдет куда-то вверх гипсовый слепок посмертной маски поэта, но сверху спустится много-много масочек с хрустальными подвесками внизу. То есть — Пушкин... вот он повсюду... но только, увы, сокращен до изящного мифа — чтобы всем, даже тем, кто уезжает из Пушкиногорья совсем не отдохнувшим, было всё понятно без напряжения души и ума. Спектакль хороший. Он именно такой, какого я жду от СТИ: хорошая литература в прекрасном переносе ее на сцену. И замечательная игра всех актеров. А для меня был еще дополнительный бонус. Таки я немалую часть своей жизни провела в музее, и именно литературном. Так что чисто профессиональное узнавание ситуаций, реплик и подхода к тему у меня было на каждом шагу. Еще одно милое «возвращение в обратно».
Ирината: Барабаны в ночи. Театр им.Пушкина. 17.09.2018. Возникающее желание вновь увидеть тот или иной спектакль Юрия Бутусова отодвигает в сторону все твои важные дела и планы — и вот ты уже в Театре Пушкина (Вахтангова, Сатириконе... а то и — внезапно для себя самой - в питерском Ленсовета). Все мы выдвигаем на первый план тот или иной спектакль любимого режиссера; меня «Барабаны» - на одной из лидерских позиций. При этом сколько ни смотрю, каждый раз внутренне недоумеваю: совершенно не вижу смысла и не нахожу ничего полезного в одной из сцен 2-го действия. Может быть, кто-то возьмется расшифровать хотя бы основы (что из чего и для чего), а дальше я уж сама додумаю. Так вот. Это та цена, где Андреас и одновременно Манке оборачиваются Анной Балике, Мари — Мурком, сам Мурк читает авторский текст и, кажется, еще обрывки текста за других персонажей, одновременно буквально на секунды становясь даже не Мурком, а актером Александром Матросовым... Может быть, так: вот в «Макбетте», после немыслимо прекрасной и одновременно немыслимо страшной сцены убийства Дункана, два шута долго перечисляли блюда, которые будут подаваться на королевском пиру...Я и тогда долго недоумевала: сцена славная, но какая-то пустая, сцена-заставка. Потом поняла, что нужна она было для того, чтобы зрители вновь научились дышать, чтобы сердца их перестали стучать с перебоями. Потому что потом снова был эмоциональный удар огромной силы... Принимать столь сильные удары дважды, подряд — не каждый выдержит. В «Барабанах» аналогично. И сцена обмена ролями — это словно бы шажок назад, после которого начинается разбег и... взлёт на немыслимую высоту. Помимо того, что Бутусов может заставить (уговорить) актеров работать так, как они не работают ни у каких других режиссеров; помимо того, что он вкладывает в самые известные тексты бездны новых смыслов; помимо того, гениальное соединение текста, актерской игры, музыки, движений могут привести к почти наркотической зависимости от постановок... ...Юрий Николаевич еще и невероятно добр к героям. Он находит возможность оправдания буквально всех. Посему все — правые и виноватые, получают в финале барабан. Посему — Мурк, выходящий в первых сценах красноглазым чудовищем, получает не только человеческое лицо (или лицо печального клоуна, если хотите), но — он единственный получит внимание от того, кто за весь спектакль скажет лишь одну фразу, про маленькие деревья. И вы можете сколь угодно осуждать Андреаса (и осуждать тех, кто на экране натягивает колючую проволоку)... но — положите руку на сердце - что сами-то предпочтете: лежать мертвым и холодным, погибнув в борьбе за не такое уж правое дело, или, тем же утром, полив фикус, сесть пить свой утренний кофе — рядом с любимыми женой и собакой? (В принципе, я отношусь к тем, кто готов - «как один умрем в борьбе за ЭТО». Лишь бы ЭТО было ТЕМ САМЫМ, а не КАЗАЛОСЬ постройкой нового мира).
Ирината: Тиль. Театр на Малой Бронной. 21.09.2018. Прогон. Мне кажется, спектакль должен иметь успех у зрителей. Потому что кроме тех, кто любит Театр вообще и Театр на М.Бронной в частности, к просмотру могут присоединиться те, кто видел и любил Ленкомовского «Тиля», а также те, кто его не видел, но захочет ознакомиться хотя бы с тенью тени легендарной постановки. Зрителей может привлечь и определение жанра - «рок-комедия». Хотя — в фойе слышала мнение, что «слишком громко», но это просто непонимание: там, где РОК, там громко ДОЛЖНО БЫТЬ, так что перед просмотром надо хотя бы бегло поинтересоваться, на что идешь. Впрочем, с этим самым «роком» есть одна немалая загвоздка (и, увы, не только на Бронной). Акустика сугубо театральных залов не приспособлена к подобным звуковым частотам, а большинство драматических актеров, даже изначально поющих, и с микрофоном не могут (да и, скорее всего, не хотят) преодолеть-переорать такую силу звука. Посему... Стихотворно-песенный текст необходим, а его по сути нет. Вот — поёт Тиль на ярмарке фламандские частушки, смешит народ и сам попадает в немилость... а чем именно он смешит и гневает, неведомо... Лишь куплет про Ламме Гудзака, несколько раз повторенный этим героем, мы расслышим: мол, не помещается в седле его большая ж... шея. Кстати, хорошему актеру Юрию Тхагалегову совершенно напрасно приделали к костюму эту самую «большую шею»: в костюмах, конечно, за изяществом не гнались, стилизовав большую часть их под «гопнические» 90-е годы... Но, знаете ли, Тхагалегов и без этих накладок очень запросто сыграл бы немалый «шейный» объем своего героя. Теперь насчет привязки основного героя к 90-м. Всегда считала Тиля (а я в первый раз прочла книгу еще в совершенном детстве, у бабушки, в приложении к дореволюционной «Ниве») хулиганом. Но к этому его неукротимому хулиганству были столь густо примешаны смелость и ярость воина, нежная любовь к женщине и родителям, желание справедливости и ненависть к врагам, что верилось: да, вот каков он, Дух неведомой мне тогда, но однозначно прекрасной Фландрии. В спектакле же Тиль/Леонид Тележинский - просто хулиган и бандит, что усилено и его «гопническим» костюмом, и регулярной «распальцовкой», и даже говорить в 90-е было модно именно так: с кем-то нагловатой скороговоркой, с кем-то немного «в нос». В общем... ну, никак я не поверила, что именно такой он — дух Фландрии. Конечно, бывает Святой Дух, а бывает... что и не продохнешь. Здесь было ближе ко второму, увы. Так что малобронная Фландрия попахивала, как сыр, зарытый в на пляже в книге Джерома. Очень понравился в спектакле принц Филипп/Дмитрий Гурьянов. При каждом его появлении думала: вот бы поменять местами его и актера, играющего Тиля! Прям вот как есть: гопник и бандит на троне, а народную историю творит вот этот — красивый, изящный, гибкий,с внутренней улыбкой, хамоватый от избалованности общим вниманием... Не мне, конечно, такую рокировку делать, но, кажется, было бы здорово. Очень интересен Рыбник/Михаил Горевой... Он был бы еще более интересным, если б так не кривлялся и не пялил глаза Этот герой куда более страшен, когда «мило» улыбается, а не когда строит «дьявольские» рожи, предварительно вымазав черным лицо. Кто в спектакле действительно хорош, так это отец и мать Тиля, Клаас и Сооткин (Владимир Яворский и Марина Орел). Отличные актеры, объединенные в замечательную сценическую пару. Какая любовь и какое мужество у обоих! Причем мужество и любовь — они и в той сцене, где угольщик произносит последнее слово (потрясающе - «Я умру быстро, а вы все будете медленно умирать каждый день») и ее взгляд на мужа, которого сейчас отведут на казнь... Но и в сцене, где Сооткин кричит-поёт от родовых схваток, а Клаас, обожая супругу и сына, который вот-вот родится, продолжает... смеяться и пить. Впрочем, зря я, наверное, высказываю свои личные недоумения столь сложной постановкой, которую нам показали лишь прогоном (по сути, это генеральная репетиция, «первый блин», вынесенный на публику). Думаю, скоро всё обомнется и уляжется. И получится спектакль, который должен иметь у зрителей успех.
