Форум » Позитив! » Хорошие стихи. ЧАСТЬ 16 » Ответить
Хорошие стихи. ЧАСТЬ 16
Administrator: Хорошие стихи. Часть1 Хорошие стихи. Часть 2 Хорошие стихи. Часть 3 Хорошие стихи. Часть 4 Хорошие стихи. Часть 5 Хорошие стихи. Часть 6 Хорошие стихи. Часть 7 Хорошие стихи. Часть 8 Хорошие стихи. Часть 9 Хорошие стихи. Часть 10 Хорошие стихи. Часть 11 Хорошие стихи. Часть 12 Хорошие стихи.Часть 13 Хорошие стихи. Часть 14 Хорошие стихи. Часть 15 Одна из самых популярных из тем форума в очередной раз начата "с нуля". А снова повторяю прежний текст... заменяя только текст стихов Гумилева: Есть темы, который из-за обилия в них информации "закрываются" на этом форуме стремительно... Например, Хорошие стихи. Ибо хорошей поэзии - российской и зарубежной, классической и современной - много. И мы находим в ее строчках созвучие нашим настроениям... Уже традиционно новую/старую темку начинаю со стихов Николая Гумилева. ПЕРСИДСКАЯ МИНИАТЮРА Когда я кончу наконец Игру в cache-cache со смертью хмурой, То сделает меня Творец Персидскою миниатюрой. И небо, точно бирюза, И принц, поднявший еле-еле Миндалевидные глаза На взлет девических качелей. С копьем окровавленным шах, Стремящийся тропой неверной На киноварных высотах За улетающею серной. И ни во сне, ни наяву Невиданные туберозы, И сладким вечером в траву Уже наклоненные лозы. А на обратной стороне, Как облака Тибета чистой, Носить отрадно будет мне Значок великого артиста. Благоухающий старик, Негоциант или придворный, Взглянув, меня полюбит вмиг Любовью острой и упорной. Его однообразных дней Звездой я буду путеводной. Вино, любовниц и друзей Я заменю поочередно. И вот когда я утолю, Без упоенья, без страданья, Старинную мечту мою - Будить повсюду обожанье. <1919>
Mila: Людские души - души разные, не перечислить их, не счесть. Есть злые, добрые и праздные и грозовые души есть. Иная в силе не нуждается, ее дыханием коснись - и в ней чистейший звук рождается, распространяясь вдаль и ввысь. Другая хмуро-неотзывчива, другая каменно-глуха для света звезд, для пенья птичьего, для музыки и для стиха. Она почти недосягаема, пока не вторгнутся в нее любви тревога и отчаянье, сердечной боли острие. Смятенная и беззащитная, она очнется, и тогда сама по-птичьи закричит она и засияет как звезда. (с)Вероника Тушнова
hi!: Вера Полозкова БОЛЬ Подарили боль – изысканный стиль и качество. Не стихает, сводит с ума, поется. От нее бессовестно горько плачется. И катастрофически много пьется. Разрастется, волей, глядишь, надышится. Сеточкой сосудов в глазах порвется. От тебя немыслимо много пишется. Жалко, что фактически не живется.