Ирината: Жизнь прекрасна. Театр мюзикла. 27.09.2018. Ну, и что, что осень с внезапно обрушившимся похолоданием — публика вчера выходила из Театра Мюзикла в настроении прямо-таки весеннем. Мне тоже понравилось — а как может не понравиться спектакль, составленный из песен, каждую из которых ты можешь подпеть в любой момент, хоть ночью разбуди. Вопроса «а почему в путешествии по ХХ веку вот этого не было?» не задаю, ибо понимаю, что нельзя объять необъятное; два с половиной часа для подобного мероприятия — очень хорошо, ни много и ни мало, а как раз. Правда, мне не хватило сквозного действия или хотя бы сквозного персонажа, который объединил бы времена и песни. Вы хотите сказать, что был конферансье? Был, очень неплохой, и байки интересные рассказывал... а мог бы рассказывать и какие-то другие истории, потому что они были сами по себе и номера между собой мало «склеивали». Так что получился в итоге не спектакль, а концерт. В который спойлером в конце... ну, вроде как финальной рекламной паузой, вставлены были фрагменты из спектаклей самого Театра Мюзикла. Просмотрев которые, моя дочь очень заинтересовалась нестандартной «Золушкой» и наотрез отказалась смотреть «Преступление» («Много слов, которые совсем невнятно доносятся»). И тем не менее — вчерашний вечер был для меня славным. Ибо всё было ярко, радостно, с яркими костюмами и подтанцовкой. Что-то очень порадовало. Например, когда в «Смуглянку» (которая, как известно, молдованка) «влезла» грузинская лезгинка, а потом и еврейское «семь сорок» - мелодия при этом не менялась, ибо есть такая музыка, которая и на все времена, и для всех народов. Что-то насмешило — и это даже не игрушечная оранжевая лошадь д'Артаньяна. А, например, то в одном из номеров его исполнители сначала очень активно, по-стахановки наливали виртуальную воду в бочку... а потом так же по-стахановски вычерпывали ее обратно (этакое дублирование процессов). Или — в ящике для мороженого советских времен был только один его вид — эскимо... да и тот, как видно, не съедобный. Самой большой радостью для меня вчера было участие в спектакле Ефима Шифрина.Он явился славным «отважным капитаном», и хорошим Джо Дассеном... Но каким же замечательным — просто до моего абсолютного зрительского восторга — он был в роли Чарли Чаплина с его «Смайл»! Причем никаких подтанцовок и сценографических изысков, просто на пустой темной сцене человек и... происходит ЧУДО. Спасибо артисту от всей души! Перечислять номера не буду, в двух словах — это очень известные песни советской и зарубежной эстрады 20-70-х годов, с добавкой мюзиклов (на мой вкус, это лучший «блок» в постановке, хоть, судя по фото в инет, нам не достался фрагмент с «Нотр Дам»). Ну и, как было сказано, плюс рекламная подборка фрагментов из постановок Театра Мюзикла. Я не купила программку, а Театр, пиаря спектакли, оставляет в неведении о тех, кто в них участвует (плюс фотографии номеров можно найти в сети, но отнюдь не на сайте, а, кстати, совершенно зря). Кого-то из актеров я опознала... Но, поскольку мюзиклы я смотрю не все и не регулярно, многих не знаю, вынуждена хвалить вот так: замечательный голос вот у той... полненькой, и двигается она хорошо, и в действие встроена тоже хорошо. Что до декораций... Их, в общем-то, и нет, только задник чуть изменяется, качели опускаются... ну, и еще что-то по мелочи. Но хотела бы я знать, кто придумал «гениальный» занавес из отдельных полотнищ? Они опускаются и поднимаются, скручиваясь, так... в общем, спектакль получил сильный «эротический компонент». Или это только мы такие «испорченные», потому видим то, чего,может, и нет?
Ирината: Цари. Театр Эрмитаж. 26.09.2018. Прогон. Моя реакция на прогон — это было большое удовольствие. Конечно, сие пока лишь черновой показ (да еще в очень тяжелый для театра день), так что выровняется немного, подтянется... а, впрочем, о чем это я: и так прекрасно. Постановка Михаила Левитина, как всегда, для умных людей и опытных театралов. Пусть к первым я не отношусь, но по театрам немного начитана и насмотрена. В первую очередь, смотрела я спектакль с эстетической точки зрения (а он вельми хорош!), этакое изящнейшее плетение текста, характеров, нитей сюжета. Но в то же время... Я не критик, а, как сказал Камю, «лишь зритель, это разумней», потому препарировать постановку не собираюсь. Но в то же время — я довольно хорошо знаю и «Бориса Годунова», и «Пугачева», спокойно опознаю строки Эрдмана, Высоцкого, Кима (впрочем, последний сам себя в спектакле представляет). Ну, а посему (лично для меня) — когда к эстетическому наслаждению спектаклем добавляется еще и опознавание практически всех этих сюжетных нитей... Мммм... Превосходно! К тому же Эрмитаж я люблю, неплохо знаю репертуар (и те произведения, на которых он основан). Очень люблю артистов. Поэтому истинное наслаждение было увидеть: Катю Тенета. Немыслимый темперамент, эффектная внешность, потрясающие голос и музыкальность, умение в минуту перевоплощаться... А уж как идут ей рыжие усы! Бориса Леонидовича Романова. «И царская порода в нем видна». Причем это пластичное, мягкое изящество совмещается в нем с очень милым лукавством. Станислава Сухарева. Актер из любимых. Много играет, что радует. Но... без обид: иногда словно бы не в полную силу работает.. Но его Черный сочинитель в «Царях» - потрясающе сделанная и сыгранная роль, точность — до гранулы миллиграмма, искренность чувств. Полный восторг — я актера таким со времен летчика Севрюгова не видела. Галина Морачева и Аля Никулина, Няня и Мама сочинителей. Господи, какие же они потрясающие! Эти «старушки милые», «мои старушки» - они совсем разные (и няня более умная и резкая; кстати, и подопечный, пожалуй, любит ее даже больше, чем второй — мать свою). Очень сильные актрисы! И никаких скидок на возраст — полная отдача при нахождении на сцене. А еще — обе очень красивые... Александр Цилинко. Да, актер приглашенный... Но я аж вскрикнула от радости, увидев его фамилию в программке: ну, разве ж можно забыть «Ваську Тредьяковского» из «Капниста». Спасибо Эрмитажу, что организовал еще одну с ним встречу! А еще — Данила Шевченко в роли Белого сочинителя. В театре Левитина он недавно... Но я просмотрела список его ролей, в тех спектаклях, которые видела, его помню. Ну, просто очень хороший! И какой замечательный контакт с тем же Сухаревым! Очень сильный актер, рада ему в «Царях», буду рада и в других постановках Эрмитажа. И еще вот что. Молодежь эрмитажная. Ребята эти настолько хороши, что старожилам Эрми, пожалуй что, не уступают. Ну, Константин Тумилович играет уже довольно много, и большие роли. Очень рада, что он, как актер, растет буквально на глазах: начав как хороший актер, он уже сейчас в праве называться актером замечательным... То ли еще будет? А еще Сергей Бесхлебнов, Анна Богдан... Опять же: видела их до этого в не самых значительных ролях. Но в этом спектакле — браво, великолепно! Не пишу о музыкантах (в т.ч. о солистах Ансамбля Покровского) — это всё на потом, спектакль явно далеко не один раз смотреть буду. Еще. Владимир Шульга, завершающий спектакль большим монологом Пугачева из поэмы Есенина. Встреча с очень талантливым артистом — всегда потрясение. То, как он читает стихи... Его Введенский в эрмитажном «Пире» всегда приводил в восторг (особенно когда «Элегия» равнозначно сплеталась со стихами Пушкина). Вчера... Знаете, очень трудно адекватно реагировать, когда слезы из глаз и сердце раздирается болью... Но я люблю, когда у меня в театре такое состояние, ибо плачу я там «горько, полно и счастливо», как писал Бабель. Я даже не знаю, стоит ли начинать хоть немножечко писать о самом спектакле, и, в первую очередь, о его композиции... Потому что там столько всего! Нет, на сегодня остановлюсь. Ибо, как уже говорила, спектакль однозначно буду повторять... Вот тогда и начну вытягивать ниточки и подробно рассматривать каждую из них — ну, и вновь любоваться плетением. Хотя не могу напоследок не сказать: какую же красивую и стильную декорацию придумал для постановки Сергей Бархин!
Elena: "Герой нашего времени" в Большом театре "В опере нужно петь, в балете - танцевать" - это Майя Плисецкая, коротко и ясно. И все же рассказать свою историю движением гораздо сложнее, чем ее спеть. А если еще вспомнить слова Анны Павловой о том, что балет - это не ноги, балет - это душа, - то становится очевидным, насколько тяжело творчество балетных танцовщиков. Тяжело и прекрасно. У балетных невероятно одухотворенные лица, наверное потому, что они говорят без слов. И рассказать роман Лермонтова, наполненный своей собственной поэзией, они могут, как никто, - ведь там, где есть поэзия, есть и музыка, а следовательно, и балет. В "Герое нашего времени" соединились музыка Ильи Демуцкого, хореография Юрия Посохова и режиссура Кирилла Серебренникова; последний также написал либретто и придумал сценографию. Из пяти новелл поставлены три: "Бэла", "Тамань" и "Княжна Мери", в каждой из которых партию Григория Печорина исполняют разные артисты; у каждого Печорина - свой танец, отображающий его характер в конкретном контексте повествования. Каждая часть начинается с сольного монолога-выхода героя, который предваряет одинокий музыкальный инструмент, находящийся непосредственно на сцене. Так, в "Бэле" это будет кларнет. Действие и начинается с этой части, хотя по реальной последовательности событий в самом романе должна его завершать. Печорин сослан на Кавказ после убийства на дуэли Грушницкого в главе "Княжна Мери", и там увлекается черкешенкой. Время обращено вспять: балет начинается с похорон Бэлы и затем развивается в обратном направлении. В центре - столкновение двух культур, что совершенно блестяще находит отражение в танце. Мужчина из света и дикарка, классический балет и народный черкесский танец, который исполняют мужчины в черных бурках. Они агрессивны, стремительны и порывисты; желая защитить свою гордую дочь от нежданного, непрошенного охотника. Но как бы они ни наступали на светского Печорина, их усилия тщетны. И тот же смысл заложен в сценографии: бескрайние горы, простирающиеся по всему заднему пространству, - они в противовес горячему, страстному народу неподвижны и безмолвны, хотя и знают наперед о неизбежности надвигающейся беды. Вот так в этом решении режиссер выносит главный вопрос, занимающий Печорина: может ли человек распоряжаться своей судьбой или все предначертано заранее? В итоге Бэла покорится своему похитителю и даже полюбит того, кто захочет обуздать ее, приобщив к своей вере, что опять-таки прекрасно выразилось в движениях-взаимоотношениях героев, когда он "учит" ее основам классического балета у станка. О неисчерпаемая, непредсказуемая фантазия талантливых людей! И вот уже Бэла, счастливая и окрыленная своей любовью, простирает нежные руки к своему мучителю, которому... вдруг стало нестерпимо скучно, потому что "любовь дикарки скучна так же, как и любовь светской дамы". Что ж, надо полагать, таков современный мужчина из общества. Печорина танцевал Давид Мотта Соарес, Бэлу - Мария Виноградова. Несомненно, "Тамань" получилась самой динамичной и темповой частью - и в плане драматургии и в плане хореографии. Выход Печорина сопровождает низкая виолончель - мрачная протяжная мелодия, не предвещающая ничего хорошего, кроме страха и надвигающегося ужаса. Так оно и случается - герой попадает на ночлег в дом, где "сильно нечисто" . Кирилл Серебренников сочинил настоящий мистический триллер, быстрый, накрывающий с головой и пугающий и молодого и наивного Печорина, и зрителя в зале. Сперва это осторожный, нетвердый, боязливый танец Слепого, с которого и начнется вовлечение Печорина в тайную жизнь контрабандистов; затем уже вариация главаря Янко, солирующего и преобладающего над всей шайкой. Но главное чудо здесь - это Ундина в исполнении примы Екатерины Шипулиной, которая составила дуэт Владиславу Козлову, впервые вышедшему в партии Печорина. Ундина Шипулиной - это не трепетная, мягкая вилисса, очаровывающая жертву; это взрыв, вихрь, ураган, тайфун! О, как только она вальяжно вышла на сцену и села в углу, демонстрируя умопомрачительные ноги, небрежно глядя на схватку-общение Печорина и Янко, - можно было предугадать, какое пиршество танца увидишь в следующее мгновение. Алый, рваный балдахин, горящие глаза и развевающиеся русалочьи волосы - Шипулина-Ундина - и балерина, и гимнастка-художница, и акробатка, и конечно же, актриса! Как коварно заманивает героя в лодку, опутывая чарами, как дает выход им впоследствии, чтобы защитить себя и возлюбленного от непрошенного гостя, от случайного свидетеля! Вопреки всему спасающийся, выплывающий на берег Печорин, - Судьба благоволит ему. Бегство контрабандистов и несчастный Слепой, брошенный на произвол все той же судьбы... "Княжна Мери". Печорин в этом акте наиболее взрослый, зрелый, ведь его танцует премьер Вячеслав Лопатин. Его тема - саксофон. Здесь будут высоченные поддержки, зависающий в воздухе прыжок, пируэты по кругу и будет очень горькая, пронзительная история. Впечатляет начало - опять же, задумка режиссера, - война на Кавказе и одновременно курорт в Пятигорске, куда знать приезжает на воды. На сцене - курзал, заставленный первыми тренажерами того времени, а также фонтанчики с целебной минеральной водой. Помимо бравых офицеров, тренирующих здесь свой дух и тело, и юных барышень в газовых платьях, осваивающих балетные позиции, в курзале нашлось место и солдатам-инвалидам продолжающейся войны. Они передвигаются на колясках, и у них отдельное сольное выступление в контексте постановки. И вот в такой противоречивой, взаимоисключающей среде встречаются Печорин и Грушницкий, - оба долечиваются после ранения. О Грушницком - отдельное слово. Его танцует Денис Савин с необычной