Mila: Шел Господь пытать людей в любови, Выходил он нищим на кулижку. Старый дед на пне сухом в дуброве, Жамкал деснами зачерствелую пышку. Увидал дед нищего дорогой, На тропинке, с клюшкою железной, И подумал: "Вишь, какой убогой,- Знать, от голода качается, болезный". Подошел Господь, скрывая скорбь и муку: Видно, мол, сердца их не разбудишь... И сказал старик, протягивая руку: "На, пожуй... маленько крепче будешь". Сергей Есенин
Mila: О, мой застенчивый герой, ты ловко избежал позора. Как долго я играла роль, не опираясь на партнёра! К проклятой помощи твоей я не прибегнула ни разу. Среди кулис, среди теней ты спасся, незаметный глазу. Но в этом сраме и бреду я шла пред публикой жестокой - всё на беду, всё на виду, всё в этой роли одинокой. О, как ты гоготал, партер! Ты не прощал мне очевидность бесстыжую моих потерь, моей улыбки безобидность. И жадно шли твои стада напиться из моей печали. Одна, одна - среди стыда стою с упавшими плечами. Но опрометчивой толпе герой действительный не виден. Герой, как боязно тебе! Не бойся, я тебя не выдам. Вся наша роль - моя лишь роль. Я проиграла в ней жестоко. Вся наша боль - моя лишь боль. Но сколько боли. Сколько. Сколько. (с) Белла Ахмадулина, 1961
Александра: САГА Ты меня на рассвете разбудишь, проводить необутая выйдешь. Ты меня никогда не забудешь. Ты меня никогда не увидишь. Заслонивши тебя от простуды, я подумаю: «Боже всевышний! Я тебя никогда не забуду. Я тебя никогда не увижу». Эту воду в мурашках запруды, это Адмиралтейство и Биржу я уже никогда не забуду и уже никогда не увижу. Не мигают, слезятся от ветра безнадежные карие вишни. Возвращаться — плохая примета. Я тебя никогда не увижу. Даже если на землю вернёмся мы вторично, согласно Гафизу, мы, конечно, с тобой разминёмся. Я тебя никогда не увижу. И окажется так минимальным наше непониманье с тобою перед будущим непониманьем двух живых с пустотой неживою. И качнётся бессмысленной высью пара фраз, залетевших отсюда: «Я тебя никогда не забуду. Я тебя никогда не увижу». Андрей Вознесенский, 1977
Александра: Простые, тихие, седые, Он с палкой, с зонтиком она,- Они на листья золотые Глядят, гуляя дотемна. Их речь уже немногословна, Без слов понятен каждый взгляд, Но души их светло и ровно Об очень многом говорят. В неясной мгле существованья Был неприметен их удел, И животворный свет страданья Над ними медленно горел. Изнемогая, как калеки, Под гнетом слабостей своих, В одно единое навеки Слились живые души их. И знанья малая частица Открылась им на склоне лет, Что счастье наше - лишь зарница, Лишь отдаленный слабый свет. Оно так редко нам мелькает, Такого требует труда! Оно так быстро потухает И исчезает навсегда! Как ни лелей его в ладонях И как к груди ни прижимай,- Дитя зари, на светлых конях Оно умчится в дальний край! Простые, тихие, седые, Он с палкой, с зонтиком она,- Они на листья золотые Глядят, гуляя дотемна. Теперь уж им, наверно, легче, Теперь всё страшное ушло, И только души их, как свечи, Струят последнее тепло. Николай Заболоцкий
Александра: Когда я просто на тебя смотрю, То за тебя судьбу благодарю. Когда твоя рука в моей руке, То всё плохое где-то вдалеке. Когда щекой к твоей я прикоснусь, То ничего на свете не боюсь. Когда я глажу волосы твои, То сердце замирает от любви. Когда гляжу в счастливые глаза, То на моих от нежности слеза. Как то, что чувствую, пересказать? Ты мне жена, сестра, подруга, мать. Не существует безупречных слов, Что могут передать мою любовь. И оттого , что рядом ты со мной, Я добрый, я хороший , я живой. Стих этот старомоден неказист И слишком прост, но искренен и чист. С улыбкой светлой на тебя смотрю, И жизнь, что вместе мы, благодарю. Эльдар Рязанов
Mila: ЛЮБЛЮ? Люблю?, не знаю может быть и нет, Любовь имеет множество примет, А я одно сказать тебе могу Повсюду ты, во сне, в огне, в снегу, В молчанье, в шуме, в радости, в тоске, В любой надежде, в любой строке и в любой звезде, Во всём! Всегда! Везде! Ты памятью затвержен наизусть И ничего нельзя забыть уже. Ты понимаешь? Я тебя боюсь, Напрасно я бежать, спастись хочу, Ведь ты же сон, тепло, дыханье, свет... Хочу прижаться к твоему плечу. Люблю?, не знаю, нет других примет! Вероника Тушнова