яркой внешностью и таким же необычно высоким для балета ростом. Как это нередко бывает, харизма артиста не может не перейти на его персонажа, - и для зрителя это подарок. Грушницкий, поначалу волочащий простреленную ногу, точно подбитое крыло, опираясь на палку и придерживая длинную шинель, скрывающую его великолепную фигуру, вдруг преображается, откинув все лишнее. Конечно же, он уже влюблен в Мери, и потому парит по сцене, расправив вновь выросшие крылья. Но Печорин уверен: что-то случится между ним и его другом; полет Грушницкого обречен. Две молодые, прекрасные женщины, белый и черный лебеди, первая робкая любовь и любовь давняя, вдруг вновь воспламеняющаяся, - Мери и Вера, самой судьбой вовлеченные в печальный треугольник. Анастасия Сташкевич, танцующая Мери, похожа на Галину Уланову в партии Жизели не только чисто внешне, но и в плане эмоциональной интерпретации своей героини. Вот она веселится, как ребенок, на балу, предпочитая Грушницкому его честолюбивого соперника; и одна из самых тяжелых, сильных сцен спектакля: обманутая, униженная Мери с потерянным потухшим взглядом и странной, отрывистой, больной пластикой, - это Жизель, сошедшая с ума после измены принца Альберта. Бесспорно, Анастасия Сташкевич по праву является примой Большого. И черная птица Вера - Дарья Бочкова - она выразительна настолько, что танцует письмо Веры к Печорину, исполняемое оперной певицей здесь же, на сцене. Вера становится своеобразным проклятием для героя, его "черной меткой". Эта неверная, несчастная женщина будет наблюдать саму дуэль и услышит выстрел - выстрел, поставивший окончательную точку в их связи с Печориным. В финале все три героя подводят итог в совместной, общей вариации: наш Печорин эгоистичен, амбициозен, тщеславен и ревнив. Он намного больше разрушает, нежели создает, и делает это походя, не задумываясь о последствиях в своей жизни и жизни причастных к нему людей. Главная темы Судьбы звучит отчетливо и емко во всех трех новеллах, чего бы она ни коснулась - любви, дружбы, уважения, сострадания. Наверное, боясь "обмануть" судьбу, можно защитить себя самого от элементарной ответственности и понимания близких тебе людей, которого у Григория Печорина, увы, не было.
Elena: "Все начинается с любви. Продолжение" в Доме музыки "Импровизировать может лишь тот, кто знает роль назубок", - вот Аверин и импровизирует, безупречно владея своей ролью в своем же даже не спектакле - шоу. Да-да, шоу, потому что феномен долгожительства его моноспектакля в том, что один актер своим видением и ощущением самых разных сторон жизни может выразить и различные творческие жанры, составляющие его спектакль. Ведь в конечном счете весь смысл элементарного заучивания текста в том, чтобы, как ни парадоксально, "забыть его и произносить так, будто слова только что пришли тебе в голову". Так вот эту сентенцию английской актрисы Гленды Джексон можно с успехом применить ко всему тому, что делает на сегодняшний день Максим Аверин; причем со всеми составными частями моноспектакля: со стихами, с собственными репликами, сценическими движениями и даже мимикой на лице. Импровизация с последней достигла такого уровня, что в отдельных акцентах слово оказывается излишним, - пантомима лица с полным правом его вытесняет. Пришла на ум строчка из Катарины Султановой: "Мимолетные взгляды лелею наперечет..." О, в выражениях и переживаниях эмоций у артиста недостатка нет; они выплескиваются через край и их всегда хватает на всех сидящих в зале, - именно потому, что каждый раз в них присутствует что-то особенное, что-то новое, что заставляет прислушаться и приглядеться к казалось бы давно знакомым вещам. Что-то остается, а что-то уходит из репертуара, освобождая место для новых авторов и побуждая фантазию актера для поиска новых ощущений и смыслов. В этом плане Максим очень эмоциональный и актер и человек; в нем мгновенно откликается переживание истории, которую он рассказывает, и оно, в свою очередь, способно заразить собою зал. Вот этот посыл своего отношения к чему-либо наиболее нагляден и ценен, ведь он помогает понять того или иного поэта, стихи которого ты слышишь, а в отдельном случае прочитать их совершенно по-иному. И все же одна печалька у меня есть, да что там - печалище. Ибо не слышно больше "Флейты-позвоночник", более того, Маяковского вообще. Конечно, это касается настроения и желания артиста и вряд ли вкусовщина зрителей может что-либо изменить. Но какая была "Флейта"! И ведь ни по проблематике, ни по красоте, да что там - по исполнению-проживанию - этот шедевр Маяковского ничуть не уступает "Балладе" Кочеткова. Остается лишь сожалеть. Театр и кино - две разные профессии артиста, о которых он рассуждает, рассказывая о нюансах того и другого. Но главное отличие определил для них Ричард Бёртон: "В кино ты - марионетка, на сцене ты - босс". Ох, вернее и не придумать. В кино тебя делают и эксплуатируют, на сцене ты сам делаешь себя, а заодно и публику в зале. А если учесть, что "каждый зритель приносит в театр свою собственную акустику", так или иначе влияющую на работу актера вживую, то становится очевидным, насколько важно не просто установить контакт со зрителем, но и повести за собой, всецело завладев его вниманием. ...А ведь Евгений Евтушенко отвечает на вопрос Максима, когда тот спрашивает самого себя и рассуждает, кто заменит его на сцене, когда такой момент настанет. "Уходят не люди - уходят миры" - с такой любовью к человеку и попыткой понять его противоречивый, сложный внутренний мир поэт со всей его мудростью не только заведомо прощает нам неизбежные ошибки, но и считает жизнь каждого из нас уникальной и неповторимой. Он убежден: любой путь простирается к свету.
Ирината: Лицедей. Табакерка. 12.10.2018. История ходит по кругу. Когда-то давно (кажется, в 2002 году) молодой режиссер Миндаугас Карбаускис поставил на сцене Табакерки «комедию, которая на самом-то деле трагедия, или наоборот» про актера государственных театров Брюскона, который на протяжении почти трех часов сценического времени собирается играть в захолустном городке Утсбах (280 жителей!) пьесу собственного сочинения (не сыграет). Спустя 16 лет я наконец-то «выловила» спектакль (он идет сейчас очень нерегулярно) на сцене Маяковки — театра, который уже несколько лет возглавляет маститый режиссер Миндаугас Карбаускис. Вот так. Идут годы, и даже десятилетия — а Брюскон все репетирует комедию собственного сочинения «Колесо истории», и всё никак не может ее сыграть. Будь моя воля, я бы приглашала на этот спектакль актерских поклонниц из числа тех, кто фанатично выстаивает в уме долгую и счастливую жизнь с нервно-изысканным Гамлетом или благородным Атосом. Ну, просто чтобы посмотрели, какова она — изнанка изысканности и благородства и на какой куриной лапше и кровяной колбасе на самом деле строится театральный романтизм. Конечно, фанатки не поверят: ведь их герой — именно Герой и на сцене, и вне её. А вот этот самый Брюскон — что-то невнятное, непонятное и даже противное. А на самом деле — всё так и есть. Конечно, в пьесе и в спектакле ситуация несколько утрирована, да и «брюсконы» театральные — они все разные, со своими личными странностями и заскоками... Я уже много лет возле театра, совсем близко от линии рампы, и даже позволяю себе иногда перенести через нее ногу туда, в «волшебный мир кулис»... И тут же бегу обратно, в зал: «Я лишь зритель. Это разумней» (с). Потому что процент моего внутреннего безумия явно недостаточен, чтобы соответствовать тому, что там происходит. Ну, например (это я к спектаклю возвращаюсь) начинает трактирщик рассказывать заинтересованному Брюскону свою историю, и тот внимательнейше слушает... до тех пор, пока сначала зрители, а потом и расказчик не понимают, что лицедей не услышал (не захотел услышать) ни слова. (Потом, когда выйдет жена трактирщика, это неслышание и неслушание будет еще утрировано). Лицедею все равно, перед кем ему сыграть себя добрым, искренним, любящим — и вот он уже путает партнеров, обещая не дочери, а сыну покупку бального платья. Он потрясающе отыграл эту искренность; а то, что партнер не подхватил... так то вина партнера — дебила и антиталанта. Или — попробуйте не сказать актеру, что он гениален. Это надо долбить раз за разом. И это не только про то, как он играет на сцене. Это — как он одевается, смотрит, смеется, ест лапшу... Малейшее отклонение, например, на актерское «провальный был сегодня спектакль» нельзя ответить: «да, нынче что-то не на все сто» - из многолетнего друга вы превратитесь в персону нон грата... Или бесконечные перестановки реквизита, пробы голоса и интонаций... ох, не дай бог назвать лучшим действительно хорошее, но лицедею не нравящееся... Но самое главное: мне сейчас хором возразят все лицедеи. Мол, всё не так, да мы другие, это не про нас... Да-да-да, обязана подтвердить я: конечно, это не про вас. Это про... так против кого вы сейчас дружите? Да-да, это исключительно про него/про нее. Андрей Смоляков, играющий актера государственных театров Брюскона — потрясающий. И Брюскон его — тоже потрясающий. Потому что то, как он играет на немногочисленных партнеров (трактирщик с женой, супруга Брюскона и его дети) — это Театр наивысшей пробы. В котором утрировано, и в то же время доведено до гениальной точности каждое движение, каждый взгляд, каждая интонация... Все прочие на сцене, сколь бы хороши они по факту ни были, воспринимаются Артистом в лучшем случае, как спарринг-партнеры. А чаще — как боксерская груша, на которой отрабатываются удары... то есть — движения, взгляды, интонации. Правда, тут вот в чем проблема: лицедей настолько уходит в оттачивание своего внутреннего совершенства, что всё больше теряет связь с обычной, сиречь нормальной жизнью. В бездонную кроличью нору своей души он пытается затянуть и окружающих... а может, все эти бесконечные репетиции имеют обратный смысл: убрать у других естественность, пусть будут только более-менее глупыми тенями про себе, Великом. Но ведь однажды спектакль не состоится. Или провалится. Это было бы смертью, если бы рядом не оказывались те, в ком души не только лицедейские, но и человеческие.
Ирината: «Коварство и любовь» Малый Драматический Театр (Спб). 16.10.2018. Генеральная репетиция. Спектакль привезли в Москву не в первый раз. Сейчас - для участия в спецпроекте «ДАТЫ» внеконкурсной программы фестиваля «Уроки режиссуры», в рамках «Биеннале театрального искусства 2018». Означенная ДАТА — юбилей написания пьесы... и тут я немного не поняла: в этом году пьесе «Луиза Миллер», позднее получившей название «Коварство и любовь», исполнится 234 года... как-то, согласитесь, не совсем юбилей... Впрочем, это всё ерунда. Главное: спектакль привезли из Северной Столицы, и на протяжении трех вечеров москвичи смогут получать удовольствие от ее просмотра. Собственно говоря, писать текст, приглашающий это сделать, смысла нет: все билеты проданы, спектаклю обещан аншлаг и переаншлаг. Это прекрасно и совершенно закономерно, ибо постановка очень хороша. Многословная и многостраничная глыба пьесы Шиллера при постановке в МДТ существенно сокращена, спектакль идет без антракта, всего два с половиной часа. При этом в него добавлены фрагменты текстов Руссо и Бисмарка (последний завершает спектакль). Постановка легкая, воздушная, очень красивая. И страшная. Замечательная сценография Александра Боровского. В три цвета: белый, черный и этакая изящная бежеватая сепия — человеческие тела и дерево. Только в самом конце будет бордовый лимонад, которым Фердинанд (Д.Козловский) отравит Луизу (Е.Тарасова) и который потечет по скатерти, кроваво марая ее белизну. Пустое пространство, и только на заднике перекрестье реек, традиционного оформления бюргерских домов в Германии. Низкая дверца. Потом появится стол, за который присядет Луиза с книгой, и на который даже не вспрыгнет — взлетит Фердинанд, чтобы слиться с юной возлюбленной в долгом поцелуе. Красота и блаженство... Потом леди Мильфорд (К.Раппопорт) скажет, что разрушить чужое блаженство — это тоже блаженство. Впрочем, блаженство и красоту первой сцены начнут разрушать сразу. Отец Фердинанда (И.Иванов) скажет своему секретарю (И.Черневич), что любовь — любовью, это хорошо, и он даже примет здоровенького и красивенького бастарда — но сын должен жениться, исходя из политических соображений, дабы укрепить положение своего папы при дворе. Этакое коварство... Но тут происходит странное. И коварства никакого не нужно. Ибо первая, светлая и свежая любовь — так и есть, замечательно... Но когда появляется ослепительно прекрасная леди Мильфорд, что, как бабочка, под серебристый звон словно бы перелетает с цветка на цветок, да еще рассказывает юноше свою печальную историю... Ну, да: любовь любовью, но если перед тобой не просто богатая содержанка, а - «царская порода в ней видна», то почему бы не предложить даме свое мужское утешение? Ну, конечно, и прежней привязанности изменять негоже. Я вот подумала: что это за всем сердцем влюбленные в своих женщин мужчины (все эти арбенины, фердинанды, отелло), которые готовы по пустяшному поводу, полунамеку, невнятному навету уничтожить свою любовь. Физически уничтожить. И погибнуть потом самим. То есть сомнения в дамах у них появляются , враз и навсегда перечеркивая всё, словно бы Богом данное прекрасное, что было до страшного момента псевдоизмены. А дальше банальное «так не доставайся же ты никому»... вот она, любовь, которая страшнее самого страшного коварства. Правда, бедняга Луиза была связана клятвой молчания и не могла рассказать Фердинанду, что письмо было написано ею вынужденно, с целью спасти жизни отца и матери... Да. Отца (С.