Mila: ДВОЕ У поезда, застыв, задумавшись - в глазах бездонно и черно, - стояли девушка и юноша, не замечая ничего. Как будто все узлы развязаны и всё, чем жить, уже в конце, - ручьями светлыми размазаны слезинки на её лице. То вспыхивает, не стесняется, то вдруг, не вытирая щёк, таким сияньем осеняется, что это больно, как ожог. А руки их переплетённые! Четыре вскинутых руки, без толмача переведённые на все земные языки! И кто-то буркнул: - Ненормальные! - Но сел, прерывисто дыша. К ним, как к магнитной аномалии, тянулась каждая душа. И было стыдно нам и совестно, но мы бесстыдно всё равно поворовски на них из поезда смотрели в каждое окно. Глазами жадными несметными скользили по глазам и ртам. Ведь если в жизни чем бессмертны мы, бессмертны тем, что было там. А поезд тронулся. И буднично - неужто эта нас зажгла? - с авоськой, будто бы из булочной, она из тамбура зашла. И оказалась очень простенькой. И некрасива, и робка. И как-то неумело простыни брала из рук проводника. А мы, уже тверды, как стоики, твердили бодро: - Ну, смешно! И лихо грохало о столики отчаянное домино. Лились борщи, наваром радуя, гремели миски, как тамтам, летели вёрсты, пело радио... Но где-то, где-то, где-то там, вдали, в глубинках, на скрещении воспоминаний или рельс всплывало жгучее свечение и озаряло всё окрест. И двое, раня утро раннее, перекрывая все гудки, играли вечное, бескрайнее в четыре вскинутых руки! Римма Казакова, 1974
Mila: ПОЭЗА СТРАННОСТЕЙ ЖИЗНИ Встречаются, чтоб разлучаться... Влюбляются, чтобы разлюбить... Мне хочется расхохотаться, И разрыдаться - и не жить! Клянутся, чтоб нарушить клятвы... Мечтают, чтоб клянуть мечты... О, скорбь тому, кому понятны Все наслаждения тщетны!.. В деревне хочется столицы... В столице хочется глуши... И всюду человечьи лица Без человеческой души... Как часто красота уродна И есть в уродстве красота... Как часто низость благородна И злы невинные уста. Так как же не расхохотаться, Не разрыдаться, как же жить, Когда возможно расставаться, Когда возможно разлюбить?! Игорь Северянин Февраль 1916
Mila: Марина Цветаева Хочу у зеркала, где муть И сон туманящий, Я выпытать — куда Вам путь И где пристанище. Я вижу: мачта корабля, И Вы — на палубе… Вы — в дыме поезда… Поля В вечерней жалобе… Вечерние поля в росе, Над ними — во́роны… — Благословляю Вас на все Четыре стороны!
Александра:
Александра: Смири гордыню - то есть гордым будь. Штандарт - он и в чехле не полиняет. Не плачься, что тебя не понимают, - поймёт когда-нибудь хоть кто-нибудь. Не самоутверждайся. Пропадёт, подточенный тщеславием, твой гений, и жажда мелких самоутверждений лишь к саморазрушенью приведёт. У славы и опалы есть одна опасность - самолюбие щекочут. Ты ордена не восприми как почесть, не восприми плевки как ордена. Не ожидай подачек добрых дядь и, вытравляя жадность, как заразу, не рвись урвать. Кто хочет всё и сразу, тот беден тем, что не умеет ждать. Пусть даже ни двора и ни кола, не возвышайся тем, что ты унижен. Будь при деньгах свободен, словно нищий, не будь без денег нищим никогда! Завидовать? Что может быть пошлей! Успех другого не сочти обидой. Уму чужому втайне не завидуй, чужую глупость втайне пожалей. Не оскорбляйся мнением любым в застолье, на суде неумолимом. Не добивайся счастья быть любимым, - умей любить, когда ты нелюбим. Не превращай талант в козырный туз. Не козыри - ни честность ни отвага. Кто щедростью кичится - скрытый скряга, кто смелостью кичится - скрытый трус. Не возгордись ни тем, что ты борец, ни тем, что ты в борьбе посередине, и даже тем, что ты смирил гордыню, не возгордись - тогда тебе конец. (с)Евгений Евтушенко
yanka: Марина Цветаева Под лаской плюшевого пледа Вчерашний вызываю сон. Что это было? - Чья победа? - Кто побежден? Все передумываю снова, Всем перемучиваюсь вновь. В том, для чего не знаю слова, Была ль любовь? Кто был охотник? - Кто - добыча? Все дьявольски-наоборот! Что понял, длительно мурлыча, Сибирский кот? В том поединке своеволий Кто, в чьей руке был только мяч? Чье сердце - Ваше ли, мое ли Летело вскачь? И все-таки - что ж это было? Чего так хочется и жаль? Так и не знаю: победила ль? Побеждена ль?