Курышев), который, лишь увидев пачки денег, сразу забыл и о гордости, и о чести, и о родительской любви. Ведь ясно же, что рядом с его дочерью, усмехаясь, стоит страшная беда... Куда там: вот оно, безразмерное счастье, в этих бумажках. А дочь... авось, обойдется. И только маленькая старушка-мать (Т.Шестакова), которая пытается на коленях молить о милости, а потом уходит в слезах и отчаянии, понимает непоправимость ситуации... Может, это и есть — любовь, без малейшей примеси коварства? В пьесе Шиллера любовь и добро по всем фронтам побеждают злое коварство — хоть и оплачена эта победа гибелью двух красивых молодых людей. В спектакле же... Нисколько не пристыдит Луиза своим красноречием леди Мильфорд. Слова, конечно, произносятся правильные... но что значат все эти слова, слова, слова, когда одной из них лежать, отравленной злым ядом, а второй — под звон колокольчиков порхать, легким взмахом изящной ручки призывая к себе кордебалет поклонников? И не нужно господину фон Вальтеру никакое предсмертное прощение от сына: служебная лестница, ведущая вверх, да благосклонность имеющих власть... что еще нужно для долгой и счастливой жизни. Так и получается, что коварство однозначно побеждает. И жизнь продолжается — с танцами, речами, охапками цветов, вином в бокалах... А любовь... Вот она, на авансцене. Умершая. Навсегда. Печально это... Но какой же красивый и изящный спектакль!.. Фото: Александр Иванишин
Ирината: Где мы? ∞ ! … Театр Сатиры. 24.10.2018. Очень неплохой спектакль. И в то же время очень неровный. При этом тут не просто мое зрительское «ах, как смешно», а потом в сердечный спазм и слезы. Такое в спектаклях бывает и мне очень нравится. Тут было другое. Вот он — хохот, вот они — слёзы. А потом сразу — долгое и запутанное «никак». Я стала смотреть, кто автор пьесы, дабы предъявить ему претензии. Оказалось — Родион Овчинников и текст написал, и перевел его на сцену. (Мог бы еще и сыграть — хотя бы доктора; хороший же актер был, я помню). Если работа режиссера почему-то, по моему мнению, не соответствует авторскому замыслу, я могу вздохнуть и вытащить текст на первый план, залатав им дырки постановочного несовершенства. Бывает наоборот: пьеса не самая сильная, а хороший режиссер такоие скрытые смыслы в ней находит — загляденье. Здесь же получилось «каждый слышит, как он дышит, не стараясь угодить». Неоткуда было взять что-то и добавить, а из авторско-режиссерской задумки слова и не выкинешь. Плюс — поставлен спектакль на одного определенного человека — Александра Ширвиндта, с расчетом на его органику и харизму. Вот тут все хорошо получилось. Ширвиндт — актер прекрасный, и его старый клоун Зарайский хорош до невозможности (в равный плюс ему — Слава Зарайский/Федор Добронравов; все прочие, включая звезду- Александра Олешко смотрятся откровенным фоном). Ну, в общем, посмотрела я на личное видение нашего мира глазами Родиона Овчинникова. В чём-то я ним совпала, и это было хорошо. Где-то он, словно парка, по новому сплел линии жизни и судьбы, удивил и порадовал. Но в чем-то я с ним совсем не сошлась, оттого вот это хорошее, удивительное и радостное тонуло в «ну и что? заканчивайте, что ли»... Прочла я тут, что автор/режиссер человек сильно верующий, и даже богословские курсы аж в Мюнхене закончил... Я таких университетов не кончала. И часть тем была подана с такой точки зрения, что вызвала у меня отторжение. Так что расстраивалась я на спектакле почти столько же, сколько ему радовалась... Но радовалась я очень интересному посылу, который, как показалось, в постановке присутствовал. А именно - «ВЕСЬ МИР ТЕАТР, И ЛЮДИ В НЕМ АКТЕРЫ». Разные актеры. Звезды и звездульки разнообразной величины. Спившиеся гении. Позабытые кумиры прежних лет. Кто-то постоянно сомневается в своем таланте. Кто-то, несмотря на бездарность, к звездной славе пытается прорваться... Действие в нашем театре вроде бы идет по плану, давным-давно кем-то написанному. И вдруг — вот те раз! - такое может приключиться («накладки» - они случаются), что и поверить трудно. Вот, скажем, стоит ли удивляться, что Андерсен в гости к Диккенсу пришел... Нет-нет, это, как говорится, «другая сказка». Но почему бы вдруг не встретиться с Гоголем или, например, Гольдони? Вполне возможно: мы когда их читаем, словно бы беседу ведем... а то еще и спорим. Из двух фраз, написанных для тебя судьбою, может получиться хорошая роль. Или — когда ты активен, подвижен, знаменит, окружен массой людей — не одинок ли ты в этот момент до боли?.. В общем, есть в этой жизни-театре над чем посмеяться, и погрустить, и задуматься... Вот только автор словно бы дергает меня за рукав: мол, не о том думаешь, надо о другом. А я о другом не хочу. Ну, не интересно мне это другое, даже если на этом настаивают. Ну, ладно. Спектакль-то и вправду очень неплохой. Как же я смеялась, когда в рыбалку, устроенную пациентами посреди больничной палаты, вклинился еще один человек... нет, не человек даже, а дух (тело в коме, но ведь это скуууучно). И какое было удивление, когда новоприбывший обнаружил: рыбалка-то не зимняя, а вполне себе летняя. И рыба прикормлена — больничной кашей. Но и погрустила я — это когда к героям приходят их матери — каждая со своим рассказом, со своей любовью к сыновьям. А уж когда строки Бродского прозвучали про время, которое тихой сапой убивает маму с папой... ой... тут я всерьез заплакала. А это же хорошо, когда ты вот так в театре — и смеешься, и плачешь.
Ирината: Знакомство с оркестром. МАМТ. 28.10.2018. Я с удовольствием послушала в очередной раз «Петю и волка» С.Прокофьева. И с еще большим удовольствием узнала, что в «Карнавале животных» К.Сен-Санса этих самых животных намного больше, нежели думалось мне. Правда, самое большое удовольствие для меня было присутствие на сцене Евгения Редько, не только читавшего вводный и пояснительный текст, но и, по факту, сыгравшего перед сидящими в зале и Петю, и Птичку, и Кошку, с Слона (катающего на себе девочку), и Черепаху, и даже гремящих костями «Ископаемых». Тут я с приятностью вспомнила все известные мне роли артиста в детско-малышовых постановках РАМТа — тогда это было отлично; впрочем, как и сейчас. «Знакомство с оркестром» в МАМТ интерактивное, дети (да и взрослые) с удовольствием принимают участие непосредственно в действии. А сколь был хорош финал, когда Евгений Редько повел за собой целый хоровод детишек, кажется, превратившихся на эти минуты в веселых звериков! Так что время провела очень хорошо. Из плюсов: встретилась с Е.Редько (и спасибо артисту за приглашение!); очень его уважаю как актера и как человека... если честно — скучаю, когда долго его не вижу. Еще: послушала хорошую музыку. Еще: познакомилась с оркестром — не только малым детишкам, но и мне, очень взрослой тётеньке, нужно рассказывать и объяснять, как называется тот или иной инструмент и как он звучит. Прекрасные слоны-контрабасы. Лучшие в концерте — зря контрабасист, герой Зюскинда, «наезжает» на этот свой любимо-нелюбимый инструмент, он чудесно звучит. Из минусов... Всё-таки если театр объявляет приемлемый возраст зрителей 6+, от него и надо отталкиваться родителям. Детишки, которые чуть крупнее горошины, и сами мало что воспринимают, и другим мешают это делать. Но — родителям этого (по крайней мере, до первого, не слишком удачного выхода в театр) не объяснишь... Как и то, что - раз уж ты решил «окультурить» малыша, хотя бы объясни ему, где вы проведете день выходного, что там ожидает и как к этому надо себя подготовить. Ну и — меня так воспитали, что мне стыдно было и в раннем возрасте выглядеть глупой: я должна была мысленно семь раз отмерить то, что хочу сказать, и только потом резать словом. У других всё это не так, потому серое, громко кричащее животное с большими ушами определяется из зала даже не зайцем, а... крысой. Единственное, на что надеешься — может, не хотят слышать только слова... Вдруг музыка «проймёт»? Впрочем, спасибо Музыкальному театру за отличную идею приобщения детей к классической музыке. Спасибо оркестру и дирижеру... нет, даже не так: спасибо ОЧЕНЬ ТЕРПЕЛИВЫМ оркестру и дирижеру. И Евгению Николаевичу Редько — спасибо огромное!
Ирината: «Цыганский барон» Мосоперетта. 01.11.2018. Почти как у Бабеля: «Я шел по Нежинской улице, мне бы повернуть на Дворянскую, чтобы попасть к Загурскому, вместо этого я поднялся вверх по Тираспольской и очутился в порту». Так и я вчера: вышла с работы в полной уверенности, что окажусь дома (лечиться и спать), но... Но почти внезапно для себя села в поезд метро, идущий в противоположную сторону и очутилась — в Театре оперетты. «Цыганского барона» в Мосоперетте, как ни странно, поставили в первый раз. Для меня сюжетные перипетии были внове, а вот музыка... Когда моему отцу приходила охота опускать пальцы на клавиши пианино, он почти всегда играл попурри из «Цыганского барона», и в завершении всегда пел из арии Баринкая: «Да! Прошло много лет, я объездил весь свет, но нигде — верьте мне — не был счастлив вполне»... Пел он, конечно, не так, как вчера М.Катырев... он пел лучше: ведь это ПАПА... и не в голосе дело. Но, в общем, Шандор Баринкай в нашей семье был не совсем посторонним человеком. Я имею в Мосоперетте некоторые предпочтения по исполнителям. Вчера прибежала в театр, предварительно не изучив составы, в идеале кой на каких ролях предпочла бы иных артистов... Но, в общем, ничего страшного. Очень хороши М.Катырев (Баринкай) и А.Маркелов (Калман Запан). А уж Д.Шумейко (Корнеро) и Е.Ионова (Чипра) — это вообще мои большие зрительские радости. Пересказывать сюжет смысле нет. Это абсолютно классическая оперетта с прекраснейшей музыкой Штрауса. Там есть пара романтичных героев-любовников, молодой парой, которая тоже в финале подойдет к свадьбе. Есть комические персонажи. В либретто вставлены «актуализушки» и публика радуется и тексту о программе реновации свинарников, и (особенно) упоминанию изменения пенсионного возраста. Декорации подвижные и они, что хорошо, не мешают действию (иногда, правда, «монументальные» ограды начинают двигаться от малейшего толчка — зато та же самая ограда хорошо работает в сцене драки между цыганами и поселянами). Костюмы. Мне очень нравится, что, когда в Оперетте шьются одёжки для кордебалета и хора, они делаются в одной стиле — но изменения небольших деталей уводит от разнообразия. Костюмы цыган здесь как раз выдержаны в сдержанной черно-красной, с небольшим добавлением «золота» гамме. Зато прочие персонажи... Зупан ходит в розовом камзоле и парике с а-ля свинной хвостик. Корнеро — в густо оперенной шляпе, скрывающей большую лысину — а мундир какой, шикарно расшитый! Селяне (те, что ухаживают за большим свинством Зупана) даже двор метут в расшитых народными узорами фартуках и больших венках из полевых цветов. А уж когда появляются гусары во главе с краснопёрым командиром Омонаем (В.Иванов)... Гусары все такие бравые, красноштанные... В общем, когда в город входят гусары, все девушки начинают танцевать только с ними и для них. И есть большое подозрение, что через год в каждой <австро-венгерской> избёнке народится по ребенку. Короче: всем любителям классической оперетты рекомендую. По крайней мере для меня — вчерашний просмотр «Цыганского барона» был намного лучше, чем банальное «лечиться и спать».
Elena: "Альцина" в Большом театре Не буду оригинальной, сказав, что "Альцина" оказалась увлекательной пикантной эротической сказкой для взрослых, - ни много ни мало именно такой ее создала мастер барочных опер Кэти Митчелл. Я очень хорошо поняла и приняла ее руку: ведь чтобы максимально заинтересовать сегодняшнего зрителя сюжетом и стилем оперы 18 века, нужно изрядно постараться, - и здесь в помощь американскому режиссеру была не только ее собственная фантазия, но и сама музыка Георга Фридриха Генделя, - потому что все увиденное на сцене изумительно сочеталось с ней. Конечно, видя, насколько свободна Кэти Митчелл в трактовке самого автора, не удивительно, что ее подчас называют "вандалом"; однако в итоге ее спектакль получился наполненным очень правдивыми человеческими отношениями, что называется "сказка - ложь, да в ней намек". Эта постановка Большого - совместная с Международным оперным фестивалем в Экс-ан-Провансе, поэтому и творческий коллектив получился интернациональным, от режиссера до дирижера и исполнителей, что дает возможность услышать оперные голоса разных школ: американской, австралийской, швейцарской, сербской, итальянской. Хизер Энгебретсон, малюсенькая, миниатюрная, похожая, скорее, на цирковую девочку на шаре, нежели на оперную диву, - но какой оказывается волшебница Альцина, превращающая пленников своего острова в диких зверей! В одного из них - Руджеро - она влюбляется и оставляет ему человеческий облик; так вот вся эта колдовская любовь с невероятным желанием и самыми разными изысками обыгрывается на огромном ложе в будуаре Альцины в течение всего действия, и это не случайно. Именно физическая, телесная, животная (!) близость характеризует влечение и симпатию женщины-ведьмы к простому смертному. И режиссер, по сути, противопоставляет и сталкивает два типа вечных отношений: физических и духовных. Ведь смысл своей любви Альцина видит исключительно в тех нескончаемых ласках, которые она неистово дарит Руджеро, и требует от него взамен того же самого. В противовес ей на сцену выйдет Брадаманта, невеста Руджеро, под видом мужчины прибывшая на остров в поисках пропавшего любимого. А что может быть сильнее преданного сердца? Ничего. Ведь в итоге даже любовь самой Альцины лишает ее колдовского дара, служащего ей и ее сестре Моргане сильнейшим орудием для сохранения собственной молодости и красоты, которые им жизненно необходимы для удержания своих мужчин - Руджеро и Оронта. Превращение двух старух со сморщенной кожей, седыми волосами и медленной, заторможенной и шаткой походкой происходит постоянно и очень синхронно: из своих келий с правой и левой сторон сцены они попадают в объятия любовников уверенными, сильными королевами, не терпящими поражения и отказа. В этом ключевом превращении режиссер очень точно говорит о характере женской психологии: жаждущие любви, они готовы на многое, ибо хорошо знают, что такое одиночество и страдание. А потому в итоге, когда Брадаманта вызволяет Руджеро из опутавших его колдовских сетей, подобно Герде из сказки Андерсена, сестер становится чисто по-человечески жаль: потеряв все, они займут места своих бывших жертв, пополнив некогда богатую коллекцию звериных экспонатов. Хизер на сцене - это своего рода оперная Бьорк в лучшем ее воплощении. Ее сопрано дотягивается до такой высоты, что захватывает дух: ты буквально поднимаешься вместе с восходящим голосом, для которого не существует верхнего предела. Певица демонстрирует управление им в самых разных "неудобных" положениях: сидя на коленях, лежа на спине, оседлав партнера, в