hi!: Марина Цветаева Хочу у зеркала, где муть И сон туманящий, Я выпытать — куда Вам путь И где пристанище. Я вижу: мачта корабля, И Вы — на палубе… Вы — в дыме поезда… Поля В вечерней жалобе… Вечерние поля в росе, Над ними — во́роны… — Благословляю Вас на все Четыре стороны!
Mila: Приходить к тебе, чтоб снова просто вслушиваться в голос; и сидеть на стуле, сгорбясь, и не говорить ни слова. Приходить, стучаться в двери, замирая, ждать ответа... Если ты узнаешь это, то, наверно, не поверишь, то, конечно, захохочешь, скажешь: «Это ж глупо очень...» Скажешь: «Тоже мне - влюблённый!» - и посмотришь удивлённо, и не усидишь на месте. Будет смех звенеть рекою... Ну и ладно. Ну и смейся. Я люблю тебя такою. Р.Рождественский, 1955
Александра: Еще недавно нам вдвоем Так хорошо и складно пелось. Но вот гляжу в лицо твое И думаю: Куда все делось? Но память прошлое хранит, Душа моя к тебе стремится... Так, вздрогнув, Все еще летит Убитая в полете птица. В.Фёдоров
Александра: ДАЙ БОГ! Дай бог слепцам глаза вернуть и спины выпрямить горбатым. Дай бог быть богом хоть чуть-чуть, но быть нельзя чуть-чуть распятым. Дай бог не вляпаться во власть и не геройствовать подложно, и быть богатым — но не красть, конечно, если так возможно. Дай бог быть тертым калачом, не сожранным ничьею шайкой, ни жертвой быть, ни палачом, ни барином, ни попрошайкой. Дай бог поменьше рваных ран, когда идет большая драка. Дай бог побольше разных стран, не потеряв своей, однако. Дай бог, чтобы твоя страна тебя не пнула сапожищем. Дай бог, чтобы твоя жена тебя любила даже нищим. Дай бог лжецам замкнуть уста, глас божий слыша в детском крике. Дай бог живым узреть Христа, пусть не в мужском, так в женском лике. Не крест — бескрестье мы несем, а как сгибаемся убого. Чтоб не извериться во всем, Дай бог ну хоть немного Бога! Дай бог всего, всего, всего и сразу всем — чтоб не обидно... Дай бог всего, но лишь того, за что потом не станет стыдно. Е.Евтушенко, 1990
Mila: А напоследок я скажу: Прощай, любить не обязуйся. С ума схожу. Иль восхожу К высокой степени безумства. Как ты любил? Ты пригубил Погибели. Не в этом дело. Как ты любил? Ты погубил, Но погубил так неумело. И напоследок я скажу... Работу малую висок еще вершит. Но пали руки, и стайкою, наискосок, Уходят запахи и звуки. А напоследок я скажу: Прощай! Любить не обязуйся. С ума схожу. Иль восхожу К высокой степени безумства. Так напоследок я скажу... Б.Ахмадулина
Mila: В нашем городе дождь, Он идет днем и ночью, Слов моих ты не ждешь, ты не ждешь Я люблю тебя молча. Дождь по крышам стучит, Так, что стонут все крыши, Обо мне все молчит, все молчит Ты меня не услышишь. Я люблю высоко, Широко, неоглядно, Пусть тебе это все, это все Совершенно не надо. Будет в жизни моей Столько встреч и прощаний, Будет много, так много дождей, Может, будут печали. Будет так же все бить Дождь по крышам и вербам, Буду так же любить, и любить, Неизменно и верно, Высоко, высоко, Широко, неоглядно, Пусть тебе это все, это все Совершенно не надо. (с) Евгений Евтушенко
полная версия страницы