конце концов извиваясь на полу. Последний, наиболее драматичный пик ее завершающей арии: Альцина понимает, что потеряла Руджеро, и потеря эта оказывается для нее невосполнимой. У Анны Аглатовой - Морганы - тоже чистейшее сопрано, но не такое высокое; однако тембр мягкий и бархатный, что очень выгодно и гармонично связывает его с сопрано Альцины: у сестер есть совместные арии. И как же кстати приходит истинная молодость в лице верной Брадаманты - Катарины Брадич и ее меццо-сопрано, выделяющимся более низкими, глубокими нотами. Ну а если к голосу прибавить внешнюю фактуру и артистизм оперной певицы, - результат налицо: любовь побеждает все чары, все преграды, и причем побеждает очень убедительно. И наконец скажу о контратеноре - Дэвиде Хансене, поющем партию Руджеро. Это редкий мужской голос в наши дни, по высоте практически вплотную подходящий к женскому и весьма распространенный в барочной опере времен Генделя. Однако если сказать, что он сродни сопрано, то это совсем не так; все же качество и тембр за счет анатомии иные, и это ясно улавливаешь. Но к чему вся эта градация, когда получаешь удовольствие от всего этого певческого ансамбля вкупе с музыкой! Конечно же, стиль барокко - и в оркестре солируют гобой и клавесин, характерные инструменты 18 века, которыми виртуозно владел сам композитор. Повторюсь, что несмотря на вольную, дерзкую версию Кэти Митчелл, эта старинная музыка слилась со всем, что происходило на сцене: и с голосами, и со всем режиссерским и актерским действием. Совершенно обаятельнейший Андреа Маркон, управляя и оркестром, и ариями, и хором, приковывал внимание не меньше, чем артисты на сцене. И невозможно закончить впечатления об этом спектакле, ничего не сказав о его декорациях, пленяющих мгновенно, едва поднимается занавес и ты попадаешь в утонченные, таинственные, сложно сконструированные владения Альцины, - вот так без предисловия, без всякой увертюры, присущей началу оперы. Собственно, чудеса и магия затем начинаются также внезапно и не заканчиваются до самого конца.
Ирината: Гамлет. Реж. Ю.Бутусов. Театр им. Ленсовета. Гастроли на сцене РАМТ. Я ездила в Питер на прогон «Гамлета», так что вчера повторяла просмотр. В 2017-м написала про общие впечатления. Буквально на следующий день, перемалывая в жерновах извилин впечатления, подумала, что писать надо было про другое и о другом. Я хорошо знаю, как удивляет и даже смешит наше зрительское восприятие тех, кто причастен к созданию постановок. Но это всё мой личный взгляд... и если он не совпал с режиссерским, то либо я полная дура, либо создано произведение многослойное, в котором узор может меняться, как в калейдоскопе, и зависеть от угла зрения. Вот первый «Гамлет» от Бутусова, игравшийся в МХТ. Конечно, его можно было смотреть, как «неладно что-то в Датском королевстве», хотя финал, с общей гибелью героев под выплески ярких конфетти наводил на мысль, что это всё «театр, всего лишь театр». Я же смотрела спектакль об изначально дружном и равноправном существовании очень неординарных людей... Потом всё изменилось, и один из них, переступая через упавших, вырвался в первачи (а у Высоцкого, кстати, рифмуется «первачи» и «палачи»); второй пристроился рядом; третий начал пытаться что-то исправлять... Но весь мир, державшийся на изначальной дружбе и равноправии, встал дыбом, потом рухнул — и придавил собою и правых, и виноватых. В Ленсовета Юрий Бутусов выпустил «Гамлета», незадолго до премьеры став в первый раз отцом. Уверена, что он не мог не думать о судьбе своего ребенка, и вместе с этим — о судьбах всех детей, которым приходится выживать в нашем безумном, безумном, безумном мире. Выживать, и сохранять честь и достоинство, развивать ум и талант тогда, когда на каждом шагу их ждет «плевок в достоинство из недостойных уст». Вот — в буквальном смысле этого слова ЗОЛОТОЙ, нежный и избалованный ребенок в одночасье узнает, что «всё неладно в королевстве Датском», что любимый отец, опора и надежда, убит. Что отчим, по свойски сажающий к себе на колени, не только хам и пьяница, но и убийца. Что мать, сколь не швыряй в нее правдой, равнодушно возляжет с новым мужем на засаленные простыни. Что прекрасная родина превращена в пункт сдачи стеклотары (и даже Офелия утонет в посверкивающих волнах из пустых бутылок). Что друг на самом деле — не друг и не враг... а так (и ты, кстати, этого «а така» равнодушно отправляешь на смерть, хотя тот виноват лишь в том, что совсем не хотел, а вот попал «в запендю»). Золото платья сменяется джинсами невнятного цвета, и голову можно совсем не мыть... А где же спасаться? Если только - «наши мертвые нас не оставят в беде, наши павшие как часовые». Те, кого уже нет, но кого хранит глубокая, как колодец, память, придут к тебе в тот момент, когда стоишь на краю — и, по сути, спасут: покатают на закорках, ласково погладят по голове... Может, только эта память и даст тебе, плачущему от бессилия, силы идти — и сражаться. Офелия... Девочка, у которой отобрано всё, даже пол, превращенная в механическую куклу-робота — братом, который боится быть ласковым и добрым; хлопотуном-отцом, суетливо, словно таракан, мечущимся по столу. Девочка, которая, только сойдя с ума, вернулась к себе, настоящей — и ах, как славно они с братом сидели бы рядом на берегу реки и счастливо улыбались друг другу... Если бы знать... *** А в общем, спектакль хорош тем, что он многослоен и дает возможность смотреть его по-разному. И разное видеть. Прекрасные работы актеров (все, без исключения, отчаянно хороши). И можно просто любоваться происходящим на сцене, а можно глубоко задуматься: почему тот или иной персонаж в ту или иную минуту времени делает и говорит ВОТ ЭТО. (А лучше всего, конечно, это совмещать). Костюмы... Можно удивляться странности и невнятности. Но вот — Гамлет беседует с матерью, и тут же, напротив друг друга, расположились Призрак и Клавлий. Первый — истый царедворец, весь в белом. Второй — в какой-то черной робе... Но не говорите, что только Гамлет видит отца: мать следит за ним взглядом, а отчим... в следующей сцене он мимикрирует, переодевается «в правителя». И тоже появляется на сцене в белом костюме. А как работают свет и — тени! Особенно хорошо, когда тень ОТЦА ведет рядом с собой двух ребятишек — наверняка счастливых. Так что, как ни крути, спектакль этот надо бы смотреть и пересматривать. Чтобы в очередной раз попытаться сложить из фрагментов постановки полноценный (лично для меня) паззл. А еще — спектакль настолько ярок и мощен, что хотелось бы почаще купаться в его энергетических волнах. Но, увы: Питер хоть и близок, а, как локоток, его не укусишь (точнее, иногда изворачиваешься... но редко).
полная версия страницы